Собственность мажора

Глава 32

— Осторожно! — возмущаюсь, отлетев в сторону от чьего-то плеча.

— Глаза разуй! — летит мне в ответ.

— Свои разуй, — рычу, обернувшись.

Придурки…

Приложив к турникету пропуск, прохожу мимо охранника на КПП своего учебного корпуса, на ходу снимая шапку и путаясь в шарфу.

Выхватив из кармана звонящий телефон, тащусь по лестнице, медленно переставляя ноги. На дисплее неизвестный номер, и я уже решаю не брать, потому что от зарядки осталось восемь процентов, но вдруг это звонят по делу?

— Да? — вхожу в коридор и вижу толпу из своих одногруппников перед дверями экзаменационной аудитории.

Они шумят, как стадо орангутангов. В нашей группе всего четыре девушки, включая меня и Аньку, все остальные парни, потому что технические специальности — это мир парней, зато мы, девочки, можно сказать, что-то вроде экзотики.

Кстати говоря, где Анька?

Оглядевшись, нигде не вижу ее рыжей головы.

В нашей группе к ней особое отношение. Парни над ней не стебутся, потому что она часто воспринимает все слишком буквально, а когда Анька расстроена — это как померкшее солнце. Кому охото с таким связываться? Только садамазохисту и камикадзе.

Ну и где она?

Анька жуткий ботаник, даже хуже меня самой. Это все попытки не подвести деда, который растил ее в одиночку с тринадцати лет и…

— Привет.

Забыв обо всем на свете, резко меняю направление движения. Свернув с прямой линии, подхожу к стене и прижимаюсь к ней лбом, тихо спрашивая:

— Что это за номер?

— Мой второй, сохрани, — щекочет Никита мои слуховые рецепторы своим низким вибрирующим голосом.

Внутри сладко ноет от радости, хотя вчера… я готова была его убить за то, что бросил меня там одну. А сегодня просто изнываю от желания увидеть… услышать… касаться…

А он? Он чувствует так же?

— Ладно… — колупаю пальцем старую краску на стене.

Слышу, как делает глубокий вдох на том конце провода.

— Выспалась?

Это так глупо. Так ужасно глупо, но его голос делает мою голову пустой, как у неваляшки. У меня на шее засос! Очень маленький и очень аккуратный. Я бы убила любого придурка, отважившегося на такое, но не этого. Все, что сопутствовало этому засосу, было таким… только нашим. Я… я всю ночь вертелась, как поросёнок на вертеле. Крутилась, вертелась и мечтала о нем. Мечтала, что он рядом. Обнимает своими руками. Большой и тёплый. Дышит рядом…

Это было так ярко, что я почти чувствовала его рядом.

Он этого хотел?!

Когда мы встретились впервые, он был загорелый, как папуас. Он отдыхал на Кипре со своей Лерой. У него весь нос был усыпан веснушками, они даже зимой у него есть, но не такие яркие и не в таком количестве. И теперь, когда я думаю о том, что там на этом Кипре он обнимал ночами ее… и целовал и… понятное дело чем ещё они там занимались… меня накрывает дикая, безумная ревность…

Боже…

Я… так влюбилась, что теперь боюсь.

— А ты? — спрашиваю его.

Тихий смех, и я закрываю глаза.

— Нет, — вздыхает, — Не выспался. Я у твоего дома, выходи.

Распахиваю глаза, спрашивая:

— Зачем?

— Отвезу тебя на экзамен, — расслабленно поясняет он.

Секунду кручу в голове его слова, а потом сокрушенно выдыхаю:

— Барков…

— М-м-м?

Акустика в этом коридоре, как в опере, поэтому говорю тихо, чтобы меня никто не услышал:

— Сейчас без пяти девять…

— К половине как раз доберемся, — продолжает он. — Выходи. Или ты позже хотела?

— Ник, — опять вздыхаю, неимоверно расстраиваясь от того, что мы разминулись. — Я уже в универе.

— На чем ты добралась? — спрашивает смурным голосом.

Очень хороший вопрос. Но если бы он просто предупредил о том, что собирается меня отвезти.

Я… даже не подумала.

Он приехал за мной.

Будто это само собой разумеется.

Будто мы… пара.

Почему так пляшет сердце?

— На Коле, — говорю ему.

— На ком? — удивляется Ник.

— Сосед сверху. Закинул по дороге на работу, — поясняю я.

— Че за сосед? — спрашивает он.

— Обычный сосед.

— Обычный значит, — тянет Никита.

— Да, — улыбаюсь я. — Двое детей и собака. Ну знаешь, как у всех…

— Работяга то есть?

— Да, и очень порядочный.

— Ладно, раз так, — слышу, как после короткого жужжания начинает работать двигатель машины на том конце провода.

— Ты забрал машину? — спрашиваю, не желая класть трубку.

— Нет, одолжил, — говорит Ник.

— У кого?

— У крёстного. Слушай, мелкая, — заявляет он рассеянно, — отец застрял где-то за городом, в какой-то деревне или посёлке, мне надо до него доехать, а потом приеду за тобой.

— Барков, сам ты мелкий! — возмущаюсь я.

— Я не мелкий, — смеется этот дурень. — Совсем не мелкий, Аленушка.

Мое имя он произносит так, что мои щеки вспыхивают, как красные стяги.

Кусаю губу, жмурясь.

— Я пошла, у меня экзамен…

— Олененок, кто на экзамен приезжает к девяти? Ты че, родная? — вздыхает Барков.

— А к скольки нужно приезжать на экзамен, который начинается в девять? — интересуюсь я, закатив глаза.

— К одиннадцати.

Гениально!

— Это мой первый экзамен, ничего? — спрашиваю его звонко. — Вообще первый. Первый в жизни экзамен в университете.

— А, — тянет Ник. — Ну да, точно. Тогда ломись в первую пятерку. Я должен был догадаться, что ты так и планировала.

— А что такого?

— Ничего, — хмыкает он. — Ты иногда предсказуема.

— Это значит скучна? — спрашиваю каменным голосом.

— Нет, — отвечает он. — Это значит — ты правильная настолько, что мне хочется тебя попортить.

Поперхнувшись воздухом, вспыхиваю каждой клеткой тела.

— Размечтался! — выпаливаю я.

— Да, — хрипло смеется он. — Наверное. Заберу тебя в районе двенадцати. Дождись меня.

— Не знаю… — бормочу я.

— Никуда не уходи.

Не уйду.

— Ни пуха ни пера.

— У меня автомат.

Шумный вдох, а потом вкрадчивое:

— Город стоит. Дождись меня. Буду к двенадцати.

На этом он кладёт трубку, оставляя меня одну.

Оттолкнувшись от стены, печально смотрю на свой телефон, но давящая тишина вокруг заставляет обернуться.

Тринадцать моих придурков-одногруппников хихикают и тычут друг другу под рёбра локтями, прикрывая ладонями смеющиеся рты.

Ощетиниваюсь, запихивая телефон в карман.

— Морозова, — тянет удивленно Вася, наш староста. — У тебя что, мужик появился?

От этой бестактности открываю рот. Тринадцать пар глаз смотрят на меня удивленно.

— Офигеть… — хрюкает кто-то.

— Теперь дашь списать?

— Кто он? Руку бы пожать…

— Ну ты, мать, ему пистолетом угрожала?

Бегаю глазами по скалящимся лицам, чувствуя, как горят щеки. Рыкнув, проталкиваюсь через кучу безмозглых тел, процедив:

— Придурки…