Стиратель

Глава 4 Штатного сообщения не предусмотрено

Передо мной медленно движется блюдо с фиолетовыми шариками. Его сменяет тарелка белых брусочков, уложенных в изящную пирамидку. Похоже, тут что-то вроде конвейера с едой… если, конечно, это действительно съедобно, для человека по крайней мере.

— Приветствую тебя, архонт.

Поворачиваю голову. Мне дружелюбно улыбается паренёк азиатского вида… похоже, китаец. Аккуратная стрижка, джинсовая курточка, футболка с легкомысленным принтом. Сидит он, как и я, на высоком барном табурете. Во взгляде не только дружелюбие, но и непонятный для меня пиетет.

Отвечаю вежливо:

— И тебе не хворать… прости, не знаю, кто ты.

— Ты можешь называть меня, к примеру, Чжун Ни. Одно из моих имен в вашем мире. Довольно удачный был заход, надо сказать.

— Почему назвал меня архонтом?

— А как назвать человека, ставшего магом в немагическом мире? Разве это не достижение? Даже не припомню такого… нет, появлялись, конечно, пророки, но это совсем другой аспект. А я помню очень много, ты уж поверь.

Неожиданно. Вдвойне. Встретить в неожиданном месте странного фаната всякой фэнтезийной чепухи. Чжун Ни неожиданно — он когда-нибудь сегодня закончится, этот каскад неожиданностей, — смеётся.

— Мне не надо втирать про виртуозное мастерство, — вокруг умных глаз возникают лучами мелкие морщинки. — Я не твоя медсестричка Света, которой ты голову морочил.

Смотрю, как уползает блюдо с маленькими осьминожками, сменяясь корзиной разномастных листьев.

— В нашем, значит, мире, — вспоминаю о ещё одной царапнувшей меня мелочи. — А сейчас мы, выходит, в каком-то другом?

— Это как посмотреть, — паренек ловко цепляет осьминожку палочками и кидает на поверхность перед собой… похоже, это жаровенка. — Ты мало чем интересовался, кроме работы, так что для тебя это кафе вполне может считаться другим миром. Но вообще-то оно в трех кварталах от твоей больницы. На улице Героев-Панфиловцев, если быть точным.

Знакомое с детства название придает уверенности. Оглядываюсь. Под постерами с золотыми иероглифами на алом фоне — самая обычная штукатурка, довольно облезлая. Под потолком, украшенным красными фонариками, надрывается древний лопастной вентилятор. Вдоль конвейера, по которому ползут тарелки с едой, расставлены десятка три высоких табуретов, но людей, кроме меня и моего собеседника, в кафе нет.

— Тут днем обычно мало народу, местные про это заведение не знают, а китайцы приходят по вечерам, — поясняет Чжун Ни.

— Ага, — говорю. — Что же, спасибо, что показал такое интересное место. Зайду сюда, как будет настроение на что-то экзотическое. А сейчас, пожалуй, пойду. Рад был познакомиться.

Китаец добродушно и поощрительно улыбается. Слезаю с табурета и направляюсь к двери. Никто не пытается меня остановить. Дешевая пластиковая ручка легко поддаётся, но сама дверь не движется, не важно, толкаю я ее или тяну. Понимаю, что дело не в том, что дверь заперта — ее и вышибить-то можно одним пинком. Просто за ней ничего нет.

— Я сделал отражение только этого помещения, — поясняет Чжун Ни. — Видишь ли, мы сейчас не так чтобы на улице Героев-Панфиловцев… и вообще не в твоем мире, если уж честно. Да ты присядь. Вот, угощайся, твою жаровню я разогрел. Рекомендую начать со свинины в кисло-сладком соусе.

Он снимает с конвейера одну из мисок и палочками выкладывает несколько кусочков на жаровню перед моим стулом. Мясо тут же принимается шкворчать.

Отхожу от двери и залезаю на табурет. Глупо стоять, когда китаец сидит.

— Так что же, выходит, я… умер?

Мясо аппетитно пахнет, и я вспоминаю, что время позднее, а поужинать сегодня не успел. Неподобающие какие-то мысли для мертвеца…

— Сам понимаешь, что умирать тебе не с чего, — спокойно отвечает Чжун Ни. — Тридцать неполных лет, никаких вредных привычек, организм в хорошем состоянии. Если не считать накопившегося переутомления, но от такого не умирают. Советую перевернуть мясо, а то снизу оно пересохнет, а сверху останется сырым.

Вытаскиваю палочки из бумажной упаковки, разламываю, подцепляю ломтики мяса и переворачиваю. Хорошо, что Лера любила ходить по суши-барам, так что азиатскими приборами я пользуюсь довольно уверенно.

— Произошло другое, — продолжил рассказывать Чжун Ни. — Ты посещал территории, которые для обитателей вашего мира не предназначены. Когда ты потратил слишком много сил, лазейка, через которую туда проникал, захлопнулась. Что же, иногда стоит совершить ошибку хотя бы ради того, чтобы знать, почему ее не следовало совершать.

— И как мне теперь вернуться… — понемногу свыкаюсь с дикостью моей ситуации, — в свой мир?

Подхватываю с жаровни ломтик, держу пару секунд в воздухе и отправляю в рот. Да, лучше мяса может быть только мясо, поджаренное только что.

— К сожалению, простого пути в твой мир отсюда нет. Как вы говорите теперь… штатного сообщения не предусмотрено. Но если хочешь, создам для тебя отражение твоего мира, как создал отражение этого кафе. Там будут твои коллеги, пациенты, приятели, даже девушка к тебе вернется… хотя скорее не вернется, ведь ты этого на самом деле не хочешь. Не беда, встретишь другую, более тебе подходящую. Ты даже сможешь лечить больных при помощи магии — не слишком мощной, иначе ты потеряешь веру в реальность происходящего, но довольно действенной. Правда, на самом деле тебя будут окружать не настоящие люди, а фантомы. Но ты позабудешь этот разговор и ничего не заподозришь.

Я дожевал мясо. Пусть и иллюзорное, оно оказалось замечательно вкусным.

— Но разве я не пойму, что вся моя реальность — подделка?

— Может, пару раз после стаканчика-другого вина тебе придет в голову мысль об иллюзорности всего сущего, но ты быстро отбросишь ее как пустое философствование. Проживешь долгую жизнь со своими заботами и тревогами, но, в целом, довольно счастливую. Устраивает это тебя?

— Нет, — отвечаю решительно. — Жить в иллюзии я не согласен. А другие варианты есть?

— Как знаешь. — Чжун Ни разливает холодный зеленый чай с лимоном из пластикового кувшина по граненым стаканам. — Мидии брать не советую, они здесь несвежие. А вот эта рыба выше всяких похвал. Путь существует, но он долгий, сложный и опасный. Ты можешь вернуться домой кружной дорогой — через другой мир. У него даже имя тяжелое — Танаид. И чтобы пройти через Танаид, тебе придется исправить его.

— Исправить? — хмыкаю. — И кем же я буду в этом, как его, Танаиде, чтобы исправлять его? Великим магом? Всемогущим императором?

— Да отчего бы тогда сразу не богом? — ухмыляется Чжун Ни. — Нет, это слишком погрузило бы тебя в заботы Танаида, и ты не смог бы распознать его суть. Ты будешь… как вы теперь говорите… бомжом.

— Как заманчиво звучит…– полагаю, настолько умной сущности не надо показывать табличку «Сарказм».

Подрумяненная на жаровне рыба и правда чудо как хороша.

— Одаренным, но все же бомжом. Упражняться в выживании в дикой природе не предлагаю, минимальный набор самого необходимого у тебя будет. И язык этого мира ты будешь знать, хоть и не все важное возможно на нем выразить. А вот как ты поладишь с людьми… они в Танаиде, к сожалению, не слишком благородны — в том смысле, какой я когда-то вкладывал в это слово. Могу разве что дать тебе совет, который сформулировал в свое время еще в вашем мире: «В стране, где есть порядок, будь смел и в действиях, и в речах. В стране, где нет порядка, будь смел в действиях, но осмотрителен в речах».

— Это все очень мудро, конечно, но что я все-таки должен сделать?

Чжун Ни задумчиво барабанит пальцами по столу:

— Понимаешь, архонт, если бы я точно знал, что следует делать с Танаидом, я бы попросту создал духа и отдал ему приказ. Это не задача, имеющая правильное решение, которое надо угадать. Ты нужен, чтобы это решение найти. Или не найти, тут уж как получится. Достойный человек не идет по следам других. Рекомендую завершить трапезу сыром тофу.

Не знаю уж, как насчет иных миров, но в местной кухне этот парень определенно знает толк. Кладу на жаровню кусочек сыра и спрашиваю:

— Скажешь мне, кто ты все-таки такой?

Чжун Ни улыбается:

— Я принял облик твоего современника, чтобы не смущать тебя излишним пафосом. Но одно из моих воплощений может быть знакомо тебе в таком виде.

По воздуху проходит рябь, и вместо парнишки в джинсах рядом со мной сидит старик с окладистой бородой и уложенными в узел седыми волосами. На нем шелковый халат с широкими рукавами, а в руках он держит свиток.

Где-то я его видел… а, точно, на мемах в интернете.

— Конфуций.

— Да, так европейцы исковеркали мой творческий псевдоним. И цитаты повырывали из контекста и переиначили, многие до полной противоположности. Но я не в обиде. Благодарю тебя, архонт, за то, что разделил со мной эту скромную трапезу. А теперь тебе пора в путь.