Сохрани мою любовь, профессор

20

1 ноября, 08:00 p.m, Бостонский медицинский центр

Они лежали на сдвинутых больничных кроватях и смотрели телевизор, наслаждаясь последним совместным часом. Разрешение остаться на ночь было временным и до восьми тридцати Эрику нужно было покинуть палату, так как часы посещения заканчивались. Он снял номер в прибольничной гостинице на ближайшие пару дней, пока шла подготовка к переводу Энди в частный реабилитационный центр, где работал доктор Рендал, который пришел сегодня утром, как и обещал.

Он планировал забрать возлюбленную домой, как только её выпишут. Но Рендал посоветовал пока не делать этого.

— Постоянная транспортировка, да и отсутствие условий в вашей квартире, мистер Фрилинг, может плохо сказаться на восстановительном процессе. Думаю, через пару недель после начала реабилитации Андреа сможет приезжать домой на выходные. К тому времени вы, мистер Фрилинг, успеете купить всё оборудование, необходимое человеку, находящемуся в её состоянии.

Энди сжала его руку и отвела глаза, чувствуя, как выступают предательские слезы. Она так надеялась покинуть больницу и вновь ощутить себя дома. Последние дни, с тех пор как пришла в себя и оправилась после операции, она чувствовала себя так одиноко, не смотря на то, что возле неё постоянно кто-то находился.

Ей безумно хотелось остаться с любимым наедине у него дома, на большой кровати, подальше от всех этих больничных ужасов. Но, послушав рекомендации доктора Рендала, она подумала, что так будет лучше. Потому что ей не хотелось, чтобы Эрик выносил за ней судно, или обтирал её тело влажной тряпкой вместо душа, как здесь это делала медсестра. Энди опять почувствовала себя инвалидом, не способной даже помочиться самостоятельно. Вновь посетили мысли о собственной никчемности и ненужности.

— Мне очень жаль, мисс Донован, что я огорчил вас, — произнес врач со вздохом. — Но это для вашего же блага.

Она кивнула, чувствуя, как осколки разбитой надежды царапают её сердце.

Было решено, что её переведут в частный реабилитационный центр, который им посоветовал доктор, обрисовав все прелести тамошних физиотерапевтов, бассейнов и отдельных палат, где разрешалось прибывать и посетителям. Отделение было не против оставить девушку еще на пару дней пока её не переведут, и так как она находилась в отдельной палате за дополнительную плату, её никто не торопился выписывать.

Умом она понимала, что через двенадцать часов они вновь встретятся, но всё равно не желала расставаться с Эриком, боясь что сейчас он выйдет за дверь и больше не вернётся, потому что решит, что ему не нужна девушка-инвалид.

Передача, которую они смотрели, закончилась и начался восьмичасовой выпуск новостей. Эрик потянулся, выпуская её руку, лишая приятного тепла.

— Нужно собираться. — Он с грустью вздохнул.

— Мы начинаем наш выпуск с обвинения декана MIT доктора Мартина Фокса в сборе и использовании запрещенного контента.

— Что? — вместе воскликнули Эрик и Энди, глядя во все глаза на экран. Мужчина увеличил громкость.

— Прокурор, пока что, воздерживается от дополнительных комментариев, как и адвокат обвиняемого, — продолжала диктор. — Напомним, что доктор Фокс уже несколько лет является членом преподавательского состава MIT, и занимает должность декана уже третий год…

Эрик сидел с открытым ртом и смотрел на отрывки из старых репортажей, где фигурировал альбинос. Он тут же понял, что это дело рук его матери. Во всяком случае то, что это попало в СМИ — точно её работа.

Ему срочно нужно это выяснить. Он резко встал с постели и вышел в больничный коридор, доставая на ходу свой мобильный.

Он набрал личный телефон Лилиан и поднес трубку к уху. После второго гудка на том конце ответили.

— Рада, что ты наконец-то перезвонил, — произнесла женщина своим обычным тоном, так что у Эрика не возникло никаких подозрений, что она знает о последних событиях.

— Фокса задержали, — сказал мужчина без приветствия. — Это твоих рук дело?

— Скажем так, я позаботилась о том, чтобы эта информация просочилась в сеть, — невозмутимо ответила сенатор.

— Есть риск, что он опубликует компромат?

— Нет, мои люди позаботились о том, чтобы все фото были уничтожены, нам больше ничего не угрожает.

«Как они позаботились об офисе той женщины?», — подумал про себя Эрик, но вслух ничего не сказал.

— Гейл, я хотела…

— Это всё, что я хотел знать, — перебил он, собираясь отключаться.

— Подожди! — остановила его мать, в её голосе слышалась мольба. Эрик нахмурился. Это было не в её стиле. — Мы не договорили…

— Нам не о чём с тобой разговаривать, — отчеканил мужчина. — Ты предлагала Энди деньги, чтобы она рассталась со мной. Как ты могла так поступить?!

— Я сделала то, что должна была, — твёрдо ответила женщина. — Любая мать поступила бы так же.

— Не прикрывайся этим! — крикнул в трубку Эрик, чувствуя как все вокруг посмотрели на него. — Даже не вздумай прикрывать свой гнусный поступок материнской любовью! — прошипел уже тише. — Ты не знаешь, что это такое. Ты любишь только политику. Ты не видишь ничего вокруг, кроме своих целей, и используешь других людей в своей грязной игре без их согласия на то. Я не желаю иметь с тобой ничего общего. Пожалуйста, не звони мне больше.

— Эрик… — горько произнесла женщина, но он повесил трубку.

Его щеки и затылок покрылись пятнами. Прежде чем вернуться обратно в палату к Энди, он сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Тем временем, в Вашингтоне, в своём офисе, сенатор смотрела на свой мобильный. Глаза женщины застилала пелена слёз, а в груди больно щемило. Слова её единственного сына эхом отзывались в её мыслях, причиняя боль.

Что же она натворила?

Она думала, что Андреа состоит в заговоре с Фоксом, но это оказалось не так. Тут она ошиблась, но кто не ошибается? Она хотела своему сыну лучшего, поэтому предложила ей те деньги. Сын должен понять, что всё, что она делала, было лишь для его блага. Но вот оно как обернулось… Девушка чуть не умерла, а она потеряла сына. В глубине души Лилиан понимала, что Эрик никогда не захочет больше разговаривать с ней. Но, возможно, в один прекрасный день, когда у него будут свои дети он поймет её. Ну, хотя бы, ей удалось уговорить доктора Бергмана оперировать девушку, и уничтожить компромат, так что теперь им обоим ничего не угрожало.

Сенатор положила сотовый на стол и закрыла лицо руками.