Солнечная тайна Изабель

Глава 29

Вся наша многочисленная семья перебралась на виллу, и даже кое-кто из слуг последовал за нами. Вместе с Массимо арестовали Стефана и Роберто, а Винченцо пропал. Уже целый месяц от него не было известий, и бедная Марселла совсем сдала — она похудела и стала грустной и серьезной. Доротея плакала каждый день, а я с утра до вечера занималась делами — следила за виноградниками и строительством мебельных мастерских. Я прекрасно понимала, что если сяду и начну грустить — все потеряю, а этого я себе позволить не могла. У мальчиков и детей пока была только я.

Лучиана и Жулио поженились, но праздник устраивать не стали, понимая, что это будет не особо уместно. Эдмунда молчала, будто в рот воды набрала и на все мои вопросы о будущем, отвечала лишь одно:

— Я уже давно вам все сказала. Научитесь доверять старой Эдмунде.

И я доверяла. Единственное, что мне оставалось, так это верить в счастливое разрешение всех проблем. От Массимо не было никаких известий, а на мои письма, которые я писала на имя короля, никто не отвечал.

В эту ночь бушевала страшная гроза, и сполохи молний одна за другой озаряли спальню призрачным голубоватым сиянием. Я не могла заснуть и смотрела в потолок, гадая, где сейчас мой муж и жив ли он вообще.

Внезапно заскрипела оконная створка и повернув голову, я у видела, как она медленно открывается и, похоже, ветер здесь был совсем не причем.

Спрыгнув с кровати, я схватила тяжелый подсвечник и замерла возле окна, готовая встретить нежданного ночного гостя со всем «радушием». Когда за подоконник схватились большие мужские руки, я замахнулась, но тут снова мигнула молния, и в ее свете появилось лицо Винченцо.

— О Боже! — воскликнула я и отшвырнув подсвечник, вцепилась в его плечи, помогая забраться в комнату.

Герцог свалился к моим ногам, и я услышала его насмешливый голос:

— Наконец-то я научился пробираться в женские покои через окна! Нужно еще потренироваться, ведь это такой замечательный способ соблазнять романтичных дев!

— Ваша светлость, вы невыносимы! — сквозь слезы засмеялась я — Где вы были?!

— О, где я только не был! — он поднялся и снял мокрый плащ. — Графиня, вы не могли бы налить мне стаканчик вина? Я ужасно замерз.

— Сейчас! — я зажгла свечу и натянув халат, помчалась к дверям.

— Изабель! — окликнул меня Винченцо и я обернулась.

— Да, что-то еще?

— Никому не говорите, что я здесь. Пусть все спокойно спят.

— Я поняла, — я улыбнулась ему и выскользнула в коридор.

Пробравшись на кухню и стараясь не шуметь, я вытащила из буфета бутылку вина, а потом подумав, достала еще одну.

— Вот все и началось… — проскрипело из темноты, и я чуть не завопила от испуга. Эдмунда!

Подняв свечу, я увидела старуху, сидевшую в кресле. На ее плечах лежал теплый плед, а в руке она держала большую кружку и что-то мне подсказывало, что это совсем не чай.

— Вы это о чем?

— Возьмите лазанью и пирог, — Эдмунда загадочно улыбнулась. — Он голоден и сразу опьянеет, как только сделает несколько глотков.

— Ладно… — я схватила корзинку и сунула туда остатки ужина. — Почему вы не спите?

— Не могу уснуть в преддверии удивительных событий, — не прекращая улыбаться, ответила она и махнула рукой. — Идите скорей, не заставляйте его ждать.

Я решила, что обязательно разберусь с этим потом и помчалась обратно.

Винченцо уже разжег камин, и яркое пламя рассеяло темноту комнаты легким, желтоватым сиянием.

— Вы быстро, — его взгляд скользнул по корзинке с едой, и герцог нетерпеливо потер руки. — Догадались! А я позабыл сказать, что ужасно голоден!

Я быстро накрыла столик возле камина и плеснула в бокал вина.

— Я прошу вас, не томите! Где вы были все это время? Знаете ли вы что-нибудь о Массимо? — я в ожидании уставилась на него и он кивнул.

— Я все вам расскажу, только съем кусочек этого замечательного пирога!

Взяв себя в руки и набравшись терпения, я ждала, пока он поест, и в моей душе все сильней разгоралось пламя надежды.

— Когда меня предупредили, что Евгений собирается арестовать нас с Массимо, я собрался в замок, чтобы рассказать кузену, что для него готовит король. Но как только я выехал за ворота, передо мной появились люди Евгения, и мне стоило огромных усилий, чтобы отбиться от них. Я поскакал к загородной резиденции, но успел лишь увидеть, как стража сажает Массимо в черный тюремный экипаж, — Винченцо поел и теперь медленно пил вино, глядя на пылающий огонь. — Мне пришлось отправиться в место, где скрываются такие как мы — неугодные королю.

— Ты что-нибудь знаешь о моем муже? — я жадно слушала его, не сводя глаз с лица поросшего темной щетиной.

— Он в тюрьме «Силенцио морто», — ответил Винченцо и взял мою руку в свою. — Я слышал, что он болен. Сильно простужен.

Услышав это, я начала плакать и прижав меня к себе, он начал раскачиваться, словно убаюкивая ребенка.

— Тише, тише… Он сильный… Он все выдержит…

— Да как же он все это выдержит, если этому не предвидится конца? — всхлипнула я, вдыхая запах дождя и свежести, исходивший от него. — Мне так страшно, Винченцо…

— Послушайте меня, — тихо сказал он, не переставая поглаживать меня по голове. — Мне нужна бумага, в которой король Виктор назначает Массимо опекуном его дочери.

— Но для чего она вам? — я подняла на него заплаканные глаза. — Что вы задумали?

— На нашу сторону встал Папа, — ответил он, и я напряженно уставилась на него. — Если я привезу ему доказательство, что Виктор передал свою дочь маркграфу, Евгению не усидеть на троне. Люди ропщут, духовенство не в восторге, потому что новый сюзерен пытается влезть в дела церкви и если Папа решит убрать короля, так и будет. Его влияние очень велико.

Услышав это, я моментально прекратила плакать и выхватив из его рук бокал с вином, одним глотком осушила его.

— Когда вам нужна эта бумага?

— Сейчас, — Винченцо улыбнулся. — Мне нужно убраться отсюда до рассвета.

Когда в окно моей спальни заглянуло грозовое утро, герцога уже не было. Я смотрела на залитые дождем холмы и страстно молила Бога, чтобы все злоключения нашей семьи закончились. Мне не нужно было богатство, замки и бесконечные земли — я с радостью променяла бы их на тихую жизнь на вилле, в окружении виноградников и оливковой рощи.

В комнату заглянула Лучиана и позвала меня завтракать. Ее брови удивленно подскочили, когда она увидела остатки еды и две пустые бутылки.

— Донна Изабель… Это все вы?

— Да. Ночью напал ужасный голод, — как можно беззаботнее сказала я. — Наверное, это все от нервов.

— Да уж… — она собрала все в корзину, и еще раз окинув комнату внимательным взглядом, вышла.

Мне нужно было чем-то заняться, чтобы не думать о том, что сказал Винченцо и не мечтать о том, что могло никогда не случиться. Позавтракав в компании Доротеи, Марселлы и мальчишек, я поднялась к детям, и целый час провела с ними, наслаждаясь этими прекрасными минутами. Лука все более походил на Массимо, особенно взглядом и тем, как хмурил маленький лобик, а Доротея была похожа на покойную Маргариту и обещала стать изумительной красавицей.

— Храни вас Господь, — прошептала я, целуя их в нежные щечки. — А уж я постараюсь сделать вашу жизнь прекрасной. И папа тоже…

По крайней мере, я в это верила всей душой.

Несмотря на дождь, я поехала в деревню и сразу же направилась в мастерские. Бруно с парнями уже трудились во всю, и в помещении стоял свежий запах древесины, а под ногами шуршала стружка. У стен стояли готовые дверцы, ящички и полочки, ожидая лакировки, и я представила, как скоро на новых шкафах засияют большие зеркала, которые я заказала в столице одной из провинций Энталии — Ливеции. Теперь осталось воплотить еще одну идею — выпустить что-то типа каталога с рисунками мебели и разослать их по всем модным магазинам и салонам.

Массимо бы гордился мной…

Примерно через неделю после ночного визита Винченцо, случилось нечто неожиданное, повлекшее за собой все остальные события.

В это теплое утро, небосклон был голубым и чистым, даже время от времени проплывающие по нему пушистые облака, казались чем-то нереальным. Прогретый воздух источал аромат цветения жимолости и ослепительно желтой кассии, а нежная граница между прозрачными зелеными листьями оливковой рощи и голубым небом была размыта ярким светом солнечных лучей.

Мы всей семьей пили чай на открытой веранде, наслаждаясь цветущей природой, когда вдруг в дверях показался Густаво, и по его лицу я поняла, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

Мужчина был бледен и взволнован, а его руки тряслись. Моя душа моментально рухнула куда-то вниз, и я с замиранием сердца спросила:

— Густаво, что?

Первое, что пришло мне в голову — что-то случилось с мужем, но это были другие новости.

— Ваша светлость, горит тюрьма и северная часть города, — произнес мужчина срывающимся голосом. — Самопровозглашенный король был пойман на границе с Ивстрией. Армия восстала против него, и Евгений был арестован, когда пытался покинуть Энталию с десятком карет, доверху наполненных золотом из королевской казны.

Доротея схватилась за сердце, не сводя с него взгляда, полного ужаса.

— Горит тюрьма? О Боже… Там Массимо…

— Дорогая, будем надеяться, что с ним ничего не случится… — прошептала Марселла, сжимая ее руку. — Если Евгения арестовали, возможно, наш дорогой Массимо скоро окажется дома. А вместе с ним и Винченцо…

Женщины обнялись, а я резко встала и сказала Густаво:

— Пусть мне приготовят коляску, я еду в город.

— Ты в своем уме, Изабель?! — воскликнула Доротея, глядя на меня полными слез глазами. — Нельзя ехать в город! Там творится непонятно что, и ты можешь пострадать!

— Она права, — поддержала графиню Марселла. — Ты ничем не поможешь Массимо, подвергая себя опасности! Тебе не стоит идти на поводу безрассудных решений и подумать о детях!

Мне хотелось отмахнуться от них и мчаться в город на всех парах, но все же я понимала, что женщины правы — чем я смогу помочь своему мужу, оказавшись в пылающем городе? Тем более, нельзя оставлять детей в такое смутное время.

— Какого черта постоянно что-то поджигать? — проворчала я и села обратно. — Неужели нельзя обойтись без этого?

Весь дом погрузился в тревожное ожидание и домочадцы старались даже не говорить на эту тему, чтобы не спугнуть такие робкие, но отчаянные надежды на спасение.

Доротея и Марселла молились, закрывшись у себя, а я не могла сделать даже этого, потому что все мои мысли были только о муже. До самого вечера я простояла на веранде, глядя на черный дым, окутывающий часть города и все ждала, что на дороге появится всадник, в котором я обязательно узнаю Массимо.

Но уже стемнело, а ничего не происходило и мои надежды стремительно таяли. А если случилось что-то страшное и непоправимое? Нет! Нет… Я не должна думать об этом. Все будет хорошо, ведь не зря же высшие силы подарили мне еще один шанс, позволили начать новую жизнь, встретить мужчину, которого я ждала столько лет… Нет, такие вещи не заканчиваются плохо. Только не в этот раз…

— Дорогая, хватит стоять здесь. Уже прохладно и ты можешь заболеть, — ко мне неслышно подошла Доротея и накинула на мои плечи теплую шаль. — Если даже ты останешься здесь до утра — это ничего не изменит.

— Да, я понимаю, — вздохнула я, отходя от перил. — Но почему нет никаких известий? Ведь все изменилось, и мужа должны были освободить!

— Мы не знаем, что там происходит, — Доротея повела меня к выходу. — Только одному Господу известно все, что уготовано нашей семье.

Ночь я провела, сидя в кресле и измученная мыслями, и самыми страшными предположениями, уснула лишь под утро.

Когда в комнату ворвались первые лучи солнца и защекотали мое лицо теплыми прикосновениями, я открыла глаза и застонала, почувствовав боль в шее. Все тело жутко ломило от неудобной позы, в которой я проспала последние несколько часов и мне с трудом удалось выпрямить затекшие ноги.

В дверь постучали, и в комнату заглянула Лучиана.

— А я вам кофе принесла, — ласково сказала она и вошла, неся поднос с завтраком. — Донна, вы что, не ложились в кровать?

— Нет, — я с удовольствием взяла кружку и вдохнула божественный аромат свежесваренного кофе. — Я и заснула-то под утро…

— Так нельзя, — женщина покачала головой и со вздохом сказала: — У вас круги под глазами, лицо бледное… Сейчас я скажу, чтобы принесли теплой воды. Вам нужно привести себя в порядок.

— Да, это было бы замечательно… — ответила я с благодарностью, и в этот момент внизу раздался какой-то шум и громкие голоса.

Я так резко поставила кружку на столик, что кофе расплескалось по нему некрасивой коричневой лужицей. Неужели новости о Массимо?

Приподняв юбки, и помчалась вниз и с удивлением увидела у себя в холле нескольких мужчин в военной форме. Густаво, испуганно посмотрел на меня и тихо произнес:

— Донна, они прибыли за вами.

— За мной? — я удивленно посмотрела на военных и один из них кивнул.

— Да. Собирайтесь ваша светлость, Папа ждет вас.

Ваша светлость? Насколько я помнила, Массимо лишили титула. И что нужно Папе от меня? Винченцо говорил, что он может лишить Евгения трона и похоже это произошло, но причем здесь я? Может это касается моего мужа?

— Папа здесь? — все, что смогла спросить я и прошептала: — Вы что-нибудь знаете о моем муже?

— Его Святейшество прибыл сюда еще вчера вечером, — ответил военный. — Он сам ответит вам на все остальные вопросы. Наша задача доставить вас в целости и сохранности.

— Хорошо, я сейчас, — я помчалась вверх по лестнице и завидев Доротею и Марселлу, спускавшихся вниз, сразу сказала: — Я ничего не знаю. Меня требует к себе Папа!

Женщины изумленно уставились на меня, а я побежала дальше, не желая терять ни минуты драгоценного времени, отделяющего меня от информации о Массимо.

Умывшись холодной водой, я с помощью Лучианы поменяла платье и спустилась вниз.

— Я готова. Мы можем ехать.

Уже сидя в темном экипаже без опознавательных знаков, я обернулась на виллу, и мне вдруг показалось, что я уезжаю навсегда. Что за странные мысли? Нужно гнать их подальше от себя и не давать им владеть моими страхами.

Когда мы въехали в город, я с ужасом смотрела на то, во что превратились некогда чистенькие улочки — грязь, дымящиеся остовы, рыдающие люди и перепуганные дети, жавшиеся к своим матерям.

Что произошло здесь? Для чего были устроены эти пожарища? Неужели для того, чтобы свергнуть короля, нужно уничтожать все, что делало это королевство живым и процветающим?

Экипаж остановился возле королевского дворца, и через минуту передо мной распахнулась дверца.

Я с помощью военного спустилась с подножки на узорчатую плитку, которой был выложена подъездная площадка и меня повели к белоснежным мраморным ступеням.

Дворец поражал своей роскошью и если бы не тревожные мысли о Массимо и странном желании Папы видеть меня, я, наверное, обратила бы внимание на все это великолепие, но сейчас мне было не до него.

Папа ожидал меня кабинете и как только я вошла, сразу же направился ко мне.

— Приветствую вас, дитя.

Я точно не знала, что делают в таких случаях, но он сам протянул мне руку и вспомнив, что вроде бы ему целуют кольцо — сделала именно это.

— Ваше Святейшество, для меня честь встретиться с вами, но я в растерянности… — я подняла голову и наконец, рассмотрела одного из самых влиятельных людей католического мира.

Он был одет в слегка приталенную сутану белого цвета с рукавами на пуговицах и со стоячим воротником, который упирался в квадратный подбородок. Лицо Папы было спокойным, а темные глаза — мудрыми и проницательными. Он производил приятное впечатление, но все же в нем чувствовались власть и сила — неотъемлемые спутники людей такого ранга.

— Конечно вы в растерянности, дитя, — он повел меня к креслу и усадив в него, устроился напротив. — Вы так молоды… но может это и к лучшему. Страшные события, произошедшие в нашем королевстве, самым непосредственным образом коснулись вашей семьи, и маркграф проявил самые благородные мужские качества…

— Массимо жив? — выдохнула я, не понимая, к чему он клонит, и от этого волнуясь еще сильнее.

— Конечно, жив и скоро вы с ним увидитесь, — мягко улыбнулся Папа и добавил: — Ваше Высочество.

Услышав, что мой муж жив, я испытала такое облегчение, что не сразу поняла, как он ко мне обратился, а Папа лишь молча наблюдал за мной, больше не говоря ни слова.

— Ваше Высочество? — до меня, наконец, дошло, что прозвучало из его уст, и я замерла, уставившись на него недоуменным взглядом.

— Да, дитя, вы не ослышались. Ваш супруг назначен регентом до совершеннолетия и вступления в брак принцессы Доротеи и я уверен, — это лучшее, что я и королевский совет смогли сделать для нашей страны. Его освободили из тюрьмы, но ему нужна медицинская помощь — не волнуйтесь, доктор быстро поставит его на ноги. Вы хорошо себя чувствуете?

Комната перед моими глазами поплыла, и я сильнее вцепилась в подлокотники кресла. Это невероятно… Со мной такого просто не могло случиться… О Господи!

— Да… наверное… — прошептала я, стараясь унять бешеное сердцебиение. — Немного кружится голова, но это скоро пройдет.

— У кого угодно закружиться голова от таких новостей, — улыбнулся Папа и налил мне вина в хрустальный бокал. — Прошу вас, выпейте.

Я осушила бокал и действительно, через пару минут по телу прокатилась блаженная волна тепла, и мне стало легче.

— Давайте прогуляемся по парку, — предложил мне Папа и подал руку. — Мне интересно поговорить с вами. Не волнуйтесь, все страхи позади. Привыкайте к своему новому положению.