— Так, — говорю я. — Для начала перестаньте орать. Давайте последовательно, по порядку. Начнём с вас, барышня. Позвольте документики.
И барышня достаёт мне из сумочки человеческий паспорт.
Если бы она оттуда палантир достала или рог единорога — я б меньше удивился, честное слово. Потому что я думал, она — дива. Ну, может, полукровка. Но человеческого в ней было — как на еже павлиньих перьев. Сидела, такая вся неистово прекрасная, с атласной бархатистостью этой, с личиком удлинённым и тонким, с синими очами в пол-лица… Копна златых кудрей — высшей ювелирной пробы — кудрявый водопад, по плечам, ниже, до талии почти. И длинные тонкие ноги, дивьи ножки, видно же. И злющая!
Эльфы тоже злятся.
Но в паспорте, ниже графы «гражданство» — пометка «человек», ага. Без примечаний. Настоящий человек, урождённый от людей, без особенностей.
Впервые такое вижу.
— Так, — говорю я и рассматриваю фотку в паспорте. — Что-то у меня сильное подозрение, что документик у вас фальшивый.
— Настоящий! — орут они оба.
— Да настоящий! — возмущённо вопит девица.
— Я проверял! — вторит мастер из салона. — Настоящий!
— Так, — говорю я. — Давайте, теперь вы мне объясните, господин хороший, что же в этой особе вы видите человеческое?
— Да всё, — хмыкает мастер.
Насчёт него сомнений нет. Он тоже гражданин, лицензия в порядке, чистокровный гоблин. Тут уж и в паспорт не смотри: типичный. Зеленоватая физиономия, жёлтые пройдошистые глазки и уши торчат вверх на ладонь. Владелец салона красоты. Магия шестого класса. Налоги платит. До сих пор ни в каких скандалах не замечен. В соцсетях отличные отзывы. Профессионал, в общем.
Ладно, даю слово профессионалу.
— Господин уполномоченный, — говорит он саркастически, — она же вся на заклятиях! У неё ни одного волоска на тушке нет, с каким она на свет родилась. У неё весь её собственный организм натянут на магический каркас, как гламор — едва не лопается. Видимо, клиентка может себе позволить… и, видно, от природы не слишком… себе нравится.
— Ах ты гадёныш! — замахивается девица.
Я перехватываю её руку. Она обжигает меня яростным взглядом.
— Мастер, — говорю я, — продолжайте. Ваша постоянная клиентка?
— Да упаси меня Творец! — фыркает он. — Первый раз вкатилась. И всему персоналу съела мозг чайной ложкой. Да ещё, извольте, полицию вызвала. Ни стыда у некоторых, ни совести.
— А вот это — что?! — вопит девица и суёт мне в нос ладонь.
Ну да. Ладонь безупречной формы, пальцы длиннущие. Все шесть. Два мизинца. И один растёт вверх и слегка вбок.
У меня на миг мелькает мысль, что всё это — обман и подстава, а девица — нейросетевой рисунок, с которым кто-то провернул материализацию чувственных идей. Потому что рука точно как нейросеть выдаёт. Но я вовремя сообразил: дурь.
Материализованные девы скандалить не умеют. Они молчат и только загадочно улыбаются.
— Видали?! — рыдает девица, без слёз, чтобы не попортить макияж. — Сделала маникюр к Новому году! Чтоб он сгорел, их салон, вместе с персоналом!
Гоблин плюёт через плечо — вспышка, порыв ветра. Проклятие отвёл.
— Так что ж у барышни с ручкой-то? — спрашиваю гоблина.
Тот воздевает руки:
— Да господин уполномоченный, ведь сразу видно, что на ней магии — как на крысе блох! Ведь даже вам, человеку, сразу видно, чтоб я сдох, поэтому вы и решили, что документик липовый. Ну вот я и говорю: вы мне, мадам, предоставьте перечень магических подтяжек, чтоб я знал, где опасные уязвимости у вас. А она — вот ровно как вам: я, говорит, урождённый человек, вся натуральная, как маргаритка. Первый раз обращаюсь в салон красоты с магией. Мне, говорит, маникюр «ледяное пламя», по полной программе.
«Ледяное пламя» — у нашей секретарши Лики, новая мода, она уже всем похвасталась: этакие голубые вспышки при каждом движении пальцев — и тянутся еле заметные светящиеся нити. Но ногти у девицы покрыты обычным лаком — и она трясёт этими ногтями у меня перед носом:
— Халтурщики! Обманщики! Изуродовали!
— А что я мог сделать? — огрызается гоблин. — Если заклинание «ледяного пламени» вступило в конфликт с другими, которые были раньше наложены? Да пусть скажет спасибо, что у неё хвост не отрос.
Девица в ярости тянется когтями к зелёной гоблинской физиономии. Я ору:
— Брэк! Ведите себя прилично, оба!
Девица переключается на меня:
— Нет, вы объясните этому… жабожопому этому объясните, что я его по судам затаскаю теперь! Он с себя шкуру сдерёт и продаст, но не расплатится!
— В суде эксперты так-то, — хмыкает гоблин. — Выведут вас на чистую воду, дамочка. А с меня — какой спрос? Я вам договор давал, вы подписали, что всё натуральное. Соврали, стало быть.
И вот тут у девицы в глазах появляются проблески разума. Видимо, до неё доходит, что судейских-то, белых магов, умеющих работать с Абсолютом, не обманешь ни показухой, ни истериками.
— Ладно, — говорит девица, скинув обороты. — Я заберу заявление, пусть сделает, как было.
Гоблин свистит и закатывает глаза:
— Даже не попытаюсь! Теперь сам Владыка Теней не разберёт, что там у неё в схеме заклятий перетянулось или нарушилось. Хорошенькое дело: я попытаюсь, у неё вырастет рог на лбу в полметра — и кто будет виноват?
— Деньги верни, паразит, — говорит девица. Сравнительно с прежними репликами почти дружелюбно.
— Щас! — саркастически отвечает гоблин. — Только уши причешу. Ты услугу получила? Получила, мана потрачена. Ведро крови у меня выпила? Да все три! И сейчас, вместо того, чтоб хорошей девушке, не тебе чета, делать укладку с инеем, на карнавал — чем я занимаюсь? Слушаю, как меня оскорбляют. Вы будьте уверены, господин уполномоченный, она ещё и отзывов в сети понапишет, гадостей всяких — будто я виноват. Отмывайся потом…
Я делаю вывод.
— Значит, так, — и заглядываю в документ гоблина. — Вы, Хаграт аш-Хэгр, можете, пожалуй, идти, только оставьте координаты, на всякий случай. А вам, — и заглядываю в паспорт девицы, — Афродита Свароговна, придётся подождать медиков. Случай это не косметический, пускай посмотрят спецы.
Они оба кивают. А я думаю: небось, и имя себе изменила на этакую красоту. Не могли живые родители в здравом уме и твёрдой памяти придумать такое имя несчастному младенцу. Тем более, что в школе Афродиту звали бы в лучшем случае Фродькой.
Гоблин сердечно со мной прощается и оставляет визитку:
— Заходите с женой или с девушкой, господин уполномоченный. Даже не сомневайтесь, сделаем в лучшем виде.
Я беру визитку. Не знаю, я бы не повёл свою девушку в магический салон. Слишком экстремально. Дружески киваю гоблину и вызываю скорую.
— Говорите, — командует диспетчерша. — Что у вас случилось?
— Магический сбой в салоне красоты, — сообщаю я. — Лишний палец у человека отрос и нервы по этому поводу очень расшатались. Из полицейского Управления звоню, тут потерпевшая.
Диспетчерша уточняет адрес и заверяет, что медики вскоре будут.
Афродита нервно ждёт, хнычет и трёт оба мизинца.
— Болит? — спрашиваю я сочувственно.
— Нет, — девица надувает губы. — Но ужасно неприятно — и хрустит внутри. И вообще как-то… нехорошо как-то.
— Ну да, — говорю я. — Не повезло.
Медики прибывают быстро. К нам прислали специализированную на порче бригаду, поэтому оба нелюди. Фельдшер — немолодой гоблин, седой и оливковый, врач — вамп, орёл, без возраста, статный, мраморно-бледный, с вороной чёлкой и вишнёвыми глазами… Ну да, вампы действительно мощные, правда, дежурить могут лишь в сумерки. Но — скоро Новый год, темнеет рано, парень, небось, ещё и сверхурочно работает.
Афродита впадает одновременно в экстаз и в тихую панику, как кролик перед удавом.
— Не надо нервничать, сударыня, — мурлычет вамп, как крупный кот. — Попытайтесь расслабиться, стресс усугубляет проблему.
Фельдшер распаковывает хрустальный шар, ещё какие-то артефакты, медицинские, понятия не имею, что за штуки. Опутывают пострадавшую руку мерцающей паутинкой флюидов, вамп смотрит в шар и хмурится, а фельдшер вздыхает:
— Паршиво дело, а, Влад?
— Да, нехорошо, — говорит вамп. — Позвольте, сударыня?
Касается её руки — девица вздрагивает. Ощупывает руку, потом, почему-то, под челюстью, потом — дотрагивается до висков. Афродита охает.
— Да, — кивает вамп. — Разрывы информационного поля здесь, здесь и здесь.
— И ползёт, — снова вздыхает фельдшер.
Пациентка трёт пальцем висок и меняется в лице:
— Что это там?!
Вамп вытаскивает и открывает планшет:
— Сударыня, расскажите, где делали магические подтяжки и какие использовали заклинания. Это очень серьёзно.
— Да я не помню! — в ужасе выдыхает Афродита. — Что, я всё помнить должна? Что у меня в голове?!
— Тяжело предсказать, как будут расползаться разрывы, — говорит вамп. — Уже сейчас состояние ваших лимфоузлов и костей черепа мне очень не нравится…
— Везём? — спрашивает фельдшер.
Вамп задумывается. Афродита смотрит на него с надеждой.
— Можем не довезти, — говорит вамп. — Ты же видишь: сыплется на глазах. Надо чистить прямо здесь. Всё.
— Хватит сил, Влад? — спрашивает фельдшер, разминая руки.
— Поможешь. На счёт «три» — с кожных покровов и внутрь, послойно. Раз, два… три!
Работа медиков всегда завораживает. Я смотрю, как с их рук стекает и обволакивает девицу красное свечение, образуя странный кокон из лучей и пятен света. Девица почти исчезает в сиянии, вамп командует: «Следи за давлением. Держим поток Залевского… Внимание, вхожу в грудную клетку…» — слышно, как Афродита шумно дышит.
И вдруг всё кончается. Красное свечение втягивается в пальцы медиков, а я вижу…
— Всё? — говорит пациентка. — Ой, спасибо, отлично себя чувствую! Знаете, доктор, просто как новенькая, только вот платье что-то… — и тянет платье на талии.
Ну да, платье ей что-то изрядно маловато. Просто врезается, вот-вот поотлетают пуговицы — и юбка задралась гармошкой. Я смотрю на Афродиту — и не могу её узнать: простенькая деваха на коротких ножках, полненькая, щекастая, нос курносый, глазки довольно-таки маленькие и наглые — и взлохмаченная копна светлых волос, отличных, но простых, человеческих.
Потрясающая гармония внешности и выражения. Совершенная.
Преображённая Афродита смотрит на свои полненькие лапки со злосчастным маникюром — с пятью коротенькими пальчиками каждая — и жутко искажается лицом. Теперь на нём написано желание немедленно добыть где-нибудь осиновый кол.
Вамп что-то невозмутимо пишет — и протягивает девице бумажку:
— Обратитесь в поликлинику по месту жительства, к районному магу-артефактору. Мы как будто зачистили все следы распадающейся магии — но было бы неплохо, если бы вы понаблюдались ещё недельку-две, возможны спонтанные колебания информационного поля. И я очень вас прошу: не спешите снова менять внешность магическим способом. Это может иметь крайне серьёзные последствия.
— Да вы хоть представляете себе, сколько это стоило?! — шипит Афродита, как самая ужасная и ядовитая индийская кобра.
Но медиков никаким ядом не возьмёшь.
— Дорогая, — говорит фельдшер, — вы хотели умереть красивой? Так не вышло бы: когда рассыпается череп — зрелище, прямо скажем, так себе.
Афродита бросает на него свирепый взгляд и молчит. Фельдшер не обращает внимания, пакует артефакты в укладку. Вамп что-то быстро печатает в планшете.
— Часто с таким встречаетесь? — спрашиваю.
— Ой, не говорите! — фельдшер устало поводит плечами. — У девушки ещё рано захватили, повезло. Им же мало себя маленечко менять, надо делать прямо неземную красоту — в ДНК соваться, во внутренние органы… Влад, помнишь ту, у которой скелет наружу полез?
— Ещё ничего, — отозвался Влад, дописывая. — Восстанавливается. А вот ту, с осиной талией, уже не восстановить. Даже хирургия не поможет… Ладно, пришёл новый вызов. Сударыня, выздоравливайте. Господин уполномоченный, удачи.
Афродита хнычет, смотрит на него с ненавистью, но не говорит ни слова. Медики уходят. Девица, всхлипывая, пытается напялить модную шубку, которая не сходится на животе.
Замёрзнет, думаю я. Новогодний мороз.
— Вызвать вам такси? — говорю я.
Бедняжка, сообразив, что я не стану заводить уголовное дело ни на гоблина-косметолога, ни на доктора Влада, тяжело вздыхает и соглашается на такси с видом «с паршивой овцы — хоть шерсти клок».
Я провожаю её до машины.
А вернувшись в свой кабинет, обнаруживаю у моего стола секретаршу Лику.
— Тебя зовёт начальство, — сообщает она и крутит в руках визитку Хаграта. — Слушай, откуда у тебя это? Это же самый модный салон, там делают такие чудеса… И «предъявителю сего скидка тридцать процентов», фантастика! Тебе всё равно ни к чему, так подари мне на Новый год, а?