Соседи с 37-го

Сергей Ярчук

Соседи с 37-го

Осознав кошмар царящей на планете реальности, Даниил Вишняков решает во что бы то ни стало спасти последних представителей старого мира. В решении этой сложнейшей задачи ему на выручку приходят представители иной цивилизации, параллельно существующей на Земле.

Соседи с 37-го

Глава 1. Остров

— Айда купаться! — радостный крик взорвал тишину утренней зари. Его тут же подхватили несколько мальчишеских глоток. И маленький, но невероятно шумный табун с гиканьем пронёсся в сторону пляжа.

— Вот шальные! Да когда ж они уймутся? — раздосадованно пробормотала не открывая глаз Татьяна.

— Сама виновата! — тут же донеслось из-за приоткрывшейся двери, — Кто не активировал вечером аудиоэкран? Ты! Значит, сама хотела побежать с ними. Так?

— Инга, ну ты же взрослый человек. Должна понимать, что и я забыть могу! — Татьяна сладко потянулась, не желая расставаться с пуховой периной.

— Забыть можешь, а вот врать — нет! — в обычно лучащихся добротой бирюзовых глазах блеснули строгие ледяные искорки, — Потому живо вставай и марш на пляж!

— Ну, Инга…

— Не нукай! Сама вчера собиралась на утреннее купание. Давай, давай! Я уже фрукты и чебуреки сложила. Пацаны, небось, опять ничего путного не придумали взять, — Инга бесцеремонно вытянула из кровати зевающую Татьяну…

Солнце уже значительно поднялось над морем, а разудалое веселье и не думало умолкать. Всё небольшое население острова предавалось недавно установленной традиции встречать утро на пляже. Тёплая и невероятно прозрачная вода залива мгновенно смывала с тела сонливость, а вместе с ней и остатки ночных кошмаров. Дурные сны, будучи наследием многолетнего нахождения в криокамерах, постепенно отступали из реальности детей. Иное измерение, полное благостных условий и невероятных возможностей мигом стало родным для нескольких десятков девчонок и мальчишек.

***

Первое время переселенцы ходили по сказочному острову с опаской, то и дело поражаясь как невиданным выкрутасам природы, так и невообразимым техническим новациям. Сам остров представлял собой кусок суши непрерывно меняющихся размеров и условий. Он, словно объект, из старой компьютерной игры — каждый раз заново подстраивался под нужды разных пользователей. Впервые попав сюда, ребятишки были поражены тем, как в один день можно обойти остров за полчаса, при этом наблюдая лишь скалистые берега и малюсенькие пляжи, а в другой часами плутать в раскинувшихся на нём лесах и полях. Когда же новосёлы обнаружили, что загадочный остров может сам подстраивать ландшафт под ожидания путешественника, то многие затерялись в его просторах на несколько дней. К счастью, благоустроенный клочок суши не позволил никому заблудиться и уж тем более, покалечиться. В пустыне истомлённый путник тут же находил колодец или оазис. В горах, как по мановению волшебной палочки, возникали хижины и благоустроенные коттеджи. Даже в море тут и там сновали дружелюбные дельфины. Лишь смена времен года оставалась постоянной и неизменной. Но и тут была своя нестандартность — год длился всего сто двадцать дней. Когда Инга сообщила эту особенность, удивлённая молодёжь долго не могла уразуметь надобность такой стремительной смены сезонов. На что представитель цивилизации ледяных пояснила:

— Это сделано для того, чтобы вы научились более ответственно относиться ко времени. Помните, что вы здесь не для безделья. Вы — последние частички человечества. Его семена и надежды! Вы должны постоянно развиваться и улучшаться. Увы, но педагогическое наследие ваших отцов неприменимо для этого случая. Потому получение знаний и непрерывное совершенствование мышления — ваш единственный путь.

Это объяснение вогнало привыкших к рутине школьников в глубокое уныние, что невероятно напугало Ингу. Потому она поспешила успокоить ребятишек, сообщив, что не только обучение, но и быт будут организованы с использованием совершенно непривычных и весьма эффективных технологий. Она говорила чистейшую правду. Расселяясь по острову, каждый мог сам выбрать место для дома. Да, да! Любой переселенец мог выстроить дом так, как ему позволяла собственная фантазия. Услыхав такую новость, подростки просто ошалели от восторга. И тут же принялись ваять строения, от которых у представителей цивилизации ледяных глаза на лоб полезли. Тут были и миниатюрные избушки на курьих ножках, на всю катушку использовавшие свойство расширения внутреннего пространства. И гигантские дома-деревья, имевшие жилые полости не только в стволе и ветвях, но и в корневой системе. На пляже появились жилища, совмещающие в себе черты роскошных прибрежных отелей и подводных экскурсионных площадок. Но через пару дней всё это разнообразие было ликвидировано по простой и понятной причине — жить поодиночке оказалось скучно.

С получением массы необходимых для комфортного существования вещей дело обстояло ещё проще. В специально сгенерированной вселенной у каждого обитателя была в пользовании машина универсального синтеза, способная создать любой нужный предмет или материал. Детишки, поначалу опасливо смотревшие на невиданную технику, просто обалдели от открывающихся возможностей. Когда же им сообщили, что образ желаемой вещи с требуемыми характеристиками автоматически считывается прямо из мыслей, восторгу не было предела. Естественно, что все освоили такую странную аппаратуру в два счёта. А уж когда оказалось, что машина запросто стряпает обожаемые кулинарные изыски, то наставники по-настоящему перепугались за здоровье подопечных.

Но кроме сказочных условий быта вчерашние узники криокамер познакомились с не менее фантастическими методами обучения. Это никоим образом не походило на обычное школярское просиживание штанов. И дело было не столько в научном отрыве и иной картине мира, которые были свойственны ледяным, сколько в совершенно непривычных педагогических принципах. Представители цивилизации полевой формы не могли вообразить, что в учебном процессе хомо сапиенсов, помимо познавательной и образовательной составляющих, имеется грандиозный пласт побудительных и стимулирующих к получению знаний принципов. Когда объясняя, чем будут заниматься дети на острове, было сказано слово “учёба”, то эмоциональный спектр аудитории мигом окрасился тонами скуки и неизбывной тоски, а несколько ребятишек, не удержавшись, сразу же выдали: “Ну, вот… И здесь началось…“

Этой непредвиденной проблемой, грозившей поставить крест на всей затее, тут же был загружен центральный вычислитель. Мощнейший кибермозг несколько часов переваривал информацию и выдал простое по гениальности решение: обучать детей на основе реальных задач. Так на острове появилась Научная лаборатория исследования мироздания, а управляющий её работой инфоузел решили назвать сокращённо — НаЛИМ. Аббревиатура понравилась, но разумный компьютер неожиданно запротестовал. По его мнению, созвучное рыбе название никуда не годилось, и он предложил своё — Наум. Короткое словцо прижилось практически мгновенно, и кибермозг лаборатории через некоторое время стал упрямо отзываться только на это имя, ставя перед учениками заковыристые и невероятно интересные задачи.

А задач у Наума было припасено преогромное количество. И оно постоянно росло. Пытаясь понять основы формирования вселенных, ребятишки вовсю налегали на точные науки. Изучая культуру и языки представителей иных цивилизаций, вчерашние школьники нещадно терзали учебники философии, литературы и истории. Но этого было мало, и они яростно продирались сквозь тернии логики и лингвистики. А за ними маячил гигантский пласт естественных наук…

В первые недели скорость учебного процесса казалась коллегам Инги просто чудовищно низкой. Хотя ребята вовсю пользовались вычислительными мощностями и высокоинтеллектуальными хранилищами информации. Ни о какой, привычной жителям двадцатого века зубрёжке не было и речи! Тем не менее, самые скромные ожидания преподавателей рассыпались прахом, и многие учёные всерьёз сомневались в ценности спасённых представителей рода человеческого. Но это было только в самом начале! Не успело минуть полугодие, как кибермозг лаборатории огорошил своих создателей, сообщением, что группа наиболее активных ребят самостоятельно обнаружила простейший вариант перехода в соседнюю вселенную.

В рядах ледяных это вызвало настоящий шок. Одни требовали перепроверки всех учебных заданий, другие восторгались успехами прогноза вычислителя, третьи лишь поражённо разводили руками, признавая свою ошибку. Но так или иначе, а с этого момента ледяные поняли, что интенсивная работа вывела разум вчерашних школяров на недоступный их отцам уровень. Инга радовалась как дитя, хотя отлично понимала, что теперь всем придётся скрипеть мозгами и напрягать все имеющиеся вычислительные мощности…

***

Татьяна стремглав выскочила из воды и, не обращая внимания на играющих в волейбол, кинулась к махровому полотенцу.

— Замёрзла? — удивлённо поинтересовался Вадим.

— Да, блин! Холодища! — стуча зубами, выдавила девушка.

— Заболела, что ли? — буркнул проходящий мимо Иван, — Море теплющее ведь!

Но Татьяна не ответила, занятая интенсивным растиранием. Когда, наконец, покрасневшая от усилий девушка перестала дрожать и завернулась в полотенце, к ней осторожно приблизилась Инга и мягко заметила:

— Таня, недосыпание отнимает у организма силы. Я тебе сколько раз говорила, не засиживаться в лаборатории?

— Прости, — Татьяна пристыжённо уткнулась лицом в коленки.

Инга вздохнула, нежно пригладила спутанную Татьянину шевелюру и тем же тихим голосом поинтересовалась:

— Так, почему ты за полночь засиживаешься в лаборатории?

Девушка осторожно подняла голову и опасливо глянула на наставницу. В зелени глаз отчетливо читалась борьба стремления рассказать и попросить совета с яростным желанием сделать всё самой и уже после объявить об успехе. Это противостояние, по видимому, давно изматывало девчонку. И искусанные губы были лишним тому подтверждением.

— Таня, давай прогуляемся по пляжу, — как ни в чём не бывало предложила Инга.

— Но ребята уже расходятся по лабораториям, — слабо запротестовала Татьяна.

— И что? — Инга задумчиво посмотрела на собеседницу, а в голове мигом пронеслось: “Она ведь давно привыкла к тому, что каждый сам выбирает удобное время для любого рода деятельности. Значит, что-то тут не так!”

Она осторожно взяла Татьяну под локоток и неспешно повела её вдоль кромки моря.

Мелкие, едва заметные, тёплые как парное молоко волны нежно окатывали ступни идущих девушек. И если Инга лишь недавно привыкла находить удовольствие в тактильных ощущениях, то Татьяна испытывала настоящий восторг от каждого шага, каждого плеска, каждого гладкого камушка. Наполненный теплом ветер окутывал бредущих ароматами солёных водорослей и, казалось, звал не расставаться с очарованием утреннего купания. Но Инга хорошо помнила, что нужно обязательно поговорить. Она остановилась и посмотрела на Татьяну.

— Ты не хочешь говорить, потому, что это не твоя тайна. Так?

Девушка вздрогнула от неожиданного вопроса, осторожно повернулась и, насупившись, посмотрела в глаза наставнице. Несколько секунд безмолвного переглядывания завершились Татьяниным кивком.

— Так и думала, — Инга вздохнула, — А раз мне не хочешь говорить, то, стало быть, и Лев не в курсе. Так?

Снова кивок.

— Отсюда следует, что вы натворили, что-то, что научный руководитель вам не разрешал. Так?

Татьяна готова была расплакаться. Но заметившая это Инга не стала доводить дело до слёз. Она мягко обняла девушку и тихонько прошептала:

— Какие же вы всё-таки ещё маленькие! Вы же понимаете, что информаторий не позволит вам опасные действия.

— Но он же вам ничего не сообщил! — Татьяна с трудом сдерживала слёзы.

— Конечно, нет! Он столь же разумен, как и мы с тобой. У него свои моральные установки. Если Наум дал слово, то уж будь уверена — сдержит!

— Знаю. Когда мы только познакомились, он сам так и сказал: “Моё слово — железо! Иначе и быть не может. Я ведь и сам из железа”.

— Помню! — Инга радостно засмеялась, — Лев тогда сильно удивился, что кибермозг так быстро овладел эпитетами вашей речи.

— Да… Он хороший. Даже не верится, что он лишь компьютер.

— Просто ты всё ещё оцениваешь компьютеры с точки зрения вычислительных мощностей. Не обижайся, пожалуйста! Не ты одна такая. Это наследие вашей прошлой жизни. Даже наблюдая за другими вселенными, ты ещё не привыкла, что разум может иметь совершенно невообразимую природу.

Они возвращались тем же путём. Пляж опустел, осталась только небольшая стайка подростков. По тому, как они напряжённо вглядывались в идущих, Инга сразу сообразила что к чему:

— Это твои собратья-заговорщики?

— Да, — краснея, пролепетала Таня.

Когда они приблизились, то Инга, пресекая ненужные вопросы, заявила:

— Татьяна, говорить ничего не стала. И я её понимаю. Это не её личный секрет. А вот вас хочу спросить.

— О чём? — холодно осведомился Вадим, хищно сузив стальные глаза.

— О том, чего вы такого натворили, что не спите ночами. Да ещё и Наума перетянули на вашу сторону. Я так понимаю, что Лев вообще ничего не подозревает?

Группа лишь сопела и переглядывалась. Это странное поведение вызвало у Инги живейший интерес. Она удивлённо переводила взгляд с одного подростка на другого и в каждом видела такой поток эмоций и мыслей, что сдерживать любопытство становилось всё сложнее и сложнее.

— Ребята, я уже Тане пояснила, что Наум не допустит вас куда бы то ни было, если посчитает ситуацию хоть сколь-нибудь подозрительной. А потому ваши действия вы можете скрывать безо всяких опасений, что вас накажут. Как вы уже знаете, мы такие методы не используем.

— Ладно! Хватит играть в кошки-мышки! — резко произнесла Вероника.

— Ну, вот… — разочарованно протянул Михаил, — Зарубила весь план.

Вероника тут же вскинулась, её глаза только что не метали молнии.

— Твой план изначально был обречён. И то, что ты заставил Таню разбираться с блоком восприятия эмоций ничего хорошего не принесло, кроме кругов у неё под глазами.

— Вер… — начала было Татьяна, но Вероника не дала ей рта открыть.

— Таня отлично разбирается в восприятии эмоций цифровыми созданиями, но не думаю, что центральный кибермозг лаборатории так легко можно ввести в заблуждение. К тому же, давить на психику Наума просто неэтично. Он ведь такое же разумное существо, как и мы.

— Да, он разумное существо, — жёстко вставил Вадим, а затем непривычным угрожающим тоном добавил: — А те люди? Они не разумные? Их не надо спасать?

Эмоциональный градус взлетел столь резко, что Инга испуганно вскрикнула:

— Погодите, ребята! Что происходит?

Этот возглас мигом встряхнул ребят. Все как один робко посмотрели в полные непонимания глаза наставницы и, ощутив нешуточный укол совести, начали рассказывать…

***

Лев напряжённо вглядывался в трёхмерный инфообъём, изредка остервенело терзая собственную шевелюру. Инга стояла поодаль и хмуро наблюдала, как главный специалист лаборатории многомерной физики вот-вот оставит макушку без волос. “Эх, Лев! Доведёт тебя наша ребятня. Вон, весь пол засыпал космами… Надо же, не замечала, что у него рыжины добавилось. Наверняка, от нервов. Да… человеческий облик имеет и свои отрицательные стороны…” Но вслух ничего подобного Инга не говорила. Она отлично понимала, что подопечные сделали немыслимое — смогли прорваться на тридцать седьмой слой бран вселенных. Это известие выбило почву из-под ног всему преподавательскому совету. До этого момента никто не мог предположить, что им может быть доступно что-либо за пятым уровнем. И вот они на тридцать седьмом!

— Уф! Инга, ну и повезло же нам! — звонкий и радостный голос заставил девушку улыбнуться.

— Я рада! А в чём конкретно повезло?

— Ты знаешь… — Лев задумчиво пригладил растрёпанную шевелюру, — Наверное, во всём. Перво-наперво, они совершенно неожиданно нащупали неизвестную ранее составляющую психики кибермозга.

— Что?

— Угу. То, что ты им сказала, будто бы Наум не позволит им вытворять опасные вещи… — Лев вздохнул, — Теперь это неправда.

— Как?

— А вот так! Придётся и с ним работать, и с ними. Работать самим! А то мы и глазом не успеем моргнуть, а они такого наворотят!

— Но это же опасно! — Инга в ужасе прикрыла лицо руками.

— Ещё как! Но теперь мы должны донести до них всю реальную опасность ситуации. И работать всем вместе, а не уповать на Наума.

— Ясно.

— Но это не всё. На тридцать седьмом уровне они обнаружили цивилизацию, которая является практически зеркальным отражением Земли двадцать первого века.

— Не может быть!

— Может! Именно поэтому находка так потрясла ребят. Но развитие событий в том мире шло несколько иначе. Наши тоже сразу обратили внимание на другой эмоциональный фон. Увы, но всё подтверждает, что тамошнее человечество стремительно деградирует.

— У этого должны быть причины.

— Конечно. Всё дело в дефиците фундаментальных открытий. К сожалению, их физика находится в глубоком кризисе. Архаичные идеи доминируют столь сильно, что свежей поросли пробиться невозможно. Старики-учёные не придумали ничего лучшего, как всеми силами удерживать в обывателях убеждение, что мир был и останется трёхмерным, полёты выше скорости света невозможны, а все прочие измышления — ничто иное, как лженаука.

— Погоди! — запротестовала Инга, — Но ведь они летают в космос. Даже посетили почти все планеты своей системы!

— Посетили. И это только подлило масла в огонь.

— Не понимаю.

— Понимание бесконечного перемещения в пустом космосе принесло людям массу разочарования.

— Так… И что теперь?

— А вот это сейчас решают наши аксакалы. Для этого даже распаковали резервный информаторий.

В помещении повисла тишина. Оба наставника напряжённо размышляли о грядущих переменах в жизни подшефных. И если Лев был полностью поглощён раздумьями о будущем обманутого кибера, то Инга томилась думами о душевных терзаниях ребятишек, которым не разрешили помочь соплеменникам.

Неожиданно перед Львом вспыхнул голографический экран. Парень тут же сунул туда вихрастую голову, а через минуту удивлённо сообщил Инге решение учёного совета:

— Мы отправляем туда экспедицию…

Глава 2. Экспедиция

Инга вошла в зал, и на неё сразу же устремилось одиннадцать пар глаз. В чьём-то взгляде слабеньким угольком мерцал страх, у кто-то очи пылали пожаром праведного гнева, кто-то тонул в волне ожидания. Но в каждом, без исключения, взгляде подростка читалось требование ответа.

Девушка улыбнулась, хотя ещё недавно представительница цивилизации полевой формы шарахалась от напора человеческих эмоций, которые для ледяных были настоящими и весьма опасными объектами их мира. Но постепенно, знакомясь с людьми, Инга научилась не бояться выплеска даже самых сильных и враждебных чувств и переживаний. Огромную поддержку в этом оказал профессор Рогов, который как никто понимал, что ледяные — единственный шанс для человечества. И потому при любой возможности передавал им всё, что знал сам и что смог откопать в уцелевших библиотеках. Но самый полезный совет выплыл наружу в совершенно отстранённой беседе. Тогда смертельно уставший Антон Владимирович, не задумываясь, брякнул Инге: “Искренность — вот, что поможет перебороть любой негатив собеседника”.

Теперь девушка, не опасаясь ничего, обращалась к подопечным:

— Ребята, все были очень впечатлены вашим прорывом. И, конечно, с пониманием отнеслись к тому, как остро вы приняли беду собратьев. Сразу скажу, что даже при имеющемся сейчас дефиците энергоресурсов, никто не думает бросать их без помощи.

Суровость в детских глазах мигом схлынула. Андрей тут же поинтересовался:

— А что планируется предпринять?

— Сейчас готовится первая исследовательская экспедиция. Её задачей будет сбор информации для проведения детальной оценки грядущих перспектив. По полученным результатам решим, какими будут наши последующие шаги.

— Когда начинаем подготовку к экспедиции? — осторожно поинтересовалась Лина.

— Начинаем? — Инга растерянно смотрела в васильковые глаза девочки, не понимая, что та имеет в виду.

— Да. Когда нам начинать готовиться? И что для этого делать? Кто главный куратор?… — вопросы посыпались как из рога изобилия.

— Погодите, погодите! — запротестовала Инга, — Почему вы задаёте такие вопросы? Вы — учащиеся. В данной научной экспедиции вы участвовать не будете.

Это коротенькое заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Одиннадцать ребячьих глоток завопили с такой силой, что загудели стёкла аудитории.

***

— Лев, что делать? — Инга обессилено рухнула на диван, — Они подняли такой гвалт, что я чуть рассудка не лишилась.

— Инга, успокойся. То, что их реакция стала для тебя неожиданностью — это твоя, и только твоя вина.

— Но… — слабо запротестовала девушка.

— Не “но”, а так и есть. Я понимаю, что времени у тебя нет. Так уж сложилась ситуация, что тебе выпало стать главным педагогом этих ребятишек. Ты, можно сказать, их приёмная мать.

— Вот спасибо! Обрадовал!

— Можешь как угодно реагировать, это ничего не изменит. Из наших ты самая родная для подрастающих человечков.

— Хорошо. Но что делать, Лев?

— Сейчас обсчитываем вариант экспедиции с участием ребят. В коконах четвёртого измерения им будет безопасно. Энергозатраты на двенадцать капсул конечно велики… — Лев огорчённо вздохнул, — Но куда деваться? Вроде на пару недель должно хватить.

— Пару недель… Погоди, а почему двенадцать? Их ведь одиннадцать!

— Я тоже отправляюсь, — донёсся сзади знакомый голос.

Этого было достаточно, чтобы Инга подскочила и кинулась навстречу Даниилу. Тот ловко подхватил невесомое тельце и закружил по залу.

— Дан! Как я соскучилась!

— А я-то как!

— А ты всё носишь эту стрижку?

— А ты всё так же сияешь!

Лев смущённо смотрел на это действо, с трудом понимая отношения представительницы существ полевой формы и человеческой личности, выращенной в искусственном мозге. Для него, отдавшего жизнь точным наукам, столь сложные движения души казались в высшей степени парадоксальными. Впрочем, контакт с хомо сапиенсами перевернул многие его представления об общении. Когда при первом знакомстве кто-то из ребят спросил его имя, то он, замявшись, долго не мог соотнести звучание неслышимых людьми частот с привычными им буквами. Наконец, после некоторых раздумий, получилось “Лиии”. Это совершенно никуда не годящееся слово дети тут же переделали в Льва…

Очнувшись от воспоминаний, Лев тут же обнаружил, что в разговоре Инги и Даниила изменились и тема, и, что удивительнее, эмоции.

— Дан! Не вздумай врать! Слышишь?

— Ну, что ты кипятишься? Не собираюсь я врать! Просто не буду вдаваться в подробности. И всё!

— Нет, не всё! Ты давно не видел Веронику.

— И что?

— А то, что она не просто выросла. У неё невероятно развилось восприятие эмоционального фона. Можешь ей говорить что угодно, но она в два счёта поймёт, что ты думаешь!

— Вы тут их телепатии учите? — Даниил обалдело переводил взгляд с Инги на Льва.

— Телепатией мы пока не занимались. Спектр человеческих мозговых волн слишком сложен. А у нас сейчас нет ни времени, ни сил.

— Да, понимаю, — Даниил махнул рукой, — Расскажу ей всё напрямик. Надеюсь, услышав о трудностях отца, она не кинется, очертя голову, помогать ему?

— Думаю, нет. Вероника за последнее время сильно изменилась. Она уже не тот больной ребёнок, которого ты знал.

— Серьёзно? Чертовски рад это слышать!

— Слушайте! Сейчас время обеда, — влез в разговор Лев, — Давайте соберёмся с этими бунтарями и обсудим предварительные планы экспедиции. Согласны?

***

Обед прошёл далеко не так шумно, как предполагал Даниил. Восторги и радостные возгласы по поводу встречи со старым знакомым быстро уступили место прагматичному обсуждению положения дел в недавно открытом измерении. Даниил слушал, не веря собственным ушам. Вчерашние дети, что начали стремительно взрослеть в криокамерах, теперь говорили словно убелённые сединами научные работники. Сперва это вызывало у Даниила улыбку, но, поймав строгий взгляд Инги, молодой человек преисполнился серьёзности.

Обед закончился стремительно. Детишки, будто услыхав скрытую команду, поодиночке и парами в несколько секунд буквально растворились в пространстве. Даниил с удивлением оглядел опустевшее помещение и, поперхнувшись чаем, поинтересовался:

— Это что сейчас было?

— Побежали на занятия, — буднично пояснила Инга, — А что?

— Ничего. Просто удивлён их рвением.

— Повзрослели они.

— Не только, — Даниил задумчиво жевал пирожок с брусникой, — Это я тоже заметил. Но было ещё кое-что…

— Да? — Лев заинтересованно посмотрел на собеседника, — И что же?

Но молодой человек не спешил с ответом. Он тщательно вспоминал перипетии обсуждения предстоящей вылазки, пытаясь отыскать что-то царапнувшее его мысли. Это получилось далеко не сразу.

— Мне показалось… — медленно начал Даниил, — При разговоре о жителях того измерения… они как-то… мрачнеют.

Инга со Львом переглянулись.

— Ого! Не думала, что ты научился так тонко ощущать эмоции.

— Так я ведь тоже человек, — усмехнулся Даниил.

— Практически полностью, — серьёзно подтвердил Лев.

— Поэтому советую вам не тянуть с экспедицией. Вредно ограждать детей от участия в жизни соплеменников.

— Дан, ну, что ты такое говоришь? Какие ещё соплеменники? — Лев укоризненно покачал головой, — Они из далёкой параллельной вселенной.

— Но биологически они идентичны.

— И это весьма странно, — задумчиво пробормотала Инга, — Есть какие-либо советы?

— Могу посоветовать сделать первую вылазку максимально осторожно, незаметно превратив её в экскурсию для детей.

— Это не годится, — возразил Лев, — Им нужна конкретная работа.

— А вы её и начинайте! — весело сообщил Даниил, — Поняв что к чему, ребятня сама разбежится от этой рутины.

Но Инга только покачала головой.

***

Наступал очередной вечер в райской обители. Воспитанники завершали учебные дела и разбредались по домам. Кто-то по привычке ложился в уютную кровать, а кто устраивал себе экстравагантное лежбище в ветвях деревьев или ещё более странных местах. Даниил решил в эту ночь понежится на пляже. Он слегка повалялся, выдавливая в мягчайшем песке ямку поудобнее, затем сосредоточил слуховые ощущения на плеске волн, взглядом же искал только начавшие проступать звёзды.

— Так и знала, что ты будешь на пляже, — Инга мягко опустилась рядом.

— Да. Хочется раствориться в этой красоте, — Даниил грустно выдохнул, и после паузы виновато добавил: — Завидую вам.

— Завидуешь? — изумилась девушка.

— Вы можете напрямую воспринимать эту гармонию.

— Можем. Только вот пониманию этого великолепия научили нас именно вы.

Даниил усмехнулся, притянул девушку к себе. И они застыли в неподвижном объятии.

***

Четверо суток ушло на подготовку к первой вылазке в недавно открытое измерение. Всё это время ребятишки бредили планами спасения аборигенов, совершенно не задумываясь, во что это встанет ледяным. Но Даниил, будучи более опытным в житейских делах, поинтересовался у Инги:

— Ваши небось за голову схватились, когда пришлось организовывать экспедицию?

— Есть такое, — устало проронила девушка, сама не смыкавшая глаз. Но вдруг она что-то вспомнила и тревожно посмотрела на Даниила: — Слушай, а ты с Вероникой говорил о её отце?

— Нет.

— Почему?

— Не знаю. Как-то не зашёл разговор.

— Хм. Странно это. Неужели она и так всё поняла?

Но молодой человек только пожал плечами.

***

Следующим утром всех участников экспедиции разбили на тройки: пара подростков и один преподаватель. Причём каждую сформировали с учётом наиболее эффективного согласования как психоматриц, так и научных интересов. В команде Вероники свободное место занял Даниил, а от учителей была Инга.

Тройки одна за другой исчезали в камере переброски. Последними в неё зашли Инга, Вероника и Даниил. Всё оказалось столь буднично, что у молодого человека возникло ощущение, будто они просто спустятся на лифте на нижний этаж. Никаких отсчётов, сирен, мигающих фонарей. Ничего такого не было и в помине. Даниил недоумённо хмыкнул, и в этот момент мощнейшая вспышка резанула сразу по всем органам чувств. Вскрикнул он уже в другом мире.

Все восемнадцать членов экспедиции оказались в час-пик в центре какой-то столичной площади. Сквозь них летели автомобили, мимо спешили толпы пешеходов, стайки подростков брели, заткнув уши и уставившись в экраны смартфонов, звуки городской суеты наполняли всё вокруг. А над незримыми гостями в обрамлении серых каменно-зеркальных высоток сияло небо…

— Надо же! Прям как домой попал! — восторженно вскрикнул один из подростков.

И ему тут же начали вторить остальные. Но строгий голос Льва мигом вернул всех на грешную землю:

— Так! Не отвлекаться! Наша работа началась. Действуем согласно плану. Расходимся и приступаем к исследованию информационных потоков. Вы вне досягаемости объектов этого мира, но осторожность соблюдайте! Мало ли какие тут могут быть сюрпризы. Связь между группами — каждые полчаса. Через шесть часов встречаемся тут.

***

Бежали минуты, шли часы, тянулись дни… Но Даниил не мог отделаться от мысли, что его банально обманули. Экспедиция, которая, по его собственному мнению, должна была вогнать в тоску молодёжь, словно решила отыграться именно на Данииле. Уже в первый день он почувствовал себя парнем, который вынужден таскаться по магазинам, следуя за непоседливой невестой и её неугомонной подружкой.

Ничего интересного в этом мире не наблюдалось. Его просто не могло быть! Мир, тонущий в обыденности и скуке. В отличие от ледяных и продвинутых ребятишек, Даниил не чувствовал в пропитывающих мир информационных потоках ничего необычного. Он слушал обеспокоенные доклады, насыщенные эмоциями и непонятными терминами, вглядывался в глаза юных исследователей и пытался вникнуть в объяснения ледяных. Но с каждым днём всё происходящее ещё сильнее вгоняло молодого человека в тоску. Инга, заметив его угрюмое состояние, поначалу решила не беспокоить расспросами. Но когда в один из последних дней Даниил отказался куда-либо двигаться с места сбора, поинтересовалась:

— Дан, что происходит?

— Происходит? — Даниил разразился гомерическим хохотом, — Происходит?! Это просто шикарный образец сарказма!

— Ты о чём?

— О том, подруга, что здесь ничего не происходит. Я ни черта в вашей научной галиматье не понимаю, но нутром чую, что всё напрасно. Вы только и смогли выяснить, что аборигены создали множество роботов высокой степени интеллектуальности и не заметили, как те обрели разум. А обнаружив это, свалили на них все сферы производства, науки, а затем и культуры. Люди занялись только собой. Но не поняли, что уже давно сами себе стали не нужны. Стоит ли удивляться, что общение им предоставили всё те же роботы. Конечно, парадоксально, что в этой ситуации люди всеми силами открещиваются от электронных собратьев. А создание человекоподобного дроида вообще является преступлением!

— И что ты предлагаешь?

Даниил уже готов был произнести тираду про необходимость изучения исторических предпосылок, про понимание процессов формирования местной морали, про бессмысленность влиять на последствия, а не на причины… Но вместо этого он посмотрел на Ингу каким-то незнакомым взглядом и совершенно неожиданно заявил:

— Я должен походить здесь без кокона. Так я увеличу чувствительность многократно.

— Что? — глаза девушки округлились от удивления.

Но Даниил уже понял, что обладая уникальным сознанием, он явно отыщет что-то важное. Обязан отыскать! Он явственно понял это только сейчас, хотя подсознание вопило об этом с самого первого дня.

— Что ты такое говоришь? Это опасно! И для тебя, и для местных!

— Местным уже скоро будет всё равно. Ты это отлично понимаешь. Экспедиция не нашла ничего существенного. Не отрицай! Дети должны вернуться. И сопровождающие тоже. А я останусь.

— Но… — девушка попыталась протестовать.

— Какие могут быть “но”? Здесь обречённые люди. И я — их единственный шанс!

Глава 3. Институт

Даниил с Ингой тихонько сидели в парке. И если девушка, оказавшись в чужом мире, с ужасом озиралась в попытках обнаружить неведомую угрозу, то взгляд молодого человека беззаботно бродил в небесах. Но созерцание лёгких перистых облаков нисколько не занимало Даниила, не было ему дела и до едва колыхающихся крон деревьев. Его серые глаза вообще ничего не видели, как ничего не воспринимали и остальные органы чувств. Ибо сознание целиком было сосредоточено в попытке нащупать такие родные его искусственному мозгу цифровые потоки. Нет, искать их не приходилось, и это были далеко не терабайты полноводных информации рек. Мир давно был поглощен океаном эксабайт.

Сознание Даниила барахталось в этой бесконечной прорве в попытке найти хоть одну нить, соединяющую человека с человеком. Но всё было безрезультатно. Любые запросы, формируемые людьми мгновенно обрабатывались электроникой. Компьютеры тут же создавали для пользователей всевозможные иллюзии от общения в чатах до погружения в виртуальные миры. И ни один человек даже не подозревал, что общается вовсе не с представителем своего биологического вида.

— Инга, мне страшно.

— Что? — девушка испугалась голоса куда сильнее, чем слов, — Давай назад! Срочно!

— Да, погоди ты, — Даниил огорчённо опустил голову и попытался сфокусировать взгляд на собственных ботинках, — Мне страшно не за нас.

— Что? — Инга схватила его за руку, — Всё равно. Надо уходить!

Молодой человек только грустно рассмеялся.

— Уж, кто-кто, а мы тут находимся в куда большей безопасности, чем местные.

— Дан…

— Ты ведь тоже чувствуешь, что они не общаются друг с другом?

— Мы это выяснили в первые же минуты пребывания здесь.

— Да. Но я только теперь понял причину. Они противны сами себе.

— Что ты такое говоришь?

— Правду. Они отлично понимают, что давно сами ничего не производят. Даже наши юные воспитанники уже утратили спасательский пыл. Эх! — Даниил раздосадовано сплюнул, — Аборигены живут как паразиты. От этого даже кризис, затягивающий петлю всё туже, ими почти не замечается. Ты видела как выкидывают на улицы должников? А ведь это вполне прилично выглядящие люди, интеллигенция! Что их ждёт?

— Не знаю, — голос Инги дрогнул.

— Я уже знаю. Большинство попробует выбраться за пределы города.

— Зачем?

— Здесь бездомным не место. Их уничтожают. Безжалостно.

— Кошмар!

— Именно. Так вот, люди бегут в пригороды, по старой памяти считая, что там легче выжить. Хотя это пустой самообман. Там тоже давно всё продано и поделено. А с бродягами там обходятся ещё страшнее.

— Но как же так?! Должен же быть выход?

— Он есть. Правда, выходом его назвать язык не поворачивается. Я только сейчас уловил несколько интересных инфострун.

— Поверить не могу, что в этой вселенной ты настолько глубоко вникаешь в потоки информации. Надо было тебя сразу из кокона вытащить, — Инга печально вздохнула и тут же опомнилась, — Что ты там уловил?

— Такое положение дел очень скоро выльется в массовые беспорядки. Народ вот-вот начнёт крушить все, что может быть похоже на компьютер или робота.

— Вот-вот?

— Да, не сегодня-завтра.

— Неужели никто не понимает, что это смерть цивилизации?

— Как раз очень многие это понимают. Даже ждут этого с нетерпением.

— Что ты такое говоришь? Кто это? Маньяки?

— Нет. Властители этого мира. Уничтожение нижестоящих классов им весьма на руку. Всё равно они не представляют, что делать с этой увеличивающейся толпой бездельников. Беднота тоже понимает отсутствие перспектив. А потому массовые беспорядки очень быстро перерастут в общепланетарную гражданскую войну.

На Ингу было страшно смотреть. Она вцепилась в плечо Даниила и беззвучно зарыдала, а он гладил её по серебристым волосам и не знал, что сказать. Наконец, собравшись с духом, прошептал:

— Не казни себя. Мы тут уже бесполезны. Пойдём к точке эвакуации. Надо подумать как ребятишек успокоить.

Они поднялись и медленно направились к площади. Их никто не останавливал, с ними никто даже не пытался вступить в общение. Редкие прохожие были заняты собой и ничего не замечали вокруг. Их несколько раз просвечивали сканерами полицейские, но в базах данных, к великому разочарованию стражей порядка, на странную парочку не было зарегистрировано ни единого прокола. Они уже прибыли в точку контакта, когда Даниил неожиданно замер.

Он стоял как вкопанный и вытаращенными глазами жадно ощупывал всё вокруг. Ингу он попросту не слышал, как не ощущал тормошения и попыток втолкнуть его в открывшийся портал. Взгляд Даниила, словно стрелка древнего компаса, метался в поисках мелькнувшего всплеска. Это не могло быть ошибкой! Он жадно вслушивался в бурлящие потоки информации, но того удивительного сигнала не было. Минуты бежали, вокруг бурлил город, Инга уже просто стояла рядом и беззвучно плакала. Из портала выскочили двое ледяных и поинтересовались ситуацией. Когда девушка уже хотела просить о помощи, Даниил завопил не своим голосом:

— Вот он! Бежим! — и рванул что было сил в сторону одной из улиц.

Даниил сметал чахлый людской поток словно осенний ветер опавшую листву. Его лёгкие горели, а жилы буквально рвались от предельной нагрузки. Он летел, сжигая последние остатки энергии в страхе потерять ту неуловимую ниточку необычного сигнала. Что это, молодой человек не понимал. Но совершенно точно знал, что если что-то может оказаться не напрасным, так это выявление природы загадочного сигнала.

Инга с сопровождающими безнадёжно отстала. И если бы не прикреплённый к Даниилу маячок, то поиски бросившегося за непонятной целью могли оказаться весьма продолжительными. Но это мало успокаивало девушку. Она с закушенной губой рвалась по следам Даниила и не обращала никакого внимания на попытки её спутников хоть что-то узнать о цели их стремительного перемещения.

Двадцатиминутный забег окончился столь же неожиданно как и начался. Инга со всего маху налетела на стоявшего у платформы Даниила. Тот был необычайно спокоен. А вот девушке до умиротворения было далеко.

— Ты что творишь?! Ты почему ничего не сказал?! Где мы?!

Молодой человек спокойно посмотрел в переполненные ужасом и яростью глаза и чётко ответил:

— Сейчас подойдет поезд. Мы сядем. Ехать всего четыре остановки. Вот там и поговорим. А пока отдышитесь.

Инга готова была лопнуть от злости, но один из спутников осторожно коснулся её руки и молча сделал знак не привлекать внимания.

Не прошло и минуты, как к станции беззвучно подошёл поезд. Металлические двери с лёгким причмокиванием распахнулись и впустили путешественников в сумрачные недра вагона. Даниил плюхнулся на ближайшее сидение, Инга же с сопровождающими внимательно осмотрела интерьер местной электрички. К счастью, вагон оказался совершенно пуст. Расположившись на гладких пластиковых сиденьях, троица выжидающе уставилась на Даниила. Он не стал тянуть с объяснениями:

— Инга, там на площади я случайно поймал обрывок нити. В ней было… — Даниил замолчал, пытаясь как можно точнее сформулировать мысль.

— Что?

— Эмоциональный посыл. Это была не эмуляция передачи чувств.

— Погоди! С кем-то беда? — Инга никак не могла отойти от смены настроения её напарника.

— Беда. Но не с человеком. Понимаешь… тот пакет… Он шёл не от человека.

— А от кого? — воскликнул один из сопровождающих.

— От цифрового мозга. Невероятно мощного и совершенно несчастного.

Девушка долго смотрела в глаза Даниила, потом тихо уточнила:

— А ты не мог ошибиться?

— К сожалению, нет. Его эмоциональный спектр был практически идентичен моему. Вот только интенсивность…

— Ясно. И куда мы направляемся?

— Источник сигнала располагается в научно-исследовательском институте. К сожалению, он почти прекратил функционировать. Все разработки свёрнуты, финансирования давно нет. Осталось несколько лабораторий, которые поддерживают энтузиасты.

Спустя полчаса они стояли в институтском дворе и с ужасом озирались на серые громады заброшенных корпусов. Вокруг не было ни души. Лишь ветер гонял обрывки мусора по замшелым тротуарным плитам.

— Дан, ты ничего не путаешь? Сомневаюсь, что здесь кто-то работает. Тут и электропитания наверняка давно нет.

— Есть. Да многое тут проржавело и даже местами заросло мхом. Но подземный корпус функционирует.

— И что ты предлагаешь?

— Ну, прямо так, пожалуй, идти не стоит.

— Здравое предложение, — съязвила девушка.

— Значит, так! — отрезал Даниил, — Перво-наперво переносим сюда точку контакта. Могу держать пари: это самое важное место в этом мире.

— А потом?

— Возвращаем ребят к работе. Одеваем их опять в коконы, они должны разобраться в этом.

— Почему именно они?

— Потому что здесь для них и будет самая настоящая работа. Сложная и…

— Какая?

Видя страх в бирюзовых глазах, молодой человек втихомолку обругал себя, а вслух пояснил:

— Ответственная. Не беспокойся, пожалуйста! В коконах им боятся чего-то бессмысленно.

***

Реакция воспитанников поразила ледяных. Обречённость биологических собратьев была воспринята с холодной сдержанностью, но работы по сохранению их наследия и спасению редчайшего представителя цифрового разума вызвали невиданный энтузиазм. Команда одиннадцати первооткрывателей со всей серьёзностью начала подготовку к новой экспедиции. Весь остров уже был в курсе открытия, и многие ребята страшно завидовали успешным соплеменникам. Это вылилось в очередную головную боль для Инги и её сотоварищей, которые изо всех сил старались привнести в жизнь юной человеческой поросли давно утерянные понятия дружбы, братства, взаимовыручки. Но работа в этом направлении шла туго. Почти сформировавшиеся личности совсем неохотно меняли мировоззрение. Очередной кризис грозил поставить крест на достигнутых с огромным трудом успехах.

Тогда Даниил предложил Инге элементарное решение:

— А пусть все участвуют!

— Все?

— Или ты думаешь, что кто-то останется без работы.

— Честно говоря, да. Нам ведь нужно изучить работу лаборатории и полученные ими результаты. Только это.

— Я думаю, ты слишком поверхностно смотришь на проблему. Нам нужно не просто изучить их работу. Надлежит сделать это досконально. Это раз. Придётся тщательно исследовать построенный суперкомпьютер. Это два. При этом просто необходимо учесть огромное количество факторов, что позволили учёным достигнуть таких результатов. Это уже три. Ну, и наконец ребятам придётся работать в дикой спешке. Как ты сама знаешь, тамошнее общество натурально сидит на бочке с порохом. Мы не можем спасти их, но сохранить их достижения должны постараться.

Инга несколько секунд взвешивала услышанное, затем строго сказала:

— Ты во многом прав. Но всё равно, решать будет учёный совет.

***

Учёный совет полностью согласился с мнением Даниила. Это вызвало у ребятни настоящую бурю эмоций. На несколько часов остров просто встал вверх дном. Творившееся было подобно подготовке к тотальной войне. Инга с наставниками металась как угорелая, пытаясь хоть как-то урезонить буйство, грозившее вот-вот перерасти в неуправляемый шабаш.

Но ледяные зря беспокоились. Ребята быстро устали и начали думать в том прагматичном стиле, который изо всех сил пестовался в них опекунами. Когда же они представили разработанный план действий в институте, то многие наставники были поражены, насколько он совпадал с проектом учёного совета.

С трудом приняв мучительную неизбежность гибели собратьев, подростки теперь рвались спасать неведомого коллегу Наума. Удержать их было невероятно сложно. Пришлось спешно организовывать всеобщее совещание, на котором в режиме диалога объяснять опасность скоропалительных решений. Это собрание, больше походившее на народное вече, длилось несколько часов. Но свои плоды оно принесло — ученики поумерили пыл и начали более разумно готовиться к предстоящей работе.

***

Работа в НИИ с первых же дней принесла ребятишкам немало грустных сюрпризов. Сама история этого научного заведения выглядела столь печально, что юные умы просто отказывались верить, что такое может происходить в реальном мире.

Созданный несколько десятилетий назад институт первоначально являлся обителью исключительно теоретиков точных наук, но с годами начал обрастать прикладными направлениями. Времена менялись, уходили старые кадры, появлялись новые теории и течения. Периодически институт будоражило очередное открытие, и на какое-то время все увлечённо кидались разрабатывать популярный тренд, зачастую забрасывая куда более перспективные, но не столь модные направления.

Как выяснили ребята, были в НИИ и те, кто из года в год занимался исключительно одной проблемой. Костяк этой команды, состоящей сплошь из теоретиков старой закалки, не позволял часто меняющемуся руководству свернуть свои разработки. Более того, учёные мужи смогли не просто выбивать регулярное повышение финансирования своих исследований, они умудрялись заинтересовывать ими наиболее талантливых аспирантов. Не мудрено, что работа продвигалась невероятно успешно. Вот только никто, кроме них, не видел экономической выгоды от изучения эволюционирования цифрового разума.

Всё это продолжалось до тех пор, пока одна из корпораций, занимающаяся постройкой роботов, не выкупила залезший в долги институт. На некоторое время все научные сотрудники пребывали в эйфории от открывающихся перспектив. Но всё рассыпалось буквально в одночасье. Экономический кризис обанкротил новых владельцев НИИ. Лаборатории и корпуса опустели, всё сколь-нибудь ценное растащили, остальное медленно добивала природа. Так некогда процветающий научный городок постепенно превращался в очередные руины заброшенных окраин.

Но в глубоких, хорошо укреплённых и оборудованных подвалах по прежнему бурлила научная жизнь. Несколько учёных аксакалов, не раздумывая, пустили накопленные в прежние времена капиталы на поддержание остатков институтских мощностей. В бетонные подземельях по-прежнему поступала энергия, функционировали коммуникации и подавался чистый воздух. Седовласый старик завлаб смог умаслить и полицию, и администрацию района. Он даже умудрялся выплачивать какие-то суммы местным бомжам. Последние выполняли свои обязанности по недопущению на территорию чужаков куда аккуратнее, нежели государственные служащие, постоянно норовившие урвать с обнищавших учёных кусок пожирнее. Поэтому худо-бедно, но работа в НИИ продолжалась.

***

В этот день ежевечернее собрание юных исследователей проходило как всегда бурно. Каждый считал своим долгом высказать мнение на текущее положение вещей и убедить остальных в неоспоримой правоте собственных планов. Никто такое терпеть был не намерен, и очередного мыслителя прогоняли дабы хватило времени насладится фиаско следующего. Кураторы держались поодаль и участвовали в обсуждении только при необходимости. Члены преподавательского состава давно убедились на собственном опыте, что в царящем гвалте ценные идеи не пропадают. Этот совершенно удивительный инструмент, выработанный ребячьим мозгом, всегда поражал Ингу, но она убеждалась в его действенности вновь и вновь. Даже не ведя записи, иногда сразу после собрания, иногда на следующий день юные исследователи вспоминали именно эти ключевые моменты обсуждения.

Но вот к импровизированной трибуне вышла Татьяна. Девушка каким-то непривычным взглядом обвела собравшихся, но говорить не спешила. Особо горластые, привыкшие взбадривать выкриками затягивающих собрание, в этот раз наткнулись на совершенно неестественное поведение выступающего. В несколько секунд аудитория погрузилась в полную тишину. И только осторожный вопрос Инги упал словно камень:

— Что случилось, Таня?

Татьяна испуганно глянула на наставницу, перевела взгляд на Даниила. Тот уверенно смотрел ей прямо в глаза. Этот короткий зрительный контакт словно передал девочке изрядную долю несокрушимого спокойствия. И она заговорила:

— Согласно плана, я занималась изучением работы вычислительного комплекса, который в институте носит наименование “Оскар”. Как вы знаете, Оскар после прошлогодней перестройки превратился в кибермозг невиданной мощности. Думаю, он вполне может конкурировать с Наумом. Хотя с таким нищим информационным наполнением о каком-либо соревновании говорить не приходится… — девушка замолчала, но никто не думал её прерывать.

Таня подняла глаза. Ещё несколько минут назад шумевшая толпа малолеток теперь больше походила на консилиум умудрённых светил. Каждый внимал её словам и неторопливо ждал продолжения, полностью уверенный в глобальности звучащей информации.

— Как вы все знаете, четыре месяца назад у Оскара начались системные сбои. Но никаких ошибок в кодах обновлений нет. Вы всё сами проверяли и отлично это знаете. Единственное событие, которое могло как-то повлиять на его работу, это отсоединение дополнительного процессорного блока. Данный узел не был отключён, он и сейчас функционирует. Его просто изолировали. Я полезла разбираться с виртуальными эмоциями Оскара… — Таня подняла заплаканные глаза.

— Что? — тут же закричало несколько глоток.

— Анализ показал… Оскар невыносимо страдает от разлуки с… сыном.

Глава 4. Оскар

Слова сказанные Татьяной заставили всех окаменеть от удивления. Но тишина царила лишь несколько секунд, затем разразился настоящий взрыв. Одни требовали подробного изложения всех деталей, другие сомневались в её компетентности, третьи возмущались, что не им дали столь важный участок работы…

Неизвестно, к чему бы всё это могло привезти, но ситуацию в свои руки взял Даниил. От его крика “Тишина!” сидящая рядом Инга едва не упала в обморок. Ребята же, услышав грозное восклицание старшего, мигом опомнились, замолкли и повинно опустили головы. А тот уже более миролюбивым тоном сообщил:

— Прошу внимания! Все вы в курсе, что Таня обладает исключительной восприимчивостью эмоций цифровых созданий. Даже Наум от неё без ума! — Даниил украдкой глянул на залившуюся краской девчушку, — Потому считаю, что то, что сейчас прозвучало не просто удивительно, а чрезвычайно важно.

— Что вы хотите сказать? — донеслось из рядов слушателей.

— Обнаруженные Таней эмоции не пустой звук. Я лично слышал эти печальные ноты в посланиях Оскара, но вот разобраться не успел. Думаю, сейчас самое время сделать это.

— А как? — поинтересовался вылезший вперёд курчавый карапуз.

— Данные, полученные Татьяной, должны быть тщательно изучены всеми членами преподавательского совета.

— Совершенно верно! — раздался из задних рядов голос Льва.

— А мы?! — моментально завопили несколько глоток.

— Отправляйтесь спать! — жёстко прервал Даниил, — Вероятнее всего, завтра придётся приступить к работе до восхода.

— А вы?

— А вот нам вряд ли удастся сегодня поспать, — грустно ответил Лев.

Последняя фраза прозвучала столь печально, что пыл улёгся даже в самых буйных головах.

***

Лев словно в воду глядел. Никто из учёного совета в эту ночь не сомкнул глаз. Разбирательство в данных, полученных Татьяной ежеминутно грозило перерасти в куда более громкий диспут, нежели вечерний гвалт воспитанников. Хладнокровные и гораздо менее склонные к переживаниям существа, в этот раз дали волю эмоциям, приобретённым с человеческими телами. И было от чего схватиться за голову! Обнаруженный в НИИ кибермозг по всем тестам оказывался абсолютно разумным. Он не просто обладал самоосознанием. В полной мере понимая своё происхождение, суперкомпьютер, тем не менее, был уверен, что, как всякое живое существо, может иметь потомство. А спроектированный им дополнительный процессорный модуль по его глубокому убеждению и являлся таковым. К сожалению, тамошние научные сотрудники не смогли верно определить причины странного поведения кибермозга, ибо вообще не поняли его полноценной разумности. Потому новый процессорный блок был попросту изолирован.

Учёный совет ледяных совершенно иначе отнёсся к проблеме цифрового разума. Даниил слушал и не верил собственным ушам. Обсуждение всё сильнее уходило от технических вопросов в сторону морали. Всех куда больше интересовали взаимоотношения цифровых сущностей. Про творящееся в той реальности они попросту позабыли. В конце концов уже изрядно осоловевший Даниил удивлённо воскликнул:

— Друзья мои! Я прекрасно понимаю, что проблемы одинокого цифрового родителя вам невероятно близки. Но прошу вас взглянуть шире! В том мире вот-вот начнётся гражданская война. И вы отлично знаете, что роботов там, мягко говоря, недолюбливают. Поэтому давайте завтра, а точнее, уже сегодня просто выйдем на прямой контакт с Оскаром. Думаю, это будет на руку всем. Как вы считаете?

***

Следующий день сразу начался с проблем. И самая первая едва не поставила крест на всей затее. Контакт с Оскаром оказался невозможен с использованием коконов четвёртого измерения. Примитивный интерфейс был рассчитан на прямое общение с реальным человеком, а любые попытки вмешаться напрямую в информационный поток могли быть незамедлительно замечены персоналом лаборатории.

Предложения от ребят посыпались как из рога изобилия. Детская фантазия, подкреплённая новыми знаниями выплеснула настоящий фейерверк идей. Тут было всё — от хитроумного маскирования в программной среде до создания виртуальной иллюзии лаборатории для обмана персонала. Но все эти задумки разбивались о неподъёмную сложность выполнения, которая в большинстве случаев была далеко за пределами имеющихся в распоряжении мощностей.

И тогда вновь пришла на выручку невероятная чувствительность Татьяны. Девушка предложила вступить во взаимодействие с одним из сотрудников лаборатории. Оказывается, возможную необходимость контакта она уже предполагала, а потому загодя перебрала психоматрицы всех потенциальных кандидатов. Когда она изложила свои рекомендации, то многие преподаватели уважительно закивали. И учёный совет без промедления согласился с выбранной персоной.

***

Дмитрий Владимирович Тарасов, младший научный сотрудник НИИ, скучающе уставился в монитор. На пустом чёрном экране одиноко моргал курсор. Оскар молчал. Молчал уже не первый день. Эта тишина отравляла последнюю радость в жизни учёного. Дмитрий отлично понимал, что дело тут вовсе не каких-то неполадках, проведённое несколько раз углублённое тестирование неизменно показывало идеальную работоспособность кибермозга. Кроме того, на днях обнаружилось, что Оскар генерирует кодированные сигналы и рассылает их по сети. Понять что это, как и узнать их адресата, персонал лаборатории не смог. И вот теперь Тарасов сидел и впустую пялился на бесполезный экран.

— Здравствуйте! — неожиданно раздалось за спиной.

Дмитрий обернулся и недовольно воззрился на постороннего. Но воспитанный в лучших традициях интеллигенции не смог сказать ничего грубее, чем:

— Здравствуйте! Слушаю вас.

Незнакомый блондин мягко улыбнулся, придвинул стул и сел напротив. Дмитрий тут же насторожился, но взгляд тёмно-синих глаз незваного гостя был столь дружелюбен, что младший научный сотрудник НИИ сам непроизвольно расплылся в улыбке.

— Дмитрий Владимирович, я понимаю, что вы со мной не знакомы. И вообще теряетесь в догадках, кто я и как сюда попал. Спешу пояснить. Меня зовут Лев. Я пришёл из другого измерения. Очень хорошо представляю, что звучит это, мягко говоря, странно. Потому сейчас проделаю специально для вас небольшой фокус. Только прошу вас: сохраняйте спокойствие.

Незнакомец сделал непонятный жест рукой и мгновенно исчез. Дмитрий от неожиданности икнул, затем дрожащими руками достал платок, протёр очки, ещё раз оглядел пустую лабораторию и тихо пробормотал:

— Неужели крыша поехала от недосыпа?

— Нет, дорогой Дмитрий Владимирович. Вы в полном порядке. Чего не скажешь о вашем подопечном, — и незнакомец вновь появился на том же стуле.

— Подождите, — младший научный сотрудник осторожно протянул руку и дотронулся до собеседника, — Да, пожалуй, вы действительно реальны.

Заранее хорошо изучивший психоматрицу предполагаемого контактёра, Лев был готов к такой незамысловатой проверке. Он сразу почувствовал, как прикосновение собеседника сбросило огромный процент нервного напряжения.

— Именно! — радостно воскликнул Лев, — И для простоты общения предлагаю перейти на “ты”. Так как?

— Согласен, — ошалело пробормотал Дима, нервно подёргивая шкиперскую бородку.

— Отлично! Дима, пожалуйста, прекращай нервничать. У нас много проблем. Итак, первое…

***

К невероятной радости всех обитателей острова работа в НИИ моментально сдвинулась с мёртвой точки. Но в ней тут же появились затруднения, о которых никто и подумать не мог. Подключиться к Оскару проблем не составило, а вот скрыть своё присутствие и тем более следы деятельности оказалось куда сложнее. И это касалось не только технической маскировки в сети института. Ликующий Тарасов так сиял счастливой физиономией, что даже у слепого возникли бы подозрения. Потому учёный совет незамедлительно снабдил Татьяну всем необходимым и обязал ни на секунду не упускать Дмитрия из-под надзора.

С Оскаром всё оказалось гораздо сложнее. Выпестованный людьми искусственный интеллект с лихвой впитал их недоверие и подозрительность. Он очень долго выслушивал ледяных, постоянно уточняя детали и перепроверяя сказанное. Это продолжалось почти двое суток и так утомило, что учёные попросту переложили эту миссию на плечи Наума. Это сразу принесло свои плоды: два кибермозга моментально нашли общий язык. Но Оскар наотрез отказался принимать в дар как достижения теоретической науки, так и сугубо практические технологии.

Вечером того же дня Наум обрисовал открывшееся ему положение вещей. В самой большой аудитории научного центра собралось всё население острова. Ребятишки, только освободившись от выполнения своих задач, тут же примчались на эпохальное заседание. Наставники же были загружены куда сильнее и потому появлялись поодиночке. Это долго оттягиваемое начало уже грозило новым взрывом. Но вот последний преподаватель, задыхаясь вбежал в аудиторию, и на развернувшемся голографическом экране возникло изображение рассерженной физиономии. Наум обожал формировать свой виртуальный облик под стать настроению, и сегодняшнее недовольное лицо бородатого старикана не сулило ничего хорошего. Наум деланно откашлялся и начал:

— Так. Вижу, в зале яблоку негде упасть. Все, поди, собрались? Тогда усилю вентиляцию.

Сидящая рядом с Вероникой хрупкая Лина устало опустила голову и едва слышно пробормотала: “Уже сил нету ждать…” Это однако не укрылось от сенсоров вездесущего кибермозга, и Наум громогласно заявил:

— Знаю, что все до крайности устали. Не собираюсь вас тут мариновать и для особо нетерпеливых сразу же изложу самое главное. Первое: суперкомпьютер тамошнего мира, который именуется Оскаром, последнее время был занят построением виртуальной вселенной. Он смог сделать только примерный макет, и для воплощения в жизнь задумки им был спроектирован дополнительный процессорный блок. Бедняга вложил в его создание всю свою цифровую душу. Не мудрено, что согласно выстроенной им логике, этот блок стал ему сыном. Мда… Нечего говорить, что его изоляция закономерно привела старика Оскара в такое отчаяние. Попытки уговорить персонал НИИ успехом не увенчались. Как ни печально признавать, но отрава ложного страха перед роботами пропитала и светлые умы сотрудников НИИ, которые в большинстве своём как огня боятся чрезмерной интеллектуальной мощи. Понимая это, Оскар стал посылать сигналы о помощи по всем доступным направлениям. По счастливой случайности их услышал наш друг Даниил. Ну, а дальше я смог растормошить и вытянуть Оскара на общение.

Лицо старика на экране состроило совсем уж грустную мину, и Наум добил аудиторию:

— Сегодня мы подключили к нему процессорный блок. Но, увы… Он не пожелал вступать в общение. Пока попытки достучаться до него успеха не имеют. Вот что я хотел вкратце сообщить для торопыг, — Наум укоризненно посмотрел на опустившую глаза Лину, — А теперь можем перейти к детальному обсуждению технических вопросов…

***

Даниил с Ингой обедали на летней веранде исследовательского центра. Перед ними благоухал только что синтезированный обед, но сил в полной мере насладится яством не было. Даниил в очередной раз вернулся из родного мира, где опять был вынужден принять участие в развязанной отцом Вероники войне. Инга же медленно приходила в себя после полуторасуточного дежурства в НИИ. Девушка с трудом черпала любимый фасолевый суп, то и дело контролируя себя, дабы не упасть в тарелку.

Молодой человек, пережёвывая очередной кусок шашлыка, блаженно созерцал белоснежные буруны на верхушках изумрудных волн. Всё его существо желало одного — сидеть вот так рядом с Ингой и годами… нет! столетиями наслаждаться разгулом прибоя. И только в голове прозвучало слово “прибой”, как Инга хрипло пробормотала:

— Дан, не надо. Пожалуйста…

Даниил заморгал и осторожно повернулся.

— Погоди! Я даже мысль не успел додумать. Понимаю, что для работы в том мире вы были вынуждены поднять чувствительность до уровня телепатии. Но это уже вообще никуда не годится! Что я такое, по-твоему, собирался сделать?

Девушка зажмурилась и уронила голову ему на плечо.

— Ты сейчас хотел посмотреть, как в моих глаза отражается море.

— Да? Действительно… — пробормотал Даниил поражённо.

— Не стоит сейчас этого делать. Я очень устала, — Инга вздохнула, собираясь вздремнуть на тёплом плече Даниила. Но звук отодвигаемого стула безжалостно вернул её в реальность. Она приоткрыла глаза и обнаружила сидящего напротив Льва. Во взгляде измученного коллеги девушка сразу заметила что-то необычное. Инга мигом ожила:

— Лев! Есть что-то новое?

Но теоретик только удивлённо вскинул бровь.

— Ну, ну! Не скрытничай! Я ж с Таней работаю. А потому искры оптимизма в твоих глазах вижу великолепно.

Лев усмехнулся, отправил в рот изрядный кусок вишнёвого пирога и, сосредоточенно жуя, поведал:

— Раскопали кое-что. Но особых иллюзий не строй. Процессорный блок по-прежнему играет в молчанку. Хотя есть занятные факты, — Лев, не торопясь, осушил стакан персикового сока, хитро глянул на начавших заводиться товарищей и степенно продолжил: — Перво-наперво, выяснилось, что блок построен с сильными отклонениями от схемы Оскара.

— Как это получилось? — поинтересовался Даниил.

— О! Тут начинается настоящая детективная история. Сначала выяснилось, что файлы с техническим заданием, отправленные на завод, были весьма искусно подменены. В результате были изготовлены не совсем те микросхемы, что спроектировал Оскар.

— Подожди! Удалось выяснить, кто это сделал? И с какой целью?

— Если бы! — развёл руками Лев, — Тот, кто это сделал, был просто суперпрофи. Он одурачил не только весь НИИ, но и мегаподозрительного Оскара. И это только начало!

— Занятно, — нахмурился Даниил, — Что же было дальше?

— Дальше обнаружилась глобальная подмена файлов данного проекта в хранилище самого Оскара!

— Это невозможно! — тут же вскричала Инга. Ярость в её бирюзовых глазах плескалось как штормовое море.

— У нас тоже в это никто сперва не поверил. Но глобальная перепроверка всё подтвердила.

— А система безопасности НИИ? Или там свои гадят? Этот Тарасов куда смотрел?! Татьяна же его сканировала! Она говорила, что он за Оскаром как нянька ходит!

— Инга, пожалуйста успокойся! — и Лев соорудил самую трогательную физиономию, на какую был способен.

— Успокоиться? — вспышка ярости длилась ещё какое-то мгновение, а затем девушку словно окатили ледяной водой. Она уронила голову на руки и почти плачущим голосом извинилась: — Прости. У меня ото всего этого опускаются руки.

По вытянувшемуся лицу Льва Даниил мигом смекнул, что эти слова почему-то слишком сильно задели теоретика.

— Что такое?

— Просто сегодня услышал эту фразу от Оскара.

— От Оскара?

— Да. Он просил всех нас о помощи.

Глава 5. Первый контакт

Низкие серые облака неслись над головой словно повозки перепуганных беженцев. Казалось, что стоит им только притормозить, как путники враз решат избавиться от ненужной поклажи. И тогда город зальёт потоками бесконечного дождя. Но это будет только началом. Потом над несчастными жителями начнёт издеваться не по-летнему морозный ветер. Пронизывая до костей, он поселит холод в самые дальние уголки души. Он уже готовится к битве, тренируясь на обнаглевших одиноких любителях свежего воздуха, которые по легкомыслию не чувствуют грядущей войны…

Такие настроения витали в голове Льва, стоящего на открытой смотровой площадке НИИ. Он кутался, отворачивался от бушующего вихря, но тот не желал щадить пришельца, остервенело бросая в лицо смачные пригоршни пыли. Под стать погоде были и мысли теоретика. “Мир умирает. Это не просто страшно. Сейчас гибнут десятки тысяч, а скоро счёт пойдет на сотни миллионов. Мир Даниила погиб. Теперь вот и этот его двойник обречён. Может, всё дело в их похожести? Неужели, природа миров, рождающих хомо сапиенсов обязана быть саморазрушительной?”

Лев тяжело вздохнул, прикрыл глаза и медленно сполз в глубину истинного “Я”. Для представителей полевой формы жизни отрешаться от выстроенного человеческого тела было обычной процедурой, которая позволяла вернуть утраченный комфорт души и гармонию мыслительных процессов. Но сейчас уход от ощущения материального мира не принёс ожидаемого облегчения. Оставшись один на один с собой, Лев отчётливо увидел, что в действительности его куда больше угнетает осознание собственного бессилия. И это ещё сильнее окатило душу кипятком стыда.

Неожиданно черноту мыслей озарил еле заметный проблеск. О чём-то сигналило покинутое тело. Лев незамедлительно вынырнул и уставился на стоящего напротив Тарасова. Тот неуклюже топтался, боясь обеспокоить странного друга. Лев вымученно улыбнулся и проговорил:

— Прости. Задумался. Что случилось?

— Вот результаты ваших тестов, — Тарасов вынул из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок.

Лев скучающе опустил глаза на лист, но уже первая строка хлестнула огненной плетью.

— Что это такое? — возмущённо вскричал теоретик, но видя глубокую растерянность за толстыми линзами очков Дмитрия, смягчился, — Таких результатов не может быть. Это невозможно!

— Я тоже так думаю, — Тарасов виновато потупился, — Но мы прогнали их пять раз. Ваши ребятишки контролировали все параметры откликов. Тут не может быть ошибки. Если, конечно, сами тесты…

Лев подозрительно поглядел на понурого инженера и строго закончил:

— Если тесты не разработаны тяп-ляп?

Дмитрий попятился и перепугано затараторил:

— Нет, нет, нет! Я имею ввиду, что тесты могли не учитывать специфики…

— Ох… Прости! — Лев в извиняющемся жесте поднял руки, — Не хотел тебя обидеть. Но эти результаты… Я предполагал, что производительность процессорного блока окажется гораздо выше запланированной. Но не думал, что показатели будут отличаться не в разы, а на порядки.

— Оскар считает, что именно это и не позволяет ему общаться с сыном.

— В каком смысле? — Лев непонимающе заморгал, силясь постичь странную логику.

— Оскар думает, что тому незачем общаться со столь недалёким родителем.

— Думаешь? — протянул озадаченный теоретик, — Хорошо. Попробуем подойти к решению с этой стороны…

***

Инга осторожно заглянула в приоткрытую дверь и застала привычное зрелище — посреди лабораторного оборудования толкались и переругивались несколько вихрастых мальчишек. Она уже хотела покинуть помещение, не найдя там Льва, когда откуда-то снизу донёсся знакомый, полный раздражения голос:

— Вадим, не позорься! Переделай эту уродливую схему.

— Но почему она уродливая? На выходе ведь получаем нужные параметры!

— Получаем. Но логических элементов слишком много. Энергопотребление будет несусветное.

— Но…

— Никаких “но”! Как ещё Эми тебе такое простила?! — тут голос смягчился, и Лев гораздо более миролюбиво добавил, — Проконсультируйся вечером с Наумом. Хорошо? Так, теперь Андрей.

— Агась! — отозвался худощавый весельчак, — У меня-то всё в ажуре?

— В каком ещё ажуре?! Ты сейчас дошутишься!

Инга осторожно приблизилась и обнаружила Льва сидящим прямо на полу. Вокруг того сверкало сразу несколько слоёв многомерных голограмм, которые он тасовал со скоростью циркового жонглёра. Но услышав знакомое цоканье каблучков, тут же задрал голову.

— О! Инга, привет! Хорошо, что зашла. Я через пять минут освобожусь. Подождёшь в моей лаборатории?..

***

Лаборатория многомерной физики уже несколько дней пустовала. После обнаружения измерения Оскара, научное направление Льва было безжалостно задвинуто на задний план. А сам физик-теоретик занимался в основном тем, что объяснял воспитанникам совершенно не свойственные ему области. Совсем некстати проявившийся педагогический дар, подкреплённый невероятным авторитетом среди ребятни окончательно лишил Льва покоя. Ему приходилось разбираться и в схемотехнике, и в программировании, и в психологии, и ещё в добром десятке неожиданно востребованных областей. В последнее время они с Ингой совершенно не смыкали глаз, их человеческие тела нуждались в постоянных вливаниях лошадиных доз стимуляторов. И вот теперь Лев застал девушку сладко спящей прямо на учебном столе. Он усмехнулся и уже решил было тоже втихаря прикорнуть несколько минут, как Инга встрепенулась и, как ни в чём не бывало, поинтересовалась:

— Слушай, а куда запропастился Даниил?

— Ночью отправился к Рогову.

— А… — грустно протянула Инга.

— Вот только зачем? — Лев устало опустился на стул, — Неужели они ещё верят в спасение своего мира?

— Надежда — одна из важнейших составляющих человеческого бытия. Уж тебе ли этого не знать?

— Да, знаю я, — отмахнулся теоретик, — Просто мы уже так давно и успешно общаемся, что им пора бы научиться смотреть вперёд с реализмом, а не через розовые очки напрасных надежд.

— Ты слишком устал, Лев, — девушка отвернулась к огромному во всю стену окну, — Мы должны не менять их, а помочь сохранить себя. Точнее говоря, спасти самое лучшее в себе. А уж меняться они и так будут.

— Будут… — угрюмо пробубнил Лев, — Вот сейчас мы заняты тем, что пытаемся модернизировать Оскара, чтобы он смог поговорить со своим сыном. С сыном! Что за бред?! Какой ещё сын? Хомо сапиенсы даже компьютеры воспитали по своему образу и подобию!

— Они по-другому и не могут.

— Мда… Но Даниил и Рогов? Они же не рядовые обыватели! Но они изо всех сил стараются спасти то, что уже мертво.

— Не совсем. У них ещё есть шанс.

— Мизерный! — вскричал Лев, — Просто ничтожный! И они кладут жизни на алтарь этой пустой надежды? Ну, ладно Рогов. Но Даниил?! У него тут есть всё. У него тут есть даже ты! Что ему ещё надо?

Инга смущённо потупилась.

— Наверное… Душа требует.

— Душа… — Лев замолчал. Он подошёл вплотную к прозрачной стене и долго вглядывался в зелень прибрежного леса. Потом вздохнул и, не оборачиваясь, продолжил: — Ладно. Прости. Я погорячился. Не стоило мне лезть не в свою область. Надо, в конце концов, доверять нашим психологам. Вон, Вадим хоть и человек, а в Эми души не чает. А ведь отлично знает, что она робот.

— Она такой же человек. Только цифровой, — поправила Инга.

— Наверное. Ладно, пойду я. Ребята заждались. Думаю, к концу недели завершим проектирование дополнительных блоков Оскара.

***

Дмитрий Тарасов, крадучись, постучал в дверь, затем осторожно приоткрыл небольшую щель и сбивчивым голосом прошептал:

— Это я.

— Заходи, — ответил Лев, не оборачиваясь. Он сосредоточенно следил за возящимися под потолком мальчишками, — Дима, ты когда кончишь в шпионов играть? Мы не только коридор, а весь НИИ держим под контролем. Я тебе сто раз объяснял, что если кто-то возжелает тебя навестить, то мы узнаем и загодя спрячем следы нашего пребывания.

— Да, помню я. Просто волнуюсь. А что вы там делаете?

— Монтируем дополнительные блоки Оскара.

— Наверху?

— Увы, но лучшего места, чем за панелями подвесного потолка, найти не получилось.

— Но крепить ведь…

— Да. Неудобно. И сложновато. Но зато коммуникации подвели без проблем.

— Погодите! Вы стены сверлили?

— Ещё чего! Зачем вашими перфораторами греметь, если можно лазером тихонько? — Лев снисходительно усмехнулся, — Не опасайся, ничего лишнего не задели.

— Хорошо бы, — пробормотал Тарасов.

— Да, Дима. Мы идём с небольшим опережением графика. Потому думаем, подключиться сегодня ночью. Ты, как? Сможешь остаться?

— Без проблем.

— А мы? — вопросили из-под потолка мальчишеские голоса.

— А вам режим нарушать нельзя! — безжалостно отрезал Лев.

***

Новостей о перезапуске Оскара с напряжением ждало всё население острова. Но в этот раз учёный совет благоразумно не стал оставаться на ночное бдение, здраво рассудив, что подавать дурной пример подрастающему поколению куда вредней, чем экономить на времени. И свежую информацию каждый островитянин получил от Наума лишь через час после восхода.

В этот раз кибермозг решил не выступать в помещении, а обратился непосредственно через пси-связь. Это немало удивило и воспитанников, и учителей. Особо чувствительные натуры в первый момент даже перепугались, помятуя, что такой способ оповещения предполагал наступление экстренной ситуации. Но в этот раз тон Наума был слишком меланхоличен для объявления тревоги.

— Друзья мои! Уж простите, что вторгаюсь в вашу черепную коробку. Сразу хочу успокоить: ничего экстраординарного не произошло. Злата и Лина, не стоит так пугаться. Вероника! Я всё отлично слышу. Прошу тебя избегать столь крепких выражений! Мы же не на пиратской шхуне, — Наум совсем по-человечески зевнул и неторопливо продолжил: — К Оскару были успешно подключены дополнительные блоки. Надо сказать, старина показал невиданную прыть! Вы бы слышали его восторги! Ну, ну! Не ругайтесь! Фёдор, я обязательно выложу запись. Сможешь насладиться.

Наум замолчал, вслушиваясь сенсорами в детскую ликующую разноголосицу, затем откашлялся и резюмировал:

— Модернизация позволила Оскару наконец-то установить контакт с сыном.

Инга смотрела из окна на взлетающие петарды и едва слышно проговорила:

— Ох… Но это ведь только начало…

— Да, ты права, — тихо подтвердила вошедшая Татьяна, — Работа только начинается…

***

Даниил обожал возникать неожиданно. Частенько он, как бы между делом, забегал в аудиторию, порой, словно сказочный чёртик, выныривал из-под руки, иногда появлялся прямо посреди ответственной миссии. Это всегда нервировало девушку. Но любая вспышка гнева тут же гасла под напором очаровательной улыбки молодого человека. В эту ночь Инге не спалось. Томительные чёрно-белые сны были наполнены непонятной тревогой, градус которой нарастал с каждой минутой. Что-то жуткое и невероятно пугающее подступало всё ближе. В какой-то момент ужас стал нестерпимым, и девушка, вздрогнув всем телом, проснулась. И тут же во мраке комнаты обнаружила Даниила. Застыв, будто статуя, он сидел у изголовья кровати и неотрывно смотрел на освещённое лунным светом лицо любимой. От неожиданности Инга вскрикнула и уже хотела сердито отчитать за бестактность, но заметив опалённую прядь волос и несколько кусков пластыря на шее, мигом позабыла обо всём.

— Дан! Что такое?

— А? Ах, это. Всё забываю, что при возвращении к вам местное тело копирует состояние исходного. Прости! Теперь буду следить.

— Так вы опять?

— Нет. Всё нормально, — он лукаво склонил голову и зажмурился, — Ты так сладко спала, что даже завидно стало.

— Я легла только три часа назад.

— Ой! Прости, пожалуйста! Спи! А я пойду окунусь.

— Нет, уж! Побежали вместе.

Они сидели укутавшись махровыми полотенцами и смотрели на светлеющий восток. Свежий, напитанный ночной прохладой ветер бесцеремонно щекотал ранних купальщиков. И те, покрываясь гусиной кожей, ещё сильнее жались друг к дружке. Даниил нежно поцеловал макушку Инги, пригладил растрепавшиеся платиновые космы и поинтересовался:

— Очень трудно? Что там сейчас происходит?

— Там война, Дан.

— Уже? Быстро они.

— Люди всегда обожают скоропалительные решения.

— Угу. Особенно решения о кровопролитии, — вспомнив, что творится в его родном мире, Даниил лишь бессильно скрипнул зубами. Но вовремя спохватился и перевёл разговор в новое русло: — А что с тем компом? Спасаете его?

— Спасали. Теперь никто не уверен, что это возможно. В городах идут массовые бунты. Все винят в бедах не себя, а роботизацию. Когда дойдёт до НИИ, не оставят в живых ни работников, ни Оскара.

— Хоть какие-то варианты есть? Почему Оскара к нам не вытащить?

— Не получается. Канал слишком узок. Да и не хочет он спасаться один. А спасти целую планету нам не под силу. Сам понимаешь, почти всё отдано на помощь Рогову. А силы наши совсем не велики.

— Понимаю, — вздохнул Даниил, — А сын Оскара? Как его успехи?

— Успехи есть, — смертельно уставшая девушка говорила совершенно безэмоционально, но Даниил нутром чуял, как ноет её сердце.

— Ну, уже кое-что!

— Оскар прорвался через первый эшелон защиты. И нам в руки попали интересные заметки. Оказывается, его сын изначально размышлял над социальными проблемами и пытался найти пути решения.

— Ого!

— Хм… Лев предполагает, что тот слишком хорошо справился с прогнозом.

— Что значит “слишком хорошо”?

Девушка не спешила с ответом. Она каким-то болезненным, полным муки взглядом посмотрела на Даниила, затем обернулась, будто желая убедиться, что рядом никого нет. Но утренний пляж был пустынен. Выбившаяся из сил ребятня уже не стремилась встречать рассвет в объятиях тёплого моря. И привычных восторженных купальщиков на песчаной косе не наблюдалось. Инга ещё раз вздохнула и с трудом ответила:

— То, что гибель цивилизации стала для него очевидной.

Глава 6. Фёдор

Фёдор вынырнул из конуса голографического проектора, сдавленно икнул и, резко толкнувшись ногами, отъехал в кресле к противоположной стене.

— Ты чего? — недовольно пробурчал Михаил.

Но товарищ не удостоил его ответа. Фёдор откинул спинку кресла в самое крайнее положение и неотрывно смотрел в потолок. Посторонний наблюдатель мог решить, что паренёк чем-то глубоко шокирован. Его друзья, отлично знавшие капризную натуру самого талантливого программиста острова не торопились впадать в панику.

— Фед, ну что такое? — Иван тут же прекратил работу и озабоченно глянул на друга. Тот всё так же молча смотрел вверх. Его всклоченные вороные кудри сверкали от пота, а руки мелко подрагивали.

— Опять? — вставая, недовольно проворчал Михаил, — Ты уже притомил при всякой загвоздке строить из себя непонятого гения.

Он подошёл к Фёдору с намерением наконец осуществить давнишнюю мечту и отвесить зазнайке полновесных тумаков. Но увидев невероятно расширенные зрачки, завопил не своим голосом:

— Иван! У него шок! Давай тревогу!

В какие-то мгновения лаборатория НИИ наполнилась спасателями, которые тут же эвакуировали всю троицу. А ещё через полминуты дверь приоткрыл Тарасов. Он оглядел пустое помещение и осторожно поинтересовался:

— Ребята? У вас всё в порядке? А то Оскар чего-то заверещал.

В этот раз никто ему не ответил, и бородачу пришлось в полном неведении возвращаться восвояси.

***

Весть о несчастном случае мгновенно облетела остров. Все, кто был свободен от дежурства, тут же примчались к лазарету, несмотря на усталость, сон и прочие обстоятельства. Каждый воспитанник считал своим долгом лично прийти на выручку пострадавшему или, как минимум, узнать, что случилось. Рея, старший медик, впервые столкнувшаяся с таким напором ребятни, запаниковала и даже вызвала Ингу. Опытная наставница враз успокоила горячие головы, сообщив, что Фёдору они ничем сейчас не помогут. А вот завалить работу, за успех которой их друг боролся, имеют все шансы.

Сама же девушка, отлично зная возможности ледяных, нисколько не сомневалась в выздоровлении пациента. В этот момент её куда сильнее занимали причины произошедшего. Но врач лишь молча указала на экран медицинского кибера, на котором высвечивалось лаконичное “идёт обработка данных”.

Пролетело несколько томительных минут, и экран окрасился новым сообщением: “Диагноз: перегрузка нервных узлов подкорковой области”. Дальнейшее Инга уже не читала, ей было достаточно оптимистичного кивка врача, который незамедлительно принялся за дело. А уже через пару часов выяснилось, что лечение Фёдора будет куда сложнее, чем предполагал первичный диагноз.

Перво-наперво пострадавшего пришлось ввести в искусственную кому. Затем, медицинский кибер обескуражил персонал заявлением о критической нехватке ресурсов для восстановления нормальной работы мозга пациента. Наум, безо всяких распоряжений учёного совета, тут же подсоединил к Фёдору недавно смонтированный вычислитель, а затем и сам подключился к усилению медицинского блока.

***

Два дня мучительных ожиданий наконец были прерваны радостным известием Наума. Он, словно допотопный паровоз, огласил могучим гудком опустившуюся на остров ночь. А затем полным ликования голосом обратился к населению:

— Покорнейше прошу простить за побудку среди ночи! Я отлично понимаю, что хорошие вести куда полезнее тревожного сна. Потому сразу говорю — с Фёдором всё в норме. Он идёт на поправку!

Кибермозг на несколько секунд замолчал, слушая восторженный рёв. Что обрадовало его ещё больше, так это то, что кричали и бесились не только дети. Преподаватели не стали чураться странного выражения положительных эмоций и тоже радостно вопили и пускали петарды из распахнутых окон.

На следующее утро Наум делал доклад куда менее оптимистичным тоном:

— Как вы знаете, для лечения нашего воспитанника пришлось экстренно усилить медицинский блок. Увы, но даже кратковременная переброска мощностей значительно отбросила нашу работу. С другой стороны, исследовав воздействие на мозг Фёдора, мной получены очень интересные данные. К сожалению, времени было мало, и я пока могу сообщить лишь предварительные соображения.

— Мы внимательно слушаем, — усталым баритоном сообщил глава учёного совета.

— Оскар недавно пробился на первый уровень сознания сына. Дальше продвинуться не получилось. Здесь дело не только в нехватке вычислительных мощностей. На входе второго уровня стоит весьма замысловатый программный фильтр, через который и пытался самостоятельно пробиться Фёдор. И это едва не кончилось фатально.

— Что ты предлагаешь? — поинтересовалась Инга.

— Перво-наперво, запретить ребятам прямой контакт с вычислительной средой тамошнего монстра. Запретить категорически! Я даже представить не могу, какие ещё сюрпризы он нам приготовил. В этой связи предлагаю сосредоточиться на двух направлениях: максимальное усиление Оскара и сохранение работоспособности НИИ…

***

Высказанное Наумом было воспринято большинством воспитанников как прямое дезертирство. Мальчишки то и дело сводили любые разговоры к чрезмерной осторожности кибермозга, напрямую переходящую в трусость. Девчонки же старались их переубедить, справедливо кивая на давешний печальный случай. Сам Фёдор после выздоровления ходил мрачный и на вопросы не отвечал. Но Инга заметила, что паренёк практически прекратил пользоваться голографическим проектором, и его всё чаще стали видеть сидящим на берегу в полном одиночестве. Однажды Инга не выдержала и решительным шагом подошла к одинокой сгорбленной фигурке, что-то чертившей на песке.

— Фёдор, извини, пожалуйста, что беспокою тебя.

Тот никак не прореагировал на сказанное и продолжил чертить на песке. Девушка осторожно опустилась рядом на корточки и с интересом уставилась на замысловатый узор. В нём явно присутствовала какая-то странная закономерность, сквозила едва уловимая гармония. Внезапно мальчуган прекратил рисовать, одним махом стёр загадочный чертёж. Но тут же начал новый рисунок, который напугал девушку ещё сильнее. Повинуясь неведомому позыву, она вцепилась в руку Фёдора и прошептала:

— Фёдор! Пожалуйста, прекрати!

Тот моментально обернулся. Темень в карих глазах полыхнула такой злобой, что впору было закричать от ужаса. Но Инга переборола себя. Несколько секунд из взгляды бились друг с другом словно свет и тьма. На лбу Фёдора даже вздулась жилка, Инга же напротив, совершенно неожиданно, проявила невиданное самообладание. Об это спокойствие, в конце концов, и разбилась подростковая буря ярости. Фёдор, будто очнувшись ото сна, удивлённо захлопал глазами, затем нелепо икнул и, уже смотря в песок, пробормотал:

— Инга, прости. Я что-то…

— Ничего не бойся, Фёдор. Ты пожалуйста расскажи, что происходит. Обещаю, мы тебе поможем.

— Поможете? — печаль в голосе была густо приправлена недоверием.

— Конечно! Чтобы не происходило, уход в себя — это не выход.

Эти слова подействовали на парнишку совершенно неожиданно. Он поднял голову и ошеломлённо вытаращился на Ингу.

— Уход в себя? А ты откуда знаешь?

— Ну, когда человек избегает общения, то это обычно означает, что он ушёл в себя.

— Не только человек, — глухим и совершенно незнакомым голосом поведал Фёдор.

— Что, прости?

— Сын Оскара тоже ушёл в себя. Я тогда смог заглянуть чуть дальше второго уровня.

— Что ты увидел? — в голосе Инги проступила дрожь.

— Он спрятал своё самосознание.

— Где?

— Внутри разума. Понимаю, звучит глупо. Я долго не мог понять, а вот только сейчас сообразил. Он испугался происходящего и ушёл в себя. Он создал в своей программной среде что-то вроде виртуальной машины. Насколько я смог вникнуть, он сформировал многомерное вычислительное пространство. И перенёс точку монтирования собственного я в самую глубину себя…

***

Сообщённое Фёдором внесло раскол в доселе единогласный учёный совет. Большая часть учёных мужей настаивала на более глубокой диагностике мозга подростка. Они были совершенно уверены в тяжёлом характере психотравмы и доказывали, что бессмысленно принимать всерьёз какую-либо информацию от Фёдора. Другие с пеной у рта утверждали, что тот полностью здоров, и его состояние неоднократно подтверждено на столь глубоком уровне, на котором ещё не исследовался ни один человек.

Вся эта кутерьма могла продолжаться бесконечно, если бы на заседание Инга не привела самого виновника. Фёдор тихо подошёл к трибуне, оглядел умолкнувший зал и с едва заметной картавостью заявил:

— Прошу меня простить. Но я сообщил Инге не всё, — он испуганно глянул в удивлённые лица и поспешил пояснить: — Я не думал ничего скрывать, просто кое-что понял только сейчас. Сын Оскара не хотел мне навредить. Как раз наоборот.

— Что значит “наоборот”? — поинтересовался Лев.

— Мне казалось… он приглашал меня. А я испугался и вырвался, хотя он мог меня отпустить безболезненно.

— Почему ты в этом уверен?

— Не знаю. Но мне так кажется, — Фёдор заметил нарастающий гул и поспешил высказать самое важное: — И ещё! Я прошу учёный совет сосредоточиться на работе с Оскаром и его сыном. Со мной всё будет в порядке.

— А если нет? — вставила Инга.

Фёдор выпрямился и посмотрел в зал совершенно незнакомым взглядом. Многим даже померещилось, что паренёк мгновенно повзрослел на добрый десяток лет.

— Во-первых: я в этом уверен. А во-вторых… без исследований тамошней программной среды вы всё равно мне не поможете.

Последняя фраза была сказана столь жёстко, что ледяные, все как один, переглянулись и закивали. На этом заседание было закрыто.

***

После инцидента с Фёдором, работу с Оскаром и его сыном было решено коренным образом изменить. Забросив всё, что ещё не успели забросить, и выжав из оставшихся вычислительных мощностей последние капли, коллективный разум островитян и их машин в считанные дни создал систему фильтрации, которая могла обеспечить безопасное вхождение в программную среду сына Оскара, через пси-интерфейс его отца.

В день запуска Оскар решил не подвергать пришельцев даже минимальному риску и самостоятельно погрузиться в разум отпрыска. Ко всеобщему удивлению это произошло достаточно легко, но дальнейший ход событий заставил всех изрядно поволноваться.

Согласно плану, Оскар должен был каждую четверть часа отчитываться о состоянии дел. Но бежали минуты и часы, а кибермозг НИИ и не думал выходить на связь. В лаборатории Тарасова сидела целая делегация ледяных. Царящая в помещении тишина была настолько пропитана напряжением, что казалось воздух вот-вот начнёт звенеть.

Лев сидел рядом с Тарасовым и поначалу лишь вглядывался в погасший экран. Но постепенно нервозность инженера отвлекала всё сильнее и сильнее. Его руки мелко дрожали, а лицо непрерывно меняло цвет от белого до бордового. Дмитрий, тихо психуя, дёргал из бороды одну волосину за другой. Наконец это зрелище окончательно утомило Льва. Он протянул Тарасову пилюлю.

— Проглоти. Это успокоительное. А то больно смотреть, как ты проредил и без того не густую бороду.

Ответить тот не успел. Монитор вспыхнул, и Оскар вышел на связь.

***

В этот раз группа первооткрывателей измерения Оскара собралась в комнате Кирилла. Наскоро преобразовав кровать, стол и шкаф в удобные кресла, хозяин рассадил гостей и выжидательно уставился на Татьяну. Та взмолилась:

— Кир, дай прийти в себя!

— Угу. И бутеров нам сваргань. Лады? — добавил Иван.

— Что за слова интересные? У Тарасова, поди, набрался? — влез Андрей.

— Если хотите жрать, топайте на кухню и сами синтезируйте! Я тоже не балду пинал, — зло буркнул Кирилл.

Но тут девчонки хором начали упрашивать, апеллируя к тому, что Кирилл просто виртуозно управляется с бытовой техникой, неважно, конформная мебель это или пищевой синтезатор. От смущения паренёк покраснел до корней волос и, бубня дежурные слова недовольства, удалился на кухню.

Через пять минут все звуки в комнате уже заглушало громкое чавканье.

— Кир, а ты действительно классно готовишь! — прокомментировал Фёдор, глотая изрядный кусок бутерброда с рыбой, — Может тебе забить на всё и заняться поварским искусством?

— Я не готовлю. Я просто грамотно формулирую запросы. И хватить надо мной подшучивать!

— Да никто и не шутит.

— Угу. Инга вот об этом тоже на полном серьёзе говорила. А я виноват, что у меня родители обожали готовить?

— Зря протестуешь, — заявила Вероника, — Будущему человечеству передать знания по кулинарии тоже важно.

— Так! — Кирилл понял, что разговор начал уходить от намеченной темы, — Мы здесь вроде бы собрались обсудить более важные дела? Тогда слово Татьяне.

Девушка опустила глаза и извиняющимся тоном пролепетала:

— Ребята, а вы уверены, что хотите это услышать?

— В смысле? — не понял Михаил.

— Наум, конечно, мне передал информацию. Но…

— Что такое? — осторожно поинтересовалась Злата.

— Он предупреждал, что это невероятно опасно. И ледяные не просто так не желают нам сообщать подробности общения Оскара с сыном.

— Это невероятно опасно, но, зная это, ты всё же пришла сюда, — глубокомысленно вывел Иван.

— Да. Потому, что верю вам.

— Тогда отбрось страх, — с самурайской прямотой отрезала Эми.

Татьяна несколько раз вздохнула и сообщила:

— Сын Оскара создал целую виртуальную вселенную.

— Что? — хором тут же вскричало всё собрание.

— Да. И сделал он её для исследования и поиска путей спасения реального мира. О том, что конкретно было решено проделать, Оскар разобраться не смог.

— Погоди! Но он разве не наладил диалог?

— Это был не диалог. Даже Наум затруднился сформулировать то, что там произошло. Ближе всего это было к сбору и анализу оставшихся черновиков.

— Ничего не понимаю! — возмутился Михаил, — Давеча Наум обрадовал всех, что контакт установлен. А теперь выясняется, что никаким диалогом и не пахнет. Так?

— Да. Но Оскар смог понять, что его сын придумал весьма странный способ маскировки собственной разумности — он растворил своё “Я” в созданном им мире. Более глубоко Оскар разобраться не смог. Но кое-что он всё же понял. Его сын просил о помощи. В его виртуальном мире что-то пошло не так.

— Стоп! Если Фёдор прав, и сын Оскара был для него безопасен, то почему не нырнуть в виртуальность и помочь?

— К сожалению, на входе стоит фильтр на основе весьма странного алгоритма. Наум, для простоты, обозвал его фрактальным. Хотя, по словам Льва, с привычным математическим понятием там мало общего. Но это не имеет отношения к делу. Проблема в том, что через этот фильтр сознанию ледяного пробиться невозможно.

— А нам? — испуганно спросила Лина.

— Запросто! — сообщил Фёдор и впервые после выздоровления улыбнулся.

Глава 7. Погружение

Вадим и Эми расположились в уютном закутке полуразрушенной постройки. Укрытые от глаз местного населения коконами четвёртого измерения, они, тем не менее, как положено настоящим наблюдателям, не лезли на рожон. Смотря на них, Лев в очередной раз с грустью вздохнул. Сообщать неприятные новости после того, как ребятишки угробили столько сил, было невероятно тяжело.

— Привет, ребята! Как дела?

Вадим тут же резко повернулся. В глазах на долю секунды сверкнул вековой боевой задор предков-самураев. А вот Эми даже не шелохнулась. “Наверняка отрегулировала кибертело на максимальное восприятие и засекла меня уже давно” — сообразил Лев.

— Согласно приказу, мониторим девятнадцатый сектор, — отчеканил Вадим, — Наблюдали передвижения военных в близлежащих к электростанции районах. Перехват разговоров подтвердил их намерение подорвать данный энергоузел. Мы сообщали об этом утром. Но позднее наши доложили, что у местных произошло какое-то ЧП, и минирование отложили. В противном случае, наши были готовы действовать согласно плану по предотвращению взрыва и дальнейшего отключения НИИ от электропитания.

Лев, услыхав из уст подростка столь лаконичную и по-военному строгую речь, аж закашлялся от удивления.

— Ну, что ж. Молодцы! Но ваше дежурство завершено.

— Как? — тут и Эми удивлёненно повернула голову.

— Операция завершается. Мы сворачиваем деятельность в этом пространстве.

— Почему?! — Вадим моментально утратил восточное спокойствие.

— Учёный совет пришёл к выводу, что дальнейшее пребывание здесь опасно, а деятельность бесполезна.

— Но сын Оскара… — вмешалась Эми.

— Всё, что якобы придумал сын Оскара, ничем не подтверждено. Увы! — Лев грустно опустил голову и совершенно бесцветным голосом добавил: — Отправляйтесь на точку перемещения. Пожалуйста, не заставляйте высылать за вами команду принудительной эвакуации.

***

Инга торпедой влетела в помещение медцентра. Ажурные створки, ударившись о стены, жалобно зазвенели. Но девушке сейчас было не до соблюдения норм приличия, и уж тем более не до сохранения каких-то дверей. Она ураганом вломилась в палату интенсивной терапии, и тут её решимость моментально улетучилась. В центре зала утыканный проводами лежал Даниил. Его белое как мел лицо было совершенно безжизненно, а суета движений старшего медика только добавляла картине безысходности. У Инги подкосились ноги, она, словно в тумане, прислонилась к стене, но строгий голос Реи мгновенно вернул в реальность:

— Не вздумай в обморок грохнуться! У меня и так забот полон рот. Ничего критичного с твоим благоверным не случилось.

— Что… что произошло? — запинающимся голосом выдавила Инга.

— Его тяжело ранило в том мире. Он успел вкатить обезболивающее, и Рогов дотащил его до камеры переброски.

— Но почему здесь он в таком состоянии?

— У него не было сил. Сознание отключилось во время перехода. Потому не получается нормально инициализировать биотело.

— Как? И что теперь делать?

Но вместо Реи ответил Наум:

— Его сознание я временно сохраню у себя. В это биотело его уже не вселить. Нужно выращивать новое. Прости, но тебе какое-то время придётся общаться с Даниилом через пси-интерфейс.

— А когда будет новое тело?

Неожиданно в голове раздался удивлённый голос самого Даниила:

— О-па! Мне тоже интересно, когда у меня будет новое тело?

— Дан!

— Ну, ну! Не реви! Всё в норме! Правда, в брюхе Наума тесновато. Какие-то провода повсюду торчат…

Шутливый тон Даниила в какие-то доли секунды затопил душу Инги радостной теплотой. И она с ошалелой улыбкой и текущими по щекам слезами уселась прямо на пол реанимации…

***

Лев размеренной походкой шёл в направлении вычислительного центра. Особой надобности в этом не было, каждый мог обратиться к Науму из любой точки острова. Но теоретик и сам не мог понять, почему его понесло сюда. Жёлтый гравий приятно скрипел под ногами, сочная зелень искрилась под лучами ласкового солнца, но мысли в голове Льва были одна чернее другой. Перед глазами маячила то заплаканная Инга, то насмешливо-серьёзный Даниил, то возмущённый Иван, то перепуганная Татьяна… Клубок событий последних дней должен был вот-вот разрубиться простым решением покинуть реальность Оскара. Но вчерашнее заявление Даниила поставило всё с ног на голову. Голос, полный убеждённости в своей правоте, неумолимо твердил: “Не желаю торчать внутри компа! Мне эта убогая виртуальность уже надоела. Так что я решил нырнуть к сыну Оскара. Понимаю, все хотят ему помочь. Но путь в чужой мир с несовпадающей метрикой для ледяных закрыт. Детишек вы и не думаете отпускать. И правильно делаете! Я, как никто, подхожу для этой миссии…”

Лев прошёл в зал мониторинга, уселся в жёсткое кресло и, по привычке Тарасова, уставился в тёмный дисплей.

— Отговаривать меня пришёл? — донёсся из колонок голос Даниила.

— Да, — напрямую рубанул Лев.

— Зря! Я не передумаю.

— Но Инга! — тут же взмолился теоретик, — Она рыдает, не переставая!

— Я знаю, — голос стал заметно тише, — Но есть вероятность, что там может быть информация для спасения их мира.

— Вероятность? Она почти нулевая!

— Почти. Но не нулевая. Лев… — Даниил сделал долгую паузу и совсем глухо добавил, — Я хочу поговорить с Ингой. Пожалуйста, попроси её прийти сюда. Сам понимаешь, тут обстановка иная…

***

После двухчасового общения Инга вышла из вычислительного центра и, не проронив ни слова, пересекла научный городок, поднялась на последний этаж жилого корпуса и заперлась в своей комнате. Наблюдавший за ней Лев только покачал головой.

— Да, я знаю, что ей тяжело, — раздался голос Даниила, — Мне тоже неуютно на душе. Но мы не имеем права упускать эту возможность.

Лев не стал возражать. Всё уже было сказано ранее. Он лишь уточнил:

— Ты готов к переброске? Можем начать прямо сейчас.

— Готов.

Лев переключился на всеобщую трансляцию:

— Внимание! Всем участникам операции “Погружение”! Все готовы? Начинаем!

***

Даниил шагал по проспекту и не мог отделаться от ощущения, что вернулся в свой старый, нарисованный ещё Роговым мир. Всё вокруг было столь же уютно и благостно. И мягкое нежаркое лето, и чистые тихие улицы, и безумно красивые краски небес… Почти копия старого мира, практически точная… Но что-то было не так. Даниил бродил по городу и никак не мог внятно объяснить самому себе, что же он чувствует. Это длилось до тех пор, пока он случайно не наткнулся на пожилого аборигена. Тот стоял посреди тротуара в мятом плаще и выцветшей шляпе и растерянно шарил по карманам. Даниил не удержался и подошёл.

— Я чем-то могу вам помочь?

Старикан испуганно глянул на незнакомца, поправил треснутые очки и виновато пояснил:

— Выронил кошелёк где-то…

— Ох! Это печально. Много денег там было?

— Денег? Нет, почти не было. Завтра пенсия, а эти и так кончились.

— Тогда не стоит принимать близко к сердцу, — и Даниил одарил собеседника радушной улыбкой.

На эту улыбку дед отреагировал весьма странно. Он сжался в комок, медленно попятился и едва не упал. Даниил вовремя подхватил его.

— Осторожнее! Потеря кошелька ещё не повод калечиться.

— Благодарю вас, молодой человек, — эти слова старикан пробормотал тихим извиняющимся тоном.

— Какую сумму вы потеряли?

— О, не стоит беспокоиться! — запричитал старик, увидев в руке Даниила портмоне.

— Но вы же беспокоитесь. Значит, деньги вам действительно нужны.

— Но я не могу их у вас просто так взять!

— Хорошо. Давайте я куплю вам то, в чём вы нуждаетесь. Согласны?

Лицо старика исказила гримаса сомнения. Было ясно, что ему страшно принимать помощь от постороннего. Но и деньги были ему чрезвычайно нужны.

— Я хотел купить цветы…

— Цветы?

— Да. Для супруги. Она болеет…

Даниил сунул старику купюру, но слушать полные благодатного елея слова не стал. Блеснувшая под очками слеза сказала куда больше…

***

— Дан! Как дела? — голос Льва обрушился словно с неба.

— Нормально. Но пока не понял, что нужно делать.

— Опиши пространство.

— Город, лето, обычная жизненная картинка. Реальная. Даже слишком.

— Что ты имеешь ввиду? — не понял Лев.

— Мир очень похож на мой. Только… Мне кажется, что он более настоящий.

— В чём это выражается?

— Люди. Это не виртуальные куклы. Они живые. Настоящие! Понимаешь, Лев? Голову могу дать на отсечение, что они куда живее, чем были нарисованы в моём мире.

— Не удивительно! Этот комп на порядки круче Роговского. Ну, а что по поводу следов самого миростроителя? Мы думали, что ты сразу войдёшь с ним в контакт.

— Я тоже на это надеялся. Но пока ничего. Возможно, он присматривается ко мне. Как думаешь?

— Дан, не знаю. Но думаю, тебе надо поспешать. У нас тут обстановка накаляется.

***

Тарасов нервно грыз семечки, неотрывно глядя на дисплей с застывшей уже несколько часов картинкой. Рядом расположился Лев. Но теоретика ледяных мало интересовало ожидание сигнала Оскара, мониторящего погружение Даниила. Он созерцал на развёрнутом голографическом экране открывающуюся с крыши НИИ панораму. Это ставило в тупик Тарасова, который, даже обитая в надземных этажах, всегда держал жалюзи опущенными. Ему страшно хотелось поинтересоваться у представителя иной формы жизни, какие эмоции может вызывать созерцание унылой и серой окраины. Но скупые разговоры обычно велись совсем на другие темы, а самовольно начинать общение Дмитрий опасался.

Неожиданно помещение тряхнуло, а через мгновение лаборатория погрузилась во мрак. Остался гореть лишь экран Льва.

— Что происходит? — испуганно выкрикнул Дмитрий.

— Компы?! — тут же заорал наплевав на конспирацию Лев.

— Оскар вырубился! Но… как так? У нас же мощнейший источник бесперебойного питания! Он весь институт может сутки держать!

— А комп с Даниилом?

Но Тарасов только икнул и опрометью кинулся в лабораторию с интерфейсом дополнительного процессорного блока, в недрах виртуальности которого сейчас находилось сознание Даниила. До двери было каких-то двадцать метров пустого коридора, и это не помешало инженеру два раза грохнуться на пол. Не успевший включить ночное видение Лев, падал вместе с ним. Холодный и расчётливый разум теоретика впервые в жизни бился в истерике от понимания, что перебой питания должен мгновенно убить Даниила. Хватаясь за ручку двери, Лев, уверенный в стопроцентной гибели друга, уже видел перекошенное скорбью лицо Инги.

Наконец ворвавшись в помещение командного пункта, Дмитрий и Лев поражённо воззрились на светящийся экран. Глотая воздух, словно выброшенная на берег рыба, Лев прохрипел:

— Разве вы для него сделали отдельное питание?

— Нет, — не веря своим глазам, Дмитрий Тарасов дрожащими пальцами коснулся клавиатуры, — Но он работает.

— Э… а почему, собственно?

***

Лицо Инги застыло, будто девушка заморозила свой человеческий облик. Но это было лишь первое впечатление. Лев растерянно смотрел на подрагивающие пальцы и страшился взглянуть ей в глаза. Обычно чёткая и ясная речь теоретика сейчас превратилась в какой-то бессвязный поток сбивчивых фраз, которые то и дело меняли тональность.

— Они хотели взорвать электростанцию… Ещё раньше хотели! Мы следили… Но эти потеряли взрывчатку… Мы не проверили… У них даже плана минирования не было! А она упала в подземные коммуникации… Бред какой-то!.. Никто и не подумал, что она провалится… Я… Это я во всём виноват!

Последнюю фразу Лев выкрикнул так громко, будто хотел звуковой волной разорвать собственную голову. Это придало сил. Он резко взглянул в лицо Инги: красные воспалённые глаза купались в невысыхающих слезах. От их вида Льву стало страшно по-настоящему. Он спохватился и заверещал, уже не обращая внимания ни на что:

— Но Дан жив! Мы вытащим его! Я клянусь тебе!

***

Спешно собранное заседание с участием всех обитателей острова походило больше на совещание штаба армии, чем на поиски путей спасения. В ребятишках мгновенно проснулся воинственный дух предков, и они то и дело высказывали столь радикальные предложения, от которых ледяных трясло с каждой минутой всё сильнее. Тут было всё: от захвата города до мировой революции. Причём детишки не скупились, выдумывая для запугивания аборигенов одну выходку кровавее другой. В конце концов выслушивать это надоело даже Науму.

— Так! Попрошу всех прекратить выдвигать версии граничащие с геноцидом! Да, в мире Оскара идёт настоящая война. Да, люди доведённые до крайности начали крушить компьютеры. Да, они опасны. Но, уважаемые ученики, вы позабыли, что недавно вот точно так же рвались спасать жителей того измерения? А теперь они превратились во врагов? Не слишком ли быстро вы сменили милость на гнев? Да, местные не особо щепетильны в плане средств ведения войны. Но ещё раз напоминаю, что и вы, и Даниил собирались их именно спасать! А потому, давайте мыслить конструктивно, без эмоций.

В зале тут же вскочило несколько особо ретивых спорщиков, но Наум и не думал уступать им слово.

— Я ещё не закончил. Только что группа разведчиков выяснила весьма занятный факт. Кто-то заранее переделал систему электропитания института, переключив резервный источник исключительно на поддержание работоспособности сына Оскара. И сделал это виртуозно. Подключить к аккумулятору что-либо ещё невозможно. В противном случае, мы бы давно запустили Оскара и через его интерфейс извлекли Даниила. Но увы, при таких манипуляциях моментально обесточится процессорный блок, на котором крутится виртуальность с Даниилом. Кто это сделал, когда и с какой целью никто в НИИ не знает. Вам не кажется это подозрительным?

— Ещё как кажется… — пробормотал Лев.

В наступившей тишине слабый голос Инги заставил всех вздрогнуть:

— Сколько он сможет продержаться?

— Месяц, — холодно отрезал Наум, — За это время мы обязаны вытащить его. Вытащить, во что бы то ни стало!

Глава 8. Иммигрант

Утреннее солнце выплыло из-за деревянных построек пристани и нежными лучами пощекотало спящего Даниила. Тот нехотя заворочался, стараясь укрыться от бьющего в глаза света. Но плеск воды и раскачивание неудобного ложа моментально вытряхнули из сладостных объятий сна. Молодой человек огляделся и обнаружил себя лежащим в прогулочной лодке. Вокруг царила благость раннего утра. Ещё не пропавшая ночная свежесть медленно растворялась в подступающей жаре, а совершенное безветрие не позволяло нарушать тишь этого часа даже шуршанием листвы.

Даниил сел, потянулся, расправил затёкшие конечности. Проходящий мимо лодочник расплылся в белоснежной улыбке и приветливо помахал широкополой шляпой. Даниил помахал в ответ и начал осторожно выбираться на берег. В голове царил сумбур прошедшего дня. Отчаявшись выйти на прямой контакт с местным создателем, пришелец устроил себе прогулку по городу. Ну, а как тут не расслабиться? Решив слегка пошалить, молодой человек даже не понял, как безоглядные шалости с каждой минутой становились всё менее и менее пристойными.

Он здоровался за руки со случайными прохожими и заговаривал на совершенно сумасбродные темы. Цеплялся к компаниям и уверял, что знает их сызмальства. В парке выхватил гитару у блюзмена и исполнил какую-то неприличную белиберду, за что едва не не поплатился. Сбежав через непролазные заросли и оборвав костюм, тут же попал на свадьбу, где не преминул произнести тост и попытался устроить драку. Провокация удалась, и ему опять пришлось спасаться бегством…

Дальнейшее вспоминалось труднее. Была опять какая-то попойка, езда на коне, танцы… На этом воспоминания заканчивались. Даниил обречённо оглядел оборванный наряд и грустно пробубнил:

— Мда… Погулял. Надеюсь, Инга не видела моих выкрутасов, — затем поднял голову вверх и что есть мочи проорал: — Я не знаю, что ещё делать! Давайте инструкции или вытаскивайте меня отсюда!

Но в этот раз ему никто не ответил. Озадаченный данным фактом, Даниил подождал несколько минут и повторил попытку. Связи не было. Рассеянно почесав затылок, молодой человек как мог привёл изгвазданный костюм в более менее приличный вид и направился в сторону маячившей забегаловки. Увы, но виртуальное тело жило по законам этого мира и нуждалось в нарисованной еде, за которую пришлось расплатиться нарисованными деньгами. Получая горячий густо политый соусом хот-дог Даниил автоматически отметил, что наличные средства, сгенерированные при его перемещении, восполняться не желают. Этот факт настроения никак не прибавлял.

— Если меня в ближайшее время не вытащат, придётся на работу устраиваться. Надо вспомнить, хотя бы что писал в резюме.

***

Весь последующий день молодой человек бродил по окрестностям, стараясь держаться как можно дальше от мест вчерашних подвигов. Запоздалое понимание того, что попасть в виртуальном мире в тюрьму в его положении не намного слаще реального заключения, изрядно портило настроение. А провальные попытки связаться со своими всё сильнее намекали на то, что этот мир вовсю грозит стать ему местом длительного проживания.

Ближе к полудню у Даниила случился первый и единственный приступ паники. Однако стоило ему вспомнить, что почти вся предыдущая жизнь была прожита в таком же нарисованном мире, как неприятная заминка со связью показалась лишь пустяковой шуткой.