Снегурочка для босса

Глава 28. Испытание холодом

Этот путь через ледяную расщелину в непроглядном мраке и колючем холоде мне никогда не забыть.

Хоть внутри скалы снега под ногами почти и нет, идти всё равно сложно и опасно из-за сильно изрезанной поверхности с трещинами и выступами. То и дело натыкаюсь почти на каждом шагу на острые камушки — мелкие, но досадно многочисленные…

Такое передвижение безумно выматывает. И это не говоря уже об огромном нервном напряжении, которое я испытываю.

Оно таит в себе временно подавленный страх перед враждебно-безжалостной тьмой вокруг… так что каждый незнакомый звук или дуновение ледяного сквозняка, каждая странная тень на стенах в свете маленького фонарика грозят превратить этот страх в парализующий ужас…

И единственное, что помогает мне не падать духом — это шагающий впереди Морозов.

Я тащусь за ним, как обалдевшая коза на привязи, с крепко завязанным концом длинного шарфа на запястье. Не свожу глаз с его широкой спины в белом трикотажном лонгсливе с рисунком из чёрных оленей. Такое грустное напоминание о тепле и беспечности яркого новогоднего праздника…

Морозов держится уверенно и бодро. Но я-то знаю, как без куртки холодно! И безумно боюсь за него.

Нет, ну серьёзно. Вот как долго человек может выдержать ходьбу при минусовой температуре градусов в двадцать без теплой одежды? Даже закаленный, допустим. Конечно, его как-то спасают плотные брюки от горнолыжного костюма… но верхняя часть тела всё равно остаётся незащищенной! А ведь время-то уже вечернее, и скоро станет намного холоднее, чем сейчас. Так и до воспаления лёгких недалеко… или, ещё хуже, до опасного обморожения…

— А долго идти до выхода на поверхность горы, ты не помнишь? — спрашиваю его тонким голосом, стараясь отвлечься от упаднических мыслей.

— Летом дорога до внешней тропы занимает около часа, — охотно отвечает он и направляет луч фонарика пониже, чтобы получше осветить крутое понижение каменной тропинки в виде высокого разлома аж в целый метр. — Плюс ещё час на спуск до кемпинга. А зимой… придётся самим проверить. Передвигаться через сугробы быстро не получится, сама понимаешь.

— Понимаю, — я прикусываю губу, снова мучаясь мыслями о том, что у нас одна куртка на двоих. И не выдерживаю: — Матвей!

— Что?

— Давай будем носить твою куртку по очереди, чтобы не замерзнуть? Я могу снять её прямо сейчас и передать тебе…

Он ловко спрыгивает вниз со ступенчатого края разлома и поворачивается ко мне с протянутыми руками. Я доверчиво обнимаю его за крепкую шею. К счастью, пока ещё горячую наощупь. Чувствую на его коже слабый запах приятного мужского дезодоранта, и это странным образом успокаивает.

— Не переживай за меня, Ника, — он ненадолго задерживает меня в своих объятиях, покровительственно прижимая к себе. — Побудь пока в тепле сама. Я ещё не так сильно замёрз, как тебе кажется. А вот женский организм надо беречь. Тебе ещё детей рожать… кто знает, может от меня, а?

Я вспыхиваю от смущения и полностью теряюсь. А Морозов шутливо целует меня в холодный нос, после чего позволяет сползти вниз и встать на ноги.

Его отвлекающая уловка удается на славу.

На какое-то время мысли о несчастной единственной куртке полностью вылетают из моей головы под натиском взволнованных предположений.

Зачем он так сказал… про детей?

Боже, неужели прям серьезно?.. Почему, ну почему мужчина может вывести девушку из равновесия так легко? Это так ошеломляет!

Подумать только… Всего пара провокационных слов, и вот я уже вовсю представляю себя матерью очаровательного карапуза с синими глазками Морозова! Или даже сразу двоих…

Мальчика и девочки…

Трясу головой, изумляясь сама себе.

С ума сойти, совсем замечталась всего лишь от пары шутливых фраз. Нельзя же настолько в облаках витать. Очнись, Вероника, очнись!

То, что Морозов замёрз по-настоящему, становится понятно уже на долгожданном выходе из тёмного плена расщелины. Потому что он больше не отвлекает меня ни шутками, ни своей мужской бравадой, что холод ему якобы нипочем.

Только замечаю я это лишь после того, как с радостным возгласом бросаюсь к серо-белому сумеречному пятну.

— Ура! Мы выбрались! — и даже обгоняю Морозова, сильно замедлившего шаги при виде широкого белого склона, заросшего кривоватыми деревьями в тяжёлых шапках снега на ветвях.

— Да… выбрались, — соглашается он, но в его голосе не чувствуется такой откровенной радости, как у меня. — Теперь осталось преодолеть только этот склон по правой стороне горы. И поскорее добраться до кемпинга. Домик там, конечно, не для зимы, никакого утепления. Но в пристройке вроде бы была банька. Очень неплохая, добротная даже. Печку растопить м-можно…

На последнем слове Морозов отчётливо спотыкается, и тогда я понимаю, что от холода у него стучат зубы.

— Матвей! — стремительно бросаюсь к нему и расстегиваю молнию. — Тебе надо согреться! Не отказывайся… ну пожалуйста!

— Да всё нормально, не паникуй… — он стоит неподвижно, позволяя мне обнять распахнутыми полами широкой куртки его торс, то и дело каменеющий при каждом порыве колючего ветра. — Сейчас отогреюсь, и снова пойдём. Последний рывок остался.

— Какое там нормально! — вздыхаю я жалобно. — Ты же совсем продрог! А снаружи холоднее, чем здесь…

— Это сейчас не имеет значения. Долго нам задерживаться на месте нельзя, скоро совсем стемнеет.

Я тревожно оглядываюсь на заснеженный склон.

Действительно, с каждой минутой светло-серые сумерки сгущаются всё сильнее. Особенно это заметно среди деревьев, под которые уже наползла плотная тень.

Внезапно я вспоминаю, что у нас с собой есть мобильные телефоны, и взволнованно подскакиваю.

— Надо попробовать дозвониться до спасателей! Мы ведь уже выбрались на открытое пространство и можно наконец связаться с ними…

— Сигнал в этой зоне не ловится, — быстро охлаждает мой пыл Морозов. — Это бесполезно. Я уже проверял. Пока не спустимся вниз, телефоны ничем не помогут.

Я смотрю на него снизу вверх отчаянными глазами. Чувствую, что ещё немного, и позорно разревусь от ощущения чудовищной слабости перед безжалостной природой зимних гор.

Как он может быть таким спокойным?! Не понимаю. Мне бы такие нервы железные… и его стрессоустойчивость заодно.

— Не думай о плохом, Ника, — Морозов будто мысли мои читает. — И не делай свои красивые глазки такими испуганными, мы ведь живы и здоровы, а это уже просто отлично. Волноваться будем постепенно. И кстати! У тебя есть заветная мечта?

Я озадаченно моргаю, сбитая с толку резкой сменой темы.

— Ну… не то, чтобы заветная прям, но очень давняя… да, есть. Я хочу заработать на аренду отдельного жилья и переехать туда из общежития. Ужасно устала жить в толпе шумных студентов.

— Хм… ну, за мотивацию сойдет, — загадочно кивает Морозов. — Она тебе сейчас просто необходима, чтобы перестать киснуть и преодолеть последнее препятствие.

Я скептически сообщаю:

— Ну, как бы для этого и так существует инстинкт самосохранения, разве нет? Желание выжить подталкивает к действию…

— Это сейчас не то, — морщится Морозов. — Иногда человеку нужно что-то более… иррациональное и нелогичное, чтобы открыть у себя второе дыхание. Причём не только без надрыва, но и даже с азартом и в удовольствие. Это отличный лайфхак. Поверь на слово.

Я слабо улыбаюсь.

— Ну ладно. И что мне надо делать?

— Посмотри туда, — Морозов кивает на темнеющий склон. — Только забудь о том, что нам грозит какая-то опасность в принципе. Представь, что ты ребёнок… — он наклоняется ниже к моему уху и волнующе понижает свой волшебный голос до бархатно-низкого гудения. — И добрый дед Мороз тебе прямо сейчас обещает…

По моей спине пробегает горячая волна мурашек от этих многообещающих интонаций. Господи, и как это у него получается? Так легко и просто погрузить меня в сказку…

Золотой голос Морозного клана, ты такой волшебник!

И как же я тебя люблю…

— Обещает… что? — завороженно лепечу я, глядя на белый-белый снег, который вдруг перестал меня приводить в отчаяние своим количеством.

Морозов наклоняется ещё ниже, касаясь моей щеки губами, и шепчет, словно обращаясь к маленькой девочке:

— Если ты будешь смелой и победишь этот снег, то твоя мечта исполнится. Сто процентов, без вариантов. Даю слово. Ты готова?..

Мурашки всей своей горячей толпой нахально и энергично устремляются со спины куда-то в низ живота. И там становится горячо-горячо.

— Готова… — выдыхаю я.

— Супер, — он решительно отстраняется, рывком застегивает молнию на мне до самого верха и разворачивает лицом к бескрайним горным сумеркам. — Тогда на старт… внимание… и-и…

— Подожди! — импульсивно оглядываюсь я, вдруг вспомнив, что он сам остался без этой своей смешной иррациональной мотивации. — А какая мечта у тебя? Ты же ничего не сказал.

Его красивые темные брови иронично приподнимаются.

— Я думал, это уже и так понятно. Я всегда хотел заполучить свою собственную Музу. Так что… считай, что я хочу тебя, — огорошивает он своей прямотой и, с улыбкой глядя мне в глаза, гораздо тише добавляет: — Моя Снегурочка…