Стихи и баллады

ИЗ СБОРНИКА "ДЕТСКИЙ ЦВЕТНИК СТИХОВ"

ЗИМОЙ И ЛЕТОМ

Зимой, еще не брезжит свет, А я уже умыт, одет. Напротив, летом спать меня Всегда кладут при свете дня. Средь бела дня я спать иду, А птицы прыгают в саду, И взрослые, покинув дом, Гуляют под моим окном. Скажите, это ли не зло: Когда еще совсем светло И так мне хочется играть, Вдруг должен я ложиться спать!

ДОЖДЬ

Повсюду дождь: он льет на сад, На хмурый лес вдали, На наши зонтики, а там В морях – на корабли.

БУРНАЯ НОЧЬ

Когда ни звезды, ни луна Не светят в поздний час, Я слышу топот скакуна, Что мчится мимо нас. Кто это скачет на коне В сырую полночь, в тишине? Под ветром дерево скрипит, Качаются суда И снова гулкий стук копыт Доносится сюда. И, возвращаясь в ту же ночь, Галопом всадник скачет прочь.

НА ПАРОХОДЕ

Нам стулья темный дал чулан, Подушки разные – диван, И вот готов наш пароход Лететь стрелой по глади вод. У нас есть гвозди и пила, Воды нам няня принесла, А Том сказал: "Ты не забудь Взять яблоко и пряник в путь!" Теперь вперед в далекий край, Пока не позовут пить чай! Плывем мы день, плывем другой И наслаждаемся игрой… Вдруг Том упал, разбивши нос, И я один теперь матрос.

КУДА УПЛЫВАЕТ ЧЕЛНОК?

Река с водой густою, Песок в ней – как звезда. Деревья над водою, Вода бежит всегда. Там смотрят в листья волны, Из пены замки там, Мои плывут там челны К безвестным берегам. Бежит вода в теченье, Уж мельница – вдали, Долины в отдаленье, Холмы в туман ушли. Мелькает зыбь, как сети. Сто верст бежит поток, А там другие дети Мой приютят челнок.

СТРАНА КРОВАТИ

Когда я много дней хворал, На двух подушках я лежал, И чтоб весь день мне не скучать, Игрушки дали мне в кровать. Своих солдатиков порой Я расставлял за строем строй, Часами вел их на простор По одеялу, между гор. Порой пускал я корабли; По простыне их флоты шли; Брал деревяшки иногда И всюду строил города. А сам я был как великан, Лежащий над раздольем стран Над морем и громадой скал Из простыни и одеял!

МОЯ ТЕНЬ

Тень бежит за мной вприпрыжку, чуть я только побегу. Что мне делать с этой тенью, я придумать не могу. Мы похожи друг на друга, тень проворна и смешна, И в постель под одеяло первой прыгает она. Но смешней всего, ребята, это как она растет. Ей терпенья не хватает подрастать из года в год. То взлетит она, как мячик, по стене гулять пойдет, То вдруг так она сожмется, что и вовсе пропадет. Тень не знает, как играют, где найти других ребят. Целый день меня дурачит, и всегда на новый лад. Тень одна ходить боится, все за мной она бежит. Так за нянюшку цепляться для мальчишки просто стыд. Я поднялся рано-рано, до восхода полчаса. Я увидел, как сверкала в каждом лютике роса. Но ленивой в это утро что-то тень моя была, Не хотела встать с постели и до солнышка спала.

ПЕРЕД СНОМ

Из комнат, из кухни во двор ночной Ложится квадратами свет, И медленно кружатся над головой Мириады звезд и планет. Столько листьев в саду не отыщешь ты, Столько в городе лиц не найдешь, Сколько глаз глядит на меня с высоты Миганье, мерцанье, дрожь. Мне обе Медведицы там видны И Полярная там звезда, И рядом со мной в ведре у стены Созвездий полна вода. Они увидали меня, грозят И гонят меня в кровать, Но я их миганье, мерцанье, взгляд Увижу во сне опять.

МАРШ

Марш играйте на гребенке! Мы идем в пюход! В барабан упругий, звонкий Джонни громко бьет. Джен командует войсками, Питер держит тыл. Левой, правой! Взмах руками! Каждый в битве был. Любоваться можно нами На любом смотру. И салфетка, наше знамя, Вьется на ветру. Мы со славой воевали, Джен, начальник мой! Раз мы всюду побывали, Побежим домой.

МОЯ ПОСТЕЛЬ – ЛАДЬЯ

Моя постель – как малый челн. Я с няней снаряжаюсь в путь, Чтоб вдруг, пловцом средь тихих волн, Во мраке потонуть. Чуть ночь, я на корабль всхожу, Шепнув "покойной ночи" всем, И к неземному рубежу Плыву, и тих и нем. И, как моряк, в ладью с собой Я нужный груз подчас кладу: Игрушку, или мячик свой, Иль пряник на меду. Всю ночь мы вдаль сквозь тьму скользим; Но в час зари я узнаю, Что я – и цел и невредим У пристани стою.

МОИ СОКРОВИЩА

Те орехи, что в красной коробке лежат, Где я прячу моих оловянных солдат, Были собраны летом: их няня и я Отыскали близ моря, в лесу у ручья. А вот этот свисток (как он звонко свистит!) Нами вырезан в поле, у старых ракит; Я и няня моим перочинным ножом Из тростинки его мастерили вдвоем. Этот камень большой, с разноцветной каймой Я едва дотащил, весь иззябнув, домой; Было так далеко, что шагов и не счесть… Что отец ни тверди, а в нем золото есть! Но что лучше всего, что как царь меж вещей И что вряд ли найдется у многих детей Вот стамеска: зараз рукоять-лезвие… Настоящий столяр подарил мне ее!

ГОРОД ИЗ ДЕРЕВЯШЕК

Бери деревяшки и строй городок: Дома и театры, музеи и док; Пусть дождик прольется и хлынет опять: Нам весело дома дворцы созидать! Диван – это горы, а море – ковер. Мы город построим близ моря, у гор. Вот – мельница, школа, здесь – башни, а там Обширная гавань – стоять кораблям. Дворец на холме и красив и высок; С террасой, колонной, он сам – городок: Пологая лестница сверху ведет До моря, где в бухте собрался наш флот. Идут корабли из неведомых стран; Матросы поют про седой океан И в окна глядят, как по залам дворца Заморские вещи несут без конца. Но время покончить! Всему есть свой срок. В минуту разрушен весь наш городок. Лежат деревяшки, как брошенный сор. Где ж город, наш город близ моря, у гор? Но был он! Я вижу его пред собой: Дома, корабли и дворцы с их толпой! И буду всю жизнь я любить с этих пор Тот город, наш город близ моря, у гор.

ВЫЧИТАННЫЕ СТРАНЫ

Вкруг лампы за большим столом Садятся наши вечерком. Поют, читают, говорят, Но не шумят и не шалят. Тогда, сжимая карабин, Лишь я во тьме крадусь один Тропинкой тесной и глухой Между диваном и стеной. Меня никто не видит там, Ложусь я в тихий мой вигвам. Объятый тьмой и тишиной, Я – в мире книг, прочтенных мной. Здесь есть леса и цепи гор, Сиянье звезд, пустынь простор И львы к ручью на водопой Идут рычащею толпой. Вкруг лампы люди – ну точь-в-точь Как лагерь, свет струящий в ночь, А я – индейский следопыт Крадусь неслышно, тьмой сокрыт… Но няня уж идет за мной. Чрез океан плыву домой, Печально глядя сквозь туман На берег вычитанных стран.

ИЗ СБОРНИКА "ПОДЛЕСОК"

ЗАВЕЩАНИЕ

К широкому небу лицом ввечеру Положите меня, и я умру, Я радостно жил и легко умру И вам завещаю одно Написать на моей плите гробовой: "Моряк из морей вернулся домой, Охотник с гор вернулся домой, Он там, куда шел давно".

БРОДЯГА

Вот как жить хотел бы я, Нужно мне немного: Свод небес, да шум ручья, Да еще дорога. Спать на листьях, есть и пить, Хлеб макая в реки, Вот какою жизнью жить Я хочу вовеки. Смерть когда-нибудь придет, А пока живется Пусть кругом земля цветет, Пусть дорога вьется! Дружба – прочь, любовь – долой, Нужно мне немного: Небеса над головой, А внизу дорога. Холод осени жесток, Но, не унывая, Вижу: чистит коготок Птичка голубая. Как я первый снег люблю И костер на камне! Осень я не уступлю, И зима нужна мне. Смерть когда-нибудь придет, А пока живется Пусть кругом земля цветет, Пусть дорога вьется! Дружба – прочь, любовь – долой, Нужно мне немного: Небеса над головой, А внизу дорога…

ТАМ, В ГОРАХ

Там, в горах, где села одиноки, Где у старцев розовеют щеки, А во взорах девушек Покой, Там вершины светятся весельем, А меж них по ласковым ущельям Все поет и дышит Тишиной. Если б вновь тех высей мог достичь я, Где над красным взгорьем пенье птичье, А в долинах Зелена трава, Где сгорает день в мильонах блесток И в высотах тьмы тысячезвездных Светом и движеньем Ночь жива! О, мечтать! Проснуться, устремиться В эту даль без края без границы, Тишь дыханьем возмутить Посметь! О, туда, где в кряжи вековые Входят лишь великие стихии Ветры, грозы, реки. Жизнь и смерть.

БАЛЛАДЫ

ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД

Из вереска напиток Забыт давным-давно. А был он слаще меда, Пьянее, чем вино. В котлах его варили И пили всей семьей Малютки-медовары В пещерах под землей. Пришел король шотландский, Безжалостный к врагам, Погнал он бедных пиктов К скалистым берегам. На вересковом поле На поле боевом Лежал живой на мертвом И мертвый – на живом. Лето в стране настало, Вереск опять цветет, Но некому готовить Вересковый мед. В своих могилках тесных, В горах родной земли Малютки-медовары Приют себе нашли. Король по склону едет Над морем на коне, А рядом реют чайки С дорогой наравне. Король глядит угрюмо: "Опять в краю моем Цветет медвяный вереск, А меда мы не пьем!" Но вот его вассалы Приметили двоих Последних медоваров, Оставшихся в живых. Вышли они из-под камня, Щурясь на белый свет, Старый горбатый карлик И мальчик пятнадцати лет. К берегу моря крутому Их привели на допрос, Но ни один из пленных Слова не произнес. Сидел король шотландский, Не шевелясь, в седле. А маленькие люди Стояли на земле. Гневно король промолвил: – Пытка обоих ждет, Если не скажете, черти, Как вы готовили мед! Сын и отец молчали, Стоя у края скалы. Вереск звенел над ними, В море – катились валы. И вдруг голосок раздался: – Слушай, шотландский король, Поговорить с тобою С глазу на глаз позволь! Старость боится смерти. Жизнь я изменой куплю, Выдам заветную тайну! Карлик сказал королю. Голос его воробьиный Резко и четко звучал: – Тайну давно бы я выдал, Если бы сын не мешал! Мальчику жизни не жалко, Гибель ему нипочем. Мне продавать свою совесть Совестно будет при нем. Пускай его крепко свяжут И бросят в пучину вод, А я научу шотландцев Готовить старинный мед! Сильный шотландский воин Мальчика крепко связал И бросил в открытое море С прибрежных отвесных скал. Волны над ним сомкнулись. Замер последний крик… И эхом ему ответил С обрыва отец-старик. – Правду сказал я, шотландцы, От сына я ждал беды. Не верил я в стойкость юных, Не бреющих бороды. А мне костер не страшен. Пускай со мной умрет Моя святая тайна Мой вересковый мед!

РОЖДЕСТВО В МОРЕ

Снасти обледенели, на палубах сущий каток, Шкоты впиваются в руки, ветер сбивает с ног С ночи норд-вест поднялся и нас под утро загнал В залив, где кипят буруны между клыками скал. Бешеный рев прибоя донесся до нас из тьмы, Но только с рассветом мы поняли, в какой передряге мы. "Свистать всех наверх!" По палубе мотало нас взад-вперед, Но мы поставили топсель и стали искать проход. Весь день мы тянули шкоты и шли на Северный мыс, Весь день мы меняли галсы и к Южному вспять неслись. Весь день мы зазря ладони рвали о мерзлую снасть, Чтоб не угробить судно да и самшм не пропасть. Мы избегали Южяого, где волны ревут меж скал, И с каждым маневром Северный рывком перед нами вставал. Мы видели камни, и домики, и взвившийся ввысь прибой, И пограничного стражника на крыльце с подзорной трубой. Белей океанской пены крыши мороз белил, Жарко сияли окна, дым из печей валил, Доброе красное пламя трещало по всем очагам, Мы слышали запах обеда, или это казалось нам. На колокольне радостно гудели колокола В церковке нашей служба рождественская была. Я должен открыть вам, что беды напали на нас с Рождеством И что дом за домиком стражника был мой отеческий дом. Я видел родную столовую, где тихий шел разговор, Блики огня золотили старый знакомый фарфор; Я видел старенькой мамы серебряные очки И такие же точно серебряные отца седые виски. Я знаю, о чем толкуют родители по вечерам, О тени дома, о сыне, скитающемся по морям. Какими простыми и верными казались мне их слова, Мне, выбиравшему шкоты в светлый день Рождества! Вспыхнул маяк на мысе, пронзив вечерний туман. "Отдать все рифы на брамселе!" – скомандовал капитан. Первый помощник воскликнул: "Но корабль не выдержит, нет!" "Возможно. А может, и выдержит", – был спокойный ответ. И вот корабль накренился, и, словно все оценив, Он точно пошел по ветру в узкий бурный пролив. День штормовой кончался на склонах зимней земли; Мы вырвались из залива и под маяком прошли. И, когда на открытое море нацелился нос корабля, Все облегченно вздохнули, все, – но только не я. Я думал в черном порыве раскаянья и тоски, Что удаляюсь от дома, где стареют мои старики.