Смертный грех

Глава 1

1 января 2023 г.

Морозная северная ночь стояла над островом, над монастырем, над еще не до конца замерзшим Белым морем. Тихий плеск морских волн, набегающих на берег, лишь подчеркивал ночную тишину. И в этом застывшем безмолвии звук выстрела прозвучал громко и чуждо. Он разорвал ночную тишину, раскатился эхом по гранитным скальным выступам и словно разделил эту ночь надвое. В монастыре его услышали все.

Руслан, подвизающийся в этой островной обители трудником, вскочил и впотьмах больно ударился головой о полку. Генератор на ночь для экономии бензина отключили, электричества не было, а ночную свечу зажигать он не стал, в келье и без того было душно. Монастырь и его насельников ждала долгая северная зима. Лед в Белом море вставал не сразу из-за речек, текущих с юга, вода в них остынет не сразу, так что надеяться на скорое пополнение запасов хоть того же бензина не приходилось – навигация уже закончилась.

Руслан чертыхнулся, затем перекрестился, пробормотав «прости Господи, богохульство мое…», включил фонарик, накинул ватник, сунул ноги в валенки и выскочил на улицу. Ночные тени, казалось, стали еще гуще, и Руслан никак не мог понять, откуда прозвучал выстрел. Он прошел на середину монастырского двора, огляделся и уголком глаза увидел, как в жилом, так называемом братском, корпусе сверкнул огонек керосиновой лампы. На крыльцо вышел послушник Серега, невысокий мужичок в черном моряцком бушлате. Кивнув ему, Руслан начал обходить территорию монастыря, подсвечивая себе фонариком. Вскоре из своих келий показались монахи: огромный как медведь брат Тихон и толстый казначей монастыря Спиридон. Руслан и Серега подошли к ним:

– Чаво случилось-то? – специфическим карельским говором спросил послушник.

– А Бог его знает, – прогудел Тихон. – Выстрел был.

– А отец Димитрий где? – встрепенулся Спиридон. – Ружье-то у него хранилось.

С этими словами он повернулся и, несмотря на свою комплекцию, резво забежал на крыльцо, ведущее в покои настоятеля. Через минуту он вышел с растерянным лицом:

– Немае отца Димитрия…

Руслан промолчал. Шестым чувством он понял, что стоит пройти до пристани. Она была чуть поодаль, в метрах ста, под холмом, на котором стоял монастырь. Руслан спустился вниз и вышел на деревянный причал. О сваи причала стукала бортом деревянная лодка. Руслан сразу увидел, что она отвязана и свободно дрейфует вдоль пристани. От монастыря к причалу по снегу вели две пары следов. Назад возвращался только один человек.

Предчувствуя недоброе, Руслан подошёл к краю причала и заглянул в лодку. На её дне лежал, запрокинув лицо в звёздное небо, отец Димитрий, настоятель монастыря. Рядом с ним поблескивало ружье двенадцатого калибра, видавшая виды двустволка Ижевского завода. Даже при тусклом свете фонарика было ясно, что настоятель мертв. Посреди груди зияла кровавая рана, ноги отца Димитрия были неестественно подвернуты. Несколько снежинок, упавших на лицо настоятеля, растаяли, и казалось, что из его раскрытых глаз текут слезы.

Руслан снова непроизвольно чертыхнулся, достал смартфон и сфотографировал следы на причале и самого убитого. Затем лег на заснеженный деревянный настил и осторожно, чтобы не свалиться в ледяную воду, подтянул суденышко к пристани, перебирая руками по борту лодки и притягивая ее к себе. Он добрался до носа лодки, с которого свисала веревка, захватил её и закрепил на столбе-кнехте.

К причалу уже спешили монахи, за ними шел послушник Серега.

– Господи помилуй! Шо же это деется? – первым отреагировал Спиридон, увидев мертвого настоятеля.

– Никак убили? – не до конца понял произошедшее Серега и начал часто и мелко креститься.

Тихон молчал и лишь ошеломленно качал головой, не в силах осознать несчастье.

– Нешто сам себя порешил? То вить грех неотмолимый! Грех смертный! – воскликнул Спиридон.

Руслан молчал и слушал. Двадцатипятилетний опыт работы полицейским подсказывал, что перед ним убийство. А об убийстве он по старой ментовской привычке старался собирать, а не распространять информацию. Во-первых, на причале, судя по следам, кроме отца Димитрия был кто-то еще. Во-вторых, он знал, что невозможно застрелить самого себя из охотничьего ружья, если только не использовать пальцы ног или какое-то замысловатое приспособление. Настоятель был в валенках, никаких приспособлений в лодке Руслан не заметил, поэтому понял, что перед ним классическая мокруха.

– Ладно. Надо в полицию звонить. Заявить о преступлении, – сказал он со вздохом. Как он ни стремился убежать от своей прошлой жизни, она шла за ним по пятам.

– А как они сюда доберутся? Катера уже не ходят, а лед еще не встал. Вертолетом, что ли? – Серега вопросительно развел руками.

– Это их дело. Наша задача – сообщить. А где, кстати, остальные? – В голосе Руслана прозвучали властные нотки.

– Ну, брат Иоанн спит, поди, в ските своем. Шо в его годах-то еще остаётся. Баба Шура тоже. А вот с Даней непонятно, не видно его, – ответил Спиридон.

– Так! Я пойду к Дане. Серега, лезь на колокольню, сообщай в полицию. – Руслан, незаметно для себя и окружающих, взял на себя руководство.

Возражать никто не осмеливался, потому что это был тот самый случай, когда опыт службы в полиции намного важнее монастырских правил.

Сотовая связь в монастыре была неустойчивая и слабая, так что позвонить или отправить сообщение можно было только с самой верхней точки острова, с церковной колокольни. Руслан знал, что распутывать преступление лучше по горячим следам, потому тут же пошел опрашивать остальных свидетелей.

Он зашел в гостевой домик и, не снимая валенок, прошёл в келью Дани. Это был недавно прибывший в обитель молодой трудник, его определили в летний, гостевой, домик, обогревавшийся буржуйкой. Возле печки и стояла кровать Дани. Но тепла буржуйка уже не давала, потому как полностью прогорела. В помещении было холодно. Руслан осветил фонариком кровать. Даня, длинноволосый молодой человек, лежал навзничь с раскинутыми руками. В одежде. Правая рука у него была перехвачена жгутом, а рядом поблескивал шприц с засохшей капелькой крови на острие иглы. На тумбочке лежали в упаковке ампулы морфия, две из них были обломаны.

– Твою же мать! – выругался Руслан и пощупал пульс Дани, приложив два пальца к сонной артерии молодого человека. Тот был жив, но в полной отключке.

– Так он торчок, что ли? – За спиной Руслана загудел густой бас Тихона. – То-то я, смотрю, дерганый он какой-то.

– А он не мог все это сюда провезти. Я сам видел, как его вещи отец Димитрий обыскивал. Ишо подумал, чегой-то он шукает? Значит, здесь украл, – вставил свои пять копеек Спиридон.

– Так что, получается, он настоятеля за дурь порешил? – По багровому лицу Тихона было видно, что он готов придушить непутёвого трудника.

– Так, успокоились! Этот еще не скоро в себя придёт. Пойдем келью отца Димитрия осмотрим, – скомандовал Руслан. При выходе он внимательно осмотрел валенки Дани. Небрежно сброшенные, они лежали в лужице талой воды.

Они вышли из летнего домика и прошли в братский корпус. В покои настоятеля вело отдельное крыльцо, братия заходила к себе с другого входа. Братский корпус был не в пример теплее, так что они при входе разделись. В покоях отца Димитрия было чисто и аккуратно, но взгляд Руслана резанул вид металлического шкафа, вероятно используемого настоятелем как сейф. Угол железной двери был отогнут, как будто его кто-то вскрывал. В проделанную щель вполне могла пролезть рука и вытащить что-то из сейфа. Вслед за Русланом на шкаф обратили внимание остальные монахи.

– Дело ясное, отогнул дверку, украл наркоту, убил настоятеля, чтобы следы скрыть, закинулся и спит теперь. Торчок сраный, прости Господи, – обычно немногословный Тихон разразился целой тирадой.

– Отпечатки стараемся не попортить. Ничего тут не трогаем, – скомандовал Руслан. – Ждём ментов.

В комнату зашел Серега и, откашлявшись, сообщил:

– Поговорил я с участковым. Говорит, попробует вертолет заказать. Пока, сказал, тело в холодный сарай положить, чтобы до его приезда сохранилось.

– Ну, пошли тело забирать. – Руслан шагнул к двери, видя, что монахи парализованы случившимся. Перед выходом он глянул на содержимое сейфа. Спиридон только что осторожно отпер его своим ключом. Увидел только разного вида документы, после чего догнал остальных. Они дошли до причала и начали советоваться, что делать. Спиридон предложил двоим залезть в лодку и оттуда передать тело на берег, но Тихон покачал головой и сделал по-своему. Он отвязал веревку, провел лодку вдоль причала к берегу и один, без помощи других, вытащил ее на заснеженный берег. Только вздувшаяся вена на лбу говорила об усилиях, которые ему пришлось приложить.

– Дык давайте его прямо в лодке до сарая и дотолкаем, – предложил Серега.

Он явно боялся мертвого тела. У Руслана таких предрассудков не было, но он не хотел утратить улики, трогая и перенося тело, потому кивнул и стал рядом со Спиридоном толкать лодку сзади. Тихон по-прежнему тянул ее за веревку, а Серега побежал раскрывать двери сарая, служившего импровизированным гаражом.

В сарае Руслан надел рукавицу и аккуратно вытащил ружье из лодки, стараясь не стереть отпечатки пальцев. Понюхав стволы, он почувствовал сильный запах пороха и свинцового налета.

– Точно, из него стреляли… – сообщил он, признав и без этого очевидный факт.

Затем Руслан отправился в летний домик, где растопил буржуйку, чтобы согреть остывшее помещение. Еще не хватало подозреваемого заморозить… Спать рядом с наркоманом ему не хотелось, но выхода не было. Он привязал Даню за ногу веревкой к кровати и подложил дров в печку. Затем поставил в угол рядом с собой ружье и лег спать, прочитав импровизированную молитву за упокой отца Димитрия. Для трудника было серьезным потрясением столкнуться с убийством в монастыре, где он надеялся найти покой и утешение. Руслан чувствовал, как в душе его закипает злоба и ненависть к убийце. Сейчас он был растерян, потому что не знал, как ему поступать. В прежней его жизни такие эмоции, наоборот, помогали ловить преступников. Но здесь все должно было быть по-другому, каждый день его учили смиряться и прощать зло ближнему своему.