Совершенство

Глава 5. Там, где ждут неприятности

«In the land of gods and monsters, I was an angel

Living in the Garden of Evil

Screwed up, scared, doing anything that I needed

Shining like a fiery beacon»

Gods & monsters — Lana Del Rey

(Перевод: На земле богов и монстров я была ангелом, который жил в Саду Зла. Испорченная, испуганная, я делала то, что мне нужно и сияла, как огненный маяк).

«Ты уверена, что нам нужно туда идти?» — интересуется чертенок на плече, демонстративно примеряя черный смокинг и галстук бабочку, что в отсутствии рубашки выглядит довольно оригинально.

Он сомневается, но я уже всё решила и сдаваться не собираюсь. Отвечаю категорично, продолжая крутиться перед зеркалом в нежно розовом платье с блестящим атласным корсетом, рукавами-воланами и пышной фатиновой юбкой миди:

— Абсолютно.

С лодочками в тон наряд смотрится очень даже ничего, но всё же — не столь идеально, как мне бы того хотелось.

«Помнишь детский мультик про котенка по имени Гав? — мой выдуманный собеседник решительно отбрасывает черный смокинг. Он растворяется в воздухе, и в лапках чертенка тут же возникает белый, который тот принимается примерять с прежним усердием. — «Я тебе: там тебя ждут неприятности, Милашечка. А ты мне: как не ходить, они же ждут?».

А я мурлычу нараспев:

— Там меня ждет Никита, поэтому я пойду.

Расстегиваю замок платья и стягиваю через голову.

Бросаю на кровать пышным розовым облаком и беру следующее: серебристое. Оно искрится и переливается мириадами сверкающих блесток. Надеваю, поправляя тонкие бретельки на плечах и снова смотрюсь в зеркало.

«Поправка, дорогуша: он ждет там Дубинину, а тебя там вполне может ждать Нестеров, с которым мы с тобой коллегиально решили никогда больше не встречаться».

Еще вчера я переживала по этому поводу, но потом поняла, что страшного на самом деле, ничего не произошло, скорее, даже, наоборот. Во-первых, деньги в конверте, которые Нестеров отказался забирать, я сочла компенсацией за собственные моральные страдания. Во-вторых, моё желание не понравиться Марку исполнилось и своим визитом в его офис я привела наши отношения к абсолютной взаимности. Теперь он и сам не очень-то хочет меня видеть, что радует, и свидетельствует о том, что я могу жить дальше, забыв о знакомстве с Марком, как о страшном сне.

Поэтому и отказываться от приглашения на открытие нового ресторанно-гостиничного комплекса «Таласса» не собираюсь.

«Азиатско-Тихоокеанский альянс» Дубининой инвестировал в строительство комплекса ощутимые средства, а теперь является собственником нескольких нежилых помещений на верхних этажах, и Лера уже сообщила, что они с Никитой обязательно будут присутствовать на открытии. Этот фактор — решающий в вопросе о том, стоит ли мне тоже там появляться. И даже то, что оставшаяся часть принадлежит «Строй-Инвесту» Нестерова, который всё это великолепие и возвел, в свете вновь открывшихся обстоятельств, мало меня волнует.

«Тебя в таком блестящем платье сороки прямо с открытия утащат к себе в гнездо», — резюмирует чертенок, когда я облачаюсь в мерцающую ткань с глиттером.

Отзываюсь легкомысленно:

— Ну и пусть, тащат. Зато Ник точно не пройдет мимо.

«Пройдет, — не сдается мой выдуманный собеседник. — Пройдет, потому что ослепнет. Надень другое».

После этих слов Никита предстает в моем сознании в образе слепого крота из Дюймовочки. И даже в этом амплуа он прекрасен. Усмехаюсь, стягиваю платье, бросая поверх отвергнутого ранее розового.

Облачаюсь в новый наряд из струящегося атласа, красиво подчеркивающий грудь и открывающий правую ножку в глубоком разрезе.

Чертенок лениво комментирует:

«В этом зеленом будешь сочетаться с Березой».

— Это не зеленый, а цвет полевой горчицы по версии Пантон, — поправляю я, понимая, что в этом платье неотразима.

К тому же, остальные я уже хотя бы раз, но надевала и не хочу повторяться.

Сборы занимают всю первую половину дня, после чего я отправляюсь в любимый салон красоты на маникюр и педикюр в четыре руки, потом — макияж и прическа тоже в четыре руки, но уже другие.

Глядя на себя в зеркало во время этих приготовлений, остаюсь полностью довольна внешним видом. Выкладываю в сторис видео процесса, который восхищенные подписчики тут же засыпают реакциями-сердечками.

Одна из них, что неожиданно и приятно, — от Сахарова. Радует, что спустя несколько дней после нашей роковой первой встречи он обо мне не забыл.

Пальцы сами нажимают на его ник, переводя на страницу профиля.

— Красивый, — выглядывает из-за моего плеча парикмахер, сразу оценив Никиту по достоинству. — Твой?

Если бы. Недовольно надуваю губы:

— Нет пока.

— Мила, не кривись, пожалуйста, — просит визажист, а я зыркаю на нее так недовольно, что она тут же добавляет: — Если встретит тебя сегодня вечером — точно будет твой.

Подобное обнадеживающее заявление заставляет простить ее досадную оплошность.

Давно привыкла воспринимать собственную привлекательность как должное. Не удивляться лести, заискиванию и комплиментам. Не обижаться на завистливые взгляды. Просто принимать как данность.

Когда работа бьюти-мастеров закончена, время приближается к шести вечера. Еще месяц назад в это время на городские улицы опускались первые сумерки, а сейчас непривычно светло, хоть и пасмурно.

Перед выходом из салона, ещё раз кручусь перед зеркалом, критически осматривая себя, несмотря на то, что у крыльца уже дожидается машина Березы, который тоже приглашен. Пусть понервничает, ему полезно.

— Удачи, Милана, — подмигивает парикмахер, а я сверкаю в ответ голливудской улыбкой, принимая пожелание.

Удача мне сегодня не помешает.

Туман сделал очертания зданий серыми и зыбкими, даже зелени, успевшей распуститься на сопках, не видно. Грань горизонта между небом и морем стерта. С неба накрапывает морось и город похож на призрак. Лишь красные огоньки не вершинах телевышек и опор мостов зловеще подмигивают из блеклой дымчатой мглы.

— Мерзость, — выходя на крыльцо, кривлюсь и ёжусь.

Надеюсь, макияж от сырости не потечет. Останавливаюсь, глядя как безликие и маловыразительные людские силуэты снуют по тротуарам в обе стороны.

У входа, мигая аварийными огнями, потому что парковка в этом месте запрещена, дожидается оранжевый Порш Панамера Егора.

Но когда я спускаюсь к нему, на ходу придерживая длинный подол, чтобы не запутаться и не споткнуться, на пути возникает неожиданное препятствие:

— Деточка, не подашь на хлебушек?

Бабулька, скрюченная, словно вопросительный знак, вырастает, как из-под земли. В засаленном грязном плаще и аляповатой косынке, пахнущая затхлостью и бедностью, она протягивает ко мне ладонь со скрюченными морщинистыми пальцами. Старческий голос неприятно дребезжащий, царапает слух, и я пытаюсь найти в себе что-то, похожее на жалость, но не нахожу.

«Наша хата с краю, Милашечка, чего застыла? — деловито интересуется чертенок с левого плеча. — Или тебя стала вдруг заботить чужая судьба?»

Нет, конечно. Порывы сделать доброе дело — это точно не про меня. Брезгливо отскакиваю и морщусь. Не уверена, что стала бы помогать, нищенке, даже будь у меня с собой наличные деньги. Слишком привыкла к тому, что у меня есть только я и никого больше.

Шагаю дальше, как ни в чем ни бывало. Так, словно и не обращался ко мне никто только что.

— Милана, ты как всегда само совершенство, — слышу я, как только сажусь на заднее сиденье машины, где пахнет дорогим мужским парфюмом и ароматизатором.

Впереди рядом с Березой, разодетым в ярко-желтый пиджак и темно-зеленые брюки, уже ждет Сергей Жаров и именно он пытается вновь втереться ко мне в доверие заезженными комплиментами.

Не собираясь рассыпаться в благодарностях за дежурную вежливость, отвечаю с ленивой усмешкой:

— Я об этом осведомлена.

Егор за водительским креслом кривит губы в улыбке и Порш резко трогается с места. Подозреваю, они успели поспорить о том, какой будет моя реакция на неожиданное появление бывшего ухажера и Береза только что победил.

— А я уже успел забыть, — с грустью вздыхает Сергей, сидя ко мне вполоборота, чтобы я могла рассмотреть его профиль, который когда-то мне нравился. — Соскучился даже за эти две недели.

Зато я совершенно не соскучилась. И в сердце при виде Жарова совсем ничего не ёкает. Сочетание теплых карих глаз с веснушками больше не вызывает восторга. Контраст его медно-рыжих, похожих на проволоку, волос, с моими платиново-золотистыми больше не кажется столь эффектным, как раньше. Потому что я присмотрела вариант получше.

Однако, плана по завоеванию этого замечательного варианта у меня нет, а действовать наобум я не привыкла.

— В следующий раз будешь умнее, — не скрывая злорадства отвечаю я Сергею, и мне не нужно уточнять, что именно я имею в виду.

Мы расстались со скандалом, но сейчас соблюдаем вынужденное перемирие, поскольку всё ещё вращаемся в одних и тех же кругах, всё ещё встречаемся на одних и тех же мероприятиях, всё ещё можем понадобиться друг другу. Потому и держим хорошую мину при плохой игре.

Всё же, теперь я знаю, что Жаров не милый и наивный мальчик, как я считала раньше, а хитрый и расчетливый интриган. А ещё, очень рада тому, что наши отношения так и не дошли до постельных.

Устроившись на заднем сиденье поудобнее, снова открываю в соцсетях профиль Никиты, ища между нами какие-нибудь точки соприкосновения.

Итак, на нескольких фото Сахаров управляет яхтой, значит он это любит или, как минимум, умеет. Пара фото с корпоративных мероприятий «Азиатско-Тизоокеанского Альянса». Три снимка, на которых он играет с кем-то в настольный теннис. Еще на одном улыбается, стоя рядом с Дубининой у новогодней ёлки. Не густо.

Однако, листая ленту ниже, вижу, что иногда он вместе с Лерой ездит в приют для животных «Четыре лапы», оказывая им спонсорскую и волонтерскую помощь. А ещё, Никита фанат поэзии Сергея Есенина, судя по количеству цитат из его стихов. Это уже интереснее.

Наскоро читаю биографию трагически погибшего в расцвете сил поэта в Википедии. Листаю стихи, в поисках чего-то душещипательного, даже повторяю про себя пару строк, чтобы не забыть. Так-то лучше.

Жаров и Береза о чем-то спорят, но я не вслушиваюсь. Разглядываю в окно силуэт ресторанно-гостиничного комплекса, возвышающийся над остальными зданиями Эгершельда, который можно было бы считать спальным окраинным районом, но до центра отсюда тоже недалеко.

Комплекс облицован белым камнем, а геометрически четкие линии и орнаменты из стекла и металла создают эффект движения, напоминая старинные дома в стиле арт-деко. У меня здание «Талассы» вызывает ассоциации с огромным кораблем, паруса-узоры которого трепещут на морском ветру. Схожести добавляет женская статуя в античном стиле, установленная на лицевой стороне фасада.

Егор останавливает Порш напротив входа и отдает ключи парковщику, чтобы отогнал на просторную, предназначенную для автомобилей, площадку.

Еще довольно светло, но сине-золотую ковровую дорожку, освещают яркие софиты, в желтых лучах которых уличный туман клубится, словно магия внутри волшебного шара.

Свет слепит. Некоторые гости, которые приехали раньше нас, всё ещё на дорожке, шутят, смеются, позируют фотографам, пританцовывают в такт музыке, звучащей из колонок. Вокруг царит оживление и радостная атмосфера. Шум, свет и веселье разгоняют туман и сырость, и я улыбаюсь, шагая по дорожке к крыльцу «Талассы».

С одной стороны от меня шествует Жаров, с другой — Береза, негромко рассказывающий, что у моей конкурентки — Ани Зориной резкий подъем популярности.

Вообще-то «Зорина» — псевдоним. Свою настоящую фамилию «Анциферова» девушка считает неблагозвучной. Зато теперь ее ник «Azori» у всех на слуху. Часто, в одном контексте с моим — «Ave_Mila».

Ниша у нас одна, и мы периодически делим одни и те же рекламные проекты, которые получает в итоге лишь одна из нас. Потому друг друга и недолюбливаем. И не упускаем возможности уколоть при случае.

— Спекулирует на том, что рассталась с парнем, — в пол голоса объясняет Гор увеличение количества Анькиных подписчиков. — Льет слезы в прямом эфире, жжет совместные фотки, ты же знаешь, народ такое любит.

Пожимаю плечами и замираю на несколько мгновений, пока группа фотографов снимает наше экстравагантное трио, потом отвечаю негромко.

— Похоже на прогрев к новому курсу об идеальных отношениях. А может просто пользуется моментом для бесплатного хайпа.

— Мое предложение о том, чтобы поцеловать друг друга на публику всё ещё в силе, — напоминает Гор, а Сергей с ухмылочкой добавляет:

— Как и моё.

То, как мы доверительно общаемся с Березой, склоняясь друг к другу с загадочными улыбками, и без того подогреет новые слухи о наших с ним несуществующих отношениях, особенно на фоне отирающегося рядом Жарова. То, что нужно для неплохого пиара. Что я, хуже Зориной что ли?

Лукаво подмигиваю обоим и театральным шепотом заявляю:

— Поверьте, мальчики, если вы исполните ваши мечты друг с другом, эффект будет столь же сногсшибательным.

Внутри музыка играет громче. Жаров тут же исчезает, будучи окликнут кем-то из знакомых. А мы с Березой с любопытством оглядываемся по сторонам.

Дизайн лобби и ресепшн-зоны довольно оригинальный. Несмотря на то, что большая часть облицовки ненавязчиво-серая, вставки из темного дерева и позолоченного металла создают интересные акценты. Пространство ощущается светлым, дышащим и стильным. Даже жаль, что сегодняшняя цель моего посещения «Талассы» не реклама. За один только дизайн я с удовольствием порекомендовала бы это место.

— Недурственно, — резюмирует Егор, очевидно, подметив всё то же, что и я.

Вопреки ярко-зеленому цвету волос и любви к кислотным цветам в одежде, чувство стиля ему, оказывается, не чуждо.

— Лана, Егор! — раздается голос Дубининой откуда-то справа, и я легко нахожу её взглядом среди разодетых гостей.

Сегодня платье Леры оттенка электрик и по цветовой гамме «вырви глаз» она гораздо больше сочетается с ярким Березой, чем с Никитой, тон рубашки которого нежно-сиреневый.

Словно сама судьба решила, что мы обе явились на торжественное открытие «Талассы», намереваясь обменяться партнерами. Ну, или не обменяться. Неважно. Главное — сегодня я, наконец, расставлю точки над «ё» и Сахаров точно будет моим.

Словно в подтверждение моих слов, Никита не сводит с меня взгляда, пока мы движемся друг к другу сквозь веселящуюся толпу. Достигнув цели, обмениваемся дружескими приветствиями и комплиментами.

Гости вокруг разбились на небольшие группы, увлекшись светскими беседами, в ожидании начала мероприятия. И наша компания ничем не отличается от остальных. Молодые, яркие, улыбающиеся.

Лера без умолку трещит о подготовке к будущей свадьбе и о том, что они с Никитой взяли небольшой отпуск, чтобы отпраздновать помолвку в кругу друзей.

— Заезжайте завтра к нам в гости, — радушно приглашает Дубинина. — Будут только свои.

Я с улыбкой киваю, соглашаясь, кем бы эти «свои» ни были, а Егор любопытствует:

— Во сколько?

— После пяти, — отзывается Никита, до этого почти не участвовавший в беседе. — Днем я буду занят.

— Он обычно проводит субботу, помогая волонтерам в приюте для бездомных животных, — объясняет его невеста, а я, уловив одну из нужных для разговора тем, спешу восхититься добротой и великодушием Сахарова:

— Это так благородно, — с легким придыханием произношу я и легко касаюсь кончиками пальцев его плеча. — Помогать тем, кто не может попросить о помощи словами, но так нуждается в заботе и защите.

По довольной улыбке я вижу, что последняя фраза ему польстила.

— Здорово, что ты это понимаешь, Лана. Лера считает помощь приюту пустой тратой времени и средств.

Дубинина не слышит его, отойдя на пару шагов, чтобы взять шампанское у проходящего мимо официанта.

— Конечно, — понимающе киваю я и добавляю с полным печали вздохом: — Когда-то я тоже старалась находить время для помощи приютам, но сейчас мой график стал слишком плотным.

На самом деле, животных я не люблю. Это грязь, слюни, шерсть и посторонние запахи. А еще непрекращающаяся ни на минуту необходимость гулять, кормить, мыть, ухаживать. Всё это не для меня, в общем.

Егору прекрасно об этом известно, поэтому, он, округлив глаза, кажется, собирается вслух выразить собственное удивление неожиданной переменой в моем характере. Но положение спасает вернувшаяся с двумя бокалами шампанского Дубинина и подает один из них мне.

— Выпьем за начало отличного вечера, — ее лицо искрится весельем. — А вы, мальчики, себе сами шампанское раздобудьте.

Но другой официант, чудом удерживающий поднос, уставленный бокалами, тут же оказывается рядом с нами, поэтому в следующее мгновение Береза и Сахаров присоединяются к тосту:

— За классную компанию, — громко провозглашает Егор, но в его взгляде я вижу, что мысленно он уже продумывает, какую выгоду сумеет извлечь из сегодняшнего торжества.

Может, познакомиться с кем-то, кто инвестирует в его идею создания магазина собственного мерча, может, ухватить щедрый рекламный контракт, а может просто отчебучить нечто эпатажное, что послужит хорошим пиар-событием?

— И за наших прекрасных спутниц! — добавляет Ник, скользнув при этом едва-заметным взглядом по моим плечам и ключицам, изящество которых подчеркивает кулон на тонкой полупрозрачной леске.

Этот взгляд ощутим, как прикосновение. Пока осторожное, почти невесомое. Будто проверка того, оттолкну я или поощрю. Дыхание учащается, и я медленно опускаю дрогнувшие ресницы, устанавливая между нами своеобразное соглашение.

Пью за свой успех в намеченном плане, который дает первые плоды. Сахаров уже не раз неосознанно сравнил меня со своей невестой и даже вслух отметил мое превосходство. Осталось только дать Никите время на то, чтобы осознать и смириться с тем, что ему нужна я, а не Лера, и дело сделано.

Торжество начинается официальными речами напыщенных учредителей «Строй-Инвеста» и «Азиатско-Тихоокеанского Альянса», с озвучиванием сил, средств и времени, затраченных на возведение «Талассы», воспринятых мной, словно белый шум. За ними следуют объявления о том, каким плодотворным явилось сотрудничество двух компаний и какие горизонты открыты перед ними впредь.

Не вслушиваюсь, поскольку вся эта информация о бизнесе меня ни в коей мере не касается. Вместо этого, совмещая неприятное с бесполезным, переписываюсь с директором одного онлайн-магазина, предлагающего рекламу по бартеру. Предложение интересное, но, во-первых, магазинчик еще очень маленький, а во-вторых, вместо пары новых платьев я предпочла бы деньги. С другой стороны, заявок сейчас не так много, чтобы я могла крутить носом, выискивая лучшие.

Но когда я, возвращаясь к реальности поднимаю глаза от телефона, рядом раздается:

— Много я пропустил?

Даже приглушенным, я узнаю этот голос с первой секунды. Чисто интуитивно. По мурашкам, пробежавшим вдоль позвоночника. По тому, как гулко застучало сердце и перевернулось все внутри. По бессознательному желанию отбежать на безопасное расстояние.

Нестеров. Я-то думала, что он будет выступать с речами вместе с учредителями, а не отираться в опасной близости от меня. На нем двубортный костюм, явно сшитый на заказ и белая рубашка с ониксовыми запонками.

— Ничего интересного, Марк, — легко отзывается Дубинина, в то время как я стараюсь смотреть куда угодно, лишь бы не встречаться с ним взглядом.

Сахаров и Береза здороваются с Нестеровым рукопожатиями. А я, застыв, словно каменное изваяние, изображаю искреннюю заинтересованность красноречием мужчины с микрофоном, понятия не имея кто он и о чем вообще рассказывает. Пульс гулко стучит в висках, а в горле образовался ком, мешающий говорить. Подумать не могла, что в присутствии этого мужчины буду чувствовать себя настолько неуютно.

Отпиваю шампанское из бокала парой больших глотков. Пузырьки резко бьют в голову и в нос, но я надеюсь, что алкоголь хоть немного успокоит мое волнение и придаст уверенности.

К счастью, Марк игнорирует мое демонстративное пренебрежение этикетом и тоже не говорит мне ни слова.

— Пойдем, скоро наша очередь, — обращается он к Лере и вместе они уходят в сторону небольшого постамента с пресс-волом, где и расположились выступающие.

Какое-то время я смотрю вслед, против воли отмечая, как перед Нестеровым снова расступаются гости, словно тоже нутром ощущая исходящую от него опасность. Оставшееся в бокале шампанское допиваю залпом и ставлю его, пустой, на поднос одного из снующих повсюду официантов.

Вскоре Береза увлекается съемкой видео-материала о «Талассе», а Никита неожиданно предлагает:

— Прогуляемся по комплексу? Все равно эти речи еще надолго растянутся.

Эта фраза разряжает обстановку, и я с нескрываемым удовольствием соглашаюсь. Мы обходим гостей, увлеченных выступлением. Следуем мимо ломящихся от деликатесов фуршетных столов, пересекая огромный холл.

— Ты ведь заместитель Леры, тебе разве выступать с речью не нужно? — беззастенчиво беру Никиту под локоть, якобы, чтобы удобнее было лавировать в людской толпе в туфлях на высоком каблуке.

— Ее выступления будет достаточно, — отзывается он, не протестуя против моего явно собственнического жеста. — Думаю, ты успела заметить, кто в нашей паре главный.

Вижу, что роль подчиненного Дубининой его раздражает и спешу развить тему, многозначительно заявляя:

— Каждый из нас сам творец собственного счастья. Впрочем, и несчастья тоже.

— И ты счастлива, Лана? — серьезно спрашивает Ник, словно мы беседуем наедине и нет вокруг нас людского гомона, не раздается противным эхом голос кого-то из выступающих, усиленный микрофоном и колонками.

Отвечаю, ни раздумывая ни минуты, бессовестно солгав:

— Вполне.

Понимаю, что моя задача — сказать Сахарову то, что он желает услышать, а не вылить на него собственные переживания, словно ушат ледяной воды.

— Завидую, — печально усмехается Никита.

Мы останавливаемся у окон, занимающих целую стену от пола до потолка. Район Эгершельда расположен на полуострове Шкота и море окружает его почти со всех сторон. Между серыми силуэтами жилых домов виднеется морская гладь, над которой в сгущающихся сумерках уже поднимается растущая луна. До того, чтобы стать полной, ей не хватает совсем маленькой дольки. Так и мне, наверное, все время чего-то не хватает для полного счастья.

«Давай, Милашечка, скажи ему, что для счастья ему просто нужна рядом ты, — потирая ладошки подсказывает чертенок с левого плеча. — Видишь же, что он это и без того уже понял, но решиться никак не может».

Отвожу взгляд от опостылевшего города за окном. Поворачиваю голову к Никите, дожидаясь, пока мы встретимся взглядами. И четко, так, чтобы каждое из моих слов отпечаталось в его сознании, произношу:

— Тебе просто нужен рядом человек, который бы понимал тебя и поддерживал.

— Так и есть, — отвечает Ник, плотно сжав губы.

Вижу, как непросто ему решиться на отказ от Дубининой в мою пользу. Тем не менее, не собираюсь брать этот груз на себя. Подтолкнуть в бездну — всегда пожалуйста, а вот нести ответственность — ни за что.

Этим мы очень похожи с чертенком, бессменно дежурящим на моем левом плече с тех пор, как я, еще будучи подростком поняла, что весь мир — зло и грязь. Что все вокруг лгут и никому нельзя доверять. Что все предают и выбор стоит лишь между «ты» или «тебя».