Сумеречный камень

Барбара Бёртон Сумеречный камень

Что же, первый раунд выиграл Том, но не тем человеком был Морис, чтобы так просто сдаться. Он дождался, пока шаги Джулии и Томаса стихнут, вернулся к чемодану, опустился рядом с ним на колени и попытался открыть замок, но у него ничего не получилось.

Капли пота блестели на его лбу, когда он вновь встал на ноги. Морис мрачно уставился на огромный чемодан, скрывающий страшную тайну. Он был уверен, что нефритовая пластина – это не что иное, как Сумеречный камень, который специалистами называется также Оком Амальфоны. Морис – в принципе реалист – верил в проклятие, связанное с камнем, и больше всего на свете ему хотелось бросить чемодан вместе с его содержимым в море.

С самого начала поездка Джулии не задалась – одна неурядица сменяла другую. И за последние полчаса девушка уверилась, что и заключительный этап ее путешествия не обойдется без неприятностей.

От Пензанса, последней железнодорожной станции на самом юге Корнуолла, до Вирджиния-холла было всего несколько километров. Но Джулия сомневалась, что ей без проблем удастся добраться до имения ее тети Агаты.

Старенький «Ленд-ровер» стонал и кряхтел. Если одно из колес попадало в выбоину, то внизу машины что-то начинало противно дребезжать. Вдобавок ко всему водитель, жуя в зубах короткую трубку, постоянно ругался.

– Вы не могли бы ехать быстрее? – крикнула Джулия водителю.

– Я вам что, Шумахер? – огрызнулся в ответ шофер и недовольно глянул на нее через зеркало заднего вида. – Машина у меня не новая, да и дороги тут сами видите какие.

Водитель буркнул еще что-то. Но Джулия уже не слушала его, покорившись судьбе.

Телеграмма тети Агаты в одно мгновенье вырвала ее из беззаботной жизни. Из жизни, где не было никаких проблем, а веселые деньки следовали один за одним словно жемчужины в ожерелье.

«Отец умер, немедленно приезжай» – телеграфировала тетя Агата. Почему она не позвонила? Этот вопрос Джулия задавала себе снова и снова. Она знала, что тетя не в ладах со всеми новинками техники и даже телефоном пользуется неохотно. Но в этот раз случай был особый. Из Цюриха Джулия попыталась связаться с теткой несколько раз, но дозвониться не смогла.

Оглушительный раскат грома внезапно прервал размышления девушки. В испуге она втянула голову в плечи и посмотрела на небо. На западе была сплошная черная стена из туч, на востоке небо обрело сернисто-желтую окраску.

– Не волнуйтесь, мисс! В машине с нами ничего не случится, – пояснил водитель, явно гордый своей образованностью.

– Да, нам повезло, – прошептала Джулия, откинулась на спинку сидения и закрыла глаза, чтобы не видеть всполохов молний.

Через какое-то время небеса разверзлись, и тяжелые капли дождя застучали по крыше машины и смешались с пылью на окнах.

Вдобавок ко всему еще и мотор древнего автомобиля принялся чихать и булькать. Через пару мгновений машина слегка подпрыгнула, как будто икнула, и, проехав пару метров, остановилась и заглохла.

– Проклятье! – водитель толкнул ногой дверь, вылез из машины, открыл капот и склонился над мотором.

Джулия нервно покусывала нижнюю губу. Мотор не подавал признаков жизни, дверь машины была распахнута настежь, и девушка поежилась от холода.

Минута проходила за минутой, дождь усиливался. Джулия с удовольствием бы покинула машину, но поблизости не было видно ни одного дома, и по дороге не проехало ни одной машины, которая могла им помочь.

Водитель со злостью захлопнул крышку капота, ругаясь, сел за руль и повернул ключ в замке зажигания. Стартер отчаянно заныл.

Со смущенной улыбкой шофер оглянулся на Джулию:

– Мне очень жаль, мисс, но у меня ничего не получается. Когда дождь немного утихнет, я пойду за помощью. До Кэддингема всего мили три пешком.

Таксист отвернулся и зажег трубку.

Джулии ничего не оставалось делать, как смириться со своей участью. Вдруг ее лицо просияло:

– У меня в чемодане мобильный телефон! – радостно воскликнула она, и когда водитель не отреагировал, нетерпеливо похлопала его по плечу. – Эй, мистер! Вы что, не слышали? У меня есть мобильный телефон. Я могу вызвать сюда кого-нибудь на помощь!

– Здесь нет приема, – произнес он мрачно, открыл бардачок и вынул собственный мобильник. – Эта штука тут не поможет.

– Хорошо, тогда будем ждать, – сказала разочарованная Джулия и стала смотреть, как ветер срывает листья с деревьев.

Вирджиния-холл, родовое гнездо лордов Хитклиффов, знавал лучшие времена. Каждый раз, когда Джулия приезжала сюда проведать тетушку, она думала о том, что нужно срочно делать ремонт, и знала, что по этому поводу со стоическим спокойствием скажет леди Агата: «Пусть этим займутся мои наследники. У меня на ремонт не хватит нервов».

Кого она имела в виду под наследниками, было известно – Джулию, свою единственную родственницу…

Под проливным дождем серые стены старого дома выглядели особенно неприветливыми. Ветер нещадно трепал ветки двух старых буков, росших по бокам от главного входа. Где-то стучала ставня.

Джулия великодушно отказалась от сдачи, которую долго искал в карманах таксист, схватила чемодан и ринулась к крыльцу. И хотя девушка прошла под дождем всего пару шагов, ее белокурые волосы промокли насквозь и теперь прядями прилипли к ее лицу.

На крыльце Джулия отряхнулась, убрала мокрые волосы со лба и вздохнула. В доме ничего не изменилось, тут время текло по-другому. Во всяком случае, медленней, чем везде. Здесь все еще царила старая добрая Англия, где все происходило неторопливо и с достоинством.

Едва она протянула руку к шнурку старого звонка, как дверь отворилась.

– Джонатан! – вскричала Джулия, увидев худое, морщинистое лицо старого дворецкого. – Мой дорогой Джонатан!

Когда же старик открыл дверь полностью, Джулия бросилась ему на шею.

– Тихо, тихо, мисс! Не забывайте о моих годах, – с деланной укоризной произнес дворецкий, довольно улыбаясь. – Что-то вы поздно. Мы ждали вас к обеду.

Он внес ее чемодан в старинный холл, увешанный охотничьими трофеями и гобеленами.

– Леди Агата ожидает вас в библиотеке, мисс Джулия, – сказал старик.

Конечно, подумала она, где же еще? Библиотека с покрытыми деревянными панелями стенами, старыми книжными шкафами, укромными уголками и нишами была одним из самых уютных мест дома. Тут любил отдыхать за книгами отец.

Джулия опять печально вздохнула. «Ах, отец, это было твое место отдохновения. Уже никогда больше мы не будем болтать с тобой, коротая время у камина, никогда я не буду сидеть у твоих ног, слушая истории, которые ты так мастерски рассказывал».

Библиотека располагалась справа от холла, и когда Джулия открыла дверь, то тут же увидела леди Агату, шестидесятипятилетнюю сестру ее умершего отца.

Старая дама сидела у окна, уперев голову на руку. Падающий сбоку свет подчеркивал ее светлые пряди, собранные на затылке в тяжелый пучок. Очки соскользнули на самый кончик ее носа.

Уж не задремала ли тетя Агата? Хотя старая дама всегда утверждала, что такого с ней никогда не случается и что в определенные моменты она просто глубоко погружается в мысли.

– Тетя?

Джулия затаила дыхание. Леди Агата не пошевелилась. Девушка на цыпочках двинулась к ней.

– Почему ты крадешься по комнате, как индеец какой-то? – низкий звучный голос леди Агаты заставил Джулию остановиться посреди библиотеки. – Уж не думаешь ли ты, что я заснула?

Хозяйка дома встала и протянула руки навстречу племяннице:

– Ну, дай же я тебя обниму, мой ангел!

Джулия, почти на голову выше своей тетушки, прижалась к ней и прислонилась щекой к ее голове, борясь со слезами.

– Как было бы хорошо, если бы мы встретились при других обстоятельствах, – сказала леди Агата и похлопала в своей несколько грубоватой манере племянницу по плечу. – Ну, сядь со мной рядом. Я попрошу принести нам чаю.

– Для меня кофе, пожалуйста, – быстро вставила девушка.

– Да, чувствуется пагубное влияние Швейцарии, – заметила пожилая дама, подошла к двери, вызвала звонком дворецкого и распорядилась насчет напитков.

Когда она вернулась к окну, Джулия уже сидела в кресле. Леди Агата села рядом.

– Я хочу увидеть папу, – тихо сказала девушка. – Сегодня. Это возможно?

Джулия нахмурила лоб, увидев, что тетка отвела взгляд.

– В чем дело? Ты что-то скрываешь от меня? – недоуменно спросила она.

– Ах, детка, – леди Агата устало провела рукой по глазам. – Я не хотела тебя беспокоить. А в телеграмме всего не скажешь…

– А что случилось с телефоном? – удивилась Джулия. – Я пыталась позвонить тебе из Цюриха, но связи не было.

– Ах, опять были какие-то помехи на линии. Только вчера их худо-бедно устранили, – Агата закатила глаза к потолку. – Я подумываю о том, чтобы завести радиотелефон. Но довольно об этом. Вернемся к твоему отцу, бедняжке.

Агата промокнула глаза кружевным платком:

– Он… то есть… его тело все еще в Париже, в отделении судебной медицины. Они хотят знать, когда мы сможем забрать Уильяма.

Джулия побледнела. Если телом отца занимается судебные медики, то с его смертью что-то не так:

– Но он ведь умер естественной смертью? – спросила она тетку вне себя от потрясения.

Леди Агата покачала головой. Ей было явно трудно говорить:

– Уильям покончил собой. Он… застрелился.

– Нет! – закричала Джулия и вскочила на ноги. – Я не верю! Только не отец!

Девушка нервно заходила по комнате, и леди Агата была рада, что в этот момент дворецкий принес чай и кофе, и ей не пришлось как-то реагировать на эмоциональный взрыв племянницы.

Когда они вновь остались одни, Джулия вернулась к окну:

– Тетя Агата, не мне тебе говорить, как папа любил жизнь, – сказала она страстно. – С чего это вдруг ему кончать собой? Он был счастлив! У него была интересная работа, он много путешествовал… Ах, да о чем тут говорить? Ты знаешь не хуже меня, что папа никогда не совершил бы самоубийство. Он об этом не думал, даже когда умерла мама!

Джулия вновь упала в кресло и в отчаянии посмотрела на тетку:

– Завтра же поеду в Париж! – сказала она решительно. – Уверена, мне удастся выяснить правду. Во всяком случае, я этого так не оставлю.

– Все выяснит полиция, – заметила пожилая леди, она наклонилась к племяннице и взяла ее за руку. – Джулия, я знаю твой темперамент. Пожалуйста, не делай необдуманных шагов. Если в этом деле что-то не так, полиция разберется.

– Да, возможно, – печально согласилась девушка и посмотрела в окно. Она думала о том, чем занимался ее отец. И она спрашивала себя, не в профессии ли отца была причина его внезапной гибели.

Шато Маргерит был раньше одной из летних резиденций Людовика XIV. Замок славился не только роскошным внутренним убранством, но и своим парком в версальском стиле.

Виктор Бомон гордился своим владением, купленным несколько лет назад. И если ему нужно было принять знаменитых гостей или произвести впечатление, то лучшего места, чем шато, не найти.

Сегодня у Виктора была особая причина для торжества. Около двух месяцев назад команда специалистов, находящихся у него на службе, сделала у берегов Перу удивительную находку. Его люди обнаружили на дне океана «Медину», старую испанскую каравеллу, груженную золотом и драгоценными камнями.

И сегодня Виктор Бомон имел честь и удовольствие показать часть найденных предметов платежеспособной публике.

В Зеркальном кабинете, где когда-то веселились придворные Людовика XIV, экспонаты Бомона были представлены должным образом. Здесь были установлены ряды затянутых красным бархатом столов. Артефакты из чистого золота, алмазов, рубинов и изумрудов сияли в свете хрустальных люстр. Гости обсуждали драгоценности восхищенным шепотом.

Виктор Бомон, известный в деловых кругах Франции как страстный искатель кладов, неустанно объяснял достоинства сокровищ. О деньгах пока не говорили, но Виктор был уверен, что сегодня многие из выставленных им экспонатов обретут новых владельцев.

Дворецкий подошел к хозяину и передал ему мобильный телефон.

– Ну, что там у вас? – спросил недовольным тоном Виктор, выслушал, что ему сказали, и мрачно нахмурил брови. – Проверьте и пропустите, если он назовет кодовое слово.

Погруженный в мысли Виктор вернулся к гостям. Кому понадобилось приезжать к нему в такой час? Кто кроме немногих посвященных знал, что сегодня Виктор намеревался стать на пару миллионов богаче?

Для бизнесмена было важно, чтобы информация о его сегодняшней встрече с денежными мешками не просочилась наружу, ведь все сделки проходят мимо налоговых органов.

Белокурый мужчина, сидевший за рулем спортивного кабриолета, не догадывался, что за ним следят вот уже несколько минут. Он медленно ехал по вязовой алле, ведущий к замку, и лишь после того как достиг искусно украшенных ворот, к нему из темноты вышли два парня.

Это были люди из охраны Бомона.

– Кодовое слово? – коротко спросил один из мужчин.

– Бонапарт, – ответил человек за рулем и небрежно поднял руку, когда его пропустили на территорию.

Старинные фонари, стоявшие по краям подъездной дорожки к замку, распространяли мягкий свет, вырывая из темноты античные скульптуры и отражаясь в воде фонтанов.

Посетителя уже ждал дворецкий, стоявший перед главным входом. Его узкое лицо было непроницаемым, но от темных внимательных глаз не ускользало ничего:

– Добрый вечер, – поздоровался он вежливо. – Что вам угодно?

– Мне необходимо поговорить с месье Бомоном.

– Как о вас доложить?

Блондин на мгновение задумался:

– Скажите, что я из Парижа.

Дворецкий поднял брови:

– И больше ничего?

– Ах да, еще кое-что. Передайте ему, что не хватает некоторых вещей, – сказал гость, и, увидев, что дворецкий все еще не тронулся с места, повысил голос. – Ну, идите же, наконец!

Дворецкий ушел, а гость стал с любопытством разглядывать вестибюль замка и даже восхищенно присвистнул. До сих пор он видел такое только в музеях. Задрав голову, он рассматривал великолепную лепнину и фрески на куполе вестибюля.

– Ты что, спятил? – прошипел кто-то за его спиной. – Забыл: нас не должны видеть вместе!

Блондин медленно повернулся и широко улыбнулся:

– У меня не было другого выбора. Кое-что пошло не так…

– Что еще? – Бомон потянул мужчину за рукав в нишу под парадной лестницей.

– Стаффорд мертв.

– Ну и что? – цинично спросил Бомон. – Если это все, то какого черта…

– Этот идиот не захотел отдавать вещи, – объяснил блондин, понизив голос.

– С каких пор у тебя с этим проблемы? – возразил Бомон и посмотрел на молодого человека со смесью зависти и презрения. Да, Виктор завидовал своему компаньону, потому что тот был молод и хорош собой. Правда, несколько женственен. Разве что шрам на левой брови скрашивал это впечатление.

– Я все обыскал, но в его машине была лишь маленькая сумка, – прошептал блондин, которого члены его группы между собой называли «Мордашкой». – В его номере в гостинице я тоже ничего не нашел. Вот только эту записку.

Блондин достал из бокового кармана клочок бумаги. Виктор схватил его и бросился к ближайшей лампе. Мордашка последовал за ним.

– И что это значит? – спросил он и ткнул пальцем в записку.

– Auri sacra fames, – вполголоса прочитал Бомон. – Я в латыни не силен, но я найду кого-нибудь, кто это переведет. Но мне все равно это не поможет. Где другая половина записки? Она же разорвана пополам!

– Спроси что полегче, – пробурчал Мордашка.

– А где Стаффорд сейчас? – спросил Виктор и сунул записку во внутренний карман пиджака.

– Где же еще? В морге.

– Позаботься обо всех, кто имел отношение к Стаффорду. И держи меня в курсе дела.

Бомон пошел к двери, и Мордашке ничего не оставалось делать, как пойти за ним.

– А как с этим делом? – спросил он и потер большой палец об указательный.

– Только, когда мы узнаем больше о последней поездке Стаффорда, – уклончиво ответил Виктор.

– У меня большие расходы, – настаивал блондин. – Мне надоело за все платить из собственного кармана.

– Хорошо, подожди здесь, – Виктор быстро вышел из холла, через пару минут вернулся и сунул в карман Мордашке толстый конверт. – Тут три тысячи долларов. На первое время тебе хватит.

Бомон стал подталкивать своего гостя к дверям:

– Позвони мне, когда что-нибудь разузнаешь. И еще кое-что… – он сделал многозначительную паузу. – Никогда больше не приезжай сюда без звонка. Понял?

На какое-то мгновение показалось, что блондин вот-вот его ударит. Но потом он опустил руку и сунул ее в карман. Мордашка знал, когда можно применять силу, а когда нет. Он догадался, что Бомон не потерпит физического насилия и что ответные действия его охранников будут ужасными.

Виктор захлопнул дверь за Мордашкой. Погруженный в невеселые мысли он медленно пошел в зеркальный кабинет, где его уже заждались гости, которые тут же набросились на него с вопросами, ведь он обещал сделать какое-то сенсационное сообщение.

– Уважаемые дамы и господа, дорогие друзья! – Виктор жестом попытался успокоить присутствующих, льстиво улыбаясь. – Прошу вас потерпеть немного. Я еще не могу сказать вам всего, но будьте уверены, что скоро я предложу вашему вниманию такие ценности, что у вас дух захватит!

– Ну, не мучайте нас! – вскричал маркиз де Сент-Сиран, маленький круглый человечек, чьи предки в свое время играли важную роль при дворе. От придворного блеска мало что осталось, чего не скажешь о состоянии, которое его предки предусмотрительно разместили в разных странах. – Пожалуйста, хоть намекните!

– Мне не хочется хвалиться тем, что мне пока еще не принадлежит, – ответил Виктор со слегка натянутой улыбкой. – Но кое-то что я могу вам сказать уже сейчас: сам Александр Македонский имел к этому кое-какое отношение, и не мне вам говорить, что…

Его слова потонули во всеобщем гомоне, потому что все присутствующие одновременно стали обсуждать новость между собой. Виктор видел, как раскраснелись их лица и загорелись глаза. Все они были жадными до денег и золота, и отлично знали, какие сокровища добыл Александр во время своих военных походов. Хорошо известно и то, что многие из сокровищ не найдены.

Холодный свет неоновых ламп отражался в светло-зеленых кафельных плитках, которыми были выложены стены морга.

Джулия Стаффорд выполнила все формальности, и теперь в сопровождении комиссара Паскаля Кольбера спускалась вниз, для того чтобы идентифицировать тело отца, прежде чем его передадут ей для захоронения.

Кольбер был невысок и жилист, типичный представитель южной Франции. Он был высочайшего мнения о себе, и его совершенно не смущало, что он был на голову ниже Джулии и вынужден был смотреть на нее снизу вверх.

– О самоубийстве не может быть и речи, – сказал Кольбер, открывая железную дверь в морг. – На руках вашего отца не обнаружено следов пороха. То есть самоубийство сымитировали.

Он остановился и внимательно посмотрел на девушку своими темно-карими глазами:

– У вас есть какие-нибудь подозрения, мадемуазель Стаффорд? Я имею в виду… Ваш отец никогда не делал вам каких-нибудь намеков? Вы же переписывались с ним. Или перезванивались. Нам только известно, что он прилетел из Тегерана в Париж. Здесь он арендовал машину, и на Рю де Бретань его настигла смерть. Над чем работал ваш отец, мадемуазель?

– Отец был археологом, – ответила подавленная Джулия. – Он прошел по маршруту Александра Македонского. Он мне рассказывал, что…

В последний момент девушка опомнилась. Не нужно было ей говорить о проектах отца, ведь люди, одержимые жаждой золота не останавливались ни перед чем, даже убийством.

– Что вы хотели сказать? – тут же переспросил ее комиссар.

– Так, ничего, – уклончиво ответила она. – Это подробности из жизни археологов. Они не возвратят моего отца к жизни.

– Но они могут помочь нам в расследовании, – настаивал он.

– Нет-нет, детали жизни археолога вам ни к чему, – Джулия покачала головой. – Месье Кольбер, давайте побыстрее закончим то, зачем пришли.

Ее голос слегка дрожал. Она проплакала все последние дни, но затем дала себе зарок держать себя в руках, поняв, что слезами отца не оживишь.

Кольбер был явно не доволен нежеланием Джулии говорить, но заставить ее он тоже не мог. Он провел ее в холодильный отсек.

– Номер двадцать семь, – сказал он вполголоса, глянув в блокнот.

Комиссар пошел вдоль стены с ячейками, открыл дверцу и вытянул носилки.

– Вы готовы? – спросил он сочувственно и, когда Джулия кивнула головой, откинул простыню, закрывающую лицо покойного.

Сердце Джулии сжалось, когда она увидела восковое лицо отца. Он выглядел спящим. Только лишь маленькое отверстие в виске нарушало это впечатление.

– Да, это мой отец, – выдавила из себя девушка и быстро отвернулась.

Кольбер задвинул носилки назад и закрыл дверцу.

– Вы можете распорядиться насчет транспортировки тела в Англию, – сказал он Джулии по пути наверх. – Вы ведь хотите похоронить его на родине, не так ли?

– Конечно, – ответила она.

– Сейчас мы выдадим вещи вашего отца, которые были найдены в его карманах и в машине, – сказал комиссар и указал на какую-то дверь. – В багажнике, под ковриком мы нашли тонкую кожаную папку с его личными записями и квитанцией на багаж. Ваш отец послал свои чемоданы домой заранее. Если вы обнаружите там что-нибудь, что может помочь в расследовании убийства, прошу вас связаться с нами.

– Разумеется, – ответила Джулия. – Я тоже заинтересована в том, чтобы убийцу моего отца нашли.

Она действительно так думала, но, честно говоря, не питала особых надежд на то, что преступление будет когда-нибудь раскрыто. Ее отец много путешествовал и общался с множеством людей. Кто знает, кому он доверился? Если речь идет о ценных археологических находках, то некоторые люди не остановятся ни перед чем, чтобы их заполучить. Отец часто говорил с ней об этом. Не исключено, что его опасения оправдались.

Комиссар Кольбер вручил Джулии дорожную сумку отца, коричневый конверт и тонкую кожаную папку:

– Где мы можем найти вас, если у нас возникнут дополнительные вопросы, мадемуазель Стаффорд?

Джулия назвала ему адрес своего парижского отеля и Вирджиния-холла. Она облегченно вздохнула, когда, наконец, покинула полицейское управление.

Она взяла такси и поехала в отель. Со странным чувством она провела рукой по черной кожаной папке, лежавшей у нее на коленях. О чем она узнает из записок отца? И почему он отправил чемоданы сразу в Вирджиния-холл, а не оставил их при себе? Со вздохом она откинулась на спинку сидения. Тысячи вопросов крутились в ее голове, и Джулия надеялась, что найдет ответы хотя бы на некоторые из них.

Покончив с формальностями, Джулия очень захотела домой. Но ее самолет отлетал лишь утром следующего дня. И хотя ее номер был уютным и комфортабельным, ей было не по себе от мысли, что придется провести вечер в одиночестве. Все, что она пережила в полиции и морге, не прошло даром.

Она вышла из номера и с печальной улыбкой подумала о том, что при других обстоятельствах была бы в восторге от возможности на пару дней оказаться в Париже. Элегантные рестораны и маленькие уютные бистро, Эйфелева башня и чудесные бутики на Елисейских полях… Правда, все это напоминало ей об отце. Это он показал ей Париж в первый раз. Теперь же прогулка по улицам пробудит в ней слишком много воспоминаний.

Девушка вышла из лифта и отправилась в огромный зимний сад отеля. Едва она села за столик, как перед ней возник официант:

– Мадемуазель, что желаете?

– Чашку шоколада, пожалуйста, – сказала она и принялась искать в сумочке сигареты.

Тут же перед ее лицом вспыхнуло пламя зажигалки, и Джулия вновь взглянула вверх. Перед ней стоял неизвестный темноволосый мужчина лет тридцати:

– Морис Делакур, – представился он и, кивнув в сторону свободного стула, спросил. – Разрешите присесть?

Джулия обвела глазами зал:

– Но тут много свободных столиков, – холодно заметила она.

– Видите ли, я друг вашего отца, – заявил он с подкупающей улыбкой.

– Ну, это меняет дело, – Джулия жестом указала ему на стул.

Мужчина сел, и когда официант принес шоколад Джулии, заказал кофе.

Джулия сделала вид, что сосредоточилась на своем напитке, но из-под полуприкрытых век внимательно наблюдала за Делакуром. Отец никогда не упоминал этого имени – ни в письмах, ни в телефонных разговорах. И этот человек утверждает, что он его друг?

С тех пор, как Джулия узнала, что отец был убит, она с недоверием относилась ко всем незнакомцам, в том числе и к человеку, сидящему сейчас напротив нее. Хотя она должна была признаться сомой себе, что Морис ей понравился. Возможно, дело было в его тонком загорелом лице и в темно-синих глазах, эффектно контрастирующих с иссиня-черными волосами.

Официант принес кофе, Морис с нетерпением ждал, когда тот отойдет от столика:

– Я работал вместе с вашим отцом, – сказал он и потянулся за сахарницей. – Мне очень жаль, что с ним произошло несчастье, мисс Стаффорд.

– Спасибо, – прошептала она, борясь со слезами.

– Тем не менее, я вынужден поговорить с вами, – продолжил Морис. – Я вел с вашим отцом переписку и отослал ему кое-какие документы. Очень важные документы, которые хотел бы получить назад. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Конечно, но я… я еще не разбирала его бумаги. Свой багаж он отослал в Англию.

– Вот незадача! – с горечью воскликнул Морис, и у Джулии возникло такое чувство, что на какое-то мгновенье он забыл о ее присутствии. Мужчина стал пальцем рисовать на скатерти невидимые круги, на лбу образовались две глубокие складки.

– Я завтра улетаю в Англию, почему бы вам не поехать со мной? – спросила она спонтанно, но также быстро и замолчала, спрашивая себя с досадой, зачем она пригласила его.

Она совершенно не знала этого Делакура, чтобы он там ни утверждал. Кто сказал, что он действительно друг отца? С таким же успехом он может оказаться и его злейшим врагом или даже убийцей.

– Вы уже пожалели о своем приглашении? – заметил он поведение девушки и насмешливо улыбнулся. – Я не могу вам доказать, что я не враг вашего отца. Но уверяю вас, мы работали вместе. Правда, я не археолог…

– А кто?

Морис таинственно улыбнулся:

– Я работаю сам на себя, – уклончиво ответил он. – Возможно, когда-нибудь я смогу рассказать вам об этом подробнее, мисс Стаффорд.

Он сунул руку в боковой карман пиджака и достал серебряный портсигар:

– Вот это ваш отец подарил мне всего пару недель назад, когда я спас его от разъяренных мусульман.

Джулия взяла портсигар в руку, и ее сердце забилось. Вероятно, произошло что-то действительно экстраординарное, если отец решил расстаться с этой вещицей, подумала она. Но кто сказал, что он подарил портсигар Делакуру? Что если он его просто украл?

Джулия подвинула портсигар назад:

– Возможно, отец упоминал вас в своих записках, – задумчиво произнесла она. – Он вел что-то вроде дневника о своей работе. Надеюсь, что дневник в одном из чемоданов.

– Тогда я поеду с вами в Англию, – быстро сказал Морис.

– Да, но… я не могу вам обещать, что моя тетя предоставит вам гостевую комнату в доме, – смутилась Джулия. – Она человек настроения. Если вы ей понравитесь…

Девушка пожала плечами и опять внимательно посмотрела на мужчину:

– У вас есть какие-нибудь планы на этот вечер? – спросила вдруг она.

– Нет, а что?

– Мы бы могли поужинать вдвоем, и вы мне расскажете о работе моего отца, – предложила она, не спуская глаз с Делакура. И когда он смутился, она опять подумала, что тот, скорее всего, что-то утаивает.

– Охотно, – ответил он, наконец, нерешительно. – Но сначала мне нужно отменить одну договоренность. Я оставлю вас на минуту?

– У вас свидание? – спросила она, когда он поднялся с места.

– Что-то в этом роде, – ответил он и направился к телефонной будке в фойе.

Она смотрела ему вслед со смешанными чувствами и упрекала себя за то, что спросила его про свидание. «Еще подумает, что он меня интересует!»

– Ну и пусть! – прошептала она. – Но я за тобой понаблюдаю!

Время до вечера Джулия провела в напряженном ожидании. Слишком элегантной она не хотела выглядеть, чтобы Морис не подумал, что она нарядилась ради него. Но произвести на него впечатление ей все– таки хотелось. В конце концов, она решила купить простое облегающее платье цвета киви и жакет в том же тоне. Ну, а к ним сумку и туфли приглушенного зеленого цвета.

Незадолго до условленного часа она вдобавок ко всему еще и сходила в парикмахерскую, где ей привели в порядок ее волнистые белокурые волосы до плеч.

Когда девушка вошла в элегантный ресторан, то сразу заметила Мориса Делакура, которому официант как раз подавал аперитив. Морис тут же вскочил с места, увидев, что к нему направляется Джулия. Она взглянула на него и была приятно удивлена. Черные брюки, черный тонкий пуловер и светло-серый пиджак подчеркивали его привлекательность.

Морис поклонился и поцеловал Джулии руку:

– Я ценю пунктуальных женщин, – произнес он с очаровательной улыбкой.

– Точность – вежливость королей. Я всегда придерживаюсь этого правила, – ответила она и опустилась на стул, предупредительно подвинутый Морисом. – Вы уже давно здесь?

– Всего пару минут, – он сел напротив нее. – Рекомендую вам херес на аперитив. Он великолепен.

– Пожалуй.

Морис жестом подозвал официанта, попросил принести херес и меню и тут же опять направил все свое внимание на собеседницу.

– Вчера я попробовал тут раковые шейки по-бомбейски и настоятельно рекомендую и вам их отведать. Но самым вкусным был десерт – фламбированный ананас с перцем.

– Уговорили, – снисходительно сказала Джулия и откинулась на спинку стула, когда принесли херес.

Морис тихо разговаривал с официантом, заказывая не только блюда, но и вина. Джулия, с интересом слушавшая его, поняла, что Морис – настоящий гурман.

– Ну, а теперь расскажите, – попросила она его, – каким образом вы помогли моему отцу? Помимо того, что якобы спасли ему жизнь?

Ее тонкая ирония вызвала у него едва заметную улыбку:

– Я прожил в Иране несколько лет и относительно хорошо владею языком, и поэтому я был вашему отцу хорошим помощником.

– Он что, действительно шел по маршруту Александра Македонского? – спросила она скептически.

– А почему вы в этом сомневаетесь? – удивился он. – Ваш отец был выдающимся археологом и знатоком древней письменности. Однако он не понимал современных иранских диалектов, и тут ему помогал я.

До сих пор все, о чем говорил Морис, звучало довольно правдоподобно. Джулия полюбопытствовала:

– Вы по происхождению иранец?

– Моя мать родом из Тегерана, отец – француз, – охотно пояснил Морис. – Он живет неподалеку от Канн и с головой ушел в разведение пчел, – Морис слегка улыбнулся. – К сожалению, я не могу часто навещать его. Но вернемся к вашему отцу. Он шел по маршрутам военных походов Александра. И если какие-нибудь кочевники предлагали ему древности, то его интересовало не золото, из которого они были сделаны, а время, когда они были сделаны.

– Отец нашел золотые вещи? – удивилась Джулия. – В письмах он ничего об этом не писал.

– На то были свои причины, – заметил Морис глубокомысленно. – Когда я спасал ему жизнь, то был уверен, что кочевники не просто бандиты. Они хотели узнать больше о результатах его исследований. Больше того, мисс Стаффорд, они действовали по заданию…

Тут он осекся, и у Джулии возникло ощущение, что он испугался, сказав лишнее.

– По заданию кого? – она все-таки решила добиться ответа.

– Откуда мне знать? – ответил он в задумчивости. – Речь может идти о многих организациях или отдельных личностях. Надеюсь, полиция разберется.

– Золото… – задумчиво произнесла Джулия. Она посмотрела поверх головы Мориса, на время забыв о его присутствии.

Чувство горечи охватило ее. Да, жажда золота владела многими людьми. Девушка вспомнила, что когда она была еще ребенком, отец рассказывал ей о невероятной ценности античных артефактов и о расхитителях гробниц, которые без проблем находили покупателей для своих находок и даже действовали по заданию богатых клиентов.

– Да, золото, – повторил за ней Морис. – Среди античных сокровищ попадаются не только серьги и безделушки. Ваш отец показывал мне предметы, которые предлагали ему купить местные расхитители захоронений. Среди них была статуэтка весом три килограмма, – мужчина понизил голос, – три килограмма чистого золота, мисс Стаффорд! Только сам металл стоит целое состояние! Но это еще не все. Если учесть возраст предмета и его художественную ценность, то его стоимость составит несколько миллионов.

– Отец никогда бы не пошел на это, – возразила Джулия. – Он всегда выступал за то, что все находки должны передаваться местным музеям.

– Я знаю и полностью разделяю точку зрения вашего отца, – спокойно сказал Морис и улыбнулся. – Но сейчас давайте лучше оставим эту тему, потому что нам несут еду. Давайте наслаждаться ей, потому что такое ешь не каждый день!

До Кеддингема, маленькой деревушки на побережье Корнуолла, к великому сожалению ее жителей, еще не докатился поток туристов, от которого процветали, например, Сент-Айвс или Ньюквей. Но как бы то ни было, половина ее обитателей неплохо жила доходами от отдыхающих, год за годом приезжающих на самое теплое побережье Англии.

Лишь совсем немногие из местных жителей собрались в тот день на кладбище рядом с церковью. Хоронили Уильяма Стаффорда, шурина лорда Хитклиффа.

Зычный голос викария Хэмфри Стюарта несся над кладбищем. Его ораторский дар был повсеместно известен, как и его страсть к виски. Стюарта можно было видеть в церкви также часто, как и в многочисленных пабах округи. Но стоило кому-нибудь намекнуть преподобному на его пристрастие к горячительным напиткам, как он, не моргнув глазом заявлял, что заблудшие души нужно искать повсюду, но в пабах они встречаются чаще.

Сегодня Хэмфри Стюарт старался, рассчитывая попасть на трапезу в Вирджиния-холл. То, что поминальный стол в замке отменный, викарий знал еще с того дня, как хоронили самого лорда Хитклиффа.

Для местных жителей, которые не принадлежали к кругу друзей семьи, Джулия распорядилась приготовить в трактире «Старая нора» закуску и выпивку.

Леди Агата пошла с кладбища, тяжело опираясь на руку викария, рядом с Джулией следовал Морис Делакур, слуги Вирджиния-холла замыкали маленькую траурную процессию.

Перед воротами кладбища стояли припаркованные машины. Едва процессия подошла к ним, как элегантный молодой мужчина подошел к Джулии и коротко поклонился:

– Вы, вероятно, мисс Стаффорд, – произнес он и сочувственно улыбнулся. – Сожалею, что я опоздал на похороны. Примите мои соболезнования.

– Спасибо, мистер…

– Мистер Томас Кетинг, я коллега вашего отца, – объяснил мужчина и развел руками. – Он оставил меня в Тегеране уладить кое-какие формальности. И вот теперь… теперь я узнаю, что он мертв. Ужасная трагедия!

– Да, действительно, – тихо согласилась девушка. – Пожалуйста, пойдемте с нами в дом. Там вы сможете рассказать мне больше о работе с отцом.

Морис недоверчиво разглядывал незнакомца. Он впервые слышал его имя, но промолчал, решив навести справки об этом типе.

В Вирджиния-холле был уже приготовлен аперитив. Кухарка Мередит тут же отправилась на кухню, а дворецкий Джонатан стал разливать спиртное. Стоял теплый летний день, и Джулия предложила тете Агате подать напитки на террасе.

– Джонатан, покажите господам дорогу, мы присоединимся к ним через минуту, – распорядилась леди Агата и, едва дождавшись, когда трое мужчин ушли, спросила племянницу. – Думаешь, что и этот Кетинг намерен остановиться у нас? Тогда ему придется делить гостевой домик с Делакуром. И вообще, Джулия, мне не по душе, что два незнакомых человека находятся в моем доме.

– Они надолго не останутся, тетя, – попыталась упокоить ее девушка.

– А расходы какие! Для двух здоровяков одной еды сколько надо! – пожаловалась хозяйка дома, известная своей рачительностью.

– Я завтра сделаю заказ на продукты, тетя Агата, – утешила ее Джулия и слегка обняла старую даму. – Не бойтесь, эти люди не опустошат кладовку нашей Мередит.

И видя, что лицо тетушки все еще остается недовольным, добавила:

– Пойми, тетя, я хочу кое-что разузнать о смерти папы, а я смогу это сделать, лишь узнав, чем он занимался в последние месяцы и с кем имел дело. Хорошо?

– А что мне остается, когда ты вот так на меня смотришь? – пробурчала леди Агата. – Ступай на террасу. Мне еще нужно кое-что сказать Мередит, ведь как-никак теперь ей придется готовить на четверых.

Джулия не стала ничего говорить, чтобы не раздражать тетушку еще больше. Ей не терпелось поговорить с Кетингом.

Мужчины сидели с виски на террасе. Джулия удивилась той тишине, которая царила на веранде. Она посмотрела сначала на одного, потому на другого мужчину, и едва не рассмеялась. Морис и Томас старались не смотреть друг на друга, и было видно, что любезностями они не обменивались.

– Мистер Кетинг, расскажите мне, пожалуйста, о работе с моим отцом, – любезно начала она разговор. – Я почти ничего не знаю об этом. Мне известно лишь, что он был в Иране и занимался Александром Македонским.

– Зовите меня Том, – раскованно произнес Кетинг, и, увидев, что Джулия удивленно подняла брови, добавил. – Так называл меня ваш отец. Кстати, у сэра Уильяма остались кое-какие принадлежащие мне вещи. Вы не позволите мне просмотреть его документы?

– Ах, и от вас у него что-то есть? – шутливо заметила она и взглянула на Мориса, с недоверием и опаской смотрящего на Кетинга. – Судя по всему, мой отец занимался коллекционированием чужих вещей. Вы ведь тоже предполагаете, что у отца имеются какие-то ваши документы, мистер Делакур?

– Я не предполагаю, а знаю это, – поправил он ее холодно.

– Поговорим об этом в другой раз, – решила Джулия и обратилась опять к Томасу Кетингу. – Расскажите вы. До обеда у нас еще есть достаточно времени.

– Разрешите? – не дожидаясь ответа, Кетинг взял в руки хрустальный графин и налил себе еще виски.

Джулия была рада, что этого не видит тетя Агата, ярая противница неумеренного потребления алкоголя.

– Как я уже сказал, я часто бывал вместе с сэром Уильямом, – Том откинулся назад и сделал глоток из стакана. – Классный! – похвалил он и довольно улыбнулся, – я имею в виду виски.

– Давайте ближе к делу, мистер Кетинг, – резко оборвал его Морис. – Мне не терпится узнать, что вы скажете о вашей совместной работе с Уильямом Стаффордом. Кстати учтите, я знал его очень хорошо.

– По-моему, вы мне угрожаете, – огрызнулся Кетинг. – Если вы думаете, что мне есть, что скрывать, то ошибаетесь, Делакур. А теперь позвольте в общих чертах описать, в чем заключалась мое сотрудничество с сэром Уильямом.

– Жду не дождусь! – ехидно заметил Морис.

Томас Кетинг сделал вид, что Делакура здесь нет, и не спускал глаз с Джулии:

– Пару месяцев назад я был с сэром Уильямом в Египте. Там находились каменные плиты и папирусы, которые еще не были расшифрованы. Абу Дауд, один из сотрудников экспедиции, устроил так, что ваш отец получил доступ к этим текстам. Как мы все знаем, Александр был объявлен оракулом Амона, сыном высшего бога и таким образом стал Зевсом Амонским. Все это произошло в оазисе Сива. Но в папирусах было обнаружено нечто другое, а именно: предостережение Александру не разрушать ни Сиву, ни Персеполис, иначе он преждевременно отправится к Аиду.

– К чему такое долгое вступление? – возмутился Делакур. – Всем известно, что Александр разрушил дворец Ксеркса в Персеполисе до основания.

– Да, но то, что он вез сокровища храмов Шушы и Персеполиса с собой, было до сих пор лишь предположением, – возвестил Кетинг. – Сэр Уильям выяснил, что Александр дал команду своим войскам взять с собой эти несметные сокровища, когда они находились на пути в Бактрию.

– И что, поиски отца увенчались успехом? – вырвалось у Джулии. – Извините, но я сгораю от любопытства.

– Еще нет, – опять вмешался Морис. – Но когда я видел сэра Уильяма в последний раз, то он собирался отправиться в какие-то неисследованные области. Каждый на его месте нанял бы небольшой частный самолет, что и я ему советовал сделать. Но он не слушал меня. Сказал, что будет держать меня в курсе дела по рации.

– Ну и что, он так и поступил? – быстро спросил Кетинг.

– Да. Этот разговор я не забуду никогда, – тут Морис Делакур наклонился и враждебно уставился на Кетинга. – Если вы так тесно с ним сотрудничали, почему он ни разу не упомянул вашего имени?

– Наши пути разошлись в Кермане, – мрачно ответил Томас. – Он не хотел меня слушать. Я предупреждал его. Но он посчитал, что может положиться на местных проводников. Во всяком случае, после Кермана, я его уже не видел.

– А когда вы вернулись в Европу? – спросил Морис. – Откуда вы узнали о похоронах?

– В Париже, как в большой деревне, новости распространяются быстро, – холодно ответил Томас. – Почему вы спрашиваете?

– Так просто, – Морис повернулся в Джулии. – Когда мы сможем взглянуть на записи вашего отца?

– Возможно завтра или послезавтра, – уклончиво ответила она. – До тех пор вам придется потерпеть.

Джулия хотела выиграть время. Она решила сначала сама как следует обследовать вещи отца, прежде чем подпустить к ним Томаса и Мориса.

Виктор Бомон проклинал чудачество своего друга, археолога Жана Прикара, предпочитавшего жить в деревне. Виктор не раз предлагал ему элегантный пентхаус в Париже. Но переубедить Жана не удавалось.

От дождя проселочная дорога совсем размокла, и Виктору с трудом удавалось удерживать машину. Более часа ему понадобилось на то, что преодолеть отрезок пути длиной в два километра. Когда Виктор, наконец, подъехал к дому Жана, то почти заплакал, увидев, что его шикарный ярко-красный «Ягуар» от грязи превратился в тускло-бежевый.

Одно из окон на первом этаже распахнулось.

– Привет, Виктор! Каким ветром тебя занесло? – Когда Жан смеялся, то напоминал собаку, скалящую зубы. – Перевод клинописи я еще не закончил.

Бросив еще один печальный взгляд на обезображенный автомобиль, Виктор направился к дому и остановился у окна:

– Мне нужны твои знания, – сказал он, вынул бумажник из кармана пиджака и вытащил оттуда кончиками пальцев записку, полученную от Мордашки.

– Заходи! Без очков я все равно ничего не прочитаю, без них я слеп как крот.

Жан Прикар закрыл окно, и Виктору ничего не оставалось делать, как войти в дом. Внутри пахло, как и во всех старых домах.

– У меня нет времени, – сказал гость, опустившись в скрипучее плетеное кресло.

– У тебя его никогда нет, – заметил небрежно Прикар, сохраняя спокойствие. Он не подал виду, когда Виктор подвинул ему через стол разорванный пополам лист бумаги.

– Взгляни-ка на эту записку. Auri sacra fames – это что значит?

– Проклятая жажда золота, – перевел Жан, не задумавшись ни на минуту. Наскоро нацарапанные на бумаге слова не произвели на него, как казалось, никакого впечатления.

– Посмотри на записку еще раз! – напирал на него гость. – Что могло быть на второй половине листка?

Жан пожал плечами. Все что угодно, но Жан догадывался, что хочет услышать Виктор. Жан прочитал в газете о самоубийстве сэра Уильяма Стаффорда и поразмышлял об этом. Они познакомились еще будучи студентами. Стаффорд и самоубийство? Жан даже представить себе такого не мог. За этим скрывалось что-то другое. Он еще раз посмотрел на записку. Это был почерк Стаффорда. Прикар хорошо знал его по письмам, которыми он регулярно обменивался с сэром Уильямом.

– Золото многим стоило жизни, – заметил он и положил записку назад.

– Поговорим об этом как-нибудь в другой раз, – грубовато сказал Бомон. – Я хочу знать, что могло быть написано на другой части листка.

– Вероятно, путь к цели, – лаконично ответил Жан и поднял беспомощно руки. – Эта фраза мне не знакома.

Археолог не хотел упоминать то, что он узнал почерк автора записки, и злить Бомона, ведь, в конце концов, он был обязан ему своей безбедной жизнью.

– Ладно, расскажи мне, что ты знаешь о находках Александра Македонского, – спросил Бомон. – Но прежде всего я хочу знать, по какому пути пошел бы ты, если бы тебе нужно было проследить продвижение Александра?

– Да тут тысячи вариантов, – мгновенно ответил Жан. – И каждый из путей может быть правильным. Я могу тебе нарисовать, как бы пошел я на месте Александра. Но не забывай, что пустыня за два прошедших с тех пор тысячелетия изменилась. Изменения могли произойти даже за последние сто лет.

– А что насчет той легенды о разрушенном храме и проклятии…

– Ой, да об этом и говорить-то не стоит, – перебил его Прикар. – Якобы Александр разрушил храм Персефоны, греческой богини потустороннего мира. Там, как гласят легенды, Амальфона, преемница персидской прорицательницы Самбеты, хранила так называемое Око.

– Какое Око?

– Об этом единого мнения нет. Речь шла то ли о зеркале, то ли о драгоценном камне, с помощью которого жрицы делали свои предсказания, – пояснил Жан.

– И что дальше?

– Самбета, самая старшая персидская прорицательница, предсказала поход Александра против Ксеркса. Об Амальфоне, с которой Александр познакомился лично, рассказывают надписи на каменных плитах. Она якобы прокляла Александра, потому что тот забрал Око себе, – Жан откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Мистер Стаффорд рассказывал мне как-то, что он нашел еще одно упоминание об Оке. Там оно, правда, уже называлось Сумеречным камнем, – Жан опять наклонился вперед. Как будто забыв на мгновенье о присутствии Виктора, он уставился на золотисто-желтую жидкость и прошептал, – Странно, но мне показалось, что сэр Уильям верил в эту историю. Во всяком случае, он говорил что-то о том, что это Око или Сумеречный Камень якобы исчез.

Глаза Бомона жадно загорелись. Он не верил ни в какие сверхъестественные вещи, для него все это было полной чушью. Но он знал, что всегда найдется достаточно богатых коллекционеров, которые захотят пощекотать себе нервы, приобретя старинный предмет, на котором якобы лежит проклятье.

– И ты думаешь, что этот камень был у Стаффорда? – нетерпеливо спросил он.

– Во всяком случае, он что-то знал о нем. Возможно даже, что к нему прикасался, – Жан покачал головой. – А его смерть? Что если и она как-то связана с Оком?

– Как это? Что ты имеешь в виду?

– Сейчас поясню. Говорят, что Амальфона предвидела похищение Ока и что существует запись на каменной плите со следующими словами: «Несчастный македонец, ужасное проклятье лежит на укравшем Око. Послушай, македонец, ты умрешь от огня, который сожжет тебя изнутри, – Жан неуверенно пожал плечами. – На этом месте запись обрывается, другой кусок плиты не сохранился. Но все мы знаем, что Александр действительно умер от внутреннего огня – от лихорадки. Вот и все, Виктор, больше мне сказать тебе нечего.

– Думаю, что я все-таки не зря сюда приехал, – ответил Бомон и встал.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что намерен завладеть Оком? – Жан сочувственно покачал головой. – Тебе привлекает проклятье или ты в него не веришь?

Виктор был уже у двери, но тут же обернулся и рассмеялся:

– Я докажу тебе, что это… предсказание на меня не распространяется, Жан. Я всегда получаю то, что хочу, и на этот раз я хочу получить золото Александра Македонского.

Жану стало не по себе от этого смеха, он не мог отделаться от предчувствия, что больше не увидит Виктора Бомона живым.

При первой же возможности леди Агата дала гостям своей племянницы понять, что ожидает за комфортабельное проживание в ее гостевом домике соответствующей платы.

Сколько платить, она предоставила решать самим гостям, но по ее тону было ясно, что если сумма покажется ей слишком маленькой, то гостям придется съехать из Вирджиния-холла.

Морис выписал даме солидный чек, в то время как Томас Кетинг с кислым выражением лица протянул ей пару банкнот.

Питание в оплату включено не было, но на чай и бокал вина постояльцы могли рассчитывать.

Но ни Мориса, ни Томаса это не интересовало, они не могли дождаться дня, когда Джулия, наконец, начнет разбирать оставшиеся после сэра Уильяма вещи, и прежде всего два чемодана, посланными им домой незадолго до смерти.

Морис Делакур, ранняя пташка, совершал каждое утро пробежки по парку, в то время как Томас Кетинг принимал душ.

Том, симпатичный молодой блондин, сумел в кратчайшие сроки втереться в доверие к кухарке Мередит Чамбер, и она охотно потчевала его по утрам у себя на кухне хорошими завтраками. Хозяйка редко наведывалась на кухню, и поэтому ничто не мешало Мередит баловать Тома, годившемуся ей в сыновья, разными вкусностями.

– Мисс Стаффорд позавтракала уже час назад, – сказала она, подавая Тому яичницу с беконом, маленькие сосиски и тосты. Она приготовила даже его любимый кофе с молоком и таяла от удовольствия, ловя на себе его благодарные взгляды.

– А где она сейчас? – спросил Том с набитым ртом.

– Скорее всего, в кабинете сэра Уильяма.

Том засунул последний кусок в рот, допил кофе и встал:

– Ну, я пойду проведаю мисс Стаффорд, – сказал он и направился к двери, откуда начиналась узкая лестница, ведущая в сад.

– Он не слишком молод для тебя, Мередит? – ехидно спросил дворецкий Джонатан.

Женщина быстро обернулась и уперла руки в бока. Прядь густых седых волос упала ей на лоб, а светло-голубые глаза засверкали:

– Джонатан Бентри, с каких это пор ты стал совать свой нос в мои дела? – начала она. – Или ты вдруг обнаружил, что и у тебя есть сердце в груди? Уж не ревнуешь ли ты?

Джонатан служил у лордов всего на два года дольше, чем кухарка. Мередит еще хорошо помнила, как, будучи девушкой, долго мечтала о том, чтобы Джонатан хотя бы разок обнял ее.

– Ревность? – переспросил медленно дворецкий. – Что это такое? Жаль, не могу понять, что у тебя на уме, Мередит. И если я тебя призываю быть осмотрительней, то делаю это только по старой дружбе.

– Как мило с твоей стороны! – съязвила Мередит и поморщила нос. – А что ты вообще тут делаешь? Что ты потерял на кухне?

Джонатан продолжал слегка улыбаться, хотя и терпеть не мог, когда она разговаривала с ним в подобном тоне. Но он посчитал, что будет ниже его достоинства отвечать ей тем же:

– Леди Агата пожаловалась на яичницу. Она была недосоленной.

Мередит пробурчала что-то нечленораздельное и двинулась к огромной плите в центре кухни. Она приняла жалобу к сведению, и считала на этом инцидент исчерпанным.

Джонатан подождал пару секунд, затем повернулся и ушел. Его злило, что Мередит раскусила его. Конечно, он ревновал, и больше всего на свете ему хотелось отправить этого Томаса Кетинга куда подальше. Джонатану было ясно, что этому молодому парню нет никакого дела до Мередит. Но сам факт, что Мередит с такой любовью обхаживала гостя, раздражал его.

Тем временем Томас Кетинг пересек зимний сад и оказался в прямоугольном холле. Молодой человек оглянулся. Лестница вела на верхний этаж, там были видны четыре двери, ведущие в комнаты.

Том размышлял, в какую из них ему заглянуть первой, как тут над его головой послышался шум. Что-то тяжелое грохнулось на пол.

Перескакивая через ступени, Том взбежал по лестнице наверх и повернул голову направо, к открытой двери, через которую в коридор лился солнечный свет.

Почти бесшумно он подкрался к комнате и широко улыбнулся, обнаружив там Джулию, которая, сидя на полу, разглядывала содержимое большого чемодана. Часть вещей она уже вынула и разложила на старом потертом ковре. Глаза Томаса сощурились, когда он увидел среди этих вещей несколько кожаных свитков, перевязанных шнурками.

Томас кашлянул, Джулия испуганно вздрогнула. Повернув к нему голову, она нахмурила лоб:

– Я не ждала гостей, мистер Кетинг.

– Том, – поправил он ее с улыбкой, но затем обиженно добавил. – Прошу прощения, мне что, уйти?

– Вы всегда так быстро обижаетесь? Прямо мимоза какая-то, – насмешливая улыбка девушки была для него все равно, что удар ниже пояса.

Том мог вынести все, но ненавидел, когда над ним потешались. Левый уголок его губ слегка задергался, спина напряглась.

Джулия увидела, что обидела его, встала и по-приятельски похлопала по плечу:

– Ну не будьте таким букой, Том, я не хотела вас обидеть.

– Сожалею, что я так рано к вам заявился, но мне не терпится получить назад мои вещи.

– Я как раз разбираю первый чемодан, – девушка указала рукой на чемодан немыслимых размеров, изготовленный в лучших английских традициях. – Но, правда, далеко я не продвинулась.

– Отлично, тогда я как раз кстати, – вдруг раздался от двери голос Мориса.

На него направились две пары глаз. Джулия смотрела на него и удивленно, и приветливо. А вот по взгляду Тома можно было предположить, что он готов зарезать соперника или сделать с ним нечто подобное.

– Ну, не смотрите на меня с такой ненавистью, мистер Кетинг! – заметил Морис, не скрывая удовольствия. – Мы же оба хотим получить назад принадлежащие нам вещи, не так ли?

Джулия смотрела то на одного, то на другого. Она была миролюбивым человеком и ненавидела ссоры. Но в тот момент она почувствовала себя настоящей женщиной, чувствуя, что именно она является причиной враждебности молодых людей по отношению друг к другу.

Девушка спрашивала себя, кто из этих двух мужчин нравится ей больше. Сразу она не смогла бы ответить на этот вопрос.

Высокий и широкоплечий Морис с густыми темными волосами и мохнатыми бровями, под которыми горели темно-синие глаза, был похож на утес среди бурного моря. На такого человека можно положиться.

Но, к сожалению, смеялся он редко. Невольно она перевела взгляд на белокурого Тома, похожего на большого ребенка. На его лице почти всегда играла улыбка. Он был тем, кого в Англии называют «солнечными мальчиками»: веселыми, интересными, наслаждающимися жизнью в полной мере.

– Ну что ж, начнем, пожалуй, – быстро сказала Джулия, встретив нетерпеливый взгляд Мориса. – Только, пожалуйста, ничего не трогайте! Я буду показывать вам то, что достаю из чемоданов, а вы скажете мне, что вам принадлежит.

Девушка опустилась на колени перед большим чемоданом и стала доставать оттуда вещи. Под шерстяными свитерами оказались несколько книг в кожаных переплетах. Джулия раскрыла первую:

– Тут рукописи моего отца, – сказала она с почтением и отложила все четыре книги в сторону с таким видом, будто речь идет о святынях.

Морис и Томас пододвинули кресла поближе. Мужчины сели справа и слева от чемодана и напряженно следили за каждым движением Джулии.

Когда девушка достала пачку карт, Том наклонился:

– Можно посмотреть? Это могут быть мои карты, – спросил он и уже протянул руку.

Но Джулия прижала карты к себе:

– На них пометки отца! – возмутилась она. – Не думаю, что карты принадлежат вам.

– Я просто хотел на них взглянуть, – умоляюще посмотрел на нее молодой человек.

Девушка не устояла перед выражением его голубых глаз, и уже хотела отдать ему карты, как тут вмешался Морис:

– А что, если вы хотите посмотреть, куда отправился сэр Уильям? Откуда нам знать, что вы не соврали, когда сказали, что работали с ним?

– Что вы такое говорите? – произнес Том невинным голосом. – Я вас тоже могу спросить о том же. Чем вы можете доказать, что работали с сэром Уильямом?

Томас торжествующе посмотрел на Мориса, достал из кармана пиджака сложенный лист бумаги и нарочито медленно развернул его:

– Прошу вас, мисс Стаффорд, прочтите!

Джулия нерешительно взяла листок в руки. С первого взгляда она узнала почерк отца. Это было письмо, написанное им Тому. В нем он просил Тома исследовать некоторые находки.

Девушка передала письмо Морису:

– Вы можете удостовериться, что мистер… эээ… что Том сказал правду. Он работал с отцом.

Морис слегка побледнел. Возразить ему было нечего. Молча он вернул письмо Джулии. Морис был убежден, что Томас Кетинг каким-то образом втерся в доверие сэра Стаффорда и теперь пользуется этим.

– Ну, отлично. Это мы выяснили, – Джулия вновь вернулась к чемодану и продолжила вынимать вещи. На самом дне лежал какой-то предмет, тщательно запакованный в мягкую кожу. Когда девушка вынимала его, то удивилась, насколько он тяжелый. Джулия отнесла сверток к столу и разрезала шнурки, которыми он был обвязан.

Морис и Том тут же подошли к ней.

– Боже мой, какая красота! – воскликнула она и подняла отшлифованную круглую пластину из нефрита диаметром около тридцати сантиметров.

С восторгом рассматривала Джулия разноцветную игру красок драгоценного камня в лучах утреннего солнца. Девушка была так поглощена чудесным камнем, что не обратила внимания на поведение мужчин.

Она не видела, что Том и Морис как загипнотизированные смотрели на нефритовый камень, а затем обменялись взглядами, полными ненависти.

– Разрешите взглянуть? – спросил Том и протянул руку, чтобы взять камень.

Но Джулия не отдала камень, а вновь завернула его в кожу и положила назад в чемодан:

– Думаю, что такую ценную вещь мне нужно сохранить. Отец неспроста привез его с собой. В его записях наверняка что-нибудь сказано об этом, – девушка указала рукой на чемодан. – Думаю, на сегодня хватит.

– В Вирджиния-холле великолепный парк, – быстро отреагировал Том. – За прудом я обнаружил несколько старинных надгробий, о которых мне хотелось бы узнать больше. Не хотите ли пройтись со мной, Джулия?

– Но только недолго, – ответила она и осторожно взяла его под руку.

Гордый как петух Том повел красавицу к двери, но прежде чем покинуть комнату он обернулся и торжествующе посмотрел на Мориса.

– Подлиза! – одними губами произнес тот.

Что же, первый раунд выиграл Том, но не тем человеком был Морис, чтобы так просто сдаться. Он дождался, пока шаги Джулии и Томаса стихнут, вернулся к чемодану, опустился рядом с ним на колени и попытался открыть замок, но у него ничего не получилось.

Капли пота блестели на его лбу, когда он вновь встал на ноги. Морис мрачно уставился на огромный чемодан, скрывающий страшную тайну. Он был уверен, что нефритовая пластина – это не что иное, как Сумеречный камень, который специалистами называется также Оком Амальфоны.

Виктор Бомон был богатым человеком, он мог себе позволить везде иметь своих информаторов. Вот и на этот раз они снабдили его всей необходимой информацией о Вирджиния-холле и его обитателях. Одна новость привлекла его больше всего: леди Агата ужасно суеверна. По словам информатора, старая дама испробовала уже все, чтобы войти в контакт со своим умершим мужем.

Виктор немедленно отправился в Англию, и теперь стоял в центре Кэддингема и озирался. На другой стороне улицы он увидел старика, сидевшего на лавочке в тени дерева.

Виктор присмотрелся к старику и увидел, что тот не спускает глаз с паба «Старая нора». Бомон понял, что старик не может дождаться минуты, чтобы отнести свою жалкую пенсию в пивную.

«Ночлег и завтрак» было написано на белой табличке, прикрепленной рядом с входом в паб, и Виктор решил остановиться именно здесь, в самом центре деревни, в месте, где регулярно собиралась половина населения Кэддингема.

Бомон велел таксисту вынуть чемоданы из машины и поставить их перед входом в паб. Затем он оглушительно свистнул. Заросший щетиной старик резко поднял голову.

– Эй, старик! – крикнул Бомон, расплатившись с таксистом. – А ну-ка иди сюда!

В ответ старик лишь выплюнул добрую порцию жевательного табака, смешанного со слюной.

– Я угощу тебя пивом или виски! – крикнул Виктор еще раз.

Эти слова прозвучали как музыка для старого Роба. На удивление быстро он вскочил на свои кривые ноги и подошел к Виктору, который лишь с трудом заставил себе не отвернуться от отвращения – так дурно пах старик.

– Когда они открывают? – спросил он и через плечо показал большим пальцем на паб.

– Через десять минут, – Роб прищурил глаз и потер свой шершавый подбородок. – В отпуск приехали, мистер?

– Да, нужно отдохнуть от стресса, – как бы жалуясь, ответил Виктор и обернулся, когда сзади раздался шум открывающейся двери. – Ну, заходите, приятель. Снимем вместе напряжение!

– Мне виски, – заявил Роб, заходя за незнакомцем в паб.

Бармен Майк предупреждающе поднял руку:

– А платить собираешься, Роб? Пенсия-то только через неделю.

– Я приглашаю Роба, – заявил Виктор.

Бармен поспешил за стойку.

– Два виски! – крикнул Виктор ему вслед.

Он подавил улыбку, увидев недоумевающий взгляд Роба:

– Вы, наверное, спрашиваете себя, почему я вас пригласил, – начал Виктор и попытался изобразить на лице приветливую улыбку. – Видите ли, я…

Он замолчал, потому что в этот момент к столу подошел бармен и принес виски.

Рука Роба сильно дрожала, когда он подносил стакан к губам. Виктор сделал движение рукой, которое означало, что бармен должен принести еще.

Новый стакан с двойным виски был принесен тут же, и глаза Роба радостно заблестели. Сегодня был его день! Во всяком случае, его так щедро еще не угощали.

– Я приехал в отпуск, но мой дар всегда со мной, – продолжил Виктор тихим голосом. – Видите ли, я могу читать мысли, и когда я увидел вас, сидящим вон там на лавке, то тут же понял, что вам просто необходимо промочить горло.

– Тогда, верно, вы можете сказать, сколько мне еще осталось жить, – спросил старик и сделал большой глоток виски.

– Семь лет, четыре месяца и двадцать дней, – мгновенно ответил Виктор.

Роб выпучил глаза:

– Черт возьми, мне же всего семьдесят, – жалобно сказал он.

– Сожалею, но я сказал то, что вижу, – ответил Виктор и придал лицу печальное выражение. – Поверьте, это и для меня нелегко. Я очень страдаю от своего дара. Поэтому-то я и приехал сюда, чтобы вдали от всех немного передохнуть. Никому не рассказывайте о том, что я вам только что поведал.

Старик клятвенно поднял руку:

– Ни словечка не промолвлю! Иначе разрази меня гром!

«Радуйся, что твое желание никто не слышит», – подумал Виктор, уверенный в том, что в скором времени весь Кэддингем будет знать о необычном человеке. А именно этого он и добивался, щедро угощая старика.

– Тогда вы, наверное, знаете, что я тяжело болен? – испытующе спросил Роб.

Виктор лишь устало улыбнулся. Роб был алкоголиком, и Виктор мог без труда предположить, что печень Роба на последнем издыхании.

– Да, вижу, к сожалению, – сочувственно ответил Виктор и вздохнул. – Вы хотите все знать?

– Да чего там! Я и так знаю, – скривил рот старик.

– Ну, тогда выпьем еще по глотку за вашу печень! – от Виктора не ускользнула, что старик пытается скрыть свой страх.

– А еще чего вы можете? – спросил Роб, не решаясь смотреть своему спутнику в глаза.

Виктор сделал вид, что что-то обдумывает:

– Видите ли, Роб… Я приехал сюда отдыхать. Если по округе разлетится весть, что я экстрасенс и могу вступать в контакт с умершими, то покоя мне не дадут. Так что я больше не хочу говорить об этом.

Самодовольная улыбка играла на губах Виктора, когда он шел в свой номер. Он был уверен, что старик не будет держать язык за зубами и что очень скоро и леди Агата узнает о том, что в деревне появился человек, обладающий способностью вступать в контакт с умершими.

Морис Делакур, наблюдавший за Томом и Джулией из гостевого домика, зло улыбнулся, когда увидел, как парень, остановившись в очередной раз, поднес к губам руку девушки.

Да, белокурый Том был мастером обольщения, и Морис решил, что просто обязан защитить Джулию от этой темной личности. Он быстро вышел из домика и направился к парочке.

– Привет! Где вы все время пропадали, Морис? – обрадовалась Джулия парню и сделала пару шагов ему навстречу.

Глядя поверх ее головы, Морис впился глазами в соперника, и тихо, так чтобы слышала лишь Джулия, проговорил:

– Не дайте ему заморочить вам голову, ему нужны только ваши деньги.

– Деньги? – Джулия недоуменно посмотрела на него. – Я человек обеспеченный, это так. Но богатой меня не назовешь. Так что поживиться у меня нечем.

– Пока нечем! – заявил Морис таинственно. – Я уверен, что Том не тот, за кого себя выдает.

– Ну как вам не стыдно! Почему вы хотите очернить коллегу моего отца? Том – милый и любезный человек. И мне неприятно, что вы пытаетесь настроить меня против него.

– Я хочу вас только предупредить, – сказал он и улыбнулся. – Но я не хочу больше говорить об этом. У вас уже есть планы на вечер?

– Нет, а что?

– Я хотел пригласить вас поужинать. Я знаю ресторан, который славится своими блюдами из морепродуктов, – рассказал он. – Прежде всего, свежими устрицами, лангустами и омарами. Я уже заказал там столик.

– Вы были так уверены, что я соглашусь пойти с вами? – в ее глазах загорелись насмешливые искорки.

– Нет, не был. Я бы и один поехал в Фалмут, – возразил он, хотя его глаза говорили о другом. – Но с вами это праздник, а без вас – просто ужин.

– От свежих устриц я отказаться не могу! – засмеялась Джулия. Морис не мог оторвать глаз от ямочек на ее щеках.

– Тогда встретимся через час у главного входа!

Кетинг понял, что на этот раз француз его обошел и, заложив руки, за спину, медленно двинулся к нему. Он смотрел на Мориса как на досадное препятствие, которое необходимо убрать с дороги.

– Уберите свои лапы от девушки, она моя! – прошипел он.

– Это мы еще посмотрим, Кетинг! – У Мориса кровь прилила к лицу, и он оскалил зубы. – Кстати, даю вам ценный совет: убирайтесь отсюда, как можно быстрее! Я связался с детективным бюро, и уверен, что там разузнают о вас всю правду…

Морис блефовал, но по тому, как побледнел Кетинг, он понял, что попал в цель.

– Не смейте втаптывать мое имя в грязь! – прошипел Том и так близко подошел к Морису, что почти коснулся его. – Иначе пожалеете!

– Вы что, мне угрожаете? – Морис рассмеялся. – Кетинг, я знаю людей вашего сорта. Вы относитесь к навозным мухам, – он схватил Тома за лацканы кожаной куртки. – К тем мухам, которые летят за археологами, чтобы чем-нибудь поживиться. Но я закрою на это глаза, если вы отстанете от Джулии. Договорились?

Том отбросил руки Мориса, и его красивое лицо исказилось от злости:

– Джулию не интересуют старики. Она молода, и я молод. С ней у вас ничего не получится.

– Это мы еще посмотрим, – небрежно возразил Морис, но в его глазах горела неприкрытая угроза. – Я все сделаю, чтобы защитить от вас Джулию. И вы никогда не останетесь с ней наедине. Всегда помните, что я где-то поблизости.

– Теперь я знаю, что у вас на уме, – выдавил из себя Том. – Мы оба хотим Джулию. Давайте посмотрим, кого выберет она. Но я итак уже знаю, кого.

Молодой человек быстро повернулся и большими шагами пошел через газон к дому.

Погруженный в невеселые мысли Морис смотрел ему вслед. Он присел на какой-то большой камень и стал рассматривать песок у ног.

Джулия… Еще никогда ему не встречалась женщина, которая возбудила бы в нем подобную страсть. И дело было не только в соблазнительных изгибах ее тела, которые свели бы с ума любого мужчину. Самым привлекательным были ее глаза, которые так часто чуть насмешливо смотрели на него, как будто им были известны все его слабости. И, конечно, ее рот, который снился ему каждую ночь.

Морис не преувеличил, расхваливая Джулии ресторан в Фалмуте, и теперь он с удовольствием наблюдал, с каким наслаждением она поглощала дюжину устриц, запивая их сухим белым вином.

От шампанского она отказалась под предлогом, что от него у нее чешется в носу, и весело подмигнула Морису.

– А что вы мне собственно хотели сказать в парке? – спросила Джулия, обмакнув кончики пальцев в миску с водой, в которой плавали ломтики лимона. – Ну, я имею в виду, почему вы не доверяете Тому? Он многое рассказал мне о папе… И он показал письмо, посланное ему отцом. В нем папа обращается «Дорогой Том», да и весь стиль письма свидетельствует о доверительных отношениях между ними.

Морис внимательно ее выслушал. Всю эту информацию Кетинг мог где-нибудь добыть. Письмо? В мире много людей по имени Томас, и Морис был уверен, что Кетинг письмо где-то просто украл.

– Я, пожалуй, закажу еще дюжину, – сказал Морис, чтобы выиграть время.

– Я тоже! – беззаботно засмеялась Джулия. – Ведь устриц можно есть сколько угодно, не опасаясь за фигуру!

Морис жестом подозвал официанта, сделал заказ и вновь обратился к своей очаровательной спутнице:

– Вам нравится Кетинг? Вы влюблены в него?

Девушка недоуменно взглянула на него:

– А вот это вас совершенно не касается! – отрезала она, явно рассердившись. – С чего это вдруг я должна обсуждать это с вами?

– А почему бы и нет? – спросил он и задорно улыбнулся.

Их взгляды встретились, и на какое-то мгновенье они оба забыли о времени. Джулия отлично понимала, чего хочет от нее Морис. Он читала в его глазах нечто, что пугало и в то же время волновало ее. Это был огонь, пылающий глубоко в его сердце, бушующее пламя, в котором она – и это она знала точно – может сгореть.

– Ваши устрицы, – сказал официант и слегка кашлянул, потому что повторял эту фразу уже второй раз.

– О да… спасибо, – вздрогнул Морис, будто проснувшись от прекрасного сна.

Джулия тоже смутилась и густо покраснела, что ее крайне разозлило. Что подумает о ней Морис? Она вела себя как девчонка, которой достаточно посмотреть в глаза, чтобы вогнать в краску.

Морис отделил устрицу вилочкой и полил ее лимонным соком. Он полностью сосредоточился на этом действии, в то время как Джулия залюбовалась красивой формой его рук.

– Джулия, я вижу, что не могу убедить вас, поэтому у меня к вам будет просьба, – проговорил он, не прерывая своего занятия и не поднимая глаз. – Возможно, это покажется вам наглостью или даже глупостью, но я хочу попросить вас быть осторожной, если Кетинг чего-нибудь захочет от вас.

– Чего-то особенного? – спросила она шутливо.

Морис на мгновенье поднял глаза:

– У меня пока нет никаких доказательств, Джулия, но Томас Кетинг попытается обокрасть вас. В этом я уверен. Я еще не знаю, чего он хочет от вас, но он остался тут совершенно точно не из-за ваших красивых глаз.

– А вы считаете, что они красивые? – слегка поддразнивая Мориса, спросила Джулия. Девушка не приняла его слова всерьез. Его предположения и намеки казались ей беспочвенными. – Том тоже влюблен в мои глаза.

– Ах, вот как? – Морис старался казаться равнодушным, но легкий тик на щеке говорил о том, что ее попытки его подзадорить, были ему неприятны.

– Да, он дамский угодник и…

– И он будет до тех пор вас обхаживать, пока не получит того, что хочет, – перебил он ее не очень вежливо.

– И что же он от меня хочет?

– Я еще точно не знаю, – Морис взял себя в руки и теперь с наслаждением втягивал в себя очередную устрицу. – Возможно, что он хочет и то, и другое. То есть и вас, и тайну, открытую вашим отцом.

– А чего хотите вы? – спросила Джулия раздраженно. – Тоже узнать тайну, что бы это ни было?

– Да, но совершенно по другой причине, – ответил он прямо. – Я служу науке, Джулия. Мне важно, чтобы античные сокровища оставались там, где они должны быть.

– Это мне ничего не говорит, Морис, – девушка подперла рукой подбородок и задумчиво на него посмотрела. – Скажите мне правду, Морис. Отец нашел сокровища, завоеванные Александром Македонским?

– Я этого не знаю, Джулия. Но многое указывает на это, – ответил он уклончиво.

Девушка почувствовала, что начинает злиться. Из туманных намеков Делакура она ничего не могла понять. Скорее всего, он и не знал много. Вероятно даже, он надеялся на то, что она случайно о чем-нибудь проговорится.

– Кстати, вчера я говорила по телефону с лордом Фолсвортом. Он близкий друг моего отца. То есть был им…

– Я знаю это.

– Да что вы? – удивилась Джулия. Лорд Фолсворт никак не отреагировал, когда она упомянула имя Мориса Делакура. – Во всяком случае, лорд знал, что отец работал с неким Томасом Кетингом. Якобы между отцом и Томом подчас возникали споры. Но это были научные споры, – тут Джулия с упреком взглянула на своего спутника. – А вот о вас лорду Фолсворту неизвестно ничего…

– Я тоже знаю его только по рассказам вашего отца, – возразил Морис, не моргнув глазом.

– Похоже у вас на все есть готовый ответ, – язвительно заметила Джулия, рассерженная тем, что ей никак не удается подловить Мориса.

Она была уверена, что парень не говорит ей всей правды, что он знает больше, чем пытается показать. Но больше всего ее злило, что обоих мужчин интересуют какие-то археологические вещи и что она для них лишь предлог.

– Джулия, – произнес Морис мягким голосом и взял ее руку в свою. – Я не хотел говорить сегодня вечером об истории, стоившей вашему отцу жизни. Я просто мечтал провести приятный вечер с женщиной, которой восхищаюсь. Только и всего.

Джулия вздохнула. Ей очень хотелось ему верить, но сомнение уже закралось в ее душу. Теперь везде она видела какой-то подвох. Девушка быстро убрала руку:

– Этому ничто не мешает, – заметила она с прохладцей.

Морис промолчал. Вечер уже нельзя было спасти, и о прогулке под луной, на которую он намеревался уговорить Джулию, он мог забыть.

Казалось, что девушка прочитала его мысли. Она проглотила последнюю устрицу, запила ее глотком вина и глянула на часы:

– Пожалуйста, отвезите меня домой, Морис!

– Но ведь еще рано! – вырвалось у него. – Я хотел показать вам после ужина Ведьмин камень. Скоро полнолуние, и говорят, что если…

– Спасибо, но из этого возраста я уже вышла, – отрезала она. – Не нужно уговаривать меня послушать в вашей комнате новый диск, посмотреть вашу коллекцию марок или какие-то там ведьмины камни. Я хочу домой! Я если вы сейчас же не попросите счет, то я в состоянии сама заплатить за свою еду!

– Ого! – удивился Морис и рассмеялся. – Темперамента вам не занимать! Я пригласил вас на ужин, Джулия, и, конечно, платить буду я. Вы хотите домой? Никаких проблем!

Девушка покусывала губу и наблюдала, как он расплачивается. У нее возникло странное чувство, что она сама испортила обещавший быть приятным вечер. Морис был привлекательным мужчиной, и если бы она познакомилась с ним при более благоприятных обстоятельствах, то этот вечер легко мог бы продлиться до утра…

Как галантный кавалер Морис вывел свою спутницу из ресторана, открыл перед ней дверь машины и даже сам застегнул на ней ремень безопасности.

Она повела носом. У него был очень приятный одеколон – какая-то смесь сандалового дерева и лайма.

На обратном пути они не проронили ни слова. Между ними возникло странное напряжение, и Джулия была рада, когда машина подъехала к Вирджиния-холлу. Она коротко попрощалась с Морисом и поспешила к дверям.

Он закурил сигарету и подождал, пока она не войдет в дом. От этого вечера Морис ждал многого, и осознание того, что Джулия предпочитает белокурого Томаса, не давало ему покоя.

– Почту еще не приносили, Джонатан? – спросила леди Агата, спускаясь по лестнице.

– К сожалению, нет, миледи, – ответил дворецкий и поднес хозяйке легкую летнюю куртку, в которой та имела обыкновение совершать утренние прогулки.

Мередит Чамбер, кухарка, которая помимо всего прочего еще и заботилась об украшении дома цветами, подняла голову и засмеялась:

– Этот пьяница Роб, наш почтальон, наверное, опять застрял у Малли. Если повезет, то почту мы получим не раньше сегодняшнего вечера. А то и завтра утром.

– Ах, это несчастные люди, Мередит, – проникновенно произнесла леди Агата, направляясь к двери. – Кто знает, почему они пьют? Но вспомните, чему нас учит библия, Мередит! – леди назидательно подняла указательный палец вверх. – Не судите, да не судимы будете!

Леди Агата посчитала, что завершила беседу достойно, и покинула дом. Хозяйка Вирджиния-холла наслаждалась ранним утром в парке, который был лишь отчасти окружен каменной стеной высотой в человеческий рост, возведенной еще в семнадцатом веке. Старая дама оглянулась и посмотрела на дом, который также нуждался в ремонте. Но на это у леди Агаты душевных сил не было. После смерти супруга у нее было такое ощущение, что она живет вполсилы. С радостью она отказалась бы от своего состояния, лишь бы только Филип был опять рядом с ней.

Печально вздохнув, леди Агата продолжила путь. Она шла к скалам, где частенько сидела с мужем, любуясь морем. Внезапно она увидела, что почтальон на велосипеде мчится прямо на нее.

– С дороги! – закричал он. – Прочь с дороги, миледи, или я за себя не отвечаю!

Леди Агата сама удивилась, с какой прытью она отскочила в сторону, Роб Макнил промчался так близко от нее, что она даже почувствовала на себе его разящее перегаром дыхание.

Но не успела леди Агата опомниться, как услышала громкий крик, и в следующий момент она увидела заднюю часть велосипеда Роба, торчащую из стога сена.

– Мистер Макнил! – вскричала старая леди и перепрыгнув через придорожную канаву поспешила на помощь в почтальону. – Где вы, Роб?

– Здесь! – прозвучал глухой голос из глубины стога. – Где ж еще?

В сене что-то зашуршало, и вскоре показалась ярко-рыжая голова.

– Этот проклятый Малли! – выругался почтальон и выбрался, наконец, полностью из стога. – Что за чертово зелье он гонит! В рот его больше не возьму!

– Что-то с трудом верится, – заметила с укоризной леди Агата. – Можете не ездить в Вирджиния-холл, давайте сюда мою почту.

Но это оказалось легче сказать, чем сделать. Кожаная сумка почтальона лежала в нескольких метрах от стога, а письма из нее валялись вокруг на траве и среди кустов.

– Извините, миледи, это займет пару минут, – пробурчал почтальон и на четвереньках пополз по лугу, собирая конверты.

Леди Агата присела на поваленное дерево и стала наблюдать за горе-почтальоном, не зная смеяться ли ей или сердиться. Уже давно жители Кэддингема жаловались на вечно пьяного Макнила, и леди Агата все время защищала рыжего горемыку. Но теперь, глядя, как тот ползал по траве и собирал почту, вполне могла допустить, что не вся почта из его сумки достигнет адресатов.

– Макнил, зачем вы столько пьете? – спросила она. – И почему уже с утра?

– Потому что скоро я буду смотреть снизу, как редиска растет, – ответил тот, не прерывая своего занятия.

– Ах, вы что, так больны? – спросила леди сочувственно. В ее глазах Макнил был несчастным человеком, который всю свою жизнь получал от судьбы одни тумаки.

Почтальон опустился на пятую точку и уставился на нее своими светлыми глазами:

– Извините, миледи! Вы всегда были так добры ко мне. Никому другому я бы и отвечать не стал, потому что это мое личное дело, но вам я все скажу. Над пабом поселился этот… как его… экстрасенс или что-то в этом роде. Его зовут мистер Виктор, настоящий джентльмен, очень щедрый. И вот он по секрету сказал, что скоро меня черт приберет к себе.

– И поэтому вы напились с утра? – удивилась леди Агата, поднялась и приблизилась к Макнилу. – Вы говорите, этот мистер Виктор экстрасенс? Он вам сам это сказал?

– Да, сам сказал, – Роб широко улыбнулся, обнажив длинные желтые зубы, которые делали его похожим на старого мерина. – Но он просил меня никому об этом не говорить, потому что приехал сюда отдыхать.

– Вот как, – на лице леди Агата не дрогнул ни мускул. – Тогда и я сохраню вашу тайну, Макнил, – она отвернулась и пошла прочь, крикнув через плечо, – смотрите, не потеряйте какого-нибудь письма, а то проблем не оберетесь!

Утром Морис столкнулся с Джулией в дверях. У нее была коробка под мышкой, она повернула голову куда-то в сторону и сказала:

– Принесите, пожалуйста, еще один прибор, Джонатан!

Джулия села в одно из стоящих рядом плетеных кресел и небрежным жестом дала понять Морису, что и он может сесть.

– Правда, много времени у меня нет. Я еду в Плимут.

– С Кетингом? – не сдержался Морис.

Лицо девушки помрачнело. Морис понял, что совершил ошибку и сказал:

– Извините, это меня не касается.

– Вот именно, – ответила она, но на этот раз ее голос прозвучал примирительно, смущенное лицо Мориса смягчило девушку.

Морис молчал, Джулия, как казалось, тоже не была настроена на разговоры. Она открыла коробку, и Морис лишь с трудом совладал с любопытством и не заглянул внутрь. Но когда он увидел, что девушка развернула нефритовую пластину и положила ее на стол перед собой, он уже не мог себя сдерживать.

Джулия на какое-то мгновенье забыла, что она не одна и принялась рассматривать овальный камень. За прошедшее время она выяснила, что королевский нефрит подобных размеров и обработанный таким образом ценится очень высоко.

Как минимум один раз в день она брала в руки камень, который восхищал и, как казалось, притягивал ее к себе.

Девушка поежилась. Вчера вечером она увидела нечто, что заставило ее засомневаться в собственном рассудке. Она рассматривала камень в мягком свете настольной лампы, и вдруг его поверхность на какие-то секунды изменилась. Нежный зеленый цвет его потемнел, и на поверхности появились размытые очертания какого-то лица. Джулия не смогла бы потом его описать, но заметила, как на лице двигались губы.

Вот и сейчас поверхность нефритовой пластины стала меняться, и она спешно отложила камень в сторону.

– Вчера я созвонилась с одним ювелиром, – сказала она, стараясь не смотреть на камень. – Я решила заказать себе из этого камня несколько украшений. Я подумываю о колье, серьгах и…

– Боже мой, только не это! – в ужасе перебил ее Морис.

– Что с вами? – недоуменно взглянула на него Джулия.

– Этот нефритовый камень… на нем лежит проклятье, Джулия. Умоляю вас ничего с ним не делать. Лучше всего, если вы вернете его или передадите на хранение в какой-нибудь музей.

До сих пор она считала Мориса человеком вполне реалистичным, но теперь она засомневалась, а в своем ли он уме.

– Вы что, это серьезно? – насмешливо улыбнулась она.

– Еще как! – мрачно ответил он. – Ваш отец также не верил в проклятье и взял камень себе. Зачем, я не понимаю до сих пор, потому что сэр Уильям, также как и я, всегда считал, что древние сокровища должны передаваться в музеи той страны, в которой были найдены.

Девушка посмотрела на него и покачала головой, не веря ему:

– Если довести вашу мысль до конца, то можно прийти к выводу, что моего отца убили, потому что он завладел этим камнем?

– Это Око Амальфоны, – мрачно ответил Морис. – Те люди, у которых на совести ваш отец, искали не только Сумеречный Камень, как еще называют Око, но и записи о других сокровищах. Но, наверняка, некоторые люди были бы рады, если бы смогли прибрать к рукам хотя бы этот камень, ведь он стоит несколько миллионов.

– Что? Так много? – Джулия надула щеки и с шумом выпустила воздух. – Черт возьми! Расскажите мне побольше об этой Ама… как там называется этот камень? Око кого?..

– Амальфоны, – договорил Морис. – Как вам наверняка известно, Джулия, в античные времена во всех культовых местах существовали прорицательницы. Эти непорочные девы делали предсказания для властителей стран. Персидские прорицательницы, самой известной из которых была Самбета, использовали для своих предсказаний нефритовую пластину, которую они называли Оком или Сумеречным камнем. Так вот, Александр разрушил храм Персефоны и забрал себе не только сокровища, но и нефритовую пластину. И тогда Амальфона – как гласит придание – наложила на камень проклятье. К сожалению, часть записи о проклятии не сохранилась, но по неповрежденной его половине, можно узнать, что в отношении Александра оно сработало. Он умер от внутреннего огня, то есть от лихорадки. Я уверен, что это проклятье падет на каждого незаконного владельца камня. Пожалуйста, Джулия, избавьтесь от него, как можно быстрее!

Девушка слегка приподняла брови. Его беспокойство о ней было приятно, но он об этом не мог бы догадаться, так как Джулия внешне никак не отреагировала на его рассказ и лишь иронично заметила:

– Ваши слова прозвучали так, будто вам страшно за меня, Морис.

Морис, поднеся чашку ко рту, глянул на нее. Уж не ошибся ли он? В глазах Джулии не было и тени иронии, ее лицо было сейчас ликом непорочного ангела.

– Я действительно боюсь за вас, Джулия, – сказал он и отпил глоток кофе. – Бросьте камень в море или пошлите его в национальный музей в Тегеране, но только не оставляйте его у себя.

Джулия была в нерешительности, его слова звучали так, словно он знает, о чем говорит.

– Отец неспроста привез его сюда, – сказала она. – Я буду хранить камень как реликвию, если это вас успокоит, – она завернула камень в ткань и встала, – а теперь извините, у меня дела.

Было необычно, что леди Агата присела на скамейку на рыночной площади Кэддингема. Она была известной личностью в деревне, многие обитатели которой арендовали у нее луга и поля.

Когда вдруг Эндрю Фермор приблизился к ней, старая дама нахмурилась. Если уж он подошел к ней справиться о здоровье, то скоро подтянуться и другие.

– Миледи? – белобрысый торговец лошадьми, узловатый как старый дуб, поклонился даме. – Я могу вам чем-нибудь помочь? Вы себя хорошо чувствуете?

Эндрю, которого Агата знала еще в юности, был все еще видным мужчиной, и Агата знала, что в молодости он питал к ней слабость:

– Я просто присела отдохнуть на минуту, Эндрю, вот и все. И мне хочется побыть одной, – сказав это, она посмотрела ему прямо в глаза, всем своим видом показывая, что ему лучше уйти.

– Не буду мешать, миледи. Хорошего вам дня! – Эндрю притронулся к шляпе, сдвинутой на затылок, и пошел прочь.

Леди Агата и не подозревала, что за ней уже давно наблюдают из окна одной из комнат верхнего этажа паба «Старая нора».

Виктор Бомон все точно рассчитал. Когда он увидел леди Агату на рыночной площади, то понял, что она пришла сюда только за тем, чтобы познакомиться с экстрасенсом.

Понятно, что как дама из высшего общества она не могла зайти в паб, поэтому Виктор с готовностью пошел ей навстречу.

Леди Агата незаметно поглядывала на паб, расположенный на другой стороне площади, и когда из его дверей показался элегантно, если не сказать франтовато, одетый мужчина, она была уверена, что это и есть заезжий экстрасенс. Кэддингем был небольшой деревенькой, и леди Агата знала почти всех ее жителей. А вот этого высокого, темноволосого мужчину с ухоженными усами она здесь видела впервые.

Двигаясь как бы совершенно бесцельно по площади, Виктор остановился в нескольких шагах от скамейки, на которой сидела леди Агата, и сочувственно на нее взглянул.

Она не смогла долго выдержать взгляд его темных глаз, смотрящих, как казалось, ей прямо в душу, и отвела глаза в сторону. И поэтому она не увидела, как на губах Виктора заиграла легкая самодовольная ухмылка.

Он подошел к женщине совсем близко и тихо и с чувством произнес:

– Он очень беспокоится о вас, леди Агата, он не может найти успокоения.

Дама судорожно проглотила слюну. Неужели этот человек действительно ясновидящий? Ни секунды леди Агата не сомневалась в том, что незнакомец говорит о Филипе, ее покойном муже.

– Я приехал сюда отдыхать, но ваше горе глубоко потрясло меня, – проникновенно продолжал говорить Бомон. – Вы должны помочь ему обрести покой.

– Да я тоже этого хочу! Главное, чтобы ему было хорошо, – прошептала дама, даже не заметив, что угодила в сети Виктора. – А вы можете… я имею в виду… мне бы так хотелось поговорить с ним…

Она тяжко вздохнула, вспомнив о своих многочисленных визитах к ясновидящим и о спиритических сеансах, на которых побывала. Но ни разу Филип не дал о себе знать.

Виктор сделал вид, что борется сам с собой, что ему нужно все хорошо обдумать.

– Я вас отблагодарю, мистер…

– Виктор, – представился Бомон. – Но имена что звук или дым, ничего не меняют в сути дела…

– Это верно, – подтвердила Агата и опять печально вздохнула.

– И хотя я принимаю подарки, но в вашем случае я сделаю исключение, миледи.

– Вы знаете, кто я?

– Моя интуиция подсказала мне это, – скромно ответил «экстрасенс».

– Пожалуйста, установите контакт с моим мужем, – взмолилась женщина. – Умоляю вас, мистер Виктор.

– Здесь? – Бомон скептически огляделся и, переведя взгляд на окна паба, произнес. – Там наверху? Думаю, это не место для леди.

Агата соображала очень быстро, когда речь шла об исполнении ее желаний:

– У меня неподалеку есть коттедж, который лишь иногда снимают приезжие. Если у вас есть время?

Коттедж находился в сотне метров от последнего дома деревни и имел довольно заброшенный вид. Леди Агата раскрыла ставни. Яркий солнечный свет наполнил салон, обставленный в стиле прошлого века.

– Интересно, когда Мэри последний раз вытирала тут пыль? – проворчала старая дама. – Как-никак, я плачу ей за то, чтобы она раз в две недели прибиралась здесь. Ну, я ей задам!

– Пыль – не проблема, – произнес Виктор и закрыл одну ставню.

Диван, стол и одно из кресел погрузились в полумрак.

– Идите сюда, миледи, и сядьте. И ведите себя абсолютно тихо. Возможно, мне удастся, установить связь с вашим супругом.

Виктор был не первым экстрасенсом, к которому обратилась леди Агата. Она знала, что эти люди любят работать в затемненных помещениях. Едва она села и расслабилась, как Виктор откинул голову назад, закрыл глаза, слегка приоткрыл рот, стал дышать все глубже и глубже, обхватив руками подлокотники кресла.

Ошеломленная Агата наблюдала за ним, но когда Виктор перестал дышать и воцарилась мертвая тишина, она затаила дыхание.

– Он здесь, – сказал «экстрасенс» совершенно изменившимся голосом. – Я ощущаю его присутствие. Скажите что-нибудь, леди Агата.

– О, Филип, любимый мой! – вскричала она, заламывая руки. – Мне бесконечно жаль, что я не была с тобой в твой последний час. Мне не дали с тобой попрощаться. Поговори со мной, Филип, скажи, что тебе там хорошо. Умоляю тебя!

Наступила тишина, невыносимая для нервов старой дамы. Слезы катились по ее щекам, губы беззвучно шептали имя любимого мужа.

– Мне… нужен… камень, – замогильным голосом произнес Виктор. – Его привез Уильям. Только с помощью нефритового камня я смогу… материализоваться.

Леди Агата наклонилась вперед, потому что едва расслышала последнее слово, которое было произнесено шепотом, похожим на дуновение ветра из другого далекого мира.

Виктор обмяк, мучительный стон сорвался с его губ. Прошло несколько минут, прежде чем он пришел в себя.

– Он почти задавил меня своим присутствием, – пожаловался он. – Такого энергетического поля я на себе еще не испытывал, – Виктор покачал головой. – Вы поняли, о чем говорил ваш муж? Я имею в виду этот камень? Это что, фамильная драгоценность?

При других обстоятельствах леди Агата, возможно, насторожилась бы, но она так горела желанием вступить в контакт с умершим мужем, что совершенно утратила способность рассуждать здраво:

– Нет, нет! Я знаю, о чем говорил Филип, – прошептала она. – Он и мой брат Уильям часто говорили об античных сокровищах. Но сейчас это не так важно, мистер Виктор. Я принесу камень. Когда мы с вами встретимся? Давайте завтра? – она положила сумку на стол и достала чековую книжку. – Но сначала я хочу вас отблагодарить.

– Нет, нет, никаких денег! – запротестовал Виктор и поднял руки.

– Но я настаиваю, – произнесла Агата тоном, не терпящим возражений. – На какое имя мне выписать чек?

Он откашлялся, облизал губы и задумался:

– Мне нельзя брать деньги. Вы же знаете… налоговая полиция…

– От меня никто ничего не узнает. Итак?

– Виктор Бомон.

Агата выписала чек, но прежде чем передать его, спросила:

– Завтра вечером? Здесь же, в коттедже, идет?

Леди Агата казалась теперь рассудительной и острожной, но внутри нее все бурлило.

– Завтра вечером в шесть, – ответил он. Интуиция подсказывала ему, что было бы лучше не брать чек и больше не встречаться со старой леди. Но рациональность была лишь одной стороной его характера, второй была ненасытная страсть к античным сокровищам.

Леди Агата закрыла ставни и тщательно заперла входную дверь. Короткий отрезок пути до развилки они прошли вместе молча. Но когда старая дама собралась свернуть в сторону и направиться к Вирджиния-холлу, Виктор вновь заговорил:

– Еще кое-что, леди Агата! – крикнул он ей вслед. – Никто не должен узнать, зачем вам нужен камень. Когда ваш муж появится, вы сможете незаметно положить его на место.

– Хорошо, хорошо, – быстро согласилась она, хотя мысль о том, что ей придется что-то тайно взять из вещей своего брата, была ей неприятна.

Джулия ощущала, что таинственный драгоценный камень с каждым днем притягивал ее к себе все больше и больше, хотя она и пыталась противиться этому.

С тех пор, как нефритовая пластина, которую Морис называл Сумеречным камнем, оказалась в ее собственности, жизнь девушки изменилась. У нее было такое чувство, что камень завладел ее мыслями. Неожиданно для себя она обнаружила, что каждый день все больше времени уделяет рассматриванию странной реликвии.

Она даже иногда брала камень с собой в парк, потому что в свете солнца камень преображался особенно заметно.

Как будто делая что-то запретное, Джулия с сумкой на плече незаметно вышла через заднюю дверь в парк и вскоре оказалась в дальнем углу розария. Он был залит ярким солнечным светом, и девушка уединилась в беседке, увитой розами.

Ей ни за что не хотелось, чтобы кто-нибудь застал ее здесь и посчитал сумасшедшей, увидев, как она разговаривает с камнем.

Три дня назад, сидя вечером у камина, она впервые увидела, что поверхность камня изменилась. Ей показалось, что она смотрит сквозь кристально чистую воду глубокого озера. Там в глубине она обнаружила линии и символы, которые на следующий вечер сложились в очертание какого-то здания. Позже в дымке проявилось лицо, а вчера вечером лицо появилось вновь, но на этот раз изображение было ясным и четким. Джулия была уверена, что еще никогда в жизни не видела этого классически красивого лица и что теперь она никогда его не забудет.

Совершенно ясно Джулия увидела, что это была женщина с густыми темными волосами, украшенными тонким золотым обручем. Женщина шевелила губами и хотела что-то сообщить девушке. В этом Джулия была абсолютно уверена.

Джулия взяла в руки носовой платок и протерла камень, но уже через секунду замерла, потому что вдруг раздался вздох, тихий жалобный стон, в котором не было ничего человеческого и который шел откуда-то из бесконечного далека.

Девушка не решалась пошевелиться. Она сидела с закрытыми глазами и слушала. Совершенно четко она расслышала шепот, но не могла понять, откуда он идет. Он звучал вокруг нее, усиливался и будто напирал на нее.

– Джулия, где вы? – вдруг раздалось совсем рядом.

Девушка распахнула глаза, шепот мгновенно прекратился. Не зная, что и думать, она оглянулась и невольно провела рукой по вспотевшему лбу.

– Я здесь, – хотела ответить она, но голос почти не слушался ее. – Я здесь, Том.

Она услышала шаги, и вскоре Том Кетинг появился у входа в беседку. Он успел увидеть, как Джулия что-то быстро положила в сумку.

– У вас какие-то секреты? – спросил он и кивнул на скамью. – Можно ненадолго составить вам компанию? Или я вам мешаю?

– Нет, нет, садитесь, – смущенно сказала она и отодвинула сумку в дальний угол. – Чем могу служить, Том?

– Ну, зачем так формально? – разочарованно ответил он. – Значит, я все-таки не вовремя?

Парень попытался изобразить игривую улыбку:

– А я хотел вам предложить прокатиться на лошадях по берегу моря.

– Прокатиться на лошадях? – повторила она и весело рассмеялась, подумав о единственных двух лошадях, имеющихся в Вирджиния-холле. Они были настолько стары, что содержались хозяйкой только из любви к животным. Конечно, чуть-чуть на них покататься еще можно было, но о галопе вдоль кромки моря не могло быть и речи.

– Ну, тогда давайте просто погуляем по берегу. Мередит собрала нам корзинку для пикника, – он мечтательно посмотрел в сторону моря и был похож в этот момент на большого ребенка. – Целый день на берегу, покупаемся, полежим на солнце и полакомимся тем, что приготовила для нас добрая кухарка…

– Прекратите, Том, а то я соглашусь, – воскликнула она.

Парень положил ей руку на плечо и проникновенно произнес, глядя ей прямо в глаза:

– Так я этого только и хочу. Когда я сюда приехал, я не знал, что моя свобода в опасности.

– В каком смысле?

– Я в вас… в тебя влюбился, Джулия, – прошептал он и, когда она промолчала, притянул ее к себе.

«Уж не сошла ли я с ума, – подумала девушка. – Почему я позволяю себе целовать? Потому что он мне нравится? Да, он хорош собой, с ним не скучно…» Больше аргументов в пользу Тома у Джулии не нашлось.

Девушка не оттолкнула его, а уперлась ладонями ему в грудь и мягко отодвинула от себя:

– Извините, Том, – сказала она и смущенно улыбнулась. – Но у нас ничего не получится. Вероятно, я еще не созрела… для серьезных отношений…

– Не созрела? В двадцать четыре года? – он прищурил глаза и недоуменно на нее уставился. – Или… у тебя другой на уме?

Он не назвал имени, но Джулия знала, что он подумал о Морисе. Джулия, которая любила поиграть с огнем, таинственно улыбнулась и ответила:

– Возможно.

– Тогда мне здесь больше делать нечего! – вскочил он.

Ей хотелось задержать его, потому что она провела с Томом много приятных часов. С ним можно было так хорошо подурачиться и посмеяться. Но ведь этого не достаточно. Любовь – это не только смех и веселье. Джулия не испытывала страстной тоски по близости с Томом, того сладкого беспокойства, о котором до сих пор знала только из книг.

Погода переменилась, серые облака низко висели над землей, но долгожданного дождя так и не было. Удушливый зной был одинаково мучителен и для животных, и для людей. Леди Агата, удаляясь после ужина в библиотеку, заявила, что в такую погоду хочется спать.

Джулию очень устраивало, что тетя Агата так рано отправилась в постель. Так она могла без помех заняться Сумеречным Камнем. Ей не терпелось вновь взглянуть в прекрасное женское лицо, но еще больше ей хотелось узнать, что говорили губы красавицы. Если уж Джулия не могла расслышать слов, то она решила попытаться хотя бы прочитать по губам.

Шло время, и девушку стало клонить ко сну. «Завтра тоже будет день», – сказала она себе и отложила камень в сторону. Без всякой цели она остановилась у окна и стала смотреть в парк. Вдруг краем глаза она заметила какое-то движение, и когда она повернула в ту сторону голову, то увидела силуэт человека, спрятавшегося под раскидистыми ветвями большой ели.

Джулия спешно закрыла окно и быстро прошлась по первому этажу, проверяя, все ли окна и двери заперты. Затем она достала винтовку отца из шкафа и поставила ее рядом с кроватью.

Теперь Джулия почувствовала себя несколько уверенней. Но заснуть не получилось. Она взяла книгу с ночного столика, принялась было читать, но не смогла сконцентрироваться на тексте.

Девушка вздрогнула, когда раздался первый оглушительный раскат грома. Она вслушалась, но шума дождя не услышала. Сухие грозы самые опасные, говорила мать, и когда яркая вспышка молнии осветила комнату, она сползла ниже с подушки и накрыла голову одеялом.

Раскаты громы все не прекращались, и Джулия пожалела, что рядом с ней нет никого, к кому бы она могла прижаться, кто бы обнял ее за плечи. Джулия вскочила с кровати и босиком выбежала из спальни.

Она хотела к тете Агате. Та, наверняка, тоже боялась грозы, но вместе им было бы не так страшно. Джулия понеслась по коридору к лестнице. Но когда она пробегала мимо кабинета отца, то вдруг увидела мечущийся по комнате луч карманного фонаря.

Первым порывом было бежать. Но злость на того, что кто-то осмелился проникнуть в комнату отца, была сильнее страха. Джулия распахнула дверь и в тот же момент включила свет.

Перед столом сэра Уильяма стоял Морис Делакур. Боковые дверцы стола были раскрыты. Ящики выдвинуты. Морис стоял, слегка согнувшись, и испуганно смотрел на Джулию.

– Ах, вот как! Оказывается так называемый друг моего отца – обыкновенный вор! – саркастически вскричала Джулия и широко распахнула дверь. – Немедленно убирайтесь отсюда! Вон! Я больше не хочу вас видеть.

– Джулия. Я все могу объяснить…

– Знать ничего не хочу! – закричала она на него, но ее голос потонул в очередном раскате грома.

Морис подошел к ней и схватил за плечи. Она закричала, и он зажал ей рот ладонью:

– Я на вашей стороне, Джулия! Я хотел забрать Сумеречный камень, потому что он принесет вам несчастье. Я хотел бросить его в…

Он не договорил, а громко вскрикнул, так как Джулия изо всех сил впилась зубами ему в руку.

Она развернулась и побежала назад в спальню. Но Джулия не собиралась спасаться бегством. Она мгновенно вернулась к Морису, но на этот раз с ружьем в руках.

Направив большие черные отверстия дул двустволки на грудь Мориса, девушка встала в дверях.

Морис поднял руки:

– Не делайте глупостей, – сказал он подчеркнуто спокойно, потому что увидел по глазам Джулии, что та готова на все. – Я ухожу.

Пятясь задом, он направился к лестнице.

– Я хотел уничтожить камень, Джулия, прежде чем с тобой что-нибудь случится, – попытался объясниться он, впервые обратившись к ней на «ты». – Я боюсь за тебя, потому что…

– Прекратите этот детский лепет! – зашипела она на него и сделала шаг вперед. – У вас три секунды. Если вы сейчас же не уберетесь отсюда, я всажу вам заряд дроби в зад!

Так когда-то выразился дядя Филип, застав вора в доме, и Джулия удивилась, что все еще помнит эти слова, хотя была тогда маленькой девочкой.

– Я ухожу, – ответил он до странности спокойно. – Но прежде все-таки умоляю вас избавиться от этого камня. Бросьте его в море или в колодец, все равно куда. Главное туда, где он больше не сможет приносить несчастье.

Морис стоял на верхней ступени лестницы и чуть помедлил в надежде, что Джулия образумится:

– Я… я не хочу терять тебя, Джулия, – сказал он так тихо, что она едва слышала его. – Я люблю тебя, – прошептал он, но эти его слова были заглушены раскатом грома.

Джулия слегка приподняла ружье и взвела курок. Морис был уверен, что она не хочет его ранить, но все-таки предпочел спуститься вниз.

Неужели Морис вор? Нет, в это она не верила. Она уже не боялась непогоды, и совершенно забыла о тете Агате, к которой в ужасе бежала. Мысли Джулии кружились вокруг Сумеречного камня. Она отказывалась верить в то, что камень проклят.

Джулия так и не смогла успокоиться, хотя уже почти час пролежала в постели, слушая шум дождя и раскаты грома за окном. Вдруг какой– то звук заставил ее вздрогнуть. Казалось, что на пол упал какой-то тяжелый предмет.

Дрожащей рукой девушка опять взяла в руки ружье, стоящее у изножья кровати:

– Будь проклят этот камень! – прошептал она, уверенная в том, что это Морис вернулся в дом.

Выйдя в коридор, она удивилась тому, что в отцовском кабине горит яркий свет. То есть карманного фонаря ему уже было недостаточно. «На этот раз я выстрелю без предупреждения», – подумала Джулия, стиснув зубы.

Девушка прокралась к концу коридора, но когда распахнула дверь кабинета, то замерла от изумления. Тетя Агата стояла перед старинным книжным шкафом из красного дерева и обыскивала полки.

– Что ты тут делаешь? – недоуменно воскликнула она.

С громким криком леди Агата стремительно обернулась и прижала обе руки к груди. Лицо ее было бледным, руки тряслись:

– Я… я могу делать в собственном доме все, что хочу! – попыталась защищаться она. – Разве, нет? – тут она увидела в руках племянницы ружье и выпучила глаза. – Ты что, с ума сошла? Что ты собралась делать с ружьем? Убить меня?

– Не говори ерунды! – оборвала ее Джулия. – Скажи мне лучше, что ты здесь ищешь? Уж не понадобился ли и тебе камень?

– Ах, прекрати! – взмолилась хозяйка дома. – Если бы я попросила тебя дать мне нефритовую пластину… Ты бы разве дала ее мне?

Мелкие красные пятна выступили на щеках старой леди, она дрожала всем телом, и Джулия поняла, что тетку вот-вот хватит удар. Девушка обняла ее за плечи и подвела к одному из вольтеровских кресел, стоящих у окна.

– Сядь, – сказала она строго, но спокойно, – нам нужно поговорить.

Агата не отреагировала, и тогда Джулия надавила ей на плечи и усадила в кресло насильно. В двух словах она рассказала тетке, в какой ситуации застала этой ночью Мориса Делакура.

– Я подумала, что это он вернулся, – Джулия тяжело вздохнула. – Тетя, для меня этот камень ничего не значит, я дам его тебе, если ты мне, скажешь, зачем он тебе понадобился.

Леди Агата смущенно рассматривала свои руки. То, что она человек суеверный, было известно всем, как и то, что она предприняла бесчисленное количество попыток вступить в контакт с умершим мужем.

Но пожилая женщина хорошо знала свою племянницу. Джулия была очень приветливым человеком, понимающим, терпимым. Однако как она отнесется к тому, что Агата собралась отдать ценный камень совершенно незнакомому человеку, надеясь на нечто, что вполне возможно и не осуществится?

– Тетя, ну говори же, ведь уже очень поздно! – сказала Джулия и устало провела рукой по волосам. – Я не хочу торчать тут всю ночь.

– Мистеру Виктору нужен камень, чтобы вступить в контакт с Филипом, – призналась, наконец, старая дама, не решаясь смотреть в глаза племяннице.

– Что?! Я не ослышалась?! – у девушки было такое чувство, что ей ударили по голове. С каким шарлатаном или жуликом тетка связалась на этот раз? Из рассказов отца она знала, что разные темные личности уже выудили из Агаты огромные деньги только за то, что обещали установить связь с потусторонним миром.

– Если я не принесу ему камень, то ему не удастся связаться с Филипом, – пожаловалась тетка плаксивым голосом.

– Ну, если это тебя осчастливит, то забирай камень, – воскликнула девушка, вскочила и бросилась к деревянной панели между двух книжных полок.

О существовании этого тайника она знала с детства. Его когда-то показал ей дядя. Джулия двумя пальцами нажала на определенное место, и панель бесшумно отъехала в сторону.

Девушка протянула руку и достала коробку, в которую она положила камень. Коробка была пуста! Вероятно, кто-то узнал о тайнике. Возможно, за ней подглядывали, когда она прятала туда нефритовый камень.

Джулия испугалась:

– Он пропал, – тихо промолвила она и обернулась. – Вероятно, Морис все-таки нашел его. Сожалею, тетя, но ничем помочь тебе не могу.

Крупные слезы покатились по щекам старой леди. Возможность вступить в контакт с любимым мужем опять становилась для нее недостижимой мечтой. Она тяжело встала и, не сказав ни слова, вышла из кабинета.

Но когда она вернулась к себе в комнату, лицо ее просветлело. Она расскажет эту историю мистеру Бомону! Возможно, он найдет другие способы, чтобы материализовать Филипа. Она быстро схватила телефон и набрала номер.

Непогода утихла только на время. Томас грязно выругался, глядя на ночное небо. И надо же было, что именно этой ночью разыгралась буря! С трудом он вышел на берег и теперь стоял рядом со скалой, напряженно глядя на море.

Иногда, когда на небе появлялся просвет, он видел белые пенные шапки волн, которые ветер гнал к берегу. Лодки не было видно нигде.

Том подал сигнал карманным фонарем и взглянул на часы. Придет ли лодка при такой погоде вообще?. Волнуясь Том огляделся и нахмурил лоб, увидев в темноте огонек.

Кто-то направлялся к нему. Том подумал и решил, что, скорее всего, это рыбак идет к нему сказать, что в море сегодня выходить нельзя.

Том был уверен, что сегодня у него крайне неудачный день. Все шло не так, как он планировал. Несчастья начались еще несколько часов назад, когда он тайно проник в восточное крыло Вирджиния-холла и прибрал нефритовую пластину к рукам. Том был уже на пути к лестнице, когда вдруг услышал тихие шаги. Лишь в последний момент он смог спрятаться в нише, прижавшись к стене за высокой деревянной статуей. Он злорадно улыбнулся, когда услышал, как Джулия застала Мориса Делакура в кабинете отца.

В то время как они ругались в кабинете, он незаметно выскользнул из здания. И вот теперь его побег грозил сорваться из-за плохой погоды!

Самое раннее утром Джулия обнаружит, что Томас Кетинг исчез, и наверняка свяжет его исчезновение с пропажей нефритовой пластины.

Он сложил ладони рупором:

– Э-эй! – крикнул он, но ветер отнес его крик в сторону, поэтому Том не был уверен, что рыбак его услышал. Том крикнул громче и обрадовался, увидев, что человек с фонарем изменил направление движения и теперь идет прямо к нему.

– В чем дело, Салливан? – прокричал Том, когда рыбак приблизился к нему на расстояние в несколько шагов. – Не такой уже и сильный ветер.

Рыбак посветил ему фонарем прямо в лицо. Ослепленный Том зажмурился:

– Черт возьми, Салливан, уберите эту штуку!

– Почему ты так нервничаешь, Мордашка? – раздался насмешливый голос прямо рядом с ним.

Том почувствовал, что кровь застыла в его жилах. Не было никаких сомнений – перед ним стоял Виктор Бомон. Теперь беды не миновать.

– Так и знал, что ты попытаешься удрать из страны через Ла-Манш. Хорошо, что эта сумасшедшая старуха тут же позвонила мне и сообщила о пропаже камня. Так что давай его сюда, иначе пожалеешь, – оказавшись сзади Тома, Виктор, приставил дуло пистолета к его лопатке. – Ну, давай, поторапливайся, у меня мало времени.

Том судорожно проглотил слюну. Нужно было что-то придумать, не отдавать же просто так бесценный камень! Он сделал всю грязную работу, а деньги достанутся Бомону? Ну, уж нет!

Том ударил Виктора локтем в живот. Но тут раздался выстрел, пуля пробила отверстие в кожаной куртке Тома.

С криком блондин бросился на Виктора. Вцепившись друг в друга, они стали бороться на песке. Тут прозвучал еще один выстрел…

Облака на время вновь разошлись, и только луна увидела, как по узкой береговой кромке быстро уходил прочь мужчина, в то время как другой остался лежать на песке.

Напряженное молчание царило между двумя женщинами, сидящими в библиотеке у окна. У леди Агаты на коленях лежала книга, Джулия задумчиво смотрела в окно, спрашивая себя, в чьих же руках теперь находится Сумеречный камень.

Тут в библиотеку вошел дворецкий Джонатан и сказал:

– Некий инспектор Харрис из Плимута хотел бы поговорить с вами, миледи.

Удивленные женщины переглянулись, затем леди Агата проговорила:

– Полиция? Что им от нас нужно?

– Может быть, нашлась нефритовая пластина? – предположила Джулия не очень уверенно.

Инспектор Эндрю Харрис, высокий, седовласый мужчина пришел не один. С ним был… Морис Делакур. Лицо Джулии окаменело, когда она увидела его:

– Я надеялась, что никогда в жизни больше не увижу вас, – сказала она, не спуская с Мориса глаз. – Я не привыкла общаться с ворами.

Губы инспектора слегка дрогнули. Он знал о ночном приключении Мориса, но ничего не сказал об этом:

– Миледи, мисс Стаффорд, я пришел к вам из-за мистера Кетинга, который…

– Он, наверняка, еще там, в гостевом домике, – перебила его Агата. – Во всяком случае, сегодня мы его еще не видели.

– Вот поэтому-то я и здесь, – продолжил полицейский. – Рыбаки нашли тело мистера Кетинга на берегу. Его застрелили. И так как в последние недели он жил в Вирджиния-холле, мне придется провести расследование. Не случилось ли недавно чего-нибудь, что бы могло иметь отношение в смерти мистера Кетинга?

Инспектор нетерпеливо переступил с одной ноги на другую, и леди Агата вынуждена была пригласить мужчин сесть.

– Еще как случилось! – воскликнула Джулия, ее глаза сверкали. – Ваш спутник пытался прошедшей ночью украсть драгоценный камень, принадлежавший моему отцу. Мне удалось лишь с помощью ружья прогнать мистера Делакура.

И эта история, как оказалось, была инспектору известна, но он не сказал об этом ни слова, но зато спросил:

– Камень еще у вас, мисс Стаффорд?

– Нет, – ответила Джулия, бросив быстрый взгляд на тетку. – Когда мистер Делакур ушел, я обнаружила, что камень пропал. Кто-то похитил его из тайника.

Джулия сжала губы и старалась не смотреть на тетку. Леди Агата почувствовала настроение племянницы и заставила себя заговорить:

– Я тоже хотела получить камень, – сказала она и смущенно закашлялась. – Я… эээ… хотела дать его одному экстрасенсу, некому Бомону, который мог установить контакт с моим умершим мужем…

– Виктору Бомону? – вскричали Морис и инспектор одновременно.

– Да. Вы его знаете? – удивилась леди.

– Еще бы нам его не знать! – мрачно ответил Морис и положил на стол свое служебное удостоверение личности. – Я работаю по поручению правительства Ирана, миледи. От него я получил задание позаботиться о том, чтобы найденные в этой стране античные ценности были туда возвращены. Это отвечало и представлением вашего отца, мисс Стаффорд, – Морис посмотрел Джулии прямо в глаза. – Я плотно с ним сотрудничал. Зачем он взял нефритовую пластину с собой, мне непонятно.

– А зачем вам понадобилось забирать камень себе? – саркастически спросила она его. – Вы хотели отвезти камень в Иран?

– Нет, я хотел утопить его в море, – ответил он, и оба на мгновенье забыли, что они не одни. – Я не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось, Джулия. Я знаю, что кажусь вам сейчас смешным, но мне все равно. Если Сумеречного камня у вас больше нет, то я спокоен.

Инспектор слушал их разговор с растущим интересом:

– Есть ли еще что-нибудь, что мне нужно было бы знать? – спросил он с сарказмом в голосе. – Что за Сумеречный камень? И зачем вам бросать его в море?

– Это я вам расскажу в другой раз, инспектор. Кто бы ни владел камнем, он принесет ему не счастье, а смерть.

Инспектор запустил руку в карман пиджака и достал клетчатый платок.

– Это мой платок! – воскликнула Джулия. – Я завернула в него нефритовую пластину. Как платок оказался у вас? Он был вместе с камнем в тайнике.

– Тогда ясно, что камень похитил мистер Кетинг, – констатировал сухо полицейский, – потому что платок был найден рядом с его телом. Но у кого теперь камень?

– У мистера Бомона, – прошептала леди Агата.

Все мгновенно перевели взгляды на нее.

– Я позвонила ему еще ночью, – ответила несчастная Агата. – Я хотела спросить у него, нельзя ли без камня… То есть… мне так хотелось… вступить в контакт с моим Филипом, – она провела рукой по глазам. – Боже мой, я в отчаянии, потому что я… виновата во всем.

– Ах, тетя, – Джулия со вздохом обняла старую даму. – Вообще-то я даже рада, что этот камень теперь не у меня.

– Все ясно, – воскликнул Морис и повернулся к Харрису, – думаю, что больше не нужно искать убийцу Кетинга. Уверен, это Бомон. Также как я уверен в том, что он вместе с Сумеречным камнем давно уже покинул страну. Око Амальфоны не принесет ему счастья, а приведет к гибели. Единственное надежное место для этого проклятого камня – какая-нибудь глубокая пропасть, трещина в леднике или море.

Леди Агата не спускала глаз с племянницы. Она чувствовала, что смолчать нельзя:

– Иногда нужно забыть о гордости, моя дорогая, – прошептала она. – Ты кое-кого несправедливо обвинила, и не в традициях нашей семьи оставлять это.

– Да, да, хорошо, – ответила Джулия и догнала вышедшего из гостиной Мориса Делакура, который увидев ее, пошел еще быстрее, словно желая отделаться от Джулии.

– Ну, ладно, ладно, я была не права! – сказала девушка подчеркнуто резко. – Поэтому я здесь. Да остановитесь же вы, наконец!

Морис нехотя остановился, но когда она на него посмотрела и увидела в его глазах насмешку, ей захотелось все бросить и убежать.

– Мне очень жаль, Морис, – тихо сказал она и смело выдержала взгляд его невероятно синих глаз, которые, как казалось, смотрели ей прямо у душу. – Пожалуйста, останьтесь еще на пару дней и будьте… эээ… моим гостем, Морис. Теперь, когда все успокоилось, мы бы могли вместе посмотреть вещи моего отца.

Ее просьба о примирении была однозначна, но Морис все– таки решил еще немного помучить девушку:

– Чтобы вы опять подозревали меня в краже, если вдруг что-нибудь пропадет? – он покачал головой. – Не знаю, не знаю… Стоит ли мне ввязываться в это?

– Ну, как знаете! – воскликнула она. Джулии надоело его уговаривать. Пусть уезжает, если не может ее простить!

Униженная, она побежала прочь, но Морис догнал ее и задержал:

– Ну, как вы не можете меня понять, Джулия? Что будет, если однажды вы забудете, куда положили какую-нибудь записку, книжку или что-то другое. Кого вы будете подозревать первым?

– Вы можете быть спокойны. Этого больше не повторится, – произнесла она проникновенно. Джулия почувствовала тепло его рук, лежащих у нее на плечах, и сначала хотела стряхнуть их, но потом призналась себе, что его прикосновение ей приятно. – Тетя Агата тоже считает, что мы перед вами в долгу.

– Мне все равно, что думает ваша тетя, а вы-то сами как считаете? – спросил он, глядя ей в глаза.

Джулия потупилась и произнесла:

– Я была бы рада, если бы вы остались, Морис.

Он перевел взгляд на ее губы. Как бы ему хотелось поцеловать ее, но он чувствовал, что время для этого еще не наступило:

– Передайте леди Агате, что я хотел вас обеих пригласить сегодня в ресторан. Знаю, что она тоже любит устрицы. За бокалом вина, в приятной обстановке мы бы смогли уладить все недопонимания.

– Я… я передам ей ваше приглашение, – ответила Джулия и пошла к дому. У нее было такое чувство, будто она парит над землей. Такой легкой и счастливой она не ощущала себя уже давно. И она знала, что когда-нибудь Морис заключит ее в свои объятья.

«Когда-нибудь», – прошептала она и самоуверенно усмехнулась, потому что знала, что приложит все усилия, чтобы это «когда-нибудь» наступило как можно скорее. Ведь она сгорала от желания испытать всю силу страсти, которую видела в глазах Мориса.

Вот уже несколько дней, как леди Агата с удовольствием наблюдала, как Джулия и Морис подобно двум голубкам все чаще ищут уединения. То, что Джулия уступит интенсивным ухаживанием Мориса, было лишь вопросом времени.

Сегодня утром леди Агате надоело сидеть одной за завтраком, и она послала дворецкого Джонатана в гостевой домик. Он быстро вернулся и заявил, что мистера Делакура он там не застал и что постель его нетронута.

– Тогда пойди и разбуди мою племянницу, – распорядилась леди Агата с понимающей улыбкой и взяла в руки газету. – Только сделай это тактично, Джонатан. Понимаешь?

– Слушаюсь, миледи, – дворецкий поклонился, чтобы хозяйка не увидела его улыбку.

Джулия прижалась щекой к груди Мориса и слушала, как бьется его сердце, когда в дверь постучали.

«Ну вот, только не сейчас!» – подумала девушка, которая еще никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой. Они провели вместе страстную ночь. Лишь незадолго до рассвета они решили немного отдохнуть.

Опять раздался стук в дверь, и Джулия решила послать к черту невежу, кем бы он ни был. Осторожно, чтобы не разбудить мужчину, лежащего рядом, она перебралась к краю кровати и встала.

Быстро натянув на себя шелковый халат, она чуть приоткрыла дверь:

– Джонатан, я считала вас более чутким человеком, – сказала она с укором.

– Прошу прощения, мисс Стаффорд, но у меня приказ леди Агаты. Она чувствует себя покинутой и нуждается в обществе.

– Хорошо, Джонатан, скажите тете, что я приду через полчаса.

Она тихонько закрыла дверь, и когда она повернулась, то коротко вскрикнула, так как Морис стоял прямо за ней.

Он обнял ее и прижал к себе:

– Пошли в постель, тетя подождет, – прошептал он ей на ухо. – Я не могу тобой насытиться.

Он коснулся губами ложбинки между ее шеей и плечами, и от наслаждения у нее побежали мурашки по телу. Она тоже подумала, что есть более интересные занятия, чем сидеть с тетей Агатой.

– Всему свое время, – нежно сопротивляясь, сказала она, и осторожно освободилась из его объятий. – Пойдем, позавтракаем с тетушкой. И не потому, что я чувствую себя ей обязанной, а потому, что проголодалась, как волк.

– Ну, это аргумент, против которого не возразишь! – ответил он и поцеловал ее в кончик носа. – Пойдешь со мной в душ?

– Нет, это для меня слишком опасно, – отшутилась она. – Я приму душ в комнате отца.

Морис с улыбкой посмотрел ей вслед. В своей жизни он знавал многих женщин. Но ни она из них не могла сравниться с Джулией. Она была женщиной, с которой он хотел бы состариться.

Морис отправился в душ, вспоминая прошедшую ночь. Он всегда считал, что знает о любви все, но Джулия показала ему, что до сих пор он бывал лишь в преддверии рая. В ее объятьях он забыл обо всем на свете и теперь не мог дождаться следующей ночи.

Леди Агата сдвинула очки и кончик носа и посмотрели на парочку, которая держась за руки подошла к столу.

– Доброе утро, тетя! – воскликнула сияющая Джулия, обнимая и целую старую леди.

Морис ограничился тем, что поднес руку хозяйки дома к губам. Прежде чем сесть за стол, он бросил на Джулию взгляд, говоривший о полном взаимопонимании между ними.

– Ты же знаешь, что я не люблю непунктуальности, – заметила леди Агата и изобразила обиду на лице. – Если ты не хочешь завтракать, то предупреди об этом заранее.

– Это больше не повторится, тетя, – пообещала Джулия, лукаво улыбнувшись и подмигнув Морису. – Однако в скором времени тебе придется на пару недель обходиться без нас.

– Без вас? – повторила леди Агата и сняла очки. – Значит, мои старые глаза меня не обманули! – она весело рассмеялась, в то время как Морис и Джулия ничего не понимая переглянулись. – Да… вы что же действительно думали, что я ничего не замечаю?

– Послушайте, произошло крушение частного самолета, – леди Агата ткнула пальцем в заметку в газете и прочитала. – «Лорд Чамбер, известный коллекционер древностей и предметов искусства, погиб при крушении своего частного самолета в Иране. Местные жители рассказали, что видели огненный шар над пустыней. Никому из пассажиров спастись не удалось».

Джулия только покачала головой и вздохнув сказала:

– Ну, а мы тут причем, тетя? Конечно, всегда плохо, когда в результате несчастного случая гибнет человек. Но этого лорда Чамбера я знаю лишь по газетам. Разве ты была с ним знакома?

– Нет, с чего ты взяла?

– Ну, а тогда зачем ты нам вот это прочитала? Я думаю…

Морис коснулся ее руки, и Джулия замолчала.

– Леди Агата, ведь лорд Чамбер наверняка был не один в самолете, не так ли?

– Нет, самое интересное написано дальше, – ответила леди Агата взволнованно. – «Пилот Джон Сазерн и гость лорда Виктор Бомон тоже погибли в катастрофе», – Агата подвинула газету через стол. – Вот, читайте сами.

– Ну, разве это не лучшее доказательство того, что Сумеречный камень был у него в руках? – воскликнул Морис и сжал кулаки. – Он убил человека ради камня. Он не остановился ни перед чем, но проклятье Амальфоны настигло и его.

– А почему я еще жива, хотя камень был у меня довольно долго? – спросила Джулия.

Даже леди Агата наклонилась вперед и напряженно стала ждать, что скажет Морис.

– С моей точки зрения, тому может быть только одно объяснение, которое возможно покажется тебе странным. Думаю, что камень четко различал, действует ли завладевший им человек из жажды наживы или же испытывает благоговение перед камнем, который был когда-то священным для жриц храма.

– Я не испытывала благоговения, – тут же отреагировала Джулия.

– Может быть, но ты и не намеревалась обратить Сумеречный камень в деньги, – возразил он и умоляюще посмотрел на нее, – Джулия, давай больше не будем говорить о камне. Может быть, это и прозвучит кощунственно, но я рад, что теперь камень валяется где-то среди пустыни, и его заносит песком. Он никому не приносит счастья.

– А мне принес! – возразила она с улыбкой и прижалась к Морису. Она положила голову на плечо мужчины и мечтательно добавила. – Если бы отец не привез камень сюда, я бы никогда не встретилась с тобой.

– С этой точки зрения я на камень не смотрел. Но ты права. Возможно, Сумеречный камень приносит несчастья лишь тем людям, которые надеются с его помощью разбогатеть, – его губы нежно коснулись лба девушки. – Как бы то ни было, мой ангел, я счастлив, и если твоя тетушка не возражает, то я проведу еще пару недель в Вирджиния-холле, чтобы помочь тебе с приготовлениями к свадьбе.

Джулия резко выпрямилась и сияющими глазами посмотрела на него:

– Уж не значит ли это, что ты делаешь мне предложение? – возбужденно спросила она.

Смущенная улыбка появилась у него на губах. Как он мог забыть, что его Джулия безнадежно романтическая натура? Он огляделся и увидел стоящую в углу вазу с букетом роз.

Морис встал, вытащил красные розы из вазы и вернулся к столу. Затем он опустился перед Джулией на одно колено и умоляюще посмотрел на нее:

– Джулия, ты хочешь стать моей женой? – произнес он и положил руку на сердце. – Я не обещаю тебе звезд с небес, но клянусь, что буду любить и уважать тебя всю жизнь.

Слезы брызнули из глаз девушки, она нагнулась и обняла парня:

– Да, Морис, – тихо сказала она. – Я хочу этого и знаю, чтобы мы будем очень счастливы.