Срывая цепи

Глава 5

Было жарко. Тело охватила непонятная истома. Низ живота дергало и скручивало в тугой узел. Я беспокойно завозилась в кровати, но неприятные ощущения не исчезли, к тому же стала болеть поясница. Окончательно проснувшись, открыла глаза и села. Только тогда ощутила, что у меня влажное белье. Рывком откинула одеяло и в ужасе уставилась на свою пижаму. Кровь! Пятна крови были на мне, простыне и одеяле. Я запаниковала и уже хотела нажать кнопку вызова доктора, как меня посетила внезапная мысль. Не может этого быть! Но догадка оказалась верна — случилось то, на что даже уже не надеялась — я стала девушкой во всех смыслах этого слова. Слезы потекли по щекам, и именно в этот момент в комнату зашла Белла. На ее лице отобразился испуг. Но когда же до нее дошло, что на самом деле случилось, заплакала и она.

— Девочка моя! — простонала няня и крепко меня обняла.

Мне исполнилось четырнадцать, когда няня стала говорить со мной о взрослении и изменении организма. Она подробно рассказала мне о том, как девочка становится женщиной, как происходит зачатие и рождение ребенка. Оттого своих первых женских дней я ждала с трепетом и волнением. Вот только они не приходили. Врачи, бессильные перед моей болезнью, только разводили руками. Однажды до меня дошло — у меня никогда не будет детей и нормальной семьи. Это осознание далось мне очень тяжело, но вот случилось чудо.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила няня, помогая мне переодеться.

— Немного все болит, но в целом хорошо. — честно ответила я.

— Ты всего неделю не принимаешь препарат, Эва. — Осторожно начала Белла, и меня как громом поразило. А ведь она права! Неужели всему виной отказ от уколов? Мы трое честно придерживались нашего плана. Каждая пыталась внести посильный вклад, но все это время мы топтались на месте. Одно радовало — приступы не возвращались.

— Я хочу встать, няня. Помоги мне. — решительно сказала я.

— Нет! — замахала на меня рукой Белла. — Не вздумай. Ты столько лет была прикована к постели. Это опасно.

— Но я уже вставала. — Упорствовала я и рассказала о том, как разглядывала себя в зеркале в свой день рождения.

— И ты говоришь, что доктор Вир видел это?

— Ну да.

— Но почему он не рассказал об этом ни дяде, ни кому-либо еще? Ведь это так важно, что ты можешь встать на ноги! — вскрикнула Белла. Я тут же на нее зашипела, призывая вести себя тише.

— Мы все были уверены, что ты не чувствуешь ног. — уже спокойней добавила она.

— Я их хорошо чувствую, — возразила — просто они очень слабые, но я могу, а главное хочу встать.

Видя, что я полна решимости, Белла закрыла дверь на замок изнутри и подошла вплотную ко мне, дабы в случае необходимости подхватить меня. Я оперлась о кровать и спустила ноги на пол. Обнаженные ступни коснулись шершавой поверхности. Раньше я не задумывалась о том, что моя чувствительность нисколько не изменилась. Перенеся вес тела, качнулась вперед и встала, продолжая упираться руками в матрас. Колени тут же подломились, но Белла поддержала меня, и я буквально повисла на ней. Громко пыхтя, мне удалось восстановить равновесие, выпрямиться и устоять. Няня молчала, поддерживая меня и не позволяя мне упасть. И я смогла — встала. Да, была слаба, да, опиралась на няню, но я снова встала.

— Хах! — только и смогла произнести, едва снова опустилась обратно.

— Это невероятно! — шепотом произнесла потрясенная женщина. — Это чудо… настоящее чудо.

— Не слишком ли много чудес за столь короткое время? — усмехнулась я, откидываясь на подушки. — Чем больше я обо всем думаю, тем больше убеждаюсь что отказ от лечения был верным решением.

— Как знать, моя милая. — только время ответит на наши вопросы.

Скоро стало заметно, что мне на самом деле лучше. У меня появился легкий румянец, волосы стали более блестящими, и я даже немного поправилась. Белла несколько раз обыскала коттедж там, куда у нее был доступ, но ничего не нашла. Требовалось произвести более тщательный осмотр, но дома все время были либо Вирджин, либо дядя. Я старалась вести себя как прежде, но чем лучше мне становилось, тем больше я впадала в депрессию. Меня угнетала невозможность обо всем поговорить с дядей. Он всегда был для меня самым близким, но возникшая тайна создала трещину, которая с каждым днем становилась всё больше.

Зато Вир, кажется, решил сделать наши с ним отношения более серьезными. Он дарил мне подарки и баловал комплиментами, ведя себя, как и полагается влюбленному мужчине. Мы все также проводили время наедине и с каждым разом его ласки становились все откровеннее, поцелуи настойчивее. Хоть он не давил, но было видно, что сдерживаться ему трудно. Я набралась решимости поговорить об этом всем с подругой. Та довольно спокойно отнеслась к моему роману, только вот объекту моих чувств Эмелина не доверяла.

— А что ты о нем вообще знаешь? — спросила она, а я задумалась, действительно — что? Знаю, сколько ему лет, что не женат, окончил один из лучших университетов, а также что он невероятно привлекательный.

Видя мою задумчивость, подруга уточнила:

— О чем вы обычно разговариваете? Что он про себя рассказывает? Где его родители? Чем увлекается?

— Как правило, мы говорим обо мне, о книгах, которые я читаю, пару раз смотрели фильм, но на самом деле мы мало разговариваем… — я замялась и покраснела. На мое смущение подруга понятливо кивнула и подытожила:

— Значит, ты о нем вообще ничего не знаешь. Ладно. Тогда предоставь это мне. Я сама наведу справки о нем и все тебе расскажу.

— Может, стоит расспросить дядю? — предложила я.

— И как ты себе это представляешь? Что я вдруг начну мужа допытывать о молодом и привлекательном докторе? Знаешь, мне не хочется проблем. — Она усмехнулась.

Я же, поняв какую глупость только что ляпнула, смутилась.

— Эва, я хочу задать тебе очень откровенный вопрос. Только прошу — постарайся отреагировать на него спокойно. — Подруга набрала полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и спросила — Что ты планируешь делать, если будет доказана вина Ионтера?

Я упрямо сжала зубы, чтобы не стать спорить. Вопрос был важный и требовал все обдумать. По-хорошему, стоило бы спросить дядю напрямую — просто сказать, что я все знаю, и посмотреть, как он отреагирует. Мне плохо представлялось, как это будет, потому что на роль злодея дядюшка не подходил. Хоть все указывает на него, я не верила в то, что он способен на такие страшные вещи.

— А зачем ему это делать? — задала встречный вопрос.

Лина не задумываясь ответила:

— Чтобы получить место в совете уже на законных основаниях. Мой муж довольно амбициозен. Уверена, что он метит в кресло главы, но до тех пор, пока он занимает свой пост лишь временно, о полноценной власти не может быть и речи.

Я устало прикрыла глаза. Трудно сохранять ясной голову, когда вокруг происходит нечто подобное.

— Допустим. — согласилась я и повторила — Допустим, все так и есть, и я мешала Ионтеру получить желаемое. Однако лишить меня статуса агны он легко мог еще несколько лет назад. Я бы с радостью сама отдала это право дяде. Значит не было никакого смысла доводить меня до инвалидности, так?

— Не так. — заспорила подруга. — Сделать это раньше никто бы не смог. Не забывай, Эва, быть агной не привилегия. Это долг перед страной и народом. Законы наследования одинаковы для всех и не меняются на протяжении столетий. Хочешь ты или нет, но тебе придется занять место агны.

— Я больна! Это не возможно! Обследование подтвердит, что я не способна быть агной.

— Как раз наоборот. Тебе гораздо лучше и никто с тебя ответственности уже не снимет. Твое заболевание не попадает ни под одну категорию, позволяющую лишить тебя статуса агны.

— Но это глупо! — Я едва не сорвалась на крик. — Дядя лучше со всем этим справится.

— Да, глупо, но закон есть закон. — жестко отрезала Лина. — Я тоже не хотела всей этой ответственности, но моего мнения никто не спросил. Однажды мой отец передаст мне полномочия и я обязана буду их принять.

— А что если я не буду? Откажусь?

— Все твое имущество и имущество твоего рода будет конфисковано. Члены твоей семьи будут обязаны покинуть страну в течение суток без права возращения, а тебя саму отправят под суд. Хочешь?

— Нет, конечно. — буркнула я.

— Только мы ушли от темы — если все обстоит именно так и твой дядя и вправду является главным злодеем, то что ты будешь делать?

Из меня словно стержень вынули, настолько невыносимо мне было представлять такое развитие событий. Все-таки верить в третье лицо, в некоего чужака, было проще.

— А что я могу? — простонала я.

— Ты можешь обратиться к Ормагу Лооа. Тебе дадут охрану, начнется расследование и… — она не договорила, но мне и не надо было продолжения, и так понятно, что ждет дядю и всю нашу семью.

Я судорожно вцепилась руками в волосы раздираемая эмоциями.

— Не хочу… — зашептала я в отчаянии — даже если это он. Я не допущу, чтобы вы пострадали. Ни ты, ни дядя.

— Но твоя жизнь в опасности, Эва! — пыталась достучаться подруга. — Тебе придется пойти на этот шаг. Меня с детства воспитывали с чувством ответственности за каждого жителя нашей страны. Я не могу потворствовать преступлению и спокойно наблюдать, как ты страдаешь, даже ради сохранения своей семьи.

Правота чужих слов окончательно лишила равновесия, и я разозлилась.

— Предлагаешь стать человеком, кто уничтожит все, что ему дорого, а сама останешься в стороне?

— Не надо так со мной. — тихо ответила девушка и грустно посмотрела на меня. — Мне тоже больно и страшно. Думаешь легко делать вид, что все хорошо, когда в душе подозреваешь любимого человека в столь страшном преступлении? Я даже спать нормально перестала. — Она вдруг всхлипнула и утерла рукой выступившие слезы. — Я разрываюсь между вами и не знаю, как поступить.

Я подалась вперед и схватила Лину за плечи:

— Обещай! Нет, поклянись, что если так случится, то ты поможешь мне сбежать. Я просто уйду и все.

— Но тебя будут искать!

— Пусть. Я уйду так далеко, где никто не найдет. Рано или поздно обо мне забудут. А раз меня не найдут, то не смогут судить или наказать кого-то из вас.

Эмелина обняла меня, уже не сдерживая рыданий.

— Мне страшно, Эва. Так страшно. Я так люблю его. Не уверена что смогу отказаться от него, даже если это он виноват. Но это не правильно.

В конце концов, мне удалось выбить из нее обещание, хотя в большей степени я была уверена, что до этого не дойдет. На том пока тему закрыли.

В комнату влетела Белла. Она была столь взволнована, что даже не обратила внимания на наше состояние.

— Я кое-что узнала. — с места в карьер сообщила она, и тут же завладела нашим вниманием. Убедившись, что мы одни, наконец, все объяснила:

— Я подслушала разговор Вира и Ионтера. Ионтер ищет новую медсестру, значит Эвирее вновь будут вводить препарат.

— Но почему муж не обсудил это со мной? — рассердилась Лина. Ее настолько поразила эта новость, что от волнения она пошла некрасивыми пятнами.

— Я думаю, он беспокоится о тебе, и не хочет лишний раз утруждать. — попыталась успокоить ее я, но сама в глубине души тоже напряглась. Ведь наш план полетит крахом. Не факт, что я смогу убедить новую медсестру не ставить мне укол.

— Это не все. Через две недели доктор Вир должен уехать на три дня в другой город. Я слышала, как он сказал об этом Ионтеру. Значит, есть возможность устроить очередной обыск.

— Но как быть с дядей — он же никуда не собирался?

— Я думаю, что смогу помочь. Мои родители уже давно звали нас погостить у них. Я уговорю мужа поехать туда со мной хотя бы на день, и там задержу его как можно дольше. Так что весь дом будет в вашем распоряжении. А насчет медсестры — я придумаю, как от нее избавиться в первый же день.

Идея была хороша и давала нам достаточно времени на то, чтобы найти хоть что-то. Осталось только дождаться.

За три дня до отъезда Вирджина у нас с ним состоялся примечательный разговор. Вечером он пришел ко мне, когда все улеглись спать. Мы долго целовались, а потом просто болтали, лежа в обнимку.

— Вирджин, ты собираешься сказать дяде о нас? — Я спросила это легко, как бы между прочим, но из-под ресниц внимательно следила за его реакцией. Она мне не понравилась: безмятежная улыбка буквально стекла с лица любимого, но он быстро взял себя в руки.

— Мне бы не хотелось с этим торопиться, малыш. — негромко, но твердо произнес он. — Твой дядя может не обрадоваться, когда поймет, что его любимая племянница уже выросла и у нее есть парень.

— Но что в этом такого? Я уже совершеннолетняя и могу решать с кем мне быть и что делать. — всё-таки я надеялась на другие слова.

— Тише, тише, Эва. Мы ему все расскажем. — Он успокаивающе погладил меня по спине. — Позволь я сам это сделаю, когда будет подходящий момент. Хорошо?

— Хорошо. — угрюмо ответила, но мне не дали дальше предаваться унынию, потому что очередной его головокружительный поцелуй начисто выбил из головы все мысли.

— Завтра утром я возьму у тебя кровь для анализа. — перед уходом сообщил Вир.

— Зачем?

— Мне же надо периодически проверять твое состояние, чтобы знать — лекарство помогает как прежде или надо увеличить дозировку. — Я смотрела в его глаза, и внутри снова зашевелились сомнения. Знает или нет? Причастен или невиновен?

— Малыш? — удивился Вир — Что-то случилось? — и столько искренней заботы, столько нежности в голосе, что при иных обстоятельствах я бы ему все рассказала. Но… но как раз сегодня утром Эмелина сказала, что согласно заключению ее приятеля моя кровь очистилась, и теперь все показатели пришли в норму. Да я и сама с каждым днем ощущала, как становлюсь сильнее. Мои ноги окрепли, и можно было спокойно ходить без чьей-либо помощи. Не было усталости и головокружений.

— Просто не люблю иголки. — отшутилась я и сама потянулась к его губам.

Через три дня он уехал. Так же утром Лина, сделав вид, что поставила мне укол, увезла дядю к родителям. С завтрашнего дня должна была выйти новая медсестра, и я просто сходила с ума от ужаса — ведь снова начать принимать лекарство я теперь не соглашусь ни за что. Поговорить с дядей и рассказать ему всю правду? А что если… нет, пока не найду доказательств я отказываюсь верить в причастность Ионтера.

Белла, убедившись, что охранник занят на заднем дворе, дала мне знак и я, одевшись в свободные брюки и водолазку, пошла с ней исследовать жилище. Решили начать с кабинета доктора. Несмотря на то, что кабинет и смежная с ним комната были заперты, Белла с жестом фокусника извлекла запасные ключи. На мое недоумение она лишь усмехнулась. Первым делом, что бросилось в глаза — так это спартанский вид помещения. Никаких личных безделушек, книг, записных книжек. Такое чувство, что здесь никто и не живет. Няня взялась осматривать вещи в шкафу. Я села за компьютер, но толком ничего не добилась — он был заблокирован, и требовалось ввести пароль. Тогда принялась оглядывать стол, но и там ничего интересного не нашлось. Значит, всё-таки все данные в компьютере. Белле тоже не повезло.

Вдруг мне на глаза попалась мусорная корзина. Особо ни на что не надеясь, я заглянула в нее. На самом дне обнаружился смятый листок — фотография. На ней был изображен Вир и молодая девушка. Вирджин был в летних цветастых шортах и простой спортивной майке. На незнакомке был легкий сарафан и в волосы подколот цветок. Очевидно, что фото сделано где-то на пляже, потому что на заднем плане виднелся океан. Фотография мне не понравилась, особенно то, как собственнически мужчина обнимал за талию красотку. Белла подошла ко мне в тот момент, когда я перевернула фото. На обратной стороне была сделана надпись аккуратным почерком: “любимому”. Рука дрогнула, и снимок упал с тихим шелестом на пол.

— Вот же… — витиевато выругалась моя сообщница. Я от неожиданности икнула — никогда не думала, что прилично воспитанная няня так умеет выражаться. Та нисколько не устыдившись, стала меня уговаривать не делать поспешных выводов. — Ты, девонька, не думай раньше времени, видишь же — фото выбросили. Может и не значит оно ничего. Может, это давно было.

— Да, наверно ты права. — мне не хотелось развивать тему — Потом об этом подумаю. Пойдем.

Я вернула фото в корзину, еще раз посмотрев на него. Что-то внутри меня говорило, что оно свежее. Память услужливо подкинула воспоминание, что несколько месяцев назад Вир уезжал на неделю, как он тогда сказал — на симпозиум, а вернулся загорелым и веселым. В груди снова кольнуло. Может, они уже тогда расстались, хотя выглядят довольно счастливыми. Вот теперь не понятно — куда же он на самом деле уехал в этот раз. Не к ней ли?

Дверь со щелчком закрылась, отрезая меня и Беллу от личной жизни моего возлюбленного. Моего ли? Хотелось немедленно взять телефон и набрать номер Вирджина и просто убедиться, что он не с ней, а думает обо мне и скучает. Кое-как я заставила себя идти дальше.

Следующим делом оглядели комнату и кабинет дяди. Но сколько бы ни искали, так ничего и не нашли. Потом обыскали оставшиеся комнаты, и само собой, ничего примечательного там не было. Разочарованию не было предела. Только зря время потратили. С другой стороны, отсутствие улик могло означать, что Ионтер и Вирджин не имеют никакого отношения к этому делу, а так же, как и я, стали жертвами чужого злого умысла. Я устала и хотела лечь. Всё-таки мой организм был еще слаб.

Решили прекратить поиски и пойти попить чаю, но перед этим я попросила ключ у Беллы и еще раз зашла в комнату к Виру. Меня туда как магнитом тянуло. Белла с пониманием отнеслась к моей просьбе и не пошла следом. Я же прикрыла дверь и, пройдя по помещению, села на кровать. Взгляд то и дело падал на злополучную корзину. В конце концов, я сдалась и достала фото. Это было сродни мазохизму — смотреть на любимого с другой женщиной. Когда это надоело, я, скомкав фото, бросила его в корзинку. Промахнулась. Бумажный комок резво ускакал под стол. Зарычав с досады, встала на коленки и полезла под стол. Уже дотянувшись до него, я заметила нечто странное. В том месте, где под столом заканчивался ковер, в самом углу, был странный бугорок. Забыв про фото, запустила пальцы под ковер и нащупала небольшой ключик на брелке. Судя по размеру, он был от сейфа. Кровь забурлила, и во мне проснулся азарт. Это был ключ не от банковской ячейки, а именно от сейфа. Похожий был у дяди. Значит, мне надо найти спрятанное от чужих глаз.

Я позвала Беллу, и мы заново начали осмотр комнаты. На этот раз оглядывали стены, простукивали полы, делали все то, что обычно делают в книгах сыщики. И мы нашли: сейф был спрятан в стену за навесным зеркалом в ванной комнате. Я дрожащими руками вставила ключ в замочек и открыла дверцу. Внутри лежала папка бежевого цвета, довольно толстая. Аккуратно извлекла ее и прочитала: «Эвирея Лост».

В папке была собрана моя медицинская карта. Все анализы, обследования, история болезней, начиная с рождения. Мы с Беллой закрыли сейф, вернув на место зеркало, и пошли в мою комнату изучать документы.

Даже не имея медицинского образования, я смогла понять, что все, что говорила Эмелина, оказалось правдой. Меня травили. Намеренно. Долго. Здесь были расписаны дозировки препарата, все мои реакции и полные описания приступов. Мне казалось, что я сплю и вижу кошмар, но факт был на лицо: доктор Вирджин точно знал что делает, более того он скрупулёзно записывал свои ожидания в отношении моего состояния. «Головная боль, судороги, потеря сознания, панические атаки…» — все то, через что мне пришлось пройти.

Час спустя, находясь в странном душевном оцепенении, закончила читать те страшные опыты, которым меня подвергли. Но самым ужасным была последняя запись, сделанная всего сутки назад: "увеличить дозу препарата".

— Они, похоже, решили меня убить, Белла. — простонала я не своим голосом.

— Кто они?

— Вир и… дядя.

— Да как это возможно? С чего ты взяла? — женщина, до этого нарезавшая круги по комнате, остановилась и ошарашено уставилась на меня.

— Последние мои анализы обведены маркером, так как показатели пришли в норму. — Я ткнула пальцем в одну из записей — Он все понял, Белла. Вирджин пишет, что я либо не принимаю препарат, либо у меня появился иммунитет. Думаю, он давно это стал подозревать. Вот почему он со мной сблизился — надеялся, что я сама признаюсь. Не знаю куда он на самом деле уехал, но теперь понимаю, почему так упорно искал медсестру. Если бы он начал вдруг колоть сам, это вызвало бы у нас много вопросов. Начать добавлять препарат в еду опасно — велик риск отравления тебя или Лины. Вир знал, что на следующей неделе меня должны будут положить в клинику под патронаж совета, где выяснится, что я почти здорова.

— А это значит…

— Что дядя никогда не станет полноправным агном. Поэтому Вир решил увеличить дозу препарата. Скорей всего, я просто не доживу до клиники, либо буду в таком состоянии, что меня будет нельзя транспортировать и обследование придется отложить на неопределенный срок. А там дядя и Вир доведут начатое до конца.

То, что я только что сказала, звучало так страшно, но при этом так логично. Ведь это дядя привез Вира, дядя налил мне тот сок, после которого у меня случился первый приступ. Теперь я уже не так уверена, что тот пожар в нашем доме был случайностью. Мой мир очередной раз рухнул, погребая меня под своими руинами.

— Я одного не понимаю, они ведь могли убить тебя гораздо раньше. Зачем было столько ждать?

— Возможно, это вызвало бы подозрения и могло начаться расследование. А так никого не удивит моя внезапная смерть. Помнишь приступ на свадьбе? Единственный вечер, когда еду подавала не ты. Вероятно кто-то из официантов был подкуплен и добавил мне в тарелку или бокал отраву. Тогда еще был у нас в гостях глава совета с супругой. Он видел, что я больна. Не исключаю, что и приступ был спланирован, дабы устроить показательное шоу для Ормага Лооа. После этого особо разбираться в причине моей гибели не станут. Дядя займет место в совете уже на полноправной основе.

— Ты так спокойно рассуждаешь, девочка. — прошептала Белла, глядя на меня круглыми глазами.

— У меня было много времени поразмышлять об этом.

Как бы я ни старалась не думать самое страшное, но оно само складывалось в картинку и выводы не заставили себя долго ждать. Наверно я слишком наивна, раз до последнего верила, что существует другое объяснение.

— А вдруг… — начала было Белла, но я перебила.

— Они все знали.

— А Эмелина?

— Думаю, она догадалась сразу, но Ионтер ее муж и она любит его. Тем более, сегодня утром она сказала мне по секрету, что ждет ребенка. Ей в принципе не позавидуешь. Она пыталась мне помочь, как могла, но и в открытую пойти против мужа, которого так любит она не решится.

— О, Эва, что же теперь будет? Как нам быть? Твой дядя… я не могу поверить! — няня нервно теребила край платья и то и дело утирала подозрительно покрасневшие глаза.

— Тсс, не надо. — Я обняла Беллу, желая хоть немного ее успокоить — Я не хочу больше ковыряться в мотивах дяди и Вирджина, а просто хочу выжить. Ты поможешь мне бежать отсюда?

При словах о побеге она слабо вскрикнула и тут же засыпала множеством вопросов.

— Куда ты пойдешь? Тебя тут же объявят в розыск, найдут, а потом запрут навечно или того хуже.

— Я должна бежать немедленно. Утром прибудет медсестра и меня тут быть не должно.

— Ты должна обратиться в совет за помощью! У нас на руках доказательства.

— Нет. Ни за что! Только представь, что тут начнется! Следователи, репортеры… Вся грязь польется на мою семью. Я не хочу испытать это снова. Что бы ни двигало Ионтером, он столько лет заботился обо мне и я не хочу видеть его за решеткой. Я не могу с ним так поступить. А Лина? Что будет с ней? Вдруг она потеряет ребенка? Нет. Я просто исчезну и дело с концом.

Видя мою решимость, Белла только вздохнула. Она помогла мне собрать небольшой рюкзачок, куда я положила еду, бутылку воды, сменное белье, фонарь и нож. Также няня принесла мне пакет, в котором лежала крупная сумма денег.

— Откуда? — удивилась я.

— Это Эмелина передала, а вместе с этим письмо. Я его прочитала и уничтожила, как она велела.

— И что там было?

— План побега. Если честно, я думала это какая-то глупость, но теперь вижу, что другого пути нет. Запоминай.

Она возвела глаза к потолку, вспоминая:

— Ты переоденешься в мою одежду. Затем покинешь дом и отправишься к калитке, которая ведет в лес. Я всегда ей пользуюсь, когда иду за травами или ягодами. Прямо от калитки идет дорожка, которая приведет тебя к широкой лесной дороге. Пойдешь по ней. Через какое-то время возле большого дерева с двойным стволом ты увидишь еще одну дорогу и свернешь на нее. Она должна вывести тебя к старому поселку. Там уже давно никто не живет, но ты сможешь там передохнуть в каком-нибудь сарае или постройке. Рядом с поселком есть река. Перейдешь через мост и дальше будешь все время идти прямо, пока не выйдешь к шоссе. Там поймаешь попутчика и отправишься сразу на вокзал. Возьмешь билет в один конец и уедешь на первом же поезде куда угодно, подальше отсюда.

— Значит, она выполнила свое обещание — улыбнулась я, ощущая тепло в сердце. Вот только одно я не поняла:

— Разве ты не пойдешь со мной, Белла?

— Нет, это опасно. Двоих нас легче будет отыскать.

— Но как я дам знать, что со мной все хорошо?

— Никак. Раз тебя не привезут обратно, значит, я буду знать, что ты жива и тебя не нашли. Мне не пиши и не звони. За мной будут следить.

— Но тебя же накажут! Что если они навредят тебе?

— Кому нужна одинокая старуха? Притворюсь, что ты и меня одурачила. Сделаю вид, что не знаю ничего. А если с тобой потом никаких контактов у нас не будет так и оставят меня в покое. Уеду к младшему сыну жить. У него дочка родилась — буду им помогать.

Она говорила это так обыденно, так спокойно, будто мы не навсегда прощаемся, а лишь на пару дней. Я взяла в ладони ее морщинистое лицо и поцеловала в обе щеки. Белла слабо улыбнулась, но я видела, как она едва сдерживает слезы.

— У меня появился шанс все исправить. — прошептала я, сглатывая образовавшийся ком в горле. — Со мной все будет хорошо, я обещаю.

— Ты только береги себя, милая. Я вижу в тебе силу, о которой ты еще даже не подозреваешь, а потому уверена, что впереди у тебя светлое будущее.

— Спасибо, Белла. Спасибо за все! — я все-таки не удержалась и расплакалась.