Страсть Зверя Пустыни

Глава 66

POV Артур

Могилу вскоре откопали. Обожженный труп принесли в мешке в тронный зал. Не знаю на что рассчитывала Ахра, если скелет по росту намного меньше Лилии. Люди всегда выглядели жалкими муравьями с высоты моего роста.

Лиля - одна из самых высоких женщин, которую встречал. Благодаря не слишком огромной разнице в нашем росте с ней легко разговаривать и уж тем более удобно трахаться.

Получив прямые доказательства того, что меня пытались глупо разыграть, я велел позвать старуху в тронный зал. Затем ткнул ее носом в свидетельство их гнусной игры, а именно мечом указал на предложенный труп.

- Она меня настолько считает глупцом? Я более чем уверен, что у нее врожденный иммунитет к хвори, из-за того, что в прошлый раз не произошло заражения от Азамата.

Старуха, наконец, прекратила юлить и созналась:

- Жена потеряла ребенка из-за вас и вы думали она будет спокойно дожидаться вашего прибытия? Конечно, девочка не сильно верила, что вы обманетесь и станете горевать над трупом.

Старуха всем силами пыталась показать, насколько я черствый, поэтому я пояснил:

- Я знаю, женщины близко к сердцу воспринимают такие потери, но я сделаю ей еще ребенка.

***

Охранник, укравший Лилию, действительно проживал в главной деревне перед оазисом вместе с матерью. Его дядя - закаленный опытом воин прежде верно и долго служил в казематах.

Перед своим уходом именно ему я поведал об истинной личности девушки, сидевшей в нижних казематах, и велел присматривать, дабы никто не прикоснулся. И после оказанной ему чести послужить лично мне старик доверился глупому племяннику и в свое отсутствие разрешил тому заходить к Лилии и присматривать за ней. Как оказалось самодовольный глупец-племянник вел разгульный образ жизни и транжирил деньги матери в трактире. Рос без отца. Слишком избалован матерью. Поэтому дядя решил вытащить племянника из пьяного угара и заставил работать в казематах.

Пожалуй, всех стариков, в особенности его и Ахру следует посадить в одном замкнтуом помещении и пусть там друг друга жалеют и помогают.

Вот чем всегда оборачивается жалость! Глупостью и проблемами!

Надо было в детстве из его сосунка- племянника выбить все дерьмо и тогда не вырос бы таким безмозглым самодовольным отрепьем!

Старца оставил вживых. Не убил, но будет наказан. Как только найду его племянника, то заставлю убить свою кровь. Впредь подобное наказание будет хорошим напоминанием, чтобы разделял эмоции, работу и семью.

Первые дни я относился к событиям, как к небольшому очередному забавному представлению Лилии, ведь рано или поздно явится за Азаматом. Во всяком случае повидаться с ним точно, вот тут-то и поймаю. Сожму ее талию, вдохну ее запах и растерзаю. Я приятно предвкушал этот триумфальный момент улова.

К сожалению, для победы пришлось использовать сына в сражениях с женой.

Устроил несколько показательных сцен, где Азамат якобы нечаянно теряется или убегает от охранников, давая ей тем самым великолепную возможность повидаться с сыном или даже попытаться украсть его, но Лилия не торопилась возвращаться. А это уже странно.

И тогда я перестал предвкушать, ибо минуло больше десяти дней и, если по началу очевидно ее желание доказать свою независимость, но сейчас уже хватит! Доказательство подзатянулось! Хорошо. Согласен на уступки. Впредь буду наказывать только наедине. На ложе.

Я не мог нормально жрать и не мог нормально спать, а все потому что представлял, как чьи-то щуплые ручонки могли прикоснуться к ее коже! А чьи-то мерзкие глазенки могли увидеть ее обнаженное тело, которое принадлежит мне! Остальные более "красочные" мысли я тут же насильно выбивал из себя. Шел по середине ночи к тренировочному манекену и мечом выбивал. Резал его пока не успокаивался.

Если только кто-то к ней притронулся. Пусть только попробуют...

Нет. Так точно можно спятить, представляя что кто-то ее трогает.

Проблемы с братом теперь казались небольшим недопониманием, которое вполне можно пережить и забыть. Так и быть затолкать подальше и попытаться больше не вспоминать.

Беглец, укравший Лилию, почти МЕСЯЦ успешно бегал от меня по землям Красным Песков. Намеревался скрыться в северных землях, но был пойман и преподнесен мне.

Чистеньким, нетронутым, не побитым. Идеально. Так будут виднее следы моих стараний на его теле и лице.

Мне бросили его связанным под ноги, как псину. Глупец тут же расхрабрился, распетушился.

- Ты не представляешь, какие люди стоят за мной. Они тебя четвертуют, кишки выпотрошат и отдадут на потеху твоему же народу!!! - с испугу разорался юнец. Когда люди боятся, они всегда начинают визжать, как барышни.

- Какие же интересно, люди за тобой стоят? Должно быть страшные и сильные? Я безумно заинтригован, поведай мне истину, кто же они такие!? - лениво скосил взгляд с пленника на стену позади него. Эта пустота на стене просто молила, чтобы на нее поместили портрет жены. Например, сейчас она пропала, а у меня даже не было ее портрета, чтобы разослать по деревням. Как опрометчиво не предусмотрел столь важные детали.

Обратно поглядел на сжавшийся комок страха, именуемый человеком, который заткнул немедленно свой рот, опасаясь, что сболтнул лишнего. Я угрожающе наклонил корпус немного вперед, поближе к узнику и поинтересовался его мнением:

- Развяжем тебе язык? Язык - это будет последнее, чего ты лишишься.

Я вывел его в главную деревню на общественную площадь, где глашатай громко нагнетал очередную дозу страха и раболепия на мой народ. Якобы узник предал меня и за это теперь будет казнен. Народ должен знать, что правитель, которого обманули в конце концов отомстил обидчику. Это обязательные моменты для поддержания авторитета, хотя я бы предпочел быстро запытать идиота в казематах и начать поиски Лилии.

Благо казнь тоже не продлилась долго. Чем больше пленник орал от боли, тем палач становился безжалостнее. Кусочек за кусочком плоти медленно отрезал от глупца, посмевшего подумать, что он хитрее меня и выбрасывал на помост перед людьми.

Я спокойно разгуливал по площади, разглядывая воодушевленную кровавым зрелищем толпу, и ожидал, когда произойдет слом личности. Когда страх полностью поработит его разум и он сознается во всем. Даже при желании в том, чего не совершал.

Трус продержался недолго. Через две минуты ( я считал про себя) он взмолился, чтобы прекратили пытку. Ее остановили, дабы дать последнее слово:

- Ты ничтожество по сравнению с Ним. Ними! Создателей было несколько. Их личностей никто не знает и никогда не узнает. Они развернули такую сферу деятельности, что тебе и не снилось их влияние. Они прихлопнут тебя, как муху, если посмеешь вмешаться в их дела. Твой милый темноволосый мальчик находится в лагере смерти, урод! Ты никогда не узнаешь, где это место. Его не найти. Даже я не знаю, где оно. Нам закрывают глаза, когда заходим в это место.

- Темноволосый мальчик!? - единственное, что спросил вслух. А затем набросив безразличную маску на лицо, позвал из толпы дядю этого недоразумения и передал ему в руки кинжал, после чего велел убить родного племянника и исправить допущенную ошибку. Палачу перед уходом напоследок приказал убить обоих родственников, в случае, если старший не сделает необходимое.

Я не стал наблюдать за смертью ублюдка, под воодушевленных вздохи толпы сбежал по ступеням деревянного возвышения и прошел сквозь людей. Благо при моем передвижении люди послушно расступались, давая мне дорогу. До дворца добрался пешком, по пути злясь на Лилю и Ахру. Ибо одна глупая проявила смекалку не там, где следовало. Я разыскивал рыжеволосого парня или девушку. С темными волосами она выглядела совершенно иной личностью. А старая дура Ахра не облегчила мне поиски!

После подтверждения новостей о ее похищении, я слепо дошел до тронного зала и устало рухнул на трон. Оставшись наедине с собой, протер виски, прогоняя из нее бешеную пульсацию.

Затем несколько минут просто заторможенно смотрел на стену, где намеревался поставить портрет Лилии и обдумывал полученную информацию. Мое уединение нарушил охранник, попросив аудиенции. Получив одобрение, он поднес на плече ястреба с запиской. В ней значилось:

«Я знаю, где хранится твоя драгоценность. Попробую помочь ей сбежать.»

Внизу значилось место пребывания моей драгоценности и подпись приславшего важную весть.

Скомкал жалкий кусочек бумаги и сдавил его в кулаке, постукивая им по подбородку и раздумывая. Воин поинтересовался мог ли он быть свободен, но я не отвечал, заторможенно глядя сквозь него. Все люди и предметы сейчас представлялись пустыми серыми пятнами. Меня слабо что интересовало кроме спасения отродья.

Она в лагере смерти...

Я вряд ли успею по времени добраться до нее, чтобы предотвратить страшные вещи. Хоть и всех потом похороню живьем.