Стать Магом

Глава 1

Вот никогда не думал, что может быть так больно. Нет, я, конечно, знал о всяких там пытках, сожжениях заживо и прочих прелестях просвещенного средневековья, но вот, чтобы ощутить на себе…

Если верить разного рода «ванильным» пабликам, то женщина, когда рожает, испытывает боль сродни той, что бывает во время тяжелых ранений. Я же, судя по всему, сейчас рожал ежа. Причем всем телом сразу.

Может тут и закончилась моя история, если бы до моего агонизирующего и находящегося на грани безумия мозга (ну а какой мужик в здравом уме будет приводить цитаты из источников, на которые он априори подписан быть не должен?) не достучалась одна мыслишка. Была она короткой до невозможности, но емкой до крайности. И представляла собой нечто вроде: «ЯЖЕМАГ!».

Эта мыслишка и спасла меня в итоге. В памяти сам собой всплыл конструкт заклятия исцеления, а остатки сознания напитали его силой.

Вот как описать состояние, когда тебе ХОРОШО? Именно так, большими буквами. Вот представьте как вы идете на кухню, режете картошечку неаккуратно, но старательно. Затем шинкуете грибочки, обязательно белые, так как от них больше духу. Заливаете это все сметанкой. Тушите все. А потом достаете из морозилки бутылку беленькой. На ней изморось. Вы крышку так: ЧПОК! А затем налили себе пятьдесят грамм и бутылку обратно положили. Сели такие за стол. Придвинули себе сковородку (ведь с нее вкуснее, все знают), вдохнули АРОМАТИЩЕ. А завтра суббота и на работу не нужно. И вам ХОРОШО!

Так вот, то, что ощутил я — это было намного лучше! Будто ко всему вышеперечисленному еще и команда, за которую ты болеешь, забила два голевых подряд.

А вот потом стало похуже и как-то… Обычно, что ли. Да и навозом пованивать начало. Ну как пованивать? Смердеть! Я огляделся по сторонам и нашел причину. Это были свиньи! О, боги! Кто бы мне, городскому парню, раньше сказал как сильно эти твари могут вонять! Я теперь практически был уверен, что иудеи и мусульмане что-то знали, отказываясь принимать свинину в пищу.

Как бы там ни было, но неравный бой будущим стейкам я проиграл и позорно ретировался в ближайшую дверь. К моему несказанному счастью, вывела она меня на улицу.

Помните я упоминал картошечку да под водочку? Фигня все это. Дышать свежим воздухом, вот где настоящий кайф!

— Ты смотри, малой оклемался. Да, еще так быстро, — вырвал меня из нирваны чей-то гнусавый говорок.

— Ну знач, мало ему было, — добавил кто-то чуть менее гнусаво, но не менее противно, — эй, Талек, а ну ходь сюды!

Я огляделся по сторонам. А слона то я и не заметил! Или та тетка не соврала, или я нахожусь сейчас в какой-то деревне староверов. В последнее верилось с трудом, так как даже староверы не станут жить в таких жутких халупах: низких, кособоких, обмазанных глиной да с соломенными крышами. Значит оставался первый вариант.

Честно говоря, под «отсталым миром» я лично подразумевал нечто другое. Ну, нечто вроде того, как старые поселения в компьютерных играх изображают. Или фильмах фентезийных. Реальность же оказалось гораздо более серой и непритязательной. Вообще, я сейчас вряд ли бы смог отличить жилой дом от того же свинарника. Разве что по запаху.

— Эй, скотина, я к кому обращаюсь? — вновь донесся до меня мерзкий голос гнусавого, подкрепленный прилетевшим мне в голову комком грязи.

И только тут до меня дошло к кому они обращались. Ко мне! Я повернулся в сторону откуда прилетела плюха и увидел перед собой двух крепышей лет четырнадцати-пятнадцати отроду, похожих один на одного как братья.

Одеты они были в грязные домотканые рубахи из некрашеного полотна, широкие штаны из того же материала и самые настоящие лапти.

«Марек и Малик» — тут же всплыло у меня в сознании, — «кузнецовы дети».

— Кто это сделал? — поинтересовался я, подразумевая брошенную в меня грязь.

— Я, — подбоченившись, ответил Марек, старший из них двоих. И было столько в его позе «ну а что ты мне сделаешь?», что мне даже смешно немного стало. И правда, два щегла наезжают на меня, взрослого мужика. Ну а что? Для современной молодежи любой, кому слегка за двадцать — уже глубокий старик. Вряд ли тут дела обстояли по иному. Да еще без пяти минут величайшего из магов (нет, я обычно скромный, но сегодня не тянет что-то). Смешно.

— Иди сюда, — поманил я его пальцем.

Тот, усмехаясь и периодически оглядываясь на братца, подошел ко мне вплотную и остановился.

— Ну? — поинтересовался он, нависая надо мной. И тут я понял, что где-то просчитался. Ну не мог этот парниша быть выше моих классических метра-девяносто, никак не мог. Но был. Так что или все дети в этом мире акселераты или со мной что-то не так.

Но нужно было что-то делать. А то нехорошо как-то. Ну я и сделал. Попытался садануть кузнецову сынку лоу-киком в район колена. Нет, сам удар я сумел нанести, только вот результата он не принес абсолютно никакого. Если не считать, конечно, дикую боль в отбитой ноге. Моей ноге, хочу заметить.

А дальше в меня врезался камаз. Ну, по крайней мере, мне так показалось. В голове взорвалась сверхновая и я, не эстетично махнув пятками в воздухе, свалился на землю. В черную даль неопределенности мое сознание уплывало под аккомпанемент вспышек боли, регистрируемых моими рецепторами в разнообразных частях тела.

Разбудили меня чьи-то ласковые поглаживания по лицу. Их мое сознание, к счастью, зарегистрировало раньше чем жуткую, но такую знакомую боль. Второго ежика за день (или сколько там прошло с момента моей отключки?) я вряд ли бы выдержал.

Нет, естественно я ее чувствовал, просто успел создать заклинание исцеления раньше, чем осознал. Новая волна непередаваемого удовольствия и мы со свиньей смотрим друг другу в глаза.

Да, я снова оказался в свинарнике. Только, на этот раз, меня бросили непосредственно в загон. С осознанием данного факта пришли и обонятельные ощущения. А понимание того, что я весь, с головы до ног, перемазан ЭТИМ, заставило мой желудок исторгнуть все ранее съеденное.

Не обращая внимания на осуждающий взгляд свиньи, недовольной то ли количеством исторгнутого (его было удручающе мало), то ли самим фактом подобного поступка, я выбежал на улицу.

Смеркалось. Я осмотрелся по сторонам. Дореволюционные домики никуда не делись, по-прежнему кучками разбросанные на значительном расстоянии от свинарника. А вот детей кузнеца видно не было. Да и вообще из людей никого. Днем — да, помню, были, а вот сейчас уже нет.

Но меня этот факт пока мало интересовал. Во мне горели сейчас два желания: отмыться и убить этих малолетних уродов с их кретинскими развлечениями за мой счет.

В конце концов чистоплотность с гуманизмом победили и я направился к ближайшей речушке. О местонахождении которой мне услужливо подсказала моя память.

Идти было недалеко, чему я был искренне рад. На речке-то и состоялся мой первый мирный контакт с аборигенами. Там, на ее бережку, необъятной задницей кверху, стояла пожилая женщина не менее необъятных размеров и что-то полоскала в проточной воде.

Услышав мои шаги она обернулась и слегка взвизгнула от неожиданности, но потом, присмотрелась и, сплюнув в сторону, проворчала:

— Талек, ты штоль? Ты чего такой грязнючий? Да и смердит от тебя!

Я проигнорировал тетку и пройдя чуть ниже по течению, забрался в речку. Как был в одежде.

— Скотина ты, Талек, хоть и блаженный. И батя твой скотина был и мамка, — тем временем продолжала ворчать тетка, — и чего они той зимой тебя с собой не взяли? Так глядишь и домик бы кому полезному отошел. Так нет. Пожалел тебя Ролех. А толку от тебя? Работаешь меньше всех, зато долю тебе как взрослому подавай! Скотина и есть.

А я тем временем, хоть и слышал теткины разглагольствования, но особого внимания не обращал. Не до нее было. Мои мысли сейчас другим были заняты. Я как-то вдруг осознал, что моя одежда ничуть не похожа на привычные мне джинсы и майку, а представляет собой нечто, сродни тем самым рубахам, в которые были обряжены кузнецовы дети. Только победнее и подряхлее. Да и лаптей на мне не имелось.

Смутные подозрения начали закрадываться в мою душу. То, что время не то, то еще ладно. Незнакомка меня об этом предупреждала. Но вот то, что пятнадцатилетние пацаны превышают мне в росте, а сам я одет в то, что никогда бы и ни за что не надел бы, навевали на определенные мысли.

Решив не откладывать то, что можно сделать завтра на послезавтра, я выбрался из речки и, дождавшись когда вода немного успокоится, глянул в нее.

— Твою мать! — на чистейшем великом и могучем проорал я.

Из воды на меня смотрел истощенный, с огромными глазищами, совершенно незнакомый черноволосый парнишка лет шестнадцати (и это я еще накинул пару годков для солидности).

— Ты чего орешь? — недовольно поинтересовалась у меня тетка.

— Я же пацан! — все так же, не понижая голоса проговорил я очевидное.

— Знамо дело, что не девка, — согласилась та, — аль ты только сегодня в штанах свой стручок нашел? — она захихикала.

Я не знал что ответить, поэтому молча развернулся к деревне и не прощаясь побрел в нее. Ноги сами несли меня по знакомой, не один десяток раз хоженой, тропке. И принесли к небольшой, изрядно покосившейся, хибарке. «Дом», — само собой всплыло в голове.

Я открыл незапертую дверь, вошел внутрь и осмотрелся. Все казалось знакомым и чужим одновременно. Очень неприятное, надо сказать, чувство. Чтобы хоть как-то прийти в себя, я добрел до небольшого топчана, укрытого соломой и, устроившись на нем, прикрыл глаза. Стало полегче, особенно когда тело приняло привычную ему позу.

Итак, стоило подвести итоги. То, что я попал в чужой для меня мир было и так понятно, но ничуть меня не беспокоило, так как я все для себя решил еще там, на рандеву с очаровательной незнакомкой. А вот тот факт, что вместо моего, пусть и не атлетического, но взрослого и такого родного тела, мне досталось тело (а судя по этим странным флешбекам еще и память) какого-то малолетнего дрыща, да еще и дурачка, если верить бабке, меня удручало. Ну почему нельзя было меня вселить, например, в какого-нибудь красавца-рыцаря?

Ладно, что случилось, то случилось. Рефлексировать я не привык, поэтому, раз достался дрыщ, то будем из него делать человека. Сам-то я в той, прежней жизни, был далеко не фанатом здорового образа жизни, но в этой придется, так как меня сейчас можно было соплей перешибить. И кузнецовы детки это уже один раз продемонстрировали. А значит что? Правильно — нужно привести себя в форму.

С первым пунктом, вроде, разобрался. Дальше что? Дальше надо валить. Причем, валить как можно дальше. Находиться в этом раю для хипстеров с эко-развлечениями вместо досуга и эко-пищей вместо еды я не желал совершенно. Но вот куда валить? А вот хрен его знает. Память бывшего владельца тела молчала на этот счет. То ли она мне не полностью была доступна, то ли он просто ничего, кроме этой своей деревушки и не видел. Во второе почему-то верилось охотнее. Так что следовало порасспрашивать местных, да и приезжих, если они тут бывают о том, о сем. Из чего следовало, что в этом убожестве мне придется немного задержаться.

Еда. О ней мне напомнил мой желудок. Видимо, те вареники, что я употреблял у таинственной незнакомки, мою попаданческую судьбу не разделили. Так что неплохо было бы сейчас схарчить кого-нибудь, желательно под соусом и с красным перчиком в прикуску. Но вот точил меня некий червячок сомнения, что максимум, что я сейчас смогу употребить, так это хрен, причем не реальный, а метафорический. Уж слишком сильно тело этого парнишки напоминало тело узника какого-нибудь концлагеря.

Но я ошибся и оказался прав одновременно. Чисто с технической стороны, еда имелась. Но вот для меня, жителя прогрессивного XXI века, эти три чахлых брюквины, что нашлись в местной кладовой были скорее насмешкой над едой, чем ею.

Я задумчиво откусил кусочек от одного из плодов. Тщательно прожевал. Сладенько, чем-то капусту напоминает. Но совершенно несерьезно. Поэтому, пошел шуровать по дому дальше. Хотя, слово «дом» слишком серьезно для этой однокомнатной халупы с притулившейся к одной из стен кособокой печуркой. За последней, кстати, в неглубокой нише я и нашел средних размеров глиняный горшок, наполненный какой-то крупой.

Вернув на место горшок, недоеденную брюкву и себя на топчан, я задумался. Все было очень плохо. Жрать хотелось сильно, но жрать было нечего. И что делать я не знал. А потом меня осенило, что неподалеку протекает река. А река — это значит рыба. А рыба уже больше похожа на еду, чем вот это убожество, что имелось у меня в закромах. Тем более, что я, как прирожденный холостяк, обладал достаточными навыками для того, чтобы оную рыбу не только разделать, но и даже приготовить. Значит, решено! Я иду на рыбалку.

Только выбравшись наружу я осознал, что наступила ночь. Но при всем при этом я вполне неплохо вижу! Раньше, в доме, меня как — то этот факт не смущал. Ну сумерки и сумерки. А вот сейчас, с высыпавшими на небо звездами и луной, ехидно подмигивающей мне сквозь облака, до жирафа наконец дошло.

Я осмотрелся по сторонам. Те же сумерки, что и в доме. Не ясный день, но все прекрасно различимо. Как так вышло я даже и гадать не стал — явно же очередной подарок от незнакомки. А значит, нет никакого смысла переживать. Тем более, что способность оказалась хорошей и очень полезной.

Идти решил чуть выше по течению, дабы не смущать никого из селян своими ночными похождениями. Впрочем, большинство из них, как я понял, уже отправились на боковую и, если меня кто и видел, то только собаки, периодически побрехивающие из-за хлипких тынов. Но собакам становилось все равно, едва я отдалялся от их зоны ответственности.

Дойдя до берега реки я задумался. Нет, конечно нужно было это раньше сделать, еще в доме, но такая уж я личность — сначала делаю, а потом думаю. Так и тут произошло. Решение наловить рыбы было полностью логичным в сложившейся обстановке, только вот КАК я это буду делать я не подумал. Никакой снасти у меня в наличии не имелось. А без снастей какая рыбалка?

Впрочем, решение нашлось практически сразу. И заключалось оно, естественно, в магии. Я создал каркас заклинания, подсвечивающего на некоторое время всех относительно больших живых существ в округе и хорошенько напитал его силой. На долю мгновения ночь расцвела для меня новыми красками. А потом на меня навалилась темнота.

Честно говоря, я так и не понял что стало причиной потери сознания. То ли мозг не выдержал свалившегося на него объема информации, то ли силы кончились, то ли еще что. Как бы там ни было, но в себя я пришел только ранним утром. Хотя, наверное, честнее было сказать «приполз», так как самочувствие у меня было на уровне улитки, раздавленной пятнадцатитонником.

К счастью, я знал как решить данную проблему. Я, ставшим уже привычным, усилием воли создал конструкт исцеляющего заклинания и, предчувствуя скорое избавление от неприятных ощущений, напитал его силой. Ну, в смысле, попытался это сделать. Ничего не получилось. Я попробовал еще раз. Тот же результат.

— Вот и закончилась моя магическая карьера, — хриплым голосом подытожил я.

Кряхтя и сопя как столетняя бабка я поднялся на ноги и поковылял в сторону деревеньки. Уже на подходе к околице я наткнулся на процессию селян, намылившихся куда-то спозаранку. Так-то я, обычно, человек вежливый и обязательно бы с ними поздоровался, но сегодня мне нездоровилось, поэтому я молча протопал мимо. Ну, точнее, попытался.

— Обожди, малец, — кто-то придержал меня за руку.

Я поднял взгляд и увидел перед собой пышные, слегка битые сединой, пшеничного цвета усищи и внимательный взгляд голубых глаз, смотрящих на меня с прищуром. «Староста» — всплыло в голове.

— Ты куда собрался-то? — поинтересовался у меня староста.

— Домой, — буркнул недовольно я, — спать. — Настроения общаться не было, но и грубить этому мужику не хотелось. Было в нем что-то эдакое, домашнее. Как будто батя смотрит.

— А поля убирать кто будет? — задал новый вопрос мужик, — коль за остаток месяца не поспеем, то все бедные будем. Да и жрать-то тебе просто так никто не даст, понимать сам должон.

Я задумался. С одной стороны, работать на полях не хотелось совершенно, а с другой — как-то неудобно было мне отказать этому дядьке. Видимо приятен он был тому, в чье тело меня занесло.

— Ну, чего молчишь? — поторопил меня староста.

Я тяжело вздохнул и побрел вслед за селянами.