Спасти красноармейца Райнова

Глава 11

А следующим утром, наш батальон вчера вернулся с прочёсывания, бандитов в лесу искали, отдыхал, но подняли вовремя на завтрак, я окликнул бойца:

- Райнов! А ну подойди. Встань на весы, проверю. На глаз у тебя кило восемьдесят. Убедиться хочу.

Тот вышел из колонны, их взводный разрешил, эти весы мои бойцы из медсанчасти принесли, выделили мне под честное слово. Я для вида уже два десятка бойцов взвесил и даже нашего особиста. Раз попался, то почему и нет? Вот так тот встал на весы, и я туда-сюда погонял грузики, и хмыкнул.

- Восемьдесят три килограмма. Без формы меньше будет. Не сильно ошибся. Всё, свободен.

А тот был в форме, в сапогах, если их убрать, семьдесят три, в этом районе весить будет. Я его без одежды, в исподнем уберу в хранилище. Подсчитал, к ночи двадцать второго получается у меня для него места будет и тридцать восемь килограмм сверху накачается. Хотя свободно будет восемнадцать к нужному утру.

А я палатку достал и жаровню из хранилища, прежде чем к контрабандисту идти, освобождал место, спрятал их в лесу, так что им место нужно, вот остальное свободно, те самые восемнадцать килограмм.

Отлично, сбегаю на ферму, сливочного масла добуду, вернусь и Райнова приберу. Хороший план. Хотя, чего ждать, я масло и через пять дней добыть смогу, пусть мне комполка три наряда на кухне дал, за самоволки, с моих же слов, не страшно, сбегаю.

Вот так весело насвистывая, кликнул своих бойцов, мы отнесли тяжеленые весы обратно, и дальше по распорядку. А я на кухню, наряды отбывать. Сержанту и дали наряды. Эх.

Сегодня уже четырнадцатое, время идёт, и надо сказать новостей хватало. Про полученный заказ от контрабандиста уже сказал, сейчас о другом. Второй флажок на сетчатке правого глаза вчера появился, так что начал голема гонять, тренируя плетения, развивая их.

Опыт с ними у меня и так был, на момент гибели уже месяц как пятью управлял. Отличная новость. Потом, ещё двенадцатого июня я получил бойца в свой расчёт, из новобранцев, второй подносчик боеприпасов. Во взводе семь таких новичков. Обучаем их.

Это пока все новости. Насчёт дивчины, которую навещал, я кстати не лгал, была такая, вполне справная бабёнка лет двадцати пяти, вдова. Ночами навещал и навещаю, меня нарядами не испугать, хотя и отслеживают дежурные командиры, сплю я или нет?

Если койка пуста, на тебе ещё наряд. Да пофигу, главное финансист живой. Банду взяли, почти вся целая, сами сдались, когда их окружили, пусть до перестрелки и дошло.

Всё-таки я сбегал тёмной ночкой дней через пять, и взял ровно восемнадцать килограмм масла. Один кусок, там же на весах взвесил, и убрал в хранилище. Ну вот и всё.

Оружия, кроме ножей, у меня в хранилище не было, ни одного патрона, ни одной гранаты, заполнять буду, когда Райнова уберу и война начнётся. До этого у меня каждый грамм лимитирован.

Дальше тянулась служба. Нарядов я правда накопил до начала войны, там-то они слетят как шелуха, какие наряды во время войны, но до неё ещё дожить надо, я из-за этих нарядов какой день и ночь не сплю. Ничего, пока терпимо, я днём нахожу время, в нарядах поспать.

На стрельбище нас водили, двадцать первого июня, у стрелков раньше стрельбы проходили. Мы свои пулемёты, на себе несли, в разобранном виде. Боезапас тоже. Что-что, но «ДС» всё же куда легче «Максима», но это единственный плюс.

Отстрелялись на отлично, это да, я пулемётчик хороший, с таким-то боевым опытом не удивительно. Мне даже благодарность объявили. Лучше бы наряды отменили. Так вернулись, оружие почистили и обслужили, и дальше служба потянулась, пока не наступила ночь, с двадцать первого на двадцать второе.

Часы у меня были, новенькие наручные, в Минске купил, их иметь стоит, с секундной стрелкой, предмет некоторой завести других младших командиров. Тут часы - это признак благосостояния.

Однако, когда спать ложился, велел дневальному, строго настрого, поднять меня в три часа. У меня наручные часы, а не будильник, трезвоном в нужное время не поднимет.

Впрочем, я плохо спал, пока наконец в два час ночи не сел на койке в разбитом состоянии, нервы, что тут ещё скажешь? Рапорт через особиста подал, что война сегодня начнётся, также как информацию от брата моей девушки. Кстати, у вдовы брата не было, придумал я его.

Вот так посидев, я оделся, забрал все вещи, пока в хранилище, винтовку, с подсумками. Да всё, даже каску, и прогулялся до душевых. У нас отличные душевые, от поляков остались. Вода чуть тёплая, но хорошо намылся, шампунь использовал французский.

Потом минут двадцать снаружи на скамейке сидел, просыхал. Вот так собравшись, полная форма, подсумки, скатка шинели через плечо, каска, винтовка, гранатная сумка на боку, фляжка, сидор сзади, да всё что выдали, только пулемёт в ружпарке, и направился к казармам.

Дальше прошёл в зал где койки роты Райнова, их дневальный ничего не сказал, где он спит я ранее вызнал, и подойдя, убедился, что это он, на миг зажигалкой подсветил, мне ещё ошибки не хватало, и касанием за ногу убрал в хранилище.

Потом форму его, рядом аккуратно сложенную на тумбочке. Ушла гимнастёрка и шаровары, а вот ремешок нет, полное хранилище. Впрочем, я его прихватил, свернул и убрал в карман своих шаровар.

Бойцы крепко спали, молодые парни, поди разбуди их, ничего не видели. Быстро спустился на этаж ниже, второй, тут моя рота и другие подразделения батальона, миномётчики, связисты, ну и громко заорал подъём. Дальше своих бойцов быстро за пулемётом.

На вопли дежурного по полку, что прибежал на шум, не обращал внимания. Вот с «ДС» в разобранном виде, с двумя цинками патронов, бегом за территорию. Едва успели покинуть, вся наша рота была и другие подразделения, как загрохотали немецкие орудия. Началось.

Почему меня бойцы слушаются, понятно, я помимо того, что командир пулемётного расчёта, ещё и помкомвзвода. Пусть временно назначил Харламов, пока из медсанбата не вернётся сержант Романов, но нужную власть я имел, так что нагруженные пулемётами и боеприпасами, мы успели покинуть территорию, нас особо и не накрыло.

Там отведя в сторону бойцов, выстроив, велел подготовить оружие, так что снаряжали личное, пулемёты. К нам начали стекаться командиры, взводные, у нашего взвода командира не было, Романов замещал, временно взводным был, но прибыл командир третьего, ему доложился.

И когда Харламов прибежал, тот доложился уже ему, ну что я самовольно вывел роту. Впрочем, тот отмахнулся, правильно сделал, как было видно. Так что Харламов проверил, но бойцы роты все были, полный список, даже взводные. Рота не полностью укомплектована, напомню, хорошо вооружение по штату.

Харламов убежал в штаб полка, где уже командование было, получать приказы, а мы ждали. А уже через полчаса в составе полка и с приданным истребительно-противотанковым дивизионом, мы двинули к границе. Свои пулемёты несли на себе.

Автотранспортный батальон понёс потери, дать машины не мог, хотя часть боеприпасов подкинули, со складов.

А вот встречной атаки немцев, у границы, куда мы шли, не было, я сообщил Харламову, мол, от моей дивчины информация поступила. Немцы прорвались и идут на встречу, а то топаем даже без дозоров. Тот передал комполка.

Была выслана конная разведка и та подтвердила, так что полк успел окопаться, ячейки для стрельбы лёжа, да ещё на пересечении двух дорог, и встретил немцев как надо, подпустив поближе.

Я бил из пулемёта, работая по крупным и массовым целям. Даже два грузовика поджёг. Уже четырежды менял позицию, и надо сказать, немцы старались погасить наши пулемёты, своими или миномётами, и работали толково.

Я ведь и взводом командовал, так что мои расчёты часто меняли позиции, но рота несла потери, и у меня один расчёт выбило, накрыло миномётными разрывами. Мы часто меняли позиции, выпустил ленту смени, но видимо не помогло.

К полудню мы отбили четыре атаки, да только я больше роты немцев положил, те тут серьёзные потери несли. Но сбили нас, да ещё обошли по правому флангу и полк стал отступать.

Тем более посыльный нас нашёл, приказ комдива на соединение полка с дивизией. Мы немного в отрыве были. Окружить себя не дали, вырвались из ловушки.

Во взводе осталось два пулемёта, третий вышел из строя из-за интенсивной стрельбы, тут только ремонтные мастерские помогут. Харламов начал оформлять его для ремонта.

Ещё при отступлении нас чудом нашёл Романов, и принял у меня взвод. Повязка на груди страхующая, стрелять не мог, а командовать вполне. Из медсанбата сбежал. Так что я даже с некоторой радостью передал ему взвод, оставшись командиром расчёта.

У меня вот бойцы все целые. Хотя устали смертельно, так что обойдя город Высоко-Литовск, двинули дальше, вскоре соединившись с дивизией, и вели дальше бои уже совместно. Я пока планы особо менять не желаю, помню о знамени танковой дивизии, и прибрать хочу.

В прошлой жизни спасённое знамя здорово мне помогло и продвинуло по карьерной лестнице. Может и тут что получу? Понятно рассказывать, что ждёт дивизию я и не думал, и так с подозрением поглядывали, так что к чему.

К вечеру накачалось в хранилище места достаточно, убрал ремень Райнова, свою шинель и гранатную сумку, всё ходить легче стало, не такой загруженный.

Даже один пистолет «ТТ», с кобурой и ремнем с портупеей добыл. Снял с убитого политрука, нашёл тело у расстрелянной с воздуха колонны. Я ещё две пачки патронов к нему нашёл и прибрал. Это пока всё к вечеру двадцать второго июня.

Следующие два дня шли активные бои, пулемёт не остывал, к счастью патронов хватало, доставляли со складов машинами и повозками, но когда решили прорваться в Беловежскую пущу, с ними наступили проблемы.

К вечеру двадцать пятого июня у меня ещё двадцать пять килограмм накопилось, но особо оружия не добывал. Убрал две противотанковые гранаты, шесть ручных «Ф-1», цинк патронов к винтовке «Мосина», но только патроны, сам цинк выкинул, и «СВТ». Я нашёл такую же как у меня с подсумками, свою почистил и убрал, а найденную теперь использую.

Дальше так и воевали, дивизия оказалась в окружении и пыталась с танкистами Тринадцатого механизированного корпуса пробиться к своим. Я уже бинокль заимел, шестикратник, с немецкого офицера снял, как и кобуру с «Вальтером» и пистолет-пулемётом «МП-40», но скрывал.

Поддерживая из пулемётов атаку наших, мы участвовали, но на вторых ролях, я через бинокль смотря, отметил, что в этот раз танк Никифорова, командира танковой дивизии, прорвался на улочки деревни, с несколькими другими танками, и похоже ушёл дальше. Но нас, стрелков, бросили, немцы отсекли, не дали уйти.

Блин, со знаменем я в пролёте. Ладно, не получилось так не получилось. Главное наши вырвались. А мы отступили обратно в лес. Вечер двадцать девятого июня был.

На этот момент у меня свободно двадцать кило в хранилище, коплю чтобы пулемёт убрать, с начала войны тот работал без нареканий, честно выполняя свою работу.

Приберу, а то поступил приказ закопать или уничтожить тяжёлое вооружение и прорываться мелкими группами. Да у нас пулемётов осталось два на всю роту, остальные или выбиты, или ремонта требуют.

Я даже те патроны из цинка использовал, когда крайняя нужда наступила, две с половиной ленты снарядили, ох они тогда здорово пригодились, целый взвод немчуры наглухо положили.

А теперь я свободен, сказали малыми группами входить, значит малыми. Мой расчёт это и есть малая группа, пусть двое легкоранены, включая меня, у четвёртого средней тяжести, но все живы. Сам я крючкотвор, потребовал у Харламова приказ, письменный, насчёт выхода малыми группами.

Тот выжил, принял батальон вместо погибшего комбата, написал на листе от блокнота и выдал, на этом и попрощались. Была ночь двадцать девятого июня на тридцатое.

Ели мы в последний раз утром двадцать девятого, все запасы подошли к концу. Да и выдали по три сухаря и ржавой селёдке. Кстати, вкусная, мне понравилась. Ранен я был легко, в шею, по касательной, бинт наложили, обработав рану спиртовым раствором, и всё.

Вот так собравшись, мои бойцы подняли детали пулемёта, а он со станиной весил тридцать три килограмма. Щитка не было, пулями побило и кусок откололо, это было ещё двадцать пятого, там и бросили. Вот так малой группой мы и двинули прочь.

Причём, уходили не в сторону Минска, как многие, а двигались по лесной дороге обратно, в сторону Высоко-Литовска. Для начала у меня там дела, ну и потом с этой стороны блокированы мы были слабее.

Отошли километров на пять, выйдя к опушке, тут я бойцам дал отдых, нарезал хлеба с салом, до этого свои запасы не использовал, разлил какао из термоса, и мы жадно поели, голодные были все. Мои бойцы, это красноармейцы Тополев, Лазарев и Иванович.

Тополев второй номер, второго года службы, как и Лазарев. Лазарев и Иванович подносчики боеприпасов. Иванович еврей.

Именно он ранен средне, и его освободили от переноски грузов. Пуля попала в плечо, на вылет, медик обработал, перевязал, в принципе состояние неплохое, сам шёл.

И да, всё же мой расчёт со мной был не один. Что уж говорить. С нами был военфельдшер Минаева. С начала войны наш медсанбат был сильно побит, и комдив распределил медиков по подразделениям в качестве медицинской поддержки, вместо выбывших санинструкторов.

Спорное решение, хотя хирурги в санроте продолжали операции. Но оно было. Блондинистая и стройная Минаева в наш батальон попала, такая красотка, напоминает строгую училку из старого порно.

А я соблазнил её, ещё двадцать шестого, мы были любовниками. Поэтому понятно, что та, когда в группы разбивались, ушла с нами и покормил я её, как и всех. Сверху выдал два бутерброда с маслом. Термос полон был, но опустел.

Да, Минаева замужняя женщина. Её муж служил в нашей дивизии, не погиб, убыл в длительную командировку, он интендант в лёгком пушечном полку, и к началу войны вернуться не успел, а сейчас поди знай где его носит, поэтому наши отношения мы не афишировали, всё тайком.

И вот так поев, двинули дальше, ползком друг за другом, тут где-то немецкие посты. До рассвета нужно покинуть колечко окружения.

Ракеты не взлетали, и это радует, значит перед нами минное поле с сигнальными ракетами, я полз впереди и прощупывал перед собой тропу. Когда рука наткнулась на натянутую проволоку, замер. Есть первая.

Какие у меня планы были? Пока я снимал на ощупь сигнальную мину, приберу в хранилище, пригодится, как и следующие противопехотные, то размышлял. Многие из бойцов, как я слышал, выходили к нашим через месяц, два, кто-то и в сентябре, нагоняя откатывающийся фронт. Почему бы также не поступить?

Неделю поживём в окрестностях Высоко-Литовска. Хочу там склады вскрыть, да склад сыроварни, если немцы его не опустошили, сыров запас сделать, будет куда убрать.

На складах патронов и припасов набрать, мне вот пять человек нужно кормить. Плюс хочу польское противотанковое ружье увести, с запасом патронов, пусть в запасе будет. Мне такие в прошлой жизни не раз жизнь спасали.

Места для пулемёта уже не остаётся, так что бойцам придётся и дальше его носить, но это даже хорошо. А до своих доберёмся на угнанной машине, использую тот же трюк, присоединяясь ночью к какой колонне, и к нашим. Это пока все планы.

А вообще я для комфорта жизни и для войны пятьсот кило в хранилище пущу, для хранения нужного. Как пятьсот кило накопится, всё что дальше буду копить для размещения самолёта. Вещь очень нужная в острых ситуациях.

Вот такие дела. Об этом и размышлял, пока снял три сигнальные мины и пять противопехотных, убирая в хранилище. Так что мы переползли полосу минирования и дальше также двигались.

Чуть позже оставив посты позади, мы даже слышали перекличку, встали, выйдя на пустую дорогу, и двинули по ней скорым маршем. Нужно уйти как можно дальше, рассвет через час.

Судя по силуэтам то с одной стороны, то с другой, тут явно стояли немцы. Да и костры кое-где горели, там часовые прогуливались. К счастью, наша группа внимания не привлекла, так что уйдя километра на три мы сошли с дороги, да я знаю, что на дорогах опасно, но по ним и движение в разы по скорости выше, вот и рисковал, внимательно вслушиваясь в ночную тишину.

А тут светать начало, на виду быть опасно, поэтому и ушли. Тут поле, и одинокое деревце в центре, берёза, метрах в трёхстах от дороги, ростки пшеницы не топтали, шли по ряду между колосьев, сажали явно техникой, и вот так дойдя до дерева, устроились под ним. Когда все сложили поклажу и сели, я сам присел на корточки и сообщил:

- Значит так, ставлю задачу. Нам нужно тут передневать, но так чтобы немцы нас не обнаружили. Запрещается вставать в полный рост, только лежать и сидеть, если надо в туалет, ползком в пшеницу, там делать свои дела, желательно закопав. Лопатки есть. Всё это до темноты. А теперь поедим и спать. Большую часть времени проведём во сне, поэтому готовьте ложа. Всё ползком, рассвело, если нас обнаружат, то хана. Всем всё ясно? Работаем.

Свою шинель я давно вернул на место, на сидоре плащ-палатка закреплена. Поэтому шинель я отдал Минаевой, у неё не было, а сам использовал плащ-палатку.

Дальше я отошёл и вернулся с тремя консервными банками, консервированная колбаса и три пачки галет. Трофеи с немцев. По сути всё из трофеев, я их нашёл в ранце офицера.

Пирогами я светить не хотел, а хлеба и сала ещё на два перекуса и всё. Вот и разнообразил трофеями. По банке и галетам на двоих. Пол банки и полпачки останется, я их отдал Минаевой, пусть запас будет.

Вот так и поели, после этого отбыли ко сну. Я даже часовых не поставил. Разве что Минаева осмотрела Ивановича, но пока проблем не выявила. Вот после этого и уснули.

Воды мало, водоём не встретили, что было во фляжках, что и так не полные, то и имели, так что под вечер думаю до острой жажды дойдёт.

Ничего, дальше по дороге помнится речка с мостом были, проходили по ним, там и наберём воды. Включая термос. Запас воды я не делал, что в термосе и во фляжке, то и было. А воду экономить приказал, до ночи пополнить негде будет.