Совокупность совершенства

Совокупность совершенства

Из дальнего «окна» светила проекция солнца. Амая отдёрнула штору нажатием пальца на экран, и искусственный свет залил ячейку золотом. Оно было везде: золото на стенах, золото на потолке; и даже в стенной нише, где скрывалась за створками собранная в куб кровать.

Амая завязала в хвост свои прямые блестящие волосы и подвела раскосые глаза чёрной тушью; перетянула широким поясом тонкую талию; набрала код на грудном табло своего комбинезона, и тот изменил цвет на ярко – алый. Алый был в тренде.

– Рафи, подай мне миплу. – весело попросила она пустоту; прислушалась к тишине, нахмурилась и крикнула: – Рафаэль!

– Да, дорогая?

У Рафаэля был чудесный голос: бархатный и глубокий баритон. У Рафаэля была чудная фигура: широкие плечи и узкий таз, довольно мышечной массы, в меру высокий рост. Вообще, у Рафаэля всего было в меру: идеального размера нос, идеальные губы царя Алесандра, идеальные фиалковые глаза – слегка раскосые, как у неё на Родине. В природе не встречается глаз такого цвета. В природе не встречается такой улыбки – всегда нежной, навечно неизменной. И не бывает такого взгляда: чистого, словно у новорожденного, с недетским вакуумом внутри. Рафаэль был, без малого, абсолютным идеалом в понимании Амаи. Не зря она так долго тянула с выбором. Не зря она отдала за Рафаэля свой годовой балловый прирост.

Амая раздражённо смотрела на свой «почти идеал» – был у него единственный изъян. С Рафаэлем всегда нужно следить за словами.

– Принеси. Мне. Микропланшет. – медленно, почти по слогам повторила она.

– Конечно. Сейчас дорогая.

Рафаэль всегда улыбался. Его можно было ругать или бить, но он не менял выражение лица. Рафаэль всегда называл её "дорогая": Амая сама изменила настройки – ей отчего-то было неприятно слышать своё имя из его уст.

– Вот твой микропланшет. Возьми пожалуйста.

Амая взяла из рук мужа коробочку размером в пол – дюйма и вставила в разъем на запястье.

"Соединение. Синхронизация завершена" – раздалось в ушном кибер – динамике. На встроенной линзе правого глаза пробежали столбцы цифр: все нули, значит сопряжение завершено успешно.

"Доброе утро, я Лика, ваша личная помощница.»

– Доброе утро, – невозмутимо ответила Амая.

«Ваш пульс 75, давление 115/70, содержание кислорода в крови 98. Все органы работают штатно", – Амая усмехнулась на нейросетевой лексикон и повесила на пояс силиконовую сумочку. Сумочка была размером с кулак, и содержала все необходимые вещи: паспортную карту, лазерную помаду и пищевой мини – принтер. "Мозговая активность 29 Гц. Внимание, необходима расслабляющая терапия. Желаете послушать музыку природы?"

– Нет, – ответила девушка и направилась к выходу. – Меня устраивает моё состояние. Рафи пока… Рафаэль!

– Да, дорогая?

Амая тяжело вздохнула.

– Рафаэль, я ухожу. Вечером сообрази поесть.

– Во сколько ты желаешь покушать?

– В восемь. До вечера, Рафаэль.

– Прощай дорогая, – муж нежно коснулся её губ. – Я буду тебя ждать. К 20-00 я приготовлю тебе чудесный ужин. Хорошего рабочего дня.

С кислой физиономией выслушав тираду Амая, наконец, опустила портальную створку. Она точно знала – ровно в восемь вечера стол будет накрыт, ни секундой раньше или позже.

– Проклятая форель, – пробурчала Амая.

"Желаете узнать рецепт для романтического ужина?"

– Нет.

Она точно знала: вечером будет рыба под сливочным соусом – рыба была запрограммирована на четверг.

"Желаете узнать прогноз погоды?" – перестроилась помощница.

– Нет.

Она точно знала, что сегодня будет солнце. Солнце было в расписании на четверг.

"Желаете прослушать утреннюю проповедь?"

– Нет! – рявкнула Амая, и её голос эхом отразился от хромированных стен парковочной ячейки. Выходящие из каров пилоты удивлённо подняли глаза и сразу отвернулись – смотреть друг на друга считалось неприличным. – Умолкни.

"Не поняла Вас. Повторите пожелание."

– Отключись до запроса.

"Хорошо, всего доброго".

Выдохнув, Амая села в кар и прижалась лбом к панели управления. Уже не в первый раз она позорно срывается. Уже не в первый раз она делает это при посторонних. В семье бы не одобрили, но семья была далеко.

«Лика, синхронизируй меня».

«Отказ. Активность мозга 35 Мгц. Внимание снижено. Рекомендуется включить режим автопилота» – сообщила Лика. «Да пошла ты», – подумала Амая. Вздохнув, она вручную синхронизировалась с управлением и назвала адрес – ей предстоял долгий день среди министерских машин.

Notes: Балловый прирост – вместо зарплаты начисляются баллы. Годовой прирост – годовая заработная плата. Баллы можно обменивать на привилегии. Еда и одежда давно бесплатна. Минимальное жилье – каморка из пластика – бесплатно. Остальное приобретается за баллы.

***

Амая встретила его в пятницу вечером на Аллее Новаторов. Аллея была длинною в 100 миль – и пересекала весь город прямой линией диаметра. По бокам её стояли деревья с зелёными листьями – почти как настоящие. Эти листья светились в темноте, создавая романтический флёр, поэтому в вечернее время было принято прогуливаться со своими мужьями и жёнами. Днём же аллея принадлежала в основном пожилым людям, выгуливающим своих киберпитомцев. Прогулки были прописаны пенсионерам в период в 9-00 до 15-00, за это начислялись дополнительные баллы.

Посреди аллеи светились полупрозрачные экраны – от них доносилось невнятное бормотание. Проходя мимо, Амая слышала отдельные фразы.

– …рство Метео-регулирования опубликовало расписание на следующую неделю. В понедельник облачно с прояснениями, усиление ветра до…

– …ель рассказал нам о том, что Министр Семейного права приобрёл себе жену последней модели, GFRD-10000 "Ариель". Видевшие её утверждают, что модель неотличима от живого че…

– …баллов за использование мышечного тренажёра. Здоровье граждан – приоритетное направление нашей внутренней поли…

– Лика, включи расслабляющую музыку.

"Включаю".

Из встроенных в ухо динамиков полилась приятная мелодия. Амая вывела на линзу последнюю книгу Золотой Дианы, и читала её, не спеша бредя вперёд. Она часто попадала впросак из-за этого своего увлечения, так как буквы заслоняли обзор. Вот и сейчас девушка, зачитавшись, внезапно столкнулась с кем-то, идущим навстречу.

– И кто же это у нас тут не соблюдает полосу? – весело спросил незнакомец.

Амая посмотрела под ноги и мысленно обругала себя – аллея была разлинована светящимися линиями движения, и Амая сошла со своей, попав на встречную. Штраф ей теперь обеспечен.

– …шло ровно пятнадцать лет, с того момента, как Святая Церковь одобрила введённые Министерствами Семьи и Права меры по регулированию деторож…

– Простите пожалуйста, я читала и не заметила…

На экране линзы возникли алые цифры штрафа, и Амая едва не расплакалась. Месяц подписки на вирт-игру Железо стоил как раз столько.

Незнакомец, видимо, приняв её отчаяние на свой счёт, торопливо начал успокаивать: нет, нет, он вовсе не переживает, это все ерунда; а затем, внезапно, взял Амаю за руку, перевёл на другую полосу, и, развернувшись, пошёл рядом. Только тогда девушка подняла на спутника глаза. Незнакомец оказался рыжим. Рыжих на планете не существовало, они вымерли почти сто лет назад. Значит волосы были выращены искусственно, и, вероятно, подпольно: в списке разрешённых оттенков этот не числился. Причёску странный попутчик так же носил нерегламентированную – слегка вьющиеся пряди почти полностью закрывали уши, а чёлка падала на лоб. На нем была одежда из ткани вместо комбинезона, а в ухе блестела серьга. Амая на всякий случай посмотрела на запястья нежданного спутника – пульта управления нет, значит не муж и не компаньон. Она знала, что некоторые машины выходят из строя и отправляются "гулять" по всему МСК. Ей было известно, что порой происходят страшные несчастные случаи – когда супруги внезапно набрасываются на людей.

– …новый случай поломки модели BFRD-500 кончилось летально для её владельца…

Амая содрогнулась, проходя мимо очередного экрана – последняя новость была слишком созвучна её мыслям.

– Меня зовут Амая, – решилась представиться она. – Министерство Семьи.

Это было вопиюще, вульгарно и, к тому же, рискованно, – общаться с живым мужчиной посреди улицы. Но окружающие, как всегда, не присматривались. Их, вероятно, вводил в заблуждение внешний вид её спутника – кому может прийти в голову, что подобным образом может выглядеть настоящий человек? Для супругов же и компаньонов регламент внешности не существовал.

" До первого дрона", – тоскливо подумала девушка. Машина легко считает их и сразу же направит характеристику в Министерство. Это означало выговор на работе и очередной штраф. Почему же она не отправит наглеца восвояси?

– Натан, – коротко представился мужчина. – Метеорегулирование.

Наступила неловкая пауза.

Амая, двигалась плавно, своими маленькими ступнями делая маленькие шаги. Она словно плыла над чёрным покрытием аллеи. Натан был весь, как на шарнирах, движения его казались резки и невпопад, будто координация отказала ему. К спутнице своей мужчина держался до неприличия близко, на каждом шагу покачиваясь и задевая её плечом. Он беспардонно смотрел прямо на неё, и один его глаз часто подмигивал, будто они – двое заговорщиков – знали какой-то секрет, тайну, может быть преступную.

– Что вы читали, Амая? – спросил Натан, наверно, чтобы что-то спросить.

– Райское Кредо, – ответила девушка, поддерживая невероятный разговор.

– О! Золотая Ди? – заинтересованно продолжил спутник, и Амая удивлённо посмотрела на него.

– Вы знаете автора?

– Да, я большой поклонник Дианы. Из всех лит-сетей, она самая…самобытная.

– Вы тоже это заметили! – вскликнула Амая. – Никаких клише. Когда читаешь её книги, кажется, что пишет живой человек! Интересно, кто её настраивал?

– А Вы уверены… – загадочно начал мужчина, а затем наклонился к самом её лицу, понизив голос, – что они не живые?

– К-кто?

Амая насторожено посмотрела на Натана и отступила на шаг.

– Ну… все они, – смущённо ответил тот. – Супруги, помощники, сети…

"Понятно" – решила девушка. "Очередной псих, антисоциал. Надо срочно уходить, меня не должны с ним увидеть"

Но она не ушла, и позволила проводить себя до дома, и даже оставила личный код для связи; а в следующий понедельник узнала, что лишилась месячного баллового прироста, а так же получила выговор в личное дело.

***

Натан часто приходил к ней домой. Каким-то волшебным образом он умел уходить из зоны действия дронов, и Амая больше не получала штрафы. Общаться, скрываясь, было даже весело: их объединяла общая тайна.

– А почему стулья у тебя кривые? – спрашивал Натан, заходя на кухню.

Амая занимала высокую должность в Министерстве, и ей полагалась ячейка повышенного комфорта: в ней было целых три комнаты – спальня с настоящей кроватью – трасформером; столовая, где располагался пищевой принтер и стол со стульями из «подвижного» пластика; тренажерный зал, где гибридная нейросеть тренировала хозяйку в индивидуальном режиме. Натан исследовал всё, приходя в совершенно неуместный восторг от обыденных вещей.

– Они не кривые, а обтекаемые – отвечала девушка, не меняясь в лице, – это специальная ортопедическая форма.

На людях Амая старалась быть невозмутимой – этого требовали традиции её Родины. А Натан не понимал, почему она никогда не смеётся.

Натан… Его всегда было много. Натан был везде. Натан никогда не молчал. Он часто улыбался, но улыбка его не была застывшей, как у Рафаэля: напротив, лицо было живым и подвижным, будто бы не было в нем ни одной статичной черты.

Шло время, и Амая стала отвечать весельем на шутки своего гостя. Она знала – в этой стране надо улыбаться, когда шутят. Натан же наоборот, становился все мрачнее, но в чем причина не признавался. Так же беспокоил Амаю и Рафаэль: когда приходил Натан, муж вёл себя странно – не открывал портальную створку на входе, отказывался выполнять команды.

– Нужно отвести Рафи в сервис, – сказала как-то Амая. – он меня сильно утомил постоянными сбоями.

– Думаешь это сбой? – спросил неё Натан, пристально глядя в глаза.

Он, казалось, что-то искал в лице Амаи, но, похоже, не находил.

– Ну, а что же это еще такое? – удивилась девушка.

– Да нет…ничего такого, конечно, – вздохнул мужчина, набирая на принтере код.

Через минуту у него в руках был водяной куб с лимонным "фрешем".

– Натан…а у тебя есть жена?

Собеседник внезапно помрачнел. Амаю всегда поражало умение гостя мгновенно менять настроение.

– Есть, – коротко ответил он и замолчал.

– И…какая она? – осторожно спросила девушка, чувствуя, что лезет не в своё дело.

– Барби, – выплюнул Натан. – И ничего больше.

– Странное имя… Она тебе не нравится?

– Нет.

– Но если она не подходит тебе, почему не заменишь?

– Послушай, Амая, – она взял её за руки. – Я на самом деле в это верю.

– Вот что, Натан?

– Что они не просто машины. В них…что-то есть, понимаешь? Не то, что в нас…другое. Но они чувствуют…что-то. И это, как сказать… настораживает.

– Нати, – Амая ласково провела рукой по его щеке, – ты зря так переживаешь. Все живут с роботами – супругами, и у всех всё хорошо.

– Не у всех.

– Конечно, бывают несчастные случаи…

– Несчастные случаи? – повысил голос Натан.

Амае он казался слишком взбудораженным, и она предположила, что другу следовало бы пройти успокоительную терапию.

– Пойми, Ами, они – не мы. Ты в глаза своему Рафи давно смотрела? Хорошо вам вместе живётся?

– У нас все отлично. Что может быть плохого в здоровых и чистых отношениях?

– Где ты нашла отношения? Тем более здоровые?

– Ты не прав. И ты это знаешь. – Амая была разражена, но вида не показывала. – Мы достигли вершины семейной традиции. Почему тебя это тревожит?

– Послушай себя! – вдруг закричал Натан. – Вершина, бл…, традиции! Ты сейчас цитируешь мне "Закон о семейном праве"!

– Разумеется, ведь я работаю в министерстве Семьи, – улыбнулась девушка, пытаясь разрядить обстановку.

– Его впаривали нам с детства. – пробубнил мужчина, опустив взгляд. – Им удобно, когда мы не думаем сами, а повторяем за ними. Их долбанные лозунги! А я вот, так случилось, что думать умею.

– Ну знаешь ли, – обиделась девушка. – А я по-твоему нет?

– Умеешь, – устало ответил Натан. – Но не делаешь. А я хочу, чтобы ты задумалась: Амая, посмотри на этих созданий. Внимательно посмотри! Они как… олигофрены! Супер калькуляторы с отсталым мозгом! И всегда, мать их, послушные, а сами себе на уме.

– Ты сошёл с ума…

– У них укреплённый каркас, не пробиваемый. Ты хоть представляешь себе, что случается, когда эти чудовища выходят из под контроля? Когда разговор с позиции силы – человеку нечего им возразить! И если твой Рафаэль вздумает…

– Замолчи! Не смей трогать Рафи!

Тогда Амая впервые за долгое время разозлилась по-настоящему. Натан осёкся и прикрыл глаза рукой. Девушка смягчилась, когда он поглядел на неё из под ладони теми же глазами, которыми смотрел на неё как-то гигантский белый крысюк в министерском живом уголке. Тогда ещё считалось возможным держать в помещениях живые организмы. Крысюка на следующий день усыпили – кажется он напал на кого-то из уборщиков, в подробности Амая не вдавалась. А что же Натан? Девушка коснулась пальцами его запястья.

– Вот зачем нам репродуктивная функция, если детей мы получаем из пробирок? – просил он с глубокой тоской. – Женщины могут рожать, но не рожают, а мужики сливают сперму в банки как дойные коровы! Ты читаешь, что это "здоровые и чистые отношения"?

Амая не стала спрашивать, что такое корова, вместо этого произнесла, взяв собеседника за руку:

– Но ведь роды так тяжелы – огромнейшая нагрузка на организм! И женщинам опасно рожать – мы можем умереть вместе с ребёнком. Зачем же рисковать, когда супруга любой модели, выше сотой, может выносить младенца? Я и себе хотела купить такую, и уже сдала яйцеклетки на заморозку. Осталось только дождаться подходящего момента и…

– Я понял, – оборвал её мужчина.

– Натан…

– Я пойду, пожалуй.

– Постой, – попросила девушка. – Не уходи, куда ты?

– К своей блондинке – барби. Ребёнка делать.

Амая не сразу поняла, что гость действительно уходит. Она осознала, что это серьёзно, когда Рафаэль, в этот раз без сбоя, проворно открыл створку. Когда Натан вышел, Амая заплакала. Отчего-то ей было плохо, но она не понимала от чего.

– Не уходи, – забывшись, крикнула девушка.

Он сразу же вернулся и обнял её. Обнял! От удивления Амая даже перестала рыдать. Они давно забыли о правилах, часто касаясь друг друга и держась за руки. Но объятия были чем-то…выходящим за все рамки приличий.

А затем он поцеловал её, и то, что было дальше, никак не укладывалось в "здоровые и чистые отношения", зато полностью задействовало репродуктивную функцию обоих полов.

В соседнем помещении Рафаэль накрывал ужин, тщательно сервируя стол. Закончив с этим занятием, робот-супруг отправился звать жену и её знакомого в столовую. Но створка в спальню была заперта. Рафаэль набрал код доступа на панели, но дверь не открылась – значит Амая заблокировала вход. Тогда он схватился за выступающую полость и дёрнул.

"20-00 – позвать Амаю к ужину. Ошибка исполнения – вход невозможен. Повторная попытка через 0 часов, 0 минут, 5 секунд".

Из-за двери раздавались странные звуки. Рафаэль дёрнул створку сильнее.

"20-01 – позвать Амаю к ужину. Просрочка – одна минута. Ошибка исполнения – вход невозможен. Повторная попытка через 0 часов, 0 минут, 5 секунд".

За «окном» по расписанию шёл дождь. Капли громко стучали по пластиковой крыше ячейки. За сим шумом любовники не слышали иных звуков в ячейке – да и до того ли им было?. Амая растворялась в объятиях Натана, открывая для себя новый мир чувственных ощущений. А в коридоре стоял робот-супруг, изо всех сил дёргая дверь.

"20-31 – позвать Амаю к ужину. Просрочка – 31 минута. Ошибка исполнения -вход невозможен. Повторная попытка через 0 часов, 0 минут,5 секунд".

Сильные нечеловеческие руки с треском вырывали дверь -монотонно, раз в пять секунд. По пластиковой стене пошли трещины. Электронный замок пищал, сопротивляясь. На губах Рафаэля играла всё та же нежная улыбка.

***

"Внимание! Нарушено пятое правило Закона о Семейном Праве – пункт 2.1. Нарушен Закон Единой Церкви о Блуде – пункт 1.3.7." – багряное, словно кровь сообщение появилось на линзе Амаи с самого утра, и было продублировано любезным голосом Лики. "Просьба незамедлительно проследовать в управление по работе с моральным обликом, прикреплённое к месту Вашей службы. Управление находится по адресу…"

– О Боже, – прошептала Амая, вскакивая с постели. – Натан…Натан проснись! Что мы наделали?!

Выдержка изменила ей, но Амая больше не видела смысла держать лицо рядом с любовником.

– Что случи… – начал сонный мужчина и тут же осёкся, получив схожее сообщение. – Ах, вот оно как…

Глаза его блестели недобро, в губы сомкнулись в тончайшую полоску.

– Хотел бы я знать, как они умудрились подержать нам свечку.

– Что?…

– Не бери в голову. Наверно просто считали физ-показатели. Сволочи, – он в ярости стукнул кулаком по стене. – Плакала моя работёнка. И для чего только?.. Волосы остриг, живу с этой … барби, подери её черти! И терплю уродов с промытым мозгом…а, да ладно!

Он вдруг выпрямился и улыбнулся.

– Зато теперь можно больше не прятаться по углам, как полудохлые крысы. Слышишь, Амая? Нам с тобой больше не придётся таиться.

– Но… – растеряно прошептала Амая, глядя на его радостное лицо, и затем закричала, – я не хочу! Я не хочу терять работу, Натан! Зачем ты сделал это? Меня теперь понизят! Я так старалась, чтобы получить эту должность. Я уехала из своей страны, я работала без выходных, а теперь что? Всё потерять? Ну уж нет! – она говорила и говорила, не в силах остановиться, не замечая, как улыбка медленно сползает с лица любовника. – Как мы будем жить? В жалкой одноразрядной ячейке, где кухню от санузла загораживает шторка?! Ну уж нет… Я знаю, что делать! Я раскаюсь и от всего откажусь. Исповедаюсь в Церкви. И ты сделай так же! Нас простят и мы будем жить как жили и всё будет…

– Замолчи! – бросил мужчина.

Пока Амая говорила, он поспешно одевался, и теперь был полностью собран.

– Жить как жили? Этого уже я не желаю. Если для тебя твои кухня и сортир важнее нашей любви, то иди и отрекись. А про меня забудь.

– Любви? – воскликнула девушка. – Что ты несёшь, какая любовь! Настоящее чувство не бывает спонтанным. Мы вчера просто…забылись. Отдались инстинктам, как какие-то животные! Я совершенно не понимаю, чему ты радуешься?

– О нет, конечно не любовь…я животное, да? Скотина, не умеющая контролировать естество. Так ты ко мне относишься?

– Натан…

– А настоящая любовь у тебя с Рафаэлем. Он всё время тебе лыбится, и готовит жрать. Да?

– Замолчи!

– Да, Ами? Это – твоя любовь? А он даже по имени тебя не называет!

– Я сама его так настроила!

– Ах сама…

– Да, я настроила все его расписания, и он готовит мне ко времени, и что с того?

– Ага. Любовь по графику. Ясно.

– Господь сказал…

– Господь сказал: плодитесь и размножайтесь! – заорал Натан. – Он не говорил: целуйтесь в щёчку три раза в день, согласно настройкам!

– Ты перевираешь библию! Еретик! Маргинал! Антисо… – девушка осеклась, ужаснулась себе и подняла глаза на мужчину напротив.

Натан внезапно успокоился. И в этом спокойствии он показался Амае чужим, будто бы не живым, как…её муж.

– Я ухожу, Ами. Счастливо оставаться с твоим возлюбленным.

– Постой…

И снова Натан остановился. Но уже не вернулся обнять Амаю. Только обречённо произнёс:

– Если понадоблюсь – вот мой личный код. Но обращаться только по делу: просто так я тебя видеть не желаю.

– По какому делу? – растеряно спросила Амая, принимая цифровой ряд на миплу. Ей казалось, что она спит и видит кошмар.

– Ты ещё не поняла? – усмехнулся мужчина, – Ты теперь у них на прицеле. Думаешь тебя так легко простят? Поздравляю, подруга. Министерства и Единая Церковь – те ещё жернова, и ты теперь между ними.

– Я отличный специалист…

– Среди сотен не менее отличных специалистов. Считаешь себя незаменимой, детка?

– Да как ты…

– Короче, когда тебя отовсюду вышвырнут, как маргиналку, еретичку и антисоциалку, обращайся. – небрежно бросил Натан, и, не оборачиваясь, вышел.

***

Амая явилась в управление, как и было предписано, и вскоре узнала, что понижение в должности – не самое страшное, что её ожидает.

– Главное, ни в коем случае не выгораживайте. Помните. На кону Ваше будущее. – наставляла её провожатая, – Не стесняйтесь давить на жалость, тут нечего стыдиться.

Две женщины в строгих темно – серых комбинезонах двигались по бесконечным коридорам, чьи стальные стены искажали их фигуры, словно кривые зеркала; поднимались на комфортабельных скоростных лифтах, которые прошивали пространство в сто этажей за несколько секунд; и снова переходили по безликим холлам из тамбура в тамбур, а невидимые силовые створки раздвигались перед ними, открывая проходы по бесконечному лабиринту.

У Амаи гудели ноги, и, войдя в просторный зал, она ничего более не хотела, кроме как присесть. Зал был оформлен под старину и отделан светлым пластиком, имитирующим мрамор. Девушка вошла и поклонилась. Она старалась не горбить спину перед широкой кафедрой, и держать голову прямо, но не сразу смогла поднять взгляд. Амая ощущала невидимые камеры, которые снимали каждую секунду её жизни, тысячами глаз впивались в тело. Они видели её насквозь, эти глаза: в буквальном смысле, так как были среди них и производящие рентген-съемку. Странно, думала Амая, как же она раньше не замечала эти механические взгляды и путы, которыми сковали каждый её шаг?

А за кафедрой сидели они, и они смотрели на неё, как на некое насекомое. Амае не предложили присесть, не дали воды, хотя у каждого на столе находился портативный водный куб. Она стояла перед ними более двух часов, а они всё говорили и говорили о том, какая она падшая женщина, и насколько не достойна занимать должность главного настройщика министерских нейросетей.

– Какой позор! И подобная… дама работает в Министерстве Семьи! – выступал лысый сухонький человечек, в комбинезоне с эмблемой младшего заместителя президента.

– Безусловно, падшую девицу нельзя допускать до работы с просветительской документацией. – вторила ему грузная женщина справа.

Кажется Амая помнила её – председателя правления департамента по дошкольному и школьному образованию.

– Немедленно отстранить от работы, – озвучили решение слева.

– И на доску позора…

– На доску – обязательно, но это не отменяет того факта, что вся её прежняя работа нуждается в перепроверке.

– Кто займётся?

– Можно поручить…

– А девушку куда?

– На соц – обеспечение может быть…

– Нет, нет, Единая Церковь не одобряет безработных, необходимо найти ей место.

– Убирать двор – подходящее занятие для подобной…мадмуазель.