Смерть ей к лицу

Глава 32

Хозер

– Хозер! – в покои вломился брат и, остановившись у порога, уставился на мой полуоборот. Дракон перестал слушаться меня. Последние несколько недель я в разладе со зверем. Ипостась постоянно тянет и мечется в поисках утраченного, покинутого. – Ты в порядке?

– Нет! – рычаще рявкнул, разворачиваясь. – Что ты хотел?!

– Из Внешнего мира пришло письмо. К нам летит император Тамириус. Что ты натворил? – рычит Картус.

Ипостась сильнее разрывает грудную клетку. Воздуха не хватает. Мне нужно покинуть эту тесную комнату. Но брат перекрывает путь и удерживает за предплечье.

– Что с тобой происходит? Поговори со мной, я ведь не чужой тебе дракон! Что бы ты ни натворил во Внешнем мире, мы это уладим.

– Не уладишь, – усмехаюсь я, отдёргивая родственника. – Что хочет Тамир, известно?

– Допросить тебя под зельем правды. Я немного копнул, и разведка доложила, что ты гостил у его сестры и в момент покушения был непосредственно рядом с ней. Это так? – Картус с прищуром наблюдает за мной.

Киваю. Смысла врать не вижу. Разведка брата очень хорошо работает, да и Тамиру отказать никто не посмеет. Если понадобится, он добьётся желаемого через нашего правителя.

– Вот где ты пропадал почти полгода! – рычит Картус, ударяя по грудной клетке. – Ради какой-то человечки нарушил наши планы! Да я Элору остров отдал, чтобы тебя найти, а ты прохлаждался в гостях у садистки!

– Я был там не по своей воле! – перебиваю его, отпихивая от себя. Дракон вновь ломает кости, желая освободиться и полететь к той, кто его привязал нерушимыми нитями. – Она пленила меня, ясно?! Это ты хотел узнать? Вот тебе правда, брат. Я был её игрушкой, рабом, наложником, мужем.

Последнее не хотел говорить, но слово вылетело. И в комнате установилась гнетущая тишина, прерываемая рычанием моей ипостаси. Картус изумлённо смотрел на меня и не верил.

Круто развернувшись, отошёл подальше к окну и, вцепившись в подоконник, уставился на соседний остров. На развивающиеся знамёна «Неприкасаемых». Именно туда тянет сущность. Именно там мы оставили ту, кто пленила и привязала нас к себе. И я знаю, настанет час, когда дракон вырвется из-под контроля и, захватив разум, улетит к ней.

– Хоз, ты поэтому отказался жениться на леди Энии? – с усмешкой спросил брат, подходя ближе. – Поэтому подорвал все наши договорённости? Мы аннулируем брак, дадим Тамириусу откупные, придётся, конечно, раскошелиться, но ты выберешься из этого ярма.

– Не выберусь, Картус… – дёрнув за наруч, снял его и поднял руку. На запястье белела брачная татуировка. Она ещё не закреплена, но ипостась не даст пойти в храм и отказаться. Она лучше убьёт меня.

– Кровавая графиня – твоя истинная? – ошарашенно выдохнул родственник и, перехватив руку, потёр метку. – Теперь понятно, как у неё получилось пленить тебя. Я придумаю, как тебе помочь!

Картус спешно ушёл. Оттолкнулся от окна и медленно направился вниз. Я был уверен, что справлюсь с этой тягой. Но выдержка трещала по швам. Мне до зуда в костяшках хотелось забыть прошлое, отпустить все сомнения, поверить, что Торвики нет и моя истинная – другая душа. Но стоило просто взглянуть в это красивое холодное лицо, и месяцы унижения топили сознание. Желания растерзать, обглодать ненавистное лицо боролись с совершенно другими желаниями собственной сущности.

Если бы не печать клятвы, что выжигала мои внутренности, пока Торвика умирала в агонии, не стал бы её спасать. Позже, когда появилась на запястье брачная вязь, понял, что сотворил со мной императорский лекарь. Горлик утверждал, что обряду его научил наставник. И божился, что не ожидал такого эффекта. Сетовал на проделки Богов. Ведь истинности в нашем мире больше нет, и только Боги способны связать пары в истинном браке.

К вечеру Картус пригласил гостей и просил быть на ужине. Пришлось послушно спуститься в трапезную. Остановившись возле стола, удивлённо уставился на трёх жрецов из Всесвятилища и двух лекарей.

– Садись, брат, – милостиво предложил родственник, хмуро кивая стражникам.

За спиной закрылись тяжёлые двери, и ставни опустились, запирая помещение. Заподозрив неладное, сжал кулаки.

– Что происходит, Карт? – прорычал монструозно.

– Просто ужин с дорогими гостями, – беспечно отмахнулся родственник.

Занял место за столом и постарался отрешиться от неясных подозрений. Картус благодарил жрецов и спрашивал, нашли ли ту потерянную душу из пророчества.

– Что за душа? – прервал я гостей.

– Ты не слышал? Ах да, был занят кое-чем другим, – с сарказмом хмыкнул брат. – Помнишь то пророчество: в ночь сизой луны откроется завеса между мирами, и чистая душа возродится в Хаадаре.

– Завеса открылась? Когда это было? – перебил брата, сжимая столовые приборы до побелевших костяшек.

– Около двух-трёх недель, кажется? – почесал голову Картус, посмотрев на жрецов.

– Да, в ночь весеннего равноденствия, – продребезжал жрец, подсказывая.

– И где теперь эта душа?! – напрягся.

– Ешь, Хозер. Душу рано или поздно найдут. И разрушение миров остановят. Давайте сменим тему, – Картус поглядывал на мою полную тарелку и выглядел напряжённым, хотя и старался казаться спокойным. Машинально откусил кусок мяса.

– Я правильно понял: ваши хранители потеряли душу и вы её ищете? – пробормотал, продолжая поглощать вкусный ужин. Повар постарался на славу, да и я не ел почти двое суток из-за выкрутасов ипостаси.

– Душа возродилась во Внешнем мире. Боги играют с нами и не помогают отыскать её, – печально вздохнул второй жрец. – Через неделю начинается всенощное служение и день смерти Аэлиты. Боги непременно спустятся в Всесвятилище и дадут ответы. Мы её отыщем всенепременно.

– Вот и замечательно. Нам тут конца света не хватало. Да, Хозер? – усмехнулся Картус, хлопнув по плечу.

– И когда вы найдёте её... – спросил, потирая грудную клетку. Дракон перестал тянуть, что странно.

– Придадим священному огню во время парада континентов. И душа вознесётся в Божественный пантеон, даруя прощение всем смертным.

– Вы убьёте её?! Невинную, беззащитную чужую душу?! – рыкнул я.

Наконец все детали пазла сошлись. Вика не врала мне! И в ту самую ночь весеннего равноденствия. Когда сизая луна открыла брешь между мирами, мы с Горликом притянули совершенно другую душу! Мою истинную душу! Ипостась встрепенулась, дракон с удвоенной силой трепыхался, скидывая сонную хмарь. Отложил вилку, переводя взгляд с тарелки на жрецов и брата.

– Ты усыпляешь дракона!

Осознав подлость родственника, вскочил. Картус тоже встал и перехватил за предплечье.

– Не сопротивляйся, Хозер, я хочу помочь тебе. Ты ведь поэтому вернулся? Не хотел принимать такую истинную. А ипостась не даст тебе самому разрушить связь! Мы усыпим его, и жрецы аннулируют брак.

– Ты убьёшь моего зверя! – рявкнул, отталкивая брата.

– Не драматизируй! Побудет немного в спящем режиме. А когда человечка умрёт естественной смертью, выпустишь дракона. Потоскует и забудет. Вы же не закрепили ещё брак. Привязка не полная, – Картус уговаривал меня, но я практически его не слушал. Боролся с сущностью.

Дракон грубо перехватил контроль над телом и, совершив оборот, послал струю огня на всех, кто решил запечатать его насильно. Он поджег весь замок и, разломав тушей окно, вылетел на свободу. С громким рёвом зверь полетел на соседний остров. Там, где билось сердце его истинной.

Мы залетели в поселение и закружились над кособоким домиком у озера. Торвика… А точнее Вика, стояла в окружении двадцатки мужчин и размазывала кровь на рабской метке. Заревел, привлекая внимание. Она опять окружает себя рабами! И Элор не мешает ей! Бесов наёмник! Я подавлял ипостась, разрывая сознание противоречивыми чувствами.

Элор закрыл собой женщину, а та испуганно прижалась к его спине. Обнимала за торс и смотрела на меня, дразня нутро ещё и ревностью. Дракон снизился. С рыком перехватил Элора и вышвырнул наёмника в сторону. Вика испуганно вскрикнула и, попятившись, уселась на ступеньку крыльца. Рабы сами отошли, открывая больше места. Приземлился рядом, ломая тушей деревья, забор и часть дома. Зверь приблизился вплотную и, урча, положил голову на ноги пары.

– Бисквитик мой, ты цела? – раздался насмешливый незнакомый голос где-то сбоку. С ревностным рыком повернул морду, желая испепелить нарушителя.

– Цела. Просто сбежавший муж явился, – с нервным смешком ответила Вика и провела тёплой ладонью по носу.

Я долго смотрел в знакомое и незнакомое лицо. Удивительно то, что не видел больше в ней Торвику. Зелёные, словно два изумруда, глаза светились радостью и нежностью. Её аура светилась тёплым жёлтым светом. И пахла она изумительно. Чем-то солнечным, воздушным, весенним. Как я не разглядел в ней то, что сейчас вижу через дракона?