Сокровища Александра Македонского

Из неоконченного романа в четырёх книгах

В архиве писателя Всеволода Иванова (1895–1963 гг.) большое количество ненапечатанных при его жизни произведений, которые теперь подготавливаются к изданию.

Среди них шесть законченных романов. Вышли в свет пока только два: «Эдесская святыня» и «Вулкан».

Цикл «фантастических», или, как Всеволод Иванов иногда называл их, «таинственных» рассказов почти целиком опубликован посмертно: рассказы «Сизиф», «Опаловая лента», «Пасмурный лист», «Чудесное происшествие в Тёплом переулке» и «Агасфер».

Имеется несколько непохожих один на другой вариантов незаконченного фантастического романа «Сокровища Александра Македонского».

Над этим романом Всеволод Иванов начал размышлять в военные годы. Место действия первого варианта — Ташкент, где Всеволод Вячеславович провёл около года (с декабря 1941 года по октябрь 1942 г.), работая на Ташкентской киностудии с режиссером Л. Луковым над завершением фильма «Пархоменко». В Ташкенте же Всеволод Иванов закончил до сих пор не опубликованный военный роман «Проспект Ильича».

В основу романа «Сокровища Александра Македонского» положена мысль, что ничто в мире не умирает, что всё беспрестанно возрождается в чём-то другом.

Так, легенды и предания никогда не возникают на пустом месте, а непременно являются следствием каких-то реально происходивших событий, действий реально существовавших людей, их поступков и созданных ими произведений искусства и литературы.

Герои романа «Сокровища Александра Македонского» ищут накопленные спрятанные прославленным полководцем сокровища по следам сопутствующих этим сокровищам легенд и народных сказок.

Форма, выбранная писателем в варианте романа, предлагаемом вниманию читателей «Звезды Востока», романтически-сатирическая. Это обусловлено самим замыслом, объединяющим события, происходившие много веков назад, когда сокровища были завоеваны и спрятаны, — с реальными событиями, происходящими в наши дни, когда сокровища эти отыскиваются.

Финал, развязка романа — намечались писателем по-разному.

Трудно на основании имеющихся набросков определить, какой конец был бы — в результате всех его творческих поисков — избран автором.

По одним наброскам сокровища давно похищены, хотя тайник, где они были спрятаны, и обнаружен ценой неимоверных усилий.

По другим — подлинные сокровища исчезли, но заменены фальсифицированными, и предстоит распутать еще один сложный сюжетный узел, кто фальсифицировал? Когда? Зачем?

Намечался и счастливый конец: сокровища найдены и среди них — предметы, считавшиеся во времена Александра Македонского чудодейственными, обладавшие колдовской силой; современные ученые, исследуя «сокровища», находят научную разгадку «чудесам» и обращают их на благо человечеству.

Работая над каким-либо из своих произведений, Всеволод Вячеславович имел обыкновение делать записи, касающиеся не только данного произведения, но и теории литературы в целом.

Некоторые его записи, как группирующиеся вокруг тех или иных его собственных романов, рассказов, пьес, так и чисто теоретические, объединены в книгу «Из дневников и записных книжек», которая должна выйти в нынешнем году в издательстве «Советский писатель».

Роману «Сокровища Александра Македонского» посвящены многие теоретические записи, часть которых приводим ниже.

«Всякое художественное произведение начинается с тайны, то есть с событий, которые уже совершились до поднятия занавеса, до начала романа или, рассказа. Уголовная тайна или тайна романа приключений — это тайна, которой в сущности окончен уже роман, нам неизвестный. Уголовный или приключенческий фантастический роман — это раскрытие причин и следствий неизвестного нам события.

Сначала описывается преступление, большая ошибка, бедствие, таинственные события вокруг каких-то предметов. Как? Кто? Где? Второе обычно опускается. Причин происшествия несколько, и все они сомнительны. Попытки скрыть эти причины. Две-три или больше версий причин свершенных поступков. Вначале появляются намеки на вскрытие причин этих поступков, которые помогут позже распутать всю картину.

Такова несложная схема того рассказа-романа, который так трудно осуществить.

Раньше это называлось рок. Роковое или, если хотите, божеское, ведшее к гибели, неотвратимому заблуждению, ко всему тому, что носит теперь название бессознательного, неясного мотива, что влечет за собой, изменяет нормальный строй жизни.

Поиски — вот основная нить в приключенческом или детективном романах, будь то поиски сокровищ или поиски убийцы. Разумеется, эти линии поисков могут быть объединены: замечательно у Стивенсона („Тайна корабля“) — искали сокровища, а нашли убийцу.

В начале поисков дается намёк на возможность похищения сокровищ или убийцы, что обычно делается появлением убитого.

Вначале мы видим только следствия неизвестного нам романа, не зная причин. Открытие причин — может дать столь же опасные следствия, как и в таком же романе-событии. Ход раскрытия причин по частям может вызывать и соответствующие следствия, тоже по частям, восстанавливая картину неизвестного романа-события, — но может и не вызывать.

Мне кажется, тайна в романе создается просто. Вы уводите читателя в сторону, предлагая ему лживые объяснения происшедшего случая. Чем объяснения эти правдоподобнее, тем больше у вас шансов, что конец будет убедительным. Даже самый нелепый. Можно, конечно, лицу, открывающему тайну, свершать открытие этой тайны, не давая объяснений, а приберегая их к концу. Но это годится для рассказа, а не для романа.

Волшебника заменил учёный или „миллионер“.

Иванушка-дурак, добродушный и неприхотливый, по-прежнему женится на Василисе Прекрасной, а его злые братья остаются в дураках.

По-прежнему есть клады.

По-прежнему человек рвется к счастью и получает его в сказке — полностью.

По-прежнему вознаграждается добро и карается зло. Редко, но зато до конца! Преодолев уйму препятствий, герой, сохранив здоровье и прямую спину, наслаждается жизнью и довольством.

Если думать, что сейчас все счастливы, то это ложь. Но несомненно, что каждому хоть раз выпадает счастье. Умирать редко кому приятно. Но мы думаем, „не мне, а тебе!“— мысль эгоиста. Умереть за родину и её идеалы приятно. А так как войны, — при крупных идеалах, — неизбежны, то это счастье доступно многим. Я не говорю буквально о смерти, а о страданиях, которые, пожалуй, будут тяжелее смерти. Но эти страдания, — после того, как они кончились, — кажутся человеку счастьем.

Фантастический роман привлекателен тем, что он даёт возможность оптимистического показа правды жизни.

Для беллетриста тайны — клад! Но я хочу истины, а не тайны. Я хочу показать психологическое состояние своих героев…

Я предупреждаю читателя, что сюжет моего романа вымышленный. Нынешний читатель часто и к сказке предъявляет требования, чтобы она была „на самом деле“. Он согласен верить сказке, т. е. вымыслу, в том только случае, если вымысел существовал, то есть он поверит в несуществующее, если сказать, что оно существовало.

Зачем стыдиться вымысла? Вымысел ради доброй цели не может не нести людям добра».

Среди многих набросков предисловий Всеволода Иванова к «фантастике» есть и такое.