Стальная душа — Прототип

Глава 1

Комната была светлой, но из тех светлых комнат, из которых хотелось поскорее уйти — светлость ее была недоброй. Яркий серо-стальной цвет потолка, стен и стола со стульями совсем не внушали доверия. Неприятный белый свет длинной лампы у потолка, только усиливал неприятный эффект. Да и огромное, почти на всю площадь стены зеркало Гезелла, так же не сулило ничего хорошего. Человек, сидящий за столом, рассматривал комнату без особого интереса и, даже с некоторой отстраненностью. Его внимание больше привлекали такие же яркие стальные наручники, сковывающие его запястья. Цепи от наручников переплетались вокруг ножек стола и были прикованы у самого их низа, как и стол, намертво соединенный с полом. Все это позволяло приподнять руки только на пару сантиметров над столом и все. Никакой свободы. Никакого выхода.

Раздался щелчок, и открылась дверь. В комнату зашел молодой человек, в гражданской одежде, но с несовпадающей с костюмом выправкой. Руки его сжимали средней величины кейс. Закрыв за собой дверь, он сел на свободный стул, поставил кейс на стол и открыл замки. Все это он проделывал с угрожающей медлительностью в жестах и холодным спокойствием на лице.

— Почему стальной стул? — Внезапно спросил заключенный.

Вошедший не ответил. Он извлек из кейса небольшой черный магнитофон, подключил к нему микрофон, направив его в сторону заключенного, вставил чистую кассету и нажал кнопку записи. Затем достал толстую папку и медленными движениями развязал узелок, стягивающий расходящиеся края.

— Вы сделаете прекрасную карьеру. — Снова заговорил заключенный. Ему на вид было за сорок, но седина уже богато покрывала его голову, а лоб пронзали глубокие морщины. — На вид Вам двадцать с небольшим, но я уже вижу эту прекрасную медаль на Вашей груди — Отличник погранвойск второй степени! Комитет всегда набирает и воспитывает лучших представителей нашей великой страны!

— Ваша ирония лишь усугубляет Ваше положение, гражданин Волков. — Голос молодого человека был столь же холоден, как и его лицо. — Особенно учитывая тот факт, что запись идет и все, абсолютно все Ваши слова останутся на пленке. Навсегда. Прошу Вас сосредоточиться на деле. Мы начинаем.

— Я уже начал. — С тонкой улыбкой перебил заключенный. — Я задал Вам вопрос, молодой человек — почему стальной стул?

— Что Вы имеете в виду?

— Ну как же? Дерево, толстая тканевая подкладка, все это прекрасно впитывает запах пота, чтобы собакам потом было легче меня найти. Металл в этом случае не надежен. Пройдет несколько часов и все запахи выветрятся. Не могу поверить в такое грубое упущение со стороны Комитета.

— Это не упущение. — Молодой человек оперся о стол и угрожающе глянул на заключенного. — Вы прекрасно понимаете, что Вас ждет.

— В нашей стране каждый этого ждет, так или иначе. — Проницательный взгляд заключенного сделал вызов угрозе. — Вы этого ждете, мой мальчик и даже Первый этого ждет. Все этого ждут.

— Первому Секретарю будет крайне приятно, что Вы помните о нем, однако, в отличие от Вас, он всегда поддерживал и будет поддерживать взгляды нашего государства и нашего великого народа…

— Господи, сколько пафоса. — Волков наклонил голову, чтобы протереть уставшие глаза. — Народ! Партия! ЦК! Неужели Вы сами верите во все это? Неужели к этому действительно можно относиться серьезно? Именно поэтому над Союзом и потешается вся Европа. А впрочем… Кому какое дело до мыслей обычного и никчемного инакомыслящего, не так ли?

— Самое прямое, гражданин Волков. — Молодой человек раскрыл папку и слегка раздвинул солидную стопку листков — местами желтых от времени, местами ярко белых, совсем свежих. — Вы государственный преступник, Вы опасны для общества и для советского государства в целом.

— Только потому, что указал на явные огрехи во взглядах этого государства на вопросы квантовой механики? Потому что попытался предотвратить грядущую революцию?

— Вы сами ее провоцировали, не так ли? Зачем Вам понадобилось сбегать из страны? С какой целью Вы пытались уничтожить данные четвертьвековых исследований? И зачем, наконец, Вы вели совсем не тривиальные переговоры с террористической группировкой, пестро называющей себя Люминары?

— Молодой человек, — заключенный устало потянулся, насколько это ему позволяли цепи на руках, — раз уж ваша организация настолько хорошо осведомлена о моих действиях, зачем нужен я? Подобные допросы уже успели приесться, за последнюю неделю Вы десятый человек с которым я разговариваю. К чему все это? По печальному опыту подобных мне, приговор давно нужно было привести в исполнение. — Он пожал плечами. — Почему на меня тратят время, вместо того чтобы просто расстрелять? Как всех в моей команде.

— Потому что Вы крайне полезный гражданин, Аркадий Сергеевич. Да, Вы оступились, совершили ошибку, поддались на провокацию, были введены в заблуждение, но в Комитете верят, что Вы можете исправиться.

— Исправиться? Вы сами-то верите в то, что говорите? Имеет ли для вас хоть какое-то значение мораль? Нравственность? Милосердие? Готов поспорить, что мое непосредственное начальство даже не подозревает, где я нахожусь последние три недели.

— Ваше начальство — Советский Союз. — Глаза молодого человека наполнились жестокостью и безразличием. — Постарайтесь не забывать об этом.

— Насколько мне известно, я работал в отрасли, на которую не действовали ваши полномочия…

— Они действуют везде! На всех! В том числе на Ваших восточных и западных товарищей!

— Только вы их забыли предупредить, не так ли?

— Можете юморить сколько угодно, итог для Вас может быть только один из двух…

— Либо расстрел, либо… я должен превратиться в одну из этих адских машин, которые сам и строил.

— По рассказам свои коллег, я знаю что Вы с настоящим огнем входили в эту работу. И тогда Вас не интересовали вопросы морали.

— Потому что в то время их не затрагивали! В мои обязанности входило создавать военную технику, которой должны были управлять солдаты, настоящие солдаты, военные! Но засовывать туда детей! Это антинаучно и аморально!

— Наша страна всегда и во всем была лучшей. В дальнейшем не должно быть изменений.

— Но какой ценой? — Ученый опустил голову и закрыл лицо руками. — Все это… это все было одной громадной ошибкой.

— Не понимаю Вас, Аркадий Сергеевич. — Допрашивающий изобразил теплую доверчивую улыбку старшеклассника. — Ведь Вы, именно Вы один из авторов и создателей самого совершенного оружия на планете. Я читал Ваши ранние доклады и рапорты — это почти искусство! Можно позавидовать, с какой любовью Вы описывали каждый шаг разработки. От идеи до чертежа. От чертежа к макету. От макета к первому прототипу. А сейчас? Сейчас Вы пытаетесь убедить всех в том, что все это было ошибкой. Прошу меня извинить, но это мало похоже на правду.

— Поэтому Вы держите меня как собаку на цепи? — Ученый поднял на собеседника свое покрасневшее лицо. — Когда все начиналось, Вы едва родились. Вы понятия не имеете, что тогда было.

— В таком случае, расскажите мне. — Допрашивающий оживился. — Я для этого и пришел к Вам.

Ученый усмехнулся.

— Вы все знаете и без моих рассказов. Да и времени остается совсем немного…

Безмолвную ночную тишину ноябрьской пятницы нарушил гул… Скорее, шелест, или легкое шипение? Звук нарастал. Превращался в гудение. Снег засиял. Он сверкал яркими красками. Каждая снежинка мерцала во тьме как падающая звезда, а потом была резко отброшена неистовым порывом. Свет отразился в окнах домов и исчез, вместе с глухим ударом и тучами снежной пыли. Вновь стало тихо. Только собаки завыли, протяжно, тоскливо. Да оранжевое пламя бросало свои отблески на снежный ковер, полыхая в огромной рытвине.

Машины приехали быстро. Люди в штатском, но с военной выправкой и непроницаемыми лицами, оцепили место падения и поглядывали на рассыпающихся в стороны местных жителей, разбуженных странным звуком. Машин было много, людей в несколько раз больше. Военные без устали работали часами, но закончили только к утру. Когда место опустело, на нем не было ничего, только следы колес на свежем снегу и горсти земли. Больше ничего.

В обед фотоснимки и видеозаписи с места происшествия лежали на столе у первого секретаря, а вечером специальная делегация присутствовала на собрании века, а быть может и тысячелетия. На сверхсекретном объекте, о котором было известно лишь небольшому кругу людей, собрались первые люди государства и лучшие умы страны. В поистине гигантском и не очень хорошо освещенном ангаре, подвешенный к потолку за толстые морские цепи и стоящий на нескольких мощных опорах, покоился объект, упавший недалеко от Мурманска. Продолговатой формы, с полностью аэродинамическим покрытием, с небольшими выступами напоминающими стабилизаторы и черным как ночь цветом, инопланетный корабль, не превышающий своими размерами грузовой автомобиль.

Комитет государственной безопасности постарался на славу — население страны даже не догадывалось о том, что произошло в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое ноября, тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. А жители ближайших деревень были полностью убеждены, что прошло очередное неудачное испытание нового самолета. Ну, или, на крайний случай с неба упал метеорит. Хотя между собой, в бане и под теплый самогон, суровые мужики Заозерска, наперебой обсуждали американский спутник-шпион, так ловко сбитый советскими ракетами.

После небольшого выступления первого секретаря, выслушали доклад ученых, произведших первый, поверхностный осмотр корабля. Что удивительно, судно оказалось практически не пострадавшим после падения. Не было заметно какой-либо деформации фюзеляжа, но попытки вскрыть его заняли несколько часов. Когда же исследовательской группе удалось проникнуть внутрь, поражению их не было предела. Корабль был пуст. Выходит, что всеми системами корабля управлял автопилот. Разумеется, легко можно было предположить, что экипаж эвакуировался после или во время крушения, но люди не нашли ни одного признака нахождения внутри корабля живых существ. Все же, после получения данной информации, комитету был отдан приказ провести тщательную разведку местности, на протяжении тысячи квадратных километров вокруг места падения. После всех распоряжений, первый секретарь вновь дал слово ученым.

Вне всякого сомнения, корабль принадлежал расе существ, в техническом развитии опередивших нас на множество лет вперед. Материалы, использовавшиеся при создании компонентов летательного аппарата, совершенно отличались от материалов земного происхождения. Электрооборудование казалось фантастическим и нереальным. На данный момент это было все.

Здесь же, в стенах этой скрытой под землей военной базы, было принято решение и дано слово — абсолютно все засекретить. Инопланетный корабль никогда и нигде не должен был всплыть, те кто знал о его существовании дали расписку о неразглашении. В противном случае документ предполагал самые жесткие меры — расстрел на месте. Изучение корабля, с целью улучшения собственных технологий и тем самым, укрепление положения страны как сверхдержавы — такую цель поставил ученым и исследователям первый секретарь, прежде чем покинуть засекреченный объект.