Снегурочка для босса

Глава 18. Игра на опережение

— Подлянки от Германа Мрачко в порядке вещей, — подает голос Короленко и рывком разворачивает к себе стул, чтобы оседлать его спинкой вперед прямо напротив меня, словно живая глыба каменных мускулов. — А если Павлина действительно его племянница, то тем более нет ничего удивительного, что он решил использовать ее возвращение в своих интересах… Но чего я точно не ожидал, так это того, что узнал вчера, Андрей. Слишком доверял своему кровному родичу. Дибир оказался замешан кое в чем серьëзном…

Батянин еле заметно сощуривается, будто ничуть не встревожен новостью. Затем глубоким гудящим голосом — тембром еще ниже, чем у самого Короленко, — уточняет:

— Твой дядя Дибир Агаев тоже как-то связан с Германом?

— Да, — неохотно кивает тот. — И если после сказанного ты захочешь, чтобы я покинул совет директоров нашей Семëрки… то я тебя пойму.

В ответ на это зловещее заявление даже безмолвный Морозов теряет свою отстраненную неподвижность у окна и поворачивает голову. Хмурится на коллегу с неприятным удивлением.

Однако сам Батянин даже бровью не ведет, только скупо роняет:

— Рассказывай.

— Дибир сотрудничает с Мрачко и периодически сливает ему нашу информацию. Но самое поганое не то, что он мой родич по отцовской крови… а то, что использует для своих мутных делишек мою тренажерную базу. Ту самую, для подготовки профкадров, со всеми ее секретами. Внедряет через наше охранное агентство ко всевозможным крупным клиентам засланных казачков-информаторов и укрепляет позиции конкурента. Там задействован не только промышленный шпионаж, Андрей… там еще и неоднократный шантаж с похищениями и выкупом. В том числе и силовой. Под самым моим носом… — Короленко внимательно наблюдает за выражением изуродованного лица Батянина. — Но, кажется, для тебя это не новость.

— Как ты всë это выяснил? — игнорирует тот последнюю фразу.

— Младший Медведский шепнул в обмен на сотрудничество. Он хотел с моей помощью поставить прослушку на телефон Дибира и вникнуть в дела своих сводных братьев. Оказалось, что дядя с ними переговоры ведет от имени Мрачко. Очередной шантаж стараниями стукачей в их охране. Андрей… — вдруг звучит гораздо тише голос Короленко, и в нем проскакивает намек на просьбу. — Ты меня хорошо знаешь. И знаешь, каким я вижу выход из этой ситуации. Понимаю, что по-хорошему Дибира надо призвать к ответу на официальном уровне, но… не хотелось бы настолько демонстративно выносить сор из избы. И он мой родич, несмотря на все его грехи. Кровные братья меня не поймут — не принято у нас вмешивать в такие дела чужаков…

— Я понял тебя, Артур.

Повисает какое-то нехорошее молчание. Пока Батянин молча размышляет в своем мощном темном кресле, барабаня пальцами по столу, Морозов качает головой.

— Повремените с разборками. Они нас сейчас только раскачают в худшую сторону.

— Предложения есть? — пальцы главы корпорации останавливают свою задумчивую размеренную дробь. — Готов выслушать.

— Будем действовать в лучших традициях подковерной игры. Не подадим даже намека на то, что Агаев раскрыт. Используем его связь с Мрачко в наших интересах. Например… в той игре, о которой нам только что рассказала Ника, — Морозов стреляет взглядом синих глаз в мою сторону, и мое дыхание снова сбивается.

Поразительно. Этот мужчина сейчас говорит об очень серьезных вещах, но всего одна крупица его внимания превращает мозги в какую-то сладкую розовую вату. Ой, Вероника-Вероника…

Быстро опускаю ресницы и, словно издалека, слышу заинтересованно-одобрительный густой бас:

— Ты имеешь в виду спорный тендер из-за куска околодачной земли?

— Он самый.

— Интересный вариант, — медленно кивает Батянин. — Давай подумаем… Мрачко спит и видит, что завладеет всем участком под развлекательно-торговый центр в пригороде, и даже получил на коммерческое строительство предварительное согласие властей. Но после широкого общественного резонанса осенней акции протестов, которые вместе с пенсионерами организовала наша уважаемая Рева Виссарионовна…[*] — на хищном лице Батянина мелькает тень усмешки, — … это решение уже в ноябре быстро аннулировали. И теперь Мрачко вынужден участвовать в закрытом январском тендере на общих основаниях. Нам этот участок тоже нужен, но не под строительство здания, а под туристический маршрут с кемпингом, конюшней и спортивными площадками для гостей «Горной сказки» Волчарина. И эти планы не противоречат требованиям пенсионеров, что сейчас немаловажно…

— Нельзя допустить, чтобы Мрачко завладел землей и начал ставить нам палки в колеса, — отстраненно, словно бы машинально, роняет Короленко. Видимо, продолжает думать о том, как быть с предателем-дядей. — С него станется вообще разворотить все окрестности «Горной сказки», нагнать технику и заморозить стройку. О развитии гостинично-туристического комплекса в этом случае можно и не думать. Кто позарится на отдых в номере с видом на бетонные сваи и эскаватор?

— А мы и не допустим этого, — отрезает Батянин. — Организатор тендера уже выслал приглашение участникам торгов… и я слышал, что в своих деловых решениях он не слишком практичен. Руководствуется при выборе не столько высокой ставкой, сколько общими интересами. Причем искренними. Матвей… — без паузы разворачивается он к Морозову, и тот вопросительно приподнимает брови. — Ты ведь у нас неплохо катаешься на горных лыжах?

— Более, чем неплохо. И?

— Ты только что решил показать своей новой подруге великолепие горнолыжного курорта в Сочи, — бескомпромиссно объявляет Батянин. — «Роза Хутор» для этого сгодится. И вот совпадение — именно там сейчас проводит свой отдых организатор лакомого тендера… Словом, действуй. И держи меня в курсе.

Моя челюсть делает попытку отвиснуть, но под вспыхнувшим взглядом обернувшегося на меня Морозова я мужественно держу лицо кирпичом. Похоже, кому-то идея отправиться вместе со мной в горы пришлась более чем по вкусу!

Жаль только, что он пока не знает, что я абсолютно… печально… и катастрофически однозначно не дружу с лыжами.

[*]Рева Виссарионовна — бабушка Красной Шапочки из одноимённой дилогии. События с протестами упоминаются в главе 23