Снегурочка для босса

Глава 24. Талисман Морозова

— Вот это сюрприз, однако! — сощуривается долговязый Сергей Евгеньевич.

Его лошадиное лицо выражает искреннее удивление, безо всякого неудовольствия или враждебности. В отличие от его спутников.

— Здрасьте, — пищу я тонким голосом, изнемогая от неловкости.

Морозов заинтригованно приподнимает брови.

— Вы знакомы?

— Кхм… — Сергей Евгеньевич старательно откашливается, прежде чем ответить. — Ну, как бы это вам сказать… не далее, как сегодня утром, у нас произошёл маленький инцидент. Ничего серьёзного, небольшое столкновение. Как видите, все остались целы.

— Понял, — скупо улыбается в ответ Морозов и предупредительно отодвигает для меня стул. — Значит, я видел как раз этот момент. Только не признал вас издалека, Сергей Евгеньевич. Рад что всё обошлось.

Я напряжённо устраиваюсь на своём месте.

Всей кожей чувствую давящее внимание Кольки на себе. Плотный низенький бородач — помощник Сергея Евгеньевича, — тоже внимательно наблюдает за мной, нервно пожевывая губы. Как будто от меня можно ждать какого-то подвоха с потенциальными неприятностями.

Резко приходит настороженное переосмысливание последних событий.

Колька называл этого важного заказчика на горном спуске папой… а значит, получается, что компании ненавистного мажора мне не избежать. Так или иначе.

— Итак… это Ника, ваша подруга-новичок, о которой вы говорили, — суховато констатирует Сергей Евгеньевич, подзывая официанта слегка пренебрежительным движением указательного пальца. — Лучшего способа, чем живая практика, для освоения горных лыж и не придумать. Восторг первого спуска, неповторимая атмосфера величественных гор… да… — сухость тона сменяется рассеянной мечтательностью буквально на секунду и тут же возвращается: — Вот только за девушкой вашей глаз да глаз нужен, Матвей Эдуардович. Чтобы трагедии не случилось. Какие у вас планы на завтра? Может, стоит подумать об опытном инструкторе? Наверное, вы не обладаете достаточной квалификацией для подстраховки вашей очаровательной подруги…

Сергей Евгеньевич говорит всё это вроде бы вежливо, но с такими интонациями, будто хочет уколоть собеседника как можно болезненнее. А может, в этом и выражается его месть за жёсткую манипуляцию с приглашением на обед без возможности отказа.

Мне вдруг становится ужасно обидно за Морозова.

— Ничего подобного! — с жаром возражаю я. — Матвей — самый гениальный инструктор, какого только можно себе представить. Только благодаря ему я сумела преодолеть свой страх перед лыжами за такой короткий срок и решилась пойти сразу на горную трассу… Никакой другой инструктор не сможет его заменить. А наше с вами столкновение произошло только потому, что я его не послушалась и повела себя на трассе очень неосторожно.

Моя пламенная речь в защиту Морозова вызывает на лицах Сергея Евгеньевича и — неожиданно! — его помощника с бородкой синхронно-снисходительные улыбки. Как будто они наблюдают перед собой не взрослого человека с логичной аргументацией, а пылкую маленькую девочку, которая пытается донести до них свои наивные детские ценности.

Возле стола вырастает фигура официанта, вежливо вытянувшись в струнку.

— Пожалуйста, ваши меню.

Официант кладёт на стол папки с расписным логотипом гостиницы и тем самым оттягивает на себя внимание всех… кроме Морозова.

Я ловлю на себе его задумчивый взгляд, а затем он вдруг наклоняется ко мне и тихо говорит:

— Я впечатлён. Спасибо.

Впечатлен… в смысле, игрой во влюбленность?

Робко поднимаю на него глаза и открываю рот, чтобы шепотом пояснить — это никакая не игра, а самая настоящая искренность и чистая правда. Но тут Сергей Евгеньевич, не отрывая взгляда от меню, добродушно заявляет:

— Знаете, Матвей Эдуардович… я вам даже завидую. Видно, что ваша девушка действительно вас любит. Такое не так уж часто встречается в нашем обществе, как принято считать.

От молчаливо-угрюмого Кольки доносится отчетливое фырканье.

На Морозова он, кстати, сейчас взирает совсем иначе, чем совсем недавно на горной трассе. Тогда Колька явно не узнал влиятельного хозяина своего любимого рок-клуба «Су-Рок». Но теперь это весомое открытие успело произвести с «акциями» моего спутника феноменальный скачок в его личном рейтинге…

…и раздуть колькину враждебность ко мне вдвое.

— Ну ещё бы не любить звезду Морозного клана, папа… — вполголоса бубнит он. — Знал бы ты, сколько в его клубе таких вот «любящих» девчонок ошивается…

Его отец бросает на него поверх меню недовольный хмурый взгляд.

— А вот это сейчас было грубо, сын.

Родительское замечание действует на Кольку, как спусковой крючок. Словно нарываясь на ещё большее неодобрение, он вызывающе отбрасывает от себя папку с меню и резко поднимается из-за стола.

— Ты куда? — останавливает его Сергей Евгеньевич.

— Пойду прогуляюсь, — отвечает Колька через плечо и бросает на меня раздраженный взгляд, — чтобы особо нежным личностям аппетит тут не портить неприятненькой правдой.

Когда он уходит, за столом на пару секунд повисает неловкое молчание. Я опускаю глаза, стараясь не показывать своих настоящих эмоций.

Колючий выпад мажора задел меня гораздо больше, чем я думала. И в очередной раз напомнил, что Морозов — не моего поля ягода. Он популярный рок-певец, у которого до сих пор куча поклонниц, несмотря на официальное завершение карьеры главного вокалиста в «Морозном клане».

И вообще среди студенческой тусовки он востребован настолько, что при анонсе любого его спонтанного выступления фанатичные студентки плюс яростные поклонники рок-музыки буквально штурмуют его клуб «Су-Рок» огромными толпами.

Все эти почитатели его таланта — а в случае, когда дело касается женского пола, и обаятельной мужской харизмы, — всегда будут присутствовать в его окружении. Даже если у нас с ним возникнут серьёзные отношения. И все будут считать, что я встречаюсь с ним в первую очередь из-за его популярности и высокого социального статуса…

Так что Колька по сути в каком-то смысле действительно сказал неудобную правду. Отразил видение нашей потенциальной близости с Морозовым в глазах посторонних людей.

— Прошу прощения, Матвей Эдуардович, — морщится Сергей Евгеньевич. — Мой сын сегодня не в духе с самого утра. Переходный возраст, юношеский максимализм… сами понимаете.

Морозов небрежно приобнимает меня за плечи. Приятный жар его ладони я ощущаю сквозь тонкую ткань платья так, будто он прикоснулся к моей голой коже напрямую. И от этого щеки начинают слегка гореть.

— Я понимаю, — любезно соглашается он. — эмоциональная нестабильность — просто бич в этом возрасте. Но его слова — это точно не про меня с Никой. Потому что наши отношения строятся на уровне души, а не музыкального фанатизма. Верно, любимая..?

Его пальцы властно сжимают моё плечо, требуя подтверждения. Я собираюсь послушно кинуть и просто улыбнуться… но вдруг подчиняюсь внутреннему побуждению — и робко прижимаюсь к боку Морозова в позе безграничного доверия.

Чувствую, как он удивлённо замирает и как-то странно смотрит сверху вниз. Как будто не ожидал, что я вообще способна кого-то обнять по своей инициативе.

Зато Сергей Евгеньевич, ради которого мы и затеяли это представление, взирает на нас со снисходительным одобрением.

— Хорошо, что мы выяснили это, — усмехается он. — Давайте тогда наконец уже сделаем заказ. Я проголодался.

Обед проходит в достаточно легкой и непринуждённой обстановке. Если не считать небольшого напряжение с которым помощник Сергей Евгеньевича посматривает на меня, конечно.

Морозов беседует с последним о каких-то малопонятных мне новостях из мира бизнеса. Но внутренним чутьём я понимаю, что таким образом он готовит удобный плацдарм для обсуждения интересующей его темы. А именно — тендера по спорным околодачным земельным участкам.

Видимо, и сам Сергей Евгеньевич это отлично понимает. Ведь он явно не дурак, раз так долго вращается в жестоком меркантильном мире деловых людей.

В конце концов он небрежно вытирает губы салфеткой и бросает её на свою тарелку с остатками обеда. Потом смотрит на меня с еле заметными искорками веселья в глубине расчетливых глаз.

— Благодарю за приятную компанию, Вероника… Рад знакомству с вами, — он переводит чуть жестковатый взгляд на Морозова и утвердительно добавляет: — Полагаю, мы с вами немного задержимся, Матвей Эдуардович. Догадываюсь, что вы желаете пообщаться со мной конфеденциально.

— Вы на редкость проницательный человек. — удовлетворённо кивает Морозов и легонько касается моей руки поглаживающим движением. — Ника, ты пока иди к себе и отдохни. Я присоединюсь попозже.

Я вежливо улыбаюсь всем на прощание и выхожу из ресторанного зала в фойе. Возле лифта меня вдруг нагоняет помощник Сергея Евгеньевича, суетливый и нервный. В кабину мы заходим вместе.

— Вам на какой этаж? — интересуюсь я рассеянно. — А то мне надо на самый верх, если что.

— Четвертый, — буркает он и вдруг без паузы спрашивает: — Вы всё это подстроили, да? Столкновение… наивные глазки и якобы бескорыстные извинения…

Я хмуро смотрю на него исподлобья. И ведь не скажешь же, что он совсем уж не прав, если вспомнить цель Морозова.

— Столкновение на трассе было случайным, — сообщаю ему сдержанно. — И я искренне сожалею, что всё так вышло по моей же вине. Ну а верить или нет — это ваше право.

Он щиплет пальцами модную бородку и морщится.

— Не сочтите за грубость, но в подобное мало верится. Потому что вы не одна такая. В позапрошлом сезоне какой-то дикий фрирайдер подрезал Сергея Евгеньевича. Получил травму и потребовал с него внушительную компенсацию, хотя сам и подставился. А в прошлый раз другая ушлая девица-блогерша устроила скандал, когда её даже не сбили! Просто задели слегка. Но она такую наглую сумму затребовала, что разумнее было отказать. Так она потом журналистов на Сергея Евгеньевича натравила! Хайпанула знатно. Кричала в своём интервью о правиле первого лыжника и так далее…

— А всё-таки что за правило? Вы мне так и не ответили на трассе.

Помощник кисло косится на меня и не слишком охотно поясняет:

— Кто на трассе спускается первым, тот всегда прав. И вся ответственность за столкновение на том, кто находится позади. Только не надо прикидываться, что вы не в курсе! Даже новички это правило отлично знают… Что вы на это скажете?

— Скажу, что мне вас жаль. Тяжело, наверное, с такой паранойей жить и подозревать в любых случайностях чей-то злой умысел, — честно сообщаю я. — Но не переживайте. Я по-прежнему считаю случившееся целиком и полностью своей виной.

Расстаёмся мы в натянутом молчании.

Но спустя час моё серьёзно подпорченное настроение исправляет вернувшийся из ресторана Морозов.

— Ты, оказывается, мой талисман, — внезапно объявляет он с задумчивой шутливостью.

— В смысле? — удивлённо моргаю я.

— В прямом. Это слова Сергея Евгеньевича, когда мы договорились с ним о приоритете выбора в пользу корпорации «Сэвэн» на тендере. Он заявил, что за его решение я тебя благодарить должен.

— Очень странно. Но почему? Я же ничего не сделала…

— В том-то и дело, Ника. Ты ничего не сделала, когда он тебя сбил. И тем самым не испортила ему третий сезон подряд разборками, которые он терпеть не может. И кстати… завтра мы приглашены составить ему компанию.

— Куда?

— На другую трассу повыше, её обещали открыть с утра. Лавиноопасность наконец-то снизилась.