Солнечная тайна Изабель

Глава 8

Я решила ничего не говорить Лучиане, чтобы она не начала накручивать себя беспочвенными фантазиями и оставила в тайне нашу встречу с маркграфом. Но сама постоянно думала о ней, гадая — чем все это обернется для меня и не станет ли он мстить мне за самодура. Хотя, если честно, я очень сомневалась, что он способен затаить зло из-за такой мелочи. Да, маркграф был немного высокомерным и слегка надменным, но он не был подлецом. У них другие глаза.

Вернувшись домой, я пошла в кабинет и села за расчетные книги, желая подсчитать каждую копейку, которую мне придется потратить в следующем месяце. Нужно быть экономной и в то же время не обижать людей, ведь на них держится все мое хлипкое хозяйство.

Через час я потерла глаза, в которых рябило от цифр, и сладко потянувшись, машинально засунула руку в карман. Что это?

Так это же найденный мною конверт! Я совершенно забыла о нем и сейчас с интересом покрутила его перед глазами. Вскрыв его ножом для писем, я скользнула взглядом по густым строчкам и замерла, поняв, что обнаружила кое-что интересное. Вот так дела!

«Дорогая моя Изабель, если ты читаешь это письмо, меня уже нет в живых. Я хочу попросить прощения за то, что своим недостойным поведением заставил тебя страдать. Я отдался своему горю и совершенно забыл о своей семье, которая в столь трудный час, нуждалась в моей поддержке. Мои пагубные увлечения привели к ожидаемому результату — я задолжал приличную сумму денег и скорее всего, меня не оставят в живых. Но я позаботился о вас и, собрав все украшения вашей матушки, передал их сеньору Карерро. Этот добрый человек дал слово, что если со мной что-то случится — он сразу же вернет драгоценности, чтобы вы могли продать их и обеспечить себе достойное существование. Расписка находится в документах, в нижнем ящике стола, а ее копия в моей комнате, спрятанная в книге Исаака Ньютона «Хронология древних царств». Мне очень жаль, моя дорогая дочь, что так получилось. А еще мне стыдно за свою непростительную слабость, недостойную мужчины. Я всегда любил, и буду любить вас и надеюсь, что своим последним поступком, исправлю хотя бы малую часть того, что натворил. Барон Лусио ди Кантини.»

Дрожащими руками я вытащила ящик и, поставив его на стол, принялась рыться в бумагах, внимательно рассматривая каждый листок. Но расписку я так и не обнаружила. Перерыв все, что было можно, я оставила это безрезультатное дело — Карерро уничтожил ее. Для этого у него была масса времени.

Откинувшись на спинку стула, я уставилась на устроенный мною беспорядок, пребывая в полнейшем шоке. Итак, похоже, барон не сам свалился с лошади — ему помогли и он предчувствовал такой поворот событий. А еще, этот пресловутый сеньор Карерро, прибрал к рукам драгоценности несчастных сирот, попутно опустошая последние запасы «Мистико соларе». Ничего не скажешь, добрый человек…

Я аккуратно сложила письмо и засунула его в конверт, предполагая, что оно тоже может служить доказательством, а поэтому должно быть сохранено.

Поднявшись наверх, я обыскала комнату барона, но никаких книг там не обнаружила, а вот Лучиана дала мне маленькую, но надежду.

— Книги с комнаты дона Лусио, мы снесли в библиотеку. Вы спросите у мальчиков, донна, они там каждую книгу наизусть знают.

Марко и Матео выслушали меня и все вместе мы отправились искать Исаака Ньютона.

— Только мы взрослые книги не читаем еще, а среди наших я такую не видел, — виновато сказал Матео и посмотрел на Марко. — А ты?

— Нет, не видел, — пожал плечами его брат. — А зачем она тебе, Изабель?

— Там спрятана одна важная бумага, — объяснила я. — И если мы ее найдем, то наша жизнь изменится в лучшую сторону.

— Мы будем искать! — горячо заверил меня Марко и схватил за руку. — Ты можешь положиться на нас!

— Спасибо дорогой, — я прижала мальчишек к себе. — Вы у меня самые настоящие мужчины!

В библиотеке было немного мебели, но она, как и вся остальная в этом доме, выглядела изящной и дорогой. В левом углу расположился круглый стол на резной ножке, а возле стены стояли два красивых шкафа со стеклянными дверцами. Такие же шкафы были и на противоположной стороне. На стенах висели портреты каких-то людей в золоченых рамах и их хмурые лица отражались в огромном овальном зеркале.

Большие, широкие окна со светлыми шторами выходили на терассу, а между ними раскорячился пузатый комод, заполненный книгами. Стены библиотеки радовали глаз мягким охровым цветом, как и чистый пол благородного, орехового оттенка. Диван, несколько кресел и небольшая софа у окна, все это располагало к долгому и приятному времяпрепровождению с книгой.

Я посмотрела на высокие шкафы, забитые книгами и поняла, что целого дня не хватит, чтобы пересмотреть каждую из них.

— Не расстраивайся, — Матео заметил выражение моего лица. — Мы завтра начнем искать твою книгу.

— Чтобы я без вас делала? — я потрепала их по густым волосам. — Мои помощники! Только прошу вас, очень осторожно — бумага невероятно ценная!

— Будь спокойна, — деловито ответил Марко. — Мы ведь уже взрослые.

— Конечно и очень самостоятельные, — подтвердила я с улыбкой. — Я знаю, что на вас можно положиться.

Когда Лучиана узнала о письме барона и о драгоценностях, переданных Карерро, схватилась за сердце и медленно опустилась на стул.

— Ох…ох… Мое сердце не выдержит такого! Как же так! Он ведь казался таким добрым, таким благородным человеком! Каков обманщик! Матерь Божья!

— Вы знаете, где находится его контора? — спросила я и подала ей стакан воды. — Выпейте и успокойтесь. Завтра я поговорю с ним по душам.

— Вы поговорите с ним? — женщина всхлипнула. — Он, наверное, и слушать вас не станет! Столько добра к рукам прибрать!

— Станет, — я была настроена очень решительно и не собиралась спускать ему с рук все, что он натворил. — Карерро обокрал нас! Не погнушался оставить сирот без средств к существованию!

— И это после стольких лет дружбы… — Лучиана качала головой и плакала. — Кто мог подумать, что деньги и драгоценности окажутся важнее, чем человеческая жизнь!

О том, что барона, скорее всего, убили, я говорить не стала — с нее было достаточно потрясений на сегодня.

Ранним утром мы отвели мальчишек на виноградник и вручили их Густаво, который согласился присмотреть за ними, а сами пошли в город, чтобы прояснить ситуацию с Карерро.

Лучиана нервничала и я переживала, чтобы ей не стало плохо.

— Я поговорю с ним сама, а вы подождете меня на улице, — сказала я не терпящим возражений тоном, когда мы остановились возле двухэтажного здания с яркой оранжевой крышей. На невзрачном фасаде висела вывеска «Нотариус Серджио Карерро».

— Чем я могу вам помочь? — не успела я войти, как передо мной появился молодой человек с прилизанными волосами и тонкими усиками под здоровенным носом. Он был одет в темный жакет, несвежую рубаху и лоснящиеся на коленях бриджи с медными пуговками по бокам.

— Мне нужен сеньор Карерро, — я догадалась, что это, скорее всего, секретарь, поэтому мой голос звучал уверенно и четко. — У меня к нему срочное дело.

— Вы должны записаться… — начал было он, но я грозно посмотрела на него и холодно произнесла: — Немедленно доложите ему, что пришла Изабель ди Кантини.

Юноша моментально скрылся за красивой дверью с вычурными ручками и появился оттуда буквально через секунду.

— Прошу вас, донна. Сеньор Карерро ждет вас.

Я вошла в кабинет и сразу же оценила роскошь, с которой этот человек устроился здесь. Дорогая мебель, свежий ремонт, приятные глазу безделушки и аромат свежесваренного кофе.

— Изабель, как я рад! Что привело вас ко мне? — из-за стола вышел плотный мужчина, лет пятидесяти и с добродушной улыбкой направился ко мне.

Он был абсолютно лысым, с выпирающим животиком и маленькими, женоподобными руками похожими на подушки. Такие руки назывались — «Кисть раджи». Их хозяева, зачастую оказывались лживыми, трусоватыми, продажными и изворотливыми, что подтверждалось моим личным опытом.

На нем красовался длинный жакет из дорогого бархата, такие же бриджи, белоснежные гольфы и туфли с серебристыми пряжками. Похоже, дела у этого франта идут прекрасно.

— Я пришла поговорить о драгоценностях моей матери, которые отец оставил вам на сохранение, — я не собиралась любезничать с ним, а тем более затягивать этот неприятный разговор. — Мне кажется, что пришло время вернуть их.

Его глазки забегали, но Карерро тут же взял себя в руки.

— О каких драгоценностях идет речь? — елейный голос вызвал во мне приступ тошноты. — Вы что-то путаете, донна Изабель. Никаких драгоценностей мне ваш батюшка не давал.

— Я нашла письмо, в котором он рассказал о них и о расписке, — произнесла я с ледяным спокойствием. — Под которой стоит ваша подпись.

— Ваш отец, дорогая, слишком много пил в последнее время, — цинично заявил нотариус, понимая, что на руках у меня расписки нет. — А в пьяном угаре, чего только не напишешь. Не стоит верить всему подряд.

— Я бы так и сделала, но ведь есть еще и копия расписки, — я получала удовольствие, видя, как он наливается злобой. — О ней, вы видимо позабыли? Что ж, я прекрасно вас понимаю, вы так старательно обворовывали мою семью, что мысль о копии улетучилась из головы, да сеньор Карерро?

— Что вы себе позволяете?! — прошипел он, и его руки предательски затряслись. — Я и ваш покойный батюшка…

— Если вы не вернете драгоценности к воскресенью, я пойду с этой распиской к маркграфу, — мне были не интересны разглагольствования этого мерзкого человека, и я без зазрения совести перебила его. — Всего доброго. У меня еще много дел.

Лучиана была вся на нервах и когда я вышла из конторы Карерро, бросилась ко мне и с волнением заглянула в глаза.

— Ну что, донна? Что сказал этот человек?

— Все отрицал, — я хмыкнула, вспомнив неприятного франта в белых гольфах. — Но именно этого я и ожидала. Не думаю, что он отдаст драгоценности.

— Зачем же тогда все это? — женщина растерянно смотрела на меня. — Если толка никакого?

— Но почему же, — я прекрасно понимала, что «толк будет» и скорее всего, сегодня на виллу явятся гости. — Теперь он попытается угрожать нам и подошлет людей, чтобы мне закрыли рот. Но это даже к лучшему — Карерро подставит сам себя.

Мне хотелось добавить: «Это я уже проходила». Но, слава Богу, вовремя опомнилась и закашлялась в кулачок.

— Донна! Что вы такое говорите! — бедная Лучиана побледнела и пошатнулась. — Что же теперь делать?!

— А теперь, нам стоит пойти к маркграфу и попросить помощи, — эта мысль пришла в мою голову совершенно неожиданно, но я обрадовалась ей. — Думаю, он не откажет.

Лучиана смотрела на меня во все глаза и явно не понимала, что происходит с ее Изабель.

— Вы думаете, что к нему так просто попасть?

Я всегда добивалась чего хотела и попадала во все кабинеты, упрямо шагая по карьерной лестнице.

— Не думаю, но попробовать стоит, — я подняла голову и посмотрела на замок, возвышающийся над городом. — Прямо сейчас.

Чем ближе мы подходили к замку, тем сильнее у меня захватывало дух от его величественности. Это средневековое строение, похоже, видело настоящие битвы, осады и остальные прелести воинственных эпох. Серые стены были неприступными, с бойницами и мощными башнями по углам. Даже изумрудные лианы плюща не смягчали их брутальной суровости.

Замок окружал ров с водой, а через него был перекинут деревянный мост, от которого к стенам замка тянулись толстые цепи.

— Куда это вы направляетесь, дамы? — насмешливый голос раздался так неожиданно, что Лучиана испуганно охнула, и мы остановились. Из темноты арочного проема показалась высокая фигура и направилась к нам. Это был молодой мужчина около тридцати лет, с приятным, немного уставшим лицом и собранными в хвост, русыми волосами. На нем идеально сидел темно-синий камзол, перехваченный широким ремнем, а бриджи были заправлены в высокие сапоги со шпорами.

— Добрый день, сеньор, — поздоровалась я и вежливо поинтересовалась: — Могли бы мы увидеть маркграфа. У нас к нему серьезный разговор.

— Да что вы? — он улыбнулся, показывая красивые ровные зубы. — Вам, наверное, назначена аудиенция?

— Нет, не назначена, — ответила я, понимая, что никто нас не пустит, но сдаваться все же не собиралась. — Только это очень важно и…

— Все так говорят, — молодой человек прищурил глаза и посмотрел куда-то за наши спины. — Сначала письменное обращение с детальным изложением проблемы, потом маркграф рассмотрит его и если оно покажется ему важным, назначит аудиенцию.

— Пока все это случится, конец света наступит! — раздраженно произнесла я, приходя в ярость от бюрократии, которая царила во все времена.

— Ну, если наступит, значит, ваша проблема решится сама собой, — засмеялся мужчина и махнул рукой. — Отойдите в сторону!

Я посмотрела назад и увидела, что к замку приближается вереница экипажей. Они остановились перед мостом, а потом медленно поехали к воротам, отчего тот угрожающе заскрипел и слегка завибрировал.

Идея в мою голову пришла моментально, и я шепнула Лучиане:

— Жди меня в роще у дороги!

— Донна Изабель! Что вы задумали?! — она схватила меня за руку. — Не делайте этого! Прошу вас!

— Жди меня в роще! — я грозно взглянула на нее и осторожно пошла рядом с медленно двигающимися каретами.

От волнения, мое сердце выскакивало из груди и отчего-то хотелось смеяться — я вспомнила, как в начале своей карьеры, прикидывалась разносчицей пиццы, чтобы попасть к руководству компании. А с маркграфом у нас были вполне теплые отношения… Ну, почти…

Кареты въехали во двор замка, и началась суматоха — вокруг забегали слуги, послышались недовольные возгласы, кто-то ругался, кто-то раздавал приказы, и все это мне было на руку.

Проследив взглядом за слугами, тащившими сундуки в находящуюся сбоку от главного входа дверь, я схватила какую-то корзину и пошла за ними. Стараясь не поднимать голову, чтобы не столкнуться глазами с вооруженными мужчинами, пристально наблюдавшими за всей этой кутерьмой, я облегченно выдохнула, оказавшись внутри замка.

Оставив корзину на полу, я проскользнула в боковой коридор и быстро пошла вперед, прислушиваясь ко всем подозрительным звукам. Интересно, что здесь происходит? Гости что ли какие-то приехали?

Совершенно неожиданно, коридор закончился, и я оказалась в большой светлой комнате с невероятно длинным столом и огромной люстрой, утыканной свечами. На мраморной каминной полке мерно тикали часы, покрытые позолотой, а каменный пол покрывали шикарные ковры с густым ворсом. Похоже, это столовая…

Я огляделась и продолжила свой путь, углубившись в арочный проем, украшенный лепниной. Этот коридор оказался куда шире и светлее — высокие окна пропускали достаточно света и серебряные канделябры, стоявшие возле каждой двери, красиво поблескивали под солнечными лучами. На белых стенах висели картины, в напольных вазах благоухали цветы, и все дышало роскошью и богатством.

— Эй! — громкий окрик заставил меня испуганно замереть. Попалась!

Я медленно обернулась и увидела пожилого мужчину с подносом, уставленным чистой посудой. Он, нахмурившись, сверлил меня взглядом, а потом направился в мою сторону. Поставив поднос на широкий подоконник, мужчина подошел так близко, что носки его туфель, коснулись подола моего платья.

— Ты кто такая? — он схватил меня за руку цепкими пальцами и прошипел: — Что-то я не припомню твоего лица!

— Служу я здесь, — стараясь говорить спокойно, ответила я, надеясь, что все обойдется, но моим надеждам не суждено было сбыться.

— Ах ты врунья! — воскликнул он, выкручивая мне запястье. — Я знаю всех служанок в этом замке! Воровка! В замок пробралась воровка!

Только этого мне не хватало! Я попыталась вырвать руку, но он еще сильнее вывернул мою многострадальную конечность. Ну все! Больше я терпеть не собиралась и, размахнувшись, ударила его коленом между ног. Мужчина взвыл и, отпустив меня, упал на колени. Недолго думая, я развернулась, но не успела сделать и шага, как тут же наткнулась на широкую грудь, обтянутую бархатом.

— Что здесь происходит?

Подняв глаза, я несколько раз моргнула, соображая, что сказать и наконец, произнесла:

— Добрый день. Какая приятная встреча…

— Донна ди Кантини… — брови маркграфа удивленно поползли вверх. — Вы решили оставить ваши прогулки в оливкой роще и взялись колотить моих слуг? Как вы здесь оказались?

— Я не собиралась колотить ваших слуг! — я отошла от него и покосилась на слугу, который уже поднялся, но все еще охал и постанывал. — Он получил по заслугам!

— За то, что пытался остановить подозрительную личность, прогуливающуюся коридорами замка? — насмешливо протянул Массимо Ногаролла, разглядывая меня с веселым любопытством.

— Извините меня, — я понимала, что конечно же слуга был прав, да и времени на выяснение этих глупостей у меня не было. — Я пришла к вам за помощью.

— За помощью? — его взгляд посерьезнел. — Почему же вы не просили меня об аудиенции?

— Моя проблема не терпит отлагательств, поэтому я решилась на этот шаг, — честно призналась я. — Прошу вас, выслушайте меня.

— Что же мне с вами делать, несносное дитя? — вздохнул он и указал рукой на ближайшую дверь. — Прошу вас в мой кабинет.

Маркграф распахнул передо мной дверь, и я оказалась в уютном помещении, в котором явственно чувствовалась мужская энергетика.

Кабинет Массимо Ногаролла, был похож на своего хозяина — такой же сдержанный и благородный, окутанный легким флером изысканной роскоши. Множество книг, карт и больших энциклопедий, говорили о прекрасном образовании мужчины, хотя, чему я удивляюсь — дворянин и должен быть таким…

На ковре лежала огромная черная собака, и я испуганно замерла под ее тяжелым взглядом.

— Не бойтесь, Ястреб не нападает без причины, — успокоил меня маркграф и предложил кресло. — Присаживайтесь донна Изабель.

— Что это за порода? — я еще раз взглянула на красавца-пса, но он уже не реагировал на меня, опустив большую голову на вытянутые лапы.

— Кане корсо, — ответил Массимо, усаживаясь напротив меня. — Древнейшая порода, предком которой считается староримский дог. Итак, какая беда привела вас ко мне, очаровательное создание?

Я поведала ему все с самого начала и показала письмо барона, не забыв сообщить, что существует копия расписки, которую подписал Карерро.

Маркграф внимательно выслушал мою историю, прочел письмо и уставился на меня задумчивым взглядом, постукивая пальцами по столу.

— Вы очень странная особа, донна Изабель, — наконец сказал он, не сводя с меня изучающего взгляда. — Образованная, отчаянная и дурно воспитанная. Возвращайтесь домой, и я прошу вас, больше ничего не предпринимайте без моего ведома.

— Это значит, вы поможете нам?

— Разве я могу оставить беспомощную девушку? — он поднялся и подал мне руку. — Сейчас я прикажу отвезти вас на виллу и пообещайте мне, что больше не станете совершать необдуманных поступков.

— Обещаю, — я улыбнулась ему, и он покачал головой.

— Почему-то я вам не верю, но все же, надеюсь на ваше благоразумие.

Когда экипаж остановился возле рощи, где меня ждала Лучиана, бедная женщина чуть в обморок не рухнула и испуганно зашептала, хватая меня за руки:

— Что это значит, донна Изабель???

— Это значит, что мы доедем домой, и нам не придется бить ноги, — весело сказала я и потащила ее к экипажу. — Да пойдемте уже! Я все расскажу по дороге!

— Я же приказал тебе найти копию расписки и уничтожить ее! — сеньор Карерро схватил за грудки сидевшего перед ним мужчину. — Еще в день похорон барона! Ничего нельзя поручить таким, как ты!

— Я уничтожил ее, — мужчина пьяно икнул и покачнулся, когда он отпустил его. — Перерыв все бумаги в комнате барона, я нашел расписку и уничтожил! Разве я когда-то подводил тебя? Мы работаем вместе уже пять лет, и только я делаю всю грязную работу!

Они сидели в таверне в самом темном углу, где их никто не мог видеть, но Серджио Карерро все равно оглядывался по сторонам.

— Что было написано в этой расписке? — он в нетерпении уставился на своего дружка, который приложился к кружке с пивом. — Хватит пить! Отвечай, Фабрицио!

— Я не помню! — мужчина утерся рукавом и протянул: — Что-то о долгах барона… Не помню!

— О долгах барона?! — зашипел Карерро, брызгая слюной. — Ты должен был уничтожить копию расписки, в которой говорилось о переданных мне драгоценностях! Чертов дурак!

Фабрицио испуганно хлопнул глазами и тут же его снова схватили за грудки.

— Ты должен все исправить этой ночью! Иначе я убью тебя! Понял?

— Я все сделаю! Серджио, я все сделаю! — зашептал он, краснея от нехватки воздуха. — Скажи что!

— Заткнись и слушай! — Карерро отпустил его и выпил вина. — Внимательно слушай!