Срывая цепи

Глава 2

В доме, помимо меня, Беллы и дяди, также на постоянной основе жил доктор Вир. Его наняли для постоянного наблюдения за мной и поиском лечения моей странной болезни. Доктор Вирджин Гайрон был лучшим из лучших среди узких специалистов по неврологическим заболеваниям. Дело в том, что никто до сих пор не мог понять чем же я болела.

Моя жизнь состояла из бесконечных больниц, консилиумов, анализов и осмотров. Чем дальше, тем больше недуг связывали с моей психикой. Предположительно, так называемый "синдром выжившей" заставил мой организм начать уничтожать самого себя. Одно время мною плотно занимались психологи, но стало только хуже. После очередной моей истерики при виде нового мозгоправа, дядя выгнал всех и стал искать другой способ мне помочь. Однажды нашлось какое-то новое экспериментальное лекарство, которое дало определенный положительный эффект. Меня перестали мучить боли и судороги, и уже одно это стало моим спасением. Вот только течение болезни до конца остановить не удалось. Когда появилось это средство, я уже еле ходила, а вскоре слегла совсем.

На фоне ослабленного иммунитета появились другие тяжелые заболевания. Одно только воспаление легких мне лечили семь раз. Доктор Вирджин предложил изолировать меня от всяческих источников простуд и вирусов. Так я переселилась в комнату без окон, где была установлена специальная система вентиляции и кондиционирования. Я совсем перестала бывать на улице. Гостей ко мне больше не пускали. Единственными моими посетителями были Белла, дядя, Вир и приходящая медсестра Ритая, делающая уколы. Школьное обучение проходило дистанционно, благо моя комната была обставлена по последнему слову техники.

— … обратите особое внимание на второе упражнение в учебнике. Именно в нем чаще всего делают ошибки. — приятным голосом вещал преподаватель. Я как обычно сидела за столом в передвижном кресле и смотрела очередной семинар по подготовке к выпускным экзаменам. Мне приходилось много учиться, дабы в собственных глазах быть хоть в чем-то наравне со сверстниками. Потому дядя устроил меня в элитную школу, где обучение проходило онлайн и объединяло детей со всего мира. Учителя говорили на универсальном рогерском языке. Он был древним, и, несмотря на то, что в разных странах говорили на своих родных языках, рогерский знали на всех континентах.

Вдруг на экране моргнула знакомая иконка входящего сообщения. Стало любопытно — кто это может быть? В онлайн-пространстве у меня было много приятелей, и я благодарила вселенную за то, что живу в такое продвинутое время. Семинар был интересным, но любопытство оказалось сильнее, и я нажала на горящий оранжевым цветом конверт. Прочитав, откуда пришло сообщение, сильно удивилась. В строке отправитель было написано: Изингар Селлер, первый секретарь главы совета агнов. Пробежав глазами по посланию, я окончательно растерялась. В письме говорилось о том, что согласно закону я являюсь будущей агной и потому, мне необходимо в день своего совершеннолетия, то есть через два месяца, предстать перед советом. Дальше шла дата, совпадающая с моим днём рождения, место и время. Перечитав скупые строки, написанные сухим языком, я все больше понимала — это точно ошибка.

В нашей огромной стране, Лорензии, находящейся в центральной части Иорханийского континента, власть находится в руках совета агнов, но в большей степени — его главы. Агнами являются представители сорока древнейших и самых богатых родов. Право стать агном передаётся от родителя, являющимся членом совета, своему первенцу, будь то дочь или сын. Как только в подобной семье рождается первый ребёнок, он сразу попадает в поле зрения совета. Будущих агнов готовят с малых лет, обучая в закрытой школе. Если же будущий агн умирал, или по каким-то причинам не мог исполнять свои обязанности, то право переходило следующему ребёнку или ближайшему родственнику. Так было и со мной. Мой старший брат должен был стать агном и со временем занять место отца, как тот однажды занял место деда. Но не случилось. После гибели моей семьи право стать агной перешло ко мне, но в связи с моим юным возрастом, временно это бремя возложил на себя дядя. К сожалению, закон суров в отношении внебрачных детей. Если бы Ионтер был рождён в браке, то тогда после смерти брата он полноценно занял бы пост в совете. Но пока он представлял интересы семьи Лост на правах моего опекуна.

Я никогда не желала стать агной. Да и с моим здоровьем это невозможно. Меня все устраивает, а совет устраивает дядя. Так почему пришло это странное письмо?

Вдруг я вспомнила про сегодняшнюю гостью. Про неё писали в одном издании, что она была представлена официально членам совета только в двадцать лет. Совсем недавно. Интересно, почему отложили церемонию почти на два года? Надо будет спросить ненавязчиво у неё или у дяди, а пока я решительно закрыла окно почты и вернулась к занятиям.

После уроков пришла медсестра и сделала мне укол. Она особо не разговаривала со мной, просто делала свое дело и быстро уходила. Скоро после этого я засыпала на пару часов. Видимо это был какой-то побочный эффект — сколько бы я ни боролась со сном, он всегда побеждал. Со временем привыкла и к этому.

Уже вечером пришла Белла, помогла мне принять ванну и переодеться к ужину. Мои руки подрагивали, да и чувствовала я себя неважно.

— Может перенести знакомство? — неуверенно спросила няня, делая мне причёску и поправляя макияж, который все равно плохо скрывал мой болезненный вид.

— Не надо. Я выдержу. Дядя стоит того, чтобы я немного потерпела. Он и так оттягивал этот момент как мог. Наверняка, отец Эмелины ждёт-не-дождётся, когда они официально зарегистрируют отношения.

— На Ионтера никто не может воздействовать кроме тебя, Эва. — Хитро улыбнулась

женщина. — Он такой же невыносимый упрямец, как и ты.

— Да, мы оба ужасно упрямы. — рассмеялась я. Опять Белле удалось отвлечь меня от тягостных мыслей.

— Кстати, Вирджин просил передать, что ему надо срочно уехать на несколько часов и потому его не будет на ужине.

— Что ж, жаль. В его компании мне было бы несколько легче.

— Не раскисай, милая. Все будет прекрасно. Я уверена.

Я поудобнее устроилась в кресле, накрыв ноги красивым платком, и няня отвезла меня в столовую. Ещё в коридоре я услышала звонкий девичий смех, который вторил смеху Ионтера. Сердце предательски заныло, и я повернула голову, посмотрев на Беллу. Та лишь ободряюще мне улыбнулась и выкатила кресло в зал.

Столовая была небольшой, но очень уютной, благодаря светлым стенам, высокому потолку, картинам и изящной люстре под потолком. Помещение было оснащено старинной дорогой мебелью, купленной за баснословные деньги. Окна в пол были сейчас закрыты, а плотные тяжелые портьеры задёрнуты. Внутрь не попадало ни единой частички уличного света. На секунду захотелось подъехать к ним и распахнуть, чтобы впустить свежий воздух и увидеть вечернее небо вместе с высокими деревьями, окружавшими наш дом. Однако быстро подавила это желание.

За богато накрытым столом сидел дядя, а прямо напротив него расположилась молодая и невероятно красивая девушка. У неё были длинные блестящие волосы карамельного цвета, светлая фарфорового оттенка кожа, пухлые губки и огромные светло-голубые глаза, которые делали ее прохожей на куклу. Да и в целом, она больше походила на драгоценную статуэтку, чем на живого человека. Неземное создание в тот момент, когда мы появились с Беллой в столовой, перевела взгляд на нас и смех оборвался.

— Добрый вечер — поздоровалась я.

— Эвирея, ты уже здесь! — вскочил со своего места дядя и бросился ко мне.

Белла тихо ушла, передав меня в руки Ионтера. Тот перехватил управление креслом и подкатил его к столу рядом со своим местом. Это было приятно. Он как бы подчеркнул мой статус в этом доме. Благодарно улыбнувшись ему, и принимая комплимент относительно моего наряда, я вновь посмотрела на девушку. Она откровенно нервничала. Это было так мне знакомо, что я опередила дядю и представилась сама:

— Я Эвирея, но вы можете звать меня Эва.

— А меня зовут Эмелина, но для вас просто Лина. — представилась в ответ красавица. — Вообще ко мне лучше на «ты», если не сложно. — вдруг смущенно добавила она и умудрилась забавно покраснеть.

— С радостью! — Я улыбнулась и поняла, что эта девушка мне нравится. Иррациональное чувство, но вот спустя всего пару мгновений я отчётливо поняла, что мы подружимся.

— Ну, раз уж вы познакомились, то предлагаю тост за двух очаровательных дам, которые меня окружают. — Ионтер поднял вверх бокал, наполненный вином.

Мне в фужер был налит сок, поскольку другого мой организм просто не выдержал бы. Лина, по моему наблюдению, тоже проигнорировала алкоголь и предпочла обычную воду. У нас завязалась непринужденная беседа. Я все пыталась понять — как реагирует девушка на то, что я инвалид. Вспоминая нашу первую встречу с бывшей женой дяди — Кэлли, я хорошо помню гримасу священного ужаса, с каким она смотрела на мое кресло. Эмелина тоже украдкой бросала на него и на мои ноги взгляд, но в нем ничего кроме наивного любопытства не читалось.

Когда мы перешли к горячему, я попросила рассказать историю знакомства Эмелины и дяди. Ионтер, который видимо от излишнего переживания выпил уже второй бокал, откинулся на спинку стула и замахал руками, показывая, что он ничего не расскажет и предоставил слово гостье. Впрочем, так даже было лучше. Девушка потупила взгляд, но все-таки начала рассказ.

— Я единственный ребёнок в семье, и это автоматически седлало меня претенденткой на роль агны. Я, как и все остальные, училась в закрытой школе. Затем поступила в университет на химика-биолога, совмещая учебу с подготовкой к будущей должности. В восемнадцать лет мне предстояло явиться в совет, но накануне этого события я умудрилась сломать ногу, катаясь на водных лыжах. Перелом был сложным и требовал лечения заграницей, поскольку подобного уровня специалистов у нас не нашлось. Больше года я провела в чужой стране, восстанавливаясь после нескольких операций. Потом вернулась домой и находилась под наблюдением уже местных врачей. Когда меня выписали, я вернулась к учебе и мне назначили время представления совету. Папа лично повёз меня туда. Признаться, я так волновалась. Никогда в жизни мне не было так страшно! — девушка снова покраснела, и Ионтер, протянув руку через стол, сжал ее запястье в немой поддержке. Лина едва заметно улыбнулась и продолжила:

— Я была в таком взвинченном состоянии, что половину даже не осознавала. Помню высоченное здание, куда мы приехали, и долгий подъем в лифте, за время которого я думала что состарюсь. Затем шли бесконечные однообразные коридоры, по которым вёл нас охранник. И вот я стою перед большими дверями, ведущими в зал заседаний. Они медленно открылись и мне предложили войти. Словно в тумане я услышала своё имя и шагнула внутрь. Как же я благодарна, что рядом был отец! Наверно не будь его, я бы потеряла сознание от ужаса. Вокруг стояли высокие столы, за которыми сидели мужчины и женщины, молодые и в возрасте — агны великих родов нашей страны. Выше всех восседал Ормаг Лооа — глава совета, правитель Лорензии. Его я наверно боялась больше всего. На их фоне я чувствовала себя такой никчемной, такой маленькой, что хотелось бежать прочь сломя голову, только бы не испытывать на себе это давление. Меня представили, рассказали кто я, зачитали часть моей биографии, и даже озвучили личную характеристику со школы. Затем мне стали представлять всех участников совета. Я никого не запомнила — все смешалось в один сплошной водоворот лиц и имён. Голова начала болеть, а ноги уже гудели от напряжения. В отличие от агнов, мне никто не предложил сесть, и все это время я простояла на ногах. Вдруг один из мужчин встал и принёс мне свой стул. Это было так неожиданно и так приятно, потому я с благодарностью его приняла, хотя по правилам это не положено.

В этот момент девушка прервалась, сделала маленький глоток из бокала и многозначительно посмотрела на дядю. Тот лишь пожал плечами, будто он к этому никакого отношения не имеет.

— Как понимаешь, Эва, тот мужчина оказался твоим дядей. Потому не заметить его, у меня не было и шанса. — Она легко рассмеялась. — А потом, после того как этот кошмар закончился, Ионтер подошел и спросил у моего отца, не отпустит ли тот меня поужинать вечером. Папа не возражал, а я была в таком состоянии, что мне было не до споров, да и Ионтер мне понравился с первого взгляда.

Я вновь бросила взгляд на их соединенные руки, которые они так и не убрали. В душе возникли два противоречивых чувства — с одной стороны, я была так рада за этих двоих, ведь они нашли свою любовь и были так искренни в этом чувстве, а с другой, меня стала съедать зависть. В моем возрасте девушки влюбляются и бегают на свидания, а меня никто никогда не полюбит и вот так не возьмет за руку. Кому нужна девчонка инвалид, тем более такая некрасивая как я? Захотелось покинуть столовую немедленно и поплакать в своей комнате. Но я не имела права подвести дядю. Я желаю ему счастья, а значит, буду сидеть и улыбаться, даже несмотря на то, что настроение на нуле.

Ужин плавно перешел в обычные посиделки. Мы покинули столовую, и перешли в гостиную. Креслом управляла я сама, отказавшись от помощи. Мне очень не хотелось вызвать в Лине жалость к себе. Наша небольшая компания расположилась у электрического камина. Хоть он и был не настоящий, но все равно создавал атмосферу уюта. Дядя и гостья заняли диванчик, а я устроилась у кофейного столика. Белла принесла чай и маленькие сладкие булочки. Мы мирно беседовали и получали искреннее удовольствие от общения. Даже мое состояние изменилось в лучшую сторону. Возможно, няня права, и из нас получится семья. Время покажет.

Вдруг раздался звонок сотового. Дядя посмотрел на загоревшийся дисплей и, извинившись, вышел из комнаты. Эмелина и я остались вдвоем, но неловкой паузы не возникло. Нам было интересно друг с другом, а после того, как выяснилось, что дядина девушка такая же ярая поклонница творчества Люриль Марс, мы тут же погрузились в обсуждение ее последнего произведения. Так незаметно стерлась некая грань отчуждения, и мы обе почувствовали себя комфортно. Позже дядя увез Лину домой, а я тепло простившись с ней, отправилась спать. Уже погружаясь в сновидение, поняла, что забыла рассказать дяде про письмо.

Они поженились через месяц. Еще во время ужина дядюшка понял — мы с Эмелиной нашли общий язык и то, что он оставил нас в гостиной так надолго, оказалось лишь уловкой и хитрым ходом, как он потом признался. Мы пожурили его за это, но потом дружно простили. Предложение Ионтер сделал в тот же вечер, когда вместо дома отвез девушку на берег озера, где их ждала яхта. После отплытия он достал заветную коробочку и пригрозил, что не отпустит любимую с этого судна, пока она не согласится выйти за него замуж. Кто бы отказался? Тем более будущая агна и так была безнадежно влюблена в дядю, несмотря на разницу в возрасте.

Свадьба была на удивление скромной, где присутствовали только близкие. Как потом объяснила невеста, она боялась излишней шумихи и не хотела большого количества чужих людей. Ее вполне устроила регистрация и семейный ужин дома. Но как мне кажется, все дело было во мне. Эмелина с Ионтером понимали — вылазка в ресторан могла обернуться для меня больницей. О том, что мне можно просто не присутствовать на торжестве, дядя и слушать не желал. Правда на саму регистрацию во дворец бракосочетаний я не поехала, пропустив церемонию, но мне потом все показали в записи.

К вечеру в доме были гости — приехали родители невесты и ее самые близкие родственники. Здесь же были Белла и доктор Вирджин. Даже они сегодня были гостями. Вся еда была доставлена из ресторана, а прислуживали нанятые официанты. Чужими на ужине были только правитель Лорензии вместе с супругой.

Я смотрела на счастливых молодоженов и сама сияла от счастья за них. Эмелина была словно райский цветок в своем бледно-розовом платье со скромным декольте и длиной юбкой. Ткань наряда была легкая и невесомая, как лепестки розы, а пояс вышит сложным искрящимся узором. На дяде был светлый костюм, делающий его одновременно строгим и в то же время нарядным. Все шло прекрасно — играла музыка, гости шутили и смеялись, мы только выпили за будущих детей молодых, как вдруг я почувствовала, что у меня сейчас начнется приступ. Я поняла это по появившемуся гулу в голове, за которым всегда следовала волна боли. Уже давно этого со мной не происходило благодаря лечению, а тут вдруг случилось. Я повернулась к рядом сидящей няне и схватила ее за руку. Она поняла все с одного взгляда на меня, но сделать ничего не успела — меня скрутило от дикой боли, я застонала и сразу отключилась.

Пробуждение было неприятным — казалось, болела каждая клеточка тела, но приступ, похоже, прошел. Я прислушивалась к своим ощущениям — неужели все так быстро закончилось? Во рту стоял отвратительный кислый вкус, отчего слегка тошнило, но в целом ничего страшного. Открыла глаза и поняла, что лежу в своей комнате, а не в больнице. Хорошо, что рядом всегда доктор Вир, он наверно сразу смог мне помочь. Осторожно повернула голову и увидела капельницу, трубка которой тянулась ко мне, а в правую руку была воткнута игла. Стало не по себе, хотя давно пора было привыкнуть. Стоило пошевелиться, как сработал датчик. Дверь распахнулась, и вошел Вирджин.

— Слава вселенной! — улыбнулся он, увидев, что я в сознании. — Как ты себя чувствуешь?

— Жива. — Слабо улыбнулась в ответ. — Я там сильно всех напугала?

— Это не то, о чем тебе стоит переживать, малышка! — Серьезно ответил Вир и стал отсоединять капельницу. Я же смотрела на него и вдруг задумалась — а ведь доктор Вирджин еще молодой. Сколько ему? Тридцать? И ведь хорош собой. У мужчины была приятная внешность — светлые волосы, выразительные глаза и ямочка на щеке, когда тот улыбался. От подобных мыслей стало жарко. Я еще никогда не смотрела на него как на мужчину. Впрочем, Вир тоже наверняка никогда не видел во мне женщину. И не увидит. Эта мысль отрезвила, и я нахмурилась. Мое настроение Вирджин воспринял по своему, и, погладив меня по голове, сказал:

— Эва, я на полном серьезе тебе говорю, что ничего страшного не произошло. Просто очередной приступ. Возможно, ты слишком сильно переволновалась из-за гостей, да и перемен в жизни. Я уже взял анализы для проверки, но уверен — все в порядке.

— Значит, я все-таки никогда не поправлюсь? — грустно спросила я, едва удерживая подступившие слезы.

— То, что твои дела не становятся хуже — это уже огромная победа. Наука не стоит на месте, и однажды ты займешь свое место в этом мире, которого достойна. — Он поправил одеяло. — Я позову твоих родных — они там с ума сходят от беспокойства. — С этими словами он ушел.

Тут же пришли дядя и Лина. Оба бледные и взъерошенные. Похоже так и не легли этой ночью. Мне так стыдно стало — мало того, что я им свадьбу испортила, так еще и первой брачной ночи лишила.

— Простите меня! — пискнула я, едва они вошли, и разревелась.

— Ну что ты, милая! — бросился ко мне дядя, но его опередила прыткая Эмелина, которая сграбастала меня в объятия и сама заревела, уткнувшись мне в шею.

— Это ты меня прости! Я так виновата перед тобой. Зачем я устроила этот глупый ужин? Дался он мне! Ты и так переживала, а я только хуже сделала. Мне ведь Ионтер говорил, что у тебя уже давно не было приступов. Все из-за меня. — дальше послышались глухие рыдания. Признаться, я от такого поворота опешила. У меня даже слезы высохли. Чувство вины на время спряталось куда-то в тень, уступив место благодарности этой милой девочке, которая не только не злилась на меня за испорченную свадьбу, так еще и извинялась.

Кое-как мы успокоили несчастную невесту. В этом деле сильно помогла Белла и ее чай на травах, которые она обычно собирала в лесу. После нескольких литров удивительного напитка все расслабились и пришли в себя. Дядя рассказал, что как только мне стало плохо, доктор Вирджин унес меня сюда и ввел препарат, дабы стабилизировать мое состояние. Гости были предупреждены о моей болезни и потому с пониманием отнеслись к произошедшему. Все быстро разъехались по домам, передав мне пожелания скорейшего выздоровления.

— Дядя, — вдруг вспомнила я, — мне пришло не так давно письмо, что я должна явиться на совет агнов.

По лицу Ионтера было трудно понять — знал ли он об этом или нет, но он после пары секунд молчания лишь отмахнулся:

— Не беспокойся, я решу этот вопрос.

— Так ты будущая агна? — Удивленно воскликнула Лина и повернулась к мужу. — Ионтер, почему ты никогда не говорил мне об этом?

— Потому, что не считал это важным. — отрезал тот. — Эва не в состоянии даже приступить к подготовке. Так о чем тут говорить?

Девушка кивнула, принимая его ответ, и посмотрела на меня:

— А ты сама бы хотела стать когда-нибудь агной?

Я поджала губы. Свои желания я давно похоронила вместе с родными. Мне ничего не надо было в этом мире. Даже собственная жизнь не казалась мне чем-то ценным. Лишь только Белла и дядя были моим якорем и смыслом. Пока есть они — есть я.

— Я бы никогда больше не хотела слышать о том, что мне надо занять место моего покойного отца и брата.

— Но совет не оставит тебя в покое! Это же твой долг. — стала переживать девушка.

Дядя обнял ее за плечи и уверенно сказал:

— Я могу завтра же подать прошение о том, чтобы снять с тебя это бремя, Эва. Но нужен будет твой письменный отказ и объяснение причин. Также я должен буду на правах твоего опекуна предоставить данные о твоем здоровье. Ты хочешь?

— Да, дядя, я хочу. Пусть они все от меня отстанут.

— Что ж, это будет не просто, но мы справимся.

— Спасибо. — благодарно улыбнулась я. — А теперь идите и отдыхайте, со мной все в порядке.

Ионтер с женой ушли, взяв с меня слово, что я тоже посплю, но сколько бы я ни ворочалась — сон не шел. Взяла в руки книжку и настолько погрузилась в сюжет, что даже не поняла, как пролетел остаток ночи. Уснула уже тогда, когда нормальные люди идут на работу, но поскольку я могла себе позволить пропустить пару занятий, то проспала всю первую половину дня. Зато когда проснулась, чувствовала себя великолепно.