Стиратель

Глава 12 Крик Вишни

Банкет действительно в разгаре — это становится ясно еще на подходе к корпусу, где располагается зал приемов. Какое-то тело самозабвенно блюет в розарии. Неподалеку кусты колыхаются в характерном ритме… и не только в одном месте. Ладно, будем надеяться, еще не все благородное общество успело назюзюкаться в хлам.

В банкетном зале меня встречают разоренные закуски и разрозненные группки людей, поглощенных беседами о чем-то своем. Пытаюсь отыскать в толпе барона — не то чтобы по нему соскучился, но он может представить меня нужным людям. Однако внимание мое привлекает другой человек — женщина. Она говорит что-то вроде бы негромко, но с десяток аристократов столпились вокруг и ловят каждое ее слово. Почувствовав мой взгляд, она оборачивается, смотрит на меня, слегка улыбается и неторопливо идет в мою сторону.

Моя рука непроизвольно сжимается в кулак. Это та самая стерва, которая чуть не убила меня мимоходом по дороге из села в городок.

— Мы где-то встречались? — голос у нее глубокий, грудной.

— Едва ли.

— Жаль. Но не буду лукавить, я слышала о вас, вы — тот самый необыкновенный новый целитель. Нарушу этикет и представлюсь первая… правила ведь придуманы для того, чтобы их нарушать, верно? Я Симона. Внучатая племянница графа Нагеля. Не то чтобы это было во мне самым интересным, но вам все равно обязательно доложат, и я решила опередить сплетников.

Она улыбается, и я словно бы проваливаюсь в ее глаза. Мерзавка невыносимо красива! Ее грудь высоко вздымается под платьем… надо немедленно разорвать чертово платье, освободить это чудесное тело из плена одежды, впиться губами в нежную шею — сюда, где так яростно бьется голубая жилка! Схватить ее, овладеть ею прямо здесь и не отдавать никому!

Та-ак… Не мои это желания. Дамочка, похоже, воздействует на меня. Гляну-ка через Тень… точно, от нее ко мне струится интенсивный поток искр. Одним движением обрываю его.

— О, простите, — стерва нисколько не смущается. — Надеюсь, вы не станете обижаться на слабую глупую женщину. Вы необыкновенно привлекательны, и я замечталась, потеряла контроль… Это вышло непроизвольно.

— Ах, оставьте, Симона, — обворожительно улыбаюсь. — Вам вовсе не нужно колдовать, чтобы приворожить любого мужчину. Фамильное умение?

— Да что вы! Часть общей академической программы для девочек. Я просто преуспевала в этом предмете.

Кто бы сомневался.

— Вот ты где, Мих! Всюду тебя ищу, — барон подходит ко мне в сопровождении верного Кея. — А ты, я смотрю, не скучаешь! Представь меня даме!

— Это лишнее, — Симона смеется, запрокинув голову. — Я и сама могу представить себя. Тем более что между нами уже есть связь. Это же твой сын, Александр, послезавтра сойдется на турнире с моим кузеном.

— Ах да, — при напоминании о сыне и предстоящем ему бое барон чуть хмурится. — Но ведь распределение дуэлянтов еще не было объявлено…

— Граф Нагель всегда все узнает первым.

Так, выходит, наш скромный юноша Кир сойдется в поединке с тем самым гламурным блондинчиком, который навел шухер на лекции… скверно. На месте барона сделал бы все, чтобы не допустить этого боя. Но барона, похоже, куда больше интересует содержимое декольте Симоны, он склонился к ее ушку и жарко шепчет что-то, а она хохочет, запрокинув голову.

В дальнем углу зала раздается шум. Визжат дамы, падает стол.

— Й-а в-вам п-покажу! — орет пьяный мужской голос. — Й-а в-вам всем еще п-п-окажу!

Ясно, какой-то благородный хрен допился до положения риз. Его пытаются успокоить, но он отпихивает всех от себя, вскидывает к потолку руку и выпускает россыпь огненных шариков.

Так, что же это, аристократы могут колдовать даже вдребезги пьяными? Канис пенсис нострагенус! Не спалил бы тут всех этот придурок! Вот это будет нелепая смерть…

Кей вскидывает руки, быстро шепчет что-то… Смотрю через Тень: от его рук в сторону пьяного идиота стремительно катится лазоревая волна, обволакивает его ауру и приглушает все цвета в ней. Выныриваю — алкаш продолжает воздевать к потолку руки и орать что-то бессвязное, но никаких огненных шаров больше не выпускает. Его выводят.

— Уфф, успел, — Кей вытирает ладонью лоб.

— Впечатляет, — признаю. — Что это было?

— Фамильное заклинание. «Крик Вишни» называется.

— Почему вишни? Вишня разве кричит?

— Сам не знаю, — улыбается Кей. — Традиция. «Крик Вишни» на несколько часов лишает объект способности пользоваться магией.

Неслабо! В мире, где магия стала главной боевой силой, это должно быть ультимативное оружие. Отчего же тот, кто владеет им, служит мальчиком на побегушках у захудалого барона?

— Вот только действует оно лишь на оглушенных, серьезно раненных или вдребезги пьяных, — отвечает Кей на мой незаданный вопрос. — Возможно, поколения моих предков что-то утратили при передаче знания… По хроникам выходит, что «Крик Вишни» превращает даже слабых магов в непобедимых воинов. Но в наши дни оно работает именно так: вырубает пьяного*. Зато у меня всегда в достатке приглашений на балы и банкеты!

Пожимаю плечами. Похоже, все у этих аристократов вот так. Любопытно, что в хрониках герои древности выглядят благородными, их деяния — по-настоящему величественными. Аристократия действительно так деградировала или дело просто в том, что хроники заказывали голодным и оттого в высшей степени лояльным писателям?

— Вырожденцы, позеры, измельчавшие людишки! — раздается глубокий голос у меня за плечом. — Если бы их великие предки восстали из мертвых, то тут же умерли бы снова от стыда за потомков.

Оборачиваюсь. Мужчина в черном презрительно кривит тонкие губы, сложив руки на груди. Он немолод, но назвать его стариком язык не поворачивается — такая мощь исходит от его фигуры. Лицо не красивое, а именно что породистое: орлиный нос, глубоко посаженные черные глаза, небольшая бородка. Одет он просто, аскетично даже, но в нем интуитивно угадываются влияние и власть.

Не глупо будет завязать знакомство. Для начала поддержать беседу. К такому человеку естественно обращаться на «вы», приходится напоминать себе, что аристократы всегда на «ты» между собой.

— Знаешь, я здесь недавно. Но мои впечатления сходны с твоими. Меня зовут…

— Слышал, как ты себя назвал. Это не имя, но вольному воля. А я все же представлюсь: граф Йоган Нагель.

Выходит, передо мной дальний родич той придорожный стервы и дед красавчика, с которым предстоит сражаться Киру. Глава одного из одиннадцати великих родов — которых недавно еще было двенадцать.

— Я уважаю чужие тайны и не хотел бы вмешиваться в твои дела, — продолжает граф, — но если ты расскажешь мне цель своего прибытия в Академию, вероятно, смогу поспособствовать ее выполнению.

— Я пока не определился с целью. Но хотел бы поговорить с деканом факультета медицины. Полагаю, мы быстро поймем, чем можем оказаться полезны друг другу.

— Зачем же — декану факультета? Полагаю, тебе стоит говорить сразу с ректором Академии. Старого прощелыгу, правда, куда больше волнуют вопросы финансирования, чем образование студентов. Однако род Нагель давно поддерживает Академию, так что человеку с моей рекомендацией тут открыты все пути. Буду рад познакомить вас.

— Был бы чрезвычайно благодарен…

— Право же, не стоит благодарности, — пронзительный взгляд графа плохо бьется с его любезными словами. — Я слышал о твоих успехах в целительстве. Для Академии будет честью принять такого ученого. Представлю тебя ректору сразу после турнира.

Да, турнир… Ищу глазами барона. Он не отходит от Симоны, зарылся в ее декольте, как свинья в апельсины. А ведь сейчас решается судьба его единственного сына…

Не мое это дело, но жалко Кира — он кажется славным мальчиком, не в папашу пошел.

— Я слышал, соперником твоего внука на турнире станет баронет Рентх.

— Возможно… Я хоть и вхожу в попечительский совет Академии, такими вопросами не занимаюсь, — граф вскидывает тонкие брови. — Ты полагаешь, здесь может оказаться что-то неладно?

Ох, вот как же барон меня сейчас подставляет, вынуждая объясняться вместо него!

— Я плохо разбираюсь в силе и личных качествах выпускников Академии… Однако мать баронета убеждена, что Кир не готов к турниру и его вообще не должны были избирать чемпионом.

Граф едва заметно прищуривается:

— Верно ли я понимаю, целитель без имени, что ты обвиняешь меня в том, будто я подобрал своему внуку чересчур слабого соперника?

Хотя в помещении довольно тепло, меня прошибает холодный пот. Отвечаю медленно, тщательно взвешивая каждое слова:

— Ты сам сказал, что не занимался отбором чемпионов. Раз ты так сказал, значит, так оно и есть. Однако могут пойти слухи, что твоему внуку достался слабый соперник на турнире. Это несправедливо по отношению к вашему роду. Слишком велик риск для вашего внука. Если он победит, славы победа над слабым противником ему не принесёт. А если проиграет, позора не оберётся. Разве не разумно попытаться избежать этого?

Несколько долгих секунд граф молча смотрит на меня, не меняясь в лице. Его черные глаза непроницаемы, как оникс. Наконец он медленно кивает:

— Я ценю твое неравнодушие, целитель. Я поговорю с бароном Рентхом… даже если ради этого придется вырвать его из объятий моей очаровательной племянницы. Уверен, мы сможем решить этот вопрос так, чтобы честь обоих наших семейств не пострадала.

Тон графа явно дает понять, что аудиенция окончена. Откланиваюсь, пытаясь скрыть облегчение. Хочется срочно выпить. Щелчком пальцев подзываю слугу — понабрался аристократических манер — и требую вина. Кубок оказывается у меня в руках секунд через тридцать, словно у прислуги есть своя магия. Вино здесь существенно лучше, чем то, что подавали в замке Рентх.

Потолок в зале высокий, но все равно почему-то душно. Гости разбились на группки, время от времени взрывающиеся пьяным гоготом. Кто-то ползет через зал на четвереньках, кто-то трахается чуть ли не на столе. Ловлю себя на том, что взгляд то и дело останавливается на декольте разных дам. Мне не интересны эти расфуфыренные коровы, отчего же… а, да, ведь не одна Симона пользуется магией, чтобы привлекать мужчин. Барон мой подошел к графу и беседует с ним, а графская племянница так и висит у него на плече. Допиваю вино и выхожу из зала. С наслаждением вдыхаю свежий холодный воздух.

Раздается грохот, небо вспыхивает цветными всполохами. Машинально оглядываюсь в поисках укрытия, но тут же улыбаюсь собственной глупости: это всего лишь фейерверк. Однако на развлечениях тут не экономят — небо полыхает минут десять. Интересно, это магия или на Танаиде существует порох? Ничего похожего на огнестрельное оружие здесь и близко нет.

Решаю перед сном прогуляться, чтобы прийти в себя после разговора с графом. В дальнем углу парка, в стороне от шумных компаний, натыкаюсь на Кира и Юлию. Мать и сын сидят на скамейке среди цветов. Свет никто из них колдовать не стал. Беседы я не прервал — они молчали.

Завидев меня, Юлия вскидывается:

— Ну, что там Александр? Он договорился насчет поединка?

— Пытается… — и хотелось бы утешить женщину, но не стоит подавать напрасной надежды. — Я оставил его беседующим с графом Нагелем.

— Графу Нагелю мой супруг на один зуб, — Юлия низко опускает голову. — Если, конечно, Александр вообще думает сейчас о нас, а не устраивает свои дела…

Не моя это проблема, но не могу же я оставить женщину и подростка в такой отчаянной ситуации. Сажусь на скамью напротив них:

— Рано еще себя хоронить. Кир, этот графский внук — он в самом деле такой опасный соперник? Ты же говорил, он щиты толком не может ставить. Его отношение к учебе я сам видел, так что не удивлюсь, если ничего-то он не умеет.

— Учиться он и правда не учился, — хмуро отвечает Кир. — Вот только ледяные стрелы — его фамильная магия. Щиты, которые я могу поставить, от них не защищают. А контратаковать мне нечем толком. Какое-то время продержусь на финтах из общей программы… Ладно, мама, не надо плакать. Попробую сложить его хлопушкой или льдом под ногами раньше, чем он соберется с силами для стрел.

Пока Кир говорил, его пальцы нервно шевелились, и я увидел, как рядом со скамейкой прямо из утоптанной земли дорожки прорастают один за другим белые тюльпаны. Как при ускоренном просмотре видео, цветы тянулись вверх и распускались прямо у меня на глазах!

— Что ты сейчас делаешь? — спросил я мальчика.

— Да ничего… А, это. Я и не обращал внимания, само как-то вышло. Луковицы в земле случайно оказались, вот я их и прорастил… Со мной бывает, когда волнуюсь. Приношу свои извинения.

— Расскажи, что ты можешь?

— Да говорю же, ерунду всякую. Растения чувствую, слышу и умею им помогать. Вот этот цветник мы вырастили с еще двумя ребятами. И деревьям в парке немного изменили годовой ритм, додали энергии, чтобы они зелеными стояли до ноября. Ничего важного…

Хочется прочистить уши, чтобы убедиться, что не ослышался. И вот это здесь считается «ничего важного», а всякие там молнии и осколки, тупо доставшиеся по наследству от предков — великий и ценный дар⁉

— Да ты же гений, Кир! — улыбаюсь парню. — Не думал, что твой талант можно использовать не только для цветников и парков? Ты мог бы выращивать сады! Делать так, чтобы от зерна у твоих крестьян амбары ломились!

— Замолчи! Не говори такого! — Юлия смотрит на меня умоляюще и переходит на громкий шепот: — Это же… учение Сета, да будет проклято его имя! Это он хотел использовать дар Высших на благо низших…

Так вот о каком Знании умоляли меня давешние сектанты… А ведь Юлия, возможно, знала Сета лично. Хоть это и запретные беседы, но что-то мне подсказывает: доносить она не станет.

— Он хотел даровать Низшим магию, этот ваш Сет? — спрашиваю тоже почти шепотом.

Юлия смотрит на меня напряженно, потом решается — словно бы прыгает в холодную воду:

— Поначалу да. Но это оказалось невозможно. Низшие не способны к магии. Тогда Сет решил, что им нужно Знание иного рода, — Юлия пересела ко мне и перешла на совсем тихий шепот: — О механизмах. О природе веществ. И о растениях тоже. Сет говорил, все это следует изучать, делать полезным для низших… для всех, говорил Сет.

— Он знал, что это вызовет недовольство у Высших?

— Знал. Но надеялся, что низшие встанут на его сторону. Станут сражаться за лучшую жизнь для себя и своих детей. Ведь толпа крестьян может победить даже самого могущественного мага, ничьи силы не бесконечны. Но они испугались. Никто не вступился за Сета в самом конце — ни низшие, ни вассалы. Моя семья тоже. Это было разумно! Иначе нас тоже перебили бы, и не было бы Кира, и Эва не прожила бы на свете шестнадцать лет. Но мой отец… он до конца жизни так себя и не простил.

Мы немного посидели рядом, глядя в темноту. Кажется, Юлия сама от себя не ожидала, что будет так откровенна с человеком, о котором ничего толком не знает.

— Может, поэтому мой род и преследует злая судьба, — по щеке Юлии прокатилась слеза. — Дочь погибла, а сын должен выйти на бой с потомственным магом льда.

— Слушайте, вы оба, да хватит уже рвать на себе волосы! — осточертела мне эта их овечья покорность. — Давайте лучше подумаем, что можно сделать. Почему просто не отказаться от участия в турнире?

Оба вытаращились на меня так, словно я предложил им проглотить лягушку.

— Нельзя идти против дуэльного кодекса Академии, — сказала наконец Юлия.

— Почему нельзя? Это что, закон? За его невыполнение вас накажут?

— Нельзя… потому что нельзя! Такова воля великих родов, никто не идет против нее! Сет пошел, и… истребили весь его род, даже младенцев. Откуда ты, раз не понимаешь таких вещей⁈

Потираю виски. Похоже, у них тут вообще нет писаных законов.

— Ладно, ладно, надо же рассмотреть все варианты… Допустим, бой неизбежен. Расскажите мне, как он происходит?

Кир торопливо принялся объяснять:

— Дуэлянты входят под прозрачный купол, чтобы никакая магия извне на них не воздействовала. Бой без правил, разрешены любые заклятия без всякого смягчения. Прекращается поединок, когда судья решает, что один из участников не может его продолжать. Обычно это увечье… или смерть.

Канис пенсис нострагенус! И вот это вот у них — школа, рассадник разумного-доброго-вечного!

— А что, если просто наброситься на противника с кулаками? — предлагаю. — Этого же он не ожидает?

Опять оба смотрят на меня, как на слабоумного.

— Щит от немагических атак ставится в первую секунду, — говорит наконец Кир. — Его на втором курсе учат…

— Ясно… Послушай, Кир, а ты когда-нибудь применял свой дар на животных?

— Как «на животных»? — парень явно опешил. — Почему на животных? Этот дар действует только на растения…

— А ты проверял?

— Н-нет…

— Почему? Та же… — в местном языке нет слова «биохимия», — то же устройство тканей, та же вода. Если ты можешь управлять этим в растениях, то почему не в других живых существах? Неужели за все годы, что ты тут учился, ни один преподаватель тебе этого не посоветовал?

Кир ошарашенно мотает головой. Тяжко вздыхаю. Тоже мне, элитная Академия… Да у нас в любом заборостроительном училище студенты получают больше индивидуального развития.

— И устройство человеческого тела вы, разумеется, не изучали? Не эту ерунду о жидкостях и их связи со звездами, а мышцы, органы, строение скелета…

— Не изучали… А что, так можно было?

— Ясно-понятно. Свет сколдуй быстренько. Хорошо, хоть это вы можете… — срываю с ближайшего куста веточку и рисую в пыли схему. — Горло устроено вот так…

— Чье?

— Твое, дубина! И мое. Любого человека. Мы все внутри одинаковые, прикинь. Называется это все… ладно, сейчас неважно, как. Видишь, вот тут узкое место. И если оно внезапно вспухнет, человек начнет задыхаться. Вот так просто. Сможет твой соперник пользоваться магией, если не в силах будет вздохнуть?

— Не-ет… Для колдовства нужна концентрация.

— Ну вот. Ты же проделываешь с растениями куда более сложные штуки. Ты справишься. Потому что других вариантов у тебя, похоже, нет.

— Но ведь… это значит, что я должен буду его убить? Убить человека?

Смотрю на парня с уважением. Немногие в этом мире терзаются подобными вопросами.

— Зачем же? Человеческий мозг живет без кислорода три минуты. Наверняка судья объявит твою победу быстрее. Я там буду и все исправлю, что ты наворотишь. А потом, чтобы сбить концентрацию, соперника не обязательно совсем душить, можно просто затруднить ему дыхание. Тебе потренироваться бы. На ком только…

— Можно вызвать кого-нибудь из прислуги, — предлагает Юлия.

Мне чертовски не нравится эта идея. Непоправимо навредить человеку не позволю, но все равно как-то… слишком по-аристократически, вот.

— Опыты на прислуге в Академии запрещены, — неуверенно говорит Кир. — Но вообще-то этот запрет не соблюдается.

— Не годится. Организмы Высших и низших различаются, — выкручиваюсь я.

Юлия вскидывает голову:

— Тогда пусть Кир тренируется на мне.

— Мама, ты что! — вскидывается мальчик. — Я никогда не смогу причинить вред тебе!

— Если ты погибнешь, мне незачем будет жить, — просто отвечает Юлия. — Тем более теперь, когда знаю, что у нас с тобой есть шанс выжить и победить. Упустить его мы не можем. Так что никаких отговорок. Начинаем прямо сейчас. Целитель, расскажи, что нужно делать.

* Согласно хроникам, заклинание «Крик Вишни» пошло от некоего графа Вишневского, который таким способом затыкал рты и тренировал начинающих магов. В теории сильные маги могли этим заклинанием превращать слабых магов в непобедимых воинов. Но при передаче знание исказилось так, что выродилось в свою противоположность. Теперь это заклинание только блокирует людям их собственную магию.