Сохрани мою любовь, профессор

38

18 ноября, 1:58 p.m, Нью Йорк.

Несмотря на то что заседание было назначено спонтанно, совет директоров был в полном составе. Такого еще ни разу не было, даже во время плановых заседаний. Эндрю Джонсон постарался на славу, ведь он тоже, как и все они, хотел купить акции, которые были в распоряжении семьи Гордон.

Получив доступ к акциям, они смогут принимать решения по управлению компании и без матери. И даже если бы Эндрю Джонсон занял её место, что должно произойти первого января, то он всё равно не смог бы свободно управлять компанией без пакета акций, решение о продажи которых должно быть выбрано большинством членов совета и хотя бы двумя из трех контролирующих акционеров.

— Добрый день, мистер Фрилинг, — приветствовал его Джонсон. — Как долетели? Как здоровье вашей девушки?

— Все хорошо, спасибо. — Гейл пожал ему руку.

— Я собрал всех членов совета директоров, — продолжал тем временем мужчина, оглядывая присутствующих людей в просторном конференц-зале.

— Я вижу, — кивнул Эрик. — Я так понимаю, вы сообщили о моём решении продать акции на сторону?

— Да. Я и совет уже давно предлагали вашей матушке это сделать, но она была тверда в своем решении оставить «все яйца в одной корзине».

— Я помню, Эндрю, — он ухмыльнулся. — Я ведь присутствовал на многих заседаниях и читал протоколы встреч, на которых меня не было.

— Да. — Мужчина не заметил иронии. — Ну так вот, все хотели поучаствовать в этом перевороте.

Гейл откровенно рассмеялся, хотя ему польстил скрытый намек Джонсона.

Артур подошел к ним и поочередно пожал обоим руки.

— Ну, я пойду, — вымолвил Эндрю. — Выясню, где там госпожа сенатор.

Когда мужчина удалился, Арт вновь протянул Эрику руку, а когда тот вложил свою ладонь в его, потянул к себе.

Сказать, что Эрик удивился, вообще ничего не сказать, но он подался навстречу дяде и они обнялись. Правда, старый профессор быстро отстранился, указывая на удобные офисные кресла.

— Как дела? — поинтересовался он.

— Все хорошо, — ответил мужчина и не покривил душой. Впервые за месяц в их с Энди жизни появился просвет.

— Я читал о вас, — продолжал тем временем дядя, и Эрик напрягся. — Ну и напридумывают же газетчики.

— Напомни, где ты работаешь? — тон Эрика был ледяным. Он не хотел слушать нотации дяди по этому поводу. — Как ты узнал об этом скандале?

— Пат сказал, — пожал плечами мужчина. — Но я отвечу на твой вопрос — в Тайроне в частной школе, в Пенсильвании. До конца этого календарного года.

Артур выдержал паузу, а затем продолжил:

— Я возвращаюсь в MIT. Реиф пригласил меня обратно.

— Рад слышать, — Эрик улыбнулся. Он действительно был рад, что его дядя вернется на свое законное место. Он больше подходит на должность главы кафедры. — Так что скоро возвращаюсь обратно в Кембридж, будем видеться чаще.

— Ну-ну.

Внезапно в конференц-зале появилась Лилиан и все мгновенно замолкли, а затем повскакивали с мест, чтобы приветствовать её.

Эрик повернул голову и посмотрел на мать, встречаясь с ней взглядом, отмечая про себя, что она постарела с того момента, когда он видел её в последний раз месяц назад.

Лилиан, в свою очередь, тоже отметила темные тени, что залегли под глазами сына. Он заметно похудел.

Артур положил руку ему на плечо, прошептав:

— Пойдем, поприветствуем её. Не нужно давать поводов для сплетен.

«Неужели отец всё ему рассказал?» — негодующе подумал мужчина, продвигаясь навстречу матери.

Он сухо поцеловал её в щеку, дав себя обнять ровно настолько, чтобы не пробудить подозрений о их истинных отношениях среди членов совета.

— Как дела, дорогой? — спросила она его. — Как Андреа?

«У тебя еще хватает наглости спрашивать о ней, после всего, что ты натворила?»

У него аж зубы скрипнули.

— Она нормально, — выдавил он из себя.

Увидев, как сын сжал кулаки, Лилиан поняла, что он на грани, чтобы не взорваться тут при всех. А он мог. Он никогда не отличался спокойным нравом.

— Что ж, джентльмены, — громко сказала она, двинувшись дальше, к изголовью стола. — Давайте приступим к заседанию. Через два часа я вновь должна лететь в Вашингтон.

Лилиан неверяще смотрела на поднятые вверх руки и дорогие «паркеры».

Единогласно.

Все, кроме неё, проголосовали за продажу акций на сторону. Но не это ошеломило женщину, а тот факт, что Артур не высказал никакого протеста. Она была в меньшинстве. Когда Эндрю Джонсон говорил с ней по телефону о предстоящем важном заседании, наплетя при этом непонятно что, она и подумать не могла, что настоящая тема будет продажа акций и её поднял не кто иной, как её сын.

И Артур поддерживает его! Арт, её родной брат, с которым они делили утробу матери, с которым они росли в месте. Единственный мужчина, что всегда поддерживал её и всегда был готов выслушать, особенно, когда Патрик ушел. И теперь он против неё? Она не могла поверить в это! Что ему такого сказал Эрик, что тот решил пойти против сестры? Ведь он прекрасно знал её отношение к этому вопросу и никогда не перечил.

Наверно, также себя чувствовал Цезарь, когда того стали протыкать множество кинжалов.

«И ты, Брут?»

— И ты, Арт? — потрясенно спросила сенатор. — Но почему?

— По той же причине, что я сказал тебе несколько месяцев назад. Каждый из нас выбрал свой путь в этой жизни.

«Неужели Патрик знал?» — подумала сенатор.

Она не могла поверить, что её сын сейчас своими руками разрушает дело жизни её отца, его деда.

— Оставьте нас, джентльмены, — приказала она ледяным тоном. — Это семейное дело.

— Я думаю это лишнее, сенатор, — произнес Эрик.

От уха женщины не укрылась эта коротенькая пауза перед её титулом.

— Мы приняли решение и ничто его не изменит. Давайте покончим с этим.

— Но это же семейное дело, Гейл! — Она повысила голос, привлекая удивленные взгляды. — Как смеешь ты разрушать то, к созданию чего ты не был причастен?

Эрик выгнул бровь в скептическом жесте.

— А вы, сенатор?