Спортивные хроники планеты Кья

— Игрок — человек с Земли-и-и? — протянула Цельк. Декан Врекльского университета задумчиво посапывала, читая бумаги, которые положил на ее стол Рэй Беннетт. Рэю показалось, что она озадачена: морщинок на темной мордочке появилось больше, чем прежде. — На Кья прибывая, студенту этому первым делом хочется играть в тяникуль?

— Это не единственная причина его визита, — объяснил ей Рэй. — Ричард Фабер основательно изучает системы образования и хочет расширить свои познания, включив в них кое-какие методики нечеловеческих рас.

— Да, в письме об этом упоминается. — Декан встала и подошла к окну кабинета. В этой части Кья стояло позднее лето, и теплый ветерок доносил в неостекленное окно запах корицы. Рэй вдыхал его с удовольствием. Впрочем, он знал, что на декана Цельк запах действует куда сильнее: обоняние у всех кья исключительно тонкое. Оно развито у этой расы едва ли не сильнее остальных чувств, во всяком случае, дополняет зрение, вкус и даже слух. — Выступая ходатаем за него, вам есть что о нем поведать? — спросила Цельк, машинально ероша густую шерсть на своем предплечье.

— Только что закончил второй курс Колорадского университета, — доложил Рэй. — Успеваемость хорошая. Звезда футбола, американского футбола. Мне кажется, он не прочь испытать себя в новых видах спорта.

— Вьютболь? — Декан повела покрытыми шерстью плечиками, повторяя чужестранное слово. — Выслушав это, мне надо полагать, что лично его вы не знаете?

— Совершенно верно, — откликнулся Рэй. Он незаметно елозил на стуле. Кья как раса относились к человекоподобным, тем не менее в их анатомии хватало отличий, из-за которых кьянскую мебель человек легко принимал за орудие пыток. — Я деловой агент, посредник. Фабер и ряд других землян связались со мной через мою контору на Земле и попросили помочь им попасть в хороший университет на Къя. — Рэй предпочел не уточнять, что «конторой» служил абонированный ящик на почте в Нью-Джерси. Агенту хотелось, чтобы его считали преуспевающим бизнесменом, а вовсе не безработным лингвистом, пытающимся овладеть новой профессией, кем он и являлся на самом деле.

Все обвислые уши Цельк заинтересованно насторожились.

— Этот ряд других землян составляет его семью?

Рэй отрицательно покачал головой.

— Нет, они из Галактической спортивной телерадиосети. ГСТ готова оплатить все расходы Фабера на двух условиях. Первое: он играет в одной из ваших тяникульных команд. Второе: им предоставляются внепланетные права на трансляцию матчей вашей команды в этом году. Они готовы очень щедро заплатить за такие права, — прибавил Рэй. Еще бы не щедро: у него слюнки потекли, когда он услышал предложение ГСТ, ведь его 10 процентов от сделки позволяли надеяться на безбедную, а то и зажиточную жизнь.

— Чую, — молвила Цельк.

Планета Кья по уровню техники отставала от Земли на столетие или около того: промышленное оборудование на планете напоминало земное 30-х годов XX века. Во всем же остальном кья были смышлены и сообразительны не меньше людей, и чутье не подвело Цельк: она уловила запах денег для своего учебного заведения.

На следующее утро Рэя разбудил телефон.

— Сшушую, — буркнул он в трубку. — Кто это?

— Мистер Беннетт? — переспросил женский голос. — Вас беспокоят из аэропорта Цгорчь.

— Кто? — Рэй сел, попытался совладать с привкусом резины во рту и посмотрел на телефон. Изображения на пластинке не было, — значит, звонившая пользовалась местной — только звуковой — телефонной сетью. — Что стряслось? — спросил Рэй на вольностепняцком, местном наречии кьянского языка.

— «Стэнли Уэйнбаум» совершит посадку через несколько часов, — сообщил голос. — Имея это в виду, вам необходимо встретить пассажира, некоего… — хруст бумаги… — некоего Рись Марда Вапера.

— Вы имеете в виду Ричарда Фабера? — спросил Рэй. И замотал головой. — Не может быть. Он прибудет не раньше, чем дней через сорок…

Непонятно как, но звонившая сумела внушить Рэю представление о пожатии поросшими шерстью плечиками.

— Только что получив с «Уэйнбаума» полетный лист пассажиров, уверяю вас, что он на борту. Его транспортный челнок садится через час.

— Понял, — отчеканил Рэй. — Благодарю за звонок. Скоро буду у вас.

Рэй принял душ и оделся. Вчера вечером он подписал с Цельк контракт, потом связался с телерадиосетью, чтобы сообщить им о состоявшейся сделке. Рейс Земля — Кья занимает шесть недель… выходит, ГСТ была уверена, что Рэй успешно завершит переговоры, и запустила дело еще несколько месяцев назад. Очень рискованный ход, подумал он. Кья вполне могли отвергнуть их предложение: условия, которые людям кажутся приемлемыми, порой поражают кья своей омерзительной нечестностью. За дюжину лет освоения межзвездного пространства человечество не обнаружило ни одной инопланетной расы, кроме кья, и — как следствие — людям не хватало опыта в общении с инопланетянами.

В аэропорт Цгорчь Рэя доставило такси, работавшее на спирту. Аэропорт — место оживленное: крылатые, винтомоторные машины, жужжа, проносились над взлетными полосами или ползли вдоль посадочных полос и ангаров. Едва такси доставило Рэя к зданию аэровокзала, как он сразу же заметил плоды трудов поработавших в порту землян: вот контрольная башня — на ней микроволновый радар и навигационное оборудование, а вот лайнер на главной посадочной полосе — у него реактивные двигатели, а не пропеллеры. Внутри аэровокзала толпы покрытых шерстью кья бродили по вестибюлю, а скрытые динамики насыщали воздух усыпляюще-мягкой музыкой.

— Мистер Беннетт? — раздался за спиной женский голос.

Рэй обернулся и увидел самое тощее человеческое создание из всех, когда-либо встречавшихся ему. Копна темно-каштановых волос на голове существа была вздыблена гребнем по здешней моде, «под могикан», отчего костлявая землянка еще больше походила на скелет. Рэй решил, что она страдает хроническим отсутствием аппетита.

— Элизабет Шеффилд, — представилась девушка, приветствуя егс поклоном на кьянский манер. — Я из ACЛ во Врекль-У.

— ACЛ? — переспросил он, отвечая поклоном на поклон.

— Ассоциация студентов-людей, — пояснила Элизабет. — Мы стараемся встречать новых студентов сразу, как только они совершат посадку. Это помогает новичкам избежать осложнений.

— Вы студентка? — спросил Рэй.

— Я и преподаватель, и студентка, — ответила Элизабет. — Веду спецкурс истории человечества и слушаю лекции по кьянской истории: пишу докторскую по сравнительной истории. — И прибавила: — Не знаете, где тут кафетерий?

— А вон там, — ответил Рэй, указывая в другой конец вестибюля.

— Не было времени позавтракать. — Элизабет глянула на часы. — До посадки челнока еще полчаса, так что…

— Там не поешь, — сказал Рэй. Он в спешке тоже остался без завтрака, о чем теперь весьма сожалел. — В кафетерии ничего человеческого не подают.

— У меня таблетки с собой, — Элизабет похлопала по карману на поясе, потом вопросительно воззрилась на Рэя. — Ферментные таблетки… вы что, понятия не имеете, о чем речь?

— Признаться, нет, — ответил Рэй. — Вы хотите сказать, что нашли способ, как землянам есть местную пищу, не отравляя себя?

— Именно, — кивнула Элизабет. — Затея Объединенных Наций. Ферменты дробят кьянские жиры и углеводы на вещества, которые усваиваются человеческим организмом, и нейтрализуют все, что не свойственно нашему обмену веществ. Обходится это дешевле, чем выписывать еду с Земли.

— Наверное, как раз поэтому ОН и не поставили меня в известность, — раздраженно заметил Рэй. Траты на земные овощи и фрукты съедали солидную часть его дохода. — Посольство, видно, меня на дух не переносит.

— Не берите в голову, Рэй, — улыбнулась Элизабет, — это не более чем мелочность.

Они вошли в кафетерий, где молоденькая кья хлопотала за длинным буфетным столом.

— Аромат салата из гололиста аппетит дразнит, — сказала ей Элизабет, переходя на вольностепняцкий.

— Только-только доставили из Сглюньк-вэлли, — откликнулась буфетчица, глубоко и радостно потянув носом. — Нигде такой сладости благоухания не сыщешь, как в этой долине! Двойную порцию?

Элизабет кивнула.

— И еще нам соку из мухоморных ягод, пожалуйста.

— Отдельные тарелки и стаканы, пожалуйста, — добавил Рэй. На его вкус, в своем коммунальном обиходе кья зашли слишком далеко.

Мест, где можно было бы «посидеть», в кафетерии не было: кья, ведущие род от пастбищных стадных животных, во время трапезы любили переходить с места на место, поэтому ели посетители прямо возле буфета в огороженном, похожем на загон, пространстве. Сейчас «загон» пустовал, и Рэй с девушкой закусывали в одиночестве, стараясь удержать в руках подносы с яствами. Элизабет дала Рэю большую таблетку, и пока он придирчиво разглядывал ее, проглотила свою, запив странным темно-зеленым соком.

— Не бойтесь, — подбодрила спутника Элизабет. — Я пользуюсь этими таблетками уже месяцев шесть, и с моим пищеварением все в порядке.

— Видно, нужно время, чтобы к ним привыкнуть, — ответил Рэй. Он отправил таблетку в рот и отхлебнул сока: оказалось вкуснее, чем он ожидал. — Еще до того, как я прибыл сюда, в меня вдолбили: попробуешь туземной пищи — умрешь.

— Привыкнете, — сказала Элизабет, натыкая на вилку салат. — Что скажете о Фабере? Я слышала, он спортсмен и жаждет поиграть в тяникуль. Это правда?

Рэй кивнул.

— У себя в Колорадо он слыл классным футболистом.

— Это хорошо, — сказала она. — На кья произведет впечатление, когда в команде появится приличный спортсмен-землянин. Как у него с успеваемостью?

— Средний балл 2,6, — сообщил Рэй. Лицо Элизабет при этих словах вытянулось. — Что-нибудь не так?

— Боюсь, что да. Чтобы попасть в тяникульную команду, нужно иметь довольно высокий средний балл: к игре допускают только отличившихся в учении, это у них такая форма поощрения. Придется, видно, повозиться с ним. Чем он занимается?

— Педагогикой. Мне сказали, что Фабер намерен изучить методики ведения уроков кья-учителями, сравнить их приемы с нашими и сварганить свой передовой метод.

Элизабет, и без того озабоченная, сердито нахмурилась:

— Это же тема для аспиранта, а не для невежды-троечника!

— В самом деле?

В студенческих воспоминаниях Рэя средний балл 2,6 отпечатался как великое достижение. Он уставился на салат, потом, поборов нервную дрожь, подцепил вилкой нарубленные зеленые листья. По вкусу салат напоминал свежескошенную газонную траву.

— Кажется, я не очень голоден.

— А вы перемешайте, — посоветовала Элизабет. — Соус всегда стекает на дно салатницы.

Рэй последовал совету и нашел, что с приправой стало вкуснее.

— Вам на самом деле это нравится, да? — поинтересовался он, глядя, как Элизабет уничтожает свою порцию. Аппетит у нее был потрясающий.

— Абыденье, — промычала она, набив травой рот. — Ладно. Так чем вы прогневали посольство ОН?

Беседа позволила Рэю оторваться от еды.

— Я лингвист, — начал он. — Год назад приехал сюда переводить книжку фантастики, написанную здешним писателем. Все посольские ненавидели эту книжку, мало того, их совсем не радовало, что кья устраивают свои дела независимо от посольства. ОН намерены держать в своих руках все, что попадает на Кья: деньги, идеи, оборудование, людей.

— Их политика мне известна, — кивнула Элизабет, и лицо ее выразило явную неприязнь. — Мне они тоже устроили легкую выволочку за мой спецкурс по истории. Опасаются, как бы я не внушила аборигенам комплекс неполноценности, поскольку земная техника опережает кьянскую.

— А вы внушаете? — спросил Рэй. — Внушаете им комплекс неполноценности?

— Ни в коей мере, — ответила Элизабет. — Да кья и невозможно навязать подобные эмоции: чувство стадности обеспечивает им надежную психологическую защиту. А у вас что? Как я понимаю, вы теперь больше, чем просто лингвист?

— Деловой и литературный агент, — подтвердил Рэй. — В данный момент клиентов, кьянских писателей, у меня раз-два и обчелся, а там, дома, спроса на литературу кья нет. Пытаюсь забросить сети в здешние деловые круги, но пока без особого успеха. Ладно. Вы говорили, что помогаете вновь прибывшим землянам избегать осложнений. Во Врекле что-то не так?

— Ничего серьезного. Есть, правда, отдельные студенты, которым не нравится наше присутствие. Но их протест, как правило, провоцируют наши соотечественники, не знакомые с местными нравами. Вот я и помогаю им адаптироваться с наименьшими потерями.

Динамик на стене кафетерия вначале отрывисто закашлял, потом выдал нечто нечленораздельное.

— Это рейс Фабера, — неуверенно проговорила Элизабет. — Во всяком случае, мне показалось, лепетали что-то про космический корабль.

— Челноку пора садиться, — согласился Рэй, а про себя подивился: неужели одной из вселенских постоянных пребудет вовек неразборчивое бормотание объявлений в аэропортах. — Пойдемте.

Они вышли наружу. Утреннее небо над аэропортом Цгорчь было чистым и покойным. Обшаривая его взглядом, Рэй заметил, как в вышине на западе сверкнула серебристая точка. Она приближалась, быстро увеличиваясь. В последний момент скорость замедлилась и свершилась исполненная достоинства посадка — на бетоне посадочной полосы застыла серебристая капля смолы, снабженная четырьмя опорами.

Рэй и Элизабет направились к челноку, который успел выбросить сходни. Показалась группа землян и кья. В толпе выделялся высокий плечистый блондин, и даже если бы Рэй не был осведомлен о его внешности, то все равно понял бы, кто он.

— Ричард Фабер? — спросил Рэй, когда атлет приблизился.

— Угу. А вы кто?

— Рэй Беннетт. Я работаю…

— Ага. — Юноша посмотрел на почву, потом подпрыгнул. — Йо, а говорили, притяжение тут меньше. По мне, совсем как дома.

— Сила гравитации на Кья составляет 91 процент от нормального показателя Земли, — сообщила Элизабет.

— Ну и что? — уставился на нее парень.

— А то, что вы весите сейчас почти столько же, сколько и на Земле.

— А-а, — разочарованно протянул Фабер. — Я-то думал, смогу на милю прыгнуть, как на Луне.

— Боюсь, не получится, — заметил Рэй. Он обменялся понимающим взглядом с Элизабет: с интеллектом у парня напряженно, а это грозит большими неприятностями.

Посольство ОН занимало большой особняк в престижном районе города. На следующее утро после прибытия Фабера Рэй был там. Он вошел в посольский вестибюль и встал перед стойкой, где сидела худосочная молодая особа по имени Делорес, рыжие волосы которой торчали «могиканским» гребешком. Довольно долго она демонстративно не обращала внимания на присутствие посетителя.

— Я пришел поговорить…

— Посол Найквист занят, — произнесла Делорес, не отрываясь от мини-компьютера. — Запишитесь на прием.

— … о получении ферментных таблеток, — закончил фразу Рэй.

Девица подняла взгляд.

— А что такое?

Рэй набрал воздуха.

— Согласно статье двенадцатой параграфа пятьдесят третьего Межзвездного Кодекса Дипломатической службы ОН вы обязаны…

— …оказывать содействие всем гражданам Объединенных Наций на планетах, заселенных нечеловеческими существами. — Заметно раздражившись, рыжеволосая ткнула в какие-то клавиши на компьютере. — Вы, стало быть, умеете читать. Я потрясена. Вот. — Из принтера на стол выполз листок бумаги. Секретарша вручила его Рэю.

— Заявка? — спросил Рэй, разглядывая мелкий шрифт.

— Не можем же мы так просто раздавать таблетки, — воскликнула Делорес. — Заполните это, аптека поставит вас на учет.

— О’кей.

Рэй отыскал стул. Заполнить заявку оказалось делом нелегким. Почерк у Рэя был превосходный, и все же на бланке имелись десятки крошечных пробелов, рассчитанных, похоже, на лилипутские руку и перо.

Рэй уже почти заканчивал, когда из кабинета вышел посол Найквист.

— Мистер Беннетт, — произнес он, — давненько не виделись.

— С год примерно, — ответил Рэй. Последний раз он встречался с послом, когда Найквист, не жалея сил, пытался выжить Рэя из бизнеса, а заодно и с Кья. Судя по блеску в очах Найквиста, отношение к Рэю не изменилось. — У вас какое-то дело ко мне?

— Нет-нет, — торопливо произнес Найквист. — Я услышал, что вы здесь, и подумал, что у вас возникли какие-то проблемы…

Рэй счел эти слова обнадеживающими.

— Все в порядке, — сказал он и махнул бланком. — Заявку, вот, подаю на ферментные таблетки.

— Что вы говорите? Приложу все усилия, дабы упростить процедуру. Кстати, как ваши дела?

— Перебиваюсь кое-как. — ответил Рэй.

— Да-да, я слышал. — Найквист уселся за другой конец стола. — Разумеется, едва сводите концы с концами, даже после того, как заключили сделку с Врекльским университетом. Вряд ли это дело выгорит, особенно если учесть вашу особенность повсюду создавать осложнения.

Рэй изо всех сил старался, чтобы речь его звучала невинно.

— Надеюсь, лично для вас никаких осложнений не будет.

— От вас — нет. — Найквист вздохнул. — Зато от Врекля… Их декан связалась с рядом лиц на Земле. Она хочет приобрести довольно большой ассортимент научного и кибернетического оборудования.

— Это противозаконно? — спросил Рэй.

Найквист поморщился.

— К сожалению, нет. Ряд довольно жадных американских корпораций лишил ОН возможности заблокировать опасный экспорт на Кья. Прибыли их интересуют больше, нежели самостоятельное развитие суверенного государства.

— Не понимаю, чем компьютеры и оборудование, поставленные для лабораторий, могут навредить кья, — заметил Рэй. — Нам они весьма пригодились.

— Мы сами совершали свои открытия, — возразил Найквист. — Внедрив же развитую науку и технику в кьянское общество мы, пожалуй, Лишим их потребности открывать все самим. Они станут паразитировать На человечестве, их собственный интеллектуальный потенциал сведется к Нулю. Вам следует быть более осмотрительным, оказывая кья такого рода гуманитарную помощь.

Рэй предпочел смолчать. Спорить было бесполезно, а его заявка легко могла оказаться под сукном.

— Я подумаю, — произнес Рэй, чуть помедлив.

Найквист взял его бланк.

— Подумайте, подумайте. Настоятельно рекомендую.

Тяникуль, выяснил Рэй, получил свое название от куля с песком, весившего более девяноста килограммов, вокруг которого и разворачивались сражения. В игре, проводившейся на шестиугольном поле, участвовали три команды. В трех углах стояли «свои ворота», и команда зарабатывала одно очко всякий раз, когда перетаскивала куль через линию этих ворот, проходившую по кромке игрового поля. Три другие стороны шестиугольника прилегали к зонам «успеха сообща»: две команды могли заработать по два очка каждая, если, объединив усилия, переносили куль через линию между «своими воротами».

Прошла неделя, как Фабера зачислили во Врекль. По пути в лекционный корпус Рэй заглянул на тяникульное поле, где игроки трех команд, сосредоточенно пихаясь и пыхтя, волочили по зеленому травяному покрову видавший виды серый куль. Рэй присмоурелся, но не нашел Фабера среди сутулых, поросших шерстью фигур, петлявших по полю.

Рэй сверился со своим поминальником (так он называл карманную электронную записную книжку). Компасная схема указывала ему путь в один из лекционных корпусов, где он должен был обнаружить Элизабет Шеффилд. Он вошел в коричневатое здание под куполом и сразу заморгал, погрузившись в полумрак. Попробуй найди здесь кого-нибудь, подумал Рэй, всматриваясь в ряды амфитеатра, заполненного по меньшей мере пятью сотнями кья.

И тут же прогнал эту мысль, услышав усиленный динамиками знакомый голос. Элизабет, тощая и лохматая, словно чучело, стояла на круглом возвышении в центре зала, где голографический проектор воспроизводил изображение двухметрового бюста Авраама Линкольна.

— В отличие от кья и вашего стадного инстинкта, — говорила Элизабет по-вольностепняцки, — у нас, у землян, имеется то, что лучше всего назвать племенным инстинктом. Существа стадные, вы, кья, склонны относиться друг к другу с почти равным уважением, наделяя в то же время своих номинальных лидеров минимумом власти. Получив приказание, вы, среднестатистические кья, больше не раздумываете над тем, как выполнение этого приказания скажется на всех остальных. Мы же, люди, склонны различать в своей среде так называемых «авторитетных лиц». — Присаживаясь на скамейку, Рэй слышал, как сотни карандашей заноси' ли в конспекты этот термин. — Авторитетным лицом может быть божество, один из родителей, спортсмен, эстрадный актер, политик — в общем, любой, кто наделен силой или славой. Среднестатистический землянин склонен неосознанно попадать под влияние такого лица. Порой это дает преимущества, поскольку лидер способен бывает решать важнейшие задачи, неподвластные отдельным членам данного общества. Однако… — Изображение Линкольна исчезло, вместо него проектор изобразил Адольфа Гитлера. — … порой это чревато бедой.

Через час лекция закончилась, и студенты-кья потянулись из аудитории. «Мне теперь целый год кошмары будут сниться», — услышал Рэй слова одного из них. «А я думаю, нам грозят катаклизмы», — буркнул, выходя, другой.

Рэй подошел к возвышению, где Элизабет обсуждала тему лекции с группой студентов.

— Я тоже этого не понимаю, — убеждала она их. — Убийство миллионов людей на войне лишено смысла, во всяком случае тогда, когда цель войны в том, чтобы покорить врага. Порой это походит на ритуальную демонстрацию агрессивности: «Я способен убить больше людей, чем ты, — значит, я правлю лучше тебя». Мы поговорим об этом на следующей лекции.

Беседа закончилась, и Элизабет вытащила из проектора кассету.

— Интересный разговор, — сказал Рэй.

— Благодарю. — Она ухмыльнулась. — Уж не собираетесь ли вы записаться на спецкурс?

— Нет, при мысли об экзаменах душа в пятки уходит. Просто я пришел узнать, как идут дела у Фабера.

Элизабет вздохнула.

— Новый семестр только начался. Фабер скоро войдет в колею.

— Тяжело с ним?

— Отыщете мне уголок в системе обучения, где все легко и просто? — Элизабет потерла рукой подбородок. — Фабер не круглый идиот, но… послушайте, вам нужно поговорить с ним. Пойдемте в общежитие.

Они вышли из лекционного корпуса, пересекли университетский Двор. Обстановка напоминала Рэю некоторые колледжи на Земле: гроздья строений, расположенные среди обширных лужаек и цветников. Основное отличие в том, подумал он, глядя на группу студентов-кья, что студенты-земляне не объедают листья с кустарников.

Элизабет перехватила его взгляд.

— Это сокращает расходы на садовников, — пояснила она.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Рэй. — Но раз уж речь зашла о еде, сколько времени требуется посольству на доставку этих ферментных таблеток?

— Нисколько, — пожала плечиками Элизабет. — Вы что, опять с ними в контрах?

Рэй кивнул.

— Они уверили меня, что период оформления занимает две недели, а затем еще шесть недель уйдет на доставку. И за это — по сотне МДЕ[1] в неделю.

У Элизабет брови поползли на лоб.

— Жуть! Должно быть, они всерьез ненавидят вас. Когда мне нужны таблетки, я иду в посольство и они безо всяких проволочек дают мне месячную норму всего за десять МДЕ.

— Понял. — Черные мысли о Найквисте одолевали Рэя всю дорогу до общежития. Посол не может прогнать его с планеты, официально не имеет на это права, но он сделает все, чтобы Рэй сам покинул Къя.

Общежитие располагалось в нескольких небольших постройках, кучкой стоявших на склоне холма. Несмотря на малые размеры, постройки вмещали множество студентов-кья, которые жили, питались, готовились к занятиям и спали в одной общей комнате. Общежитие людей (дом учитывал человеческую потребность в уединенном и просторном жилище) выделялось своими размерами и комфортностью: к дому прилегали бассейн и терраса.

— К тому же по отношению к другим зданиям это стоит против ветра, — сказала Элизабет, когда они вошли в вестибюль. — Большинство кья притерпелись к человеческому запаху, но от нашей стряпни они на стену лезут.

— Это вы про запах, когда мясо готовится, — поддакнул Рэй. Кья были сугубо травоядными и, хотя они истребили на своей планете всех более или менее крупных хищников, к поеданию мяса до сих пор относились с опаской. — Я знаю. Дом снимаю в городе. Пришлось стать вегетарианцем, потому что соседи поднимали шум всякий раз, когда я жарил бифштекс.

Элизабет кивнула.

— У нас тут в прошлом семестре приключилась неприятность. Затеяли мы пикник с шашлыками, а ветер переменился и разнес дымок по всему университетскому городку, так пять тысяч кья, как безумные, метались в панике. — Элизабет обвела взглядом вестибюль и заметила молодого человека, растянувшегося на кушетке и читавшего кьянский учебник медицины.

— Тошио, вы видели Фабера?

— Ага. — Студент махнул рукой в сторону лестницы. — Ры Смрад повалил клеиться к Грейс.

— Ры Смрад? — тихо переспросил Рэй, поднимаясь вслед за Элизабет по ступенькам. Он слышал, как искажали имя Фабера кья, однако в устах землян прозвище звучало совсем нехорошо.

— Фаберу нравится эта кличка, — сообщила Элизабет. — Он считает, что у спортсменов должно быть неблагозвучное имя.

— Уф!

Рэй увидел Фабера, когда они поднялись на самый верх. Тот, опершись о дверной проем, разговаривал с низенькой, стройной и изящной негритянкой, голову которой украшал непременный гребень «под могикан». Внимание Фабера ничуть не радовало девушку, хотя он, похоже, пребывал на сей счет в благодушном неведении.

— Ричард, — позвала Элизабет, — с вами хочет поговорить Рэй.

— Подождать нельзя? — огрызнулся Фабер. — Мы тут с Грейс соображаем, чем заняться вечером.

— Я — учебой, — твердо выговорила Грейс. — А сейчас не буду мешать твоей беседе с гостем. — Негритянка устремилась прочь от Фабера с быстротой и проворством олимпийской гимнастки.

Когда она исчезла, вид у Фабера был сердитый.

— Странные эти книжницы-отличницы, — буркнул он. — Только и знают, что зубрить. Эй, я вас собирался спросить про это, про занятия. Тут сказали, что мне надо учить кучу всяких наук?

— Совершенно верно, — кивнул Рэй.

— На кой? — удивился студент. — Заходите, — пригласил он Рэя с Элизабет в свою комнату, стены которой были увешаны футбольными плакатами и значками. — Гляньте-ка на эту чушь, — призвал Фабер, взяв со стола учебник. — Меня заставляют учить алгебру. Какой идиот мог такое придумать?

— Ну, я, — отозвалась Элизабет. — Это простейший из курсов математики…

— Да знаю, что вы это устроили, — оборвал ее Фабер, швыряя учебник на кровать. — Только зачем нужна математика? Если кому и приспичит узнать, чему равен икс в квадрате, так спросит у АН[2]. На то мы их и изобрели. И зачем учить стихи, где слова даже не рифмуются, или тот Древний язык, они его длиннолощинным зовут, а сами на нем больше не говорят.

— Цель образования в том, чтобы расширять свой кругозор, — наставительно изрекла Элизабет. — Может, алгебра или длиннолощинный вам в жизни и не потребуются, зато ум-то вам непременно понадобится.

— Мне мой ум, какой есть, нравится, — отрезал Фабер. — А все ваше ученье мешает мне тренироваться. В Колорадо я так с учебой не надрывался.

— Это не Колорадо, — заметил Рэй. — И правило здесь такое: играть в тяникуль позволяется в награду за успехи в обучении.

Фабер презрительно хмыкнул:

— Как же они таким макаром хорошую команду сколотят? Этот народ что, не понимает ничего, что ли?

«Считай до десяти, — приказал себе мысленно Рэй, — и помни о 10 процентах твоих комиссионных». Сосчитав, он задал вопрос:

— Вы участвовали в тренировках?

— Ага. Каждый день заглядываю на час-другой, — ответил Фабер. — Тяникуль штука классная, только, если вы с ГСТ хотите, чтоб я играл хорошо, — тут он ткнул здоровенным пальцем Рэю в грудь, — вам лучше унести отсюда побольше своих книжек.

Рэй с Элизабет вышли из комнаты и стали спускаться по лестнице.

— Я понимаю, — сказала она, — почему Фабер так доволен своим умом. Он у него совершенно девственный, словно только что отчеканенный пятак.

— Это я уловил, — вяло согласился Рэй. — Вы говорили, что ему надо оказать помощь в учебе. Думаете, поможет?

— Не исключено, — ответила Элизабет. — Но при двух условиях: если он сам поймет, что ему это нужно, и если найдется подвижник, который согласится работать с ним. Ведь сейчас у него нет контакта со студентами: Фабер считает их зубрилами и занудами.

— Может быть, согласится кто-то из кья?

— Они и чистюль-то едва терпят, а Фабер не большой поклонник мыла и воды…

— Вы правы, этот вариант отпадает.

— Может, мы сумеем что-нибудь сообразить, — утешила его Элизабет. И предложила: — Почему бы не обсудить все за ужином? Я знаю один приличный ресторанчик.

«Приличный ресторанчик» оказался очень похож на аэродромный кафетерий. В открытом загоне стайками бродили кья с чашками и графинчиками в руках. Буфетные стойки, однако, были больше, чем в аэропорту, а меню — разнообразнее. Да и небольшой оркестрик исполнял модные песенки.

Вручив Рэю ферментную таблетку, Элизабет подвела его к буфетной стойке и помогла выбрать блюдо.

— Мы придем за вторым, когда покончим с этим, — сказала она, беря большущий стакан сока. — Пусть вас не беспокоит, что придется пользоваться одним стаканом со мной, и дайте знать, когда вам захочется отпить. А если кто-то подойдет и хлебнет из нашей чаши, заговорите с ним: у кья поесть сообща — один из способов представиться.

— О’кей, — не очень охотно согласился Рэй. — Как часто вы сюда приходите? — спросил он Элизабет, прохаживаясь вместе с ней по площадке.

— Постоянно, — ответила молодая женщина, выуживая из стакана какие-то нарезанные листья. — Еда тут великолепная, можно провести вечер в приятной компании, а оркестр — высший класс. Вот, попробуйте винный спорыш.

Рэй попробовал и нашел, что спорыш по вкусу похож на шоколад, только лучше. Он собрался было взять еще, как к нему подлетел какой-то кья и выловил из стакана листик спорыша.

— Рэбенит, если не ошибаюсь? — заговорил кья, сплошь покрытый густым и пушистым мехом — признак красоты, по кьянским меркам. — Беседуя с деканом Цельк, мне было сказано, что ваш запах я различу без ошибки.

— Зовите меня Рэй, — сказал Рэй и представил Элизабет. — Всегда рад познакомиться с друзьями декана.

— Аналогично, — щебетнул кья. — Я Гьорф из «Истхиллз комбайн». Всегда обедая здесь, вас, мне кажется, я тут раньше не чуял.

— Элизабет приобщает меня к кьянской кухне, — поведал Рэй. Затем, уже усвоив, что негоже упускать подвернувшиеся деловые возможности, продолжил: — Могу я что-нибудь сделать для вас?

— И немало, я надеюсь. Придержите резкий выдох, если я покажусь грубияном, но это правда, что вы не имеете отношения к посольству Грязи?

Рэй улыбнулся, впрочем, подумал он, лучше бы кья не был столь буквален, переводя слово «Земля» на свой язык.

— Это правда.

Кья восхищенно потянул носом.

— Ужиная на днях с Цельк, мне довелось услышать ее мнение, что я мог бы нанять через вас людей-агрономов. Будучи сельскохозяйственной организацией, «Комбайну» всегда необходимо изыскивать способы повышения урожайности зерновых. Читая о сельском хозяйстве Грязи, мне довелось узнать, что люди, вооруженные вашей наукой, творят фантастические вещи. Естественно, мы хорошо заплатим.

— Я подумаю, что можно сделать, — ответил Рэй. — Обойдется, наверное, дорого, но я уверен, что отыщутся люди, которые захотят поработать здесь.

Гьорф восхищенно потянул носом.

— Не желая зловонить, все же вынужден сказать, что ваше посольств не очень расположено к сотрудничеству.

— Я понимаю.

Рэй согласился навестить Гьорфа в его конторе, чтобы побольше узнать о нуждах компании, и кья отошел к другим посетителям. Уходя, по. вый знакомец сильно наморщил мордочку. Рэю оставалось надеяться, что это гримаса удовольствия.

Элизабет предложила Рэю выпить из ее чаши.

— Им нравится устраивать дела прямо за едой, — сообщила она. Может, потому-то посольство и не хочет продавать вам таблетки.

— Возможно, — согласился Рэй. Без таблеток такие встречи, как, скажем, сегодняшняя, были бы невозможны. Спасибо, что привели меня сюда.

— Мне самой это в радость. — Элизабет кивнула на пустой стакан: — Пора за следующим блюдом.

— У вас отменный аппетит, Элизабет… — Рэй замялся.

— И вы удивляетесь, что видите перед собой живые мощи? Это аллергия, — пояснила Элизабет, накладывая ложкой мелкие белые бобы в тарелку Рэя. — Несколько лет назад, на другой планете, мой организм перестал вырабатывать какие-то ферменты, и это означало, что я не способна переваривать молочные продукты и большую часть пищи из зерновых. Плюс к тому взбунтовалась и моя иммунная система…

— Понимаю…

— Стоило мне съесть немного хлеба или яйцо или лимонаду выпить, как я заболевала на несколько дней. Иногда мне казалось, что любая пища — отрава для моего организма. Я дошла до полного истощения.

Рэй сочувственно кивал. Земляне часто сталкиваются с такой напастью на чужих планетах: эволюция приспособила организм людей к той единственной окружающей среде, где нет места для экзотических продуктов биохимии. На чужих планетах чужие бактерии питали ядом корни растений в неземной почве, укусы насекомых вызывали гистаминовую реакцию, а переносимые ветром споры скручивали легочную ткань людей в жуткий узел. В сравнении с большинством иных планет Кья была еще милостива к беспомощным человеческим существам.

— Удивительно только, что у вас нет аллергии на кьянскую еду, признался Рэй.

— Спасибо таблеткам! — воскликнула Элизабет. — Ферменты перерабатывают все питательные вещества, и иммунная система человека не реагирует на расщепленные продукты. Теперь я чувствую себя здоровой, даже прибавила девять килограммов.

— И вам можно ходить в рестораны, — вставил Рэй.

Элизабет кивнула:

— Мне и в самом деле не хватало походов в рестораны и вылазок на всякие пирушки. Вот одна из причин, почему мне нравится на Кья: здесь я могу принять приглашение на званый обед или ужин. Да и работа мне нравится: кья посещают мои занятия с большим интересом.

— На днях я был на вашей лекции, — сказал Рэй. — Похоже, удовольствие взаимно.

Элизабет кивнула.

— Интересно разъяснять им историю человечества. Наблюдая, как кья воспринимают многие вещи, я сама начинаю по-новому, в ином ракурсе видеть земную историю.

— Вы рискуете омрачить светлое, красочное восприятие мира, характерное для кья.

— Знаю, — расстроенно бросила девушка. — Стараюсь не пугать их, но это нелегко. Я же должна дать им верное представление о том, каковы земляне. А мы таковы, каковы мы есть.

Рэй согласно кивнул: ужасно, должно быть, разъяснять причины приверженности землян к диктатуре. И тем не менее…

— Все же лучше, если ваши описания будут выдержаны в более светлых тонах, — посоветовал он. — Для этого, вероятно, подошел бы рассказ о наших меньших братьях.

— Вы думаете? — Элизабет взглянула на него с интересом. — Это о ком? О гориллах? О бабуинах?

— О леммингах, мелких грызунах.

Она поначалу опешила, а потом рассмеялась.

Следующее утро Рэй провел в конторе у Гьорфа. Начальник смог уделить Рэю всего минуту, однако его помощники представили гостю исчерпывающую информацию о деловых потребностях «Истхиллз комбайн» и ее возможностях. Уяснил он также и то, что вполне состоятельная, по кьянским меркам, «Комбайн» сильно проигрывала из-за неблагоприятного обменного курса. Малая толика того, что производили кья, импортировалась на Землю, а это почти полностью обесценивало кьянскую валюту.

Покидая кабинет Гьорфа, Рэй понимал, что Кья — непочатый источник разнообразных ресурсов. Обладая превосходно развитым обонянием, кья несомненно усвоили навыки земледелия, неизвестные на Земле: наверняка они умеют по запаху различать виды почв и питательных веществ или выявлять вредителей и заболевания растений. Он решил переговорить со специалистами по сельскому хозяйству из Врекльского университета и выяснить, не отправить ли кое-кого из них на Землю, дабы ускорить заключение взаимовыгодного торгового соглашения.

С такими намерениями он и заявился к декану Цельк. Перспектива хорошей сделки поддерживала в нем приятное расположение духа, однако, стоило Рэю переступить порог кабинета, его радость мгновенно улетучилась. Перед столом, за которым, опустив голову, сидела Цельк, стоял Найквист, держа в руках целую кипу факсограмм.

— Ах, мистер Беннетт, — воскликнул посол. — Какая неожиданная встреча. Очень приятно!

— Могу себе представить, — ответил Рэй. — И что же вас сюда привело?

— Один из ваших клиентов, некий Ричард Фабер. Как я только что уведомил декана Цельк, сведения о его успеваемости искажены. Вот здесь у меня собраны факты. — Найквист передал папку Цельк, и та молча принялась ворошить бумаги. Рэй, заглянув через ее плечо, увидел среди них запросы, письма и фотокопии газетных статей. «ФУТБОЛЬНАЯ ЗВЕЗДА МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ПОД СУДОМ» — гласил один из заголовков.

— В Колорадо на втором курсе средний балл Фабера равнялся 2,6, однако это подлог. Завышенные оценки вывели ему некоторые недобросовестные преподаватели, желавшие, чтобы студент остался в составе футбольной команды вуза; в действительности его средний балл равнялся 1,1. Разгильдяй Фабер, возможно, и не догадывался, что каждая завышенная отметка делала его соучастником уголовно наказуемого преступления, но…

— Понятно, — вздохнул Рэй.

— …его поспешное бегство с Земли заставляет предполагать, что в этом деле он не был чист, как свежевыпавший снег, — заключил Найквист. — Особенно если учесть, что его дядя подкупил кое-кого в Иммиграционной службе, дабы там закрыли глаза на случившееся. Декану Цельк придется исключить Фабера, поскольку тот был принят на ложных основаниях. Сожалею, что ваши деловые договоренности нарушатся, тем более что ГСТ потребует вернуть аванс… Полагаю, в контракте эта мера предусмотрена? Прискорбно. — И посол вышел.

— Да чихайте вы на него, — пробормотала Цельк, когда дверь за послом закрылась. — Будучи деканом, мне никто не может указывать, как и что я должна делать у себя в вузе.

Рэй кивнул.

— А нет ли способа оставить Фабера в университете? — Рэй прикинул, что, вернув выплаченный в счет комиссионных аванс, он разорится: негодяй Найквист на то и рассчитывал. Да, слишком поздно Рэй понял, как много нужно знать, прежде чем ввязываться в бизнес.

— Способ оставить Фабера нужно отыскать непременно, — грустно произнесла Цельк. — Уже успев потратить полученный аванс, нам ничего другого не остается. Оказавшись, однако, в ситуации дотоле неизвестной, мне не совсем ясно, что мы можем предпринять. На сей счет нет никаких правил, никаких указаний.

— Тогда вы можете установить их по ходу дела, — сказал Рэй. — Какие сейчас оценки у Фабера?

— Первые экзамены начнутся только дней через двадцать, — ответила Цельк. — Тогда, полагаю, мы сможем судить об этом студенте. Но если он сдаст плохо… — Декан печально выдохнула. — …Он вылетает.

— Он вылетает, мы вылетаем, все вылетают! — воскликнул Рэй. — Уж я позабочусь, чтобы малый понял, как склоняется это слово.

Выйдя из кабинета декана, Рэй сверился со своим поминальником и убедился, что в данный момент Фабер должен быть на тяникульной тренировке. Рэй добрался до шестигранного поля, где студенты, разбившись на три команды, резво таскали куль по траве. Фабер, как и прочие игроки, облаченный в шлем и защитную форму, все же сразу выделялся из общей массы недюжинным ростом.

Приземистый, угловатый, покрытый седой шерстью кья, все лицо которого избороздили глубокие морщины, подошел к наблюдавшему за игрой Рэю.

— Тренер Знаю, — всхлипнул он. — Чем могу служить?

— Я пришел посмотреть на Фабера, — сказал Рэй. — Как он играет?

— Вы про чудище с Земли? — Тренер изумленно покачал головой. — Рысь Мард — лучший нападающий, какого я только видел. Покажи ему на линию гола — и его ничто не остановит. Вы только полюбуйтесь на него.

Рэй, следуя совету тренера, стал наблюдать, как команды пихались и носились по полю, но какой-либо логики в их действиях уловить не смог. То, бросив куль, команды устраивали свалку, оттесняя соперников в сторону, то вдруг набрасывались на него, словно стая хищников. Порой же большинство стояло себе, собравшись в кружок, и лишь по нескольку игроков от каждой команды носились взад-вперед, обмениваясь отрывистыми выкриками.

— А это кто такие? — спросил Рэй тренера.

— Гонцы, — ответил Знаю. — Вы что, не очень понимаете игру?

— Она мне в новинку, — признался Рэй. — Не просветите меня немного?

Знаю согласно фыркнул.

— Считаясь мозгом каждой команды, гонцам приходится увязывать игру всех трех команд. Бывает, в одном периоде Траво-пахи сочтут, что им лучше поработать вместе с Древо-пахами против Цвето-пахов, а в другом Травкам больше по душе сыграть в одиночку против объединившихся двух других команд. Во время игры гонцы следят за командами соперников и сообщают своим, что те задумали. Потом… Гадость! Вонь! — тренер сорвался с места и потрусил на поле выговаривать одной из команд за техническую ошибку.

Когда игра возобновилась, Рэй стал следить за гонцами. И пришел к выводу, что они похожи на тех животных в стаде, что держатся по краям, предупреждая собратьев о появлении хищников. Причем гонцы одной команды старались занять такие позиции, чтобы помешать гонцам других команд следить за ходом игры.

Тренер объявил перерыв, и игроки потянулись за линию поля. Рэй подошел к Фаберу, полоскавшемуся в бадье с водой.

— У нас неприятности, — произнес Рэй по-английски. — Найквист только что рассказал декану Цельк о вашей истинной успеваемости в Колорадо.

— Настучал? — Фабер выругался. — Я предупреждал дядю Дика, что это дохлый номер.

— Дядю Дика?

— Ричарда Макилвайна. Он владелец Галактической спортивной телерадиосети. Меня назвали в его честь, — горделиво добавил Фабер.

— О!

Фабер мотнул головой.

— Эта НСАА[3], будь она неладна, на колледж собак спустила из-за паршивых оценок, глаза они всем застили: им нужно, чтоб спортсмены время на учебу гробили. А когда репортеры обо всем пронюхали и галдеж подняли, дядя Дик мне и говорит: «Мотай-ка с Земли куда подальше, пока не вышло крупного скандала. Осваивай, — говорит, — инопланетные виды спорта, а станешь галактическим чемпионом, возвращайся — о твоих «неудах» никто и не вспомнит».

— Понятно. — Рэй чувствовал, как у него голова раскалывается. — Однако вспомнили, и раньше, чем вы рассчитывали. Декан Цельк пообещала исключить вас, если вы не достигнете положительных результатов на ближайших экзаменах. К тому же и спорт для вас будет закрыт.

— Дядя Дик никому тут не позволит на меня наезжать, — взревел Фабер.

— Не надейтесь на дядю… — сказал Рэй.

Что такое «наезжать», он понял, стоило Фаберу упереться ему в грудь ручищей и слегка подтолкнуть. Рэй растянулся на траве, а Фабер унесся прочь. На какой-то миг Рэй так разозлился, что хотел было вскочить и догнать мерзавца, но мысль о неизбежном исходе схватки отрезвила его.

Кроме того, он уже знал способ, как получше управиться с Фабером.

Со стадиона Рэй отправился в посольство. Делорес несколько часов мариновала его, прежде чем допустила в комнату связи. Рэй обзвонил несколько земных сельскохозяйственных ассоциаций, пока не выяснил, что одна из них, кажется, не прочь вести дела с кья. Проведя с этой компанией предварительные переговоры, Рэй вызвал на связь Ричарда Макилвайна.

Макилвайн ответил раздраженным криком, вопрошая:

— Вы имеете представление, который теперь час?

— Прошу прощения, — начал Рэй, — но Земля и Кья в разных часовых поясах.

— Кья? Значит, племянник… Что еще?

— Да, — подтвердил Рэй. — У вашего племянника крупные неприятности.

— Что? Ричи мальчик хороший. Что с ним могло приключиться?

— Он не желает постигать науки, — доложил Рэй, — к тому же кто-то сообщил декану Врекля, что в Колорадо Ричарду выдали липовый табель успеваемости…

— Это ложь, — перебил Макилвайн. — Ричи много занимался. Это все происки попечительского совета.

— Уверен, что так и было, — согласился Рэй, — только теперь аналогичные неприятности назревают у Ричарда во Врекле. Его не оставят в университете, тем более не позволят играть в тяникуль, если он немедленно не улучшит свои оценки.

Макилвайн рыкнул:

— А у нас контракт! Если ваша инопланетная учебная шарага будет выставляться, я на нее в суд подам.

— Они имеют право исключить вашего племянника за неуспеваемость, — проинформировал Рэй. — Однако, возможно, я найду способ все уладить.

Макилвайн раздраженно хмыкнул.

— Излагайте.

— Вашему племяннику здесь не нравится. Студентки на Кья — девушки серьезные, погруженные в учебу, и на роль веселых подружек для Ричи абсолютно не годятся…

— Круто, — буркнул Макилвайн. — Он что же думает, я ему с попутной ракетой буду девиц поставлять? Дудки!

— Полезно было бы, чтобы он это четко усвоил, — прокомментировал Рэй. — Свяжитесь с ним и уведомьте, что он застрянет на Кья навеки, если не удержится в команде.

Макилвайн хмыкнул, уже задумчиво.

— Может сработать. А вы не такой тупица, как я думал. — И он прервал сеанс связи.

Для начала неплохо, подумал Рэй. Следующий шаг — отыскать Фаберу наставников. Он поднялся и вышел из радиорубки. За дверью его поджидала Делорес.

— Ну, обстряпали свои делишки? — сурово потребовала она ответа.

— Делишки? — переспросил Рэй. — Что вы имеете в виду?

Делорес холодно воззрилась на него.

— Вам все равно, что из-за вас будет с кья! Вам лишь бы деньги загребать!

— Не думаю, что причиняю кья хоть какой-то вред, — парировал Рэй. — Вам тут никому не приходило в голову, что они вовсе не глупы и лучше нас знают, что им нужно.

В ответ Делорес показала ему спину.

Рэй сел в автобус и направился во Врекльский университет. По дороге обратился к поминальнику и выяснил, что у Элизабет занятия по средневековой истории кья. Что ж, сказал он себе, есть вещи, которые мужчине нужно делать самому. Самому биться в сражениях. Учиться на своих ошибках. Умолять достойных, нормальных людей позаниматься с Фабером. Не просить же Элизабет делать за него эту грязную работу!

В вестибюле общежития сидела, склонившись над компьютером, парочка студентов: рядом с Грейс пристроился молодой, слишком смазливый мужчина, всем своим видом показывавший, какой он ей близкий друг.

— Джек тут помогает мне разобраться с одной штукой, — пояснила Грейс. — У кья целая дюжина основных школ экономической мысли, но ни одна из них не использует единую терминологию или единицы измерений. Нашу программу унификации трясло, как припадочную.

— Теперь вот отладили, — подал голос Джек. — И при пересчете данных все укладывается в стандартные кривые. Есть даже аналог цикла Кондратьева. Я только не пойму, хорошо это или плохо.

— Что вы имеете в виду? — спросил Рэй.

— Ну, это плохо, потому как я-то надеялась отыскать у кьянских экономистов что-нибудь запредельное, из ряда вон, чтобы было что сунуть в мою докторскую диссертацию по сравнительным экономическим учениям, — пояснила Грейс. — С другой стороны, выяснив, что кьянская и земная экономики, похоже, подчиняются одним законам, можно предположить наличие универсальных постоянных в экономических познаниях.

— Стало быть, экономика не такая беспробудная скука, какой ее все изображают, — произнес Рэй, глядя на экран компьютера, где пучок кривых походил на блюдо шизофреничных макарон, приправленных не менее запутанными уравнениями. Увиденное подало Рэю мысль. — Кстати, о беспробудном, вы не согласились бы поднатаскать Фабера по математике?

— Нет, — ответила Грейс. — Я экономист. С чего вы решили, будто я математик?

— Так, показалось просто, — сказал Рэй, снова переводя взгляд на экран.

— Лиз уже спрашивала, — сообщил Джек. — Ладно, наставника Ры Смраду мы подыщем при одном условии.

— Любое, только назовите, — воскликнул Рэй. — Хотите, чтобы он перестал докучать женщинам? Мылся каждый день? Выучил английский язык?

— Найдите способ усадить его за книги. Мы не собираемся впустую тратить свое время.

Рэй улыбнулся, припомнив разговор с дядей Фабера:

— Считайте, что это сделано.

Несколько дней спустя Рэй завернул во Врекль проверить, как идут дела у его подопечного.

— Беседуя с Шевильд, мне было сказано, что Вапер занимается старательнее, — известила его декан Цельк. — Теперь ему помогают несколько студентов-землян. Однако свалилась новая беда, и мы все же рискуем проиграть. Правда ли, что на днях Вапер вас толкнул?

— Ну, было, — вздохнул Рэй. — Он немного погорячился, но это все пустяки…

«Пустяки» напоминали о себе огромным синяком на груди Рэя.

Цельк с мрачным видом шумно выдохнула.

— Поступив так, его поведение неподобающе для студента Врекля. И получив несколько жалоб от студентов, мне придется вывести его из состава команды.

«Вот кретин! — выругался про себя Рэй. — Так до сих пор и не уяснил, что кья не причисляют спортсменов к полным убожествам».

— Может, вы сумеете представить случившееся как проявление инопланетных нравов, — предложил Рэй. — Некоторые земляне ведут себя так, получив плохие известия. Поступок Фабера можно истолковать как ритуальное выражение агрессивности.

— Чую. — Цельк закрыла глаза и медленно-медленно выдохнула. — Может, и получится. Пустим такой запашок по ветру, глядишь, кто и уловит. Меж тем хорошо бы, если на каком-нибудь сборище вас с Вапером увидели вместе: показали бы, что нет никаких обид.

— Это важно? — Рэй приуныл. — Не сказал бы, что малый мне по нраву.

— Чужестранцы! — укорила Цельк. — Не знаю, как вам, землянам, а нам зловоние буквально дышать не дает, когда ходящие в одном стаде ссорятся. Сегодня команда устраивает тренировочную пробежку: вы могли бы присоединиться к ней.

Чего не сделаешь ради комиссионных, подумал Рэй. Покинув кабинет декана, он направился в общежитие землян. Было еще довольно рано, и большинство студентов-землян либо завтракали, либо готовились к занятиям. Фабера Рэй нашел на кухне, где тот готовил себе бутерброды к ленчу.

— У-у, привет! — воскликнул Фабер.

— Здравствуйте, — произнес Рэй. Взгляд и голос Фабера смягчились, что Рэй счел за перемену к лучшему. — Я подумал, а не присоединиться ли мне к пробежке команды, чтобы убедиться в ваших успехах.

— Ага, — пробормотал Фабер. — Там всего-то выйдет, думаю, пять-шесть миль, так что к занятиям успеем. Уже скоро отправляемся.

— Прекрасно. Буду ждать вас на улице.

Рэй вышел из кухни и попал в вестибюль общежития. Элизабет заканчивала разговаривать по телефону. Она кивнула Рэю, повесила трубку и сообщила:

— Говорила с деканом Цельк. Она просила меня последить за вами сегодня.

— Благодарю, — поклонился Рэй. Цельк явно не доверяла нраву Фабера, что еще раз убедило Рэя в высокоразвитом интеллекте декана. — Готов отплатить за услугу. Поужинаем вечером вместе?

— С радостью, — согласилась Элизабет. Она бросила взгляд в сторону кухни. — Что стряслось с Фабером? Недавно он был в посольстве, выходил на связь с Землей. Не знаю, какой там был разговор, только сказанное вселило в него страх Господний.

— Скорее уж страх перед отрешением от плоти, — усмехнулся Рэй. — Он и в самом деле зубрит?

— И даже делает успехи: получил «отлично» на проверочном зачете, который ему вчера вечером устроил Алексей. Мы еще сотворим из него студента. Подождите меня минутку, я только переоденусь. — И Элизабет поспешила наверх.

И вот немного погодя Рэй, Элизабет и Фабер трусцой бежали вслед за угловатым тренером в сторону зеленых холмов. Команда тащила с собой большой куль, который игроки передавали друг другу по очереди.

— Ленч, — тяжко выдохнула Элизабет, труся между Рэем и Фабером. — Вот так стада доисторических кья переносили пищу через пустоши. Брали корзины из тростника или долбленые стволы деревьев. Тех, кто нес, окружали стражей. Приходилось стеречь провизию от других стад.

Откуда и пошел сам тяникуль, догадался Рэй. Но промолчал. У него начиналась одышка, и он решил поберечь силы. Фабер тем временем был в прекрасной форме. Пробежав миль пять, команда остановилась передохнуть. Для отдыха тренер выбрал тенистое местечко в небольшой рощице. Рэй плюхнулся на траву, снял кроссовки и принялся выяснять, много ли натер мозолей. Элизабет опустилась рядом, вручила Рэю таблетку и протянула бутылку с соком, взятым из куля.

— Как ноги?

— Побаливают, но — в норме. А вы как?

— Терпимо. — Как и Рэй, Элизабет тяжело дышала, пот катил градом. — Отдохнем с полчасика.

— Хорошо.

Рэй проглотил таблетку, запив соком. Напиток, из чего бы его ни изловили, взбодрил. Рэй сходил к кулю, откуда игроки набирали себе Фрукты и овощи, и, прихватив большой пук оранжевых листьев, вернулся к Элизабет.

— Лучше не есть помногу, — посоветовала она, выбирая один листик. Еще обратно бежать.

Рэй кивнул и только раскрыл рот, чтобы что-то сказать, как рядом с ними плюхнулся Фабер. Удостоив листья презрительного взгляда, он фыркнул, развертывая загодя приготовленные бутерброды:

— Кроличья жвачка. Когда собираешься прошвырнуться, нужна стоящая еда.

— Чудесно обойдемся без нее, — не удержалась Элизабет.

— A-а, бросьте! — махнул рукой Фабер и подмигнул девушке. — Ели бы что поприличней, не были б такой тощей. Немного мясца на косточках вам бы не помешало, а? Держите.

— Нет, спасибо. — Элизабет отпрянула от протянутого бутерброда.

— Там, в куле, еще немного спорыша осталось, — сообщил Рэй найдя предлог отвязаться от Фабера. — Пойдемте, Элизабет, пока весь расхватали.

Едва они управились с едой, как тренер захлопал в ладоши:

— Все, ребята, привал окончен. Пора!

Пока игроки увязывали куль, Рэй успел натянуть кроссовки. Он завязывал шнурки, когда услышал протяжный, громкий стон. Подняв голову, Рэй увидел Фабера, который стоял на коленях, схватившись за живот. Лицо парня сделалось мертвенно-бледным.

— Что случилось? — спросил Рэй.

— Не знаю, — буркнул тот по-английски. — Кишки узлом стянуло.

К Рэю подошла Элизабет, за ней несколько кья.

— Что вы ели? — спросила Элизабет.

— Свое… и еще чуток того, шоколадного.

— А таблетки ферментные принимали?

— На кой, — всхлипнул Фабер. — Я ж совсем чуток.

— Нужно поскорее доставить его к посольскому врачу, — сказала Элизабет, глядя, как Фабер повалился на траву. В голосе девушки звучала тревога. — Он отравился.

— Как его туда доставишь?! — воскликнул Рэй. Ближайшее средство передвижения находилось на расстоянии нескольких миль, а Фабер весил, должно быть, килограммов под сто. — Идти он не в состоянии.

— Значит, мы понесем его, — сказал кто-то из кья. — Мы все тяникульная команда, не забыли?

— Двинулись, — распорядился тренер. — Первое стадо, берете Рись Марда, второе стадо, несете куль с едой.

— Подождите, — предупредила Элизабет, когда восемь кья подхватили Фабера за руки, за ноги и за пояс. — Нести нужно лицом вниз. Тогда, если его затошнит, рвота не попадет в легкие.

— Делать как сказано, — дал команду тренер. Игроки перекатили Фабера на живот и снова подняли его. Гигант тяжелым, неуклюжим мешком повис меж двух групп игроков. Раздался призыв тренера: — Вперед, ребята!

Команда устремилась к Вреклю. Фабер, похоже, потерял сознание.

— Насколько он плох? — спросил Рэй у спутницы.

— Не знаю, — откликнулась она. — У него может быть шок, могут свести судороги. Но, скорее всего, обойдется.

— Он поправится, — сообщила Рэю Элизабет, когда они вечером встретились возле ресторана. — Заболевание привело к обезвоживанию, но врач накачал его жидкостью, дал антигистаминный препарат, так что через несколько дней Фабер встанет на ноги.

— Хорошо, — облегченно вздохнул Рэй. — Надеюсь, это научит его осторожности. Если Фабер еще раз заболеет и не сможет играть, в проигрыше окажемся все мы.

— Вряд ли, — возразила Элизабет. — Таких ошибок не повторяют.

— Надеюсь, — вздохнул Рэй уже в дверях ресторана. Несчастье с Фабером ничуть не отбило аппетита у Рэя. Набрав себе еды, парочка присоединилась к стаду жующих.

— Кья танцуют? — спросил Рэй, когда оркестр заиграл новую мелодию.

— Нет, они для этого недостаточно пластичны, — ответила Элизабет.

— Зато вы — вполне, — заметил Рэй.

Элизабет погрустнела:

— Этот комплимент не ко мне.

— Ой ли? — В тоне девушки Рэю послышались нотки самоуничижения. Этого еще не хватало. — «И все ж любовь моя уступит тем едва ли, кого в сравненьях пышных оболгали».

— Что-что вы сказали?

— Совет Шекспира своей любимой: не стоит недооценивать себя. К сожалению, я забыл окончание сонета, — посетовал Рэй.

Элизабет была удивлена и польщена.

— А вы умеете ухаживать…

Рэй собрался развить эту тему, но ему помешал невесть откуда появившийся Гьорф.

— Возникло затруднение, — с ходу начал руководитель компании. Он вытащил из кармана листок факсовой бумаги и протянул его Рэю. — Вот это сегодня утром мне вручили ваши посольские. Моя сестра немного читает по-землянски, однако этого ребуса ей разгадать не удалось. Она даже утверждает, что это совсем не земная письменность.

— Да нет, земная, — улыбнулся Рэй. Все земляне, прибывающие на Кья, говорили по-английски, вот местные и решили, будто это единственный язык у людей. — Написано по-русски. Есть у нас и такая нация.

— И у землян тоже не один язык? — удивился Гьорф. — Кто бы мо_т подумать! Переводя написанное, о чем тут говорится?

— Письмо из фирмы «Фермерская Россия», — сообщил Рэй. — Это агропромышленная компания. Они заинтересованы в деловых связях с Кья. Хотят также заключить договоры с вашими людьми на экспериментальной основе и выяснить, смогут ли те, пользуясь своим чутким обонянием, провести анализ почв и растений.

Новость явно обрадовала Гьорфа.

— Приятно узнать, что мы способны кое-чему научить ваших людей. Давайте в этом деле держать наши носы по ветру. — И Гьорф, морща мордочку, поспешил прочь.

— Как удачно, что вы знаете русский, — заметила Элизабет.

Рэй пожал плечами:

— И еще шесть языков. Я же, помните, начинал как лингвист. Но вот до сих пор не могу перейти на вольностепняцкий: начинать предложения с деепричастных оборотов, грамматически не согласованных со сказуемым. Для кья, должно быть, моя речь звучит ужасно.

— Сталкиваясь с той же трудностью, мне понятны ваши чувства, — откликнулась Элизабет. И оба рассмеялись шутке. Вдруг Элизабет, заметив кого-то на площадке, спросила Рэя: — Это ваша былая пассия?

Рэй повернулся и увидел на пороге Делорес в сопровождении двух мужчин.

— Едва ли. Она работает в посольстве и меня не терпит. — В глазах уставившейся на Рэя Делорес застыло выражение, свойственное брошенным любовницам. — Выгладит еще безумнее обычного. Хотелось бы знать, в чем я на сей раз виноват?

Ответ не заставил себя ждать. Делорес и оба ее спутника, телосложением под стать Фаберу, приблизились к Рэю.

— Так, значит, до вас, Беннетт, намеки не доходят? — безо всяких околичностей начала Делорес. Двое сопровождающих, скрестив могучие руки на груди, грозно нависли над Рэем.

Рэй надеялся, что внешне ничем не выдал испуга.

— Какие намеки? — хрипло выговорил он.

— Насчет ваших потуг в бизнесе. — Делорес говорила по-вольностепняцки и возвысила голос так, чтобы ее хорошо слышали все посетители

— Следя за вашей работой, нам известно, как вы обманываете Гьорфа.

— О чем вы? — удивился Рэй.

— Ведя с Гьорфом дела, вам удалось внушить ему, будто он на огромной сделке состояние сколотит, — продолжила Делорес. — Вводя таким образом кья в заблуждение, вас остается только выдворить отсюда. И мы это сделаем. Ваши преступления смердят! Не желая травить зловонием атмосферу Земли, нельзя все же позволять вам чихать на репутацию ОН и использовать кья в своих интересах.

Делорес со своим эскортом удалились, и, глядя ей вслед, Рэй признался себе, что не может не восхищаться ее безупречным вольностепняцким.

— Они и впрямь могут вас выслать? — спросила его Элизабет по-вольностепняцки.

Заметив, что на него обращают внимание кья, Рэй, стараясь составлять фразы с величайшей грамматической точностью, ответил:

— Не сделав с моей стороны ничего дурного, у них нет никаких оснований для этого. Выслушав сказанное, мне кажется, тут какая-то ошибка. Будучи озабочены тем, как выглядит человечество в глазах других, им естественно столь бурно реагировать — даже по недоразумению. Хотите еще спорыша?

Элизабет немного удивили его спокойствие и незлобивость, впрочем, больше ее заботила еда, которую она вылавливала пальцами прямо из чаши. Похоже, кья утратили интерес к произошедшему, хотя — и Рэй это заметил — Гьорф остаток вечера держался в стороне от него, на другом конце загона.

— Хотелось выразиться покрепче, — признался Рэй позже, когда парочка покинула ресторан. Стояла теплая ночь, и они с Элизабет решили пройти пару миль до общежития пешком. У Кья не было своей луны, однако неяркое неоновое сияние уличных огней хорошо освещало дорогу.

— И тут я вспомнил, как огорчилась Цельк известию, что Фабер меня толкнул. Кья народ стадный, и для них ненавистна мысль о распре среди соплеменников.

— Так вы, значит, попытались все уладить миром? — спросила Элизабет.

— Я попробовал поступить, как кья поступил бы на моем месте, — сказал Рэй. — Будто никакой проблемы по сути и нет. Слухами и Кья полнится, а мне не хочется, чтобы местные считали меня чужаком. Это вызовет недоверие в делах.

— Разумное суждение, — одобрила Элизабет. — Только не думаю, Чтобы та женщина всего лишь забавлялась, устраивая вам сцену. Что-то она замышляет.

— Посольство хочет вышибить меня из бизнеса, — сказал Рэй. — ОН опасаются, как бы я не нанес непоправимого вреда кья, передавая им информацию, технику и прочее — то, чем они пока не научились пользоваться.

— И вы этому верите?

— Не знаю, — признался Рэй. — Звучит обоснованно. История ведь знает немало случаев, когда грубо насаждаемая «цивилизация» приводила к упадку и даже гибели народа.

— Понимаю. — Элизабет задумалась. — Никому не дано предугадать последствия поступков, но ведь если всего опасаться, то можно вообще утратить способность действовать.

— Такая точка зрения тоже верна.

Тут Рэй заметил, как тепла и приятна ночь, вспомнил, что уже начал ухаживать за Элизабет, и решил выяснить последствия кое-каких более предсказуемых поступков.

Оценки за первые несколько зачетов и экзаменов были объявлены. Рэй, словно преступник, хватающийся за последнюю надежду на помилование, явился во Врекль посмотреть на зачетный лист Фабера. Неужели три недели усиленных занятий пропали втуне?

Поминальник сообщил, что Фабер в общежитии… как и Элизабет, которой полагалось быть на занятиях по кьянской истории. Удивленный, Рэй направился к ее комнате и постучал в дверь.

— Элизабет?

— Кто это? — Дверь отворилась. Стоявшая на пороге в халате Элизабет выглядела изможденной. — Ой! Привет, заходи.

Рэй заморгал:

— Что случилось?

— О-о-о. — Элизабет рухнула на кровать.

— Опять твоя аллергия?

Девушка слегка поморщилась.

— Я умею распознавать аллергены по их воздействию. Этот по ощущениям похож на молочный аллерген, только я никак не возьму в толк, откуда он взялся. Я всегда держу свои продукты подальше от других.

— И когда началось? — спросил Рэй.

— Вчера. — Элизабет рассеянно потерла глаза. — С полчаса после того, как мы распрощались… — Она подняла голову и взглянула на Рэя. Ты вчера на обед что ел?

Он пожал плечами:

— Кьянскую всячину. И еще мороженое на десерт.

— А потом усладил меня поцелуем, достойным Книги рекордов Гиннеса, — сказала Элизабет.

— У тебя аллергия на меня? — поразился Рэй.

— Нет, на мороженое. Самая малость молока с сахаром — и готово… а я еще подумала, до чего ж ты на вкус сладок.

— Понятия не имел, что ты так чувствительна. Прости.

— Оставь. — Элизабет удалось выдавить жалкую улыбку. — Было за что страдать. Ты пришел к Ры Смраду?

— И к нему тоже, — ответил Рэй. — Хотел узнать, как он сдал экзамены.

— Можешь не беспокоиться: переполз. — Элизабет покачала головой.

— Прости, Рэй. Эти спазмы делают из меня ведьму. — Она снова поморщилась. — Пришлось на сегодня все отменить.

— Очень скверно. А я надеялся вытащить тебя на ужин.

— К вечеру поправлюсь. Молочно-сахарная аллергия проходит довольно быстро. — Элизабет села и потерла виски. — Как идут дела?

— Неплохо. Вчера «Фермерская Россия» прислала еще один факс. Приличное предложение сделали, хочу рекомендовать Гьорфу принять его.

— Здорово.

Рэй кивнул.

— Мне перепадет неплохой куш, и тогда можно будет послать Найквиста куда подальше.

Рэй выглянул в коридор: там стоял Фабер.

Детина завидел Рэя.

— Только время теряете, приятель. Раз в нее еда не лезет, — значит, ей и секс противен.

Рэй глянул на парня недобрым глазом: ему казалось, что недавний опыт Фабера со спорышем сделает его более отзывчивым.

— Разве у вас сейчас нет занятий?

— Голова что-то трещит, — промямлил Фабер и икнул. — Я и так уже переучился. Экзамены сдал, — значит, баста, занятиям конец.

— Приведите себя в порядок и отправляйтесь на лекции, иначе к следующим экзаменам вас просто не допустят, — строго сказал Рэй.

Фабер не сводил с него выпученных глаз.

— Вы мне кто, ангел-хранитель?

— Считайте, что я падший ангел, — сказал Рэй. И, поняв, что намек до Фабера не дошел, добавил: — Либо работайте как следует, либо учитесь любить красоток из кьянского «Плейбоя».

Хрясь! Фабер, рыкнув, с силой захлопнул дверь своей комнаты.

Рэй вышел из общежития и отправился домой. Пообедал, затем Набрал телефонный номер.

— «Истхиллз Комбайн», — донесся голос кья.

— Говорит Рэй Беннетт. Звоня в данный момент, у меня есть хорошие известия для Гьорфа. Могу я с ним переговорить?

— Минуточку. — Что-то несколько раз звякнуло, потрещало, кто-то приглушенно обменялся фразами, и в трубке раздался новый голос:

— Гьорф у телефона.

— Рэй Беннетт. Только что «Фермерская Россия» прислала мне факс Они сделали хорошее предложение. И, ситуация будучи таковой, могу я зайти к вам в контору обсудить условия?

— Нет, нет, вам нет нужды беспокоиться, — воскликнул Гьорф. — Работая столь успешно, как умеете вы, вам не составит труда справиться со всем самому.

— Как скажете. — Вешая трубку, Рэй пытался понять, что происходит. Хоть на Земле, хоть на Къя крайне странно выглядит, когда ответственный руководитель доверяет чужим подготовку крупного контракта. «Будем надеяться, — подумал Рэй, — что сие знак доверия Гьорфа». Однако, если хорошенько припомнить, то Гьорфа он не видел уже несколько недель, со времени беседы в ресторане. Руководитель, похоже, избегает его. Эта мысль — в свете попытки посольства опорочить честное имя Рэя — вызывала у него дурноту.

За три дня до открытия сезона по тяникулю на орбиту Кья вышел «Гарретт П. Сервисе», от которого отделился пассажирский челнок. Рэй, Элизабет и декан Цельк отправились в аэропорт Цгорчь встречать делегацию ГСТ.

— Будучи весьма важным для Вапера событием, меня удивляет, что он не объявился, — заметила Цельк, когда челнок зашел на посадку.

— ACЛ устроила пикник, где можно будет полакомиться мясом, — пояснила Элизабет. — Впервые за месяц ветер дует откуда надо, и ребята, э-э, решили не упускать случая.

— Ах, так, — выговорила Цельк, содрогаясь от воспоминании о последнем барбекю. Рэй тоже вздрогнул, но по иной причине. Сосиски в тесте, гамбургеры, шашлыки на ребрышках, вырезка — ничего такого он не пробовал с тех пор, как прибыл на Кья, и желудок ни за что не простит ему отвергнутого приглашения отужинать в компании студентов-землян. С другой стороны, утешал он себя, Элизабет поехала с ним в аэропорт, а ее общество что-нибудь да значит.

Челнок выбросил сходни, появились роботы и люди. Вначале вышло несколько туристов, за ними проследовали прилетевшие на смену сотрудники посольства ОН, а за теми…

— О, только не это!.. — простонал Рэй, в то время как Цельк, всхлипнув, прямо-таки захлебнулась от ужаса и отвращения. Из космического корабля вышла группа мужчин и женщин, одетых в енотовые шубы. Вновь прибывшие взметнули над головами плакатики с надписью: Врекль-У.

Рэй стремглав бросился к сходням навстречу монументальной женщине, вышагивающей во главе бригады телевизионщиков.

— Вы из ГСТ? — спросил он.

— Точно, — протрубила женщина и распахнула енотовое манто, демонстрируя эмблему ГСТ и свой бэдж. — Джэн Джоунз, спортивный комментатор. Прибыла освещать Большой матч.

Задыхаясь от волнения, Рэй выпалил:

— Сбросьте ваши шубы! Немедленно!!

— Что? — изумилась Джоунз. Некогда спортивный комментатор участвовала в Олимпийских играх, выступала в десятиборье и обладала потрясающим телосложением, что вполне объясняло ее нынешнее раздражение. — Это же натуральный енот. Имеешь представление, сколько ГСТ отвалило за эти шубы?

— Кто-то ошибся. Крупно. — Рэй представился: — Я Рэй Беннетт, деловой представитель телерадиосети. Поверьте, этого здесь носить нельзя.

— Почему нельзя? — спросил кто-то из мужчин. — Наш отдел по связям с общественностью уверял, что идея отличная. Их сотрудники выяснили, что Кья отстает от нас на столетие, а тяникуль очень смахивает на футбол, так что нам лучше одеться, будто мы отправляемся на старинный футбольный матч.

— Они ошиблись, — сказал Рэй. И он кивнул в сторону Цельк, пушистый мех которой ерошил легкий ветерок. — Представьте, как бы вы себя чувствовали, если бы они ходили в одежде, похожей на человечью кожу.

Телевизионщики обменялись взглядами и принялись стаскивать шубы.

— Надеюсь, холода нас не настигнут, — сказала Джоунз. — А что с шубами делать?

— Оставьте их в челноке, — посоветовал Рэй. Он почувствовал облегчение, увидев, что телевизионщики спорить не собираются. — И не волнуйтесь насчет холодов. В это время погода здесь курортная. Идемте, я представлю вас декану.

Рэй подвел бригаду к Цельк, которая недвижно замерла возле Элизабет.

— Наши гости стали жертвами отвратительной шутки, — сообщил он декану. — Кто-то уверил их, что шубы на Кья в большой моде…

— Уф, чую, — с трудом выговорила Цельк. Ее мордочка морщилась всякий раз, когда она втягивала в себя воздух.

— По-моему, шубы из синтетического меха, — сказал Рэй, ловко увиливая от истины. — Будучи сделаны из стойких химикатов, вам, по-моему, запах некоторых синтетических веществ просто невыносим. Э-э, неужели запах и к людям пристал?

— Да… но, раз мех не натуральный, я смогу вынести его вонь. — Тем не менее во время церемонии представления вновь прибывших у декана то и дело перехватывало дыхание.

Элизабет это тоже заметила. И обратилась к Джоунз:

— У нас там в общежитии мясной пикник. Если поторопимся, то успеем на него. Возможно, вам удастся отведать кое-что получше, чем питательный набор в полете.

Все сочли эту мысль прекрасной. Цельк, вызвавшись отыскать транспорт, поспешила прочь к зданию аэровокзала.

— Благоразумно, — тихонько шепнул Рэй Элизабет. — Думаю, можно будет устроить их на ночлег в общежитии?

— Надеюсь. — Элизабет сморщила носик, и Рэй понял, что она читает его мысли. Если доставить телевизионщиков в общежитие, пока те не успели пообщаться с кья, то можно смыть с них запах мертвых енотов… и просветить насчет некоторых особенностей поведения и быта кья.

Появился маленький автобусик — без Цельк — и остановился у сходней. Вышла водитель, потянула воздух и отозвала Рэя в сторонку.

— Поговорив с той леди, мне стало ясно, что у вас беда, — сказала она. — Чуя эту вонь, мне кажется, что воздух в космической таратайке просто дрянь, а?

— Вы правы, — согласился Рэй, мысленно благодаря декана за маленькую благонамеренную ложь. — Я, когда соберусь обратно на Землю, лучше пойду пешком.

Кьянка добродушно хмыкнула, улыбаясь шутке. Она вернулась в автобусик и, пока люди грузились, открыла все окна. Вслед за людьми последовали их багаж и оборудование. Водитель дала газ, и машина покатила в сторону Врекльского университета.

Цельк явно предупредила водителя, чтобы она по дороге из аэропорта в университет держалась подальше от густонаселенных кварталов. Кьянка за рулем покорно молчала, и Рэй вознаградил ее терпение щедрыми чаевыми.

— Спасибо вам, — поблагодарила она, когда последний из пассажиров вышел наружу. Кьянка слегка потянула носом, и тут же мордочка ее сморщилась еще сильнее. — Могу поклясться, запах усилился.

— Похоже, вы правы, — согласился Рэй. До него сквозь дымок жаровни долетел и другой, мерзкий, запашок.

Элизабет, помогавшая гостям разместиться в общежитии, уже спешила к Рэю, который махал вслед умчавшемуся автобусу.

— Беда, — сообщила она. — Все заболели. Похоже на пищевое отравление.

— Все?

Поспешив за Элизабет в общежитие, Рэй убедился, что она не ошиблась. Большинство студентов смогли добраться до своих комнат, но двое так и остались лежать на кушетках в вестибюле. Кругом царил жуткий беспорядок: тарелки с остатками еды, грязные чашки и приборы валялись повсюду, а воздух был пропитан каким-то смрадом — определить его источник Рэй не смог. Телевизионщики, казалось, просто из себя выходили от ярости: чувство, которое Рэй разделял целиком.

— Что будем делать? — спросил он.

— Звони в посольство, вызывай медиков, — сказала Элизабет.

Рэй отыскал телефон и позвонил Найквисту. При всей своей нелюбви к Рэю посол с готовностью откликнулся на его просьбу. Рэй повесил трубку и прошел на веранду, где в шезлонгах лежали две студентки. В одной из них он узнал Грейс, экономиста. Рэй помог ей подняться и, поддерживая, повел в комнату.

— Паршиво, — бормотала Грейс. — В жизни меня так не выворачивало.

— Помощь скоро прибудет, — успокаивал Рэй, суеверно скрестив пальцы. Он поднял голову: подошла Элизабет.

— Ну, как?

— Плохо, — ответила Элизабет, когда Грейс, шатаясь, ушла к себе. — Тошио в шоке. Пришлось завернуть его в электрическое одеяло. Ника сильно трясет, боюсь, как бы у него не начались судороги. Другим досталось поменьше, но все обильно теряют влагу и ничего не могут удержать в организме. Должно быть, они каким-то образом наелись кьянской пищи.

— Черт, — выругался Рэй.

— Это еще не все. Фабер пропал.

— Черт, — повторил Рэй. Он представил, как Фабер забрел невесть куда и там свалился. — Отправляться на его поиски мы не можем, — рассудил он. — Нам нужно оставаться здесь.

— Но нельзя же просто взять да и забыть про него!

— Знаю. — Рэй лихорадочно соображал. — Позвони Цельк. Пусть она свяжется с игроками из команды Фабера. Им его запах знаком — они его быстро отыщут.

— Здравая мысль. Выследят, как ищейки. — Элизабет отправилась звонить Цельк.

Вскоре прибыли медики, следом явилась Цельк в сопровождении симпатичного кья. Рэй остался с кья, а Элизабет повела врача с помощником в общежитие.

— Фабера ищут? — спросил Рэй.

— Тренер Знаю с командой идут по его следу, — сообщил спутник Цельк.

Цельк согласно фыркнула.

— Это мой муж, Рьяж, — обратилась она к Рэю. — Служа в полиции, его следовало бы представить: главный следователь Рьяж. Услышав о нашем несчастье и сопоставив его с рядом других происшествий, у Рьяжа появились смутные подозрения.

— Отнюдь не смутные, — уточнил Рьяж. — Беседуя с моей более благоуханной половиной, в ее рассказе мне почуялся странный запах. Давайте попробуем унюхать какие-нибудь зацепки.

Рэй, идя за Рьяжем вслед, убедился, что тот выражался буквально: следователь обнюхивал все тарелки и чашки, разбросанные по вестибюлю и веранде, и как закаленный профессионал не обращал внимания на тошнотворную вонь. Учуяв что-то необычное в блюдах французской кухни, Рьяж прошел на кухню, где исследовал разные пищевые емкости.

— Вот здесь остались следы экстракта винного спорыша, — выговорил наконец Рьяж, указывая на бутылочку с кетчупом и большую пластиковую бутыль с растительным маслом.

— Экстракт спорыша, — задумчиво повторил Рэй. — Несколько недель назад, когда тяникульная команда делала тренировочную пробежку, Фабер по ошибке отведал именно его.

— Ага! — воскликнул Рьяж. — Это поможет сузить круг подозреваемых. Кто-то из участников пробежки мог проболтаться приятелю, а тому захотелось вывести из строя ваших людей.

Цельк принюхалась к посудинам:

— Но от бутылок я чую только человечий запах.

— Дважды их проверив, мне не остается ничего другого, как согласиться, — заключил ее муж. — Тот, кто влил в них отраву, должно быть, сообразил надеть не пропускающие запаха перчатки. И такие же ботинки: здесь нет запаха ничьих ног, кроме человеческих.

— И, принимая это во внимание, подозрение падает на лицо с интеллектом студента вуза, — обратилась Цельк к Рэю. — Предполагая так, у нас окажется еще меньший список подозреваемых.

— Я понимаю, — вздохнул Рэй. — Надеюсь, это не доставит никаких неприятностей университету.

— Во всяком случае, не таких неприятностей, какие я устрою тому, кто это натворил. Кто бы он ни был. — Глазки Цельк мстительно сузились, превратившись в тонкие щелочки.

Рьяж стал расспрашивать Цельк о возможных бузотерах среди студентов. Рэй оставил их, отправившись помогать Джоунз и ее бригаде устроиться в свободных комнатах общежития. Покончив с этим, он вернулся в вестибюль как раз в тот момент, когда там появился Фабер в сопровождении одного из игроков команды.

— Салют, Беннетт, — произнес Фабер, а игрок-кья тут же покинул зловонное общежитие. — Цьюй сказал, что меня вся команда разыскивает. Что стряслось?

— Все, кто был на пикнике, свалились с пищевым отравлением, — объяснил Рэй. — Мы перепугались, подумали, ушел вот, а теперь умирает где-нибудь в кустах.

Фабер, казалось, был смущен куда больше обычного.

— Умирает? От малости спорыша?

У Рэя заныло под ложечкой.

— Откуда вы знаете, какой продукт вызвал отравление?

— Ну, так, подумал просто. Ведь эта штука меня тогда свалила, а?

Рэй не успел ответить: в вестибюль вошли Рьяж и Цельк. Мордочки у них задвигались, едва они почуяли запах Фабера.

— Ваш запах, сильный и свежий, мы обнаружили на отравленной посудине, — сказал Рьяж. — Принимая это во внимание, вам нетрудно ответить, зачем вы брали ее в руки?

— А еще лучше, — добавил Рэй, — потрудитесь объяснить, почему вы не участвовали в пикнике?

— Ну отвалил я, все равно зубрилки меня не переваривают, — промямлил Фабер. — И ни в одну из бутылок я ничего не совал.

У Рьяжа затрепетали ноздри.

— Я сказал: «посудине». Откуда вам известно, что отрава была именно в бутылке?

— Ну, ладно! Это ж шутка. Подумаешь, делов-то! Ну, выпустил слегка пар: а чего они меня мучили, вкалывать заставляли, как ненормального! Подумаешь, прочистят желудок — им же на пользу пойдет.

— Вы арестованы, — отрезал Рьяж. — Следуйте за мной.

Фабер попробовал воспротивиться, но присмирел, как только Рьяж выразительно положил руку на кобуру.

Полицейский увел узника.

Рэй вышел во двор, куда еще раньше, подальше от смрада, удалилась Цельк.

— Совершив такое, Фабера придется исключить, — изрекла декан. — А значит, пропали договор и университетские деньги.

— Может, еще удастся что-нибудь придумать, — безнадежно пробормотал Рэй.

Вместо ответа Цельк пожелала ему доброй ночи и ушла. Рэй вновь оказался в вестибюле, где бригада ГСТ оставила свое оборудование. А ведь телевизионщики, подумал он, прихватили с собой собственный передатчик для трансляции репортажа на Землю. Догадка подтвердилась, и уже через несколько минут, распаковав систему связи, Рэй дозванивался до конторы Макилвайна. Засветившийся экран явил дельца сидящим в кабинете и жующим сэндвич.

— Плохие новости, а? — спросил Макилвайн, взглянув на Рэя.

— Фабер в тюрьме, — известил Рэй. — Он не сможет играть…

— Он… что?! — Макилвайн с размаху шмякнул сэндвич о стол. — Беннетт, какой идиот его сцапал?

— Фабер отравил почти все общежитие, — сообщил Рэй. — Вообразил, что это милая шутка и…

— Детали меня не интересуют.

— К тому ж его исключили из университета.

— Что?! — Макилвайн перегнулся через стол и уставился прямо в камеру. — Беннетт, в трансляцию этих матчей я вложил целое состояние. Если репортажа не будет, эти деньги я вытрясу из твоей шкуры!

— Лучше бы выслушали меня, — перебил Рэй, — если хотите, чтобы ваш племянник вышел из тюрьмы.

— Пусть посидит, — ответил Макилвайн.

— Он же вам родня! — поразился Рэй.

Макилвайн отмахнулся:

— На кой он мне, если играть не сможет. Что до вас, Беннетт, то вы уволены. Это была ваша обязанность держать сопляка в узде.

Вот и все, обреченно подумал Рэй, полный крах. С отчаянием утопающего он ухватился за соломинку. Сердце гулко стучало в груди, и он, будто со стороны, слышал собственный голос:

— Вы рассчитывали устроить матч века и потому решили включить в тяникульную команду землянина. Предположим, я найду замену, другого человека, который сыграет. Подойдет? Все лучше, чем ничего.

— Ненамного, — буркнул Макилвайн. Лицо его напряглось, будто делец силился решить философскую задачу. — О’кей, это лучше, чем спустить в унитаз, к чертям собачьим всю затею. Найдите кого-нибудь. Кого угодно. Убедитесь только, что он хорошо играет. — И Макилвайн прервал связь.

По лестнице спустилась Элизабет, присела рядом с Рэем.

— Худо?

— Не хуже обычного. — Рэй потер виски. — Это Фабер, болван, всех отравил, пошутить решил. Теперь его засадили в тюрьму и вышибли из Врекля.

— Черт! И что ж ты теперь будешь делать?

— Только что пообещал Макилвайну найти замену племянничку. Он согласился, так что договор пока цел. Вопрос, сумеем ли мы включить другого игрока в команду? Успеет ли хоть кто-то поправиться в срок?

— Нет. Врач говорит, несколько дней все пролежат в постели, а после еще неделю их будет трясти.

Неожиданно Рэя озарило:

— А ты?

— Что я?

— Ты студентка с хорошей успеваемостью. А это, кажется, единственное официальное условие для включения в команду.

— Ты с ума сошел, — вспыхнула Элизабет. — Да я в жизни ни во что подобное не играла. Да и сил у меня не хватит куль этот таскать!

— Чтобы играть на месте гонца, мускулы не нужны, — ответил Рэй.

— Гонцы ничего не делают, знай себе бегают туда-сюда. Если…

— Только не сейчас, — взмолилась она.

— Ладно. — В животе у Рэя заурчало, и он вспомнил, что давным-давно не ел. Элизабет охотно согласилась разделить с ним трапезу.

Рэй проснулся на кушетке в университетском вестибюле. На соседнем диване заворочался и тут же снова уснул после тяжелой ночи посольский врач. В общежитии по-прежнему царил кавардак. Рэй немного убрался, приведя вестибюль в мало-мальски пристойный вид, и тут по лестнице спустилась Джоунз.

— А где завтрак? — спросила она Рэя.

— На кухне в кладовке есть припасы. Берите только земное, если не прихватили с собой ферментных таблеток.

— Спасибо. А где тяникульное поле? Надо туда подъехать, установить аппаратуру и сделать пробную съемку. Да, и еще отснять Фабера в игровых моментах.

— Фабера исключили из университета, — сообщил Рэй. И тут же поднял руку, предупреждая реакцию бывшей олимпийки. — Я намерен выяснить, нельзя ли найти другого человека на его место. Макилвайн дал добро, так что налаживайте связь на тот случай, если все утрясется.

— Будет лучше, если утрясется, — протрубила Джоунз. — Дать репортаж с тяникульного матча — мой шанс устроиться в стоящую телекомпанию. И я не желаю, чтобы меня такого шанса лишили. Не за тем я тащилась на этот замшелый комок грязи в космосе.

— Все уладим, — пообещал Рэй.

Требовался пустяк: найти замену Фаберу. А не поступить ли, мелькнула у Рэя мысль, во Врекль самому. Нет, это ничего не даст: Цельк не сможет растянуть правила настолько, чтобы вдруг представить его успевающим студентом, да еще спортсменом. Джоунз, покачивая головой в такт каким-то своим мыслям, прошествовала на кухню.

Минуту спустя явилась Элизабет, усталая и опустошенная после вчерашней ночи.

— Ты уже завтракал? — спросила она.

— Нет, решил подождать, пока ты встанешь. Ненавижу есть в одиночку.

— Та же история. Я что-нибудь состряпаю.

В вестибюль вошел кья.

— Декан Цельк хочет переговорить с вами, — обратился он к Рэю. — Учитывая присутствие Найквиста в ее кабинете, вас просят прийти поскорее.

Из кухни выглянула Элизабет:

— Что еще стряслось?

— Точно не знаю, — признался кья. — Видя, как посол огорчен, ему, по-моему, угодно убрать из университета всех землян.

— Не может быть, — вырвалось у Элизабет. Она вышла из общежития вместе с Рэем и кья, который повел людей через университетский городок к административному корпусу, сопроводив до самого кабинета декана. Там уже восседал Найквист. Судя по виду, весьма довольный собой.

Рэя он даже не удостоил взглядом.

— Мисс Шеффилд, — обратился он к Элизабет, — в свете последних событий, полагаю, будет лучше, если весь контингент землян покинет пределы этого университета.

— Почему мы должны уезжать? Нам здесь нравится.

— Вчера вечером вы подверглись массовому отравлению, — продолжил Найквист. — По счастью, никто не умер и не остался инвалидом на всю жизнь, однако мы не вправе рассчитывать на такую удачу, когда подобное произойдет в следующий раз.

— Все подстроил Вапер, — вмешалась Цельк. — Исключив этого смрадника, ничего подобного не повториться, уверяю вас.

— И все же над Вреклем нависла угроза, — настаивал Найквист. — Здесь уже имели место протесты студентов против присутствия землян, а отравление вызвало еще больше жалоб, не так ли?

— Откуда вы знаете? — не выдержал Рэй.

Найквист самодовольно улыбнулся.

— Я понимаю кья. С их точки зрения, один из человеческого стада в припадке безумия напал на всех остальных. Разве не так, декан Цельк?

— Так, — согласилась Цельк. — Получив сегодня утром несколько жалоб… впрочем, на них можно не обращать внимания.

— Разве? — притворно удивился Найквист. — Жаль, но я не могу разделить вашей уверенности. Хотел бы, но — не могу. Я намерен просить ОН отдать распоряжение о депортации студентов-землян… до более благоприятных времен. Всех вывезут отсюда в течение недели — вместе с телебригадой.

— А как же наш договор с ГСТ? — требовательно возвысила голос Цельк. — Мы не можем позволить себе нарушить его. Возврат аванса разорит университет.

— Ничего не поделаешь. — Найквист встал. — Остается сожалеть, что Беннетт навязал вам кабальные условия. Возможно, в следующий раз, когда вы вознамеритесь иметь дело с Землей, то осознаете преимущества работы непосредственно с ОН.

Взглянув на посла, Цельк сильно и громко фыркнула: символическое очищение носоглотки от его запаха.

Это разозлило посла, но свое раздражение он сорвал на Беннетте:

— Известно ли вам, господин бизнесмен, во что людишки вроде вас способны превратить Кья? Вы мелкий проходимец, рвач! ОН пытаются наладить благонамеренный, естественный порядок передачи научно-технических знаний Кья — процесс, который не позволит их обществу скатиться к хаосу.

— Процесс, который будут контролировать ОН, — добавила Элизабет.

— Процесс, который позволит вам решать, кому позволительно сотрудничать с кья. Не много ли на себя берете, сэр?

— Мы настоящие специалисты по сотрудничеству с нечеловеческими расами, — парировал Найквист. — И, полагаю, должны поблагодарить вас. Учиненный вами, детки, беспорядок станет для ОН весомым доводом в пользу принятия закона, который передаст в наши руки контроль за всеми деловыми контактами между Землей и Кья. Мы положим конец гастролям мастеров легкой наживы вроде Беннетта.

— И вы возьмете на себя труд решать, что нам можно, а чего нельзя, — едва сдерживаясь, прибавила Цельк. Все пары ее подвижных ушей отпрянули назад: явный признак гнева. — Будучи мудрейшими из живущих созданий, вам, естественно, больше, чем нам, известно, что для нас хорошо.

— Нет, но нами накоплен определенный опыт, — возразил Найквист, не замечая ее сарказма. — И не худо его перенять. Себе же на пользу. Всего доброго.

Элизабет проводила посла гневным взглядом, потом повернулась к Цельк:

— Мне еще не поздно записаться в тяникульную команду?

Декан от удивления даже всхрапнула.

— Вам?

— Рэй предложил, чтобы я сыграла в матче. Если в составе команды на поле выйдет землянин, договор можно спасти… и, если вы намерены что-то предпринять, дабы остановить Найквиста, начать следует с этого. Итак, мне еще не поздно попасть в команду?

— Ни разу не сталкиваясь с подобной ситуацией в прошлом, мне трудно что-либо сказать. — Цельк долго и задумчиво втягивала в себя воздух. — Правила, считая наличие хороших отметок единственным требованием для включения в команду, вам, значит, позволительно играть.

— Она еще и преподаватель, — напомнил Рэй.

— Об этом в правилах ничего не сказано, — заметила Цельк. — Позвонив тренеру Знаю, мне надо будет попросить его включить в расписание сегодня и завтра утром дополнительные тренировки.

— Я сейчас же отправляюсь на поле, — объявила Элизабет.

Рэй вышел с ней.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Извини, что вчера я огорошил тебя этой просьбой.

— Все о’кей, — прозвучало в ответ. — Только мое участие в одном матче много пользы не принесет, особенно если Найквист вывезет из го-рода всех землян до единого.

— По крайней мере, ему не удастся разорить меня, — сказал Рэй. — А также Врекль. Хотя ты права: в конечном счете выигрывает он, черт бы его побрал.

— А может, и нет, — сказала Элизабет. — Слишком уж он мудрит ради своего благополучия: глядишь, старый лис сам себя перехитрит. Помни одно: еще не конец, пока тощая леди поет свои песни.

Они вошли в раздевалку, когда тренер Знаю давал указания помощникам:

— Все понимаю, все понимаю. Попахивает, будто декан ничего, кроме собственного дыха, и чуять не желает. На то она и начальство. Соберите всю команду — и сделаем что сможем. — Он обернулся к двум землянам и радостно засопел. — Поздравляю, Шевильд! Побеседовав с деканом, мне чуется, что мы сбежимся в одном стаде. Ну-ка, примерьте форму.

Они направились в кладовую, где Знаю переворошил целую гору форменной одежды.

— Вот самая маленькая, какая у нас есть, — сказал он, протягивая амуницию Элизабет. — Пришьем еще щитков, чтобы усилить защиту. Тренер обшаривал девушку взглядом, надеялся отыскать хоть какой-нибудь признак мышц. — Вопрос в том, совладаете ли вы со своей долей куля?

Элизабет кивнула:

— Обязательно.

Рэй глубже вник в суть вопроса. И с ужасом спросил:

— Вы ставите ее на куль?! Разве нельзя назначить ее гонцом?

От изумления тренер воскликнул:

— Ее?! Шутить изволите? Да чтоб хорошего гонца подготовить, требуется год тренировок. Легче всего и обучиться и играть на месте несунов: держи себе ручку да беги за ведущим.

— Пока другая команда не прорвет линию обороны. — Рэй почувствовал, что теряет сознание. — Ее же размажут.

Взяв себя в руки, он твердо сказал Элизабет:

— Тебе ни в коем случае нельзя играть!

— И позволить разорить Врекль? — Элизабет отрицательно покачала головой. — К тому же мне на Землю обратной дороги нет, если, конечно, я не собираюсь проболеть весь остаток жизни, черт бы ее побрал. Уж лучше паду в сражении.

— Понял. — Для Элизабет с ее невосприимчивостью земной пищи жить на Кья куда безопаснее. — А ты уверена, что удержишь куль?

— За меня не волнуйся, — ответила Элизабет. — Побеспокойся о Найквисте. У тебя есть хоть какое-то соображение, как управиться с ним?

— Всего одно, — признался Рэй.

— Излагай.

— Хочу выяснить, нет ли у тебя каких соображений.

Вечером, провожая Элизабет до общежития, Рэй все еще пытался что-Нибудь придумать. Он понимал, что остался единственным здоровым Землянином во всем университетском городке. Студенты еще не оправились от вчерашнего ужина, а Элизабет измотали долгие часы тренировок. Рэй едва не на руках внес ее в комнату.

— Завтра я буду о’кей, — стонала она, лежа на постели лицом вниз, пока Рэй втирал ей в плечи обезболивающий крем. — Место у куля не так уж плохо. Мне семь кья помогают тащить груз. Всего-то и требуется: держать свои девять кило да поспевать за командой.

— И суметь не расшибиться всмятку, когда команды соперников налетят на куль, — добавил Рэй.

— Потому-то на форму и нашивают столько щитков, — утешала друга Элизабет. — И потом, у Врекля самая сильная линия защиты в лиге, так что мне ничего не грозит. «Держитесь вместе — и отразите все на свете», — так говорит тренер Знаю.

— Это еще и девиз ОН, — заметил Рэй. Он задумался. Держитесь вместе. А если бы ОН не держались вместе? И… Что за самодовольную фразу бросил Найквист на прощание? Что-то, там, про стремление извлекать пользу из советов и опыта ОН? Точно! Так бывает: в мозгу щелк — и все сошлось. Вслух же сказал: — Возникло одно соображение. Нет, постой, два соображения! Та экономистка, как, бишь, ее зовут…

— Грейс Карвер.

— …как думаешь, она не откажется временно поработать консультантом в кьянской фирме?

— Когда поправится. — Элизабет обернулась и глянула на него. — А что? С чего ты ее вспомнил?

— Придумал, как подорвать Найквиста на его же собственной мине. И прибыль получить. Вот уже три соображения.

— Давай по одному, — велела Элизабет. — Что ты хочешь устроить Найквисту?

— Шантажировать его, — ответил Рэй. — Как, по-твоему, намерения у Найквиста благие?

— Ну… да.

— Разумеется. И у ОН тоже. Это худший тип творцов добра: такие уверены, что в расчет следует принимать исключительно их добрые намерения. Так вот, стоит пригрозить послу очернить его в глазах ОН, и он выйдет из игры. Я знаю, как это устроить. Нужно только содействие Джоунз и нескольких кья.

— Здорово. — Элизабет перевернулась, приподнялась и принялась расстегивать пуговицы на рубашке Рэя. — Ну, а теперь выслушаем твое самое первое соображение.

На следующее утро Рэй заявился в контору Гьорфа и обратился к одной из служащих.

— Только что отправившись… э-э… обследовать одну из ферм, Гьорфа тут нет, — пролепетала кьянка. — Будучи Жлья, его секретарь, мне поручено обсудить деловые вопросы с вами.

— Секретарь? — переспросил Рэй. Отказ Гьорфа от встречи вызывал беспокойство. Сомнений не оставалось: управляющий его избегал. — Что ж, давайте поговорим. Поставляя технику Земли на ваши фермы, мне бы хотелось обсудить одну проблему, которая, возможно, возникнет.

Жлья удивленно засопела:

— Будучи явлением полезным, как можно рост производительности превратить в проблему?

— Просто, — ответил Рэй. — Предположим, вы неожиданно собираете вдвое больше зерновых для продажи. Что произойдет с ценами и доходами?

Жлья опять засопела, на сей раз задумавшись.

— Чую, чем пахнет. Происходит затоваривание, и рынок бьется о ближайший риф. Говоря так, вами имеется в виду, что нам следует расторгнуть договор с «Фермерской Россией»?

— Нет. У нас, землян, такие проблемы не редкость. Имея специалиста по экономике, работающего во Врекле, хорошо бы вам проконсультироваться у нее по поводу возможного выхода. Она отыщет вам способ, как повысить и производительность, и доходы, не прибегая к импорту дорогостоящей техники.

При этих словах Жлья навострила все свои ушки.

— Слушая сказанное, у меня окрепло желание кое-что обсудить с нею. Как приятно, должна отметить, что вы столько времени уделяете нашим нуждам.

— Ну, идея не совсем моя, — сказал Рэй. — Большая заслуга тут по праву принадлежит послу Найквисту.

— Послу? — Жлья фыркнула. — Мы от него ничего, кроме плохого, не видели.

— Так только кажется, Жлья. — Рэй улыбался, роя послу яму. — Я бы сказал, что он воистину радеет о помощи Кья, несмотря на директивные указания ОН. Если честно, то именно он предостерег меня, посоветовав продумать последствия наших деловых связей и обратить внимание кья на опыт землян в таких делах.

— Честное слово?

— Честное слово, — кивнул Рэй. — Если бы не он, мы бы с вами сейчас не беседовали. Благодаря ему, неминуемая катастрофа обернулась выгодой для всех нас. — Рэй ухмыльнулся виртуозности, с какой ему удалось исказить истину.

— Услышав это, мне представляется, мы дали маху в отношении посла, — рассудила Жлья. — Слушая ваши слова, Гьорфу было бы приятно.

— Не сомневаюсь, — кивнул Рэй. — А не согласится Гьорф поделиться своей радостью с репортером? Видите ли… э-э… чуете ли, у посла возникли нелады с руководством ОН, и для нас было бы полезно, если б земной народ узнал, какую пользу господин Найквист приносит здесь.

— Репортер-землянин? — Жлья неловко засопела. — Увы, Гьорф, будучи занят, это не представляется удобным. Будучи его самым доверенным помощником, не получится ли у меня?

Рэй снова улыбнулся.

— Да, вы прекрасно справитесь.

— Времени впритык, — заметила Джоунз, сверившись с часами. Рэй вел ее и оператора к парадному входу в посольство ОН. — Матч начнется через три часа. Нам едва хватит времени, чтобы вернуться во Врекль.

— Знаю, — ответил Рэй. Он вцепился в свой поминальник с такой же силой, с какой, должно быть, его доисторический предок держался за волшебный талисман. — Но нельзя оставлять Найквисту времени для ответного удара.

Они вошли в приемную. Делорес деловито перебирала бумажки на столе.

— Пошли вон, — произнесла она, не поднимая головы.

— Никак не выйдет, — затрубила Джоунз. — Мне нужно интервью с Найквистом. Собрано несколько свидетельств кья о его деятельности, не хотелось лишать посла возможности высказаться.

Делорес метнула гневный взгляд на Рэя.

— Это, конечно, ваша работа?

— Возможно. Почему бы вам не уведомить посла о нашем прибытии?

Делорес, задумавшись на секунду, указала большим пальцем на дверь:

— Можете подождать мистера Найквиста в кабинете. Вы один, Беннетт.

Рэй глянул на Джоунз с оператором и сдался. Войдя в кабинет, он устроился в резном кресле у шикарного дубового стола и принялся ждать.

Полчаса спустя появился возбужденный Найквист.

— Что вы затеяли, Беннетт? Не лучше ли по-доброму! — воскликнул он. — Какие-то кья жалуются на политику ОН?

— Позвольте, я вам покажу, — ответил Рэй. Он положил поминальник на стол и нажал кнопку «экран». Над столом возникло голографическое изображение Джоунз и Жлья.

— Меня удивляют ваши похвалы послу, — произносит голографическая Джоунз. — Насколько мне известно, он противился предоставлению Кья какой-либо помощи.

— Как раз из-за политики ваших ОН он зачастую и казался таким ретроградом, — возражает Жлья. — Однако вопреки ОН посол дал «Истхиллз Комбайн» рекомендации, которые позволят нам не только облегчить прием на работу земных ученых, но еще и использовать ваши передовые сельскохозяйственные технологии. Понимая это, нам остается только быть в высшей степени признательными ему. Благодаря поел…

Найквист протянул руку и выключил изображение.

— Беннетт, в какую игру вы играете?

— Стоило бы послушать все интервью, — заметил Рэй. — Жлья вас до небес превозносит. В том же духе высказалась и декан Цельк. Как видите, они понимают, что вы вели тайную политику против интересов ОН, подбрасывая кья завуалированные намеки, как обойти запреты и ограничения Объединенных Наций…

— Это ложь!

— Разве? — улыбнулся Рэй. — Но очень правдоподобная. Кья этому верят. И Джоунз тоже. Она подготовила специальный репортаж и уже передала его на Землю. Поскольку транслировать матч вы не дадите… у ГСТ окажется бездна свободного эфирного времени, которое надо чем-то заполнить. Чуете, чем пахнет? Стоит ОН узнать, как вы за их спиной вели двойную игру, вы вылетите отсюда быстрее, чем кошка с собачьей выставки.

Найквист хватал воздух ртом.

— Не стану отрицать, — продолжал Рэй, — было время, когда мое уважение к вам падало ниже змеиного пупка. Однако, осознав, как ненавязчиво и тактично вы рекомендовали мне обходить препоны, я понял, что был неправ. И взглянем правде в глаза — вы же фактически ничего не предпринимали, чтобы помешать моему бизнесу: так, самая малость показного гнева, который только усугублял ваш имидж ни на что не годного чиновника ОН.

— Вы меня шантажируете! — зарычал Найквист.

— Неужели? — Рэй изо всех сил постарался изобразить оскорбленную невинность. — Что вы, сэр, как можно! Я стою на страже ваших интересов. Мы оба хотим помочь кья. Но, если вы не пересмотрите решение ОН и не позволите Джоунз вести репортаж с матча, в эфир запустят это интервью и…

— Я свяжусь со штаб-квартирой и объясню, что интервью — фальшивка, — заявил Найквист.

— Хорошая мысль, — похвалил Рэй. — Только захотят ли вам верить? Мы-то с вами знаем, как в ОН делаются дела. Обязательно где-то засел зубастый гаденыш, который спит и видит, как бы воткнуть вам нож в спину. Даже фальшивка, вроде такого интервью, позволит вашим недругам воспользоваться…

— Намек понял. — Найквист заскрежетал зубами, потом с размаху грохнул кулаком по панели интеркома:

— Делорес. Передайте корреспонденту ГСТ, что она может устраивать свое представление. — Еще раз ударив по кнопке, посол заорал на Рэя: — Вон отсюда, шантажист ползучий!

Рэй улыбнулся, собрал манатки и не преминул сделать комплимент Найквисту:

— Вы хорошо играете, мистер посол. Так держать!

— Народу-то! Столько у нас еще никогда не собиралось, — поделилась с Рэем Цельк, когда матч начался. Девчушки из групп поддержки, стоявшие по кромкам поля, бросали в воздух пудру, несшую аромат любимой команды, и кья кучками устремлялись туда, где держался милый обонянию болельщиков аромат. Меж тем на поле Элизабет с семью кья тащили к линии ворот грязноватый, весь в травяных пятнах куль — их бросок снимала плывшая поверху дистанционная камера. — Видя перед собой зрителей вдвое больше обычного, у меня просто слов нет.

— Похоже, не все радуются, — заметил Рэй, указывая на кучку кья, которые принесли с собой большие кости из папье-маше и делали вид, что грызут их. Не надо быть антропологом, решил Рэй, чтобы понять отношение этих кья к присутствию землян.

— Ах, негодяи! — раздраженно воскликнула Цельк. — Теперь все поймут, что в студенческой среде нет единства по отношению к студентам с Земли. Надо немедленно это прекратить! Прошу прощения, я ненадолго отлучусь.

Глядя декану вслед, Рэй улыбался. Угомонить протестующих — такого в программе не значилось, тем не менее это приятный штрих. Конечно, главное еще впереди, если только Найквист не надумает все сломать, применив грубую силу.

Во время перерыва Рэй направился к открытой комментаторской кабине, где вели репортаж Джоунз и отставной кьянский тяникулист.

— Итак, — вещала Джоунз, — закончился четвертый период, напомню, что всего их пять. Счет ничейный: шесть, шесть, шесть — при том, что у «Фльек Политехника» один воню… то есть фол.

— Есь так, — подтвердил кья-ветеран, изъясняясь, как ему самому казалось, по-английски, — и так ставить Врекль и Бнерькс в хорую позиць, ясень как богидень, они протщуть куль скрозь свою общую линь и сделют по два отька. Отыграя куль по левой, такая чуда не быть.

Джоунз сняла с головы наушники и подозвала Рэя.

— Недурная игра, — сказала она. — Все в движении, никаких долгих тайм-аутов, а ваша пассия со всем множеством дополнительных щитков оказалась куда фотогеничнее, чем я себе представляла.

— Как, по-вашему, стоит транслировать остальные матчи сезона? — спросил Рэй.

— Большой Мак решит, что стоит, если рейтинги удержатся. — Комментатор кивнула на свой компьютер. — Система автосчета показывает, что по ходу игры наша аудитория растет. Может, задержаться здесь — идея вовсе не бредовая, — рассуждала она вслух.

— А я думал, вам хотелось поскорее удрать с этого «комка грязи», так?

Джоунз пожала плечами.

— Если светит шанс вернуться домой с рейтингом повыше, я подожду. А потом та, рыженькая из посольства, она о’кей, когда ее поближе узнаешь.

— Вы про Делорес? — Рэя поразило, что та кому-то могла понравится. С другой стороны, рассудил он, может, Джоунз сумеет вбить клин между послом и его палачом в юбке. День приносил радость за радостью.

— Делорес, точно, — кивнула Джоунз. — Мы с ней ужинаем сегодня, если только Найквист не подпустит какую-нибудь гадость. Не сталкивались с ним больше?

— Нет.

— Это меня и тревожит, — призналась комментатор. — Не больно-то он похож на человека, который поддается шантажу. Интересно, что он припрятал за пазухой?

— Не имеет значения, — успокоил ее Рэй, — с ним я справлюсь.

На лице Джоунз отразилось сомнение, однако прежде чем она открыла рот, оператор поднял вверх оба больших пальца: начали. — Итак, дорогие зрители, наш микрофон снова включен, мы продолжаем передачу в прямом эфире с планеты Кья, — заговорила она, надев наушники.

Три команды, выйдя на поле, заняли места вокруг куля. Врекль и еще одна команда объединили усилия, и гонцы разметали игроков третьей команды, проложив несунам путь к лицевой линии общей победы. Издали казалось, будто по траве перекатывается громадный валун, однако даже это зрелище явно проигрывало перед явлением Найквиста, пробивавшего путь к Рэю сквозь плотную толпу зрителей-кья.

— Привет, Беннетт, — весело заговорил посол, когда мужчины сошлись лицом к лицу. — Простите, я опоздал к началу матча, задержала, видите ли, кое-какая работенка.

— Работенка? — переспросил Рэй.

— Механику вашу пришлось почистить. — Найквист ядовито улыбнулся. — Я выяснил, что Джоунз и не думала посылать запись интервью на Землю, а ГСТ ничего, кроме спорта, не показывает. Вы обманом вырвали у меня позволение транслировать матч, но я вам гарантирую: это ваш последний трюк. Вы выдворяетесь. Улетаете на следующем же корабле.

— Не спешите прощаться, — осадил его Рэй. — Вы отправитесь вместе со мной. Смотрите.

Рэй вытащил из кармана поминальник и включил воспроизведение записи.

Появилось изображение кабинета Найквиста.

— Ну, Беннетт, лучше по-доброму! — воскликнул, появляясь в кабинете, голографический двойник посла. — Что у вас там? Какие-то кья жалуются на политику ОН?

— Позвольте я вам покажу, — произнесло изображение Рэя. И Рэй-двойник, вытащив поминальник, поставил его на стол.

Стоявший на траве перед Найквистом Рэй выключил поминальник и улыбнулся:

— Я незаметно нажал на кнопку «запись», и вот он вы — поддавшийся шантажу, спасающий собственную шкуру. Как по-вашему, что произойдет, если это увидят в ОН?

Оправившись от минутного испуга, Найквист ответил Рэю улыбочкой.

— Я потеряю работу. А вы пойдете в тюрьму за шантаж. Может, моя отставка того стоит, а, Беннетт?

— В тюрьму я не попаду, пока не вернусь на Землю, — заметил Рэй. — А потому я останусь на Кья. В конце концов у меня здесь бизнес, и невесте моей здесь нравится.

— Невесте?

Рэй указал на поле, где Элизабет менялась сторонами у куля с одним из игроков. — В последнее время меня посетило множество благих мыслей, — сказал он. — Знаете, я сомневаюсь, чтобы вы мечтали потерять работу, так почему бы вам попросту не отвалить, а?

— И позволить вам разрушить мир этой планеты?

— Да разве его разрушишь, этот мир? — воскликнул Рэй. — Я кое-что понял, мистер посол. Все меняется.

— Можно считать это озарением?

— Зачем так высокопарно? — не смутился Рэй. Он указал на поле. — Тысячи лет назад вот таким образом кья сражались из-за еды. Нынче это просто игра, потому что они развили сельское хозяйство и биться за пучок пищи уже не нужно. Или, может, им следовало, оберегая свою самобытность, кочевать по старинке одинокими стадами да соперничать за ниспосланное природой пропитание? Рассуждать так столь же глупо, как и утверждать, что человеку эпохи неолита лучше было бы не вылезать из пещеры.

— Вас ведь на самом деле не волнует, какой вред вы способны принести, ведь не волнует? — спросил, не скрывая отвращения, Найквист. — Потому что вы — примитивный рационалист. — И, потеряв самообладание, зарычал уже совсем недипломатически: — Нынче эта ваша пакость сошла вам с рук, но в следующий раз я вашу шкуру гвоздями к стене приколочу! — Повернувшись, посол устремился прочь, задержался, глянул через плечо и бросил, оставляя за собой последнее слово: — А мир их вы все-таки разрушите.

И с тем пропал в толпе кья.

«Нет, не разрушу, подумал Рэй. Существует, наверное, некий закон преодоления тягот. Элизабет победила свою аллергию, прибыв на Кья. Педант Цельк поняла, что правило, практикуемое как догма, способно принести вред, а гибкость в подходах послужит всеобщему благу. Рэю удалось свести все воедино и удержать в равновесии, вопреки козням Макилвайна и Найквиста. Закон преодоления и выживания в непредсказуемом вселенском пространстве в том, чтобы все время сохранять здравомыслие и смекалку. Простая штука, а вот Фаберу с Найквистом не далась».

Болельщики ликовали. Вновь переключив внимание на матч, Рэй увидел, что Врекль всецело завладел кулем. Сквозь клокочущий рев толпы он расслышал, как Джоунз выкрикивает счет: «Восемь, восемь, шесть, с равным количеством очков у Врекля и Бнерькса… Что за игра!» В это время игроки двух команд-соперниц, слившись воедино, изготовились вырвать куль у Врекля.

Рэй, затаив дыхание, следил, как Элизабет и семь ее товарищей по команде продвигались к линии поля в своей зоне. Соперники навалились на них всей кучей — сила, от которой, подумал Рэй, даже кумир лихих ковбоев и гонщиков Джон Уэйн побежал бы, вопя, к мамочке домой. Защитная линия Врекля была смята, и нападавшие ринулись на куль.