Сон длиною в жизнь (СИ)

Бражкина Юлия

Сон длиною в жизнь

Глава 1

Арина

"Вдох, выдох", - постоянно повторяла я про себя. Только не паниковать. Я снова повернулась к нему. Я всматривалась в его сосредоточенный взгляд, пытаясь найти в нем ответ. Несмотря на мои старания, дыхание совсем сбилось. В моих глазах резко потемнело, и я невольно закрыла их руками. Это чувство песка в глазах никак не покидало меня.

"Только не сейчас", - подумала я, предчувствуя медленно подкрадывающуюся ко мне беду. Я затаила дыхание и пыталась немного успокоиться, надеясь, что это вернет мне зрение. К моему счастью, мне становилось лучше, и я снова повернулась к своему собеседнику, но увидела только его силуэт. Я нервно протирала глаза, но, тем самым, делала только хуже. В моей голове периодически всплывала его улыбка, от которой кровь стынет в жилах. Как я не могла раньше разглядеть эти черты? Как я могла наивно предположить, что он что-то знает о моем недуге и сможет мне помочь? Лететь на самолете стало самой большой моей ошибкой, но ничего уже нельзя исправить.

Придя в себя через несколько минут, я боковым зрением заметила, что рядом со мной что-то происходит. Но как только я повернулась туда, на меня смотрели красные глаза. Рядом со мной сидела черная, как смола, лохматая, грязная собака. Его оскал был белым, как снег, и врезался мне в глаза на черном фоне. Эта гамма цветов внушала мне только одно. Смерть.

Внутри все холодело, и я попыталась встать с сиденья, но откуда-то появились ремни, которые охватили мои руки. И чем больше я прилагала усилий, тем сильнее ремни сжимали их. Сдавшись, я закрыла глаза и молилась, чтобы все быстрее кончилось. Я настолько ушла в себя, что не заметила тряску в самолете. Отдаленно я слышала, как все начали паниковать. Если бы они только знали, что я одна виновна в их предстоящей смерти! Что я одна в ответе за гибель стольких людей, которые не заслужили этого!

Все происходило настолько медленно, что я проклинала весь мир, что надо мной даже сейчас не могут сжалиться и подарить мне быструю смерть. Но самолет не может падать вечно.

Все в один миг прекратилось. Меня резким толчком бросило вперед, но сжимающие мои руки ремни смогли меня задержать на месте. Наступила тишина, и я слышала лишь свое редкое дыхание. В ногах я почувствовала легкое покалывание от резко хлынувшей воды. Немного приоткрыв глаза, я еле увидела болтающуюся перед собой кислородную маску, но я к ней даже не прикоснулась. Какая разница, если я все равно умру. Да, я бы и не смогла. Я уже не чувствую ремней, но слабость парализовало все тело. Слезы медленно текли по щекам одна за другой. Пока я погружалась в воду, я размышляла, как выглядит смерть и что меня ждет после нее. Это всегда меня пугало. Но я не жалела, что умираю. В моем случае смерть - это только спасение. Но не для остальных. Не для родителей. Они из-за меня на этом самолете. Если можно было бы вернуть все назад, я бы сделала это, не задумываясь. Ради них. Но сейчас уже поздно что-то менять.

Вода уже достигла моих рук. Она была настолько ледяной, что я уже перестала чувствовать нижнюю половину своего тела. Я решилась в последний раз открыть глаза. Хочу, чтобы последнее, что я увидела, это лицо мамы. Хочу, чтобы она в последний раз взяла меня за руку и сказала, что все будет хорошо. Какой-то внутренний порыв заставил меня резко открыть глаза, и это все изменило. Я уже стояла посередине салона, как статуя, обездвиженная и безразличная к окружающей обстановке. Вода уже полностью заполнила самолет. Все закончилось. Я осталась наедине с мертвой тишиной. Никого больше не было. Салон был пуст, но вода в ней пропиталась смертью. Я чувствую, как она обволакивает каждый миллиметр моего тела. Или моей души. Ведь я уже умерла.

Однако обернувшись назад, я поняла, что все-таки не одна. Я увидела то, чего я меньше всего хотела видеть. Я увидела своих родителей. Они, как и я, уже мертвы. Хотелось кричать, плакать, разрушить весь этот чертов мир, но мое лицо и мои движения остались неизменны. Словно я была заперта в маленькой комнате и пыталась вырваться наружу.

Почему я не среди них? Почему я единственная стою посередине салона и должна все это видеть? Ответ был слишком очевиден, чтобы его задавать. Я направилась к своему месту. Я знала, что я увижу, но, видимо не была готова к этому. Я сидела все на том же месте. Мертвая. Неужели, это и есть смерть? Бродить запертой в собственной душе и ничего не делать? Я почувствовала жгучую боль внутри. Неужели, я рождена, чтобы страдать. Чем я разозлила судьбу, что она предоставила мне еще большие страдания?

Я услышала рык справа от себя. Медленно повернувшись в сторону звука, я снова увидела его. Пса. Его взгляд стал еще свирепее, чем внушал мне убийственный страх. Он принял позицию, чтобы напасть. Я хотела попятиться, но осталась стоять на месте, как околдованная. Пес сделал один решительный прыжок и окутал меня своей тьмой.

Я резко проснулась, глубоко заглатывая воздух. Я моментально поддалась вперед, чтобы мне было легче дышать. Утренняя скованность в теле не обрадовалась таким порывистым движениям и нисколько меня не пожалела, ударяя в самые больные места. Такое чувство, что словно мои мышцы разрываются на части.

Рядом, как всегда, сидит мама и вытирает пот с моего лба.

- Все хорошо, милая. Я с тобой, - успокаивала меня мама, подкладывая мягкие подушки под мою спину.

Я прижала правую ладонь к своей груди, стараясь уровнять дыхание. Мои губы дрожал. Холод был настолько сильным, что каждый раз кажется, что несколько секунд назад я действительно умерла.

Если подумать, я должна уже привыкнуть, но не могу. Надеялась, что привыкну. Но прошло пятнадцать лет, а мне до сих пор снится один и тот же сон, словно в первый раз. Это невыносимо. Только мама спасает меня в такие моменты.

По моим щекам потекли горячие слезы. Мама прижала к себе, чтобы я могла выплеснуть свои эмоции и унять их. Все тело тряслось. Болело все от головы до кончиков пальцев. Я больше не могла это выдерживать. Я долго боролась, но в последнее время я чувствую, что сдаюсь. Пятнадцать лет назад мне поставили Моракский синдром. Тяжелое и редкое заболевание, которое сопровождается периодическими галлюцинациями, низким болевым порогом и медленно протекающей полиорганной недостаточностью. Не нужно быть гением, чтобы понять, к чему это все приведет. Но мои родители, являющиеся далеко неглупыми людьми, отказывались в это верить.

Мы уже все перепробовали. Обошли всех врачей, провели все обследования. Мама даже прибегала к нетрадиционным способам лечения. Но все тщетно. А с каждым годом угасаю на глазах. Я нахожусь уже на грани смерти. Так говорят врачи и удивляются, как я с таким состоянием еще жива. Хотя это жизнью назвать трудно.

Однажды я увидела себя в зеркале и не могла поверить, что это действительно я. Этот безжизненный тусклый взгляд моих карих маленький глаз убивал все живое, что осталось у меня внутри. Волосы были такими сухими, ломкими, редкими, что я даже прикоснуться к ним боялась. Истощение уже достигло таких высот, что кости были видны невооруженным взглядом. Особенно меня пугали выступающие скулы и впалые щеки. Они так и кричали о моей предстоящей смерти.

Я практически не выхожу из дома. У меня нет друзей, которые бы меня поддержали. Я и не хотела быть кому-то другом, потому что во мне уже давно жизнь потухла. Я это чувствую.

Сейчас ровно пять утра. Я всегда просыпаюсь в одно и то же время. Ни секундой раньше, ни секундой позже. Хоть в этот момент у меня никогда нет сонного состояния, но я все равно боюсь снова заснуть. Я с трудом ночью-то засыпаю, зная, какой кошмар меня ждет. Один раз я даже не спала три дня. Я все время думала об этом сне. Представляла, как пес окутывает меня тьмой. И боялась, что однажды я не проснусь и останусь в ней навсегда.

- Тебе нужно поесть. Я приготовила вкусный йогурт, как ты любишь, - пыталась развеселить меня мама.

На самом деле, я его не любила. Можно сказать, я ничего не любила. У меня полностью пропал аппетит еще несколько месяцев назад. Родители об этом не знают. В принципе, им это и не нужно знать. Зачем их печалить очередным симптомом?

Я натянула еле заметную улыбку, чтобы порадовать маму. Она обожает, когда я улыбаюсь. Ведь это такое редкое удовольствие.

Мы живем в довольно необычном здании. А особенность его заключается в сочетании жилого дома и клинической больницы. Их ввели, чтобы не разлучать тяжелобольных с их родными и близкими. Министр здравоохранения считает, что больному будет куда легче перенести свою болезнь, если с ним будут рядом любящие его люди. И я полностью с ним согласна. Не представляю, чтобы со мной сейчас было без моих родителей. К сожалению, так как это нововведение, это удовольствие дорогостоящее, но благо мои родители - обеспеченные люди и могут себе это позволить. Это, наверное, звучит эгоистично. Они тратят на меня свои деньги впустую. Но я не хочу свои последние дни жизни провести в одиночестве в окружении бездушных врачей.

Единственным увлечением, к которому я успела пристраститься, это рисование. Сначала это было довольно мило и безобидно. Я рисовала красивые пейзажи. Леса, озера, даже водопады. Они получались необычными, но никому ненормальным это не показалось. Но потом я начала рисовать странные рисунки. Непонятные, смазанные, уродливые. Я не понимала, почему я буквально в один миг утратила свой навык. Я пыталась учиться лучше, и мне казалось, что у меня получается, но как только я заканчивала последнюю деталь, все снова смазывалось на глазах. Я уже забыла, сколько слез я пролила, пытаясь достучаться до мамы с папой. Я была уверена, что со мной начинало происходить что-то плохое, но они твердили, что мои рисунки просто прекрасны, и я зря волнуюсь. Хоть мне и было всего десять лет, но я понимала, что они слишком щадят меня. Мне лишь нужно было, чтобы мне поверили. Но я этого так и не дождалась.

Через год я стала рисовать людей. С ними было куда хуже. Они вообще были без лиц. Я помню каждое движение кисточкой, которой я рисовала каждые черты лица, но это все стиралось сразу после последнего штриха. Я много раз об этом говорила, но на меня лишь смотрели с сочувствием. Никто мне не верил. Что взять с сумасшедшей? С каждым годом это игнорирование действительно помутнил мой рассудок. Ка раз тогда я отрешилась от всего, что имеет каждый нормальный ребенок. Школы, друзей, игр. Один словом, детства. Я осталась наедине со своими внутренними монстрами.

Я хотела бросить рисование. Я чувствовала, как на меня это плохо влияет. Как будто каждый рисунок высасывает из меня глоток жизни. Возникает чувство подавленности, которое не проходит долгое время. Но я не смогла. Это желание постоянно рисовать стало патологическим, зависимым. Никто не понимал, почему так происходит. Когда папа отнял у меня все принадлежности для рисования, мое состояние резко ухудшилось. Я кричала, плакала, выла от этой нестерпимой боли. Как мне рассказывали, как только мне принесли бумагу с карандашом, я диким возбуждением начала рисовать человека. Это единственный рисунок, процесс создания которого начисто исчез из моей памяти. Но, конечно, он тоже был без лица. Но было в нем что-то притягательное, знакомое и загадочное. Я много вечеров провела, рассматривая этот рисунок, пытаясь найти в нем ответ на вопрос, которого я даже не знаю. Я не могла этого объяснить и как-то понять. В нем было что-то особенное. В последующем я больше ничего нового о нем не узнала. Он просто бесполезно хранится на самом дне нижнего ящика стола.

- А вот и я, - появилась мама, держа в руках тарелку творожного йогурта и стакан травяного чая.

- Мама, я могу поесть и за столом, - сказала я, пытаясь встать с кровати. Меня пробила новая волна боли, но я давно научилась их терпеть.

- Нет, - она поставила завтрак на тумбочку и уложила меня обратно в постель. - Тебе нужно беречь силы. Тебе сегодня еще к Диане Александровне ехать, - она нажала кнопку на панели, и раздвигающийся поднос вылез из постели, поднялся до нужного уровня и отклонился на сто восемьдесят градусов, оказавшись передо мной.

Я устало вздохнула и смирилась. Причина моего порыва была в том, что мне недолго осталось чувствовать землю под ногами. У меня уже выраженная слабость мышц, и скоро будет паралич. Сначала ноги, потом руки, мимические мышц, потом дыхательная мускулатура, а затем смерть.

Дэрриан

Пошел дождь. Я сидел в кресле у окна и пил тиминский нектар. Алкоголь обжигающе растекался по груди, и я наждался каждой приятной минутой. Это расслабленное состояние отвлекало меня от мысли, что в наших планах нет никакого движения. И как только я пытаюсь поговорить с Юрием об этом, он всегда находит какие-то отговорки.

Как бы там ни было, скоро закончится постоянно повторяющаяся пластинка одного и того же дня. Я, конечно, привык к этому, но существо моего рода любит разнообразие. И иногда приходится создавать его самому.

Я улыбнулся и, отвернувшись от окна, сделал еще глоток этого божественного напитка.

- Дэрриан, - услышал я сзади знакомый голос. - Тебя Юрий зовет.

Ну, наконец-то. Надеюсь, что сегодня я хоть что-нибудь узнаю. Просто так он к себе не вызывает. Обычно за него все делает помощница.

Валерия. Определенно одна из немногих, кто мне нравится в этой своре Юрия. Мне вовсе не хотелось вставать со своего любимого кресла, когда я уже настроился на некоторый покой, но я не мог отказать ей. Есть в ней что-то, что привлекает меня.

Сейчас Валерия выглядит слабой и измученной, но это естественно в нынешней ситуации. Но я-то знаю, какая она на самом деле. Такая смелая, умная, выносливая, иногда дерзкая, а самое главное послушная, услужливая. Практически, что ее не просят, она это выполняет или хотя бы пытается. Наверное, поэтому Юрий выбрал ее в качестве правой руки.

Я поставил бокал на ближайший столик и встал. Валерия стояла у прохода, скрестив руки, терпеливо ждала меня.

- Не знаешь, что он хочет? - решил я поинтересоваться.

- Ты же знаешь, что у меня других дел полно, - глубоко вздохнув, напомнила Валерия. - Мне совершенно не до этого. Я просто передала его просьбу и все. Могу сказать только одно. Он был чем-то взволнован, и для него это важно. Так что тебе лучше поторопиться.

Кого я обманываю? Как всегда какое-нибудь глупое задание. Юрий все принимает близко к сердцу. Он вообще какой-то чувствительный. Какой из него лидер, если он не может рационально мыслить в какой-либо ситуации. Но приходиться пока его терпеть.

- Хорошо, - согласился я. - Пойдем, а то наш тиран нас накажет!

Все-таки я смог пробить эту броню в виде грустной гримасы, и Валерия улыбнулась мне.

- Осторожно со словами, Дэрриан, - предупредила она меня, когда мы дошли до лестницы.

- Да, что он сделает? - усмехнулся я. - Не выгонит же из-за такого пустяка.

- Кто его знает. Сейчас он какой-то другой.

Я видел, что это немного тревожит Валерию, но не успел я и слова сказать, она резко ускорила шаг, и я немного отстал от нее. Мы спустились на второй этаж, прошли вместе несколько метров, а потом разошлись. Доходить до кабинета Юрия мне пришлось самому. Но не пришлось заходить туда, чтобы понять, что там никого нет.

Внезапно я услышал какой-то ажиотаж во дворе. Я резко рванул на улицу. Почему Юрий в последнее время пренебрежительно ко мне относится? Я не помню, чтобы я что-нибудь сделал, что ему не по нраву. Конечно, я могу ему насолить, но мне пока не представилось возможность. Но чувствую, у меня скоро будет шанс.

Снаружи я увидел, что практически все были здесь. Не только из нашего пятого пункта, из всех. Все разделены на пять кланов.

В первой кучке стояли ламии. Колдуньи, проще говоря. Никогда их не любил. Женское общество ядовитых змей, которые тебя ужалят, скажи им хоть одно плохое слово. Но, как и везде, есть исключения. Например, Валерия. Или Тинктара. Некоторые фанатичные личности набивают на себя боевой раскрас, которым напугаешь любого, и татуировки почти на все тело, чтобы казаться мужеподобными. А то, видите ли, их никто серьезно не воспринимает. Не удивительно, что меня привлекает Валерия. Она на фоне всех выглядела самой женственной, но при этом в поединке уложит многих. Но остальных ламий этот пример ничему не учит. Им легче изуродовать себя внешне, чем лишний час провести в тренировочном зале. Так и хочется им сказать, что они недалекого ума.

Следующими шли рейгары. Они управляют двигательной системой человека. Они хоть и нормально себя ведут, но все равно на них без некоторого содрогания не посмотришь. Как представишь, как все твои мышцы болезненно спазмируются, так в дрожь бросает. Очень неприятное чувство. Благо их можно узнать издалека. У них у всех поголовно черные, ка смола волосы. Конечно, черные волосы есть везде, но вот у рейгаров они сразу бросаются в глаза. Почти с первого взгляда опытный человек их узнает.

Третий клан - спириты. Управляют душами умерших. Вот так уснешь, а тебя задушит дедушка, который умер несколько лет назад. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Люди теряют личность при смерти. Когда об этом думаешь, иногда впадаешь в тоску. Может, поэтому спириты все такие тихие, замкнутые, осторожные. Они с рождения видят, что их ждет после смерти. Но есть и хорошая сторона. Ты не будешь сходить с ума от бесконечных скитаний по земле.

Далее стоят хатики. Своеобразные хамелеоны. Могут приобрести любую форму, цвет. В основном, любят животных. Даже в свободное время в них превращаются.

С другого края находились церебры. Вот кого надо по-настоящему опасаться, так это их. Наше сознание - штука сложная, и не каждому церебру она под силу. Нужен большой опыт и много усилий, чтобы освоить это умение. Наверное, только это нас и спасает от их узурпации. Среди нас есть много опытных, но действительно стоящих лишь единицы. Отключат ваше сознание, и моргнуть не успеете!

- Дэрриан, встань на свое место, - приказал мне Юрий, стоящий напротив этой утренней линейки.

- Но ты хотел со мной поговорить, - подметил я, подойдя к нему совсем вплотную.

- Позже, - лишь ответил он. Одно только это слово вывело меня из себя. Я не двинулся с места и так и остался смотреть на него испепеленным взглядом. Мне всегда приходится сдерживаться с трудом, ведь я, по сути, очень вспыльчивый человек. - Дэрриан, иди, - повторил он, даже не взглянув на меня. - У меня сейчас и без тебя и так много проблем.

Я решил прислушаться к голосу здравого смысла и отступить, ведь мне нужно было его доверие, по крайней мере, в ближайшее время. Я сделал первый шаг и направился к своему месту. Я был из шестого клана. Единственный здесь брастол. Я обладаю усиленными чувствами человека. Слух, зрение, обоняние - моя стихия. Почему же я один? С самого рождения мы видим мир не таким, каким его видят другие. Мы его чувствуем. Наверное, поэтому почти все брастолы вырастают миролюбивыми, не лезут в войны и разборки. Они слишком любят жизнь.

Я заметил, как все косятся на меня. Уж очень я выделяюсь среди этой толпы не только потому, что здесь я один их своего клана, но и потому, что я один чувствую себя нормально, тогда как остальные умирают. Без энергии беты они долго не протянут. Так что в их интересах, чтобы все прошло гладко. Все ссылаются на мой возраст, ведь чем старше ты, тем ты сильнее и выносливее, но если бы они знали, что дело совсем не в этом, почувствовали бы себя дураками, что не догадались раньше.

Как раз вовремя, Валерия вышла из дома и дала Юрию какие-то документы.

- Ты знаешь, что делать, - сказал он ей. Отдал все документы и оставил себе лишь один листочек. Под дождем они уже все промокли. Конечно, сам текст сохранится, но все равно неприятно держать в руках смоченную бумагу, которая может легко порваться.

Валерия направилась к первому клану, а Юрий направился ко мне, что было уже видно по одному лишь его взгляду. Он молча подошел ко мне и протянул тот самый листок. Я его взял и увидел почти пустую бумагу. Лишь в центре было написано имя. Дейн.

Я нахмурил брови и удивленно поднял глаза на Юрия. Он уже повернулся ко мне спиной и собирался уйти от вопросов. Но на этот раз я не сдамся. Я взял его плечо и заставил остановиться. Встав пред ним, я указал на листок и спросил лишь один вопрос.

- Зачем?

- Ты не имеешь права спрашивать. Ты согласился быть для меня личным киллером, а они выполняют работу без лишних допросов.

- Я этого не сделаю, пока ты мне не объяснишь причину этого приказа. И тем более, - я приблизился к нему еще ближе и прошептал как можно тише. - Мы оба знаем, что я имею право спрашивать.

Я ждал, оставался в той же позе, пока он не даст мне ответ. И я снова получил краткий ответ.

- Не в этот раз.

Он резко вырвался из моих рук и ушел прочь. Я периодически сжимал кулак, и лист бумаги через несколько секунд превратился в маленький твердый комок. Постепенно все начали расходиться, и, дождавшись, пока последний человек уйдет в своем направлении, я пошел в своем.

Дождь начинал усиливаться. Мне придется нехило постараться, потому что дождь будет приглушать звуки шагов об листья, которые сейчас везде. У меня было бы преимущество, как у брастола. Но я справлюсь и без этого. Я всегда справляюсь с трудностями.

Полностью сосредоточившись, я удачно услышал довольно громкие шаги за пятнадцать метров позади меня и остановился.

- Ты действительно думал, что я тебя не замечу? - повернувшись в сторону его шагов, прокричал я.

Где-то за восемь метров от меня из гущи леса вылез Мейс.

- Дэрриан, я не хочу навязываться..., - неуверенно начал он.

- А тебе и не надо! - огрызнулся я.

- Но почему ты всегда идешь на задания один? Это же опасно!

- Собери сразу в кучу свои тупые вопросы и возвращайся в свою команду!

Он, конечно, мне ничего плохого не сделал, но мне он не интересен, чтобы с ним сейчас разговаривать. Мейс слишком юн, чтобы говорить мне, как правильнее всего следует поступать. Хоть внешность и не говорит о возрасте, но в моих глазах он всего лишь глупый мальчишка. Это заметно во взгляде, движениях, повадках, а также в мыслях. Ему сейчас хочется стать героем, показать свою силу во всей красе. Новенькому сейчас нужно уважение среди своих товарищей. Именно поэтому он здесь. Как поднимется его статус среди друзей, если Мейс сломает самого упертого и несговорчивого парня в округе! Только он не знает, что этот парень может убить его даже за такую мелочь, если он будет мешаться под ногами.

- Тише. Я просто хочу поговорить. Это не отнимет у тебя много времени.

- Ты не стоишь этого времени, - остро ответил я на его предложение и, резко развернувшись, пошел дальше. Но не успел я сделать и пяти шагов, как я почувствовал постепенную спазмированность, которая охватывала волнообразно все мои мышцы ног, и они начали сами останавливаться. Мейс. Не думал, чтобы он так глуп, чтобы пойти против меня.

- Нет. На этот раз ты меня выслушаешь, - неуверенно потребовал он.

- Еще раз попытаешься мной управлять, я применю свою силу. А ты знаешь, что я сильнее тебя, - сквозь зубы, процедил я, еле подавляя себя, чтобы наказать его за свой поступок.

Я повернулся к нему.

- Вот именно! Как ты можешь быть сильнее меня?- спросил Мейс, в какой уже раз удивленный моему утверждению. - Ты же обычный брастол! Ну, серьезно! Максимум, что ты можешь, это услышать приближение твоей жертвы на сто-двести метров, возможно, увидеть. Не знаю, о брастолах вообще в книгах практически ничего нет, потому что нечего писать. Вы слабые, - пренебрежительно раскидывался он оскорблениями, забыв об осторожности. - Но в тебе что-то есть, - а сейчас он напялил умный вид, будто ответил на вопрос, в чем смысл жизни. - Другое, что делает тебя сильнее многих.

Я улыбнулся.

- Кто ты такой, чтобы говорить о моих преимуществах?

- Потому что скоро будет новая война. Впервые не между кланами. Мы не знаем, что нам ждать. И ты нам нужен. Мы должны доверять друг другу.

Я сделал вид, что мне глубоко наплевать на то, что он говорит. И это разозлило его еще больше.

"Давай! Натвори еще больше глупостей. И тогда я убью тебя со спокойной душой!", - раззадоривал я свой животный инстинкт.

- Я знаю, на какое место ты метишь, - это меня уже заинтересовало, но я подождал с ответом, надеясь, что Мейс мало что знает об этом. - И ты, скорее всего, его получишь. Поэтому мы тебе нужны. В одиночку ты не справишься.

Я снова улыбнулся. Чувствую, этот мальчик уже не вернется домой.

- И что же ты хочешь? - непринужденно спросил я его.

Мейс улыбнулся в ответ и, судя по его выражению лица, был немного удивлен своей быстрой победе.

- Давай поохотимся вместе, - предложил он. - Во-первых, я хочу посмотреть, как ты работаешь, а во-вторых, мы должны научиться работать в команде, - я слушал его с легким надменным видом и ждал, когда же он закончит. - Скоро эти мелкие операции закончатся, и тебе придется с нами работать. Так что, я думаю, лучше начать сейчас, чтобы в дальнейшем не было проблем.

У него все так просто, непринужденно. Хотя он и половины не знает о том, что здесь происходит. Он здесь совсем недавно и еще не успел влиться в эту опасную игру. Я сделал вывод, что долго здесь он со своей наивностью не проживет. Я решил пока оставить его в живых. Мейс сам себя погубит.

- А я думаю, что не стоит, - ухмыльнулся я. - Так что, иди на свое место и делай свою работу.

Я снова развернулся и сделал несколько шагов. И вдруг у меня резко заболело все тело, в том числе и голова. Я согнулся и схватился руками за голову. У меня было чувство, что у меня сейчас взорвется голова. Импульсы его силы поступали не так часто, по причине его еще не достаточного уровня силы, и я смог почти сразу их перехватить. Я взял его силу под контроль. Не торопясь и выпрямившись, я глубоко вздохнул. После рейгаров остается неприятный остаток. Мышцы становятся как будто вареные. Это терпимо, но Мейс зашел слишком далеко.

"Зря он это сделал", - подумал я.

Повернувшись к Мейсу, я застал его в недоумении. Между нами было несколько метров, и я стал его сокращать. Он пытался остановить меня своей силой, но это уже было бесполезно. Его зеленые, и без того большие глаза раскрылись еще шире в порыве страха. Я уже почти подошел к нему вплотную. Он был настолько худым, тощим, что я мог бы его пополам сломать.

- Как ты..., - только и успел произнести Мейс прежде, чем я схватил его за горло.

- Как я не поддаюсь твоей силе? - закончил я за него. - Хороший вопрос. Пойти против человека, о котором ты ничего не знаешь, особенно, на что он способен, было самой большой твоей ошибкой.

- Ты не убьешь "своего", - скептически прошипел Мейс.

- Наивный. Почему ты так уверен, что ты для меня "свой"?

С этим вопросом я достал из своего пояса клинок и проткнул его сердце.

Глава 2

Арина

- Как вы сегодня себя чувствуете?

Диана Александровна - психотерапевт, который работает со мной уже пять лет. И каждый раз она задает мне этот вопрос, в надежде, что мне станет лучше. Но каждый раз она получает один и тот же ответ.

- Хуже.

Я сидела в удобном мягком кресле, к которому так привыкла. Весь кабинет был в успокаивающих бежевых тонах. Стол, за которым сидел мой психотерапевт, и кресло, в котором я просиживала весь сеанс, стояли напротив друг друга. Практически у самого огромного окна, из которого виднелся чудесный пейзаж хвойного леса. Больница находилась за городом, в нескольких километрах. Конечно, в моем городе много достойных психотерапевтов, но Диана Куреленко - единственная, с кем я могла общаться. Единственная, которая считала мой сон очень значимым и влияющим на мое состояние. Она говорит, что только когда я смогу победить страхи в своей голове, я смогу излечиться.

Она была женщиной средних лет, с короткими русыми волосами. Имела высокий рост, определенно больше моего, округлое лицо, заостренные черты лица и самые красивые голубые глаза, которые я когда-либо видела.

- Ваш сон. Нет ли каких-либо изменений?

- Нет.

Ее всегда поражало, что мои сны идентичны. Нет ни единого изменения на протяжении стольких лет. Это противоречило всем ее знаниям о снах. Может, поэтому она еще не отказалась от меня. Однажды я лежала в этой больнице, но ничего не изменилось. Диана Александровна была так мной заинтересована, что она предложила сеансы два раза в неделю. Тогда она верила, что сможет мне помочь. В ее глазах было столько энтузиазма, чего я не наблюдаю сейчас. Мне так и не стало лучше, как бы она не старалась.

- Возможно, вы смогли еще что-то запомнить? - спросила она, в надежде на малейшую зацепку. Но я ее и тут разочаровала.

Она сегодня была особенно чем-то огорчена. Возможно, ей уже надоело тратить на меня свое время, когда она может помочь людям, которые действительно в ней нуждаются. Недавно я узнала, что ее график стал настолько занятым, что у нее не остается времени на семью. Этот усталый вид и мешки под глазами от постоянных бессонных ночей я наблюдаю уже несколько сеансов. Я знала, что освободившись от меня, ей станет легче, но не в ее принципах отказываться от пациентов. Старается не отказываться, как бы сложно с ними не было. Иногда у меня приходила мысль самой предложить прекратить психотерапию, но у меня язык не поворачивался самой отказаться от общения с ней. Диана Александровна была одной из немногих, кем я дорожила. Таких людей ничтожно мало. Когда я теряю такого человека, во мне нарастает страх остаться одной.

- Арина, давайте поговорим начистоту. Вы уже пять лет лечитесь у меня. Но мало того, что вам не становиться лучше, вам хуже с каждым днем. Это ненормально. Вы понимаете это?

- Я понимаю. Но ничего не могу поделать.

Она несколько минут ничего не говорила. Просто смотрела меня, думая о чем-то.

- Не думаю, что есть смысл продолжать применять методику моего лечения. Это не приносит никакой пользы.

Это должно было когда-нибудь произойти. У меня было достаточно времени, чтобы подготовиться к этому шагу. Семья для нее дороже. Я не вправе ее осуждать.

- Если ты хочешь, мы, конечно, продолжим лечение. Я не имею права отказывать тебе. Но ты должна знать, я тебе уже ничем не смогу помочь.

Она пыталась найти нужные слова. Теребя в руках ручку, Диана посмотрела в окно. Она чувствовала неловкость, что ей пришлось поставить меня в такую неудобную ситуацию.

- Что ты думаешь, насчет всего этого?

Она снова посмотрела на меня.

- С вами сложно не согласиться. Вряд ли мне уже что-то поможет, - я слабо улыбнулась, горько осознавая неизбежное.

- Нет. Не говори так, - воскликнула Диана Александровна. - Не нужно считать, что если я тебе не помогла, значит, никто не поможет!

Она замолчала, заметив, что несколько повысила голос. Было видно, что она чувствовала ответственность за меня и пыталась напоследок сделать хоть что-то, что могло бы быть для меня полезным.

- Надежда. Вот, что дает тебе силы жить дальше. Никогда не теряй ее.

Как бы уверенно она не говорила, я ее давно уже потеряла. Я хотела верить своему другу, но я слишком реалистична, чтобы действительно это принять.

Мы продолжительно смотрели друг на друга. Наконец, молча кивнув, я дала понять, что я согласна со всем, что она сказала и, скрепя сердце, официально заявила, что больше не нуждаюсь в ее услугах.

Конечно, я нуждаюсь в ней, но я больше не могла отнимать ее время и силы на безнадежного больного. Как я считаю, она еще долго продержалась.

Поняв, что раз уж мы все решили, и мне пора уходить, я встала с кресла и направилась к выходу.

- Но хочу дать тебе последний совет, - внезапное предложение моего психотерапевта заставило меня остановиться . - Тебе это не понравиться, но я верю, что это может помочь.

Кажется, я догадалась, о чем она говорит. Вряд ли я на это решусь.

- Нужно перебороть свой страх, и ты это знаешь. Просто ты никак на это не решишься. Может, в этом-то вся и проблема?

Я молчала. Она меня уже давно на это уговаривает, но я наотрез отказываюсь от этой затеи. Я знаю, что она, возможно, права, но все мое внутреннее естество не хочет это признавать.

- Возможно, это твой последний шанс на нормальную спокойную жизнь.

Вряд ли она уже будет нормальной. С такими осложнениями, как у меня. У меня пока, можно сказать, что-то наподобие ремиссии. Мне не надо целыми днями лежать на больничной койке и считать каждую секунду.

- Погоди, я позвоню кому-нибудь, чтобы тебя проводили, - остановила она меня у дверного проема, резко заметив свою оплошность.

-Не нужно. Я сама дойду.

- Тебе нельзя одной разгуливать, - заметила Диана Александровна, уже нажав несколько кнопок на боковой панели.

Прошло несколько минут, но никто не пришел. Она уже начала волноваться и повторила набор, как минимум, два раза.

- Прости, сегодня сумасшедший день. Все заняты.

- Я, правда, сама дойду, - повторилась я, когда к двери кабинета подошел следующий клиент.

-Арина, - устало смирилась она, - если что случиться, ты знаешь, что делать, - она показала на свое запястье.

- Да, конечно.

Я вышла из кабинета и пошла прямо по коридору. Опустив глаза, я взглянула на свой браслет. Конечно, изначально он был предназначен для моего контроля. Чтобы я не покончила с собой. Но на нем есть кнопка на случай, если мне срочно понадобиться помощь. Какая досада. Почти разряжен. Если что, я все равно в людном месте. Рано или поздно кто-то выйдет из своего кабинета и заметит меня.

Больница была очень хорошо устроена. Здесь недавно был ремонт. Из некоторых палат раздавались крики, но я уже привыкла к ним и не обращала внимания. Почти все здесь окрасили в светло-зеленых тонах. Поставили везде пуленепробиваемые окна, после того случая с шизофреником, который вылетел на улицу, разбив окно. Также поставили на подоконниках много цветов как в коридорах, так и в палатах больных. Они были настолько красивы, что когда я прохожу мимо них, мне хочется подойти и почувствовать аромат каждого цветка, но каждый раз я не прохожу мимо. Учитывая мою боль, мне хватает терпения, только чтобы дойти до папиной машины.

Кстати о папе. Хочу убедиться, что он уже едет за мной. Я достала телефон из кармана и набрала отцовский номер. У него было занято, и я попыталась еще раз, но все напрасно.

Что я теперь буду делать? Ноги так ноют, что я сейчас свалюсь на пол. Немного подумав, я вспомнила, что на первом этаже у регистрационной есть диван и два кресла со столиком для ожидания. У меня нет другого выбора, как пойти туда и пытаться дозвониться до отца там.

- Арина, - вдруг я услышала голос маленькой девочки у себя за спиной, как только хотела убрать телефон обратно.

Рука дрогнула, и я выронила телефон из рук. Разбился ли он, мне не было важно в этот момент. Я просто неподвижно стояла, затаив дыхание.

Она сегодня рано появилась. Я ждала ее намного позже. Она сейчас стоит у меня за спиной. Я чувствую ее всем своим телом, но не появлялась в моем поле зрения. Я настолько сильно испугалась, что дрожащие ноги не могли сделать даже малейшего движения. Я медленно взяла себя за запястье и нажала на кнопку. Она не загоралась. Неужели, совсем разрядился? Как же некстати!

Через три минуты я все-таки решилась двинуться с места. Первый шаг был самым сложным, но потом стало легче. Но с каждым шагом я все равно чувствовала, что ноги могут меня не удержать, и я уже не смогу куда-то уйти без посторонней помощи. Я осторожно оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть хоть кого-нибудь, но все как будто сквозь землю провалились. Мысль о том, что я могу остаться наедине со своим проклятием наводила на меня панику. Я молилась, чтобы мне хватило сил, дойти до первого этажа.

Я шла довольно медленно, потому что, во-первых, ноющая боль в ногах не давала мне идти быстрее, а во-вторых, я думала, что резкие движения могут спровоцировать ее раньше времени. Конечно, она появиться предо мной. В этом нет сомнения, но разве это глупо, что я хочу максимально отсрочить эту встречу? Возможно, и глупо, но в порыве лютого страха людям не свойственно мыслить здраво. Я уже почти дошла до лестницы, но она появилась прямо передо мной. Я резко остановилась и отшатнулась назад.

- Ты не хочешь меня видеть? Я чем-то тебя обидела? - наивно спросила девочка.

Я, ничего не ответив, обошла ее и начала спускаться по лестнице. На этот раз я начала торопиться, опираясь на перила. Ступеньки начали плыть, то увеличиваясь, то уменьшаясь. Было несколько моментов, когда я чуть не упала, но каким-то чудом я могла держаться на ногах. Лестница сейчас для меня опасна. Одно лишнее движение, и я могу мгновенно сломать себе шею. Осталось преодолеть лишь два этажа, и, по крайней мере, эта опасность минует.

"А потом что?" - задалась я вопросом.

Никогда точно неизвестно, сколько времени она будет меня преследовать. Может два часа меня мучить, а может лишь на две минуты появиться. Нельзя предугадать, на сколько она пришла сегодня. Но даже за две минуты эта девочка может довести меня до крайне удрученного состояния.

На выходе она снова появилась. Я споткнулась об ступеньку и на этот раз не сумела удержаться за перила и пролетела, по меньшей мере, семь ступенек. Я рефлекторно закрыла свою голову руками, чтобы избежать травмы головы. У меня и так все плохо, не хватало еще и "овощем" стать. Я в таком положении и осталась лежать на полу лицом к полу.

- Почему ты убегаешь? Ты не можешь меня бросить. Мне страшно без тебя, - услышала я этот дьявольский голос над своей головой. Голова так пульсировала, что я слышала ее лишь через слово, но для меня совсем не важно, что она говорит. Ничего хорошего она никогда не приносила.

Мне показалось, что я подвернула левую лодыжку, но откуда я могу знать, если у меня все болит! Я зарыдала от собственной беспомощности. На первом этаже всегда было несколько человек и, увидев внезапное происшествие, они поспешили мне на помощь. Они пытались меня поднять и оторвать мои руки от головы, но я не поддавалась. Я чувствовала ее. Она где-то рядом поджидает меня. Но со мной стали обращаться грубее, как с какой-то сумасшедшей. Когда одну из моих рук смогли отцепить от головы, мне невольно пришлось открыть глаза, и я увидела совсем близко карие глаза, которые иногда переливались в красный оттенок.

- Когда-нибудь я заберу тебя, - с воодушевленным отвращением произнесла она, лежа на животе около меня. - И тогда ты точно не убежишь.

- Нет! Нет! - запищала я. - Не трогайте меня.

До выходной двери осталось совсем чуть-чуть. Голова кружилась, но я должна была выйти на улицу. Вдруг там подъехал папа, и ждет меня?

"А если нет? Куда я побегу?" - закидала я себя вопросами, на которые я не знала ответ. Отец тогда меня точно не найдет. Будет только хуже.

- У Арины снова приступ. Нужно сказать Диане Александровне, - сказала одна из женщин, державших меня.

- Иди, - согласилась другая. - И позвони ее отцу. Он нас засудит, если с ней что-то случиться.

Упоминание об отце придало мне немного сил, и я вздохнула с облегчением. По крайней мере, он скоро приедет и заберет меня. Я даже перестала вырываться. Когда меня попытались поднять на ноги, я случайно увидела в руках одной из медсестер шприц. Меня словно бес взял, и я вырвалась из чужих рук и стала пробираться к выходу, как можно быстрее. Тех медсестер, к моему счастью, что-то отвлекло, и мне никто не мешал. Практически.

У самых дверей, повернувшись в сторону дивана и кресел, я снова увидела ее. Она улыбалась.

- Я хочу играть. Помнишь, как мы играли в прятки?- надув губки, требовала девочка.

- Да, пошла ты! - не выдержала я и вышла из больницы.

Было очень солнечно, и яркий свет ослепил мои глаза. Я закрыла лицо руками, немного пошатываясь от головокружения. Как только я смогла открыть глаза и нормально видеть, я чуть было не наткнулась на мужчину, гуляющего с собакой. Пес резко начал огрызаться на меня, дергаться и вырываться. Хозяин от неожиданности чуть не упустил поводок из рук, но вовремя успел сжать руку. Я была слишком близко и поэтому, еще не отойдя от головокружения, я упала на землю. Я начала реветь, как маленькая девочка, и отползать назад от собаки.

- Дик! Дик! Хватит! - пытался хозяин остановить свою собаку, но она все равно пыталась напасть на меня. Один он не сможет справиться с такой большой собакой.

Я вспомнила собаку из своего сна. Конечно, она похожа на эту собаку только цветом шерсти, но этот рык кровоточил мои уши. Я закрыла их и скрутилась клубочком на земле.

- Хватит! Хватит! Хватит! - истерично повторяла я. - Путь она замолчит! Прошу!

В глазах все затуманилось. Я не могла пошевелить даже пальцем. Я не чувствовала своего тела. Все вокруг началось трястись, как будто планета сейчас взорвется. На уши давил этот дикий лай. Она не прекращала. Периодически собака даже скулила. Наверное, собаку услышали в регистрационной и пришли помочь.

- Бесполезно. Она не может успокоиться, - услышала я женский голос.

- Я не понимаю. Она очень добрая собака. У нас в первый раз такая ситуация, - растерянно пытался оправдаться хозяин собаки.

- Возможно, у пса бешенство. Тогда придется его усыпить.

Дальше я ничего не слышала. Я чувствовала, как меня пытаются поднять. Я не сопротивлялась, но и не помогала. Если они хотят мне помочь, пусть они заткнут эту собаку. Мне было все равно, что они сделают с ней. Лишь бы она замолчала.

Я почувствовала, как мне поднимают рукав и накладывают жгут. Я сразу поняла, что они хотят сделать и начала освобождаться от рук, крепко меня державших. Но на этот раз это были мужчины, и у меня получалось лишь барахтаться и кричать, что есть силы.

- Арина, хватит кричать! - огрызнулась одна из медсестер. - Тебе это необходимо.

Как же я ее ненавидела ее. Моя ненависть не исходит от ее предстоящего поступка, нет. Это была ненависть с первого взгляда на ее злые серые глаза, острый большой нос и надменный взгляд. Ее грубое поведение никогда не оставляло меня равнодушной. Ей плевать на чувство другого человека. Для нее пациенты были какими-то животными, не знаю, но точно не людьми. Эта разница между ее отношением со своими коллегами или посетителями и душевно больными, была настолько явной, что я всегда удивлялась, как ее еще никто не уволил! Однажды я пыталась намекнуть Диане Александровне о ней, но она быстро отвела разговор на другую тему, и больше я не пробовала с ней об этом говорить.

Эта медсестра сейчас смотрела на меня сверху вниз, представ передо мной всем своим высоким ростом. Ее фигуре могли бы позавидовать многие, и чтобы ее подчеркнуть, она всегда ходила в облегающем коротком халате. На работе она всегда завязывала свои длинные светлые волосы в хвост. Я не могла понять, как такая красота могла достаться такой циничной и наглой особе. У нее были некоторые неправильные черты лица, но это лишь добавляло в ней какую-то изюминку.

- Держите ее крепко, - надменно приказала она.

Я уже потеряла надежду, но вовремя появилась Диана Александровна и все остановила. Она взяла шприц, одарив недовольным взглядом эту медсестру. Она знает, что мне нельзя это вкалывать, так как это чревато последствиями. Но я для нее безжизненное существо, которое недостойно жалости.

- Арина, успокойся! Все хорошо, - начала меня успокаивать Диана Александровна. Но я все еще слышала эту собаку. Почему ее еще не увели?- Скоро за тобой приедет... Да, уберите эту собаку, наконец! - сорвалась она, повернувшись к собаке. - Отец, - закончила она. - Он уже едет.

Она села рядом мной и гладила меня по волосам. Она предложила мне зайти в клинику и полежать на диване, но я отказалась. У меня возникло острое чувство, что если я туда вернусь, но снова увижу Леру. Эту маленькую дьяволицу.

Через несколько минут, мой отец приехал.

- Арина! Арина, - вдруг услышала я папин обеспокоенный голос, от которого я немного оживилась. Почувствовав его руки, я сразу прильнула к нему.

- Забери меня отсюда! Прошу! - сквозь слезы умоляла я его.

Он без всяких вопросов взял меня на руки и, не обмолвившись ни с кем словом, и понес меня к машине, крепко прижав меня к себе. Хоть собаки уже не было, но в голове все еще стоял этот лай. Но чем дальше мы отходим от этого места, тем больше отголоски этого момента оставались там, и я потихоньку начала приходить в себя. По крайней мере, я стала нормально видеть. Лучше бы я не могла этого делать. Я снова увидела ее. Ее образ начал искажаться. Это означало, что мой приступ начал стихать, но боязнь не хотела покидать меня.

- Не зли меня, Арина, - улыбнувшись, предупредила меня девочка.

Я сжала руки в кулаки и постаралась утихомирить свой страх. Я закрыла глаза, чтобы ее больше не видеть, надеясь, что так все пройдет быстрее.

Наконец, мы дошли до машины, и папа уложил меня на заднее сидение.

- Ты как, Арина? - спросил отец.

- Пожалуйста, давай уедем отсюда. Быстрее.

Он незамедлительно захлопнул дверь и сел на водительское сиденье. Как только мы тронулись, я легла и молилась, чтобы эта девочка хотя бы на сегодня оставила меня в покое.

Но это не самое худшее, что произошло со мной в этот день. К вечеру у меня отказали ноги.

Дэрриан

Прошло два дня с того момента, как я убил Мейса. Его тело я перетащил на другую дорогу, чтобы отвести от себя подозрения, но все прошло как нельзя лучше. По крайней мере, большинство подумало на рейгаров. Они не простили того, что представитель их клана выбрал не ту сторону. Это было вполне логично, и удача определенно сейчас была на моей стороне.

Юрия это еще больше разозлило. Но мне это только на пользу. Жалко, конечно, парня, но он бы не отстал от меня со своей "командой".

- Дэрриан, может, все-таки послушаешь, о чем мы говорим? - ироничным голосом спросил Юрий.

Я поднял голову. Ненавижу присутствовать на этих сборищах и, тем более, участвовать в них.

Мы находились в большом зале бордовых тонов, в центре которого находился круглый дубовый стол, за которым мы обычно сидели. Достаточно близко от нас стояли черные кожаные диван и кресло, поставленные напротив камина. Над ним всегда висела и висит картина девушки, по-моему, предыдущей беты. Я никогда не рассматривал ее и не уточнял, кто на этой картине. Но почему-то сейчас, когда я уже так близок к цели, я обратил на нее внимание. Но это любопытство рассеялось, как только Юрий открыл рот в мою сторону, и я уже практически забыл о картине.

- Или ты скорбишь по Мейсу? - вдруг добавил Леварг.

- Конечно, - не растерялся я с ответом. - Он ведь был членом нашей команды.

Я чуть не поперхнулся тиминским нектаром, осмыслив, что сказал.

Юрий, ничего не ответив на мой сарказм, отвернулся и продолжил обсуждение.

- Думаю, с Мейсом мы разобрались, - заключил он. - Повторю для тех, кто был не с нами, - тонко намекнул на меня. - На месть у нас нет ни времени, ни сил. Сейчас нам нужно сосредоточиться на главном - на бете. Вбейте себе голову. Она должна быть у нас любой ценой.

На этот раз я решил больше ни на что не отвлекаться и сделал вид, что внимательно его слушаю, а также понимающе и серьезно смотрел на него. Осталось несколько дней, я могу и потерпеть. Юрий должен понять, что бета для меня, как и для него, является единственной целью на данный момент. Он должен выбрать меня. Для этого я и здесь.

Юрий еще на несколько секунд задержал на мне свой пронзающий взгляд, затем снова обратился к остальным.

- Осталось три дня. Ламии уже нашли воронку. Наше преимущество заключается в том, что только мы знаем его местонахождение. Но другие будут следить за нами, и им не составит труда помешать нам.

Он встал из-за стола, подошел к комоду около двери и достал карту, которую затем раскрыл на столе. Взглянув на нее, я в какой раз убедился, что Юрий никудышный тактик.

- Поэтому нам нужно максимально очистить это место в радиусе не меньше ста метров. Он указал на место, расположенное рядом с Мирийской пещерой,- это будет не просто. Но я был уверен, что мне будет отведена другая роль. - Мы распределим всех по местам завтра. Сегодня нужно выбрать одного, кто сделает самое главное.

Ну, вот и настал тот самый момент.

- И я принял решение. Дэрриан, - обратился он ко мне. - Я выбрал тебя.

"Так неожиданно!" - саркастически подумал я. Я ведь единственный, кто с ног не сваливается от нарастающей слабости. Но для меня важна другая роль, которую я должен получить любой ценой. Придется сильно постараться, чтобы отнять ее у другого.

- Я тебя не подведу, - притворно поблагодарил я его за оказанную мне честь.

- Только попробуй, и ты пожалеешь об этом, - процедил он мне в ответ.

Видно, что для него это было трудным решением. Я ему определенно не нравлюсь. Мне даже можно было и не надеяться получить другую роль честным путем. Но Юрий разумный человек, и он понимает, что я единственный человек в этой комнате, кто сможет справиться с этим заданием.

- Кто будет альфой, я еще не решил. На этом все, - закончил Юрий и уже собрался уходить.

- Подожди, - я решил попытать удачу. - Я думал, что я же им и буду! Почему ты хочешь разделить эти роли? - с детской непосредственностью не понимал я.

Он непонимающе на меня посмотрел, как и все остальные.

- По-моему, мы уже договорились, кем ты будешь, - пояснил он повторно.

- Ты думаешь, я не справлюсь? - произнес я, как будто бросил ему вызов.

На его лице появилась ухмылка, которую редко увидишь. Юрия это забавляло, но он должен вбить себе в голову, что я не шучу и настроен серьезно.

- Ты уже получил свою роль, - вдруг влезла Тирелла. - Так что сиди и помалкивай.

Чертова ламия.

- Тирелла, - улыбнулся я ей. - Ты-то почему возмущаешься по этому поводу? Вот, от тебя никак не ожидал, - я окинул ее взглядом с головы до ног. Ее достаточно грубые черты лица в сочетании с вечно недовольным видом делали ее просто отвратительной. Ее надбровная дуга была слишком опущена близко к глазам, и когда она хмурила свои густые черные брови, они закрывали веки ее темно-карих, практически черных, глаз. Из-за этого вид ее лица был довольно необычным и... страховитым. - На роль альфы ты, ну, никак не подходишь. Ты, уж, прости. Тут природа постаралась.

Не выдержав, она сорвалась, подалась вперед и накинулась бы на меня, если бы ее не задержали Сальвур и Валерия.

- Хватит! - прервал нас Юрий прежде, чем я успел открыть рот.

Тирелла все еще яростно на меня смотрела своим своеобразным взглядом, что не могло не вызвать у меня улыбку. В этом доме есть самое главное правило. Никогда не применять силу друг на друге. А без своей силы, что она может мне сделать? Это глупо.

- Оставьте нас, - попросил других Юрий.

Так даже лучше. Легче будет его уговорить. Не будут мешать надоедливые девчонки, которые вечно лезут не в свое дело. Я напоследок окинул на Тиреллу взглядом победителя, что ее еще больше взбесило.

Ох, хотел бы я посмотреть на нее, когда она узнает, что я победил! Неважно, каким способом.

- Ты это серьезно? - спросил Юрий, когда последний человек вышел за дверь.

- Да, - не задумываясь, ответил я. Он улыбнулся. Если он будет и дальше воспринимать это в шутку, будет сложнее его уговорить.

- Ты рехнулся! - засмеялся Юрий. Но этот смех закончился быстро. Он вдруг резко стал серьезным и задумался о чем-то. Через несколько минут он снова посмотрел на меня.

- В тебе что-то есть, - Юрий отошел от меня к комоду и положил карту на место. - Ты не похож на брастола, однако, как ты утверждаешь, являешься им. Что-то отличает тебя от других, но я не могу понять, что именно, - он подошел к камину и сел в кожаное кресло у камина. - Ты сильнее остальных и пока не чувствуешь на себе отсутствии энергии, которая питает нас всех, поэтому я тебя и выбрал.

- И я это понимаю, но...

- Я не закончил, - прервал меня Юрий.

Ненавижу, когда он так делает. Так и хочется перерезать ему глотку, чтобы он, наконец, заткнулся. Но приходиться подавлять свой гнев, как в данном случае.

Дав понять, что я готов его слушать, Юрий продолжил.

- Но даже для тебя быть и проводником, и альфой - это слишком. Ты, будучи проводником , уже потеряешь много сил. У тебя их практически не останется, чтобы стать альфой. Времени будет мало. Мы должны сделать все быстро. Все может сорваться, если ты не сможешь...

- Только у меня пока достаточно сил, чтобы сделать это, - отчаянно пытался я убедить его.

- Вот именно, что когда ты доставишь сюда бету, энергия восстановиться. И поэтому только тебе подходит роль проводника. У тебя есть на это силы. У других ее почти не осталось.

- Я тебя не прошу посылать за ней кого-то другого. Я лишь прошу отдать мне обе роли.

- Хорошо, - он внимательно начал всматриваться в огонь. - Давай представим, что каким-то чудесным образом у тебя хватит сил, чтобы стать альфой, - Юрий повернулся ко мне лицом. - Ты не подумал, что девчонка может вспомнить все? - озадаченно спросил он.

- Не вспомнит. Я это знаю, - соврал я. Я думал об этом, но не знал точно, запомнит она меня или нет. Даже если и вспомнит, я смогу с эти разобраться. Сейчас главное, уговорить Юрия, а с этой проблемой я потом справлюсь.

- Почему ты так уверен?

- Для нее будет все как во сне, - небрежно предположил я. - Даже если она меня и вспомнит, она запомнит лишь мой образ, силуэт.

- Это все, конечно, хорошо, - заключил Юрий. - Но я не могу так рисковать. Я долго шел к этой цели, и я не позволю все разрушить глупому мальчишке, который захотел все и сразу.

Я почувствовал, как у меня внутри все зашевелилось. Я знал, что мои глаза уже выдали то бешенство, которое сейчас во мне зародилось, не успел он и предложение закончить.

"Этот глупый мальчишка может убить тебя в считанные секунды", - только и подумал я.

Я еле сдерживал себя в руках. Я такое не прощаю, и не будь он мне нужен, он был бы уже мертв. Возможно, я и не надеялся победить сегодня, но его отношение ко мне я не смогу простить.

- Думаю, мы друг друга поняли, - произнес он и быстро вышел из комнаты, а я остался наедине со своим гневом.

Я снова повернулся к картине. Она смогла меня немного отвлечь. Я задумался, как это нелепо выглядит, когда одна маленькая девчонка может спасти всех от смерти? Я понимаю, что она необычный человек, идентичный в своем роде. Это одна душа, состоящая из огромного количества энергии, которая перемещается из одного тела в другое, из одной жизни в другую. Это скопление огромной кучи информации, накопленной за сотни лет, знания, которые очень трудно достать. И все это в таком хрупком теле. Я до сих пор не могу понять, почему это существо не выбрало мужчину. Каждый раз после смерти одного тела она переходит в другое и всегда женское. Но может, это и к лучшему. Для меня. Будь она мужчиной, мне было бы сложнее добиться своей цели.

Глава 3

Арина

Мы сидели втроем за столом. Я, мама и отец. Я водила ложкой по куриному бульону, от которого меня страшно тошнило. Я не могу есть твердую пищу, потому что мне очень больно ее проглатывать. Как будто я проглатываю осколки стекла. Конечно, мне все трудно проглатывать, но жидкость меньше раздражает мою глотку. Каждый день, практически, одно и то же. Меня и так всегда от еды воротит. Приходиться чуть ли не запихивать ложку в рот. К тому же, эта однообразность меня уже настолько достала, что я каждый раз умираю от желания швырнуть эту тарелку в стену, но как только мои глаза попадают на маму, все проходит, потому что я больше всего на свете не хочу причинить ей боль.

Но именно сегодня даже это не помогло мне забыть о своих страданиях и покорно есть, моля, чтобы тарелка быстрее оказалась пустой. Прошло несколько дней с того инцидента, и все мои мысли были только о нем. Я думала, как рассказать родителям о том, что завтра я не пойду к Диане Александровне. А тут еще проблема с ногами. У меня был шанс, когда родители начали говорить о том, как мне подняться. Сами справятся или позвать кого-нибудь помочь? Может уговорить Диану Александровну поработать на дому, больше заплатить? И тогда я могла вмешаться. У меня был такой хороший шанс. А сейчас я никак не могла даже начать. Какие слова подобрать? Нужно ли что-то умолчать? Я еще не прикоснулась к супу, и я начала нервничать, что скоро мама это заметит. И тогда мне придется начать говорить. Да, и еще, как назло, голова раскалывалась. К счастью, не так сильно, как иногда бывает. Я уже привыкла к постоянной головной боли.

- Как дела с психотерапевтом, милая?- мама настолько неожиданно задала вопрос, что моя рука вздрогнула, и ложка упала в суп. - Есть успехи?

Я взглянула на отца. Мы решили не говорить мама о том происшествии, потому что она бы вспылила и лично пошла бы к моему психотерапевту выяснять, почему в ее клинике я расхаживала без сопровождения. Вот только от него мне тоже было, что утаить.

Я замешкалась, и не знала, с чего начать.

- Ммм..., - промычала я, растягивая время. - Я больше не буду ходить на сеансы к Диане Александровне, - мне показалось, что в моей голове это звучало мягче.

Мама молчала. Сегодня она выглядела немного счастливее, чем обычно. Я не понимала, почему, но я не стала спрашивать. Возможно, она хочет, чтобы я не чувствовала на себе жалость. Если да, то она слишком поздно начала. Но это все не важно, главное, что она улыбается своей прекрасной улыбкой. Ее губы растягиваются в тонкие бледно-розовые линии, и она обнажает свои ровные белые зубы. Ее кожа не казалась такой бледной, как обычно, из-за анемии, которая появилась у нее шесть лет назад. И каково было мое разочарование, когда тот блеск в ее серо-голубых глазах, который так меня радовал, потух, когда ее губы снова сомкнулись в одну прямую черту. Мама около минуты просто смотрела на меня, пытаясь понять, что случилось.

- Что значит, не будешь? - поинтересовался папа, опередив маму.

- Я больше не вижу смысла в дальнейших сеансах.

- Не видишь смысла?! - мама резко встала из-за стола. - Может, это она не видит в них смысла? Да, я знаю, что это она!

Разгневанная мама вышла из столовой. Я на автомате хотела поспешно последовать за ней, но я лишь упала на пол. Почти сразу я почувствовала, как папины руки помогают мне встать и сесть в инвалидную коляску. Маму я уже не видела, и меня пугало, что она собирается сделать. У меня было предположение, что она просто хочет уйти в спальню и постараться усмирить свой гнев, как она, бывало, делала, или хотела выпить настойку пустырника, но, похоже, я ошиблась как в первом предположении, как и во втором, когда обнаружила ее в коридоре. Я поняла, что мама хочет сделать, когда она лихорадочно искала телефон, перевернув все вверх дном.

- Мам, не нужно!

- Нет, нужно! Я ей доверяла, а она вот так с тобой поступила! - бушевала мама, разнося все вокруг. - Это немыслимо! Как она может отказаться? Ей за это огромные деньги платят. Я буду на нее жаловаться, что бы ты ни сказала.

- Мама, она права. Я больше не нуждаюсь в ней. Психотерапевт мне не поможет, как же ты не понимаешь!

Она меня как будто не слышала! Мама, наконец, нашла свой телефон и стала поспешно набирать номер. Я начала злиться на нее. Вся та сдержанность, которая копилась внутри меня, стала бушевать, бурлить, отчаянно вырываться наружу! Я судорожно дрожала, пытаясь побороть ее, но было слишком поздно. Не владев собой, я резко подкатила к ней в плотную и, выхватив из ее рук телефон, разбила его об первую попавшую стену.

- Послушай же меня, наконец!

Я хотела, чтобы она меня выслушала. Мне столько хотелось ей сказать, и я надеялась, что она поймет меня. Но я ничего не сказала. Потому что с этим броском пробило и мою голову. Головная боль возросла в несколько раз, и была просто невыносима. Мой выплеск эмоций, который я вложила в этот бросок, возвратился ко мне бумерангом, и ударил в самый центр.

Я упала с коляски, хватаясь за голову. Боль настолько была нестерпимой, что именно в такие моменты мне казалось, что смерть дышит мне в спину, казалось, что сейчас моя голова разорвется, и все вмиг прекратится. Последнее, что я почувствовала, это как две пары рук пытаются меня поднять.

Я не помню, как я оказалась на кровати. Точнее, в больничной койке. Я разочарованно закрыла глаза. Боль поражала меня, и я думала только о ней. Но два слова я все-таки смогла сказать.

- Прости меня, - хрипло прошептала я, обращаясь к маме. Но я ее не видела и ничего не слышала в ответ. Вокруг меня были лишь расплывающиеся картины.

Но головная боль постепенно стала утихать, но не исчезала. Неизвестно, сколько я пробыла в таком бреду. Может, несколько минут, а может, несколько часов. В любом случае мне это время казалось вечностью. Как будто я уже побывала в аду. Глаза горели и, наверняка, были ужасно красные от полопавшихся сосудов. Все вокруг казалось мне таким нечетким с помутнениями в некоторых местах, отчего мне казалось, что в моей комнате бегают черти.

Дрожь пробила все тело. Любое движение отдавало болью в голову, но я была бездвижна. За пятнадцать лет я научилась не двигаться несколько часов, так что для меня это не было проблемой. Если бы я испытывала только физическую боль.... Меня не отпускало чувство тревоги, отчаяния, волнения, отчего слезы сами хотели вырваться наружу. Но я держалась изо всех сил. Мне надоело плакать. Вся моя жизнь омыта слезами. Я всегда старалась казаться сильной, но я почти сломана. Я устала быть сильной. Но я не имею права сдаваться. Пока у меня есть те, ради кого я живу, я не сломлюсь.

Я невольно вспомнила мой "маленький кошмар". Она - мое вечное напоминание о том, какая я была, о счастливом времени до этого ада. Когда я смотрю на нее, я будто смотрю на себя в зеркало. Мне иногда кажется, что она хочет, чтобы я не ненавидела себя, ненавидела прошлую счастливую жизнь, прежнюю себя. Именно на ней она остановилась. Именно такой девочкой я была, когда мне подписали смертный приговор. Я всегда начинаю думать, как бы у меня сложилась жизнь, если бы я была нормальной, как все. Я старалась не обращать внимания на эту дьяволицу. Но это просто невозможно. Меня одолевает страх, как только я слышу этот милый, наивный голосок. Стоит только о ней подумать, все внутри сжимается, даже дышать трудно.

Практически все галлюцинации связаны с ней. В более типичных случаях они разнообразные, почти постоянные. А у меня лишь одна маленькая девочка. Со стороны это звучит не так страшно, почти безобидно. Я помню, как мне сказали, что мне даже повезло. Я мысленно посмеялась над этим. Им не понять, что все намного глубже, чем они думают. Даже несмотря на то, что эта дьяволица взяла мою внешность, что уже, по сути, жутко, Лера внушает мне большой страх, который я не могу объяснить. Когда я ее вижу, мне хочется убежать, укрыться в безопасном месте. Но если подумать, она же ничего плохого мне не делает. Каждый раз я проговаривала это про себя, готовясь дать ей отпор, но забывала обо всем с ее появлением. И как тут прикажешь бороться?

Я вспомнила Диану Александровну. Мой последний визит. Не могу поверить, что я была там в последний раз, что я больше не сяду на мягкое кресло, к которому так привыкла. Что больше не услышу этих вопросов, которые Диана Александровна задавала мне на каждом приеме, что больше не увижу пейзажа хвойного леса, который я наблюдала за окном.

Одна слезинка все-таки пробилась, несмотря на все упорства.

Я услышала звук открывающейся двери. Я лежала спиной к ней, и не знала, кто это. Если это отец, то он точно меня спокойно выслушает. Я почувствовала колебание кровати, когда этот кто-то сел рядом со мной. Я затаила дыхание в надежде, что боль не пробьет снова.

- Милая, если ты хочешь поговорить, я могу тебя выслушать, - прошептал мне над ухом мой отец. Все-таки мои молитвы были услышаны. Я действительно хотела поговорить, а мама точно спокойно не выслушает то, что я хочу сказать. Сейчас ее надо успокаивать.

- Сделай так, чтобы мама не побеспокоила Диану Александровну, - в первую очередь попросила я. - Она ни в чем не виновата.

- Я знаю. Мама просто за тебя переживает. И ты сама прекрасно знаешь, почему.

Конечно, знаю. До меня мама не могла выносить ни одного ребенка. Выкидыш в первый триместр, и все начиналось заново. И только я оказалась такой сильной и смогла выдержать восемь месяцев. Несмотря на тяжелую беременность и роды, я родилась полностью здоровой. Все в роддоме звали меня чудо-ребенком и сулили мне особенную жизнь. Даже не могу представить, как мама страдала, когда узнала, что я попала под так называемый "бум психиатрии", когда во всем мире резко увеличилось число психиатрических расстройств. Как можно осуждать мать, которая наблюдает, как угасает ее единственный ребенок, которого она с таким трудом получила?

Мне стразу стало стыдно за тот инцидент с телефоном. Даже не знаю, что на меня нашло. Как же мне сейчас хочется ее утешить, дать хоть какую-то надежду, чтобы она грезила ею, пока я не умру. И тут я вспомнила о том, что посоветовал мне мой психотерапевт.

- Пап, - второпях, начала я, не в силах больше держать все в себе. - Диана Александровна кое-что мне сказала перед моим уходом.

- И что же?

Я молчала. Думала, стоит ли вообще начинать этот разговор. Меня одолевал страх, который родился из неопределенности. Какое бы я решение не приняла, я буду сомневаться, правильно ли я поступаю. А вдруг это будет моей ошибкой? Вдруг станет только хуже? И не только мне. За каждым решением есть риск нежелательных последствий. Как я могу уверенно принять решение, зная об этом.

- Не молчи. Ты же знаешь, что я все пойму.

Это точно. Если мне нужно о чем-то поговорить, лучше идти к папе. Я надеюсь, что он поможет перевесить чашу весов на верное решение.

- В общем.... Она выдвинула одну гипотезу, которая, как по ее мнению, может мне помочь.

Его глаза заблестели, и сразу появилась легкая улыбка.

- Но это же хорошо. Почему ты так грустишь?

Как тут не грустить? Как представлю себя в самолете, меня тут же в дрожь бросает. Я тут же почувствовала, как покрылась мурашками.

- Тише, Арина, - прошептал он, приложив ладонь к моей щеке. - Неужели, все так плохо?

- Да, - сразу ответила я, сдерживая свои слезы. - Все очень плохо, - он взял чистую салфетку, чтобы вытереть мои слезы. - Передо мной никогда такой сложный выбор не стоял.

- Скажи, какой. Может, тебе станет легче, поговорив об этом?

Я попыталась сама подняться, не смотря на боль, чтобы нормально поговорить с отцом, но он сразу спохватился и приподнял меня сам, подложив подушку мне под спину.

- Она посоветовала мне полететь на самолете, - сказала я, когда отец только оторвал руки от подушки.

Не смотря на то, что я сказала это прямо и резко, он не очень был удивлен.

- Ты об этом уже знаешь? - непонимающе спросила я.

- Я не разговаривал с твоим психотерапевтом, если ты об этом. Но мне эта идея пришла уже давно. Я не говорил тебе, потому что считал, что это тебя только напугает. Ты до сих пор маленькая девочка в моих глазах. И я помню, как ты бледнела при виде самолета в телевизоре. И я просто хотел, чтобы ты была счастливее. Я просто боялся сделать еще хуже.

- То есть ты все-таки считаешь, что лучше так поступить?

- Я не хочу тебя запутать. И не надо делать выбор, который все тебе советуют. Выбирай тот, который подсказывает тебе сердце. Прислушайся к нему, и сделай, как оно велит. А если проигнорируешь, оно никогда тебе этого не простит и будет тебе напоминать об этом каждый день.

Сердце? Оно молчит. Молчит уже многие годы. Оно бьется, но в нем нет жизни. Как же мне узнать, какой выбор для меня будет лучшим? Если я все оставлю, как есть, я всю жизнь буду жалеть о том, что не попыталась все исправить. Буду каждый день думать, что все могло бы быть иначе. И, самое главное, бояться. Бояться каждую секунду до конца своей жалкой жизни.

- Если тебе нужно подумать, - прервал молчание папа, - то я...

- Нет. Не нужно, - остановила я его, схватив его за предплечье.

Он послушался и ждал, когда я продолжу, но ничего не слышал в ответ. Мне всегда не хватало смелости для этого. Для каких-то пару слов. И меня всегда это бесило в себе.

- Я..., - глубоко вздохнув, произнесла я дрожащим голосом. - Я хочу попытаться.

- Арина, ты хорошо подумала? - спросил отец.

- Прошу, не надо. Мне и так дается это решение трудно. Не усложняй все.

- Хорошо. Я завтра съезжу за билетами.

Он встал и наклонился, чтобы поцеловать меня на ночь. - Все будет хорошо.

Отец вышел, закрыв за собой дверь.

"У меня никогда не будет все хорошо", - первое, о чем я подумала, оставшись наедине с собой.

Дэрриан

Сегодня важный день. Особенно для меня. Все должно пройти идеально. Нужно как-то выкрутиться из этой ситуацией с альфой. Им должен быть я. Если им станет Сальвур, которого Юрий выбрал вчера, все, что я делал, создавал, добивался последние годы, развеется по ветру. Все будет зря.

Стоя у зеркала, я надевал бежевую рубашку из крейского полотна. Пока я застегивал пуговицы, я думал об этой операции. Со своей ролью я справлюсь, но мне надо украсть и другую. Последние две пуговицы я застегивал особенно медленно. Меня посетило какое-то странное предчувствие. Или, вернее сказать, страх. А может, просто сомнение. Я никак не мог понять. Каждое чувство было чем-то похоже на другое, но все равно чего-то не хватало.

Я фыркнул сам себе и отошел от зеркала. Раньше я не сомневался и получал, чего хотел. Но все с того времени круто изменилось.

Меня уже наверняка ждут. Ничего страшного. Они уже привыкли, что я постоянно опаздываю. Эта мысль вызвала у меня легкую улыбку. Я взял из шкафа свой кожаный пояс и надел его. Все необходимое уже было при мне, поэтому я вышел из своей комнаты и направился к выходу.

Когда я спускался по лестнице, я услышал Сальвура и Рейсби, бурно обсуждающих что-то.

Что они здесь делают? Это неспроста. Что-то наверняка случилось. Я в этом убедился, когда стал вслушиваться в то, о чем они говорят.

- Дэрриан, - обратился ко мне Рейсби, заметив мое присутствие. - У нас проблема, - обеспокоенно произнес он.

- Какая? - спросил я, закатив глаза. И так проблем навалом, не хватало, чтобы мне еще мелкие подкидывали! Надеюсь, что она мелкая. С ней будет куда легче справиться.

- Людей Христофора возросло до нескольких тысяч, - ответил Сальвур. - Мы не знаем, откуда он столько взял, но мы не сможем справиться со всеми.

Только не это! У меня определенно сейчас идет черная полоса.

- А что по этому поводу думает Юрий? - спросил я в надежде, что у него есть какие-нибудь мысли по этому поводу.

Сальвур глубоко вздохнул.

- Лучше не спрашивай, - просто ответил Рейсби.

Я чертыхнулся и подошел к окну. Хотя, что я хотел от Юрия. Он ужасный лидер, как бы он ни старался. И тогда мне приходиться додумывать все в одиночку. Сейчас нужно предпринять что-то временное, и подумать по дороге. Возможно, в голову придет что-нибудь стоящее.

- Другого шанса у нас не будет. Нам нужен план.

- Да, не помешал бы, - иронично подметил Рейсби.

- Сколько у нас сейчас ламий поблизости? - спросил я, когда мне в голову пришла одна идея.

- Пять. А что? - непонимающе, спросил Сальвур.

Можно попробовать всех отвлечь. Так как в обряде форхолда без них не обойтись, можно послать двоих послабее в более отдаленное место. Почувствовав там энергию, все двинуться туда. Это должно дать нам достаточно времени, чтобы все сделать. Дальше выкрутимся.

- Двумя придется пожертвовать, - после недолгого молчания заключил я.

- Нет! - ответил на это Рейсби. - Мы не посылаем на смерть "своих"!

- Мы каждый день жертвуем своими людьми! - резко повернувшись к Рейсби, процедил я. - У нас каждый день кто-то умирает. А знаешь, почему? Потому что это война! А на войне всегда погибают люди! Если ты этого еще не понял, что ты тогда здесь вообще делаешь?

Рейсби молчал. У него был отрешенный вид.

- Я не позволю, - чуть слышно прошептал он. - Нет.

Он повернулся к нам спиной.

- Послушай, Рейсби, - решил вмешаться Сальвур. - Не факт, что Юрий выберет Кару.

- Заткнись.

- Ты можешь поговорить с ним, - все равно продолжал он.

- Да? Просто поговорить? Это Юрий. Он не станет слушать. Он решит так, как считает нужным.

- С чего ты вообще решил, что Юрий примет план Дэрриана? - устало спросил Сальвур.

- А почему бы нет? Я, конечно, не знаю, что он придумал в свой тупоголовой башке, - он начал указывать пальцем на мою голову, - но он определенно имеет преимущество среди всех нас. Тем более, Юрий сейчас в отчаянии. Он примет любой пригодный план. И почему-то мне кажется, что самым пригодным будет план Дэрриана!

Рейсби был так взбешен. Глубокое и частое дыхание мешало ему дальше нести эту ахинею. Дальше он молчал, пытаясь немного успокоиться.

- Если ты закончил, - прервал я молчание, - то я пойду.

И только я сделал шаг, Рейсби перегородил мне дорогу.

- Лучше отойди, - предупредил его я.

- И что ты сделаешь? - иронично спросил Рейсби.

Если бы здесь не было Сальвура, он был бы уже мертв. Ненавижу этих заноз, которые вечно мне мешают. Но двоих убивать слишком рискованно, особенно сейчас.

- У нас нет сейчас времени на разборки, - вмешался Сальвур, встав между нами. - Рейсби, - повернулся он к нему, - Дэрриан должен рассказать о своем плане. У нас сейчас критическая ситуация, и нам нужно лучшее решение проблемы. Позволь Юрию его выбрать.

- Нет, - наотрез отказывался Рейсби.

- Подожди. Я не закончил. Если все-таки Юрий выберет план Дэрриана, то он попробует убедить его не включать в этот план Кару. Как ты уже сказал, он имеет преимущество над всеми нами, и ему не затруднит оказать тебе такую услугу.

Сальвур повернулся в мою сторону. Взглядом он убеждал меня согласиться. Он всегда умел найти выход из конфликтных ситуаций. Сжав губы, я пришел к выводу, что у меня не остается иного выбора, как согласиться.

- Хорошо. Так и сделаем.

- Вот и отлично, - довольно улыбнувшись, произнес Сальвур. - А сейчас идем к Юрию.

Он отошел от нас и направился к двери, а мы с Рейсби так и остались стоять. По его взгляду можно было понять, что его это не устраивало. Как и меня. Но я уступил. И ему придется тоже.

Я пошел за Сальвуром. По его направлению я понял, что Юрий опять всех собирает в большом зале. Но когда мы зашли туда, обнаружили только Юрия, стоящего у окна. Никто не понимал, что происходит и где все. Он услышал, что мы зашли и слегка повернул голову.

- Дэрриан, ты готов? - спросил Юрий.

- К чему? Мы же еще не решили проблему с людьми Христофора, - подметил я.

- Мы уже все решили.

Я хотел что-то возразить, но понял, что не могу произнести ни слова. Он не мог все решить без нас. И что он решил?

- У нас нет времени на споры. Так что идем сразу к Мирийской пещере, - произнес он, после чего отошел от окна и вышел из комнаты.

Мы с Сальвуром непонимающе посмотрели друг на друга, и только Рейсби улыбался своей идиотской улыбкой. После этого мы последовали за Юрием и вышли из дома. Нас ждали заранее подготовленная группа из трех ламии. Может, он уже и без меня о плане догадался? Ну, хоть раз головой поработал! Юрий, увидев, что мы уже вышли, направился к назначенной точке.

- А где Кора? - поспешно спросил Рейсби.

- Сейчас не время, - кратко ответил Юрий.

- Нет, - он остановился. - Я не сдвинусь с места, пока ты не ответишь мне.

Но Юрий даже не сбавил шаг. Никто не сбавил, кроме меня. Но это было ненадолго, затем я вернулся ко всем. Рейсби там так и остался.

Меня всегда поражало, как некоторые ставят любовь превыше своей работы. Это глупо. Она-то его и погубит. Если хочешь возвыситься, придется чем-то пожертвовать. Что я и сделал.

Ход моих мыслей прервал шорох листьев впереди.

- Семь впереди, - коротко предупредил я всех.

- Похоже, придется использовать дыры, - досадно произнес Юрий.

Я всегда считал, что это слишком небрежное название для мелких телепортов. Могли бы придумать что-то поизысканнее.

- Мы и так слишком слабы! - воскликнула одна из ламий. Не помню, как ее зовут. - Нам не хватит энергии на открытие такого большого портала.

- У нас нет выбора, - только и смог сказать он. - Или ты думаешь, что не потратишь силы в бою?

Она замолчала. Зайра, другая ламия, подала знак другим вырваться вперед, чтобы мы не теряли времени. Через несколько минут, догоняя ламий, я уже приметил для себя дырку в толстом дереве. Незамедлительно прыгнув в нее, я сразу продолжил путь, не дожидаясь других. Но вскоре меня нагнали другие, и мы ускорили шаг. Примерно через двенадцать минут мы уже были на месте.

- Это здесь? - спросил Юрий Тиреллу, после чего он получил утвердительный ответ.

Мы пришли к месту, где раньше стоял заброшенный дом, но люди Юрия сожгли его, чтобы было больше свободного места.

Ламии сразу принялись за работу. Одна из них делала контур на песке в виде круга, другая читала заклинание на лийском, а третья создавал барьер в радиусе двадцати метров, чтобы дать нам больше времени до прихода людей Христофора.

- Ты готов? - спросил Юрий, повернувшись ко мне.

Внезапно ветер усилился настолько, что я еле удержался на ногах. В сердцевине круга начала образовываться черная воронка .

Я молча кивнул головой. Воронка увеличивалась с каждой минутой. Внезапно я почувствовал приближение к нам.

- Юрий, они идут! - прокричал я. - Вы не сможете их долго удерживать!

- Уже нет на это времени! Мы что-нибудь придумаем!

- Ты же понимаешь, что ты должен быть здесь, когда мы вернемся?

- Главное, доставь сюда девушку! Это самое главное!

Я заметил, как воронка потихоньку начинает притягивать меня. Все это заметили и стали держаться за деревья, кроме меня. Я пока удерживался на ногах, но чувствовал, что долго так не устою. Но я должен дождаться команды. Нельзя сорваться раньше времени.

- Дэрриан, сейчас! - прокричала одна из ламий.

Я расслабился, перестал удерживать равновесие и меня начало тянуть к воронке. Я не удержался на ногах и упал на землю. Приближавшись к воронке, я чувствовал, что ветер усилился настолько, что я начал приподниматься от земли. Достигнув воронки, я резко взлетел вверх, и меня засосало в воронку.

Глава 4

Арина

Ну, вот я и в аэропорту. Меня всю трясло от одной только мысли о полете. Я сидела в зале ожидания, но все равно слышала звук взлетевшего самолета. От этого у меня перехватывало дыхание.

За сегодняшний день я выпила уже шесть таблеток сильного успокоительного, но легче мне не становилось. Я наблюдала за людьми, проходящими мимо меня. Успокаивало только тот факт, что люди каждый день летают на самолетах и остаются живы. Нет. Я не боюсь смерти. Жизнь уже давно меня к этому подготовила. Но только не в авиакатастрофе. Это для меня мучительная и долгая смерть, начиная с момента покупки билета.

Я открыла сумку и снова достала свои таблетки. Только я хотела выпить еще две штуки, как меня остановил папа.

- Не стоит, - только и сказал он и взял у меня таблетки. - Тебе не нужна лишняя слабость.

Я смирилась. Все равно лучше не становилось.

Вдруг объявили посадку на наш рейс. Я словно провалилась и не могла пошевелиться. Меня стали одолевать сомнения. Я задавалась вопросами " А нужно ли мне это? А что, если страх не пройдет, и я только зря буду себя мучить?"

- Милая, пора, - вдруг появилась мама и подала мне руку.

Я посмотрела на нее, как на привидение. Голова закружилась, и все вокруг поплыло.

- Арина, все будет в порядке, - вмешался папа. - Вот увидишь.

Я еле оторвала свою руку и положила ее на мамину. Отец помог мне сесть в коляску. Боль уже усилилась настолько, что дрожали руки. Эта невыносимая боль то колющая, то тянущая, то в каком-то определенном месте, то волной разносится по телу.

Отец купил билеты в бизнес-классе, где поменьше людей, чтобы мне было покомфортнее. Но вряд ли это что-то поменяет. В салоне было двенадцать мест. Похоже, мы первые. Я села с краю, подальше от окна. Мама расположилась по левую руку от меня, а отец сел напротив нас.

На удивление, в салоне остались свободные места. Странно. Мне всегда казалось, что, по крайней мере, в большие города летит всегда большое количество человек. Мы летим в Нью-Йорк. Но мне бы хотелось в Мадрид. Не знаю, почему, но меня всегда тянуло к Испании.

"В Испанию слишком быстро долетим. Нужно преодолеть океан, чтобы страх уж наверняка прошел. А когда ты оклемаешься, мы поедем, куда захочешь", - говорил отец после того, как купил билеты.

Я невольно улыбнулась. Если бы это было правдой. Но это все мечты. Даже если я перестану бояться самолетов, не факт, что здоровье у меня улучшиться. Может, я вообще в любой момент могу умереть! Я же разваливаюсь на глазах!

У меня стали подступать слезы. Я пыталась сдержать себя, чтобы это не увидели родители, но мама все-таки заметила.

- Все будет хорошо, - взяв за руку, успокаивала меня мама. - После этого полета, все измениться. Я чувствую.

У мамы была хорошо развита интуиция. Незадолго до того, как мне отказали ноги, я подслушала разговор родителей в большом зале. Мама очень переживала. Ее посетило предчувствие, что мне станет еще хуже. "Все измениться". Это двусмысленная фраза. Она может как хороший смысл, так и плохой. Я почувствовала себя на игре. Все или ничего.

Мама мило улыбнулась мне. Я в ответ только кивнула. Настроение она этим мне не подняла, но все-таки надо было улыбнуться в ответ. Не хочу ее расстраивать.

"А какой салон был в моем сне? - вдруг задалась я вопросом.

Хотя я и вижу один и тот же сон, помню я его смутно. И лица все расплывчатые.

Когда я вспомнила о своем кошмаре, меня начало бросать в дрожь. Я уже пожалела, что вспомнила. А мы сейчас еще и взлетим...

- Здравствуйте, возьмите леденечек, - вдруг появилась передо мной стюардесса.

Я непонимающе на нее посмотрела.

- Спасибо, - поблагодарила мама и взяла пару леденцов

У стюардессы был растерянный вид.

- Извините ее. Она в первый раз летит на самолете, - объяснила мама. - Возьми, милая, - произнесла мама, уже обратившись ко мне. - Это чтобы барабанная перепонка не разорвалась.

Стюардесса все поняла и сразу заулыбалась.

- Вы, наверное, волнуетесь, - предположила она. - Но не стоит. Наш пилот - мастер своего дела. Один из лучших. Поверьте, - заверяла меня девушка, положив руку мне на плечо.

- Спасибо, - ответила я, наигранно улыбнувшись ей.

Она это заметила, что ей не очень понравилось. Улыбка исчезла с лица. Поняв, что она навязывается, стюардесса убрала руку с моего плеча и пошла дальше вдоль салона.

Как только она ушла, я обнаружила, что место в другом ряду было уже занято. Молодой парень с каштановыми и немного растрепанными волосами. Круглое лицо, длинная шея, высокого роста и среднего телосложения. На нем была кожаная черная куртка, зауженные джинсы цвета морской синевы и черно-белые кроссовки. А в руке он держал какую-то книгу. Она единственная. Больше у него ничего не было. Но не это привлекло мое внимание. Когда стюардесса перестала загораживать мне обзор на его сиденье, он пристально на меня смотрел своими зелеными глазами. Мне стало немного неудобно, смотреть на него, поэтому через несколько секунд я отвернулась. Не люблю, когда так пристально смотрят. Но сейчас все иначе. Боль ослабла. Была, но стала меньше. Голова, суставы, мышцы, глаза, живот, сердце - все! Мне стало намного легче. Я уже не помню, когда боль была на этой стадии.

Я глубоко выдохнула от порыва бури в моей душе и приложила пальцы к губам. Я улыбалась. Я еще никогда так искренне не была счастлива. Даже сильнейшее обезболивающее не давало даже части такого эффекта.

Внезапно меня осенило. Я посмотрела вниз на свои ноги и попыталась пошевелить пальцем правой ноги. Скованность в ногах была как преградой, но я смогла это сделать. Я не знала, что и думать. Вот так сразу. Вот так быстро. Так легко. Неужели это все из-за того, что я здесь, в центре своего страха? А что если действительно все мои заболевания, все мое ухудшение, моя нарастающая кахексия были из-за психологической проблемы? Все мысли так быстро нахлынули, что я не могла толком сосредоточиться.

Я повернулась к своей маме. Она смотрела в окошко и думала о чем-то. А отец читал какую-то газету. Мне так хотелось им сказать. Так хотелось обрадовать. Но я решила не торопиться. Вдруг это лишь мимолетное сомнение, ошибка. И я разобью их вновь возникшую надежду вдребезги. Я не настолько жестока.

Я снова посмотрела на этого парня. Он уже читал свою книжку. Посмотрев внимательнее на обложку, я разглядела название книги. Впервые о ней слышу, но я сделала вывод, что она хорошая, увидев, с каким интересом он ее читает.

Он, наверное, заметил, что я наблюдаю за ним, и повернул ко мне голову. Я хотела отвести глаза в сторону, но не могла. Я впала в какой-то ступор. Внезапно я услышала какой-то шум и вскоре почувствовала, что мы взлетаем. Это круто отвлекло меня от этого парня. Резкая боль ударила в голову, и у меня закружилась голова.

Мы поднимались все выше и выше. Я не могла сдерживать себя в руках. Когда я начала форсировано дышать, я положила руки на ремень и пыталась его неуклюже расстегнуть. Это заметила мама и схватила мои руки.

- Дыши глубже и реже. Давай!

Я закрыла глаза.

"Пусть это прекратиться", - молила я, но все продолжалось. Я не хочу здесь сидеть. Попытавшись вырваться, я сделала только хуже. Подключился отец. Но я все равно пыталась. В меня вселился какой-то бес, который хочет вырваться наружу. Родители позвали на помощь стюардесс. Одна из них помогала меня держать, другая побежала за успокоительным.

Я начала истерично смеяться.

"Они действительно думают, что это сработает?". Это ничего не изменит, и им придется посадить самолет в ближайшем следующем аэропорту.

Вдруг я услышала, что что-то упало рядом со мной. Рефлекторно я повернулась на звук. Упала книжка. Его книжка. Парень наклонился, чтобы поднять ее, и, взяв рукой книгу, он поднял глаза на меня. Я не отворачивалась, и это его никак не смущало. Он чем-то отличается от других пассажиров. Он спокоен, как штиль в море. Пока этот парень смотрел на меня, я почувствовала, как меня отпускают. Отвернувшись в другую сторону, я поняла, что сама не заметила, как успокоилась. Тревога, конечно, никуда не делась, но истерики уже не было.

- Спасибо за помощь, - поблагодарила мама стюардессу. - Думаю, успокоительное больше не понадобиться.

Выражение лица девушки, так и говорило, что, может, все-таки надо.

- Еще раз спасибо,- сказала мама, дав понять, что помощь больше не нужна.

Стюардесса смирилась и вышла из салона.

- Все в порядке, милая? - ласково спросила мама, положив кисть на мое предплечье.

- Да, - соврала я. - Все хорошо.

Мама повернулась в сторону окошка и задумалась о чем-то. А снова повернулась к своему спасителю. Он снова был увлечен своей книгой.

"Он точно издевается надо мной", - подумала я, резко отвернувшись от него и чертыхнувшись.

Прошло несколько часов. Тревога все не утихала. Я чувствовала, как холодный пот стекает по моему лбу, поэтому мне пришлось попросить пару салфеток. Я изредка посматривала на этого парня. Мало, что менялось. Больше я не замечала, что он смотрит на меня. Он явно что-то знает. Он показывает это своим поведением.

Может, он знает, что со мной? Если не попробую это выяснить, всю жизнь буду жалеть об этом. Я посмотрела на маму. Она как раз уснула. Другого шанса у меня не будет.

Я снова повернулась на парня. Он все читал. Я молча на него смотрела. Самое трудное - это начать. Как это сделать? "Привет" слишком просто и тупо. Он может посмотреть на меня, как на идиотку, немного посмеяться и вернуться к своему чтению.

Я несколько раз приоткрывала рот, пытаясь что-то сказать, но все четно. Сдавшись через некоторое время, я глубоко вздохнула и немного спустилась вниз по сидению.

- Девушка, вы что-то сказать хотели? - вдруг я услышала мужской голос.

Дыхание перехватило, и я почувствовала собственное сердцебиение. Я медленно повернула голову к нему. Он улыбчиво смотрел на меня, а я слова вымолвить не могла. В голове все перемешалось. Это парень просто застал меня врасплох. Бегая глазами, я пыталась найти хоть какие-то слова.

Парень вздохнул и усмехнулся. Закрыв книгу, он боком повернулся в мою сторону.

- Значит, самолетов боитесь, - заинтересованно заключил он.

- Да. Вы даже не представляете себе, как.

- Ну, почему же? Я такой же человек, как и вы, и у меня тоже есть страхи...

- Арина, - вдруг позвал меня папа.

Я повернулась к нему. У него был недоуменный вид. И он странно посматривал на этого парня.

- У тебя все хорошо? - спросил он меня.

- Да, пап. Мне намного лучше, - успокоила я его.

Он выглядел немного растерянно. С ним такого раньше не случалось. Его густые брови постоянно хмурились, а морщины стали еще более выраженными.

- Я сейчас вернусь, хорошо?

- Ладно, - непонимающе посмотрев на него, ответила я.

Он быстро встал, и вышел из салона. Я неподвижно сидела и не понимала, что с ним произошло.

- А зачем вы летите на самолете, если до жути их боитесь? - вдруг прервал молчание незнакомец.

Это немного помогло выйти мне из ступора и немного отвлечься от этой непонятной ситуации.

- Я вынуждена. Это долго рассказывать, - ответила я, но мне все равно хотелось вкратце рассказать ему все. - Мне показалось...

- Что? - спросил он, когда я внезапно замолчала.

- ... что вы можете мне помочь, - шепотом закончила я, пробуя эти слова на вкус. Как же это прозвучало глупо!

Он засмеялся.

- Вполне может быть.

Я почувствовала себя унизительно. Зря я это сказала. Как мне теперь с ним разговаривать? Он не воспринимает серьезно мою ситуацию.

- Слышали про бермудский треугольник? - незамедлительно поменял он тему.

Зачем мне с ним говорить про него? Странно, что он даже не поинтересовался, как он может мне помочь и в чем. Не думаю, что я выглядела несерьезно, да и на шутку и вовсе не похоже. Если только он уже не знает ответ на вопрос.

- Конечно. Наверное, каждый хотя бы раз слышал об этой загадке мира.

Парень стал серьезно и пристально на меня смотреть.

- Газ образуется под дном и поднимается на поверхность, что приводит к неисправности техники. Вот, и вся ваша загадка.

Он так говорил, как будто я какую-то глупость сказала. А он не так мил, как кажется на первый взгляд.

- Вы же в курсе, что мы сейчас его пролетаем? - спросил парень после непродолжительного молчания.

- Прямо сейчас? Откуда вы знаете? - изумилась я.

- Просто знаю. Ведь через несколько секунд мы начнем туда падать.

До меня не сразу дошли его слова. Может, я что-то неправильно поняла.

- О чем вы говорите? - решила спросить я.

- Милая, с кем ты говоришь? - пробудившись ото сна, спросила мама.

- С этим молодым человеком, - ответила, указав на парня.

- Здравствуйте, - приветливо поздоровался он.

- Милая, - опасливо начала она говорить чуть ли не шепотом. - Там никого нет.

Я резко повернулась к парню. Он все сидел на том же месте и смотрел на меня с дьявольской улыбкой.

"О, Боже", - только и успела подумать я перед тем, как нас начало трясти. Объявили, что самолет попал в зону турбулентности и что все должны оставаться на своих местах. Передо мной появилась маска, но вместо того, чтобы одеть ее, я начала отстегивать ремни безопасности.

"Только сейчас не подведи, прошу", - умоляла я.

Мама это заметила, и, одной рукой придерживая маску, другой она пыталась меня остановить, но было уже поздно. Я отстегнула ремень и вскочила с кресла. Я сразу же упала. Кружилась голова, и практически нечем было дышать.

Я повернула голову назад. Его уже не было на месте. Внутри все разрывалось, но я не могла просто так лежать и не попытаться что-нибудь сделать.

- Что вы делаете? Сядьте на место! - вдруг появилась стюардесса и начала помогать мне встать. Более-менее встав на ноги, я вырвалась из ее рук и пошла, опираясь на спинки сидений, в другой конец салона.

Почти все пассажиры были шокированы происходящим. Одни лихорадочно дышали, другие плакали и истерили, а вот некоторые просто сидели с закрытыми глазами и равномерно дышали. Я просто поражалась их спокойствием. Возможно, они часто летят на самолетах и довольно часто попадают в такую ситуацию. Во мне зародилась надежда, что есть шанс, что все обойдется. Но он она быстро исчезла. Достаточно было вспомнить, что организм каждую ночь сам мне показывал мою смерть и что на борту находиться какая-то сверхъестественная тварь.

В проходе между салонами я увидела туалет и зашла в него. Он был мал и узок, но он имел достаточно места, чтобы спрятаться от этого чудовища. Хотя что-то мне подсказывает, что запертая дверь для него не проблема.

Я облокотилась на дверь, опираясь на предплечья, и, закрыв глаза, прижалась к ней лбом.

- Нет. Нет, нет, нет, - постоянно повторяла я. - Нет, нет, - мой голос усиливался и перешел на крик. Я просто кричала, что есть силы. Неожиданно для себя я начала бить кулаками дверь, как будто это хоть чем-то поможет.

В один миг все сломалось. Все мои мечты, мои надежды.

"Почему?" - повторяла я один и тот же вопрос про себя. - "Почему я не могла остаться у себя дома и спокойно умереть?" Пусть я бы медленно и мучительно умирала, пусть. Но я не могу умереть вот так. Мне придется умирать с мыслью, что я унесу с собой жизни многих людей, в том числе и моих родителей.

Боже, что я наделала!

- От меня прячешься? - услышала я сзади знакомый голос.

Он был настолько близко, что я чувствовала все его тело и его дыхание. Я медленно открыла глаза и стала поворачивать назад голову, хотя знала, что пожалею об этом. И я увидела его. Совсем близко. Он улыбался. Мои ноги стали подкашиваться, и начали подводить меня, отказываясь удерживать меня. Но я нашла в себе силы устоять на ногах.

- Чего ты хочешь? - прямо спросила я, глядя в его зеленые глаза.

- А разве непонятно? - усмехнувшись, переспросил он. - Мне нужна ты.

Я молчала. Я не могла найти слов в такой ситуации. И как, вообще, можно что-то на это ответить?

Вдруг нас резко качнуло, и я навалилась на него. Воспользовавшись случаем, я толкнула парня, а сама выбежала из туалета. Я встала на что-то сырое. Я услышала крики. Осознав, что нас перестало трясти, я сделала вывод, что мы упали. Из одного из углов струилась вода. Не так много, но достаточно, чтобы через час нас всех убить. Все уже поняли, что это конец. Даже самые спокойные. А я об этом знала уже давно. Пятнадцать лет назад.

Родители. Они не должны были погибнуть по моей вине. Я пошла к ним. Вода была уже на уровне моих щиколоток. Некоторые пассажиры стали вставать со своих мест и мешали мне пройти. Я заметила, что папа сел на мое место и успокаивал мою маму. В этот момент я должна быть с ними. Я их звала, что есть мочи кричали. Но они не слышали. Слишком много шума вокруг, но я должна с ними поговорить напоследок. Попросить прощения и сказать, что мне очень жаль. Жаль, что я свалилась на их голову. Жаль, что из-за меня им пришлось пройти такие трудности. Жаль, что в итоге за свои старания они получили смертный приговор.

Внезапно силы стали уходить. Я, облокотившись на спинку кресла, начала опускаться на пол. Как бы я не старалась, я не смогу им все сказать.

Я услышала рык сзади себя. В этот миг время будто замерло, и побочные звуки я практически не слышала. Остался только этот рык. Я повернулась в сторону звука. В конце салона у прохода стоял черный, мохнатый и грязный пес с красными глазами. Прямо, как в моем сне.

"Почему именно я? Чем я заслужила ад? Он заберет меня и ничего не смогу сделать".

- Ну, давай, - не выдержав, закричала я. - Чего ты ждешь?

А он только оскалил свои зубы и облизнулся в ответ. Но затем он молниеносно помчался ко мне. Ему на пути попадались пассажиры, поэтому он отклонился от прямого пути и начал прыгать на сидения. От неожиданности я соскользнула и упала всем телом в воду.

Дойдя до середины салона, пес сделал последний рывок и одним прыжком достиг цели, и я погрузилась во тьму.

Дэрриан

Я всем телом рухнул на землю. Это довольно больно. И утомительно. Я чувствую, что портал высосал практически все мои силы. Этого не хватит, чтобы стать альфой. Я рассчитывал на большие силы. Я, конечно, не умру, но все может сорваться из-за меня. Для восстановления сил мне нужно время, которого у меня нет. Боль стала утихать, и я начал приподниматься.

- С возвращением, Дэрриан, - услышал я незнакомый мужской голос.

Я застыл. Я стал прислушиваться к окружающей обстановке. Я услышал сердцебиение нескольких человек.

Приподняв голову, я увидел перед собой десяток человек во главе мужчины, скорее всего рейгара. Он имел длинные черные волосы, заостренный нос, небольшой лоб и светло-зеленые глаза. Он был похож на змея, особенно благодаря своему ядовитому взгляду.

- Забирайте девушку, - после непродолжительного молчания приказал рейгар.

Я посмотрел вокруг и увидел ее в трех метрах справа от меня. Арина лежала на спине вся бледная как смерть. Меня одолело сомнение, выжила ли она вообще, но оно развелось, когда я услышал ее тихое и редкое дыхание. Но она слишком слаба. Арина плохо перенесла все это. Даже если бы все прошло гладко, мы не смогли бы провести форхолд.

Как только двое мужчин зашевелились, я резко вскочил и направился к девушке, но меня схватили сразу же перед ней.

- Не старайся, - предупредил рейгар. - Девушка теперь в наших руках. Юрий проиграл войну.

Один из подопечных рейгара взял Арину на руки. Я поверить не мог, что Христофор так легко нас разбил. Юрий, который так старательно и долго ждал этого дня, чтобы получить желаемое, повержен. Наверняка, здесь какой-то подвох, часть плана. Как бы там ни было, я этого так не оставлю. Они еще не знают, с кем связались.

- Что ж. Думаю, надо представиться, - улыбнулся он. - Меня зовут Мейдер. Я руковожу отрядом, который должен доставить бету на остров Касто.

Ее уносили. Я стал вырываться из этих цепких рук. С двумя смертными я всегда мог справиться. В итоге одного я повалил на землю одним ударом, а другого я швырнул в первое попавшее дерево. Я пытался найти глазами девушку, но ее уже не было. Я услышал два удаляющихся от нас сердцебиения, и одно из них принадлежало Арине.

В один миг я потерял контроль над своим телом. Я сопротивлялся до последнего, но в один миг сила нападавшего взяла вверх, и я упал на колени, не имея возможности сдвинуться с места.

- Ты серьезно? - истерически засмеялся Мейдер. - Нет, я, конечно, удивлен, что ты долго сопротивлялся, ведь перед тобой трехсотлетний рейгар, - высокомерно хвалился Мейдер, - но в тоже время я несколько разочарован, - он подошел ко мне ближе. - Я так много слышал о тебе, Дэрриан, что будучи брастолом, тебе нет равных, что тебя никто не может победить. Сказать по секрету, я даже был немного взволнован, что, наконец, тебя увижу и узнаю твой секрет, но что я в итоге узрел, - Мейдер скривил такую физиономию, как будто увидел что-то крайне отвратительное. - Ты стоишь предо мной на коленях в плену моей силы и ничего не можешь с этим поделать, - с его губ сорвался короткий смешок. - Не такого Дэрриана я представлял, нет....

Покачав головой в разные стороны, Мейдер встал и начал отходить от меня.

- Что вы с ней сделаете? - спросил я, что заставило его остановиться.

Им выгодно от нее избавиться. Ей крупно повезет, если ее просто изолируют на этом острове.

Рейгар медленно повернулся ко мне с улыбкой на лице.

- Дэрриан, ты все еще не понял? Все кончено. Эта девушка уже не твоя проблема.

- Ответь хотя бы, что с нашими людьми? Где они сейчас?

Он молниеносно накинулся на меня и схватил за шею.

- Ты не в том положении, чтобы устраивать мне допрос, - процедил он, резко наполнившись яростью.

Его глаза резко почернели. Он сдавливал мое горло с такой силой, словно хотел оторвать мне голову. Я терпеливо ждал, когда остынет гнев Мейдера. Так он все равно не сможет меня убить меня, а так хотя бы узнаю, где сейчас все находятся. Если они убежали за пределы леса, тогда есть еще шанс на победу, если нет, то победить нам поможет только чудо. Но я все еще надеялся, что у Юрия есть хоть какой-нибудь план, потому что то, что произошло, планом никак не назовешь. Да, что тут говорить. Его вообще не было.

Мейдер, наконец, остыл и отпустил меня. Облегченно вздохнув, я поднял взгляд на Мейдера и ждал, когда он начнет говорить.

- Твоим дружкам скоро тоже придет конец. Наши люди скоро зажмут их в вашем главном доме. Им некуда бежать. Они только тратят наше время.

Значит, они в доме. Все получилось не так, как хотелось, но надо как-то выкручиваться. По крайней мере, теперь я знаю, куда мне идти, благодаря Мейдеру. И он меня еще называет слабым.

Эта мысль вызвала у меня улыбку, которая затем перешла в смех.

- Над чем ты смеешься? - недоуменно спросил рейгар, нахмурив брови.

- Да, я просто задаюсь вопросом. И это все? Как ты сказал? Трехсотлетний рейгар? Если ты утверждаешь, что ты такой великолепный, почему ты даже не потрудился узнать причину, по которой я такой непобедимый? Думаешь, я не встречал противников сильнее тебя? Неужели, твое самолюбие затуманило твой рассудок? Потому что я больше не знаю причин, при которых ты допустил такую идиотскую ошибку.

- Тогда почему ты позволил себя победить? Тебе нужна девушка. Если ты такой непобедимый, ты бы мог убить всех нас и забрать девушку, - рассуждал он.

- Во-первых, девушку вы не так уж далеко унесли. Я чувствую ее дыхание недалеко отсюда. Вы же так уверены, что победили меня, что даже не приняли меры предосторожности. Ну, а во-вторых...

Я начал сопротивляться. Сначала я пошевелил рукой, потом ногой, а затем и все телом. Медленно встав, я выпрямился и смог увидеть шок на их лицах. Это самое сладкое зрелище в моей жизни. Видеть их удивление, огромные глаза. Это всегда вызывало у меня улыбку. Уголки губ сами так и просятся подняться.

- Дело в том, что я единственный, кто может сопротивляться силе всех кланов. Ну, почти, единственный. У меня... как бы это сказать... иммунитет, - я размял шею, отчего мои позвонки издали характерный хруст. - Тем более, нужно же мне было узнать место главной осады, где находиться Юрий. Спасибо, кстати, что рассказал мне.

- Заткнись! - рявкнул Мейдер. - Мне надоела твоя болтовня!

С этими словами, он достал кинжал и швырнул в меня. Я поймал его за кончик и кинул в обратную сторону. Мейдер пытался увернуться, но не успел. Я попал ему в левое плечо. Жаль, что это не убьет его. Я снова почувствовал давление этой силы, но уже сильнее. К Мейдеру присоединились двое мужчин, стоявшие сзади него. Остальные - обычные люди, что упрощает мне задачу. Поэтому, как только я ранил Мейдера, они на меня налетели. Рейгары ничего не могут, кроме как стоять на месте и манипулировать другими.

Я достал первый попавшийся кинжал. На меня напали одновременно двое мужчин. Одного я пырнул ножом, и, тем самым, стал открыт для другого. Он схватил меня за плечи сзади, и я увидел, что еще один приближается ко мне с ножом, который может меня убить. Пока кинжал не был направлен на меня, я уперся на державшего меня мужчину и ударил другого ногами в грудь. В результате мы упали на землю. Я вырвался из рук мужчины и проткнул его сердце кинжалом. Я услышал быстро приближающие ко мне шаги, и, судя по тяжелому дыханию, я предположил, что это тот мужчина с кинжалом , который снова хочет убить меня. Я резко повернулся и схватил руку, в которой мужчина держал нож. Он оказался в нескольких сантиметрах от моей груди. А я, в свою очередь, пытался перерезать ему горло, но он тоже успел перехватить мою руку, и она оказалась на уровне его шеи. Не теряя время, я резко отодвинулся в сторону, смещая его руку в противоположную сторону. В итоге его нож оказался в земле, и я, воспользовавшись его слабостью, все-таки добрался до его горла и перерезал его.

Я больше никого не слышу рядом с собой. Значит, убежали все-таки. Но от меня они не смогут убежать. Девушка будет моей. Я выполню задание до конца. Чего бы мне этого не стоило.

Глава 5

Арина

Я пришла в себя. Я ничего не могла понять. Что со мной происходит? Что действительно произошло? Неужели, мне все это приснилось? Тогда я должна с криком проснуться в собственной постели. Но меня трясет... Трясет!

Я начала открывать глаза. Первое, что я увидела, это черные мелькания на темно-желтом фоне. Все сливалось, и я ничего не могла разобрать. Я почувствовала чьи-то руки. Меня кто-то несет. Я предположила, что это отец. Мне так сейчас хочется его увидеть, знать, что он жив, что с ним все хорошо. Я пыталась повернуть шею, но не смогла. Боль в шее сразу распространилась по всему телу, что заставило меня вздрогнуть. Было тяжело дышать и ужасно тошнило. Все осталось по-прежнему. Значит, мне все приснилось.

Но одно не давало мне покоя. За все эти годы мне приснился другой сон. Другой кошмар. Еще более ужасный. Но смысл остался тот же, но все было подробнее и яснее. Наиболее четко я запомнила, как пес окутал меня своей тьмой. Это последний момент, который я помнила. Но лица все равно были расплывчаты, и я никого из людей не запомнила. Только родителей, но я и так их знаю. Мне бы хотелось вспомнить лицо того парня, но все бесполезно. Даже пытаться не стоит. Однако его и наш разговор я запомню на всю оставшуюся жизнь.

Теперь меня этот диалог будет преследовать до самой смерти, и я всегда буду чувствовать, будто мою грудь пробили копьем насквозь, что я, как раз, сейчас и чувствовала.

Сквозь боль я все-таки сумела повернуть голову. Я очень удивилась, увидев совершенно незнакомого мне человека. Он был так чем-то обеспокоен, словно бежал от кого-то, и, судя по тому, как он тяжело дышит, уже довольно долго. Рот был приоткрыт, а его карие глаза бегали в разные стороны, словно терялись в окружающей остановке. Незнакомец имел золотистые волосы, грубоватый нос и немного выпирающие уши.

Я почувствовала, как он еще сильнее сжал меня, и мы стали замедляться вплоть до полной остановки. Он очень тяжело и громко дышал с тихими стонами.

- Не убивай меня! Я отдам тебе девушку! Только пощади! - писклявым голосом промолвил блондин.

Кому он это говорит? Мне это очень не понравилось, и заставило меня забеспокоиться.

- Хорошо. Положи ее на землю, - услышала я незнакомый голос.

Я медленно повернула голову в сторону голоса. Второй незнакомец был слишком далеко, чтобы я его лучше разглядела. Он был высокого роста с темными волосами. Это все, что я могла рассмотреть.

Взволнованный блондин начал медленно и осторожно опускать меня. Положив меня на землю, он отошел на два шага назад. А брюнет, наоборот, стал приближаться ко мне. Он шел так тихо, что я даже не заметила, как он уже сидел на корточках около меня. Незнакомец внимательно меня рассматривал.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.

Этого вопроса я никак не ожидала сейчас услышать. Я была так напугана, что слова не могла выговорить. При попытке что-нибудь сказать я смогла издать лишь стон.

- Ладно. Я и так вижу, что не очень хорошо.

Я глубоко вздохнула. Он продолжал на меня смотреть. Что он хочет разглядеть? Я ничего не могла понять. Меня очень интересовало, о чем он сейчас думает. Я то смотрела на него, то отводила глаза и смотрела в одну точку.

Пока я так играла глазами, я все-таки смогла разглядеть это желтое месиво, которое мне мерещилось сначала. Это деревья с желтыми листьями. Учитывая, что для меня намного привычнее зеленые деревья, этот лес казался мне таким необычным, прекрасным. Я просто не могла не восхищаться его видом. Я стала поворачивать голову, чтобы посмотреть на все величие этой красоты, но незнакомец коснулся моего подбородка и повернул голову в свою сторону, заставив снова посмотреть в его зеленые глаза.

- Ты знаешь, кто я? - поинтересовался он.

- Нет, - тихо прошептала я.

- Отлично, - улыбнулся брюнет. - Как тебя зовут?

- Арина.

- Хорошо. А меня Дэрриан. Не бойся. Если будешь меня слушаться, ты не пострадаешь.

Если он пытался так меня успокоить, то это не помогло. В нем было что-то жуткое, что очень пугало меня.

Внезапно улыбка стерлась с его лица. Он поднял голову и посмотрел на блондина.

- Ты куда-то собрался? - обратился он к нему.

- Я не хотел убегать. Я говорю правду, - пытался оправдаться блондин.

Дэрриан встал и начал медленно приближаться к нему.

- Ты забываешь, что я брастол! Мои органы чувств настолько развиты, что ты даже представить себе этого не можешь. Я могу услышать твое сердцебиение за километр от себя, а ты пытаешься убежать, стоя в нескольких метрах от меня? - он подошел совсем впритык к незнакомцу. - Но это все не важно. Я все равно не планировал оставить тебя в живых. Я пленных не беру.

Дэрриан положил одну руку на голову, а другую - на подбородок и свернул ему шею.

- О, Боже!

От неожиданности я приоткрыла рот и глубоко выдохнула. Дрожь добралась и до моего дыхания.

Он убил его. Убил. Свернул шею. Что здесь происходит? И почему я здесь? Рядом с этим человеком!

Я немного приподнялась и, несмотря на свою боль, я начала отползать назад. Конечно, это меня не спасет, но я не могу просто лежать, когда передо мной только что убили человека, а я с его убийцей осталась наедине.

Он, наверное, услышал шорохи, которые я образовывала, и повернулся ко мне. Но только мне он улыбнулся.

- Что? Тоже хочешь сбежать?

От его улыбки мне стало нехорошо на душе. Этот брюнет точно убьет меня. Чего же он медлит? Я увидела на его рубашке кровь, которую не заметила раньше. Значит, это его не первая жертва. От этой мысли у меня сильно закружилась голова.