Странная барышня

62

Увидев меня, Илья Андреевич тут же бросился навстречу и, схватив, стал кружить, приговаривая:

— А я верил! Я верил, что всё будет хорошо!

— Пустите… — только и смогла пропищать полузадушенная я. — Поверьте, что тоже рада, но не около узилища устраивать подобные сцены.

— Верно, — продолжая улыбаться, ответил он, всё же поставив меня на землю. — Лучше поговорим в карете, пока будем удаляться от этого жуткого места.

После тёплых объятий с Клавдией и Прохором, наконец-то тронулись в путь.

— И всё же, Илья Андреевич, вы ослушались и поехали за мной следом, — мягко попеняла я князю. — А если бы неприятности на свою голову обрели?

— Наговариваете на меня, Елизавета Васильевна. Я послушно поехал домой. Была, конечно, мысль не отставать от вас, но решил, что обратно будет удобнее возвращаться не на моём Тумане, а на более комфортном транспорте.

Прохор тотчас запряг лошадей. Но Екатерина Михайловна меня остановила.

— Представляю, что княгиня наговорила вам…

— Не представляете, Лиза! Я, конечно, по её словам, упрямый болван, но не потому, что собираюсь к вам, а из-за того, что делаю это, не подумав своей… тут эпитеты опустим, ибо даже для бабушки они чрезмерны… головой. Суд известно когда, и без дознавателей, что скоро посетят нас, он не начнётся. Вместо того, чтобы торчать у монастырских стен, как… опять пропущу сравнение… стоит помочь следствию. А уж потом вместе с дознавателями отправиться к вам. Бабушка умеет быть убедительной! В тот момент я действительно почувствовал себя болваном.

Ну а дальше несколько тревожных дней и дорога к узилищу вместе с этими замечательными людьми — святыми братьями Серафимом и Иннокентием. Очень интересные, начитанные собеседники, хотя после бесед с вами почувствовал огромную разницу в понимании сути материальных вещей. Разница не в их пользу, разумеется. Двухдневная дорога с ними показалась короткой. Вы-то, Елизавета Васильевна, как провели свои дни в заточении?

— Хорошо она провела, — за меня ответила Клавдия. — Голодом не морили, батогами не били. Да и матушка Софья благоволит ей. А вот мне обидно. Могла бы хоть словечком о своей школе обмолвиться. Как чего надо, так: «Матушка Клавдия, помоги!». А как иное, так и без Вороны хорошо.

— О какой школе? — не понял Елецкий.

— Да сама толком не знаю! Вон у Елизаветы и спрашивайте!

— Не обижайтесь, — примирительно произнесла я. — Разрозненные мысли уже давно в голове бродили, но всё на бегу их обдумывала. А взаперти никто не мешал нормально поразмыслить — времени хоть отбавляй. И скрывать свои намерения не собираюсь. Обязательно донесу их не только до вас, но и до Екатерины Михайловны. Быть может, из этого может получиться совместное дело.

— Мне нравится слово “совместное”, - сразу же оживился князь. — Чувствую, впереди нас ждут очень интересные заботы.

Но ждали нас не дела, а княгиня Екатерина Михайловна. Не успели мы приехать, как были вызваны к ней.

— Долго прохлаждаетесь, — сварливо прокомментировала наши довольные лица эта вредная старуха. — Вас барон Харитонов уже заждался. Он у батюшки попросил разрешение на отсрочку крещения внучки в связи с особыми обстоятельствами. Но вечно тянуть не может. С утра оба едете к нему в столицу. Уж коль дали согласие быть крёстными, так держите своё обещание.

— Но мы даже не постились, не исповедовались! — возмутилась я.

— Ничего, — успокоила меня Клавдия. — Узилище — ещё та исповедальня. Скоромного ты в нём не едала, да и на постоялом дворе постные блюда все были из-за пятничного поста. Ты что, не заметила?

— Не заметила. Такое всё вкусное, что не обратила внимания на отсутствие мяса. Извините, дни в голове перемешались.

— Ну а у меня в последнее время кусок в горло не лез, — признался князь. — По приезде в Москву обязательно исповедуюсь.

— Вот и хорошо, — подвела итог Екатерина Михайловна. — Поутру и отправляйтесь. Матушка Клавдия, прошу поехать с ними. Мне спокойнее на душе, когда эти двое под присмотром.

В Москве мы остановились в доме Елецких. Князь тут же выделил нам шикарные комнаты неподалёку от своих покоев, но Клавдия мягонько так отказалась.

— Вы, Илья Андреевич, нас с Лизонькой в одну определите, — с мнимой кротостью в голосе предложила она. — Я-то дворец ваш по молодости хорошо изучила, а бедная девушка может с непривычки заблудиться.

— Ну зачем так стеснять себя? — удивился Елецкий. — Места всем хватит, да и слуги потеряться не дадут.

— Всяко бывает. И бабушка ваша сама меня попросила оберегать Лизу от всяких неприятностей.

Понятно! Вот две заговорщицы! Видимо, княгиня решила, что тут мы можем совершить акт “грехопадения”, вот и приставила ко мне надзирательницу, которая с удовольствием исполняет свою миссию. Илья Андреевич тоже всё прекрасно понял, но перечить не стал, разумно рассудив, что это бесполезное занятие.

Ночь оказалась ужасной! Ворона храпела так, что закладывало уши! Устав слушать её “рулады”, не выдержала и подошла к Клавдии.

— Ты куда это собралась? — резко открыв глаза, сурово спросила она. — Спи давай. Нечего посреди ночи разгуливать.

— Я и хочу! Спать! Очень! Но от вашего храпа не могу. Вот и пришла подушкой придушить.

— Не наговаривай, Елизавета! Я сплю тихо как мышка!

— Рычанию такой мыши не только кошки, но и тигры позавидуют! Перевернитесь на другой бок, что ли, а то, право слово, уже в ушах звон.

— Вот неймётся тебе, — пробурчала она, но просьбу мою выполнила.

Тишиной наслаждалась недолго. Как только я увидела первые сны, так сразу же испуганно подскочила, от новых ещё более сильных раскатов храпа. Так продолжалось до четырёх утра. Наконец я решила, что Клавдия достаточно поспала и пора в этом приятном занятии передать эстафету мне. Не надеясь на уговоры, просто взяла свой и её графины с прикроватных тумбочек и вылила воду из них прямо на постель громкоголосой монашки.

Эффект не заставил себя долго ждать. Она подскочила и стала мне выговаривать за такое свинское поведение. Наплевать! Объяснив, что я тоже человек и не моё это предложение ночевать в одной комнате, завернулась в своё одеяльце и проспала до самого завтрака. Ну а матушке уже было не до сна на мокрых простынях. Считаю, что всё по-честному: половина ночи её, а половина моя.

Утром Клавдия первым делом попросила Илью Андреевича расселить нас. Причина проста: она хоть и привыкла к аскезе, но не до такой степени великомученица, чтобы терпеть под своим боком это рыжее исчадие ада. Князь удивился подобному, но о подробностях спрашивать постеснялся.

Крещение маленькой Харитоновой происходило в большом светлом храме. Взяв на руки девочку, я удивилась, насколько она подросла. Лежит, улыбается маленький тёплый комочек, словно и не было в её жизни этого ужаса при рождении. Да и хорошо, что не может помнить подобного. Достаточно, что у нас с князем осталась навечно в памяти та ночь.

Неожиданно для меня девочка при крещении получила имя Елизавета. Вот так новость! Приятно! Как потом объяснил барон Харитонов, ничего не было подстроено, и это совпадение со Святцами. Но, по его мнению, такие совпадения — настоящее божественное провидение.

Из-за траура по дочери никакого празднества у Харитоновых не было, хотя на крещении присутствовало много знатных господ. Вижу по лицам, что многих удивляет такая пара крёстных. Ещё бы! Какая-то замухрышка и князь. В глазах большинства моя знатность практически нулевая, чуть выше, чем у крестьянина.

Хорошо ещё, что предусмотрительная Екатерина Михайловна заранее позаботилась и заказала для меня бежевое свободное платье и кружевной платок-капор. Выглядит всё просто, но одновременно и очень дорого. Спасибо княгине за такой неожиданный и своевременный подарок. В своём не очень новом приютском одеянии сошла бы среди великосветского бомонда за нищенку у входа в храм.

Небольшое спокойное застолье для своих всё же состоялось. На нём Елецкий от нас с ним преподнёс подарок маленькой Лизе, заставив меня покраснеть от смущения. Я даже не подумала, что он нужен. Да если бы и подумала, то покупать всё равно не на что. А тут мало того, что Илья Андреевич оплатил от моего имени крестильные принадлежности для девочки, так ещё вручил огромную коробку с красивым атласным бантом. Я даже не знаю, что в ней. Потом обязательно у него поинтересуюсь.

Слухи о том, что некую Озерскую привечают такие люди, как князь Елецкий и барон Харитонов, моментально облетели столицу, заинтересовав скучающее местное общество. Поэтому на следующий день с самого раннего утра Илье Андреевичу стали приходить приглашения посетить тот или иной дом. Не просто посетить, а со спутницей. Без указания моего имени в приглашении.

— Хотят выяснить, — указав на этот нюанс, объяснил князь, — в каких мы с вами отношениях. Если приедем вместе, то вся Москва на несколько недель погрязнет в сплетнях. Поэтому считаю, что нужно принять некоторые предложения. Пусть привыкают, что вы рядом со мной. Позлословят, покудахчут в модных салонах и смирятся с выбором чудаковатого Елецкого.

— Нет, — отказалась я. — Пока в Москве, хочу закончить историю с завещанием. Это для меня важнее, чем выступать диковинной обезьянкой для расфуфыренных особ. Составите мне компанию до Московского Императорского Банка?

— Воля ваша, Елизавета. Хотя считаю, что вам пора привыкать к новому уровню жизни. Ну, а с вами не только в банк, но и в само узилище готов ехать.

— Знаю, — улыбнулась я и быстро поцеловала его, пользуясь тем, что Ворона отошла от нас на несколько минут. — Раз вы такой покладистый, то, так и быть, съездим к кому-нибудь в гости. Но только один раз!

В банке всё прошло буднично. Как только князь Елецкий подтвердил мою личность, нас проводили к управляющему. Им оказался вежливый молодой мужчина, который заверил, что проблем никаких нет. Как только закончится следствие по мошенничеству с завещанием Озерского, то сразу же вся сумма будет выдана предъявителю в моём лице. Но все деньги забирать управляющий не рекомендовал, предложив, чтобы они не лежали мёртвым грузом, вложить в доходные бумаги.

Посмотрим. Идея хорошая, но у меня уже куча планов на них. Нужно будет всё скрупулёзно рассчитать и выяснить, какую часть потратить сразу, а какую приберечь на непредвиденные обстоятельства. Финансовая подушка обязательно должна быть, когда ввязываешься в серьёзные мероприятия.

Удовлетворённые общением, вернулись в дом Елецких. Но прямо у порога слуга сообщил о нежданном госте. Полковник Тавридин, тот самый, что курирует расследование в отношении Кабылиной, дожидался нас в гостиной.

— Елизавета Васильевна, — поклонившись, произнёс он, — открылись новые обстоятельства в вашем деле. Не соблаговолите ли проехать со мной?