Стеклянный шар

Уже смеркалось, когда я возвращался домой и усиленно боролся с вьюгой, бившей в лицо вихрем белых снежинок. Не помню точно, на какой улице мое внимание привлекла ярко освещенная витрина игрушечного магазина. Я вспомнил, что обещал племяннику подарок, и вошел в магазин. Народу было много, и мне пришлось ждать, пока приказчик займется со мною.

В ожидании я рассматривал игрушки и увидел стеклянный шар. Вы знаете эти шары: внутри обычно плавают восковые лебеди или стоит картонный замок. Но шар, привлекший мое внимание, был несколько иным. Никаких фигур внутри не было, только тысячи белых точек застыли в нем, как снежинки.

Я стоял и смотрел на шар и вдруг заметил, что снежинки двигаются. Они падали сначала медленно, потом все быстрее, пока не превратились в настоящую снежную бурю. Они вылетали из шара и окружили меня; я понял, что нахожусь на улице и куда-то иду. Идти было трудно: вьюга слепила глаза и не позволяла видеть окружающего. Потом я сообразил, что иду не по улице, а скорее по полю.

Вдали зачернела какая-то глыба, которая при ближайшем рассмотрении оказалась… замком! Да, да, настоящим средневековым замком с башнями, бойницами и подъемным мостом. На сторожевой башне развевался диковинный флаг, а прямо передо мной темнела арка железных ворот. Пока я размышлял, соображая, в какую же часть Лондона занесла меня снежная буря, в воротах открылась калитка, и из нее вышел старик весьма почтенного вида. Вместо ливреи привратника или фрака мажордома он был одет в старинный костюм сенешаля.[1] Я, собственно, не знаю, что такое сенешаль, я никогда не видел живого сенешаля, но определил безошибочно, что этот вымерший тип находится передо мной.

— Добро пожаловать, храбрый рыцарь! — сказал он дребезжащим тенорком. — Добро пожаловать! Верное сердце подсказало мне, что несчастная госпожа моя обретет покровителя в своей тяжкой неволе, хотя она уже потеряла надежду на ваше долгожданное появление.

Я ответил, что меня никто не приглашал, а я пришел сам, заблудившись на улице.

— Да будет благословен ваш приход! — воскликнул старик на своем старинном диалекте. — Моя госпожа так нуждается в защитнике!

Я объяснил, что действительно юрист и что, если его госпожа действительно нуждается в моей помощи, я охотно дам ей нужный совет.

— Но умоляю вас, храбрый рыцарь, — заторопился старик, — не подвергать себя опасности. Войдите в замок!

Пожалуй, он был прав. Мудрено ли простудиться в такую погоду? Я только недоумевал, почему мой зонтик болтается в чехле, но тут же обнаружил, что в руке у меня нитка детского воздушного шарика, который постукивает о мой цилиндр. Я несколько смутился. Воздушный шарик — не лучшая эмблема в руках адвоката, идущего к незнакомому клиенту. Вспомнив про игрушечную лавку, я пытался объяснить старику, что шарик — подарок для племянника, но он, не слушая меня, втащил в калитку и так резко хлопнул дверью, что нитка лопнула и шарик скрылся в снежной вьюге.

— Не жалейте о нем, о милостивый сэр, — сказал старик, — он сделал свое дело, приведя вас к нашему замку.

Я пожал плечами: старичок-то, видимо, был с придурью. Он провел меня через большой двор, потом по узкой лестнице и коридорам в большой тускло освещенный зал, увешанный и устланный коврами. Здесь он попросил меня подождать выхода хозяйки дома.

Вскоре пришла и она сама.

Жалею, что не могу подробно описать ее, так как плохое освещение мешало мне рассмотреть ее, но во всяком случае, она была молода, лет восемнадцати, в каком-то странном блестящем платье, с длинными, распущенными по плечам волосами. У меня мелькнула мысль, что хозяйка, как и сенешаль, не вполне нормальна, однако в ее словах и действиях я не усмотрел ничего особенно странного. Красота же ее произвела на меня, сознаюсь, сильное впечатление.

— Правду ли мне сказали? — воскликнула она. — Вы пришли освободить меня, доблестный рыцарь?

— Дорогая леди, — начал я, — мне сказали, что вы нуждаетесь в моей помощи. Позвольте вам сказать, что я весь в вашем распоряжении. Прошу кратко и ясно изложить ваше дело.

Она всплеснула необычайно красивыми руками:

— Ах, рыцарь, нет на свете принцессы, более несчастной, чем я!

Я был польщен доверием столь интересной особы.

— Очень огорчен этим обстоятельством, леди, и прошу подробнее рассказать о вашем деле.

— Как? — удивилась она. — Вы не знаете, что меня угнетает злой тиран — дядя?

Я хотел ей объяснить, что не имею времени следить за всеми великосветскими скандалами, но решил держаться строго официально.

— Насколько я понял, вы сирота и вышеупомянутый неприятный родственник является вашим опекуном?

Она наклонила прелестную головку.

— Он держит меня в плену в этом страшном замке, он лишил меня всех радостей жизни и оставил только одного старого слугу!

Я ответил, что это, конечно, злоупотребление опекунской властью, и поинтересовался причиной:

— Может быть, есть кто-нибудь, кого вы…

— Нет, мне еще ни разу не разрешили взглянуть ни на одного мужчину, я сижу здесь, как в темнице. Но я скорее умру, чем соглашусь на ужасный брак. Вы должны спасти меня.

— Разумеется, я приложу все усилия, чтобы найти выход из столь неприятного для вас положения. Пытаясь принудить вас к браку, ваш опекун явно нарушил свои полномочия. Закон всецело за вас.

— Ах, я знаю, что он негодяй, а вы будете моим рыцарем. Как вы думаете освободить меня?

— Учитывая все известные мне обстоятельства, я счел бы целесообразным начать с обоснованной жалобы на лишение свободы. Вас вызовут в суд, и я не сомневаюсь, что судья решит дело в вашу пользу. Я полагаю, что он лишит вашего дядю звания опекуна, и вы поступите под надзор опекунского совета.

Мне известно, как трудно бывает клиенту освоиться с юридической терминологией и постигнуть механику судопроизводства. Хозяйка замка явно не поняла меня.

— Но вы забываете, рыцарь, — воскликнула она, — что мой дядя известный колдун и только рассмеется в ответ на решение суда!

— Тем хуже для него, леди. Тогда он будет привлечен к суду по обвинению в непослушании. А если его считают колдуном, то у нас найдется еще один козырь. Если бы мы могли доказать, что он пользовался неким тайным способом для обмана или нанесения кому-либо вреда, мы можем возбудить против него дело, как против мошенника и подозрительной личности. Ему будет грозить тюремное заключение до шести месяцев.

— Ах, рыцарь! — нетерпеливо перебила красавица. — Вы тратите драгоценное время на речи, из которых я понимаю меньше половины. А между тем приближается час его появления. Если я опять откажу ему, его гнев будет ужасен.

— Вам просто не следует входить с ним в пререкания, а направить его ко мне. Я сумею убедить его. Если вы ждете его визита, разрешите мне переговорить с ним.

— О, к счастью, он еще далеко отсюда! Но как вы не понимаете, что спасти меня можно только до его прибытия?

— После тщательных размышлений, — сказал я, подумав, — я должен заявить вам, что, поскольку существует опасение насильственных действий со стороны этого необузданного человека, я имею право, в обход необходимых формальностей, освободить вас от опеки теперь же и взять на себя всю ответственность за возможные последствия.

— Простите меня за нетерпение, — сказала красавица с чудной улыбкой, — я рада слышать, что могу рассчитывать на помощь храброго рыцаря.

— Согласитесь со мною, леди, что, будучи холостяком, я не имею возможности предложить вам убежище в своей квартире. Я могу предложить вам дом моей тетки в Кройдоне, заботами которой, смею надеяться, вы останетесь довольны. Все это, конечно, на время, вплоть до выяснения положения. Я думаю, что ваши сборы в дорогу не будут слишком продолжительными.

— Бежим сейчас же!

— Вам следовало бы взять хоть ручной саквояж. Вы успеете собрать все необходимое, пока ваш слуга кликнет такси. Действительно, к чему медлить? Что нам мешает отправиться сию минуту?

— О! — с восхищением сказала она. — Вы даже не боитесь дракона?

Я усмехнулся: красавица, видно, не забыла еще сказок детства.

— Полагаю, что в настоящее время ни один дракон не может считаться серьезным препятствием. Вам же известно, что драконов практически не существует…

— Вы уничтожили его! — воскликнула она. — О, если дракон убит, волшебник не удержит меня! Как давно я не смела выглянуть в окно! А теперь я могу…

Она отдернула штору, закрывавшую окно, и испустила крик ужаса.

— Вы меня обманули! Он жив! Посмотрите!

Я подошел к окну. Оно выходило во двор, а во дворе… Я протер глаза. Над замковой стеной с зубцами покачивалась отвратительная шишковатая голова крокодила на гибкой длинной шее жирафа, с зелеными мутными глазами, устремленными на замок. Остальная часть туловища скрывалась за стеной, но я и без того убедился, что это дракон довольно солидных размеров. Теперь я понял, что сенешаль предостерегал меня не от насморка.

Я молчал, не в силах что-либо сказать.

— Вы удивляетесь, рыцарь? — сказала принцесса. — Но разве вы не знали, что дракон сторожит меня по приказу дяди?

— В первый раз об этом слышу.

— Но вы, рыцарь, найдете способ уничтожить злого гада?

— Гм, гм, позвольте сначала закрыть занавеску. Думаю, что дракон не заинтересуется моим появлением и позволит мне спокойно обдумать положение. Итак, вы сказали, что этот не внушающий доверия зверь принадлежит вашему дяде?

— Да.

— Тогда я полагаю, что вашего родственника можно привлечь к суду по обвинению в отсутствии надзора за животным, опасным для общества, гуляющим без привязи и без намордника. Ему будет предложено немедленно уничтожить дракона.

— Плохо же вы знаете моего дядю, если думаете, что он согласится уничтожить своего последнего дракона!

— За отказ на него будет наложен штраф в размере двадцати шиллингов за каждый просроченный день. Так или иначе, я обещаю вам, что, выбравшись отсюда, я приму все меры к скорейшему вашему освобождению.

— И вы уверены в успехе?

— Да, если, конечно, доберусь до дому. Тогда завтра же с утра я попытаюсь убедить суд, что закон может быть распространен не только на собак, но и вообще на всех опасных животных…

— Но вы понимаете, что время идет! Только вы можете освободить меня от этого гнусного червя. Убейте его, рыцарь!

На это я не мог пойти: в наше время адвокаты уже не вступают в рукопашную за интересы клиентов…

— Если бы его с какой-нибудь стороны можно было сравнить со слепым и пугливым червем, я бы, пожалуй, не поколебался напасть на него.

— О, вы сделаете это! Как я рада! — не поняла красавица.

Она была так очаровательна, что у меня не хватило духу отказать ей наотрез:

— Я с радостью сделаю для вас все, что не противоречит закону и здравому смыслу. Но прошу вас принять во внимание, что мое вооружение и броня состоят лишь из пальто, цилиндра и зонтика. У него явный перевес в оборонительном и наступательном оружии.

— Вы правы, мой рыцарь, — согласилась она, — я не могу требовать от вас столь неравного боя. Все будет устроено.

Она хлопнула в ладоши, тотчас же появился сенешаль, который, очевидно, торчал у замочной скважины.

— Благородный рыцарь желает сразиться с драконом. Его нужно вооружить для опасного боя.

Я хотел возразить, что ее выводы слишком поспешны и прямолинейны, но старик рассыпался в столь цветистых и бесконечных благодарностях, что я не мог вставить ни слова.

— Проведи рыцаря в оружейную, — приказала красавица, — и предоставь ему оружие и броню, достойную его храбрости. Рыцарь, я не знаю, как выразить вам мою благодарность! Я верю, что вы сделаете для меня все! Но если вы погибнете в бою…

Я хотел протестовать, но она продолжала:

— Но нет, вы не погибнете! Сердце подсказывает мне, что вы победите, и тогда, — она зарделась, — вы можете требовать награды, даже моей руки… — и она в смущении скрылась.

Я попал в затруднительное положение. Логика говорила, что такое задание слишком необычно для адвоката, призванного давать юридические советы. Даже если бы мой подвиг удался, в чем я имел все основания сомневаться, то от огласки могла пострадать моя репутация. Что же касается предложенного вознаграждения, то женитьба на эксцентричной красавице была бы с моей стороны весьма опрометчивым шагом. Однако, вспомнив прекрасную улыбку принцессы, я лишь вздохнул и последовал за слугой. Он повел меня через огромную сводчатую кухню, кишевшую полчищами тараканов.

Оружейная была в жалком состоянии: ржавые кольчуги пришли в негодность и лопались на мне одна за другой. Согласитесь, что сражаться с драконом и одновременно поддерживать сползающую кольчугу было невозможно.

— Ничего из этого не выйдет, — сказал я, надевая пиджак.

— Неужели вы хотите сражаться в этой одежде? Это безумие!

— Вот именно, друг мой! Поэтому я хочу просить вас, чтобы вы, не подвергаясь ненужному риску, подразнили дракона с одной стороны замка, чтобы я мог беспрепятственно выйти с другой стороны.

— О жалкий трус! — воскликнул он. — Вы оставляете на погибель прекрасную принцессу!

— Оскорбления ваши я пропускаю мимо ушей: принцессу я бросать не собираюсь. Я хочу лишь сходить домой и вернуться с оружием более современным, чем все эти примитивные копья и топоры.

В самом деле, я одолжу у приятеля-охотника винтовку с разрывными пулями или приглашу его самого, и дракон будет ликвидирован в два счета.

— Но, рыцарь, — возразил сенешаль, — выйти отсюда невооруженным — значит погибнуть.

— Нелогично, — ответил я, — ведь дракон не пытался причинить мне вреда, когда я входил сюда…

— Входить сюда можно, но выходить нельзя.

— Ну, он может и не знать о моем уходе.

— Увы, он ползает вокруг замка и бросится по вашим следам.

— Гм, значит, вы думаете, что мне лучше остаться?

— Только до возвращения волшебника. После этого я бы не поручился за вашу безопасность.

— Неужели он так бессердечен, что выставит меня из замка на съедение этой противной гадине? Конечно, я обязан исполнить требование оставить его дом…

— Дракона можно победить только силой или хитростью. Ведь вы же знали, зачем шли сюда.

— Клянусь вам, друг мой, я и сам не знаю, как попал сюда! Пожалуй, вы правы: если я не прикончу эту тварь тотчас же, она прикончит меня через некоторое время. Но с чего начать?

Вдруг меня осенило вдохновение. В замке есть тараканы. Где есть тараканы, там есть и состав для их истребления. Я бросился на кухню и перерыл все. Наконец в запыленном глиняном сосуде я нашел заплесневевший состав, явно пригодный для уничтожения вредных насекомых. Вспомнив, что драконы летают, я решил, что с некоторой натяжкой его тоже можно причислить к насекомым, а раз так, то… Я потребовал у недоумевающего сенешаля каравай хлеба и стал густо его намазывать отравой.

— О рыцарь! — воскликнул он. — Еще не все потеряно. Не спешите губить свою молодую жизнь!

— Не волнуйтесь, это для дракона. Проведите меня на крышу или куда-нибудь, где можно потолковать с ним о легкой закуске.

Дрожа, слуга подвел меня к лестнице, по которой я поднялся на площадку башни. Подползши к зубцам, я увидел дракона во всей его красе. Не думаю, что сильно ошибусь, считая, что он немногим больше скелета диплодока в Британском музее. Окраска его чешуи была красивее, чем у удава, но на взгляд неспециалиста он был не слишком приятен. Он дремал. Вероятно, я неосторожно шевельнулся, потому что вдруг розовые пленки на его глазах поднялись с шумом железных штор, и он с любопытством взглянул на меня. Затем он поднялся, его голова стала вытягиваться на длинной шее, пока не появилась над зубцами. Я, разумеется, благоразумно отступил, держа в протянутой руке зонтик, на конце которого висел аппетитный каравай.

Очевидно, чудовище было очень голодно. Сверкнули зубы, челюсти щелкнули, как крышка чемодана, и хлеб вместе с зонтиком исчез в кровавой пасти.

Голова дракона исчезла. Я слышал противный хруст пережевываемого зонтика, потом все стихло. Дракон облизывался. По-видимому, зонтик показался ему желанным лакомством. Но сердце мое замерло: если зонтик из хорошего шелка, с деревянной ручкой прошел так безболезненно, то произведет ли впечатление старая отрава? Я решил, что предприятие безнадежно. Закуска ему понравилась, он скоро попросит еще, а что я ему могу предложить? Не сходить ли в самом деле за секирой? Может быть, он подавится ею?

Но вдруг я заметил, что дракон начинает беспокоиться. Сперва он слегка подергивал шеей и хлопал глазами. Затем распушил страшный гребень на хвосте и перегнулся, стараясь ухватить свой зобный мешок, откуда, очевидно, исходила причина беспокойства.

Я не специалист и плохо знаю быт и нравы драконов, но видел, что ему не по себе. Но в чем причина: отрава или зонтик? А от этого зависит судьба красавицы и меня самого.

Вдруг дракон яростно замычал, заревел, стал хлопать кожаными крыльями и кататься по земле в конвульсиях.

«Ясное дело, от зонтика», — решил я.

Последний раз вскрикнул дракон и замер на боку, хрипя, как испорченный автомобиль. Потом поблекли его яркие краски, и он затих.

«Несомненно, зонтик!» — подумал я.

К победе я отнесся без излишнего энтузиазма. Святой Георгий, специалист по убийству драконов, нашел бы мою систему неспортивной, но ведь важен результат, а не все ли равно — копье или зонтик?

Я уже собирался идти объявить красавице о своей удаче, как вдруг в воздухе загудел самолет и я увидел, как сверху без всяких приспособлений на меня летит грозный пожилой джентльмен. Я понял, что это и есть дядя девушки.

Только тогда я осознал, что моя горячность толкнула меня на поступок, не соответствующий профессиональной этике. Уничтожив хотя и свирепое, но не принадлежащее мне животное, я, несомненно, совершил незаконное деяние. Поэтому, когда мистер колдун с перекошенным от ярости лицом спустился на башню, я решил, что должен принести ему свои извинения. Я вежливо сиял цилиндр и ожидал, что он скажет.

— Вам отпускают, сэр? — сказал он.

И тотчас все исчезло: замок, волшебник, дракон, — и только медленно кружились крохотные снежинки в стеклянном шаре.

— Вам нравится этот шар с вьюгой, сэр? Цена всего один шиллинг, — продолжал приказчик. — Очень подходящий подарок для ребенка, сэр. Сейчас мы их продаем больше двух дюжин в день, сэр…