Спасти род

Глава 29

— Прошу прощения, ваше величество.

Василий вошел в кабинет императора, когда остальные четверо членов Малого Совета уже были внутри.

Граф Мишин Ефим Аристархович. Приземистый, с улыбчивым чуть усталым лицом, сидел в ближайшем к Савве креслу.

Князь Аксаков Иван Михайлович — глава наследственной палаты парламента, напротив, сидел от императора дальше всех. Огромный рыжеволосый стихийник олицетворял собой силу и богатство старого дворянства.

Игорь Селезнев — без наследного дворянского титула — занимал место примерно посередине.

Ну и сам император — Савва Александрович. Он сидел в кресле перед своим столом.

— Заходи, Василий Юрьевич, — сказал ему император, — мы только собрались.

Кивнув, Василий занял свое место.

— Ваше величество, — почти сразу заговорил Аксаков, — прежде чем мы начнем…

— Иван Михайлович, только не говори, что снова, — тут же подал голос Ефим Аристархович. — Что же тебе неймется-то…

— Потому что я по прежнему считаю, что членам выборной палаты не место на Малом Совете! — тут же завелся Аксаков. — Мы говорим здесь о стратегических вещах! Стратегических!

— Батюшки, боже…

Ефим Аристархович только удрученно покачал головой. Остальные тоже не спешили поддержать Аксакова. Игоря Селезнева Савва ввел в состав пару месяцев назад, и это до сих пор не давало покоя… многим. Особенно из числа старых дворян. Титул гранда Селезнев получил не по наследству, а исключительно за личные достижения. С тридцати двум годам он успел не только достичь пятого ранга Стихии, но и, выиграв выборы, войти в нижнюю палату. Вместе со состоянием, которое он заработал на своих «АйТи» и медиа проектах это и обеспечило ему социальный статус правителя (6).

Василий подумал, что одевай Селезнев на Совет что-то более серьезное, чем рубашку с брюками, Аксаков так бы на него не кидался, но что было, то было.

— Еще у кого-то есть возражения насчет Игоря? — спросил Савва.

— Да пусть молодой человек сидит, — заметил Ефим Аристархович. Он входил в Малый Совет еще при деде нынешнего императора. И ему Савва позволял больше, чем остальным. — Молодых тоже надо слушать, я так считаю!

Аксаков раздраженно сложил руки на груди, но больше ничего не сказал. Василий и сам Селезнев промолчали.

— Тогда пока так работаем, — сказал Савва.

Началось обсуждение, в котором поначалу Василий почти не участвовал. От рутинных вопросов постепенно перешли к более серьезным.

— Василий Юрьевич, насчет происшествия на Первой, — повернулся к нему император. — Что скажешь?

— Источник, о котором я говорил в прошлый раз, оказался перспективным, — ответил Василий.

— Неужто нашел? — воскликнул Ефим Аристархович.

— Пока нет. Но дело сдвинулось.

— Нам нанесли оскорбление! — сказал Аксаков. — А расследование до сих пор ничего не дало! Я требую, чтобы моих людей тоже подключили! Это ускорит дело!

Василий медленно перевел на него взгляд. Сказал:

— Нет.

Аксаков, глядя на него, прищурился.

— Поясни.

— Нет необходимости, — сказал Василий. — Но если у тебя много свободных людей, я могу подсказать на что их можно направить. Есть серьезная проблема.

Все посмотрели на него.

— Есть подозрения, — продолжил Василий, выбирая слова, — серьезные подозрения, что на территории Империи готовятся несколько больших террактов. Возможно, очень больших. Вероятно, не в самое ближайшее время, но определенные типы активности прослеживаются сразу по большому количеству направлений. Вероятность ошибки меньше десяти процентов.

Несколько мгновений никто из присутствующих не произносил ни слова.

— Цели? — первым нарушил молчание император.

— Александрия, Морская, Зимняя Башня, Посад, наши территории в Амшель, — перечислил Василий. — Способ удара пока неизвестен, судя по всему, он определяется.

— Но… — протянул Селезнев, явно пораженный, — удары по городам? По жителям? Какой в этом смысл?!

— Всегда будут те, кто завидует, кто хочет оторвать себе кусок, который ему не положен, — проговорил с тяжестью Ефим Аристархович. Он поднял взгляд на Василия. — Кто это может быть? Англичане?

— Пока неизвестно.

— Ротшильды? — подал голос император.

— Неизвестно, — повторил Василий. — Работаем.

— Эти твари вечно лезут в наши дела, — сказал Аксаков. Василий не до конца понял, про Ротшильдов он или про англичан. — Давно пора дать им понять, где их место.

— Звучит немного слишком воинственно, — заметил Селезнев. — Учитывая, что сведений пока нет.

— Можно и не воевать, если все думают, что ты в войне готов, — высокомерно ответил князь.

— К большой войне нельзя быть готовым всегда, это истощает экономику, — заметил Савва. Потом посмотрел на Василия. — Узнай кто. Допустить войны сейчас мы не можем. Страна привыкла к миру, все опросы это показывают. Нам выгодно то положение дел, которое сейчас. А такого рода проблемы, о которых ты сказал, Василий Юрьевич, должны решаться специальными службами, без участия армии. Это всем понятно?

Посмотрев каждому в глаза и не дождавшись возражений, император кивнул.

— Еще вопросы есть?

— Была парочка, Ваше Величество… — произнес Игорь Селезнев. — Они, правда, менее важные…

— Достаточно важные, если ты хотел обсудить, — ответил Савва. — Говори.

— Хорошо. Вы как раз заговорили насчет общественного мнения. Тут поползли слухи про княжну Дарью…

Он сделал паузу, явно ожидая реакции императора…

— Продолжай.

— Княжна очень популярна в Империи, с этим все хорошо. Но слухи о ее Стихии порождают беспокойство. Ну и то, что она уже несколько лет не выходила в свет кроме этих коротких роликов от императорской пресс-службы… Это накладывается и плохо влияет. А учитывая, что это ваша единственная незамужняя дочь…

— Я понял, — перебил Савва.

Селезнев понятливо замолчал.

— Что ты предлагаешь? — спросил император после паузы.

— Дать обществу немного информации. Возможно, какие-то выходы в свет. Может быть, опровергнуть то, что она серая…

— Она серая, — сказал император. — Это не слухи.

В этот момент Василий внимательно следил за лицами Аксакова и Селезнева, но оба даже особо глазом не повели. Понятно. Значит оба знали.

— Тогда тем более, — продолжил Селезнев с явно осторожностью. — О серых все еще очень много небылиц. И заметная часть из них не на пустом месте… Потому, потому выходы в свет, хотя бы минимальные… крайне желательны.

— Ясно, — скривился император.

Василий прекрасно понимал, почему Савве так неприятна эта тема. После покушения, в котором младшая из жен императора была тяжело ранена, Савва очень ревностно относился ко всему, что касалось безопасности семьи. Ну и самая младшая дочь, разумеется, тут стояла наособицу.

— Я думаю, время настало, — произнес вдруг Ефим Аристархович. — Молодой человек прав.

Все еще хмурясь, Савва перевел на него взгляд.

— Дарья — сама себе реклама, — продолжил Мишкин. — Сейчас сразу у нескольких монархов есть молодые наследники. Любое ее появление на публике пойдет на пользу Империи.

Дослушав его, император медленно кивнул.

— Что ты думаешь? — повернулся он к Василию.

— Она точно будет рада.

— Ладно. Подумаю.

Страницы Книги мелькали передо мной с бешенной скоростью. Каждая из них обозначала жизнь и прерванный путь отдельного человека. Преждевременно прерванный путь.

Я почти не следил за дорогой, поворачивал только чувствуя очередную вибрацию. Я проехал насквозь весь Праджис, снова оказавшись среди промзон, но вскоре закончились и они. С обоих сторон дороги замелькали привычные для Седьмой чахлые поля, покрытые серым борщевиком.

Спустя десять минут я свернул с трассы на грунтовку. Почти полчаса Коммотор резво наматывал километры, петляя между холмами, пока не уткнулся в длинный кривой овраг. Я чувствовал, что близко. За полчаса обработал Снарядом патроны основного и запасных магазинов, после вышел из машины и двинул уже пешком. Обойдя еще один или два холма, я вышел… к опушке леса.

Передний ряд деревьев подпирал низкий, сколоченный из старых досок забор. Из какого обычно устраивали загоны для скота. Тяжелые кроны деревьев давили друг на друга, создавая навязчивое ощущение тесноты.

Я поморщился, чувствуя, как это место подтачивает мои силы. К новизне, которая поначалу ослабляла любого культиватора, здесь добавлялась и нелогичность. На Седьмой не было лесов. Вообще.

— Ладно, — я достал пистолет.

Следующие минут пять я шел между деревьями прислушиваясь, вертя головой по сторонам. Вибрации приходили самые разные, что скорее сбивало с толку. Книга не переставая твердила, что я к чему-то приближаюсь, что вот-вот произойдет что-то важное. А потом я друг…

— Твою мать.

…запнулся. Об корень или что-то такое.

Мастера Нейгун не так-то просто сбить с ног, а тут я прямо равновесие потерял. Падая, выставил перед собой руки…

— Да что…

…и проткнул правую ладонь насквозь. В траве пряталась деревяшка, из которой торчал ржавыл гвоздь. И даже укрепленная подкожная структура не помогла.

Вот же не повез…

Что?..

Выдернув из руки гвоздь, я резко вскочил, поспешно оглядываясь по сторонам. Сделал шаг назад…

— А!

…и буквально взвыл от боли.

Нога угодила в капкан. Железные зубы пробили мышцы, заставив меня упасть. Тут уже дело было не в точке. Если б не мои тренировки, ногу бы просто отрезало.

Но это было еще не все.

Я наконец почувствовал.

Сука была здесь.

— Может тебе просто не везет?

— Ты издеваешься?!

— Хм…

Черт.

— Я прошу прощения за свои…

— Час в чжанчжуан.

— Да твою ты…

— Полтора часа.

Я все-таки захлопнул рот. И, на всякий случай, даже в мыслях ничего обидного про Лао постарался не думать. Вместо этого поднялся и двинул к площадке для медитаций. С утра я уже отстоял час, и вот на тебе снова…

Когда спустя два часа — еще тридцать минут я отходил — я вернулся к крыльцу Школы. Лао все еще сидел там. Ноги были скрещены в позе лотоса, спина от копчика до лысой макушки не имела изгиба. Ясные синие глаза смотрели прямо перед собой — в пространство.

— Это не просто невезение, — сказал я.

— А что?

Несколько секунд я думал над ответом.

— Я обожал играть с мячиком. Футбольным. Когда был ребенком. Потом наша компашка переехала, и там мне появилось, с кем играть. Я вышел на поле, и получил травму — перелом. Через пять секунд.

— Не повезло.

— Когда я восстановился, то снова пошел… Порвал связки. Через пять секунд.

— Хм…

— Я снова восстановился. И снова пошел на футбол.

— Упертый.

— Мне нравился футбол, — ответил я после паузы. — В третий раз до поля я даже не дошел. Запнулся в подъезде и упал коленом на стекло. Двенадцать швов наложили.

В этот раз Лао не прореагировал, и я продолжил.

— Это увеличивалось постепенно, — проговорил я, так же как и Учитель, упершись взглядом в окружавшие Школу горы. — Это казалось совпадениями. Сначала. Где-то люди вокруг вели себя как идиоты, где-то я сам был невнимателен… Но к двадцати годам я уже твердо знал. Пойду мимо строящегося здания — с него упадет кирпич. Попытаюсь перейти дорогу — водителю кто-то позвонит, и он не заметит, что горит красный. Вставлю карту в банкомат — ее зажует, а все данные о моих накопления исчезнут к какой-то матери.

Я замолчал ненадолго, чтобы припомнить то самое ощущение.

— Просто чтобы выжить, мне пришлось научиться… черт, да всему вообще! Драться, стрелять, воровать, взламывать сети, манипулировать… Доставать из себя пули и ножи с заточками. Изворачиваться и врать. И в какой-то момент… я понял, что все не просто так. Что это не стечение обстоятельств, не неопределенность Гейзенберга, неожиданно повернувшаяся против меня… Она… Сука, — я назвал ее имя с особым чувством, — вела себя как живая. Хитрила, играла со мной. То отступала, ожидая момента, то вновь нападала, становясь вдруг в разы изощренней, стоило мне только хоть чуть-чуть к ней приспособиться… Но в то же время найти ее я не мог. Ее как будто одновременно и нет в мире… и в то же время она есть. Проклятье какое-то…

Слушавший до этого молча, Лао вдруг пошевелился, бросил на меня взгляд:

— Веришь в проклятия?

— Ну, нет. Просто так назвал.

— Зря.

— Что?

— Зря не веришь.

Я уставился на него с недоумением. И что это значило?

— Ты сам должен понять в чем суть того, что с тобой происходит, — отвернувшись от меня, Лао снова посмотрел в даль. — Ты же не думал, что сможешь подчинить себе Закон Перемен просто так? Не постаравшись и не отдав ничего взамен? У каждого свое испытание.

— Я думал мы следуем Книге, а не подчиняем ее себе, — ответил я угрюмо.

Скорее, чтобы хоть что-то сказать, нежели надеясь на еще какие-то подробности со стороны Лао. Хренова китайская система обучения, чтоб она у золотой птицы феникс в заднем проходе застряла… Все-то они хотят, чтобы ученики сами до всего доходили.

— И следуем и подчиняем, — ответил Лао со всем тем же спокойствием. — Думаешь ты не часть мира? Или я? Или Сука эта твоя? Любой, кто держит в руках Книгу Перемен, влияет на то, что в ней записано. И это правильно. Это неотъемлемая часть Канона. Мастер Перемен не должен идти против своих желаний и своего понимания правильного, но он и не должен идти против мира. В умении определить баланс и заключается мудрость.

— Понятно, — буркнул я.

— Ну а раз понятно, тогда иди…

— В столбе стоять? — вздохнул я.

— В столбе… потом постоишь. Завтра. На кухню иди. Там сахарных булок напекли, сегодня вроде хорошо получились.

— Эм… — я слегка прифигел, — ладно.

— Иди, давай.

Сейчас.

Я попытался сразу разжать капкан… но хрен там был. Пружина была устроена особым образом — без специального ключа ее не сдвинуть. Не теряя времени, я создал одну за другой несколько Кос, и перерезал стальной предохранитель. Тут же потянул за скобы…

— Су-ука!

…и вытащил ногу, но один из зубьев раскрошился, и десяток кусков металла застряли в ране. Пришлось потратить несколько мгновений, на устройство защиты — осколки норовили уйти в кровоток. Только за этим я смог запустить регенерацию.

После я замер, огляделся. Вокруг было тихо…

Выстрел!

Рука среагировала сама по себе, и прыгнувший на меня с ближайшей пушистый и зубастый комок разорвало на части прямо в полете. Хрен знает, была эта кошка или белка какая, но сейчас лучше было не рисковать.

Кое-как я поднялся на ноги. Бросил взгляд в сторону дорожки, по которой пришел…

ХРУСТ!

…и одно из деревьев, завалившись под своим весом, перекрыло путь к отступлению. Еще можно было обойти или перелезть, но Книга тут же накинула мне пару таких неприятных вариантов…

Нет уж.

Пришел, значит пришел.

Уже тщательно глядя под ноги, я выбрел из травы обратно на тропинку…

Вибра…

СВИСТ!

…ция.

…и резко пригнулся.

Выстрел!

Усиленная Снарядом пуля раздолбала что-то вроде скворечника, внутри которого прятался арбалет или какое-то его подобие. Увернулся я в самый последний момент.

— Это все, на что ты способна?! — крикнул я. — Выходи, тварь!

— …ходи… арь!..

Эхо? Ладно, посмотрим.

Я двинул дальше, ощутив что-то вроде безумного куража. Последние пару лет я стал поспокойнее, а вот раньше, когда я еще совсем не умел справляться с Сукой, каждый день для мог стать последним. Тогда я частенько чувствовал подобное. Какая-то дикая концентрация вперемешку с весельем и бесшабашностью. Крыша от такого слетала на раз, но порой я только так и выживал.

За следующие несколько минут я с десяток раз оступился, на меня обрушилось еще несколько деревьев, дважды ушла из под ног земля, и напали еще какие-то лесные твари. Я заработал пару дополнительных дырок в туловище, а ссадин с царапинами и вовсе было не сосчитать.

Но важно было другое.

Я чувствовал, что приближаюсь к Суке… ну или к тому, что ее здесь олицетворяло. Очень скоро я должен был узнать ответ, на один из своих вопросов. И это толкало меня вперед…

Выстрел!

Сбив на лету какую-то птицу, видно перепутавшую меня с тушканчиком, я быстро сменил магазин. Крикнул:

— Выдыхаешься, я смотрю?!

— …ешься… отрю?!.

Еще через пару минут и одну попытавшуюся нанизать меня на себя ветку, я вышел к приземистому лесному домику. Справа от него виднелась небольшая лесопилка, слева — еще какие-то постройки. Чуть в стороне стоял полуразобранный трактор.

Запах сырости, который я ощутил едва войдя в лес, здесь резко усилился. Вибрации просто сошли с ума, будто вместо одной Книги мне открылись сразу с десяток. Я начисто потерял любые способности к предвиденью…

Я заоборачивался, вертя пистолетом…

Создал Косу на свободной руке…

— Ну давай, тварь… — прошептал я. — Покажись…

Я снова повернулся…

— Ра-а-а!!!

Сзади!

Я дернул рукой… но не успел выстрелить. Меня просто снесло с места. Лямки рюкзака порвались, а пистолет вылетел из рук.

Приземлившись, я попытался вскочить… но успел только откатиться в бок, уклоняясь от второго удара чудовищной оглобли. Да, кажется это было просто бревно, выглядевшее едва ли не тростинкой в руках…

Твою ж мать…

— Ра-а-а!!!

Такого я никогда не видел. Даже в Школе Лао ученики, напиравшие на укрепление внешнего, не достигали таких размеров. Хозяин… видимо, всего этого места… ростом явно перешел за два метра, а весом, должно быть, сравнялся с тем самым трактором.

Из одежды на нем были только чудовищных размеров резиновые сапоги и комбинезон-спецовка поверх голого тела. Лицо, кажется, вполне человеческое и даже располагающее когда-то… в данный момент не выражало ничего кроме инстинкта.

— Ра-а-а!!

От третьего удара я уклонился с еще большим трудом. Я не почти не применял техник и не особо заглядывал в Книгу, но силы при этом покидали меня с бешенной скоростью. Какая-то тут была загвоздка…

Я создал Косы на обоих руках, попытавшись перерубить дубинку, но меня снова просто снесло с места.

— Ты кто такой?! — крикнул я, снова вскочив на ноги и отпрыгнув на несколько метров.

Судя по ощущениям, это человек даже не был влияющим, но его энергетический заряд был столь велик, что мои техники просто не могли его коснуться. И в то же время в нем явно ощущалась темнота…

Естественный культиватор? Но откуда тогда такая мощь? И, главное, темнота? Невозможно собрать ее так много, не умея оперировать энергией…

— Ра-а-а!!!

Я все же подгадал момент, заставив здоровяка врезать дубиной по росшей перед домиком сосне. Дерево удара не выдержало, но и оглобля оказалась стала короче в половину.

— Ну что, орясина ты безмоглая, посмотрим чье кунг-фу круче?!

Еще несколько мгновений здоровяк рассматривал обломок в своей руке, потом перевел взгляд на меня…

— РА-А-А!!!

…жутко заревел, явно очень недовольный, и…

…вытащил откуда-то из-за спины…

…кинжал.

— Что…

Я не договорил. Все мое тело сковало судорогой. Я упал, не в силах пошевелиться. И, самое главное, я вспомнил, что когда-то уже чувствовал нечто подобное.

Несколько месяцев назад…

— Стреляй, — велел темный. — Через пять секунд он сможет двигаться.

Дважды просить системника не пришлось.

Выстрел!

Выстрел!

Выстрел!

Пули одна за другой пробили тело Алексея…

…это был тот самый металл. Он истончал и рвал связи с миром. Я ощутил, как мое энергетическое тело начало распадаться… превращаться в ничто…

Его не было много. Всего одна крошечная песчинка где-то в самой сердцевине дьявольского оружия, но и этого мне было с головой…

— Ра-а.

Новый возглас прозвучал уже довольно. Расслаблено. Кажется, мой противник не был удивлен эффектом.

Он подошел вплотную.

Нагнулся.

— Ра.

И вонзил кинжал мне в грудь.

— Су… кха… ка…

Будто только и ждала этого удара, Книга Перемен в моем сознании перестала двоиться, троиться, мелькать как сумасшедшая. Ее страницы успокоились и открылись передо мной.

Глаза… Садовника. Да, именно так он себя называл. Глаза Садовника все еще были передо мной. В них читалось вожделение, наслаждение кровью и смертью, что пил из меня кинжал, щедро делясь силой со своим временным владельцем.

Еще я ощутил связь.

Связь кинжала с сотнями… нет, тысячами… тел, что были похоронены в лесу вокруг. Точнее, сами эти тела и были лесом. Лесом, выросшим из убитых влияющих. Кинжал продолжал тянуть силы из них даже сейчас, пусть даже некоторые из них были мертвы уже не один десяток лет.

Их нити… не были обрублены до конца. Едва заметно… на крошечных обрывках страниц Книги… они дрожали… стонали… звали на помощь…

Ну уж нет.

Такую хрень я терпеть не собирался.

Садовник не сразу понял, что что-то изменилось. Слишком сладок для него был миг наслаждения. Потому проступившие в воздухе вокруг нас знаки увидел только я.

На несколько мгновений они замерли, мерно сияя… будто спрашивая… Осознаешь ли ты, маленький Мастер плату, что взваливаешь на себя?

— Плевать… на плату… — побулькал я.

Слишком много крови в легких…

Как скажешь… Будто прозвучал ответ.

В следующую секунду знаки с бешенной скоростью закрутились, а после рванули к моей правой руке, наполнив ее неостановимой силой.

Одним движением я вырвал кинжал из груди, и резко махнул им перед собой.

— Ра… ках…

Тело Садовника с перебитым до позвоночника горлом ударилось от землю рядом со мной.

Моя рука с кинжалом обессиленно опала.

Откинуть смертельно ядовитое для меня оружие я просто не успел. Оно так и осталось лежать в руке.

Мое сознание поплыло.

Я сам не заметил, как погрузился в сон.

Сон…

Тот самый сон, который я видел бесконечное число раз…

Или…

Все же немного другой?

Что ж, может хотя бы перед смертью я узнаю…

Звуки сирен… крики… и уничтоженная столкновением машина… Тяжеловоз практически полностью поглотил салон внедорожника… Ощущение, что выжить в такой аварии никто не мог, но сразу после…

— Держи Майка и беги!