Смешные деньги

У горла завизжал резак. Билоби почувствовал, как почти не больно расщепляется кожа, а затем проступившую линию текучего тепла. Горловую полость затопил жар, и до него донёсся запах его крови.

— Не дёргайся, парень, — прошептал бригадник. — Не хочется больше пускать тебе кровь, но ведь так легко ошибиться. Понимаешь?

Свободной рукой бригадник обшарил карманы Билоби, вытащив кнопочный нож, провод из стекловолокна, светошумовую гранату — необходимые инструменты на свалке роботов, амулеты против других здешних суровых мужчин. Билоби держался очень спокойно, думая: Ничего. Это пройдет. Бывало и похуже; я выживу. Через некоторое время самовнушение начало действовать.

Миллион металлических тел лежал в сияющих заносах, громоздясь высокими кучами. Иногда конечности подёргивались, громыхая, в последнем спазме не до конца сдохшего элемента питания. В прочее время свалка была тихой. Его взгляд скользнул вверх, к высокой стальной стене вокруг, которая изолировала опасную зону от остального мира. И помещала в заключение людей, которые выцарапывали себе здесь на жизнь из трупов машин. Сегодня никакой инспекции на посту наблюдения, прозрачный купол пуст. Что бы ни случилось дальше, никто не увидит. Он подавил зарождавшуюся улыбку.

Бригадник рванул пряжку рабочей сбруи Билоби, расстёгивая её, и закреплённые на ней инструменты рухнули вниз. Затем толчок, и Билоби растянулся по земле, споткнувшись о ржавый торс. Он перевернулся, посмотрел вверх.

Бригадник был худой, лысый, с черной крашеной кожей и белыми глазами. Впалые щеки украшали узоры бледно-зеленых завитушек и треугольников, поверх бригадных татуировок шли блестящие розовые диагональные косые черты, по два с каждой стороны. Новые тату искусно обрамляли шрамы. Бывший бригадник, подумал Билоби, освободился и гордится этим.

— Поговорим, ломщик, — сказал экс-бригадник. Он повелительно махнул напевающим резаком. — Лежи тихо. Руки на виду! Имя?

Билоби вздохнул: — Билоби.

— Значит, ты тот, кто мне нужен. Все сказали мне: «Билоби хорош». Говорят, ты лучший спец по мехам на свалке. Не знают, почему ты здесь, хотя мог бы работать снаружи — вот что говорят. — Бригадник пожал плечами. — Мне все равно. Я Спилл. Все, что я хочу сейчас, это просто поговорить. Ты знаешь, что это? — Спилл выудил из своей розовой кожаной куртки чип в защитной упаковке. Через толстый пластик Билоби увидел рубиновый блеск. — Мотивационный чип. Чип-ключ. Ну что? Теперь начал понимать? — Спилл спрятал чип, быстро оглядевшись. — Целая свалка, полная бесполезного железа, парень, ни на что не годного без чип-ключей. Нигде ни одного завалященького! А я меня есть один, здесь и сейчас! Поднимем мертвых, ломщик?! Ты и я?!

Они не учатся, подумал Билоби. — Не сможем, — сказал он, покачав головой. — Слишком рискованно. Ты не первый обращаешься ко мне с этим. Ты не первый попытаешься. — Он показал на стену, где висели железные клетки. За черными решётками скорчились в пугающих позах мучительной агонии высохшие, мертвые тела.

Спилл подошел вплотную. Резак заливался трелью. — Меня не поймают. Нас. Ты потрошишь тушки, по частям собираешь отличную железяку, а потом приходит Спилл и его чипы. Вставляем их, Билоби, и… алле-оп! — у нас есть Продукт. — Спилл широко улыбнулся, показывая усыпанные искусственными бриллиантами зубы. — Продукт! Рынок распахнут настежь для отменных мехов. Продаём их крупным боссам; им нужно много, и я знаю, к кому обратится. Красотки-потрошительницы, ищейки-камикадзе, вибро-мегеры, крушители ног. Большой спрос, ломщик.

Билоби снова покачал головой. — Не получится. Я всё делаю по правилам, легально роюсь в мусоре. Мне хватает. И я остаюсь живым. Я никогда не закончу куском гнилого мяса на стене, пока остаюсь чист. — Перед глазами всплыло воспоминание: оборванный, рычащий человек, убегающий от мехов компании. От стены к стене, вперед и назад по свалке, пока они не поймали его. Когда его заваривали в клетку, когда железные прутья раскалились докрасна, Грэго был слишком измождён, чтобы кричать. Он пришел позже, этот звук, который невозможно забыть.

Улыбка Спилла поплыла по губам и обвисла в раздражении. Завывающий резак заходил взад-вперед под носом Билоби. — Возможно, ты сгниешь прямо здесь. Арр! Сколько ты заколачиваешь, побираясь на старых сервомоторах? В удачную неделю? Четыре сотни, может, пять? Это же сущая мелочь, ломщик Билоби. Смешные деньги! Ты живёшь в вонючей дыре, ешь гадость, и зарабатываешь гроши! Дай Спиллу хороший корпус, весь такой блестящий и гладкий, и ты получишь в пятьдесят раз больше. Легкие деньги, чистая работа, — белые глаза бригадника заблестели. — Не будь болваном, ломщик. — На узком лице Спилла сгустилась неотвратимая угроза.

Билоби быстро заговорил, пытаясь успокоить его. — Смотри, Спилл, ты прав, я ничего не имею. Точно, я живу как собака; но у меня нет выбора. Ты не думаешь, что я собрал бы железяку, если бы мог выбраться с ней? Послушай, я здесь уже давно, и знаю, как это работает. После того, как команда приемщиков вытаскивает мотивационные чипы, корпуса скидывают за стену выдвинутым в небо транспортером. В большинстве случаев падение разбивает их вдребезги, так что не остаётся ничего стоящего для разбора. Лишь какие-то крохи: отдельные серво-узлы, проводка, немного сенсоров. Но даже когда есть…

Стальной носок ботинка Спилла врезался в него, и он почувствовал, как треснуло ребро. Когда боль стала менее пронзительной, он смог немного разогнуться. Экс-бригадник невозмутимо произнес, глядя на него: — Не заставляй меня быть грубым, ломщик. Ты можешь распотрошить тысячу корпусов и собрать сотню конфеток. А я могу достать чип-ключей столько, сколько нам потребуется, как только мы сплавим первый экземпляр. Здесь грандиозные деньги, Билоби; не подгадь мне. Теперь мы станем друзьями настолько близкими, как пара педиков.

Переведя дыхание, Билоби заговорил: — А как ты планируешь переправлять корпуса за ворота КПП?

— Проще простого. Ты собираешь. После того, как я увижу, что он ходит и говорит, ты его снова разбираешь, и смешиваешь детальки со своими обычными поставками. И нет проблем, разве не так?

Билоби улыбнулся, показывая сожаление. — Ты не знаешь о синто-компьютерах. Они сканируют каждую отбывающую партию, перебирают и складывают составные части груза миллионами различных способов, пока не удостоверятся, что ничего вместе не сложится и не уйдёт незамеченным. — Он показал на стену. — Видишь Грэго? Тот, справа — с остатками волос на черепе? Он попробовал этот способ.

На лице Спилла проскользнула неуверенность, но лишь на мгновение. — Тогда мы распределим компоненты по нескольким партиям.

— Они хранят записи годами; именно поэтому так много времени уходит, чтобы вывезти отсюда груз чистым. Ты думаешь, почему существует такой чудовищный спрос на незарегистрированное железо? Потому, что его так трудно получить. Чёрт, если бы я смог вытащить одну железяку со свалки, то был бы дураком, если бы продал её. Подумай сам, что можно сделать со своим собственным мехом. Сидишь толстый и свободный, прямо под полицейскими камерами, пока твой робот делает для тебя деньги, и нет никакого способа связать его с тобой. Не удивительно, почему боссы-крупняки готовы заплатить почти всё, что угодно. Но доставить корпус наружу… Я просто не знаю, как!

Глаза Спилла сузились, резак заходил из стороны в сторону. — Не дури меня, ломщик. Должен быть какой-то способ. Стой, может, отправим их через стену своим ходом? Снабдим их альпийскими крюками — и моделька получится достаточно пугающей для самого жёсткого босса!

— Я тебя не дурю! Это тоже не сработает. Поверх стены идёт режущее поле, которое перекусит твой мех пополам. По останкам они смогут провести ДНК-анализ — ведь я касаюсь деталей при сборке — и тогда за нами придут. Так они поймали Мэлоуна, того, что над Грэго. Он выглядит посмешнее; они содрали с него кожу, прежде чем засадить в клетку. Спилл, они относятся к этому серьезно.

Глаза Спилла забегали. — Нет! Нет! Должен быть способ, потому что он должен быть, — сказал он. — Ты понимаешь, Билоби, чип-ключ мне дал авансом крутой чел? Я должен вернуться с горяченьким железом или сдохну. Он сделает мне гораздо больнее, чем мехи компании. Если ты скажешь «это невозможно» достаточно убедительно, чтобы я поверил, то мне придётся разрезать тебя на множество кусочков, прежде чем я проткну себе этим башку. — Бывший бригадник рубанул воздух, и резак мелодично вскрикнул.

Билоби почувствовал укол сожаления, которое затем сменилось более отвечающими ситуации, непосредственными эмоциями. — Хорошо, хорошо. Ты убедил меня. Возможно, кое-что я смогу придумать. У тебя есть наличные?

— Немного.

— Ходят слухи. Что, мол, есть один парень на пропускном пункте, с которым можно договориться, если имеется достаточно денег, — солгал Билоби с видом изнурённой капитуляции. На самом деле, вся досматривающая команда состояла из «подключенных» рабов, которых не интересовали ни деньги, ни что-либо ещё, если это не посылало правильного сигнала в их управляющую матрицу.

Спилл захихикал. У него был вид потерявшегося человека, который только что вновь увидел знакомую местность. — Ну, вот видишь! Мы будем купаться в мегакредах, ломщик! — Он помог Билоби подняться на ноги, стряхнул пыль с куртки Билоби, хотя в другой руке держал наготове резак. — Мегакреды, Билоби. Станешь богатым, хорошо оденешься, купишь горячую феечку для веселья, будешь жить в Анклаве, питаться как мегафрик. Э? Живи не тужи, ломщик?

— Конечно. — Сделаем последний выстрел, подумал он, прямо в голову. — Так какие сейчас у тебя планы? Вернёшься, когда я соберу первый корпус для отправки?

Белые глаза Спилла сузились. — Не держи меня за дурака, ломщик; это вводит меня в искушение начать кромсать. Если я тебя сейчас отпущу, то как мне узнать, что ты всё делаешь правильно? Нет, я буду у тебя за спиной, пока работа не будет сделана. Я — твоя команда. Веди меня в свою нору, ломщик, и без хитростей. — Резак наигрывал вибрирующую музыку.

— Хорошо, хорошо. — Билоби подобрал свои инструменты и зашагал прочь. Жаркое чувство растянуло его рот в широкой ликующей улыбке, невидимой для следовавшего за ним Спилла. Что бы судьба ни посылала тебе, добро или зло, извлеки из этого что-нибудь полезное; это была любимая поговорка мертвеца Грэго… Хотя, в конечном счёте, Грэго оказался слишком глуп, чтобы предугадать, куда эта мысль его заведёт.

Они добрались до входа в нору Билоби, узкий лаз под штабелем ржавеющих сервисных роботов. Спилл выключил и убрал резак, взамен достав небольшой осколочный пистолет. — Иди вперед, ломщик. Ни одна ловушка не сработает достаточно быстро, чтобы уберечь тебя от этого, — сказал он, поведя пистолетом.

Билоби скользнул в проход и дальше вниз по гладкому скату. Спилл следовал по пятам, ступая пружинящим осторожным шагом.

— Славная у тебя норка, такая славная, что даже странно; в Анклавах я видывал хуже, — сказал Спилл, медленное озираясь. — Ты намного опередил меня… Смотрю, ты открыт для бизнеса. Никто не говорил, что ты живешь вот так. — В комнате с мягким, приглушенным светом были полированные металлические стены, толстое ворсовое покрытие и удобная мебель. В углу над шахматной доской неподвижно склонился бот с шестью паучьими лапками. У дальней стены стоял полугусеничный мех с лазерным резаком, вмонтированным в его центральный манипулятор. Рядом с ним находился медиа-бот, весь в датчиках, экранах и сенсорных устройствах прямого доступа. В центре комнаты стоял полностью снаряженный мед-блок. Сквозь арочный проход под розовыми лампами широкого спектра поблескивал бот-фермер, замерший на фоне стеллажей с поддонами зелёной гидропоники. — Скажи мне правду, ломщик. Всё, что им нужно, это чип-ключи? — Распахнутая улыбка Спилла искрилась наивным восторгом.

— Нет, — сказал Билоби. — Боюсь, что нет.

Спилл уловил отражение чего-то тёмного позади себя и начал поворачиваться.

Синдилоу оказалась рядом с ним одним слитным мгновенным движением, слишком быстрым для обычного человека. Она раздавила его кисть с пистолетом в красное желе, и схватила Спилла за горло, высоко подняв его; он лягался и пытался закричать сквозь эти элегантные стальные руки, которые лишили его воздуха.

Билоби подошёл к ней сбоку, погладил её гладкое белое плечо. В глазах Спилла стоял вопль, но из искаженного напряжением рта не вырывалось ни звука. — Познакомься с Синдилоу, — сказал Билоби. — Она девочка для веселья, перестроенная на шасси убийцы, и покрытая выращенной в баках кожей «Янглоретта»[1]. Она прекрасна, правда? — Из всех корпусов, которые он вернул к жизни, Синдилоу была его любимицей. Досадно, что она не могла ходить на свалку вместе с ним. Будь это возможно, его никогда бы не побеспокоили люди, подобные Спиллу. Но наблюдатели на стене не должны заподозрить о её существовании; кроме того, такие люди как Спилл приносили мотивационные чипы, необходимые ему, чтобы сделать свою жизнь совершенной.

С едва заметной жаждущей улыбкой на бледных губах, она обратила свои блестящие янтарные глаза к Билоби.

Он кивнул. — Только не напачкай здесь, Синдилоу. — Поэтому она свернула шею Спилла с силой достаточной, чтобы убить его, но не разорвать артерии.

Когда тело перестало биться, Билоби вступил во владение новеньким блестящим чипом Спилла.

— Мне пропустить его через измельчитель для компоста? — спросила Синдилоу своим сладким голосом с лёгким придыханием.

— Конечно. — Он взвесил на ладони чип, задумчиво окинув взглядом своё жилище. — Чтобы нам восстановить этим, Синдилоу? — Билоби взмахнул рукой, и медиа-бот начал играть бодрую победную музыку, бот-фермер отправился ухаживать за ростками томатов, а шахматист двинул пешку вперёд. — Я знаю! Ты прекрасный повар, это верно, и Харольд тоже, когда нам удаётся оторвать его от шахматной доски, но… что насчёт по-настоящему хорошего повара?

Он рассмеялся. Сказал: — Смешные деньги… — И облизнул губы.