Судьба для Времени... (СИ)

Глава 1

Как часто мы ищем скрытый смысл во всем, что с нами происходит?

Потерпели неудачу? Ну естественно, это урок! Растеряли друзей? Эта проверка позволяет понять, что друзей-то и не было! Нет отношений? Вы — индивидуальность, которая пока не нашла родственную душу, а на кого-попало не стоит распыляться! Одиноки? Это испытание, которое чему-то должно научить, либо обязательно приведет к благополучию…

Оправдываем то, что нас пугает, и то, что не готовы принять…

Как знать, может, когда получится честно взглянуть на свои страхи, мы перестанем уговаривать себя быть счастливыми и успешными. Не будем терять ни секунды на бессмысленные ожидания и почувствуем время. Ощутим его… буквально.

Дни похожи друг на друга как братья-близнецы. В семь встаешь, к девяти уже на работе, в шесть вечера покидаешь офис и только со звонком будильника на следующее утро осознаешь, что еще один день прошел.

Разбавляет эту рутину вечная неудовлетворенность тем, чем занимаешься, редкие созвоны и встречи с друзьями, если последние, конечно, есть.

Мегаполис поглощает, усталость притупляет чувства, гасит желания, нивелирует и размазывает личностную ценность. Двигаешься словно во сне. Вокруг все стремительно и быстро меняется, летит вперед, а ты будто погряз в вязкой смоле, где шаги заторможенные и скованные…

— Спишь с открытыми глазами? Опять играла всю ночь?

Мы с Викой, как обычно, сидели в кафе напротив бизнес-центра. Я — погруженная в свои мысли, моя коллега — что-то бесконечно выискивающая в своем телефоне.

— Да, — ответила ей на оба вопроса сразу. — Хорошо, что завтра выходной. Отосплюсь.

— Или в очередной раз заиграешься до утра, — Вика не отличалась тактичностью. — Лучше сходи куда-нибудь, если не планируешь остаться одиночкой по жизни.

— Спасибо за поддержку! — усмехнулась я.

— Без проблем, обращайся. Только сарказм ни к чему, считай, что я твой голос разума. Знаешь, под лежачий камень вода не течет. С помощью своих игр ты счастливее не станешь, — выдала собеседница поучительным тоном и отложила сотовый на край столика.

— Я тебя умоляю, Вик! Просто провожу время. Не желаю ходить в клубы, не люблю шумных компаний, не умею знакомиться — в общем, мое счастье само меня найдет. — Я старалась быть убедительной. Вопрос только для кого: для себя или для подруги.

— Да уж… — Вика многозначительно покачала головой. — Железная логика! Слушай, Хел, ты вправе сама решать, что тебе делать. Я не пытаюсь лезть в душу, но тебе не восемнадцать и не двадцать два… Ладно, замнем для ясности. А у тебя отношений больше, чем на неделю, ни с кем не было. В твои годы я уже познавала все прелести материнства, а ты еще ни разу в кровати с мужиком не просыпалась…

— Так, стоп! Я, конечно, привыкла к твоим пятничным нравоучениям, но на этом хватит! Договорились? — Прерывая заезженную песню про белого бычка, я встала из-за стола и направилась к выходу.

— Хорошо, хорошо! Прости за банальности. Я ж только хочу, чтоб ты не осталась одна. — Вика поравнялась со мной и участливо погладила по плечу.

В офисе, как всегда, было суетливо и людно. Рутинные задачи сыпались от руководства безостановочно. Безумно бесило выполнять работу тех, кто бегал в любимчиках, но при этом имел только безупречный навык владения языком, ведь на большее мозгов не хватало. Только кого волнует недовольство рабочего класса? Так что засовываю свое негодование подальше и работаю, мечтая, чтобы время не тянулось так медленно.

Наконец бесконечная пятница подходила к концу и настроение заметно улучшалось, пронизанное блаженной мыслью об отдыхе.

— Алла, зайди ко мне.

Голос руководителя прозвучал как гром среди ясного неба.

— Иду, Ольга Сергеевна.

Я зашла в кабинет шефа, заранее представляя, как сейчас мне поручат очередную работу на выходные, потому что кто-то не успевает, потому что это важно, потому что мы — команда, потому что если не я, то больше некому. Потом последует многозначительный взгляд и поощрение в виде самого дорогого — доверия к моей компетентности.

— Алла, сегодня вечером надо явиться на встречу с представителями очень ценного для нас партнера. — Ольга Сергеевна сразу же пресекла мои попытки возразить. Прервав меня еще на стадии открытия рта, начальница подняла руку и повысила голос. — Я в курсе, что ты не занимаешься общением с контрагентами, и знаю, что твоя работа заключается в финансовом анализе, но кроме тебя отправить некого. Извини. Семьей ты не обременена, детей в зоопарк, на прогулку и карусели водить не надо. Муж плешь не прогрызет, потому что ты, слава богу, девушка у нас свободная. Так что из тех, кто может хоть немного рассказать о наших показателях и поддержать подобного плана беседу, только ты более-менее компетентна.

— Ольга Сергеевна, я не могу! Я никогда не проводила такой работы. Одно дело писать красивые письма, о которых Вы иногда просите, но совершенно другое — беседовать с кем-либо напрямую. Если партнер для компании очень важен, то тем более не стоит просить меня! Я не справлюсь… Да я с друзьями-то общаюсь пару раз в год, и то по праздникам! — Мысленно, разумеется, пробубнила, что моя личная жизнь вообще никого не касается. Мужа нет. И что? Ладно Вика мне мозги выносит, так еще и шеф туда же.

Я, однозначно не любитель бурного общения, была в ужасе, если не сказать большего. Послушать и покивать головой — пожалуйста! Но только не переговоры. Это как направить учителя литературы разминировать бомбу!

— Послушай, нам надо, чтобы встреча состоялась. И прошла на позитиве. Это лишь дань уважения и внимания к партнеру. Никто не заставляет тебя решать какие-то важные вопросы. Наш учредитель срочно улетел по делам бизнеса, у меня через три часа рейс в Штаты, дозвониться до других сотрудников, кто в состоянии это сделать, я не смогла.

«Или даже не пыталась!» — кричала я в своих мыслях.

— Алла, мы на тебя рассчитываем. Не каждому выпадает такое доверие со стороны руководства. Ты должна это ценить и стремиться делать больше. Понимаешь?

— Да, конечно. — Я позорно капитулировала, потому что продолжать отнекиваться бесполезно. Как и многие, привыкла к своей работе и не хотела потерять ее. А значит, проще согласиться, чем попасть в немилость. — Где и в какое время? У кого взять данные о партнере?

— Встреча в девять вечера… Необходимые данные отправлю тебе на WhatsApp, когда сяду в такси. А ты пока хоть ресницы подкрась, лишним не будет.

Я вышла из кабинета Ольги Сергеевны, нервно сжав губы и кулаки.

— А как же?! И ресницы подкрашу, и кудри накручу! Может, еще туфли на каблуках и маленькое черное платье поискать?! — бурчала я себе под нос, швыряя ключи в сумку и собирая черновики, с которыми планировала поработать дома.

— Хел! Поедешь с нами до метро? — голова нашего бухгалтера появилась из-за дверей кабинета.

— Нет, Ленок. Спасибо. Поезжайте, мне еще кое-что надо сделать. Хороших выходных! — Я вымученно улыбнулась и помахала коллеге на прощание.

— Спасибо! И тебе! — чей голос прозвучал мне в ответ уже явно у выхода.

— Ага… И мне…

К семи вечера в офисе никого не осталось, кроме охраны, которая работала круглосуточно. Я вышла на улицу и присела возле офиса на лавочку. Закрыв глаза, вдыхала свежий августовский воздух, вырвавшись из душных помещений и мало спасающих от жары кондиционеров.

«А вдруг сейчас мне напишут, что встреча отменяется?» — мелькнула в голове неожиданная воодушевляющая мысль, и я непроизвольно улыбнулась.

— Мне тоже нравится помечтать в одиночестве на свежем воздухе, — неожиданно раздался мужской голос, словно кто-то залез ко мне в голову.

Я резко открыла глаза и выпрямилась. Рядом со мной сидел незнакомец.

— Что? — Меня не просто застали врасплох, ощущение такое, словно я делала при этом что-то очень интимное. — Здравствуйте… Решила присесть тут, и…

Слова улетучились куда-то, а сердце забилось так, словно я пробежала стометровку на время. Хотя, правды ради, я на двадцати метрах ползла бы уже.

— Извините, не хотел Вас напугать, — незнакомец искренне улыбнулся, глядя мне прямо в глаза. — Добрый вечер. Отлично, что Вы тут… решили присесть.

Ситуация показалась настолько клишированной, что мне вспомнились все прочитанные любовные романы сразу. И сейчас по законам жанра я должна бы рассердиться и сказать остроумную колкость, показать свой характер, так сказать. Или нет, я должна быть загипнотизирована его прекрасными глазами, осознав, что навсегда отдала ему свое сердце. Как ни странно, в груди что-то отозвалось на последнюю мысль, что окончательно выбило меня из равновесия. Нервозность вызывала неприятное ощущение внутри.

Я не выдержала и рассмеялась, чем удивила своего собеседника.

— Вам не кажется, что это судьба? — по-идиотски веселясь, я обратилась к незнакомцу. — Вы уже чувствуете, как между нами проскочила искра? Это любовь, не иначе, с первого слова, так сказать. Вы — прекрасны, я — великолепна! Предлагаю сразу перейти к совместной жизни и не терять времени на мелодраму.

— Рад, что смог развеселить тебя, — незнакомец продолжал смотреть на меня пристальным взглядом, только теперь без улыбки. В его глазах сгущались тучи, превращая ласковый взгляд в колючий, словно ощетинившийся пиками. — Но я разочарован, что простые доброжелательность и участие вызвали в тебе лишь желание насмешничать.

Незнакомец поднялся.

— Я не считаю тебя великолепной, — бросил он небрежно в мою сторону.

Мужчина скрылся за углом соседнего здания, а я все еще смотрела ему вслед. Почему-то мне стало больно и бесконечно обидно от его слов. Глаза слезились, но я упорно пыталась сдержать эмоции.

— Чертов хам! — Я, как обычно, разговаривала сама с собой. — Тыкал он мне тут! Никакого чувства юмора! Урод! Да мне плевать, что он там считает! Надо выкинуть это из головы, сколько еще таких ненормальных можно встретить.

Коротким звуком телефон известил о приходе сообщения. О, как же мне хотелось домой! Я практически молила Бога о чуде в виде отмены этой дурацкой встречи.

Мои молитвы были услышаны. Текст сообщения гласил: «Алла, партнер отменил встречу на сегодня. Завтра позвони Павлу Коноварову и договорись о новой, желательно в ближайшие дни. Контакты сброшу позже. Покажи нашу заинтересованность. Рассчитываю на тебя!»

От радости мои переживания последних пяти минут улетучились, и я побежала к метро.

Мне нравилось находиться дома. Может быть, кому-то дома скучно и одиноко, но не мне. Я любила свою игру и людей, с которыми общалась.

Только я, расслабившись, устроилась с чаем и бутербродами за компьютером, как заиграла мелодия звонка на мобильном.

Сотовый нашелся на кухне около чайника, где обычно мной забывался.

— Привет! Не устала сидеть дома? Хочешь приехать в гости? — затрещала подруга. — Обещала еще две недели назад появиться, но с тобой как в русских присказках: обещанного три года надо ждать.

— Ирочка, привет, моя дорогая! Рада слышать! Знаю, что я плохая подруга и вообще не… великолепный человек, как мне сегодня сказали, но обещаю приехать завтра. Вот прямо, обязуюсь!

— О! Кто-то рубанул правду о твоем характере? — рассмеялась Ирка. — Наконец-то. Хорошо, ждем тебя завтра, сделаем что-то очень вкусненькое. А с тебя — история о том, как ты вступила в неравный бой с теми, кто посмел не увидеть в тебе принцессу.

— Рассказывать особо нечего, но ради вкусняшки я постараюсь сегодня сочинить что-нибудь интересное.

— Как обычно. Целую, и ждем завтра!

Испытав несказанное облегчение, я все же погрузилась на полночи в онлайн-игру, выполняя привычные квесты и задания. Можно подумать, мне рутины в реале не хватает…

Утром с неохотой вспомнила, что придется выползать из дома к Ирке. И зачем я только пообещала ей приехать?

На дисплее высветилось одно непрочитанное сообщение.

«Павел Коноваров. Номер телефона».

Обреченно вздохнув, я взялась за выполнение возложенной на мои плечи миссии.

— Алло, — в трубке послышался женский голос, который явно не принадлежал Павлу.

— Здравствуйте. Меня зовут Алла Громова. Могу я поговорить с Коноваровым Павлом? — Вдруг подумалось: надо бы добавить место работы, чтобы в полной мере дать девушке понять, что это деловой звонок.

— Я старшая медсестра Первой Городской больницы. Хорошо, что Вы позвонили. К нам две недели назад поступил пациент, он без сознания, документов нет, только вот этот телефон. Вы единственная, кто ему позвонил за все время. Он ваш родственник? В любом случае не могли бы Вы приехать?

— Честно сказать, я сама его не знаю. Мне на работе дали поручение с ним связаться. Кроме его имени и фамилии у меня нет никакой информации.

— Очень жаль.

Мне в голову пришла абсолютно безумная мысль. Я могу проявить участие и поехать в больницу, чем покажу шефу свою исполнительность и понимание важности партнера. В итоге это даст шефу больше козырей в переговорах, а мне, как говорят, плюсик к карме, если смогу хоть чем-то помочь попавшему в сложную ситуацию человеку.

В приемном отделении сидели люди, нуждающиеся в помощи, а врачи и санитары суетливо мельтешили, стараясь быстрее заняться своими пациентами.

В какой-то момент мне показалось, что большей глупости я сделать не могла. Приехать в больницу к постороннему мужчине, тем более партнеру компании. Но в тот же миг я представила себе седовласого человека, попавшего в беду, рядом с которым нет никого, кто мог бы его поддержать.

Вскоре ко мне спустилась старшая медсестра. На бейджике значилось — Лаврова Кристина.

— Алла Громова? — Передо мной стояла приятная кареглазая женщина тридцати пяти лет с короткой стрижкой.

— Да, это я. Можно мне пройти в палату?

— Конечно, пойдемте. Мужчина без сознания. Мы провели ряд исследований, сделали анализы, но все очень странно. Он здоров. Нет ничего, что могло бы объяснить его состояние.

Перед входом в отделение Кристина протянула мне белый халат, который я поспешно надела. Мне вдруг показалось, что я делаю что-то очень хорошее, но в то же время совершенно непонятное и нелогичное. Сомнения всегда были моей сильной стороной, чего не скажешь о здравомыслии.

Мы подошли к палате № 31, и я поняла, что безумно боюсь войти внутрь. Кристина открыла дверь, пропуская меня вперед, но я не могла сдвинуться с места.

— Вы передумали? — Старшая медсестра пытливо посмотрела на меня.

— Нет. Конечно нет. Я хочу помочь, но… Я подумала, что это некрасиво с моей стороны. Ведь я даже не знаю его, понимаете? А он сейчас на больничной койке, уязвимый, и, возможно, ему бы не понравился приход нежданного визитера. Ну… будь он в сознании.

— Не говорите глупостей, Алла. Никто не хочет быть брошенным в сложной ситуации. А этому человеку, кроме вас, никто не написал и не позвонил за прошедшее время, а ведь его давно должны были бы разыскивать близкие.

— Извините. Вы правы. — Я сделала глубокий вдох и шагнула через порог палаты.

То, что было дальше, описать сложно. Это касается моего внутреннего мира. На фоне обычного больничного интерьера: белых стен и кровати… перед моими глазами всплыла картина: у офиса мы с собеседником обмениваемся бредовыми репликами. Вспомнилась моя обида и его глаза… Я отчетливо их помнила. Невероятно! И да, передо мной лежал тот самый незнакомец!

— Вы его узнали? — голос медсестры вывел меня из оцепенения.

— Я? Что? Нет, то есть да… Я видела его вчера вечером, случайно. Мы обмолвились парой слов.

— Этого исключено, — улыбнулась Кристина, — он не приходил в сознание с момента поступления в клинику. Видите мониторы? Случись хоть малейшие изменения в его состоянии, мы бы сразу узнали об этом.

От слов женщины меня прошиб озноб.

— Я не обманываю. Видела его вчера и общалась с ним, как сейчас с Вами.

— Может быть, он явился к Вам как призрак? — сотрудница медучреждения внимательно посмотрела на меня.

— Призрак? Вы думаете, он уже… он неживой? — Я всегда боялась темы жизни и смерти, избегая всего, что могло бы быть созвучно со страшными словами.

— Да перестаньте, Алла! Он живой и здоровый, — женщина засмеялась — Вероятно, у него психологическая травма и он не торопится прийти в себя. А Вам он мог присниться, бывает же такое. Вдруг, это судьба!

Именно эти слова я вчера так небрежно кинула незнакомцу, находясь в каком-то истеричном состоянии. «Это судьба!».

— Он красивый, правда. — Кристина не спрашивала. Утверждала.

— Наверное. — Я не готова была признаваться в своих мыслях никому, в том числе и себе.

— Ой, да бросьте! Если б я не была в счастливом браке и не имела двоих детей, сидела бы тут сутки напролет, мечтая стать его наваждением. — У собеседницы раздалось оповещение на мобильном. — Мне пора. Надо подготовиться к вечерней смене, разобрать листы назначений. Можете побыть тут, пока не приедут из полиции, чтобы рассказать им все, что Вам о нем известно?

— Да, конечно. Я могу и в коридоре подождать, чтобы не мешать никому, — мне хотелось сбежать из палаты, из больницы… Просто исчезнуть, в конце концов.

— Не выдумывайте. Наоборот, побудьте с ним. Хоть какое-то время человек будет не один.

Кристина ушла, а я осталась стоять у кровати мужчины, которого не могла видеть, но… Черт! С глазами у меня все в порядке! Я окрестила его хамом, и вот сейчас смотрю на него, беспомощного и беззащитного.

Стоять надоело, и я присела на стул возле стены рядом с кроватью незнакомца. Вернее — Павла Коноварова, как выяснилось. Рассматривала стены помещения, медицинское оборудование и, признаться, всячески избегала смотреть на мужчину. Лицо Павла я бы не назвала милым или симпатичным, любое понимание смазливости или миловидности с ним никак не вязалось. Он был красивым по-мужски. На вид от тридцати двух до тридцати пяти лет. Пропорциональные черты лица, прямой античный нос, четко выраженные скулы и небольшая родинка у края левого глаза, похожая на знак бесконечности.

— Вот бред! — тихо выругалась я. В мире огромное количество красивых людей, при этом более вежливых, с чувством юмора. Мне совершенно не нравился Павел со своей заносчивостью во взгляде. — Самовлюбленный павлин…

Сразу стало стыдно за мысли и слова. Человек болен и нуждается в помощи, а я тут сижу и вспоминаю непонятные обиды, которые мне привиделись или приснились, как сказала Кристина. И вообще, скорее всего, это был вовсе не он в моем сне, просто похож. У того, я помню, такие глаза… Их цвет… Я не могла подобрать слов — цвет грозового неба, но в то же время цвет лазурной воды у берега…

О нет! Опять этот бред в голове. В любом случае, у этого Павла я глаз не видела, а значит, тот, с кем я общалась или кто мне приснился, не он. Точка.

Звонок на сотовый вырвал меня из оцепенения, и я подскочила от неожиданности, словно ошпаренная. Боясь нарушить покой больного, выскочила в коридор и расслабилась.

— Алло.

— Хел, ну ты когда приедешь? — Ира, опустив приветствие, перешла в наступление.

— Ирусик, привет. Я не могу сегодня, прости.

— Ну, началось…

— Не обижайся. У меня тут странная история. Расскажу при встрече. Тебе точно понравится, учитывая, что подобная история со мной вообще никогда не могла бы произойти. Это бестселлер, и триллер, и ужасы. Все в одном флаконе.

— Заинтриговала! Хорошо, не буду тебя мучить, напиши, как надумаешь. Целую, люблю!

— Спасибо! И я тебя люблю.

В палату Павла возвращаться не хотела, и в то же время какая-то неведомая сила тянула меня туда. Мимо проходили больные, рассматривая меня с интересом, или просто немного завидуя, что я лишь посетитель.

Тихо открыв дверь, я вошла. Ничего не изменилось: мужчина так же лежал на кровати, не приходя в сознание.

— Ну что, из полиции уже кто-то приезжал? — В дверном проеме появилась Кристина. — А то мне скоро домой.

— Нет, пока не было никого.

— Ясно. А как наш выздоравливающий? — она подошла к мониторам и стала записывать показания.

— Без изменений. Жалоб не поступало.

— Самый хороший пациент — без жалоб! Но в этом случае очень грустно видеть его таким. Сможете еще подождать?

— Да, конечно. Я не тороплюсь уже.

— Отлично! И спасибо, что пришли. У нас много больных, но он единственный, кого никто не проведывает. — очередной раз взывала к моей совести Кристина.

— Понимаю. — вздохнув, ответила я.

Не знала, зачем нахожусь в этом месте, зачем сижу рядом с незнакомым мне человеком, но с каждой минутой проведенной рядом с ним я успокаивалась. Мои мысли уже не метались от желания сбежать до желания выругать себя последними словами за идиотизм. Чувствовала того, что я нахожусь в нужном месте и в нужное время. Я там, где должна быть. Все естественно, и не нужно себя уговаривать или в чем-то убеждать.

Спустя короткое время я решила выйти и подышать воздухом — надо было отвлечься и не дать себе погрузиться во всякие философские метания. Возле больниц всегда делают очень уютные парки. Присев на свободную лавочку, глядя в никуда, я погрузилась в свои мысли.

— Сегодня хороший день, — знакомый голос ворвался в мой мозг.

— Вы? — Рядом со мной с невозмутимым видом сидел Павел и смотрел куда-то вдаль. — Но… Вы очнулись? Как себя чувствуете?

— А как ты себя чувствуешь? — он повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза. Я вновь увидела глубину его глаз, их невероятный цвет и магические изменения. Это как всматриваться во что-то очень нужное, боясь пропустить важный момент. Как стоять перед великим открытием, где самое главное — не упустить миг, когда истина откроется.

— Я? Отлично… Спасибо…

Не понимала, что за бред несу. Словно хлопнули чем-то по макушке, и я рассыпала здравый смысл и словарный запас к тому же.

— Вы две недели были без сознания. Я позвонила Вам, чтобы договориться о встрече, руководство компании поручило. А ответила мне Кристина — медсестра, и попросила приехать…

— И ты просто взяла и приехала? К незнакомому человеку? — он все еще смотрел мне в лицо.

— Да…

— Зачем?

— Решила, что лучший способ избавиться от задачи руководства — проявить сострадание к человеку и тем самым показать свою ответственность… Это позволит избежать беседы с партнером, потому что я не занимаюсь переговорами…

— Для галочки, значит?

— Да, — я опустила глаза. Совершенно непонятно, зачем я вывалила всю эту ерунду на человека, который только пришел в себя и наверняка еще не очень хорошо себя чувствует.

— Ты только что сделала небольшой шаг из прошлого в настоящее, поздравляю. — Он поднялся и ушел, а я, как завороженная, опять смотрела ему вслед.

Лишь спустя пару минут я пришла в себя. О встрече не уточнила, ничего не обсудила — класс! Ответственная, нечего сказать.

Я быстрым шагом направилась к зданию клиники, уверенная, что еще могу застать Павла в палате. Наверняка он вышел, пока оформляли документы на выписку или пока ждал врача.

Я быстро поднялась на третий этаж, перед входом в отделение накинула белый халат и остановилась у палаты № 31. Набравшись смелости, постучала. Тишина. Постучала еще раз.

— Можешь не стучать, никто не ответит, — сказала проходящая мимо пожилая женщина с тележкой, на которой стояли разнообразные металлические контейнеры и банки.

— Он уже ушел?

— Было бы странно, если бы он выписался, не приходя в себя, — хмыкнула сотрудница больницы, бережно поправляя колбы.

— Но он пришел в себя, я разговаривала с ним минут пять назад, — я в недоумении показала рукой на выход.

— Правда?

Женщина остановила свою тележку и вошла в палату.

— Это не смешно, девушка. — Она вернулась из помещения и вновь покатила вперед свою тележку.

Я не выдержала и зашла удостовериться. Павел так же лежал в отключке, как и на момент моего ухода. Даже положение рук не изменилось. Неужели схожу с ума? Сейчас я никак не могла уснуть и точно не страдала галлюцинациями.

Покинув палату, я направилась на пост медперсонала, где миловидная девушка заполняла в журнал.

— Извините, а пациент из 31-й палаты не приходил в себя?

— Если бы он пришел в себя, здесь бы уже были все врачи. А Вы кто ему? — собеседница рассматривала меня с интересом.

— Я его коллега. Меня попросила приехать Кристина. — Под пристальным взглядом стало неуютно, будто это я виновница проблем Коноварова.

— Ясно. Что ж вы, коллеги, две недели даже не вспоминали о нем?

— Мы не знали, — не хотелось вновь объяснять кому-то произошедшее. — А можно поговорить с его врачом? Узнать перспективы и вообще о состоянии.

— Конечно. Приходите в понедельник. В выходные работают только дежурные врачи, а лучше лечащего вам информацию вряд ли кто-то даст. — пожала плечами девушка.

— Спасибо, так и сделаю. — В голове была мешанина из вопросов, которые останутся без ответа, в ближайшее время — точно. Значит, надо выдохнуть. Не накручивать себя.

Я уже собралась уходить, когда вспомнила, что мне нужно дождаться сотрудника полиции.

— А Вы не подскажете, когда обычно господа из органов правопорядка приезжают? А то меня просили с ними пообщаться, но я тут уже часа четыре, а никого так и нет.

— Можете оставить информацию мне, не обязательно ждать кого-то. Вот листок и ручка, запишите, что Вам известно.

Так я и сделала. Написала имя, фамилию незнакомца и его номер телефона. На всякий случай написала и свои контактные данные с адресом.

Ситуация приобретала какой-то безумный оттенок, и я поспешила домой, убеждая себя, что сделала все от меня зависящее.

Домой я вернулась разбитая и уставшая. Всю дорогу одолевали мысли о происходящем, об этом Павле, о моих галлюцинациях… После душа почувствовала себя значительно лучше, а перекусив огромным бутербродом с кружкой чая, пришла к заключению, что все видения были вызваны голодом.

Чтобы окончательно забыть шальные игры разума, я окунулась в свою виртуальную игру, полностью отдавшись общению с игроками и самому процессу.

Уснула уже глубокой ночью. Но во сне меня преследовал Он.

В толпе я искала его глазами, как вдруг все исчезали, оставляя меня одну посреди города. Чувство страха давило. Озираясь по сторонам, я наконец увидела Его… Он посмотрел на меня с противоположной стороны дороги… и вдруг стал уходить. Я бросилась за ним, только… ноги чувствовались ватными и тяжелыми, движения сделались замедленными, и чем быстрее я пыталась бежать, тем стремительнее он удалялся, пока совсем не скрылся из виду.

Я резко открыла глаза и села на кровати. Было еще темно.

— Надо восстанавливать режим, — сказала я себе, — а то так точно головой тронусь и не замечу.

Налила воды и побрела опять в кровать. До утра больше кошмаров не снилось, чему я была очень рада.

Воскресенье. Вроде выходной, но уже безрадостный. Завтра на работу. Я твердо решила лечь спать пораньше, чтобы в понедельник быть бодрой и полной сил.

— Ир, привет! Это я. — Лучший способ стереть ужасы прошедшей ночи — поговорить с близкими людьми. — Чем сегодня занимаетесь? Раз уж я не могу приехать к вам, может, вы ко мне выберетесь в гости?

— Привет, Хел! Мысль хорошая, но надо поговорить с Олегом, вдруг у него на сегодня другие планы.

— Хорошо. Тогда перезвони мне, как будет понимание, чего от вас ждать. А я пока порядок наведу, вдруг вы все же надумаете нагрянуть в мое одинокое царство.

— Договорились.

Ирка была моей единственной подругой. Вернее, не так. В школе и в институте у меня появилось много друзей, но с ней мы были и остались наиболее близкими. После учебы много времени проводили вместе, гуляли, танцевали, встречались с парнями. Ирка первой поверила в любовь и доверила себя парню. Я до сих пор помню ее счастливые и лукавые глаза, когда она открывала мне секреты взрослой жизни, рассказывала о том, как это прекрасно. Но я помню и ее боль, разочарование, стыд, когда тот козел бросил ее, растрезвонив всем подряд пикантные подробности их интимной связи. Вероятно, именно это стало неким противовесом, который до сих пор удерживает меня от близости с парнями. Я всегда хотела, чтобы все было правильно, честно, а главное, волшебно и без примеси того дерьма, что перенесла подруга.

Три года назад Ирка встретила Олега, а спустя год они поженились. Я была очень рада за них, а больше всего, конечно, за нее. Сейчас в их семье растет маленький ангел — Егор. Конечно же, семейная жизнь подруги отдалила нас немного друг от друга, но не разрушила наше общение. Я принимаю ее семью и становлюсь счастливее, когда вижу их вместе, а она не осуждает меня за одиночество и не пытается давать советы. Мы любим вместе подурачиться, обсудить самых сексуальных мужчин, ну и конечно, посплетничать о наших общих знакомых.

В жизни случаются разные истории, но как бы сложно нам ни было, мы никогда не обманывали друг друга. Нам не надо казаться сильнее или проявлять какую-то гордость… Если нам больно — мы плачем, если хорошо — смеемся. Мы никогда не говорили друг другу в момент расставания с парнем: «Не переживай, ты найдешь себе лучше» или «Он тебя не достоин». По каким бы причинам отношения ни закончились, кто бы ни был инициатором этого разрыва, мы не лгали себе и друг другу. Хочешь быть с ним — иди и скажи ему это; хочешь, чтобы он простил тебя — иди и попроси прощения. Не надо ждать и желать, чтобы кто-то сломался ради тебя, будь готова сама сделать важные шаги. В общем, мы не пытались казаться круче, дабы не ударить в грязь лицом. Это очень ценная сторона дружбы, когда можешь быть собой, со всеми слабостями, неадекватными и глупыми мыслями, нелогичными эмоциями.

Когда сыну подруги исполнилось полгода, я встретила Виктора. Замечательный человек. Рядом с ним я всегда испытывала чувство защищенности и безопасности. Он никогда не оставил бы меня в незнакомом месте и никогда не отправил домой на такси одну. Всегда слушал и слышал. Стоило обронить раз, что люблю ванильное мороженое, и он никогда не покупал клубничное.

Мы были вместе месяц, но дальше поцелуев наши отношения не зашли. Я была не готова, а он — терпелив. Однажды мы отдыхали в клубе, где бывшая девушка Виктора работала администратором. В какой-то момент я обернулась и увидела, как он обнимает ее. Не могу сказать, что это были интимные объятия или нечто тайное, но во мне словно что-то надорвалось. Я почувствовала себя слабой, брошенной и забытой. Да, это глупо, но тогда я именно так и думала. Сказала Ирке, что хочу уйти немедленно без объяснения причин, и она тут же пошла со мной.

Мы были уже далеко от клуба, когда молчание наконец прервалось.

— Что случилось? — подруга участливо и пытливо смотрела на меня.

— Ничего. Просто устала, — я первый раз соврала ей, скрыв свои истинные чувства за маской безразличия.

— Ты хотя бы Виктору сказала, что собираешься уехать? — Ирка крутила в руках мобильник, словно раздумывала, стоит ли связаться с моим теперь бывшим бойфрендом.

— Да. — Смотреть ей в глаза я не могла и отвернулась, провожая глазами случайных прохожих.

— Хорошо… Хел, ты уверена, что все в порядке?

— Да, уверена. Ты к Олегу поедешь или еще погуляем?

— Нет, я нагулялась на сегодня. Обещала Олегу, что вернусь к одиннадцати, но он будет рад, если приеду раньше. — Подруга улыбнулась и расслабилась.

— Отлично. Тогда созвонимся завтра. Привет передавай Олегу! — Я поцеловала Ирку и направилась в метро.

Витя звонил, пытался выяснить, что произошло, но я не хотела общаться. Струсила. Спрятала истинные чувства, решив, что это слабость, которая мешает. Возможно, примером отношений для меня явились отношения Ирки и Олега, и, может быть, в тот момент я позавидовала им, не знаю… Но я разрушила свою историю, даже не попытавшись быть честной. Просто из-за страха быть уязвленной или брошенной… Виктор уехал за границу спустя пару месяцев, и больше я о нем ничего не слышала, да и не пыталась что-то узнать.

С того самого времени я научилась искусно притворяться. Лишь иногда меня накрывает с головой, и я не знаю, куда себя деть… Не понимаю, как вырвать себя из пустоты и одиночества! Но потом успокаиваюсь, находя для себя нужные слова утешения и поддержки.

Глава 2

Ирка так и не позвонила, и я не обижалась на это. Поскольку в ожидании гостей порядок был наведен, а заняться в воскресный день одинокому человеку нечем, я погрузилась в привычный игровой мир. Летом, да еще и в выходной, игроков немного, так что мне быстро надоело бегать по квестам, и я прилегла с мобильником полистать соцсети.

Видимо, я задремала, пока пялилась в экран сотового, и потому резкий звонок телефона заставил меня буквально подпрыгнуть на кровати.

Номер был не из адресной книги, значит, звонили по работе. Подобное не редкость при моей профессии финансового аналитика. Менеджеры разных банков постоянно выходят на контакт, а я как раз должна с каждым пообщаться и найти лучшие условия работы по кредитованию бизнеса.

— Привет. — Я пыталась узнать звонившего по голосу. Обычно это хорошо получалось, если я хоть раз говорила с человеком по телефону. — Кто это?

— Разве можно так быстро вычеркивать людей из своей жизни? — Голос мужчины был приятным и очень знакомым.

— Вы не ответили.

— Как и ты. — Спокойствие собеседника нервировало. Словно попала на розыгрыш, и вот-вот последует взрыв смеха где-то на задворках.

— Ясно. Думаю, на этом можно и попрощаться.

Я нажала отбой. Пока продолжала перебирать в голове возможных шутников, пришло сообщение:

16:53. Неизвестный номер: «Жду на детской площадке».

Мне стало тревожно. Из окна кухни хорошо видно внутренний двор со всеми стоянками и площадками. Взглянув на играющих детей и их родителей, я увидела в стороне одиноко стоящего мужчину. Сердце забилось заполошно, грозя выскочить из груди. А я… не пошла — побежала к нему. Даже не подумала, что стоит отказаться от встречи. Наверное, это глупо…

Не дожидаясь лифта, спустилась по ступенькам и резко открыла дверь подъезда, ища глазами незнакомца.

Не исчез. Стоял и пристально смотрел на меня своими невероятными глазами. Хотелось быстрее подойти к нему, но чем ближе я продвигалась, тем медленнее становились мои движения. Видела, как вокруг меня все меняется: дети бегают как ветер, проезжают автомобили, люди машут друг другу руками. Но время в отношении меня словно… замедлилось.

Кое-как дошла до него и встала напротив. Достаточно протянуть руку, чтобы прикоснуться.

— Хочешь прогуляться? — Незнакомец, а может, уже нет, все так же смотрел прямо мне в глаза.

Удивительно, что он ни разу не отвел взгляда, не посмотрел по сторонам — словно пробивал стену в моей душе.

— Да, если ты ответишь на мои вопросы. — Не хотелось потерять его вновь, не разобравшись в происходящем.

— Хорошо, — он протянул мне руку. — Ты же хочешь задать этот вопрос первым, правда? Так зачем тратить время, если можешь просто взять меня за руку.

Я протянула к нему руку, но, когда оставалась лишь пара сантиметров до его руки, резко убрала свою.

— Я не готова пока знать ответ на этот вопрос. — Правда сама сорвалась с губ. Хотела ли, чтобы он оставался наваждением, или боялась этого — не знаю. Но точно не желала его потерять.

— Тогда ты не готова знать ответы на другие вопросы. — Его спокойствие меня доводило до внутренней истерики.

— Ты предлагал прогуляться, насколько я помню. — Я облизнула пересохшие губы, все еще восстанавливая контроль над собой. Отчего-то хотелось выглядеть в его глазах лучше, увереннее, красивее.

— Приятно, что ты перестала обращаться ко мне с излишним почтением. Значит ли это, что мы стали ближе друг другу? — Он улыбнулся, а у меня сердце заколотилось еще быстрее.

— Нет. Я лишь поддерживаю твою манеру общения. — В моем сознании крутились вопросы, но что-то подсказывало: нельзя торопиться.

Он направился в сторону сквера, жестом пригласив следовать за собой. Стоило ему отвернуться, как я выдохнула, с досадой обнаружив, что вышла к нему в сером домашнем трикотажном костюме с пандами и в шлепанцах. Волосы собраны в несуразный пучок на макушке, закрепленный толстой спиральной резинкой для волос. Без плена его глаз в момент сделалось неуютно и холодно, хотя на улице стояла жара.

— Ты отлично выглядишь, — собеседник сказал это так, словно я прокричала мысли на всю улицу. Успокоил, нечего сказать.

— Спасибо, я тоже люблю врать, — парировала я, стараясь не отставать, но держаться на расстоянии.

— Я никогда не обманываю, — он резко остановился и развернулся.

И я замерла как вкопанная, вновь потонув в его взгляде. Не знаю, с чем сравнить это ощущение. Вероятно, так чувствуют себя медийные личности в кругу обожателей и фанатов — энергия огромной силы наполняет, а потом заставляет плавиться, словно воск, или делает тебя скалой, способной вынести любые ураганы. Я одновременно хотела этого взгляда и не знала, как избавиться от его воздействия.

— Перестань смотреть на меня! — выпалила, не подумав. На эмоциях.

— Ты точно этого хочешь? — Он читал меня, словно открытую книгу. Что ж такое?! Это как стоять голой на площади.

— Черт! — выругалась я, мечась между «да» и «нет».

— Не угадала. Так ты хочешь этого? — настаивало мое наваждение, чем расшатывало все мои защитные барьеры.

— Да! Я хочу, чтобы ты перестал на меня смотреть! — как можно увереннее сказала и… раскаялась.

— Печально, но ты вновь сделала шаг назад, в свое прошлое. — Он еще секунду держал меня в плену своих глаз, но и этого хватило, чтобы увидеть, как они преображаются в цвет грозового неба. Затем развернулся и быстро зашагал в неизвестном направлении.

— Подожди! — Я вышла из оцепенения и хотела пойти следом, но не смогла даже тронуться с места, пока он не скрылся за углом дома.

Когда удалось взять себя в руки, я сразу побежала за ним. Однозначно надо либо прекратить это, либо понять, что со мной происходит. Так нельзя. Неизвестность сводила с ума, и страшнее всего было непонимание, где явь, а где сон. Добежав до поворота, я осмотрелась в надежде увидеть знакомую фигуру. Он исчез, словно его никогда тут и не было.

Вернувшись домой, я все еще ругала себя за осторожность. Надо было коснуться и понять, наконец, призрак это или живой человек. Стоило задавать вопросы, а не заниматься оценкой своего внешнего вида. Но сильнее всего переживала, что больше его не увижу. И все же сохранила его номер в телефоне.

Укладываясь спать, я была в полной уверенности, что завтра обязательно поеду в больницу и поговорю с врачом. Возможно, это какая-то форма расстройства, как лунатизм. Человек находится без сознания, но при этом может иногда приходить в себя и бродить кругом. И если это так, то мой адрес и телефон он мог узнать у медсестры, которой я написала их на листке бумаги. Эти доводы меня полностью устроили — в них были логика и здравый смысл. То, что мужчина может читать мысли, лишь моя фантазия: мы общались всего пару минут, и на моем месте любая девушка думала бы о том, как она выглядит на улице в домашней одежде.

Прозвенел будильник. Я встала на редкость быстро и снов не помнила, чему была очень-очень рада. Многие знают, что порой сны морально выматывают сильнее, чем реальность.

В девять утра я сидела на работе и пила чай, составляя таблицы и расчеты по текущему кварталу. Пыталась максимально завалить себя работой. Бралась за все, что поручали. Ольга Сергеевна еще не вернулась из командировки и не ответила на мое смс — я просила уточнить информацию о Павле Коноварове, кратко объяснив, что он в больнице и встречу провести не удалось. Возможно, разговор с начальницей прояснит ситуацию, если, конечно, я действительно не спятила.

— Хел, пойдем сегодня в кафе на соседней улице? Там отличные круассаны готовят, — Вика зависла над моим столом с карандашом за ухом.

— Сегодня не могу. Надо в одно место сгонять быстро, вечером не успею. — От цифр уже подташнивало. Получив минутную передышку, я потянулась.

— Поняла. Хочешь, поеду с тобой? Все равно собиралась на диету сесть. — Дотошная коллега достала карандаш и вывела на моих расчетах итоговую цифру, давая понять, что результат ей уже известен. Прибыль они считали раньше, чем наш отдел показатели рентабельности.

— Нет, я быстро. — Посвящать кого-либо в свои проблемы я не желала, да и Вика, скорее всего, задергает комментариями.

— О’кей! Может, тогда взять тебе что-нибудь к чаю? Приедешь перекусишь. — Забота Вики всегда была искренней, именно поэтому она мне была ближе всех на работе.

— Отлично, спасибо! Тогда возьми тот хваленый круассан. — Я даже не думала сопротивляться, сладкое и выпечку всегда любила.

Считая минуты до обеда, я даже не делала попыток копаться в своих мыслях и выяснять, чего хочу больше: узнать о состоянии пациента или увидеть его. Ровно в час сорвалась с рабочего места и через полчаса оказалась в Первой городской больнице.

— Добрый день. Рад, что кому-то небезразлична судьба и здоровье Павла. Это Вы передали о нем информацию? — Доктор внимательно меня рассматривал, словно я пришла на прием, а не поговорить о другом человеке.

— Да, верно. Это я оставила данные. Есть изменения? Он пришел в сознание? — Как же мне хотелось услышать четкое «да».

— Нет, к сожалению. Давайте пройдем к нему.

Чем ближе мы подходили к палате, тем тяжелее становились мои ноги. Такого не было при наших первых встречах, но теперь что-то менялось.

— Скажите, пожалуйста, а может быть такое, что Павел приходит в себя иногда и даже бродит где-то, но потом возвращается в больницу? Может, это что-то неосознанное? Как у лунатиков…

— Интересная теория, — доктор лишь усмехнулся. — Нет, если человек приходит в себя, в показателях аппаратуры видны изменения. Также, для того чтобы он мог где-то неосознанно погулять, а мы об этом не узнали, кто-то должен лежать здесь вместо него.

Мы стояли в палате. Доктор проверял мониторы и что-то записывал, а я смотрела на Павла. Безумно хотелось увидеть его глаза.

— Это как кома? — Даже спрашивать такое жутко, и я поежилась.

— Нет, скорее, как сон. Сложные вопросы Вы задаете, Алла. Так ведь Вас зовут? — врач повернулся ко мне, приподняв одну бровь.

— Да, только я не очень люблю свое имя, и друзья зовут меня Хел, — быстро поправила я, стараясь не пялиться на больного так откровенно.

— Странное имя вам придумали друзья, — удивился доктор и вновь направил свое внимание на аппараты.

— Совсем нет, — усмехнулась я, — Алла — это как «Алло» по телефону. Алло — Хеллоу, а сокращенно Хел! Меня так еще в школе прозвали.

Лечащий врач Павла еще раз внимательно посмотрел на меня и улыбнулся, явно не понимая ассоциации.

— А Вам идет имя, придуманное друзьями, — сделал свой вывод доктор.

— Спасибо. Я тоже так думаю. Скажите, он ведь очнется? Как долго человек может пребывать в таком состоянии? — говорить о себе я не любила.

— Сложно сказать. Он абсолютно здоров. Возможно, если с ним кто-то будет разговаривать и проявлять заботу, он вернется к нормальной жизни раньше, чем мы смеем надеяться. — Эскулап вздохнул, переключил датчики и вновь записал показатели.

— А его родных разыскали?

— Нет. Никого. Теперь Вы его единственная родня, если не пожалеете своего времени. — Последние слова доктора словно пригвоздили меня к полу.

— Спасибо. Я попробую, но не уверена, что чужой человек способен хоть как-то помочь в такой ситуации. — В чем я была уверена, так это в том, что могу еще сильнее загнать себя в угол.

— Эх, милая девочка, порой чужие люди делают куда больше, чем родственники. К сожалению, вынужден вас оставить. Меня ждут другие пациенты. А Вы можете приходить к нему, если хотите. Только не забудьте о приемных часах. — Врач улыбнулся и спешно вышел из палаты, оставив меня наедине с Павлом.

Время обеда скоротечно. Время возвращаться в офис.

— Мне пора, — впервые я решила обратиться к мужчине, лежащему передо мной. — Выздоравливай. Я обязательно еще раз тебя навещу.

Рабочий день пролетел быстро несмотря на то, что понедельник. Круассан действительно оказался великолепен — или я сильно оголодала.

Дома меня никто не ждал, как обычно. Села на диван в гостиной и погрузилась в раздумья. Все мои домыслы и логические заключения были разбиты доктором в пух и прах. Осталось лишь два варианта: либо я спятила, либо незнакомец — призрак. Но призраков не существует, черт возьми! Мы все хотим верить в чудеса, живем надеждами, но это лишь иллюзии! Не существует призраков, нельзя с ними поговорить или их увидеть.

Уткнувшись лицом в интерьерную подушку на диване, я не заметила, как уснула. Мои видения опять были наполнены тревогой и поисками. Я нашла его. Он стоял спиной ко мне. Протянув руку, хотела коснуться Павла, но перед глазами словно выстроились миллионы зеркал, которые отдалили его от меня на тысячи километров. Попыталась всмотреться более пристально, не потерять из виду, и поняла, что это не зеркала, а глаза! Но чьи?!

Резким толчком меня выбросило из сна. За окном темно. Ночь.

Кошмар. С такими снами и фильмы ужасов можно не смотреть, думала я. В груди все еще неприятно щекотало от чувства потери и страха.

Наконец, переодевшись, налила себе чая и пошла в спальню. Звуковой сигнал мобильника известил о полученном сообщении.

— Вы серьезно? В три часа ночи?

Внутренне я была напряжена, как струна, мечтала, что это он… Еще минуту медлила и не решалась прочитать послание.

02:53. Павел Коноваров: «Жду на детской площадке».

Я спустилась по лестнице и выбежала на улицу. Силуэт в блеклом свете фонарей нельзя было спутать ни с кем. Я впервые призналась себе, что хочу быть к нему ближе. И в тот же момент оказалась рядом, на таком же расстоянии вытянутой руки, что и в прошлую нашу встречу. Как странно вело себя время, когда он рядом.

— Привет, — я заговорила первой, потому что боялась передумать и снова струсить. — Я готова. Я хочу узнать ответы.

Он посмотрел мне в лицо и улыбнулся. Его глаза сияли цветом лазурного берега моря. Это наваждение какое-то… Даже среди ночи я видела все оттенки, чувствовала глубину и силу его взгляда.

— Тогда вернемся к твоему первому вопросу. — Он протянул мне руку ладонью вверх.

У меня в горле пересохло, сердце бешено забилось. На какой-то миг показалось, что я чувствую бег крови по венам. Решила не отводить взгляда, и будь что будет! Если не почувствую тепло кожи, то, по крайней мере, смогу понять, когда он исчезнет. Призраки же так делают — исчезают, как дымка, если их коснуться?

— Смелее, я не исчезну. — В его глазах вспыхнули странные озорные искры. Но я веселья не разделяла.

— А я и не… — начала обиженно.

— Не надо! Не говори этого, — резко оборвал он меня. Его глаза вновь менялись.

— Хорошо, прости! — поспешила я исправить ситуацию. Правила его игры мне были не полностью понятны, но одно я уяснила: любая моя ложь или неискренность заставляют Павла исчезать из моей жизни.

Я протянула руку, затаив дыхание. Лишь на секунду замерла и в следующее мгновение почувствовала кончиками пальцев тепло его ладони. Вокруг нас темнота стала рассеиваться, а вместо современного покрытия детской площадки под ногами проступили невероятной красоты растения, в воздухе закружились звездные огоньки, похожие на серебристых светлячков, и распустились цветы, которых я никогда не видела ранее. Палитра оттенков не уступала северному сиянию. Неведомое притягивалось к ногам, колыхалось, общалось, будто ожившие герои самого прекрасного фэнтези.

— Ты живой, — прошептала я с улыбкой, не решаясь заглянуть в глаза Павлу и рассматривая нереальные превращения вокруг.

— Поспешный вывод. — Его голос был тихим, но для меня прозвучал как удар колокола перед рассветом.

Я быстро убрала руку от его ладони, и тут же все вернулось на свои места — мы стояли на детской площадке.

— Но я… Я не понимаю… Я чувствовала тебя! Твое тепло… — Все в моей голове запуталось еще больше.

— Что ты видела, когда коснулась меня?

— Не знаю, как это описать. Могу сказать только, что это было сказочно. Звезды, цветы, разные невиданные растения… Яркие краски. — Я восстанавливала в памяти увиденное и хотела еще раз побывать в том красивом месте.

— Ты видела мой дом.

— Что? — Я была совершенно растеряна. — Ты пришелец?

Я даже на миг прикрыла глаза, услышав, как это глупо прозвучало. Ну конечно, раз не привидение, то пришелец! Одна теория бредовее другой.

— Нет, — он засмеялся, а я залипла на этом звуке, наслаждаясь. — Теория и правда бредовая.

Вдруг я отчетливо поняла, что, кем бы он ни был, я не хочу его потерять. Готова просто стоять с ним каждую ночь на этой асфальтированной поверхности — главное, чтобы не ушел.

— Это неизбежно, — Павел нежно провел пальцами по моей щеке.

— Тогда зачем все это? — слова ранили меня. Задели больно.

— А тебе во всем нужен смысл?

— Не во всем… — призналась я.

— Поздравляю, ты сделала сегодня несколько шагов в будущее. — Казалось, он радуется моим успехам, но мне уже было плевать. Я готова говорить «правду и только правду», лишь бы он не скрылся.

— И теперь ты опять исчезнешь?

— Сегодня ты получила ответы на многие вопросы.

— Вопросов у меня стало еще больше, — мои слова опережали мысли.

Он подошел ко мне совсем близко, и я всем телом почувствовала его.

— Мы еще увидимся. Обещаю…

И вновь я осталась одна. С каждым его появлением чувство беспомощности накрывало с головой. Ситуация, в которой я ничего не могла сделать. Ни остановить его, ни уговорить остаться, ни пойти следом.

Этот мужчина с пронзительными глазами так внезапно ворвался в мою жизнь, что у меня не было возможности подготовить свои стены, заготовить якоря для душевного равновесия. Меня стало волновать все, что с ним связано. Постоянные загадки втягивали в неведомый квест, который интересно разгадать, но не менее страшно двигаться к ответам. Каждой клеточкой своего организма я чувствовала угрозу и… приятное волнение. Где-то в подсознании билась мысль, что встречи надо закончить, пока не поздно, либо… Да какое тут может быть «либо»?!

Надо успокоиться и привести свою голову в порядок. Полная решимости больше не реагировать ни на что, связанное с Павлом или незнакомцем, — тут уж не знаешь, кто он наверняка, — я легла спать.

Утро встретило бодростью, что стало для меня неожиданностью. Я не помнила, как Павел ушел. Не могла вспомнить, как добралась до кровати. Но в памяти четко отпечатались его тепло, запах и глаза.

Теперь я знала о нем еще меньше, чем раньше. Логика оказалась бессильна, доводы здравого смысла — абсурдны, и все яснее вырисовывался вариант помешательства с моей стороны. Весь день я не находила себе места. Мысленно прокручивала наш разговор, вспоминала его улыбку, взгляд, тепло рук. Каждый раз, доходя в своих воспоминаниях до обещания встречи, которое он дал почти шепотом, находясь невозможно близко ко мне, я чувствовала, что в душе словно взрывались тысячи фейерверков, цунами обрушивалось на песчаный берег, зарождалось торнадо, готовое смести все вокруг, оставив в моей жизни только Его.

Я ждала вечера как никогда раньше. Больше всего мечталось вычеркнуть все время, которое нас разделяло.

Из мыслей меня вырвал сигнал оповещения о новом сообщении.

12:08. Павел Коноваров: «Уверена, что хочешь этого?»

— Да, — сказала вслух. Я точно знала, что хочу увидеть его прямо сейчас.

Время ускорило свой бег. Все вокруг менялось с бешеной скоростью. Так бывает, когда смотришь видео на максимально ускоренном режиме. И вот я дома, сижу на диване с сотовым в руках, все еще глядя на сообщение. А за окном ночь.

На миг стало страшно, но тревожные мысли улетучились, как только на экране появилось новое сообщение.

01:15. Павел Коноваров: «Жду на детской площадке».

Привычным путем я направилась к нему. И вновь — чем ближе подходила, тем сильнее замедлялись мои движения.

— Я хотела тебя увидеть… — сказала быстро, боясь не успеть. Хотела показать, что говорю правду. С ним готова делать это всегда.

— Знаю.

Мы стояли близко друг к другу. Я погружалась в глубину его глаз, словно ступала в лазурные воды моря. Он окутывал меня, успокаивал, согревал… Мое дыхание стало прерывистым, а в теле появились слабость и легкая дрожь. Лишь за несколько дней этот незнакомец завладел всеми моими мыслями, желаниями и душой. В этот момент я осознала, что нестерпимо хочу его объятий, его губ… Хочу его… Вот так, просто! Встречала мужчин, общалась, проводила с ними время — куда больше, чем пара пятиминутных встреч за три дня! — и никого не желала так, как желаю его. Это безумие какое-то. Да что я знаю о нем?

Неважно! Не хочу ничего знать! Желаю раствориться в нем, быть с ним, видеть его… Он — мой мир.

Чем больше думала, тем отчетливее менялся его взгляд, перенося меня от лазурного берега моря к темно-серебристой пучине океана. Так видно небо из глубины, с едва проступающими через толщу воды лучами солнца.

Он, наверняка зная мои мысли, осторожно провел пальцами по моей щеке, как делал ранее, и едва ощутимо коснулся губами края моих. Лишь спустя пару секунд я поняла, что перестала дышать и судорожно втянула в себя воздух. Кажется, этот вдох слышали во всем мире. И тут же сама потянулась к его губам, прося от него большего… для себя. Его ответ на поцелуй говорил о нежности, чувственности, осторожности. Большие сильные ладони на моем лице обжигали страстью, а влажные и прохладные губы помогали не сгореть дотла.

Время остановилось или, наоборот, летело стремительно, но я не замечала ничего. Ласкала его грудь, прижималась теснее, готовая жить своим наваждением. Существовать короткими встречами. Все ощущалось сюрреалистичным, но очень желанным.

Очнулась я от своего оцепенения, когда он осторожно встряхнул меня за плечи. Казалось, будто спала все это время и теперь меня разбудили. Не могла понять: наш поцелуй был реальным или всего лишь моей фантазией, рожденной его глазами.

— Ты не спала, — сказал он, улыбаясь.

— Это радует, — улыбнулась я в ответ и опустила глаза. — Не хочешь зайти ко мне?

Страх его отказа звенел у меня в ушах. Ведь так привычно, когда мужчина сам ищет предлога пригласить тебя в гости или напроситься на ночь самому, но как же сложно предложить себя, обнажив все чувства.

— Нет.

— Ясно. — Чтобы не выглядеть полной дурой, я лишь сильнее сжала ладони в кулак, делая максимально равнодушное лицо и отводя взгляд в сторону.

Но как можно остановить поток чувств и эмоций, когда ты не готова принять прямые удары? Как успокоить себя, если ты за долгое время впервые оголяешь душу, ждешь понимания и взаимности, а получаешь лишь стыд? Я видела себя жалкой и униженной в этот момент, представляла, как, должно быть, ему забавно за мной наблюдать.

Предательская слезинка скатилась по щеке. Он осторожным движением вытер ее и заставил меня поднять взгляд.

— Это лишь твое восприятие происходящего. Ты не знаешь ничего о том, как вижу я. — Его голос был теплым, ласковым и безмятежным.

— Так скажи мне, как ты видишь происходящее! Я не понимаю, что происходит. — Кто-кто, а я не могла похвастаться выдержкой. Во мне все бушевало.

— Тебе надо отдохнуть. Мы еще увидимся.

Он резко развернулся и пошел прочь, оставив меня, как и раньше, стоять и смотреть ему вслед.

Опустошение — вот что я чувствовала. Не раздеваясь, упала на кровать и разревелась. Не знаю, чем были вызваны эти слезы. Не могла скрывать свои эмоции рядом с ним, прятать себя за маской безразличия и наигранности, не потеряв его. Или желание быть рядом каждую минуту такое сильное, что я не находила сил смотреть ему в спину.

Позже, стоя в ванной с красными глазами и носом, я внимательно смотрела в зеркало, пытаясь найти хоть что-то, способное помочь мне понять происходящее. Может быть, я действительно сошла с ума от одиночества? И это все моя бурная фантазия? Вдруг это тайные мечты воплотились в жизнь и теперь мучают меня?

— Так! Соберись! Возможно, у тебя реально галлюцинации. — Мне было очень непросто признаться себе, что все происходящее лишь плод моего воображения. Но другого объяснения попросту не находилось.

Я укладывалась спать, полная решимости посетить врача и закончить все это недоразумение, пока окончательно не перестала отличать действительность от вымысла.

Утро выдалось солнечным и прекрасным, как это бывает обычно, если находишь разумные решения своих проблем или планируешь начало новой жизни. Записаться к невропатологу и психиатру не составило труда.

Сидя перед кабинетом и прокручивая в голове возможный диалог с врачом, все больше убеждалась, что объяснить происходящее не так-то просто. Дверь отворилась, вышел пациент, и мне позволили войти. Чувство неловкости зашкаливало. Доктор оказался мужчиной лет сорока пяти с небольшой ухоженной бородкой, внимательными глазами и приятной улыбкой. «Настоящий врач, имеющий дело с нервами», — подумала я.

— Что Вас беспокоит?

— Не знаю, как это объяснить, но у меня, кажется, галлюцинации. Я плохо сплю, меня мучают кошмары и постоянно хочется плакать. — Я похвалила себя за лаконичность и емкость изложения, ведь совершенно не обязательно рассказывать подробности.

— Ясно. Давайте я Вас осмотрю, проведем диагностику и по итогу посмотрим, с чем связано Ваше состояние.

Врач внимательно осмотрел меня, задал много дополнительных вопросов, записал что-то неразборчивым почерком в карту и назначил обследования.

В общем, прошла я дуплексное сканирование сосудов головного мозга, МРТ, сдала базовые анализы крови — одним словом, доверилась медицине и науке. Признаться, было очень страшно ждать результатов и заключения. А впереди еще два дня до очередного приема.

Не желая погружаться в безрадостные раздумья, решила поехать к друзьям, тем более Ирка очень давно меня ждала. Не хотелось звонить, ведь сюрпризы всегда вызывают улыбку, если они, конечно, добрые.

Громкий звонок нарушил тишину подъезда, и я услышала топот мелкого проказника, с криком бежавшего на звук.

— Егор, отойди! Дай открою, — Ирка воевала с замком и сыном.

Дверь распахнулась, на меня воззрилась улыбающаяся подруга, а маленькие ручки Егора сомкнулись на моей ноге.

— Вот это прием! — засмеялась я.

— Ну наконец-то! Привет, дорогая. — Подруга обняла меня и затащила в квартиру.

Мы мирно сидели на кухне и пили чай. Егорка с папой веселились в гостиной.

— Да, подруга, не знаю, что сказать. Может, у тебя действительно депрессия или что-то подобное… — Ирка вертела чайную чашку в руках.

— Все может быть, Ир. Не знаю только, чего я больше хочу: чтобы это было волшебством или помешательством, — грустно усмехнулась я, не выпуская из своих мыслей Павла.

— Чем бы это ни было, ты справишься, — улыбнулась подруга и подмигнула.

— Ты, как всегда, оптимистка.

— А смысл впадать в уныние? Дерьма и так хватает, уж лучше надеяться на что-то хорошее. — Она ощутимо шлепнула меня по плечу. Да, рука у нее все же тяжелая.

— Мне страшно, Ир… — решила признаться я. — Не хочу, чтобы все это прекратилось и… хочу этого.

— Знаешь, сойти с ума от любви не худший вариант в жизни. Если не сказать — лучший, — подруга многозначительно подняла указательный палец.

— Ты знаешь, как я отношусь к любви, особенно к той, что возникает с первого взгляда, — отмахнулась я, досадливо фыркнув на ее умозаключения.

— Хел, ты сама придумала свое отношение, и это вовсе не значит, что с тобой этого не может произойти. — Ирка сунула в рот кусочек сыра, облизав пальцы. Дурацкая привычка.

— Ира, ты помнишь, что я тебе рассказала? Он нереален! Какая любовь?! — Ладно я попрощалась со своей крышей, но Ирка тоже не отставала.

— Знаешь, а я рада, что ты вообще влюбилась! И плевать, реален он или нет. — Подруга улыбнулась. — Предлагаю отставить чаи и отнестись к разговору по-взрослому. Что скажешь?

— Только не ту штуку, которую твой папа делает! — Выпить было не лучшей идеей, но в текущих реалиях подобно лекарству.

— Слабачка! — засмеялась Ира, достав бутылку красного вина.

Мы долго разговаривали о моих душевных перипетиях, поглощая алкоголь. Хорошо, когда есть с кем поговорить, кому довериться и рассказать о своих переживаниях. Я не учла только, что вновь вернусь в своих воспоминаниях в каждую минуту своего безумия. Желая справиться с нахлынувшими эмоциями, еще и еще раз повторяла себе, что все нереально и я точно не хочу этого. Некая защитная мантра, которой я заглушала желания своего сердца. И все же я ждала продолжения, ждала сообщения на сотовый, ждала Его. Спешила оказаться дома, отказавшись от привычной ночевки у друзей, надеясь разрушить все свои установки и возводимые стены защиты от незваного гостя в моей жизни. Но все напрасно. Просидев до утра с мобильником в руках, я так и не получила смс и Павла около дома не увидела.

Глава 3

Гнетущая тишина с его стороны сопровождала меня последующие несколько дней. Я изматывала себя работой, потом пряталась дома ото всех, перечитывая прошлые сообщения, курсируя между окном кухни и диваном в гостиной. Не хотела играть в привычные онлайн-игры, не стремилась общаться с окружающими. Хотела его… Рядом со мной… Желание увидеть Павла накрыло так сильно, что я физически ощущала душевную боль. Каждый день страх потерять его навсегда вытеснял все возможные доводы разума. Каждую минуту было невыносимо понимать, что прошлая встреча стала последней.

Повторное посещение доктора для психов не дало никаких объяснений. Со мной все было в порядке. Возможно, по мнению врача, у меня развилась депрессия или хроническая усталость. Рекомендация была одна — пить успокоительное, больше отдыхать и чаще бывать на свежем воздухе. И опять ответы не получены. А мне стало лишь горше.

Я запуталась в своих желаниях, мыслях и стало совершенно непонятно, что делать. Так сильно хотелось увидеть его, что я не выдержала и поехала в больницу.

У входа в здание меня окликнула Кристина, и я помахала ей в ответ.

— Как у Вас дела? — улыбнулась я, подходя ближе.

— Сегодня дежурство. А Вы к нашему загадочному пациенту? Или сами заболели, не дай бог? Вид у Вас уставший…

— Работы много. Надо просто выспаться, — отмахнулась и перевела тему. — Хотела бы навестить Павла, если можно.

В палате все было без изменений. Только он выглядел для меня иначе — потому что я смотрела с любовью. Поднесла стул к кровати и села рядом. Какое-то время просто смотрела, а потом взяла его руку.

— Привет. Тебя так долго не было, и я решила приехать сама. — Не видя его глаз, говорить проще. — Я скучаю и постоянно думаю о тебе. Знаешь, у меня такое чувство, что я схожу с ума или уже потеряла рассудок. Здравый смысл кричит бежать от тебя как можно дальше… Но мое сердце стремится к тебе. Это какое-то безумие… Хочу видеть твой взгляд, глаза, чувствовать то, что рождается рядом с тобой. В моей жизни никогда такого не было, и я не хочу, чтобы это исчезло… Чтобы ты исчез… Помнишь, ты сказал, что расставание неизбежно? Не понимаю почему, но… готова принять это. Только прошу, не оставляй меня… сейчас. — Не заметила, на каком моменте этого монолога у меня появились слезы, но я открыла ему душу еще там, на площадке, и не могла уже спрятаться в своей раковине, как ни старалась.

Он все так же был неподвижен, а мониторы монотонно и тихо издавали привычные для этой палаты звуки. Я прижала его руку к своей щеке, но тут же резко отпустила, услышав, как открылась дверь палаты.

— Ну, как тут наш пациент? Много новостей рассказал? — Кристина вошла в палату. — Ты что, плачешь?

— Я… Мне стало жаль его… Излишне прониклась, наверное. — Я поспешно вытерла слезы. Душа отозвалась благодарностью на легкий переход к неформальному общению. Сейчас это было как нельзя кстати.

— Бывает, — она протянула мне стерильную салфетку. — Медики учатся со временем смотреть на многое более сдержанно. Поначалу тоже волновалась за каждого. Но, знаешь, переживаниями не поможешь. Надо проявлять заботу, внимание, доброту… В общем, дела делать надо!

Кристина решила спрятать свою излишнюю сентиментальность за тем, что умела лучше всего, — работой. Впрочем, так поступают многие.

— Я пойду. Спасибо, что пустила меня.

— Без проблем. Приходи, когда захочешь. Только не болей!

— Договорились! — В каком-то порыве благодарности и симпатии к этой женщине я обняла ее и вышла из палаты.

После посещения больницы стало немного спокойнее, а может быть, легче, но мысли все так же крутились только вокруг него.

Вечер обещал пройти скучно, грустно и одиноко, то есть так же, как предыдущие, в которых не было встреч с моим незнакомцем. На улице совсем стемнело, лишь редкие прохожие спешили домой или в гости, а я все продолжала смотреть на детскую площадку, восстанавливая в памяти короткие, но такие бесценные для меня свидания.

Я сразу узнала его. Павел неторопливо шел по тротуару и остановился прямо у фонарного столба. На краткий миг показалось, что я вижу его пронзительные и прекрасные глаза. Тону в них.

С радостью, не раздумывая, я побежала ему навстречу. Неважно, что правильно, а что нет… Главное — не потерять ни минуты рядом с ним. Казалось, что бегу быстрее ветра, но стоило попасть в плен его взгляда, как мои движения стали замедляться, словно ноги утопали в вязком клее. Пара шагов расстояния до него превратилась в часы борьбы.

И это тоже неважно… Ведь он помогал мне, окутывал, ласкал и так сильно манил, что я готова была идти дни, месяцы и годы, главное — не избавиться от своего плена.

Подошла к нему вплотную. Внутри все переворачивалось, словно я катаюсь на американских горках или попала в воздушную яму, находясь на борту самолета. Все тело подрагивало, а конечности легко покалывало, будто кто-то игольчатым массажером проводил. Я опустила глаза, чувствуя всем своим существом его пристальное внимание.

— Я не хочу тебя потерять! — протараторила я, готовая смириться с любым его ответом. — Постоянно думаю о тебе и…

— Не надо, — мягким полушепотом прервал он.

Я подняла голову и заглянула ему в глаза. Не знала, что сказать или сделать, чтобы он больше не уходил. Он хотел откровенности? Я открыта! Он хотел честности? Я честна! Тогда почему он заставляет меня молчать сейчас? Что изменилось?

— Я слышал все, что ты говорила сегодня, — его голос стал вкрадчивым и нежным. — Я впервые встречаю такую чувственность и такие эмоции по отношению к себе. Ты прекрасна в своем безумии. Ведь ты так это называешь?

Он привычно провел пальцами по моей щеке, затем по губам, подбородку… Опустился к шее, скользнул по ключице к спине, провел по шейным позвонкам и запустил пальцы мне в волосы, мягко поднимаясь к затылку. Я сглотнула, чтобы хоть как-то смягчить пересохшее горло.

— Умоляю, побудь со мной дольше, — прошептала я.

Впервые я увидела замешательство на его лице. Он словно размышлял о чем-то, оценивал или принимал решение.

— Послушай, я пришел сегодня проститься с тобой. Поверь, так будет лучше для тебя. — Он всматривался в мое лицо, словно искал что-то или запоминал.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он лишь приложил пальцы к моим губам, заставляя молчать.

— Могу лишь сказать, что это необходимость, а не мое желание.

Сказанные им слова были сладкими и горькими одновременно. Настал момент его «неизбежно», а у меня не было никаких вариантов удержать его рядом. Я взяла его руку и приложила туда, где бешено колотилось мое сердце.

— Вот как бьется сердце, когда ты рядом. И это делает меня счастливой. Если ты совсем ничего не чувствуешь ко мне, то я смирюсь, но, если ты хоть немного испытываешь, то же, что и я, прошу тебя, дай нам время! День, два, три, сколько можешь… Дай нам шанс…

— Я не знаю, что чувствую. — Он взял мою руку, положил себе на грудь, и я не ощутила ударов сердца. Ничего! Ни единого толчка.

— Мне все равно! — Я говорила правду, сейчас неважно, почему не слышно ударов его сердца. Я хваталась за соломинку, лишь бы не потерять Павла навсегда.

Его глаза вновь меняли цвет. Теперь они стали оттенка хвойного леса с золотистыми прожилками. Успокаивали, вызывая желание сладко уснуть в их глубинах.

— Мы еще увидимся…

Это последнее, что я запомнила из нашей встречи. Утром проснулась, совершенно не зная, как оказалась в своей постели и когда успела завести будильник.

По дороге в офис мысленно прокручивала ночной разговор, уговаривая себя в миллионный раз все забыть, и в то же время полная решимости удержать его.

На работе меня ожидал сюрприз, вернее сказать, долгожданное прибытие шефа — Ольги Сергеевны.

Я нетерпеливо заглянула в кабинет руководителя.

— С приездом! У Вас будет пара минут?

— Алла! Заходи.

Я прошла в кабинет шефа и села за стол напротив нее.

— Как прошла Ваша командировка? — Я все еще думала о способе перейти к разговору о Коноварове.

— Все хорошо. Цели достигнуты. Давай-ка расскажи, как у тебя дела и что там с больницей и встречей. Из твоего сообщения ничего толком не поняла.

Я вкратце пересказала события последних дней, умалчивая о своих необычных свиданиях.

— Да уж, странная ситуация. Мы сотрудничаем с фирмой его отца в рамках одного проекта уже год. Ты знаешь их компанию — «Си Джи Глобал». Павел — директор по развитию. — Потирая подбородок холеными пальцами с красивым маникюром, начальница задумалась.

Я не понимала, почему Ольга Сергеевна утаила часть информации. Компания была непростая. Мы в них нуждались больше, чем они в нас, если не сказать, что они в нас не нуждались совсем. По сути, если бы партнерская встреча состоялась, то я обязана была облизывать Павла с ног до головы.

— Это через них мы вышли на поставку оборудования для нефтяных платформ в Сургуте? — стараясь скрыть раздражение, я перешла на тему бизнеса, одновременно демонстрируя профессиональную осведомленность и внимательность.

— Да, они как раз разрабатывают нефтяные месторождения. И не только в Сибири. Мы хотим увеличить сумму контракта с ними. Сама понимаешь, это отличный шанс почти вдвое поднять прибыль, но до сих пор наши переговоры заходили в тупик.

— Почему?

— Их компания очень крупная и оборотистая, они могут и сами выйти на любого прямого поставщика, мы им не нужны. Повезло, потому что у нас были наработки с фиксированной ценой прошлого года. Сейчас нам очень нужно убедить их и дальше сотрудничать с нами. Да еще в бо́льших объемах. — Ольга Сергеевна вздохнула и откинулась на спинку кресла.

— Значит, у него есть семья? — вернулась я к теме Павла.

— Алла, твои мысли, как в песне Газманова: «Мои мысли — мои скакуны»! Конечно у него есть семья, — всплеснула руками начальница и выпрямилась.

— Но в больнице сказали, что за все время ему никто не звонил.

— А вот это уже более чем странно… — Она посмотрела на меня, будто я знаю ответ на свой же вопрос.

— Надо связаться с его родными и сообщить им, что Павел находится в клинике. — Упорно подталкивая шефа к разумным действиям, я про себя ругалась как сапожник.

— Даже не обсуждается. Займись этим, раз уж ты больше всех знаешь о нем на данный момент. — Ольга Сергеевна встала и обошла стол.

— Я не могу! Я вообще не знаю о нем ничего! — Мне стало страшно от мысли, что придется общаться с… его родными.

— Что за детский сад, Алла! Ты знаешь, где он и что с ним. Возможно, это больше расположит его отца к нашей компании. — Меркантильность шефа зашкаливала.

— Ольга Сергеевна, я финансист и не могу заниматься такими поручениями. Я все расскажу, и Вы сможете пообщаться с такой шишкой, как отец этого Павла. — Я прекрасно знала обороты и масштаб компании «Си Джи Глобал», и у меня даже в мозгу закоротило от перспективы вести беседу с владельцем. Компания обслуживала все нефтяные месторождения Западной Сибири, а также занималась разработкой и поставкой нефтяникам самого передового оборудования. Это равносильно предложению пообщаться с президентом страны!

— Алла, мы не будем это обсуждать. Просто сделай, что я говорю. Иди.

Стало совершенно очевидно, что шефа начинают раздражать отговорки, и я пошла думать, как выполнить новое свалившееся мне на голову поручение. Если скажу, что не хотела участвовать в жизни Павла, то совру. Но была еще причина помимо статусности его отца, по которой мне не хотелось выполнять задание. Фирма Коноваровых находилась в Новосибирске, а значит, его заберут туда, и мы вряд ли еще увидимся.

Отыскать в интернете всю информацию по компании «Си Джи Глобал» не составило труда. Сеть пестрела фотографиями семьи Павла и его самого. Как мне раньше не попалось на глаза его лицо? Да, я не любитель смотреть хроники бизнеса, но все же… Его отец начинал простым бурильщиком и поднялся своим трудом до невероятных вершин. Вероятно, его взлет произошел в нужное время, потому что сегодня вот так пробиться было невозможно. Может быть, я не права, но это мое личное мнение. Владимир Петрович Коноваров был мужчиной шестидесяти трех лет, с волевыми чертами лица и стопроцентной седой. Мать на всех фото выглядела приятной женщиной лет шестидесяти, светловолосой, с выразительными глазами и приятной улыбкой. Павел был единственным ребенком в семье. Как писали в СМИ, он был жестким, но не лишенным чувства юмора. В бизнесе зарекомендовал себя как целеустремленный, бескомпромиссный профессионал, а в личной жизни — как убежденный холостяк, часто меняющий своих пассий, хотя в последнее время наметились сдвиги. На фото полугодовалого периода Павел почти везде был запечатлен с великолепной моделью Анжелой Фахразеевой.

Я любовалась каждым снимком Павла. Это был он и… не он. Все дело в глазах. На фото они были обычные, зеленовато-карие, а я помнила их другими. Но неважно, какой цвет у его глаз, главное, что он реален и я могу хоть что-то для него сделать, пусть и в ущерб себе.

— Добрый день. Приемная президента компании «СиДжи Глобал». Секретарь Вероника. Слушаю Вас.

— Меня зовут Алла Громова. Компания «Аверс», Москва. Мне необходимо поговорить с Коноваровым Владимиром Петровичем, — я говорила, а у самой поджилки тряслись.

— Владимир Петрович сейчас занят. Оставьте свой номер телефона и сообщите цель звонка, — вежливо предложила сотрудница компании.

— Я хочу поговорить о его сыне Павле, — добавила я, продиктовав свой номер.

— Спасибо, с Вами свяжутся в ближайшее время.

Не успела я положить в сумку мобильный, как раздался звонок. Номер был мне незнаком, да и код оператора связи явно давал понять, что звонок неместный. Я глубоко вдохнула и ответила.

— Я Владимир Петрович Коноваров, — голос мужчины на том конце звучал встревоженно. — Что Вы знаете о моем сыне?

— Павел сейчас находится в Москве, в Первой Городской больнице, — уверенно и как можно спокойнее сказала я.

— Как в Москве?! Почему он в больнице?!

— Простите, я не знаю ответов на эти вопросы. Две недели назад его доставили туда без сознания. Врачи говорят, что никаких заболеваний или патологий нет, причина его состояния им непонятна. — Хотелось спросить, почему он сам не позвонил своему сыну, но я промолчала. Лезть в чужую семью непозволительно.

— Я понял. Спасибо. Алла, у меня к Вам просьба: поговорите с врачами, чтобы завтра подготовили моего сына к транспортировке в Новосибирск. Передайте мой личный телефон, который у Вас высветился, врачу. Пусть свяжутся со мной сегодня обязательно.

— Конечно. Не волнуйтесь, я все сделаю. Хотя не уверена, что меня послушают. — «И не пошлют подальше», — хотелось добавить.

— Постарайтесь.

Я медленно присела на стул, прокручивая в голове разговор с Владимиром Петровичем. Мысли перепутались, а чувства смешались: радость, что могу чем-то помочь Павлу, и грусть, что завтра его увезут.

Я справилась с волнением, запретив себе думать о плохом, схватила сумку и побежала к метро. Надо выполнить поручение, которое считала самым важным, потому что оно касалось теперь безмерно дорогого мне человека.

Быстро добравшись до нужного отделения, я кое-как нашла лечащего врача, практически вытащив того с обхода.

— Вы помните меня? Я Алла. Мы с Вами общались по поводу Павла Коноварова из тридцать первой палаты.

— А, Хел! Пришли навестить коллегу? — Доктор посмотрел на часы и нахмурился. Явно торопился.

— Не только. Я к вам сегодня с хорошей новостью. Родители Павла готовы завтра перевезти его в Новосибирск. Они там живут. Его отец, Владимир Петрович, попросил, чтобы Вы ему позвонили. Это очень важно. — Спешно выдавая информацию, я протянула листок с номером сотового.

— Интересная история, — задумался врач. — Позвоню прямо сейчас. Благодарю.

— А я пока, с Вашего позволения, проведаю Павла.

Неловкости в палате я больше не чувствовала, наоборот, хотелось как можно больше времени провести с ним, чтобы сохранить в воспоминаниях то малое, что породило столь большое в моей душе.

Взяв Павла за руку, я сидела на краю больничной койки и просто смотрела на него.

— Нашлись твои родители. Скоро заберут тебя домой, — стало очень тоскливо. — Твой папа волнуется, страшно представить, что происходит с твоей мамой. Рада, что скоро ты будешь окружен родительской заботой и любовью. Но больно от мысли, что я больше не увижу тебя. Теперь понимаю, почему ты говорил о неизбежности нашего расставания. Хотя принять это прямо сейчас сложно. Знаешь, если бы ты был в сознании и смотрел на меня своими прекрасными глазами, я бы, вероятно, потеряла свою гордость и умоляла остаться, не покидать меня… Думаешь, это глупо? Сейчас последний раз, когда я могу с тобой поговорить, и хочу, чтобы ты знал — ты первый мужчина, пробудивший во мне такие чувства… И я не забуду тебя никогда.

Отчего-то я не плакала, выражая свои мысли. Страх наступления завтра вытеснял привычные эмоциональные проявления. Лишь легкий внутренний озноб говорил о моем состоянии. Я была в истерике.

Уже дома, сидя на диване, я привела мысли в порядок. Теперь я смогла выстроить логическую цепочку событий. Не было сомнений, что я видела Павла раньше, в сети Интернет, просто не придала этому значения, а когда шеф озвучила задачу и его имя, мои фантазии стали слишком бурно развиваться. Но даже в грезах он был недосягаем для меня. Он стремился остаться призраком или иллюзией, не давая напрасных надежд. Мои чувства — это лишь мое решение впустить его в свое сердце. Мы из разных миров, потому были такие бредовые ассоциации с приведениями и пришельцами. Теперь я точно знаю ответы на свои вопросы. Осталось лишь несколько: как мне избавиться от этого наваждения, как выбросить его из сердца и мыслей, как перестать думать о нем…

Чай давно остыл, а за окном стемнело. Звуковое оповещение на сотовом вырвало меня из задумчивости. Невозможно передать, как быстро забилось сердце и какое волнение я испытала, надеясь, что это был он.

23:02. Павел Коноваров: «Не грусти. Мы еще встретимся».

Я бросилась на кухню к окну. Вглядываясь в темноту улиц, пыталась увидеть его. Очень хотелось, чтобы время нашей встречи наступило сейчас. Последний раз увидеть его глаза, почувствовать тепло, услышать голос… Пусть меня тащит мечта в самые сложные лабиринты душевных переживаний, мне плевать.

23:13. Павел Коноваров: «Не сейчас».

Последнее сообщение, которое я получила от этого абонента. И сколько бы ни думала, ни кричала ему мысленно — мой зов остался без ответа.

Глава 4

Жизнь возвращалась в привычное русло, чего нельзя было сказать о моем душевном состоянии. Павла забрали родители. Шеф завалила меня работой по новому проекту. И лишь сны и фотографии из интернета давали мне возможность видеть его. Тяжелее всего было в первую неделю, когда я сходила с ума и не могла найти себе места, заламывала руки от бессилия и растирала пальцы, что леденели в жару. Ночи напролет всматривалась в темноту за окном, надеясь увидеть его, не выпускала из рук телефон, ожидая сообщений. Окончательно измотав себя, наконец стала успокаиваться. Хотя сновидения были ужасными — я постоянно его теряла. Радовало лишь то, что он приходил в мои сны.

Прошло чуть больше пяти месяцев. Наступила зима. А я все так же ежедневно искала в интернете новые заметки о семье Коноваровых и любовалась лицом Павла на фото. Иногда думаю, почему я не искала ответов на свои вопросы во всемирной сети, когда впервые позвонили из больницы. Не знаю. Даже не пришел в голову такой вариант. Нет, может, скажи мне Ольга Сергеевна, кто он и его родители, все было бы проще. Может, я бы не успела впустить его так глубоко в свое сердце. Зачем только она скрыла всю информацию о нем?.. Писали, что через неделю после того, как увезли Павла, он пришел в сознание. И теперь новости и фотографии рассказывали о его бурной деятельности, многочисленных переговорах и сделках, о его прекрасных спутницах, одна из которых была неизменна — Анжела.

— Алла, зайди ко мне, — сказала начальница, проходя в свой кабинет.

Вздохнув, я направилась в кабинет шефа, захватив последние расчеты по проекту. Меня уже неделю подгоняли со всех сторон, словно моя работа делалась по мановению волшебной палочки.

— Ольга Сергеевна, почти закончила. — Я спешно подошла и положила расчеты ей на стол.

— Отлично. Я позже посмотрю. Алла, тут такое дело… Надо поехать на встречу с Павлом Коноваровым. — От произнесенных слов я словно провалилась в бетон по самую шею. — Знаю, что ты не занимаешься переговорами, — сразу перешла в наступление Ольга Сергеевна, — и я бы не отправила тебя. Но ты была в неординарной ситуации с этими акулами, и общение с тобой точно будет проходить в положительном ключе. Надо привлечь внимание их компании к совместному проекту. Для нас это очень важно. Мы еле-еле держимся на плаву. Большая конкуренция, демпинг цен просто выбивают нас из колеи. Так как удалось договориться на неофициальную встречу, которая состоится сегодня вечером, мы решили использовать единственный козырь…

— Козырь — это я?! — моему недовольству не было предела.

— Если сложатся добрые, дружеские отношения, то диалог будет вести проще, понимаешь? — настаивала Ольга Сергеевна, а у меня не осталось сомнений, что заставят в любом случае.

— Понимаю… Только Павел меня в глаза не видел! — высказала я самый главный аргумент.

— Именно! И он желает с тобой познакомиться, — тут же ответила начальница, шлепнув ладонью по столу. Типа, все складывается превосходно. Для нашей компании.

— Ольга Сергеевна, можете сказать мне все как есть? Я чувствую, что где-то подвох, — обреченно выдохнула я.

— Хорошо. Павел приехал в Москву на переговоры с давним партнером, и мы решили воспользоваться случаем и предложили ему встречу в непринужденной обстановке под предлогом того, что ты хочешь с ним познакомиться. Ведь ты переживала за него и была в больнице, когда он нуждался в помощи.

— Это же подло… — отчаяние выплескивалось из моих глаз. Да как так можно?!

— Алла! Это не подло, это называется использовать ситуацию в своих целях. Мы не обманываем его и не делаем ничего плохого. Хватит демагогии! Иди. Приводи себя в порядок и будь к восьми тридцати в ресторане «Прага». — Махнув рукой в сторону выхода, Ольга Сергеевна переключила внимание на бумаги, лежавшие на столе.

— А если я не хочу? — поджав губы, спросила я.

— А работать ты хочешь? — жестко указала на положенное мне место начальница.

— Ясно…

Я вылетела из кабинета шефа как ошпаренная. Сказать, что была в бешенстве, — это ничего не сказать. Злилась на ситуацию, но больше всего боялась встретиться с ним лицом к лицу и снова погрузить себя в нескончаемые переживания.

Выбора мне не оставили, и работу менять не хотелось. Нужно настроиться и пережить «знакомство». В конце концов, никто не говорил, что я должна достигнуть цели компании любыми способами, а значит, могу просто пообщаться и потом сказать руководителю, что интерес к нашей компании проявлен не был.

Черное платье до колен, идеально облегающее фигуру, собранные в узел волосы, немного туши на ресницах и блеска на губах — это все, что я смогла заставить себя сотворить для похода в ресторан. Украшений у меня не было, так что и выбирать не пришлось. Единственным моим достоянием являлась норковая шуба, подаренная моими родителями, которую я надевала крайне редко, но сейчас как раз тот случай.

Волновалась я весь вечер, но в полной мере ощутила панику, когда переступила порог заведения «Прага». Пока услужливый швейцар уточнял цель моего прихода, я металась от «сбежать» до «развеяться в воздухе». Думы роились в моей голове, мешая сосредоточиться. Одна другой интереснее. Понимала, что во мне говорит страх, но поделать ничего не могла.

— Вас ожидают, — приветливая сотрудница ресторана появилась так неожиданно, что я вздрогнула. — Если Вы готовы, я провожу.

— Секунду, пожалуйста.

Я прошла к гардеробу, где оставила верхнюю одежду. Взглянув на себя в зеркало, постаралась приободриться, глубоко вдохнула-выдохнула и пошла за провожатой. Представляла, как Павел сидит за столиком, как мы познакомимся и просто будем беседовать на отвлеченные темы. Потом он вежливо укажет на время и занятость, а я непременно поспешу попрощаться и быстрее уйти.

— Павел Владимирович, ваша гостья.

Мужчина оценивающе осмотрел меня с головы до ног. А я еле нашла в себе силы поздороваться.

За столом оказался не только Павел, хотя, надо признать, я с трудом отвела от него глаза. По левую руку от него сидела Анжела, а по правую — незнакомый мне человек, вероятно, друг или коллега, того же возраста, что и сам Коноваров. Мысленно собрав все силы и смелость, я придала себе невозмутимый и безразличный вид. Эдакая холодная чопорность. Я терпеть не могла унылых героинь, которые мямлят и пускают слезы с соплями при одном виде своего героя, и ужасно желала избежать подобного жалкого вида.

С улыбкой я представилась всем сидящим за столиком и присела напротив Павла на стул, любезно предложенный официантом.

— Здравствуйте, Алла, — улыбнулся Павел в ответ. — Позвольте представить Вам моих близких друзей Алексея и Анжелу.

— Рада знакомству, — машинально ответила я, нацепив натянутую улыбку.

— Взаимно рад! — воодушевленно ответил Алексей. Анжела лишь слегка кивнула головой в знак приветствия.

— Алла, Вы должны рассказать нам вашу историю знакомства с Павлом! Мы слышали, что Вы оказались случайным человеком, который сумел отыскать его на необъятных просторах нашей страны! — Алексей явно решил взять сопровождение вечера в свои руки.

— Собственно, Вы и так все уже рассказали. Мне даже добавить нечего, — засмеялась я как-то неестественно. Театрально.

— Не скромничайте! Вы сразу узнали Павла в больнице? — допытывался друг Коноварова.

— Нет. Понятия не имела, кто он такой. — Я чувствовала себя как на экзамене, не хватало только тишины и шоколадки под рукой, чтобы мозги лучше работали.

— Не верю! — наигранно воскликнул Алексей. — Его знают все девушки, интернет просто взрывается от его фотографий, особенно в холостяцких хрониках.

— Не имею привычки просматривать подобные хроники, к сожалению или к счастью. — Странное чувство, когда сказала правду, но, по сути, соврала. Последние полгода я только эти хроники и смотрела.

— Это так мило и трогательно… Правда, дорогой? — Анжела сразу же решила расставить все точки над i, демонстрируя не только свои взаимоотношения с Павлом, но и поставив под сомнение правдивость моих слов. Недвусмысленно намекая, что любая сказала бы так же. В голосе отчетливо слышались нотки стеба и издевки.

— Ничего милого и трогательного в нашей встрече не было. — Хотелось стереть все намеки на то, что я специально искала Павла и являлась очередной охотницей за его любовью. Хотя второе было очень близко к действительности, но признавать этого я не стала бы даже под пытками. — Мне поручили связаться с господином Коноваровым по вопросам партнерства с нашей компанией. Когда я позвонила, ответила медсестра больницы. Объяснила ситуацию и попросила приехать. И так как никто за две недели ни разу не попытался его найти, я оказалась единственным человеком, кто мог хоть чем-то ему помочь. Это была простая поддержка. Полной информации у меня не было. Лишь когда моя начальница вернулась из командировки, стало понятно, кто такой Павел и куда звонить.

Всем своим видом я показывала равнодушие и отрешенность, словно говорила о посещении магазина, а не больницы, и речь шла вовсе не о сидящем напротив Павле. Уколола в ответ и пожалела.

— Хватит расспросов, — наконец решил прервать свое молчание Павел, который до этого внимательно следил за каждым моим словом и жестом, — Алла еще не сделала заказ.

И как по взмаху волшебной палочки рядом со мной возник официант.

— Есть ли у Вас предпочтения относительно ужина? — вежливо поинтересовался сотрудник ресторана.

— Спасибо. Мне только бокал белого полусухого вина.

Это была единственная здравая идея в моей голове в ту минуту, не считая красочных образов, как я сбегаю, рыдаю, признаюсь ему в своих чувствах или бью лицом о стол его великолепную подружку. Осталось приклеить на лицо дежурную улыбку, чтобы хоть как-то скрыть эмоции. Невыносимо было любоваться им: постоянно казалось, что я делаю это слишком долго и пристально. В итоге старалась быстро опускать глаза либо шарила взглядом по соседним столикам.

Как только принесли вино, занятая своими шальными размышлениями, я тут же выпила его залпом. Стало значительно легче, как только прохладная жидкость остудила мои поплывшие мозги.

— Могу я предложить Вам повторить? — поинтересовался официант.

— Что? — я бросила взгляд на бокал. Сидящие за столом смотрели на меня кто с удивлением, а кто с улыбкой.

— Еще вина? — повторил за официанта Павел, явно развлекаясь увиденным.

— Да, конечно…

— Может быть, Вы все же поужинаете с нами? — не унимался Павел.

— Нет, спасибо. Я не голодна. Просто очень пить хотелось. — У меня возникла острая необходимость прокашляться.

— Я понимаю, — протянул он, чуть склонив голову набок.

О чем говорить и как поддержать беседу, я не знала. Чувствовала себя лишней и ненужной в этой компании, будто нежданно-негаданно вторглась на чужую территорию. Алкоголь расслаблял, и мне стало легче принимать неординарные решения.

— Павел, — я посмотрела прямо ему в глаза, не считая секунды и не думая, как долго это делаю, — спасибо, что согласились встретиться. Рада, что с Вами все в порядке и Вы больше не в больнице. Думаю, будет правильно, если я скажу, что моя компания желала этой встречи с конкретной целью: привлечь Ваше внимание к совместному проекту. Я не являюсь участником переговорных процессов и вообще далека от всего этого, потому считаю, что и так отняла у Вас и Ваших друзей много времени. Мне пора уходить. Рада знакомству и еще раз спасибо.

Я встала и попрощалась с Алексеем и Анжелой. Друг Павла выразил сожаление по поводу столь быстрого ухода, а девушка, напротив, выказала полное одобрение.

— Я провожу Вас, — Павел встал из-за стола.

— Это совсем не обязательно, — возразила я.

— Вряд ли стоит это обсуждать, — улыбнулся он и, едва касаясь, взял меня под локоть.

Со всей галантностью Павел помог мне надеть шубу и поправил капюшон.

— Спасибо, — поблагодарила я и опустила глаза.

— Такое чувство, что мы давно знакомы, — сказал Павел.

Неожиданно. Я замерла, боясь пошевелиться. Неужели он помнит встречи на детской площадке? Не может быть… Это были лишь мои иллюзии и ничего больше, он не покидал больницу. А может, он слышал мои слова?! Я чувствовала, что щеки начинают полыхать.

— Сомневаюсь. Вы все время были без сознания, — возразила я, продолжая сражаться с петлицами и крючками.

— Вы покраснели?

— Это от вина, — быстро соврала я.

— Алла, оставьте мне свой номер телефона. Я пробуду в Москве еще неделю и хотел бы пообщаться с Вами наедине. — Его голос хлеще спиртного проникал через барабанные перепонки прямо в вены и разливался по моему телу.

— Я плохой собеседник и на самом деле сказала все, что должна была. — Мне хотелось от него большего, но я прекрасно понимала, что любая встреча принесет мне лишь боль надежды на невозможное и усилит чувство одиночества.

— Если встретитесь со мной, обещаю рассмотреть предложение Вашей компании, но не обещаю положительного результата. — Он использовал запрещенный прием.

Возникло чувство, что Павел вновь читает мои мысли, как делал это раньше.

— Хорошо. Но не думайте, что это из-за Вашего шантажа, — улыбнулась я.

— Конечно. Все дело в Вашем нежном отношении ко мне, — улыбнулся он в ответ, прикусив край нижней губы и рассматривая меня, словно реально все вспомнил.

— Мое нежное отношение к Вам ограничивается только сочувствием и состраданием при воспоминании о Вашей палате. — Сама не поняла, зачем так некрасиво ответила на простую шутку. Но слова были сказаны, и какой-то важный момент упущен.

— Прекрасно. Рад был познакомиться.

Он развернулся и ушел к друзьям, оставив меня одну у выхода из ресторана.

Домой я приехала с грустными мыслями и вконец испорченным настроением. Сколько ни убеждала себя в невозможности чего-то большего, между нами, все равно замечала, что грежу о нем. Не понимаю, почему мы так часто прячем наши чувства, выставляя вперед что-то острое и неприятное. Вот зачем я сказала взрослому самодостаточному мужчине, что испытываю к нему жалость? Зачем дала понять, как беспомощно он выглядел на больничной койке? Это было некрасиво даже для меня. Он мог бы обидеть меня в ответ, и это было бы заслуженно, но он лишь проявил вежливость. Думы заводили меня в постоянные тупики и подводили к обрывам. Надо было побыстрее смыть с себя тяготы уходящего дня и заснуть.

Принимая ванну, я наслаждалась теплой водой с легкими умиротворяющими лавандовыми и хвойными запахами масел. Радостью отозвались выходные, которые наступят завтра. Не надо идти на работу и врать Ольге Сергеевне о том, что я сделала все возможное для нашей компании.

Утро субботы выдалось солнечным. Я нашла в этом знак, что все наладится и будет хорошо, надо просто отгонять любые мысли и воспоминания о Коноварове. Хотя зачем отгонять? Надо просто «замечтать его до дыр»! Я засмеялась своему же совету. И правда, зачем страдать? Надо мечтать, пока не надоест, как о сказках и волшебстве. Ну каждый же хотел суперсилу или волшебную палочку, вот и тут так же: помечтаешь-помечтаешь, и отпустит. Тем более что мы теперь точно не встретимся и не пересечемся. Мы — из разных Вселенных.

Я смотрела свой любимый детективный сериал «Улицы разбитых фонарей», валяясь на диване, когда зазвонил сотовый.

Лениво перевалившись на спину, убавила звук перестрелки на экране.

— Добрый вечер, Алла. Это Павел Коноваров.

— Добрый вечер, Павел. — Мягко сказать, ошарашил. Застал меня в домашней одежде, с наспех скрученной гулькой на голове, на диване за просмотром сериала. — Хочу пригласить Вас на прогулку, если не заняты.

— Сегодня? — Я уселась на край дивана с идеально прямой спиной. Всхлипнули от умиления все педагоги института благородных девиц.

— Ну да. Вы заняты?

— Нет. То есть я не планировала… — В моей голове только ветер гулял, все мысли мгновенно испарились.

— Тогда я заеду за Вами через час-полтора.

— Хорошо, — медленно ответила я и убрала девайс от уха.

Смотрела я на мобильник и не знала: плакать или смеяться. Неожиданно. Маленькая сбывшаяся мечта.

По квартире я бегала как ужаленная в пятую точку, выбирая вещи, раскидывая косметику и радуясь предстоящему вечеру. Чему радовалась, глупая? Очередной пытке быть с ним рядом и невозможностью стать частью его жизни? Села на диван и погрузилась опять в свои путаные и невеселые мысли. Теперь не хотелось наряжаться и краситься — решила остаться собой, чтобы самолюбие не так сильно пострадало от напрасных ожиданий.

Павел оказался пунктуальным. Звонок моего сотового раздался ровно через час.

— Я у Вашего подъезда. Жду.

— Пара минут, и я выхожу. — Я облизала губы, пытаясь придать голосу обычные дружеские интонации.

Перед выходом посмотрела на свое отражение. Джинсы, водолазка и пуховик с шапкой — отличный вариант показать свое спокойствие и обозначить дистанцию. И вообще, он пригласил погулять, а не в театр.

Ожидая роскошную машину и Павла, одетого в костюм и красивое классическое пальто, я увидела стоящего у подъезда мужчину в джинсах и теплой «Аляске».

— Добрый вечер, Павел, — улыбнулась я. — Думала, Вы на машине.

От мороза его щеки покрылись румянцем, а глаза слегка слезились.

— Машину отправил в отель. Приедет по звонку. Вы хотели покататься? — Он явно был настроен вернуть транспорт.

— Нет! — сразу возразила я. — Вы сказали, что заедете, вот я и напридумывала. Рада, что это действительно прогулка.

— Пойдемте? — предложил он, кивнув головой в сторону.

— Куда?

— Для Вас имеет значение куда?

— Нет… — Я вдруг уловила в его голосе те же самые нотки, что слышала на детской площадке. Да! Он тогда спросил меня: «А ты во всем ищешь смысл?».

— Тогда идем куда глаза глядят, — засмеялся Павел.

— Как Вы узнали мой адрес? — Мне нужно было подтверждение, что он помнит… или наоборот.

— Вы оставили его в больнице, он был прикреплен к моей карте, — ответил Павел, рассматривая двор.

— А, точно. Но Вас же увезли. Не знала, что карта перекочевала с Вами в Новосибирск. — Мне стало немного грустно, но в то же время спокойно.

— Да уж, история…

— Как получилось, что Вас никто не искал? — Я шагала с ним рядом, стараясь не слишком часто смотреть в его сторону.

— Наоборот, меня искали. Только не там, где надо. Телефон, на который Вы позвонили, был куплен за пару часов до случившегося со мной. Я успел номер отправить только Вашей настойчивой коллеге, кажется, Ольге Сергеевне, когда перенес встречу на день позже. — На скользком, накатанном детьми участке он бережно придержал меня за локоть.

— Не понимаю. Ольга Сергеевна написала мне, что Вы отменили встречу, вернее, перенесли… А на следующий день я узнаю, что Вы без сознания уже две недели. — Если и стоило упасть, то точно не из-за скользкой дороги. Ситуация выглядела запутанной донельзя.

— Хм… Действительно странно. Я приехал в Питер седьмого августа, а девятого решил доехать до Москвы. Хотел устроить сюрприз друзьям, пока выдался свободный день. Дальше ничего не помню.

— Двадцать первого августа меня попросили встретиться с Вами. Я в офисе ждала сообщения шефа о месте и точном времени. Она написала уже после восьми вечера, что Вы перенесли встречу и мне надо связаться с Вами на следующий день. Я позвонила двадцать второго, и мне сказали, что Вы в больнице уже две недели, — восстанавливала я хронологию событий.

— А, тогда ничего странного. Я назначил встречу на двадцать первое августа на девять вечера, но потом решил изменить расписание и отправил второе сообщение. Ваша Ольга Сергеевна, видимо, сама запуталась в датах, — улыбнулся Павел.

— Я была уверена, что она именно двадцать первого августа получила от Вас сообщение о переносе встречи. — Хотелось разобраться, но, по сути, все это не имело значения, когда он рядом.

— Уверен, она просто запомнила первую дату и упустила второе сообщение. Так бывает, когда много пометок в расписании.

Мы медленно шагали и обсуждали события полугодовой давности. Я рассказала ему все, что произошло, и как могла обходила любые воспоминания о наших встречах, которые можно объяснить только моей бурной фантазией, но которые так четко отпечатались в моей памяти.

— Давай перейдем на «ты»? — предложил Павел. — Устал от делового общения на работе.

— Давай попробуем, — улыбнулась я.

— Отлично! Расскажи о себе, а то мы обсуждаем только мою беспомощность и больничную койку. — Он поморщился, и это выглядело забавно.

— Даже не знаю, что рассказать. Родилась и закончила школу в Екатеринбурге. Потом уехала в Москву учиться. После института осталась тут насовсем. — Никогда не умела говорить о себе.

— Ну а чем ты увлекаешься? Где твои родители? Есть братья и сестры?

— Родители в Екатеринбурге. Мама работает учителем младших классов, а папа — прораб на стройке. Братьев и сестер нет, как и увлечений, собственно, — пожала я плечами.

— Слушай, грустно как-то. Как же ты проводишь свободное время? — Он искренне недоумевал, а может, не верил.

— Встречаюсь с друзьями, играю в онлайн-игры, ничего выдающегося. Лыжи, коньки, верховая езда, театры и выставки мне как-то чужды, — усмехнулась я, пропуская прохожих вперед.

— А ты пробовала?

— Что именно? — не сразу поняла я.

— Верховую езду или коньки…

— Нет, — засмеялась я. — На каблуках я не хожу, а сваи забиваю. Уверена, на коньках я сработаю в режиме ледокола. А что касается верховой езды, то мне жалко животных.

Незаметно наше общение переросло в обычную дружескую беседу. Мне было легко и интересно. С удовольствием слушала о детстве Павла, его родителях и школе, увлечении горными лыжами и мотоциклами. Он рассказал о забавном опыте верховой езды и поделился небольшими достижениями в фигурном катании. Я от души смеялась над шутками и была рада узнать его настоящего.

— Когда мы первый раз с тобой общались, я была уверена, что ты самовлюбленный хам, а теперь вижу, что сделала поспешные выводы. — Мы стояли на набережной и смотрели на замерзшую реку.

— Это ты про ресторан? — спросил Павел, приподняв одну бровь.

— Нет, когда ты был у нашего офиса, полгода назад. — Запоздало сообразив, что сболтнула лишнего, я прикусила язык, но затянувшаяся пауза сделала дополнительный акцент на последней фразе.

— Я не помню, чтобы мы общались раньше…

— Точно! Перепутала. Я говорила о ресторане, просто задумалась и ляпнула ерунду… — выкручивалась как могла, понимая, что со стороны это звучит по-идиотски.

— Алла, что ты недоговариваешь? — Павел развернул меня и заставил посмотреть ему в глаза.

Я не знала, что сказать и как исправить оплошность. Всматриваясь в бездну зрачков и радужки, с надеждой искала лазурный берег, грозовые тучи или малахитовый цвет хвойного леса.

— Почему ты так смотришь на меня? — тихо спросил Павел.

— Как? — мой голос слегка осип.

— Словно ищешь во мне кого-то или… просишь о чем-то.

Что ему ответить? Да, я искала того, кто врывался в мои бессонные ночи, пленил мою душу и сердце! И да, я просила! Я всем своим существом молила узнать меня, уговаривала вновь дать мне чувство счастья и радости, хоть на несколько минут.

Почувствовав, как непрошеные слезы обожгли глаза, я резко отвела взгляд. Все начало меняться вокруг, снег большими красивыми хлопьями стал медленно засыпать город, бликуя в свете фонарей, отливая то холодным серебром, то горячим золотом. Что-то происходило, и я вновь посмотрела на Павла. Взгляд цвета темно-сапфирового океана с серебристыми гребнями волн сразу окутал меня и унес на полгода назад.

— Вот сейчас ты настоящая, — он нежно провел пальцами по моей щеке и улыбнулся.

— Я сделала еще один шаг к своему будущему? — переполненная радостью, стыдом, нежностью, печалью и еще множеством других эмоций, я говорила все, что приходит в голову, с одной целью — не отпустить его вновь.

— Не надо. Мы уже говорили об этом. — Я видела, как он любовался мной. Он не просто смотрел, он изучал меня, запоминал, познавал.

— Неизбежны смерть и налоги, а все остальное можно изменить!

— Интересная теория, — его смех был таким знакомым и таким необычным. Его радужка менялась, приобретая оттенки прозрачных горных ручьев.

— Поцелуй меня… — Я просто отдала себя чувствам, отбросив все мысли и страхи.

Он бережно взял мое лицо в свои теплые большие ладони, склонился надо мной так, что, когда заговорил, его губы слегка касались моих, рождая не просто желание — разжигая огонь, сдержать который невозможно.

— Ты необычная и невозможно простая в своих мыслях. Я слышу твой крик, но не слышу твоего голоса. Ты пробуждаешь во мне все стихии, но я не понимаю как и зачем. Просто остановись. Поверь мне, мы разные. Я не могу дать тебе то, о чем ты просишь. — В следующее мгновение он поцеловал меня нежно и в то же время страстно, словно пытался сгладить мою боль от услышанного.

Ласка закончилась, а я продолжала стоять с закрытыми глазами, чувствуя, как слезы стекают по щекам.

— Алла, прости ради бога! Не знаю, что на меня нашло. — Слова Павла вывели меня из горько-сладкого сна. — Сейчас я вызову машину и отвезу тебя домой.

— Да, было бы отлично. — Я посмотрела на него, он явно был сбит с толку. Но теперь я была абсолютно уверена, что он о чем-то умалчивает.

Машина приехала через десять минут, чему я была рада. Стоять и молчать — тяжело. Мы вежливо попрощались у подъезда, и я набрала код на домофоне.

— Алла, может быть, сходим завтра в ресторан?

— Не люблю рестораны. — Я была опустошена, а в голове все еще звучали обрывки его фраз.

— Тогда мы могли бы сходить куда ты сама захочешь, — он с надеждой смотрел на меня, словно искал прощения.

— Давай поговорим об этом завтра? — я вымученно улыбнулась, стараясь не смотреть на него.

— Конечно.

Закрыв за собой дверь квартиры, я медленно опустилась на пол и разревелась. Хотела ненавидеть его за жестокость, но принимала честность. Хотела забыть совсем, но не готова была отпустить единственные воспоминания о самых невероятных эмоциях своей жизни. Пыталась не любить, но это было выше моих сил и возможностей.

Для кого-то сон это лекарство, а для меня — очередная пытка, в которой переживаю все возможные кошмары. Лишь под утро смогла уснуть и не просыпаться каждые пятнадцать минут, выкрикивая имя Павла.

Почему мы такие странные? Я знала наперед, что встречи с ним принесут мне страдание и боль, но упорно искала их, питая странную глупую надежду. И даже сейчас, будучи разбитой, находила для себя миллионы оправданий и тысячи знаков, которые давали мне все ту же чертову надежду, убеждали меня, что надо бороться за любовь. За чью любовь? Ведь есть только мои чувства и желания, а он так открыто говорит, что не чувствует того же! Но при этом так нежно меня целует…

Глава 5

Не находя себе места, я бродила по квартире. Как поступить правильно? Остановиться, как он просил, или хоть раз перестать думать логически? Мы разные, да! Понимаю все головой, но как отказаться от стремлений души, не знаю. Много просмотрено мелодрам и прочитано любовных романов, но неужели в реальности существуют такие сильные женщины, готовые добровольно, по собственной инициативе обречь себя на страдания и пустоту? Сейчас смешно думать, какими правильными казались повороты сюжетов и поступки героев. Только происходящее — не книга с известным концом, это моя жизнь.

— Ириша, привет! — Я больше не могла выносить переживания в одиночку, надо было отвлечься. — Чем занимаешься?

— Хел! Привет. Ничем не занимаюсь, копаюсь в Инстаграме, — засмеялась подруга.

— Поговори со мной… — мой голос предательски дрогнул.

— Зайка, что случилось?! Я сейчас же к тебе приеду!

— Нет, не надо приезжать! — Я поспешила отговорить Ирку, представив себе, как она будет гнать машину через весь город, чтобы быстрее оказаться у меня. — Просто небольшое нервное потрясение. Вот поболтаю с тобой, и все сразу пройдет!

— Что за глупости ты говоришь? Ставь чайник, я уже в пути! — сказав, отключилась, лишая меня возможности убедить ее в обратном.

Бросив мобильный на диван, я чертыхнулась на свою импульсивность. Надо было осторожно поговорить, и все. Что на меня нашло?!

— Ну? И что за вид у тебя? — Ирка по-хозяйски влетела в квартиру через тридцать минут и небрежно бросила пуховик в прихожей.

В лучших традициях «мыльного» сериала я рассказала ей все: что волнует и пугает, что ощущаю и чего хочу.

— Так! Для начала успокойся, — подруга крепко обняла меня. — Ничего плохого с тобой не происходит. Все ужасное лишь в твоей голове. Иди-ка умойся, а то позвонит твой красавчик, а у тебя вид, словно по тебе каток проехал.

Ничего не оставалось, кроме как послушно выполнить все указания Ирки, все еще всхлипывая и злясь за свою несдержанность и слезливость.

— Вот так-то лучше, — улыбнулась подруга и протянула мне кружку с чаем.

— Может, у меня «пмс», Ир? — решила я разрядить ситуацию.

— У тебя любовь, подруга! И, честно сказать, я рада. — Она откинулась на спинку дивана и вытянула ноги.

— Чему тут радоваться? Он не испытывает ко мне тех же чувств… — Горячая кружка обжигала пальцы, и я поспешно поставила ее на журнальный столик.

— Тихо-тихо! Не начинай. Ты большая девочка и знаешь, что бывает разная любовь. Ты встретила безответную. Случается и такое. Тебе решать — принять ее или оставить в прошлом. На мой взгляд, он не совсем безразлично относится к тебе. Возможно, ты ему нравишься, а это уже хорошо, — рассуждала подруга, следя за мной глазами.

— Я не знаю, как поступить правильно. Разум точно знает, что надо все закончить сейчас и больше не возвращаться к этому. Но моя душа просто погибает от одной мысли, что я никогда больше…

— Ох ты ж, боже мой! Прекращаем плакать, настраиваемся на позитив! — Подруга протянула мне бумажные салфетки, которые давно стояли на подлокотнике дивана. — Я никогда не давала тебе советов, роднуль… Но, если позволишь, в этот раз я изменю своим принципам.