Странная барышня

14

Спуск по лестнице в этих “доспехах” оказался настоящей пыткой. С каждым шагом думала, что оступлюсь и сверну себе шею, кувыркаясь по ступенькам. Обошлось…

Шикарная карета на полозьях явно была взята Мэри в аренду… Хотя примерно догадываюсь, каким местом “арендовала” её она. Слухи даже среди крестьян ходят о похождениях Кабылиной. Эта знойная женщина, несмотря на возраст и лишний вес, умудряется крутить мужиками по своему усмотрению. Тут винить не буду. В некотором плане стоит брать пример, как не растерять харизму с годами. Другое дело, что лично для меня харизма Мэри ассоциируется с харей. Беспринципной и беспардонной!

Больше часа ехали в карете. В ногах установлена небольшая жаровня с углями, не позволяющая продрогнуть насквозь. Признаться, помогает мало. Не так тепло выделяет, как воздух в карете сжирает. Мария Артамоновна молчит, брезгливо глядя на меня. Я тоже не рвусь к разговорам, дурочкой пялясь в маленькое окошко.

Особняк… Нет! Настоящий дворец Трузина появился внезапно после проезда очередного леска. На холме стоит величественное строение, которое можно рассматривать часами. Это не наша усадьба!

К широкому парадному входу с поддерживающими крышу мраморными Атлантами вместо колонн не гордо подъехали, а словно бедные муравьишки к чужому муравейнику. Мэри уже не такая напыщенно-самоуверенная, как полчаса назад. В её виде появилось нечто раболепное, просящее. Поблёкла мачеха сильно, понимая свой уровень, несравнимый с хозяином этого жилища.

Тут же подбежал лакей в расшитой золотом ливрее. Галантно распахнул дверь и, выставив каретную ступеньку, помог вначале выбраться мачехе, а потом и мне. Ни тени пренебрежительности, хотя его наряд стоит, как весь наш экипаж вместе с его пассажирками. Сразу видно профессионального слугу, а не по случаю наряженного крестьянина.

Провёл в дом. Холл величиной с четверть всей нашей усадьбы. Вазы из малахита, хрустальная люстра, ковёр из тонкого ворса ведёт на второй этаж. Туда и пошли, скинув верхнюю одежду на руки ожидающих в прихожей слуг.

Признаться, такое роскошество меня немного угнетает. Это не наше зачуханное поместье, а абсолютно иной уровень бытия. Даже стала немного понимать Мэри, которая всеми правдами и неправдами пытается дотянуться до тех, кто ей не по карману.

Лакей проводил до двери из красного дерева с резьбой тончайшей работы. Зашли, и я наконец-то увидела пресловутого Семёна Ивановича Трузина, вольготно расположившегося в кресле посреди огромного кабинета и важно дымящего сигарой.

Интересный… Лет тридцать-тридцать пять. Подтянутый, напряжённый, словно струна, но при этом, как истинный хищник, не проявляющий чрезмерной агрессии, понимая, что в любой момент жертва никуда не сможет сбежать и окажется в его пасти. Ассоциации с гомосексуалистами у меня немного другие. Этот больше похож на нормального мужика, чем некоторые “мачо”, что на лёгких хлебах расплодились в моём прошлом мире. Тут характер чувствуется, а не простое позёрство с внешними атрибутами.

— Приветствую вас, сударыни, — вяло сказал он, не сделав даже попытки привстать и поклониться. — Надеюсь, дорога была не очень утомительной? Хотя какая разница? Мы собрались здесь по делу, и давайте побыстрее его закончим.

Мы присели на отведённые нам кресла. И тут я получше смогла рассмотреть своего будущего жениха. Рассмотрела и испугалась. Лёгкое подёргивание мимических мышц на лице, презрительно-саркастическая улыбка не придавали обаяния барону Трузину и указывали на некоторые проблемы с головушкой. Но вот глаза… Жёсткие, не раздевающие, как это часто бывает у нормальных мужчин, а разделывающие, словно мясник, тушу, говорили, что психические проблемы намного серьёзнее.

За свою врачебную практику несколько раз приходилось сталкиваться с личностями, совершившими жуткие, бессмысленные убийства. Привозили их под усиленным конвоем для освидетельствования состояния здоровья. После каждого отпаивалась не валерьянкой, а водкой. Без закуски. Трузин смотрел так же, как и они.

Мачеха что-то начала лепетать, то извиняясь, то пытаясь набить себе цену. Жалкое зрелище. Я пока сижу, молчу и впитываю информацию.

— Достаточно, — раздражённо махнул рукой барон, затыкая её словесный понос. — Я хочу услышать Елизавету.

— Жизнь прекрасна! — ляпнула я первое, что пришло мне в голову.

— Что ещё скажешь? — скривился он.

— О, жизнь, ты прекрасна! О, жизнь, ты прекрасна вполне! Бываешь немного опасна. О-е! — продолжила я дурку, вспомнив строчки из популярной в прошлом мире песни.

— Она всегда так? — повернул голову Трузин к Мэри.

— Чуть больше, чуть меньше, — ответила та.

— Команды знает?

— Если доходчиво объяснить и кое-чем поить. Но рецепт зелья за отдельную плату.

— Обойдётесь. Я и так вам за это мясо отстегнул прилично. Не стоит жадничать, а то ни с чем останетесь.

— Люблю мясо! — радостно возвестила я, внутренне содрогнувшись от услышанного.

— Согласен на такое, — словно не услышав мои слова, продолжил разговор с мачехой барон. — Задаток вы получили, а остальные пятнадцать тысяч перечислю сразу после свадьбы.

— Нет, — заартачилась та. — ПЕРЕД свадьбой! Точнее, перед самым венчанием. Из рук в руки. А потом хоть под венец, хоть на каторгу. Это уже не моё дело.

— Недоверие? Понимаю. Вы опытная женщина, поэтому спорить не буду, принимая ваш взгляд на ситуацию.

— Тоже! Тоже хочу ситуацию! — всплеснула руками я, полезла под юбки доставать свой “брачный контракт”.

— Что это? — оторопело посмотрел на меня барон.

— Мир во всём мире и счастье за щекою… Надеюсь, не моей.

Осторожно взяв листок, Трузин стал читать. Судя по наливающемуся багровым румянцем лицу, не пропуская ни одной буквы.

— Что?! — воскликнул он, вскочив со своего кресла. — Это… Это…

— До какого пункта дотерпели? — ехидно спрашиваю у него.

— Здесь всё полная ересь, но…

— Шестой, наверное? А что вас так удивляет? “Муж обязывается не крутить задом перед другими представителями сильного пола. Только передо мной. Под музыку и исключительно в кожаных панталонах”. Вполне нормальное требование. Вам нужна жена? Значит, готовьтесь к тому, что будет она, а не конюх с конём. Кстати, насчёт коней я потом тоже допишу… Кто вас, затейника, знает, где удовольствия получать вздумаете?

— Выйдите! — сквозь зубы процедил Трузин, злобно посмотрел на Мэри.

— Но я…

— Вон, я сказал!

Ту как ветром сдуло. Даже винить её в этом не буду, понимая, как ей сейчас некомфортно.

— Что за спектакль? — успокоившись, произнёс барон ледяным голосом.

— Успокойся, Сёмушка! — саркастически улыбнувшись, ответила я. — Или ты думал, что играть можно в одну калитку? Нет, дорогуша! Ты всего лишь статист, а не главный персонаж.

— Сука! — подскочив, неожиданно схватил он меня за горло. — Ты, дура, хоть поняла, на кого вякнуть посмела?!

— Ххххх… — только и смогла произнести, чувствуя, что его пальцы меня сейчас реально задушат.

Понимая, что ответа не добиться, барон немного ослабил хватку, дав мне возможность для более внятной речи.

— Семён Иванович, разговаривать будем или бисер перед свиньями метать? Учтите, что свинья — это не я.

— Попытайся.

— Ну, вы сами виноваты, что связались с моей мачехой. С дураками работают только дураки. Так что это камень в ваш огород. У меня нет никакого желания быть ширмой… или, как смели выразиться, “мясом” для ваших неблаговидных дел.

— Мне плевать на твоё мнение! Слишком дорого ты мне обошлась! — перебил меня Трузин. — Хоть наизнанку вывернись, но от меня тебе никуда не деться. Своё не отдаю никому!

— Хорошо, — спокойно продолжила я. — А знаете, что дальше будет, если начнёте упорствовать? Допускаю, что с помощью взяток и связей Мария Артамоновна вам меня спихнёт.

Я — ваша жена. Выгуливать в Свет надо? Надо! Для этого кукла и нужна. Обязательно закачу истерику на первом же рауте. Не простую, а со слезами на глазах и в обвинении вас в содомии. Ваша репутация и так шаткая, чтобы прилюдно рисковать. Значит, придётся держать взаперти опасную жёнушку. Смысл? Вы не на ту напали!

— Умница… Ещё и рыжая… — жутко улыбнулся он и стал накручивать мои волосы себе на палец. — Хорошая кобылка! Необъезженная! Поверь, красавица, что через несколько недель в моих подвалах ты запоёшь другие песенки. Прошлая дура тоже попыталась ерепениться. Знаешь, как закончила?

— В лесу, — спокойно произнесла я, совсем этого самого спокойствия не чувствуя.

— Правильно. Звери доели то, что от неё осталось.

— Две смерти жён вам на пользу не пойдут. Сразу после свадьбы тем более. Так что хоть раз, но выгулять меня вам придётся. И тут я раскроюсь во всей красе. Ещё и слабительного вам подсыплю, чтобы наконец-то поняли, для чего мужчине задница нужна. Это только начало. Я умею быть коварной. Тратить деньги для того, чтобы бездарно убить? Вы или идиот, или… Идиот! Много сложностей намечается, не находите ли?

Трузин надолго замолчал.

— Много, — через некоторое время признался он. — Такая жена мне действительно невыгодна. Свободны!

— Что? Просто так?

— А что, Лизонька, думали? Хотя теперь уверен, что много думали. Договор с Марией Артамоновой я разрываю. Опасаться, что вы на меня донесёте? Да сколь угодно вопите! Бредням свихнувшейся девицы никто не поверит. Тем более, что и ваша мачеха подтвердит под присягой на суде, что впервые слышит о нашем сегодняшнем свидании. Эту купить легко. Будь Мария чуть помоложе, предпочёл бы её, а не вас: опытная шлюха Мэри за деньги всё сделает.

Но вы мне понравились… Особенно волосы. Огонь! Когда-нибудь я сплету из них шнурок для колокольчика, которым вызываю слуг по утрам. Это возбуждает похлеще смазливых юношей. Жаль, такие выразительные голубые глаза бесполезно вырезать — очень быстро потеряют свой цвет и станут неинтересны.

Хотя… Я подумаю, как решить проблему. Запомните главное: вы уходите сегодня, но вы уже моя. Когда наступит время, то приду и заберу. Оглядывайтесь по сторонам и ждите.

— Буду ждать, — в том же зловещем тоне ответила я, находясь на грани обморока от страха. — Шнурка обещать не могу: из вашей пархатой шевелюры он получится недоделанным. Но вот яйца вместо колокольчика подвешу. Должны зимой на морозе звенеть. А летом дерьмом смазывать буду, чтобы не сгнили. Но им же к этому не привыкать? А? Мужеложец, пытающийся казаться мужчиной?

— Смелая, наглая, — натянуто улыбнулся барон, не ожидавший такой реакции. — Тем интереснее! Свободна! Пока…