Снегурочка для босса

Глава 16. Любимчик Батянина

Короленко задает свой вопрос с олимпийским спокойствием человека, которому абсолютно наплевать на ответ. И у меня при этом возникает смутное ощущение, что он обращается скорее к чудаковатому парнишке. То ли хочет завязать с ним разговор, то ли просто посмотреть — пока непонятно…

В любом случае то, что его чем-то заинтересовал именно сам Ян, прослеживается в самом сосредоточенно-пристальном взгляде, которым Короленко сверлит замершую тень под шахматным столиком. И мне кажется, что оттуда исходит волна неподдельной паники.

— Это курьер Ян. Там у него просто… ферзь укатился, — говорю уверенно, поддавшись инстинктивному порыву вступиться за несуразного бедолагу. — Очень ценная фигура. Да и сами шахматы, говорят, раритетные…

Короленко медленно поворачивает голову ко мне с холодным равнодушием каменного истукана.

— Ферзь?

— Ферзь, ферзь, — киваю я слегка нервозно.

Он бросает короткий взгляд на матовую клетчатую доску, где действительно не хватает одной-единственной фигурки.

— Это любимые шахматы Батянина, — констатирует и без того уже очевидный факт. — Он будет зол, если коллекция фигур пострадает. Я помогу.

К моему удивлению, Короленко в самом деле наклоняется вниз, собираясь заглянуть под стол ради пресловутой шахматной фигурки. А вот Ян неожиданной помощи, похоже, совсем не рад. Он вообще уползает еще дальше, под нижнюю полку ближайшего стеллажа, и держит направление на пространство под бильярдным столом для активного отдыха офисных сотрудников.

Уж не знаю зачем, но Короленко вдруг стремительно и неумолимо обходит стеллаж и преграждает Яну путь. Точь-в-точь каменный страж-великан, который почуял в нелепом парнишке-курьере нарушителя своего спокойствия.

— Стоять, — ногу в хищно-черном дорогом ботинке он выставляет буквально перед носом своей жертвы. — Вылезай оттуда, живо. Иначе я шкуру с тебя спущу, тихушник мелкий! Медленно… понял?

Я во все глаза наблюдаю за агрессивным Короленко. Что это на него нашло?

— Артур! — раздается резкий оклик очень низкого сильного голоса. — Оставь моего курьера в покое, ты и так его запугал в край.

Незаметно вернувшийся Батянин стоит неподалеку и прессует его тяжелым недовольным взглядом исподлобья. А Морозов и Диана, вышедшие из лифта вместе с ним, вообще смотрят на Короленко так, будто никогда его таким эмоциональным не видели.

Желваки на его гранитной физиономии коротко дергаются. Затем он нехотя отходит от безмолвно замершей под стеллажом фигуры в сторону.

— Ян, ты можешь идти, — спокойно кивает ему Батянин. — У тебя сегодня плотный график, проверь расписание в своей электронке.

Парнишка как-то по-крабьи боком поднимается и, пришибленно глядя себе под ноги, быстро-быстро семенит прочь под преследующим его взглядом Короленко.

— Ты чего так на беднягу взъелся? — интересуется у него Морозов. — Работу выполняет, не халтурит, ведет себя тише воды, ниже травы. Я вообще ни разу не слышал, чтобы он даже рот раскрывал. Парень часом не немой?

— У него проблемы с голосовыми связками, — раздраженно вмешивается Батянин, — поэтому он такой молчун. Не стоит его цеплять. Особенно это тебя касается, Артур.

Я удивленно моргаю. Это Ян-то молчун? Хотя вообще-то со связками у него точно проблемы…

— Всему есть свои причины, — мрачно комментирует Короленко. — Он мутный какой-то, этот твой курьер.

— Я дважды повторять не стану.

— Ладно, понял уже, что это твой любимчик. Не трону… Андрей, я хотел переговорить с тобой по важному делу.

Батянин кривовато усмехается.

— Сегодня у всех ко мне на удивление очень важные дела. Вы с Матвеем сговорились, что ли? Ладно, готов выслушать. Кто первым начнет?

— Я! — одновременно отвечают оба.

И сразу же скрещивают друг на друге сумрачные взгляды, словно нетерпеливые быки, собравшиеся пободаться за право занять место на водопое бок-о-бок с вожаком.

— Артур, мое дело не терпит отлагательств, — морщится Морозов. — Речь идет о Германе.

Нахмурив густые брови, Короленко неожиданно тянет:

— Как и у меня… — и обращается к Батянину: — Андрей, я думаю, необходимо всë это обсудить вместе. Взаимосвязь наших дел очевидна.

Имя «Герман» оказывает на главу корпорации «Сэвэн» моментальное воздействие. Хищное лицо Батянина, изуродованное устрашающим давним шрамом, темнеет. Он резко кивает на дверь приемной:

— Давайте-ка все кабинет.

Правда, шагнувшую следом Диану он тут же останавливает.

— Но почему? — искренне возмущается она. — Я тоже хочу узнать об этом Германе побольше!

— Не сейчас. Наберись терпения… и лучше составь пока компанию моему курьеру, — небрежно предлагает Батянин. — Уверен, твоя поддержка ему сейчас не помешает.

Возмущенное выражение на лице Дианы смазывается другим — то ли смятенно-сконфуженным, то ли разочарованным. Тем не менее, она хоть и с тяжелым вздохом, но подчиняется отцу.

— В ближайший час никаких звонков, Арина Львовна, — роняет Батянин, направляясь в свой кабинет мимо пожилой секретарши-колобка в лавандовом костюме.

— Как скажешь, Андрей Борисыч, — очень по-свойски откликается она добродушным тоном человека, уверенного в своем праве на подобную фамильярность к начальству.

Не удивлюсь, что она не просто какая-то давняя его знакомая, а вообще близкая родственница. Тетушка или кто-то вроде того.

Вход в батянинский кабинет оказывается для меня сюрпризом. Потому что за дверью в приемной вместо помещения оказывается короткая витая лестница с довольно крутыми ступеньками, ведущими на верхний ярус пентхауса с выходом на крышу. И хотя подниматься тут не очень высоко — всего-то один пролет, — дыхание слегка сбивается, а сердце ускоряет свой бег. По спине бегут мурашки…

И уже на десятой ступеньке я осознаю, что основная причина моего сбившегося дыхания — вовсе не подъем, а Морозов.

Он замыкает нашу цепочку последним, и я постоянно ощущаю его присутствие каждой клеточкой тела. Быстро оглядываюсь, поддавшись волнению… и ловлю пристальный взгляд синих глаз на своей пояснице.

Ох, Морозов, ну куда ты смотришь..?