Смута в Московском государстве

РОССИЯ В ЭПОХУ СМУТЫ

Джильс Флетчер, вдумчивый и наблюдательный англичанин, побывал в России на исходе XVI столетия и описал свои впечатления о стране, ее жителях. Выводы нз всего увиденного н услышанного он сделал неутешительные: повсюду в стране господствуют «всеобщий ропот и непримиримая ненависть», «по-видимому, это должно окончиться не иначе как гражданской войной». Русские люди того времени с беспокойством и тревогой ожидали того, что может последовать за событиями, страшными и трагическими, которые лихорадили страну со времен приснопамятного и грозного царя Ивана IV Васильевича.

Старики помнили далекие годы начала правления Грозного — разгул придворных интриг, схватки за власть и привилегии в его малолетство, венчание 17-летнего великого князя в цари (1547) и восстание в столице, падение правительства Глинских и приход к власти нового правительства — «Избранной рады»— во главе с Алексеем Адашевым. Затем, после относительно спокойной поры реформ «Избранной рады» и некоторого хозяйственного подъема, начались страшные бедствия времени печально знаменитой опричнины и Ливонской войны: погромы царских «кромешников», как именовали в народе опричников, и военные мобилизации, поражения на западном фронте, последовавшие за первыми победами, и набеги крымцев с юга, голодные годы и стихийные бедствия (чума и др.), быстрый рост налогов и повинностей. Хозяйственный кризис, первые, еще слабые признаки которого проглядывают уже с середины века, к 70-м годам принимает катастрофические размеры. Крестьяне, холопы, посадские люди массами покидают насиженные места, бегут на окраины, «избывая тягла» — спасаясь от налогов, сборов, гнета феодалов и государства. Центр страны, ее северо-запад пустеют: и в Московском уезде 84% обрабатываемых земель лежали «впусте», в Новгородской земле — более 90%. '

Власти принимают лихорадочные меры, чтобы выправить положение:

конфискуют часть земель у монастырей, чтобы передать ее дворянам; в 80—90-е годы проводят общую перепись земель и крестьян, по писцовым книгам закрепляют крестьян за владельцами, запрещают их переход от одного владельца к другому. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!>— пословица, родившаяся в те годы, отразила чувства горечи и смятения, охватившие крепостных крестьян, которые до этой «заповеди> (запрета, введенного с 1581 года и оформленного указом 1592—1593 гг.) имели право после окончания осеииих полевых работ (за неделю до Юрьева дня осеннего и неделю после него) перейти к новому владельцу, чтобы получить хоть какие-то льготы, хотя бы на один год или несколько лет. Указ 1597 года ввел правило, согласно которому феодалы могли подавать челобитные о сыске крестьян в течение пяти лет после их бегства.

Прикрепили к «тяглу» и посадских людей. А у холопов (рабов) отняли (по указам 1585, 1597 годов) право на освобождение путем уплаты долга, взятого по кабальной записи,— они могли теперь получить свободу только после смерти господина. Посадские и холопы тоже, по примеру крестьян, бегут из мест постоянного жительства куда глаза глядят. В Новгороде Великом и Пскове, Коломне и Муроме за 70—80-е годы до 84—94,5% всех посадских дворов остались без хозяев. «Купцы и мужики,— по словам того же Флетчера,— с-недавнего времени обременены большими и невыносимыми налогами».

В южные уезды России, на Дои к казакам прибыли многие тысячи беглых из разных сословий, и эти места превращались в пороховой погреб для власть имущих.

Хозяйственное разорение, социальные коллизии и потрясения сопровождались династическим кризисом. После Ивана IV Грозного на престол вступил его сын Федор Иванович (1584—1598). Из-за его неспособности к государственным делам фактическим правителем стал шурин Борис Федорович Годунов, сестра которого была женой слабовольного царя. Именно в эти полтора десятка лет власти проводят в жизпь жестокие крепостнические законы. Но одновременно население получает некоторое облегчение от налогов и служб. Ушли в прошлое массовые репрессии времен опричнины. Началось оживление хозяйственной жизни. Однако многие земли оставались в запустении, бегство населения не прекращалось. Ко всему прибавились неурядицы при царском дворе — Годунов, прибирая к рукам власть, устранял с политической авансцены своих противников из числа влиятельных князей и бояр, их приближенных. О правителе говорили всякое: то хвалили его за мудрый государственный ум и нищелюбие, то ругали за склопность к доносам, крайнее честолюбие и подозрительность. Все думали и гадали: что будет, когда уйдет из жизни царь Федор? Ведь мужского потомства царица Ирина Федоровна ему не принесла; дочка же вскоре после появления на свет оставила сей греховный мир... Правда, в Угличе сидел царевич Дмитрий — брат Федора, сын царя Гроз-

ного от последней, седьмой по счету, жены Марии Нагой. После смерти Ивана IV царевич с матерью по существу оказались в ссылке, Углич выделили им в своего рода удельное владение. Нагие и их сторонники с ненавистью следили за возвышением Годунова. А тот, с помощью своих соглядатаев, не спускал глаз с Нагих, мечтавших о троне для царевича. Но возможный наследник при загадочных обстоятельствах погибает 15 мая 1591 года во дворе угличского терема — будто бы он во время игры с «робятками» наткнулся на нож. В городе тут же вспыхнуло восстание, н его участники расправились с представителями Москвы, сидевшими в приказной избе (центр местного управления), и угличскими богатеями. Из столицы по повелению Годунова прибыла следственная комиссия во главе с боярином князем В. И. Шуйским, властолюбцем, льстецом и интриганом, и она выдвинула версию о самоубийстве царевича. Ее поддержали в Москве. Восставших угличан жестоко наказали — последовали казни и ссылки в Пелым, недавно построенный в Западной Сибири городок; «и от того,— по словам современннка-летописца,— Углич запустел».

Все как будто успокоилось. Но ненадолго. По Москве и всей стране поползли слухи: царевич Дмитрий — не самоубийца, а жертва расправы. Джером Горсей, другой англичанин, находившийся в то время в Москве, 10 июля, около двух месяцев после гибели Дмитрия, сообщал в Лондон: сын Грозного «жестоко и изменнически убит».

Через семь лет, 7 января Qjj)98) года, скончался «смирением обложенный» царь Федор Иванович - династия Калиты угасла, и вскоре царем стал Годунов. Исполнилась его заветная мечта — долгий и тернистый путь к высшей власти увенчался торжественным венчанием на царство в Успенском соборе Московского Кремля. Его ум, рассудительность, красноречие, некоторые меры по облегчению народных тягот поначалу вызывали определенное расположение к основателю новой династии, рождали надежды. Но они довольно быстро угасают. Все большее, и в придворных кругах, и в простом народе, негодование вызывают двоедушие и коварство Годунова, его безграничное властолюбие и склонность к наветам ябедников, доносчиков. Для достижения своих целей — так считают очень многие — он пойдет на все. Молва обвиняет его во всех грехах — не только в убийстве угличского младенца, но и в смерти царя Федора, его жены царицы Ирины (своей родной сестры!) и их дочери Феодосии. В этих разговорах и слухах невозможно отделить зерно от плевел. Да и не в этом суть того, что происходило тогда, на переломе двух столетий. Главное — это невыносимые тяготы простого народа, продолжавшиеся несколько десятилетий; и неудивительно, что все беды, случавшиеся в те годы, стали постепенно связывать с именем царя Бориса.

К концу столетия усиливается отпор народных низов нажиму властей и феодалов. Так они отвечали на гнет и насилия, ухудшение своего положения. Да и как было не роптать, когда одни государственные налоги в XVI столетии увеличились в 30 раз! В начале века с сохи1 брали 5 рублей, в конце его— 151 рубль. Сильно возросли барщинные работы и оброчные платежи крестьян в пользу владельцев. А размер крестьянских наделов существенно сократился; например, у монастырских крестьян в центре страны — на 40 процентов.

Крестьяне сопротивляются всеми силами и средствами — бегут от господ, отказываются нести повинности и вносить налоги, плохо работают на феодалов, убивают их самих и их приказчиков, слуг. Расширяются по всей стране действия так называемых «разбойников», часто имеющие антифеодальную направленность. Вспыхивают волнения и восстания. С особым упорством борются монастырские крестьяне. В середине 90-х годов крестьяне Иосифо-Волоколамского монастыря почти поголовно выступили против хозяйственной реформы, которую объявил келарь (глава хозяйственного управления) Михаил Безнин, из бывших опричников и любимцев Грозного. По его распоряжению крестьян переводят с оброка на барщину, а у жителей Осташковской и других слобод втрое увеличивают оброк. Дальше — больше: крестьян принудительно кредитовали деньгами «на животин-ный приплод» под 33 процента годовых. Все эти меры привели к резкому подъему (в несколько раз!) доходов обители. Келарь, после возврата в первый же год ссуды с крестьян, рассчитывал получать с них чистой прибыли 600 рублей (большие по тому времени деньги!) ежегодно и «во веки». И это — с одной только ссудной операции!

Восстание крестьян, не слушавших ни увещеваний монастырского начальства, ни угроз московской комиссии, спутало все карты Безнина и его сторонников. «Трудники» перестали исполнять все работы на монастырь, избивали приказчиков. Обитель терпела большие убытки, и в конце концов келарь объявил об отказе от реформы и вскоре покинул обитель, перебрался в другой монастырь. Восставшие одержали победу, пусть небольшую, в рамках одного только владения, правда, довольно крупного; заставили отступить известную на всю Россию духовную корпорацию.

Уходило в прошлое XVI столетие, и русские люди смутно предчувствовали, что новый век не даст им облегчения. Некоторые из них, отличавшиеся острой наблюдательностью, не могли не видеть, что многие неустройства прошлых лет не пройдут для государства даром. Один из анонимных авторов пророчил, что Россия — «при последнем времени»; в ней запустеют волости и села «никим гоними», «люди начнут всяко убывати и земля начнет пространнее быти, а людей будет меньши, и тем досталь-ным людем будет на пространной земли жити негде»; «царие на своих степенех царских не возмогут держатися и почасту пременятися начнут».

Борис Годунов, вступивший на престол на исходе столетия, поначалу сумел обеспечить спокойный ход дел в государстве. Первые два года его правления, по словам Авраамия Палнцына, троицкого келаря, автор известного сСказання» о событиях Смуты, в стране было стихо и немятежно»: в положении народа произошло некоторое улучшение.

Но оно оказалось недолгим и непрочным. Вскоре посыпались удары, один за другим.

Старая родовая знать считала, что она оттеснена от власти выскочкой, любимцем Грозного, продолжателем его традиций. И потому, сначала затаившись, потом, и чем дальше, тем больше, усиливала интрнгв против Годунова. «Борис,— с точки зрения Шуйских, Мстиславских, Романовых и прочих вельмож,— устранил всех знатнейших бояр и князей». Они старались, кто как мог, вредить репутации царя, опорочить его дела и замыслы. Использовали все — малейшие промахи правителя, его действительные недостатки (склонность к доносам, разговоры с ведунами и колдуньями и др.) и мнимые грехи; конечно же,— гибель царевича Дмитрия. Во время избрания царя претендовали иа престол, помимо Годунова, и другие: Федор Никитич Романов — наиболее сильный его конкурент — племянник Анастасии Романовны, первой жены Ивана Грозного, кроткой «голубицы», оставившей по себе хорошую память в народе; Федор Иванович Мстиславский и Богдан Яковлевич Вельский. Всех их, придя к власти, Годунов довольно быстро устранил от двора — одних в ссылки, другого — Федора Никитича — постригли в монахи. Неуемный и властолюбивый Романов, его многочисленные родственники (Черкасские, Сицкие, Репнины и др.), сторонники впоследствии доставляли Борису немало хлопот, сыграли немалую роль в его падении. Такую же, как и они, позицию занимали другие вельможи — Шуйские и Голицыны, Воротынские и Куракины, иные честолюбцы и завистники.

Главную роль в последующих событиях сыграл простой народ.

Венчаясь на престол, Годунов торжественно обещал, что при нем не будет нищих и убогих, а он сам готов любому из них отдать последнюю рубашку. Жизнь показала, и довольно скоро, что стоят эти слова и обещания

Первый год нового столетия привел в уныние русских людей — проливные дожди, шедшие все лето, и последовавшие за ними ранние заморозки погубили все посевы. То же повторилось еще два года подряд. Невиданный неурожай, страшный голод поразили страну. Правда, у феодалов, светских и духовных, богатых купцов и крестьян хлеба в скирдах было немало, но они выжидали, чтобы, взвинтив цены, нажиться на народных страданиях. Хлеб, как сообщают авторы-современники, продавали в десятки раз дороже (рожь, например, в 80—130 раз!), чем до «голодных лет» (1601 — 1603).

Спекуляция хлебом приняла огромные масштабы; не гнушались ею даже лица известные, сановные, вплоть до самого патриарха. Многие дворяне выгоняли со своих подворий холопов, чтобы не кормить их, и те «шатались меж двор», бежали туда, где надеялись добыть пропитание. Другие феодалы переводили крестьян с денежного оброка на барщину, требовали подати не деньгами, а натурой — тем же хлебом и прочими продуктами.

Массы голодных бродили по городам и селениям, умирали по дорогам н улицам.

Современники удрученно констатируют: сМного людей с голоду умерло, а иные люди мертвечину ели и кошки, и люди люден ели. И много мертвых по путем валялось и по улицам; и много сел поз а пустел о; и много иных в разные грады разбрелось н на чужих странах помроша»; €...мертвых по улицам и дорогам собаки не проедали». В Москве за два года и четыре месяца похоронили на трех кладбищах 127 тысяч человек.

По указанию Годунова голодным раздают хлеб из казенных житниц, организуют строительные работы. Издают указ о борьбе со спекулянтами. Но эти меры эффекта не дают — голодных было слишком много, а люди, приставленные для помощи бедным, бессовестно разворовывают хлеб, обогащаются на чужом горе. Власти распоряжаются давать отпускные на волю тем холопам, которых не кормят владельцы. Разрешают частичный выход крестьян от феодалов,— но оговорки и ограничения, которыми сопровождается указ, озлобляют и крестьян и господ; в судах нарастают, как снежный ком, спорные дела; среди помещиков происходят сбои и грабежи» из-за крестьян.

В «голодные годы» крестьяне, холопы, бедняки из посадских убивают и грабят владельцев хлебных запасов. Освободившись от господ, собираются в отряды «разбойников», или, как их еще именуют правительственные документы, «лихих людей», «воров», и расправляются с богатеями. В ответ власти организуют карательные экспедиции во многие уезды страны. В столице наводит ужас на «ослушников» пыточная комиссия во главе с царевым родственником — Семеном Никитичем Годуновым.

Тот же Палицын события первых трех лет нового века, особенно выступления отрядов «разбойников», принявшие во многом антифеодальную направленность, характеризовал, как «разбойничество во всей России», по сути дела как начало тех событий, которые вылились потом в мощное восстание И. И. Болотникова. Кульминацией «голодных бунтов» 1601— 1603 годов стало восстание Хлопка 1603 года. Главной его движущей силой стали холопы, из рядов которых вышел, судя по прозвищу, их предводитель. Большие их массы скопились в эти годы на юго-западных и южных окраинах России. Отсюда н началось их движение к центру — на Москву. Восстание охватило многие уезды, в том числе Подмосковье, дальнее и ближнее. В самой столице «богатых домы грабили и разбивали, и зажигали». Годунов и его правительство отвечают жестокими расправами над московскими бедняками. Посылают «многую рать» против Хлопка, приближавшегося к Москве. Царских ратников возглавляет опытный воевода П. Ф. Басманов. 9 сентября происходит решительное сражение. Сначала повстанцы громят авангард из стрельцов, погибает царский командующий. Но в ходе кровопролитной битвы восставшие, бившиеся «не щадя голов своих», все же потерпели поражение. С большим трудом, крайним напряжением сил одолели их более опытные в военном отношении и лучше вооруженные царские воины. Многие повстанцы пали на поле боя; других, в том числе и Хлопка, всего в ранах, взяли в плен и казнили. Третьи бежали туда, откуда пришли,— на юго-запад.

Сражение двух войск, повстанческого и карательного, показало, что в народной борьбе против феодально-крепостнического гнета появился новый, очень важный момент — впервые в истории классовой борьбы, а началась она на Руси с X—XI веков, повстанцы организуются в войско, идут к столице России, дают сражение, захватывают селения и уезды. Начинается открытое противостояние двух враждебных лагерей — угнетенных и угнетателей — на поле боя. Россия вступает в эпоху крестьянских, или гражданских, войн.

Поражение Хлопка отнюдь не привело к окончанию борьбы. Наоборот, она усиливается, вступает в новый, и весьма своеобразный, этап. Связан он с появлением первого самозванца, принявшего имя младенца, погибшего в Угличе.

...Года за три до описанных событий Москву взбудоражили слухи о царевиче Дмитрии: не погиб-де он в мае 1591 года, а остался жив, перебрался за рубеж. Поговаривали, что лицо, называвшее себя этим именем, проживало одно время на московском подворье Романовых. Сыск, организованный Годуновым, ссылка Романовых и Вельского ничего царю не дали — слухи и интриги продолжались.

К тому времени, когда власти собирали рать против Хлопка, стало известно, что Димитрий появился в соседней Речи Посполитой. Называет он себя сыном Ивана Грозного, чудесно спасшимся в памятные дни угличских событий, и претендует на трон «прародителей своих». Его поддерживают часть магнатов и шляхты, сам король Сигизмунд. «Дмитрия Ивановича» официальная Москва именует «вором», «расстригой» Гришкой Отрепьевым, галицким дворянином, который стал монахом (одно время служил в Чудовом монастыре Московского Кремля, вел кое-какие письменные дела для самого патриарха Иова).

В Польше самозванец вступает в католичество, и его рьяными сторонниками выступают польские католики, ватиканский нунций (посол) Рангони и сам папа римский; все они мечтают о давнем и заветном — окатоличить Россию, большую и богатую страну на востоке Европы, подчинить ее святейшему престолу. А польско-литовские верхи, не все, правда (находятся среди них и люди разумные, считающие назревающую акцию авантюрой), стремятся ослабить и подчинить соседнее государство политически, оторвать от него некоторые местности. На открытую интервенцию пока не отваживаются, но разрешают претенденту на Московский престол собрать охотников. И такие находятся — среди магнатов, дающих военные отряды, и шляхтичей. Все они жаждут земель и крестьян, славы и денег. Лжедмитрий I раздает обещания налево и направо: королю — целые области, Юрию Мнишеку, дочь которого Марина становится его невестой, и другим — города и уезды, деньги и драгоценности.

Вокруг самозванца собрался всякий сброд — до трех или четырех тысяч человек. С ними он и вошел в пределы России осенью 1604 года. Задолго до того Лжедмитрий I и его агенты направляли «в Русь» письма («прелестные грамоты» — своего рода прокламации с призывами, «прельщавшими» тех, к кому их посылали). Узнав из них об «истинном царевиче», по всему югу России, Дону и в других местах под его штандарты становились все недовольные — крестьяне и холопы, посадские и служилые люди, казаки и прочие. Именно они и сыграли решающую роль в успехах самозванца. Социальные низы начали борьбу с Годуновым, его администрацией и феодалами, верными царю, с целью облегчить свое тяжелое положение. На Дмитрия Ивановича, как будущего «доброго царя», они возложили свои надежды — «царисты», «наивные монархисты», они рассчитывали, что «царевич», свергнув «плохих», «недобрых» бояр, правителя Годунова, облегчит их участь. Многие дворяне и бояре, ставшие попутчиками народного восстания на этом этапе, преследовали свои цели — избавиться от ненавистного царя, получить от нового правителя пожалования, привилегии, все то, чем их обошли при Годунове.

Самозванец, несмотря на поражение от годуновских войск, с помощью восставших продвигался к Москве. В апреле 1605 года скончался царь Борис; вскоре, 7 мая, царское войско под Кромами изменило его наследнику царю Федору Борисовичу и присягнуло «истинному царю Дмитрию Ивановичу». Города один за другим смещают годуновских воевод и переходят на сторону самозванца.

1 июня вспыхивает народное восстание в Москве. Его участники громят дворы Годуновых, их родственников и клевретов. По всем улицам слышались их крики:

- Да здравствует Дмитрий!

- Мы были во тьме кромешной! Красное солнце наше всходит!

20 июня в Москву под колокольный звон въезжает «природный царевич» Дмитрий. Через месяц венчается на царство в Успенском соборе. Начинается правление «великого государя царя и великого князя всея России» Дмитрия Ивановича. Продолжалось оно неполный год. Его оказалось вполне достаточно, чтобы народные низы поняли, что от нового правителя добра не дождешься. Он приближал к себе бояр и дворян, осыпал их милостями — землями и деньгами. Беглых крестьян сыскивали и возвращали господам. Казну опустошал и сам «калиф на час», и польские пришельцы; все они пренебрежительно относились к обычаям и религии русских, оскорбляли их национальные чувства. В Москве и по всей России стало известно, что царь изменил православной вере. Начались брожение, заговоры, покушения. Чашу терпения переполнила свадьба Дмитрия и Марины Мнишек, прибывшей в Москву с огромной свитой. Шумные пиры и пьяное веселье, бесчинства шляхтичей по церквам и улицам возмутили москвичей. 17 мая 1606 года началось восстание. Его жертвами пали и царь-самозванец, и многие его приспешники из русских и поляков; на них, по словам летописца, «всею землею... восстали».

Бояре-заговорщики, давно ведшие тайные интриги против Лжедмит-рия I, воспользовались восстанием — через день после него «выкрикнули» в цари князя Василия Ивановича Шуйского, старого царедворца, хитрого и беспринципного. Подтвердив в свое время версию о самоубийстве царевича Дмитрия, он год назад «признал» в самозванце «спасшегося» сына Грозного; теперь снова стал уверять, что тот погиб 15 лет назад.

Между тем еще при первом самозванце на юге, в районе терского городка, под Астраханью, началось движение во главе с Ильей Горчаковым из Мурома (отсюда его прозвище — Илейка Муромец), выдававшим себя за Петра — якобы сына царя Федора Ивановича. Во главе отряда казаков «царевич Петр Федорович» двинулся по Волге к Москве, чтобы, поступив на службу к «царю Дмитрию», получить от него жалованье. Но объединить силы двух самозванцев не удалось — восстание в Москве сорвало их планы (Лжедмитрий I ждал Петра-царевича, чтобы с его помощью укрепить свое пошатнувшееся положение). Терские казаки, узнавшие о московских событиях у Свияжска, повернули обратно. Добрались до Царицына и, переждав некоторое время, направились к Путивлю.

Здесь, на Северской Украине, как и раньше, во времена Хлопка и первого самозванца, снова начинают борьбу с угнетателями крестьяне, холопы и их союзники. Опять их поднимает в бой с классовым врагом лозунг «царя Димитрия» — несмотря на гибель носителя этого имени в Москве, угнетенные не хотят этому верить. Передают слухи: в мае восставшие убили в столице не «царя», а кого-то другого. Дмитрий-де спасся, нужно вернуть его на трон, и он будет делать «добрые» дела для бедных и сирых. Подобные слухи распространяют некоторые авантюристы, близкие в свое время к Лжедмитрию. Таков князь Григорий Шаховской, бежавший после майского восстания из Москвы в Путнвль. Здесь он играет, и не без успеха, роль главы правительства «царя Дмитрия». Уверяет, что сам царь находится в Польше,— там, действительно, пребывает некое лицо, выдающее себя за Дмитрия; это как будто Михаил Молчанов, из дворян, тоже один из прихвостней Лже-дмитрия I. Правда, перебраться в Россию он не отваживается, боится.

Но простой народ всем этим не смущен — главное для него в жажде перемен к лучшему, а они связаны для него с именем- «царя Дмитрия». И люди со всех сторон стекаются к Путнвлю.

Уже в июне городские низы, стрельцы и прочие жители южных и юго-западных городов выступают против воевод Шуйского. К ним присоединяются крестьяне, холопы, казаки. Во главе ширящегося восстания вскоре встает Иван Исаевич (болотников^) бывший холоп, потом попавший в турецкий плен. После многих приключений и передряг, побивав в Италии, Германии, Польше, возвращается в Россию. Человек, богато одаренный, смелый и энергичный, он становится «полководцем», или «гетманом», «царя Дмитрия», с которым встречается и разговаривает в Речи Посполитой (вероятно, это и был Молчанов). Включаясь в борьбу, обнаруживает недюжинные способности военачальника, организатора. Войска повстанцев под его началом громят в открытых сражениях армии Шуйского, берут десятки городов. То же делает армия восставших во главе с Истомой Пашковым, мелким веневским дворянином; в ее рядах находятся отряды рязанских и других дворян-попутчиков.

Обе повстанческие армии объединяются под стенами Москвы в конце октября. Главнокомандующим становится Болотников. Он ведет осаду столицы до начала декабря. Положение Шуйского порой критическое. Но мобилизация сил и средств, проведенная властями, измена дворян — переход на сторону Шуйского, отсутствие в лагере Болотникова «царя Дмитрия» (а москвичи требовали показать его), активная агитация правительства и церкви против восставших, превосходство карателей в организованности и вооружении привели к поражению болотниковцев под стенами Москвы — в селе Коломенском и его окрестностях.

Болотников с остатками повстанцев отходит к Калуге. Другим опорным пунктом восстания становится Тула, куда перебирается из Путивля с войском «царевич Петр». Болотников и воеводы «Петра», в том числе в боярин князь А. А. Телятевский, бывший в свое время владельцем холопа Болотникова, не раз громят царские армии, сами подчас терпят неудачи. Калужско-Тульский период этого этапа Крестьянской войны заканчивается осенью 1607 года переговорами «царевича» и Болотникова, объединившихся в Туле, с царем Шуйским и капитуляцией при условии сохранения жизни участникам движения. Но царь и здесь нарушил клятву — вскоре казнили обоих предводителей и многих их сподвижников.

Восстание Болотникова — кульминация Крестьянской войны. Она охватила десятки уездов Европейской России — ее центра, северо-запада (Псков и др.), северо-востока (Пермь и Вятка), Поволжья (Астрахань и др.), южные районы. В ряде мест восстание началось до Болотникова и продолжалось долгие годы после его поражения.

Еще летом 1607 года объявился второй Лжедмитрий и его обещания «прежней вольности» приводят к самозванцу много новых повстанцев из русских простолюдинов. Снова они надеются с помощью «доброго царя Дмитрия» добиться заветной воли, освобождения от боярского ярма.

Народное движение на этом этапе, в 1608-м и последующие годы, сильно осложняется вмешательством интервентов и разгорающейся национально-освободительной борьбой. Лжедмитрий пришел летом 1608 года к Москве и расположился в Тушине («Тушинский лагерь»), и здесь «царика», или «тушинского вора», как его вскоре прозвали, окружают польские шляхтичи и русские «перелеты» (бояре и дворяне, перебежавшие от Шуйского). Сюда же шли крестьяне, холопы, казаки. Всего собралось до 40 тысяч человек.

Но насилия и грабежи иноземцев, приспешников самозванца быстро оттолкнули от него народные низы. От поддержки они переходят к борьбе с ним, с иноземными захватчиками. Классовая борьба, продолжающаяся в этом и следующие годы, все больше переплетается с национально-освободительной борьбой против польско-литовских и шведских феодалов.

Еще в 1608 году к Лжедмитрию II приходят польские отряды Лисовского и Ружинского, действуют в составе его войска. Его «признает» Марина Мнишек. Прибыв в Тушино, она тайно с ним обвенчалась. Сюда же прибыл Ян Сапега, крупный литовский магнат, с войском. Снова самозванца поддерживают папа римский, католики, надеясь провести в России церковную унию. Польские и литовские паны захватывают русские города и уезды, грабят население. Ведут они себя в России как завоеватели, интервенты. 16 месяцев осаждают, но безуспешно, Троице-Сергиев монастырь.

Население дает отпор интервентам в северо-западных, северных, поволжских уездах. Положение правительства Шуйского сильно осложнилось, и он вынужден просить шведского короля о военной помощи. По февральскому 1609 года договору Швеция выделяет 15-тысячный корпус Якова Делагарди. В уплату Шуйский уступает королю город Корелу с уездом.

Скопин-Шуйский, племянник царя, с русским и шведским войсками освобождает северо-западные уезды, громит тушинцев, отгоняет поляков от Троице-Сергиевой обители. Его вступление в Москву привело к распаду тушинского лагеря, самозванец перебрался в Калугу.

Но осенью 1609 года началась открытая интервенция Речи П ос политой— армия Сигизмунда III приступила к осаде Смоленска. К городу направилось русское войско, но под Клушином гетман С. Жолкевский наголову его разгромил. К Москве снова подошел Лжедмитрий II. В этой обстановке В. И. Шуйского, окончательно дискредитировавшего себя, 17 июля 1610 года постригли в монахи. Началось правление «седмочисленных бояр» во главе с князем Ф. И. Мстиславским («семибоярщина»).

Бояре приглашают на русский престол польского королевича Владислава, сына Сигизмунда III. К королю направили посольство для переговоров об этом. А тем временем интервенты Жолневского, по приглашению тех же бояр, вошли в Москву. Самозванец снова бежит в Калугу, где вскоре погибает от руки одного из служивших ему татарских князей.

Всеми делами в государстве стали вершить интервенты во главе с Гонсевским и русские изменники — боярин Салтыков и купец Андронов. Бесчинства интервентов в Москве, ближних и дальних уездах вызвали- нарастание национально-освободительного движения в стране.

Жители многих городов и уездов создают отряды, бьют интервентов, объединяют свои силы. В 1611 году организуют^Первое ополчени^ во главе с боярами князем Трубецким, Заруцким (донской казацкий атаман, начавший служить второму самозванцу с самого начала его похода в Россию) и думным дворянином П. Ляпуновым, рязанским воеводой. Их силы подошли к Москве, завязали сражения с интервентами на ее улицах и площадях. Но враги подожгли Москву, и ополченцы вышли из города. Началась его осада. Разногласия между вождями ополчения, трения между дворянами и казаками закончились гибелью Ляпунова под казацкими саблями.

3 июня 1611 года польское войско взяло Смоленск. А Сигизмунд заявил о своем намерении стать русским царем. Положение еще больше осложнилось тем, что шведы Делагарди захватили Новгородскую землю, ее митрополит Исидор и воевода князь Одоевский согласились на избрание русским царем сына шведского короля.

По существу происходит распад Русского государства, которое интервенты рвут по частям.

Над Россией нависла реальная угроза потери национальной независимости. В этой тяжелейшей обстановке судьбу страны, восстановление ее государственности взял в свои руки народ России. В Нижнем Новгороде по инициативе Кузьмы Минина, «говядаря» — торговца мясом, земского старосты, осенью 1611 года создается^Цторое ополчениеГугавшее постепенно всенародным. Военным его главой поставили князя Дмитрия Михайловича Пожарского, геройски сражавшегося против интервентов в Москве в марте 1611 года. К ополчению присоединяются один за другим поволжские, северно-русские, подмосковные города и уезды. Через Кострому и Ярославль, Ростов и Переславль-Залесский ополчение, пополняясь по пути воинами, оружием и припасами, двигалось на Москву. В конце июля — начале августа 1612 года ополченцы подошли к столице. Заруцкий бежал из-под Москвы в Коломну, вел военные действия под Рязанью, затем укрылся в Астрахани. Трубецкой со своими отрядами остался.

С конца августа начались сражения и стычки ополченцев с интервентами, засевшими в Москве. В конце октября захватчики капитулировали. Попытки Сигизмунда организовать новый поход на Москву не удались. Под Волоколамском его отряды потерпели поражение. В русской столице созвали земский собор, и он избрал царем Михаила Федоровича Романова, родственника царя Ивана Грозного и его сына Федора Ивановича (первая жена Грозного Анастасия была из рода Романовых).

Выступления низов против феодалов не прекращались и в годы самого сильного обострения борьбы с интервентами (1609—1612). Восставшие в центральных уездах громят имения бояр и дворян, речные суда богатых купцов. Крестьяне северных и северо-восточных монастырей не вносят платежи, не работают на духовных феодалов. То же происходит в Поволжье, где повстанцы осаждают Нижний Новгород и Казань, захватывают Чебоксары, Цнвнльск, Санчурск и другие города. На северо-востоке в руки восставших переходят Вятский уезд, город Котельным. Острая социальная борьба продолжается многие годы в Астрахани и Пскове, их округах. Астрахань долго, ио безуспешно осаждает царское войско Ф. И. Шереметева. Во Пскове ожесточенные схватки между сбольшими людьми» и сменьшнми людьми» приводят даже к тому, что фактическим главой местной власти в 1609 году становится трепальщик льна, то есть ремесленник, смужик простой» Тимофей Кудекуша Трепец. Ситуация здесь меняется довольно быстро — верх берут то богатые и знатные, то бедные псковичи. В следующем году снова установилось «смердов самовластье», а воеводы и бояре не пользовались никаким влиянием.

В годы Первого в Второго ополчений национально-освободительная борьба выходит на первый план. Антифеодальное движение спадает, но не прекращается, продолжается и в центре страны, и в Поволжье, и во Пскове.

Правительство Михаила Федоровича Романова, пришедшее к власти в 1613 году, после освобождения Москвы от интервентов, организует массовые раздачи дворянам и казачьей старшине земель, в первую очередь принадлежавших крестьянам, черносошным и дворцовым, проживавшим к северу от Москвы. Их самих превращали, таким образом, в крепостных. А среди них было много тех, кто участвовал в борьбе с интервентами, перешел в «казаки» во времена самозванцев, Болотникова, «царевича Петра» и др. Власти организуют сыск и возврат беглых крестьян, карают их за «непослушание». Восстанавливаются старые крепостнические порядки, нарушенные, ослабленные в предшествующие годы Крестьянской войны.

В 1614—1615 годах поднялись на борьбу многочисленные отряды крестьян ряда уездов к северу, северо-западу, северо-востоку от Москвы. Они объединяются и ведут борьбу-с войсками, которые высылают против них московские власти. В Новгородском, Каргопольском и Белозерском уездах отряды восставших насчитывают до 30—40 тысяч человек. Появляются отряды и в других уездах.

Восставшие изгоняют новых помещиков и казачьих атаманов, убивают их. Многие районы Замосковья, Поморья переходят под их контроль. Власть царских воевод они уничтожают. В казну перестают поступать налоги из этих уездов. Но меры властей, посылающих в районы движения крупные отряды ратников, поражение восставших в 1615 году под Москвой и в Малоярославском уезде привели к окончанию этого движения. Одновременно это означало конец первой Крестьянской войны.

В стране по-прежнему действовали шайки польско-литовских и шведских интервентов, разорявших русские города и селения. Уходить из России они не хотели. Более того, Густав-Адольф, шведский король, планирует захватить и Псковскую землю. Но осада Пскова окончилась отступлением шведов, и они согласились на переговоры. 27 февраля 1617 года Россия и Швеция заключили мирный договор — Новгородскую землю шведы возвратили русским, но оставили за собой земли по Финскому заливу — города Ивангород, Ям, Копорье, Орешек. Россия потеряла выход к Балтийскому морю, за который потом будет вести долгую и изнурительную борьбу.

Не отказывались от своих претензий польские правящие круги. Подросший королевич Владислав осенью 1618 года привел войско к Москве, но был отбит от города с большими для себя потерями. Королевич отступил. Вскоре, 1 декабря 1618 года, по перемирию, заключенному в деревне уеулино) под Троице-Сергиевым монастырем, на 14 с половиной лет, военные действия прекращались, но к Речи Посполитой отошли Смоленск и некоторые северские города.

Бурные и трагические годы, названные современниками «смутой», «литовским разорением», отошли в прошлое. Они оставили тяжелые шрамы — разоренные интервентами города и селения, захваченные ими же земли, экономическое и политическое ослабление государства. Но это же время стало началом героической эпохи крестьянских войн, когда в борьбу против социальной несправедливости, против гнета и произвола феодалов, властей втягиваются большие массы людей, представителей народных низов. В выступлениях против угнетателей и интервентов, как никогда, весомо и зримо выявляется решающая роль народа в истории, в судьбах государства Российского.

Бурная и противоречивая эпоха Смуты с ее калейдоскопом событий, драмой отдельных лиц, сословий и классов всколыхнула массы людей, русских и нерусских, включила их в непосредственное историческое действие. Они, как и в годину Куликовской битвы, в другие переломные эпохи истории, выступили защитниками, хранителями интересов угнетенных классов и сословий, всего Отечества. Именно их заслугой стало восстановление национальной государственности, изгнание чужеземных завоевателей. Они предотвратили начавшийся распад государства, затем, после освобождения Москвы и России, принялись за восстановление хозяйства и культуры.

Русский народ, как это происходило всегда, когда речь шла о судьбе Родины, ее будущем, выдвинул крупных исторических деятелей: это — Болотников и другие повстанческие предводители, Минин и Пожарский, воители и администраторы, дипломаты и писатели. Главное же — сам народ ощутил в эти грозные годы свою силу и значение, и с тех пор в общественном сознании все больше утверждается представление о том, что на судьбы России влияют не только «провидение божие», но и действия людей. Наряду с провиденциализмом, сохранявшим господствующие позиции, появляются ростки рационализма, делавшего пока первые шаги по завоеванию общественного сознания.

Так накапливался исторический опыт народа во всех областях жизни, и впоследствии он ему не раз помогал на крутых переломах истории.

Современники, из русских и иностранцев, наблюдая события, нередко трагические и страшные, в своих описаниях запечатлели жизнь России ее мутной поры» во многих ее проявлениях. Их свидетельства драгоценны для нас, их далеких потомков и читателей. Не все в их трудах равноценно, интересно; имеется немало противоречий и ошибок, умолчаний и искажений, имеющих в каждом конкретном случае свое объяснение.

В своей совокупности, при условии взаимной проверки, они дают представление о том, что происходило в эпоху Хлопка и Болотникова, Минина и Пожарского.

Свидетельства современников, очевидцев событий Смуты, полно и красноречиво рассказывают читателю о ее мутной поре» в России, положившей начало многим важным событиям XVII столетия, когда, по словам В. И. Ленина, начинается новый период русской истории».

В. Буганов.