Срывая цепи

Глава 3

Время летело с космической скоростью, и настал день моего рождения. Подумать только, сегодня я стала совершеннолетней. Теперь даже дядя больше не нес ответственность за меня перед этим миром. Я чувствовала себя такой взрослой и такой счастливой — насколько это вообще возможно в моем положении.

С самого утра ко мне в комнату прокралась Лина, и раньше всех вручила свой подарок, который купила втайне от дяди. Судя по ее заговорщицкому виду, это было нечто из ряда вон. Я с замиранием сердца развернула сверток с белой ленточкой и оттуда выпали две крохотные тряпочки. Когда до меня дошло, что это такое, покраснела до самых кончиков ушей. Это был комплект нижнего белья, очень красивый, но в то же время совершенно не скромный. Белье было черное с алыми вставками кружев, и, как мне показалось, больше открывало, чем прятало. В абсолютном шоке посмотрела на затаившую дыхание девушку.

— Тебе нравится? — спросила она, явно переживая за ответ.

— Очень! — В восхищении протянула я. — У меня никогда такого не было.

— Понимаю. Когда я впервые надела нечто подобное, то даже словами не передать, как себя почувствовала. Точно весь мир принадлежит мне одной. Как только ты его примеришь, то поймешь, о чем я. — и она, чмокнув меня, убежала.

Остальные домочадцы с подарками не спешили, по традиции оставив их на праздничный ужин. Белла все утро негромко напевала и старалась во всем мне угодить. Потому, когда я попросила оставить меня после умывания одну, даже спорить не стала и просто вышла из комнаты. Я же достала из-под подушки подарок Лины и переоделась. Ткань была приятна телу, шелк нежно холодил кожу, но ничего большего не произошло и не изменилось. Безумно хотелось увидеть себя в зеркале, но как это было сделать, если я даже ходить не могу? Позвать на помощь Беллу было стыдно и неловко. В конечном итоге здравый смысл капитулировал под напором любопытства и предвкушения.

Я переползла в свое кресло, стоявшее возле кровати. Это было трудно, но цель грела душу, заставляя, сжав зубы, действовать. Затем я доехала до шкафа, где вместо одной дверцы было зеркало. В нем отражался растрепанный подросток с невзрачной внешностью и в инвалидном кресле. В этот самый момент мне отчаянно захотелось стать красивой, яркой и здоровой. Думаю, все дело было в докторе Вире, который все чаще появлялся в моих мыслях и даже снах. Мне, во что бы то ни стало, нужно было увидеть себя полностью. В настоящем, как у взрослой девушки белье, а не в тех полудетских комплектах с бантиками и нарисованными зайчиками. Может быть, если у меня красивая фигура, то есть хотя бы малюсенький шанс привлечь внимание интересного мужчины.

Я оперлась руками о подлокотники и попыталась встать. Не вышло. Тогда правой рукой дотянулась до массивной ручки шкафа, а второй рукой снова уперлась в кресло. Я пыхтела и тяжело дышала, но таки смогла подняться на ноги. Это была победа. Продолжая держаться за ручку, оглядела себя в зеркало. Белье сидело идеально: лиф выгодно подчеркивал и поддерживал грудь, которая, как оказалось у меня есть, тонкая талия и даже бедра, не смотря на болезненную худобу, выглядели привлекательно. Маленькие кружевные трусики смотрелись кокетливо и игриво.

«Я взрослая! Я, правда, уже взрослая» — пронеслось в голове. Собственный вид настолько потряс, что даже не заметила, как осталась стоять на ногах, больше не придерживаясь ни за что. Ладонями прикоснулась к груди, погладила шею. А ведь если я отращу волосы и научусь делать макияж, то стану такой же красивой, как когда-то была моя мама. Папа всегда говорил, что я очень на нее похожа. Захотелось надеть самое лучшее платье и скорее накраситься. В памяти всплыли наши разговоры с Беллой и Эмелиной, в которых они уверенно утверждали, что моя болезнь не помеха личному счастью.

— Эва? — Удивленный голос доктора Вирджина застал меня врасплох. Я не услышала, как он вошел. Резко обернулась и потеряла равновесие. И без того слабые ноги подкосились, и я полетела навстречу полу. Как Вир успел меня поймать — до сих пор не понимаю, но в самый последний момент ему удалось подхватить меня на руки, оттолкнув кресло в сторону. Вид у мужчины был потрясенный — кажется, он сам не верил что успел. Осторожно отнес меня на кровать и уложил, продолжая прижимать к себе.

Я была смущена и напугана, но тепло шедшее от мужчины и его запах, который окутал меня, словно запустил внутри какой-то механизм. Наши глаза встретились, и я, сама от себя того не ожидая, подалась вперед, целуя его прямо в губы. Мое сердце готово было выскочить из груди от собственной смелости. Доктор напрягся, и подумалось, что вот сейчас он меня оттолкнет и скажет что-нибудь хлесткое. Но вместо этого Вирджин лишь сильнее сжал в своих объятиях и ответил на поцелуй. Вот только он это делал не робко как я, а с опытом взрослого мужчины.

Когда он от меня оторвался и заглянул в абсолютно пьяные глаза, то выдохнул:

— Твой дядя мне голову оторвет за это!

— А мы ему не скажем. — неуверенно рассмеялась я. — Ведь не скажем же?

— Я не самоубийца. — хохотнул Вир и поднялся с кровати. Пару секунд молча смотрел на меня, а затем вкрадчиво попросил:

— Умоляю тебя, Эва, прикройся, а то я не знаю куда деть свои бесстыжие глаза.

Я спешно натянула покрывало до самого подбородка, чувствуя как дрожу от переизбытка эмоций. Между нами возникло чувство неловкости. Вирджин пригладил волосы и, бросив мне: «Подожди!», выскочил из комнаты. «Как будто я могу куда-то деться» — про себя хмыкнула я. Через пару минут он вернулся обратно, держа роскошный букет белых роз и большого мягкого медведя.

— С днем рождения! — Торжественно произнес Вир, протягивая подарки. — Я хотел вручить вечером, но думаю сейчас тоже хорошо.

Я ошалело уставилась на цветы. Нет, мне и раньше их дарили, но не такие. Это был букет, какой дарят знаменитым актрисам, певицам…или возлюбленным. Подобные дядя дарил чуть ли не каждую неделю Лине. Теперь и я такой получила. Тут же зарылась лицом в цветы и поняла, что меня сейчас разорвет от счастья.

— Спасибо! — прошептала, оглушенная собственными чувствами. — Это так приятно.

— Прекрасные цветы для прекрасной девушки. — ответил он и, наклонившись, быстро меня поцеловал в уголок губ. Стоило ему отстраниться, как в комнату вошла Белла. Она странно посмотрела на нас, но ничего не сказала. В руках у нее была коробка, перетянутая розовым бантом.

— Тут привезли подарок от родителей Эмелины, а вместе с ним открытку. — Она передала мне посылку, я же отдала ей букет, для которого она пошла искать вазу. Доктор Вир послал мне ослепительную улыбку и тоже покинул комнату. Я тут же прикоснулась пальцами к губам. Только что случился мой первый поцелуй с невероятным мужчиной. И он мне ответил. ОН МНЕ ОТВЕТИЛ! Хотелось одновременно смеяться и спрятаться под оделяло с головой. Что он обо мне подумал? Я же буквально накинулась на него, будучи практически голой. Решила пока не думать об этом, а то есть шанс, что я запрусь в своей комнате и не выйду отсюда до конца жизни, сгорая от стыда.

Посадив медведя возле себя, прочитала послание от новых родственников. В открытке были написаны сердечные поздравления и добрые пожелания здоровья. Отложив картонку в сторону, открыла коробку и ахнула. Внутри лежало платье. Оно было из тонкой блестящей ткани, длинное, на бретельках и со скромным разрезом сбоку юбки. Но больше всего меня поразил цвет — графитовый. Казалось, мне юной девушке, хорошо подошли бы нежные светлые оттенки, но именно это платье было выбрано под цвет моих глаз. Мать Лины была выдающимся дизайнером одежды, и сейчас я держала в руках один из ее шедевров. Когда надела его на себя, поразилась — насколько хорошо оно село.

Вернулась няня и, увидев меня сидящую на кровати в нарядном платье, выронила вазу с цветами. Благодаря прочному стеклу ваза не разбилась, но на полу образовалось уродливое мокрое пятно. Цветы рассыпались, тем самым добавив беспорядка. Белла потрясенно смотрела на меня, прижав руки к груди.

— Не красиво? — расстроилась раньше времени я. Женщина замотала головой, потом закивала, и невозможно было до конца понять, что она имеет в виду. Няня быстро навела порядок в комнате, подкатила кресло, которое так и продолжало стоять не далеко от шкафа, и помогла мне пересесть. Затем принялась колдовать над моим лицом и причесывать волосы. Как бы я ни просила, зеркало мне не показывала. Даже когда в комнату попытались зайти дядя вместе с женой, она их безжалостно выгнала, сказав, чтобы ждали в столовой, ибо завтрак подадут туда.

И вот настал миг, когда я смогла увидеть свое отражение. Это была я, и не я. С той стороны стекла на меня смотрела привлекательная девушка, со стильной прической и нежным макияжем. Даже бледность и острые скулы не портили впечатление. На счет платья я не ошиблась — оно настолько изумительно смотрелось на мне, подчеркивая глубину глаз, что я не могла оторвать от себя взгляда.

— Ты настоящая красавица. Лет через десять рискуешь превратиться в роковую женщину, помяни мое слово.

— Если доживу. — смутившись, отшутилась я, за что тут же получила затрещину.

— За что? — заныла, потирая пострадавший затылок.

— За то, чтобы глупости такие больше не болтала. А теперь скажи мне, девочка моя, что у тебя с Вирджином? — и увидев, что я собираюсь отнекиваться, предупредила — Учти, я все видела.

— Ничего ты не видела. — Обличила ее я, хотя внутри все сжалось.

— Ну хорошо, не видела. Но то, как вы друг на друга смотрели, говорит о многом. У вас что-то было?

Я зажмурилась, пытаясь унять дрожь, и чувствуя, как удушливая волна стыда затопила все мое существо.

— Няня, молю, не надо таких вопросов! Ничего между нами не было. Я только его поцеловала и все.

— И все? — кажется, Белла была разочарована. — А он?

— И все! — отрезала я. — А Вир ничего. Поздравил меня с днем рождения и ушел. Это был просто дружеский поцелуй.

— Эх, молодо-зелено, обманываешь ведь. Ну да ладно, дело ваше. Он вроде парень нормальный, и холостой. Вот только ты не торопись.

— В смысле? — растерялась я.

— В прямом. Он уже взрослый и у него потребности есть определенные, а вот ты мелкая еще и здоровьем слабая. Но думаю, он не совсем дурак, и все понимает — подождет годик-два.

Мне было крайне неловко от таких разговоров, но еще сильнее страшила мысль, что нас с Виром едва не поймали на горячем.

— Белла, ты только дяде ничего не говори, ладно?

— Я-то смолчу. А вот если твой доктор на тебя виды имеет, то сам обо всем расскажет. Если нет, значит не честный он, и не надо тебе с ним дел иметь.

На том и закрыли тему. Хотя уверена, что просто так от меня Белла теперь не отстанет.

Дядя, Эмелина и Вир уже были за столом, когда появились мы. При виде меня у подруги округлились глаза, а Ионтер поперхнулся кофе. Вирджин оценивающе на меня посмотрел и подмигнул. Я поспешно отвела взгляд, чувствуя, как сбилось дыхание, и сердце предательски ускорило ритм.

— Эва, милая, ты просто восхитительна. — Прокашлявшись, сделал комплимент Ионтер, встал и, подойдя ко мне, обнял со всей нежностью. — С совершеннолетием!

— Спасибо, дядюшка. — Поблагодарила от всей души.

Мы принялись завтракать, попутно обсуждая предстоящий вечер. Дядя должен был уехать в город на очередное заседание совета. Кстати говоря, ему удалось запустить процесс освобождения меня от обязанностей агны. Глава совета Ормаг Лооа выдвинул требование, чтобы я прошла полное обследование в клинике, где должны были проверить мое здоровье и подтвердить тот факт, что и в будущем я не смогу занять место в совете. Ионтер сильно расстраивался по этому поводу, потому как знал, что я не выношу других врачей и больницы, но ничего с этим поделать не мог. Я же тихо бесилась, но понимала, что это необходимая процедура.

У меня по плану были последние лекции, а на следующей неделе начинались выпускные экзамены, которые, как правило, проходили в форме тестов. У Лины были занятия в университете, но она обещала вернуться пораньше. Вечером нас ждал семейный ужин с именинным пирогом, который всегда пекла Белла.

Вскоре все разошлись и разъехались по своим делам. Я привычно училась, параллельно переписываясь в чате с одноклассниками, которые буквально засыпали меня электронными открытками и поздравлениями. Настроение было великолепным, вот только слушать внимательно лекцию не получалось, потому как я то и дело возвращалась мыслями к нашему с Виром поцелую. Прямо здесь на столе стоял подаренный им букет. Розы благоухали на всю комнату, заставляя мое сердце трепетать в предвкушении наших дальнейших отношений. В том, что это продолжение непременно будет — я ни секунды не сомневалась. Ну не может же мужчина, который ничего не испытывает к женщине, так ее целовать и обнимать. За радужными мечтами и прошла часть дня.

После обеда была еще одна лекция и на этом моя учеба в школе закончилась. Осталось только сдать выпускные экзамены. Да здравствует университет! Его я выбрала уже давно — международный экономический университет. В нем также можно было учиться удаленно. Самое трудное было — это в него поступить. Требовались высокие проходные баллы и идеальное знание рогерского. Даже наличие связей и больших финансов не помогло бы ни одному посредственному ученику туда попасть. Руководство данного учебного заведения тщательно проверяло всех будущих студентов и очень дорожило собственной репутацией, поскольку издавна считалось, что оттуда выпускаются только самые лучшие специалисты.

Неожиданно в дверь постучали.

— Войдите! — позвала я и в комнату вошла Эмелина.

— Занятия закончились? — деловито осведомилась она.

— Ага! — потягиваясь и позевывая, отвернулась от стола и целиком развернулась к подруге. — Сама не верю, что все. А еще я скоро стану студенткой!

— Главное не расслабляться и идти по намеченному пути до конца. — Улыбнувшись, согласилась Лина и выудила из-за спины бутылку шампанского. — Сейчас самое время немного отпраздновать твой день рождения и окончание школы.

— Мне скоро должны сделать укол. — Смущенно призналась я, хотя игристого вина захотелось нестерпимо. Я его никогда не пробовала.

— Даже чуточку? — расстроилась подружка. — Зря я принесла это, только душу тебе растравила.

— Давай ты себе нальешь, а я у тебя глоточек попробую? Ну что будет от одного глотка?

Эмелина радостно откупорила с хлопком бутылку, и тут же пена мощным потоком полилась через узкое горлышко. По комнате поплыл запах дорогого алкоголя. Девушка налила полный бокал и протянула мне со словами: «За тебя!». Я осторожно понюхала — пахло цветами, с нотками фруктов и чем-то еще очень приятным. Больше не сомневаясь, провозгласила: «За взрослую жизнь!» и сделала глоток. На кончике языка защипало, а потом смешно защекотало в носу, отчего тут же чихнула. Эмелина со смехом отобрала бокал и чуть ли не залпом допила остатки.

— Поздравляю с началом нового пути! — серьезно сказала она, отставляя фужер, и обняла так крепко и так душевно, что у меня на глазах сами собой выступили слезы. Все-таки мне повезло обрести в жене дяди настоящую подругу. Затем она быстро унесла посуду и бутылку, дабы скрыть следы преступления. Мы сидели на кровати и болтали о дальнейших планах. Пока я раздумывала о том, сказать ли подруге об утреннем поцелуе с Вирджином, как пришла медсестра. Эмелина не стала выходить, а осталась со мной, лишь пересев на свободный стул.

— Готовьтесь, Эвирея. — строгим голосом потребовала Ритая, набирая прозрачную жидкость в шприц. Я в тот момент как раз была на кровати, и потому мне нужно было только перевернуться на живот. Задирая платье, зажмурилась — не люблю иголки. В тот момент, когда медсестра вводила препарат, завибрировал мобильный на том столе, где стоял поднос с ватой, спиртом и открытой ампулой. Подруга рванула к нему, поскольку телефон принадлежал ей, и умудрилась неловко задеть поднос, который полетел на пол вместе с содержимым. Бутылочка со спиртом взметнулась вверх, и, встретившись со стенкой, разлетелась тысячей осколков. Лина испуганно ойкнула и принялась собирать рассыпавшееся стекло, параллельно вырубив орущий аппарат. Ритая, обычно молчаливая и тихая, вдруг разразилась дикой бранью, повысив голос на оторопевшую девушку.

— Вы с ума сошли? — спокойным голосом спросила Лина. — я же случайно уронила поднос. За что вы на меня орете?

— Девка безрукая! Кто тебя просил тут что-то трогать? — брызгала слюной Ритая. — Ты погром учинила, вот сама и убирай тут все. А я хозяину пожалуюсь, как ты мне тут мешала!

Эмелина при этих словах насторожилась, прищурилась и несвойственным ей надменным голосом процедила:

— Да будет тебе известно, что я здесь хозяйка, а ты всего лишь прислуга. Но раз ты не знаешь своего места и не умеешь нормально разговаривать с людьми, то тебе не место в этом доме. Я сама расскажу все мужу, и он тебя уволит… Впрочем, зачем ждать? Я сама только что тебя уволила.

— Да как ты смеешь! — взвизгнула медсестра, и, кажется, собралась броситься на Эмелину. — Да я столько времени тут работаю, а ты без году неделя хозяйскую постель греешь, а уже королевой себя возомнила. Не ты первая, не ты последняя!

Я была шокирована разыгравшейся безобразной сценой, и совершенно не понимала, что движет Ритаей. Вдруг почувствовала, как комната стала раскачиваться влево и вправо, все сильнее и сильнее. Появились цветные круги перед глазами, а потом резко стало темно.

В нос ударил сильный запах нашатыря. С трудом разлепила веки и увидела перед собой взволнованное лицо доктора Вира.

— Эва! Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь.

— Ммм… — только и смогла произнести я и махнула рукой, показывая, чтобы он убрал нашатырь. Вата с вонючей жидкостью исчезла, и я смогла глубоко вдохнуть. Легкие наполнились свежим воздухом с тысячей разных запахов и оттенков. Этот факт словно предал мне сил — я смогла приподняться на локтях и оглядеться. Мы были на веранде — я, Вир, Белла и Лина. Все сидели вокруг меня и выглядели очень озабоченно.

— Что случилось? — наконец, спросила вполне внятно.

— Я выясняла отношения с этой психованной и не заметила, что тебе стало плохо. — ответила бледная и немного помятая подруга. — Ритая имела наглость кинуться на меня с кулаками, вот только не учла, что я училась в закрытой школе и могу за себя постоять. В общем, я вытолкала ее прочь из комнаты и позвала охрану. Та ее вышвырнула за дверь. Когда я вернулась, ты была уже без сознания.

— Я думал, что у тебя снова приступ, но это был просто обморок. Поскольку в твоей комнате почему-то сильно пахло спиртом, пришлось вынести тебя на свежий воздух. Что с тобой произошло? — Вир беспокоился обо мне и от понимания этого в груди потеплело.

— Мне сделали укол, потом Ритая стала кричать на Лину, а дальше не помню.

— Значит, ты потеряла сознание сразу после того, как ввели препарат?

— Не совсем. Сперва разбилась склянка со спиртом, затем началась ссора и в какой-то момент мне сплохело.

— Хм. Очень странно. А ты что-нибудь сегодня пила или ела новое? Незнакомое?

Я тут же подумала про тот злосчастный глоток шампанского. Если сейчас про него расскажу, то дядя меня прибьет. Точнее не так — он сперва прибьет Лину, а вот потом уже меня.

— Нет. Все как обычно. — глядя честными глазами, соврала я. — Наверно мне все-таки стало плохо от резкого запаха.

— Надеюсь, что это так. Предлагаю тебе до самого вечера полежать в кровати. Пока в твоей спальне еще нельзя находиться, ты можешь занять место в любой другой комнате. Я буду рядом и прослежу за твоим состоянием. Идет?

В этих словах не было ничего кроме искреннего беспокойства за свою пациентку, но мне стало не по себе. Он и я в одной комнате до самого вечера.

— Думаю, ты прав. — Просипела я, так как голос вдруг предательски пропал. — Только можно мне немного побыть здесь на улице. Еще десять минут? Я так давно не покидала дом.

Хоть моя просьба не сильно понравилась Виру, но он не стал возражать. Белла, убедившись, что со мной все в порядке, ушла на кухню продолжать готовить ужин. Эмелина сбегала в дом и прикатила мое кресло, куда меня и посадили. Также она принесла теплое покрывало, чтобы я не простыла, несмотря на то, что на улице было тепло и хорошо. В конце весны редко бывает холодно.

Я подкатила кресло к краю веранды и выглянула во двор. На улице я не была почти год. Ярко сияла Гаида, заставляя глаза слезиться от непривычного яркого света. Меня поразило то, как изменился наш дом, точнее его окружение. Мысли улетели на несколько лет назад.

Сразу после выписки из больницы, в которой я провела несколько месяцев, дядя забрал меня к себе. Он тогда жил в квартире, в центре столицы, но уже тогда начал строить коттедж в пригороде. Ему хотелось избавиться от излишнего внимания к нашей маленькой семье. В то страшное время журналисты и газетчики буквально не давали покоя ни ему, ни мне — все хотели знать, что случилось в роковую ночь. Кое-кто даже пытался залезть через окно в больничную палату. Не меньше доставалось сотрудникам больницы. Пришлось Ионтеру нанять охрану. Сколько грязи вылилось тогда на дядю, даже думать страшно. Расследование длилось долго, только подливая масла в огонь и рождая множество мерзких слухов. Только когда дело закрыли, подтвердив факт несчастного случая, нас оставили в покое.

Через год закончилось строительство особняка, и мы переехали. Дом был не большой, но современный и комфортный. У меня имелась собственная комната на первом этаже. Повсюду стояли новомодные датчики, реагирующие на любое проявление дыма. Стены и мебель были пропитаны специальным огнеупорным раствором. Но даже так я до конца не смогла побороть страх перед огнем.

Мне очень нравилось проводить время на заднем дворе, смотреть на высокие деревья и наблюдать за белками, которые повадились к нам бегать. Когда я последний раз выезжала на улицу, я помнила небольшой участок со стриженой лужайкой, деревянный заборчик и калитку, ведущую в лес.

То, что я видела сейчас, совершенно не походило на мои воспоминания. Во-первых, вместо той симпатичной ограды вокруг дома, появился высоченный забор, во-вторых, на глаза попалось несколько камер наблюдения. А еще я увидела два вольера для собак и небольшую постройку, напоминающую будку охранника, из которой как раз вышел незнакомый мне человек в черном спортивном костюме. Неужели мое затворничество в собственной комнате привело к тому, что я даже не слышала ни строительных работ, ни лая собак?

— Как давно у нас это появилось? — растерянно показала я на забор и вольеры.

— Недавно. Ионтер дал распоряжение возвести стену — в лесу нашли охотника, которого задрал медведь. — пояснил напряженно Вир.

— А охрана и собаки зачем?

Доктор поджал губы, обдумывая ответ, но вместо него ответила Лина:

— Как ни крути, Эвирея, но быть агном или занимать эту должность, значит постоянно быть на виду. В мире немало найдется людей, кого так или иначе не устраивает положение дел в стране или ведение политики. Случаются покушения, похищения и даже убийства. Сами участники совета ведут свои тайные игры и плетут интриги. Не забывай, что и другие страны участвуют в борьбе за власть на международной арене. Потому я понимаю Ионтера и его желание защитить самое дорогое, что у него есть. Тебя!

— И тебя. — эхом отозвалась я, понимая ее правоту. Однако мысленно сделала себе зарубку спросить у Беллы — почему она ни словом не обмолвилась о том, что все это время происходило снаружи, и почему я ничего не слышала. Хотя последнее можно объяснить тем, что почти все время я провожу в своей комнате, а толщина стен не позволяет никаким внешним звукам проникать внутрь.

Мы вернулись внутрь, хотя мне хотелось остаться на улице. Только там я впервые ощутила, как сильно давят на меня стены собственного дома. Отдыхать меня положили в комнату для гостей. Белла помогла снять плате и облачиться в принесенную пижаму. Я, укрывшись легким пледом, ждала, когда же придет Вирджин. Меня стал одолевать сон, и я боялась, что не дождусь Вира. Несколько минут спустя он пришел и присел около меня.

— Ну как ты, именинница? — ласково улыбнулся самый красивый в мире мужчина.

— Теперь гораздо лучше. Только спать очень хочу.

— Тогда засыпай. Я как верный рыцарь буду охранять твой покой.

— А ты романтик. — поддела его я, и мои глаза стали сами собой закрываться.

— Я буду для тебя кем захочешь, девочка. — и моих губ коснулось чужое дыхание. Поцелуй был сладкий и словно невесомый. Через секунду меня сморило.

Вечер прошел без происшествий. На ужин пришлось надеть другое платье, потому как то, подаренное, было все измято, но это меня ничуть не огорчало. А еще я влюбилась. Это была первая мысль, посетившая меня, едва я проснулась. Теперь у меня появилась цель: стать для Вира той единственной, как Эмелина для дяди.

Приехал Ионтер с большим букетом белых лилий и сразу же после того, как он мне его вручил, Белла пригласила всех за стол. Мой взгляд то и дело падал на доктора, который в своей голубой рубашке и небрежно уложенными волосами, выглядел невероятно привлекательно.

На совершеннолетие дядя с женой подарили мне драгоценности. Это был гарнитур, состоящий из золотых сережек, изображавших морские звезды с россыпью мелких камней, и изящного кулона в виде морской раковины, внутри которой сиял довольно крупный бриллиант. Это был поистине великолепный подарок. Я тут же надела украшения на себя и глянув в небольшое зеркальце, принесенное по этому поводу Беллой, испытала настоящий восторг. Няня подарила мне шаль, которую сама же и связала. Это был чудесный день рождения в кругу самых близких и любимых. Давно я не чувствовала себя такой живой и одухотворенной. Впереди ждала интересная жизнь — экзамены, университет и первая любовь. Это ли не счастье?

— Кстати, — как бы между делом сказала Эмелина, — я уволила сегодня приходящую медсестру.

— Что ты сделала? — переспросил Ионтер и даже вилку отложил, целиком переключив внимание на жену. — Зачем?

— Она наорала на меня совершенно ни за что, грязно ругалась и позволила себе недопустимые высказывания в мой адрес, а после и вовсе затеяла драку. Ты извини, дорогой, но такого отношения ни к себе, ни к кому бы то ни было в этом доме, я не потерплю. — и Лина подробно рассказала о том, что произошло. Дядю очень обеспокоило то, что мне по неясной причине стало плохо, но Вир его успокоил. Разговор завертелся вокруг внезапной выходки медсестры.

— Ритая всегда была мила и приветлива. Что могло послужить такому поведению? — поинтересовался Вир, чем подпортил мне настроение. Ритая была одного возраста с ним и к тому же весьма симпатичная.

— А я скажу тебе, что послужило. — спокойно ответила подруга. — Уже давно она положила глаз на моего мужа. Да-да, Ионтер, на тебя. — Она повернулась к супругу. — Неужели ты не замечал, как эта вертихвостка на тебя смотрит и каким голосом разговаривает? — Она передразнила — Да, господин! Как скажете, хозяин. — Затем девушка перевела дух и продолжила. — А те короткие юбки, что Ритая носила под халатом? Стыдоба!

Еще минут пять подруга распекала Ритаю на все лады, а я только диву давалась тому, что оказывается, это небесное создание может так легко перевоплощаться в настоящую фурию. Но больше меня поразила реакция дяди, который сначала рассердился, но по мере ее монолога успокоился, а в конце даже развеселился:

— Ты просто меня ревнуешь — констатировал он.

— Вовсе нет! — замотала головой девушка.

— А вот и да. — Он снова засмеялся, явно довольный собой, и тут же вновь стал серьезным. — Но кто теперь будет ставить уколы Эве? Пока я найду подходящего человека, пройдет время. Ты должны была подумать об этом, Лина. — он покачал головой. — Вир, возьмешь это на себя?

— Нет! — вскричала в ужасе я.

— Я сама буду ставить. — Спокойно ответила подруга. — Я справлюсь. У меня однажды была практика в больнице.

— Не думал, что твой факультет относиться как то к медицине.

— Он и не относится. Просто я помогала своей знакомой, которая учится на врача и по вечерам подрабатывает в госпитале. Ей надо было срочно уехать по семейным делам, но ей сказали найти себе замену. Зарплаты там слишком маленькие, а работы много, потому желающих не нашлось. А у меня были свободные вечера, и я предложила помочь. Там я много чему научилась.

— Вот уж не думал, что однажды женюсь на столь разносторонней и ревнивой девушке. — поддел ее дядя. Но в целом он не возражал. Я тоже была не против такого поворота событий. В качестве медсестры Лина меня устраивала куда больше других. На том и порешили.