Спи спокойно

Глава 7 ПЯТНИЦА

Когда Том Дуглас зашел в паб, внутри царило праздничное оживление — члены его команды отмечали очередную победу. В общем шуме слов было не разобрать, однако радостный гомон ни с чем не спутаешь. Голоса звучат выше, речь более торопливая, время от времени раздается веселый смех. Что и говорить, повод для празднования был самый что ни на есть основательный.

Прошел почти год с тех пор, как Том уволился из Службы столичной полиции и после короткого отдыха в Чешире вернулся в Манчестер. От новой работы он был просто в восторге. Тому досталась отличная команда — за исключением разве что пары человек, создававших проблемы, которые требовали решения в самое ближайшее время. Тянуть не следовало, но Том счел неразумным раздувать конфликт, когда они вот-вот готовы были распутать очень серьезное дело. И теперь усилия увенчались успехом. Два года кропотливой работы, большая часть которой была проделана до прихода Тома, — и наконец удалось получить неопровержимые доказательства, необходимые, чтобы арестовать серийного насильника.

Прокладывая путь к барной стойке, Том взмахом руки поприветствовал коллег и жестом предложил угостить их выпивкой. Те поняли намек без слов и вскинули пивные кружки, давая понять, что не отказались бы от добавки. Том повернулся к бармену.

— Вот кредитная карта. Плачу за все, — проговорил он.

Ни для кого не было секретом, что деньги у Тома водятся, хотя большинство даже не догадывались, что почти все они унаследованы от брата. Команда Тома заслуживала поощрения, и он был рад, что может позволить себе заплатить за несколько кружек на каждого. Ребята потрудились на славу — теперь негодяю, угрожавшему своим жертвам ножом и насмехавшемуся над полицией, поскольку против него не нашлось ни единой улики, предстоит отбывать немалый срок. Тому приятно было осознавать, что теперь благодаря ему и его коллегам жизнь в Манчестере стала спокойнее и безопаснее. Хотя, конечно, он был не так наивен, чтобы верить, будто свежее достижение значительно снизит уровень преступности. Каждый день совершаются новые злодеяния, появляются новые дела.

Том решил посидеть с коллегами полчасика, а потом незаметно удалиться. Многие чувствовали себя в его обществе совершенно непринужденно, однако те, кто был намного моложе или ниже по званию — за исключением нахала Райана, — робели в присутствии Тома. Эти смогут как следует повеселиться, только когда он уйдет.

К тому же Том подумывал, не навестить ли Лео. Хотя они встречались довольно давно, никто из них не готов был сдвинуть отношения с мертвой точки. Похоже, инициативу придется брать на себя Тому — уже не в первый раз.

Леонора Харрис. Радость и печаль его жизни. Со дня их первой встречи прошел почти год, и Том надеялся, что к этому времени между ними установятся теплые, доверительные отношения. Когда Том купил коттедж в Чешире, по соседству с которым жила сестра Лео, он и не помышлял о новых романах. Личная жизнь у Тома стояла на последнем месте. Но Лео была не такой, как другие женщины. Прямая, будто стрела, и честная до беспощадности, она пережила тяжелое детство, а душевные шрамы от равнодушия отца остались на всю жизнь. Лео с самого начала дала понять, что никого не подпускает к себе близко, но Том надеялся стать исключением из этого правила.

Лео была совершенно особенной. Никому не подражала, ни под кого не подстраивалась и всегда держалась с этакой небрежной элегантностью. Ранимость Лео прятала за язвительными словами, но Том видел возлюбленную насквозь.

Он отдавал себе отчет, что выстроить отношения будет непросто, но рассудил, что, если быть с Лео абсолютно честным и относиться к ней с уважением, крепость, которую она возвела вокруг себя для защиты от мужских посягательств, рухнет. Но задачка оказалась не из легких. События развивались по принципу «шаг вперед и два назад», хотя иногда Тому казалось, что никакого движения вперед и вовсе не наблюдается — одно отступление на прежние позиции. Создавалось впечатление, что Лео нравится, когда он рядом, и она искренне хочет быть с ним, но тут снова, откуда ни возьмись, вырастали неприступные стены. Тогда Лео отталкивала Тома, иногда исчезая на несколько недель. Том не мог сказать наверняка, в чем причина подобного поведения, но догадывался, что Лео проверяет его. Только непонятно, когда закончится этот бесконечный экзамен.

Лео избегала недомолвок и напрямик заявила, что «серьезные отношения» не для нее. Секс — одно дело, но постель — не повод для знакомства. К тому же Том не должен обольщаться: если Лео проведет с ним ночь, это еще не значит, что за первой последуют и вторая, и третья.

Том глубоко вздохнул. Нет, так больше продолжаться не может. Том не успокоится, пока не поймет, в отношениях они или нет. Вдобавок он устал жить по правилам Лео. Иногда Тому удавалось отстоять свои права, но он понимал, что стоит им заняться любовью, и о здравом смысле можно забыть. Когда дело касалось Лео, Тому вообще трудно было рассуждать трезво, а когда она так близко, можно окончательно лишиться рассудка.

— Сэр! — окликнул кто-то из-за спины, отвлекая Тома от раздумий. Он обернулся и увидел, как коллеги салютуют ему кружками. В ответ Том поднял собственную пинту. Все хором прокричали:

— За победу!

На сердце сразу потеплело. Том решил на время выкинуть Лео из головы. Пожалуй, встречу можно и отложить. Том не любил юлить и предпочитал действовать напрямик. Но если он позвонит и честно скажет, что отмечает раскрытие дела вместе с коллегами, Лео возражать не станет. «Мог бы и не звонить. Раз не пришел, значит, занят. Чего тут непонятного?» — скажет она, в очередной раз давая понять, что их не связывают никакие обязательства. Да, с этой женщиной терпение надо иметь ангельское.

Телефон в кармане у Тома завибрировал. Кстати, о несносных особах женского пола — вот и еще одна представительница этого племени, начальница Тома, детектив суперинтендент Филиппа Стенли. С тех пор как она работала под его руководством, Филиппа стала еще добросовестнее, если не сказать настырнее, и получала одно повышение за другим. Том, конечно, надеялся, что начальница звонит поздравить команду с успешно выполненной задачей, но всерьез на это не рассчитывал. В официальной обстановке Филиппа, безусловно, выразит свое одобрение, но в паб ради такого дела звонить не станет. Поднеся телефон к уху, Том понял, что не сможет разобрать ни слова.

— Погоди, Филиппа. Сейчас выйду на улицу. Здесь шумно.

Том поставил кружку обратно на стойку. Он был не большой любитель пива, поэтому не слишком огорчился, что ему помешали наслаждаться хмельным напитком. Том с радостью заказал бы красного вина, но беспокоился, как это скажется на его репутации. Прокладывая путь через толпу коллег, спешащих к бару за бесплатной выпивкой, Том наконец вышел за порог и шагнул на тротуар.

— Извини, Филиппа. Мы тут с ребятами праздник устроили. Не расслышал, что ты сказала.

— А теперь нормально слышно? — спросила та, проигнорировав упоминание о празднике.

— Да. Четко и ясно. Так что ты хотела?

— Решила поставить тебя в известность, что нам сообщили о пропаже человека. Отправили констебля разбираться. Что и говорить, с дежурным сержантом повезло — ему, судя по виду, лет сто стукнуло, зато память, как у слона. Сразу уведомил меня, узнала обо всем первой. — Филиппа выдержала паузу. Том ждал, понимая, что рассказ не закончен. — Помнишь, два года назад я звонила тебе в Лондон насчет девушки, у которой сначала пропал гражданский муж из Ирана, а потом умерли родители?

— Помню. Вроде ее второй муж поехал куда-то с детьми и не вернулся. Правильно? Ты еще потом по электронной почте мне написала — сообщила, что все нашлись, живые и здоровые. А теперь-то что стряслось? — спросил Том, понимая, что Филиппа не стала бы звонить ему ни с того ни с сего из-за старого дела.

— На этот раз муж приехал домой из командировки и утверждает, что пропала она! В смысле, жена. Оливия. И дети вместе с ней.

Черт возьми! Да что творится в этой семейке? Том провел рукой по коротко стриженным волосам.

— Они точно исчезли или опять недоразумение вышло? Напомню, в прошлые разы оказалось, что ни с кем ничего не случилось — ни с детьми, ни с мужьями. Мы все вверх дном переворачиваем, и тут выясняется, что происшествие совершенно заурядное, — ответил Том. — У этой Оливии вечно кто-то пропадает, а потом оказывается, что они просто друг друга недопоняли. А на этот раз? Рискну предположить, ты не веришь, что вызов ложный, иначе не позвонила бы. Голос у тебя встревоженный.

В трубке раздался вздох. Казалось бы, расследование еще на ранней стадии, беспокоиться не из-за чего, но Филиппе происходящее определенно не нравилось.

— Филиппа, — позвал Том, так и не дождавшись ответа.

— Констебль говорит, что обстоятельства очень подозрительные. Машина Оливии в гараже, сумка лежит на кухне. Можно подумать, она внезапно сорвалась и умчалась. Ни кошелек не взяла, ни одежду, ни детские вещи. Кому придет в голову уехать с пустыми руками? Не знаю, что и думать. Констебль… если не ошибаюсь, его фамилия Митчелл… Так вот, Митчелл все еще в доме. Первоначальный обыск закончил, пора отправлять кого-нибудь посерьезнее.

— Давно она пропала?

— Муж наверняка сказать не может. Говорит, утром точно была дома, а днем, когда приехал, уже куда-то исчезла, и дети тоже. Сейчас десять вечера, полицию вызвал около восьми. Младшему мальчику всего четыре года, и отец не верит, что Оливия могла уйти с ним куда-то допоздна. Но муж вернулся без предупреждения, на день раньше, чем предполагал. Возможно, ситуация снова разрешится сама собой.

— Но тебе так не кажется.

Это был не вопрос. Том все понял по голосу.

— Я помню, что Оливия говорила в прошлый раз, когда муж увез детей и пропал. Я обратила на это дело особое внимание — ну, из-за прошлых вызовов — и пообщалась с ней лично. Оливия все время повторяла одну и ту же фразу: «Нет, на это он не способен, правда?»

— На что не способен? — уточнил Том.

— Понятия не имею. Так и не сказала. Но Оливия была ужасно напугана. Признаюсь честно, Том, до сих пор ее лицо перед глазами стоит. Самой жутко стало.

Глава 8

Том протолкался обратно в забитый до отказа паб и принялся высматривать Бекки Робинсон. Несколько недель назад он узнал, что Бекки пошла на повышение и станет детективом-инспектором в полиции Большого Манчестера, и новость его искренне порадовала. Но, когда увидел Бекки, сразу забеспокоился. Похудела, осунулась, и глаза ввалились. Том гадал, представится ли случай узнать, что за беда с ней стряслась — а в том, что стряслась беда, сомнений не оставалось, достаточно было взглянуть на бедняжку Бекки.

В Лондоне она была сержантом и служила под его началом. Тому понравилось с ней работать, Бекки оказалась женщиной умной и наблюдательной — для нового дела то, что надо. Только сначала следует убедиться, что Бекки в состоянии взяться за расследование.

Она стояла рядом с остальными, сжимая в руке стакан, содержимое которого подозрительно напоминало апельсиновый сок. Губы Бекки были растянуты в улыбке, но взгляд казался пустым и остекленевшим. Том помахал рукой, и Бекки, а вместе с ней еще несколько человек повернулись к нему. Том поманил ее, и, когда Бекки повернулась, чтобы поставить стакан на ближайший столик, в каждом ее движении сквозило облегчение оттого, что появился повод сбежать. Остальные тоже испытали облегчение — радовались, что зовут не их.

— Да, сэр? — произнесла Бекки, устремив на Тома темные глаза.

— Появилась серьезная работа, Бекки. Из дома пропала женщина с тремя детьми. Сейчас заплачу за напитки и по пути введу тебя в курс дела. Ну как, готова?

— Конечно. Хотите, я поведу? — предложила Бекки, пока Том подзывал бармена.

— Предложение любезное, но нет, спасибо, — ответил Том, вспомнив, как Бекки подвозила его в Лондоне. Будто на американских горках прокатился. — Поедем на моей машине, а когда закончим, попросим кого-нибудь отвезти тебя домой.

До размещавшейся через дорогу парковки шли молча. Том нажал на кнопку пульта. Пока включал двигатель и пристегивался, продолжал хранить молчание. Искоса взглянул на Бекки, но та смотрела прямо перед собой, явно стараясь не встречаться с ним глазами. На Бекки это было не похоже.

— Бекки, я был очень рад, что ты захотела служить у нас, в Манчестере, и еще больше обрадовался, когда твое прошение о переводе удовлетворили. Начальство этого не любит, в наши дни не так-то просто добиться, чтобы тебя перевели. Да что я говорю, сама знаешь. Но почему ты решила уехать из Лондона? Извини за прямоту, но видок у тебя — краше в гроб кладут. Прямо на себя не похожа.

— Спасибо за комплимент, — ответила Бекки. На губах промелькнуло легкое подобие улыбки, и напряженные плечи чуть расслабились. — На самом деле все нормально. Очень довольна, что уехала, но говорить на эту тему не хочу. Даже с вами. Если мое настроение будет сказываться на результатах работы, сэр, просто скажите. А в остальном буду очень благодарна, если мы больше не станем обсуждать этот вопрос. Здесь меня никто не знает. Наверное, думают, что я всегда такая унылая. Сейчас меня это устраивает больше всего.

Том задумчиво кивнул, выезжая с парковки и поворачивая в направлении дома Бруксов. Ему и самому были знакомы чувства Бекки. Не хочет рассказывать — не надо.

— Надеюсь, ты понимаешь, что можешь обратиться ко мне в любое время. Учти, я не болтун, сплетни распускать не стану. И кстати, когда мы наедине, зови меня просто «Том». Что за формальности?

— Хорошо, как скажешь. Так ты собираешься вводить меня в курс дела или нет? — спросила Бекки, на секунду превратившись в себя прежнюю — озорную и немножко дерзкую.

По дороге Том пересказал все, что узнал от Филиппы. Поведал и об исчезновении Роберта Брукса два года назад, и о своей первой встрече с Оливией Брукс, которая произошла почти девять лет назад.

— Помню, тогда у меня сложилось впечатление, что история не так проста, как кажется, но почему — напрочь забыл. Я тогда был с Райаном, а он оттарабанил стандартные вопросы и успокоился. Даже не пытался разобраться.

— С каким Райаном — с нашим? Типпеттсом?

Том молча кивнул.

— Да, не повезло бедняжке.

Несмотря на недавнее знакомство, Бекки явно успела раскусить Райана Типпетса.

— Как по-твоему, что на самом деле произошло с ее гражданским мужем? — спросила Бекки.

— Даже не представляю. По нашей последней информации, купил билет на самолет. Остается предположить, что уехал из страны.

Оба некоторое время помолчали. Сказать, что Оливия переживала из-за бегства гражданского мужа, — значит ничего не сказать. Какие слова в состоянии передать потрясение и страх несчастной девушки? Конечно же это нормальная реакция женщины, которую мужчина бросил с недавно родившимся ребенком. Но Тому показалось, что там все гораздо сложнее.

— И это только начало, — продолжил он. — Через два месяца Оливия обнаружила обоих родителей мертвыми.

Том вспомнил истерически рыдающую девушку. Оливия снова и снова выкрикивала, что это не мог быть несчастный случай. Но, как ни старались полицейские, ни одного доказательства преступления не обнаружили. Даже проверили совсем неправдоподобную версию: к делу причастен исчезнувший гражданский муж. Дануш Джахандер учился на инженера и писал диссертацию. Можно было с натяжкой предположить, что имел место коварный план с целью получить деньги по страховке.

— Ладно, подведем итоги. Первый муж — гражданский — сбежал. Родители умерли. Тут на сцене, будто благородный спаситель, появляется второй муж. Через семь лет он уезжает вместе с детьми, а потом заявляет, что предупредил жену. Оливия утверждает, что он лжет. Получается, она подозревает, что муж похитил детей? Ничего себе!

— Наверняка что-то утверждать сложно, но Филиппе поведение Бруксов показалось странным.

— Допустим, два года назад план похищения сорвался, и теперь муж решил предпринять новую попытку, но на этот раз подготовился поосновательнее…

Том повернулся к Бекки и вскинул брови.

— Продолжай, — велел он.

— Если этому типу так важно заполучить детей, он мог отделаться от жены, снова увезти их и где-нибудь спрятать. А что, на обдумывание плана было целых два года!

Но важному процессу выстраивания предположений некстати помешал телефонный звонок. Том включил громкую связь Bluetooth.

— Детектив Дуглас? — произнес хриплый голос дежурного сержанта.

— Слушаю, — ответил Том.

— Только что из дома Бруксов звонил констебль Митчелл, он сейчас с отцом детей, Робертом Бруксом. Ты ведь, кажется, как раз туда едешь?

— Именно. Минут через десять будем на месте. А в чем дело?

— Пока непонятно. Очень странная история. Констебль Митчелл заполнял документы и попросил у отца фотографии детей. В общем, как обычно в таких случаях. Мистер Брукс открыл комод, но коробка с фотографиями была пуста. Подумал, что жена переложила, но искать не стал — мол, чтобы не тратить время, лучше распечатать фотографии с компьютера. Но и там ни одной не оказалось — ни в папках, ни даже в «Корзине». И на телефонах то же самое — и у Роберта Брукса, и у жены. Я не сказал, что ее мобильный остался в сумке? Так вот, если верить Роберту Бруксу, во всем доме не осталось ни единой фотографии Оливии Брукс или детей.

Глава 9

Бекки была очень рада, что из всех присутствующих в пабе Том выбрал именно ее. Не то чтобы Бекки отличалась необщительностью, просто сейчас ей трудно было постоянно притворяться, будто все нормально. По крайней мере, с Томом она была знакома в «прошлой жизни» — так теперь Бекки называла этот период. Теперь ей постоянно казалось, будто все пялятся на нее, тычут пальцами и прыскают, прикрывая рты ладонями, словно школьники на уроке.

Со дня приезда в Манчестер Бекки с подобным поведением не сталкивалась, однако в Службе столичной полиции дела обстояли именно так. Стоило Бекки войти в помещение, и казалось, что собравшиеся замолчали или сменили тему, поскольку только что перемывали ей косточки. Идиотка самовлюбленная, твердила себе Бекки. Думаешь, все только о тебе и говорят! Впрочем, на это была причина.

Когда они притормозили перед домом Бруксов, само здание Бекки разглядеть толком не сумела. Хотя сегодня был день летнего солнцестояния, солнце зашло час назад, и света было достаточно только для того, чтобы оценить внушительные размеры дома и полюбоваться красивой, обсаженной деревьями улицей. Когда Бекки только начинала работать в полиции, она была поражена, узнав, сколько в таких домах совершается преступлений. Бекки выросла в неблагополучном районе Лондона и с детства сохранила убеждение, что проблемы бывают только у бедных. Как же она ошибалась! Оказалось, единственное различие состоит в том, что люди обеспеченные старательно скрывают произошедшее, руководствуясь ложным чувством стыда.

Но если пропадают дети, тут уж не до страха перед оглаской. Все полицейские терпеть не могли дела, связанные с причинением вреда детям, и Бекки не была исключением. Особой религиозностью она не отличалась, однако повторяла в уме нечто среднее между молитвой и обетом. Мы обязательно вас найдем, обязательно. Оставалось надеяться, что так и будет.

От раздумий ее отвлек Том:

— Ну ладно, Бекки. С потерпевшими мы с тобой разговаривали много раз, так что обычный порядок знаешь. Как всегда, представлюсь и отойду в сторонку. Буду наблюдать, а ты допрашивай мужа. Учитывая все обстоятельства, сомневаюсь, что жена просто уехала с детьми в гости, так что бдительность терять нельзя.

Бекки кивнула и, открыв дверцу машины, постаралась захлопнуть ее потише, чтобы не привлекать внимания к их появлению на тихой, мирной улочке. Единственными, кто мог бы разглядеть припаркованный перед домом полицейский автомобиль, были соседи напротив, но сейчас Бекки меньше всего хотелось спровоцировать наплыв сочувствующих соседей. Тем более что на самом деле ни о каком сочувствии речь не шла. Те, кто стучался в дверь, интересуясь, не нужна ли помощь, просто хотели первыми узнать, что случилось.

Когда они шли к главному входу, ярко вспыхнул сенсорный фонарь, но Бекки с Томом из темноты не выхватил. Бекки повернулась к Тому и пожала плечами, радуясь, что луч не ударил в лицо, и одновременно сомневаясь в эффективности работы этого приспособления.

Том нажал на кнопку, и за дверью раздался звонок — пронзительный, на одной ноте. Дверь открыл констебль, которого Бекки не знала. При виде их на молодом лице мелькнуло облегчение. Парень явно радовался прибытию старших по званию, которые снимут груз ответственности с его неопытных плеч. Констебль был похож на худенького, нескладного жеребенка. Руки и ноги выглядели чересчур длинными, и бедняга явно не знал, куда их девать.

Тома и Бекки провели в гостиную. С дивана поднялся мужчина и молча уставился на них. Причем смотрел в основном на Тома. Глаза были чуть прищурены.

— Мистер Брукс? Старший инспектор Том Дуглас, а это моя коллега, инспектор Бекки Робинсон. Вы, наверное, не помните, но мы с вами уже встречались, сэр. При расследовании обстоятельств смерти родителей вашей жены. Тогда я был просто инспектором.

Бекки заметила, что Роберт Брукс резко напрягся. Глаза его открылись шире. Брукс протянул руку, и Том пожал ее. Потом Брукс повернулся к Бекки и коротко кивнул, не удостоив рукопожатия. Видимо, посчитал слишком мелкой сошкой, ради которой не стоит соблюдать элементарные правила приличия.

Рядом с Томом Брукс казался мелким и тщедушным Сантиметров на десять ниже ее начальника и в плечах намного уже. Над глубоко посаженными глазами с тяжелыми веками нависали массивные брови. Брукс лихорадочно переводил взгляд с Тома на нее и обратно так, что белки глаз отсверкивали желтым в мягком свете расставленных по комнате настольных ламп. Однако лицо хозяина оставалось в тени. У Бекки возникло ощущение, будто за ними наблюдает хищник — ночная сова, выбирающая момент, чтобы спикировать на добычу.

— Спасибо, что приехали, — произнес Брукс. Он казался растерянным, будто не знал, что теперь делать, и ждал инструкций от них.

— Давайте присядем, сэр. — Том указал на диван, и Роберт торопливо плюхнулся обратно на подушки, будто боялся, что у него вот-вот подогнутся ноги. Бекки опустилась на диван напротив, а Том занял место сбоку, в кресле с прямой спинкой.

— Вы, наверное, уже все это рассказывали констеблю Митчеллу, — начал Том, кивнув на молодого человека, облегченно слившегося с обстановкой за спиной у Брукса. — Но если не возражаете, инспектор Робинсон и я хотим услышать подробности от вас, чтобы лучше оценить ситуацию.

Роберт Брукс молча кивнул. Том взглянул на Бекки.

— Вы уверены, что ваша жена не могла уехать с детьми на несколько дней? Она ведь, кажется, не ждала вас до завтра? — тут же перехватила эстафетную палочку Бекки.

— Оливия бы предупредила меня, я с ней разговаривал каждый день хотя бы один раз, но чаще два. Она была дома. Я ей звонил сегодня утром.

— Куда и на какой срок вы уезжали, сэр?

— В Ньюкасл, на конференцию. На две недели. В первую неделю Оливия отправилась с детьми отдыхать, но в субботу уже была дома. Я должен был вернуться завтра, но решил сделать ей сюрприз и приехал пораньше. Даже цветов и вина купил. Никак не ожидал, что ее может не оказаться дома.

Бекки видела, как Том со своего места наблюдает за Робертом Бруксом, и гадала, удалось ли начальнику прийти к каким-то заключениям. Ей уж точно нет. Брукс упорно не смотрел ей в глаза, и вообще его взгляд постоянно находился в движении.

— Значит, вы не предупредили жену о приезде? Вам, наверное, приходила в голову мысль, что на время вашего отсутствия она могла отправиться погостить к друзьям? Вы всем знакомым позвонили?

При этих словах на лице Роберта Брукса явственно отразилось раздражение.

— Мы так не делаем. Ни у кого не ночуем и не останавливаемся. У нас нет таких друзей. Даже если бы были, Оливия бы мне уже позвонила. Наше время для звонка давно прошло. Девять часов, каждый вечер. И по утрам, в семь, прежде чем она пойдет будить детей. Просто чтобы сказать «доброе утро».

— Вы точно знаете, что утром ваша жена была дома, сэр? На какой телефон вы звонили — на городской или на мобильный?

— Ни на тот, ни на другой. Мы пользуемся FaceTime для Macintosh. Это что-то вроде скайпа, можно делать видеозвонки. У нас обоих ноутбуки. Гораздо приятнее разговаривать лицом к лицу, чем просто слышать голос. Оливия всегда звонит из нашей спальни, чтобы я видел, как она лежит, откинувшись на подушки, и мог представлять ее себе в нашей постели. Это напоминает мне о доме. За все два года ни разу не было такого, чтобы мы с Оливией не созвонились, когда я в отъезде.

Бекки обратила внимание, как Брукс зыркнул на Тома. Должно быть, заметил, что выражения его лица считывают самым внимательным образом. Хозяина это определенно смущало. Бекки всегда становилось немножко стыдно в таких ситуациях. Человек сходит с ума от беспокойства, а они… Впрочем, случается всякое.

— Это ваш ноутбук, сэр? — спросила Бекки, указывая на тонкий кожаный футляр, лежавший на диване рядом с Робертом Бруксом.

— Да. Принес сюда на случай, если Оливия будет звонить. Сам много раз пытался дозвониться. Но теперь знаю, что на связь она не выйдет.

Тут в череду вопросов и ответов вклинился Том Дуглас:

— Почему вы так думаете, мистер Брукс?

Роберт Брукс откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.

— Оказалось, ее ноутбук остался дома. Нашел наверху, на дне шкафа.

— И что же вы с ним сделали, сэр? — спросила Бекки.

— Поставил заряжаться. Батарея села, вот и вставил в розетку — чисто машинально. Оливия часто забывала про такие мелочи, приходилось напоминать.

Роберт Брукс замер, устремив взгляд в какую-то точку над головой Бекки, но было ясно — он видит нечто недоступное другим. И Бекки безумно хотелось узнать, что именно.

— Ладно, продолжим. Если мы правильно поняли, ваша жена и дети пропали, но все их вещи на месте. Вы проверяли, не исчезло ли что-то из игрушек? Может, в доме где-то были спрятаны сбережения? А как насчет старых мобильных телефонов или кредитных карт, которыми вы редко пользуетесь?

— Да что ж такое? — взорвался Роберт. — Сколько раз повторять? Делайте уже что-нибудь, ищите мою жену, а не задавайте по сто раз одни и те же вопросы! Нет, ничего не пропало. Никаких секретных сбережений у Оливии нет, она вообще денег не зарабатывает, а семейным бюджетом распоряжаюсь я, у меня каждое пенни на счету. Детские вещи на своих местах, а мобильный у Оливии всего один, и он сейчас лежит в ее дурацкой сумке! Ничего не пропало. Ничего!

Кроме женщины и трех детей, подумала Бекки. Но озвучивать свою мысль не стала.

— Простите, если процедура вас раздражает, мистер Брукс, но необходимо проверить все варианты. Значит, вы считаете, что ваша жена пропала в промежутке между утренним разговором и четырьмя часами дня?

— Да, — еле внятно процедил Роберт сквозь стиснутые зубы.

— С вашей женой в последнее время не случалось ничего странного? Может, ей кто-то угрожал? А может, дети упоминали о чем-то из ряда вон выходящем? Например, видели подозрительного человека? Или разговаривали с ним?

Роберт снова принялся переводить взгляд с Бекки на Тома.

— Мне Оливия ничего не рассказывала, но что-то явно было не так. Скорее всего, решила не беспокоить, пока я в отъезде, — знала, что буду волноваться.

— Что вы имеете в виду, сэр? — уточнила Бекки.

— Ничего конкретного, просто Оливия в последнее время вела себя не совсем обычно. Ни с того ни с сего стала нервная, напряженная. Пару раз видел, как она что-то шептала на ухо Жасмин. Вообще-то не позволяю шептаться в своем доме. По-моему, у мужа и жены не должно быть секретов друг от друга. Пришлось сделать Оливии замечание.

Черт возьми, подумала Бекки. Он что, серьезно читает жене нотации из-за таких мелочей? Хорошо хоть, не наказывает и не орет. Хотя кто его знает…

— Значит, у жены завелись от вас секреты?

— Нет, конечно, никаких секретов. Перестаньте извращать мои слова. Просто она из-за чего-то беспокоилась, и Жасмин, кажется, тоже. Оливия не хотела волновать меня перед отъездом. Она ведь знала, как для меня важна эта конференция, а если бы у Оливии что-то случилось, я остался бы дома — она и это прекрасно знает. А теперь давайте угадаю следующий вопрос — нет, я понятия не имею, что могло ее встревожить.

И тут, к досаде Бекки, у нее завибрировал телефон. Бекки встала, извинилась и вышла.

Глава 10

Том так и не пришел к определенным выводам относительно ситуации. Оливия не ждала Роберта до завтра, и, учитывая их прошлую историю, можно предположить, что женщина просто поехала куда-то с детьми, не предупредив мужа. Что касается машины в гараже, тут все просто — за Оливией заехала подруга. И хотя пропавшая не захватила ничего из вещей, Том был уверен, что и этому есть разумное объяснение. Однако создавалось впечатление, будто супружескую чету буквально преследуют несчастья, а по опыту Тома, такие явления редко удается списать на совпадение.

Если Оливию похитили, то, по словам констебля Митчелла, она сама впустила злоумышленника в дом. Никаких следов взлома или незаконного проникновения не обнаружили, да и следов борьбы тоже.

— Хорошо, мистер Брукс. Раз вы не знаете, что тревожило жену, давайте вспоминать подробности. Расскажите обо всем, что происходило с тех пор, как вы говорили с ней в последний раз. Постарайтесь ничего не упустить, а констебль Митчелл будет делать записи.

Роберт Брукс откинулся на подушку дивана и уставился на одну из унылых картин на противоположной стене, будто в поисках вдохновения. Том обратил внимание, как Брукс едва ощутимо тряхнул головой и сел прямо, чуть наклонившись вперед и опершись предплечьями о колени.

— Сегодня утром, как всегда, поговорил с женой. Даже намеком не дал понять, что возвращаюсь: не хотел портить сюрприз. Из Ньюкасла выехал на машине, примерно в час, и сразу направился к дому. По пути нигде не останавливался, кроме заправки. Раз уж вас до такой степени волнуют подробности, заехал в цветочный магазин, ну, и еще в пару мест — купил бутылку вина, комиксы для детей… — Роберт провел пальцами правой руки по волосам так, что они встали дыбом. — В общем, добрался в начале пятого. Не верите мне — спросите любопытную старую кошелку из дома напротив. Она видела, как я подъезжаю. Целыми днями у окна торчит. Зовут миссис Престон. Мимо нее мышь не проскочит.

Когда Роберт говорил о соседке, рот его исказила гримаса. Да, со старушкой определенно необходимо побеседовать.

— Продолжайте. Итак, вы вошли в дом, и что дальше?

Роберт озадаченно взглянул на Тома:

— В каком смысле?

— Вашей жены не было, это мы уже поняли. И что же вы предприняли? Позвонили куда-нибудь? Проверили, на месте ли вещи? Пожалуйста, опишите все свои действия по порядку.

Лицо Роберта пошло красными пятнами.

— Сколько можно? Я уже все это рассказывал вашему человеку. — Брукс пренебрежительно махнул рукой в сторону Митчелла. — Зачем повторять одно и то же? Вы вообще собираетесь искать мою жену?

— Разумеется, сэр, но, чтобы поиски были успешными, надо разобраться, с чего начать. Вот почему вы должны ввести нас в курс дела еще раз. Если вы не против.

Роберт на несколько секунд закрыл глаза и плотно сжал губы, перед тем как продолжить.

— Я вошел в дом. Позвал Оливию, но она не ответила. Естественно. — Интонация Брукса прозвучала даже слишком язвительно. Он выдержал паузу, но, когда Том никак не отреагировал на досаду потерпевшего, продолжил: — Сумка Оливии лежала на столе. Я вытряхнул ее, и все вещи были на месте. Кошелек, карточка, телефон, даже ключи. Потом проверил гараж — машина Оливии стояла там. Моя жена очень любит свою машину, представить невозможно, чтобы она ее бросила. Когда наконец вспомнил про свой чемодан, отнес его наверх, а потом наткнулся на ее ноутбук. Вот и все. Утром Оливия была дома, а потом исчезла.

Хоть бы раз детей упомянул, подумал Том.

— Чем она обычно занимается в пятницу днем? У вашей жены есть какие-то привычки? Может, она ходит по магазинам? Или приглашает подруг на кофе? А где в это время дети?

— В школе. Заканчивают в половине четвертого. Иногда Оливия идет за ними пешком, иногда забирает на машине. А посторонних она в дом не зовет.

Не успел Роберт Брукс договорить, как дверь в коридор открылась. Похоже, Бекки успела услышать его последние слова. Взглянула на Тома, и тот едва заметно кивнул.

— Мистер Брукс, когда пропадают дети, мы первым делом обращаемся в школу. Рассудили, что дело срочное, и до понедельника ждать не можем, поэтому связались с директрисой. Она говорит, что ваши дети занятия не посещают. Верно, мистер Брукс?

Том внимательно наблюдал за Робертом. Выражение его лица разгадать было трудно, однако картина стоило того, чтобы ей полюбоваться. Щека у Брукса задергалась, и он принялся тереть ее рукой, однако это не помогло.

— Директриса, миссис Стоукс, утверждает, что вы с женой две недели назад решили перевести детей на домашнее обучение. Их последний школьный день был в пятницу перед началом каникул — то есть ровно две недели назад. С тех пор ваших детей никто не видел.

После неожиданного сообщения Бекки Роберт Брукс некоторое время переводил взгляд с нее на Тома, а потом встал и, не произнеся ни слова, покинул комнату. Том посмотрел Бруксу вслед, но решил не ходить за ним — пусть побудет один. А он пока обсудит ситуацию с Бекки.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросил Том.

Бекки покачала головой:

— Странная история. Если верить миссис Стоукс, когда Оливия Брукс пришла договариваться насчет домашнего обучения, глаза у нее были на мокром месте. Миссис Стоукс пыталась отговорить ее, но Оливия ответила, что муж настаивает, и подписала все бумаги.

— А про самих детей директриса что-нибудь говорила? Как они себя ведут? Не возникало ли подозрений, что дома с ними плохо обращаются? В общем, что-нибудь важное, за что можно зацепиться.

— Нет, миссис Стоукс сказала, что дети очень хорошие. Жасмин немножко застенчивая, зато ее братья совершенные сорванцы, как и любые мальчишки их возраста, — энергичные, непоседливые, вечно вляпываются в истории. Директриса даже назвала их «сорвиголовами» — сто лет этого слова не слышала.

— А как насчет родителей? Какое у нее сложилось впечатление о них?

— Боюсь, тут все не так радужно. В последнее время Оливия Брукс, если можно так выразиться, пренебрегала материнскими обязанностями. Несколько раз забывала забрать детей из школы, а когда ей звонили, не подходила к телефону. Тогда они набирали Роберту на работу. Тот сразу бросал все и мчался за детьми, а потом выдумывал жене оправдания, но, по мнению миссис Стоукс, получалось не слишком убедительно.

— А что сказала сама Оливия?

— В том-то и дело, что ничего. Заявила, что перепутала. Мол, думала, детей должен был забрать муж. Но эта обязанность лежала целиком на ней, Роберту Бруксу заезжать в школу не позволяет рабочий график. Директрисе все это показалось подозрительным.

Том был полностью солидарен с миссис Стоукс. Зачем Роберт Брукс настаивал, чтобы дети не ходили в школу? Не хотел, чтобы их хватились? А Оливия? Судя по рассказу, нельзя исключать, что у этой женщины некие психические проблемы.

— А теперь пора возвращать Роберта Брукса.

— Хорошо, но сначала расскажу еще кое-что. На неделе миссис Стоукс заходила к Оливии домой. Принесла учебники и хотела рассказать, что сейчас проходят бывшие одноклассники детей. Никого не было дома. Миссис Стоукс очень рассердилась. «Это обучение на дому, а не бессрочные каникулы!» — заверещала Бекки тоненьким голоском, явно подражая директрисе. — В общем, миссис Стоукс оставила книги у соседки напротив.

— Интересно. А может, Оливия просто вышла за продуктами или повела детей в музей — это ведь тоже можно расценивать как часть образования?

— Может быть. Но соседка, которой миссис Стоукс отдала учебники, упомянула, что у нее сложилось впечатление, будто в доме уже неделю никого нет. А еще я поинтересовалась у миссис Стоукс насчет фотографий. Надеялась получить хотя бы несколько у школьного фотографа, раз в доме ничего нет.

— Хорошая мысль, — кивнул Том. Он с радостью заметил, что в глазах Бекки снова появился знакомый блеск.

— Мысль-то хорошая, но толку никакого. Оказалось, два года назад Оливия Брукс попросила, чтобы ее детей не фотографировали. Вообще. И не объяснила почему. Просто сказала, что ей это не нужно. Так что фотографий у нас как не было, так и нет.

Бекки отправила констебля Митчелла за Робертом Бруксом, и тот доложил, что хозяин лежит на кровати.

— Обещал, что сейчас спустится, мэм, и все бормотал про школу. Сказал, в первый раз слышит, что детей перевели на домашнее обучение.

— Как по-вашему, Брукс говорит правду? — уточнила Бекки.

— Не знаю. Он же в глаза не смотрит. Никак не пойму, что он за человек. Извините, мэм.

— Боюсь, в этом вы не одиноки.

Наверху хлопнула дверь. Ожидая появления Роберта, все заняли свои места. Тот вошел в гостиную и снова направился к дивану. Лицо было бледным, только на скулах проступил неравномерный румянец, напоминающий злостную форму сыпи.

— Простите, нужно было собраться с мыслями. Даже не знаю, что сказать. Вот это новость. Я…

— Ничего страшного, мистер Брукс. Позже обсудим. А теперь вернемся к насущной проблеме — как разыскать вашу жену и детей? Вы уверены, что в доме нет ни единой фотографии?

Бекки внимательно наблюдала за Робертом Бруксом. Тот качал головой, всем своим видом демонстрируя озадаченность. Но что, если Брукс притворяется? Бекки терялась в догадках.

— Не люблю украшать комнаты фотографиями. Предпочитаю произведения искусства — сдержанно и со вкусом.

Роберт указал на картины, висящие на стенах. Сама Бекки никогда бы не подумала, что эти произведения имеют какое-то отношение к хорошему вкусу. Впрочем, вынуждена была признать Бекки, во всем, что касается искусства, она, мягко говоря, не эксперт.

— Раньше фотографировал Оливию, но она этого не любит. Терпеть не может смотреть на собственные снимки. Не понимаю почему. Моя жена была очень красивая.

Бекки промолчала, но украдкой переглянулась с Томом. Заметил ли он, что Брукс употребил прошедшее время? Оба ждали, что еще скажет потерпевший.

— Вообще-то у нас были фотографии — в телефонах, в компьютере. И в ящике лежала целая коробка, но ни одной не могу найти. Извините, не представляю, куда они все подевались. Наверное, Оливия решила навести порядок, убрать лишнее…

Как ни хотелось Тому подробнее обсудить тему фотографий, было очевидно, что от Роберта больше ничего не добьешься. Том решил изменить подход.

— Мистер Брукс, вы говорили, что в первую неделю конференции в Ньюкасле ваша жена ездила отдыхать.

— Да. Мы отдыхаем несколько раз в год, на Энглси, всегда в одном и том же пансионе. Вернее, не совсем так. В прошлом году Оливия пыталась забронировать номер на октябрь, но в это время наш пансион был закрыт. Тогда Оливия нашла другой. Я, конечно, зашел на их сайт в Интернете. В общем-то мне все понравилось. Поговорил с хозяйкой — надо же убедиться, что имеешь дело с ответственным человеком. После того, что случилось с родителями Оливии, мы стараемся не останавливаться в чужих домах, а если все же приходится это делать, всегда проверяю, соблюдены ли правила безопасности, есть ли сигнализация и так далее. У меня не было времени поехать туда самому и все проверить, но мы собирались снова отдохнуть там в июле, как только закончатся экзамены.

— Пожалуйста, сообщите, где именно и когда отдыхала ваша жена. Мы позвоним хозяйке и уточним, действительно ли она была в этом пансионе.

Роберт сердито поджал губы.

— Что за бред! Конечно была! Я с ней разговаривал. Оливия обошла с ноутбуком весь номер, чтобы я посмотрел, как она устроилась. Даже пляж из окна показала! Какие тут могут быть сомнения?

Тома вспышка Брукса нисколько не смутила. Бекки вспомнила, чему ее учил начальник: когда собеседник пытается затеять скандал, лучший способ избежать накала страстей — игнорировать все выпады.

— Вы наверняка правы, мистер Брукс, но информация о пансионе нам в любом случае пригодится. Констебль Митчелл запишет название, адрес и телефон, и мы свяжемся с хозяйкой, чтобы проверить кое-какие детали.

Роберт Брукс нехотя сообщил требуемое. Закрыв блокнот, констебль Митчелл удалился на кухню.

Том подался вперед:

— Мистер Брукс, когда инспектор Робинсон разговаривала с миссис Стоукс, директриса упомянула, что ваша жена иногда забывала забирать из школы детей. Потом вы сказали, что ничего не знаете о переводе на домашнее обучение. Заранее простите за вопрос, но в свете полученной информации вынужден поинтересоваться: у вашей жены не было проблем с психическим здоровьем? Пожалуйста, ответьте честно. Это очень важно.

Роберт уронил голову на руки, но перед этим Бекки успела заметить, как он на секунду превратился в живое воплощение стыда.

Глава 11

В голове у Тома уже в который раз прозвучал тревожный звоночек, игнорировать который становилось все труднее. Он был уверен: даже если у четы Брукс были какие-то проблемы, Роберт ни за что не признается. Однако необходимо понять, на что способна Оливия. Могла она уйти сама или стала жертвой преступления?

Роберт наконец взял себя в руки и ответил на вопрос о психическом здоровье Оливии. Сказал, что в целом все было в порядке, хотя его иногда беспокоила ее забывчивость. Супруги даже придумывали вместе разные приемы, чтобы Оливия помнила, что и когда нужно сделать. Интересно, могла ли она поехать куда-нибудь с детьми и заблудиться? Или вовсе забыть, куда направляется? Тому было известно, что и манчестерская, и чеширская полиция поставлены в известность о случившемся. Кроме того, обзванивают все больницы. Если Оливия действительно потерялась, ее, скорее всего, скоро найдут. Том видел, что Роберт глух к попыткам Бекки выудить какую-нибудь полезную информацию. Взгляд Брукса казался остекленевшим, мыслями он явно витал где-то далеко.

Но было и еще одно обстоятельство, не дававшее Тому покоя. По всему было видно, что дом содержится в строжайшем, прямо-таки невероятном порядке — учитывая, что здесь живут трое детей. Обстановка была не просто «сдержанной», а холодной. Чисто, как в операционной. Тогда почему всю мебель покрывает тонкий слой пыли? Когда она успела скопиться, если Оливия покинула дом только сегодня утром?

Настораживало и отсутствие фотографий. Если бы Бруксы вообще не фотографировались, это было бы странно, но во всяком случае понятно. А тот факт, что снимки были, но исчезли, совершенно не поддавался объяснению. Том решил попросить кого-нибудь покопаться в ноутбуках. Как только констебль Митчелл поговорит с хозяйкой пансиона, следует заняться этим вопросом.

Не успел Том об этом подумать, как открылась дверь, и констебль жестом попросил его зайти на кухню. Парень немного нервничал, и Том пришел к выводу, что Митчелла только недавно допустили до самостоятельной работы. Вот бедолага. И угораздило же столкнуться с таким запутанным делом!

— Сэр, я говорил с хозяйкой пансиона в Уэльсе. Она подтвердила, что миссис Брукс неделю отдыхала у нее с тремя детьми и уехала в субботу. Эта женщина утверждает, что не заметила в поведении постояльцев ничего странного. Они остались довольны и выразили желание снова отдохнуть в ее пансионе летом.

— Хорошо, спасибо, — ответил Том. Его внимание привлекла висевшая на стене пробковая доска длиной около двух метров. Она была совершенно пуста, не считая нескольких канцелярских кнопок. Между тем констебль Митчелл продолжал говорить, и Том повернулся к нему…

— Прости, отвлекся. Можно еще раз?

— Конечно. Хозяйка утверждает, что мистер Брукс заезжал навестить жену. Эта женщина сказала следующее, — констебль Митчелл заглянул в блокнот: — «Очень жаль, что я так и не познакомилась с мистером Бруксом. Правда, мы разговаривали по телефону, но было очень обидно, что он даже поздороваться не зашел. Утром, когда я встала, он уже уехал».

Том взглянул на полицейского:

— Ты точно ничего не напутал?

Тому сразу стало стыдно, потому что молодой констебль ужасно встревожился и поспешно встал по стойке смирно, вытянув длинные тощие руки вдоль боков.

— Нет, сэр. Я все записал.

— Ничего не понимаю. Что за ерунда? — произнес Том. Увы, вопрос был риторический. — Надо позвонить в полицию Энглси, пусть нанесут визит хозяйке пансиона. Если не прямо сейчас, то завтра утром — обязательно. Необходимо как следует расспросить эту женщину. Скажи им, чтобы выяснили больше подробностей, пусть вспомнит каждую мелочь. А я пока продолжу беседу с мистером Бруксом. Разберусь, зачем он солгал. А завтра с раннего утра начнем обходить соседей, пока не разбежались по своим делам. Ты ведь знаком с процедурой?

Констебль Митчелл медленно кивнул.

— Вот и отлично. Будут проблемы — обращайся, не надо стесняться. Договорились? Все мы когда-то начинали. Уж лучше задать вопрос, чем испортить дело.

Том подошел к пробковой доске и принялся внимательно ее разглядывать. Обернулся через плечо.

— Пойди-ка сюда. Что ты здесь видишь? — спросил он.

В первую секунду констебль Митчелл озадаченно уставился на доску, но потом указал на левый верхний угол.

— Под одной из кнопок остался кусочек бумаги. Как будто отсюда что-то сорвали.

— Молодец. — Том опустил голову и поглядел вниз. — На полу валяется еще одна кнопка. Все сходится. Как по-твоему, что теперь надо сделать?

— Посмотреть в мусоре? — предположил констебль Митчелл.

Том кивнул:

— Надевай перчатки, и за дело. Может, что-то и найдешь. В любом случае мусор проверить не помешает. Если Оливия Брукс и дети жили здесь всю неделю до сегодняшнего дня, должны остаться какие-то следы их пребывания в доме.

Том ободряюще кивнул Митчеллу и вернулся из кухни в гостиную. Бекки продолжала задавать вопросы, но явно начала выдыхаться. Вахту принял Том. Пока он не собирался спрашивать Роберта о поездке на Энглси. Чутье подсказывало, что, стоит Бруксу понять, до какой степени осведомлена полиция, из него ни слова вытянуть не удастся.

— Мистер Брукс, если не возражаете, мы заберем компьютер вашей жены для проверки. Вы же не против? Возможно, с его помощью нам удастся напасть на след. А заодно позвольте взять и ваш, хотим посмотреть историю звонков на FaceTime.

— Это еще зачем? Вы там ничего не найдете, кроме времени, когда я ей звонил. Сами разговоры не записываю.

— Узнаем, откуда ваша жена выходила на связь.

Роберт покачал головой, едва сдерживая досаду:

— Оливия была дома! По-вашему, я собственную спальню не узнаю?

— В таком случае это поможет обозначить временные рамки и восстановить ход событий. Ваша соседка сообщила директрисе школы, что не видела Оливию целую неделю. Когда вы общались с женой, что было видно на экране — только подушка у нее за спиной или что-нибудь еще?

Роберт в буквальном смысле слова схватился за голову. Создавалось впечатление, что у него из ушей вот-вот повалит пар, точно из чайника.

— В тысячный раз повторяю! Оливия сидела здесь, в нашей спальне, среди наших подушек! В этом самом доме. — Роберт произносил каждое слово очень медленно и внятно, для выразительности покачивая поднятым пальцем. — И не только сегодня, но и всю неделю. Если эта назойливая старая кляча не видела мою жену, это еще не значит, что ее тут не было. Миссис Престон постоянно следит за соседями, но торчать у окна двадцать четыре часа в сутки без перерыва даже ей не под силу.

— Хорошо. Тогда скажите, нет ли в доме других компьютеров, которыми могла воспользоваться Оливия? Скажем, большого стационарного? А может, у детей были какие-то устройства с выходом в Интернет?

Роберт покачал головой:

— Оливия пользовалась только своим ноутбуком. А что касается детей, мы договорились — в Интернете им делать нечего. К компьютерам мы их не подпускали.

Том хотел было спросить, как же они делали уроки, но вовремя сдержался. Это, конечно, не его дело, но дочь Тома, Люси, которая была лишь чуть-чуть постарше исчезнувшей Жасмин, постоянно прибегала к помощи Всемирной сети. Оставалось надеяться, что им с бывшей женой удалось внушить девочке элементарные правила предосторожности, но, если запретить Люси выходить в Интернет, дочка будет сильно отставать от одноклассников.

— Значит, больше в доме компьютеров нет? — уточнил Том.

— Только у меня в кабинете, но Оливия не смогла бы им воспользоваться. Этот компьютер защищен паролем.

— Можно посмотреть? — спросил Том.

Роберт со вздохом поднялся с дивана. Наклонился, поднимая связку ключей с журнального столика, и вышел из комнаты, показывая дорогу. Когда Брукс вставил нужный ключ в замок, Том переглянулся с Бекки. Та озадаченно нахмурилась.

— Зачем вы запираете эту комнату, мистер Брукс? — спросила Бекки.

Роберт нетерпеливо прищелкнул языком, будто речь шла о простых, очевидных вещах.

— Я здесь работаю. Не хочу, чтобы дети врывались, мешали, трогали компьютер… Когда приехал ваш констебль, я его впустил, но у меня вошло в привычку всегда запирать за собой дверь.

— А у вашей жены есть ключ от кабинета? — спросил Том, уже заранее предвидя ответ.

— Нет. Он ей не нужен. Оливия убирает кабинет, когда я дома, но в мое отсутствие туда не заходит.

Том кивнул, будто подобное устройство семейного быта абсолютно в порядке вещей.

— И последний вопрос, мистер Брукс. Если не ошибаюсь, вы пробыли в Ньюкасле две недели?

— Естественно. Я же сказал.

— Понятно. Тогда объясните, почему хозяйка пансиона на Энглси заявляет, будто в середине прошлой недели вы заезжали проведать жену?

Роберт Брукс развернулся на каблуках.

— Что вы сказали?

— Главным образом меня интересует, действительно ли вы навещали жену неделю назад, когда она отдыхала с детьми на Энглси.

— Нет. Я уже объяснял, что все две недели провел в Ньюкасле и не выезжал из отеля. Работы было невпроворот, отлучиться не мог. Спросите кого угодно.

— Непременно, мистер Брукс. Спасибо за помощь.

Бекки казалось, что сегодня они выяснили многое, но при этом не узнали ничего. Еще полчаса допрашивали Роберта Брукса, задавая самые разные вопросы — и о конференции, и об утреннем разговоре с Оливией. Однако единственное, чего удалось добиться, — получить список людей, которые, по словам Роберта, могли подтвердить, что он действительно был в Ньюкасле.

Бекки посмотрела на Тома, обменивавшегося телефонами с Робертом Бруксом, и, не удержавшись, снова принялась сравнивать двух мужчин. На фоне спокойного, непринужденного поведения Тома нервозность Роберта особенно бросалась в глаза. Этот человек был просто не в состоянии сидеть спокойно, даже глаза находились в постоянном движении. А еще у Брукса была, мягко говоря, странная привычка ни при каких обстоятельствах не смотреть собеседнику в глаза. Тут в дверь заглянул констебль Митчелл. Не желая беспокоить Тома, Бекки отправилась узнать, что удалось выяснить.

— Инспектор Дуглас велел осмотреть мусор, — объяснил Митчелл. — В ведре на кухне ничего не обнаружилось. Судя по запаху, его вымыли дезинфицирующим средством. Тогда я заглянул в мусорный бак во дворе. Там тоже было пусто, если не считать двух вещей — пакета из магазина «Джон Льюис» и… вот этого.

Констебль Митчелл развернул широкий лист бумаги и расстелил на кухонном столе.

— Судя по оторванному углу, оставшемуся под канцелярской кнопкой, это висело на стене.

Бекки поглядела на таблицу и достала телефон. Сфотографировать эту штуку не помешает.

— Кажется, это что-то вроде распорядка дня, — предположил Митчелл.

Распорядок — не то слово. На листе размером два на один метр были расписаны каждые полчаса каждого дня на протяжении месяца. А для следующего месяца отводилось пустое место. Бекки наклонилась и принялась читать плотные строки. Скрупулезность хозяйки поражала.

«15:20 — выйти из дома, чтобы забрать детей из школы.

15:40 — вернуться из школы с детьми».

Это была последняя запись, датированная сегодняшним числом. У Оливии был в деталях расписан каждый день. Бекки заметила, что для детского распорядка отводилась отдельная таблица, внизу которой были аккуратно прикреплены напоминания. На этом листе подробно описывалось, в какое время Оливия покидала дом и когда возвращалась. Кроме того, она зачем-то перечисляла всех, кто звонил по телефону, хотя никаких важных переговоров не вела.

«Звонок в 10:30. Ошиблись номером». Кто вообще такое записывает?

Когда Роберта спросили о наличии у жены психических проблем, тот ответил, что они вместе боролись с забывчивостью Оливии. Очевидно, придумали какую-то систему напоминаний. Но этот график, судя по всему, был составлен отнюдь не заранее — Оливия писала о вещах, которые уже сделала или вот-вот собиралась сделать. Попадались записи вроде: «Вернулась в супермаркет «Сэйнсбери» — забыла яйца. Домой пришла через двадцать минут». Возникало ощущение, будто вся эта информация предназначалась не для самой Оливии, а для кого-то другого. А еще, если верить расписанию, сегодня — точнее, вчера, ведь было уже далеко за полночь — Оливия якобы забирала детей из школы. Однако достоверно известно, что ни в какую школу они не ходили.

Бекки принялась внимательно изучать таблицу. Почти все записи были сделаны то карандашом, то красной ручкой, то синей, иногда даже детскими мелками. Но при составлении распорядка последних нескольких дней использовалась одна и та же ручка — правда, почерк остался прежним. Надо кому-нибудь показать этот лист. Хотя вряд ли найдется человек, способный разобраться в такой абракадабре. Кто знает, возможно, Оливия писала все это давным-давно. Не говоря уже о том, что с таким же успехом таблицу мог составить и Роберт.

Глава 12 СУББОТА

Когда из дома наконец исчезли люди с беспрестанно звонящими мобильными телефонами, задававшие бесконечные вопросы, Роберт выждал пятнадцать минут. Потом схватил бутылку воды, ключи от машины, кошелек и покинул дом через главный вход. Загорелся сенсорный фонарь, но до подъездной дорожки луч не доходил, хотя, казалось бы, ее-то он и должен освещать в первую очередь. Фонарь был нацелен прямо на окно миссис Престон в доме напротив. Надо будет поправить. Роберт заметил, как от окна спальни отпрянул темный силуэт. Странное поведение фонаря, вне сомнения, привлекло внимание соседки, и она будет с интересом ожидать дальнейшего развития событий. Скоро миссис Престон получит возможность высказаться по полной программе. Роберт был уверен, что с самого утра полиция начнет обходить соседей.

Он планировал уехать как можно тише, но раз уж эта любительница лезть в чужие дела не сводит глаз с дома, Роберт решительно завел машину и собирался было стремительно вылететь на дорогу под визг шин, лишь бы позлить старую идиотку, но тут заметил, что на их улице припаркован чей-то автомобиль. Причем принадлежал он явно не кому-то из здешних обитателей. Роберт сразу догадался, в чем дело. Проклятая полиция. Роберт ослабил давление на педаль газа и под тихий шум дорогого двигателя медленно и почти неслышно выехал с подъездной дорожки. Если полицейские поедут за ним, что-нибудь придумает.

Но, к удивлению Роберта, он уже добрался до прямой дороги, ведущей к шоссе М56, а слежки так и не заметил. Видимо, подозрения оказались беспочвенными. В час ночи движение отсутствовало как таковое. Будь за Робертом хвост, он бы об этом знал. Предстояло два часа пути, но, несмотря на усталость, спать не хотелось, даже наоборот. Роберт с трудом удерживался, чтобы не превысить скорость. Нет, сегодня ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Роберт понятия не имел, связана ли дорожная полиция с полицией уголовной, но, если его имя фигурирует в каких-то общедоступных списках, рисковать ни к чему.

Вдобавок ко всему разыгралось ненастье. День был ясный и солнечный, а ночью непонятно откуда налетел сильный ветер и принялся яростно раскачивать деревья. Благодаря погоде и позднему часу Роберт добрался до цели даже раньше, чем планировал, — всего за час пятьдесят минут. Конечно, звонить в чужую дверь в три часа ночи недопустимо, особенно если хочешь добиться нужного результата. Тут надо действовать осторожно, а это значит не торопиться и держать эмоции под контролем. Вряд ли хозяева пансионов валяются в постелях допоздна, им ведь надо готовить завтрак для постояльцев. Что ж, придется подождать. Конечно, решение отправиться на Энглси посреди ночи было принято импульсивно, однако Роберту было важно поговорить с хозяйкой пансиона первым.

В этот час пансион скрывала темнота. К главному входу вела широкая дорожка. Снаружи над дверью висела единственная лампа, отбрасывая слабый круг света. На фоне звездного неба Роберт смутно различил колпаки высоких дымовых труб и рассмотрел выкрашенные в белый цвет оконные рамы, ярко контрастировавшие с традиционным серым известняком стен.

Роберт откинул спинку мягкого кожаного сиденья в своем «Ягуаре-XJR», прилег и закрыл глаза. Но сон не шел. Перед глазами так и стояла Оливия. В голове пронеслись события начиная с момента, когда он впервые встретил ее, и заканчивая днем, когда видел жену в последний раз. Роберт каждые несколько минут смотрел на часы. Время тянулось невыносимо медленно. Он старался отгородиться от мыслей об Оливии, но это было просто невозможно. К пяти часам утра от неподвижности свело все мышцы, а чувства прошли всю гамму от ярости до страха и обратно. Дольше оставаться в машине было невозможно.

Роберт открыл дверцу и сразу ощутил острый морской запах. Волны размеренно накатывали на песок. Роберт обернулся и окинул взглядом пляж, в это июньское утро залитый светом восходящего солнца. Потом пригляделся внимательнее. Что-то было не так, но что именно, Роберт сообразить не мог. Выговорив себе за мнительность, он зашагал прочь от маленькой гавани. Дошел до противоположного края бухты и, опустившись на гладкий камень, принялся смотреть на море. Мрачные мысли накатывали подобно прибою. Роберт надеялся, что прохладный утренний ветерок поможет отвлечься и перейти от абстрактных размышлений к конкретным планам. Но надежда оказалась напрасной.

В половине шестого Роберт решил вернуться к своему наблюдательному посту и медленно направился обратно к машине. Между тем ночные тени постепенно таяли в оранжевом сиянии солнца. Наконец Роберт разглядел проблеск света между задернутыми шторами одной из комнат. Похоже, кто-то не спит. Спустя показавшиеся бесконечными двадцать минут занавески раздвинули, и электрический свет был выключен. Роберт выждал еще пять минут и, выбравшись из машины, тихо закрыл за собой дверцу. Подошел к дому сзади — туда, где, по его расчетам, должна была располагаться кухня. Через распахнутое окно доносились приглушенные звуки радио. Ведущий объявлял следующую песню. Хит Майкла Бубле. Роберт поймал себя на том, что чуть не улыбнулся. Оливия терпеть не могла Майкла Бубле. Говорила, его песни отупляют точно наркоз. Сегодня это как раз кстати. Пахло жарящимся беконом. Только сейчас Роберт сообразил, что целые сутки ничего не ел. Вчера так торопился домой, что даже пообедать не остановился. При мысли о еде слегка затошнило, и Роберт проглотил наполнившую рот слюну.

Он резко стукнул в дверь три раза и услышал тихое «иду», произнесенное с уютным валийским акцентом. Загремели сковородки — видимо, хозяйка убирала с конфорки бекон. Роберт подумал, что его, наверное, можно принять за бродягу — рубашка измята, щеки небритые. Впрочем, так, наверное, даже лучше.

Женщина, открывшая дверь, в точности соответствовала ожиданиям Роберта. Чуть за шестьдесят и выглядит на свой возраст, безмятежно-спокойное выражение лица безошибочно выдает человека, довольного жизнью. Седые волосы подстрижены коротко — прическа сугубо практичная, никаких украшательств. Зато розовая помада даже слишком яркая. Женщина мило улыбнулась, однако в глазах мелькнула настороженность.

— Доброе утро, — приветливо произнесла хозяйка. — Чем могу помочь?

Роберт улыбнулся в ответ и протянул руку.

— Миссис Эванс, меня зовут Роберт Брукс. Позвольте зайти на минутку. Хочу кое-что спросить о моей жене.

Глава 13

— Что?! — У Тома Дугласа не было привычки кричать на людей по телефону, но, с другой стороны, судьба нечасто сводит с такими непроходимыми тупицами, как Райан Типпеттс. — Райан, мы нарочно ждали, пока ты доберешься до места, чтобы спокойно уехать. Мы ни малейшего представления не имеем, что случилось с Оливией Брукс и ее детьми. Может, они все убиты, а может, Роберт Брукс их где-то прячет. У нас нет ни единой зацепки, поэтому я и велел тебе следить за домом на случай, если Оливия вернется или Роберт куда-то отправится! А теперь будь добр, объясни, что тут было непонятного?

Том нетерпеливо выслушивал оправдания Райана и не верил ни единому слову. Значит, услышал на противоположной части улицы подозрительный шум и решил разобраться? Как же! Скорее всего, просто заснул. Тогда понятно, почему Типпеттс заметил исчезновение припаркованного рядом с домом «ягуара» лишь несколько часов спустя.

— Да, согласен, хозяин мог переставить машину в гараж, но почему тебе не пришло в голову проверить, действительно ли она там? На этой стадии расследования мы не имеем возможности официально установить наблюдение за Робертом Бруксом, но на твоем месте любой сообразил бы доложить, что объект куда-то уехал.

Том еще десять секунд слушал глупые отговорки и тут заметил стоящую за стеклянной дверью кабинета Бекки. Та активно пыталась привлечь его внимание — явно хотела сообщить что-то важное. Ладно, хватит на сегодня общения с Типпеттсом.

— Райан, не своди с дома глаз, уяснил? Как только Роберт Брукс вернется, немедленно сообщи — если он, конечно, вернется.

Том аккуратно опустил трубку. Еще в начале карьеры он понял, что швырять ее в конце разговора не только грубо, но и бесполезно: человек на другом конце провода слышит обычный щелчок, такой же, как если бы разговор закончился спокойно, чинным порядком. Да, после звонков этого несносного типа приходить в себя надо постепенно. Том сделал глубокий вдох и подал Бекки знак, чтобы заходила.

— Только что звонили из полиции Энглси, — начала она. — В пансион они приехали в восемь часов утра. Думали, что раньше нет смысла, но ошибались. Там уже побывал гость. Роберт Брукс разговаривал с хозяйкой в шесть.

Вот черт. Только этого не хватало! Подозреваемый в преступлении — если преступление вообще было — вмешивается в ход следствия и активно мешает выяснению истины. Ну, попадись Тому Райан Типпеттс…

Бекки продолжала стоять в дверях, и Том пригласил ее сесть, радуясь, что сегодня коллега выглядит чуточку пободрее. Возможно, новое запутанное дело помогло ей отвлечься от проблем, какими бы они ни были. Бекки с досадой пожала плечами.

— Эти свидетели… Иногда придушить хочется, честное слово! Полицейские говорят, что миссис Эванс общалась с ними нехотя, да еще вдобавок извинилась и заявила, что все перепутала. Мол, Роберт Брукс на прошлой неделе к жене не приезжал. В первый раз она его увидела сегодня утром.

— Тогда почему раньше утверждала, что приезжал, да еще и с полной уверенностью?

— Теперь миссис Эванс заявляет, будто ошиблась. Ночью кто-то из постояльцев действительно принимал гостя, и хозяйка подумала, что это мистер Брукс. Однако произошло недоразумение. Народ в пансионе постоянно меняется, запутаться немудрено…

Том призадумался.

— И что, местные полицейские поверили?

— По-моему, не очень. Сказали, миссис Эванс нервничала, ей не терпелось закрыть тему. Попытались на нее надавить, разобраться, с чего вдруг хозяйка изменила показания, но она еще больше распереживалась. Клялась и божилась, что до этого дня Роберта Брукса не видела, причем говорила убедительно. Полицейские рассудили, что во всяком случае тут она не обманывает.

— Значит, пообщалась с Бруксом и сразу поняла, что ошиблась? Интересно… Что же он ей сказал? Может, хозяйка сообщила какую-нибудь примечательную деталь?

— Вроде нет. Миссис Эванс рассказывает следующее. Брукс попросил показать комнату, где спала Оливия. А когда хозяйка его туда привела, уставился на кровать, а потом подошел к окну и стал смотреть на пляж. Бормотал что-то про цвет песка. Хозяйка еще удивлялась — мол, чем его цвет не устраивает? Обычный песок. Обычного песочного цвета. Вот и все. А еще Брукс все время поглядывал на часы. Наверное, догадывался, что скоро приедет местная полиция. Впрочем, мы ему сами вчера сказали. Где Брукс сейчас, неизвестно. Возможно, на пути к дому. Очень на это надеемся. Распорядилась, чтобы просмотрели записи камер — вдруг удастся заметить его машину на А55 или М56? Если в ближайшее время обнаружить Брукса не удастся, круг поисков придется расширить.

— Держи меня в курсе дела. Хочу встретиться с Робертом Бруксом, как только он объявится. — Подавив раздражение, Том откинулся на спинку вертящегося кресла. — Ну, Бекки, и что ты обо всем этом думаешь? Чутье ничего не подсказывает?

Бекки пожала плечами:

— Этому Бруксу есть что скрывать.

— В смысле?

— Пока не разобралась. Все время вспоминаю, что он уже один раз увозил детей. Вдруг он что-то с ними сделал и убил Оливию? Да еще эта история с домашним обучением. Брукс клянется, будто ему об этом ничего не известно. А таблица в мусорном баке? Тут он снова ничего вразумительного сказать не смог. Однако, судя по всему, этот человек следил за каждым шагом Оливии.

Бекки была права. Заходя с разных сторон, они расспрашивали Роберта, зачем такое подробное расписание, а тот лишь твердил, что это памятка для Оливии. Каким образом таблица может решить проблему с рассеянностью, Том не представлял. А еще по графику выходило, что Оливия пропала перед самым приездом Роберта. Но если дети в школу не ходили, почему в расписании указано, в котором часу их забирали домой?

— У меня от этой штуки мурашки по коже, — призналась Бекки, корча гримасу, будто проглотила что-то кислое. — Да, у некоторых есть привычка составлять списки дел, чтобы ничего не забыть. Но тут каждая мелочь по минутам расписана! Удивляюсь, и как она не указала, во сколько в туалет ходила. И кабинет, который постоянно на замке, очень настораживает. Надо бы покопаться в этом компьютере. Брукс не особо обрадовался, когда мы вчера захотели туда наведаться. В общем, говори что хочешь, но чувствую одно: Бруксы ни на грош друг другу не доверяли.

— А пропавшая простыня? — прибавил Том.

Уже после обыска констебль Митчелл заметил, что на кровати в хозяйской спальне нет простыни. Заглянул в корзину для грязного белья, стоящую у двери, но и там отсутствующего предмета не оказалось. Отправился в кладовку — и стиральная машина, и сушилка были пусты. Конечно, можно предположить, что простыню постирали и убрали в шкаф, но в остальном кровать была застелена ровно и аккуратно, и это обстоятельство показалось констеблю Митчеллу странным.

Бекки покачала головой:

— Не знаем, что и думать, но на всякий случай приняли к сведению.

— Полагаю, из больниц новостей нет? И камеры видеонаблюдения никого похожего не зафиксировали?

— Женщина и трое детей, подходящие под приметы, пешком мимо камер не ходили, а поскольку собственную машину Оливия не взяла, за дорогами следить нет смысла. Проверили звонки на ее мобильном телефоне — за последнее время ни одного. Кажется, она им вообще не пользовалась.

Том сцепил руки в замок на затылке.

— Роберт Брукс утверждает, что разговаривал с женой каждый день, и она все это время была дома. Но создается впечатление, будто там уже некоторое время никто не жил. Во-первых, слои пыли. Можно допустить, что Оливия не особо следила за порядком. Но чтобы женщина, моющая мусорное ведро дезинфицирующим средством, не вытирала пыль? Впрочем, это еще пустяки, есть доводы и весомее — получается, что Оливия каким-то чудом умудрялась вести безотходное хозяйство и ничего не выбрасывала. Замечу, мусор вывозили во вторник, за три дня до предполагаемого исчезновения Оливии и детей.

— А я проверила холодильник, — подхватила Бекки. — Ни единого скоропортящегося продукта. Молока, например, вообще не было. И овощей.

— Другими словами, в таблице все неправда, а Роберт Брукс клянется, что до пятницы Оливия была дома. Вдобавок ничего не пропало. — Том снова подался вперед. — Кроме женщины и троих детей. Что будем делать?

Бекки достала из пачки, которую сжимала в руках, лист бумаги, и протянула Тому.

— Создавать оперативный штаб расследования. Необходимо опросить соседей и узнать, видел ли кто-нибудь Оливию Брукс за последние две недели. А еще — отправить человека к директрисе, разобраться, что это за ерунда с домашним обучением. И конечно, нельзя забывать про третий компьютер. Пока занимаемся только ноутбуками. Сообщили о пропаже людей в прессу, хотя отсутствие фотографий объяснить нелегко. Распространим обращение к Оливии — мол, если жива и здорова, пусть выйдет на связь. Пообещаем полную конфиденциальность и все в таком духе. А пока разузнаем, нет ли у кого фотографий с детьми Оливии — скажем, с дней рождения одноклассников, школьных экскурсий, ну и так далее. И вот еще что — надо посмотреть записи камер видеонаблюдения в отеле, где останавливался Роберт Брукс во время конференции. При этом особое внимание уделить территории парковки. Вдруг Брукс все-таки ездил к жене на Энглси? Впрочем, какая теперь разница, правда?

— И все-таки проверить не помешает. Не доверяю я Роберту Бруксу, Бекки. Какой-то он странный. И впрямь что-то скрывает, вот только что?

— Если моя догадка верна, и Роберт действительно убил Оливию, зачем же тогда купил цветы и подарки? Получается, ожидал застать семью дома.

— Необязательно.

Том уже собирался предложить собственную, гораздо более зловещую теорию, как на столе завибрировал мобильный телефон. Том никогда не понимал, почему этот режим называют «бесшумным». На самом деле вибрация привлекает больше внимания, чем обычный звуковой сигнал. Звонила начальница.

— Слушаю, Филиппа, — произнес Том, мысленно застонав. Учитывая ее особую заинтересованность в этом деле, Филиппа, скорее всего, хотела обсудить художества Райана. Но Том ошибся.

— Два года назад, когда Роберт Брукс увез детей якобы отдохнуть на выходные, я, естественно, составила отчет о вызове. Но уже тогда ситуация показалась мне из ряда вон выходящей, и я приложила дополнительный лист — описала собственные впечатления от семьи. Кстати, Том, спасибо, что научил этому полезному приему.

Подобные похвалы из уст Филиппы были редкостью, но Том счел за лучшее промолчать и дать ей договорить.

— Так вот, сейчас некоторые из моих заметок могут оказаться полезны. Во-первых, у Брукса был вид человека, довольного собой, хотя он всячески старался демонстрировать, что сочувствует жене и переживает за нее. А во-вторых, в школе мы узнали, что девочка — Жасмин — носит фамилию отца и говорит об этом человеке так, будто хорошо с ним знакома. Вдобавок использует только настоящее время. Тогда мы не обратили внимания на эти факты. Может, с тех пор привычки у девочки изменились, но прежде чем начнем раскапывать задний двор в поисках тел пропавших, почему бы не разыскать Дануша Джахандера?

Глава 14

— Я спала с начальником.

В тот момент, когда Бекки сделала это сенсационное заявление, Том Дуглас как раз собирался отпить глоток эспрессо из маленького картонного стаканчика. Судя по тому, что внезапное признание было никак не связано с обсуждаемой темой, Бекки уже некоторое время набиралась смелости, чтобы поделиться причиной своего угнетенного состояния. Отпив глоток кофе, Том ждал продолжения.

— Поэтому и хожу как в воду опущенная. Меня угораздило завести роман с начальником, — повторила Бекки с легкой дрожью в голосе. Том посмотрел на нее, и Бекки отвернулась, уставившись в окно машины. Они припарковались на некотором расстоянии от дома Бруксов — ждали, когда Роберт приедет домой. Его заметили на М56, и, судя по направлению движения, хозяин все-таки планировал вернуться. Имело смысл подготовиться к встрече, а заодно потратить время ожидания с пользой — выпить купленного по дороге бодрящего кофе и обсудить разные версии произошедшего. Впрочем, Бекки продолжала оставаться при своем мнении.

Том повернулся к ней, стараясь показать, что внимательно слушает. Дал Бекки время собраться с мыслями. Ее плечи поднялись и опустились, будто Бекки сделала глубокий вдох. Наконец она снова села прямо и уставилась перед собой невидящим взглядом. Лицо встревоженное, губы плотно сжаты.

— Так и знал. Что-то подобное я и ожидал услышать, — произнес Том, стараясь сохранять нейтральный тон.

Бекки резко развернулась к нему:

— Что? Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал?

— Не волнуйся, сам догадался. Если хочешь, можешь поделиться подробностями. Например, о котором начальнике речь?

Бекки снова устремила взгляд сквозь лобовое стекло.

— О Питере Хантере.

Старший суперинтендент, ни больше ни меньше. Да, это всем начальникам начальник. Том никогда не испытывал особой приязни к Питеру Хантеру — еще с тех пор, как тот пришел на смену Джеймсу Синклеру в Службе столичной полиции. Работал Хантер добросовестно, однако, кроме упорного бюрократизма и формализма, обладал еще одним недостатком. В свои пятьдесят пять Хантер упорно продолжал причислять себя к рядам продвинутой молодежи. Обожал порассуждать о современной музыке, хотя ничего в этой теме не понимал. Через слово использовал, как ему самому казалось, модный сленг, но на деле только выставлял себя в смешном виде. Хантер сделал впечатляющую карьеру, но уважения подчиненных так и не завоевал — наоборот, за глаза те с удовольствием посмеивались над замашками начальника. Надо думать, интимные отношения с подчиненной не спасли ситуацию, а сохранить такое в секрете не представлялось возможным. Разумеется, с Бекки этими соображениями Том делиться не стал.

— Мне казалось, я люблю его, — продолжила Бекки. — Он был такой заботливый, внимательный. Встречались всего три-четыре раза в месяц, но, если не получалось увидеться, Питер все время звонил. С ним мне было хорошо.

Том закрыл глаза и подавил вздох. Он знал, что Питер Хантер женат. Более того, был лично знаком с его супругой. Очень приятная женщина. Однако тот факт, что муж ей изменяет, Тома не удивил. Скорее поражало то, что Бекки могла быть настолько наивна.

— Знаю, глупее не придумаешь. Понимала же, что Питер семейный человек, но на меня будто наваждение нашло.

Бекки некоторое время помолчала, и Том решил, что пришло время заговорить:

— Не ты первая, не ты последняя, кто потерял голову от мужчины вроде него. Деньги, власть, слава… если репутацию Казановы, конечно, можно назвать славой. Но власть у Питера уж точно есть. Как я понимаю, теперь между вами все кончено?

Бекки издала мрачный смешок:

— Еще бы не кончено. Его жена меня застукала.

Том не знал, кому больше сочувствует в этой ситуации. Не Хантеру точно.

— Она сказала, что ее муж чахнет без восхищения и поклонения, у Питера таких, как я, сотня была, и еще столько же будет. Я сказала, что люблю его, а она засмеялась. Ответила, что я путаю увлечение с любовью, и пора бы мне повзрослеть. Мол, я смотрю на отношения между мужчиной и женщиной сквозь розовые очки, на самом деле страстные ночи и букеты — еще далеко не все. За точность цитаты не ручаюсь, но что-то в этом духе.

Да, миссис Хантер была в чем-то права. Когда отношения на романтической стадии, все легко и просто. Том невольно подумал о Лео, вспомнил, как та старается не подпускать его слишком близко, боясь, что именно это в конце концов и приведет к разрыву отношений. У Тома никак не получалось уговорить ее ослабить оборону. Оставалось два варианта — или ждать, или расставаться. Том заставил себя снова сосредоточиться на словах Бекки — коллеге явно необходимо было выговориться.

— Я спросила — если муж изменяет ей не в первый раз, зачем она терпит такое отношение? И знаешь, что она ответила? Сказала, что презирает Питера за слабохарактерность. В ее глазах он перестал быть мужчиной и причинил ей много боли. Но любовь — вещь сложная, и она давно уже поняла, что нет смысла искать несуществующий идеал. Ну и что ты обо всем этом думаешь?

— Может, в ее словах и есть резон. По крайней мере, я идеала ни разу не встречал. А ты? Посуди сама — все наши близкие неидеальны, но мы их любим такими, какие есть.

Бекки задумчиво примолкла, и Том продолжил:

— Верю — вы с Питером отлично проводили время. Атмосфера секретности сама по себе заводит. Но вы встречались ненадолго, урывками. А как насчет жизни за пределами постели? Может, дома он требует, чтобы жена бегала вокруг него, будто прислуга, или разговаривает с набитым ртом, или ковыряет мозоли перед телевизором, или пукает в кровати.

Том добился цели — Бекки едва заметно улыбнулась.

— Некоторых такие мелочи умиляют, — продолжил Том, — но другие из-за них расстаются. Знал одного парня, который развелся с женой, потому что она запрещала ставить его футбольные кубки на каминную полку. Наверное, Питер с женой приспособились, притерлись друг к другу, и ей в самом деле приятнее жить с человеком, которого она считает слабаком из-за измен, чем терпеть типа, который с утра до вечера будет бесить ее своей черствостью и эгоизмом. Кто знает? Оценивать отношения со стороны — занятие бессмысленное.

Бекки опустила голову. Том дал ей время взять себя в руки.

— Ну и чем кончилось дело?

— В общем, потребовала, чтобы я к ее мужу на километр не приближалась. Или я ищу другую работу, или она поговорит с дядей, заместителем комиссара полиции — удобно, правда? — и плакала моя карьера. Не уверена, всерьез она угрожала или просто припугнуть хотела, но это не важно. С тех пор Питер со мной без лишней надобности не заговаривал и обращался исключительно «сержант Робинсон».

Том видел, как тяжело Бекки дается эта исповедь.

— Как-то прочел афоризм, — произнес он. — Не помню, кто это сказал, но смысл примерно такой: «Если у вас увели жену, лучшая месть — позволить ее забрать». Поменяй жену на мужа, и получится твоя ситуация. Представь, как бы все сложилось, если бы супруга выгнала Питера, и он приполз к тебе на порог. На долго бы хватило вашей идиллии?

Том наблюдал за Бекки, старавшейся вообразить эту перспективу. На бедной девочке до сих пор лица не было.

— Спасибо за доверие, Бекки. Да, нелегко тебе пришлось. Наверное, скучаешь по нему?

Бекки развернулась к Тому всем корпусом, потрясенно округлив глаза.

— По-твоему, я хожу как привидение, потому что скучаю по Питеру?! — Бекки резко рассмеялась. — Ошибаешься. У меня много поводов переживать, и главный — чувство вины. Я-то думала, что знаю, какой я человек. Это и тревожит. Вроде считаешь себя доброй и чуткой, но тут оказывается, что для какой-нибудь Рут Хантер ты коварная, беспардонная стерва. Ну и которая из этих женщин настоящая «я»? — Бекки помолчала. — А еще стыжусь собственной глупости. Ну, тут ничего объяснять не надо.

На этот раз ее улыбка была более искренней, и Тому показалось, что сейчас самое время сменить тему. Он не хотел, чтобы Бекки решила, будто он счел ее признания назойливым нытьем, но что можно сказать в подобной ситуации, не представлял. Придется Бекки искать выход самой.

Между тем она отпила большой глоток кофе. Он видел — Бекки пытается отогнать преследующие ее мрачные мысли.

— Кстати, о странных семейках, — произнесла она. — Вчера вечером, когда мы разговаривали с Бруксом, я кое-что заметила. Роберт предпочитает общаться с женой в отсутствие детей. Звонит, когда они еще не встали или уже спят. Мало того — все время повторяет, чтобы нашли Оливию. А о детях — ни полслова. Обратил внимание?

— Да уж…

— Не знаю, что и думать, ведь в прошлый раз вся история, наоборот, затевалась ради детей. Что, если Брукс точно знает, где они, вот и не дергается? И опять мы возвращаемся к моей версии…

Бекки озорно улыбнулась, но прежде чем Том успел ответить, уловил краем глаза движение. Повернулся и сквозь лобовое стекло увидел, как в ворота въезжает «ягуар» Роберта.

— Извини, Бекки. Вот и он! А за ним, если не ошибаюсь, гонится наш хороший друг Типпеттс. Пошли. — Том сжал в гармошку опустевший стаканчик из-под кофе и запихнул в бумажный пакет. — Райан и так достаточно дров наломал.

Глава 15

Обратная дорога показалась короче, чем путь от дома до Энглси. Почему, когда торопишься, путь тянется бесконечно, а если, наоборот, не прочь оттянуть прибытие, оказываешься на месте в мгновение ока? Роберт отнюдь не спешил домой — знал, что его ждет выговор от полиции. Они, правда, не сажали его под домашний арест, но вряд ли обрадуются, что Роберт побеседовал с миссис Эванс. Зато теперь можно не опасаться, что хозяйка пансиона сболтнет лишнего. У Роберта создалось впечатление, что она достаточно хорошо уяснила последствия избыточной откровенности.

Роберт похлопал по нагрудному карману пиджака, ощущая твердость спрятанной там фотографии. Повезло, что заметил ее на стенде в коридоре среди десятков других. Ну уж нет, полиции этот снимок видеть ни к чему.

Роберт въехал на подъездную дорожку и посмотрел в зеркало заднего вида. За автомобилем трусцой бежал мужчина, на ходу что-то выкрикивая в мобильный телефон. Вчера Роберт этого человека не видел, но не сомневался, что перед ним полицейский. Ну и что теперь? Роберт открыл дверцу машины и не успел выйти, как его оглушил грохот, доносившийся из соседского сада.

— Сэр, хорошо, что вы вернулись. Пожалуйста, давайте зайдем в дом, — проорал полицейский. — Если вы не против. Мне нужно с вами поговорить, а здесь слишком шумно.

От досады Роберт прищелкнул языком. Угораздило же соседа выбрать именно эти выходные для шумных работ на участке. И кому придет в голову по новой мостить подъездную дорожку, с которой и так все в порядке? Роберт шагнул на террасу, выудил из кармана связку ключей и сделал вид, будто никак не может найти нужный. Роберту необходимо было собраться с мыслями и придумать подходящую отговорку. Наконец он вставил ключ в замок и отпер дверь. Повернулся, приглашая полицейского войти, и тут заметил на террасе коробку, на которой было написано имя Оливии.

— Что это? Откуда? — спросил Роберт.

— Для вашей жены оставили. Директриса из школы не застала ее и отдала все соседке. Там еще сверху конверт с письмом…

Роберт наклонился и поднял коробку. Ну и зачем ему теперь школьные принадлежности? Роберт занес коробку внутрь и бросил в коридоре, выдернув конверт и запихнув в карман. Повернулся к полицейскому.

— Ну, говорите, чего надо, — произнес Роберт, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Пусть полицейский думает что хочет, но извиняться и оправдываться Роберт не намерен.

— Мистер Брукс, можно вас попросить? На будущее, если куда-то соберетесь, дайте знать. Вчера мы очень… встревожились, когда вы неожиданно исчезли.

— Я что, в тюрьме?

Роберт сдерживался из последних сил. У него и без этого павиана забот хватало.

— Мне из-за вас такой выговор вкатили! За то, что упустил и не знаю, где вы. Больше так не делайте, договорились?

Роберт едва удержался от соблазна улыбнуться. Этот идиот не заметил, что несколько минут назад к нему со спины подошли двое вчерашних детективов. Шаги заглушил грохот дробящегося бетона, и парочка слышала последнюю фразу. Тут женщина наклонилась вперед и тихо произнесла:

— Спасибо, детектив Типпеттс. Дальше мы сами.

Типпеттс закатил глаза, будто поверить не мог, что их подслушали. Опустив голову, развернулся на каблуках и стремительно покинул дом, избегая встречаться взглядом со старшими коллегами.

— Простите, сэр, — произнесла инспектор, улыбнувшись одними уголками губ. — Но детектив Типпеттс прав, мистер Брукс. Мы бы предпочли быть в курсе, где вы находитесь. Вдруг появятся новости или потребуется ваша помощь? Есть сотня причин, по которым может понадобиться выйти с вами на связь. Мы не только понятия не имели, где вы. У вас был отключен мобильный телефон.

— Значит, я вам еще и докладывать должен! Мало того что следите за мной! Наблюдение установили, или как это называется?

Тут в разговор вступил старший:

— Наблюдение ведется не за вами, сэр, а за домом. На случай, если ваша жена вернется.

Роберт нетерпеливо покачал головой:

— Как видите, не вернулась. Ну, и что дальше?

Том Дуглас внимательно разглядывал Роберта. Оценивал, прощупывал…

— Почему вы так уверены, сэр? Отсюда просматривается только коридор. Что, если Оливия Брукс на кухне, в гостиной, в спальне? Я вроде не слышал, чтобы вы ее звали. А вы, инспектор Робинсон?

У Роберта кровь прилила к голове. Вот черт. Не сообразил.

Том не сводил глаз с Роберта и сразу заметил, когда тот занервничал. Теперь Том был на сто процентов уверен: Роберт точно знал, что жена и дети не вернулись. Спрашивается, откуда? Брукс попытался отвлечь внимание от своей ошибки и принялся энергично тараторить:

— По крайней мере, теперь вы точно знаете, что я не врал насчет Энглси. Миссис Эванс перепутала. Наверное, она уже все объяснила местной полиции. Ну, теперь-то вы мне верите? Я не виделся с женой две недели. Надеюсь, вы наконец-то перестанете ставить под сомнение мою правдивость.

Том молчал, давая Бекки возможность высказаться.

— Вы же понимаете, в подобных делах следует перепроверить каждую деталь. Увы, подозреваются все. Миссис Эванс подтвердила, что ни разу не видела вас до сегодняшнего дня. Простите, сэр, вышло недоразумение.

Том понимал, что, извиняясь, Бекки старается усыпить бдительность Роберта.

— Ах, какой сюрприз! Это у вас вышло недоразумение, а не у меня. Я-то знаю, где я был, а где — нет.

Роберт улыбнулся, празднуя победу.

— И все-таки, зачем вы ездили на Энглси, мистер Брукс? — спросил Том. — Мы разыскиваем пропавшую женщину и троих детей, а непрофессионал, который общается с потенциальными свидетелями — даже если намерения у него наилучшие, — сильно затрудняет ведение расследования. Вы вообще хотите, чтобы мы разыскали вашу семью?

Растерянный, Роберт не нашелся что ответить. И правильно, подумал Том. Поделом.

— Извините. Просто хотел узнать, почему хозяйка соврала. Не думал, что от этого может быть какой-то вред.

— Когда в следующий раз захотите что-нибудь узнать, спросите у инспектора Робинсон или у меня. — Том помолчал, давая Роберту время усвоить сказанное. — А теперь, прежде чем безо всяких на то оснований предполагать, что с вашей женой случилась беда, давайте обсудим ее финансовое положение. Располагала ли Оливия Брукс достаточными денежными средствами, чтобы уйти, ничего с собой не взяв?

Роберт сразу расслабился. Вид у него был такой, будто Том сказал что-то смешное. Впрочем, Том не удивился. И запертая дверь кабинета, и расписание на стене говорили о том, что Роберт Брукс обожает держать все под контролем.

— Проходите, — пригласил он, запоздало вспомнив о хороших манерах. — Сами знаете, всю ночь не спал, без кофе разговаривать не смогу. Садитесь, осматривайте дом — короче, делайте что хотите. Скоро вернусь.

Роберт скрылся на кухне, оставив Тома и Бекки стоять в коридоре. Бекки взглянула на Тома и нахмурилась.

— Для человека, который хочет, чтобы его семью нашли как можно скорее, Брукс не особо горит желанием сотрудничать со следствием, — проговорила она.

— Да, но этому может быть много объяснений. Если Брукс думает, что Оливия просто от него сбежала, он может испытывать самые разные чувства, от стыда до отчаяния. А если опасается, что Оливию похитили, то странное поведение можно списать на страх или чувство вины — не смог уберечь жену.

Бекки кивнула:

— А если Брукс прикончил их всех, или только жену, он может одновременно испытывать и страх, и чувство вины, и отчаяние.

Прежде чем Том успел ответить, кухонная дверь распахнулась, и Роберт пригласил их в гостиную. Садиться никто не стал.

— Так что вы хотели узнать?

— Нас интересуют все банковские счета и кредитные карты, к которым ваша жена имела доступ. Конечно, мы можем проверить и сами, но будет проще, если вы объясните, как в вашей семье решаются денежные вопросы.

— Ну, тут у нас все просто. У Оливии своих денег нет, а мои лежат на счете на мое имя. Эти деньги использую на хозяйственные расходы — плачу по закладной на дом, за коммунальные услуги и все в таком роде. Этот же счет — для крупных покупок. В конце месяца Оливия собирает все квитанции, и мы проводим веселый денек, оплачивая свет и воду. Есть еще один счет для мелких расходов — туда я кладу деньги на продукты и всякие мелочи для детей. У Оливии имеется дебетная карта, привязанная к этому счету. Каждый месяц мы вместе проверяем, сколько истратили. Если деньги остались, приплюсовываем к сумме на следующий месяц, а когда не хватает, подкладываем еще.

— В последнее время вы проверяли этот счет, мистер Брукс? — спросила Бекки.

Верхняя губа Роберта презрительно изогнулась, будто вопрос показался ему глупым.

— Естественно. Вчера. Ничего необычного не обнаружил. Снятие наличных со счета на Энглси — должно быть, на мороженое и все в таком роде. А еще на этой неделе Оливия была в супермаркете «Сэйнсбери». Все как обычно. Ну, и одна дозаправка…

— В какой день ваша жена ездила за покупками?

— В понедельник. Если вам это важно, истратила семьдесят восемь фунтов три пенса.

— Значит, счет предназначался для расходов на продукты? А если вашей жене хотелось купить, скажем, новое платье? Вдруг, под настроение? — спросила Бекки.

Роберт рассмеялся:

— Оливия никогда и ничего под настроение не покупает, инспектор. Она вообще по магазинам не ходит, заказывает все через Интернет. Посмотрит, остановится на паре вариантов, а когда прихожу домой, вместе выбираем, что брать, и оплачиваем покупку. Одежду для меня и детей тоже в интернет-магазинах покупаем. В общем, ходим только за детской обувью — ее обязательно надо мерить, чтобы не промахнуться с размером. Оливия обожает делать покупки в Интернете. Любую вещь можно вернуть. Первым делом примеряет обновки и показывается мне, и если что-то не понравилось, сразу отправляем обратно. Вы ее не знаете. Оливия терпеть не может принимать решения. Мне нравится заботиться о жене, а она заботится обо мне.

Тому показалось, что желания контролировать тут больше, чем заботы, но рассудил, что от категоричных выводов лучше воздержаться. Возможно, у Оливии Брукс и в самом деле проблемы, и обоим супругам так проще и легче.

— Думаете, я жмот? Денег на нее жалею? Пойдите наверх, откройте шкаф! — Роберт резко вскинул руку и ткнул указательным пальцем в потолок — примерно туда, где на втором этаже располагалась спальня. — Одежда еле помещается! И заметьте, вещи все хорошие. Даже пара дизайнерских найдется. Загляните в косметичку — сплошь «Диор» и «Шанель». Впрочем, Оливия мало красится. Да ей и не надо. У Оливии есть все, что только можно пожелать. Ни в чем не отказываю.

На какую-то секунду взгляд Роберта сделался отсутствующим, точно мыслями Брукс перенесся куда-то далеко — в другое место, в другое время. Роберт тут же прикрыл глаза, но Том успел разглядеть в них нечто, похожее на сожаление.

Глава 16

Войдя в оперативный штаб расследования, Том словно очутился в улье, полном трудолюбивых пчел. Примерно десять человек сидели, склонившись над столами, тихо разговаривали по телефону или делились информацией с коллегами. Бекки, должно быть, уже ввела команду в курс дела, но присутствие Тома лишний раз укрепит ее авторитет как руководителя. Каждодневные обязанности, связанные с расследованием, целиком и полностью лежали на Бекки, но Тому также не следовало выпадать из процесса, особенно учитывая историю этой семьи и интерес к делу Филиппы Стенли.

Том чувствовал себя разбитым, хотя было всего одиннадцать часов утра. Его мучило странное предчувствие, что ничего хорошего от этого дня ждать не приходится. Направляясь к столу Бекки, Том кивал всем, мимо кого проходил, затем выдвинул себе стул.

— Ну, как дела? — спросил он.

— Мы обратились в СМИ, и о пропаже сообщили почти во всех утренних выпусках новостей. Газеты объявления напечатать пока не успели. К сожалению, сегодня суббота, а значит, мало кто включает телевизор с утра пораньше. Может, кто-то что-то и вспомнит, но без фотографий надежды мало. Сейчас наши люди опрашивают соседей, а эксперты проверяют ноутбуки. Предварительные результаты будут готовы… — Бекки взглянула на наручные часы, — если повезет, минут через пять. В стационарном компьютере мистера Брукса покопаться тоже не мешает, хотя от Оливии кабинет держали на замке.

В тоне Бекки явственно слышалось негодование: подумать только, эта женщина не имела возможности свободно перемещаться по собственному дому!

— А что с Данушем Джахандером? Не удалось напасть на след?

— Пока нет. Когда Оливия заявила в полицию об исчезновении гражданского мужа, в папке с делом сохранились сведения о брате Дануша по имени… — Бекки принялась прокручивать документ на экране компьютера, — Самир Джахандер. Его разыскать оказалось намного проще. Самир врач, живет и работает в Дубаи. Но время от времени уезжает на несколько недель в Иран, где занимается волонтерской работой. Сейчас он как раз там.

— Значит, снова тупик?

— Оставили сообщение на автоответчике с просьбой перезвонить, а пока побеседовали с женой. Насколько ей известно, Самир не виделся с Данушем с тех пор, как ездил в Англию примерно за год до исчезновения брата. Своим поведением Дануш позорил семью, Самир хотел уговорить брата расстаться с Оливией и вернуться в Иран. Однако дело закончилось грандиозным скандалом, и Самир вернулся, так и не добившись своего.

— И все? — уточнил Том.

— Самир сказал жене, что Дануш выходил на связь только один раз, года через два после исчезновения. Да и то звонил лишь с одной целью — сообщить, что жив и здоров, а еще прибавил, что «благодаря» вмешательству Самира в их с Оливией отношения он, Дануш, принял худшее решение в своей жизни, и этого он брату никогда не простит. Жена утверждает, что муж рассорился с Данушем в пух и прах и с тех пор ни разу о нем не заговаривал.

Том состроил гримасу.

— А что с фотографиями?

Бекки принялась рыться в горе бумаг на столе, которые, несмотря на кажущуюся хаотичность, на самом деле являли образец безупречной организованности.

— Единственные снимки, которые удалось раздобыть, относятся к тем временам, когда Дануш встречался и жил с Оливией. То есть самым поздним не меньше девяти лет. Их сама Оливия предоставила.

Взгляд Бекки задержался на улыбающемся лице Дануша Джахандера. Пухлые губы, идеально белоснежные зубы, вьющиеся темные волосы зачесаны назад, открывая широкий гладкий лоб. Да, если сравнивать с пятидесятилетним бывшим любовником Бекки — небо и земля, не мог не отметить Том. Причем сравнение явно не в пользу Питера.

У Бекки зазвонил телефон. Пока она разговаривала, Том принялся внимательно изучать фотографию Дануша Джахандера. На вид хороший парень, добрый и порядочный, да и улыбка искренняя — нет никакого противоречия между нижней частью лица и выражением темно-карих глаз. Но горький опыт научил Тома, что внешность обманчива. Дануш Джахандер вполне может оказаться полным подонком.

От размышлений отвлек напряженный тон Бекки.

— Гил, ты уверен? — спросила она. Помолчала, выслушивая ответ. — Тогда поднимись, пожалуйста, к нам, и расскажи все то же самое старшему инспектору Дугласу, он сейчас сидит рядом со мной. Думаю, тут надо разобраться как следует. Хорошо, ждем.

Бекки повесила трубку.

Том вопросительно посмотрел на нее, ожидая объяснений.

— Гилберт просветит нас, как работает FaceTime и что происходит на обоих ноутбуках. Боюсь, самой разобраться сложновато, слишком много технических подробностей. Нет, в общих чертах поняла, но повторить вряд ли сумею, обязательно что-нибудь напутаю. Точно не торопишься? Если хочешь, иди. Когда Гил поднимется, позвоню.

Том согласился подождать и достал мобильный телефон, собираясь сделать несколько звонков, в том числе — Лео. Хотел предложить встретиться сегодня вечером, но не был уверен, в котором часу освободится. Если идти в ресторан будет слишком поздно, Том готов был самолично приготовить поздний ужин при условии, что Лео купит продукты. Но к телефону она не подходила, а оставить сообщение Том не успел услышал приближающиеся к столу шаги.

— Не стесняйся, Гил, бери стул.

Том улыбнулся и кивнул Гилберту Теннанту. Этот молодой человек не имел ничего общего со стереотипным образом программиста. Наоборот, Гил уделял неприлично много внимания моде и стилю. Маленького роста и худощавый, фигурой он напоминал девочку-подростка. Сегодня Гил нарядился в горчичного цвета джинсы и черную рубашку поло, идеально сочетавшуюся со сверкавшими чистотой черными замшевыми кедами. Том вообще заметил, что к обуви Гил неравнодушен — пристрастие странное, но вполне безобидное. Жесткие, будто проволока, волосы были уложены при помощи геля. А еще он всегда казался чуть удивленным — видимо, переусердствовал, выщипывая брови.

— Ита-а-ак, — выразительно, будто со сцены, произнес Гил. — Всплыли интересные факты. Что вам известно о программе FaceTime?

Том повернулся к Бекки и пожал плечами.

— Зачем она нужна, знаю. Сам пару раз пользовался. Дома, с Macintosh. Но выдвигать смелые предположения опасаюсь.

— FaceTime позволяет общаться обладателям любых Современных устройств производства Apple — айфонов, айпэдов, «маков» — без разницы. FaceTime — это видеосвязь. В принципе от скайпа ничем не отличается. Пока все понятно?

Том сдержал улыбку — отвык, чтобы с ним говорили, будто с шестилетним ребенком, — и кивнул.

— Хорошо. Короче, фишка вот в чем. Если связь осуществляется между компьютерами, а не между мобильными устройствами, как в нашем случае… — многозначительно произнес Гил и, выдержав паузу, усмехнулся. — Тогда задействованы адреса имейла, а значит, можно воспользоваться IP-адресом компьютера, чтобы установить местонахождение пользователя.

Пока Гил углублялся в ненужные подробности, сравнивая различные технологии и описывая тонкости выслеживания людей, Том позволил себе отключиться. Все это он выслушивал и раньше. Том вспоминал первую встречу с Оливией Брукс. Было это почти девять лет назад, ненастной, ветреной ноябрьской ночью. Дежурство Тома уже закончилось, но, когда поступил вызов, Райан Типпеттс как раз подвозил его до дома. Райана попросили съездить к Оливии, и Тому пришлось отправиться с ним. Больше всего запомнилось, как девушка раскачивалась вперед-назад, прижимая к груди рыдающего младенца и повторяя снова и снова: «Дэн не мог нас бросить. Я знаю. Я вас очень прошу, найдите его». При одном взгляде на Оливию сердце разрывалось. Дочь Тома Люси была ненамного старше ребенка этой девушки. Нетрудно было представить, что переживала бы Кейт, окажись она в такой же ситуации. Конечно, в те времена они были счастливы вместе.

Тут Том заметил, что Гил снова сделал паузу, переводя взгляд с него на Бекки. Видно, проверял, следят ли слушатели за нитью рассуждений.

— А теперь перейдем к мистеру Бруксу. — Тут Гил улыбнулся. — Если не ошибаюсь, он утверждает, что разговаривал с женой каждый день?

— Да, — кивнула Бекки. — До утра пятницы включительно.

Гил прищелкнул языком и поднял указательный палец.

— А вот и неправда. Мы проверили его ноутбук. Мистер Брукс действительно звонил жене каждый вечер и почти каждое утро. Но только до среды. После вечернего звонка во вторник новых исходящих вызовов не было.

Теперь Гилу удалось привлечь внимание Тома. Получается, Роберт обманывал. Почему-то эта новость не стала для него неожиданностью.

— Но мы изучили историю звонков и на компьютере миссис Брукс. Вот тут начинается самое любопытное. За последние две недели — пусто. Получается, будто она ни разу не общалась с мужем. Думаю, вы и так уже все поняли, но на всякий случай поясню. Это означает, что, когда он звонил ей, миссис Брукс отвечала не с этого ноутбука, а с какого-то другого компьютера или айпэда.

На этом месте Том перестал что-либо понимать. По словам Роберта, Оливия лежала на кровати в их спальне, а значит, разговаривала по какому-то переносному устройству с выходом в Сеть. Но — опять-таки, если верить показаниям Роберта, — единственный соответствующий этому описанию предмет, находившийся в доме, — ноутбук Оливии. А теперь Гил заявляет, что она никак не могла им пользоваться. Между тем Гил еще не закончил. Чрезвычайно довольный собой, он переводил взгляд с Тома на Бекки и обратно.

— Однако… За последние несколько месяцев миссис Брукс сделала несколько звонков со своего компьютера. Связывалась с аккаунтом на Hotmail, и, судя по IP-адресу, человек, с которым она разговаривала, находится… — Гил выдержал эффектную паузу, — в Иране.

По ходу дела Бекки делала записи, но, услышав эту новость, замерла и подняла глаза. Они с Томом переглянулись и поняли друг друга без слов.

— По идее, следующий шаг — связаться с провайдером, а дальше начнется бюрократическая волокита, надо же убедить их сообщить точное местонахождение интересующего нас объекта. Но с иранским провайдером на успех рассчитывать не приходится.

— Гил, ты точно уверен, что миссис Брукс звонила в Иран? — поинтересовался Том. — Когда был последний звонок?

Точеные брови Гила чуть под потолок не взлетели.

— Гарантия сто процентов, старший инспектор Дуглас. Я таких элементарных ошибок не допускаю. Последний контакт с аккаунтом на Hotmail был чуть больше двух недель назад. — Гил заглянул в свои записи. — Если быть точным, вчера было ровно две недели.

Том взял со стола карандаш и повертел в пальцах. Возможно, Оливия просто сбежала от мужа к бывшему иранскому возлюбленному, и дело яйца выеденного не стоит? Но что-то подсказывало — нет, тут все гораздо сложнее. Почему Роберт соврал насчет последнего звонка жене? По словам Гила получалось, что он не звонил Оливии со среды. Впрочем, та своим ноутбуком и вовсе не пользовалась. Роберт клялся, что жена была дома до утра пятницы включительно, однако его утверждения расходятся с фактами. Спрашивается, зачем мистеру Бруксу обманывать?

— Извини, Гил. Просто задумался, — произнес Том. — Ты очень толково объясняешь, зато в отношениях семейки Брукс в два счета запутаться можно. Непонятно, где правда, а где ложь. Что еще удалось выяснить?

— Очень немногое. Как я уже упоминал, мистер Брукс звонил жене до вторника включительно. Мы отследили, где находилось устройство, по которому отвечали на звонки. Получается, будто во Франции.

Бекки была совершенно озадачена.

— У Оливии же нет загранпаспорта. Как она туда попала?

— Скорее всего, никак.

Бекки откинулась на спинку вертящегося кресла и состроила гримасу.

— В смысле? — произнесла она.

— Мы почти уверены, что IP-адрес фальшивый. Должно быть, купила в Интернете. Проще простого. Но если понадобится выяснить настоящий IP-адрес, боюсь, без дополнительных бюрократических проволочек дело не обойдется.

— Можно было направить сигнал через полмира, так она бы окончательно нас запутала, — заметил Том. Его родной брат заработал на этой самой технологии целое состояние. Кроме того, во время расследований Тому не раз приходилось сталкиваться со случаями, когда местоположение скрывали именно таким способом.

— С FaceTime этот номер не пройдет. Сигнал будет слишком слабый, качество изображения пострадает, и очень заметно. Мы можем выяснить у провайдеров, где на самом деле находилась Оливия Брукс, но ее муж ничего узнать не сумеет. Видимо, на это и был расчет. Правда, уйдет время — два-три дня, не меньше. И, как я уже сказал, по ходу дела утонем в бумагах.

Гил некоторое время молчал, с нетерпением поглядывая то на Бекки, то на Тома.

— Конечно, не хочется произносить вслух очевидные вещи, но позвольте обратить ваше внимание на один важный факт. Единственное, что мы знаем наверняка, — в FaceTime Роберт Брукс использовал для выхода на связь имейл жены. Но у нас нет никаких доказательств, что отвечала ему именно Оливия. Единственное подтверждение этого факта — слова самого Роберта. Вообще-то на звонки мог ответить любой, кто знал адрес электронной почты миссис Брукс и ее пароль. Можно даже допустить, что Роберт делал это сам — решил представить дело так, будто до пятницы с его женой все было в порядке. Короче говоря, непонятно, есть ли смысл выяснять настоящий IP-адрес. Нет никакой гарантии, что это поможет найти Оливию.

Отлично. Лучше не придумаешь, подумал Том. Выходит, единственное, что удалось выяснить, — Роберт солгал, заявив, что в пятницу говорил с Оливией. Более того, неизвестно, общались ли они вообще на протяжении последних двух недель, или все это хитрая инсценировка. А ведь, за неимением других доказательств, они считали звонки по FaceTime свидетельством, что Оливия жива. Возможно, Бекки с самого начала была права.

Но если Роберт и вправду убил жену, куда, черт возьми, подевались дети?

Глава 17

Роберт полулежал в постели, откинувшись на четыре подушки. Он не спал всю ночь, и ему необходим был отдых, но заснуть мешали навязчивые мысли. Теперь Роберт жалел, что обратился в полицию, но тогда казалось, что это единственный правильный путь. Не сообщи Роберт о пропаже жены, его поведение истолковали бы как верный признак виновности. Однако, как ни странно, заявление в полицию не помогло защититься от подозрений, которые уже нависли над Робертом. С этим надо что-то делать.

Ситуация настолько серьезная, что придется подкинуть полицейским информацию к размышлению. Выдать больше, чем Роберту хотелось бы. Но других вариантов нет. Рано или поздно они сами все узнают. Наверное, будет лучше, если сведениями поделится именно Роберт. Тогда его репутация хоть немного улучшится.

Оливия, ну почему, почему?..

Роберт с самого начала знал, что обречен оставаться для нее вторым номером. В глазах Оливии никто не мог сравниться с Данушем, но Роберт делал все возможное, чтобы добиться ее любви. И Оливия говорила, что любит, однако Роберт знал — за этими словами ничего не стоит. Она не понимала, что он чувствовал, не представляла, как бешено билось сердце от желания вдохнуть в нее хоть какие-то эмоции, вернуть ту смешливую, беззаботную девчонку, которую Роберт встретил много лет назад и полюбил с первого взгляда. Роберту казалось, будто на Оливию постоянно направлен луч прожектора — где бы она ни появлялась, все остальное погружалось в тень. Роберт видел только ее. Но в те времена Оливия даже не знала о его существовании.

Роберт придумал, как надо поступить. Он сделался для Оливии незаменимым, превратился в неотъемлемую часть ее жизни. Без него она пропадет. Роберт доказывал ей это снова и снова. Но пробиться сквозь броню, которой окружила себя Оливия, не удавалось. Отчего она защищалась — не хотела подпускать Роберта слишком близко или пыталась скрыть зияющие внутри раны?

Роберт оглядел спальню. Взгляд остановился на туалетном столике. Роберт представил, как Оливия сидит около него, расчесывая волосы. Перед тем как они купили этот дом, Роберт убедился, что на втором этаже можно будет устроить нечто вроде отдельной квартиры. Спальня была достаточно велика, чтобы вместить и удобный диван, и гардеробную, и смежную ванную. Роберту хотелось баловать Оливию. В обстановке преобладали оттенки кремового и серого плюс несколько темно-фиолетовых деталей. Интерьер напоминал ожившую фотографию из журнала об элитной недвижимости, но по непонятной причине Роберт так и не сумел создать атмосферу уютного уголка, а ведь именно к этому он и стремился. Роберт вспомнил, какие надежды питал в начале совместной жизни, и глаза тут же защипало.

Отогнав печальные мысли о несбывшемся, Роберт сосредоточился на другом чувстве — гневе. Подумал обо всем, что узнал на Энглси. Перегнувшись через кровать, поднял брошенный на пол пиджак, достал из нагрудного кармана смятую карточку и стиснул обеими руками. Миссис Эванс видела, как Роберт смотрел на этот снимок, висящий на доске объявлений среди других фотографий отдыхающих.

— Миссис Эванс, когда была сделана эта фотография? — спросил Роберт, стараясь сохранять ровный тон.

— На прошлой неделе. Ваша жена как раз выходила из дверей, когда одна из наших завсегдатаев фотографировала здание. Эта женщина всегда присылает мне свои снимки. Жаль, что Оливия не смотрела в камеру. Такая красивая женщина! Если хотите, можете забрать фотографию, мистер Брукс.

Чего Роберту действительно хотелось, так это сорвать снимок со стены и разорвать на мелкие клочья, но этим делу не поможешь. К тому же фотография может пригодиться.

— Спасибо, миссис Эванс. Очень любезно с вашей стороны. Может, у вас есть другие фотографии моей жены?

Но других не оказалось. Только эта. Роберт уставился на нее и принялся размышлять. Заходил то с одной стороны, то с другой, но всюду ждал тупик. Со своего места Роберт видел в окно противоположную сторону улицы. Наблюдал, как полицейские стучатся в двери, разговаривают с соседями, ставят их в известность об исчезновении Оливии. Роберт заранее знал, что они все подумают.

Наконец добрались до дома напротив, где жила Эдит Престон. Уж этой точно будет что рассказать. Другой вопрос, сможет ли она сообщить нечто такое, за что сумеет зацепиться полиция. Роберт ожидал, что миссис Престон пригласит полицейского в дом, усадит в кресло и поведает целую сагу о семействе Брукс, по, к его удивлению, соседка шагнула за порог и принялась показывать на что-то пальцем. Роберт сел прямо. Что она говорит? Вот миссис Престон ухватила полицейского за рукав и потащила за собой. Остановились они перед окном ее гостиной. Видимо, миссис Престон демонстрировала свой наблюдательный пост, замаскированный шторами. Вдруг она указала сначала на проезжую часть, потом — на подъездную дорожку. И тут принялась выделывать нечто совсем уж странное — то вытянет палец, то согнет. Спрашивается, как это понимать?

Полицейский достал блокнот. Видимо, велел миссис Престон повторить все сначала, потому что соседка одно за другим проделала те же самые движения. Миссис Престон проговорила с полицейским еще пять минут, на этот раз без жестикуляции. Наконец тот зашагал прочь, на ходу вынимая рацию.

Ну и что ему наболтала эта мерзкая карга? Ничего хорошего, в этом Роберт был уверен. Вдруг он вспомнил. Вчера вечером, когда Роберт вышел из машины и направился к багажнику за чемоданом, миссис Престон подошла поздороваться. Соседка говорила что-то еще, но Роберт особо не прислушивался. Неужели это и вправду было только вчера? Что-то в словах миссис Престон настораживало, вот только что? Роберт никак не мог припомнить. Мозг был утомлен не только недосыпанием, но и обилием самых разных чувств и мыслей. Роберт спустил ноги с кровати. Надо действовать.

Остановившись у комода жены, он принялся наугад выдвигать ящики и рыться внутри, хотя на самом деле не надеялся наткнуться на что-то полезное. Терпения хватило на пару минут. С воплем, исполненным боли и ярости, которые так долго копились внутри и наконец вырвались наружу, Роберт принялся выдергивать ящики и швырять их в стену. Потом кинулся к шкафу и стал срывать с вешалок одежду, пока на полу не выросла целая гора тряпья. Роберт пинал ее что было сил, не встречая никакого сопротивления со стороны мягкой ткани. Потом опустился на пол около кровати и обхватил руками колени. Опустив на них голову, наконец позволил себе расплакаться — глубоко, навзрыд. Напрасно Роберт старался избавиться от чувства вины, грузом висевшего на совести.

Глава 18

На объявления откликнулось гораздо больше народу, чем ожидала Бекки. Однако большинство только отвлекали полицию от дела. Многие звонили, утверждая, что видели женщину с тремя детьми на своей улице или в своем городе. Однако после подробных расспросов выяснялось, что дети не того возраста или не той национальности. Впрочем, такому большому семейству трудно оставаться незамеченным долгое время. Возможно, это направление расследования окажется решающим. Потом, но не сейчас.

Вот бы у кого-нибудь оказалась хорошая, четкая фотография детей. Поиски снимков с дней рождения одноклассников продвигались вяло, особенно потому, что каникулы закончатся только в понедельник. Самой удачной находкой оказалась фотография Билли, на которой мальчик стоит на голове, опираясь о стену, и вдобавок корчит гримасу.

Несмотря на все трудности, Бекки была рада, что расследование поручили именно ей. Для Бекки это была отличная возможность заслужить уважение коллег, и она не собиралась упускать такой случай. Рассказать Тому о Питере оказалось нелегко, но Бекки поступила правильно. Пусть лучше он узнает подробности от нее, чем наслушается сплетен от бывших коллег или старших офицеров. Постепенно боль начала притупляться. Место уныния и отвращения к себе заняло облегчение.

Отношения с Питером дарили Бекки много радости, но, когда Том принялся рассуждать о том, что было бы, заполучи она его в постоянные спутники жизни, Бекки стало почти противно. Питер непременно упал бы с пьедестала, на который она его возвела, и что бы тогда от него осталось? Из привлекательного мужчины, наделенного властью, каким Бекки видела его в коридорах Службы столичной полиции, Питер превратился бы в человека, оставляющего трусы на полу ванной или засыпающего с открытым ртом перед вечерними новостями. Интересно, надолго бы хватило их отношений?

Радуясь, что у нее более чем достаточно других поводов для размышлений, Бекки вернулась к насущным проблемам. Сейчас главное — дело.

Услышав тихое покашливание, Бекки подняла глаза и увидела около своего рабочего стола молодого констебля. Бекки понятия не имела, сколько он там простоял.

— Извини, Ник. Задумалась. Пытаюсь представить, как рассуждала Оливия Брукс. Ты что-то хотел?

— Насчет загранпаспортов, мэм… Мистер Брукс сказал, что у жены и детей их не было. На всякий случай решили проверить, и оказалось, что он говорит неправду. И у миссис Брукс, и у Жасмин есть паспорта, оба получены в течение последних полутора лет. Но у младших детей загранпаспортов действительно нет. Решил, что вам будет интересно.

Бекки нахмурилась. Выходит, Роберт врал? Или загранпаспорта были получены без его ведома? Если Оливия и впрямь уехала за границу, как же двое младших детей? Бекки в задумчивости прикусила нижнюю губу. Заметив, что Ник продолжает маячить около стола, снова повернулась к столу:

— Еще какие-то новости?

Ник кивнул, молодое лицо сияло полной энтузиазма улыбкой. Неужели Бекки уже в том возрасте, когда констебли кажутся неразумными малышами? Во всяком случае, Ник производил именно такое впечатление.

— Опросили соседей. В основном ничего примечательного, но женщина из дома напротив поделилась интересными наблюдениями. Вот два особенно важных момента. Во-первых, соседка клянется, что Роберт Брукс вернулся домой в ночь со среды на четверг, около двух часов. У Бруксов сбился сенсорный фонарь. За две недели миссис Престон неоднократно просыпалась оттого, что луч светит прямо в окно ее спальни. В первый раз сенсоры среагировали на лису. Но в ночь со среды на четверг фонарь включился оттого, что подъехала машина Роберта Брукса. Автомобиль у него достаточно приметный. Миссис Престон утверждает, что хозяин припарковался на подъездной дорожке и вошел в дом. Соседка почти уснула, но тут фонарь зажегся снова. Она решила не обращать внимания, но, когда свет загорелся в третий раз, встала посмотреть, что происходит, и увидела, как мистер Брукс въезжает в гараж. То же самое произошло вчера ночью, когда ему пришло в голову проехаться до Энглси, но об этом мы знаем.

Бекки сделала пометку в блокноте. Странно. Роберт настаивал, что оставался в Ньюкасле до пятницы. Сначала их интересовали его передвижения в течение первой недели — той самой, когда он предположительно навестил жену на Энглси. А теперь сомнения возникли по поводу второй недели, и все дело предстало в совершенно новом свете. Тут надо разобраться. Но прежде чем уличить Брукса в обмане, необходимо проверить, покидала ли его машина парковку отеля. А значит, требуются записи камер видеонаблюдения.

— Продолжай, Ник. Что еще удалось выяснить?

— Похоже, миссис Престон — старушка любопытная. На прошлой неделе, когда миссис Брукс отдыхала на Энглси, миссис Престон проходила около их гаража. Там сбоку есть узкая дорожка, она нам ее показала. Миссис Престон утверждает, что отвозила на место мусорный контейнер Бруксов. Он стоял у калитки начиная с вечера пятницы. Видимо, миссис Брукс выставила его перед отъездом, чтобы мусор забрали, но, по мнению миссис Престон, бак на тротуаре портил вид улицы. Короче говоря, сбоку в стене гаража есть маленькое окошко, и соседка заглянула в него. Внутри стояла машина миссис Брукс, «фольксваген-жук». Однако у миссис Престон создалось впечатление, что хозяева в отъезде уже несколько дней. Она постучалась в дверь, но никто не открыл. После этого миссис Престон каждый день заглядывала в гараж, и машина все время стояла на прежнем месте. А в четверг утром соседка ожидала увидеть рядом с автомобилем Оливии Брукс машину Роберта Брукса, однако ее там не оказалось.

Бекки сложила пальцы домиком и опустила на них подбородок.

— Не знаешь, на этой неделе рядом с домом Бруксов выставляли мусорный контейнер?

— Нет. Во всяком случае, миссис Престон его не видела. Впрочем, она призналась, что во вторник ее все утро не было дома. За это время миссис Брукс вполне могла выкатить его, а когда мусор забрали, увезти обратно.

— Молодец, хорошо поработал. Ну и что ты обо всем этом думаешь?

У Бекки имелись свои соображения, однако она полностью разделяла точку зрения Тома Дугласа: даже в самой нелепой догадке может прятаться рациональное зерно.

— Ну, мэм… Если миссис Брукс действительно уезжала на неделю на Энглси, как же она добралась туда без машины?

Глава 19

От размышлений Тома отвлек противный звук вибрирующего телефона. Ему никак не удавалось определиться с основной версией произошедшего. Однако, стоило Тому увидеть, кто звонит, досаду как рукой сняло. Лео.

— Привет, Лео. А я тебе набирал. Видела пропущенный звонок?

— Да, но звоню не поэтому, — ответила она. Спокойный голос и небрежный тон были призваны подчеркнуть, что это вовсе не разговор двух влюбленных. — Вернее, и поэтому тоже, но главная причина другая.

Разумеется. Лео на все готова, лишь бы продемонстрировать, что не намерена бежать к нему по первому зову. Том улыбнулся, ожидая объяснений.

— Боюсь, у меня для тебя плохие новости.

Том оперся локтями о стол. Лео не склонна драматизировать — если говорит, что новости плохие, значит, так оно и есть.

— Вчера ночью кто-то проник в твой коттедж, — продолжила Лео. Голос зазвучал мягче. — Мне очень жаль, Том. Понимаю, тебе сейчас не до того. Элли с Максом говорят, что сигнализация не сработала, они бы обязательно услышали — всегда спят с открытыми окнами. Полчаса назад проезжали мимо твоего дома и заметили, что окно открыто, а под ним валялись обрывки бумаги и еще какой-то мусор — видимо, сквозняком вынесло. Элли и Макс решили посмотреть, в чем дело…

Элли звали сестру Лео, которая жила рядом с коттеджем Тома в Чешире. Сам он приезжал на выходные, и то изредка, а в последнее время совсем перестал там бывать. Элли и ее муж Макс любезно согласились следить за домом, пока хозяин в Манчестере — то есть постоянно.

Между тем Лео еще не договорила.

— Так вот, они позвонили в полицию. Только что приехал твой старый приятель Стив. Узнал, в чей дом залезли, и решил разобраться лично. Элли с Максом все еще там, но они не уверены, удобно ли звонить тебе на работу по личному вопросу, вот и обратились ко мне. Обещала все передать.

Лео попала в точку — Тому было совершенно некогда этим заниматься. И вообще, в коттедже не было ничего ценного. Разве что пара картин, которые брат купил, желая выгодно вложить деньги. Но Том сомневался, что кому-то о них известно, вдобавок по виду этих полотен не скажешь, что они представляют ценность.

— Что украли? Макс заметил, чего не хватает?

— В этом и проблема. Вроде бы все на месте — по крайней мере, на первый взгляд. Макс удивился, что воры не взяли твой айпэд и компьютер в кабинете. Но, хотя видно, что в коттедже кто-то побывал — бумага по всему полу раскидана, — дорогие вещи лежат, где лежали.

— Сигнализация точно не сработала?

— Элли и Макс утверждают, что да. Они бы наверняка услышали. Я точно помню, как перед отъездом ты ее включал. Я же тогда была с тобой. И Макс сказал, что с тех пор в дом не заходил. Ограничивался, как он выразился, обходом прилегающих территорий.

— Поверить не могу, что сигнализация вышла из строя, она же совсем новая. И фирма ее устанавливала проверенная.

— Ты не приносил домой документы с работы? Дело может быть в них — по крайней мере, так думает Макс. Ведь единственное, что пострадало, — бумаги.

Эта версия вызывала у Тома большие сомнения.

— Иногда беру папки домой, но на следующий же день возвращаю. Конечно, делаю записи, но вряд ли они могут кому-то понадобиться. — Том примолк, решая, как поступить. — Слушай, Лео, у нас тут сегодня полный аврал. Будь другом, позвони Максу и попроси, чтобы проследил за мерами безопасности. Со Стивом поговорю сам, пусть его ребята выяснят, почему не среагировала сигнализация. Приехать пока не смогу, сначала надо с новым делом разобраться.

— Хорошо. Будет сделано. Ну ладно, пока, — ответила Лео.

— Подожди, — выпалил Том и сразу пожалел о своем порыве. Ну почему все время получается, будто эти отношения ему одному нужны? — Я ведь зачем звонил… Хотел сказать, что освобожусь поздно. Но если сходишь в магазин, с радостью приготовлю ужин на двоих. Как тебе идея?

— Неплохая, — произнесла Лео тем же самым тоном, каким рассказывала о проникновении неизвестных в коттедж. Том надеялся хотя бы на маленький проблеск радости. Ну что ж, хоть досады не услышал. — Присылай список. Придешь, когда сможешь.

— Договорились. Будет время — скину эсэмэску. До встречи.

Том повесил трубку. Да, забот невпроворот — тут тебе и Оливия Брукс, и загадочные взломщики, и Леонора Харрис.

Хотя у Тома имелись проблемы поважнее, он не успокоился, пока не поговорил с другом Стивом Корби, инспектором полиции Чешира. Надо же было узнать, что об этом происшествии думает профессионал. После разговора с Лео Том побеседовал со Стивом, и оказалось, что в его коттедже поработали профессионалы. Внутрь проникли, вынув стекло из рамы в кабинете, а оказавшись в доме, сумели отключить сигнализацию. Что касается бумаг, то они оказались разбросаны по всему коттеджу оттого, что стекло неизвестные на место не вернули, а этой ночью в Чешире дул порывистый ветер.

К счастью, Макс вызвался позаботиться о том, чтобы такого больше не происходило. Том решил, что отправится в Чешир в первый же выходной день. Может, получится уговорить Лео составить компанию. Разумеется, под благовидным предлогом — почему бы не проведать сестру?

Том терялся в догадках, что могло понадобиться взломщикам в его доме. Звучит парадоксально, однако пропажа ценных вещей не смущала бы так сильно, как отсутствие следов ограбления. Но пока Том ничего не мог предпринять, поэтому с облегченным вздохом переключился на чужие проблемы.

Войдя в оперативный штаб расследования, Том огляделся по сторонам. Все без исключения были заняты делом, а Бекки разговаривала с одним из молодых констеблей. Лицо у нее было серьезное и напряженное. Неужели удалось что-то нащупать?

— Как дела, Бекки? Новости есть?

Бекки нахмурилась и, едва заметно кивнув, зашагала к своему столу. Том последовал за ней.

— Не уверена, имеет это отношение к делу или нет, но с Энглси только что звонила миссис Эванс. Мой номер ей дали в местной полиции. Хочет поговорить о чем-то важном, причем желательно «не с полицейским, а с полицейской». Так и сказала.

— Наверное, что-то вспомнила. Не пойму, по какому поводу встревоженный вид? — поинтересовался Том.

— К телефону подошел Ник. Говорит, у миссис Эванс был такой голос, будто она плакала. Хозяйка пансиона была явно чем-то расстроена. Я не тревожусь, просто гадаю, что могло довести ее до слез? Впрочем, лучше спросить у нее самой.

Бекки села за стол и взглянула на листок бумаги, где Ник записал номер миссис Эванс. Взяла телефон и набрала номер. Том сел напротив и по репликам Бекки попытался понять, о чем речь, но особо не преуспел.

— Не расстраивайтесь, миссис Эванс. Уверена, вы ничего плохого не сделали. Нет, все нормально, честное слово. Просто расскажите, как все было, и постарайтесь передать разговор поточнее.

Затем Бекки долго молчала, но через пару минут удивленно округлила глаза.

— Вы нам очень помогли, миссис Эванс. Спасибо огромное. Вы правильно сделали. Вам не о чем беспокоиться. У вас не осталось другого экземпляра фотографии?

Фотографии? Неужели им наконец-то повезло и хоть где-то обнаружился снимок детей?

— Пожалуйста, сообщите имя женщины, которая вам ее прислала. И, если можно, координаты. Буду вам очень признательна. Да, ручка есть. И бумага. — Бекки улыбнулась и покачала головой. — Да-да, я все поняла, миссис Эванс. Не волнуйтесь. Нет, повторять не надо. Будут вопросы — позвоню. Еще раз спасибо, и, ради бога, перестаньте казнить себя. Вы поступили совершенно правильно.

Бекки положила трубку, и Том выжидательно посмотрел на коллегу.

— Посиди две минуты. Нужно отдать кое-какие распоряжения, — выпалила Бекки, вскакивая из-за стола. — А потом еще раз наведаюсь к мистеру Бруксу. Ты со мной? Тогда расскажу по дороге.

Бекки быстрой походкой направилась к Райану, который, кажется, был единственным человеком, не висевшим на телефоне. Бекки протянула ему листок бумаги и что-то сказала, но Том ни слова не расслышал.

— Готов? — спросила Бекки, схватив сумку и ключи. Движения ее были энергичны и решительны. С самого начала расследования Том не замечал в ее манере такой уверенности.

— Готов, — ответил Том.

Что бы там ни рассказала миссис Эванс, лицо Бекки пылало праведным гневом.

Глава 20

Бекки твердо вознамерилась сесть за руль, не удосужившись узнать мнение Тома. Однако он не мог вечно избегать ее машины. Оставалось утешаться тем, что в Манчестере движение не такое напряженное, как в Лондоне, где он имел удовольствие испытать все прелести поездки с Бекки в качестве водителя. По дороге она поделилась всем, что рассказала миссис Эванс, время от времени вставляя собственные возмущенные комментарии. Однако это не мешало Бекки лихо петлять по дороге, обгоняя другие машины и давя на тормоз за секунду до столкновения со встречным автомобилем.

— Ну, что скажешь? — наконец спросила она, нисколько не смущенная количеством аварий, которых удалось избежать лишь чудом. Том, вцепившийся в поручень, чтобы не болтало из стороны в сторону, понадеялся, что правильно уяснил основную мысль.

— Ну, Брукс — подонок, это и так ясно. А вообще-то подозрительная история. Что будем делать?

Бекки закусила нижнюю губу.

— С радостью бы его допросила, но, по-моему, тебя он боится больше. Видела, как Брукс на тебя поглядывает. Не знает, чего ожидать. А я всего лишь глупая женщина, какая от меня угроза? Если не возражаешь, поручаю вести переговоры тебе, а сама буду смотреть и слушать — вдруг замечу что-то важное?

Именно это Том и хотел предложить, но боялся обидеть Бекки. Продолжить обсуждение они не успели: Том с облегчением увидел впереди дом Бруксов. Бекки резко затормозила, да так, что машину занесло.

— Про ноутбуки и паспорта лучше помалкивать, — решила Бекки. — Если обрушим все и сразу, будет труднее оценить его реакцию.

Том согласно кивнул. Они вышли из машины и направились к крыльцу. И тут раздался противный скребущий звук, будто кто-то царапал чем-то металлическим по очень твердой поверхности.

— Фу! Это что было? — скривилась Бекки.

— Сосед землеройную машину осваивает. Сразу слышно, делает успехи, — усмехнулся Том. Парень явно захотел сэкономить, решив, что справится без помощи профессионалов. Тут раздалось громкое ругательство, и машина резко заглохла.

Роберт открыл почти сразу, будто ждал гостей. Взгляд у него был безумный.

— Ну что? — спросил он. Глаза казались тусклыми и безжизненными. Том никак не мог понять, что означает выражение лица Брукса.

— Боюсь, найти вашу жену и детей пока не удалось. Но удалось выяснить кое-что очень важное.

Роберт распахнул дверь во всю ширь и жестом пригласил их войти. На лице вновь появилась уже привычная презрительная гримаса. Брукс стоял, опустив голову, и глядел на Тома исподлобья. При этом вид у него был достаточно зловещий. Он замер в центре коридора. Ни пройти в комнату, ни сесть не предлагал, только запер за ними дверь. Между тем снова заработала землеройная машина.

— Ну? — поторопил Роберт.

— Сегодня утром вы побывали в пансионе миссис Эванс на Энглси и разговаривали с хозяйкой, — начал Том.

Роберт сунул руки в карманы и прислонился к стене.

— И что тут нового? Эту тему мы уже обсуждали.

— Верно, мистер Брукс. Но не могли бы вы повторить, что именно сказали миссис Эванс?

Том заметил, как Роберт напрягся. Видимо, догадался, что полиции стали известны подробности.

— Спрашивал, зачем она сказала, что я навещал Оливию десять дней назад, когда ничего подобного не было и быть не могло. Миссис Эванс подтвердила, что раньше меня не видела.

— Она и гостя не видела. Ее с ним не знакомили.

— Может, и не знакомили, инспектор, но владельцы пансионов все подмечают. Гостя она разглядела хорошо и уверена, что это был не я.

— Неужели? Что еще она вам сказала?

— К чему вы клоните?

Роберт тщетно пытался изобразить растерянность.

— Бросьте, мистер Брукс. Хватит притворяться. Миссис Эванс сказала вам, что мужчина, представившийся Робертом Бруксом, провел ночь в номере вашей жены. Правильно? Гость приехал не к кому-то, а к Оливии Брукс.

Губы Роберта плотно сжались, небрежная поза сменилась вызывающей — ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди.

— По-вашему, я должен повторять такие вещи? Признаться, что жена изменила мне с другим мужчиной?

— Если честно, да, — ответил Том. — Требуете, чтобы вашу жену и детей нашли как можно скорее, а сами утаиваете важную информацию.

Роберт промолчал.

— Вы не только утаили от нас этот факт, но и заставили миссис Эванс ввести полицию в заблуждение. Более того — она утверждает, будто вы ей угрожали.

Роберт фыркнул:

— Ну уж и угрожал. Инспектор, я всего лишь попросил ее не рассказывать об этом мужчине. Хотел защитить доброе имя Оливии.

— Вы обещали сделать так, чтобы постояльцы обходили пансион миссис Эванс стороной. Угроза физической расправы — не единственный способ запугивания, мистер Брукс. Говорить, что вы напишете разгромные отзывы о ее пансионе на всех сайтах, куда заходят потенциальные гости, и расскажете, что она устроила у себя в заведении… так сказать… бардак… Уверен, тут миссис Эванс поскромничала, на самом деле вы выразились по-другому… Я считаю, что это бесчестный и грязный трюк.

Роберт переводил взгляд с Тома на Бекки и обратно, однако продолжал хранить молчание.

— Как давно вы узнали, что у вашей жены роман? И какова была ваша реакция?

— Не было у Оливии никакого романа. Она бы не по… — Роберт оборвал себя на полуслове.

— Что вы хотели сказать? «Она бы не посмела», мистер Брукс? — уточнил Том.

Роберт вскинул руку и почесал в затылке. Том видел, в каком взвинченном состоянии тот находится. Том открыл папку и достал фотографию, но взял ее так, чтобы Роберту было не видно.

— Вам удалось заставить миссис Эванс взять свои слова обратно. Возможно, вы даже сумели убедить себя, что хозяйка пансиона в самом деле ошиблась и гость ночевал в другом номере. Но кое в чем вы правы. Миссис Эванс действительно успела украдкой поглядеть на мужчину, когда тот поднимался по лестнице. Хозяйка призналась, что не осмелилась сообщить эту подробность вам, но у человека, зашедшего в комнату вашей жены, была не европейская внешность. Насчет национальности миссис Эванс не уверена — то ли с Ближнего Востока, то ли мулат. Не догадываетесь, кто бы это мог быть? Есть предположения?

Роберт покачал головой:

— Нет, конечно! Наверное, она все это на ходу сочинила.

Том показал Бруксу фотографию, которую Бекки передала ему в машине.

— Узнаете, мистер Брукс? — спросил Том.

Роберт поглядел на снимок, и губы сжались в тонкую нитку.

— Да.

— Будьте добры, назовите имя.

Роберт некоторое время помолчал, а когда наконец заговорил, казалось, слова давались ему с большим трудом.

— Дануш Джахандер. — Брукс устремил на Тома холодный, ничего не выражающий взгляд. — Зачем вы принесли его фотографию?

— Насколько хорошо вы знали Дануша Джахандера? — спросил Том.

Роберт помотал головой:

— Ни разу не встречал. Только снимки видел. Когда познакомился с Оливией, у нее вся квартира была ими завешана. Прямо зал славы.

— Если не ошибаюсь, вы купили эту квартиру у жены… вернее, у будущей жены? — уточнил Том.

— Да. Так мы и встретились.

— Поправьте, если что-то путаю, но, кажется, и вы, и ваша жена, и Дануш Джахандер учились в Манчестерском университете. Во всяком случае, нам точно известно, что именно там Оливия познакомилась с мистером Джахандером. И что же, вы их там ни разу не видели?

Губы Роберта искривились в усмешке.

— Инспектор, вы хоть представляете, сколько студентов в Манчестерском университете? К тому же я был ботаником, целыми днями сидел за компьютером. Человеком стал, только когда на первую работу устроился. Понял — если хочу чего-то достичь, надо учиться общаться, другого выхода нет. Потом встретил Оливию, и она сделала из меня примерного семьянина, каким теперь и являюсь. А почему вы спрашиваете про Джахандера? Он давным-давно уехал.

— Вы очень удивитесь, если скажу, что, возможно, к вашей жене в Энглси приезжал именно Дануш Джахандер?

Тут Роберт как будто расслабился. Выражение лица у него было такое, будто Брукс услышал что-то забавное.

— Что же тут смешного, сэр?

Роберт опустил глаза.

— Да нет, ничего. Просто Джахандер исчез много лет назад. Сбежал, и ни слуху ни духу. С чего бы ему вдруг объявиться на Энглси?

— Ну, ни слуху ни духу — это вы преувеличили. Брат Дануша Джахандера говорит, что общался с ним.

Роберт резко вскинул голову. Кажется, новость его неприятно удивила. Настороженно прищурился, но ни слова не сказал.

— Нужно обсудить еще один вопрос. Может, присядем? — предложил Том.

Роберт покачал головой:

— Не надо, я постою. Говорите.

— Хорошо. Расскажите про ваши семейные поездки на Энглси. Сколько раз вы там были и где останавливались?

Роберт выдохнул сквозь сжатые губы. Видимо, счел вопрос не имеющим отношения к делу.

— Мы там много лет отдыхаем. Раньше останавливались в пансионе в Моэлфре. Иногда ездили все вместе, а если я был занят, Оливия отдыхала одна с детьми. Там безопасно. Хозяйка нас хорошо знала.

— Ну-ка, объясните еще раз, почему вы решили сменить пансион и выбрали бухту Семас?

— Я уже говорил. В последний раз мы отдыхали в Моэлфре летом, а потом, в октябре, Оливия хотела забронировать номер, но, когда позвонила, включился автоответчик. Сообщили, что пансион закрывается на неопределенное время в связи с болезнью хозяйки. Оливия передала мне телефон, чтобы я сам послушал. Голос был незнакомый, и мы решили, что хозяйке, видно, совсем плохо — даже обращение записать не смогла. Тогда Оливия поискала и нашла другой пансион. Я заходил на их сайт в Интернете и все проверил. Летом собирался ехать вместе с Оливией и детьми.

— Выходит, жена успела побывать там без вас три раза — в октябре, на Пасху и на прошлой неделе? А вы в первый раз посетили пансион миссис Эванс только в эту субботу, рано утром? Я ничего не перепутал?

— Нет. Вы мне эти вопросы в тысячный раз задаете.

— Пансион в Моэлфре располагается в доме под названием Дубовый коттедж? — спросил Том.

— Не припомню, чтобы говорил об этом, но — да.

— Верно, мистер Брукс, не говорили. По этому поводу мы обратились к местной полиции.

— Тогда зачем спрашиваете?

— Уж не знаю, удивит вас эта новость или нет, но пансион работает в обычном режиме. Хозяйка была очень разочарована, когда ваша жена отменила бронь. Кстати, она совершенно здорова и прекрасно себя чувствует.

Роберт нахмурил брови.

— Может, Оливии просто надоело в Моэлфре? Такое ведь может быть?

— Или ваша жена выбрала новый пансион, чтобы спокойно встречаться с любовником. На предыдущем месте этот номер не прошел бы — хозяйка слишком хорошо вас знает.

— Полная чушь, — фыркнул Роберт.

— Думаете? Еще миссис Эванс упомянула, что у нее была фотография вашей жены, которую вы забрали. Вам ведь известно, что мы не располагаем ни единой фотографией Оливии Брукс и детей? С ног сбились, стараясь найти хоть одну для объявлений о пропаже. Почему вы не передали снимок нам?

Роберт смутился и уставился в пол. Похоже, ответить было нечего.

— Пожалуйста, принесите фотографию Оливии. Мы сделаем копии и, как только сможем, вернем ее вам.

Когда Роберт поднял глаза, выражение его лица напугало Тома. Глаза сужены, рот сжат еще плотнее, чем раньше. Голос прозвучал тихо, но резко:

— У меня нет фотографии. Я ее порвал.

Глава 21

Роберту начало казаться, что полицейские никогда не уйдут. Нарочно держал их на ногах в коридоре, но это не помогло. Старший инспектор с трудом сдержал раздражение, когда Роберт сказал, что уничтожил фотографию. А эта дамочка, инспектор Робинсон, пялилась на него, точно под микроскопом изучала.

Роберт схватил ключи с кухонного стола и направился в кабинет. По пути к книжному шкафу включил компьютер, чтобы успел загрузиться. Сдвинув книги в сторону, открыл спрятанный за ними потайной ящик и достал кожаную папку для документов. Роберт положил ее сюда в день, когда они переехали в этот дом, и с тех пор ни разу не доставал. С сердитым хлопком задвинул ящик обратно и вернул книги на место. Засунул папку в сумку и взялся за телефон.

— Такси? Пришлите, пожалуйста, машину к церкви Святого Петра на Брум-Роуд. Если можно, через двадцать минут. — Помолчав, прибавил: — Имя — Пол Браун. Спасибо.

Нервно взглянув на часы, Роберт щелкнул по ярлыку в левом нижнем углу экрана. Открылся видеофайл. Роберту просто хотелось посмотреть его еще раз. Вот она, ходит по кухне, занятая обычными хлопотами. Разгрузила посудомоечную машину, заварила чаю… Какая же она все-таки красивая! У Роберта рука не поднималась удалить этот файл — так же, как и все остальные. Но он понимал, что придется. Вдруг раздался треск, и экран погас, снова став черным. Что за?.. Роберт потянулся к настольной лампе и щелкнул выключателем. Никакого эффекта. Наверное, пробки выбило. Черт, как не вовремя…

Роберт торопливо прошел через кухню и направился в гараж. Протиснулся между стеной и капотом машины Оливии, подобрался к электрическому щиту и открыл дверцу. Все рычажки находились в положении «включено».

— Средневековье какое-то, — пробормотал рассерженный Роберт. Теперь надо проверять, есть ли электричество у соседей, или одному ему так «повезло». Только этого не хватало. Роберт физически ощущал, как поднимается давление.

Распахнув дверь, пронесся по дорожке и вышел на тротуар. Замер, уперев руки в бока, и поглядел по сторонам, не видно ли других озадаченных жильцов. Ну, хоть один плюс — только сейчас Роберт обратил внимание, что у соседа в первый раз за выходные стало тихо. Увидев, как тот заглядывает в только что выкопанную яму, растерянно почесывая в затылке, Роберт окликнул его:

— Что, тоже электричество отключили?

— Вот дерьмо! Значит, тебя тоже вырубило? Извини, приятель. Это я виноват. Кстати, как дела? Про Оливию ничего не слышно? Наверное, и так с ума сходишь, а тут еще я… Уж прости.

Почувствовав, как внутреннее напряжение достигает критической точки, Роберт рванулся на соседскую дорожку.

— Что значит — ты виноват? Ты что наделал, идиот?

Сосед удивленно уставился на него:

— Расслабься, Роберт. Случайно перерезал кабель. Донна уже звонит в аварийную службу. Наверное, скоро приедут. Извини за беспокойство. Особенно сейчас.

Ну конечно, теперь про исчезновение Оливии вся улица знает. Полицейские ни одного дома не пропустили, в каждый зашли. Еще не легче. Обычно Роберт не удостаивал вниманием своего придурка соседа, но сейчас едва удерживался, чтобы не придушить этого типа.

— Ты хоть представляешь, как мне сейчас нужен компьютер? Секунды дороги! — проорал Роберт.

Сосед был совершенно ошарашен, но уже через секунду перешел в нападение:

— И нечего на меня орать! Я не нарочно, понял? А криком делу не поможешь.

— Дебил недоразвитый! — ответил на это Роберт и повернул обратно к дому.

Но сосед явно хотел, чтобы последнее слово осталось за ним. Сделал пару шагов вперед и завопил в спину Роберту:

— Извини, конечно, но твои проклятые кипарисы своими корнями мне всю дорожку разворотили! Если б не они, ничего этого не было бы! Но я молчал! Да уж, неудивительно, что от тебя жена сбежала!

Роберт развернулся, чувствуя огромное желание дать подонку по зубам, но с крыльца за ними с открытым ртом наблюдала Донна. Будет драка — сразу вызовет полицию. Учитывая, что один из них как раз дежурит на улице, наблюдая сцену из машины, для этого ей даже звонить никуда не придется. А у Роберта не было времени со всем этим разбираться. Ни слова не говоря, развернулся на каблуках и зашагал к себе в дом.

Перепрыгивая через две ступеньки, добежал до спальни, по пути захватив еще одну сумку из пустующей комнаты и пройдясь по одежде Оливии, раскиданной по полу. Открывая ящики, Роберт доставал только самое необходимое. Пользоваться кредитной картой за пределами города не следует, придется задержаться, чтобы снять максимальную сумму со всех четырех. На первое время хватит. До офиса он доедет на такси, а потом позаимствует одну из служебных машин. До понедельника ее точно никто не хватится, и даже тогда отсутствие автомобиля вряд ли сочтут подозрительным. Роберт запишет машину на кого-нибудь, кто сейчас в отпуске.

Он взял фотографию, которую снял со стены пансиона миссис Эванс. Роберту она была больше не нужна, но бросать снимок — тоже не дело, иначе найдет полиция. Теперь, когда у Роберта появился план, сразу стало спокойнее. Оставалась только одна проблема — компьютер. Хотя, если подумать, ничего компрометирующего там нет. Полиция, конечно, не поймет, но это их проблемы.

Две минуты спустя вещи были собраны. Роберт вышел на террасу, прошел в дальнюю сторону сада и, перебравшись через забор, зашагал вперед, через поле.

Глава 22 ВОСКРЕСЕНЬЕ

Для Тома Дугласа воскресенье было обычным днем недели, ничем не отличавшимся от других. В полиции выходных не существовало, поскольку преступники не выказывали желания отдохнуть от трудов по субботам и воскресеньям. Поэтому в семь тридцать Том уже был в оперативном штабе.

Не мешало бы съездить в Чешир и разобраться, что произошло в коттедже, но Оливия и трое ее детей до сих пор не отыскались, и вообще, было во всей этой истории что-то очень неприятное. Вчерашний день тянулся нескончаемо долго, а после общения с Лео усталость и чувство досады только усилились. С одной стороны, когда речь зашла о взломщиках, Лео была само сочувствие — даже вызвалась съездить в Чешир и все уладить. Но с другой, единственное, чего хотелось Тому, — лечь с ней в постель, заняться любовью, а потом спокойно проспать всю ночь бок о бок. И на какую-то секунду Тому показалось, что его мечта вот-вот осуществится.

Лео купила простые ингредиенты, требующиеся для приготовления курицы с маскарпоне и соусом из белого вина. Это блюдо Том мог состряпать за две минуты. Готовка всегда его успокаивала. И в квартире Лео Тому очень нравилось — открытое пространство лофта, стена из голого кирпича, прочные, надежные балки. Квартира располагалась в одном из старых реконструированных манчестерских складов. Ремонт был выполнен с большим вкусом, и в каждом уголке чувствовалась индивидуальность Лео.

Пока Том готовил, они переговаривались. Лео сидела, уютно расположившись на диване с бокалом красного вина, по цвету почти совпадавшим с темной помадой. Сколько Том ее знал, Лео никогда не носила цветных вещей — только черное и белое. Однако, как ни парадоксально, каждый раз ей удавалось создать оригинальную комбинацию. Единственным ярким пятном была помада, иногда — массивное красное ожерелье или бордовый педикюр. Ногти на руках Лео в такой цвет не красила. А вчера на ней были узкие белые брюки и блузка без рукавов в черно-белую полоску. Последняя вещь была одновременно и свободной, и облегающей фигуру при каждом движении. Лео не стала распрямлять длинные темные волосы — Тому больше всего нравилось, когда они вились свободно. Пока он поджаривал курицу в оливковом масле и рассказывал, как прошел день, Лео была вся внимание.

— Ну и что тебе подсказывает интуиция? Забудь про улики. У тебя очень хорошо получается смотреть на ситуацию со стороны, с которой другим и в голову не приходит, — посоветовала Лео.

— У меня от этого Роберта Брукса мурашки по коже. Да и не только от него — от всей ситуации. Я ведь разговаривал с пропавшей — с Оливией — примерно девять лет назад.

Добавив белого вина и положив на сковородку пару лавровых листов, Том начал резать эстрагон и по ходу дела рассказал про все случаи, когда Оливия и ее семья попадали в поле зрения полиции.

— Между прочим, я ведь так и не поверил, что с родителями Оливии произошел несчастный случай. И Оливия тоже.

— И что ты предпринял? — спросила Лео. Вполне закономерный вопрос.

— Ничего.

Лео нахмурилась — это было совсем не похоже на Тома Дугласа, которого она знала.

— Слушай, я честно пытался. Но, насколько мы могли судить, их смерть была никому не выгодна, разве что самой Оливии. А она была совершенно уничтожена. И упорно настаивала на том, чтобы в обстоятельствах произошедшего разобрались как следует. Повторяла, что у отца был пунктик по поводу сигнализаций. Так оно и оказалось. В доме была установлена охранная сигнализация последнего поколения, а столько датчиков дыма я вообще нигде не видел.

Том налил на сковородку куриного бульона и принялся помешивать блюдо.

— Ничего подозрительного наши ребята не обнаружили. Охранная сигнализация была отключена, но, по словам Оливии, родители часто ее выключали, когда были дома. Никаких признаков взлома и незаконного проникновения. Пришлось отступиться.

— Оливия тогда уже была замужем? — уточнила Лео.

— Нет. Они с Робертом недавно познакомились, но он ждал ее на старой квартире и позвонил узнать, почему Оливия задерживается. К телефону подошел я. Когда сказал, что случилось, мигом примчался и все спрашивал, чем помочь.

Решив, что соус достиг нужной консистенции, Том взбил маскарпоне, потом добавил эстрагон и черный перец.

— В общем, так и осталось чувство незавершенности. Думали — вдруг тут не обошлось без сбежавшего гражданского мужа? Но доказательств не нашли, и вообще, никто не знал, где он.

Тому было хорошо известно, что Лео интересно все, связанное с его работой. Особенно с тех пор, как она надумала снова пойти учиться. Когда они познакомились, Лео занималась лайф-коучингом, и весьма успешно — несмотря, или, наоборот, благодаря отстраненности и способности взглянуть на дело трезво, без эмоций. Однако это качество распространялось не только на рабочую, но и на личную жизнь Лео. Она всегда производила впечатление холодной и неприступной. Недавно сестра убедила Лео принять сумму денег, достаточную для обучения в университете. Лео решила заняться судебной психологией, хотя, чтобы освоить эту непростую область, понадобятся годы. Наверное, поэтому Лео с таким интересом слушала рассказы Тома и пыталась понять образ мышления преступников. Но вот ужин был готов, и Тому больше всего хотелось просто отдохнуть.

— Хватит разговоров про работу. Давай поедим спокойно.

Лео радостно вскочила с дивана. Готовить она не любила, зато поесть — очень даже. Взглянула сначала на свою тарелку, потом на Тома и, игриво улыбнувшись, взяла нож и вилку. Потом наклонилась к нему:

— Том Дуглас, ты супер. Приятно, когда у мужчины есть что-то, кроме хорошенькой мордашки.

Таких комплиментов Тому еще не делали, но, пока Лео в благодушном настроении, он был готов выслушивать что угодно. За едой болтали о пустяках. Лео рассказывала, как целый день искала идеальную лампу в угол гостиной, а когда Том ужаснулся такой бесполезной трате времени, принялась подшучивать над его отношением к магазинам в целом и мебельным салонам в частности. Том никогда не скрывал, что вопросы, связанные с дизайном интерьеров, ставят его в тупик. Когда нужно было обставить манчестерскую квартиру, нанял специалистов. Так же поступил и с домом в Чешире. Лео не понимала, как вообще можно поручать подобные вещи посторонним людям, и тщательно подбирала для своего лофта каждую мелочь.

Так они продолжали дружескую перепалку. Слушая ее мягкий голос и сдержанный смех, Том почувствовал, как постепенно расслабляется. Конечно, пришлось обсудить неприятную историю с проникновением в коттедж, но, когда Лео пообещала съездить туда завтра же утром, Том со спокойной совестью отложил тревоги по этому поводу на потом.

Играла тихая ненавязчивая музыка. Исполнителей Том не знал, но голоса звучали нежно и успокаивающе. Одна песня его особенно заинтересовала. Том слышал ее и раньше, довольно давно, однако такой голос трудно забыть.

— Лео, кто это поет?

— Джуди Цуке. Называется «Останься со мной до рассвета». Песня старая, но мама ее обожала. Всегда напевала, когда мыла посуду.

Услышав название, Том затаил дыхание. Хотелось думать, что это намек, но Том уже заранее предвидел, чем закончится вечер. Тем же, что и все остальные вечера, проведенные с Лео. Их влекло друг к другу так, что воздух был наэлектризован от напряжения. От каждого прикосновения по телу Тома пробегала дрожь, и он был уверен, что Лео испытывает то же самое. Но каждый раз она останавливалась в последний момент.

Том нехотя поднялся с дивана, собираясь уходить. Тут Лео протянула руку и удержала его за локоть.

— Останься, Том, — попросила она.

Том посмотрел на нее сверху вниз и намотал на палец густую прядь шелковистых волос Лео.

— А что будет завтра? — спросил он.

Лео только пожала плечами. Минутная слабость прошла, она снова облачилась в защитный панцирь. Том понимал, что это значит. Он может провести ночь, занимаясь с Лео любовью и все сильнее попадая под власть ее чар, но на другой день она будет вести себя как ни в чем не бывало. Они так и останутся друзьями, которые время от времени — по настроению Лео — спят вместе. Лео не в первый раз предлагала остаться, но, хотя соблазн был велик, Тому удавалось его побороть. Пока.

Он наклонился, коснувшись губами ее лба, взял Лео за подбородок и нежно поцеловал в губы. Он скорее почувствовал, чем услышал тихий стон. На секунду Лео закрыла глаза. Потянулась к нему, и Том помог ей встать, придержав за локти. Лео всем телом приникла к нему.

— Так что насчет завтра? — прошептал Том ей на ухо и почувствовал, как спина Лео едва заметно напряглась.

— Отношения — это не мое. Сам знаешь.

Пришлось выпустить ее из объятий — что еще ему было делать? Ясно одно — ситуацию пора менять. Долго так продолжаться не может. Если Том сдастся — Бог свидетель, именно этого ему и хотелось, — они так и будут находиться в непонятных отношениях, и Тому придется все время подстраиваться под переменчивые настроения Лео. Есть два пути — или дождаться, пока она будет готова, или уйти, как бы тяжело ему это ни далось.

Вот почему в это солнечное воскресное утро Том злился на себя и не мог сдержать досады. Несмотря ни на что, он совершенно потерял голову от женщины, в принципе не способной на более серьезные отношения, чем одна совместная ночь.

— Доброе утро, начальник. Прием, земля вызывает Тома Дугласа! Что, ночь была бурная?

Том вздрогнул. Мог бы догадаться, что Бекки тоже придет пораньше. Постаравшись взять себя в руки и выкинуть из головы все мысли о Лео, он с радостью заметил, что постепенно Бекки снова становится сама собой — энергичной и немножко дерзкой.

— Да уж, очень бурная — все думал о нашем деле. Перебирал факты и так, и этак, но толку никакого. Что за человек Роберт Брукс? И вообще, запутанная история. Он, по-моему, неуравновешенный. Если узнал, что жена изменяет, мог ей что-нибудь сделать. Хорошо, допустим. А дети куда подевались? Может, проверить, нет ли у Брукса еще какой-нибудь недвижимости? Вдруг окажется, что он их там прячет? Если они живы, конечно.

— Ну, свою гипотезу уже излагала. Не знаю как, когда и почему, но Роберт убил Оливию. Остается надеяться, что хотя бы дети целы и невредимы.

Между тем потихоньку начал собираться народ. Зевая, коллеги рассаживались за рабочие столы. Пока не удастся разыскать детей, на свободные вечера и выходные рассчитывать не приходится. Ребята из команды включали компьютеры, проверяли автоответчики. Оперативный штаб медленно оживал.

Краем глаза Том заметил, как Райан Типпеттс победоносно вскидывает кулак.

— Есть! — воскликнул он.

Буквально выдернув из принтера лист бумаги, с торжествующей улыбкой направился к Тому. Кажется, Райан распечатал какую-то фотографию.

— Доброе утро, инспектор Дуглас. Упорный труд, как всегда, принес свои плоды.

Типпеттс прямо-таки излучал самодовольство. Том лишь кивнул, ожидая продолжения. Если и удалось чего-то добиться, трудолюбие Райана тут, скорее всего, ни при чем.

— Вчера почти весь день пытался связаться с женщиной, которая сфотографировала Оливию на Энглси.

Райан явно работал на публику — то энергично кивал, то поводил головой из стороны в сторону. Точь-в-точь игрушечная собачка — таких сажают на панель в машине.

— Ну и?.. — поторопил Том.

— Вот, пожалуйста!

Райан с гордостью продемонстрировал фотографию. Том и Бекки внимательно поглядели на снимок, потом снова на Райана.

— Как видите, качество оставляет желать лучшего. По словам женщины-фотографа, Оливия отвернулась — видимо, не хотела, чтобы ее снимали. Но три четверти лица все же попали в кадр. По этой фотографии миссис Брукс вполне можно узнать. Ну что, отдадим для объявлений?

Не сводя глаз с самодовольного лица Райана, Том протянул руку за фотографией. Посмотрел еще раз, проверяя, не ошибся ли.

— Райан, я ведь ничего не путаю? Ты знаешь Оливию Брукс, девять лет назад ты ездил к ней на вызов со мной, а еще через семь лет — с детективом Стенли?

— Да. У этой семейки вечно все не слава богу.

— Внимательно посмотри на фотографию, Райан. По-твоему, это Оливия Брукс? — спросил Том.

— Женщина, которая фотографировала пансион, говорит, что да. Этот снимок она отправила хозяйке, и его же стащил Роберт Брукс.

На лице у Райана появилось озадаченное выражение. Хоть он и не понимал, в чем дело, но чувствовал, что желанный триумф ускользает, как песок сквозь пальцы.

— Значит, с этой женщиной вы разговаривали два года назад, констебль Типпеттс? Присмотритесь как следует.

Том едва сдерживал негодование.

— Ну да, вообще-то и правда не очень похожа, но женщины все время что-то с собой делают, на то они и женщины…

Том отвернулся, едва скрывая отвращение.

— Доставай ключи, Бекки. Понятия не имею, что это за особа, но даже после стольких лет уверен на сто процентов — это не Оливия Брукс.

Глава 23

Сотрудники выдвигали одну версию за другой. Бекки попросила Тома остаться и ввести команду в курс дела, а сама поехала к Роберту Бруксу. Нужно было убедиться, что перед ними та самая фотография, которую Роберт забрал у миссис Эванс, а потом спросить, знает ли он женщину на снимке, а главное, зачем ей выдавать себя за Оливию. Есть и еще один важный вопрос — почему, черт возьми, Роберт ничего не сказал полиции? По крайней мере, теперь понятно, почему предполагаемая измена жены не особо расстроила Брукса. Если в пансионе под именем Оливии останавливалась другая женщина, какая разница, кто у нее ночевал?

Роберт Брукс скрывал от полиции слишком многое. Сначала Бекки послушает, какие нелепые отговорки он еще выдумает, а потом решит, что предпринять. Пожалуй, пришло время вызвать мистера Брукса на официальный допрос. Конечно, оснований для ареста пока нет, а значит, они не имеют права его задерживать, чем Роберт с радостью воспользуется. Но Бекки поклялась, что Брукс сухим из воды ни выйдет. Что бы он ни совершил, Роберту придется за это ответить.

Бекки уже несколько месяцев не ощущала такой бодрости и прилива сил. Глупый, нелепый роман с Питером Хантером оставил ее в расстроенных чувствах. Теперь, когда Бекки успокоилась и смогла взглянуть на ситуацию со стороны, она поняла, что ее больше всего беспокоило. Бекки переживала не из-за того, что Питер ее бросил, а из-за того, что угодила в такую банальную ловушку — юная, неопытная девушка влюбляется в сильного мужчину постарше. А самое обидное, что Бекки не была до такой степени юной и неопытной. Могла бы догадаться, чем все закончится. Теперь Бекки стыдилась своей наивности.

Вчера Том очень ее поддержал. У него вообще не было привычки осуждать людей. Возможно, причина в том, что мелкие ошибки простых обывателей не шли ни в какое сравнение со злодеяниями, с которыми Тому приходилось иметь дело по работе.

Подъезжая к дому Роберта Брукса, Бекки вспоминала, как они с Томом в первый раз встретились. Тогда они занимались делом Хьюго Флетчера, и Том был старшим следователем. Когда он только поступил в Службу столичной полиции, Бекки казалось, что ему очень грустно — должно быть, из-за недавнего развода. Но Том был полон энтузиазма и увлекал за собой всю команду. Однако со временем грусть никуда не девалась, да и энтузиазм исчез. В его манере появился легкий налет цинизма, которого Бекки раньше не замечала. Она не понимала, что случилось — возможно, причина в серьезном деле, которое Тому не удалось распутать. Но теперь старина Том снова стал прежним. От унылого, разочарованного типа не осталось и следа. Том снова был готов с головой погрузиться в работу.

Ну почему она не могла влюбиться в него? Бекки тихонько фыркнула. Нет, она легких путей не ищет. Зачем ей высокий, красивый, одинокий мужчина, который не считает окружающих пустым местом, когда есть женатый бабник средних лет, которому плевать на всех, кроме себя любимого?

Бекки свернула на узкую, обсаженную деревьями улицу, ведущую к дому Бруксов. Каждый дом здесь был построен по индивидуальному проекту, поэтому участки находились под разными углами к извилистой дороге. Бекки любила такие улочки — своеобразие намного интереснее, чем безликая массовая застройка. Но, как бы мило здесь ни было, Бекки передергивало при одной мысли о предстоящем разговоре с Робертом Бруксом. Постаравшись взять себя в руки, припарковала машину.

Вчера сразу несколько соседей заявили, что супруги Брукс обычно держат машины в большом, смежном с домом кирпичном гараже, но сегодня «ягуар» Роберта стоял на подъездной дорожке. Бекки порадовалась, что не слышно невыносимого шума землеройной машины, хотя сам агрегат по-прежнему виднелся из-за ограды. Видимо, у соседей наконец-то проснулась совесть.

Бекки уже доложили, что за ночь Оливия Брукс не объявилась. Она открыла дверцу машины и поразилась, как тихо вокруг. Единственное, что было слышно, — щебетание птиц на деревьях и далекое жужжание газонокосилки. Бекки подняла голову и увидела, что занавески в окне спальни Роберта и Оливии раздвинуты. Поэтому она с чистой совестью взялась за дверной молоток и громко постучала три раза. В ожидании ответа Бекки повернулась к двери спиной и принялась разглядывать дом напротив. Из окон отлично просматривается сад — вид не загораживают ни деревья, ни изгороди. Старушка, которая здесь живет — миссис Престон, — оказала следствию неоценимую помощь. Что ж, сразу видно — бдительности она не теряет. Хотя любопытная соседка стояла сбоку от окна, ее тень явственно виднелась на тонких шторах. Бекки с улыбкой повернулась к двери Бруксов. Постучала еще раз. Никакой реакции.

Вот черт. Брукс что, в ванной? Или нарочно не открывает? В дальнюю часть сада вела тянувшаяся вдоль стены гаража узкая дорожка — вне сомнения, та самая, по которой ходила миссис Престон, проверяя, на месте ли машина миссис Брукс. Бекки решила последовать примеру старушки. Подойдя и заглянув в окошко, нисколько не удивилась, увидев автомобиль Оливии на прежнем месте. Когда они были здесь с Томом, он поделился любопытным наблюдением. Для женщины с тремя детьми, двоим из которых еще требуются детские кресла, двухдверный «жук», мягко говоря, не самый удачный выбор. Означает ли это, что Оливия — импульсивная женщина, не задумывающаяся о последствиях своих поступков?

Обойдя гараж и оказавшись у задней стены, Бекки увидела дверь, которая, как она уже знала, вела в кладовку, а оттуда — на кухню. Бекки подергала ручку, но дверь была заперта. Она отправилась дальше и очутилась перед огромными стеклянными дверьми, ведущими на залитую утренним светом просторную кухню. Бекки такие очень нравились — удобно и готовить, и есть. Тут даже мягкое кресло стояло — можно с комфортом устроиться, книгу почитать… Не кухня, а настоящий дом, все удобства под рукой. Однако на вкус Бекки помещение было слишком стерильным — это она бы точно исправила. На рабочих поверхностях ничего не валяется, на стенах ни картин, ни фотографий. Даже детских рисунков на холодильнике нет. Все очень элегантно — кремовые шкафчики с глянцевыми дверцами, столешницы из черного гранита. Но все какое-то пустое, безжизненное, будто смотришь на экспонат с выставки интерьеров. Даже посуда в шкафчиках со стеклянными дверцами подобрана под цвет обстановки — все сплошь кремовое и черное. Бекки бы с радостью добавила сюда цвета — ярко-красный миксер, салатницы с яркими узорами, напоминающими о Средиземном море, зеленые или голубые стаканы. В общем, что-нибудь, что добавит сюда хоть немного жизни.

В остальном смотреть в кухне было особо не на что. Роберта Брукса не видно, следов недавнего завтрака — тоже. Хотя Бекки вынуждена была признать, что этот человек сразу убрал бы все тарелки и навел полный порядок. Роберт Брукс из таких, на его кухне по-другому быть не может.

Бекки принялась разглядывать огромный сад. Рядом с домом был разбит газон, на котором через равные промежутки располагались красивые цветочные клумбы. Изгородь из тиса отгораживала сад от остальной части обширного участка. На расстоянии виднелись лесенки, турники и детский домик. Бекки удивилась, что площадка для игр находится так далеко от дома. Разумнее было бы разместить ее поближе, чтобы Оливия могла следить за детьми из окна кухни. Впрочем, сад был очень живописен. Наверное, по вечерам тут просто блаженство — можно сидеть на широкой, выложенной каменными плитами террасе, потягивать из бокала холодное вино и вдыхать сладкие ароматы цветов.

Бекки снова повернулась в сторону дома. Ну и что теперь делать? На всякий случай решила проверить раздвижные двери на террасе, хотя не ожидала, что они окажутся открыты. Но ее ждал сюрприз — двери бесшумно разъехались в стороны, и Бекки шагнула на кухню, а потом задвинула их за собой.

Вокруг царила зловещая тишина. Казалось, она очутилась в заброшенном доме, куда много лет не ступала нога человека. Бекки ни разу в жизни не испытывала подобного ощущения — ей вдруг безумно захотелось убежать отсюда, и как можно скорее. Воздух казался застывшим, неподвижным, Бекки почувствовала, что задыхается. Резко развернувшись к дверям, раздвинула их во всю ширь и вдохнула полной грудью.

— Не валяй дурака, — сказала она себе.

Обернулась, почти ожидая увидеть в дверях неподвижную фигуру Роберта Брукса, наблюдающего за ней прищуренными глазами. Но никого не было. С облегчением выдохнув, Бекки шагнула вперед.

— Мистер Брукс, — позвала она. Ответом была тишина. Бекки рискнула заглянуть в гостиную, оттуда вышла в коридор. Снова повторила: — Мистер Брукс.

Никакого ответа. Пришлось подняться наверх. Нельзя же просто торчать посреди коридора. На то Бекки и следователь, чтобы расследовать и разбираться. Но от этого дома мороз по коже пробирал.

Бекки подошла к двери, ведущей в кабинет, и с удивлением обнаружила, что она открыта. Впрочем, хозяина внутри не оказалось. Только на экране компьютера мелькала разными цветами заставка. Бекки зашагала дальше.

— Мистер Брукс, — еще раз позвала она.

Заглянула в спальни, но и там никого не было. Наконец оказалась возле закрытой двери. Деликатно постучала, потом еще раз, громче. Произнесла:

— Мистер Брукс, это инспектор Робинсон. Вы здесь?

Наконец Бекки нажала на ручку и открыла дверь. Ахнув, окинула взглядом разгромленную комнату. Что тут произошло? И главное, куда провалился Роберт Брукс?

Глава 24

Софи Дункан машинально запихивала пакеты из супермаркета в багажник, но мысли витали совсем в другом месте. Софи была не уверена, купила ли все необходимое, и боялась, что, вернувшись домой, обнаружит — не хватает чего-то важного, и тогда придется возвращаться. Впрочем, походы в магазин не были для Софи слишком обременительной обязанностью. Она не уделяла выбору продуктов много внимания. Софи была не из тех, кто полжизни проводит на кухне. Нарочно приехала к самому открытию, чтобы избежать обычного воскресного наплыва покупателей. А ведь воскресенье считается днем отдохновения, или она что-то путает?

Софи повернула ключ в замке зажигания. По радио передавали местные новости. Снова говорили про Оливию Брукс и ее троих детей. Софи в который раз почувствовала смутное беспокойство, но отмахнулась от этого ощущения. С Оливией все будет в порядке. Что с ней может случиться?

Прошло полтора года с тех пор, как Оливия Брукс — впрочем, для Софи Дункан подруга всегда останется Лив Хант — неожиданно объявилась после семи лет молчания. Давненько у Софи не выдавалось такого хорошего дня. В то время в ее жизни наступила черная полоса. Софи было трудно смириться с тем, что в обозримом будущем она не сможет вернуться к активной службе. Казалось, она очутилась в теле другого человека. Кого-то хилого и слабого, ничуть не похожего на нее. К бессильной досаде Софи, это новое тело упорно не желало ей подчиняться.

День, когда пришла Лив, стал для нее настоящим праздником. На какое-то время Софи даже забыла о боевых ранениях. Когда раздался звонок в дверь, мама начала было вставать, но Софи тут же замахала рукой:

— Сиди, мама. Мне надо больше двигаться, а то до пенсии буду бумажки перебирать.

Проигнорировав произнесенное вполголоса «хорошо бы» — что еще ждать от мамы? — Софи медленно, но упорно направилась к двери. Они жили в доме тридцатых годов на две семьи. Открыв дверь, Софи ахнула от неожиданности:

— Лив! Не может быть! Ничего себе! Ну-ка, дай на тебя посмотреть. Как же я соскучилась…

Со слезами на глазах Лив оглядела Софи с головы до ног, оценивая плачевное состояние подруги. Софи попыталась разрядить обстановку — с криком «Ура!» исполнила нечто похожее на пируэт, вскинув здоровую руку и повернувшись вокруг своей оси на той ноге, что пострадала меньше. И конечно, чуть не упала.

— Ой, Софи, ты как? В новостях сказали, что вы эвакуировали людей во время атаки на дамбу, и тут рядом упал снаряд. Ты ведь поправишься?

— Конечно, заживет как на собаке. Травмы мелкие, просто их много, вот и все. Подлечусь и буду как новенькая. Да брось, Лив, не делай такое лицо. Улыбнись. Я ведь могла и не вернуться — некоторые мои товарищи не вернулись.

Тут Софи показалось, что она вот-вот потеряет самообладание, но годы тренировки взяли свое. Несмотря ни на что, она улыбнулась:

— Пошли, сядем, откроем бутылочку вина. Вот и повод появился…

Обняв подругу за талию, Софи увлекла ее за собой в гостиную.

— Мам, гляди, кто пришел.

— Ой, Лив, сто лет не виделись, — обрадовалась Маргарет, мама Софи. — А мы по тебе так скучали. Обе.

Выражение лица у подруги стало виноватым, и Софи пришла Лив на выручку:

— Ну, тут мы обе виноваты. Если б не сбежала на другой край света сражаться в битвах, которые, откровенно говоря, никакого отношения ко мне не имеют, все бы по-другому сложилось. Лив у нас молодец — замуж вышла, потомством обзавелась. Нормальная взрослая жизнь. А я, как мальчишка, все в войнушку играю.

В устах Софи это звучало легкомысленно, но на деле все было по-другому. Когда Софи уехала из Манчестера — сначала в Сандхерст, на офицерские курсы, потом к первому месту дислокации, — она старалась не терять связь с Лив. Но через несколько недель после отбытия Софи Лив перестала писать. Софи полагала, причина в том, что она не поддержала подругу, когда ушел Дэн. Но тогда она должна была улетать в Ирак. Нельзя заявить командованию Британской армии, что ты очень извиняешься, но никуда лететь не можешь — у тебя лучшая подруга переживает.

Поначалу от Лив пришла пара писем, но после смерти ее родителей переписка оборвалась. Софи понимала, что в такое тяжелое время подруге не до писем. Когда мама сообщила, что Лив выходит замуж за какого-то Роберта, Софи отправила поздравительную открытку, а к ней приложила длинное послание, желая новоиспеченной паре счастья и всяческого благополучия. И снова никакой реакции.

Но Софи была не из тех, кто затаивает обиду на долгие годы. Глупо тратить на это время. Главное, что Лив все-таки о ней вспомнила. Правда, выглядела подруга так, будто они в последний раз виделись не семь лет назад, а все семнадцать. Кожа вокруг глаз и рта казалась натянутой, будто за все эти годы Лив ни разу не улыбнулась, а задорный блеск глаз померк до слабого мерцания.

— Ну, я за вином. Посидим, новостями поделимся…

Софи захромала к двери.

— Нет, спасибо. Я за рулем. Меня дети ждут.

— О-о! Уже во множественном числе? Ну и сколько у тебя?

— Трое. Через полчаса надо в школу ехать, забирать…

— Ну, один-то бокальчик не повредит, — настаивала Софи, ухватившись за дверь для поддержки.

— Повредит. Почуют, что от меня алкоголем пахнет, — сразу в службу опеки позвонят. Объясняй потом, что всего бокал выпила.

— Ну, это ты загнула, — ответила Софи. Но, взглянув на Лив, без слов поняла — нет, подруга не драматизирует. — Ладно. Тогда чайку?

Тут с трудом поднялась мама Софи:

— Садись, я заварю. Уж чай принести мне по силам. Вам же надо о многом поговорить, а Лив, кажется, торопится.

Софи понадеялась, что подруга не услышала резкой нотки в мамином голосе. Она явно считала, что после такой долгой разлуки забегать в гости на пять минут некрасиво. Но ничего страшного, главное — начало положено.

— Ну, Лив, давай, рассказывай. Как муж, как дети, как жизнь? Мне все интересно. Когда на пороге тебя увидела, прямо офигела!

Неодобрительно пробормотав: «Что за выражения!», мама покинула комнату. Подруги переглянулись и улыбнулись друг другу. С годами связь никуда не делась.

— Нет, Софи, лучше ты о себе расскажи. Глазам не поверила, когда увидела твою фотографию в новостях. Вообще-то мы телевизор почти не смотрим, но тут включила на пять минут, а там — ты… Даже не представляю, через что тебе пришлось пройти.

— Не смотришь новости? Как же ты узнаешь, что в мире делается? Газеты читаешь?

— Это из-за Роберта. Не хочет, чтобы мне портили настроение. Говорит, плохие новости меня расстраивают. Вот он их и фильтрует — хорошие рассказывает, а об остальных молчит. Так он обо мне заботится. Но, когда Роберта нет дома, время от времени слежу за событиями. Ладно, не важно. Рассказывай.

И Софи рассказала про Ирак, Афганистан и службу в Разведывательном корпусе. Софи старалась рассказывать сухо и без эмоций, но не стала скрывать того факта, что любит дело, которому посвятила жизнь. Она понимала, что тараторит, но старалась закончить рассказ поскорее, пока мама не вернулась. Поведала про тот самый день — и про снаряд, и про кровавое побоище. Софи объявили чуть не героиней, но тогда погибло непростительно много народу, а она сумела спасти лишь нескольких. Услышав, как открывается дверь, Софи поспешно сменила тему:

— Помнишь, как мы познакомились? Ты была у себя в комнате в общежитии, исполняла радостный танец в честь прибытия в университет. Скакала между перевернутыми чемоданами, одежду в воздух подбрасывала… В общем, такое вытворяла!

Лив повернулась к маме Софи, изображая негодование.

— Ваша дочь явилась ко мне в комнату без стука. Просто молча стояла и наблюдала!

— Мама, жаль, что тебя там не было! Второй такой неряхи свет не видывал. И все сваливала на трудное детство — мол, столько лет прожила в одном доме с папой-аккуратистом, и теперь ее от порядка тошнит. Я потом С ней одежду по всей комнате собирала. А когда вместе квартиру снимали, уборку приходилось делать за двоих.

— Да, а еще ты мне очень милые записочки оставляла… Если ничего не путаю, примерно такие — «Оторви задницу от дивана, лентяйка» или «От свиньи и то грязи меньше». В общем, сплошные оскорбления. Зато весело было, правда?

Лив рассмеялась и стала почти похожа на девчонку, с которой Софи познакомилась много лет назад.

— Говори за себя. — Софи устремила на нее обвиняющий перст. — А вот мне иногда казалось, будто я — твоя нянька. У тебя же вообще тормозов не было, вечно лезла куда ни попадя. Чуть какой-то экстрим намечается — наша Лив тут как тут. И меня втянуть норовила. За тобой глаз да глаз нужен был. В тебя все парни Манчестера влюблены были, а я, как телохранитель, обороняла звезду от назойливых поклонников.

Лив улыбнулась:

— Не болтай ерунду. И вообще, с тех пор как Дэна встретила, других мужчин замечать перестала.

При упоминании о Дэне Лив сразу помрачнела.

— Бедная ты моя. Да, хреново тебе тогда было — извини, мам. Зато теперь совсем другое дело — заботливый муж, трое детей! Так и не узнала, куда делся Дэн?

— Нет. После той эсэмэски — ни ответа ни привета.

Софи кивнула и опустила взгляд на сцепленные в замок руки. Сомневалась, уместно ли сейчас рассказывать Лив, что ей удалось узнать, но скрытничать Софи не любила.

— Я тут встретила брата Дануша, Самира, — тихо произнесла она.

— Что?!

Софи сразу пожалела о своих словах. Она-то думала, что после стольких лет Лив к Дэну равнодушна. Но, судя по тому, как подруга подалась вперед, и по читавшемуся во взгляде нетерпению, — какое там!..

— Что он сказал? Где ты его встретила?

— В Дубаи. Подцепила мерзкую инфекцию в какой-то дыре — не помню в которой. Короче, отправили меня на самолете в Эмираты, в больницу. Когда сказали, что моего лечащегося врача зовут доктор Джахандер, сразу обратила внимание на знакомую фамилию. Вспомнила, как ты рассказывала, что Самир — врач. Впрочем, Джахандер — фамилия распространенная. Но, как только увидела, сразу узнала. Мы же с ним раньше встречались, помнишь? Самир приезжал читать брату мораль — как он смеет позорить семью, живя во грехе с распущенной местной девицей, вместо того, чтобы, как подобает, жениться на двоюродной сестре? Или что-то в этом роде.

Судя по выражению лица, Лив отлично помнила Самира. Но вскоре после этого подруга узнала, что беременна. Даже если Дануш и собирался уехать из Манчестера после получения докторской степени, то планы пришлось менять.

— Самир работает в больнице Дубаи. Там он зарабатывает на жизнь, а еще каждый год ездит волонтером в бедные районы Ирана. Мне он понравился.

Софи считала — Оливия имеет право знать, что Самир говорил о Дануше. И она все рассказала. Может, это наконец поможет подруге избавиться от бесплодных мечтаний, которые сохранились даже через столько лет.

Когда Софи договорила, Лив едва боролась со слезами, а через пару минут заявила, что ей пора. Софи была не уверена, увидит ли давнюю подругу снова. В тот раз она не стала спрашивать, почему Лив не отвечала на ее письма. Этот разговор состоялся намного позже и сопровождался гораздо большим количеством слез.

Но все это было давно. Время пролетело быстро, однако с тех пор произошло очень и очень многое. Софи встряхнула головой, выныривая из воспоминаний. Пора подумать о будущем. Скоро она снова вернется на службу. Софи сделали бесчисленное количество операций на ноге, и несколько последних привели к значительному улучшению. Оставалось дождаться, когда нога заживет. Но даже во время реабилитации Софи не теряла времени даром и закончила курсы пушту — именно этот язык предпочитают использовать для общения между собой талибы. А еще Софи радовалась возможности побыть рядом с мамой, за которую очень беспокоилась. Артрит усугублялся с каждым днем. Хорошо, что они установили в доме лестничный лифт, и теперь мама может без проблем подниматься и спускаться с одного этажа на другой.

К тому времени, как Софи вернулась из Афганистана, у нее накопились довольно приличные сбережения. Софи хотела отложить эту сумму, чтобы в случае чего у мамы были деньги на черный день. Но мама отказалась наотрез и не взяла ни пенни: она считала, что Софи должна оставить деньги себе. Теперь Софи поняла, что это и к лучшему — за последний год от сбережений почти ничего не осталось. Как бы она стала объяснять маме, на что истратила столько денег?

Софи припарковалась рядом с маминой серебристой «фиестой». За руль этой машины не садились уже два года, но расставаться с ней мама не собиралась — мол, автомобиль пригодится, когда она снова сможет водить. Все понимали, что на это рассчитывать не приходится, однако ни у кого не хватало духу сказать такое Маргарет в лицо.

Вынимая из багажника продукты, Софи продолжала думать о своих многочисленных заботах и тревогах. Придерживая пакеты коленом, Софи повернула ключ в замке и крикнула:

— Мам, это я!

Мама не ответила. Наверное, спит. Софи вернулась к машине, собрала остальные пакеты и отнесла на кухню. Надо все положить в холодильник. Но сначала Софи решила проверить, как там мама. Она остановилась у подножия лестницы. Лифт был наверху, а значит, искать маму в гостиной не было смысла.

— Мама, — тихо позвала она. Если и правда спит, будить ни к чему. — Принести тебе чаю с печеньем?

Тишина.

— Спасибо, Софи. Очень мило с твоей стороны.

И тут у нее волосы на голове зашевелились. Голос, ответивший со второго этажа, никак не мог принадлежать маме Софи.

Глава 25

Как только Бекки сообщила, что Роберта Брукса в доме нет, но машина на месте, Том велел вызывать криминалистов. Учитывая состояние, в котором Бекки обнаружила спальню, нельзя было исключать ни одного варианта, включая незаконное проникновение. Что и говорить, возможность как следует осмотреть дом представилась очень удачная, пусть даже выяснится, что Роберт просто вышел прогуляться через черный ход. Но это предположение Том отмел сразу. Брукс сбежал. Смылся.

— Вот черт, — пробормотал Том. Он должен был это предвидеть. Но у них не было оснований проводить более серьезную проверку, чем стандартный обыск. На данном этапе слишком рано переворачивать дом вверх дном. Каким бы подозрительным ни казалось поведение Роберта Брукса, сначала надо официально вызвать его на допрос, и только потом принимать решение относительно более обширного обыска.

А эта женщина, которая останавливалась в пансионе под именем Оливии? Может, Роберт заплатил ей, чтобы изобразила его жену? Что, если таким способом он хочет скрыть, когда на самом деле пропала супруга? Однако миссис Эванс утверждает, будто фальшивая Оливия Брукс отдыхала в ее пансионе целых три раза. Нужно как можно скорее выяснить личность неизвестной женщины. Когда Том думал о ней, его каждый раз что-то настораживало, но что — никак не мог сообразить. А тут еще загадочный ночной гость. Кто он? Еще одна пешка в игре Роберта?

Машину Том вел неаккуратно — торопился поскорее добраться до дома Бруксов. От «хороших» новостей голова кругом шла — ситуация с Лео, взлом в чеширском коттедже, а теперь еще Роберт Брукс сделал ноги. На безопасном вождении удалось сосредоточиться, только когда Том едва не сшиб велосипедиста — последний, правда, ехал не по своей полосе. Но через пять секунд от дороги отвлек звонок мобильного телефона. Том нажал кнопку на консоли:

— Том Дуглас.

— Том, это Лео. Я у тебя в коттедже. Разговаривать можешь?

— Надо же. Рано ты выехала, как я погляжу. Спасибо за помощь. Очень ценю.

— Ну да. Восьми еще не было. Что-то не спалось. — Том решил умолчать о том, что не ее одну мучила бессонница. — Том, как ты думаешь… — Лео запнулась. Том ждал. Тут раздался вздох. — Нет, не сейчас. В другой раз обсудим. Ладно, к делу. Макс и Элли уже прибрались и решили вопрос с сигнализацией, но впечатление такое, будто взломщиков интересовали именно бумаги. Один из встроенных шкафов вообще сверху донизу разворотили, даже паркет разобрали. Понятия не имею зачем. Все остальное цело.

Видимо, причина в том, что кабинет в коттедже — единственная комната с паркетными полами, эту часть к дому пристроили несколько позже. В остальных помещениях полы были из каменных плит.

— И на чердаке побывали, — продолжила Лео. — Все коробки перевернуты. Мы с Максом ходили смотреть, но я не хотела рыться в твоих бумагах, так что даже не спрашивай, пропало что-то или нет.

— Ройся сколько угодно, Лео. У меня там ничего секретного, так что не стесняйся. И уборку делать необязательно. Как только разберусь с делом, сразу приеду и наведу порядок сам. Но неплохо бы выяснить, что именно искали неизвестные. Наоборот — смотри все, что хочешь, милая.

Том тут же закусил нижнюю губу и скривился. «Милая»? Да что на него нашло? Оставалось надеяться, что Лео спишет подобное обращение к женщине на северный диалект и не будет искать за ним скрытых смыслов. Впрочем, чего уж тут скрытого, все предельно ясно.

Лео, естественно, ответила как ни в чем не бывало:

— Договорились. Я тут все посмотрю. Что-то обнаружу — перезвоню. Ты сегодня очень занят?

— Не то слово. Наш приятель Роберт скрылся в неизвестном направлении, весь оперативный штаб на уши поставили.

— Может, вечером увидимся? — спросила Лео. Голос прозвучал чуть робко. Том не знал, как реагировать. Обычно Лео была не из тех, кто робеет. Она старалась ни при каких обстоятельствах не показывать слабости.

— Посмотрим.

Том не собирался нарочно изображать неприступность — он и в самом деле не знал, будет ли свободен сегодня вечером.

— Хорошо. Где меня найти, ты знаешь. Если будет очень поздно или сильно устанешь, звонить необязательно. Встретимся, когда тебе будет удобно. Удачи с расследованием.

Лео отсоединилась, и Том принялся гадать: неужели она наконец прониклась к нему доверием? Впрочем, в их отношениях Лео была не единственной, кому трудно довериться партнеру. После развода Том приходил в себя очень долго, а пару лет назад неосмотрительно сблизился с женщиной, с которой у него не было никаких надежд на совместное будущее. Впрочем, Лео обо всем этом не знала.

Том удивленно вздрогнул, обнаружив, что сворачивает на улицу, на которой жили Бруксы. Видимо, на автопилоте доехал. Осмотревшись, Том заключил, что Бекки хорошо поработала. Улица была запружена машинами. Вне сомнения, обыск идет полным ходом. Теперь у полиции наконец-то появился шанс выяснить, что на самом деле происходило в семействе Брукс.

Глава 26

Хотя Том уже несколько раз побывал в этом доме и успел порядочно наследить, лишний раз затруднять экспертам работу ни к чему. Поэтому перед входом он облачился в специальный одноразовый костюм из полипропилена и бахилы, похрустывающие при каждом шаге. Том сразу направился в сторону кухни. Он был уверен, что Бекки именно там. И точно — она как раз беседовала со старшим экспертом, здоровенным чернокожим парнем, с лица которого не сходила улыбка. Джумоке Озоба — впрочем, все звали его просто Джумбо — объяснял всем, кто спрашивал, что обожает чувство неизвестности, ему всегда было любопытно, что его ждет. На каждое следующее место преступления Джумбо выезжал с радостным нетерпением — так шестилетний ребенок ныряет под рождественскую елку за подарками. Чем больше улик обнаруживал Джумбо, тем шире становилась улыбка. Надо сказать, что энтузиазм его был заразителен. Естественно, Джумбо сразу мрачнел, если речь шла об убийстве, но это место преступления было для него идеальным. Работа мечты — в доме ни тел, ни пострадавших, а что именно надо искать — вообще непонятно.

Впрочем, Том опасался, что тела все же обнаружатся, однако поспешно отмахнулся от этой мысли. Том обратил внимание, что щеки у Бекки раскраснелись, и она большими глотками пила из бутылки воду. Потом надо отвести ее в сторонку и спросить, все ли в порядке, но сначала следует поговорить с Джумбо.

— Привет, Джумбо. Рад тебя видеть. Вижу, у нас тут сегодня собралась команда мечты.

Джумбо рассмеялся:

— Точно. Для тебя — все самое лучшее. Чего не сделаешь для друга? Уже не терпится приступить. — Джумбо тоненько рассмеялся — такой звук никак не ожидаешь услышать от крупного чернокожего мужчины. Том не смог сдержать улыбки, когда Джумбо продолжил, с довольным видом потирая огромные руки в перчатках: — На первый взгляд ничего достойного внимания. Посмотрим, что удастся найти.

Джумбо покосился на террасу и взглянул на Тома, вопросительно вскинув брови. Оба поняли друг друга без слов, однако Том искренне надеялся, что раскапывать сад не придется. Широкими шагами Джумбо покинул кухню, собираясь раздавать инструкции своим людям. Том подошел к Бекки.

— Ты как? — спросил он. Бекки рассеянно посмотрела на него, однако сразу же сосредоточилась.

— Извини. Все нормально. Просто воображение разыгралось. Когда зашла в дом, возникло какое-то странное ощущение, будто в морге очутилась. Сама не поняла почему. Тишина была какая-то зловещая. Казалось, будто вот-вот на тело наткнусь, и не на одно. Когда криминалисты приехали, вздохнула с облегчением. Хотя этот ваш Джумбо меня, если честно, ошеломил. В первый раз такого эксперта вижу.

— Он лучший. Скоро сама убедишься, — произнес Том, подходя к окну и глядя в сад. — Как думаешь, Роберт и вправду сбежал или просто отправился на долгую пешую прогулку?

Бекки покачала головой:

— Сбежал. Я чувствую. Наши люди установили, что Роберт выбрался из сада через забор. Для обычной прогулки немного эксцентрично, не находишь? На мягкой земле обнаружили отпечаток ботинка, а еще Роберт принес из игровой зоны пластиковый детский стульчик.

— Вопрос в том, почему Брукс сбежал именно сейчас? Что мы такого узнали? Возможно, Роберт испугался разоблачения и решил, что пора рвать когти? То есть он соврал о местонахождении жены, а когда мы узнали правду, запаниковал? Или ему не понравилось, что кто-то сфотографировал женщину, выдававшую себя за Оливию Брукс? Вдруг, сами того не подозревая, мы подобрались совсем близко к разгадке? Надеюсь, что так. Надо как можно скорее найти детей.

— Роберт напуган — это факт. Понял, что он у нас главный подозреваемый, — согласилась Бекки. — Осталось узнать, как он поступил с Оливией и детьми.

Том покачал головой. С предыдущей версией все было намного проще — Оливия завела любовника и тайком встречалась с ним в пансионе. Но участие другой женщины, которая на протяжении длительного времени целых три раза отдыхала там под именем Оливии Брукс, предполагало мистификацию поистине грандиозных масштабов. Но чья это затея? Такое впечатление, будто Роберт был совершенно ошарашен, узнав, что Оливия ни разу не приезжала в пансион миссис Эванс.

Бекки указала на пустую бутылку из-под воды:

— Пойду выброшу. Заодно узнаю, как идут дела. Наверху жуткий беспорядок, будто в спальне дрались. Правда, Джумбо утверждает, что на драку не похоже. Ну ладно, ему виднее.

Когда Бекки ушла, до Тома донесся безошибочно узнаваемый голос Гила Теннанта. Должно быть, решил покопаться в компьютере Роберта Брукса, прежде чем криминалисты начали увозить технику, требующую особо пристального внимания.

— Доброе утро, инспектор Дуглас, — поздоровался Гил, входя на кухню. Что касается обуви, Гилберт снова не разочаровал. Из-под бахил виднелись стильные бордовые кеды, явно подобранные под цвет рубашки или брюк — под пропиленовым костюмом было не разобрать.

— Привет, Гил. Прости, что выдернули в воскресенье. С Бекки говорил?

— Конечно, говорил. Сказала, что мистер Брукс запирает кабинет на ключ. Любопытно узнать, что за тайны он там скрывает. — Гил потер руки.

— Брукс упоминал, что его компьютер защищен паролем. Для тебя это обстоятельство представляет затруднения? — уточнил Том.

Гил с самодовольным видом вскинул подбородок, и Том понял, что более полного ответа не дождется.

— Хорошо, что электричество наконец появилось. Вчера днем гениальный сосед Роберта Брукса перебил кабель. Будем надеяться, на сегодня он от землеройных работ воздержится, — произнес Гил.

— Том! Можно тебя на минутку? — раздался где-то в доме перекрывавший общий гул голос Джумбо. Все тут же притихли — поняли, что удалось обнаружить нечто важное. Обогнув Гила, Том, перепрыгивая через две ступеньки, устремился наверх. Бекки — следом. Джумбо был в хозяйской спальне.

— Быстро ты управился. Даже по твоим стандартам. Ну, что там?

Джумбо что-то держал в руках, но поначалу Том не обратил на этот предмет внимания — его слишком ошеломил масштаб разрушений.

— Тут что, табун пробежал? — спросил он.

— Ах да. Сейчас объясню. Бекки… Инспектор Робинсон, вы не против, если буду звать вас просто Бекки? — Не дожидаясь ответа, Джумбо продолжил: — Бекки решила, что тут была драка, но похоже, что весь этот беспорядок устроил один человек. Судя по всему, он стоял здесь, — Джумбо шагнул влево, — выдергивал ящики и швырял через комнату. Вещи бросали только с этой точки. Кровать чуть примята — на ней кто-то сидел. С вешалок сдернута только женская одежда. Видимо, мистер Брукс был раздражен и решил выпустить пар.

Да уж, выпустил так выпустил. Всю комнату разнес.

— Может, он что-то искал? — спросил Том.

— Не похоже. Когда ищут, присутствует система. Но… — Джумбо сделал паузу и широко улыбнулся. — Если и искал, то очень плохо. Как видите, одни ящики перевернуты, другие просто брошены на пол. Смотрите, что мы нашли приклеенным к дну одного из них.

Джумбо протянул Тому два предмета, уже упакованные в пластиковые пакетики. Внутри оказались загранпаспорта. Том вопросительно взглянул на Джумбо.

— Это британские загранпаспорта, первый — на имя Оливии Брукс, второй — Жасмин Джахандер. Не знаю, поможет вам это или нет, но в обоих — иранские визы. На октябрь.

Поскольку Том и Бекки приехали каждый на своей машине, обратно в оперативный штаб возвращались также по отдельности. У Тома это обстоятельство вызывало немалую досаду — ему очень хотелось поделиться соображениями с Бекки. То, что у Оливии и Жасмин есть загранпаспорта, они уже знали, хотя Роберт весьма категорично утверждал обратное. Оливия явно прятала документы от мужа. Но если в октябре они с дочерью ездили в Иран, с кем же оставались мальчики?

Когда Роберт объяснял, что ни Оливии, ни детям загранпаспорта не нужны, Тому показалось, что он говорил искренне. Понятно, почему Оливия спрятала паспорта — относительно иранских виз Роберт явно был не в курсе. Если Джумбо сделал такое открытие в первые же пять минут, что еще может скрываться в этом доме? Впрочем, Том быстро получил ответ на свой вопрос. Раздался звонок, и на дисплее высветилось слово «Джумбо».

— Привет! Только не говори, что за час распутал все преступление.

Шутил Том лишь отчасти.

— Ха! Не поверить, какой мы тут компромат нарыли. Погоди, ты еще с Гилом не разговаривал! Парня прямо распирает, все утро заставляет моих ребят по стремянкам лазить…

— По стремянкам? — озадаченно переспросил Том. — Какое стремянки имеют отношение к компьютерам?

— Пусть Гил сам рассказывает. Не хочу лишать его удовольствия. А вообще-то, если серьезно… Не нравится мне все это, Том. Очень не нравится. В чем дело, пока не разобрался, но в этом доме за красивым фасадом такое прячется… И чем дальше в лес, тем больше дров. — Джумбо помолчал, потом глубоко вздохнул. Видно, уже начал выстраивать предположения. — Ладно, вернемся к голым фактам, версиями займемся потом. Уже получили выписки по картам и счетам?

— Пока нет. Только запрос отправили. А что?

— Особенно меня интересуют покупки, сделанные за последнее время в магазине «Джон Льюис». В мусорном баке нашли пакет с логотипом. Кстати, это оказался чуть ли не единственный предмет, который там обнаружили, впрочем, этим вопросом ты уже занимался. Наверху обнаружили несколько вещей из «Джона Льюиса», все еще в упаковке. В комнате мальчиков лежит пододеяльник, на котором нарисован паровозик, и розовая пижама — видимо, для девочки.

— Ну, и что тут подозрительного? — уточнил Том, не в силах скрыть, насколько озадачен.

Ответом был раскатистый хохот Джумбо:

— Думаешь, совсем заработался, а, Том? Нет, просто возможно, что одновременно с этими вещами было куплено кое-что другое. Одна из моих девчонок осматривала кухню и заметила, что все ножи в подставке на месте и стоят ровно. Однако она у нас барышня дотошная и педантичная — других не держим, — поэтому не поленилась, достала их все и сняла отпечатки пальцев. Причем обратила внимание, что Бруксы пользуются ножами Сабатье — ну знаешь, с тремя стальными заклепками на ручке? Так вот, оказалось, что все их ножи — Сабатье Диамант. Кроме одного. Причем на вид от остальных практически не отличишь, но на самом деле этот нож куплен в «Джоне Льюисе».

На Тома такая наблюдательность произвела впечатление. Да, девушка способная, но какая следствию польза от этой информации?

— Знаю, о чем ты думаешь, — прокричал Джумбо — на заднем плане что-то сверлили. — Но самое интересное то, что на всех ножах есть только отпечатки Оливии, и никого больше. За исключением этого самого ножа из «Джона Льюиса», на котором мы нашли только отпечатки Роберта. Одно из двух — или нож очень тщательно вымыли, и после этого его никто, кроме Роберта, не трогал, или вещь приобретена совсем недавно.

Том уже заранее предвидел, что за этим последует.

— Следов крови нет — кстати, на остальных ножах тоже. Мы проверили. Но похоже, что нож из «Джона Льюиса» приобрели в качестве замены старому, и произошло это совсем недавно. Вот почему хочу проверить, кто купил нож и когда. А когда разберемся с остальным, обработаем все люминолом. Что еще остается делать?

По голосу Том почувствовал, что Джумбо больше не улыбается.

— Думаете, что обнаружите следы крови? — тихо спросил Том.

— Честно? Не знаю. Но этот нож поневоле наводит на нехорошие мысли. Куда подевался тот, старый, из набора? Вдобавок получается, что об Оливии уже больше двух недель ни слуху ни духу. Единственный, кто утверждает, будто общался с ней, — ее муж, но показания Роберта Брукса доверия не вызывают.

— Согласен, — ответил Том.

— Ладно, буду держать тебя в курсе.

И Джумбо дал отбой, как раз когда Том въехал на парковку. Не дай бог окажется, что Роберт прикончил всю семью. Тогда окажется, что Том упустил убийцу.

Глава 27

Бекки, фонтанируя бурной энергией, ворвалась в оперативный штаб. Она поверить не могла, что позволила себе настолько расклеиться в доме Бруксов. Бекки с двумя здоровыми амбалами справиться могла, если придется — и приходилось, — а тут испугалась пустого дома. Удивительно, насколько собственные переживания способны лишить человека сил и целеустремленности. Ну ничего. Она еще отыграется. Бекки не намерена проливать слезы, подобно нервной барышне восемнадцатого века, и падать в обморок от каждого шороха. Не дождетесь.

Решительно стиснув зубы, она прошагала к рабочему столу. Том поднял на нее взгляд и кивнул. Радовался, что к Бекки снова вернулась уверенность. Всего несколько недель назад приехала в Манчестер жалкой размазней, а теперь — совсем другое дело. Местные ребята еще не видели настоящую Бекки Робинсон.

— Учитывая новый поворот в деле, хочу собрать всех вместе. Обсудим, что мы имеем на данный момент. Ты же не против?

Прежде чем он успел ответить, Бекки пришло сообщение, и практически одновременно завибрировал телефон Тома. Джумбо писал следующее: «Вы оба должны это видеть. В комнате Жасмин нашли альбом, вот рисунок». Прилагалась фотография. Бекки открыла файл и уставилась на дисплей. Потом подняла глаза на Тома.

— Черт, — пробормотала Бекки.

Она перекинула фотографию с телефона на свой компьютер и, склонившись над столом, принялась увеличивать ее так, чтобы можно было разглядеть все детали. В крупном формате картинка выглядела так же тревожно, как и в мелком. Бекки быстро распечатала ее в нескольких экземплярах и протянула один лист Тому.

— Что он с ними сделал? — спросила Бекки, не ожидая услышать ответ. Тому известно не больше, чем ей.

Бекки молча подошла к пробковой доске, на которую прикрепляли фотографии и улики, и повесила туда рисунок. В комнате стало тихо. Все повернулись к Бекки, почувствовав — что-то случилось. Рисунок из альбома Жасмин ничуть не уменьшил решимости Бекки, но теперь на сердце лег тяжелый груз. Опасение, что она не смогла спасти этих детей, почти превратилось в уверенность.

Все молча собрались вокруг пробковой доски, и Бекки приколола к ней остальные распечатки. Том отодвинул кресло на колесиках, подошел поближе и замер, опершись о край стола. Прежде чем заговорить, Бекки еще раз поглядела на картинку. Им уже говорили, что в школе Жасмин учится хорошо, а теперь оказалось, что для такого возраста художественные способности у девочки развиты выше среднего — каждая деталь была прописана четко и тщательно.

На рисунке была изображена крошечная комнатка. Вот два задних угла и три стены, которые Жасмин заштриховала темно-серым. Окон не видно, мебели тоже. В комнате нет ничего, за исключением красной коробки. И конечно, троих детей, прижавшихся друг к дружке в уголке. Они сидели на полу, свернувшись в комок и прижав колени к груди. Посередине девочка с длинными темными волосами, по бокам — маленькие мальчики. Волосы их были раскрашены желтым. Девочка прижимала обоих к себе. На лице одного из них, самого младшего, были нарисованы маленькие овальные пятнышки — должно быть, слезы. В одной из стен была открытая дверь, но она находилась высоко над полом. Снизу Жасмин подписала: «Прячемся от врага».

В комнате повисла тишина. Команда пыталась понять, что может означать рисунок. Бекки, уже пришедшая к собственным заключениям, дала им время подумать.

— Да, поворот неожиданный. Какие будут идеи?

Бекки окинула взглядом притихших коллег.

— В доме есть подвал? — спросил Райан.

— Нет. Ни подвала, ни большого чулана — вообще ничего похожего. Видимо, это место находится не в доме. Надо попросить Джумбо, чтобы отогнал машину Оливии — вдруг в полу гаража есть люк? Впрочем, сомневаюсь.

— Может, у Роберта есть какая-то другая недвижимость? — уточнил Ник.

— Узнавали — нет. Может, надо провести более тщательную проверку. Кстати, учтите — Жасмин нарисовала эту картинку до того, как они пропали, ведь альбом обнаружили в доме. Получается, дети бывали в этом месте раньше, если только сюжет рисунка не вымышленный. Кто считает, что девочка просто фантазировала?

Молчание было красноречивее всяких слов.

— Мы сразу решили, что враг, от которого прячутся дети, — Роберт. Но на самом рисунке никаких указаний на это нет. Вдруг опасность грозила не со стороны отца, а со стороны матери? Райан, ты приезжал к ним в дом, когда Роберт якобы увез детей отдохнуть на выходные, а Оливия — опять же якобы — ничего об этом не знала. Как тебе показалось, похожа Оливия Брукс на женщину, способную причинить детям вред, запереть их где-то?

В кои-то веки Райан растерял всю браваду. Бекки в первый раз видела его таким серьезным.

— Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, она была просто в ужасе — боялась, как бы Роберт чего-нибудь с ними не сделал. Представить не могу, чтобы Оливия обижала детей, но вы лучше у суперинтендента Стенли спросите, она тоже там была.

Бекки взглянула на Тома. Он кивнул, обещая поговорить с Филиппой, хотя оба и так знали, что услышат.

— А что, если «враг» — кто-то посторонний? Вспомните как следует — может, в показаниях упоминалось какое-нибудь имя, на которое мы поначалу не обратили внимания?

И снова все промолчали. Бекки не удивилась. Роберт говорил о том, что Оливия и Жасмин казались обеспокоенными, и теперь было совершенно ясно — речь шла не о каком-то пустяке.

— Хорошо. Думаю, и так понятно, что мы должны найти место, изображенное на рисунке. Это задача номер один. Что бы ни случилось с Оливией, можно предположить, что она велела детям прятаться там. Возможно, они живы и здоровы и ждут, пока их заберут, или дети заперты и не могут выйти самостоятельно. Проверьте все варианты. И соседи… Надо снова обойти соседей, и на этот раз — не только с вопросами. Обращайте внимание на сараи, подвалы, чердаки. Вдруг Оливия спрятала детей у кого-то из соседей? Ник, займись, пожалуйста, этим вопросом.

Ник кивнул и вернулся к столу.

— А теперь поговорим про нее. — Бекки ткнула пальцем в увеличенную фотографию женщины, которая останавливалась в пансионе под именем Оливии Брукс. — Мы не знаем, кто это. Роберт видел фотографию, но скрыл, что на снимке — не его жена. Вопрос в том, почему?

Руку поднял кто-то из задних рядов.

— Роберт мог сделать что-то с Оливией и детьми, а потом отправить в пансион эту женщину, чтобы замести следы. Может, она его сообщница? Вдруг эта женщина и есть враг, от которого прячутся дети на рисунке?

Бекки задумчиво кивнула:

— Звучит правдоподобно. Есть другие версии?

Тут встал Том:

— Сегодня утром в доме нашли загранпаспорта Оливии и Жасмин. В обоих — иранские визы. На октябрь. Напомню, в этом же месяце у школьников каникулы. Но Роберт был уверен, что жена и дети на Энглси. Получается, Оливия уже обманывала мужа, скрывая свое местонахождение. Что, если она просто ушла от него? Тогда женщина на фотографии — сообщница Оливии, а не Роберта.

— Хочешь сказать, что Оливия и Жасмин ездили в Иран к Данушу Джахандеру? Допустим, но где в это время были мальчики? Оливия их спрятала? Возможно, Роберт узнал, что жена хочет уйти от него к Джахандеру, с этого все и началось. Надеюсь, никому не надо объяснять, как важно выяснить личность этой женщины? — Бекки снова ткнула пальцем в фотографию. — Зачем она выдавала себя за Оливию и кто попросил ее это сделать? Может, на телевидение обратиться?

Все примолкли. У Бекки возникло навязчивое ощущение, будто она что-то упускает, но что именно — не могла сообразить. Ладно, потом подумаем. Пора переходить к следующему пункту повестки дня.

— Что еще удалось выяснить? Да, Эрика? — обратилась Бекки к женщине с замученным лицом. У Эрики было четверо детей — наверное, когда срочно вызвали на работу, лихорадочно искала, на кого их оставить.

— Миссис Престон утверждает, что Роберт вернулся домой в ночь со среды на четверг, но к утру снова уехал. Эти показания подтвердил другой сосед — он выезжает на работу в шесть часов утра, поэтому с собакой гулял в пять пятнадцать. Говорит, что машина Роберта вылетела так стремительно, что чуть его не сбила.

— Ну и что это значит? Роберт хотел проверить, на месте ли семья? Может, это не первая такая поездка? Что там с камерами видеонаблюдения в отеле Ньюкасла? Ничего интересного не засняли? — спросила Бекки.

— В лобби — нет. Но менеджер сказал, что есть и другие выходы, причем возле некоторых из них камеры не установлены. Если Роберт не хотел, чтобы его заметили, мог и через кухню выйти.

— А с парковкой что?

— Запрос отправили сразу, но записи пришли только сейчас — за систему видеонаблюдения на парковке отвечает другая компания. Отсмотрим сразу после совещания.

— Начните с вечера пятницы, — велела Бекки. — Но и остальные дни проверьте. Даже если машина Роберта покидала парковку на пять минут, я хочу об этом знать.

Повисла пауза — коллеги обдумывали полученную информацию. Тут дверь в оперативный штаб резко распахнулась, и внутрь в бордовых кедах вбежал задыхающийся и явно чем-то встревоженный Гил.

— Вы должны это видеть, — объявил он.

Бекки не хотелось прерывать совещание, но, судя по всему, Гил наткнулся на что-то важное. Он торопливо поставил на стол ноутбук и ткнул в пару клавиш. Изображение отобразилось на белой маркерной доске. Хотя она была исписана сверху донизу, картинка получилась четкая. Оказалось, Гил хотел показать видео, вне всякого сомнения снятое на кухне Бруксов. Открылась дверь, и вошел Роберт Брукс. В руках он держал большой букет белых цветов и пакет, в котором, судя по форме, лежала бутылка. Под мышкой у него Бекки заметила яркие журналы — видимо, те самые комиксы для детей. Роберт сложил все на стол. Хотя звука не было, по губам можно было прочитать имя «Оливия». Брукс оглядывался по сторонам и звал жену, потом вышел из кухни. Следующие кадры были сняты в спальне — Роберт ворвался туда и с растерянным видом обвел взглядом комнату. Потом Гил кликнул что-то на экране. Тут снова показалась кухня. Роберт толкнул дверь так резко, что она врезалась в кухонный шкафчик. Даже без звука многие вздрогнули. Роберт схватил сумку жены, вытряхнул на стол и принялся рыться в содержимом. Гил нажал на паузу.

— Пятница, то самое время, когда, по словам Роберта, он вернулся домой.

Бекки обвела взглядом озадаченные лица подчиненных.

— Откуда ты взял это видео?

— Сейчас объясню, но сначала посмотрите вот это.

Больше Гил ничего говорить не собирался. Он кликнул на другую иконку. В кадре появилась женщина. Съемка велась сверху, камера находилась где-то у нее над головой. К тому же женщина шла, чуть опустив голову, поэтому как следует разглядеть лицо не получалось, но Бекки была уверена — это Оливия Брукс. Бекки обернулась к Тому за подтверждением, и тот коротко кивнул, не сводя глаз с импровизированного экрана. Звука снова не было, но Оливия шевелила губами, разговаривая с кем-то у себя за спиной и одновременно заваривая кофе. Тут в кадре показался маленький ребенок — вернее, его светлый затылок. Судя по росту, мальчику было года четыре. Потом и Оливия, и ребенок скрылись. Изображение исчезло, потом появилось снова. На этот раз полицейские увидели гостиную. Оливия подошла к дивану, села, взяла журнал и отпила глоток кофе из чашки, которую принесла из кухни. В оперативном штабе царила звенящая тишина. Такого не ожидал никто. Гил выключил ноутбук и повернулся к потрясенной публике.

— Согласен — на этих кадрах вы не увидели ничего сенсационного, — объявил он тоном телеведущего. — Однако, друзья мои, перед вами лишь верхушка айсберга. Жесткий диск на компьютере Роберта под завязку забит видеофайлами. Просто кинохроника жизни семейства Брукс. Они все были под колпаком. В каждой комнате спрятаны камеры, кроме детских и ванных. Приятно сознавать, что Роберт Брукс все-таки обладал определенным тактом и деликатностью.

Бекки покосилась на Тома. Выражение его лица не изменилось, только глаза чуть прищурились. Бекки заметила, что Роберт ему не нравился, но при одной мысли, что этот человек снимал на видео каждый шаг жены, по коже бегали мурашки. Знала ли об этом Оливия? Нет, не может быть. Ни один человек не стал бы мириться с тем, что за ним ведется постоянная слежка. А может, это вовсе и не слежка, а вуайеризм, и Роберт подглядывал за женой, потому что его это возбуждало? Возможно, правду они никогда не узнают.

Но Гил еще не закончил.

— Камеры были очень хитро замаскированы и спрятаны между шкафами и потолком. Но кажется, мы все их нашли. Камеры реагируют на движение, но не на всякое — они запрограммированы так, что начинают снимать, только если движение происходит на определенном уровне над полом. Короче говоря, очевидно, что Роберта интересовали исключительно кадры с женой. Каждый раз, когда она заходила в комнату, начиналась видеозапись. Естественно, время от времени вместе с Оливией в кадр попадали и дети, но они слишком малы ростом, чтобы активировать камеры. Так что плохие новости — видны только их затылки, для объявлений о розыске ничего подходящего нет. Наверное, когда Роберт возвращался вечером с работы, он отключал камеры со своего компьютера. Во всяком случае, ни одного видео с его участием найти не удалось — кроме того, которое я вам показал.

Гил обвел взглядом собравшихся и улыбнулся, однако глаза оставались усталыми и печальными.

— Судя по электронным отметкам времени, последнее видео с участием Оливии было снято в пятницу, примерно за час до возвращения Роберта Брукса. Получается, до этого момента и она, и дети были дома, живые и здоровые.

Оперативный штаб гудел как пчелиный улей. Каждый спешил поделиться своей версией, но, по мнению Тома, все они не выдерживали никакой критики.

— Выходит, Роберт говорил правду. Он действительно ожидал застать жену дома, — произнес Райан.

— С этим согласны все? — уточнила Бекки.

Ник робко поднял руку:

— Если камеры установил Роберт Брукс, и он же выключал их, когда возвращался домой, значит, ему было известно, что все его действия записываются. Когда Роберт звал жену по имени, он стоял, повернувшись лицом к объективу, а подарки мог принести нарочно, чтобы подтвердить собственные слова. По-моему, это видео ничего не доказывает.

Молодец парень, отметил Том. Он и сам сразу подумал о том же. С другой стороны, получается, что Оливия весь день была дома и исчезла только за час до приезда мужа. Остается проверить, действительно ли Роберт в это время был на пути из Ньюкасла. Задача несложная — достаточно отследить его машину. Теперь остается выяснить, что успело произойти за час. Сначала Оливия пила кофе на диване, потом вернулся Роберт, и дома ее уже не было…

Вдруг Тому пришла в голову неожиданная мысль.

— Бекки, на видео Оливия готовила кофе, так? И добавляла в него молоко. Но ты говорила, что молока в холодильнике не было? И в мусоре не нашли ни одной пустой бутылки!

Глядя на Тома, Бекки молча кивнула.

Ну и что все это значит?

Глава 28

Такие расследования, как это, Джумбо нравились особенно — главным образом потому, что было неизвестно, есть преступление или нет. Выяснить это предстояло ему. Особенно радовала находка с ножом — подающая надежды новенькая отлично справилась. Вдобавок интригующая история с загранпаспортами… Добавьте сюда видео, которые Гил обнаружил на компьютере, и все эти жуткие камеры, в поисках которых его люди влезали по стремянкам под потолок. Настоящая загадка, да и только. Все как любит Джумбо.

Теперь, когда Гил ушел, Джумбо решил как следует осмотреть кабинет. Том сказал, что хозяин всегда запирал дверь. Да, ничего удивительного. Роберт Брукс определенно не собирался ставить жену в известность, что каждый ее шаг записывается на видеокамеры. Но Джумбо тоже смотрел эти видео, и что-то тут не сходилось. Джумбо показалось, что, перемещаясь по комнатам, Оливия ведет себя совершенно непринужденно. Не похоже, чтобы работала на камеру. По опыту Джумбо, если люди знают, что их снимают, это видно сразу. Их поведение неуловимо меняется. Начинают держаться точно на сцене. С Оливией такого не было, однако смущало два обстоятельства. Во-первых, она как будто специально старалась не показывать лица — когда идет в сторону камеры, голова опущена, а когда поворачивается спиной — наоборот, поднята. А еще Оливия никогда, ни разу не раздевалась в спальне. Для этого она уходила в ванную. Один раз Оливия забыла что-то из белья и, вернувшись в комнату, выдвинула ящик комода. Но из ванной она вышла в халате. Кто станет заворачиваться в халат, выбегая в смежную комнату за трусами?

Во всяком случае, у Джумбо дома подобное было даже представить трудно. Его жена, как и он, телосложение имела массивное, отличалась добродушием и громким смехом — может, даже громче, чем у него. Супруга вечно разгуливала по спальне полуголая, изображая перед Джумбо Тину Тернер — утверждала, будто целый день репетировала. При мысли о жене Джумбо улыбнулся и невольно сравнил ее с Оливией Брукс. Первая самозабвенно запрокидывала голову, хохоча во весь голос, вторая ходила так, что лица толком не разглядишь, и ни разу не засмеялась. Джумбо обвел взглядом кабинет и позвал одного из своих людей.

— Давай проверим книги, Адам. Порядок ты знаешь. Брукс тип скрытный. Обращай внимание на тематику литературы и посмотри, не спрятано ли чего между страницами. А дальше видно будет. Позови Фила, пусть помогает. А я пока отлучусь. Некоторые комнаты уже можно обрабатывать люминолом, там все осмотрели сверху донизу. Договорились?

Перебирать многочисленные книги в мягких обложках — не слишком увлекательное занятие, но ничего не поделаешь. Джумбо хлопнул Адама по плечу:

— Вот и умник. Ничего, справишься быстро.

А теперь к вопросу о люминоле. С чего бы начать? Жаль, что сейчас июнь — свечение люминола видно только в темной комнате, а где ее взять? Впрочем, в детской шторы светоизолирующие. Можно попробовать, вдруг что-то получится? А в ванной вообще окон нет, она будет следующей на очереди.

— Итак, за дело, — объявил Джумбо, ни к кому конкретно не обращаясь.

Примерно через час его позвали снизу.

— Джумбо, пойди сюда! — раздался голос Фила, криминалиста, помогавшего Адаму.

— Две минуты! — прокричал Джумбо через открытую дверь.

С помощью люминола никаких следов обнаружить не удалось. Джумбо обработал все спальни, включая хозяйскую, в которой, к счастью, оказались очень плотные занавески.

Джумбо с топотом сбежал вниз по лестнице. Под его тяжелой поступью ступени жалобно скрипели — видно, раньше им такого веса выдерживать не приходилось. Наконец Джумбо остановился в дверях кабинета.

— Ну, что там у вас, ребята? — спросил он. «Ребятами» Джумбо называл всех, кто моложе сорока.

Адам указал на заднюю стенку книжного шкафа:

— Вроде обычная фанера, но, когда сняли с полки книги, заметили, что один угол немного отстает, вот и решили на всякий случай проверить. И верно — за фанерой обнаружилось нечто вроде компактного потайного ящика. Размер — примерно тридцать на сорок сантиметров, глубина — около восьми. К сожалению, ящик пуст, но там определенно что-то прятали. Похоже, что книги сдвигали в сторону, причем недавно — остались едва заметные следы пыли. — Адам показал пальцем. — Да. Совсем недавно.

— Молодцы. Надеюсь, все записали и сфотографировали? — уточнил Джумбо, заранее зная ответ. — Что же он там держал? Жаль, что камеры не засняли, как он лез в свой тайник. Вот когда эти штуки пригодились бы. А как насчет книг? Ничего любопытного?

Адам покачал головой:

— Извини, Джумбо. Единственное, что мы с Филом заметили, — Роберта Брукса явно интересовали Майра Хиндли и Иэн Брэйди. У него много книг, где упоминается эта парочка, но о других серийных убийцах ничего нет. Странно, почему именно они?..

— Да, парень, сразу видно, что ты не в Манчестере рос. История про убийства на болотах старая, но жива по сей день — прошу прощения за неудачный выбор слова. Тело одного ребенка ведь так и не нашли. Местные об этих страшных случаях наслышаны. Очень жаль, но ничего особо подозрительного тут нет.

Джумбо оглядел кабинет. Похоже, ребята все осмотрели. Бумаги были собраны, оставалось их только вывезти. Компьютер Гил уже забрал.

— А теперь давайте закроем шторы и обработаем комнату люминолом, — произнес он.

Кроме занавесок, на окне обнаружились еще и жалюзи. Видимо, Роберт не хотел, чтобы домашние заглядывали в комнату с улицы. Пока ребята работали, Джумбо шагнул в коридор и заметил на первом этаже двух человек с коробками.

— Что там у вас? — спросил Джумбо.

— Вещи с чердака, — ответил один. По возрасту в «ребята» явно не годился — впрочем, в пропиленовом костюме не разберешь. — Одежда и всякое барахло — ничего особенного. Впрочем, эта коробка может представлять интерес. Там лежат разные бумаги — похоже, научные работы. И еще много всякого другого — шарф, рамка для фотографии, перчатки, старая программка на матч «Манчестер Юнайтед». На коробке написано «Дэн», а на бумагах — «Дануш Джахандер». Насколько понял, этот человек нас интересует, поэтому решил забрать коробку — надо изучить все как следует.

— Отлично, — просиял Джумбо. — А мы тут проверяем кабинет на следы крови. Наверху ничего не нашли. Потом будем обрабатывать первый этаж, так что скоро спустимся к вам.

Джумбо вернулся в затемненную комнату и приготовился. Надел маску и внимательно оглядел кабинет. Через приоткрытую дверь внутрь проникал тонкий луч света. Ничего страшного — сначала надо выбрать место, а потом дверь можно и закрыть. Немного подумав, Джумбо захлопнул ее пинком ноги и нацелил спрей на ковер в углу комнаты. Ничего. Проверил еще пару вероятных мест. Снова никаких результатов.

Джумбо повернулся к двери — шесть панелей, выкрашена белой глянцевой краской. Джумбо распылил люминол, замер, потом пшикнул еще раз. Сердце заколотилось быстро-быстро.

— Черт… Вот здесь…

В темноте Джумбо стянул маску и уставился на дверь и прилегающую к ней стену. С высоты метр восемьдесят до пола тянулся светящийся голубой след.

Том оглядел оперативный штаб. Атмосфера изменилась, стала более лихорадочной и напряженной. Обнаружили кровь — и много. По словам Джумбо, ее очень основательно отчищали при помощи отбеливающего средства, однако кровь успела впитаться в стены по обе стороны двери, так что можно с уверенностью установить — жертвой нападения был не ребенок, а взрослый человек. Следы находятся слишком высоко. Кроме того, судя по форме капель, кровь стекала по стене вниз. Джумбо заявил, что готов поспорить на большие деньги — кровь артериальная. Кроме того, ее так много, что вряд ли жертва выжила.

От следов избавлялись тщательно, после такой обработки узнать ДНК не получится. Но, по опыту Джумбо, в подобных случаях на месте преступления присутствуют мелкие капли, которые практически невозможно разглядеть невооруженным взглядом. Джумбо гарантировал, что криминалисты непременно их отыщут. Ни одному преступнику не удавалось уничтожить все следы.

Столько новых сведений, но что с ними делать, непонятно. Вдобавок до сих пор не удалось выяснить, куда направился Роберт — и на чем. Мобильный телефон не активен. Кредитными картами Брукс пользовался до того, как стало известно о его побеге. С тех пор активности не наблюдалось. Предупредили все посты, но результата это не дало, поэтому теперь составляли пресс-релиз — к списку людей, которых необходимо разыскать, прибавился Роберт.

Обнаружение крови безусловно сильно повлияло на работу команды. К сожалению, у некоторых это известие вызвало казавшееся неуместным оживление. Тома же новость глубоко опечалила — к сожалению, придется признать, что в этой комнате произошло нечто ужасное.

Бекки сидела, опершись локтями о стол и прижав ладони ко лбу. Пальцы теребили и без того уже спутанную челку.

— Да, Том, я об этом уже давно предупреждала, но в некоторых ситуациях лучше ошибиться.

— Значит, ты уверена, что Роберт убил Оливию?

Бекки перегнулась через стол и принялась с неподдельным пылом излагать свою точку зрения:

— Мы знаем, что два года назад Роберт пытался увезти детей, что бы он ни болтал насчет того, что жена в курсе. Кроме того, нам известно, что он следил за Оливией, выбирал удобный момент. А она, в свою очередь, скрывала от мужа, что получила загранпаспорта для себя и дочери. Короче, запутанная история. А теперь Роберт поехал забирать детей оттуда, где их спрятал. Вместе с ними он собирается начать новую жизнь.

Тому эта версия показалась не слишком убедительной. Роберт убил жену, чтобы заполучить детей? А может, он и с ними тоже расправился? Или дети и впрямь где-то спрятаны? Подперев кулаком подбородок, Том внимательно поглядел на Бекки, пытаясь решить, излагать свои соображения или оставить при себе. Бекки с самого начала была уверена, что Оливию убили, и теперь все указывает на то, что она права.

— А что, если это кровь Роберта? — задумчиво произнес Том, заранее предвидя реакцию.

— Что?! Ну-ка, объясни, откуда взялась эта версия.

Том вынужден был признать, что версии как таковой у него не было. Но разве нельзя допустить, что в субботу вечером Роберт вовсе не сбежал? Что, если кто-то убил его и избавился от тела? Такую возможность исключать нельзя. К великой досаде Тома, похоже было, что террасу все же придется разбирать.

Разрозненные факты упорно не желали складываться в целостную картину. Оливия была дома и исчезла только за час до возвращения Роберта. Получается, времени у него было не так уж много, а ведь получается, что Роберт успел убить Оливию, избавиться от тела и что-то сделать с детьми. Он ведь вызвал полицию всего через несколько часов.

Бекки глядела на Тома так, будто у него внезапно рога выросли. Том ждал следующего уничижительного комментария, но, к счастью, неприятную беседу прервал телефонный звонок.

— Вот не вовремя, — пробормотала Бекки.

Когда она брала трубку, Том не удержался от улыбки.

— Инспектор Робинсон, — произнесла Бекки, усиленно изображая бодрость. — Да, Гил? Что ты хотел?

Тут Бекки надолго умолкла и принялась что-то нажимать на клавиатуре компьютера.

— Поняла. И что теперь? — спросила она. Даже со своего места Том услышал торжествующий вопль на другом конце провода, после чего Бекки повесила трубку.

— Гил в восторге от собственной гениальности. Отправил мне фрагмент видео. Если сами не поймем, в чем дело, придет и все растолкует.

Том закатил глаза.

— Ну почему наша восходящая звезда не может объяснить по-человечески? У нас не телевикторина, мы тут, между прочим, убийство расследуем.

Бекки резко вскинула голову. В первый раз кто-то произнес это слово вслух, хотя мысль у всех работала именно в этом направлении. Сейчас Том выразил общее мнение. Что ж, теперь придется признать, что они действительно расследуют убийство, пусть даже тело обнаружить пока не удалось.

Том молча обогнул стол Бекки и поглядел на экран через ее плечо.

— Ну, и на что мы смотрим? — спросил Том.

— Опять съемки скрытой камерой, — ответила Бекки. В голосе сквозило презрение и отвращение. — Не знаю, по-моему, с утра ничего не изменилось.

— Гил прислал тебе два файла. С первым все понятно, а что со вторым? — поинтересовался Том.

— Наверное, то же самое. Только дата другая — два месяца назад.

Бекки начала проигрывать второе видео.

— Ну-ка, прокрути вперед, — попросил Том. Забрезжила какая-то смутная догадка. — И первый файл тоже открой. Пусть оба окна будут на экране одновременно.

— На этом компьютере? — фыркнула Бекки. — Шутишь, что ли? Нет, таких подвигов я от него не добьюсь. А зачем тебе?

— Тогда просто покажи сцены на кухне.

В этот момент двойные двери распахнулись, и в оперативный штаб ворвался сияющий Гил.

— Ну как, сообразили? — с порога выпалил он.

— Почти, — ответил Том. — Что-то ты больно мало времени дал.

— Прошу прощения, не терпелось. Что скажете, инспектор Робинсон? — спросил Гил.

— Пока ничего — воевала с компьютером. Само видео посмотреть толком не успела. Хватит тянуть, Гил, говори уже.

Слегка сбитый с толку этой вспышкой раздражительности, Гил слегка отстранил Бекки и взялся за мышку сам.

— Тринадцатое апреля — то есть почти два месяца назад. Запись сделана камерой на кухне. Подсказка — обратите внимание на цветы. На столе в кувшине стоят нарциссы. А теперь отсматриваем материал за прошлую неделю, когда Оливия якобы вернулась с отдыха на. Энглси. В качестве примера выбрал вторник. Целый день съемки, в кадр попала вся семья, хотя главная героиня, как всегда, Оливия. Итак, смотрим на кухонный стол… И опять кувшин с нарциссами. Вижу, у вас не получилось проиграть оба видео одновременно. Сейчас все сделаю. Смотрите и учитесь.

И Том с Бекки увидели два видеофайла — один с одной стороны, второй с другой. Оливия вошла на кухню, низко опустив голову. На ней был темно-серый свитер. Оливия взяла кружку, стоявшую на столе рядом с кувшином, развернулась и вышла. Обе записи были абсолютно одинаковы. Том взглянул на Гила, ожидая продолжения.

— Конечно, я просмотрел все видеозаписи за интересующий нас период. Как и следовало ожидать, за первую неделю после отъезда Роберта не обнаружилось ни одной. Ведь в это время Оливия якобы была на Энглси. А вот все записи за прошлую неделю, когда, по словам мужа, Оливия вернулась домой, — фальшивка. Все до единой.

Во взгляде Гила блеснуло удовлетворение. Он наклонился вперед и указал ручкой на экран.

— Видео явно монтировал профессионал. То, что мы видим, — не просто копии записей от тринадцатого апреля. Иначе мы бы давно уже сообразили, в чем дело. Все остальные фрагменты, относящиеся к четвергу, взяты из разных видео.

Бекки озадаченно нахмурилась:

— Извини, Гил. Не пойму, к чему ты клонишь.

Гил постучал ручкой по монитору.

— Хорошо, сейчас объясню. Посмотрим, что было до того, как Оливия вошла на кухню. На оригинальной записи, тринадцатого апреля, она вытирала пыль в гостиной. А во вторник перед походом на кухню она якобы пылесосила спальню. Этот отрывок скопирован из файла, датированного двадцать девятым марта. Работа тонкая, тут потрудился мастер. Мало того — как видите, видео смонтировано из фрагментов, на которых Оливия одета одинаково. Ни одного ляпа. Обратите внимание — на всех кадрах Оливия в сером свитере, черных джинсах и белых шлепанцах. Что ж, разумно, иначе получится, будто Оливия по-быстрому переоделась на пути из кухни в гостиную.

Гил пристально посмотрел на Бекки, будто хотел убедиться, что она не потеряла нить рассуждений.

— Короче говоря, задача этих видео — создать впечатление, будто Оливия Брукс вернулась с отдыха и всю неделю провела дома вместе с детьми. На самом же деле она там даже не появлялась. Во всяком случае, начиная со дня предполагаемого отъезда на Энглси настоящие видеозаписи отсутствуют. Короче говоря, нас хотят убедить, что Оливия пропала только в пятницу. Но, как видим, это неправда. Боюсь, мистер Брукс сознательно ввел нас в заблуждение.

Том внимательно следил за лицом Бекки. В глазах ее отразилось понимание. О его последнем аргументе можно забыть. На то, чтобы избавиться от Оливии и детей, у Роберта была не пара жалких часов, а целых две недели.

Глава 29

Софи Дункан лежала на полу — там же, где и упала. Она громко, замысловато выругалась, выпуская всю ярость и горечь.

— Вот гад!.. Ну гад… — накричавшись вволю, сердито забормотала Софи. Как он вообще узнал, где она живет? Глупый вопрос. Этот человек знает про Лив абсолютно все, вплоть до мелочей. А Софи — лучшая подруга Лив. Естественно, ее адрес ему прекрасно известен.

И теперь Софи валяется здесь, привязанная к стулу и абсолютно беспомощная. За себя Софи не беспокоилась. Больше всего она тревожилась за маму. Жаль, что нельзя с ней переговариваться. Софи бы сразу стало спокойнее. Но дверь в комнату заперта, и расстояние от входа до стула — не меньше десяти футов. Дома в тридцатые годы строили основательно, внешние кирпичные стены отличались шириной и прочностью. Живи они в современном здании, можно было просто поднять крик, и вся улица сбежалась бы. Но сейчас от этих мыслей никакого толку.

Мама, наверное, с ума сходит. Оставалось надеяться, что она не попыталась спуститься вниз. Роберт заявил, что не причинил ей вреда. Если соврал, ему предстоит горько об этом пожалеть. Софи его лично выследит. Этот тип не знает, с кем связался. Говорит, что спустил лестничный лифт вниз, выдернул из розетки телефон и запер окна. Остекление у них было двойное, разбить окно мама не сумеет. В любом случае ее спальня в дальней части дома, а соседи уехали в отпуск. И здесь тупик.

Софи сама удивлялась, что угодила в такую передрягу. Услышав на втором этаже голос Роберта, растерялась и запаниковала. Что может быть глупее? Она же солдат. А повела себя глупее не придумаешь. Кинулась наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и наткнулась на Роберта, прижимавшего зазубренное лезвие швейцарского армейского ножа к горлу ее мамы.

Полная тупость. Если бы Софи хоть на секунду задумалась, ей в голову бы пришла сотня других планов, выбирай какой хочешь. Роберт не стал бы угрожать ее матери, если бы сама Софи так и не появилась. Вся затея утратила бы смысл. Нет, у мужа Лив точно не все дома.

Он заставил бедную маму связать Софи руки за спиной. Умная тактика. Даже Роберт сообразил — как только уберет нож, Софи сразу кинется на него и обязательно нейтрализует, даже с больной ногой. Потом Роберт повел Софи вниз, дав понять — одно неосторожное движение, и он тут же вернется на второй этаж, чтобы завершить начатое. Роберт втолкнул Софи в заднюю комнату, задвинул занавеску, а потом как следует привязал ее руки и ноги к стулу. И начались вопросы.

Что ты делала на Энглси?

Зачем выдавала себя за Оливию?

Что за мужчина к тебе приезжал?

Что ты знаешь про нас с Оливией?

Сначала Софи упорно молчала, но глаза Роберта пылали опасной яростью. Тонкие губы были плотно сжаты, на щеках двумя алыми пятнами выступил румянец. Все признаки гнева налицо, и гнев этот направлен на Софи. Из-за расширенных зрачков глаза Роберта казались черными. Его взгляд будто прожигал насквозь. И тогда Софи стала отвечать — настолько ядовито, насколько могла. Сама она не боялась этого мелкого вредителя — Софи только не хотелось его злить, чтобы ничего не сделал маме.

— Что ты делала на Энглси? — повторил Роберт и дал Софи пощечину. Она сердито уставилась на него.

— Я тебе не какая-нибудь беззащитная размазня, придурок. И не с такими дело имела. Я прошла в финал отбора в парашютно-десантные войска особого назначения. Ты даже не представляешь, с кем связался. Только полное дерьмо может угрожать пожилой женщине ножом.

Так Софи заработала еще одну пощечину, однако за ней последовали новые угрозы.

— Я не убью твою мать, — произнес Роберт. Губы исказились в злобной гримасе, отдаленно напоминающей улыбку, а глаза засверкали еще ярче. — Обойдусь и без этого. Слышала когда-нибудь, как она кричит, а, Софи?

В ответ Софи выпалила все бранные слова, какие только знала. С ней пусть делает все, что хочет, но причинить вред маме Софи не позволит.

— Я ездила в пансион, чтобы Лив могла отправиться, куда ей нужно. Сбежать подальше от тебя. Это был ее секрет. Там Лив можно было не думать о тебе. Она была в полной безопасности. Не то что с тобой.

Последние слова Софи почти выплюнула.

— Лжешь! — крикнул Роберт. Блеск в глазах погас. Теперь взгляд сделался тусклым, ничего не выражающим. Софи поняла, что ударила по больному месту.

— Своих детей у тебя нет, Софи. С кем же ты ездила в пансион? Неужели с моими?

В ответ Софи рассмеялась, и это понравилось Роберту еще меньше. Он пнул ее в ногу и случайно попал по ране. Софи не смогла сдержать вскрик. Последнюю операцию делали всего несколько недель назад, и рана еще не совсем зажила. Роберт улыбнулся.

— Конечно нет. Думаешь, Лив отпустила бы детей от себя? Она же знает, какой ты псих.

Теперь Роберт знал ее слабое место и собирался его использовать. Он поднял ногу и с силой ударил Софи каблуком. Софи почувствовала, как расходятся недавние швы, но на этот раз она успела подготовиться. Стиснула зубы и молча ждала, когда боль отступит. Роберт ничего от нее не добьется. Софи не собиралась говорить, что два мальчика, с которыми она ездила на Энглси, — дети ее сестры, а девочка — дочь кузины. Кто знает, что взбредет в голову мужу Лив? И кузина, и сестра были матерями-одиночками и не понаслышке знали, как трудно найти человека, готового взять к себе детей на длительный срок. Обе испытали огромное облегчение, когда тетя Софи предложила свозить племянников к морю. Но Роберту об этом знать ни к чему.

— Кто к тебе приезжал?

— Не твое дело. Я тебе не жена, с кем хочу, с тем и сплю. Да и жена твоя делает то же самое, — не удержавшись, прибавила Софи. Ей хотелось как можно сильнее задеть его. Наказание последовало незамедлительно.

— Моя жена не спит ни с кем, кроме меня, и ты это знаешь, — процедил Роберт. Его голос зазвучал угрожающе низко, будто рычание.

— Уверен? — самым невинным тоном спросила Софи. — А если я скажу, что Лив так и не забыла Дануша? Она всегда будет любить его, и ты ничего с этим поделать не сможешь.

Этот гад рассмеялся — весело и искренне. Бедная Оливия. Описывая мужа, она ни капли не сгустила краски.

— Что ты знаешь про меня и Оливию, Софи? Что она тебе рассказала?

— Все. В подробностях. Я знаю, что ты собой представляешь. Мало того, что ты больной на всю голову, так еще и полное дерьмо…

Когда Софи выкрикнула последние слова, он воткнул зазубренный нож в открывшуюся рану на ноге. Уже теряя сознание, Софи услышала, как Роберт задал единственный вопрос, ответить на который она не могла. Софи была довольна — пусть так и не узнает, известен ей ответ или нет.

Глава 30

Сев в машину, Том сунул ключ в замок зажигания и вынужден был признать, что совершенно вымотан. Воскресенье оказалось днем открытий, но сложить все эти разрозненные фрагменты в единую картину не удавалось никому. В доме Бруксов кого-то убили. Но кого?

После того как Гил обнаружил, что видеозаписи за последнюю неделю — умелый монтаж, поступила свежая информация. Камеры на парковке отеля в Ньюкасле засняли, как машина Роберта выезжает оттуда в среду вечером, в одиннадцать тридцать девять, и возвращается на следующее утро, в восемь тридцать две. Очередная ложь. А выписка по счету кредитной карты подтвердила, что в четверг днем Роберт оплачивал покупку в магазине «Джон Льюис», хотя какие именно товары он приобрел, удастся выяснить только завтра.

Наконец позвонил Джумбо и сообщил, что его расчет оказался верным — криминалисты отыскали едва заметный след крови, оставшийся неотчищенным. Совсем крошечный, но, чтобы взять образец ДНК, много и не надо. Джумбо нашел в спальне расческу Оливии и распорядился, чтобы анализ провели как можно быстрее. Джумбо не надо было объяснять, насколько важны эти сведения.

Автомобиль Том вел на автопилоте, но, к счастью, машин в такое позднее время было мало. От размышлений голова шла кругом. До сих пор не ясно, что произошло, вдобавок после побега Роберта придется разыскивать всю семью.

Больше всего озадачивало видео. У Тома сложилось впечатление, будто Оливия специально надевала одни и те же вещи в одних и тех же комбинациях — для удобства монтажа. Что, если в деле замешаны и муж, и жена? Узнать бы еще, что это за дело такое.

С FaceTime никаких подвижек не наблюдалось. Было решено получить судебный приказ и на его основании запросить настоящий IP-адрес Оливии Брукс — или человека, воспользовавшегося ее электронной почтой.

Том обещал приехать к Лео и выслушать все, что она узнала о проникновении в коттедж. Правда, тогда он еще надеялся освободиться пораньше. Очень любезно со стороны Лео, что она взяла на себя столько хлопот. Том по опыту знал, как неприятно входить в разгромленный дом, и радовался, что к его приезду коттедж приведут в порядок. Вот еще одно дело, которым следует заняться и которое придется отложить на потом. Однако Тому хотелось быть уверенным, что можно не опасаться новых инцидентов. В начале летних каникул Люси приедет в Чешир погостить на две недели. Если ее мама узнает, что произошло, может решить, что девочке там делать нечего. А уж если Кейт что-то решила, переубедить ее практически невозможно.

В кои-то веки Тому совершенно не хотелось готовить. Вдобавок уже поздно. Может, предложить Лео поужинать в ресторанчике по соседству? Как скажет, так и будет. Том был настолько измотан, что сейчас мнение у него отсутствовало как таковое.

Пропало трое детей, а дело упорно не двигалось с мертвой точки. Том уже обсуждал с Бекки новую идею — может, позвать в школу художника, чтобы составил фоторобот? Конечно, фотографии были бы лучше, но коллективными усилиями педагогический состав должен составить вполне приличный словесный портрет.

Том отыскал на парковке одно из двух машиномест Лео, взял с пассажирского сиденья портфель и направился к лифту. Позвонил в дверь квартиры и стал ждать. Лео встретила Тома сочувственной улыбкой. Была у этой женщины удивительная способность — она всегда чувствовала его настроение. Лео потянулась к Тому, обняла и поцеловала в щеку.

— Проходи, садись. Я тебе уже вина налила, — шепнула Лео.

— А как насчет ужина? — спросил Том. Он был уверен, что Лео ничего не готовила. Том не знал, почему она ни разу не угостила его ужином — может, боялась выглядеть бледно на фоне его кулинарных талантов? Но, так или иначе, поесть надо было, а если Том усядется сейчас, заставить себя встать уже не сможет.

— Все под контролем, — ответила Лео. Том молча уставился на нее, и она рассмеялась. — Предвидела, что ты придешь уставший, и позвонила в японский ресторан на нашей улице. Заказ уже сделала — темпура, стейк и лосось терияки. Осталось только набрать им еще раз, и через двадцать минут все будет готово. Ты же не против?

Том ощутил огромное облегчение. Какое счастье, что не надо ничего решать и организовывать. Идеальный вариант!

— Отлично, согласен, — пробормотал Том и с благодарной улыбкой опустился на диван.

— Трудный день? — спросила Лео.

— Да уж не простой. Столько всего случилось! — ответил Том и со вздохом потянулся за бокалом. — Ну, про муженька, который дал деру, я уже рассказывал. Официально мы за ним наблюдение на устанавливали — повода не было. Роберт сотрудничал со следствием. Нехотя, конечно, да и случая приврать не упускал.

Лео промолчала. В отличие от других его знакомых женщин она редко высказывала собственное мнение — только если задашь прямой вопрос.

— Ладно, что мы все обо мне да обо мне? Как у тебя дела? Что там с коттеджем?

Лео отпила глоточек вина. Вид у нее был озадаченный.

— Не знаю, что и думать, — нахмурившись, произнесла Лео. — Кажется, эти люди рылись в твоих ящиках. Впрочем, я туда никогда не заглядывала. Может, у тебя всегда творческий беспорядок? Короче говоря, все было свалено как попало. Но ценные вещи лежат на своих местах. И картину не взяли. Ну, красивое абстрактное полотно. Если не ошибаюсь, испанского художника. Пако… Забыла, как фамилия. А ведь картина висит на самом видном месте.

Том пожал плечами:

— Мало кто умеет определять ценность произведения искусства на глаз. Мой брат Джек коллекционировал картины. Почти все были проданы частным лицам или отданы в музеи. Но эта мне понравилась, вот я ее и оставил. Хотя, если честно, сам не знаю, сколько она стоит.

— В любом случае немало. Странно, что ее не тронули, — продолжила Лео. — Насколько могу судить, злоумышленники ничего не украли, но перевернули несколько коробок с бумагами и раскидали их по всему полу. Но их явно интересовали коробки Джека, а не твои. Том, что произошло с твоим братом? Ты говорил, что он умер, но подробностей не рассказывал. По-моему, тебе неприятно это обсуждать.

Том некоторое время помолчал. Джек… Из двоих братьев хулиганом всегда был он. Джек терпеть не мог школу, пытался собирать компьютеры и запирался у себя в комнате, включая на полную мощность альбомы Whitesnake или Black Sabbath, когда Том делал уроки. Пытаться описать словами характер Джека — напрасный труд. Правдивее будет просто сказать, что рядом с ним жизнь начинала играть всеми цветами радуги. С Джеком никогда не бывало скучно.

— Я ведь говорил, что он разработал какую-то новую технологию в сфере обеспечения интернет-безопасности? А потом продал компанию за астрономическую сумму?

Лео кивнула.

— Так вот, на вырученные деньги Джек купил супербыструю моторную лодку, поехал кататься и погиб. Дурак безответственный.

Последние слова Том произнес почти шепотом. Горло болезненно сжалось, и он отпил большой глоток вина.

— Как это произошло?

— Никто толком не знает. Когда Джек не вернулся, снарядили поисковую команду. Лодку обнаружили перевернутой, но тела так и не нашли. Береговая охрана говорит, что унесло в море. Производители проверили лодку и утверждают, что все системы исправны. В результате пришли к выводу, что с братом произошел несчастный случай. Например, плыл на слишком большой скорости и врезался в волну не под тем углом. Что-то в этом роде.

Лео встала и пошла к столу за бутылкой, чтобы налить Тому еще. Он не мог не отметить, как привлекательно она выглядит — белая туника с крупным черным прямоугольником на боку и облегающие черные джинсы. Надо было все же выйти из дома. Жаль, что ее такую никто не видит.

Подлив Тому вина, Лео села рядом и подобрала под себя ноги. Взяла его за руку, но уже через пару секунд отпустила.

— Давай сделаем вот что, — предложила Лео. — Я сейчас закажу ужин, а через пятнадцать минут сбегаю и заберу. А ты отдыхай.

Предложение звучало соблазнительно, однако Том понимал, что расслабиться не сможет. Открыв портфель, достал папку, которую взял на дом, и начал было листать, но тут Лео потянулась к нему и поцеловала в шею, чуть пониже правого уха. Том слегка наклонил голову и позволил себе на секунду прикрыть глаза.

— Зачем тебе фотография нашей местной военной героини? — озадаченно спросила Лео.

— Что? — вздрогнул Том. — Какой еще героини?..

— Это же Софи Дункан! Кажется, так ее зовут. Неужели не помнишь? О ней целый документальный фильм сняли! Вернее, фильм был о женщинах-военных в Афганистане, но про нее сделали отдельный сюжет. Не очень большой, но я запомнила, потому что Софи Дункан тоже из Манчестера. Она еще вывела из-под бомбежки много местных жителей.

Том взял в руки фотографию — ту самую, сделанную на Энглси. Вот она, женщина, которую миссис Эванс ошибочно принимала за Оливию Брукс. Наконец Том вспомнил, где видел это лицо. Они с Лео вместе смотрели этот документальный фильм на каком-то малоизвестном спутниковом канале, но тогда Том был занят чем-то другим и на экран глядел урывками. Лео права — это действительно она. Софи Дункан.

Надо срочно позвонить Бекки.

Глава 31

Со стоном изнеможения Бекки отодвинула клавиатуру и вытянула руки над головой. Все, пора домой. День выдался тяжелый. Как Бекки ни старалась, ей никак не удавалось найти связь между фактами, выясненными за последние четырнадцать часов. Наверное, надо хорошенько выспаться. На ясную голову соображается лучше. Бекки сложила бумаги в стопку, достала сумку из нижнего ящика стола, и тут зазвонил мобильный телефон.

— Вот черт, — пробормотала Бекки. — Ни минуты покоя.

Она решила посмотреть, кто звонит. Если ничего важного, отвечать не станет. Но нет, Тома игнорировать нельзя. Слушая его рассказ, Бекки чувствовала, как усталость исчезает без следа. Том выяснил личность женщины, отдыхавшей в пансионе. Неужели наметился долгожданный прорыв? Бекки считала себя атеисткой, но тут принялась молиться Богу, чтобы это было так.

Софи Дункан.

Бекки ни разу не слышала об этой женщине, но, если она армейский офицер, узнать адрес будет проще простого. В отличие от остальных Ник до сих нор не ушел и всячески старался быть полезным. Но, в отличие от некоторых своих коллег, Ник был полон честолюбивых стремлений и не испытывал разочарования по поводу выбора профессии. Записав адрес Софи, Бекки подозвала Ника — ей не терпелось поделиться новостями.

— Вполне возможно, что эта женщина знает ответы на все наши вопросы. Инспектор Дуглас обещал подъехать, если понадобится, но думаю, пока обойдемся без него. Посмотрим, что скажет капитан Дункан, и потом уже решим, вызывать начальство или нет. Согласен?

Ник пришел в полный восторг. Должно быть, бедняге тоже нечем заняться в воскресенье вечером — совсем как Бекки. Взяв ключи и выйдя из душного помещения, Бекки в первый раз сообразила — с тех пор как она переехала из Лондона в Манчестер, ходит только на работу и обратно. Если не считать празднования по поводу успешного раскрытия дела об изнасилованиях. Неужели это было всего пару дней назад? Бекки решила, что при первой же возможности исправит ситуацию и снова начнет жить активной жизнью.

— Готов? — окликнула Бекки Ника. Тот поспешно собирал вещи.

Пока они ехали в машине, Бекки обдумывала, какие вопросы задаст Софи Дункан.

— Прежде всего надо узнать, зачем она выдавала себя за Оливию Брукс. А потом попытаемся выяснить, знает ли Софи Дункан, где сейчас Оливия. И вот еще важный момент — что за мужчина приезжал в пансион? Возможно, это просто бойфренд Софи, который никакого отношения к делу не имеет. Но следует выяснить наверняка. Ты будешь записывать, Ник, но сам с ней не разговаривай. Если забуду о чем-то спросить, потихоньку отведи меня в сторону и напомни. Я вполне могу сделать это нарочно, так что лишний раз не вмешивайся, понял?

Ник резко, отрывисто кивнул — раз двадцать, не меньше.

— Будет сделано, мэм, — произнес он.

Да, энтузиазм из мальчишки так и прет.

Когда они наконец доехали до дома Софи Дункан, Бекки с досадой заметила, что свет в окнах не горит. Еще не совсем стемнело, однако в такое время суток люди обычно включают хотя бы лампы. Может, Софи живет в задней части дома. Рядом стояли две машины. Хороший знак.

Бекки нарочно припарковалась напротив ворот. Что, если Софи попытается сбежать? Роберта уже упустили. Больше Бекки такой ошибки не допустит. Она достала удостоверение, чтобы в случае необходимости было наготове, и зашагала по дорожке. Ник устремился следом, глядя по сторонам так, будто в первый раз очутился в пригороде. Бекки три раза резко постучала в дверь. Никакой реакции. Попробовала позвонить. Звонок был исправен, однако открывать хозяева не спешили.

Бекки заглянула внутрь через проделанную в двери щель для писем и осмотрела коридор. Никого не было. У подножия лестницы Бекки заметила лифт для инвалидов. Значит, тот, кто пользовался им в последний раз, должен быть внизу. Неужели Софи пострадала настолько серьезно?

— Ник, проверь черный ход. Только осторожно, не пугай хозяев.

Ник скрылся в темноте, а Бекки продолжала колотить в дверь. Вдруг в тишине раздался топот бегущих ног. Констебль спешил к ней.

— Мэм, надо попасть внутрь, и поскорее, — доложил Ник и, не дожидаясь ответа, высадил дверь ногой в ботинке сорок пятого размера, выбив йельский замок. Ник ворвался в дом, Бекки поспешила за ним. Констебль пинком открыл дверь в гостиную и опустился на колени рядом с лежавшей на полу молодой женщиной.

Привязанная к столу за руки и за ноги, она явно пыталась освободиться, но лишь опрокинула стул, чудом не ударившись головой о металлическую решетку камина. На брюках виднелась запекшаяся кровь. Бекки решила, что женщина мертва, но тут Ник принялся нащупывать у нее пульс, и темные глаза резко распахнулись.

— Долго же вас дожидаться пришлось. Развязывайте быстрее эти чертовы веревки. Что с мамой?

Бекки оглядела гостиную, но в комнате никого больше не было.

— Она наверху, сама спуститься не может. Если этот подонок что-то ей сделал…

Но Бекки не стала дослушивать угрозы до конца и побежала к лестнице. Наверху она разглядела в темноте силуэт лежащего человека. Бекки кинулась наверх, перепрыгивая через ступеньки и, упав на колени, протянула руку, дотрагиваясь до шеи пожилой женщины, распростертой на ковре. От прикосновения та вздрогнула и отпрянула.

— Не трогай меня, гад, — произнесла она, едва шевеля сухими, потрескавшимися губами. Бекки вытащила из заднего кармана мобильный телефон и, набирая номер, ласково заговорила с женщиной:

— Успокойтесь, все хорошо. Меня зовут Бекки. Я офицер полиции. Теперь вы в безопасности. Сейчас вызову скорую помощь.

Понизив голос, Бекки объяснила, что произошло, и отсоединилась. Потом стала осторожно гладить женщину по щеке. Рассудив, что сдвигать пострадавшую с места может быть рискованно, Бекки взяла висевшее на балюстраде пальто и с величайшей осторожностью медленно опустила женщине на плечи, хотя той, кажется, было не холодно.

— Скажите, пожалуйста, как вас зовут? — вежливо спросила Бекки.

— Где Софи? Что этот мерзавец сделал с моей дочерью?

В этот момент снизу раздался крик:

— Мама! Мама, ты как?

Бекки обернулась на звук быстрых, но неуверенных шагов. Прихрамывая, Софи ковыляла к лестнице. Время от времени падала, но тут же снова поднималась и на непослушных ногах упорно продолжала путь. Ник пытался ее поддерживать.

— Из-за этих хреновых веревок никак кровообращение не восстановится. Уф, больно… Мама, что с тобой?

— Все нормально, Софи, — ответила Бекки. — Я позвонила в скорую помощь. Ник, принеси, пожалуйста, воды. Для них обеих.

— Софи, деточка, иди сюда, — произнес слабый голос рядом с Бекки. Та подвинулась, освобождая место для Софи, когда та вскарабкается вверх по лестнице. Бекки видела, сколько крови на брюках у Софи, и поражалась, как она вообще может передвигаться.

— Ой, Софи… что он с тобой сделал? — с трудом выговорила ее мама.

— Ничего особенного. И вообще, меня так просто не одолеть, ты же знаешь. Этому психу такое не по силам, — с искренней злобой выпалила Софи. — А ты как здесь оказалась? Лежала бы в кровати…

— Шла к тебе. Хотела съехать с лестницы, как с горки, но, когда садилась, упала. Так за тебя боялась, но встать не могла. Прости, дочка.

Бекки видела, что Софи трудно говорить.

— Если кто-то и виноват, мама, то уж точно не ты.

Софи нежно погладила мать по щеке.

— А теперь расскажите, кто на вас напал, Софи, — вмешалась Бекки. — И почему.

— С превеликим удовольствием. Напал на нас чокнутый тип по имени Роберт Брукс, и он за это поплатится. Причинить вред мне — одно дело. А вот издеваться над Лив — совсем другое. Не говоря уже о маме. Ну нет, это ему с рук не сойдет. И не смотрите на меня так. Вот сами вы что бы сделали, если бы такое случилось с вашими мамой и лучшей подругой?

Когда Том приехал в больницу, он застал Бекки сидящей на жестком пластиковом стуле. Она откинулась на спинку и прислонилась затылком к стене. Вид у Бекки был совершенно измученный, однако в ближайшее время об отдыхе даже мечтать не приходилось. Заметив, что Бекки дремлет, Том решил не будить ее сразу — вместо этого направился к автомату, чтобы купить две банки кока-колы. Обычно он данный напиток не употреблял, но сейчас доза кофеина просто необходима, а кофе в таких местах — настоящая отрава. Вдобавок пить его приходится из пластиковых стаканов, которые нагреваются так, что в руках не удержишь. Том поставил одну из банок на стул рядом с Бекки, а сам сел с другой стороны и с хлопком открыл напиток. Бекки, вздрогнув, выпрямилась и повернулась к Тому.

— Это тебе, — сказал он, указывая на вторую банку.

— Спасибо. Будем надеяться, хоть немного проснусь. — Бекки помолчала. — Мог бы и не приезжать. У меня все под контролем.

Том медленно покачал головой:

— Я вовсе не думаю, будто ты сама не справишься. Просто дело очень серьезное — пропали трое детей. И вообще, одна голова хорошо, а две лучше. Согласна?

— Пожалуй, — тихо произнесла Софи.

— Ну что, как продвигаются дела с мисс Дункан?

— Пока никак. Софи отказывается отходить от матери, пока ту не осмотрят, а потом врач займется ее ногой. Похоже, Роберт нанес серьезный ущерб. Кажется, в ногу ее ранило давно, во время взрыва, но рана никак не заживала, поэтому Софи пришлось сделать несколько операций, после которых она еще не совсем оправилась. И наш приятель Брукс этим воспользовался, хотя Софи наверняка старалась не выдавать своего состояния. Она вообще крепкий орешек, сразу видно…

— Узнала что-нибудь полезное?

— Нет. Если не считать того факта, что в дом к ним проник не кто иной, как Роберт Брукс. Слышал бы ты, какими словами Софи его обзывала. Впрочем, ничего удивительного. Хотела спросить, почему он на них напал, но тут подоспел врач и прогнал меня. Если хочешь знать мое мнение, это уже не игрушки, Том. Брукс настроен совершенно серьезно. Я уже говорила, что он способен на убийство…

Том откинулся на спинку стула и потер лицо руками. Вот так история… Надо было взять Роберта под стражу, пока никуда не делся. Все, что случилось, — вина полиции. Впрочем, у них все равно на него ничего не было, и самый никудышный адвокат вытащил бы Брукса на свободу за пять минут. И все же Том чувствовал себя виноватым из-за того, что не смог предотвратить нападение на Софи Дункан и ее мать.

Том бросил взгляд на часы. Ему совсем не нравилось сидеть без дела. Надо заняться чем-то полезным, но для начала следует побеседовать с Софи Дункан. Давно пора.

— Скоро она освободится? — уточнил Том.

— Наверное. Перед тем как ты пришел, из кабинета выглянул доктор и сказал, что Софи уже накладывают швы.

Краем глаза Том заметил в пустом коридоре какое-то движение. К ним направлялся врач. Напротив Бекки он остановился.

— Инспектор Робинсон, теперь можете поговорить с капитаном Дункан. Вообще-то ей уже можно ехать долгой, но мы позволили ей остаться, пока вы не зададите все необходимые вопросы. А миссис Дункан придется остаться на ночь. У нее повышенное давление, и мы беспокоимся, что возвращение домой может разволновать ее еще сильнее — она ведь до сих пор побаивается. Ну вот, ситуацию изложил. Капитан Дункан — на кровати за занавеской в дальнем конце палаты. Да, сильная женщина, ничего не скажешь. — Доктор улыбнулся. Лицо его выражало уважение, граничащее с благоговением. — Не завидую парню, который на нее напал.

Бекки и Том направились в палату и, раздвинув занавески, заглянули внутрь.

— Софи, это старший инспектор Дуглас. Он с первого дня принимает участие в расследовании обстоятельств исчезновения Оливии Брукс.

Поморщившись от боли, Софи приподнялась на кровати.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Том.

— Отлично! Разве не видно? Так что вы хотели спросить?

— Расскажите, каким образом Роберт Брукс попал в ваш дом и что происходило потом.

Том подозревал, что Бекки хотя бы частично знает ответы на эти вопросы, но лучше выслушать всю историю с самого начала.

— Как попал, не видела — меня дома не было. Наверное, просто через дверь зашел. Она была заперта на один замок. Должно быть, всунул кредитку и открыл. Потом поднялся наверх и угрожал моей матери швейцарским армейским ножом. До полусмерти ее напугал. Но вообще-то ему была нужна я.

Софи молчала, но губы были плотно сжаты, а подбородок упрямо выпячен. Похоже, Софи крепко стиснула зубы. Пальцы вцепились в край голубого вафельного одеяла на больничной койке. Если бы можно было кипеть от гнева в буквальном смысле слова, от Софи давно бы уже клубами валил пар.

— Слушайте, — выдавила она, почти не разжимая губ. — Очень хреново себя чувствую. Пришли вопросы задавать — не тяните, спрашивайте.

— Хорошо, Софи, — примирительно произнес Том. — Мы только уточним пару моментов и сразу уедем. А завтра встретимся еще раз и обсудим остальное. Договорились?

Софи кивнула и, чуть расслабившись, откинулась на подушку.

— Самое главное, что мы должны узнать, — где Оливия Брукс и дети?

— Вот черт. Так и знала, что первым делом об этом спросите. Не знаю. Понятия не имею. Даже приблизительно. Честное слово. Сама беспокоюсь, с ума схожу…

Том заметил в ее взгляде искреннюю тревогу и понял, что Софи говорит правду.

— После того как Роберт напал на вас, он скрылся в неизвестном направлении. Нам известно, что он лгал насчет того, когда в последний раз общался с женой. Как думаете, Роберт мог причинить вред ей или детям?

Софи опустила взгляд на собственную ногу и прижала ладони к верхней части бедра.

— Сами видите, на что он способен. Ну и зачем спрашивать?

Софи повернула голову в сторону Тома.

— Есть один человек, который, наверное, получше меня знает, где Лив. Разыщите Дэна и спросите, выходила она с ним на связь или нет, — посоветовала Софи. — Сто раз пыталась дозвониться, а он к телефону не подходит.

— Дэна? — переспросил Том, хотя сразу понял, кого имела в виду Софи.

— Дануша Джахандера. Того самого, который сбежал от Лив много лет назад. Так вот, теперь он снова объявился и хочет наладить отношения. Но Лив при одной мысли трястись начинала — боялась, что сделает Роберт, если узнает.

Том и Бекки переглянулись. Несмотря на состояние Софи, отложить такое дело до завтра попросту невозможно. Том вспомнил самодовольное выражение лица Роберта, когда разговор зашел о Джахандере. Брукс даже рассмеялся. Все он знал, подумал Том. Если так, то чем это грозит Оливии? Однако ход мысли прервал не вовремя завибрировавший телефон. Взглянув на дисплей, Том решил, что надо ответить.

— Извините, Софи. Очень важный звонок.

Том отошел от кровати.

— Да, Джумбо? Какие новости?

В трубке зарокотал знакомый низкий голос:

— Большие, мой друг, а главное — неожиданные. Помнишь кровь в доме Бруксов? Только ради тебя потянул за все ниточки и оказал кое-кому несколько услуг. Между прочим, результаты срочного анализа обычно готовы только через двое суток, но я же вижу, как ты переживаешь за Оливию Брукс и детей. Поэтому работу проделали ускоренными темпами, и тут нас ждал, если можно так выразиться, сюрприз.

Том молча ждал.

— Учитывая высоту, на которой обнаружили брызги крови, мы практически уверены, что жертва — взрослый человек. Хотя, конечно, еще будем проверять. Мы все думали, что это кровь Оливии Брукс. Тут-то мы и ошиблись. Это вообще не женская кровь. Она принадлежит неизвестному мужчине.

У Тома по спине пробежал холодок. Он уже бесчисленное множество раз испытывал это ощущение, но даже за долгие годы не сумел к нему привыкнуть.