Снегурочка для босса

Глава 8. Танец влюбленных

Золотой голос «Морозного клана» наполняет меня самым настоящим блаженством.

Это мужественный бархат и сладостный мед для моей души, потому что от его звучания хочется и счастливо улыбаться, и горько плакать одновременно…

Такое прекрасно-острое и волшебное переживание может подарить только истинный талант.

И у босса он есть.

Я завороженно жду продолжения, но после короткого и страстного проигрыша безмолвной мелодии припева Морозов обрывает ее. А затем возвращает электрогитару хозяину.

— Этого достаточно. Но репетировать будем сегодня без вокала. Паша! — окликает он своего креатив-менеджера. — Подключайся, проинструктируй девчонок, какая у них задача.

Шустрый парень с голубыми шипами выступает вперед, протиснувшись между видеооператорами. Он с нескрываемым восхищением косится на мой наряд, пока не замечает тяжелый взгляд босса. И тогда поспешно принимается за инструктаж.

Ничего там сложного нет. По сути, все эти провокационно-полуголые «снежинки» должны просто синхронно работать на подтанцовке, выполняя одни и те же простейшие танцевальные движения, с которыми справился бы и дилетант, вроде меня. А «ëлочку» вообще поставили сильно поодаль на задний план, чтобы она там изображала радостного древесного мутанта.

— А нам что делать? — любопытстует Зая и восхищенно смотрит на синтезатор. — Можно поближе посмотреть, как вы играете?

Роковой брюнет-клавишник вопросительно оглядывается на босса, и тот кивает. Тогда Мрак, благосклонно глядя на девушку из-под густых черных ресниц, разрешает:

— Приземляйся рядом, зайка.

Я тоже делаю шаг поближе к нему, но Морозов меня останавливает, попросту обхватив рукой за талию.

— А с тобой у нас другие планы, Ника.

Босс по-хозяйски непринужденно увлекает меня немного вперед, вынуждая отступить на несколько шагов к стене всех папарацци с камерами. Они теснятся там, образуя некий полукруг, и я вдруг понимаю, что оказалась на импровизированной сцене. И кажется, мы с Морозовым сейчас…

— Потанцуем, — мягко сообщает он, притягивая меня к себе еще ближе. Еще плотнее, ещë чувствительнее.

И от этого так дико приятно, что я вздрагиваю в его объятиях… и в то же время напряженно деревенею, как парализованная.

Ох, опять это со мной происходит!..

Ну почему, почему рядом с любым представителем мужского пола я моментально превращаюсь в какое-то неуклюжее бревно? Только бы он ничего обидного не сказал по этому поводу… потому что именно от него я этого просто не вынесу!

Но в синих глазах Морозова ни намека на насмешку. Наоборот, он удивительно серьезен и смотрит мне в лицо так внимательно, будто для него в целом мире никого важнее, чем я, просто не существует.

Да уж. Пожалуй, актер из него получился бы такой же гениальный, как и певец.

— Расслабься, — шепчет он. — Я тебя не обижу. Можешь мне доверять.

Я растерянно покусываю губы, ощущая его руки на своем теле каждой своей клеточкой. Такие сильные…

Зачем он это мне говорит? Всë равно никто из посторонних ничего сейчас не слышит. Ребята уже начали репетицию новой мелодии, и за музыкой теряются любые голоса.

— Я не очень хорошо танцую… — признаюсь тихо.

— Тогда просто не думай об этом, — советует Морозов. — А главное — не сопротивляйся направлению инерции, которую я задаю.

И без предупреждения внезапно приподнимает меня. Я только ахнуть успеваю, а тело уже воздушно летит по кругу, совершая полный оборот вокруг неожиданного партнера.

Никогда в жизни не танцевала ничего подобного. Под звуки романтического инди-рока Морозов управляет мной, словно податливой куклой… опять поднимает и опускает… заставляет прогибаться в спине на грани падения — и снова побуждает выпрямляться, как в довольно эксцентричной версии сумасбродного танго.

От таких энергичных перемещений у меня всë лицо горит, да и дыхание сбилось… а боссу — хоть бы хны! Только дышит глубже обычного, но с такой четкой и непринужденной легкостью, как будто это для него обычная, давным-давно отработанная разминка.

— Уф-ф… Матвей! Может, уже хватит? — выдыхаю я на очередном головокружительном полете.

— Не отвлекайся, нас снимают. Но темп немного сбавим, ладно, — он вдруг подхватывает меня за талию и поднимает высоко вверх… а затем позволяет мне медленно скользнуть вниз по его телу, пристально и смущающе интимно глядя в глаза.

Когда наши взгляды оказываются примерно на одном уровне, меня посещает дико яркое ощущение, будто Морозов хочет поцеловать меня…

Но ничего подобного так и не происходит. Наверное, почудилось.

Когда музыка медленно затихает, растягивая заключительное соло электрогитары, громко хлопает дверь. Этот звук кажется шумом из какой-то далекой Вселенной, но я будто просыпаюсь от дивного сна. И пугливо вырываюсь из плена настойчивых синих глаз своего босса.

— Марина!

По музыкальной студии шествует злющий Волчарин. Печатает шаги почти по-армейски, прожигая улыбающуюся Заю и удивленного клавишника ревнивым взглядом исподлобья.

— Наконец-то ты освободился! — моментально закутывается она в накидку по самое горло и лукаво сообщает: — А Мрак показал, как он играет на синтезаторе. Очень круто!

— Вот как, — Волчарин придавливает тяжелым взглядом симпатичного брюнета. — У него и другие таланты есть. Например, круто портить себе жизнь, красуясь перед чужими девочками.

— Макс, — морщится тот. — Ну чего ты завелся? Понял, принял, не претендую. Мир?

Дальнейший их разговор я не слышу, поскольку к Морозову протискивается через толпу его лечащий врач.

— Матвей, тут девица та с запястьем не пробегала? — озабоченно спрашивает он. — Я ее травмы обработал, потом отлучился буквально на минуту, руки помыть… а она куда-то исчезла.

Морозов пожимает плечами.

— Может, домой поехала?

— В том-то и дело, что я тогда заметил бы, как кто-то в фойе нарисовался. Но она не проходила там вообще.

— Могла через запасной вход выйти. Хотя странно, конечно… ей бы в травмпункт по-хорошему. Она ничего тебе о своих планах не сказала?

— Только жаловалась на самочувствие и собиралась спокойно полежать. А потом как сквозь землю провалилась.