Струящийся свет Божества

Мехтильда МагдебургскаяСтруящийся свет Божества

Издание подготовили

Р. В. ГУРЕВИЧ, Е. В. СОКОЛОВА, В. А. СУХАНОВА

Струящийся свет Божества

КНИГА ПЕРВАЯ

Да примите книгу сию с радостию, ибо сам Господь говорит речи сии.

Вот посылаю я книгу сию вестником всем людям духовного звания, людям двояким — добрым и дурным, ибо если столпы рушатся, то и зданию не устоять[1]. Она только обо мне возвещает и в славословии тайну мою открывает[2]. Всем, пожелавшим понять книгу сию, надлежит прочитать ее девять раз[3].

Книга именуется «Струящийся Свет Божества»

«Ах, Господь Бог, кто книгу сию сотворил?»

«Я сотворил ее в бессилии Своем, ибо не смог Я дар Свой удержать»[4].

«Ах, Господь, как должна книга сия именоваться, что славе Твоей служить должна?»

«Должна она именоваться:

Струящийся Свет Моего Божества во все сердца, без лжи живущие»[5].

1. Какие речи Любовь и Царица вели между собой

Душа явилась к Любви

И заговорила почтительно[6]

и сказала:

«Мир Вам, госпожа Любовь!»

«Да возблагодарит Вас Бог, моя Царица».

«Госпожа Любовь, Вы исполнены совершенства».

«Оттого и над миром мое верховенство».

«Госпожа, много лет Вам пришлось трудиться,

принуждая Троицу нашу излиться,

с высоты истечь небосклона

в девственное Марии лоно».

«Вам во благо и к чести, моя Царица!»

«Госпожа, не преминули Вы явиться

ко мне и забрали все до крупицы мое богатство и достоянье».

«Госпожа, не остались Вы без воздаянья».

«Госпожа Любовь, забрали Вы детство беспечное».

«Царица, дана Вам свобода предвечная».

«Госпожа Любовь, забрали Вы младость».

«Вам за то дана добродетели сладость».

«Госпожа, забрали Вы дальних и ближних».

«Ах, Царица, стенания Ваши излишни!»

«Госпожа, лишена я всего мирского:

славы, почестей, золота, счастья».

«Царица, готова я Вас в одночасье

отдарить дуновением Духа Святого».

«Госпожа, Вы меня одолели:

извивается в корчах,

словно от порчи,

мое жалкое тело».

«Я дала Вам за это познанье и мыслей полет без предела».

«Госпожа Любовь, изнурили Вы плоть мою, выпили кровь».

«Обрели просветленье Вы в Боге, Царица».

«Госпожа, Вы — грабительница, Вы — должница!»

«Царица моя, так возьмите меня самою».

«Вот теперь на земле Вы воздали за все мне сторицей».

«Нет, просите еще, ибо Ваше есть Царствие Божье, Царица!»

2. О трех ипостасях и о трех дарах

Истинный Божественный привет, приходящий от небесного потока из источника струящейся Троицы[7], столь великую силу имеет, что он от тела всю его власть изымает, и душа самой себе открывается, так, что она себя, подобно святым, познает и тогда блеск Божественный на себя принимает. И отделяется душа от тела всей мощию своею, мудростью и любовью и всем страстным желанием своим. Лишь малая толика силы жизненной в теле остается, как при сладостном сне[8]. И видит она единого Бога в трех лицах и познает три ипостаси в Боге неделимом. И обращается Он к ней на языке придворном, который не понятен на кухне сей, и облачает Он ее в одежды, каковые во дворце носить пристало, и придает Он себя ее власти. И может она просить и вопрошать, о чем ей угодно, — сие ей дается и разъясняется. Лишь одно ей не разъясняется, касаемое первопричины трех лиц[9]. Затем влечет Он ее в место сокровенное. Там не может она его ни просить ни за кого, ни вопрошать, ибо желает Он лишь с ней одной играть в ту игру, что ни тело не разумеет, ни крестьяне с плугом, ни рыцари в турнире, ни Его любезная матерь Мария. В месте том она сими делами не занимается.

Затем летят они в место, исполненное блаженства, о коем я многое сказать не могу и не желаю. Весьма тяжко мне сие, не осмеливаюсь я, ибо я человек многогрешный. Но когда бесконечный Бог бездонную душу в высь устремляет, тогда она, в чуде пребывая, забывает о земле и не вспоминает более, что была она когда-то на земле.

Когда же игра становится самой прекрасной, надлежит остановить ее. И говорит цветущий Бог: «Дева, Вам должно спуститься вниз». Тут она пугается и плачет о покинутости своей. Затем она говорит: «Господь, вот восхитил Ты меня так высоко — что я в любви своей лишь тогда славословить тебя сумею, когда от изгнания своего страдания претерплю и против тела моего ратоборствовать стану»[10].

И вот говорит Он:

«О, возлюбленная голубица,

твой голос подобен струн перезвону,

твои слова в устах у Меня словно пряная пища,

твое вожделение — милости Моей избыток».

И вот говорит она:

«Возлюбленный Господь, да будет, как повелел Ты».

И она так сильно вздыхает, что просыпается тело.

И вот говорит тело:

«Ах, госпожа,

где же ты пропадала?

Ты возвращаешься исполненная

дружества, красоты и силы,

свободы и глубокомыслия.

Твое отсутствие лишило меня

вкуса, обоняния,

прелести и всей мощи».

И вот говорит она:

«Молчи, убийца! Оставь свои стенанья!

Я должна остерегаться тебя.

То, что мой враг изранен, меня не печалит,

Я радуюсь твоим бедам».

У сей милосердной речи сосудов много,

и она втекает из струящегося Бога

в бедную иссохшую душу,

одаряя ее ежесекундно

новым познанием,

новым видением

и необычным наслаждением

новой явью.

Ах, сладчайший Господь, изнутри жгущий, снаружи цветущий,

если дал ты такое тварям ничтожным,

я хотела б изведать, что сделал возможным

испытать Ты великим своим созданьям.

Вот за это готова продлить я страданья.

Божественные сии реченья воспринять никому не должно,

ибо иначе выступит он (в духе) из себя самого

и в ничто обратится.

В Божественной милости сей хочу я умереть вживе.

В сем никогда не смогут воспрепятствовать мне слепые святые.

Это те, кои любят, но не познают.

3. О прислужницах Души и ударе, нанесенном Любовью

Все святые христианские добродетели суть прислужницы Души.

Душа под тяжестью сладостного бремени жалуется Любви:

«Ах, возлюбленнейшая дева,

ты служила мне долго и много,

но куда заведет меня сия дорога?

Ты гнала меня и язвила,

ты пленила, связала, избила,

нанесла мне глубокие раны,

от коих вовек не воспряну.

Неужто до самого дня последнего

не найти мне от тебя исцеления?

Коли своею рукой не погубишь меня, любя,

лучше бы я никогда вовсе не знала тебя».

Любовь:

«Я гнала тебя от нетерпенья,

я пленила от вожделенья,

я связала от наслажденья.

Наносила я раны, чтобы с тобою слиться.

Колотила, дабы заставить тебя подчиниться.

Это я низвела всемогущего Бога с небес.

И когда Он, пройдя через смертные муки мои, воскрес,

я дала Ему силу во славе к Отцу возвратиться.

Как надеешься ты, червь земной, от меня исцелиться?»

Душа:

«Скажи мне, царица, что это такое,

давно я не ведаю сна и покоя:

какое Господь даровал мне лекарство,

дабы сумела я жить в твоем царстве?»

Любовь:

«Чтобы не умер узник в темнице,

подают ему хлеба и свежей водицы.

Лекарство, какое дал тебе Бог, —

человеческой жизни отмеренный срок.

А когда завершится твой путь земной

и тело твое обретет покой,

над тобою я полную власть возымею,

обовью и пронжу тебя силой своею,

и у тела тебя отыму,

и отдам Жениху твоему».

Душа:

«Записала я то, что вещали твои уста,

положи печать твою на мне, Владычица».

Любовь:

«Кто любовь Господню сумел стяжать,

знает, где возьмет он мою печать:

обретается она между тобою и мною».

Душа говорит:

«Умолкни, Любовь, слова презрев!

Глубокий поклон, возлюбленная всех дев,

ото всех земных тварей и от меня — тебе.

Возлюбленному моему скажи, уж готово ложе,

и я от любви к Нему изнемогаю тоже».

Того, что столь длинно письмо, мне причина открылась вдруг:

я была на лугу и видала столько разных цветов вокруг.

Сие есть сладостный вопль на дороге:

умершего от Любви

должно хоронить в Боге.

4. О поездке Души ко двору, в которой Бог ей открывается[11]

Когда бедная Душа ко двору прибывает, то ведет она себя разумно и держит себя с вежеством. С радостью великой взирает она на Бога своего. Ах, с какой любовью ее там принимают. И молчит она, и жаждет безмерно хвалы Его. И с великой страстию являет Он ей Свое Божественное сердце. Оно подобно червонному злату, пылающему в раскаленных угольях. И влагает Он ее в пылающее сердце Свое. Когда великий князь и Его малая служанка так горячо обнимаются и так едины, как вода и вино, — тогда истаивает она и исходит из себя. Уже бессильна она, Он же все так же болен любовью к ней, как и прежде, в стародавние времена, ибо Он (в Своей вечной любви к ней) не умаляется и не увеличивается[12]. Тогда говорит она:

«Господь, Ты — возлюбленный мой,

моя страсть,

мой источник струящийся,

мое солнце,

а я — зерцало Твое».

Такова поездка ко двору любящей Души, не могущей быть без Бога (своего).

5. О муке и о славословии Души

Тело мое в муке великой, душа моя в блаженстве высоком, ибо узрела она и руками обымала всего Возлюбленного своего. От Него ей, бедняжке, мука ее. Он вздымает ее вверх, и истаивает она совершенно. Не может она совладать с собой, покуда Он ее в себя вбирает. И хотелось бы ей говорить, да не может она. Ибо высокое единение в чудесной Троице обессилило ее. И вот отпускает Он ее на миг краткий, дабы она возжелать могла. И желает она Его хвалы. Сие не может она обрести по воле своей. Да, желает она, дабы Он в Ад ее отослал[13], дабы она Ему всеми творениями бесконечную славу и славословие творила. И смотрит она на Него и просит Его: «Господь, дай мне Твое благословение!». И смотрит Он на нее и вновь восхищает в духе ее и дарит ей свой собственный привет, каковой тело не может выразить.

И говорит Тело Душе:

«Где ты была? Я изнемогаю».

И говорит Душа:

«Молчи, о безумное,

быть я желаю с моим Возлюбленным,

даже если сие погубит тебя.

Я — его радость, он — моя мука».

Вот — мука Души, пусть никогда не проходит она.

И тебе сия мука, тело, предрешена,

и тебе ее тоже придется испить до дна.

6. Как поют девять хоров

Слушай, Любовь,

слуху духовному внятно,

как поет хор девятикратный:

«Мы славим Тебя, Господи, что Ты в смирении своем нас искал.

Мы славим Тебя, Господи, что Ты в милосердии своем нас сохранил.

Мы славим Тебя, Господи, что Ты страданиями и поруганием своим нас почтил.

Мы славим Тебя, Господи, что Ты в доброте своей нас усладил.

Мы славим Тебя, Господи, что Ты в мудрости своей нас учредил.

Мы славим Тебя, Господи, что Ты мощью своей нас оградил.

Мы славим Тебя, Господи, что Ты благородством своим нас исцелил.

Мы славим Тебя, Господи, что Ты тайной своею нас озарил.

Мы славим Тебя, Господи, что Ты в любви своей нас возвысил».

7. О заклятии, налагаемом Богом в восьми вещах[14]

«Я заклинаю тебя:

пусть твоя плоть умрет,

пусть твоя речь замрет,

пусть твое зренье прейдет

и сердце твое истечет.

Пусть душа твоя воспарит в вышину,

а тело останется там, внизу,

пусть плоть твоя чувствовать перестанет,

а дух перед Троицею предстанет».

8. Самый малый славит Бога в десяти вещах[15]

О Ты, гора пылающая![16]

О Ты, солнце избранное!

О Ты, луна полная!

О Ты, источник бездонный!

О Ты, высота недостижимая!

О Ты, ясность безмерная!

О Ты, мудрость бездонная!

О Милосердие без преград!

О Сила без противостояния!

О Корона всех почестей!

Тебя славит самый малый, сотворенный Тобой!

9. С тремя вещами обитаешь ты в высоте[17]

Те, что горят в любви истинной,

и на прочном фундаменте истины созидают,

и плоды приносят в полной мере для блаженного конца,

те живут в высоте.

Истолкование: место сие — над серафимами.

10. Кто любит Бога, одерживает победу над тремя вещами

Человек, который мир земной побеждает,

тело свое бесполезной воли лишает

и дьявола одолевает.

Он — душа, каковую Бог любовью Своей одаряет:

коли мир нанесет ей удар,

от сего ей не будет большого вреда.

Коли плоть ее занедужит,

дух от того не затужит.

Коли вдруг дьявол ее уколет,

от сего душе не будет боли.

Надлежит ей любить и любить,

а по-иному душе не жить.

11. Четверо, в ратоборстве Божием пребывающие

О голубь без желчи![18]

О дева непорочна!

О рыцарь без ран!

О муж неустрашимый!

Се четверо[19], на кого Господь в ратоборстве полагается.

12. Душа славит Бога в пяти вещах[20]

О Император всякой почести!

О Корона всех князей!

О Мудрость всех учителей!

О Даритель всех даров!

О Освободитель от всех уз!

13. Как Бог в душу приходит

Я спускаюсь к своей возлюбленной,

как роса на цветок.

14. Как Душа Бога встречает и славит

Ах, блаженное виденье!

Ах, благостный привет!

Ах, сладостное объятие!

Господь, чудо Твое ранит меня!

Милость Твоя подавляет меня!

О Ты, Скала высокая,

ты так чудно прорыта.

Никто не может обитать в Тебе,

кроме голубя и соловья.

15. Как Бог принимает Душу

Приди, о, возлюбленная голубица!

Над землей ты так смело парила,

что само Небо крылами тебя одарило.

16. Бог сравнивает Душу с четырьмя вещами

Ты на вкус подобна винной ягоде,

ты благоухаешь, словно бальзам,

ты сияешь как солнце,

ты есть приращение высочайшей любви Моей.

17. Душа славит Бога в пяти вещах

О Ты, льющийся Бог в даре Твоем!

О Ты, струящийся Бог в любви Твоей!

О Ты, пылающий Бог в страсти Твоей!

О Ты, тающий Бог в единении с телом Твоим!

О Ты, Бог, покоящийся на груди моей!

Не могу без Тебя я более быть!

18. Бог уподобляет душу пяти вещам

О ты, роза между тернами![21]

О ты, пчела, летящая на мед![22]

О ты, голубица чистая в своем величье!

О ты, солнце ясное в своем обличье!

О ты, луна полная в своем явленье!

Я не могу отвергнуть тебя.

19. Бог ласкает Душу в шести вещах[23]

Ты изголовье Мое нежнейшее,

Мое ложе любви истиннейшее,

Мой покой сокровеннейший,

Моя страсть глубочайшая,

Моя слава высочайшая,

ты — желание Божества Моего,

жажда Человечности Моей,

ручей зноя Моего.

20. Душа славит Бога в шести вещах

Ты — гора моя зерцальная[24],

отрада очей моих,

утрата меня самой,

буря сердца моего,

падение и крушение силы моей,

высочайшая надежность моя.

21. О познании и наслаждении

Любовь без познания[25] —

для мудрой души наказание.

Познание без наслаждения

сравнимо лишь с муками ада.

Наслаждение без смерти

достойно лишь сожаления.

22. О послании Св. Марии и о том, как одна добродетель другой следует. Как Душа славословием Троицы сотворена была. Как Св. Мария всех святых питала и питает.

Сладостная роса безначальной Троицы из источника вечного Божества упала на цветок девы избранной[26]. И плод цветка есть Бог бессмертный, и человек смертный, и утеха живительная жизни вечной, и Спаситель наш стал Женихом.

Невеста опьянела, лицезрея лик благородный.

В силе превеликой она из самой себя исходит.

В свете наипрекраснейшем она в себе самой слепа[27].

В слепоте превеликой она себя наияснейшим образом зрит.

В ясности превеликой она двояка — мертва и жива.

Чем дольше мертва она, тем блаженней живет она.

Чем блаженнее становится она, тем более истлевает она.

Чем мизернее становится она, тем более притекает ей.

Чем сильнее устрашается она, [...]

Чем богаче делается она, тем более нуждается она.

Чем глубже (в Боге) обитает она, тем более приемлет в себя она.

Чем более она желает, тем более жаждет она.

Чем глубже раны ее, тем сильнее ратоборствует она.

Чем нежнее Бог к ней, тем выше восхищена она.

Чем прекраснее от лицезрения Божьего сияет она, тем ближе к Нему приступает она.

Чем более усердствует она, тем сладостнее покоится она.

(Чем больше она приемлет), тем более постигает она.

Чем тише молчит она, тем громче взывает она.

(Чем слабее она), тем больше чудес творит она силой Его по власти своей.

Чем более желание Его прирастает, тем прекраснее свадебный пир ее.

Чем теснее ложе любви, тем горячее объятие.

Чем сладостнее поцелуй в уста, тем истиннее лицезрение (Божие).

Чем мучительнее расстаются они, тем расточительнее воздает он ей.

Чем более вкушает она, тем более имеет она.

Чем смиреннее прощается она, тем скорее возвращается Он.

Чем долее жар сохраняет она, тем более искр выбивает она.

Чем более пылает она, тем прекраснее светится она.

Чем более хвала Господу ширится, тем большим становится желание ее.

Ах, где стал Спаситель наш Женихом? В славословии Святой Троицы; поелику Господь не мог удержать себя, сотворил Он душу и предал себя ей полностью в любви великой.

«Из чего ты сотворена, о Душа, что ты так высоко над всеми творениями подымаешься и со Святой Троицей смешиваешься и все же в себе самой цельной остаешься?»

«Ты вопрошаешь о начале моем, вот истинно глаголю я: сотворила меня Любовь в том самом месте. Потому никакое иное творение, кроме Любви, не может благородную природу мою ни укрепить, ни что-либо от нее отъять.»

«Святая Дева Мария, ты — матерь чуда сего. Когда случилось Тебе сие?»

«Когда ликование Отца нашего падением Адама смутилось и он гневиться стал, то Мудрость вечная всесильного Божества воспрепятствовала через меня гневу (Его)[28]. Отец избрал меня Невестой, дабы Он нечто для любви имел, ибо Невеста Его, благородная Душа, мертва была. И вот избрал меня Сын матерью, и взял меня Святой Дух возлюбленной своей. И была я единственной Невестой Святой Троицы и матерью мудрых и вела их пред очи Господа, дабы не опустились они все вместе, как сие случилось с некими. Как стала я матерью многих детей безродных, то наполнилась грудь моя чистым непорочным млеком[29] истинного щедрого милосердия и кормила я пророков и провидцев еще до рождения своего. После сего, в детстве своем кормила я Иисуса, засим, в юности своей, кормила я Невесту Божию, святую Церковь, под крестом, где ослабела я и в несчастии пребывала, ибо меч телесных мук Христа духовным образом душу мою рассек.»

И были открыты Его раны[30] и ее грудь обнажена была[31]. Раны струили кровь, грудь — млеко, и стала Душа живой и весьма крепкой, когда Он в ее алые уста чистое пурпурное вино влил. Когда (Душа) из открытых ран родилась и ожила, была она ребячливой и очень молодой. Если было суждено ей после смерти и рождения ее в полной мере окрепнуть, то потому, что Матерь Божия стала ее матерью и нянькой. И сие справедливо, ибо Бог есть подлинный Отец ее, а она Его Невеста истинная. И подобна она Ему во всех членах своих.

«Госпожа, в зрелые лета кормила ты святых апостолов материнским учением своим и своей молитвой мощною, дабы Господь славу и волю свою на них явил. Госпожа, Ты также кормила и кормишь еще по сей день сердца мучеников верой крепкою, уши исповедников — защитой святой, дев — непорочностью твоей, вдов — постоянством твоим, супругов — благотворительностью, грешников — терпеливостью.

Госпожа, еще должна ты кормить нас, ибо так полны еще груди твои, что не можешь ты противиться им. Если бы не пожелала ты более кормить, то чинило бы млеко тебе боль великую. Ибо истинно узрела я груди твои столь полными, что семь струй из одной груди потекли одновременно по телу моему и по душе моей. В сие же мгновение снимаешь ты с меня тяготы, которые ни один друг Бога не может вынести без боли сердечной. И будешь ты так кормить до Судного Дня, затем иссякнешь ты, ибо тогда и у Божиих, и у твоих детей отнимут грудь, и они полностью взрастут для жизни вечной. Ах, тогда узрим и познаем мы в невыразимой радости млеко и грудь, что столь часто Иисус лобзал.»

23. Ты должна просить, дабы Господь любил тебя сильно, часто и долго, ибо тогда станешь ты чистой, прекрасной и святой

Ах, Господи, люби меня горячо и люби меня часто и долго! Ибо чем сильнее Ты любишь меня, тем чище становлюсь я. Чем чаще Ты любишь меня, тем прекраснее становлюсь я, чем длительнее Ты любишь меня, тем более святой становлюсь я здесь на земле.

24. Как Бог Душе ответствует

То, что люблю Я безмерно тебя, — то от природы Моей,

ибо Аз есмь сама любовь.

То, что часто люблю Я тебя, — то от страсти Моей,

ибо жажду Я, чтобы сердцем любили Меня.

То, что Я тебя долго люблю, — то от вечности Моей,

ибо нет начала у Меня, и нет конца.

25. О пути страданий радостных за Господа

Бог ведет детей своих, каковых Он избрал, путями чудными. Сие есть путь редкостный, и путь благородный, и путь святой, коим Бог сам ходил: дабы человек муки претерпевал без греха и без вины. На пути сем Душа, по Богу тоскующая, радуется. Ибо радуется она по природе Господу своему, терпевшему по благодеяниям своим многие страдания. Господь, наш любимый, Отец небесный «отдал возлюбленного Сына своего»[32], дабы его без вины мучили язычники и пытали иудеи. И вот пришло время, когда некие люди, каковые видимость священнослужителей имеют, мучают детей Божиих в теле и терзают их в духе. Ибо желает Бог, дабы походили они на Сына Его возлюбленного, претерпевшего муки в теле и в душе.

26. Путь, на какой Душа увлекает чувства и какой свободен от сердечных страданий

Это путь необычный, высокий, по нему Душа верная шествует и ведет за собою чувствования, как незрячего поводырь. На пути сем свободу Душа обретает и живет без сердечных страданий. Ибо она ничего не желает, кроме Господа своего, устрояющего все вокруг наилучшим образом.

27. Как можно стать достойным пути сего, как сохранить его и совершенства достичь

Три вещи делают человека достойным, дабы путь сей познать и по нему идти.

Первое то, что человек сам, без всякого человеческого высокомерия, Богу покоряется и милость Божию праведно хранит и в согласии воспринимает, ото всех вещей по собственной человеческой воле отрекаясь.

Второе, что держит человека на пути сем: ему все вещи желанны, кроме греха.

Третье делает человека совершенным на пути сем, когда он все совершает во славу Божию. Даже малейшие дела свои желаю я видеть перед Богом столь высокими, словно пребываю я в самом высоком видении, какое только доступно человеку.

Почему? Если я сие делаю из любви к Богу, тогда все едино. Но ежели грешу я, то не удержусь я на пути сем.

28. Любовь должна быть смертельной, безмерной и беспрестанной. Глупость глупцов

«Радуюсь я, что должна любить того, кто любит меня, и жажду любить смертельно[33], безмерно и беспрестанно. Радуйся, душа моя, ибо жизнь твоя умерла из любви за тебя! И люби Его так сильно, дабы могла ты умереть за Него; и будешь ты тогда вечно неугасимо гореть, как искра живая, в великом огне благородного величия:

И исполнишься ты тогда любовным огнем,

здесь (уже) ищешь ты насыщения в нем,

большему ты не можешь меня научить.

От любви меня больше не отлучить.

Я должна ей позволить меня пленить.

А по-иному мне больше не жить.

Где она, там и мне должно быть,

и в жизни, и в смерти».

Сие есть глупость глупцов, не боле:

жить без сердечной боли.

29. О красоте Жениха и как должна Ему следовать Невеста.23 ступени Креста

«Vide mea sponsa»[34][35]. Взгляни, как прекрасны глаза Мои, как сладостны уста Мои, как пылает сердце Мое, как проворны руки Мои и как быстры ноги Мои[36]. Встань и иди за Мной! Ты должна претерпеть муки вместе со Мной. Быть преданной завистью, пострадать от неправды, быть в уздах ненависти, окованной — злословием. Глаза твои будут завязаны, ибо сокроют от тебя истину, примешь удары от гнева мира сего, судима будешь исповедью, исхлестана по щекам — покаянием, к Ироду послана — насмехательством, снимут одежды твои — покинутостью, подвергнешься бичеванию — бедностью, венец возложат — искушением, оплевана будешь — бесчестием. Свой крест понесешь в ненависти грехов, распята будешь в отречении от всего по воли твоей собственной, пригвождена к кресту святыми добродетелями, изранена — любовью, примешь крестную смерть — святой стойкостью, пронзит сердце твое постоянная слиянность с Богом, будешь снята с креста истинной победой над врагом твоим и положена во гроб — небрежением, восстанешь от смерти — со святой кончиной, вознесешься в небо — дыханием Господним.

30. О семи временах[37]

Всенощная: Любовью упоенный, в сладости блаженный!

Молитва службы первого часа: Любовное томление, сладостное мление!

Молитва службы третьего часа: Любовная страсть, сладкая напасть!

Молитва службы шестого часа: Любовная услада, сладкая прохлада!

Молитва службы девятого часа: Любовная пагуба, сладкая надоба!

Вечерня: Любовный поток, сладкий глоток!

Молитва к концу дня: Любви упокоение, сладкое упоение!

31. Да не заботит тебя бесчестие

Меня презирали презрением великим. И рек Господь наш: «Не дивись сему столь много; с той поры, как возвышенный и драгоценный сосуд с благовониями[38] был со злобой такой опрокинут и оплеван[39], как же должно приходиться бочке с уксусом, в себе самой ничего доброго не имеющей?»

32. Да не заботят тебя почести, мука и добро. О страдании за грехи

Если тебе предлагают почести, да устыдись;

если тебя мучают, да возрадуйся;

если тебе делают доброе, да убоись;

если ты грешишь против Меня, да восприми боль сердечную;

если не можешь боль восприять, помысли, сколь долго и сильно Я страдал ради тебя.

33. О пище, о надежде и о любви

И говорила Душа моя Возлюбленному своему:

«Господи, щедроты Твои — чудная пища тела моего,

Милосердие Твое — единственная уверенность души моей,

Любовь Твоя — вечный покой существа моего».

34. Ты должна быть в страдании агнцем, горлицей и невестой

Ты — агнец Мой в своем страдании,

ты — горлица Моя в воздыхании,

ты — невеста Моя в ожидании.

35. Пустыня обладает двенадцатью вещами

Должна ты любить Ничто[40]

должна ты бежать всего.

Должна ты остаться одна,

сближаться ни с кем не должна.

Должна ты дел сторониться,

от мира освободиться.

Пленников должна отпустить

и свободных переломить.

Должна ты больных услаждать

и себе ничего не стяжать.

Должна ты воду страдания пить,

пыл любовный в душе своей воспламенить:

тогда ты воистину станешь в пустыне жить.

36. О злобе, благих делах и чуде

Злоба твоих врагов да украсит тебя,

Добродетели твоего сердца да облагородят тебя,

Благие дела да увенчают тебя,

Наша с тобой любовь да возвеличит тебя,

Мое всеблагое чудо да освятит тебя.

37. Душа отвечает Богу, что не достойна милости

Возлюбленный! Чтоб враг меня бесчестил, мечтаю я,

по добродетельному сердцу тоскую я,

но благих деяний нет, увы, у меня.

Любовь нашу святую только лишь порчу я,

и чуда милости Твоей великой, нет, не достойна я.

38. Господь величает Душу, четыре греха одолевшую

Господь наш в Небе величает

свою возлюбленную Душу на земле:

«Узрите, как подымается она,

Меня уязвившая.

Она обезьяну мира от себя отринула;

она медведя похоти одолела;

она льва высокомерия растоптала;

она волку жадности пасть зияющую разорвала;

и бежит она, подобно оленю преследуемому,

к источнику, каковой Аз есмь.

Она вздымается подобно орлу

из низины в вышину».

39. Бог вопрошает Душу, что она несет (Ему)[41]

«В любви ты стремишься столь бурно излиться,

скажи, что несешь Мне, Моя Царица?»

40. Она ответствует Богу, что есть лучшее, чем семь вещей

«Господи, Тебе несу я драгоценный дар,

он более гор,

шире мира,

глубже моря,

выше облаков,

великолепнее солнца,

богаче звезд,

и весит более всего царства Земного».

41. Бог славит ее и вопрошает, как зовется сокровище

«О ты, подобие и образ Моего Божества,

почитаемый в Моем Человечестве,

изукрашенный Духом Святым,

скажи Мне, как зовется сие сокровище?»

42. Сокровище зовется: услада сердца

«Господи, зовется оно сердца услада,

мною у мира отнятая награда,

какую я долго в себе хранила,

и ото всех созданий таила.

Но боле не могу я ее таить.

Господи, куда мне ее обратить?»

43. Вложи свою усладу в Троицу

«Свою сердечную усладу

в Мое Божественное сердце вложи,

на Мою грудь человеческую возложи.

И тогда только утешишься вдруг,

и тебя поцелует Мой Дух».

44. О семикратном пути любви. О трех платьях Невесты и о танце[42]

«Ах, любящая Душа, ты хочешь знать, каков твой путь?»

«Да, возлюбленный Святой Дух, наставь меня в сем!»

«Когда ты пройдешь через боль раскаяния, и через суровость исповеди, и через труды покаяния, и через любовь мира, и через искушение диавола, и через соблазны плоти, и через проклятое своеволие, каковое удерживает многие души столь сильно, что они никогда не приходят к подлинной любви, и когда ты одолеешь большинство своих врагов, тогда ты так устанешь, что скажешь: “Юноша прекрасный, я тоскую по тебе, где мне найти тебя?”»

И вот говорит Юноша:

«Я голос возлюбленной слышу,

он пылкой любовью дышит.

Добивался я ее много дней,

но не выдал голос ничего о ней.

И вот, умиленный,

я должен спешить ей навстречу.

Та она, чьи любови и скорби исполнены речи».

Поутру, в сладостной росе — а сие есть потаенная задушевность, какая первой проникает в душу, — говорят ее камергеры, сиречь пять органов чувств:

«Госпожа, Вам надлежит одеться».

«Ах, любезные мои! Куда же мне теперь?»

«Мы услышали шепот ночи:

юный князь с Вами встретиться хочет.

Он идет по росе, среди птичьего пения,

о Госпожа, ни к чему промедление!»

После сего она надевает рубашку кроткого смирения столь смиренно, что смиреннее она никак не может страдать; на нее она надевает белое платье истинной невинности, столь чистое, что она и в мыслях, и в чувствах, и в прикосновениях не допускает ничего, что могло бы запятнать его. Затем она накидывает плащ святославия, каковой позолотила она всеми добродетелями. Так она отправляется в лес, в каком собирается общество святых людей. Там, в благозвучном единении с Господом, день и ночь поет сладчайший соловей, и она слышит там много сладких голосов птиц святого познания. Но Юноша еще не пришел туда. И вот рассылает она гонцов, ибо желает она танцевать[43]. И посылает она за Верой Авраамовой, и за Страстным желанием пророков, и за Чистым Смирением нашей Святой Девы Марии, и за всеми Святыми Добродетелями Господа нашего Иисуса Христа, и за всем Великолепием Его избранных[44]. И тогда начинается чудный танец во славу и честь (Господа).

Тут приходит Юноша и говорит ей:

«Дева, Вам должно пройтись в танце так, как танцевали пред этим мои избранные».

И вот говорит она:

«Я буду танцевать, если Ты поведешь меня в танце[45].

Прежде чем прыгнуть повыше,

пение Твое мне бы услышать.

Тогда я в любовь сделаю шаг,

от любови к познанию перейти знаю как,

от познания — к наслаждению,

за пределы чувств начну восхождение,

туда, где застыну в высоком кружении».

И вот Юноша должен запеть:

«Через меня в Тебя, через Тебя свершается танец мой».

«Мне любо с Тобой, мне нелюбо в разлуке с Тобой».

На это говорит Юноша:

«Дева, сей танец во славу удался Вам весьма. Вы увидитесь с Сыном Девы Марии, как о том мечтали, ведь Вы изрядно устали. Приходите в полдень под сень у ручья на ложе любви. Там найдете вы с Ним отдохновение».

И вот говорит Дева:

«О, мой Господин, сколь это немыслимо щедро:

ты наполняешь любовью недра

той, каковая не взрастила любви в себе.

Так веди ее в танце, она покорна Тебе».

На это говорит Душа, обращаясь к Чувствованиям, камергерам своим: «Утомилась я что-то от танцев. Оставьте меня, я должна удалиться туда, где б могла освежиться».

И вот говорят Чувствования, обращаясь к Душе:

«Госпожа, не желаете ли освежиться в слезах любви святой Марии Магдалины? В них непременно обретете Вы ублаготворение».

Душа:

«Молчите! Не знаете вы, господа, что у меня на уме!

Не мешайте же мне,

я ищу наслаждения в чистом неразбавленном терпком вине».

Чувствования:

«Госпожа, в чистоте непорочной

Любви источник».

Душа:

«Пусть так, но для меня на свете

чистота — не высшая добродетель».

Чувствования:

«Госпожа, Вы могли бы омыться в крови святых мучеников».

Душа:

«Столько мук и терзаний терплю я порою,

что в крови их святой не найти мне покоя».

Чувствования:

«К исповедникам люди обычно идут за советом».

Душа:

«За советом всегда я готова идти,

дабы не сбиться с прямого пути,

но сейчас помышления мои не об этом».

Чувствования:

«Апостолов мудрость, святое учение

даруют надежное успокоение».

Душа:

«Мудрость — здесь, во мне самой,

с нею свершаю я выбор свой».

Чувствования:

«Госпожа, коли хотите Вы освежиться,

туда воспарите, где любовью лучится

ангелов сонм, светел и тих».

Душа:

«Да, но где Господин их, где мой Жених?

Я умру от любовной тоски, коли нету Его среди них[46]».

Чувствования:

«Тогда обрящете вы покой

в суровом подвиге жизни святой».

Душа:

«К тяготам жизни святой я готова,

но сила любви моей рвет все оковы».

Чувствования:

«Госпожа, коли жаждете Вы в умилении

освежиться, склонитесь к Пречистой коленям

и любуйтесь, как ангелы в радости тут

Вечной Девы священное млеко сосут».

Душа:

«Нет, такая любовь — для детей,

для меня же она неуместна.

Я созрела уже как невеста

и хочу к Жениху поскорей».

Чувствования:

«Госпожа, коль предстанете Вы пред Ним,

мы оглохнем, ослепнем, сгорим.

Ибо Бог — поедающий огнь.

Пламя, жар, искры, всполохи, пыл,

тот, что Небо и праведных воспламенил,

все — дыхание Бога,

изошедшее из человеческих уст

по велению Духа Святого.

Разве вынести Вам такое?»

Душа:

«Рыбе в воде не утонуть,

птице в небе не страшен путь.

Пламя злато лишь только расплавит

и новым блеском сиять заставит.

Всем созданиям заповедал Бог,

дабы жить по природе каждый мог.

Что же мне делать со своим естеством?

Надлежит мне оставить мир ради встречи с Отцом.

Бог — Отец по природе

и Брат в человечестве,

Он — Жених мой желанный,

я — Невеста в предвечности.

Обжигая до боли, Он тут же утешит прохладой.

Но и вам, мои чувствования, огорчаться не надо.

Воротившись, я стану внимать вам послушно,

ибо в мире земном столь много ловушек».

И вот идет Наивозлюбленнейшая к Наипрекраснейшему в чертоги невидимого Божества. Там находит она в тайном покое ложе любви и Бога в сверхчеловеческом облике.

И вот говорит Господь:

«Стойте, госпожа Душа!»

«Чего изволишь, Господи?»

«Вы должны быть обнаженной!»

«Но, Господи, что тогда будет со мной?»

«Госпожа Душа, Вы столь прочно вросли в меня,

что ничто Вас со Мною разделять не должно.

Никто из ангелов не был удостоен

чести такой испокон веков.

Отбросьте стыда ненужный покров

и добродетелей внешних покровы.

Только то, что дала Вам природа,

достойно любви и ухода.

Вот Ваше стремленье и Ваше желанье безмерности,

их Я готов исполнять с безграничною щедростью».

«Господи, ну, вот я — нагая душа.

А Ты в Себе Самом в торжественном убранстве.

И нас теперь связует только вечность —

бессмертное живое постоянство».

И по воле их сделались вдруг

тишина и безмолвие вокруг.

Он предается ей, она предается Ему.

То, что с нею творится, ведомо только ей,

и я утешаюсь тайною сей.

Но такое долго не может длиться.

Ибо, если двое влюбленных хотят затаиться,

приходится им нежданно вдруг разлучиться.

Любезный друг Господа нашего, я описала тебе сей путь любви. Да откроет его Господь твоему сердцу! Аминь.

45. О восьмерице, в коей желаемое пророков свершилось

Сие есть день страсти и блаженной радости возвещения Христа.

Сие есть день покоя и сокровенной нежности рождения Христа.

Сие есть день верности и блаженного единения, высокий четверг.

Сие есть день расточительства и сердечной любви, тихая пятница.

Сие есть день владычества и блаженной радости, день воскрешения.

Сие есть день веры и мучительной страсти, день Вознесения.

Сие есть день истины и пылающего утешения, день Троицы.

Сие есть день праведности и истинного часа, Страшный Суд.

Сие есть неделя, семь дней, которые мы в верности встретить должны.

Восьмой (день) Господь наш в день Страшного Суда с нами встречать станет.

46. О многовидном украшении Невесты

Какой она Жениху является и как ее свита составлена, каковая девять видов имеет.

Невеста облачена в солнце и на месяц ногами ступает, и она увенчана единением (с Богом). Есть у нее капеллан, сие есть Боязнь. В длани его плеть златая, сие есть мудрость. Капеллан облачен в кровь агнца и славой увенчан. А мудрость облачена в благосклонность и вечностью увенчана.

Есть у Невесты четыре девы: одна — Любовь, руководствующая Невестой; она облачена в невинность и достоинством увенчана. Другая (дева) есть Смиренность, сия держит Невесту; она облачена в униженность и возвышением увенчана. Третья дева — Раскаяние; она облачена в малые винные ягоды и радостью увенчана. Четвертая дева — Милосердие; она облачена в благовония и блаженством увенчана. Две последние (девы) несут мантию Невесты, сие есть святое благославие.

Есть у нее епископ, сие есть вера. Он ведет Невесту к Жениху. Епископ облачен в драгоценные каменья и Святым Духом увенчан.

У епископа есть два рыцаря. Один — Сила; он облачен в ратоборство и победой увенчан. Другой — Отвага; он облачен в мужество и всяким блаженством увенчан. Есть у Невесты прислужница. Сие есть Бдительность. Она облачена в постоянство и твердостию увенчана. Она несет свет пред Невестой и шлейф ее держит. Свет есть разумение. Разумение облачено в познание и рассудительность и добротой увенчано. Шлейф есть святая совесть. Она облачена в добрую волю и Божьей благосклонностью увенчана.

Есть у Невесты шенк[47]. Сие есть желание ее, и облачено оно в страсть и миром увенчано. Есть у нее шпильман[48]. Сие есть благоволение. Арфа его — истинная задушевность. Он облачен в милость и вспомоганием увенчан.

Есть у Невесты пять королевских царств. Первое — глаза; они сотворены вместе с силой слез и украшены управлением собой. Второе царство — помыслы; они сотворены вместе с силой к ратоборству и советом украшены. Третье — говорение. Сотворено оно для пользительности и верностью украшено. Четвертое — слушание; оно сотворено для Слова Божьего и утешением украшено. Пятое есть сила чувствований. Сотворено оно вместе с мощью и благородной привычкой украшено. У сих пяти царств есть управляющий, фогт[49]; сие есть вина. Она облачена в исповедь и покаянием увенчана. Есть у Невесты судия. Он облачен в бичевание и терпеливостью увенчан.

Есть у Невесты зверь на узде, сие тело ее. Узденица его — бесчестие, пища его — позор, стойло его — исповедь. Есть у Невесты пурпурный шелковый плат, сие есть надежда; она облачена в истинность и пением увенчана. В руке ее пальма, сие есть победа над грехом, в другой руке сосуд деревянный: он полон томления и любви, их она хочет принести своему Возлюбленному. На ней шляпа из павлиньих перьев, сие есть доброславие на земле и слава великая на небесах. Идет она дорогой, сие есть кротость. Кротость облачена медом струящимся и твердым обетом увенчана.

И вот поет она:

«Избранник мой,

я жажду встречи с Тобой;

Ты берешь и наделяешь меня

сердечной тяготой.

Познаю я сверхчувственную боль от Тебя,

но если хочешь, Господь мой,

я освобожусь от себя».

И ответствует Он:

«Возлюбленная, подумай о том времени,

когда свершится полнота обретения.

Оставь печаль свою и опасения.

Уже теперь навечно без изъятия

Я заключил тебя в Свои объятия».

И вот речет Господь наш избранной Невесте своей:

«Veni dilecta mea, veni coronaberis!»[50]

И вот дарует Он ей корону истины, каковую никто не имеет права носить, кроме людей духовных. В короне сей видны четыре добродетели: мудрость и нищета духа, страстное стремление и постоянство. Дай Бог всем нам корону сию! Аминь.

КНИГА ВТОРАЯ

1. Величие души дается (одной) любовью, а не чрезмерными усилиями, каковые от своеволия исходят

Величие души в любви раскрывается, а красота телесная от святого христианского крещения исходит. Ибо нет ничего более высокого, чем любовь, и вне Церкви нет никакой славы. Потому обманывают себя весьма те, каковые мнят на высоту взойти и при сем черствыми в сердце своем быть, ибо не имеют они святой добродетели смирения, вводящей душу в Бога. Здесь чаще всего ложная святость таится, ибо тогда своеволие сердцем руководствует.

2. Две песни о любви того, кто был узрен в любви

Умереть из любви я была бы согласна,

ибо узрела в душе моей ясно

того, кого возлюбила страстно.

Невесте, таящей в себе Жениха,

нет нужды идти на чужбину.

Не покинет ее любовь отныне,

коли за Женихом спешат девы в пустыню.

Жених благороднейший так умилен,

что открывает им сердце он.

Глупцы сего блага лишаются,

ибо из любви умереть не решаются.

О орел благородный! О агнец блаженный! Пылающий огнь,

о дозволь мне Тобою воспламениться!

Долго ль еще мне жаждою сей томиться?

Слишком долог для меня час,

веками многими тянется день.

Коли хочешь Ты отойти от меня,

пусть лишь на два по четыре дня,

лучше уж гореть мне в Аду огнем,

хоть и так уже пребываю в нем.

Коли любящей души Бог чуждается,

от сего она хуже мается,

чем, поверь мне, от земных всех мук.

Не умолкнет песнь соловьиная вдруг,

ибо птица сия из любви поет.

Кто отнимет любовь, тот ее убьет.

Не оставь же меня в беде моей, Господи!

И вот говорит Святой Дух Душе:

«О благородная дева, ваш Возлюбленный приближается!»

Она задрожала, но в ней вспыхнула радость и молвила она:

«О любезный гонец, пусть будет так! Я столь ничтожна и к тому же непостоянна. Без моего Возлюбленного мне не найти покоя. Когда я чувствую, что Его любовь ко мне чуть остывает, я бесконечно страдаю. Но для меня великая милость — следовать за Ним по пути страдания».

И вот говорит гонец:

«Очиститесь и омойтесь, и приготовьте ложе, и осыпьте Его цветами!»

И вот говорит покинутая Душа:

«Если очищусь — мне должно стыдиться,

если омоюсь — мне должно рыдать,

если ложе я приготовлю — должно надежду питать,

если нарву я цветов — любить мне должно.

Когда мой Господин приходит, из самой себя я выступаю.

Блаженное струн Его пение

усмиряет плоти влечение.

Сладок напев Его столь,

что утишит сердечную боль».

3. О языке Божества, о свете истины, о четырех лучах Божиих в девяти хорах, о Троице и о Святой Марии

Великий язык Божества рек мне некие слова могучие. Их услышала я жалкими ушами ничтожества своего и лучезарнейший свет открылся очам души моей. В нем узрела я порядок невыразимый и познала несказанную славу и непостижимое чудо и ни с чем не сравненную сладостность с ее даром различения, высочайшее насыщение и величайший порядок в познании, наслаждение с перерывом по силам человеческим[51], чистейшую радость в единении и живую жизнь вечности, как сие есть теперь и как вечно пребудет.

Узрела я четыре луча. Они были одним разом выпущены из благороднейшего арбалета Святой Троицы с трона Божьего через девять хоров. И не осталось никого — ни бедных, ни богатых, в кого бы арбалет не попал любовью великой. Лучи Божества поразили их светом непостижимым, любящее Человечество[52] приветствует их дружеством братским, Святой Дух касается их своим струящимся потоком чудного творения вечного блаженства. Неделимый Бог питает их блеском Своего священного лика и наполняет их блаженным дыханием Своих струящихся уст[53]. И скользят они без усилий, как птицы[54], замершие в воздухах, когда они ни единым пером своим не шевелят. И как летят они, куда они телом и душой пожелают, и однако же по чину своему отделены друг от друга!

А как Божество Его звучание источает,

и человечество Его воспевает,

и Дух Святой на арфе небес играет!

Струнами всеми она запела,

что Любовь натянуть сумела.

Узрела я также тот сосуд священный, в каком Христос девять месяцев укрывался[55], каковым она всегда пребудет, только (еще) не в том великолепии, какое Отец Небесный всем блаженным телам в день Страшного Суда воздаст: сего Дева Мария лишена, покуда земля по морю движется.

Узрела я также, сколь прекрасно по левую сторону у трона Небесного Дева Мария стояла, во всей невинности образа своего видимая, и как ее тело человеческое в благородный свет души Святой Девы Марии погружалось и очертания являло, и как цветущие неприкрытые груди (ее) полны сладостного млека[56] так, что капли в честь Отца Небесного и по любви к людям стекают[57], дабы человек все творения совершенством превзошел. Ибо высокие князья, архангелы, дивятся весьма, что другие князья, (а именно) люди, над ними поставлены[58], и потому достославно, что наш Свидетель совершенный[59] там пребывает.

Одесную Господа нашего стоит Иисус, Избавитель наш, с открытыми ранами, кровоточащими, неперевязанными, дабы справедливость Отца одолеть, весьма близко ко многим грешникам нашим придвигающуюся; ибо пока на земле грех продолжается, раны Христа открытыми будут, кровоточащими без боли[60]. Но после суда Христос облачится в такое одеяние, какого еще никогда не было. Оно будет дано Богом в откровении, чего доселе не было. Тогда исцелятся сладостные раны, как будто на месте раны лепесток розы возложен будет. Тогда явятся рубцы ясного красного окраса любви[61], и не исчезнут они никогда. Тогда Бог сотворит себе все новое в творении[62], столь новое, что никогда оно не обветшает.

Вот недостает мне слов немецких. Латыни я не обучена. Если есть что доброго в них — то сие не моя заслуга. Ибо каким бы ни был пес дурным, он всегда с радостию к хозяину побежит, если тот его белым хлебцем поманит.

4. О деве бедной, о мессе Иоанна Крестителя, о превращении облатки в Агнца, о красоте ангелов, о четырех видах святых и о золотом гроше

Сколь пользительно то, что у человека добрая воля есть, — пусть он и не может совершить доброе дело — явил Господь наш некой бедной деве. Она не могла придти к святой мессе, ибо была она не в состоянии идти к мессе сей. И тут говорит она Богу:

«Ах, Господь любимый мой, неужто быть мне сегодня без мессы?»

В желании сем лишил ее Бог всех земных чувств и чудесным образом ее в некую прекрасную церковь доставил. Внутри никого не было. И подумала она про себя: «Горе тебе, бедной ленивице, поднялась ты только что, а потому и пришла слишком поздно. Что проку в том, что ты здесь». Тут увидела она, как входит некий юноша, он принес букет белых цветов[63], рассыпал он их по полу в башне и удалился. Засим явился другой, принес он букет фиалок, рассыпал он их посреди церкви. Засим явился еще один и принес букет роз, ими усыпал он красиво место пред алтарем девы Марии. Засим явился четвертый и принес букет белых лилий и рассыпал их в хоре. Сделав сие, поклонились они почтительно и пошли своим путем. И были юноши те столь благородны и прекрасны видом, что у человека, их увидевшего, все страдания телесные исчезали, как бы велики они ни были. Засим явились два мальчика в одеянии белом и принесли две свечи. Поставили они их на алтарь, прошествовали благоговейно и остались в хоре.

Засим явился некий муж росту умеренно высокого. Был весьма худ, но еще не стар. Одежда его была столь ветхой, что сквозь нее видны были руки и ноги. На груди его был Агнец белый[64], а в руках висячие лампы. Он прошел к алтарю, посадил на него Агнца и склонился пред ним с почтением. То был Иоанн Креститель, он должен был петь мессу.

Засим пришел некий юноша, телосложения хрупкого; носил он орла на груди своей[65]. То был Иоанн Евангелист. Засим пришел Святой Петр, муж вида простого. Засим пришел высокий юноша, он принес несколько риз. В них облачились трое мужей. И явилось великое множество народа, то была мощная челядь Царства Небесного. Она заполнила церковь так, что дева бедная не нашла места, где ей стать. Потому пошла она назад в башню. Там увидела она людей в одинаковых белых одеяниях. Не было у них волос, а на головах их были простые венцы. То были те, что жили не по закону. Убора из волос — а сие есть дела добрые — у них не было. Как же достигли они Небес? Через раскаянье и добрую волю при кончине своей. Далее увидела она людей еще более прекрасных в фиолетовых одеяниях. Были они прекрасными власами добродетелей украшены и Божием законом увенчаны. Еще более прекрасные люди были облачены в розовые одеяния. На них был прекрасный знак вдов и венец добровольного целомудрия.

Бедная дева была плохо одета и слаба телом. Ни в одном из трех собраний не могла она оставаться. И пошла она и встала пред хором и взглянула туда, где на самом высоком месте стояли Дева Мария и святая Екатерина, Цецилия, епископы, мученики, ангелы и множество дев. Когда сей убогий человек[66] увидел господ высоких, окинул он взором и себя: смеет ли он в убожестве своем оставаться. Но тут вдруг ее окутал пурпурно-красный плащ, был он из любви соткан, по мерке жара чувствований к Богу и по всем добрым деяниям. Тот плащ был украшен златом и песней, что звучит так: «Желала бы я умереть от любви». И увидела она, что она подобна деве благородной, и был на голове ее венок из злата благородного, на нем была также написана песня, она звучала так:

«Его очи — в мои глаза,

Его сердце — в мое сердце,

Его душа — в мою душу,

заключены объятием радостным».

И был лик ее подобен лику ангелов. Горе мне, злосчастной грязной луже! Как только сие могло со мною случиться? Жалею, что еще не столь я блаженна, какой себя там узрела. Все стоявшие в хоре взирали на меня с улыбкой благосклонной. Тут дала ей[67] знак Дева Мария, что должна она занять место выше святой Екатерины. И пошла она, дабы встать подле Девы Марии, ибо редко случалось такое, что могла она зрить и говорить с Богородицей. «Ах, Любимая, радуйся!» Она почитала за великое благо, что грубая ворона подле благородной горлинки стояла. Все в хоре в сверкающее злато облачены были и витающим блаженством объяты, более лучезарным, чем солнце. И вот начали они мессу: «Gaudeamus omnes in domino»[68]. И всякий раз, когда имя Девы Марии называлось, опускались одни на колени, а другие кланялись, ибо дал ей Господь величайшую славу. И сказала тут та убогая[69], что к мессе пришла: «Ах Госпожа, нельзя ли мне здесь тело Господне принять, ибо не страшусь я здесь коварства». И ответствовала Матерь Божия: «Да, любезная, исполни исповедь свою!» И Царица Небесная дала знак Иоанну Евангелисту, тот вышел и выслушал исповедь грешницы. И попросила она его сказать ей, долго ли ей жить осталось. Иоанн ответствовал: «Не могу сказать тебе сего, ибо Бог не желает. Ибо если время твое (еще) долгим будет, то ты по причине разных горестей твоих в дурное расположение духа впасть можешь. Если же время твое кратким будет, то станешь ты в печали сердца твоего желание лелеять пожить долго». Засим начал Иоанн читать благовествование «Liber generationis»[70]. И сказала убогая Богородице: «Можно ли мне принести пожертвование?» И Богородица ответствовала: «Да, если ты не станешь брать его назад!» И сказала убогая: «Ах Госпожа, окажи мне милость Божию!» И ответствовала Богородица: «Тогда возьми сей золотой грошик — сие есть твоя собственная воля — и пожертвуй его во всех делах Сыну моему благородному». С великим почтением и со священным трепетом принял человек малый грошик великий и рассмотрел его, как он был отчеканен. На грошике виден был Христос, как Его снимали с креста. На другой стороне видно было все Царствие Небесное, в нем девять хоров, наверху Трон Божий. И рек ей глас Божий: «Если пожертвуешь Мне сей грош и не возьмешь его назад, Я избавлю тебя от креста и введу тебя в Царствие Мое».