Смешки, снежки и ремешки

Вновь новостные тревожат сюжеты —

воры ограбили "Скорую" где-то!

Еле отбились от урок врачи.

Нет им подмоги — хоть криком кричи!

Только забылось, как новый аврал —

родственник злой на хирурга напал!

Так отметелил за брата Андрюшу —

чуть эскулап не отдал Богу душу!

Что же такое творится, друзья?

Все в возмущении, а с ними и я!

Главный над всеми врачами страны

телек смотрел, надевая штаны.

— Вот так сюжет! — на экране амбал

доктора бил и ногами топтал.

- ****! — вскричал медицинский министр

и к президенту отправился быстро.

Долго сидел у того в кабинете

(всё совещались) и только под вечер

вышел довольный да брифинг собрал.

— Хватит терпеть! — журналистам сказал. —

Время прошло драчунов-пациентов!

Больше не будет им даже моментов!

Даже возможности гнусно буянить,

матом ругаться, визжать и горланить!

Руки свои распускать-то не надо!

Медиков гнева отведают гады!

Тех, что по пьяни качает права —

скоро укроет погоста трава!

Любящих медперсонал обижать

участь отныне — от страха дрожать!

А почему? Потому что закон!

Будет. И ре́гламентирует он

медиков право оружия ношения.

Во избежание их поношения!

Чтоб дебошир, хоть и женщин несмелых

даже и пальцем бы тронуть не смел их!

Время проходит, июль наступает.

В силу декрет долгожданный вступает.

Каждый работник России Минздрава

осуществляет законное право.

Чину согласно, что он дослужился,

всякий из лекарей вооружился:

Нянечки — греют в ладонях травматы.

Палки, кастеты — оружие мед. брата.

Фельдшерам дали двустволки, конечно

(служба в деревне). Патроны с картечью!

Смотрят медсёстры на мир нагловато —

"Вальтеры" девушки носят в халатах!

А у врачей на плечах автоматы!

Да по карманам лимонки-гранаты!

Завотделениями — кто с пулемётом.

Кто же и с ранцевым, блин, огнемётом!

⠀⠀ ⠀⠀

Лишь главврачи без стрелковки грустят…

Скромно их танки снаружи урчат!

Техничка вымыла полы.

Пусты рабочие столы

⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀ и тишина.

Весь офисный планктонный люд

Ударился в загул и блуд.

Им не до сна.

До понедельника — байрам!

Танцуют, пьют по кабакам,

⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀⠀⠀ не видя дна.

Девчонки чудо хороши!

Они для тела и души

⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀⠀⠀ хмельней вина.

Суббота и воскресный день

быстрей, чем от волков олень

⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀⠀⠀ умчались на.

Вновь понедельник.

Жизнь — отстой.

Угрюмой, хмурою толпой,

⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀⠀⠀ хандры полна,

залила гулом этажи

⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀⠀⠀ и озабоченно кружи́т

людей волна.

У всех дела, заботы, но…

нет-нет, да выглянут в окно.

А там — весна!

На злобу дня ни слова и ни точки!

Талант изобличителя угас…

В иную даль стремится мой Пегас.

Он в Та́ртар скачет, а не на Парнас,

из под копыт роняя злые строчки.

И в самом деле, стоят ли стиха́

те, что весь день в экранах суетятся:

медийщики, актёры, папарацци,

политики, что над страной глумятся —

сыны Мамоны и рабы греха!

А Украина, что гниёт который год?

По правде, мне милее лик Горгоны,

Ехидны яд и злобный вой Тифона,

чем собчаки, окары и гордоны,

и прочий либеральный укросброд.

Пора уже забыть всю эту дрянь.

Не для того я возлюбил Эвтерпу,

чтоб время жечь, метафоры и нервы.

Хоть вдохновение мудрей совы Минервы,

но и пугливее, чем Артемиды лань.

А потому — Аид, привет тебе!

Я переплыл твой Стикс, испил из Леты.

До "парфенонов", что остались где-то

мне дела нет.

И не нужны ответы.

Уж лучше Та́ртар, чем крысиный бег.

Год семнадцатый случился

так, что помним до сих пор.

Умер век и обнулился

таймер —

вновь отсчёт пошёл.

Тихо тикают куранты

"скоро-скоро, тики-так"

Трепещите, фабриканты!

Мы заносим свой кулак!

Потихоньку закипая

от безденежья и лжи

массы водку допивают,

а в руках уже ножи!

Впереди конец буржуям,

олигархам приговор!

Мировой пожар раздуем!

Здравствуй, плаха и топор!

Прощевай, орёл двуглавый!

Красный флаг над головой!

Год нечётный, год кровавый.

Лай собак и волчий вой.

Скульптуру как-то мастер сотворил.

И сразу гневно та ему сказала:

"Да ты же гнусный петронекрофил!

Булыжником спокойно я лежала!

Теперь вокруг меня всегда плясать

ты будешь, надоеда-братец Лу́и!

Не Галатея я, мне на тебя плевать!

Не трать свои слова и поцелуи!"

Но усмехнулся скульптор свысока:

"Поверь, не идол ты, а я не Лу́и.

Пошёл я дальше, осмотрись пока.

Таких, как ты, полно на Рапануи…"

В чёрном небе россыпь звёзд.

Серп луны — поджатый хвост.

Зной дневной уже опал…

Жарил целый день — устал.

И в поля уплыл дремать,

мир оставив остывать…

Тишина.

Природа спит.

Лес застыл в покое.

Даже ветер не шуршит

сонною листвою.

С тихим треском холод пьют

валунов макушки.

Остывает старый пруд

и в пруду лягушки.

Во дворе, в ночной тени́

в ряд машины встали.

Остывают и они —

за день подустали.

⠀⠀ ⠀⠀

Дядя Коля на кровати,

после секса с тётей Катей,

закурил

и остывает…

За окном собака лает.

"Гав-гав-гав" —

и утихает…

Видно,

тоже остывает.

С утра в подъезде ералаш

И нет в нём мира.

Сосед идёт на абордаж

родной квартиры.

Он ночевал незнамо где.

Пьяней вина.

А дверь, конечно, на замке.

За ней Она.

Он ей кричит: "Открой скорей,

пришёл твой Вася".

Она в ответ: "Иди к своей,

с которой квасил!"

"Убью!" — кричит нетрезвый муж —

Открой, жена!"

Ему в ответ: "Поешь-ка груш!

Пошёл ты на!"

Что дальше- знают все вокруг,

кто здесь живёт.

Уснёт на коврике супруг

и "идиот"

Уснёт на коврике "урод"

и "прохиндей"

"Собака, сволочь, обормот,

козёл, злодей!"

Когда ж проснётся, то скулить

"Кобель" начнёт

Что, без неё "не сможет жить

и враз умрёт".

Что "дети будут без отца",

что "трезв, сейчас".

"Прости, родная, подлеца,

в последний раз!"

Жена поплачет… и простит:

"Ну, заходи…"

Ведь огонёк любви горит

в её груди.

В чём тут мораль? Она ясна —

любовь так зла,

Что ты, порой, обречена

любить козла.

Я вчера с утра работал

(день тянулся, как смола).

До седьмого, братцы, пота

испахался.

Что ты, что ты! —

та жара ещё была.

Как вернулся, так и выпал…

Накатил слегка пивка,

Мурке вискаса насыпал,

угостил кусочком рыбы

и плеснул ей молока.

Наварив себе пельменей,

со сметаной их умял.

Посидел…

и приступ лени,

одолев в одно мгновение,

за собой помыл-убрал.

Перед телеком, зевая,

посидел, терзая пульт.

Мурка, умница такая

забралась ко мне, играя —

успокаивая пульс.

⠀⠀ ⠀⠀

За окном луна-монета

и ночная тишина.

Спать пора.

Подушка, где ты?!

Я пришёл к тебе с приветом!

Как ты мне сейчас нужна!

Баю-бай, усни, бродяга.

Завтра снова на жару.

День-деньской одна напряга.

Там железо, здесь бумага —

суматоха точка ру.

Всё. Уснул.

Уже ломаю

вражьи кости кулаком,

"Бентли" лихо разгоняю,

губы девичьи лобзаю

и достраиваю дом…

Сон глубок…

И вдруг — "БА-БАХ!

Та-ра-рам! Шурум-бурум!"

Что такое?! Что за нах?!

(Накатил холодный страх.)

То на кухне гром и шум!

Звонко рушатся кастрюли

и тарелки вниз летят!

Ложки-вилки сыпанули,

табуретки навернулись!

Снова тихо.

Шах и мат.

Ясно. Мурка мышь ловила —

пофиг, что хозяин спит!

Доведёт ведь до могилы!

Так внезапно разбудила —

сердце до сих пор стучит!

На часах почти что полночь.

Я взведён! Но нужно спать.

Вроде тихо, ночь безмолвна…

И, дурных предчувствий полный,

снова рухнул на кровать.

Поворочался часочек.

Задремал. С трудом, но смог.

Сна глубокого кусочек

захватил. Уснул, короче.

Ненадолго. Тяжек рок!

Снова виновата кошка!

Кавалер к ней прискакал.

Мяв противный за окошком

(оторвать бы кошкам бо́шки!)

до утра меня терзал.

Помахал Морфей прощально

и пропал — умчался прочь.

Я вздыхал, валялся в спальне,

в потолок глядел печально…

Что за чокнутая ночь!

⠀⠀ ⠀⠀

На подушке пятна пота.

Спать хочу, противен мир!

Братцы, где моя суббота?!

Собираюсь на работу,

красноглазый, как вампир.

Опа! Вот она, гулёна!

Вкусно вискасом хрустит.

Щурит глазыньки зелёны,

ест пельмени из бульона.

Нагуляла аппетит!

"Что же ты всю ночь шаталась,

Колобродила вокруг?

Надо мною измывалась.

Так гремела и орала,

будто враг я, а не друг?"

Мурка лапку облизала

И мурлыкнула: "Отстань!

Просто мышку я поймала,

а потом с котом гуляла.

Что ШУМИШЬ в такую рань?"

⠀⠀ ⠀⠀

Вот ведь дрянь.)))

К концу недели снег напа́дал.

Ветра, метели в полный рост.

Год старый,

дышащий на ладан,

декабрь тащит на погост.

Ещё часок,

и "с Новым Годом!".

(Тут арифметика проста:

Двадцатый рядом,

скоро "роды" —

да жизнь с чистого листа).

Все в предвкушении! Жадно ищут

надежды, счастья и любви…

— Год девятнадцатый две тыщи,

гуд бай!

…Такая се ля ви.

Ну да — ты честно отработал

(и даже больше — отпахал),

но всё проходит — и народу

ты уж не нужен — дряхлым стал.

Давай, бывай.

(Вот бьют куранты).

В восторге зал!

…И только хрип

предсмертный ДедМорозаСанты

укором мне.

— Прощай, старик…

Обозначая поминанье,

я выпил

и опять налил…

Кабан похрюкал на прощанье

да крысе

место

уступил.

О́трак полз, сомнений полный

через мель и на откос.

Наверху шумели волны,

а внутри гудел Вопрос.

Вдоль коряги, чуть правее,

как учил его отец,

по Беззубковой аллее…

Вот и норка, наконец!

Это норка не пустая.

Здесь живёт Мудрейший Рак.

Сколько раз линял — не знают!

Он всерачий патриракх!

— Туки-туки, извините,

что тревожить Вас посмел.

Выползайте, просветите!

Я вопрос задать хотел!

— Безобразие! Что такое?! —

донеслось из темноты.

— Не даёте мне покоя,

порожденья суеты!

Зашуршало… Лезет, вроде…

(Стал рачок ногами слаб.)

Ведь воздвигнулся на входе

РАК, могучий, словно краб!

Тёмной зелени доспехи!

Крепче ножниц мощь клешне́й!

Рострум — нож, глаза — орехи!

А усы — длинней вожжей!

— Ну? Не бойся, дурачишка.

Не обижу. Что сомлел?

— Кхе — откашлялся рачишка.

— Я… вопрос… задать хотел…

Отчего болтают раки,

что на свете нету рек,

где б не сунул в воду грабки

страшный Грека-человек?

Мол, никто, в речной юдоли,

пролагая жизни путь,

не избегнет страшной доли —

в кипяток крутой нырнуть.

Грека с солью и укропом

всех пожрёт, кто в тине рос!

Нет спасения! Словом — ж*па.

Правда? Врут? Такой вопрос.

— Хе. — И шевельнув усами,

усмехнулся Мудрый Рак.

— Наша жизнь — вода, а пламя —

сказки. Ты же не дурак.

Сам суди — повсюду реки,

и болота, и моря.

То, что где-то бродит Грека —

это свист, болтают зря.

Сколько линек, не упомню,

здесь сижу — и никого.

Видел рыб (вот их уж сонмы).

Нету Греки твоего!

Баста! — видно речь благая

утомила старика.

Развернулся, отползая…

Вдруг откуда-то РУКА!

Страшный ВРАГ с ПЯТЬЮ клешнями!

БЕЛЫЙ, будто МЁРТВ и ГНИЛ,

в АД КИПЯЩИЙ, в ЗЛОЕ ПЛАМЯ

патриракха утащил!

Отрак же

не думал долго.

Жизнь — дерьмо. А Грека бдит!

Надо жить… и шмыгнул в норку.

В ночь живёт, а днём сидит…

Здесь небо синее синего,

а солнце — в мильёны ватт дуга!

Ярчее пера павлиньего,

левее от солнца — радуга!

Здесь жители так улыбчивы,

И искреннеблагожелательны,

что даже слегка… прилипчивы

(уж слишком ко всем внимательны).

В стране этой светлой, радостной,

погода всегда чудесная.

И в воздухе пахнет сладостно.

И звуки слышны прелестные.

Вы скажете — "Небывальщина!

Не верим в такие повести!

Маниловщина густофальшная!

Не может вот так во всём везти!"

Так вот, отвечаю скептикам,

фомам, на диванах рощенным:

секрет-то не в нейролептиках.

А… как бы сказать попроще вам…

В столице жил слоник розовый

(завёлся счастливым случаем).

Жил в скверике, под мимозами.

…Так он испускал созвучия!

Не каждый день, но частенечко,

как утро наступит новое,

ушан, розовей младенчика,

вещает своё — слоновое.

Оттрубит — и благолепие

по улицам валом катится.

Добро и великолепие

со злом и уродством ра́тятся!

К обеду уже всё чистое.

Сверкает, переливается!

А граждане — аж лучистые.

От радости

обнимаются.

Вот так вот и жили жители,

улыбками улыбалися

добрейшие удобрители,

а в золоте аж купалися.

Увы,

нет на свете вечного.

Ведь даже звезда срывается.

Потери — удел беспечности,

Халява всегда кончается.

Однажды случилось страшное:

невиданное и невместное.

Объевшись благами влажными,

земля аж до сердца треснула!

Накрыло огромной тучею

диск солнца померкший, матовый

и злобную тварь вонючую

Извергло гнои́ще адово!

Собаку?! Да нет — чудовище

чернее арапа-бе́рбера!

Поганое пес-Идолище

грозней и страшнее Цербера

крутнулось, как чёрт на паперти,

(а люди стоят — оболтусы!)

Завыло гнусаво-матерно

и прянуло, как по компасу.

Мгновенно домчалась гадина

(Быстрей, чем я это сказывал)

до жёлтых мимоз слонятиных

(бедняжечка "лыжи смазывал").

Почуявши смрад чудовища,

рванулся в кусты внезапно он!

Но моська, (не моська — МОСИЩА)

слонёнка за хобот цапнула!

К себе подтянула лапою

да заживо и разодрала…

…И запивая граппою,

с кишками его сожрала…