Соломон

Немного обо мне

Где-то далеко, между темными морем и небом граница окрасилась нежно-розовым цветом. С каждой минутой она становилась все шире и шире. Новый день забирал свои права. Кричали чайки. Прибой взрывался тысячами соленых брызг. Первые лучи встающего солнца щедро обливали золотом берега, одетые в гранит. Огромные ступени старой крутой лестницы смело спускались прямо в соленые пенные волны. Эту ночь, впрочем, как и тысячи тысяч предыдущих, я не сомкнул глаз, охраняя покой старого города, безмятежно спящего на морском берегу.

Я – огромный каменный лев с орлиными крыльями за могучей спиной, немой страж старой лестницы, не смыкая глаз, стою на самом ее верху. Мимо меня проходят корабли, сотни лет и тысячи судеб. Вот уже несколько столетий я ни разу не покидал свою священную верхнюю ступень. Я нем и бездвижен, но знаю о людях все через их надежды и желания. С почтением к моему возрасту и безмолвной мудрости каждый день они приходят ко мне сотнями и доверяют свои тайны. Проходят времена, рушатся горы, мелькают судьбы, но неизменны остаются лишь солнце, море и людские желания. Любой ценой: любви и счастья, богатства и славы, здоровья и долголетия желают они себе. И я желаю им того же всем своим каменным сердцем.

Люди зовут меня по-разному: кто-то крылатым львом, кто-то сфинксом, а кто-то просто – хранитель. Но больше всего в мое каменное сердце запало имя древнего мудрого царя – Соломон. Однажды так назвал меня статный юноша из обедневшего когда-то знатного и славного рода. Перед тем, как отправиться в дальний нелегкий путь, дабы добыть золота и славы, он приходил ко мне, ища покровительства и защиты.

Мой старый город стоит на острове, каждый день я встречаю и провожаю сотни кораблей под разными флагами. И даже невозможно себе представить, как сильно бы изменилась бурная городская жизнь, если бы хоть один маленький кораблик однажды не причалил к этим скалистым берегам. Отменились бы сотни встреч, изменились бы десятки судеб, не появись тут тех людей, что приплыли сюда на этом самом корабле. А особенно, если это был фрегат «Надежда» с золотыми парусами.

Я хорошо помню тот день, когда утром мне починили левое отваливающееся крыло, а вечером, вслед за крадущейся темнотой пришел он. Сонное море было спокойно, на небе мерцали несмелые звезды, а в городе зажигались первые огни. Ко мне пришел человек средних лет, богато и модно одетый: в военном парадном мундире с погонами высокого чина, на поясе – тонкая острая шпага в темных позолоченных ножнах. На ее рукояти сверкал золотой крылатый лев – герб одной из самых древних и знатных семей города. В полумраке я разглядел бронзовое от загара лицо с довольно грубыми чертами: широкий лоб, каменные скулы и крутой подбородок. Его сильно смягчали большие голубые глаза, смотрящие открыто и устало. Черные, как смоль, густые волосы были аккуратно зачесаны назад, острые кончики пышных усов лихо закручены вверх.

– Ты узнал меня, Соломон? – с улыбкой обратился он ко мне, – это я, Ричард! Я вернулся! Я выучился и пошел на службу! «Надежда» с золотыми парусами – мой личный быстроходный корабль! Ты меня слышишь, Соломон? Смотри, какой у меня мундир!

С этими словами капитан обернулся вокруг перед моим холодным каменным носом и отдал честь.

– Теперь я не просто отпрыск обедневшего знатного рода! Мое имя у всех на слуху, мои корабли во всех портах!

«Странно, – подумал я, – смертные обычно не возвращаются ко мне после того, как их желания сбылись. Ведь теперь ему больше нечего желать!»

– Теперь любая пойдет за меня! – не унимался Ричард, тут его голос, вдруг стал тише, он перешел на шепот, – теперь за меня выйдет… даже Анжелика!

И тут, наконец-то, я его вспомнил. Это правда, перед тем, как отправляться на службу, он был безумно влюблен в одну прекрасную девушку, младше его лет на восемь. Зеленоглазая, с темными длинными волосами, стройная, как лань, и грациозная, как пантера, она свела Ричарда с ума своей роскошной улыбкой. Отец Анжелики был совсем не знатен, но весьма богат, он с удовольствием вручил бы свою дочь Ричарду за его лестный титул. Но только при одном условии: будущий зять должен обладать приличным состоянием. Ричард, боясь гнева ее отца, ни разу не говорил ей о своей безумной любви и никогда не спрашивал про ее чувства. Я был единственным, кто знал про эту тайную страсть, именно у меня он спрашивал совета, рассказывая про каждую их встречу, не упуская ни одной ее улыбки, взгляда или слова. Он был уверен, его любовь взаимна – ибо его любящее сердце, как и остальные влюбленные человеческие сердца, замечало лишь одни ее улыбки и теплые взоры. О, если бы он только знал, что несколько раз, почти сразу же следом за ним ко мне приходила сама Анжелика и говорила о нем то же самое, что и он о ней. Она была тайно влюблена, надеялась и верила, постоянно ожидая от него первого шага. Но Ричард просил ее руки только у меня, надежно скрывая свое жгучее чувство. Прошел год, он уехал на службу, где дрался так же яростно, как и любил. Удача улыбалась ему, погоны полюбили его сильные плечи, он быстро разбогател, связавшись с нужными людьми. И как у человека, способного одним взмахом срубить несколько голов не хватило смелости признаться в своей любви девушке? Но вот, наконец, пару месяцев назад Ричард вернулся домой довольный и состоятельный. С собой он привез своего племянника Тома, белобрысого двадцатилетнего парня с пронзительным серым взглядом, мечтающего о лихой военной карьере и смотрящего на дядю, как на Бога. Сделать предложение Анжелике Ричард решился только после пары месяцев.

«Зачем же торопиться? – рассуждал он, – она ждала меня пять лет! И тем более подождет пару месяцев!»

– Вчера я узнал, что она не замужем! Анжелика ждала меня! – продолжал Ричард, усмехаясь в усы, – Томи не скоро получит мои корабли! У меня будет сын!

Он обнял меня за гриву так крепко и радостно, словно минуту назад родился его первенец.

– Как бы я хотел пригласить тебя на свадьбу, Соломон!

О, если бы хоть один звук мог вырваться из моей каменной пасти!

«Уходи отсюда!» – кричали мои глаза, мое каменное сердце разрывалось от досады, – ты опоздал! Уходи!»

– Вот, смотри, Соломон! Это мой свадебный подарок! – Ричард бережно достал из-за пазухи красный бархатный мешочек и осторожно вынул оттуда ослепительную диадему из драгоценных камней – ничего прекраснее и дороже я еще не видел, – нравится?

Дрожащими руками он положил сверкающее украшение прямо на мой каменный нос – вероятно для того, что б я лучше его разглядел.

– Уходи, Ричард! – бессмысленно и безмолвно молил я.

Но было поздно: из темноты городских улиц к нам приближалась девушка, ее длинные черные волосы переливались в лунном свете. Одета она была, как обычная горожанка, в простенькое светлое платье, в таком легко улизнуть из дома, проскочив мимо соседей на знакомых улицах, и затеряться в шумной толпе.

Заметив около меня мужской силуэт, она радостно бросилась к нему, но тут же резко остановилась в паре метров, словно увидела приведение.

– Ричард? – взволнованно спросила она, ее большие зеленые глаза наполнились ужасом и страхом.

– Анжелика! – выдохнул он, все себя от волнения и счастья, – Анжелика! Я так ждал этого момента!

– Что ты тут делаешь? – недоумевала девушка, невольно отступая назад, – ты следишь за мной?

– Да, с самой первой нашей встречи!

– Зачем?

– Люблю! Любил тебя одну! И буду любить вечно! – Ричард встал на правое колено и протянул ей диадему, от ее роскоши и блеска девушка невольно зажмурилась, – выходи за меня замуж! Раздели со мной жизнь, богатство и титул! Стань моей женой!

– Ричард… – на ее зеленые глаза навернулись слезы, она нехотя взяла в руки дорогой подарок, – где же ты был раньше? Я так ждала тебя! Я так тебя любила!

– Я знаю, любимая, – прошептал он, нежно обнимая Анжелику за плечи, и теперь я рядом навсегда!

– Слишком поздно… – произнесла она дрожащим голосом, – все кончено…

– Да-да! Через неделю наша свадьба!

– Все кончено, Ричард… – ее взгляд блестел от слез ярче, чем его диадема, дрожащими руками она протянула ее обратно, – ты молчал! Ты ни о чем не говорил! Я ждала, не знала, что делать… Ты вернулся и даже не встретился со мной!

– О, прости! Прости! – шептал он, задыхаясь, – это все дела…

– Из-за них ты и опоздал! – всхлипывала девушка, все еще пытаясь вернуть диадему хозяину, тот просто убрал руки за спину, – я разлюбила тебя, Ричард! Мы никогда не будем вместе!

– Как… почему? Как? – сердце храброго воина, казалось, перестало биться, – как не будем?

– Я полюбила другого! Я пришла сюда к нему! Не к тебе!

Теперь слезы затуманили его светло-голубой взгляд. Он стоял перед ней, шатаясь от ветра, словно попал в ад живым, колени подкашивались, во рту пересохло. Девушки целуют не за медали, а молодость всегда нужней погон!

Не говоря ни слова, Ричард схватил красный бархатный мешочек и с досадой швырнул его далеко в море. Затем так же безмолвно он развернулся и быстро ушел прочь, не оборачиваясь. Анжелика молчала, сквозь слезы провожая его угрюмый силуэт.

Но что делать человеку, который пару минут назад был самым счастливым, а теперь стал несчастнее всех? В этой жизни Ричарду больше не куда было идти, кроме как ко мне – чтобы спрятаться от мира за моими орлиными крыльями и ждать, когда же появится его счастливый соперник. Прислонившись горячей спиной к холодному камню, несчастный бесшумно зарыдал. Даже капли прибоя, долетавшие до меня во время сильнейших штормов, не были такими солеными, как эти горячие слезы отчаяния. И кого же он сейчас винил в своей ошибке? Конечно же меня! Того, кого час назад за все благодарил!

– За что ты так со мной, Соломон? За что?! – шептал он пересохшими губами, я молча слушал, – кто он? Кто ее любовник, Соломон?

Но вот и открылась тайна: к Анжелике подошел высокий белобрысый парень в потрепанном костюме обычного моряка. Сквозь пелену слез Ричард не смог разглядеть лица и узнать его. Громкий пульс в поседевших висках заглушал их слова.

– Нет! – громко шептал он, все крепче сжимая рукоять шпаги, украшенную гербом, – я не могу так жить! Мы сразимся, и должен остаться только один!

С этими словами он вскочил на ноги и направился к паре, что тихо стояли возле гранитных перил. Подходя, Ричард уловил последнюю пару фраз их беседы.

– Мы должны уйти отсюда! – взволнованно шептала Анжелика, ее бледные ладони лежали на широких плечах собеседника, – он увидит! Он узнает!

– Но я не боюсь его! – отвечал парень, откидывая с лица длинные пряди светлых волос.

– Зря не боишься! – рявкнул Ричард, грубо хватая его за плечо, разворачивая к себе, – защищайся, щенок!

Тут он узнал это простое добродушное лицо с пронзительными серыми глазами и белобрысую копну волос.

– Томи?! – Ричард чуть не уронил свою обнаженную шпагу, – так это ты?

– Дядя?! – племянник смотрел на него круглыми от ужаса глазами, – что происходит?

– Защищайся! – повторил Ричард, переводя дыхание от гнева и неожиданности, – должен остаться только один!

Анжелика вскрикнула, Том медленно достал из-за пояса свою простенькую шпагу – дядин подарок, и со звоном бросил ее на гранит.

– Я не буду драться! – громко сказал он. Том не мог поднять руку на родного дядю, в тайне он мечтал поменяться с ним местами, забрать его титул, а не девушку. А Ричард, наоборот, отдал бы все, чтобы сейчас быть лет на пятнадцать моложе, таким же юным и беззаботным, как его племянник.

– Будешь, щенок! – кричал Ричард, замахиваясь шпагой, – еще как будешь!

Анжелика, все это время стоящая в немом оцепенении, вдруг, громко вскрикнула.

– Хорошо! – буркнул Ричард, в эти минуты его любовь полностью уступила место гневу и ревности, он бросил шпагу за землю, – я разделаюсь с тобой голыми руками!

С этими словами он хватил Тома за рубашку и поволок к гранитному ограждению.

– Утопим крысу с корабля!

– Нет! Ричард! Пожалуйста! – молила его Анжелика, задыхаясь от рыданий, – пожалуйста!

В отчаянии она подняла с земли шпагу, ту самую, с фамильным гербом на рукояти.

– Отпусти его! – кричала она, в отчаянии направляя острие на Ричарда.

Но тот не слушал ее, он сильно ударил парня по лицу, а затем отправил его в волны, сбросив через перила в море. Раздался звонкий плеск, убийца резко развернулся к Анжелике. Он взглянул в ее заплаканное, перекошенное ужасом лицо, бледное, как скатерть, с мокрыми изумрудными глазами и тут же почувствовал у себя под ребрами острую пронзительную боль. Ричард так резко развернулся, что нечаянно напоролся на собственную шпагу в дрожащих руках несчастной девушки. Из-под дорогого мундира на гранит хлынула алая теплая кровь. В этот момент к девушке подбежал Том, свалившись с перил, он быстро пришел в себя в холодной воде, доплыл до старой лестницы и выскочил, как ошпаренный на берег.

– Все будет хорошо! – утешал он Анжелику, она уткнулась в его мокрое плечо и разразилась, – нужно просто остановить кровь!

Ричард лежал на камнях в полуобморочном состоянии, его затуманенный, полный обиды и сожаления взгляд был устремлен на меня.

– Нужен доктор, – суетился вокруг него племянник, по локоть в крови он прикладывал к ране свою порванную на клочки рубашку, – она не слишком глубока! Ричи, ты меня слышишь?

– Рана не тут… – с одышкой произнес Ричард, хватая племянника за руку и кладя ее на свою грудь прямо на сердце, – здесь она глубже…

Затем умирающий перевел свой потухающий взгляд на Анжелику.

– Позаботься о ней, Том… я оставил в своем завещании все на тебя… и… и…

«И не бросай мальчика, что родился в море на фрегате «Надежда»» – хотел добавить он, но обессиленный так и не смог.

– Дядя, прости! – вскрикнул племянник, но было слишком поздно, одна из ран, нанесенных сегодня Ричарду, оказалась смертельной. Он затих и больше не шевелился, только кровь алым ручьем продолжала бежать из его груди.

Они сидели в оцепенении несколько минут, не говоря друг другу ни слова, с моря доносился крик чаек и шепот волн.

– Меня завтра ждет виселица? – тихо спросила она.

– Я скажу, что это моих рук дело, – ответил он, глядя на нее своими выразительными серыми глазами, – тебе все равно никто не поверит, ты шпагу-то ни разу не держала!

И он был прав. Первый раз в жизни Анжелика взяла в руки оружие и сразу же убила человека. К тому же Ричард пал от своего же оружия, это была его шпага – тот, кто обнажит меч, от меча и погибнет.

– Нет, Томи! Я не смогу без тебя! – слезы снова посыпались градом из прекрасных зеленых глаз, – ты обещал ему позаботиться обо мне!

– Завтра после полудня я буду вздернут или…? – они с надеждой одновременно посмотрели на меня, затем на море, – или?

Молча, Анжелика и Том переглянулись: Ричарду уже все равно, а вот им еще жить да жить! И никто не узнает, и никто не накажет!

Девушка испуганно оглянулась по сторонам: город спит, на улицах ни души. Внезапно ее блестящий испуганный взгляд остановился на мне: я чувствовал, как муки совести и горькое сожаление сжигают ее изнутри и будут жечь до самой смерти.

– Этот не скажет, – кивнул в мою сторону Том, пытаясь улыбнуться, комок горечи подступил к его горлу, заставив замолчать.

– Нам нельзя медлить, – шептала Анжелика, – скоро рассвет…

– Подожди, – остановил он, осторожно поднял шпагу Ричарда с фамильной гравировкой и вытер окровавленное острие о свою порванную мокрую рубашку. Острое лезвие заблестело, Том невольно усмехнулся своему отражению. Бросив неловкий взгляд на любимую, он тяжело вздохнул и засунул шпагу в ножны на дядином поясе. Спустя минуты молчания раздался громкий плеск волн: Ричарда похоронили, как настоящего моряка – во всеоружии и на дне моря.

С тех пор минуло много лет, тело так никто и не нашел, лишь алое выцветшее пятно хранит страшную тайну о нелепом ночном убийстве. Анжелика и Том поженились, вопреки статусу у них была скромная тихая свадьба. Шел год за годом, летели дни, а Ричард продолжал жить в их памяти, беспокоя совесть и тревожа сон. Иногда по вечерам Анжелика приносила к моим каменным лапам свежие цветы и подолгу молча сидела на ступеньках старой лестницы, слушая волны.

Жизнь продолжается

Я не люблю цветы, даже самые красивые и нежные, они вынуждены медленно умирать у моих горячих каменных лап. К тому же своими яркими красками они влекут ко мне пестрых бабочек и любопытных чаек. Однажды после полудня на мою огромную каменную голову, не знавшую до этого никаких проблем, приземлилась большая чайка, пожалуй, самая толстая и наглая из всех существующих. Она хамски принялась стучать своим черным мокрым клювом прямо по моему зудящему затылку. Я не мог ни пошевелиться, ни пожаловаться, и незваная гостья, казалось, наслаждалась каждой минутой, проведенной на моей голове, раскалывающейся от жары и монотонного выстукивания. Но на сегодня это было еще не все: увлеченный чайкой, я не заметил, как у моих лап, появился серый проворный зверек. Маленький, не больше кошки, он что-то вынюхивал своей остренькой мордочкой и рыскал черными глазками-бусинками.

– Все! – подумал я с отчаянием, – вот и крысы завелись!

Но скоро ко мне пришло спасение в виде маленькой девочки в легком голубом платьице. Она была словно маленькая волшебная куколка: густые темные волосы элегантно уложены под легкой соломенной шляпкой, перевязанной широкой синей лентой. На ее маленьких ножках сверкали прекрасные голубенькие туфельки. Она вприпрыжку весело побежала ко мне, но, вдруг, буквально в паре метров, девочка вскрикнула и быстро остановилась, судорожно схватившись за одну из туфелек. Хоть и самые красивые, они явно не были самыми удобными.

– Ай, ай, – еще громче закричала она, испуганно уставившись и без того огромными серыми глазами на серого зверька, – крыса! Крыса!

Чайка, громко презрительно фыркнув, взмыла в воздух, я вздохнул с облегчением.

– Это не крыса! – услышал я рядом звонкий детский голос, – это Чики! Он – мангуст!

Девочка резко развернулась: рядом с ней стоял загорелый черноглазый мальчишка с длинными нечесаными волосами, босой и кое-как одетый в старые лохмотья. На вид ему было около семи лет, так же, как и ей.

– Он напугал меня! – обиженно надула она губки, – у всех приличных крысок есть поводок!

– Он тебя не тронет, он добрый!

При слове «добрый» девочка улыбнулась и наклонилась над зверьком, чтобы его погладить, но Чики, предупредительно злобно пискнув, быстро вскочил к своему маленькому чумазому хозяину на руки.

– Не получится! – усмехнулся мальчишка, – он не твой друг, а мой! У тебя есть свои друзья?

Девочка обиженно опустила голову, готовясь громко разреветься. Она дожила до восьми лет и не могла вспомнить ни одного друга, и это был отличный повод, чтобы закатить грандиозный концерт.

– Но, но! Не плачь! – он сделал к ней шаг, – хочешь, я буду твоим другом? Меня зовут Ричард!

– Катерина! – тут же улыбнулась она, – откуда ты?

– Говорят, я родился в море на фрегате «Надежда» под золотыми парусами. Корабль принадлежал одному богатому человеку, храброму военному. Моя мать умерла при родах. Меня назвали Ричард в честь хозяина корабля. Но он пропал много лет назад, и теперь я живу со старым рыбаком.

– Моего отца зовут Томас, а маму – Анжелика! – гордо сказала она, оглядев его своими необыкновенно серыми глазами, – где твоя няня?

– Ха! – громко усмехнулся Ричард, – у меня нет няни! Я свободен и могу делать все, что захочу!

– Я тоже могу все, что захочу… – начала Катерина, но не успела закончить, как до детей донесся строгий голос ее нянечки, уважаемой пожилой женщины.

– Катерина? Куда ты убежала, проказница?

– Скорее сюда! – прошептал Ричард, беря девочку за руку, – спрячемся за спиной у Соломона!

Услышав свое имя, я едва не вздрогнул. Дети быстро вскарабкались по моей спине, прячась за моими огромными крыльями.

– Где же ты, проказница? – рядом со мной стояла объемная женщина в красивом платье с легким зонтиком от солнца и рассерженно озиралась по сторонам. Ее простодушное раскрасневшееся от жары лицо и добрые глаза говорили о том, что ругаться она совершенно не умеет.

– С мальчишкой и то бы легче было, – пробормотала няня себе под нос, и отправилась дальше.

Дети благополучно вылезли из своего укрытия, чем я остался весьма доволен.

– Мои туфельки жмут! – пожаловалась девочка, присаживаясь на корточки.

– Так сними их! – Ричард оглядел свои пыльные босые ноги, – сними и оставь!

– Нет, ты их понесешь, – ответила Катерина, – ты же теперь мой друг!

На следующий день ровно в это же время я увидел их снова. Ричард послушно нес в левой руке ее голубенькие туфельки, а в правой держал огромный леденец – угощение от Катерины, его новой подруги.

С тех пор минуло много дней, но неизменно каждый раз он шел рядом с нею, неся, то ее туфельки, то сумочку, то просто держа ее за руку.

И как обычно быстрее, чем нужно, Земля семь раз успела обойти вокруг Солнца, мальчик превратился в стройного загорелого юношу, а девочка стала прекрасной девушкой. Ее глаза, пожалуй, были самыми волшебными в этом городе. То серо-голубые, как густые морские туманы, то, когда она, вдруг, грустила, темно-зелеными, как далекие морские глубины. Теперь это были уже не дети, приходившие сюда играть, – это были два сердца, что не могли биться друг без друга.

– Читай заново! – сдерживая улыбку, как можно строже сказала Катерина, Ричард сидел рядом на ступенях лестницы, склонившись над книгой, – все от начала и до конца!

– Сколько можно? Вон Соломон уже выучил стих наизусть! – возмутился парень, белозубая улыбка сияла на его загорелом лице, – ты, кажется, обещала меня поцеловать?

– Ха! – усмехнулась она, кокетливо улыбнувшись, – я твоего Чики научу читать быстрее!

– Всего лишь один поцелуй… – молил он.

– Всего лишь одно стихотворение, – она знала себе цену.

Вдруг Ричард резко захлопнул книгу и встал, выпрямившись перед Катериной, как солдат перед командиром. Он набрал в легкие как можно больше соленого морского воздуха и принялся читать стихотворение – от начала до конца. О любви, без запинок, наизусть, с выражением и нескрываемым чувством.

– Ты… ты, – когда он закончил, девушка не могла найти слов, – этой поэмы нет в книге…

Встречи превратились в свидания, они были самой красивой парой на берегу, если не забывать о том, что он был простым рыбаком без рода и племени, а она – знатных голубых кровей. Ричард, оборванный и взволнованный, прибегал ко мне несколько раз на дню. Шлепая босыми ногами по каменной лестнице вверх-вниз, он искал Катерину, надеясь, не пришла ли она сегодня пораньше? Ведь у парня совсем не было часов. К тому же о том, где она пропадает в течение дня, он знал не больше, чем я сам.

Сидя у моих каменных лап и щурясь от солнца, черноглазый паренек мастерил ей причудливые фигурки из ракушек и ожерелья из кораллов. Чики рыскал вдоль берега, искал в камнях блестящие штучки и приносил их своему загорелому хозяину. Иногда это были просто осколки стекла, а иногда и настоящие монеты. Особенно часто монеты попадались около лестницы, на месте их встреч – Катерина всегда знала, как помочь своему босоногому счастью.

Однажды Ричард прибежал ко мне после обеда, запыхавшийся и ни на шутку взволнованный, он плюхнулся на мою лапу.

– Смотри, Соломон! – в руке у парня блестело старое серебряное кольцо, начищенное до блеска, – сегодня я подарю ей его! Как думаешь, она выйдет за меня?

Тут он замялся и спрятал подарок. А что если она не согласится? Ведь кроме горячего сердца и старенького кольца он больше ничего не мог ей предложить.

– Как жалко, что ты молчишь! – тяжело вздохнул парень, – капитан Ричард говорил, что ты бессмертен и потому мудр. Это он мне сказал твое имя.

Парень убрал кольцо за пазуху, но тут же достал его дрожащими руками.

– Она опаздывает, – прошептал он, – уже совсем вечер. Она часто стала опаздывать! Но что я делаю? Кто будет ловить рыбу? Пусть опаздывает, главное, чтоб она всегда приходила.

Огненный солнечный диск медленно уплывал за горизонт. Для меня, а особенно – для Ричарда ожидание стало смертельной пыткой. Чем ближе подходил вечер и прохладнее становился воздух, чем сильнее и жарче разгорался огонь в его груди. Но вот, наконец, в переулке мелькнула знакомая тень, и парень со всех ног бросился к ней, в сумраке засверкали его босые пятки.

– Что с тобой случилось? – недоумевала Катерина, – ты так взволнован! Ты опять видел акулу?

– Нет! Лучше! – Ричард просто не мог оторвать от нее взгляда.

– Ты наконец-то научился танцевать? – с надеждой спросила она.

– Я научился летать! – с этими словами он легко поднял ее на руки и, смеясь, побежал к ступеням старой лестницы, – хочешь, я возьму тебя с собой?

– Так мы уже вместе! – засмеялась она, краснея.

Ричард, держа девушку на руках, осторожно спустился к воде. Там они, как обычно, сели плечом к плечу, чтобы помолчать друг с другом. Влюбленные часто молчат: зачем говорить, если мысли схожи? Счастье – это просто сидеть рядом и смотреть, как раскаленный солнечный диск тонет в море. Когда на темнеющем небе появился серебряный серп луны и зажглись первые звезды, в руке Ричарда блеснуло кольцо.

– Пусть никто никогда не разлучит нас! – прошептал он, стук его сердца был громче волн, – никогда…

– Мы и так с тобой неразлучны, – улыбнулась она, – ты и я как два крыла у этого каменного льва. У Соломона.

– Не снимай его никогда, – продолжал он, – если ты его снимешь – я умру!

– Дурашка! С кольцом или без, я все равно буду любить тебя! – улыбнулась она.

Время смеялось вместе с влюбленными, ловко воруя у них драгоценные минуты: еще чуть-чуть и солнце снова встанет, позвав с собою новый день.

– Какие яркие звезды! – шептала Катерина, – и сколько их много!

– Говорят, давным-давно жил очень богатый царь, его закрома были полны драгоценных сверкающих камней. Но каждый раз обходя свои богатства в одиночестве, царь не был счастлив, он мечтал о вечной славе и памяти среди людей. И тогда один мудрый маг взял и рассыпал его драгоценные камни по ночному небу. С тех пор все от мала до велика могут видеть его несметные богатства и вспоминать царя.

По небу яркой искоркой пронеслась падающая звезда. Кажется, «царское добро» потихоньку возвращалось на Землю.

– Смотри, Ричард! – сказала Катерина, – а если знать, где она упала, то можно найти клад?

– Я слишком занят, чтобы искать этот клад, – засмеялся он, а затем серьезно и внимательно посмотрел на девушку, – я должен беречь самую яркую звезду рядом со мной!

Она тихонько положила голову на его плечо. Что она могла ответить? Парень совсем не разбирался в астрономии, оставалось только надеяться, что он родился под счастливой звездой.

– Ричард, мне надо спешить! – наконец сказала она, как всегда печально, – отец рассердится…

– Но мы только встретились! – возмутился он, и как обычно, не хотел ее отпускать, – отец тоже был молод!

Обнявшись, они ушли вдвоем под покровом ночи, а у моих лап мирно посапывал пушистый маленький клубок: Чики знал, что его хозяин вернется. Ведь уже вторую ночь подряд Ричард врал друзьям, что ночует в море, чтобы с рассветом расставить сети.

Мангуст был прав: Ричард вернулся и, вскарабкавшись на мою широкую спину, свернулся калачиком между каменных крыльев, совсем как его маленький пушистый дружок. Как и тысячи предыдущих ночей, я не смыкал глаз и по возне за спиной чувствовал, что мой ночной гость тоже не спит. Ричард мечтал вслух, глядя на звезды и прислушиваясь к шороху волн.

– Где-то далеко, где кончается море и начинается небо, есть сказочный город, там люди всегда молоды и вечно счастливы. Его никогда не найдет ложь, там нет денег, это королевство любви и гармонии. Я найду в море русалку, она укажет мне путь, и я заберу туда навсегда мою Катерину на фрегате Надежда под золотыми парусами!

Признаться честно, Надежда была самым обыкновенным кораблем с пожелтевшими парусами, и только влюбленный взгляд мог спутать их с золотыми. Мечтающий парень не слышал, как в конце улицы остановилась карета, как из нее выбежала девушка в легком платье и со всех ног бросилась ко мне. У моих лап сердито пискнул потревоженный мангуст. Катерина, обняв сою каменную гриву, громко зарыдала.

– Соломон! Что мне делать? Сегодня он подарил мне кольцо! Он не попросил ничего – ни руки, ни сердца, ни свадьбы! Но и я, и ты понимаем, что значит это кольцо! Только ты и ночь знает, как сильно я люблю его, и что никогда не скажу ему нет… точно так же, как никогда не скажу ему да! Сколько еще будет продолжаться эта игра? Почему этот мир так жесток?

Ричард проснулся и резко вскочил на моей спине, спросонья он больно ударился головой о мое крыло, но все-таки решил дослушать монолог любимой до конца.

– Почему наша любовь – это маленькая лодочка в бушующем море? Я никогда не смогу выйти за него! Никогда!

В это время послушался стук каблуков о каменную мостовую: к нам троим подбежал богато одетый молодой человек.

– Катерина! Ты тут! – произнес мягкий взволнованный бас, – я ждал тебя на вечере! Он был так скучен без тебя!

– Зачем ты меня преследуешь, Эдвард? – резко спросила она, вытирая слезы, – тебя попросил мой отец?

– О, нет-нет! Не думай так! – Ричард взглянул на их тени: юноша попытался обнять ее дрожащие плечи, но она отдернула его руки, – ты вся дрожишь! Мой отец уговорит твоего не спешить с помолвкой! Мы еще слишком молоды!

С самой первой встречи Эдвард винил себя за то, что он отдавал слишком много внимания этой вольнолюбивой девушке. Сейчас же при шорохе волн и ярком свете луны Катерина была настолько прекрасна, что теперь ничто и никто не мог уберечь его от того, чтобы полюбить ее раз и на всю жизнь.

– Я вижу тебя в третий раз! – громко возмутилась она и тихо добавила, – и лучше б вообще никогда не видела!

– Из нас двоих только я влюбился с первого взгляда! Мое сердце…

Ричард как ошпаренный, спрыгнул с моей спины и подскочил к беседующим.

Черные, как смоль, густые волосы были взлохмачены, глаза горели ненавистью и гневом, как два уголька. Катерина невольно вскрикнула: она совсем не ожидала его здесь увидеть.

– Оставь ее! – взревел Ричард, готовясь накинуться на Эдварда. Его соперник был явно знатных кровей: не высокий худощавый юноша с благородно-бледным лицом, одетый в один из дорогих костюмов. Его светлые прямые волосы послушно спускались на плечи, а светло-голубые глаза смотрели испуганно, но прямо и открыто. На вид ему было не больше восемнадцати – ровесник Ричарду и Катерине.

– Защищайся! – крикнул Эдвард, обнажая шпагу.

– Хватит! Прекратите оба! – закричала Катерина, вставая между соперниками, защищая безоружного Ричарда, она винила в происходящем только себя.

– Брось оружие! Дерись на кулаках! – не унимался последний, подзадоривая Эдварда, – если б не шпага, я бы принял тебя за девицу!

– Ты заплатишь за оскорбление! – Эдвард, дрожа от гнева, в сердцах засунул шпагу обратно. Он предпочел отомстить словом, а не кулаками, – Катерина никогда не выйдет за рыбака без рода и племени! Вчера мой отец объявил о нашей помолвке с ней!

Сильнейшая боль насквозь пронзила тело Ричарда, его сердце тут же разлетелось на тысячи острых осколков. Даже шпагой в грудь было бы не так больно, чем слышать, как вдребезги разбиваются собственные мечты.

– Помолвка? Свадьба? – загорелое лицо Ричарда побледнело, как снег, сквозь слезы он уставился на Катерину, – ты… ты ничего мне не сказала!

– Прости… прости! – из ее прекрасных серых глаз брызнули слезы, – я не могла…

– Тебя бы все равно на свадьбу не пригласили! – ехидно подмигнул ему Эдвард – его слова оказались гораздо сильнее оружия.

Ричард схватился за голову, он был не просто ранен, он был убит. Теперь ничто не держало его в этом мире, его жизнь вдруг стала пуста и бессмысленна. Не говоря ни слова, он вскочил на каменное ограждение и спрыгнул в море. Тут же мелькнула маленькая юркая тень, и раздался плеск воды – верный Чики отправился за хозяином в волны. Катерина вскрикнула, и, прежде, чем обомлевший Эдвард успел что-либо сообразить, тоже прыгнула в воду.

Хоть и у берега здесь было очень глубоко, и у того, кто совсем не умел плавать, совершенно не было шанса. Эдвард быстро скинул дорогой камзол и бросился с перил вслед за девушкой. Столько криков и плеска воды я никогда еще не слышал. Но вот, наконец, на самой нижней ступени старой лестницы показались две насквозь промокшие фигуры. Эдвард вытащил Катерину на берег, она сопротивлялась и громко рыдала: Ричарда нигде не было видно.

– Он там! Он там! – кричала она, – нам нужно спасти его!

– Тихо, успокойся! Мы ему не поможем! – утешал он, украдкой косясь на море, – мы не можем ничего сделать!

Этот вечер мне не забыть даже через тысячу лет. Я – такой огромный и сильный и такой бесполезный и никчемный! О, если бы я только мог сдвинуться с места, или хотя бы поговорить – но нет! Порой бездействие – это самое худшее преступление! С тех пор я не видел ни Ричарда, ни его маленького друга Чики.

Катерина же часто приходила на берег, одна, в абсолютной тишине, она становилась возле перил, в ее глазах блестели слезы: она не верила, что его больше нет! Затем к ней осторожно подходил появлявшийся ниоткуда Эдвард и тихонько обнимал ее за плечи. Она резко разворачивалась, слышалась звонкая пощечина – начиналась ссора!

– Ты должна поесть! – терпеливо отвечал он на брань, потирая щеку.

– Ты должен оставить меня в покое! – всхлипывала она.

– Мои люди ищут тело, – Эдвард всеми силами пытался ее утешить, – возможно он…

– Он жив? – спрашивала она, резко разворачиваясь к нему, – скажи, что он жив!

Так продолжалось несколько месяцев, Эдвард все терпел, постепенно звук пощечин смолк, слезы высохли. Иногда она даже дарила ему несмелые улыбки. Он был очень терпелив, прощая все капризы и снося все обиды. Эдвард уговорил своего и ее отца отложить свадьбу, каждый раз придумывая новое объяснение ее несносного поведения.

Пролетело полгода, Эдвард по-прежнему везде и всюду преследовал Катерину, окружая ее заботой и осыпая подарками – цветы, конфеты, сувениры. Она снова чувствовала себя маленькой капризной девочкой, но в душе уже начинала бояться, что будет, если однажды он не окажется рядом? Так пролетели два года: Эдвард и Катерина стали неразлучными друзьями, они часто гуляли по берегу преимущественно возле меня. Он рассказывал ей о философии и поэзии, науке и путешествиях, любви и верности. Пожалуй, за последние несколько сот лет, я не вспомню собеседника более умного и приятного, чем Эдвард. Когда у него закончились истории, он читал по ночам новые книги, чтобы вечером рассказать их ей, а заодно и мне. Он знал алхимию и географию, литературу и астрономию, обожал поэзию и музыку.

Однажды, когда Катерина снова печально смотрела на море, Эдвард тихонько обнял ее талию и, осторожно положив ее руки на свои плечи, закружил в танце.

– Как здорово! Ты умеешь танцевать! – рассмеялась девушка, вдруг, вспомнив о моментах, когда Ричард был особенно весел и брал ее на руки, – ах, как прекрасен вальс!

– Твой танец, как твоя улыбка! – ответил он, добавив, – чудесны!

Однако тут Эдвард резко остановился и клонился над своими новыми лакированными туфлями с серебряными пряжками. И почему чем больше обувь соответствуют моде, тем меньше нравится ногам?

– Сними их! – посоветовала девушка, и тут он заметил, что ее миниатюрные туфельки стоят возле моих каменных лап.

Эдвард послушался, и они продолжили танцевать, вызывая улыбки и недоумение прохожих. Затем, как обычно, они долго сидели у моря под звездами, опустив уставшие ноги в воду.

– Вон Андромеда! Там Орион! А там дальше Млечный путь, – объяснял Эдвард, указывая рукой на небо, – это разлитое молоко самой Геры!

– Млечный путь? – переспросила девушка, удивленная тем, что звезды – это вовсе не рассыпанные по небу драгоценные камни, – а куда он ведет?

– Хм… По закону гравитации и закону сохранения счастья, – Эдвард важно задумался, – он бы привел меня к тебе!

– Закону сохранения счастья?

– Да! Есть такой закон природы, – объяснил он, – счастье никуда не исчезает, и им нужно делиться! Насколько один человек счастлив на земле…

– Настолько другой несчастен! – вскрикнула она, снова вспомнив о бедном Ричарде.

– Нет! Ровно настолько он может сделать счастливым другого! – тихо ответил Эдвард, он догадался, почему она, вдруг, снова грустит и о ком сейчас думает. Он тихонько обнял девушку за плечи и взял за руку. Черное от времени простое серебряное кольцо по-прежнему было надето на ее пальце – Катерина не снимала его ни разу, даже для того, чтобы почистить.

– Вот, это тебе, – тихо произнес Эдвард, осторожно одевая вокруг ее шеи дорогое золотое колье. Почти каждый вечер он дарил ей украшения, с каждым разом все дороже и дороже. Больше всего на свете он хотел подарить ей кольцо – золотое с дорогим камнем, но все никак не мог решиться. Серьги, колье, браслеты – она их радостно принимала, но не носила. И Эдвард боялся, что его кольцо она тоже не станет носить, и это разобьет его сердце. Ведь он так хотел, чтобы она, наконец, надела его вместо своего старого от Ричарда.

– Спасибо, – улыбнулась девушка, даже в сумерках было видно, что ее щеки окрасил румянец, – но не стоило…

– Стоило!

Она осторожно сняла колье, перевернула его и прочитала с обратной стороны:

– Мастер Франческа Матео, – вздохнула Катерина и посмотрела на Эдварда, – но ведь его подарил мне именно ты! Я хочу, чтоб была память о тебе, а не о ювелире!

– Но я не умею ковать золото, любимая!

– А от тебя мне не нужно золото, – улыбнулась она, протягивая ему украшение, – от тебя я готова принять даже ракушку!

Эдвард подпрыгнул на месте – Катерина хочет от него подарок, сделанный его собственными руками. Завтра он достанет со дна моря все ракушки, соберет все кораллы и морские звезды! Эдвард не желал ждать больше ни секунды: завтра он сделает ей предложение! Он ждет этого дня уже пять лет!

Погоня за счастьем

На следующий день ровно после обеда на берег пришли двое слуг, они украсили всю лестницу живыми цветами, положив их на ступени, перила и даже у моих лап. Мои каменные крылья и гриву тоже украсили, а на голову сплели огромный венок из живых цветов. Следующие несколько часов я провел в шумной компании десяти чаек, трое из которых без устали постоянно барабанили по моему затылку.

Наконец пришла сама Катерина: она с улыбкой и любопытством рассматривала цветы, а увидев меня, звонко рассмеялась. Но время шло, а Эдвард все не приходил. Когда на небе появились первые звезды, девушка не на шутку встревожилась: где же он? Тот, кто раскрасил этот берег, как ее жизнь, цветами. В отчаянии она села на мою каменную лапу и начала плакать: с ним что-то случилось!

Вдалеке послышались громкие шаги, к девушке бежал взволнованный растрепанный молодой человек. Она сразу его узнала и кинулась на встречу.

– Эдвард! Эдвард! – кричала она, – где ты был? Что случилось?

– Я… я хотел достать коралл, но лодка перевернулась, – впопыхах объяснил он, – меня спас моряк… человек со шрамом!

Его длинные мокрые волосы блестели при свете месяца, одетый наспех камзол был расстегнут.

– Зачем? Зачем кораллы? – кричала она, обнимая его, – не смей выходить в открытое море!

– Я хотел, – начал он и замялся, он хотел сказать, что собирался сделать ей предложение, но, вспомнив, что потерял кольцо в море, продолжил, – я хотел сделать тебе ожерелье!

– Дурачок! – вскрикнула она, – я смогу прожить без подарков! Я не смогу прожить без тебя!

О время, время! Как же ты все меняешь! Лечишь раны или учишь жить с болью? Пролетело пять лет, Катерина и Эдвард изменились не только внешне, но и внутренне. Она расцвела, превратившись из робкого дикого цветка в самую прекрасную розу! Катерина стала одной из самых красивых девушек в городе, самой дорогой его достопримечательностью. Эдвард возмужал, раздался в плечах и вытянулся, изменилось все – манеры, привычки, поведение. Неизменной была только любовь к ней, она жила в его сердце, с каждой встречей становясь сильнее и безумнее, важнее, чем весь мир и даже жизнь.

В тишине они долго стояли, обнявшись, только сейчас она по-настоящему поняла, насколько он ей дорог. Если бы он в эти минуты сделал ей предложение, даже и без кольца, она бы приняла его – ведь ее красота не вечна, и сердце устало от ожидания.

– Прошу прощения! – прервал их громкий мужской бас, они и не заметили, как к ним тихо подошел молодой человек.

Это был высокий, коренастый в новеньком военном мундире морской офицер, его черные густые волосы были коротко подстрижены и аккуратно зачесаны назад. В руках он держал что-то маленькое и пушистое, у пояса блестела шпага с золотой рукояткой. Только после пристального взгляда в темноте можно было разглядеть его черные глаза на добродушном лице с мощными скулами, маленького остромордого зверька в руках и золотого крылатого льва – герб на рукояти шпаги. Волосы незнакомцы были мокрыми, а через левую щеку от виска до подбородка проходил рваный глубокий шрам.

– Вы забыли его! – незнакомец протянул свою широкую мозолистую ладонь с маленьким бархатным мешочком.

– Спасибо! – поблагодарил Эдвард, вытаскивая из него дорогое золотое кольцо с большим драгоценным камнем, – спасибо еще раз!

– Благодарите его, а не меня! – улыбнулся незнакомец, погладив своего пушистого друга.

Катерина стояла, как каменная, не веря своим глазам: она узнала эти черные глаза, эту улыбку и, конечно же, озорного мангуста.

– Ричард! – со слезами радости она бросилась к нему на шею, – Ричард!

– Катерина? – его голос дрожал, по загорелым щекам побежали слезы – все эти годы он ждал только этой встречи, – Катерина!

– Где ты был?! – кричала она, слезы градом сыпались на его широкое плечо, – я думала, ты погиб!

– Нет! В ту ночь я нашел клад на дне моря! – его голос дрожал, он дотронулся до рукояти своего оружия, – я нашел шпагу и украшение!

– Безумец! – она захлебывалась от слез, – почему ты не находил его раньше?

– Потому что никогда прежде так сильно я не хотел умереть! – кричал он, – я нырнул так глубоко за смертью!

– О, Ричард! – вскрикнула девушка, коснувшись ладонью его щеки, изуродованной шрамом, – какая ужасная рана…

– Это рана от сабли, она давно зажила, – он взял ее за руку и медленно прижал ее к своей широкой груди, – здесь же рана глубже и безнадежней…

В ногах у Катерины вертелся юркий мангуст, зверек тоже ее узнал и требовал угощения.

– Чики! – по-детски радостно вскрикнула девушка, опустившись на корточки, – ты по-прежнему верен своему хозяину!

– Да, верен, – ответил за маленького друга Ричард, а затем добавил, глядя в ее глаза с горькой насмешкой, – он меня еще ни разу не предал!

Эдвард стоял бледный, как январский снег, держа на открытой дрожащей ладони свое кольцо. От волнения он не мог произнести ни слова – кажется, наступила его очередь бросаться в море за смертью.

– Зачем ты спас меня? – дрожащим голосом произнес он, обращаясь к Ричарду, – насмехаться?

– Я не знал, что это именно ты!

Но после стольких лет Эдвард тоже стал для Катерины родным, и теперь она ни за что на свете не согласится с ним расстаться! Девушка осторожно взяла из его дрожащей руки золотое кольцо, к удивлению Эдварда и недоумению Ричарда, она надела его на тот же самый безымянный палец, где носила почерневшее серебряное колечко.

– Я ни за что с тобой не расстанусь, Эдвард! – громко сказала она, обняв его, – ни за что!

– Но из нас должен остаться только один! – закричал Ричард, обнажая шпагу, – защищайся!

Эдвард вытащил свое оружие, хоть он и не был особо силен в сражениях. Послышался звон металла, девушка испуганно закричала, пытаясь их остановить. Пара ударов и шпага вылетела из рук Эдварда, больно ударив меня острием в плечо.

– Не смей! – Катерина встала между ними, заслоняя собой Эдварда, – прекратите оба!

– Только не говори, что ты забыла меня! – закричал Ричард, бросая шпагу на землю, – только не говори, что теперь любишь его!

– Я люблю вас обоих! – отчаянно закричала девушка сквозь слезы, – вы оба разбили мне сердце!

– Но ты должна выбрать из нас одного! – произнес дрожащим голосом Эдвард.

– Другой пусть умрет! – согласился Ричард.

– Я не могу!

– Ты должна!

– Не мучай нас!

– Хорошо! – наконец согласилась девушка, переводя серьезный взгляд с одного на другого, – завтра! Завтра вечером я скажу свое решение!

– Так скоро?

– Так быстро?

– Завтра вечером! Я жду обоих здесь же, у Соломона! И только попробуйте взять с собой оружие!

С этими словами, разразившись громкими рыданиями, она побежала прочь в город. Ее пылкие обожатели кинулись следом в темноту.

Пожалуй, никто на свете так не ждал следующего дня, как мы трое – Эдвард, Ричард и я. Неужели кто-то из них для нее окажется дороже? Ведь завтра ее выбор одного осчастливит, а другого убьет. Ричард, дикий и гордый, необразованный смельчак, друг ее счастливого детства. Бедный рыбак без рода и племени, в этой жизни у него нет никого, кроме нее. Вместо смерти он нашел на дне моря драгоценную диадему и фамильную шпагу и свернул горы ради любви – теперь он второй человек после капитана на военном судне.

Эдвард – стеснительный мечтатель, отлично образованный молодой человек с манерами самого принца. Отчаянный романтик, блестящий танцор и музыкант, единственный сын одного из самых богатых и влиятельных людей в городе. Но все золото мира меркнет перед его терпением – никто другой не смог бы завоевать доверие и сердце Катерины после потери Ричарда. Только Эдвард достоин не только ее доверия, но и любви.

Катерина, если есть в этом мире девушка достойная любви двоих, то это именно она. Я никого не встречал прекраснее, и уверен, что не встречу. Сколько жизни в этих ярко-серых глазах, сколько грации в юном гибком теле и энергии в светлой чистой душе.

Внезапно я каждым своим камешком захотел, чтобы завтра никогда не наступило! Слишком мало времени, чтобы решить, кто дороже, а кому придется сломать жизнь…

Но с рассветом пришел новый день, разбудил город, горластых чаек и самые тяжелые мысли. С первыми лучами солнца ко мне прибежала Катерина, одетая в простое неприметное платье и широкую шляпу от солнца. Она явно куда-то спешила, даже не присела в этот раз на мою каменную лапу.

– Позаботься о них, Соломон, – тихо прошептала она, крупные соленые слезы катились по ее щекам и капали мне на каменную грудь, – я должна это сделать!

С этими словами она подсунула под мою правую лапу аккуратно сложенный белый клочок бумаги и, даже не попрощавшись, быстро убежала в город.

Затем, где-то после обеда, когда гнев полуденного солнца был в самом разгаре, ко мне пришел Ричард, одетый в родные рыбацкие лохмотья. Лишь блестевшая золотом шпага выдавала его достойное положение в обществе.

– Соломон, – прошептал он, глядя в мои огромные вечно открытые глаза, – там, на дне мне явился он, мой патрон Ричард. Это он указал мне, где лежит сокровище и подарил свою шпагу.

Голос срывался, даже море волновалось за него, осыпая старую лестницу градом соленых брызг.

– Старый Ричард со мной! Он мой талисман! Катерина не может выбрать никого другого!

Но его голос дрожал, а ноги подкашивались – даже в бою ему никогда не было так страшно. Словно стыдясь своей нерешительности передо мной, Ричард обошел меня сзади. Там он быстро вынул свою драгоценную и единственную шпагу и спрятал между камней.

– Если она выберет не меня, моя шпага выполнит свой последний долг, с которым когда-то не справилось само море.

С этими словами Ричард удалился, оставив меня наедине с моими мыслями и чайками.

Перед самым вечером пришел Эдвард, белый, как снег и печальный, как смерть. Его светлые длинные волосы, как обычно, были тщательно зачесаны назад, сегодня он надел свой самый красивый камзол.

– Соломон! О, если бы я только сделал предложение на вечер раньше! О, если бы можно было все вернуть!

С этими словами он достал из-за пазухи дорогого камзола маленький позолоченный ножик, его рукоять была украшена драгоценными камнями, а тонкое острое лезвие играло в лучах солнца.

– Кровь ни разу не касалась его, – тяжело вздохнул Эдвард, – но без Катерины я не смогу жить!

Я бы тоже тяжело вздохнул и закрыл глаза, если бы мог, но мне оставалось только надеяться, что дорогой нож никогда не узнает вкус крови, а Ричард найдет Катеринино письмо раньше, чем свою острую шпагу.

Пролетели дневные часы, снова появился Ричард, причесанный, гладковыбритый, в строгом офицерском мундире с пышными погонами. У него на поясе болтались пустые ножны, золотой рукояти шпаги не было видно, и Эдвард облегченно вздохнул. Ричард подошел к нему почти вплотную, гордо выпрямившись с дразнящей усмешкой на лице. Черные, как ночь, глаза против печальных светло-голубых.

– Добрый вечер! – наконец поздоровался Эдвард, не выдержав напряженного молчания.

– И совсем не добрый! – огрызнулся Ричард, осматривая роскошный наряд противника с головы до ног.

– Что ж, для кого какой! – вздохнул его собеседник, стараясь держаться, как можно непринужденнее.

– Пока ее тут нет, чтоб защитить тебя, щенок! – в черных глазах пылал огонь мести.

– Без тебя было так хорошо! – светло-голубой взгляд блестел холодной ненавистью.

Этой малой искры было достаточно, чтобы Ричард взорвался и схватил за ворот камзола несчастного Эдварда. Тот не успел опомниться, как дорогая материя затрещала по швам.

– Отпусти меня, животное! – в сердцах выпалил он, безуспешно пытаясь вырваться из железных рук, все крепче сжимающих его горло, – отпусти!

Тут Эдвард вынул из-за пазухи свой секретный нож и приставил его к горлу обидчика.

– Ты нарушил уговор! – взревел Ричард и тут же с силой оттолкнул его от себя, – ты пришел с оружием, трус!

Он бросился ко мне за своей шпагой, но, к счастью, в его ногах вовремя запутался маленький остромордый зверек. Ричард неуклюже наступил ему на хвост, мангуст громко пискнул.

– Чики? Что это у тебя? – наклонился к нему хозяин, осторожно беря из острых зубок белый листок бумаги.

– Это… это письмо! – закричал Эдвард, пряча свой нож обратно, – оно может быть только от нее!

Ричард, не слыша его, быстро развернул листок и сразу же узнал этот ровный красивый почерк. Читать одному было страшно и одновременно две пары глаз, черных и светло-голубых забегали по строчкам.

– «Дорогие мои Ричард и Эдвард…»

– Вот видишь! Она написала меня первым! – засмеялся Ричард, Эдвард продолжил чтение:

«Ричард, не обольщайся, я написала тебя первым по алфавиту. Вы для меня равны, как два крыла на спине каменного Соломона. Неужели вы оба поверили, что я смогу выбрать из вас одного? Я предпочту смерть!

Ричард, я горжусь тобой, какой ты стал красивый и сильный. Береги Эдварда, в целом мире только он один смог заменить тебя. Эдвард, я люблю тебя всей душой! Твое огромное терпение благословенно небесами.

Надеюсь, вы читаете мое письмо вместе. И пока вы его читаете, мой корабль уплывает все дальше и дальше в море. Вам не узнать, куда и зачем я плыву, но скажу почему: вы оба разбили мне сердце! Хотите, ищите меня, хотите – нет, но пока я жива, я всегда буду любить вас двоих и носить оба ваших кольца на одном пальце!

Целую обоих, вечно ваша Катерина»

Письмо было насквозь пропитано солеными кляксами от слез, нелегко далось оно автору. Молодые люди молча переглянулись: девушка уплыла, оставив их на берегу с их злобой и ревностью.

– Я второй после капитана, но у меня нет корабля! – закричал Ричард, берясь за голову дрожащими руками. Судьба снова смеется над ним, безжалостно и громко.

– На моей «Надежде» подлатали паруса, но я никогда не был в море! – Эдвард опустил голову.

Ричард, скрепя зубами от досады и несправедливости, вдруг, внимательно и серьезно посмотрел на своего противника. Он собрал всю свою волю, нашел последние силы, сделал шаг вперед и, молча, протянул Эдварду правую руку ладонью вверх, словно прося прощения и снисхождения.

– Я буду матросом! – тихо произнес он, ненависть сменилась болью и терпением в его черных глазах, – если позволишь…

– Собирай вещи! И не опаздывай! – улыбнулся ему Эдвард, крепко сжав его большую загорелую руку своей маленькой белой, – «Надежда» не может плыть без своего капитана!

После этих слов они разошлись, так любовь к одной и той же прекрасной девушке почти сделала их друзьями, заставив позабыть о еще недавней ненависти и вражде.

Этим вечером ко мне прилетела большая белая чайка. Вместо того, чтобы традиционно долбить мой несчастный затылок, она тихо села мне на плечо и грустно уставилась на воду. Мимо шел небольшой, но прекрасный корабль с золотыми от вечернего солнца парусами, ярким флагом с огромным львом и резной кованой надписью на борту «Надежда». Управляемый любовью и подгоняемый верой, он твердо шел к своей цели, неся два юных горячих сердца на борту.

Как прежде над моим городом день сменяет ночь, пылает солнце и шепчет море. Но пока я не встречал ни Катерины, ни Ричарда, ни Эдварда. Быть может где-то далеко в одном прекрасном морском городе стоит другой немой каменный страж старой лестницы, который расскажет вам конец этой истории. А пока люди, как прежде, зовут меня Соломоном, приходят ко мне со своими мечтами и заботами, раскрывают тайны и просят совета. Но я-то знаю, что есть на свете девушка, прекрасная, как Афродита, и мудрая, как Соломон, которая сберегла две юных жизни, пожертвовав своим счастьем ради их надежды и любви.

продолжение следует