Стихи

Н.И.ГНЕДИЧ

Николай Иванович Гнедич родился в 1784 году в Полтаве в семье небогатого дворянина. Учился он сначала в Полтавской духовной семинарии, потом в Университетском благородном паясионе в Москве. Там он сблизился с теми товарищами по паиспону, которые интересовались литературой,- А. И. Тургеневым, А. Ф. Мерзляковым, А. С. Кайсаровым и сам начал писать. В то время его увлекали республиканские, тираноборческие идеи. Он пишет повесть "Мориц, или Жертва мщения", переводит трагедию Ф. Шиллера "Заговор Фиеско" В 1803 году Гнедич переселился в Петербург. Здесь его литературные знакомства расширяются, он посещает заседания "Беседы любителей русского слова" и Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, посещает литературный салоп А. Н. Оленина. В 1811 году Гнедич поступает на службу в Петербургскую публичную библиотеку, став сослуживцем И. А. Крылова и К. Н. Батюшкова, с которыми у него устанавливаются дружеские отношения. Пушкин познакомился с Гнедичем вскоре после выхода из Лицеи. Он высоко ценил литературный вкус Гнедича. В 1824 году, посылая в Петербург из Михайловского первую главу "Евгения Онегина", он пишет Плетневу: "Созови мой Ареопаг - ты, Жуковский, Гнедич и Дельвиг - от вас ожидаю суда и с покорностью приму его решение". Литературный авторитет Гнедича стоял так высоко, что его решение признавали окончательным и его сверстники, и молодые поэты. Так, К. Ф. Рылеев, написав свою первую думу "Андрей Курбский", решается отдать ее в печать лишь при условии, если она "будет одобрена почтенным Николаем Ивановичем Гнедичем". Для Пушкина Гнедич был старшим другом. Когда Пушкину в 1820 году угрожала ссылка в Сибирь, Гнедич просил Оленина заступиться за Пушкина. В то время, когда Пушкин находился в южной ссылке, Гнедич переписывался с ним по издательским делам. Он был первым издателем поэм "Руслан и Людмила" и "Кавказский пленник". В письмах Пушкин часто упоминает имя Гнедича, одобрительно отзывается о некоторых его стихах. Так, в письме к брату он пишет: "Гнедич у меня перебивает лавочку - "Увы, напрасно ждал тебя жених печальный" и проч.непростительно прелестно". В своем литературном творчестве Гнедич был сторонником классицизма, признавая образцами творения античных авторов. Еще в 1807 году Гнедич приступил к главному делу своей жизни - переводу "Илиады" Гомера, над которым работал более двадцати лет. В конце 1819 - начале 1820 года он читал отрывки из своего перевода на заседании "Зеленой лампы", на этом чтении присутствовал Пушкин. Когда в 1829 году перевод "Илиады" был завершен и издан, Пушкин писал о нем в "Литературной газете": "С чувством глубоким уважения и благодарности взираем на поэта, посвятившего гордо лучшие годы жизни исключительному труду, бескорыстным вдохновениям и совершению единого, высокого подвига". Переводу "Илиады" посвящено и двустишие Пушкина, написанное им в 1830 году:

Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи, Старца великого тень чую смущенной душой.

"Незнание греческого языка мешает мне приступить к полному разбору "Илиады" вашей,- писал Пушкин Гдедичу.- Оа аJ пужеы для вашей славы, но был бы нужеп для России". В переводе "Илиады" Пушкин почувствовал эпический характер дарования Гнедича. "Я жду от Вас эпической позмы,- писал он ему.Тень Святослава скитается не воспетая, писали вы мне когда-то. А Владимир? а Мстислав? а Донской? а Ермак? а Пожарский? Истории народа принадлежит поэту". Однако перевод "Илиады" оказался последним крупным произведением Гнедича. В 1833 году аи умер.

ВОЕННЫЙ ГИМН ГРЕКОВ

(Сочинение Риги)

Воспряньте, Греции народы! День славы наступил. Докажем мы, что грек свободы И чести не забыл. Расторгнем рабство вековое, Оковы с вый сорвем; Отмстим отечество святое, Покрытое стыдом! К оружию, о греки, к бою! Пойдем, за правых бог! И пусть тиранов кровь - рекою Кипит у наших ног! О тени славные уснувших Героев, мудрецов! О геллины веков минувших, Восстаньте из гробов! При звуке наших труб летите Вождями ваших чад; Вам к славе путь знаком - ведите На семихолмный град! К оружию, о греки, к бою! Пойдем, за правых бог! И пусть тиранов кровь рекою Кипит у наших ног! О Спарта, Спарта, мать героев! Что рабским сном ты спишь? Афин союзница, услышь Клич мстительных их строев! В ряды! и в песнях призовем Героя Леонида,

Пред кем могучая Персида Упала в прах челом.

К оружию, о греки, к бою! Пойдем, за правых бог!

И пусть тиранов кровь рекою Кипит у наших пог!

Воспомним, братья, Фермопилы И за свободу бой! С трехстамп храбрых - персов силы

Один сдержал герой; И в битве, где пример любови

К отчизне - вечный дал, Как лев он гордый - в волны крови

Им жертв раз дранных пал! К оружию, о греки, к бою!

Пойдем, за правых бог! И пусть тиранов кровь рекою Кипит у наших ног!

1821

А. С. ПУШКИНУ по прочтении сказки его о царе Салтане и проч.

Пушкин, Протей Гибким твоим языком и волшебством твоих песнопений! Уши закрой от похвал и сравнений

Добрых друзей; Пой, как поешь ты, родной соловей! Байрона гений, иль Гёте, Шекспира Гений их неба, их нравов, их стран;

Ты же, постигнувший таинство русского духа и мира, Пой нам по-своему, русский Баян! Небом родным вдохновенный, Будь на Руси ты певец несравненный.

1832

ДУМА

Кто на земле не вкушал жизни на лоне любви, Тот бытия земного возвышенной цели не понял; Тот превкусить не успел сладостной жизни другой: Он, как туман, при рождении гибнущий, умер, не шивши.

1832

ДУМА

Печален мой жребий, удел мой жесток! Ничьей не ласкаем рукою, От детства я рос одинок, сиротою; В путь жизни пошел одинок; Прошел одинок его - тощее поле, На коем, как в знойной ливийской юдоле, Не встретились взору ни тень, ни цветок; Мой путь одинок я кончаю, И хилую старость встречаю В домашнем быту одинок; Печален мой жребий, удел мой жесток!

1832

ИЛИАДА (Отрывок)

Оба героя сошлись, устремленные друг против друга; Первый к Пелиду воскликнул шеломом сверкающий Гектор: "Сын Пелеев, тебя убегать не намерен я боле! "Трижды пред градом Приамовым я пробежал, не дерзая "Встретить тебя нападавшего; ныне же сердце велит мне "Стать и сразиться с тобою; убью, или буду убит я! "Прежде ж богов призовем во свидетельство; лучшие будут "Боги свидетели клятв и хранители наших условий: "Тела тебе я не буду бесчестить, когда громовержец "Дарует мне устоять и оружием дух твой исторгнуть; "Славные только доспехи с тебя, Ахиллес, совлеку я, "Тело ж отдам мирмидонцам; и ты договор сей исполни". Грозно взглянул на него и вскричал Ахиллес быстроногий: "Гектор, враг ненавистный, не мне предлагай договоры! "Нет и не будет меж львов и людей никакого союза; "Волки и агнцы не могут дружиться согласием сердца; "Вечно враждебны они и злоумышленны друг против друга,"Так и меж нас невозможна любовь; никаких договоров "Быть между нами не может, поколе один, распростертый, "Кровью своей не насытит свирепого бога Арея! "Всё ты искусство ратное вспомни! Сегодня ты должен "Быть копьеборцем отличным и воином неустрашимым! "Бегства тебе уже нет; под моим копьем Тритогена

"Скоро тебя укротит и заплатишь ты разом за горе "Другов моих, которых избил ты, свирепствуя, медью!" Рек он - и, мощно сотрясши, послал длиннотенную пику, В пору завидев ее, избежал шлемоблещущий Гектор;

Быстро приник он к земле, и над ним пролетевшая пика В землю вонзилась; но, вырвав ее, Ахиллесу Паллада Вновь подала, невидима Гектору, коннику Трои. Гектор же громко воскликнул к Пелееву славному сыну:

"Празден удар! и нимало, Пелид, бессмертным подобный, "Доли моей не узнал ты от Зевса, хотя возвещал мне; "Но говорлив и коварен речами ты был предо много "С целью, чтоб я, оробев, потерял и отважность и силу.

"Нет, не бежать я намерен; копье не в хребет мне вонзишь ты; "Прямо лицом на тебя устремленному, грудь прободи мне, "Ежели бог то судил! Но копья и сего берегися "Медного! Если бы, острое, в тело ты все его принял!

"Легче была бы кровавая брань для сынов Илиона, "Если б тебя сокрушил я, тебя, их лютейшую гибель!" Рек он - и, мощно сотрясши, копье длиннотенвое ринул, И не прокинул: в средину щита поразил Ахиллеса;

Но далеко оружие щит отразил. Огорчился Гектор, узрев, что копье бесполезно из рук излетело; Стал и очи потупил: копья не имел он другого. Голосом звучным на помощь он брата зовет Деифоба,

Требует нового дротика острого: нет Деифоба. Гектор постиг то своею душою, и так говорил он: "Горе! к смерти меня всемогущие боги призвали! "Я помышлял, что со мною мой брат, Деифоб нестрашимый;

"Он же в стенах илионских: меня обольстила Паллада. "Возле меня - лишь смерть! и уже не избыть мне ужасной! "Нет избавления! Так, без сомнения, боги судили, "Зевс и от Зевса родившийся Феб; милосердые прежде__ "Часто меня избавляли; судьба наконец постигает!

"Но не без дела погибну, во прах я паду не без славы; "Нечто великое сделаю, что и потомки услышат!" Так произнес - и исторг из влагалища нож изощренный, С левого боку висящий, нож и огромный и тяжкий;

С места, напрягшися, бросился, словно орел небопарный, Если он вдруг из-за облаков сизых на степь упадает, Нежного агнца иль зайца пугливого жадный похитить,Гектор таков устремился, махая ножом смертоносным.

Прянул и быстрый Пелид, и наполнился дух его гнева Бурного; он перед грудью уставил свой щит велелепный, Дивно украшенный; шлем на главе его четверобляшный Зыблется светлый, волнуется пышная грива златая,

Густо Гефестом разлитая окрест высокого гребня. Но, как звезда меж звездами в сумраке ночи сияет, Геспер, который на небе прекраснее всех и светлее,Так у Пелида сверкало копье изощренное, коим

В правой руке потрясал он, на Гектора жизнь умышляя, Места на теле прекрасном ища для верных ударов. Но у героя все тело доспех покрывал медноковный, Пышный, который похитил он, мощь одолевши Патрокла.

Там лишь, где выю ключи с раменами связуют, гортани Часть обнажалася, место, где гибель душе неизбежна: Там, налетевши, копьем Ахиллес поразил Приамида; Прямо сквозь белую выю прошло смертоносное жало;

Только гортани ему не рассек сокрушительный ясень Вовсе, чтоб мог, умирающий, несколько слов он промолвить; Грянулся в прах оы,- и громко вскричал Ахиллес, величаясь: "Гектор, Патрокла убил ты, и думал живым оставаться!

"Ты и меня не страшился, когда я от битв удалялся, "Враг безрассудный! Но мститель его, несравненпо сильнейший, "Нежели ты, за судами ахейскими я оставался, "Я, и колена тебе сокрушивший! Тебя для позора

"Птицы и псы разорвут, а его погребут аргивяне". Дышащий томно, ему отвечал шлемоблещущий Гектор: "Жизнью тебя и твоими родными у ног заклинаю. "О! не давай ты меня на терзание псам мирмидонским;

"Меди, ценного злата, сколько желаешь ты, требуй; "Вышлют тебе искупленье отец и почтенная матерь; "Тело лишь в дом возврати, чтоб трояне меня и троянки, "Честь воздавая последнюю, в доме огню приобщили".