Спорим, моя?

Глава 11

Встречаемся с одногруппниками около аудитории. Все свежие и радостные. Еще не обремененные домашками, лекциями, в добавок со свежими воспоминаниям как я провел каникулы.

— Что тебе родители подарили на Новый год? — спрашивает Селезнева.

— Вот, — указываю на золотой кулон у себя на шее. Он открывается и там наше семейное фото. Вторая сторона пуста, пока у меня нет еще одного подходящего снимка.

— Очень красиво, — отвечает она, рассматривая сердечко на тонкой изящной цепочке, — а мне билет на концерт. Я была поражена! Билеты распродали еще летом, даже не знаю, где они его откопали! — она такая радостная, эмоций уйма и я тепло ей улыбаюсь.

— Здорово, — говорю совершенно искренне, — ездила домой на каникулы?

— Ага. Как же хорошо дома! — выдыхает Лена и по мечтательному выражению я понимаю, что она уже там, на концерте.

— А концерт когда? Или уже был?

— В эту субботу! Так жду! — она даже в ладоши хлопает. Забавная, но очень искренняя.

— А мне вот эпл вочи подарили, — хвастает Ксюха, которую, к слову, никто не спрашивал, — останется у меня даже через год, не то что билеты.

— Сними на телефон пару песен! — прошу Ленку, чтобы поддержать, при этом полностью игнорируя Федорову, — я тоже буду представлять, что слушаю «Калуша» вживую.

Селезнева снова светится и кивает, а к нам подходит Тая.

— А тебе что наш препод подарил?

— Какая тебе разница, Ксюш? — спокойно держит удар моя подруга. Она уже не та мягкотелая девочка, которую из нее слепили родители.

— Ну как… интересно, — та ведет плечом, но взгляд не отводит.

— Когда меньше знаешь, спишь спокойнее, — с мягкой улыбкой отвечает Тая, а я прыскаю.

— Научи меня так культурно отшивать людей, — шепчу Жаровой на ухо, и мы смеемся.

— Тай, — снова цепляется Федорова.

— Ксюх, — поворачиваю голову в ее сторону, — а ты уже сессию сдала или по-прежнему претендентка на вылет? — она мне надоела, чесслово, — Если нет, то прибереги свое остроумие для Кожедуба.

— А ты что, её адвокат? — вкидывается и шипит. Будто ждала, наконец, реакции.

— Я лучше. Все, Ксень, отвали. Нет у меня на тебя настроения, — и фыркаю, махнув рукой.

Прибегает староста, открывает аудиторию. А я все еще про себя ругаюсь с Федоровой. Это же надо такой противной быть!

Сегодня облегченная версия лекций. Преподы ведь тоже после каникул и им тоже лень, хоть и раскачиваются быстрее нас.

После первых двух пар у нас открытая конференция для тех, кто идет на магистратуру. Тая на магу не идет и в зал я вхожу без нее. Рядом плюхается Ветров.

— Привет, интересная Арина.

— Привет, сладкий, — не взглянув здороваюсь с ним, — ты почему тут? На второй год планируешь?

— Я знал, что ты будешь, вот и пришел. — боковым зрением замечаю, как он пожимает плечами.

На нас оборачивается и поджимает губы сидящая через два ряда впереди Федорова. Вижу, как что-то шепчет Тане, немного привстает, но снова стрельнув глазами в Макара, все же остается на месте. Видно, что хотела бы пересесть, но после его прямого отказа около «Ребра» это было бы слишком даже для нее.

Сидельцев вещает с видом знатока. Будто он один на свете прошел через все бури и невзгоды и стал аспирантом. Бесконечно подчеркивает, насколько был сложным его путь, как много он старался и карабкался, чтобы достичь этой вершины и не упускает возможности упомянуть, как признателен стенам родной альма-матер за оказанное доверие. После рассыпается в благодарностях ректорату, деканату и отдельно Борису Петровичу Рябову, нашему декану. Его выступление — настоящий фарс. Слышны вздохи студентов, Макар даже рукой глаза прикрыл. Только уйти никто не решается, все-таки здесь присутствуют все важные персоны нашей кафедры, а Ветров, судя по всему, ждет только одну важную персону, поэтому титаническими усилиями удерживает свой зад на соседнем стуле.

— Давай прогуляемся после пар? — тихо предлагает он, склонившись ко мне спустя пятнадцать минут конференции.

— Нет, спасибо. У меня много дел, — отвечаю так же тихо, но к нему не наклоняюсь и даже не поворачиваюсь. Пусть слух тренирует, вот.

— Неужели настолько много? Я обещаю отвезти тебя домой, когда скажешь.

Раздумываю и все-таки отрицательно качаю головой. Не нужен мне легкомысленный Попутный.

Выйдя из зала, попадаю в поток несущихся в разные стороны студентов и оглянувшись замечаю, что Ветрова задержал кто-то из преподавателей. Быстро поднимаюсь по лестнице, но даже когда скрываюсь за поворотом, чувствую на себе взгляд. Показалось, наверное. Осталось отсидеть всего одну лекцию, и я свободна, как… птица. А птицы дружат с ветром?

Освобождаемся рано, солнце ярко бьет в глаза, отражаясь на снегу. Я поднимаю голову к нему и улыбаюсь. Люблю это ощущение: снаружи тепло, а внутри холодно. Домой после пар совсем не хочется, поэтому я принимаю приглашение выпить кофе у Таи.

— Самое полезное было, когда говорил Рябов, — делюсь впечатлениями, сидя на кухне у Жаровой.

— У него просто опыта много, и он не рисуется, — тут и Марк с нами. Тот редкий случай.

— А ты отказался вещать или…?

— Да, не захотел. Слишком много работы вне вуза сейчас, — он отвлекается на звонок и выходит. Мы остаемся одни.

Марк Аланьев — очень востребованный аналитик. Его нанимают владельцы крупных компаний нашей страны и Европы, так что преподавание для него скорее хобби.

— Вы еще не планируете съезжаться? — Таины глаза кидают взгляд на дверь, за которой скрылся её жених.

— Пока нет. Мы не спешим, — мечтательно улыбается подруга, а я киваю. Главное, что она счастлива.

Выхожу из подъезда Жаровой, когда уже смеркается. Автобусная остановка в пяти минутах ходьбы, а пока доезжаю, чтобы пересесть на другой автобус, пока он везет меня за город, домой, в итоге, возвращаюсь довольно поздно. Марк уехал раньше на какую-то очень важную встречу, даже предложил подвезти, только нам с Таей хотелось еще поболтать. Не знаю, почему не вызвала такси, что уж тут уже.

Вот сейчас я иду с последнего автобуса по дороге, освещаемой лишь фонарями. Зима, темнеет рано. Ариану Гранде в наушниках прерывает стандартная мелодия моего мобильника.

— Привет, Арина, — звучит мужской голос на том конце провода.

— Мы сегодня уже виделись, Макар.

— Вау, ты назвала меня по имени. Я уже и не надеялся, но очень польщен, — он смеется. У него красивый смех и я невольно улыбаюсь. Когда не думаю об историях, которые преследуют Ветрова и передаются из уст в уста для первых курсов, он очень даже ничего. Возможно, я даже симпатизирую ему. Возможно, — а я сейчас в твоем районе.

— Правда? Что ты делаешь здесь? — не сдерживаю удивления, а он хмыкает, явно довольный моим интересом.

— Если гора не идет к Магомету, значит, я сам к тебе приду.

— Макар… — начинаю я, но он обрывает.

— Арина, у меня долма из «Вино и хачапури». И я взял много.

— Ох, кошечки-мошечки! Это шантаж! — смеюсь я. Потому что до долмы еще никто не додумывался. Мама бы сейчас сказала «какие твои годы», но это ведь не умаляет того, что мне очень приятно.

За разговором дорога кажется мне безопаснее и я расслабляюсь. Позволяю себе громкий смех, мне даже хочется потянуть разговор подольше, пока не доберусь до дома.

— Ты где?

— Я… — оборачиваюсь, чтобы посмотреть номер дома, и моя улыбка меркнет.

Я вижу белобрысого, он тоже меня видит. Видит и похабно усмехается. И идет на меня.

— Арина? Куда ты пропала? — веселым тоном звучит в наушниках.

— Макар, если ты правда тут, пожалуйста быстрее. Я шла с остановки. Если ты не рядом позвони кому угодно. Тае или Марку Аланьеву, у них есть номер моих родителей. Я в пяти минутах от остановки по направлению к нашему дому номер двадцать один по улице Шевченко, а сейчас стою на развилке. Макар, слышишь меня? Пожалуйста…

Последние слова договариваю шепотом, сдуваясь, как воздушный шар, потому что худощавый уже совсем близко. Я остаюсь спокойной. Спокоен, как и минуту назад, мой голос, которым я проговаривала Макару информацию. Хоть бы он не оказался таким придурком, как о нем говорят и все сделал. Потому что сейчас не смешно, а… страшно.

— Арина? Что там такое? Арина? — голос у Ветрова обеспокоенный, — ты только трубку не клади, если можешь. Я давлю на газ. Я уже рядом, Арина. Слышишь?

Позволяю тихое «угу» и смотрю в нахальные глаза, которые уже раздели меня несколько раз. Бежать глупо, лучше пытаться не злить, особенно если помощь уже едет. Надеюсь, он не прикалывается надо мной. Но понимаю, что набрать кому-то другому уже просто не смогу. Не успею.

— Вот мы и остались с тобой вдвоем. Я же говорил, что люблю строптивых?

Что ж, сейчас я в твоих руках, Попутный.