Статьи из "Русского архипелага"

Об авторе

Абдураимов Васви Эннанович

Активист национального движения крымских татар, председатель Кенеша (Совета) Милли Фирка. Родился 18 октября 1954 на ст. Ванновская (ныне г. Хамза) Алтыарыкского района Ферганской области Узбекской ССР. В 1976 г. окончил физико-технический факультет Ферганского государственного педагогического института по специальности «Общетехнические дисциплины и труд». Кандидат физико-математических наук, защитил диссертацию по специальности «Физика полупроводников и диэлектриков» в Ученом совете ФТИ им. А.Ф.Иоффе (г. Санкт-Петербург) в 1987 г.

Работы, опубликованные на «РА»:

Почему Милли Фирка не по пути с Меджлисом [2009]

Кто мы? [2005]

Не анклав и не ханство [2004]

Национальность — крымчанин [2002]

Остов и остров [2000]

Остов и остров

Десять лет назад стартовала новая программа России, пришедшая на смену имперской и коммунистической. Еще вчера мало кто мог отчетливо различить ее контуры — сегодня "незрячих" становится все меньше. Суть программы — в сосредоточении России на самой себе и своем ближайшем окружении.

Движение — это жизнь!

Прошедшие десять лет определенно показали достаточную надежность созданной в предыдущие исторические периоды системы внешней и внутренней безопасности Русского Мира (РМ) — социо-культурного геополитического пространства, раскинувшегося на "одну шестую часть суши". Все, что могло случиться, — случилось, все, что должно было проявиться, — проявилось. Катастрофы не произошло, реальных вызовов и угроз нет. Самое время заняться собой, что, собственно, и происходит. Никого не должно вводить в заблуждение то обстоятельство, что СССР "развалился", а его составляющие обрели статус независимых государств: от этого они не стали менее русскими, менее нашими. Просто логика формирования социо-культурного пространства такова, что социо-культурные системы более устойчивы и "продвинуты", если сердцевины (хоумленды) их на потенциально опасных направлениях защищены поясом национальных и/или иных государственных (автономных) образований, полностью контролируемых центром и в связи с этим "непроходимых" для конкурентов.

Начальная стадия программы близится к завершению. Все меньше спрашивают: что происходит? Все чаще задаются вопросом: как жить дальше? Похоже, в России обозначились центры принятия решений — субъекты развития, которые знают ответ на этот вопрос. И не просто знают, а имеют желание, волю и ресурсы развивать Русский Мир по-новому. Это вселяет в общество оптимизм. Смутное время и порожденный "сменой вех" системный кризис близятся к завершению. И это понятно: кризисы не бывают вечными. Проходит время, и они непременно заканчиваются, после чего активизируются все общественные процессы, возобновляется движение производственных, финансовых, информационных и трудовых ресурсов. А движение — это жизнь!

Русский Мир — превыше всего!

…становится безусловным моральным принципом общества и руководством в действиях основных субъектов этого мира. В соответствии с этим принципом все, что служит безопасности, стабильности и развитию РМ, будет считаться нравственным и законным. Никакое международное право и даже внутренние законы не будут работать при возникновении реальных угроз главным жизненным интересам РМ. Аналогичную логику поведения продемонстрировал Запад на Балканах, в регионе, вплотную примыкающем к его хоумленду. Вовсе не сострадание к косоварам, как полагают многие, — всего лишь наличие потенциальной угрозы подвигло Запад "забыть" на время о существовании международных институтов и международного права. Стратегической линией внешней и внутренней политики государства Российского становится жесткая защита национальных интересов, собственного пространства и его населения. Первоочередная задача — стать экономической сверхдержавой, способной поддерживать эффективное воспроизводство и транслировать собственные социо-культурные стандарты на все пространство Русского Мира.

Право на национальное бытование получат только те народы и этносы, которые осознают свое особо связанное положение в русском пространстве и, как русские, будут строить, развивать и защищать этот мир. С "проблемными" территориями и народами продолжится работа по их дальнейшему освоению и переработке по стандартам РМ. В случае активного сопротивления такие территории могут быть просто-напросто законсервированы и/ или превращены в "непроходимые" ни для кого, так сказать, до лучших времен. Требование права на самоопределение вплоть до отделения будет квалифицироваться как тяжкое государственное преступление, злостный сепаратизм и посягательство на территориальную целостность России. Впрочем, эта норма международного права вряд ли будет поощряться и за пределами Российской Федерации, дабы не создавать опасных прецедентов и не порождать ненужных иллюзий внутри страны.

Новое дыхание получат города, которые обретут максимум свободы и полномочий. Именно крупные российские города обладают необходимыми ресурсами для задавания, производства и воспроизводства русских стандартов. Как отмечают О.Алексеев, О.Генисаретский и П.Щедровицкий, именно города "обставляют тот костяк, остов России, который позволит удержать целостность страны и обеспечить устойчивость и управляемость ее дальнейшего развития". Пространства и территории между городами-полисами, сельские регионы и населенные пункты способны лишь потреблять этот специфический гуманитарный продукт, в лучшем случае — примитивно воспроизводить или консервировать его.

"Провальная" территория

Особое внимание будет уделено югу Сибири и дальневосточным территориям на границе с Китаем. Сюда ожидается движение излишков людских ресурсов из европейской части российского хоумленда и окраинных территорий Русского Мира, прежде всего с Украины, где плотность населения достигла того критического для подобных регионов уровня, когда возможно существенное ее снижение. Некоторое время (5-10 лет???) Украина будет оставаться "провальной" территорией, где ничего не должно происходить. Любая попытка развития — в любой сфере — будет немедленно пресекаться. Такая ситуация сохранится, пока не будет перекрыт дефицит людских ресурсов в уязвимых точках России. И чем скорее Украина выполнит свою донорскую миссию, тем раньше здесь вновь заработает экономика. Для жителей Украины, связывающих свое будущее с РМ, существуют два пути: либо уже сегодня паковать чемоданы и отправляться осваивать русско-китайскую границу, либо принять тактику выживания в надежде дотянуть до следующего экономического подъема с дальнейшей стабилизацией и достаточно высоким уровнем жизни.

Особая миссия острова Крым

Ну, а как же наш "остров" Крым? Каковы его роль и место в новой российской программе? Будучи неотъемлемой частью Русского Мира, он в целом будет следовать тем же тенденциям, что описаны выше. Есть, правда, несколько существенных "но". Крым — не вполне Украина, и вовсе даже не Украина. Важнейшей функцией полуострова как одного из островов русского архипелага является охрана рубежей на стратегически важных для России направлениях. На западном направлении он — наряду с Калининградом и Приднестровьем — является одним из трех форпостов, предназначение которых заключается, с одной стороны, в сдерживании глобальных конкурентов от соблазна проникновения на русские пространства, с другой — в непозволении Украине даже подумать откалываться или, тем более, пуститься "дрейфовать" в сторону от РМ. Если Украина для РМ — своеобразный накопитель людских ресурсов, то Крым — это швартовы, прочно удерживающие Украину в русской гавани (так же, как Приднестровье удерживает Молдавию, а Калининград — Прибалтику). Такова геополитическая суть "острова" в новой российской программе. Впрочем, и прежде Крыму отводилась примерно та же роль. И Украина, и Крым внутренне вполне готовы выполнять предназначенные им на данном историческом этапе миссии. Ближайшая перспектива Украины — оставаться надежным сателлитом России, а Крым должен помочь Украине в скорейшем осмыслении ее роли и места в РМ.

"КамАЗ" как средство эффективной политики

Если описанный выше сценарий будет реализован, то Украине и Крыму не грозят конфликты, потрясения и войны. Иной исход событий возможен при неприятии или, тем более, активном противодействии новой российской программе с их стороны. А есть ли здесь субъекты, способные к подобному противостоянию? Потенциально — да: это Западная Украина и… Крым. Но только потенциально! Партия "Рух", наиболее характерный выразитель интересов Западной Украины, на последних президентских выборах в ноябре 1999 года не преодолела даже 5 %-го барьера. В экономике и кадровой политике полностью доминирует левобережная прорусская Украина. Как однажды мрачно пошутили в поезде "Москва-Симферополь" мои попутчики из Днепропетровска, для того, чтобы решить проблему Черновила (покойный основатель и лидер "Руха"), оказалось достаточно одного грузовика "КамАЗ" с днепропетровскими номерами. Похоже, в самом недалеком будущем даже "КамАЗы" не понадобятся…

Формула согласия

Крымскотатарский фактор может быть "раскручен" для противопоставления содержания Крыма как русского анклава его роли в новой российской программе. Если это удастся сделать и крымскотатарский фактор действительно станет реальной угрозой интересам РМ в регионе, то реакция на вызов будет адекватной. И если для устранения угрозы понадобится устранить источник угрозы — это будет сделано! О наличии подобной перспективы в первую очередь должны помнить крымские татары. Случись беда, именно им как народу грозит опасность окончательной маргинализации и "рассасывания" в тех средах, куда их осколки будут заброшены волею судеб. В Крыму крымские татары только тогда могут рассчитывать на успех, если они не будут представлять собой угрозы Русскому Миру и их перестанут воспринимать как таковую. Это возможно при двух условиях: (1) если в рамках РМ имеет перспективы такое явление как русский ислам, (2) если крымские татары окончательно осознают себя неотъемлемой частью российской социо-культурной системы.

Иначе говоря, чтобы вернуть себе достойное место под крымским небом, крымские татары должны стать русскими крымскими татарами. Это не означает и не должно пониматься как полная ассимиляция и поглощение их русским этносом. Напротив: очевидно, что в современном мире для воспроизводства и развития в национальных или этнических рамках ресурсов отдельной нации или этноса заведомо недостаточно. Социо-культурные стандарты продуктивно воспроизводятся, если они питаются потенциалом нескольких национальных языков, культур и систем ценностей. Барьеры возникают там, где одни, напрямую входя в цивилизационное пространство, не чувствуют и не понимают потребности в национальном, а другие, замыкаясь в национальном, воспринимают цивилизационное как инонациональное.

Следует различать народы-нации и народы-цивилизации. Первые — своего рода "кирпичики", из которых складываются вторые. Крымские татары — кто они, кем себя ощущают? Объективно, крымскотатарский народ-нация — неотъемлемая часть русского народа-цивилизации. Когда крымчане и крымцы наконец осознают и самих себя, и друг друга частями одного большого целого, тогда не станет оснований для возникновения в Крыму этнических конфликтов. Покуда этого не произойдет, пауза в развитии региона может длиться неопределенно долгое время.

Источник: "ОК", № 2(8), 2000 г.

Национальность — крымчанин

Межэтнических конфликтов в Крыму можно избежать, если его население станет щущать себя единым народом

Прочность многонациональных образований и пределы коммуникаций между этническими группами зависят от характера социокультурных различий. Их глубина и несовместимость ценностей — главная причина неустойчивости многих полиэтничных государств и всех образований подобного типа. При высокой степени этнической разнородности проблематичным становится не только формирование общих институтов ценностей и социальных норм, но и, с точки зрения отдельных групп, легитимность государства как такового.

Всегда существует искушение подстричь всех под одну гребенку. Однако всякие попытки форсированной унификации, навязывание общего языка, аргументы в пользу экономической целесообразности и даже программы ускоренного развития более отсталых этнорегионов и групп обычно обеспечивают лишь формирование интегрированных элитных подгрупп и поверхностное усвоение элементов нормативной культуры наиболее мобильными (городскими) сегментами этнических сообществ. Для более глубокой культурной интеграции компактно расселенных и относительно крупных этнических групп требуется не одно столетие.

При всем многообразии национального состава крымское общество культурно гомогенно. Даже стоящие несколько особняком крымские татары тем не менее мало чем отличаются (в культурно-языковом смысле) от других жителей полуострова. За более чем два столетия нахождения в составе России крымскотатарский народ подвергся глубокому и всестороннему воздействию русской культуры. Практически все крымские татары владеют русским языком. Современные сферы их культурной жизни практически лишены какой-либо особой этнокультурной специфики.

В свете сказанного совершенно непонятно, чем же вызвано мнение о неизбежности в Крыму межэтнического конфликта, который, по мнению ряда авторов центральных и крымских изданий, в конце концов, должен обязательно завершиться прямым вооруженным столкновением крымских татар и русских?

Истоки современного состояния крымского вопроса лежат в глубине веков. Вспомним о захвате Россией Крымского Юрта с целью его глубинного освоения в соответствии с русскими социокультурными стандартами. Тогда этот шаг России был вызван стратегическими планами ее продвижения далее на юг с целью установления полного контроля над черноморскими проливами и утверждения Царьграда (Стамбула) третьей столицей империи после Санкт-Петербурга и Москвы. Причем если Санкт-Петербург рассматривался как "окно в Европу", то будущей южной столице Царьграду отводилась роль щита от "басурман".

В русле этой стратегии крымскотатарскому народу не оставлялось никаких перспектив не то что на развитие, но даже на физическое выживание. Крымским татарам оставалось одно из двух: либо полностью ассимилироваться, раствориться в русском социокультурном море, либо освободить Крым от своего присутствия. Что и происходило на протяжении двух с лишним столетий с небольшими паузами (1921–1944 гг., 1989–1991 гг.).

Сейчас есть две точки зрения на будущее Крыма. Крым двести лет был, есть и будет русской территорией. Этого требуют логика освоения пространств и законы геополитики. А потому жизнь и судьба какого-то полумиллионного крымскотатарского народа никого всерьез не волнует. Карфаген должен быть разрушен, и он будет разрушен. Такова в общих чертах позиция русской стороны.

Есть и противоположная точка зрения. Крым — родина крымскотатарского народа, и никто в мире не имеет права претендовать на владение и управление им. Являясь автохтонным населением полуострова, крымские татары нигде, кроме Крыма, не могут предъявить права на компактную целостность, территорию, государственность, без чего не может существовать ни один народ. Компактное ядро нации на национальной территории, защищенное всей мощью национального государства, — вот слагаемые полноценной жизни и развития любого народа, любой нации. Эту истину хорошо понимает думающая часть крымских татар, а на подсознательном, генном уровне осознают все остальные, ощущающие себя крымскими татарами люди, желающие оставаться таковыми. Нынешнее нетатарское население (читай: русское), рассматривается ими как угроза собственной безопасности, невзирая на то, что населяющие сегодня полуостров русские не имеют прямого отношения к трагедии народа.

Логику таких настроений крымских татар понять можно. В их восприятии в 1944 г. именно русские изгнали их из родных домов, ограбили до нитки, половину истребили физически, а оставшихся в живых 50 лет держали на высылке. А Крым все это время ускоренными темпами заселяли своими — русскими. И этот комплекс причастности к преступлению передается, как наследственная болезнь, из поколения в поколение, омрачая жизнь ныне живущих в Крыму русских.

Наличие двух комплексов: жертвы, требующей возмездия и возмещения ущерба, и преступника, не желающего признаваться в содеянном и отвечать по закону, — одна из основных составляющих конфликтогенности в Крыму.

Ситуация усугубилась с исчезновением скрепляющего начала — единого государства (СССР). Но если для русских один объект — СССР сменился другим — Россией, то большинство крымских татар такой объект утратили полностью. Возникло чувство незащищенности, страха за свое будущее и утраты привычной национальной среды. Таким скрепляющим русских и крымских татар объектом при определенных условиях могла бы стать крымская государственность. Но, увы. Сегодня Автономная Республика Крым — лишь часть Украины. Такая государственность не нужна никому: ни русским, ни крымским татарам.

В Крыму теоретически возможны три пути развития ситуации. Русские изменяют свою идентичность в пользу другой социокультурной системы.

Или крымские татары окончательно ассимилируются и растворяются в русском мире.

Или — на основе признаваемых всеми сторонами принципов совместного проживания вырабатывается общая региональная крымская идентичность.

Маловероятно, чтобы русские захотели бы сменить собственную идентичность. Ни сегодня, ни в ближайшем будущем этого не произойдет. Поэтому приоритетным становится вопрос идентичности крымских татар. Кем они себя ощущают? Как их воспринимает нетатарское население полуострова?

Сегодня крымские татары — на 100 % русскоговорящий народ. Это бесценный ресурс, который может стать "центром кристаллизации" Крыма в целостный мир. Как бы это ни казалось странным, но русский мир для крымских татар такой же родной и понятный, как и для самих русских. Разница лишь в том, что если русским для вхождения в этот мир нет надобности в этнонациональной среде-оболочке (и в этом смысле русские — это не народ-нация, а народ-цивилизация), то для крымских татар нахождение в русском мире вне национальной среды немыслимо. Свойства национальной оболочки таковы, что всякое грубое воздействие на нее приводит к прямо противоположным результатам. Попытка ускорения ассимиляционных процессов (которые естественным образом протекают в крымско-татарской среде) ведет к внутренней сплоченности и консолидации этноса. С другой стороны, искусственная насильственная консервация национального уклада ведет к ускорению ассимиляционных процессов.

Расставание с национальной оболочкой — глубоко персонифицированное и отнюдь не безболезненное действие. Всякого, кто "созрел" и разламывает национальную оболочку, вырываясь в более просторное цивилизационное пространство, "несозревшие" безапелляционно осуждают, зачисляя в изменники и отступники. На такой сильный поступок решаются наиболее сильные духом представители нации. В этом и заключен смысл развития — движение к новому состоянию этноса. В крымскотатарской среде этот процесс активно идет.

Сами по себе крымские татары никакой угрозы нынешнему состоянию Крыма не представляют. Нет у них ресурсов, чтобы преобразовать полуостров по своим стандартам, сделать его татарским или мусульманским. Главная для крымских татар проблема заключается в сохранении народа-нации как исторической общности и цивилизационного феномена. Их требования и борьба за восстановление национальной целостности, компактности, правосубъектности и равноправия не есть желание получить для себя какие-либо привилегии и льготы, а осознание того, что без этих базовых ценностей неизбежными будут окончательная утрата национальной идентичности для большинства и маргинализация в законсервированных формах для меньшей части народа.

Конечно, когда нет народа — нет и проблемы. Можно попытаться вернуться к сталинским схемам и методам. Но тогда конфликтный потенциал в Крыму будет сохраняться до последнего татарина или до последнего русского. Мы этого хотим?

Надо признать, что русские воспринимают крымских татар тоже как угрозу. Пусть не прямую, но угрозу. Слишком свежи картины балканской, чеченской и новой афганской войн, в которых самым активным элементом являлся мусульманский. Поэтому для русских актуальным является вопрос: будет ли представлять угрозу восстановленный в своих правах крымскотатарский народ? Ответ на него зависит от того, куда будет направлен крымско-татарский вектор развития, какая идентичность возобладает. Если самоопределение и идентичность крымских татар останутся в цивилизационном поле русского мира и будут гармонично вписаны в него, то никакой угрозы русскому Крыму и русским крымские татары представлять не будут и даже, наоборот, будут усиливать позиции этой социокультурной системы в регионе. Если же по каким-либо причинам крымские татары станут тяготеть к иным цивилизационным платформам, западной или мусульманской, отношение русских к крымским татарам и крымских татар к русским будет находиться в прямой зависимости от взаимоотношений субъектов глобальной политики.

Есть и третий вариант развития ситуации в Крыму, который предполагает мирное разделенное бытование стойких этнических общностей русских и крымских татар с постепенным складыванием некой региональной крымской идентичности. Привлекательно, но при этом система будет весьма неустойчивой, уязвимой для внешних воздействий (Кипр, Ливан etc.). Хватит ли мудрости, терпения и времени для реализации последнего варианта у нынешних и будущих поколений крымчан? Будем надеяться, что хватит.

Февраль, 2002

Источник: "Независимая газета" от 4 февраля 2002 г.

Не анклав и не ханство

Полуостров Крым может превратиться в Косово

Национальный вопрос в Крыму крайне обострился в последнее время. Все понимают, что если переводить его в плоскость силового противостояния, победителей не будет. Тем не менее настроения занять доминирующие позиции в Крыму есть у каждой из противоборствующих сторон. При этом каждая из сторон подозревает в этом желании другую, каждая готова привести неопровержимые аргументы в свою пользу. Мало кто способен услышать и понять ожидания и страхи других, тактично и умело объяснив свои.

Жизнь протекает параллельно. Раздельное проживание, раздельное обучение, раздельные праздники и досуг. Раздельные политика и бизнес. Нет никаких общих дел и проектов. Полуостров все больше и больше становится похожим на одно островное государство в Средиземном море. А еще он напоминает Косово. Сегодня еще есть шанс не допустить раздела полуострова на зоны или превращения его в одну большую мертвую зону…

Можно ли вообще построить стабильно развивающееся сообщество на основе полиэтничного и поликонфессионального принципа существования? Простого ответа нет. Исторический опыт скорее отрицательный. Но весь мир сегодня все больше и больше перемешивается. Социокультурные миры все глубже и глубже проникают друг в друга, становясь частью всех, и все — частью каждого. Особенно это заметно в периферийных зонах, которые становятся, по сути, общей частью соприкасающихся цивилизаций. Но именно в этих регионах мира с пугающей частотой вспыхивают различные конфликты. Они становятся опасными зонами для всего человечества. Если мы признаем, что полиэтничные регионы бесперспективны, то должны согласиться с тем, что гомогенность и моноэтничность — благо.

Локомотивы модернизации

То, что хорошо для западного человека, не всегда благо для нас. Очень важно, чтобы границы между цивилизациями не стали линиями разлома, а были бы зонами контакта, сотрудничества и обмена. Старания подмять мир под себя исторически обречены. Военные победы американцев в Афганистане и Ираке очень скоро обернутся их глобальным проигрышем. Вспомним безоговорочную капитуляцию Японии во Второй мировой войне. Наголову разбитые японцы не стали американцами. Они сделали для себя правильные выводы, умело модернизировали традиционное общество, но не отказались ни от национальной идеи, ни от мировоззрения и стали одной из ведущих мировых держав.

К этому неизбежно придут все народы и цивилизации, но своим путем и не одновременно. Локомотивом модернизации исламского мира могут стать уже частично модернизированные мусульманские народы бывшего СССР (Казахстан, Узбекистан, Туркмения, Азербайджан, Таджикистан). В том числе и крымскотатарский народ. А также Турция (буфер мусульманского мира и Запада), Индонезия и Малайзия (буфер мусульманской и конфуцианской цивилизаций), Пакистан (буфер мусульманства и буддизма).

Крым уже не периферия и не анклав русского мира. Он был им де-факто до возвращения на полуостров крымскотатарского народа. С другой стороны, он и не Крымское ханство, и не вилайет Турции. Новую реальность должны принять обе составные части народа Крыма. И чем скорее они поймут это, тем скорее крымский народ станет единым и целостным организмом.

От конкуренции к сотрудничеству

Конкуренция — двигатель прогресса. Этот тезис бесспорен для западной системы координат. Для Крыма же конкуренция в любой сфере — политике, экономике, социально-культурной — неизбежно носит межцивилизационный характер. Жесткая конкуренция, как правило, вызывает противостояние. Дальше — напряженность, потом — конфликт. Собственно, это мы и наблюдаем в последнее время вокруг ситуации с распределением земельных ресурсов Южного берега Крыма. В конце концов, либо изнутри, либо извне полуостровное сообщество будет разорвано. Можно ли этого избежать?

Крым — это пограничье мировых цивилизаций с доминированием одной из них в различные исторические эпохи. В условиях Крымского ханства доминировала мусульманская, в бытность Крыма частью России и СССР — православно-христианская. Сегодня это доминирование составляет более 80 %. Но с каждым годом оно сокращается, и уже в обозримом будущем установится паритет. Если в сообществе возобладает количественный фактор, то каждая сторона будет заинтересована в увеличении собственной массы и недопущении роста другой. В таком случае Крым на долгие годы будет ввергнут в перманентное противостояние.

Другой путь — консоциональная демократия, построенная по принципу разумного распределения управления во всех сферах. Это и участие представителей всех значительных групп в принятии политических решений, и широкая автономия групп в управлении своими внутренними делами, и, наконец, пропорциональность представительства с правом вето для меньшинства по жизненно важным вопросам. Однако не стоит ожидать скорого претворения в жизнь этих принципов в Крыму. Для того чтобы все это стало реальностью, необходимо прежде всего осознанное желание жить вместе, а также время, равенство экономического статуса групп, внешнеполитический нейтралитет региона и, конечно же, контроль народа за политикой и деятельностью региональной элиты.

Апрель, 2004 г.

Источник: «Независимая газета» от 2 апреля 2004 г.

Кто мы?

23 января 2005 года мир стал свидетелем события, имеющего колоссальное значение для исторической судьбы украинского народа. Впервые за всю историю украинцы получили по-настоящему своего президента. И в этом смысле 23 января можно считать началом новой истории украинской нации.

В этот день украинцы на весь мир недвусмысленно заявили о своем европейском выборе. На пути в Европу им предстоит преодолеть еще немало трудностей и испытаний. Главное — выбор сделан. И это выбор не кучки интеллектуалов, не части национальной элиты. Это выбор большей части украинской нации. Украина прощается со своим безгосударственным подчиненным прошлым и встает на путь самостоятельного развития.

Этот шаг не может не вызывать уважения. Хочется искренне поздравить украинский народ с великой победой и пожелать ему достойного нового будущего, будущего свободной независимой нации в семье таких же свободных и независимых народов.

Искренне радуясь за своих ближайших соседей, невольно задумываешься о судьбе своего народа. Какое будущее ждет нас крымских татар? Сможем ли и мы когда-нибудь полной грудью вдохнуть воздух свободы? Сумеем ли в едином консолидированном порыве убедить мир в своей состоятельности как нации и народа и получить право и возможности самостоятельно определять и строить свое будущее и свою судьбу? Или же не справившись с вызовами современного глобализирующегося мира, крымскотатарский этнос завершит свой цикл жизни и останется лишь как фрагментом в истории человечества? На все воля АЛЛАХА. Но многое зависит и от нас самих. И, прежде всего, надо ответить на главные вопросы — кто МЫ, чего хотим и на что способны?

Этнос — это сложная динамическая система совокупности индивидов определенного типа. Этносы рождаются и умирают, если изменяется тип индивидов, составляющих ядро нации. Тип задается идентичностью. Причем каждый человек имеет несколько уровней идентичности. Первый уровень — это Я, что отличает его от других людей. По традиции, сложившейся в нашем геокультурном пространстве, у каждого из нас есть имя, отчество и фамилия. Это и есть индивидуальный код человека. Второй уровень — СЕМЬЯ в узком и широком смыслах. В узком — это три, редко четыре поколения двух индивидов, состоящих в браке. В широком — еще два-три круга их ближайших родственников. Третий уровень — РОД и союзы РОДОВ. Этот уровень идентичности у крымских татар утрачен. Четвертый уровень — ЭТНОС. Пятый — СУПЕРЭТНОС (СУБЦИВИЛИЗАЦИЯ). Крымскотатарский этнос является субэтносом тюркского суперэтноса (тюркской субцивилизации). И, наконец, шестой уровень — ЦИВИЛИЗАЦИЯ. Тюркский суперэтнос, и его составная часть — крымские татары — являются компонетом МУСУЛЬМАНСКОЙ (ИСЛАМСКОЙ) ЦИВИЛИЗАЦИИ. Совокупность цивилизаций представляет собой современное ЧЕЛОВЕЧЕСТВО. Эрозия этноса — это процессы изменения уровней идентичности. Необратимые изменения приводят к смерти этноса.

В процессе постоянного взаимодействия цивилизационные границы меняют свои очертания и географические координаты. Это не линии. А скорее зоны, в которых взаимодействие цивилизаций происходит на уровне индивидов, семей, этносов и суперэтносов. Отличительной чертой современного мира является наличие порой довольно крупных фрагментов и диаспор одних цивилизаций глубоко внутри других.

Вся история человечества — это стремление цивилизаций к доминированию, расширению своего жизненного пространства, установлению глобального порядка по своему образу и подобию. Сегодня бесспорно доминирует ЗАПАД. Его границы за последние два десятилетия продвинулись далеко на восток за счет включения в его орбиту стран и народов Восточной Европы и Прибалтики. Наиболее вероятным направлением дальнейшего продвижения ЗАПАДА на восток является Украина. Как быстро произойдет интеграция Украины в ЗАПАДНУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ, зависит от реакции на этот процесс украинской нации с одной стороны и от способности ПРАВОСЛАВНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ противодействовать этому. Поскольку крымские татары живут в Украине, их судьба во многом будет определяться именно этими глобальными процессами.

В случае успеха западного проекта крымскотатарский народ окажется немногочисленным фрагментов МУСУЛЬМАНСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ в теле ЗАПАДНОЙ с большой вероятностью утраты пятого и четвертого уровня идентичности за время жизни трех-четырех поколений. Для крымскотатарского этноса это и будет началом конца его существования. Ибо ЗАПАДНЫЙ и ИСЛАМСКИЙ миры взаимонепроникаемы! Нет ни одного примера длительного сосуществования этих миров одного в другом. В отличие от других межцивилизационных границ, представляющих собой взаимопроникающие зоны, граница взаимодействия ЗАПАДА и ИСЛАМСКОЙ цивилизации всегда носила и носит четко выраженный разделительный характер.

Примером взаимодействия ЗАПАДОЙ и МУСУЛЬМАНСКОЙ цивилизации может служить история Пиренейского полуострова, на котором не осталось и следа от былого присутствия там арабского халифата. Более близкий в исторической перспективе пример — взаимодействие западного анклава в теле мусульманской цивилизации — государства Израиль — с палестинским народом. В этом же ряду кровопролитная длительная вооруженная борьба христианского населения Южного Судана и мусульманского населения юга Филиппин за отделение от мусульманского Судана и христианизированных Филиппин соответственно.

Совершенно по иному взаимодействуют ПРАВОСЛАВНЫЙ и МУСУЛЬМАНСКИЙ миры. Зона их взаимного проникновения практически совпадает с территорией тюркского суперэтноса, протянувшись на тысячи километров от Крыма до Чукотки с запада на восток и от Казани до Кушки по меридиану. Мусульмане испокон веков живут на этой земле и вполне обоснованно считают ее своей собственной.

Также широко взаимопроникновение ИСЛАМСКОГО И ИНДУСКОГО миров, МУСУЛЬМАНСКОЙ и ЧЕРНОЙ цивилизаций. В меньшей степени это можно сказать о контактах МУСУЛЬМАН с КИТАЕМ. У подавляющей части крымских татар шестой уровень идентичности однозначно мусульманский. И их будущее как этнической системы неразрывно связано с судьбой и положением МУСУЛЬМАНСКОЙ цивилизации в глобальной истории.

Сегодня со всей остротой встает вопрос жизни и смерти народов, государств и цивилизаций: кто является субъектом истории, а кто ее объектом, кто материалом, а кто — мастером? Главным вектором современной геополитики является вовсе не экономика, как считают многие, а административно-политическая система мира. В глобальных процессах основным инструментом является мировая война. Опыт показал, что две мировые войны ХХ столетия были необходимыми этапами политической интеграции мира под руководством ограниченной группы ведущих западных держав. ХХІ век начался на волне антиисламской истерии, поскольку именно МУСУЛЬМАНСКИЙ мир является последним оплотом противостояния ЗАПАДУ по установлению им безраздельного, безальтернативного мирового порядка. А в качестве консолидирующей идеологической платформы правящими кругами ведущих государств мира взят жупел «международного терроризма» — явления крайне сомнительного свойства и подозрительного происхождения. «Международный терроризм» нужен исключительно для манипуляции мировым общественным мнением, для запугивания населения, подавления способности общества к анализу и сопротивлению, принуждению людей соглашаться на полицейский и военный произвол под видом мер безопасности. Сегодня те, кто так рьяно говорил и провозглашал принципы представительной демократии, фактически приступили к ее сворачиванию в мировом масштабе! Можно ли противостоять этому?

Исламская идеология, после краха коммунизма, является последним идеологическим ресурсом в оппозиции к «новому мировому порядку». Императивом номер один для ислама является отрицание сложившейся глобальной ситуации с ее тенденцией к антидемократизму, уничтожению человеческих свобод и прав, господству олигархического капитала, бюрократии, попиранию ментальной и психической свободы человека. Поэтому против ИСЛАМСКОЙ цивилизации развязана очередная мировая война.

Мировая исламская умма имеет огромный человеческий, военный и финансовый ресурс, позволяющий ей в перспективе создать реальную цивилизационную альтернативу ЗАПАДУ, и стать одним из ключевых факторов мировой истории. Мусульманская умма (община) — «те, кто последовал за посланником», данники (субъекты) АЛЛАХА. Но одной пассивной причастности к ВСЕВЫШНЕМУ недостаточно, чтобы стать активным субъектом мировой истории. Им не хватает легитимной власти, единого авторитета, каким бесспорно являлся пророк МУХАММАД, и, как следствие, исторического, политического и социального единства. Исламский проект сегодня заключается в реализации этих трех императивов, то есть в восстановлении метафизической божественной субъективности на физическом уровне. Реализация этого проекта, преодоление разногласий на основе принятия соглашений, под которыми могли бы подписаться все мусульмане, должна стать главной стратегической целью МУСУЛЬМАНСКОЙ цивилизации. Крымскотатарский этнос как неотъемлемая часть мусульманской цивилизации, должен будет определить свое место и свое участие в едином исламском проекте. Если этого не произойдет (что не исключено!) можно будет констатировать смерть еще одной этнической системы, что вовсе не будет означать рождения новой.

Эти вопросы актуальны не только для крымских татар, но и для всех людей, живущих с ними рядом. Усиление мусульманского фактора в Крыму не может не беспокоить русскокультурную часть населения полуострова. Ни ЗАПАДНЫЙ, ни МУСУЛЬМАНСКИЙ проекты в чистом виде не вызывают в их среде энтузиазма. Поскольку и тот и другой ставят под вопрос их доминирующее положение в регионе. Тем не менее, утрата лидерства — гораздо меньшее зло, чем смерть этнической системы, которая им никак не угрожает: ни в глобальном, ни в региональном масштабе.

До сих пор границы МУСУЛЬМАНСКОЙ и ПРАВОСЛАВНОЙ цивилизаций остаются глубоко взаимопроникаемыми. Это означает умение людей ладить и создавать условия для разумной жизни в зонах контакта этих двух миров. Нет никаких оснований полагать, что Крым станет местом, где вековая традиция разумного сосуществования РУССКИХ людей и МУСУЛЬМАН будет нарушена. А зоны взаимодействия в какой-то момент времени выродятся до полыхающих огнем демаркационных линий.

2005 г. «Полуостров»