Свадебный букет

1. Свадебный букет

И почему я не люблю свадьбы? Наверное, потому как уже не представляю себя на месте невесты. С собой надо быть честной и откровенной до конца. А все почему? Да потому, что я махнула на себя рукой. Вернее на свои мечты. Сколько можно мечтать о несбыточном? Хотеть чего-то… а его все нет и нет. И будет ли не известно. Скорее всего нет. Когда долго чего-то хочешь, но не получаешь, то утрачиваешь всякий интерес к этому. Оно становится не нужным.

— Горько. Горько, — раздалось из-за соседнего столика.

Не на тех напали. На этой свадьбе целоваться не будут. И все потому, что в противном случае произойдет столкновение интересов. Если одна половина родни одобрит происходящее, то вторая точно нет. А все из-за разных менталитетов и обычаев, принятых в диаспорах. Интересно, а дети от этого межнационального брака каких обычаев будут придерживаться? По маминой линии или по папиной? Меня обуревают страшные сомнения, что для них обычаи как таковые, вообще, будут пустым звуком.

Жаль, что с моего места сложно рассмотреть молодых, впрочем, как и весь зал. Вот что бывает, когда приходишь с опозданием. Тебя сажают в самый дальний угол, так как оказывается, что твое место уже давно занято не приглашенным гостем. Но приходится соглашаться. Не качать же свои права. Ну и что, что я родственница со стороны жениха? Тут уже не до возмущения, тут, главное, место получить.

— А теперь предлагаю вам поздравить жениха и невесту с их знаменательным днем, — приятным тембром вещала ведущая вечера.

Все понятно. Таким образом предлагают отдать дань, положенную на подобных мероприятиях.

Желания светиться перед всем залом не было совершенно, а потому решила — поздравлю молодых попозже, когда весь ажиотаж стихнет. Чем меньше привлеку к себе внимание, тем лучше. А то опять начнутся извечные вопросы «как дела?», «чем занимаешься?» и коронный вопрос «замуж вышла?». Можно подумать, что других вопросов больше нет, а лишь этот ограниченный круг.

Нет. Нет. И еще раз нет. Не вышла. Не выхожу и даже не собираюсь в ближайшем будущем. А все почему? Потому как не за кого. Кому-то моя кандидатура не подходит, а тем кому подходит — не устраивают меня. Переборчивая слишком, как иной раз слышала за спиной. Спасибо мама никогда не поддерживала кумушек, судачивших обо мне. А мне надо чтобы так ах и я была сражена наповал, чтобы чувства были. Сильные. Чтобы душа стремилась, хотела сплетаться с душою другого человека, чтобы меня к нему тянуло. Неотвратимо. Безвозвратно. Так, чтобы жить не могла. Может быть это и глупая мечта. Наивная. Но она моя. Тайная. Но пока это только мечта. По расчету же всегда можно связать свою судьбу.

Мне в поле зрения время от времени попадали спины выходящих из банкетного зала, а больше все равно ничего не было видно. И одна из них особо привлекла внимание. Широкая, клинышком сужающаяся к бедрам. Просто прелесть, а не спина. Так бы провела по ней ноготочками. Правда скрыта она была клетчатой рубашкой, но и того что сверху было достаточно для воображения.

Вот странный у меня пунктик. Кому-то нравятся руки, кому-то глаза, кто-то страдает по губам, а я люблю смотреть на мужские спины. Чтоб непременно в виде перевернутого треугольника и чем шире основание, тем больше мне нравилось.

Исчезнувшая спина была замечательная. Я не могла не оценить ее достоинства. Фантазия сразу же дорисовала отсутствующие детали, вернее, убрала присутствующие, то есть одежду. Даже не вооруженным глазом было видно, что данная часть тела принадлежит совсем не маленькому по размерам представителю сильного пола. Совсем не маленькому. Эх. Мой любимый размер. Ослик Иа отдыхает.

— А сейчас прошу выйти на середину зала всех незамужних девушек, чтобы узнать, кто же окажется следующей, выйдя замуж.

Боже упаси. Только не это. Выйти глубоко беременной, когда свадебное платье затянутое-перезатянутое все равно не скрывает раздавшейся фигуры, меня точно не прельщает. Если уж выходить, то только по любви, а вот так по необходимости мне не надо.

— Зарина, вот ты где? — блин, попалась. Тетя по маминой линии все таки увидела меня из-за колонны.

Захотелось спрятаться под стол и прикрыться бантом, завязанным на стуле сзади. Может быть она посчитает меня деталью интерьера зала? Или маленькой финтифлюшкой, совершенно незначимой и незаметной?

— А мы тебя уже обыскались. Тетя Тая мне все уши прожужжала, мол видела Зариночку. Какая же она красивая, — Изольда была в своем репертуаре.

М-да. Не удалось мимикрировать под окружающую обстановку, придется заводить разговор.

— А зачем меня искать? Я тут. В уголочке. Сижу тихо, мирно. Никого не трогаю. Примус починяю, — елейным голоском протянула в ответ на высказывание тети Изольды.

— Какой примус? Зариночка, вот опять ты со своими шуточками. А ну, быстро пошли, — скомандовала она.

Ох, любит она это дело. Ее хлебом не корми, а дай покомандовать. Из Изольды получился бы хороший военачальник. Подчиненные ходили бы по струночке и слушались приказов, даже до того момента как они были бы отданы. Суровая женщина. Авторитарная особа. И больше всего от этого доставалось ее дочери. Жалко Наинку. Не повезло ей с матерью. Иметь в лице дорого человека цербера — та еще беда и огорчение.

— Куда? — я постаралась оттянуть время. Может она про меня забудет и уйдет по своим делам?

— Как куда? Сейчас будут кидать букет. Глядишь и тебе достанется, — последнее было произнесено с сомнением.

Я прекрасно видела по глазам, что в своих словах она была совсем не уверена, надеясь что произойдет обратное. Все же ее Наине букет был не менее нужен, чем мне. Все же мы с ней примерно одного возраста.

Эх. Что же делать? С каждым годом все меньше и меньше обнаруживается мужчин, с которыми возможно связать себя узами брака. А уж в нашем с Наиной возрасте выбор вообще ограничен. Если отсечь алкоголиков, наркоманов, тунеядцев и всех прочих асоциальных элементов, то не остается практически никого.

— Посижу я лучше здесь. Мне как-то и не особенно хочется выходить.

— Нет, дорогая. Пошли. Тут отлынивать нельзя. А если каждая откажется, то некому будет. Так что выходи.

С тетей Изольдой спорить, что целоваться с медведем. Равновероятно, — а потому пришлось двигать свои конечности в сторону центра зала, под тяжелым взором тети Изольды, сопровождающей меня в качестве конвоира

— Так девушки, возьмите каждая за ленточку, разойдитесь в стороны. Разошлись. Молодцы. Дальше чуть дальше. Вот и хорошо. Молодцы. Невеста возьми букет с привязанными ленточками и все под музыку начинаем танцевать, идя по кругу, — всех незамужних девушек согнали вместе и поставили в круг, центром которого являлась глубоко беременная невеста.

Бедной девушке было очень тяжело, что отчетливо проявлялось на ее лице. Попробовали бы вы весь вечер вскакивать со своего места как заводной болванчик, стоило только заикнуться ведущей. А куда деваться? У каждого на свадьбе своя роль. И если хочешь быть невестой, то будь добра веди себя соответствующе. Вот она бедненькая и вела. Наверняка, уже не чуя под собой ног. А неугомонная распорядительница все продолжала свой инструктаж.

— Когда музыка закончится, то вы должны будете дернуть каждая за свою ленточку. И та, в руках которой останется ленточка, привязанная к букету, следующей выйдет замуж. Всем все понятно?

Если бы все было так просто. Дернула за ленточку и на тебе — ты уже замужем. Но так же не бывает. Через девушку от себя углядела Наину, дочку Изольды. М-да. Она стала еще справнее. Вот кому каждый год добавляет дополнительно килограммов пять. Еще несколько лет в поисках мужа и придется в качестве свадебного платья заказывать чехол от танка. А иначе невесту не одеть.

А Наинка вон как сильно замуж хочет. Аж две ленточки схватила, чтобы вдвойне испытать судьбу. Жалко нет третьей руки, а то она бы и в нее ухватила цветную полоску. Охота пуще неволи. Похоже, что ей не терпится вступить в ряды брачующихся.

— Девушки, ну что вы так быстро побежали? — вещала ведущая. — Вы же невесту закружите. Поаккуратнее, девочки. Поаккуратнее.

Конечно. Конечно. Страшно оказаться в роли акушерки, вместо оговоренной роли тамады. А невеста того гляди и родит. Тянули до последнего, когда уже точно было видно, что живот дует не от свежих фруктов, а все гораздо серьезнее. А может думали, что само пройдет? Кто же теперь признается? Да никто. Зато все довели до логического конца. Вот только молодые еще не знают что это лишь начало конца. Всегда не любила сказки, ибо они обрывались на свадьбе и словах сказителя «жили они долго и счастливо», без указания, а что же случилось с женихом и невестой дальше, после того как они прожили хотя бы неделю после свадьбы.

— Девочки, остановились. А теперь потянули, — скомандовала ведущая, идя строго по плану, написанному ранее. — Вот молодцы. Потянули. Что не вытягивается? Видимо, скотч хороший попался. Но будьте уверены, букет достанется только одной, — обрадовала называется.

Девушки помрачнели лицами, глядя друг на друга волками. В этом деле каждая сама за себя.

Да уж, ленточка станет трофеем лишь одной, а если двум, то дамочки подерутся. Я нехотя тянула за полоску, приверченную к букету, а она все не выскакивала и не выскакивала из под скотча. Вон уже Наина дважды потерпела фиаско, держа в руках поникшие разноцветные надежды на скорую замужнюю жизнь. Еще три страждущие оказаться под венцом стояли и разочарованно теребили ленточки, а у меня никак не получалось вытащить ее из рук невесты.

Я все дергала и дергала, пока не услышала.

— А следующей выйдет замуж. Представьтесь, дорогая барышня. Как вас зовут?

И я перед своим носом увидела микрофон. И только тут поняла, что стою держу за ленту, отпущенный из рук, букет невесты.

Ничего себе. И что это значит? Что меня в этом году просватают и потащат под венец. Полный бред. Некому. Да я как-то и не стремлюсь.

— Зарина, — пробормотала я, потупив глазки, ибо в дальнем концу зала увидела тетю Изольду, несущуюся к своей Наиночке, словно паровоз на всех парах, с утешениями. Значит мне следует скрыться куда-нибудь от греха подальше, чтобы не попасть под раздачу.

— Найка, неужели ты не могла взять розовую. Я же тебе говорила. Ро-зо-вую. Розовую.

— Но я же и взяла розовую, — жалобно произнесла бедная девушка.

— Ты не розовую взяла, а малиновую. Сколько раз говорила, учи цвета, — сквозь зубы шептала разгневанная мать.

Да-а. Ждет бедную Наинку сегодня головомойка по полной программе. Тетя Изольда просто так все не оставит, а затюкает дочку еще больше. А свои горести девушка привыкла заедать сладеньким. Бедное создание.

— Зарина, как я тебя поздравляю. Когда гулять будем? Есть уже жених на примете? Хороший парень? — вот же ж зараза. Не так укусит, так эдак. Как я думала, то и получилось.

— Тетя Изольда, как только, так сразу же познакомлю. Не сомневайтесь. Вас в первую очередь. Без вас же ни одно мероприятие не обходится, так что не пропустите. Не переживайте.

Я постаралась свинтить подальше от разлюбезной тетки. Уж больно не хотелось больше выслушивать наставлений.

Свадьба медленно, но верно двигалась к завершению. Основная программа почти закончилась, за небольшим исключением. Следовало разрезать свадебный торт, посмотреть фейерверк и удалиться восвояси. Каждый по своим делам: молодые на брачное ложе в гостинице, а гости по домам.

Выбрала время и подошла к жениху с невестой, вернее, к мужу и жене, когда возле них никого не было, чтобы поздравить. Мне тут же налили полную стопку водки. Я было попыталась отказаться, но в результате все равно выпила, почти сразу же охмелев. Мир стал слегка плыть и покачиваться. Быть посмешищем всей свадьбы как-то совершенно не хотелось. Пришлось выискивать скорым образом тетушку и спрашивать где же я буду ночевать. Выяснила, что мне полагалась комната в их гостевой квартире, которую они, собственно говоря, и держали вот для таких случаев, то есть для приезда гостей.

Открыв дверь, выданными ключами, зашла в квартиру. Огляделась. Я оказалась в прихожей, в которой было пять дверей и один коридор. Хорошая планировка для квартиры. Ничего лишнего. Слева дверь в одну спальню, а прямо по курсу в гостиную и другую спальню. Причем двери находились одна рядом с другой. Справа же располагались двери в туалет и ванную, а чуть дальше виднелся коридор в кухню.

Миленько. Я бы тоже не отказалась от такой квартирки, если бы мне подарили.

Итак, какую комнату мне приказали занять? Левую из двух. Думаю, что имели в виду дальнюю. Ну точно. Я открыла, вначале, первую комнату, там оказалась расстеленной кровать, занятой была и гостиная. Значит направление выбрала правильное. Вот и отлично разложу свои вещички, а потом в душ и спать. Пока остальные гости не набежали. Как хорошо, что я раньше всех самоудалилась со свадьбы. Ушла, так сказать, по-английски, не прощаясь. Это все же лучше, чем расцеловываться с десятком мало знакомых людей, замучено улыбаясь и каждый раз утирая украдкой губы от не в меру ретивых гостей, любящих целоваться взасос. Даже не осталась на разрезание торта. Все равно сладкое на ночь вредно. А так зубки и фигура целее будут, успокаивала я себя.

Прошла в комнату, в которой следовало мне переночевать. Включила свет и осмотрелась. Все необходимое для сна в наличии имелось. Огромный раскладывающийся диван занимал по площади третью часть всей комнаты, стул, тумбочка под телевизор без самого телевизора. На полу лишь сиротливо лежала свернувшейся змеей антенна. Видимо, когда-то телевизор тут был, но весь вышел. Напротив дивана примостилось мягкое кресло. Окно завешивали цветные плотные шторы, не пропускающие свет с улицы. Их даже задергивать не пришлось, они и так были закрыты очень плотно.

В шкафу в соседней комнате обнаружилось белье, впрочем, там, где мне и говорили. Взяла все самое необходимое: мягкий плед, чтобы положить на голый диван, простынь, теплый пододеяльник и наволочку на подушку. В моей комнате на диване лежало с полдюжины подушек, одну из них я и решила использовать для сна. Быстренько застелила себе постель, намереваясь сразу же лечь спать. Пока никого из гостей больше не наблюдалось. Очень хорошо. Значит, можно беспрепятственно воспользоваться ванной и туалетом. Что я и сделала. Приняла душ, почистила зубы, даже удалила лишнюю растительность на теле, появившуюся за прошедший день. Похвалила сама себя, оценив в зеркале старания. Правда, тут же зарефлексировала, что такую красоту никто и не увидит, и не оценит.

И только тут сообразила, что не взяла с собой ни ночной рубашки, ни даже майки. Все осталось в основном багаже, в доме у родственников жениха. А взяла я только свое полотенце, косметичку и банные принадлежности. Вот же растяпа. Теперь придется ложиться спать в нижнем белье. В вечернем платье кувыркаться в постели совсем не удобно.

После совершения всех процедур, уже находясь в своем временном прибежище, выключила свет и с удовольствием растянулась на огромном диване, предвкушая полноценный сон, который сморил меня сразу же.

Сквозь дрему я слышала какую-то возню в коридоре. Будто кто-то ходил по соседней комнате, что-то ронял, женский голос по этому поводу даже ругался. А потом все стихло и я провалилась в глубокий сон.

Во сне мне приснилось, что ко мне явился мужчина моей мечты. Высокий, широкоплечий (именно такого размера, какой я люблю) прошел в мою комнату и начал раздеваться. Самое интересное в том, что лица мужчины я не видела. Мне предстал лишь его силуэт на фоне стены.

«Какой интересный сон», — подумала, разглядывая фигуру незнакомца, ожидая с нетерпением продолжения.

Мужчина очень тихо принялся раздеваться, методично вешая одежду на стул. В первую очередь скинул туфли и снял носки, за ними последовали брюки, а в последнюю очередь была снята рубашка. В итоге он оказался лишь в плавках, которые после небольшого раздумья так же перекочевали на стул.

Никогда не думала, что сон может быть таким реалистичным. Оказывается, это случается.

— Подвинься. Чего на краю разлеглась? — раздалось у меня над ухом.

Я обиделась. Такая шикарна фигура, а какой неприятный тип. Перед взором до сих пор стояли очертания мощной спины и упругих ягодиц. Я их очень хорошо рассмотрела, когда он снимал одежду с нижней части тела.

Отвернулась в другую сторону, не желая иметь ничего общего с трамвайным хамом. Даже во сне такие встречаются, а уж что говорить про жизнь?

А сон все продолжался и продолжался. Теперь незнакомец потянул край пододеяльника, намереваясь залезть под него. Ладно. Я не жадная. Пусть пользуется на здоровье. Все равно это всего лишь сон.

— Ого. Да ты голенькая. Меня ждала? — одновременно я почувствовала руку на своей груди.

Решила ничего не отвечать. Не дождется. Вначале нагрубил, а теперь ему еще что-то от меня требуется. Можно устроить и бойкот. Это же мой сон, что хочу, то и делаю.

Рука незнакомца нашла мою грудь и слегка сжала. А вот прикосновение мне понравилось. Никогда не думала, что во сне все так явственно воспринимается и ощущается. Сама же с трепетом ожидала что следующее сделает мужчина. В реальной жизни я бы, безусловно, не позволила себе ничего подобного, но это же сон, значит, можно делать все что вздумается и ничего мне за это не будет.

— Повернись! Ну хватит дуться, — пошел на попятную мужчина.

«Видимо, совесть взыграла за свое грубое поведение», — подумала я.

И он нежно потянул меня на спину. В это время луна зашла за тучи и комната погрузилась в полный мрак. Из органов чувств зрение исключилось полностью, обострив все остальные до предела.

Я унюхала легкий запах алкоголя. Надо же, и во сне бывает слышно запахи. Однако это не помешало незнакомцу приникнуть к моим губам. Поцелуй на мой взгляд получился несколько грубоват. Все же я любила, когда меня ласкали губами, а не вторгались стремительно в рот, будто завоевывая территорию. Но недовольство было всего лишь в первую секунду. Когда же мужчина не нашел сопротивления с моей стороны, его губы стали нежнее, но поцелуй же по-прежнему был глубок и беспощаден. Рука мужчины, исследовавшая доселе грудь, поползла вниз, таща за собой шлейф диких мурашек, разбегающихся в разные стороны. Его движения были скупы, без излишней поспешности, словно заучены наизусть. Продолжив свое движение, рука сползла на низ живота и застыла.

— Ты сделала депиляцию? — услышала я, в это время язык незнакомца ласкал мою шею в том месте, где было особенно приятно, вызывая теплые волны, разбегающиеся по всему телу.

И что в этом такого удивительного? Ну не люблю я лишнюю растительность на теле. Не люблю. Не гигиенично это.

— Мне даже так больше нравится. Как девочка, — и рука скользнула ниже, проникая между розовыми лепестками моего женского естества.

От неожиданности движения сжала ноги. Это конечно же сон, но ощущения очень необычны, тем более когда чужие пальцы выписывали витиеватые фигуры, проникая все глубже и глубже в тело.

— Раздвинь ножки. Тебе же всегда нравилось, когда я тебя так ласкал, — ну нравилось так нравилось, выполнила я то, что от меня просили.

Это же сон. Возможно мы встречались ранее в другом сне. Я могла и не запомнить. Не все же сны остаются после того как проснешься. Мои руки с наслаждением ощупывали мужскую спину. Да. Именно такая мне всегда нравилась. Большая, широкая, с чуть выступающими мышцами, но не бугрящимися чересчур, а плавно перетекающая под, исследовавшими ее, пальцами. Если можно было бы, то я часами такую гладила и разглядывала, разглядывала и гладила.

Пальцы незнакомца дарили необычные ощущения, скользя по моим самым сокровенным глубинам. Внизу живота скручивался тугой комок желания, вынуждая тело сочиться влагой, облегчающей доступ незнакомцу все глубже и глубже. Ноги невольно раздвигались шире.

Я буквально мурлыкала от удовольствия, когда губы мужчины стали играть с соском, то втягивая его в рот, то посасывая. Не заметила, как стала стонать от наслаждения. Рука мужчины спустилась еще глубже между ног, а пальцы принялись размазывать мою влагу по колечку ануса.

Попыталась возмутиться, сжав ноги, но была тут же остановлена.

— Тихо, тихо. Тебе понравится, — сказал незнакомец, сжав зубами сосок. Острое наслаждение пронзило все тело, а вместе с удовольствием один палец мужчины неглубоко проник в мою попку.

Ощущения были необычными и волнительными. Я, конечно, знала, что подобные игры нравятся многим, но никогда не думала, что испытаю на себе. От неожиданности сжала колечко ануса. Незнакомец вынул палец, но лишь для того, чтобы размазать еще немного влаги по розовому бутону, а затем опять нырнуть вглубь. Второй раз проникновение было гораздо приятнее и прошло гораздо легче, мне даже немного понравилось, да так, что захотелось чего-то большего. Палец мужчины то проникал внутрь, то вновь выскальзывал наружу и с каждым разом это происходило все легче и легче. В теле бродило неудовлетворенное томление и ожидание чего-то необычного. В какой-то момент в мое тело проникли уже два пальца, растягивая колечко еще больше и этот волнующий миг совпал с острым наслаждением, заставившим каждую клеточку петь. Натянутая до предела струна лопнула, вызвав бурю удовольствия во всем теле.

— Да, — расслышала я. — Теперь моя очередь, — мужчина оставил в покое мою попку, принявшись оглаживать ягодицы. Я же все еще находилась под впечатлением от произошедшего и с небольшим запозданием сообразила, что незнакомец устроился между моих бедер, опираясь на руки. Я уже привыкла к его манере целования и во всю участвовала в данном действе.

«Какой приятный сон!», — подумала, плавая в море удовольствия от только что испытанного оргазма.

И все бы было ничего, не почувствуй я резкую боль, полоснувшую словно ножом по оголенным нервам. Все удовольствие как рукой сняло. И только тут до меня дошло, что это не сон, что на самом деле какой-то незнакомый мужик таранит меня своим членом, врываясь в еще недавно девственное тело.

Я начала сопротивляться, стараясь выскользнуть из под мужчины, с остервенением врывающегося в меня.

— Я так и знал, что весь кайф испортишь, Лиза, — словно по голове ударили кувалдой, когда пришло осознание того, что меня перепутали с другим человеком. Я даже перестала вырываться, позволяя мужчине продолжать свое дело, да и боль несколько притупилась, сходя на нет. Мужчина долго, очень долго, на мой взгляд, искал разрядки. А она все не приходила и не приходила. Похоже, что алкоголь не давал возможности расслабиться и закончить половой акт. Через некоторое время меня перевернули на бок, изменил свое положение и мужчина, продолжая усиленно работать тазом.

Я же лишь морщилась, когда становилось особенно неприятно, стоически терпя происходящее и надеясь, чтобы это побыстрее кончилось, боясь заговорить или застонать ненароком и выдать себя.

Ведь Лиза среди родни была лишь одна. И она недавно вышла замуж, отхватив себя какого-то крутого мужика. Я сама не присутствовала на свадьбе, поскольку у нас с ней были натянутые отношения. И это еще мягко говоря. А на самом деле мы друг друга на дух не переносили. Такой лживой и корыстной суки на свете больше не было. До меня донесли, что она обманом вынудила на себе жениться, заявив, что беременна или что-то около того, а на самом деле ничего подобного и в помине не было. Однако правда выяснилась почти сразу же и совершенно случайно. Теперь молодожены жили как кошка с собакой. И неизвестно кто раньше подаст на развод. Это мне в телефонном разговоре сообщила мать вчерашнего жениха, когда приглашала на свадьбу сына.

Черт. Только мне не хватало огласки. Если станет известно, что переспала с Лизкиным мужем, то я не смогу никогда больше появиться ни на одном семейном торжестве. А оно мне надо? Так при каждой встрече Лизка будет стараться уколоть меня как можно больнее. Я не могла допустить подобного. Лучше сейчас потерпеть, да постараться сбежать по-тихому, пока никто ничего не узнал. Если я не видела мужчину, то и он вряд ли видел меня, а потому узнать не узнает.

Наконец, мужчина смог кончить, гортанно застонав. Мне же не хватило всего чуть-чуть и я смогла бы еще раз вознестись к небесам. Я даже не заметила, что вновь была возбуждена. Оказывается тело может жить своей жизнью, отдельной от разума.

Я ждала, когда же мужчина покинет меня и, наконец, уляжется спать, чтобы я могла незаметно уйти. А он же, кажется, не собирался этого делать, впрочем, как и покидать мое тело.

Получив разрядку мужчина остановился, но спустя некоторое время продолжил гладить меня, ласкать грудь и двигаться внутри. Ничего себе агрегат, столько был в рабочем состоянии и до сих пор оставался таким.

— Лиза, ну давай же, — черт, лучше бы он молчал. Чужое имя наотмашь било по оголенным нервам. Но хуже всего повело себя мое тело. Оно предало меня. Незнакомец все же смог добиться своего, заставив испытать меня еще один оргазм. И только после этого улегся рядом, притянув меня к груди спиной.

— Спасибо, — услышала я. — Если ты будешь всегда такой, то может у нас что-нибудь и получится.

«Фиг тебе», — подумала я, зная Лизку гораздо дольше и не с лучшей стороны.

Ничего у них не выйдет, хотя может быть ее муж одного с ней поля ягода и тогда… Но это уже не мои проблемы. Мне главное уйти незамеченной. А они пусть живут как хотят. Вряд ли мы где-нибудь пересечемся. Если только на каком-нибудь семейном мероприятии. В принципе, в ближайшем будущем ничего такого не планируется.

Наконец, над ухом у меня засопели.

Все как я и думала. Близился рассвет. Еще немного и начнет светать.

А пока следовало замести следы. Я выскользнула из объятий мужчины, не потревожив его сон. Почему-то я не сомневалась, что удовлетворенный и под воздействием алкоголя он вряд ли проснется, хоть пушкой стреляй над ухом.

Пробралась в ванную комнату и оглядела себя уже при свете. Все бедра были в розоватых разводах.

Вот и лишилась ты девственности Заринка. Пить надо меньше, даже если предлагают свои родные, а то в легком опьянении трудно разобрать где сон, а где явь. Все что берегла для любимого мужа оказалось разбазарено в ночь после свадьбы. Но не моей. Это точно. Свадебный букет стал пророческим, вот только в одной части.

Я посмотрела на себя в зеркало, стараясь разглядеть в своем лице новые штрихи, свойственные опытной женщине. Однако сколько не силилась их увидеть, так ничего и не нашла. Кажется, осталась такой как и прежде, лишь губы слегка припухли от поцелуев и на коже появилось легкое раздражение. У незнакомца, оказывается, была небольшая щетина, очень колючая, словно наждачная бумага. А у меня такая нежная кожа. Я совершенно не удивлюсь, если на теле останутся синяки. Но сейчас не самое лучшее время их разглядывать. Надо обмыться да уходить, пока не поздно. Быстро приняла душ, силясь вспомнить в какой момент с меня были сняты трусики и где они сейчас. Ведь я точно помнила, что перед тем как лечь спать их одела. Значит они где-то в спальне. Надо бы их найти. Не идти же голой. Хотя я это, конечно, загнула. Одежда вся на месте.

Я, как багдадский вор, пробралась в спальню. Свет из окна пробивался по бокам от задернутых штор, слегка освещая комнату. Мой неожиданный любовник лежал на животе и совершенно не в том месте, где я его оставила, а в глубине дивана, под спинкой. Похоже, что он ворочался и очень сильно. Может кого искал, подумала я, криво улыбаясь про себя.

Все же шикарное у него тело. Мощный треугольник спины радовал взгляд, под кожей рельефно проступали мышцы. По плечу, переходя на спину виднелась замысловатая татуировка. Рисунок притягивал внимание. Но еще больше привлекло мой взгляд другое, то, что было на светлой простыне, которая застилала край дивана, а именно следы нашей бурной ночи, вернее, потери моей девственности. Я специально взяла односпальную простынку, рассчитывая только на себя и по этой причине часть дивана оказалась не застеленной. Быстро сдернула ее, не зная что же с ней делать. Не оставлять же так. Мне еще повезло, что незнакомец перекатился на другую половину и его не пришлось беспокоить. Ничего страшного, полежит на пледе. Пусть думает, что так и было. Все равно мужчины не обращают на подобное внимание.

Быстро оделась в свои вещи, проверила ничего ли не оставила в комнате и выскользнула из нее. Простынь решила по-быстрому застирать. Благо пятна от холодной воды отошли почти полностью. На кухне с вечера видела машинку с загруженным бельем. Видимо кто-то из гостей, ночевавших до меня, решил облегчить хозяевам жизнь. Я сунула мокрую простынь в чрево стиральной машинки и включила программу. Может кто догадается вытащить белье и развесить. Зато, я замела все следы своего пребывания в квартире.

Прислушалась. В помещении стояла полная тишина. Народ все еще спал. Ну еще бы. На часах всего лишь шесть утра. Самый сон.

Я на цыпочках покинула квартиру, где оставила не только девственность, но и свои детские мечты. Теперь с полной уверенность можно именоваться «знающей жизнь женщиной».

Выйдя на улицу вдохнула свежий воздух, который бывает только утром, огляделась по сторонам и зашагала в сторону автобусной остановки. Новый день начался…

Семен проснулся в хорошем расположении духа. Все же праздник удался. Он так не хотел ехать на эту свадьбу к Лизкиной родне, а оказалось что зря. Или обстановка способствовала тому, что произошло или просто у женушки оказалось хорошее настроение, но он даже получил доступ к телу. И какой доступ?! До сих пор от воспоминаний пробегала теплая волна по позвоночнику, а друг в штанах всякий раз намеревался встать по стойке смирно.

Ирония судьбы, имея огромный выбор женщин связать свою судьбу с холодной воблой, едва тебя терпящей и не получающей удовольствия от прикосновений. По сути не переносившей телесные ласки, а мужчине так хотелось касаться женского тела. Везде. У каждого свой фетиш, вот у Семена он был такой.

Мужчина попался в собственную ловушку. Ему казалось, что будущая жена просто очень сильно застенчива, а потому испытывала некий страх, стоило дотронуться до нее хоть пальцем. Правда открылась лишь после свадьбы холодность в постели была нормальной чертой законной супруги. Она практически никогда не загоралась, где бы ее Семен не ласкал и на какие бы ухищрения не шел, выискивая эрогенные точки на теле женщины. Чего он только не делал? Как только не пытаясь сделать приятно? Все было напрасно. Но по-прежнему не желал признаваться, что потерпел фиаско в личной жизни. Прошедшая ночь давала надежды на то, что еще возможно все исправить и начать сначала.

Мужчина мечтательно повернулся на спину, разглядывая белый потолок. Такой нежной и отзывчивой, как сегодня ночью, Лиза не была никогда ранее. Подобного отклика не наблюдалось даже в период ухаживаний, а уж про семейную жизнь он, вообще, старался не думать. Пережитые ею два оргазма за одну ночь это небывалая удача. Семен знал, что жена не притворялась, не симулировала удовольствие, как бывало несколько раз и когда он четко понимал, что из него делают дурака, имитируя оргазм. Сегодня все было по-настоящему. Так притворяться совершенно не реально.

Изменив положение тела, Семен почувствовал, что сильно тянет кожу в причинном месте и скосил туда глаза. Оказалось, что он выпачкался в какую-то засохшую буроватую субстанцию. Откуда? Мужчина не мог понять происхождение оного. Может чего разлил? Но тут же сам себя одернул. Главное, что разлил? И самое интересное, куда попал?

Встав с дивана, Семен прошел в ванную комнату, где тщательно оттер разводы на теле. В воздухе ощутимо запахло железом. Неужели кровь? Но откуда? Да и в таком месте. Неужели кто-то поранился? Выйдя из душевой, мужчина замер в коридоре. В квартире стояла тишина. А где же Лиза? Он думал, что она уже встала, хотя не в ее духе подниматься в такую рань. Ну мало ли что бывает на белом свете? Прошел на кухню. Тишина. Лишь стиральная машина сигнализировала об окончании стирки. Интересно, а кто поставил ее? Это точно была не Лизавета. Она и дома то не стирает, взваливая все на домработницу, а уж в гостях и подавно. Наверное, это кто-то из гостей.

Мужчина посмотрел на балкон, потом на машинку. Опять на балкон, а потом вновь на машинку и решил, что не облезет, если повесит белье. Кроме того, надо же как-то отблагодарить хозяев за гостеприимство. Почему бы не оказать услугу? Он никогда не стеснялся никакой работы, не считая даже самую грязную работу зазорной. Жизнь приучила мужчину ко многому.

Через несколько минут на балконе висело постельное белье, развешенное Семеном. Его внимание привлекла одна особенность: среди сонма простыней виднелась одна идентичная по цвету и рисунку пододеяльнику и наволочке, что лежали на диване, на котором он спал. Мужчина всегда отличался особой внимательностью к мелочам. Это было одной из причин из-за чего его в армии определили в разведроту. Мимо его взгляда не проходил ни один штрих, если он изменялся в окружающей обстановке.

Семен пока не сделал никаких выводов, но в памяти сохранил увиденное.

Включив чайник, мужчина полез по шкафам в поисках чая или кофе, нашедшихся на верхней полке в угловом кухонном гарнитуре. Сахара нигде не было, но зато в вазочке имелась карамель. В принципе, неплохая альтернатива, решил мужчина, выбрав себе черный чай в пакетике. Среди множества коробочек обнаружилось какао. Он знал, что Лиза всегда благосклонно относилась к этому напитку. Это, конечно, суррогат, но за неимением лучшего пойдет и такое. Семену захотелось сделать приятное жене, воспоминания о ночи грели душу, вызывая очень приятные ощущения. Вновь о себе заявила эрекция. Тело требовало продолжения банкета. Мужчина в душе надеялся на утреннее повторение ночного удовольствия. Как нормальный самец, в самом расцвете сексуальных сил, ему требовалось часто и много. Вот только Лиза не стремилась облегчить мужчине жизнь, выдумывая каждый раз все новые и новые препоны. А еще это история с беременностью…

Об этом мужчина решил не думать, не хотелось себе напоминать какой же он лох.

Какао было налито в чашку и водружено на блюдце. Семен не мог понять где же его жена. Дверь в квартиру была закрыта, ключ лежал тут же возле зеркала в прихожей. Он решил проверить оставшиеся комнаты. Не удобно перед другими гостями, но беспокойство за Лизу было сильнее.

В комнате напротив ванной в обнимку спала семейная пара лет пятидесяти. Мужчина даже немного позавидовал, увидев их в таком положении. Было понятно, что они уже не первый год женаты, но до сих пор сохранили теплые отношения. И это спустя столько лет. Он бы не отказался от подобного, но пока его семейная жизнь была похожа на бег по минному полю с остановками и залеганием на землю.

Оставалась не проверенной одна комната, куда Семен и направился. Отворив дверь, сразу же увидел жену, мирно посапывающую на диване значительно меньшего размера, чем был в его комнате. Мужчина прошел вглубь, поставил чашку на небольшой столик, находящийся рядом, осмотрелся. Это была гостиная с большим телевизором, столом и с полудюжиной стульев. Самая большая комната в квартире. Конечно, было видно, что в ней практически никто постоянно не живет, а дом служит перевалочной базой на время и используется по случаю приезда гостей или иной необходимости. В принципе, удобно.

— Лизонька, — позвал жену Семен, целуя в щечку. — Просыпайся, соня.

— Отстань. Я хочу спать, — ответ был в духе женщины. Она терпеть не могла, когда ее будили и это не зависело от времени суток. Даже если старались поднять ласковыми словами, поглаживаниями и поцелуями. Лизе не нравилось ничего. Иной раз Семену казалось, что ей были невыносимы любые прикосновения, включая любые, даже не имеющие сексуальной подоплеки.

— Ну, Лизонька. Я тебе какао принес, — мужчина был настойчив в своем желании растормошить жену. Ему так хотелось сделать женщине что-нибудь приятное, хотя бы такую мелочь, как преподнесение бодрящего напитка в постель.

— Уйди, а?! И чего ты меня будишь с утра пораньше? Нигде от тебя покоя нет. Ни дома, ни в гостях, — бурчала Лиза, отмахиваясь рукой о ласк мужа, как от надоедливой мухи. В ее понимании он и был надоедливой мухой, большой, хорошо хоть не жирной, а вполне тренированной и подтянутой.

Семен провел по скуле жены, дотронулся кончиками пальцев до шеи, накрыл рукой грудь. Желание с новой силой напомнило о себе. Мужчина предвкушал, как заберется к жене под покрывало и там повторит чувственное приключение. Мужчина осознавал, что был несколько грубоват с женой ночь и сейчас собирался загладить свою вину лаской и вниманием. Другие гости до сих пор спали и вряд ли что услышат, зато утро будет добрым. Но видимо зря он на то понадеялся. Окрик Лизы разрушил все планы.

— Отвали, а?! Я же сказала, что хочу спать, — женщина чуть ли не ногой брыкнула, показывая недовольство.

— Я тебе какао принес, — немного растерянным тоном произнес Семен. Неужели Лиза обиделась на его грубость? Но она же не протестовала ночью. Ничего не говорила. Не высказывала недовольство, а, наоборот, с удовольствием принимала его откровенные ласки и наслаждалась ими. Мужчину в этом обмануть было уже нельзя. Да был один момент, когда ему показалось, что жена несколько не готова к проникновению, но он отнес это на долгий перерыв между любовными упражнениями. Все же скандалы не способствовали кувырканию в постели.

— Засунь его себе в… штаны налей. И хватит меня лапать, — жена всегда отличалась склочным характером и резким его проявлением вовне, это особенно усиливалось, если речь шла об утреннем подъеме. Семь часов, или около того для нее было крайне ранней побудкой.

— А ночью ты была как кошечка. Ластилась, — с легкой обидой в голосе протянул мужчина.

— Сема, ты совсем опух от своей похоти? — женщина открыла злые глаза, — Настолько, что тебе кажется чего не было на самом деле. Уже сон с явью путаешь. Слава Богу, ночью я спала одна, без твоих постоянных домогательств. Хоть отдохнула как человек. И все было бы хорошо, если бы ты еще не надумал меня разбудить в такую рань. Зла на тебя не хватает, — выпалила женщина на одном дыхании.

— Ты тут спала? — осторожно переспросил мужчина, замирая в душе. Он четко знал, что ему ничего не приснилось и ночью у него был самый замечательный секс за последние полгода. Так хорошо ему не было уже давно.

— А где еще? Не с тобой же. Фантазер, — Лиза своим ответом поставила мужчину в тупик. И спровоцировала появление новых вопросов.

Это что же получается? Если она спала одна, то тогда с кем спал Семен? И с кем предавался чувственным играм без ремарок?

По спине мужчины пробежал холодок. Потихоньку начала складываться головоломка в определенную картину. Мужчина не знал что ему делать, то ли радоваться, то ли горевать.

— Лиз, а кто еще в квартире остановился? — сразу же принялся за выяснение обстоятельств произошедшего Семен, стараясь узнать как можно больше и при этом не вызвать подозрений у жены.

— А я почем знаю? Мне сказали занять эту комнату еще днем. Вот я все и приготовила на ночь. Чего ты спрашиваешь? — у Лизы взыграло любопытство.

Мужчина вспомнил, что подвозил ее днем к этому дому, прежде чем поставить машину на стоянку, но в квартиру не заходил. Его еще потом сразу же забрали по пути родственники Лизы, живущие в этом же городе.

— Да просто так. Интересно же. Ладно. Проехали. Давай-ка я тебе спинку потру, — предложил мужчина жене.

— Э, нет, Сема. Никакой спинки. У меня нет настроения. Да и люди чужие в квартире, — заявила Лиза, сразу же давая понять, что никакого секса не будет ни при каких обстоятельствах и задабриваниях со стороны Семена.

Все стандартные отговорки жены мужчина выучил давно, ибо они произносились не один раз за их совместную жизнь.

— Тогда хоть какао выпей, — упавшим голосом произнес Семен, поднимаясь, чтобы уйти. Ему следовало подумать над произошедшим сегодня ночью.

Кажется, у него проблемы. И очень большие. Теперь многое вставало на свои места. Он вспомнил что творил ночью, находясь в легком подпитии, и что себе позволил с… незнакомкой. Следовало срочно выяснить кто это была и чем ему грозит случившееся. Не появились бы на пороге сию секунду люди в форме с обвинением в изнасиловании. Ведь по сути случилось именно это.

Теперь становилось понятно происхождение следов на бедрах и откуда они могли взяться. Кажется, у кого-то он стал первым мужчиной. Но тогда возникал вопрос, зачем незнакомка, а он не сомневался, что это была именно она, убрала все улики произошедшего. Семен прошел в комнату где спал и внимательно осмотрелся. Ничего не обнаружил подозрительного, кроме мебели. Да и она, наверняка, являлась неотъемлемой частью квартиры. Единственное что оставила незнакомка это несколько длинных черных волос. Ну хоть с колером женщины он определился. Значит, брюнетка. Интересно, а какая она внешне? А на лицо? Фигуру он примерно помнил, все же трогал ночью много и… везде. А вот с остальным была заковырка. И спросить не у кого. Не ходить же и не спрашивать в лоб. Придется выяснять так чтобы никто ничего не узнал. Ему лишние проблемы не нужны. Он уже приготовился платить за свою ошибку. Деньги могут почти все, а что не могут решить просто деньги, то могут решить очень большие деньги. Осталось выяснить кому следует заплатить и сколько. За молчание.

— Мам, я пошла на работу, — закинула сумочку на плечо, надела туфли и вышла из дому на улицу. До места работы идти всего ничего. Минут десять. Но их как всегда не хватало, а потому бежать приходилось очень быстро, чтобы не опоздать. Сказать, что мне нравилась моя работа я не могла. Все же выуживать последние деньги из нуждающихся в них людей было очень тяжело. Морально. Но ничего не поделаешь — работа есть работа, а потому я спешила в офис «Деньги здесь». Недавно новое начальство спустило очередную мотивацию, согласно которой мы должны были открывать конторку на пятнадцать минут раньше обычного, а потом и закрывать на пятнадцать минут позже. То есть удлинили время работы на целых полчаса. За те же деньги. Приходилось терпеть и не возникать. С работой в маленьком городишке туго. А тут вроде как платили исправно и всегда в срок. Не много, но на жизнь хватало.

Рольставня поехала вверх, пропуская меня дальше. Быстро открыла дверь своим ключом, сняла помещение с охраны и заняла рабочее место, натянув на лицо дежурную улыбку. В случае, если кто-нибудь сейчас же зайдет в офис, то я готова его встретить. Скоро должна была придти моя напарница. Мы договорились, что будем ходить по очереди. Одна открывает конторку, а другая приходит чуть позже, а уходить должны наоборот, та, которая пришла раньше, может и уйти раньше. Так же поступали девчата и в другую смену. Главное было, чтобы о нашем своеволии не узнало начальство, а то получим по шапке, а я в первую очередь, как старшая на точке.

Никогда не думала, что буду работать в такой клоаке. По другому я не могла назвать ростовщическую контору, бравшую баснословные проценты за пользование деньгами. Ведь в такое место обращались только те, кому негде больше занять, а деньги были нужны срочно. И эти люди шли на грабительские проценты, возвращая в два, а то и в три раза больше того, что брали. Иной раз так жалко становилось наших клиентов, рассказывающих о жизненных трудностях и том, что их подвигло придти к нам в офис. Жалко то жалко, а помочь я им ничем не могла. Мне бы кто помог. Эх. Вздохнула горестно, думая о своей жизни. Благо с утра никого не было и я сидела в офисе одна, разглядывая через окно людей, снующих по улице.

Мысли то и дело возвращались к случившемуся в ночь после злосчастной свадьбы. Как все глупо получилось. Отдаться первому встречному, об этом ли я мечтала? Нет, конечно. Блин. Я даже имени мужчины не знаю. А узнавать как-то боязно. Можно, безусловно, навести справки у родственников, но что-то меня останавливало. Вот уже три недели с дня свадьбы прошло, а я помню каждый миг, проведенный с незнакомцем. И от воспоминаний становилось жарко не только в груди, но и значительно ниже. Долго не могла себе признаться, но все же нашла в себе силы понять, что с удовольствием бы повторила все то, что делал со мной незнакомец. Если я загоралась только от одних мыслей, то каково же это вновь пережить нечто подобное. Всегда считала себя скромной девушкой, не допускающей даже мысли о каких-то откровенных ласках, а на деле оказалось, что я очень даже не против их. А можно сказать даже «за». Оказывается тело это тот же музыкальный инструмент, который в опытных руках поет изумительную мелодию.

— Фу, Заринка, выплюни глупые мысли из головы, — сказала себе вслух, стараясь переключиться на другую тему. Даже плюнула для надежности. Но не тут-то было. Я опять проигрывала в голове ту ночь, словно у меня пластинку заело.

Его руки на моем лице, на груди, на теле, внутри меня… Жар опалил чресла, заставляя желать то, что невозможно получить здесь и сейчас. Мне каждую ночь после случившегося стали сниться эротические сны с незнакомцем в главной роли. И как в и жизни я не видела его лица, но то, что он со мной вытворял заставляло просыпаться в поту, неудовлетворенной и разочарованной. Желание разрядки накапливалось, как снежный ком, разрастаясь все больше и больше и не находя выхода.

А ведь раньше я не знала мужчины и жила себе спокойно, не думая, что внутри меня живет какая-то нимфоманка. Это я, конечно, сильно загнула, но никогда не думала, что во мне живет эта потребность. Страсть дикая, животная, необузданная проклюнулась в моем теле и требовала насыщения.

Самое ужасное заключалось в том, что я хотела не мужчин вообще, а одного конкретного, того, кто был для меня табу, даже если узнаю как его зовут и как он выглядит. Ведь он женат. В первый раз в жизни позавидовала Лизке, хотя обычно было наоборот. Потому-то мы и конфликтовали постоянно, встречаясь в гостях. Как будто нас судьба каждый раз проверяла на прочность.

Я даже постаралась найти замену незнакомцу, настолько сильно меня измучили эти сны. Теперь то какая разница беречь девственность, если ее уже нет и в помине. Была да вся вышла. Как же быстро меняются моральные принципы в угоду самой себе.

Эх. Вздохнула. Пожалела Пашку. Бедный бедный. Второй год за мной убивается, страдая молча. Хорошенько подумав и все взвесив решила дать ему шанс. Надеялась, что может что у нас и получится. Гляди стерпится, слюбится. Как бы не так. Ничего не вышло.

Поначалу было вроде все нормально. Я сама проявила инициативу, заговорив с ним по дороге домой. Он как будто специально шел навстречу. Слово за слово, так и зацепились. Я очень обрадовалась приглашению в кино. А уж как Пашка был рад. Сиял словно начищенный таз в солнечный день.

Вечером он зашел в гости, забрав из дому и пообещав маме, что приведет не позже двенадцати, будто я маленькая девочка, а не самостоятельная женщина. Но мама есть мама и будет ею всю жизнь. Пришлось сделать вид, что я все поняла и исполню как она сказала. Пашка пришел весь из себя. Одет с иголочки, наодеколонен, чисто выбрит. Одним словам, жених. Я тоже не подкачала: платье, прическа, макияж, высокие каблуки. Все чин-чинарем. Сразу же за двором он взял меня за руку и не выпускал до самого кинотеатра, видимо боялся потерять. Я же, в принципе, не противилась. Рука у него была теплая и сухая, вполне приятная на ощупь. В кинотеатре мы оказались сидящими почти на самых задних рядах. То ли так совпало, то ли Павел постарался, но за нами никого не было. В темноте парень осмелел. Сказано: темнота друг молодежи. Так было и у нас. Стоило выключить свет и пройти немного времени, как его рука оказалась на моих плечах. Ничего кроме тяжести я не почувствовала, но думала, что это с непривычки. Минут через двадцать после начала фильма я ощутила его губы на своей мочке уха. Было щекотно, но не более того. Никаких дополнительных волнительных моментов в этом действии я не нашла. Видя, что я не сопротивляюсь Павлик еще больше осмелел и полез целоваться. Вот тут меня накрыло… волной отвращения. Я, конечно, для приличия постаралась выдержать поцелуй, но терпела только на голом энтузиазме. Последней каплей стала его рука, легшая на мою грудь поверх платья. Мне стало откровенно неприятно. Чувство гадливости и неправильности всего происходящего накрыло с головой. Ни о каком желании речь даже не шла. Поцелуй казался мокрым, как жаба, а рука на груди дланью Гитлера-захватчика. Я не знаю как досидела до конца сеанса и как выдержала другие поползновения со стороны Павла. Наверное, мне можно дать медаль за героизм, проявленный при проведении эксперимента. Домой летела на всех парах, убеждая своего провожатого в нежелании злить и нервировать мать. Сама же просто мечтала быстрее расстаться со своим кавалером. Уже прощаясь, он намекал на новую встречу, но я сослалась на занятость и усталость на работе. Послать его язык не поворачивался, впрочем как и сказать всю правду. Итог был плачевен, а эксперимент провален. Возникла дикая мысль испытать себя с кем-нибудь еще, но подходящей кандидатуры пока под рукой не наблюдалось.

А сны дикие и необузданные продолжали меня буквально преследовать. Я вновь и вновь возвращалась в ту комнату, с той же обстановкой и тем же мужчиной. Вот только каждый раз сценарий менялся.

Например, сегодня мне приснилось, что сижу верхом на бедрах мужчины спиной к нему, он глубоко во мне, я ощущаю каждой внутренней складочкой какой он большой и горячий, как плавно движутся наши тела друг относительно друга, как трется между собой нежнейшая кожа. Нас окутывает полутьма, добавляя загадочности происходящему. Его руки лежат на моих бедрах, задавая темп и при необходимости замедляя или делая быстрее движения. Я упираюсь ладонями в его стройные ноги, подчиняясь указаниям, изнемогая от удовольствия, сочась влагой желания. Время от времени он проводит руками вверх по обнаженной коже, стремясь приласкать мою грудь. Разве я могу ему отказать? Нет и еще раз нет. Я откидываюсь назад, позволяя выполнить желаемое и вскрикиваю от наслаждения, когда он сжимает между пальцев соски, вызывая волны сладкой дрожи, распространяющейся по всему телу…

Дзинь-дзинь.

Из сладких воспоминаний меня вывел звонок стационарного телефона. Блин. Я опять размечталась. Вот как теперь отвечать? Я взглянула на себя в зеркальце, стоящее на столе. Лицо раскрасневшееся, возбужденное, дыхание частит, а про то, что творится в трусиках вообще молчу. Их можно выжимать. Блин. Блин. Блин. Это не нормально. Ну как так можно жить, когда каждую свободную минутку меня уносит в грезах в прошлое? Когда я переживаю каждый момент, каждый миг произошедшего снова и снова и оттого переживания не становятся острее, а, наоборот, обрастают новыми подробностями, которых не было в реальности.

— Алло. Допофис номер три «Деньги здесь» Зарина Каримова у телефона. Чем могу помочь? — выдала я на одном дыхании заученную до оскомины фразу.

— Зариночка, привет. Это Татьяна из головного, — раздался знакомый голос.

Я мысленно перевела дух, радуясь, что в моем голосе не проскочила хрипотца, он не сорвался, показывая волнение последних минут.

— Привет-привет. Давно тебя не слышала. Как делишки? — задала вопрос.

— Как-как? Каком кверху. Все как всегда. Начальство закручивает гайки. Мы возмущаемся, но прогибаемся. Все как обычно. Ты же знаешь. Ничего нового нет на этом свете, — обреченно вздохнула Татьяна.

— И не говори, дорогая. Закон жизни везде один и тот же, — сокрушенно поддакнула я, в душе, радуясь, что позвонила именно она, а не кто-то из проверяющих. А то вряд ли бы я смогла так быстро переключиться. Все же была под впечатлением от своих воспоминаний.

— Я чего звоню…

— А ведь точно, — засмеялась в ответ. У нас с Татьяной были дружеские, практически панибратские отношения. Всякий раз, когда я приезжала в головной, то с удовольствием встречала эту не совсем уже молодую женщину, болтала с ней, делилась маленькими горестями, выслушивала советы, о чем-то поучала женщину в ответ. Нам было интересно друг с другом.

— Тебя генеральный вызывает.

— Вот тебе раз, — вымолвила я, словно громом пораженная. — Это еще зачем я ему понадобилась? — мои мысли заметались как кучка напуганных лисою кур.

— А я почем знаю? Мне сказали передай. Я и передала. Птичка передаст, называется, — хохотнула она, подразумевая нечто другое, — иногда женщина любила вставить красное словцо в свою речь. Сегодня она еще очень мягко выражалась. Похоже, что рядом были чьи-то уши, а точнее в одной с нею комнате кто-то был.

— Все ясно. Но может ты знаешь зачем я «самому» нужна, а? — какое-то нехорошее предчувствие посетило мою душеньку.

Никогда раньше ни одну из работниц офиса не вызывали именно к генеральному. Это была такая величина, до которой нам простым смертным ровно столько же как до Москвы пехом. Так же далеко. В лучшем или худшем случае мы контактировали с региональным директором или коммерческим. И все. О генеральном все слышали, но не видели. Он не любил появляться на корпоративах. Ходили слухи, что мужик видный, но какой-то нелюдимый. То ли контуженый, то ли ударенный по голове. Что в моем понимании одно и тоже. А тут такая честь. Сразу же минуя нижестоящее руководство меня вызывают к генеральному. Не важно, что на своей точке я старшая. Все равно мелкая сошка для такой величины. Не чета. Не общаются руководители компаний с обыкновенным офисным планктоном.

— Кажется, знаю, — ответила Татьяна.

— И что? — с тревогой спросила я. — В чем дело? Не томи. У меня уже ладошки от волнения вспотели. Еще чуть-чуть и я вся стану как мокрая курица.

— Ты заявку подавала на место в головном офисе? — спросила Татьяна.

— Ну было дело, — это было давно. Я уже и надежду потеряла. Решила быть самостоятельной и, наконец, съехать от мамы. Но смысла это делать у себя в городке не было. Да и доходы не позволяли снять отдельную квартиру. А вот если бы я перебралась в большой город, то тогда пришлось бы волей неволей жить отдельно. Я уже давно мечтала о свободе, да все никак не получалось отколоться от родительницы. Чтобы просто бросить насиженное место трудно решиться. Тут хоть и плохенькая работка, но она есть, причем, постоянная. А вот на вольных хлебах еще неизвестно сколько времени я бы проболталась. Маму же напрягать не хотелось. А ведь без ее помощи не обойтись, если бы я вдруг надумала менять свою жизнь, начиная все с чистого листа.

— Теперь твою заявку, кажется, почти одобрили. Правда немного не по тому профилю, чем ты сейчас работаешь, но зарплата значительно выше. Если примешь предложения, то выполнится то, о чем мечтала, — Татьяна была в курсе моих думок о самостоятельности. Я с ней как-то делилась мыслями и планами

— Так на кого меня прочат? — поинтересовалась, внутренне сжимаясь, как перед прыжком в воду.

— Как раз у генерального освободилось место секретаря, — вот это да. Неужели? Меня? Ничего себе. Я о таком даже думать не могла, а в мечтах и не забегала на такие высоты. Не по Сеньке шапка.

— А куда делась предыдущая девушка? — поинтересовалась, ожидая ответа. — Та, что работала до того как.

— В декрет ушла, — хмыкнула Татьяна.

— Все то ты знаешь, — пожурила я ее. Как источник информации моя знакомая была незаменима. Она каким-то образом была в курсе всех событий фирмы. При этом никогда не была сплетницей и ни о ком не судачила. Просто она знала и все.

— А то, — хохотнула Татьяна в трубку. — Поживешь с мое и ты такой же станешь.

— Так она в декрет от генерального ушла? — пошутила в ответ. Все знают расхожий анекдот про босса и секретаршу. Такие отношения стали притчей во языцах в народе. Так что ничего удивительного не было бы, если это так на самом деле.

— А кто его знает? Хотя вряд ли это так. Он у нас свежеженатый, — пояснила мне Татьяна.

Сердце почему-то забилось с удвоенной силой, стоило мне услышать эту новость. Я не могла понять почему. Глупость какая-то. Что теперь на каждое сообщение о браке так реагировать? Сказано, что на воре шапка горит. Так и я. Принимаю на свой счет каждое замечание о брачных узах.

— Одно другому не мешает, — хохотнула в ответ, чтобы скрыть свое замешательство.

— Нет, — твердо сказала Татьяна. — Я в это не верю. Хотя…

— Что хотя? — стала настаивать я.

— Зарина, — изменившимся вдруг голосом сообщила Таня, — вас ждут сегодня после обеда к четырем часам.

— В какое время? — удивилась я, понимая, что к Татьяне кто-то зашел. Посторонний.

Только в этом случае она могла поменять тон с дружеского на деловой. Жалко то как, а ведь мы даже толком не поговорили с ней. Я, конечно, не собиралась рассказывать о своем свадебном приключении, но про жизнь-то поговорить можно было. Думаю, что она с удовольствием поддержала разговор.

— В шестнадцать ноль-ноль, — четко и по делу сообщили мне.

— Понятно, — сухо сказала в ответ.

Сама же выругалась. А еще позже нельзя было назначить аудиенцию? Он бы еще в семь вечера пригласил на собеседование. Сказано, что большим людям нет никаких дел до обыкновенных людишек. Чем я должна буду добираться назад, если все затянется? Уехать домой я могла лишь на электричке, идущей в пять вечера или же на автобусе, но он был аж в девять вечера. Правда можно было и на маршрутке добраться, но после одного случая, когда я попала в неприятности, то стала бояться ездить на этих жестянках. Вот ни с того ни с сего на меня накатывала паника, сковывающая все тело. Жутко неприятно.

— Всего доброго, Зарина, — официально попрощалась со мною Татьяна.

— И вам не хворать, Татьяна, — скривившись, как от зубной боли, от полученных сведений, ответила я.

Блин. Началось в колхозе утро, когда его совсем не ждали.

Открылась дверь, впуская мою напарницу Олесю. Мы давно с ней работали в связке и очень хорошо понимали друг друга.

— Привет, ты чего такая кислая? — Олеся — это наше солнышко. Никогда не унывающий цветочек. Такого добродушного и жизнерадостного человечка еще надо поискать.

— Да на ковер к генеральному вызывают, — горестно сообщила девушке.

— Да ты что? К самому-самому? — всплеснула она руками, округляя глаза от удивления. Она прошла вглубь кабинета и, развернув свое кресло, уселась рядом со мной. Офис невелик, но тем не менее всем хватало места.

— Ага, — подтвердила я.

— И когда? — с любопытством спросила она, перекладывая с места на место скрепку.

— Сегодня, к четырем, — вздох сорвался с моих губ, когда подумала о поездке, все гадая успею или нет на электричку.

— А как же ты назад поедешь? — она знала мою боязнь. Мы неоднократно обсуждали эту болезненную для меня тему.

— Как-нибудь доберусь. А что делать? Видно карма у меня подпорчена, — скривилась я.

Далее до самого обеда жизнь шла своим чередом и, соответственно, работа тоже. Пришла парочка клиентов, которым срочно понадобились деньги. Одному мы дали, а второго отправили восвояси. У него долгов оказалось, как у собаки блох. Даже у нас ему ничего не светило. Было жаль мужика, но ничего не сделаешь, мы люди подневольные. Еще было несколько человек, продлевавших займы, а один даже рассчитался вовремя, не допустив ни дня просрочки. Побольше бы таких клиентов. Но, к сожалению, не все в наших руках.

Незаметно время подобралось к двум часам дня.

— Так, дорогая, — обратилась я к Олесе. — Я поехала. Ты тут без меня не скучай. Деньги хозяйские сильно не разбазаривай, но и не держи при себе, — в шутку давала ценные указания напарнице. Она с удовольствием всегда поддерживала меня в желании поюморить.

— Хорошо, всем вновь прибывшим буду в качестве бонуса показывать твою фотографию с восьмого марта.

— Это там где я похожа на вяленую рыбу, — ужасное фото, но такое забавное.

— Вот-вот.

— Ты же говорила, что никому-никому, только для себя, — напомнила я ее слова.

— Так я его в руках буду держать и в руки никому не дам, — вышла она из положения.

— От нас все клиенты разбегутся после подобной демонстрации.

— Вот и проверим их выдержку, а заодно и нервы.

— Экспериментаторша. Поехала я. А то опоздаю, — чего я терпеть не могла.

— Удачи. Ни пуха, ни пера, — пожелала она.

До головного офиса я добралась за десять минут до назначенного срока, потратив положенное время на дорогу. Успела, что называется, тютелька в тютельку. Вот только увидеть бы эту тютельку, подумала я про себя, поднимаясь на четвертый этаж административного здания.

— Вы к кому? — девушка на ресепшене не совсем ласково взглянула на меня. Можно подумать я ей деньги должна.

— Я к Семену Эдуардовичу. Мне назначено. Я Зарина Каримова, — представилась девице. И откуда ее только взяли? Раньше была другая девочка. Такая доброжелательная. Куда же она делась?

— Ах, к Семену Эдуардовичу. Проходите. Проходите. Вас уже ждут, — залебезила она. Человека как подменили, стоило только услышать про большого босса.

Я взглянула на часы. У меня в запасе было еще три минуты. Интересно, а с какого перепугу меня уже ждут. Наверное, она что-то перепутала. Коза смурная, а не секретарь. Я кивнула девице и направилась туда, куда меня послали. Оказывается надо было подняться еще на два этажа выше, чтобы встретиться с генеральным. Он решил минимизировать любые контакты с персоналом фирмы. Можно подумать мы стремимся к общению с этим товарищем. Пусть сидит себе высоко и далеко.

— Так, Заринка, что за настрой? — пробормотала себе под нос, поднимаясь в лифте. — На встречу с начальством не идут с таким кислым настроением. Тем более когда может быть будет решаться моя дальнейшая судьба.

Выйдя из лифта, прошла по коридору до самого конца и только там обнаружила интересующую меня табличку. Потянула дверь на себя, в приемной генерального никого не было. Что и не удивительно, исходя из сведений, сообщенных Татьяной. Глянула на часы. У меня до назначенного времени оставалось еще секунд тридцать. Успела. Не опоздала. Какая же я молодец. Судя по всему меня никто встречать не собирается. Красной дорожки тоже не постелено под ногами, значит, придется самой идти дальше.

Немного потопталась на месте, а потом собралась с духом и постучала в широкую дверь кабинета. Оттуда раздалось:

— Войдите, — слегка нервничая открыла створку и вошла в святая святых компании.

Да так и застыла. На фоне огромного окна выделялась мужская фигура. Большая. Крупная. С широкой спиной. Перевернутый треугольник. Такой какой я люблю. Постаралась сглотнуть как можно незаметнее. Не ожидала от себя, что буду, как собачка Павлова, капать слюной на, привлекшую внимание, мужскую фигуру.

Мужчина все никак не поворачивался, стоя ко мне спиной. Я же продолжала изучать стройное тело, упакованное надлежащим образом. М-да. Это вам не тряпки с базара. Это вещички из дорогого магазина. Сразу же оценила мужской прикид. Тут же поймала себя на мысли, что заглядываюсь на своего босса и сразу же вспомнила слова Татьяны о его недавней женитьбе. Благостное настроение как ветром сдуло. На память пришел мой случай после свадьбы. Воспоминания тянули за собой ассоциации, выстраивая в стройный ряд. Бывшая секретарша. Ее беременность. Анекдотичность отношений начальников и секретарш и так далее, мысли сменялись одна за другой. Это что получается, что каждый женатый мужчина мог пойти налево в любой момент? Даже того не желая? Стало так противно.

Видимо мои мысли отразились у меня на лице или какая-то их часть, так как внезапно повернувшийся босс спросил:

— Что вызвало ваше отвращение? — бархатный голос, наложившись на мои воспоминания, прошелся лезвием по душе, вызвав бурю непонятных эмоций.

— Мое что? — непонимающе переспросила я. Вопрос мужчины выбил меня из колеи. Я не могла сообразить чем он вызван и почему задан. Вроде бы речи ни о чем плохом или противном не было. А тут такое…

— Отвращение. Кто вам настолько неприятен, что заставляет кривиться красивое личико? — спросил меня босс, разглядывая в упор. Начальник тщательно изучал меня, словно я муха под стеклом или бабочка распластанная на планшетке. Без внимания не остались ни глаза, ни волосы, ни руки, ни ноги. Я буквально кожей чувствовала его взгляд. Он как рентгеном прожигал меня насквозь. Да тут никакого полиграфа не надо. Я знала, что во многих фирмах применяют это чудо техники, стараясь вычленить ложь в словах соискателя на должность. Здесь же меня разглядывали чуть ли не на клеточном уровне, так мне показалось. Я бы не удивилась, что он и мысли умеет читать.

Большой босс словно что-то хотел увидеть, но не находил этого. Ну, подумала я, плакало мое новое место. Не понравилась начальству. Ну и фиг с ним. Все равно часто со спины не посмотришь. С боссом надо разговаривать глядя в глаза. Но вот в глаза шефа заглядывать совершенно не хотелось. В них был застывший лед, даже не так. Вечная мерзлота. Красивый мужик. Оценила я. Но это если не смотреть в глаза. А под тяжелым взглядом босса хотелось забиться куда подальше и не выглядывать подольше.

— Мне никто. Мне назначено на четыре после полудня. Татьяна звонила с утра, сказала, что я должна быть. Я Зарина Каримова, — решила представиться я на всякий случай. А то вдруг он забыл, что вызывал меня лично.

— Я знаю. А вы меня знаете? — он слегка замялся говоря «вы». Видимо, человеку не привычно так обращаться к людям. Что ж запомним. Босс всех зовет на «ты». В принципе ему это позволено. Или нет?

— Я? Вас? — удивилась еще больше новому вопросу. Мне так и хотелось сказать, что даже по теории вероятности наши пути никак не могли бы пересечься. Звезды не сходят со своих орбит до простых смертных. А челядь не водится с барями. Это же очевидно как два плюс два. Тут даже к гадалке ходить не надо. Это же очевидно. Но, естественно, ничего подобного я не сказала, а постаралась как можно лаконичнее дать ответ. — Нет. Первый раз вижу. Вернее нет. Знаю, что вы это вы, судя по табличке на двери, но вот знать не знаю, — залепетала я, смущаясь взгляда, который большой босс так и не отвел, продолжая меня по-прежнему сверлить взглядом.

Мне показалось или он остался недоволен моим ответом? Блин, но никто же меня не предупредил что можно говорить большому боссу, а что нельзя. Хоть бы памятку дали или в крайнем случае шепнули на ушко. Может он не любит короткие рубленные фразы в разговоре или его нервируют слова-паразиты в речи подчиненных. Кто ж их богатеев знает? Нет. Наверняка кто-то же знает, но вот я точно нет.

— Похоже, что не вре… те, — выдохнул он вроде как даже с облегчением.

— Зачем мне это надо, Семен Эдуардович? — решила я блеснуть своими познаниями имени отчества большого босса, потупив глаза долу.

— Действительно, — искривил красивые губы мужчина, — вам ничего не надо. Не так ли?

Кажется, Татьяна ошиблась. Большому боссу был не нужен секретарь. Он и без секретаря отвадит ненужных лиц. С его-то нелюдимостью. Я теперь поняла, почему его не было ни на одном корпоративе. Он бы всех разогнал в разные стороны одним только своим появлением. Вот может же человек навести жуть только взглянув. У меня по спине побежали мурашки, а волоски на загривке встали дыбом от холода в глазах. Жуть. Просто жуть. Захотелось попятиться назад, но я из последних сил сдерживала себя в этом порыве. Лишь бы не развернуться и не дать деру.

Прозвучавший вопрос шефа показался мне риторическим и я решила на него не отвечать, кроме того мужчина замолчал, наверняка, размышляя как бы от меня побыстрее избавиться.

Я подумала, что раз аудиенция уже заканчивается, и я все равно не понравилась светлейшему начальству, то может быть и успею на электричку. Отсюда было недалеко до железнодорожного вокзала, надо всего лишь проехать пару остановок, а там останется перебежать улицу и я на месте. Останется сесть в электропоезд и помахать ручкой большому городу. Значит скоро буду дома. Я даже заулыбалась своим мыслям, предвкушая мамины пирожки. Именно сегодня она обещала, что к вечеру побалует меня этим лакомством. Я даже представила их печеные бочка с золотистыми разводами.

— Что я сказал смешного, Зарина? — к бархатному голосу добавилась легкая хрипотца. Из моих радужных мыслей меня выдернул большой босс. Вот если на него не смотреть, а только слушать, то можно получить колоссальное удовольствие. Однако холод в глазах вводил в ступор, заставляя ежиться при плюсовой температуре. Я постаралась не смотреть прямо в глаза, чтобы не замерзнуть. Я девушка молодая, здоровая, мне беречься надо, а то не дай Бог схвачу простуду. А кто же за меня работать будет? Чай не Семен Эдуардович. Ему до меня дела нет.

— Простите?! Мне показалось, что, — я не закончила, хотя намеревалась высказать свое предположение об окончании аудиенции.

— Что показалось? — напрягся большой босс, приблизившись ко мне. Сейчас он был похож на большого дикого хищника перед прыжком, та же натянутость во всем теле, та же грация в движениях.

— Я? Мне? Ничего. Если я не нужна, то могу идти? — захотелось сбежать из этого кабинета, от этого мужчины. Подальше. Он меня подавлял. Свой мощью. Своей харизмой. Своей сексуальной привлекательностью, которая нет, да проскакивала через барьер холодности хозяина помещения. Я не могла не отметить подобного. Как-то странно он на меня действовал.

— Нет, — прозвучал приказ. Такое простое слово, а смогло поднять волоски у меня на загривке. Блин. И соски ни с того, ни с сего решили собраться в бусинки. Предательницы.

В памяти моментально неистовой ласточкой пролетел очередной сон, не давший мне нормально отдохнуть ночью.

Все та же комната, те же задернутые шторы. Полутьма, в которой различимы лишь силуэты. Я на коленях у ног незнакомца. Его рука покоится на моей голове, волосы зажаты в кулак. Не больно, но ощутимо чувствовать власть над собою. Я смотрю вверх, пытаясь различить в темноте лицо мужчины, но оно скрыто от моего взора. А у меня во рту… тело, вернее его часть. Горячая. Пульсирующая. Жаждущая ласки.

Блин. А я ведь никогда в жизни воочию не видела обнаженного мужчины при полном свете, не разглядывала анатомические детали. Но вот почему-то во сне я четко различала размер, очертания… и вкус незнакомца на языке.

Я судорожно сглотнула, стараясь отогнать видение подальше. С этим уже становится невозможно жить. Мне уже на каждом шагу мерещился незнакомец. Я знаю, что мне снился один и тот же человек. И самое главное, что мужчина, похитивший мою девственность и незнакомец из сна одно лицо. Я видела только его, а не кого другого. Последнее время моя жизнь похожа на затянувшийся кошмар. Ночью не давали покоя сны, а днем воспоминания о них.

— Вам плохо? — в бархатистом голосе появились нотки нетерпения, а еще что-то такое, чему я не могла дать определение.

— Мне? — спросила в ответ, опять сглатывая от внезапно накатившего желания. Груди внезапно отяжелели, а внизу живота появилась слабая пульсация. — Нет. Мне хорошо. Мне очень хорошо.

Я лепетала и сама поражалась собственному поведению. Вместо того чтобы вести себя уверенно и рационально я была подобна кролику перед коброй, что завораживала взглядом и полностью подчиняла волю.

— Тогда почему вы стремитесь убежать от меня? Я вас чем-то обидел? — напряженно спросил большой босс.

Что за глупости он спрашивает? Какая обида? Где? Чем? Тем, что он меня вызвал на ковер и моя кандидатура ему не подошла, так разве в этом есть его вина? Конечно же нет.

Я мысленно заметалась в поисках ответа. И выдала первое что пришло на ум.

— Вы меня смущаете.

Теперь настала его очередь замолчать.

Семен смотрел на девушку, с которой провел всего одну лишь ночь, и не мог разобраться в своих чувствах.

Ему потребовалось не очень много времени, чтобы узнать имя незнакомки, которая оказалась не в том месте и не в то время. Ею была родственница жены, девушка по имени Зарина. Теперь-то уже женщина, с его помощью. Семен в тот же день, когда она сбежала и из квартиры, и из города задал несколько вопросов в одном месте, потом в другом, похвалил хозяйку жилья, где они ночевали, как бы про между прочим спросил о людях, там остановившихся. И этого было вполне достаточно для сбора информации. Буквально к вечеру у него был адрес дома, где девушка проживала с матерью. Надо было всего лишь связаться с нужными людьми и назвать фамилию и имя с примерным возрастом и местом нахождения. В итоге вопрос был решен очень быстро и качественно.

Он на протяжении целой недели думал, что ему позвонит какой-нибудь человек и поставит перед фактом о необходимости оплаты за поруганную девичью честь. Все же в определенных слоях общества она ценилась по-прежнему и ее похищение не должно было остаться без ответа. В самом крайнем случае мужчина ожидал удара ножом в спину. Ни первого, ни второго не боялся. Для первого у него был солидный счет в банке, а второе он перестал бояться еще на войне, глупой и беспощадной, той, которая сделала из доброго и ласкового мальчика угрюмого нелюдима. Он знал, как его зовут за глаза в офисе, но не желал ничего менять.

Когда миновала неделя и ничего не произошло Семен активизировался, надеясь разыскать интересующую его девушку. А вот для чего он и сам не знал. Но решающую роль в том, что Зарина сейчас стояла перед ним, сыграл один телефонный звонок, который расставил все на свои места. Мужчина совершенно случайно подслушал разговор Лизы по телефону. Она как всегда сплетничала о ком только не попадя. В этот раз обсуждаемой персоной оказалась ее родственница с редким именем Зарина. Семен сразу же навострил уши, стоило расслышать это имя. Как оказалось у жены и этой девушки были очень натянутые отношения. И вот теперь Лиза злорадствовала, что ненавистная соперница по жизни вынуждена работать на ничтожной должности в компании, принадлежащей ее мужу. А она только благодаря своим данным может позволить сидеть на диване и ничего не делать. Таким образом, через жену он узнал, что девушка, с которой он провел ночь, работала в его компании.

Естественно, как только ему стала известна эта информация, было затребовано личное дело девушки, которое подверглось изучению вдоль и поперек. Мужчина увидел воочию как выглядит его незнакомка на фото. Девушка внешне приглянулась. Так ли хороша она и в жизни? Это возможно было узнать только при непосредственном контакте. А потому следовало придумать предлог для встречи. Не являться же ему так же как герои сказки «двое из ларца, одинаковы с лица».

У Семена в скором времени должна была уйти в декретный отпуск секретарша. Он считал дни до этого момента. Как будто свыше решили все за него. Он решил предложить освобождающееся место Зарине, а заодно выяснить планы насчет произошедшего и по его поводу. Имеются ли у девушки претензии и чего будет стоить молчание.

Мужчина почему-то был уверен, что девушка знает его в лицо, а потому хотел увидеть реакцию. Однако она его удивила. Он ожидал всего чего угодно: доброй улыбки, заискивания, подобострастия, вызова в глазах, но отвращение не думал увидеть. Сердце неприятно ухнуло вниз. На него никто и никогда не смотрел с таким осуждением, как сейчас глядела эта девушка. Этот ее спокойный ответ, сообщавший, что она не испытывает неприязни и впервые его видит был крайне противоречив. По голосу и поведению мужчина чувствовал, что Зарина не врет, но ее взгляд, перехваченный совершенно внезапно… Было какое-то несоответствие. А вот какое он не мог разобрать. А дальше она, вообще, начала нервничать, мечтая уйти как можно быстрее, даже не поинтересовавшись целью вызова на ковер. Загадочная женщина.

Семен с замиранием сердца начал выяснять не обидел ли чем. Конечно, он понимал, что поступает цинично, но так хотелось расставить все точки над «i». Он думал, что она, наконец, расколется и начнет его обвинять в нехорошем поведении. Однако девушка его озадачила, заявив, что он ее смущает.

— Чем же? — голос слегка выдавал волнение. Попробуй оставаться хладнокровным, когда судьба висит на волоске и разоблачение ходит где-то рядом.

— Я не знаю, что вы от меня хотите, — честно ответила Зарина, глядя на мужчину, но стараясь не смотреть прямо в глаза.

— То есть? — решил уточнить Семен.

— Зачем вызывали, до сих пор не понятно, — девушка все же отважилась сделать на этом акцент.

— Неужели не донесли? — с сомнением спросил мужчина.

— Сообщили, — призналась девушка, — но это же может быть и надуманной причиной. Всякое бывает, — Семена неприятно кольнуло чувство досады.

— Нет. Сведения верные. Мне нужен секретарь, а вы себя проявили очень хорошо на своем рабочем месте, да и подавали заявку для перевода в головной офис, — Семен долго крутил бумагу с ее заявлением прежде чем решиться на отчаянный шаг.

— Было дело, — не стала отрицать Зарина.

— Так что скажете? Работа для вас будет несколько необычная, но я не думаю, что вы с нею не справитесь.

— Мне надо подумать, — осторожно произнесла девушка, зная, что нельзя отказывать сразу. Ее внутренне чутье кричало, что не стоит соглашаться на предложение, в то же время другая ее часть стремилась получить это место. По сути Зара боролась сама с собой.

— Это значит «нет»? — разочарование кольнуло острой иглой. Семен знал все формулы отказов, в том числе эту.

— Это всего лишь значит, что мне нужно поставить в известность родных и найти жилье. Я же не местная, — конечно же, большому боссу даже в голову не могли придти трудности, с которыми ей придется столкнуться в случае перехода с одного места работы на другое.

— А может быть у вас есть родственники в городе? — осторожно спросил Семен, с тревогой ожидая ответа, ведь от него зависело многое.

— Нет. У меня никого нет, к кому бы я могла попроситься на ночлег, — твердо сообщила Зарина. Ей даже в голову не пришло вспомнить о Лизе, проживающей в самом центре города.

Внезапно в сумочке у Зарины зазвонил телефон. Да так громко. Девушка знала кто это. Павел. Она специально поставила на вызов от него отдельную мелодию, чтобы по ошибке случайно не принять вызов. Парень постоянно атаковал девушку, начав сразу же после неудачного свидания. Зарина старалась либо ссылаться на свою занятость, либо на неотложные проблемы, без решения которых Земля может остановиться.

Рука девушки юркнула в сумочку и нажала на кнопку сброса звонка. Она то и так не собиралась с ним общаться, а тут еще на носу серьезный разговор с большим боссом.

— Когда вы сможете приступить к своим обязанностям? — спросил Семен, недовольно глядя на девушку. Он сам не мог понять чем вызвана подобная реакция. Может быть тем, что Зарина тщательно избегала его взгляда, стараясь отвести глаза куда только можно, но только бы не встречаться с его. А ему так хотелось заглянуть девушке в душу, узнать что она думает по его поводу. Семену же никак это не удавалась.

— Думаю, что на следующей неделе, — раздумывала вслух девушка. — Да. На следующей неделе точно получится.

И тут опять зазвонил телефон, привлекая к себе внимание.

— Извините, я сейчас выключу, — сообщила девушка, нырнув рукой в сумочку.

Как назло телефон как в воду канул, завалился непонятно куда. Зара судорожно шарила рукою в сумке, но ей попадалось все кроме нужного в данный момент: ключи, расческа, кошелек, все было под рукой, а вот того чего надо не находилось. Ей пришлось открыть сумочку и чуть ли не с головой нырнуть внутрь, чтобы отыскать телефон. А он все звонил и звонил, нервируя Семена все больше и больше. Он терпеть не мог подобного. У мужчины все должно было лежать на своих местах и находиться сразу же при необходимости, а не валяться в общей куче. Девушке послышалось скрежетание зубов большого босса, пока она судорожно копошилась в сумке.

Наконец, случилось чудо и она нашла то, что искала, выудив аппарат на белый свет.

— Ответьте, — строгим тоном приказал большой босс. Зарина украдкой взглянула на него… и не смогла ослушаться. Как зачарованная она ткнула пальчиком в кнопку приема вызова, чтобы услышать гневное:

— Еще раз бросишь трубку и я позвоню твоей мамаше, пусть она узнает чем ее дочь занимается, — раздался голос Павла.

От уговоров он перешел к угрозам. Зара уже не знала что и делать с неудавшимся кавалером. Она была мягким человеком и не могла его просто послать в пеший тур с сексуальным уклоном. И из-за этого была вынуждена терпеть постоянные звонки, которые с каждым разом приобретали все более угрожающий характер.

Динамик в телефоне был очень мощным, а потому Семен без особого труда расслышал что говорилось.

— Паша, я сейчас не могу говорить. Давай перезвоню позднее. У меня собеседование, — Зарина подняла глаза и столкнулась с насмешливым взглядом Семена. Кроме насмешки в глазах мужчины было еще что-то, что Зара не смогла разобрать.

— Ты все врешь. Нет никакого собеседования, — заявил парень. И тут же добавил. — Когда я с тобой увижусь?

— Паш, я перезвоню. Мне неудобно. Потом, — и нажала на отбой связи, а затем, вообще, выключила телефон, зная наперед, что мама будет очень недовольна, если не сможет дозвониться.

— Кавалер? — спросил Семен, чувствуя недовольство.

— Да один раз встретились, а теперь он меня уже третью неделю осаждает, — Зарина немного растерялась, а потому неточно назвала количество времени, прошедшее со свидания. Мужчине же подобные сведения совершенно не понравились, несколько уязвив. Он то думал, что девушка переживает после бурной ночи, волнуется, а она оказывается сразу побежала искать ему замену.

— Надо уметь говорить «нет», — грубовато сказал Семен.

Зарина вспыхнула, став еще более очаровательной в своем смущении. Это не применул отметить мужчина, следивший за каждым вздохом девушки.

— Некоторые слова «нет» совершенно не понимают, — вздохнула девушка, не обратив внимание на тон большого босса.

— Может быть плохо говорите? — чуть язвительно выдал мужчина.

— Спасибо за понимание, — Зарина сразу же замкнулась и ощетинилась. Семен понял, что перегнул палку. Но ему как-то сильно не понравилась такая легкомысленность девушки. Он несколько винил себя в случившемся три недели назад, жалея об отсутствии согласия Зарины. Но в то же время его покоробило, что девушка легко переключилась с одного мужчины на другого. Так же было легче закрыть глаза на свои недостатки, возлагая вину на кого-то другого. — Я учту на будущее и буду гораздо тверже. Впредь.

— Я хочу чтобы вы вышли на работу уже сегодня, — не ожидая сам от себя такого произнес Семен. Его тон был приказным и не допускал возражений.

— Ка-ак? — девушка даже опешила. — Уже конец рабочего дня. У меня нет никаких вещей. Жить негде. Мама не в курсе, — начала перечислять Зарина.

— Вы хотите получить эту работу или нет? — жестоко произнес Семен, понимая что в данный момент ломает девушку. Грубо. Под себя. Но почему-то для него было важно получить ее ответ.

Зарина замерла, словно дикая лань на водопое. В этот миг у Семена что-то в мозгу щелкнуло, давая понять, что если она сейчас согласится, то он выиграет бой, но проиграет войну. И в тайне от самого себя он принялся мечтать, чтобы она отказалась, постаралась выкрутиться, использовала женские уловки, как всегда это делала Лиза. Его жена. Жизнь с которой шла коту под хвост. Ему все реже и реже хотелось ее видеть, слышать и осязать. После той памятной свадебной ночи, уже будучи дома, он попытался повторить с женой то, что вытворял с Зариной. Естественно, опыт оказался неудачным. Лиза разъяренной кошкой выгнала его из постели, заявив, что он мерзкий извращенец и как, вообще, ему вздумалось предположить провернуть с ней подобное. Больше до нее он не дотрагивался и пальцем, сгорая от неудовлетворенного сексуального голода изнутри. Дошло до того, что мужчине стали сниться сны с сексуальной подоплекой.

Семен не отдавал себе отчет что с нетерпением ждал появления Зарины, не зная чего ожидать от ее появления. Он буквально считал дни. Подспудно, сам себе не признаваясь. И вот сейчас повел себя как сатрап, ставя девушку перед выбором, заранее веря, что все равно приложит максимум усилий, чтобы сделать по-своему. Каким образом это будет он не знал, как и не знал, что он от нее хочет добиться.

Минута затягивалась. Тишина в кабинете стала осязаема. Теперь можно было различить даже те звуки, которые в обычное время совершенно не слышны. Семен ждал, внутренне собравшись как перед марш-броском или особо ответственным заданием, как тогда, на войне. Зарина на него не смотрела, уставившись куда-то в пространство, практически не дыша. У мужчины возникло дикое желание провести подушечками пальцев по губам девушки, чтобы удостовериться, что она все еще живая. Доселе спавшее желание взметнулось в теле со скоростью летящего снаряда. Черт. Выругался мужчина про себя. Только этого не хватало. Он же совсем не юнец, у которого гормоны шалят, бьют по мозгу лишь от одного взгляда на предмет своих мечтаний.

— Хочу, — вдруг отмерла девушка. Семену же показалось, что это был ответ не на его вопрос, а ответ на его тайное внутреннее желание. — Я согласна. Могу приступать?

Мужчина до последнего надеялся, что Зарина попытается торговаться, стараясь сохранить и намечающуюся работу, и соблюсти свои интересы. Но не тут-то было. Девушка решила по-своему.

И Семен стало ясно, что проиграл, вот только где он сам не мог определить, а потому съязвил.

— Что за несколько секунд отпали все проблемы?

Зарина с удивлением взглянула на мужчину, совершенно его не понимая. Но тут вспомнила его прозвище «нелюдим» и отнесла на его счет все странности. Она сильная, хоть с виду о том и не скажешь, гибкая, умеющая подстроиться под любого клиента. Она сможет выкрутиться и из этой передряги. Недаром на рабочем месте все проблемные вопросы решала она.

— Нет, — спокойно ответила девушка. — Но я их решу со временем.

Мужчина подивился твердости, прозвучавшей в голосе Зарины, ее уверенности в собственных силах. Еще буквально несколько минут назад она являла собой совершенно другого человека.

— Какие-нибудь просьбы есть? Пожелания? — Семена озадачило поведение девушки.

— Нет. Я могу приступать к работе? — ровный голос, без каких-либо эмоций был ему ответом. Это так не вязалось с еще недавним эмоциональным всплеском. Девушка подобно улитке втянула тело и усики в свой домик, закрыв за собою дверь. Так сассоциировал бы Семен поведение Зары.

— Хотите спросить о чем-либо? — допытывался мужчина, стараясь добиться ответной реакции.

— Думаю, что все что потребуется от меня до конца рабочего дня вы мне озвучите, а дальше время покажет, — Зарина была холодна и недоступна.

Вот такой Семену она нравилась все больше и больше, ведь он знал какой отзывчивой может быть эта женщина, надо лишь добиться. В брюках стало слишком тесно, стоило вспомнить об обнаженном теле девушки. Сейчас она была одета строго по форме, принятой в фирме: черный низ, белый верх, синий с красным галстук, созвучный по гамме с логотипом компании. Казалась бы, подобная одежда должна была приглушить сексуальную привлекательность Зарины, однако нет, она только подчеркивала ее.

Так и хотелось мужчине вытащить шпильки из прически, распустить волосы на плечи, позволить им струиться черными змеями по спине. Затем развязать пальцами галстук, забросив его куда подальше. И медленно… Очень медленно начать расстегивать пуговице на блузке, высвобождая на свет нежно-розовое тело. Он бы хотел зайти со спины, откинуть волосы девушке на одно плечо и приникнуть губами к ложбинке над ключицей, провести языком по шее вверх и проникнуть языком в ушную раковину, запустить руки под чашечки белого бюстгальтера, высвобождая девичьи груди, обласкивая их, а затем спуститься ниже к плоскому животу, поглаживая и поводя по нежной коже кругами.

У Семена перед глазами проигрывалась сцена как он подтолкнул бы Зарину к столу, заставив опереться на него руками, в то время как сам с наслаждением бы шарил по ногам девушки, задирая рабочую юбку, чтобы та не мешала. Он почему-то был уверен, что девушка носит стринги, а не обыкновенные трусики. Мужчина с удовольствием запустил бы руку под тонкую полосочку белья, добираясь до нежного женского тела, дабы погрузиться кончиками пальцев в горячую девичью плоть. Он неистово желал услышать горловой стон, извещающий о том, что все делает правильно и девушке это нравится.

Из дальнейших фантазий с сексуальным уклоном Семена вывел приятный женский голос что-то настоятельно спрашивающий. От его тембра в груди мужчины разлилось ласковое тепло.

— А? — удивленно переспросил он, переключая свое внимание на очаровательную девушку вопросительно взирающую на начальника. Где-то в глубине ее карих глаз затаилась какая-то загадка, которую мужчина непременно хотел разгадать.

— Я могу идти, чтобы приступить к работе? Сейчас. Немедленно. Или от меня что-то требуется? — Зарина сделала акцент на последние слова, как еще недавно заострял внимание на них Семен. Она как губка впитывала манеру общения с человеком, подстраиваясь под собеседника. При необходимости во время общения с клиентом Зарина умудрялась то замедлить свою речь, то сделать ее быстрее, лишь бы до человека дошло все то, что она ему говорила. Эту свою способность она не один раз применяла на практике. Вот и сейчас неосознанно старалась провернуть это с начальником.

— Да. Можете идти. И нет. От вас пока ничего не требуется, — не найдя что сказать отпустил девушку большой босс. Томление в чреслах выдавливало все разумные мысли. Он не мог ни о чем другом думать, кроме как о том, чтобы развернуть Зару таким образом, чтобы было удобно овладеть ею, не мешкая ни секунды.

Как только девушка вышла Семен грубо выругался вполголоса.

— Все не так, — это была единственная фраза в его речи, в которой не было ни одного матерного слова Все остальное просто изобиловало заковыристыми эпитетами, подхваченными им во время службы.

Мужчина остался недоволен разговором, собой, а еще больше своей реакцией на Зарину. Такого от своего тела он никак не ожидал. Оно требовало сексуального удовлетворения. Немедленно. Сейчас.

В голову пришла глупая мысль помочь себе самостоятельно разрядиться, однако она тут же была отогнана в дальний угол. Этого еще не хватало. Он не желторотый юнец, а вполне взрослый мужчина, который в состоянии справиться со своими потребностями, обуздав их по полной программе. Хотя перед взором до сих пор стояла попка Зарины, обтянутая черной юбкой, без чулков под нею. Все же жара на улице не располагала к их ношению. Что поделать? Лето. Может быть было гораздо лучше, носи она брюки. Было бы меньше соблазна, да и к женщине в брюках совсем другое отношение, нежели когда на даме юбка. Исподволь в юбке женщина выглядит более привлекательно и притягивает взгляд.

Зарина удалилась из кабинета большого босса на полном автопилоте, не зная как же дотащить тот гуж, за который только что ухватилась.

«Мамочка дорогая», — подумала девушка, — «как же разрулить то, во что вляпалась по самые уши?»

Мало того что большой босс был нелюдимом, он еще был большим тираном. Зарина, хорошо чувствующая людей, прекрасно поняла, что ее не просто так поставили перед выбором, это была своего рода проверка на профпригодность. Сможет она справиться, значит соответствует занимаемой должности. Не сможет, значит найдут кого-то лучше. Она всегда знала, когда надо прогнуться под судьбу, а когда идти ей наперекор. Это происходило помимо нее. Она лишь улавливала знаки свыше. И в данный момент ей следовало мобилизовать все силы чтобы направить свою жизнь в другое русло. Туда, куда она давно стремилась. Не бывает безвыходных ситуаций, надо лишь только найти правильный выход.

Девушка заняла свое рабочее место, предварительно внимательно осмотревшись в комнате и заметив где что лежит. Затем просмотрела все имеющиеся записи в записной книжке на столе и, загрузив компьютер, порылась в электронных заметках. Обрадовалась, что на сегодня ничего у босса не назначено. В принципе был уже практически конец рабочего дня, когда могло произойти что-то неотложное и из ряда вон выходящее. Типа ее назначения.

После поверхностного изучения всего, что попадалось ей в поле видимости Зарина позвонила Татьяне. Та оказалась очень умной женщиной, сразу же предложив свою помощь, даже не ожидая просьбы со стороны девушки. Она дала понять, что с радостью примет Зару у себя в гостях, предоставив на некоторое время крышу над головой, пока та не найдет себе постоянного жилья. Кроме того, пообещала поспрашивать у знакомых может быть кто-то и сдает квартиру.

Зарина чуть выдохнула, решив главную проблему с жильем. Теперь следовало позвонить маме и как можно мягче обрисовать ситуацию. Она почему-то думала, что та будет против ее скоропалительного переезда, однако девушка сильно ошиблась.

— Зариночка. Деточка. Это же прекрасно. Может быть слишком внезапно, но тем не менее хорошо, — обрадовалась мама, стоило девушке сбиваясь и заикаясь рассказать о случившемся. — У тебя будет другая жизнь. Может быть быстрее сможешь устроить свою судьбу.

Мать не часто сетовала на одиночество девушки, но время от времени у нее проскальзывало в разговоре тайное желание выдать Зару замуж. Все же годы шли, а жениха на горизонте не было. Она знала о мечте дочери выйти замуж по большой любви и потому, а может по другой причине, сильно не настаивала, подталкивая к браку, но в душе сильно переживала за ее судьбу.

— Мам, а как же ты? — забеспокоилась Зарина.

— Очень просто. Ты за меня не переживай. Ты главное о себе думай, кто же о тебе подумает кроме тебя самой, — у мамы было слабое сердце и она исподволь подготавливала дочь, что та может остаться одна в любой момент. Об отце между матерью и дочерью никогда не велись разговоры. Эта тема была табу. Папаша где-то был, но его считай что не было. Еще в молодости он бросил мать Зарины, оставив ее с маленькой дочерью на руках, сказав, что не может жить с не любимой женщиной. Родителей девушки поженили родственники. Так было принято. Мама Зарины почти не видела мужа до свадьбы. Если от силы пару-тройку раз и случались встречи, то всегда в присутствии родни. Лишь после свадьбы стало известно, что у отца давно имеется другая семья, где уже есть ребенок. На брак отца с той женщиной его родители никак не соглашались, поскольку девушка была другой национальности. Они долго с ним боролись, пока не вынудили согласился жениться на той девушке, которую выберут родители. Этой девушкой оказалась мать Зарины. Свадьба состоялась. Однако сердцу не прикажешь и отец сбежал к своей любимой, оставив законную жену. Вот такая страшная проза жизни.

— Мам, так ты одобряешь? — девушка не могла поверить.

— Конечно. Ты же у меня умница разумница. Глупостей не наделаешь, — Зарина чуть не поперхнулась, услышав подобное. Знала бы мама, что она может вытворять, то не была бы столь уверена в дочери.

— Мам, а вещи ты мне перешлешь автобусом или еще как? — забеспокоилась девушка, зная, что у нее нет даже сменного белья с собою.

— Перешлю. Даже сегодня. Тут как раз сосед собрался ехать к детям, они у него в городе живут, как раз вчера об этом говорили. Я с ним и передам. Сейчас позвоню, чтобы заехали. Не переживай ты так. Все будет хорошо. Ты, главное, с квартирой реши, а я все отсюда передам, что надо.

— Спасибо мамочка. Ты самая лучшая. Собери мне самое необходимое. Ну ты знаешь что, — Зара не сомневалась, что мама даже лучше чем она определит что ей потребуется на первое время.

— Не забывай, надо регулярно питаться и желательно не фастфудом, — поучала девушку мать.

— Да. Да. Я все помню.

— А то испортишь желудок, а потом всю жизнь придется лечить, — Зарина внимательно слушала поучения матери совершенно не раздражаясь по поводу сотого их повторения. Девушка была хорошей дочерью. Ласковой. Внимательной. Доброй.

Они еще поговорили несколько минут, планируя дальнейшую жизнь Зарины. К концу разговора настроение девушки поднялось с отметки «ниже плинтуса» до «все отлично, а жизнь-то налаживается».

Зарина так и не перезвонила Павлу, совершенно забыв о своем обещании, подсознательно считая, что ответила ему.

Девушка как раз закончила осваиваться на новом месте, когда подошло время окончания рабочего дня. Большой босс не вызывал к себе и никак не беспокоил, давая возможность самой вникнуть во все. Зарина не знала как себя вести. Позвонить и спросить разрешения чтобы уйти? Или постучать и зайти в кабинет к шефу, чтобы поставить в известность о своем уходе?

Все сомнения решило сообщение по селекторной связи.

— Зарина, зайдите ко мне, — сухо бросил начальник, вызвав ни с того ни с сего кучу мурашек, разбежавшихся по телу девушки.

Она встала с вращающегося кресла, одернула юбку, осмотрела себя со всех сторон, отмечая, что все вроде в порядке, нигде ничего не складит и не торчит. После чего направилась в кабинет, войдя внутрь остановилась достаточно далеко, ожидая узнать что же от нее надо.

Семен Эдуардович сидел за своим столом и что-то сосредоточенно писал. Сейчас, когда девушка не смотрела ему в глаза она отметила, что босс гораздо старше ее, а не так как она первоначально думала, что разница лет пять-семь от силы. Она все чаще привыкла видеть, что после тридцати лет все мужчины раздавались в талии, обзаводились пивными брюшками, переставали за собой ухаживать. А этот нет. Наоборот. Выглядел хорошо, был подтянут и строен. Ничего лишнего в фигуре не наблюдалось. Потому девушка и ошиблась в определении возраста. Было удивительно видеть, что мужчина следит за собой, а может это дано от природы?

— Кхе-кхе, — дала знать о себе Зарина, дабы привлечь внимание.

— И долго вы собираетесь там стоять. Сюда идите. Мне надо в документах показать что от вас требуется, — нетерпеливо сообщил мужчина. Будто не он несколько минут не обращал внимания на Зару, а она делала вид, что ее тут нет.

— Да. Конечно, — девушка подошла ближе, став где-то на расстояние вытянутой руки от большого босса.

— И оттуда вы что-то увидите? — Семен Эдуардович приподнял бровь.

— Наверное.

— Не наверное, а подойдите ближе, — девушке волей неволей пришлось послушаться и приблизиться. — Вот смотрите. В этом перечне то, что вам необходимо сделать завтра. А здесь написано куда позвонить и с кем связаться. Понятно?

Зарине пришлось наклониться над боссом, чтобы рассмотреть мелкий каллиграфический почерк мужчины. Удивительно увидеть подобное в наше время. Она писала гораздо неряшливее, хотя всегда старалась выводить буквы. А у мужчины была просто идеальная вязь на письме. Ну надо же, подумала Зара. Сколько скрытых талантов спрятано в этом человеке.

— Да. Я все запомнила, — подтвердила Зарина.

Девушка нечаянно зацепила рукой, лежащую на столе ручку, которая тут же упала куда-то между боссом и столешницей. Совершенно не думая что она делает Зарина полезла за упавшей вещью, как раз между ног начальника. Естественно, задела грудью ногу Семена Эдуардовича, а потом, вообще, потеряла слегка равновесие и прошлась рукой по ширинке мужчины. Как это у нее получилось сделать последовательно она вряд ли бы объяснила. Но что случилось, то случилось. Главное, что ручку достала… и ощутила подозрительную твердость в штанах у босса.

— Простите, — девушка вспыхнула как маков цвет, когда уже выпрямилась и перевела дыхание. — Вот. Ручка. Нечаянно уронила.

У девушки горели не только щеки, но и уши, а так же пылало все тело. И даже не от смущения, а непонятно отчего. И ладно бы она могла свалить первое на свою неловкость, но почему тело так отреагировало, это было удивительно. Нечто подобное происходило, когда Зарина просыпалась после сна, где ключевую роль играл незнакомец, но сейчас-то был день и девушка даже не думала про своего безымянного любовника. Однако возбуждение, что накатывало с частотой морского прибоя, возникло внезапно и было необъяснимо. Зару будто магнитом притягивало к мужчине. Возникло дикое желание принюхаться, ощущая аромат на крыльях носа, чтобы распознав его, запомнить. Она чуть было не потянулась, чтобы выполнить задуманное, но, слава Богу, вовремя остановилась. А то бы еще больше оконфузилась.

— Ничего страшного, — хрипло ответил Семен, понимая, что еще чуть-чуть и он не выдержит и все же пойдет помогать себе сам. Присутствие Зарины рядом не просто заводило, оно сводило с ума. Ему стало казаться, что различает запах мыла девушки, смешанный с ароматом тела, который хотелось вдыхать. Снова и снова. Это было словно какое-то наваждение, непонятная тяга.

— Сегодня для меня будут еще указания? — девушка потупила взгляд, понимая что в первый рабочий день несколько наглеет, подспудно стараясь уйти с работы пораньше, но ее уже наверняка ждала Татьяна, чтобы вместе поехать домой. Да и мама должна была позвонить и сообщить где встречать вещи на первое время.

— Да, — Семен изучал свою новую секретаршу так пристально, как не смотрел на свою жену за весь период знакомства. Он увидел, что Зара не ожидала такого ответа, надеясь на скорую свободу.

— Понятно. Можно я тогда на минутку отлучусь, нужно сделать один звонок? — совершенно невольно в просительном жесте сложила руки девушка.

— Своему парню? — в голосе большого босса послышалось недовольство. Девушка не могла понять чем оно вызвано. Вроде бы она ничего запретного не спросила или в рабочее время нельзя даже звонить по своим личным делам? Надо будет обязательно узнать у Татьяны подумала она.

— Простите? — удивилась Зарина, решив уточнить в чем же ее ошибка.

— Звонок своему парню? — Семен старался не показать еще больше своей заинтересованности в данном вопросе.

— Нет. Подруге, сообщу что я задержусь. Попрошу чтобы она шла домой без меня, — сказала девушка, так и не ответив по поводу парня.

Мужчине это крайне не понравилось.

— Хорошо, — с барского плеча разрешил Семен, повелительным жестом давая понять, что не возражает против контактов с подругой.

Девушка поспешила в свой кабинет, откуда и позвонила Татьяне, объясняя, что не сможет сразу же с ней пойти домой, а подъедет попозже. Та же сообщила Зарине свой адрес и объяснила как лучше проехать и каким транспортом.

— Спасибо, — поблагодарила подругу Зара. Она и не заметила, что створка двери между кабинетом и приемной бала приоткрыта и в ней стоял Семен, бессовестно подслушивая разговор девушки.

Второй звонок она совершила как и планировала своей маме, которая и дала номер телефона соседа, предупредив, что тот будет в городе значительно позже, ближе к вечеру.

Зарина собралась было вернуться в кабинет к начальнику, но он сам вышел навстречу. У девушки поднялись брови от удивления, мол, зачем было говорить, что она еще нужна, если сам решил уходить. Но начальник на то и начальник, чтобы ему не задавать вопросов что да почему.

— Вы готовы? — встретил взгляд Зарины большой босс.

— К чему? — она и не предполагала что можно ожидать от своего нового назначения.

— Поужинать и посмотреть ваше новое жилище, — прозвучали странные слова из уст шефа.

Девушка оторопела от услышанного.

— Я, вообще-то, собиралась домой… и там уже… поужинать и все остальное, — речь девушки сбивалась. Она явно не ожидала ничего подобного.

— Так поменяйте планы, — не терпящим возражения голосом заявил Семен Эдуардович. Ему нравилось смотреть на внутреннюю борьбу, происходящую в Зарине после его приказов. Он буквально упивался своей властью, получая удовольствие от собственной значимости. Знал, что поступает мелочно и не очень хорошо, но ничего не мог с собой поделать.

— Но как же? — растерянность читалась на лице Зары.

— Вы что-то имеете против? — Семен готов был отстаивать свою точку зрения до победного, обязательно склонив девушку в ту сторону, куда ему хотелось.

Девушка промолчала не зная что и сказать.

— Отлично. Значит, возражений нет. Закрывайте кабинет и поехали. Ключи в нижнем ящике вашего стола.

— Я видела, — показала свою осведомленность.

— Вот и хорошо.

— А вы разве не будете закрывать свой кабинет? — поинтересовалась Зарина.

— Я вам доверяю. Жду на подземной стоянке, — и вышел быстрым шагом, не оглядывая, зная, что девушка обязательно последует за ним.

Так и произошло. Зара появилась в указанном месте спустя некоторое время, там ее уже давно ждал, звеня ключами, недовольный Семен.

— Где вы были? — пошел в наступление большой босс.

— Я заблудилась, — от смущения девушка не знала куда деваться.

— Заблу… что? — удивился мужчина.

— Там же два лифта. Один едет только до первого этажа, а второй его минует и опускается сюда, — Зарине было неприятно признаваться в своей глупости. — Я же не знала…

— Ну теперь будете знать, — мирно сообщил Семен, успокаиваясь. Если говорить честно, то он испугался, что девушка не придет. Просто возьмет и сбежит. Назад. К себе. В городок. Вроде бы он был знаком с ней в общей сложности несколько часов, но боялся потерять уже сейчас, и совершенно не задумывался во что эта фобия может перерасти в будущем.

— Да. Конечно.

— Пойдем, — Семен не заметил как перешел с девушкой на ты и как ухватил ее за руку, принуждая идти рядом. А может быть просто сделал вид что не заметил.

Зато для Зарины это не прошло бесследно. Большая рука шефа была теплой, но жгла будто сотканная из огня. Вверх по предплечью девушки словно муравьи побежали, стоило только дотронуться до нее мужчине. Однако ощущения не вызвали неприязнь, а, наоборот, очень сильно понравились.

— Садись, — почти в приказном тоне произнес Семен, открывая дверь машины. Такие девушка видела только на картинках в журналах, да по телевизору. Она никогда не думала что будет когда-нибудь сидеть внутри. Стоило только разместиться на сидении, как в нос ударил запах дорогой кожи. Все в салоне авто свидетельствовало о достатке, если не сказать о роскоши. Большой босс уже успел обойти машину и усесться рядом, а девушка все оглядывалась вокруг себя.

— Все хорошо? — мужчина коснулся руки Зарины, привлекая к себе внимание. Девушка вздрогнула от его жеста. Настолько это неожиданно было.

— Угу, — Зара постаралась отодвинуть свою руку подальше.

— Зарина, — позвал шеф, повернувшись всем торсом к девушке и беря ее уже за кисть. — Что не так? В чем дело?

Семен наступал грубо, безапелляционно, сминая все барьеры, принятого в обществе поведения. Но ему было уже все равно, что-то внутри его оборвалось и внутренний дикий зверь требовал принести ему жертву.

В салоне автомобиля повисла предгрозовая тишина, иначе не назовешь. Зара вжалась в огромное сиденье, чувствуя себя маленьким загнанным зверьком, которого теснит в угол огромный хищник. Поведение большого босса было ненормальным, ломающим все каноны, в Америке подобное бы сочли на сто процентов сексуальным домогательством и виновника привлекли бы к уголовной ответственности. Однако в России же даже вряд ли пожурят за подобное. Зарина прекрасно об этом понимала. С другой стороны у нее был выбор уйти сейчас, открыв дверь и выскользнув наружу, или же остаться. А вот к чему это приведет девушка не знала, хотя, конечно, догадывалась. Сексуальный голод в глазах большого босса она бы не спутала ни с чем. Иногда подобным взглядом на нее смотрел Пашка, когда думал, что она не замечает. Вот только к Павлу у девушки не было никаких ответных чувств, а в присутствии Семена ее раздирали противоречивые ощущения. И всему виной была его спина. Перевернутый треугольник. Для девушки это было словно красная тряпка для быка. Действовала так же раздражающе.

— Все так, — пролепетала она, будучи пойманной в омут горящих глаз шефа.

— Тогда почему ты дрожишь? — Зарина и не заметила, что на самом деле ее руки ходили ходуном.

Семен протянул вторую руку и теперь ладони Зары находились во власти большого босса, сжимающего их достаточно сильно, вот только никто того не замечал.

— Я не дрожу, — Зарина опустила взгляд, стараясь скрыться за завесой ресниц.

Мужчина поднял подбородок девушки, заглядывая в глаза.

— Не обманывай меня. Никогда не обманывай меня. Поняла? — Семен говорил настойчиво, так, что девушка не сомневалась, в случае если обманет, то он ее накажет.

— Я постараюсь, — пролепетала она, стараясь отвести голову в сторону.

Семен же только сильнее ухватил за подбородок и повинуясь внутренней потребности привлек Зару ближе к себе, подавшись в ее сторону.

Через миг губы мужчины накрыли трепещущие девичьи уста. Зарина было дернулась отвернуться, но не тут-то было, большой босс был крайне настойчив, почувствовав добычу, пытающуюся ускользнуть из рук.

Поцелуй вышел настойчивый, чуть грубоватый, клеймящий. У самого Семена затряслись руки, когда он почувствовал, что податливое женское тело находится рядом. Ему в голову ударила кровь, а чресла опалило огнем. Острое желание пронзило все естество мужчины. Он целовал Зарину так, как завоеватель идет по поверженной земле: беспощадно, неистово, утверждая свою власть. И вот уже он одной рукой перехватил девушку за затылок, чтобы ни в коем случае не упустить свою добычу, а другой принялся шарить по гибкому девичьему телу, сминая робкое сопротивление, возникшее со стороны Зарины.

Он мял грудь, сжимая ее поверх ткани, гладил живот, покрытые юбкой бедра девушки. Семен ликовал в душе, вот она женщина, которой не противны его прикосновения, которая с удовольствием откликается на ласку. Может быть он несколько форсировал события, спешил, но результат того стоил. В один прекрасный миг мужчина понял, что ни за что и никогда не отпустит эту девушку, что пойдет на все: подкуп, угрозы, шантаж, уговоры лишь бы она была рядом с ним. Она словно податливый воск, мягкая глина в опытных руках гончара. Из нее возможно лепить все что угодно мастеру, коим себя возомнил Семен, сжимая в объятьях трепещущую Зару.

Рука мужчины поползла ниже, опустившись до границы ткани юбки и голых девичьих ног, поласкала колени и углубилась меж бедер, преодолев стыдливое сопротивление Зарины, направилась в путешествие по обнаженной коже. При этом Семен не разрывал поцелуй, даря наслаждения и получая робкий ответ. Девушка не отвечала, но и не протестовала. Мужчине этого было достаточно. Его язык проник в рот Зары и во всю хозяйничал там, заставляя подчиняться, вынуждая принимать свои условия.

Тело девушки все горело, она будто унеслась в заоблачные дали, лишь внимая, чувствуя, наслаждаясь. Все мысли улетучились куда-то за горизонт, когда ее внутреннее естество рвануло навстречу мужчине, внезапно, без размышлений и раздумий. Она жила мигом. Здесь и сейчас. О стыдливости не было и речи, как будто такого понятия, вообще, не существовало. Из глубин Зары вынырнула алчущая женщина, требующая мужской ласки, стремящаяся к ней, нуждающаяся в ее получении.

Обрадованный податливостью Зарины Семен пошел в наступление, залез рукой под юбку и приближался к шелковому лоскутку ткани, который не стал преградой для мужчины.

И вот уже пальцы проникли в пылающую плоть девушки, зверь внутри Семена ликовал, она была готова его принять, о чем свидетельствовала выступившая влага, облегчившая проникновение. Стон девушки известил, что он на правильном направлении. Достаточно было всего нескольких движений, чтобы вознести черноволосую красавицу к облакам. Семена накрыла гордость от собственной значимости. Он смог. Он сделал это. Он доставил удовольствие женщине. Не вырвал, как жалкую подачку, как огрызок брошенный на землю, а преподнес в качестве дара, от всей души.

Я, всегда достаточно бойкая на язык, терялась в присутствии большого босса. Возможно, виной всему был его холодный взгляд. Мне казалось, что он заглядывает ко мне в самые потаенные уголки души, читает как открытую книгу, от него ничего не остается скрыто. Потому я старалась отвести глаза всякий раз, когда он обращал на меня внимание, чтобы не попасться в плен очей Семена Эдуардовича. Разговаривать же с человеком, не смотря на него, я могла с трудом, вот и получалось, что отвечала на вопросы мужчины через раз. Его же предложение вместе поужинать, вообще, поставило меня в тупик. Не успела все хорошенько обдумать, начав было возмущаться, как мой робкий протест был сметен его напором. Такого я не ожидала. Семен просто вынудил делать так как хочет он. Я даже не обратила внимание на предложение посмотреть свое новое жилье, пропустив мимо ушей. Достаточно было того, что буду вынуждена ужинать в компании этого харизматичного мужчины, к которому меня с одной стороны притягивало, а с другой хотелось бежать без оглядки как можно дальше.

А тут еще случилась неприятность, я заблудилась. Сказано: поспешишь — людей насмешишь. Так и я. Нет чтобы спросить у кого-нибудь как спуститься на подземную стоянку. Так нет же. Сама отправилась искать, надеясь на свою удачу. И, естественно, заплутала по коридорам, лишь позже догадалась поинтересоваться у случайного прохожего где находится лифт, что отвезет еще на этаж ниже. Проектировщики здания были еще теми чудаками, решив сделать два лифта с разными конечными точками прибытия. В конечном итоге все же нашла дорогу… и стоило мне появиться на стоянке, как попала под раздачу.

Большой босс был зол от задержки, вызванной ожиданием. Я, напуганная мужчиной и до этого, вообще, растерялась. Да вдобавок он еще грубо схватил меня за руку, вынуждая идти за собой, словно варвар, тащащий свою добычу в пещеру.

Совокупность прикосновения и приказного тона подействовало на меня, как валерьянка на котов. Я не хотела повиноваться, но не могла этого не делать. Ощущение мощи с его стороны и своей собственной слабости заставило быстрее бежать кровь по венам, как будто мне впрыснули несколько кубиков адреналина. Я не знала как себя вести в присутствии Семена, в то время как он быстро перешел к более близкому общению, сменив обращение с «вы» на «ты», при этом сделав это в одностороннем порядке. Его отрывистые указания, отдаваемые чуть хрипловатым голосом, вызывали внутри меня странное томление. Если бы это был не Семен Эдуардович, а любой другой человек то я бы могла подумать, что он волнуется. Но это скорее всего не применимо к моему начальнику. С какой стати человеку привыкшему приказывать волноваться в присутствии своей подчиненной? Разве что-то может подвигнуть его на это?

Попав во чрево автомобиля начальника я впервые подумала, что буду с большим боссом одна в закрытом пространстве, кроме того, роскошь средства передвижения давила на меня, показывая разницу между нашими социальными положениями. Я не могла не отметить этого, хотя бы и мимолетно. Его интерес к моему состоянию, приятно тронули душу, а когда он заметил, что я волнуюсь, то попытался успокоить прикоснувшись. Что вызвало бурю эмоций внутри всего тела. Он словно обладал какой-то аурой, попав в которую я уж не принадлежала сама себе, магнитом притягиваясь к этому незнакомому, но очень привлекательному мужчине. Бархатистый голос с легкой хрипотцой, звучащий в ограниченном пространстве автомобиля, сводил с ума, полностью меня дезориентировав, заставив распасться буквально на части от волнения.

А когда Семен Эдуардович меня поцеловал грубо, властно, настойчиво я оказалась в эмоциональном плену мужчины. Так меня никогда еще не целовали. Хотя, стоит отметить, что и целовалась я не так много раз. Легкие поцелуи в щечку да практически целомудренные в губы в расчет не шли. Даже Пашка и тот не позволял себе слишком далеко заходить в этом вопросе, про всех остальных моих кавалеров я, вообще, молчу. Единственным мужчиной, с которым я познала реальный поцелуй, был незнакомец, забредший в мою комнату после свадьбы. Вот с ним я познала что значит целоваться по-взрослому. И вот теперь вторым был большой босс. Его прикосновения были не менее приятными и волнующими, заставляющими плавиться все тело от острых ощущений, вызванных контактом губ и языков.

Однако лишь на поцелуях большой босс не остановился, позволив себе откровенные ласки, такие про которые лишь только читала или видела на экране телевизора. Я было попыталась возмутиться, но мой протест потонул под шквалом страсти мужчины. А потом я и сама не смогла бы определить, когда возжелала его с неимоверной силой и страстью. Это было приятно, это было волнительно, это было великолепно, это влекло меня. Чувствовать себя желанной, в лице красивого мужчины, не это ли цель существования? Ведь ради блеска в глазах противоположного пола сломано столько копий, принесено огромное количество жертв, потрачено множество вагонов времени. И я не оказалась исключением. А когда с жаром смотрит заинтересовавший тебя мужчина, буквально пожирающий взглядом, то все благочестивые мысли улетают в неизвестном направлении, предварительно забыв помахать ручкой. Это как наваждение, смывающий все на своем пути поток. Его невозможно остановить, в него можно только влиться и плыть вместе с ним.

Руки Семена, его губы беспощадные, настойчивые, умелые смогли зажечь не просто огонь, а пожарище внутри меня. Я плавилась, я сгорала от ожидания, от переполняющих меня эмоций, от желания чего-то запретного, но оттого еще более сладкого. Мое тело выгибалось, подстраиваясь под власть мужчины, отдавая себя без остатка. Я падала в черный омут страсти. Безвозвратно. Бесповоротно. Сжигая за собой все мосты. Как прекрасно ощущать на себе чужое прикосновение, дарящее удовольствие, заставляющее хотеть повторения с каждой секундой проведенной вместе. Куда только деваются стыдливость и скромность, когда мужские пальцы вторгаются в жаркое и жаждущее ласки лоно? Они улетают, без обещания вернуться. А разве можно сравнить с чем-нибудь другим фейерверк ощущений, вызванный разрядкой, когда кажется будто тело возносится ввысь и срывается вниз в пучину чистого наслаждения. Ощущение свободного полета незабываемо.

Я пребывала в блаженном забытье после пережитого восхождения на пик удовольствия. Мыслей не было. Как не было и ощущения неправильности от произошедшего. Эйфория текла по моим венам, вперемешку с кровью, продлевая наслаждение.

Из этого состояния меня вывел громкий звонок телефона. Не моего. Семена Эдуардовича. Звук буквально полоснул острым ножом по оголенным нервам, заставив вынырнуть из расслабленного состояния, так резко как будто арканом выдернули из седла размеренно бегущей лошади. А телефон продолжал звонить и звонить.

Большой босс, отвлекшись от моей персоны полез доставать противный гаджет. Тот как назло оказался в кармане справа. Семену Эдуардовичу пришлось даже отклониться влево чтобы его достать. Все это время он не сводил с меня торжествующего взора. Еще бы. За считанные минуты довести девушку до оргазма сможет не каждый.

— Слушаю, — хрипло ответил мужчина, не глядя на дисплей. Все его внимание было сосредоточено на мне. Представляю какой у меня был вид. Раскрасневшаяся, пышущая удовлетворением девушка, с задранной чуть ли не до пупа юбкой еще та картина маслом.

Мужчина то ли специально, то ли неосознанно поднес к носу руку, вдыхая мой запах, отчего я смутилась, настолько мне показался развратным этот жест.

— Муж, — женский голос подействовал на меня так, словно ушат холодной воды был опрокинут на голову. Действительность вторглась в мою жизнь со скоростью пикирующего бомбардировщика. Это слово могла произнести только лишь одна женщина, имеющая на это право. Законная жена большого босса. И уже не было сказки, не было очарования, ничего не было. А возникло чувство гадливости к самой себе, собственному телу и своему развратному поведению. Я моментально была обрушена с небес на землю. Жестокая реальность вступила в свои права. Меня будто ударили поддых, да так сильно, что я не могла вздохнуть ни глоточка воздуха, а лишь делала жалкие потуги, не увенчавшиеся успехом. Мир в миг окрасился в черный цвет и все что недавно было цветным и радужным теперь выцвело и покрылось сизой дымкой разочарования и боли.

— Ты почему заблокировал мою карту? По твоей милости я должна выглядеть идиоткой? Пришла в магазин и стала для всех посмешищем. Ты совсем идиот? — негодовала женщина, выговаривая большому боссу за его поступок.

— Я тебя предупредил, что не позволю больше бездумно тратить деньги… — тут Семен перехватил мой полный отчаянья взгляд и резко закончил разговор. — Все. Я занят. Дома поговорим.

И он бросил трубку. Я же судорожно искала ручку на двери, чтобы выбраться наружу. И бежать. Бежать. Куда? Я и сама не знала. На меня обрушилась железобетонная плита понимания произошедшего. Только что я согрешила с женатым мужчиной. И это уже не в первый раз. Мне нет прощения. За такое раньше забрасывали камнями. Я блудница. Падшая женщина. Ненависть к себе затопила все сознание.

— Куда? — большой босс перехватил меня, когда я уже почти выскочила из машины на стоянку.

— Мне надо… Я домой… Уйти… До завтра…, - я лепетала что-то несуразное, отбиваясь от настойчивых рук мужчины, пытающегося меня удержать и не дать вырваться наружу. Я билась словно птица в клетке. Глупо. Бессмысленно. Бесполезно. Разве я могла справиться с мужчиной гораздо крупнее по размерам и безусловно намного сильнее.

— Никакого «до завтра». Я никуда тебя не отпускаю. Пока мы не поговорим, — у Семена Эдуардовича отчего-то срывался голос. — Подожди. Не дерись. Не надо. Ничего же не случилось.

Он успокаивал меня, словно маленького ребенка, который чуть испортил обои на стене, а не совершил как я прелюбодеяние. Как можно такое простить? Да никак. В первую очередь себе невозможно найти оправдание. Все произошедшее недавно оказалось не сказкой, а страшным оскалом судьбы, изнанкой жизни, жалкой пародией голубой мечты.

— Как не случилось? Вы в своем уме? У вас жена? А вы… А я… Это подло по отношению к ней… К себе… Разве можно так? Это просто ужасно… Это не правильно… Грязно…,- я уже не просто говорила, я срывалась на крик, я рыдала от осознания собственной испорченности. Большой босс молчал, давая мне выговориться. Ни в коем случае не перебивал мой горестный монолог, мою истерику, в которую переросли обвинения себя. Чем больше я заводилась, тем сильнее мужчина притягивал меня к себя. Он гладил по спине, по голове совершенно молча, не говоря ни слова. Когда у меня кончились обвинения в свой адрес и я замолчала, всхлипывая ему в плечо, он продолжал меня гладить и прижимать к себе. Дошло до того, что меня начала угнетать эта тишина.

— Все, — твердо сказала я. — Уже успокоилась. Можно отпустить.

Терпеть не могла, когда меня жалели. Хорошо хоть Семен ничего не говорил, а лишь поддерживал своим присутствием, что и позволило быстро придти в себя.

Большой босс недоверчиво отстранился от меня, глядя в лицо. Вряд ли он ожидал подобного. Со мною так бывало. Вначале, бешеный выплеск эмоций, а потом полнейшая апатия.

— Точно? — мужчина даже переспросил. Видимо не предполагал такого поведения с моей стороны.

— Да. Мне уже лучше. Я пожалуй пойду. Мне надо, — правда, в этот раз я не пыталась хвататься за ручку двери, ожидая реакции мужчины.

— Нет, — угрюмо сообщил Семен. Ответ был категоричен.

— Что нет? — переспросила для проформы, хотя прекрасно поняла что он имел в виду.

— Не надо домой. Мы же еще не поужинали, как собирались, — заявил мужчина как будто ничего не случилось из ряда вон выходящего.

Мне хотелось закричать, что целоваться и обниматься мы тоже не собирались, но начали. Про остальное я, вообще, молчу. Об этом без опаляющего жара во всем теле даже и вспоминать невозможно. Страшно… и приятно. Одновременно.

— Семен Эдуардович, — я увидела как мужчина, сидевший рядом, напрягся, чуть ли не дернулся, — из-за случившегося недоразумения, — тут мои щеки вспыхнули и запылали алым, — думаю, что

— Что вы думаете? — в голосе большого босса послышалась угроза, но я пропустила ее мимо ушей.

— Думаю, что будет лучше, если я поеду домой, — я взглянула на часы, показывающие, что я все же успеваю на последний автобус.

— Решила набить себе цену? — услышала в ответ. Мне словно пощечину дали.

— Простите?! — мое удивление было не поддельным.

— Решила, что теперь из меня веревки можно вить? — большой босс был зол. Очень сильно зол. — Все как по нотам разыграла. Невинность. Соблазнение. А теперь решила себя продать подороже, пока цену можно задрать? Поиграть со мною? Да?

Если услышав голос жены большого босса меня будто окатило ведром холодной воды, то теперь я попала под ледяной душ на Северном полюсе.

— Я вас не понимаю, — у меня внутри все застыло. Обида сковала сердце льдом.

— Все то ты понимаешь. Прекрасная актриса. Вот только из погорелого театра. Потому как другого места не нашлось, — голос сочился ядом.

За что? Зачем со мной так? Чем я заслужила подобное обращение? Тем, что позволила себя соблазнить? Так да. Виновата. Каюсь. Осознаю свою ошибку. И честно в ней признаюсь. Но зачем обвинять меня в том, чего нет на самом деле?

Я взглянула прямо на большого босса. Он буквально побелел от злости. Желваки ходили ходуном. Мужчина так сжал кулаки, что все костяшки чуть ли не попробивали кожу, натянувшуюся на кистях, как на барабане.

— Думайте, что хотите. Воля ваша, — я не стала спорить, вспомнив первое правило торговли «клиент всегда прав». Шеф был не совсем клиент, но данный прием всегда позволял мне уйти от конфликтов. А ругаться я не хотела. Не любила я скандалы. Они меня выбивали из колеи и я долго не могла от них отойти. А потому старалась никогда не ввязываться…

Семен клял себя последними словами. Повел себя как полный идиот. Самый большой идиот на свете. Только что он позволил женщине, затронувшей душу, уйти, тихо хлопнув дверью.

А он остался. Один. В своей дорогой машине, с запахом натуральной кожи. Наедине со своими невеселыми думами и начавшимся самоедством. Черт. Черт. Черт.

Мужчина несколько раз ударил по рулю, как будто тот был в чем-то виноват. Он готов был биться головой о капот автомобиля, если бы это помогло. Но… Семен так и не выехал со стоянки под офисным зданием, стараясь разобраться в себе, в случившемся.

Для него стал непонятен тот ступор, в который он впал, когда увидел как отреагировала Зарина на звонок жены. У Семена будто язык отнялся и пропали все слова, которыми можно было все объяснить, успокоить, задобрить, запудрить мозги, наконец. Ведь можно же было что-то сказать, понавешать лапши на уши девушке, в крайнем случае рассказать о своих чувствах витиеватыми фразами, ведь женщины же любят слушать. А он не смог. Он чувствовал себя виноватым перед этой девушкой. Он видел боль в глазах Зарины, стоило ей услышать кто звонит. Она догадалась, ведь совсем не глупая, да и слышно было прекрасно.

А он? Как себя повел он? Как последний придурок. Сорвавшиеся с языка слова были не словами утешения, а, наоборот, обвинения. И в чем? Он сам не понял откуда они взялись и почему? Будто какой-то бес попутал… или… да… теперь можно признаться самому себе. Чувство вины. Вот в чем причина. Семен понял, что виноват перед Зариной. Виноват в ее боли, в ее смятении, в ее обиде. Виноват во всем. Однако так трудно в этом признаваться. Так тяжело сознаться самому себе, что проблема не в ком-то, а в нем самом. Ведь проще вину переложить на кого-нибудь другого. На Зарину, например. И сразу станет легче. Правда, надолго ли? Как оказалось нет. Всего лишь до того момента как хлопнула дверца машины, извещающая о том, что девушка ушла. И судя по всему насовсем. А он не смог побежать следом. Гордость не позволила. Как же так?! Он же начальник, а бегает за своими подчиненными. Ему по статусу не позволено. Это ненормально. А вот теперь он сидит и не знает что же делать и куда податься.

Семен взглянул на телефон, мигающий пропущенными вызовами и извещающий о десятке сообщений. Все они были от Лизы. Стоило открыть одно, чтобы удостовериться жена в полном негодовании, обвиняла мужа во всех смертных грехах, обещая всевозможные кары на его голову. Вот была бы она чуточку ласковее, более покладиста с ним, несколько мягче и вряд ли бы он даже принялся помышлять об адюльтере. А вот теперь, наоборот, просто мечтал совершить подобное. И не абы с кем, а с одним конкретным человеком, вот только обидел он ее сильно. Надо догнать и извиниться, вернуть, решил Семен, заводя машину и направляясь на автовокзал. Вряд ли Зарина могла отправиться в другом направлении.

Однако тут его ожидала неудача. Мужчина прождал почти до половины десятого ночи, вглядываясь в проходящих женщин, но среди них одной единственной не оказалось, как не оказалось и в автобусе, направляющимся в ее городишко. Семен заволновался, не зная что и думать. Поехать к ней домой? Абсурд. Что он там будет делать? Что скажет? Мужчина так и не смог решить. Злой, как стадо диких бизонов, Семен направился домой, где его поджидал «чудесный» разговор с женой, закончившийся громким скандалом с ее стороны. Почему-то мужчину вдруг перестали волновать кудахтанья его супруги, глупые намеки, извещающие об отлучении от тела, если он не изменит поведение и свое отношении к ней. А если быть точнее, то перестанет быть прижимистым и позволит совершать бессмысленные траты на совершенно ненужные вещи, лишь для того чтобы лишний раз покрасоваться перед родней или просто знакомыми. Переживания жены его перестали беспокоить. Семена больше волновало, где в настоящее время находится Зарина.

— Ты меня не слушаешь? — кричала Лиза, когда Семену надоел спектакль, творимый женой.

— А смысл? — устало проговорил мужчина, понимая, что его семейная жизнь потерпела фиаско.

Это раньше он старался не замечать того, что жена позволяла к себе притрагиваться только в том случае, когда ей было что-то нужно. Чаще всего это были деньги. Семен не был жадным, но умел считать, не просто так они давались ему. Ведь чтобы придти к финансовому благополучию пришлось сделать много, очень много. А то с какой легкостью Лиза транжирила его деньги не укладывалось у мужчины в голове, причем на всякие безделицы, которые она, возможно, никогда ни разу не наденет. Он не один раз замечал, что решающим моментом в той или иной покупке была высокая цена товара и чем она была больше, тем сильнее вероятность приобретения ее Лизой.

— Как это какой смысл? — в сердцах воскликнула женщина. — Ты меня не любишь!

Это был самый беспроигрышный аргумент в споре. Лиза всегда к нему прибегала, когда хотела чего-то добиться от мужа. И он, как правило, действовал в любой ситуации.

— Наверное, уже да, — спокойно подтвердил очевидное Семен.

И тут Лиза разразилась рыданиями, надеясь, что как всегда муж начнет ее утешать и уж тут-то они помирятся. Она даже подумывала о том, чтобы намекнуть ему, что была бы не против увидеть его сегодня ночью у себя в постели. Супруги уже несколько недель спали в разных комнатах. Женщина воспитывала мужа, отказывая в близости. Однако Семен повел себя не так как обычно… Он вышел из комнаты, оставив женщину предаваться рыданиям… самостоятельно.

По приезду домой было так трудно скрыть следы слез от мамы. Она все подмечала, все видела, но даже словом не обмолвилась о том, что было написано у меня на лице, и ничего не спросила по поводу того, в каком состоянии я приехала домой. Поздно. Вечером уже, почти ночью, достала из под тряпицы свежеиспеченные булочки, налила сладкого чая и усадила за стол без слов, поняв, что у меня с утра маковой росинки во рту не было. Мама она и есть мама, для нее главное накормить. Спасибо провидению, которое помогло мне вчера вечером. Выскочив из машины большого босса я кинулась к лифту, на нем и поднялась в вестибюль офисного здания, благо оно еще не было закрыто, а оттуда направилась на улицу. В этот момент позвонил сосед и сообщил, что он в городе, спрашивал куда ему подъехать. Я рассказала, оказалось, что он находился совсем недалеко. Мужчина увидел мое состояние и поинтересовался что случилось, пришлось сказать о проблемах на работе и неудачном переходе с одного места на другое. И тут он меня обрадовал, сказав, что собирается ехать назад и если мне надо, то может прихватить с собой. Естественно, я не стала отказываться. По дороге позвонила Татьяне и сообщила о своем провальном рабочем дне, умолчав о происшествии в машине, заменив его на историю о своей некомпетентности. В принципе, это была практически правда. Я совершенно некомпетентна в отношениях с мужчинами, которые сводились к полному разочарованию в себе и в людях.

Уже дома, лежа в кровати и возвращаясь в мыслях к случившемуся в этот день я смогла разобраться и понять, что виновна не я одна. Что большой босс не меньше меня должен отвечать за свои поступки, вот только если судить по его словам, то вся причина лишь во мне. А ведь это не так на самом деле. Это, конечно, не умаляет моей вины, полностью освобождая, но и не делает меня корыстной интриганкой, какой выставил меня… Семен Эдуардович. Перед сном, в который я еле-еле провалилась, пожелала ему здоровья и семейного благополучия. Так всегда делала моя мама желала добра всем недругам. Наверняка и моему отцу в том числе. Пусть себе здравствует на радость любимой женщине и детям. Наверняка, их у него много. Ведь только в детях можно измерить величину любви.

А ночью мне опять приснился сон с… незнакомцем в главной роли. Вот только теперь у него было лицо… Лицо большого босса… чтоб ему спокойно жилось на белом свете.

…Свечи. Десятки зажженных свечей вокруг разгоняли полутьму. Мерцали. Огоньки тянулись вверх, танцевали в чувственном танце, склоняемые в разные стороны под легким движением воздуха. Я словно попала в сказку о Шахрезаде, загадочную и волнительную. Стоя в круге из нескольких рядов свечей, я не видела размеров комнаты. Большая она или маленькая? Это было не известно. Свет, исходящий от свечей, выхватывал только часть помещения и меня в центре освещенного участка. Я одна, где-то тихо лилась музыка, обволакивая своим звучанием, слегка убаюкивая, вгоняя в дрему. Мне одиноко. Мне не хватало чего-то… вот только объяснить я словами не могла. Они не давались, соскальзывая с языка…

И тут у моих ног я почувствовала движение, опустив глаза, увидела, предо мною склоненный мужчина. И сразу же ощутила прикосновение его ладоней к моим икрам. Меня сразу же бросило в жар, а затем еще раз, когда я узнала мужчину… это был Семен. Контраст его раболепной позы и выражения глаз был разителен. Так вызывающе, повелительно и страстно мог смотреть только господин, но не раб, сидящий у ног. Я была в замешательстве. Я не знала как себя вести, что делать. А его ладони скользили все выше и выше. Вот они уже под коленями, выписывали круги, заставляя мурашки разбегаться в разные стороны от мест прикосновения. Через секунду руки поднялись выше, оглаживая бедра, зашли на внутреннюю часть бедра. В итоге я волей-неволей была вынуждена чуть развести ноги. И в этот миг лицо мужчины уткнулось в низ живота. Я чувствовала его дыхание, оно щекотало меня. А через секунду уже горячий и влажный язык начал свое путешествие по обнаженной коже. Я не выдержала и дотронулась до мужчины, запустила руки в его волосы, ведь я поняла, что не сделав этого упаду. Ноги меня уже не держали. А губы мужчины, обрисовав очертания живота, спустились ниже, вычерчивая дорожку из жарких поцелуев, пока не оказались у входа в женское естество. На смену губам пришел язык, проникая глубже, лаская и даря наслаждение. Я уже буквально падала от возбуждения, с трудом держась на ногах, чуть ли не вырывая с корнем волосы мужчины. Стон сорвался с моих губ. За ним последовал еще и еще…

— Зарина, доченька. Зарина. Проснись, — мама теребила меня за плечо.

— Что такое? — я подорвалась на кровати, сразу же проснувшись. — Мама, тебе плохо? Скорую?

Сердце поскакало вприпрыжку. Неужели у мамы приступ? Вроде бы с вечера было все нормально. Она не жаловалась на боли. Или она от меня что-то скрывает? Я уже собралась вскочить с постели и бежать вызывать карету скорой помощи. Если с мамой что-то произойдет, то что мне делать? Как быть?

— Не надо никакой скорой, — ласково погладила она меня по голове, успокаивая, как могла делать только она одна. — Ты стонала. Громко. Тебе приснился страшный сон?

Вот оно что. Оказывается это я разбудила мамулю. Как стыдно. А все это… ой, не хочу о нем вспоминать, а то опять разволнуюсь.

— Да, мам. Страшный.

А сама подумала, что страшнее сна не бывает, когда тебя преследуют в каждом сновидении чужие руки, губы. Просто не дают прохода, вынуждая им сдаться, подчиниться.

— Все будет хорошо. Скажи: куда ночь туда и сон. И все пройдет, — посоветовала мне мама.

Я же лишь кивнула в ответ, соглашаясь.

— Мам, посиди со мной, — как маленькая попросила я, зная, она не откажет. Ведь всегда в детстве, когда мне было страшно или я не могла уснуть мама, милая мама сидела со мной рядом, успокаивала и убаюкивала, до тех пор пока я не засыпала. Ну и пусть, что я уже давно не девочка, что в моем возрасте уже многие женщины имеют детей, да не по одному. Для мамочки я всегда останусь ее ребенком, в каком возрасте я бы не была.

— Конечно, доченька. Посижу, — и она присела на краешек кровати, а я, извернувшись, положила ей голову на колени. Ведь, наверняка, именно так я лежала когда-то, когда была маленькой девочкой, младенцем, на коленях у мамы. Сейчас же на них помещается лишь моя голова.

Мамуля гладила меня по волосам, напевая колыбельную, которую раньше пела очень часто, чтобы было легче уснуть.

— Я тебя люблю, — сорвалось с моих губ.

— И я тебя, доченька. И я тебя…, - нет ничего прекраснее и мягче маминых ладоней. В них сосредоточена ласка всего мира. Я лежала и впитывала ее, волосами, кожей, всем своим существом, запоминая этот миг, навсегда, выжигая каленым железом в памяти.

Утро нового дня. Я проснулась уже давно, но продолжала таращиться в потолок. Мама ушла сразу же стоило мне смежить веки. Я сама ее отправила. Она еще, наверное, не вставала. Такая рань. Шесть часов или еще того раньше. Солнышко только-только взошло, заглядывая ко мне в окно. Вот в чем неудобство комнаты, расположенной окнами на восток, в ранней побудке. При слепящих глаза лучах сильно долго не поспишь, хоть прячься под одеяло, хоть нет. Все равно придется вставать. Но не солнце меня разбудило, к нему я уже привыкла, а тревожные мысли. Что делать? Идти мне на работу или нет? Или может быть я своим поведением выписала себе волчий билет? Что ж такое может быть. Вряд ли начальство оставит без внимание мою эскападу. Большой босс должен за себя постоять, наказав нерадивую подчиненную. Не может мужчина, считающий, что его обидели, не ответить должным образом.

Кроме того, я не могла подводить своих девчонок, даже если меня с позором выгнали. Я в любом случае должна передать все дела своей преемнице. Претенденток не так уж и много. Скорее всего это будет Олеся. Хорошая девочка. Аккуратная, исполнительная, грамотная. Надеюсь, что ее поставят на мое место. Я буду только рада, если так получится. Хорошая замена мне. Думаю, что начальство будет ею довольно.

Делать нечего, надо вставать. Я еще раз потянулась в кровати, пошевелив пальчиками на ногах, сделав своего рода зарядку, и сползла с кровати. Ламинат приятно холодил ступни. Прошлепав босыми ногами до ванной комнаты, умылась холодной водой и взглянула на себя в зеркало. Моя внешность стала не намного лучше, чем ожидалось после длительных рыданий. Ну ничего страшного. Бывает и хуже видок. Если бы я всю ночь гуляла… а то ж спала как младенец. Хотя, конечно, это я утрирую. Нормальным сном свою дрему, перемежающуюся бодрствованием назвать трудно.

Да еще, вдобавок, этот сон, от которого бросало в дрожь, а по телу начиналит бежать стаи диких мурашек. Какой-то ненормальный у меня организм. Складывалось ощущение, что у меня явные проблемы в сексуальной сфере. Хоть к врачу иди. Вот только не к кому. Нет в нашем городишке подобного доктора. Кроме того, вряд ли у меня язык повернется рассказать о сне, уж больно откровенные видения да и постыдные, вдобавок. Что обо мне скажут люди?

Я решила отбросить на время самокопание, а уделить все же внимание насущному дню. Неизвестно что готовил мне новый день.

Вода взбодрила. Дальше утро покатилось по накатанной колее: приведение себя в порядок, в частности, чистка зубов, одевание, приготовление легкого завтрака, состоящего из бутербродов с сыром для себя и для мамы, наливание кофе в кружки. Все как обычно. Мамуля сегодня несколько задержалась в кровати, все же полубессонная ночь дала о себе знать. Но тем не менее завтракали мы вместе.

— Ма, ну я пошла, — крикнула с порога.

— С Богом, доченька, — пожелала мне моя дорогая мамуля. Она и полусловом не обмолвилась о вчерашнем. Люблю ее.

На работу шла, как на каторгу. В первый раз такое случилось, но никуда не деться. Надо смотреть правде в глаза, а не прятать голову в песок. Жизнь странная штука, она то вверх поднимает до самых небес, то спускает вниз. Видимо, чтобы не повадно было. Гордыни меньше будет.

Сегодня появилась гораздо раньше, чем того требовалось. Открыла офис, сняла с охраны. Все как всегда. Проверила отчетность за вчерашний день. Нашла одну небольшую ошибку. Хорошо, что ее заметила я и вовремя исправила, избавив и себя, и ту, которая ее допустила от нагоняя. Так что штрафа не будет. И то плюс от моего теперь уже временного пребывания. Пришла Олеся, выглядевшая как спелый персик. Такая же румяная и веселая.

— Ты сегодня ранняя птичка, — похвалила меня девушка.

— Да вот, горю на работе, можно сказать, — пошутила я, каждую минуту ожидая звонка из головного офиса с распоряжением о моем увольнении и необходимости передачи дел. Однако пока стояла полнейшая тишина. Ни ожидаемого звонка, ни клиентов не было не слышно, не видно.

— Чтобы мы без тебя делали?

— Да то же, что и со мной. Работали бы, — ответила девушке, прислушиваясь к молчащему телефону.

— Это понятно. Но шкуру бы с нас за ошибки драли бы сильнее.

— Это еще бабушка надвое сказала. Может, наоборот, меньше, — попыталась я свернуть разговор. Все же настроения у меня не было совершенно. Если ты знаешь, что тебя с минуты на минуту должны уволить, то волей неволей начнешь дергаться. Я не была исключением.

Наконец, зазвонил телефон. Я уже вся извелась в ожидании, а потому обрадовалась ему как родному человеку. Звонила Татьяна. Она переживала, что со мной произошло и хотела узнать как дела. Я в двух словах сказала, что все нормально и что мне неудобно говорить. При следующей встрече обязательно расскажу в чем дело, естественно, зная, что ничего говорить не буду. Вернее не буду говорить правды. Мы быстро с ней поговорили и распрощались.

Тут к нам на точку повалили клиенты и стало совсем не до душевных терзаний по поводу вчерашнего и предполагаемого увольнения. Я решила, что смысла нет переживать. То что падает не стоит останавливать, поскольку все равно упадет. Вот только куда я потом подамся? Это мне было сложно решить. Лишь бы не искать слишком долго работу, а все остальное я переживу.

Я сидела, опустив голову, и проверяла договор, когда хлопнула входная дверь. Неужели нельзя придерживать за собой? Совсем люди неаккуратные пошли. Жаль, что даже замечание не сделаешь. Клиенты это наш хлеб, а потому их только по шерсти можно гладить, а иначе только про себя костерить вдоль и поперек.

— Здравствуйте, девочки, — раздался бархатистый голос, который я не перепутала бы ни с одним другим. Я в изумлении подняла глаза и встретилась с пристальным взором большого босса. Он поздоровался со всеми, но, кажется, обращался только ко мне.

— Добрый день, чем могу помочь? — Олеся улыбнулась так, что я думала у нее на щеках кожа треснет. — Вы желаете оформить займ?

И кому она это предложила? Вот дуреха. Неужели она не знает кто перед нею? Хотя ведь не знает. Она же как я никогда не видела большого босса. Точно. Он же никогда не светил своим фейсом перед сотрудниками.

— Да. Желаю, — сообщил Семен Эдуардович, пожирая меня взглядом. От такого пристального внимания к моей персоне стало не хорошо. Я сидела и не знала что сказать. Меня хватило только на то, чтобы кивнуть в знак приветствия.

А Олеся заливалась соловьем, предлагая, рассказывая, стараясь привлечь клиента, как она думала. Неужели она не видит, что его запонка стоит гораздо больше, чем вся наша заработная плата за несколько месяцев? А этот лицемер, еще умудряется вставить слово в трель щебетуньи под названием: речь Олеси. Семен Эдуардович так и не удостоил взглядом мою напарницу, уделив все свое барское внимание мне. А моя горе-коллега как будто того не замечала, продолжая обрабатывать потенциального клиента. Сильна. Ничего не скажешь. Такая и мертвого заговорит.

— Может быть хватит? — не выдержала, наконец, я. Меня откровенно говоря стал напрягать весь этот фарс. Да и в гляделки надоело играть. Проигрывала я. Меня все время тянуло опустить глаза и прикинуться ветошью. Ну или папкой для бумаг в крайнем случае. Так нет. Не получилось. Вот и пошла я в наступление. С шашкой наголо, что называется.

— Что такое? — Олеся повернулась ко мне, с вопросом в глазах. — Я что-то говорю не так, — девушка приняла замечание на свой счет, немного обидевшись.

— Господин Ставроев забыл представиться, — я была зла на большого босса и совершенно не переживала по поводу своего поведения, будучи уверенной, что мне больше не работать в этой фирме. А потому вела себя вызывающе, насколько только могла себе это позволить. Терять-то мне уже было нечего.

— Ста-авро-оев, — по слогам произнесла Олеся. В ее глазах промелькнуло понимание и осознание всего случившегося.

— Да, дорогая. Собственной персоной, — иронично искривила я губы, не глядя на Семена Эдуардовича.

Я буквально чувствовала, как он буравит меня взглядом. Наверное, хочет испепелить за мою строптивость. Сидела на стуле как на иголках, ощущая его пристальное внимание. Я мельком взглянула на его руки, лежащие на столе и сразу же отвела глаза. Самое ужасное заключалось в том, что я медленно начинала возбуждаться. Ни с того, ни с сего, совершенно не мотивированно. Это было ужасно. Низ живота, принялся наливаться тяжестью, стоило на секунду вспомнить что творили его пальцы буквально вчера. Это было немыслимо, не рационально, но происходило со мной здесь и сейчас.

— А вот ирония в отношении между начальником и подчиненной, совершенно не уместна, — в бархатном голосе появились стальные нотки. Интонации голоса заставили меня замереть на стуле. Я почувствовала в них угрозу.

— Так это между начальником и подчиненной не уместны, а в общении между обыкновенными гражданами очень даже, — из последних сил старалась найти в себе силы противостоять большому боссу на равных.

— И где вы увидели рядовых граждан? — с легкой издевкой спросил большой босс. Я его перестала совершенно понимать. Что он хочет мне сказать? О чем предупредить? Желает поставить на место? Что ж, ему это удалось по полной программе. Я практически вжалась в свое рабочее место.

— Ну как же? Вы и я. Чем не рядовые? — я начала нервничать.

— Нет. Уважаемая, Зарина, мы с вами не рядовые. Между нами существует строгая субординация по принципу прямого подчинения, — в тоне появилась сталь. — Или вы не знали, что существуют такие рабочие моменты?

— Так я же уже не работаю. Уволена. Мне можно, — чуть дрожащим голосом ответила я.

— И с какого это момента? Поясните. Кто дал свое добро? Вроде бы с утра вы еще числились в нашем штате. Не так ли, Олеся? — большой босс впервые обратился к девушке, правильно прочитав на бейджике ее имя.

— Да, — проблеяла та. Она не меньше меня хотела раствориться в пространстве, просочившись на улицу.

— Вот видите, Зарина, и Олеся подтвердила. Или я чего-то не знаю? — красивая бровь поднялась выше. — Или я не самый главный?

Ну вот. Все точки над «i» расставлены. Я не знала как выпутаться из ситуации, в которой оказалась. Выяснилось, что никто меня не увольнял и пока, кажется, даже не думал, а я сама себе намудрила непонятно что. И как должна теперь поступить? Нахамила начальнику, повела себя ненадлежащим образом. И где мне теперь искать работу? Что же делать? Мысли заметались в голове как голуби в клетке.

— Могу написать «по собственному желанию», — выдавила из себя.

— Можете, но не хотите? Ведь так? — не спрашивал, а утверждал большой босс. — И работы большого выбора нет, и уходить некуда…, - словно мои мысли озвучивал Семен Эдуардович.

И ведь точно все сказал. В маленьком городишке сильно не порыпаешься и работой не поразбрасываешься. Ее тут же подберут и назад уже не возвратят. Желающих много. Вот и думай тут…

— Ну почему же? — я старалась держать маску невозмутимости на лице, только она все время норовила сползти.

— А потому… в наше время от теплых мест просто так не отказываются. Не так ли, Зарина? Вот скажите своей милой соседке, как вы бросили выгодное местечко с большой зарплатой, даже не удосужившись предупредить свое начальство…

— Я ничего не бросала, — прервала я Семена Эдуардовича, поняв о чем он толкует.

— Как это не бросала? Разве вы вышли на работу сегодня утром? — голос Семена Эдуардовича завибрировал.

— Да, — это же очевидно. Вот я, а здесь мое рабочее место, где я выполняю трудовую функцию согласно условиям договора.

— И куда? — продолжал пытать меня большой босс.

— Как куда? Вот я на рабочем месте. Сижу. Работаю, — неужели не понятно?

— А где должны быть? — продолжал давить начальник. И чего только никак не успокоится? Нет. Ему надо было дожать меня. До конца. — Где? Молчите? Потому как сказать нечего. Вы должны быть в моей приемной. Принимать звонки и отвечать на них. Должны выполнять работу, заметьте, высокооплачиваемую. А что мы имеем? Что? Скажите мне? Я, ваш начальник вынужден ехать в замшелый городишко, чтобы найти своего секретаря, который спокойно прохлаждается непонятно где, да еще мне же и хамит. Вы считаете нормальным такое поведение?

— Но я же… Но мы же… Но…, - я не знала как оправдаться и что сказать. Если бы мы с большим боссом находились наедине, то это было бы одно, а в присутствии Олеси совсем другое. Девочка она была хорошая, но болтливая. А вот огласка мне была совсем не нужна. Мне еще в этом городе жить и жить.

— Никаких «но». Сейчас же собирайте свои вещи, — приказал босс. Это прозвучало словно выстрел в абсолютной тишине кабинета.

— Зачем? — не могла понять ход его мыслей.

— Я вас секретарем брал не для того чтобы вы тут прохлаждались, а для того чтобы работали. Понятно? Никакие возражения не принимаются.

— Но я думала… — если честно, то я даже не знала что думать по поводу происходящего.

— Никаких «но», я еще раз говорю. Никаких. Пять минут вам на сборы. И в путь, большой босс продолжал настаивать на своем.

— Я не могу, — и где только нашла в себе силы возмутиться?

— Как это «не могу»? Через не могу, — грозно заявил Семен Эдуардович.

— Я не…, -начала было по второму кругу свою песню.

— Олеся, выйдите, пожалуйста. Мне с Зариной надо поговорить наедине. И не пускайте никого. Хорошо? — то ли попросил, то ли приказал большой босс.

Олеся без вопросов пулей сорвалась со своего места выполнять приказание. Она и так переводила глаза то на одного, то на другого, не понимая до конца что происходит. Я то ей не говорила о моем внезапном повышении по работе, предполагая, что оно так и не состоялось.

Мы остались вдвоем с большим боссом. Он спокойно встал с клиентского стула и молча опустил жалюзи, отрезая нас от посторонних глаз. Благо офис был маленький. Всего лишь одна комнатка с прямым выходом на улицу. Так что ему не составило большого труда обеспечить полнейшую конфиденциальность нашего разговора.

— Итак, — произнес Семен Эдуардович, — я слушаю ваши претензии.

Ого. Мы по-прежнему на «вы». Прогресс.

Мужчина оперся спиной о подоконник, кажется, даже немного на него присел пятой точкой, положил ногу на ногу и скрестил руки.

— Никаких претензий нет, — пробормотала я, опустив глаза к столу.

— Как это нет? — спокойно произнес мужчина. — Раз вы здесь, а не там, то у вас есть какие-то. Озвучивайте. Постараемся их решить вместе.

У меня язык не поворачивался произнести чем же я недовольна. И то, с какой стороны на все посмотреть. Напомнить начальнику о вчерашнем? Но как? Как сказать? Как озвучить случившееся между нами? Я не знала. И в то же время в этом была причина. Разве не так? Не будь с его стороны поползновений в мою сторону, не позволь я ему рукоблудия и ничего бы не было. Я бы работала на новом месте, без каких либо нареканий со стороны большого босса.

— Вы ко мне приставали, — выпалила я на одном дыхании. И откуда только силы взялись?

Я думала, что повторится вчерашнее и шеф начнет меня обвинять во всех смертных грехах. На этом мы и закончим нашу короткую беседу. Все встанет на свои места. Большой босс уедет к себе, а я… а я пойду искать новое место.

— Да, — услышала я, в удивлении поднимая глаза. — Этого больше не повторится. Прошу меня простить великодушно.

Мое сердце остановилось… и замерло. Но потом застучало с удвоенной скоростью.

Признание мужчины выбило меня из колеи. Он так запросто сознался в своей ошибке, что даже извинился за содеянное. Это было удивительно. Просто удивительно.

— Еще ко мне претензии есть? — через несколько секунд продолжил большой босс. — Может какие-нибудь пожелания? Требования? Просьбы? — перечислял Семен Эдуардович.

— Н-нет, — проблеяла я, не зная что и ответить.

У меня в голове не укладывалось происходящее. Я была в недоумении. В полной растерянности.

— Ну раз претензий нет, то закругляйтесь здесь и поехали, а то у меня вечером назначена встреча и я на ней должен быть кровь из носу, — серьезно сообщил большой босс, не меняя положения тела.

Семен ликовал в душе. У него все получилось. Он это сделал.

Мужчина был в диком восторге от себя. Самый сложный шаг преодолен. Если быть честным, то он готовился к долгой осаде, шантажу и чуть ли не к применению угроз в отношении Зарины. А оказалось что ничего этого не понадобилось. Всего лишь требовалось признать свои ошибки. Да даже не ошибки, а всего лишь признать свершившийся факт. И все. Семен понял главное, что с Зариной нужно быть честным. Хотя бы до определенной степени, потому как девушка очень негативно относилась ко лжи. Прежде чем ехать за нею мужчина провел небольшое расследование, прочитав ее личное дело, порасспрашивав кое-кого в головном офисе, а в первую очередь Татьяну, открывшую некоторые моменты из жизни Зарины. Только и всего.

— Тебе не дует? — спросил Семен, сидящую рядом девушку.

— Нет. Нормально. Так лучше, чем с кондиционером. Воздух свежий поступает…, - Зарина чувствовала себя неловко, не знала куда деть руки. Вот в данный момент она зажала их между коленями. И как только умудрилась это сделать при надетой узкой юбке?

Семен поглядывал время от времени на девушку, но старался это делать незаметно, чтобы лишний раз не нервировать ее. Он сам себе не верил, что так быстро удалось уговорить красавицу. Значит встреча не сорвется и он успеет вовремя. Мужчина не соврал, когда сказал, что у него запланировано важное мероприятие. Это было на самом деле. Семен поставил себе цель быть откровенным с Зариной даже в мелочах, тех, которые возможно потом проверить. Пока ему это удалось. Они больше не затрагивали тему близкого межличностного общения, произошедшего вчера. Вот и хорошо что так, подумал Семен, намереваясь пока выдержать между ними дистанцию. Правда, он сам не знал надолго ли его хватит.

Руки так и тянулись дотронуться хоть пальцем до Зарины. Хотя бы на миг ощутить бархатистость ее кожи, вдохнуть на секунду ее запах. Правда, с этим как раз проблем и не было. Мужчина только по этой причине и открыл окно, чтобы был приток свежего воздуха. Ибо в замкнутом пространстве машины, Семен четко обонял ее запах, этакую смесь невинности и порочности. И как только девушка была в состоянии совмещать в себе два этих качества? Стоило только взглянуть в ее глаза, так сразу же внутри мужчины просыпался демон, желающий повелевать этой женщиной, каждый раз доказывая себе и окружающим свою власть над хрупким телом.

Семен чуть не поперхнулся, до боли сжав руль, стараясь справиться с приступом желания внезапно прострелившим тело. Вот зачем он только взглянул на острые коленки Зарины. Они ехали уже достаточно долго, чтобы девушка чуть расслабилась, а не сидела в кресле, словно аршин проглотившая. Похоже, она слегка поерзала на сидении, ища более удобное положение тела, да так что строгая юбка задралась чуть выше, оголяя ножки больше чем девушка могла себе позволить. В этом мужчина не сомневался. Зара была еще та скромница, под слоем воспитания, полученного сызмальства, скрывалась крайне страстная женщина, не знающая границ собственной чувственности. И Семен намеревался огранить этот чистый алмаз, который буквально свалился ему в руки.

Мужчина еще раз взглянул на Зарину. Вот эти бы ножки, да закинуть себе на плечи, чтобы вонзиться в податливое тело и с наслаждением отдаться ненасытному танцу страсти, подумал Семен в очередной раз за поездку. Ему можно было ставить памятник при жизни, столько мучений он терпел, не позволяя себе никоим образом показать сексуальную заинтересованность в Зарине. Хотя с каждым километром дороги он думал, что не дождется окончания пути в замкнутом пространстве с вожделенной женщиной.

— Сейчас закинем твои вещи на квартиру, а оттуда на работу поедем, — сообщил Семен девушке, спустя время.

— К-какую квартиру? — девушка даже начала заикаться от неожиданности прозвучавших известий.

Ничего подобного она точно не ожидала. Соглашаясь на поездку Зара отбросила все мысли связанные с бытовым устройством на новом месте. Подумала, что будет решать дела в порядке их поступления.

— Твою квартиру, — спокойно сообщил мужчина. От него исходили флюиды спокойствия и уверенности, что не могло не импонировать девушке

— Н-не поняла, — как-то все слишком быстро и необычно.

— А что тут непонятного? Ты же не можешь жить в офисе, как не можешь жить на улице или в подворотне. У моего приятеля есть квартира, он уехал за границу на длительное время, а за пустующим жильем приглядывал я. Но лучше в доме жить, чем оставлять его на произвол судьбы, каждый раз беспокоясь не затопили ли соседи, нет ли утечки газа и так далее. Я еще вчера узнал у приятеля. Он был совершенно не против. Тебе потребуется только оплачивать счета за коммунальные услуги. Думаю, что лучшего варианта тебе не найти. Таким образом ты будешь экономить на оплате за найм жилья, а это кругленькая сумма.

— Да уж, — только и смогла вымолвить девушка от сногсшибательных известий.

— Кстати, квартира в центре города. Дом сталинской постройки, она моему приятелю от деда с бабкой досталась. Очень уютный дворик около дома. До парка рукой подать. Так что это просто здорово, что подвернулся такой шанс.

— Мне неудобно стеснять вас своими проблемами…, - залепетала Зарина.

— Давай так. Когда мы наедине ты можешь называть меня Семен, ну, а на людях будь добра Семен Эдуардович. Все таки дань традициям. Никуда от нее не деться.

Мужчина отдавал распоряжения в привычном для себя стиле.

— Не надо.

— Что не надо? — удивился мужчина.

— Не просите меня называть вас по имени. Мне проще иначе, — Зарина почувствовала себя еще более в неудобном положении, чем раньше.

— Как хочешь, — согласился Семен, не показывая, что остался недоволен такой постановкой вопроса. Он подумал, что время все расставит на свои места.

Я была в шоке от собственного решения. Как я могла решиться на такое? Просто уму непостижимо.

И ведь меня никто не заставлял. Я сама. Сама дала согласие на то, чтобы пойти работать в приемную к большому боссу. Как так? Не знаю. Ведь он меня обидел. И сильно. А я тем не менее смогла переступить через обиду и пойти дальше. А всему причиной эти ужасные сны, вернее сладострастные, не дающие мне покоя. Я решила, что находясь рядом с Семеном Эдуардовичем я смогу избавиться от них. Если видеть человека большую часть светового дня, то вряд ли он будет приходить ко мне во снах. На влечение к нему я старалась не обращать внимание. Кроме того, он вел себе безупречно, ни намеком, ни взглядом, не давая понять, что на что-то рассчитывает. Скорее всего вчера это было минутное помутнение разума. Случайный всплеск похоти, что с его стороны, что с моей.

Стоило только вспомнить о вчерашнем, как сразу стало жарко между ног, да так сильно, что пришлось сжать колени со всей силы, лишь бы себя не выдать. Я боковым зрением видела длинные пальцы мужчины, лежащие на руле, с какой уверенностью он вел машину, заставляя повиноваться ее своей воле. Ведь машина это та же женщина, со своей душой и привычками. Я не раз подобное слышала от автолюбителей. И вот сейчас я немного завидовала этой женщине, которую ласкал длинными пальцами красивый мужчина с холодными глазами. Его спина перевернутый треугольник не выходила у меня из головы, стоя все время перед внутренним взором. А так ли он хорошо выглядит без одежды? Пришла мне в голову крамольная мысль по пути нашего следования. Не знаю. И не стоит проверять. Он женат. А это главное. Значит на этого мужчину наложено табу. У нас с ним ничего не может быть общего. Наверное, жена нарадоваться не может на своего мужа. Не стоит даже мечтать и строить какие-то иллюзорные планы в отношении этого мужчины. Да и я ему, наверняка, быстро надоем. Что у нас может быть общего кроме работы. Скорее всего у него какие-то свои увлечения типа охоты в Африке или рыбной ловли на Амуре. А я? А что я? Кроме как поговорить об обычных вещах ничего другого не могу. За границей не была, мира не видела, с известными людьми не знакома. Сразу же вспомнилась детская сказка про гадкого утенка, вот только я до сих пор и не выросла, если провести аналогию. Правда уже второй раз подряд пытаюсь улететь из дома и что из этого получится неизвестно.

— Вот мы и приехали, — объявил большой босс, останавливая машину возле подъезда. Он не соврал насчет дворика. Тот действительно был очень ухожен. Везде разбиты клумбочки, с растущими цветочками. Лавочки покрашены и даже ни разу не сломаны. Чуть в стороне виднелась детская площадка, совсем не раскуроченная. Чудеса, да и только. Неужели такое бывает?

— А какой этаж? — спросила я, намереваясь вылезти из машины, однако мне это не удалось. Дверь совершенно не хотела открываться, сколько я не пыталась, дергая за ручку.

— Подожди, — остановил меня Семен Эдуардович. — Не дергай зазря. Сейчас открою. Наверное, опять замок барахлит.

Я еще подумала, что в такой дорогой машине замок просто не может барахлить. Ему по рангу не позволено.

Большой босс обошел авто и открыл дверь снаружи, после чего что-то отрегулировал на торце двери, переключив какой-то рычажок.

— Что там такое? Серьезно? — поинтересовалась я.

— Нет. Все нормально. Теперь можно выходить, — и мужчина подал мне руку, чтобы помочь встать. Авто было дорогое, но жутко низкое. Так что помощь большого босса пришлась мне как раз кстати.

Вот опять. Стоило нашим рукам соприкоснуться, как по моей коже побежали огненные искры. Может он электричество вырабатывает, а я просто о том не знаю? В принципе совершенно не удивлюсь, если это так. Волна жара последовала следом за табуном мурашек, пробежавших по спине и спрятавшихся в волосах на голове. Я сразу же одернула руку, как только необходимость в посторонней помощи отпала. Семен Эдуардович тяжело на меня посмотрел. Первый раз за всю нашу поездку. И что я сделала не так?

— Пойдем, — хрипло сказал мужчина, — покажу тебе твое жилье.

Я хотела забрать свою сумку из багажника, но большой босс меня опередил, не дав возможности даже дотронуться до нее.

— Давайте, я сама, — постаралась перехватить ручки.

— А давайте, без давайте, — и чем он только недоволен. Вроде же был в настроении. А теперь вот опять смурнее тучи на меня смотрит.

Я постаралась стать незаметнее и меньше. Но почему его близкое присутствие на меня так действует? Я не хочу, но сжимаюсь в комочек и вроде бы он меня не пугает, не бьет, но вот как глянет, так душа уходит в пятки.

Потупила глаза, чтобы еще раз не нарваться на недовольство со стороны мужчины. Лишние неприятности мне не нужны.

— Следуй за мной, — отчеканил мужчина и направился к одному из подъездов дома, а я… я пошла следом, позволяя себе, наконец, поднять глаза, чтобы упереться взглядом в широченную спину.

Кла-а-асс. Все же фигура у большого босса просто высший класс. Руки так и чесались провести по ней, ощутить под пальцами, нарисовать воображаемые узоры. А еще было бы лучше, если снять с него все и выполнить то, что задумала прямо на обнаженной коже. И почему я не художник? Я с удовольствием взяла бы кисти, обмакнула их в краску и начала расписывать этот живой холст. Нет. К черту кисти. Я бы обмакивала пальцы в краску и водила бы ими по бархатистой коже, выписывая круги, чертя овалы, проводя прямые, вырисовывая завитки и загогулины… От воображаемых художеств мои груди налились тяжестью и живот словно наполнился свинцом. Вот к чему может привести нахождение в замкнутом пространстве наедине с объектом сексуальных фантазий.

Ох, не туда текут мои мысли, не в том направлении. Я должна думать о работе, а не о том, чтобы познать с большим боссом чувственное наслаждение.

Я так сильно задумалась, что уткнулась носом в предмет своих мечтаний и с наслаждением втянула мужской аромат, в котором смешался легкий запах хвойного парфюма, кожи сидений автомобиля и, естественно, запах присущий только большому боссу. Так бы и стояла, не прерывая своего занятия.

— Ой, — для проформы подала голос. Семен Эдуардович и не думал оборачиваться. Не мужчина, а сущий памятник. Он, оказывается, сражался с кодовым замком на входной двери в подъезд, который спустя несколько секунд сдался на милость победителю, давая мне возможность понаслаждаться этим чудесным букетом из запахов.

По поводу моей неуклюжести мужчина ничего не сказал, как будто и не заметил совершенно. Железный Феликс. Мне же пришлось отстраниться и отступить чуть в сторону.

Дверь подъезда была отрыта большим боссом и придержана для меня. Я с благодарностью кивнула, проходя мимо мужчины. И перехватила такой горячий взгляд, что чуть не споткнулась на ровном месте. И куда только делась холодность? От такого красноречивого взора у меня моментально пересохло во рту, а соски на груди превратились в твердые горошинки. Да что же это со мной происходит? Это же не совсем нормальная реакция. Но меня тянуло к большому боссу как магнитом и чем ближе я была, тем сильнее это чувствовалось.

В лифте стало еще хуже. Мы оказались в замкнутом пространстве. Советские лифты предназначены только для нормального размещения одного пассажира, для двоих же мне показалось слишком тесно и душно. А может быть меня просто нервировала близость Семена Эдуардовича? Я смотрела строго перед собой и мой взгляд упирался как раз ему в кадык. И зачем я только надела туфли на высоких каблуках? Лучше бы нацепила балетки. Тогда я была бы сантиметров на десять ниже. Нет же. Захотелось выглядеть перед мужчиной на высшем уровне, да и секретарю в офисе полагалось быть на высоте. Все же лицо компании.

Кадык большого босса ходил не переставая, как будто мужчина постоянно сглатывал или его что-то беспокоило. Выше я боялась поднять глаза. Старалась себя успокоить и не волноваться в присутствии шефа. Все же нам еще работать вместе. И, судя по всему, не один день.

Подъем в лифте мне показался вечностью и я с наслаждением вздохнула полной грудью, когда мы вышли на лестничную клетку и тут же перехватила взгляд Семена Эдуардовича, брошенный на мою грудь. Я не ожидала, что сквозь тонкую ткань одежды будет так заметно мое возбуждение. От стыда я чуть не сгорела, мечтая спрятаться куда-нибудь в уголок.

Перед дверью в квартиру большой босс замешкался и выронил ключи. Я наклонилась чтобы поднять упавшее, а когда возвращалась в исходное положение, то нечаянно мазнула взглядом по ширинке шефа. Кажется, кое у кого наблюдалась теснота в штанах.

— Давай, наконец, зайдем в эту чертову квартиру, — тихо выругался большой босс.

Слава Богу, что со второй попытки дверь была покорена и открыта и мы вошли в квартиру. Я обернулась чтобы спросить стоит ли разуваться или можно ходить и в обуви, как оказалась прижата к стене прихожей.

— Это просто невыносимо, — прохрипел Семен Эдуардович, прежде чем впился в мои губы жадным поцелуем.

Я было попыталась отвернуться, памятуя о необходимости скромного поведения в присутствии шефа, но не тут-то было. Мужчина запустил руку в прическу, вынуждая держать голову так, как ему удобно. Чем больше я старалась оттолкнуть Семена Эдуардовича от себя, тем сильнее он прижимался ко мне. Вынуждая. Подавляя. Его губы настойчиво ласкали мои, вызывая бурю эмоций в душе, заставляя мое тело распаляться все больше и больше. И в какой-то миг я прекратила сопротивление, потому как не могла бороться и с мужчиной, а в большей степени с собой. Тело горело, требуя ласки, мне было жарко от объятий, от поцелуев настолько, что хотелось сорвать с себя одежду, дабы хоть на немного вдохнуть с облегчением.

Стоило Семену почувствовать перемену в моем поведение, как его напор еще более усилился. Если раньше он пытался сдерживать меня своим телом, ногами, руками, то теперь они были задействованы совершенно в другом. В соблазнении. Мужчина был возбужден, я животом ощущала его вздыбленный орган, рвущийся наружу. Там где он сквозь одежду касался меня пылал пожар. Руки мужчины шарили по телу. Мне казалось что они везде, на груди, на спине, на ягодицах. Спустя время, плавая утлой лодочкой в океане возбуждения, я поняла, что с не меньшим остервенением исследовала его тело.

— Что ты со мной делаешь, маленькая проказница. Зачем ты меня мучаешь, заставляя желать тебя с неимоверной силой? — услышала я сквозь дурман забытья. — Нам же надо быть в другом месте.

«Не виноватая я», — подумала про себя словами из одного известного кинофильма.

В тоне мужчины слышалось неудовлетворенное желание, заставляющее меня ликовать от осознания, что именно я смогла разжечь в нем такие чувства. По коже бегали обезумевшие мурашки, а внизу живота свернулся тугой комок пустоты, требующий немедленного заполнения.

И откуда во мне столько похоти и страсти? Тело буквально вопило о наслаждении, а каждая клеточка стремилась испытать нечто запретное. Получить свою долю удовольствия.

Вдруг я оказалась развернута на сто восемьдесят градусов, лицом к стене. Внезапное изменение положения в пространстве вызвало недоумение от происходящего. И тут я ощутила как руки Семена задирают на мне юбку до самого пояса и начинают шарить по обнажившемуся телу.

— Что вы делаете? — пискнала я, упираясь руками в стену. Попробуйте стоять на высоченных каблуках под небольшим углом к стене. Сразу скажу, что это неудобно.

— Давно надо было это сделать, — раздался сзади меня голос большого босса. Я почувствовала как поползли вниз мои трусики, снимаемые мужской рукой.

Происходящее меня и пугало, и заводило одновременно. Этакий коктейль из противоречивых чувств.

— Нет. Не надо, — прошептала я, в то время когда еще больше оттопырила назад свою попку, позволяя облегчить мужчине доступ к телу. И откуда только что взялось? Неужели все было заложено глубоко внутри?

Теплый воздух защекотал обнаженную кожу между ног, когда я чуть расставила их шире, просто мечтая чтобы он повторил тоже самое, что делал вчера в машине.

И Семен словно услышал мои мысли, выполняя тайное желание. Длинные пальцы мужчины ворвались в горячую плоть, истекающую влагой. Как оказалось я давно его ждала и была готова.

— Это так ты не хочешь? — хрипло спросил мужчина, внедряясь еще глубже пальцами в мое тело. Я подалась навстречу им, насаживаясь гораздо сильнее и желая чего-то большего внутри себя.

— Совершенно, — ответила на вопрос, после того, как смогла совладать со своим голосом. Дышать было крайне трудно. Горло буквально перехватывало от переполнявших чувств и ощущений.

Пальцы Семена вынырнули наружу, для того чтобы подняться чуть выше и размазать влагу не только по входу в лоно, но по попке. Я внезапно дернулась, понимая что последует дальше. С одной стороны пугаясь продолжения, а с другой ожидая его.

— Тебе понравится, — услышала голос Семена, обхватывающего меня за пояс и возвращая в первоначальное положение с оттопыренными назад ягодицами. Где-то я уже слышала эту фразу, но вот память не желала совмещать события. Мужчина склонился надо мной, лаская одной рукой грудь, а другой… другая была у меня между ног, пальцы которой порхали по бархатистой коже, лишенного какой-либо растительности лона. Вновь слегка проникнув внутрь меня и смочив пальцы влагой Семен очень бережно надавил на колечко ануса, слегка углубляясь. — У тебя тут эрогенная зона, — пояснил мужчина.

Можно подумать он знает все мои зоны, с легким возмущением подумала я, наслаждаясь запретными прикосновениями и в душе соглашаясь с Семеном. Однажды меня так ласкали, вспомнилось мне. Другой мужчина. Память внезапно подсунула, задвинутое на задний план воспоминание. Я напряглась.

— Тихо. Тихо. Расслабься, — услышала бархатный голос и почувствовала как одна рука мужчины сжала сосок груди (и когда только он успел добраться?), а вторая продолжила свое занятие по изучению моей эрогенной зоны.

Блин. Кажется, точно это так и есть. От переизбытка ощущений я была на пути к оргазму. В какой-то момент я почувствовало проникновение сразу же с двух сторон, не глубоко, но так чарующе приятно. Больше молчать я не могла, застонав в голос, хотя до этого момента сдерживала себя, не пуская на волю охи, так и рвущиеся с губ.

Семен использовал все подручные средства, чтобы ввергнуть меня в пучину удовольствия. Если руки блуждали по телу, то губы и язык не оставляли в покое мою шею, губы, уши. Казалось он был везде. При этом он не забывал и о себя время от времени, толкаясь пахом мне в бедро.

Наконец, мир окрасился всеми цветами радуги, взорвался красочными фейерверками. Но тем не менее я ощутила чувство незаконченности, желания чего-то еще. А чего именно поняла лишь тогда когда Семен начал медленно проникать глубоко в меня своим естеством. И когда только успел раздеться? Я еще ощущала затухающие волны первого оргазма, когда на подступах стоял уже второй. Движения во мне были резки и немного неприятны, но я памятуя о том, что уже удостоилась удовольствия, в то время когда мой партнер его даже и не вкусил, а потому терпела. Семен значительно ускорился, держа за бедра и насаживая меня все сильнее и сильнее на себя. Я с трудом удерживалась на ватных ногах от пережитого.

И тут раздалось мужское удовлетворенное рычание и я поняла, что все закончилось. А мне не хватило совсем немного до второго финиша. Но счет, тем не менее, был один-один.

— Зара, ты чудо. Ты самая прекрасная женщина, встреченная на моем пути. Я даже не знаю что и сказать, как выразить то, что я сейчас чувствую, — Семен прижимал девушку к себе, все еще находясь внутри. — Прости, милая, я немного поспешил, — проговорил мужчина, целуя девушку в ушко.

— Все было просто великолепно, — от всего сердца ответила она, все еще находясь под впечатлением от происходящего.

Это было нечто. Нечто феерическое и волшебное. Чувствовать себя принадлежащей мужчине, ощущать некую свою зависимость, ей казалось это вполне естественным и достаточным. О моральных аспектах связи она решила в этот миг не задумываться, оставляя все на потом. А сейчас Зарине было просто хорошо от пережитого. Мир переливался всеми цветами радуги.

— Пойдем, я тебе все же покажу квартиру, — предложил, усмехаясь, Семен отстранившись от девушки.

— А можно мне в душ? — Зарина покраснела, когда произнесла свое желание вслух.

— Что такое? Почему ты стесняешься? — мужчина приподнял за подбородок голову красавицы брюнетки, которая усердно отводила глаза в сторону.

Одно дело было стонать, не видя обжигающего взгляда большого босса, а другое тонуть в нем, погружаясь все глубже и глубже в пучину, которая затягивала в себя, обещая поглотить. Навсегда.

— Я… мне… неудобно, — она чуть было не призналась, что по ногам у нее потекло что-то липкое. И она даже знала что это.

Девушка старательно пыталась одернуть юбку вниз, чтобы скрыть и спущенные трусики, и обнаженные ноги. Семен же совершенно не стесняясь стоял с зависшими в районе коленей штанами и нижним бельем. Его мужской орган был еще достаточно возбужден.

Мужчина видел, что еще немного и Зарина замкнется в себе, а он того совершенно не желал, а потому следовало закрепить эффект, пока она еще разгорячена предыдущим раундом. Семен с сожалением подумал о срывающейся встрече, но махнул на нее рукой. Путь все горит синим пламенем. Дела подождут. У него есть занятие поважнее.

— Пойдем, — потянул Семен девушку, предварительно все же приподняв свои брюки, чтобы не выглядеть по-клоунски в присутствии девушки. Он заметил, что Зарина старалась не смотреть ему в глаза, но вот вниз периодически поглядывала, и он даже догадывался куда именно. От этих взглядов его член вновь наливался кровью, а желание заявляло о себе с новой силой.

Ванная оказалась тут же недалеко. Не очень большая, но и не маленькая, чтобы там не могли поместиться пара человек.

— Спасибо. Дальше я сама, — пробормотала Зарина, надеясь, что останется в ней одна.

— Ты меня выгоняешь? — приподняв одну бровь спросил Семен.

— Нет. Но… не будете же вы…, - мужчину резануло по ушам это ее «вы», да так что он даже немного разозлился, а потому ответил несколько грубее, чем хотел.

— Буду. И даже помогу тебе раздеться, — Зарина засмущалась, а Семен продолжил. — А потом ты мне.

— Но это же неудобно, — краска стыда залила щеки девушки. От волнения у нее пересохли губы, которые она тут же облизнула языком. Семен заметил этот жест, как и то, что она по-прежнему сопротивлялась, испытывая стеснение. Ему захотелось настоять на своем.

— Все очень даже удобно, — развернул девушку к себе, отрывисто целуя в губы. — А теперь давай раздеваться, — сказал Семен, когда прекратил поцелуй, потянувшись к верхней пуговке блузы.

— Нет, — схватилась Зарина за его руки. — Не надо.

Тем самым она только раззадорила внутреннего зверя мужчины, вышедшего на охоту.

— Надо, — не став слушать девушку, продолжил свое занятие Семен. Так они и боролись, Зарина хваталась за каждую пуговку, а мужчина преодолевал ее сопротивление. — Руки свяжу. Убери, — приказал он.

— Не посмеете, — бросила девушка.

— А это мысль, — Семен потянулся за небольшим полотенцем, висящим на крючке, чтобы снять.

Мужчина осознал, что вся эта стыдливость и сопротивление лишь временное явление и дань необходимости, а на самом деле девушка ждала, что ее покорят.

Полотенце было, наконец, сорвано. Семен перехватил обе руки девушки, заведя их за спину.

— Не надо, — жалобно попросила Зарина, когда поняла, что мужчина не шутил по поводу связывания рук. — Я не буду.

— Не будешь что? — требовательно спросил Семен, пристально глядя на девушку и ожидая того, что она ответит.

— Не буду сопротивляться.

— Точно? — девичий подбородок был настойчиво поднят.

— Да, — робко прошептала Зара, потонув в горящих страстью глазах.

— Тогда закрепим нашу сделку, — и Семен наклонился к губам девушки. — Поцелуй меня.

Черноволосая красавица робко потянулась к мужчине своими губами. Он чуть не застонал вслух, когда ощутил первое добровольное прикосновение к себе. И пусть оно было робким, но оно было. Он так отвык от проявления инициативы с женской стороны, что готов был собирать ее по крупицам. Жена последнее время не баловала лаской. Семен был вынужден каждый раз, если случалась близость заставлять дотрагиваться до себя, чуть ли не силой. Но такие прикосновения не несли с собой удовольствия.

Поцеловав, Зарина ожидала проявления эмоций со стороны мужчины, переживая правильно ли все она сделала. И реакция последовала. Мужчина прикрыл глаза, было видно, что ему все понравилось.

— Продолжим, — Семен расстегнул еще одну пуговку на блузе, наблюдая за девушкой, она же закусив крайне эротично губу, молчала, напряженно следя за чужими руками.

В конечном счете все пуговки были расстегнуты и мужчина принялся медленно снимать с плеч тонкую материю, наблюдая за девушкой. Ее дыхание участилось, на верхней губе даже заблестели малюсенькие капельки пота, но она молчала, сосредоточив все внимание на манипуляциях Семена.

— Пусть повисит здесь, — пристроил на крючок одежду мужчина. — У тебя такая нежная кожа, как лепесток розы.

Палец Семена заскользил по плечу Зарины вначале вниз, а затем вверх, плавно переходя на грудь и залезая за чашку бюстгальтера. Девушке стало тяжело дышать.

— А давай-ка посмотрим что у тебя здесь спрятано, — проговорил он, оттягивая вниз кружево белья и выпуская розово-коричневый сосок на волю. Зара было дернулась поправить назад материю, но остановилась, стоило ей услышать предупреждение. — Свяжу руки.

Семен же наклонился и вобрал губами призывно торчащий холмик. Девушка ахнула от острого наслаждения, вызванного прикосновением. Мужчина же высвободил вторую грудь на свободу и слегка сжал, а затем принялся играть соском.

— Какие же они у тебя сладкие. Словно персик, — и принялся целовать попеременно то одну грудь, то другую, а затем оторвался, молвив:- Так мы никогда не разденемся. Продолжим, — заведя руки за спину девушки расстегнул бюстгальтер и снял, повесив на крючок. Девушка отметила его действие, обычно мужчины торопливы, когда речь идет об одежде, где сняли там и бросили. Ее знакомые девушки часто жаловались на подобную безалаберность, а вот большой босс оказался не таким.

Руки мужчины заскользили по спине, обводя лопатки, проводя по позвоночнику, а спустившись вниз нашли пуговицу на юбке. Все это время девушка как завороженная следила за выражением лица мужчины, любуясь им и желая дотронуться до него в ответ, но боясь что-либо сделать. А потому старалась не мешать в исследовании своего тела. Расстегнутой оказалась не только пуговка на юбке, но и молния. Зарина о том поняла, когда юбка соскользнула по ногам. Девушка не знала как поступить, переступить через одежду или дождаться приказания со стороны Семена. Она внутренне трепетала, получая неизгладимые впечатления от чувственного наслаждения, даримого мужчиной.

Семен ничего не говоря вдруг опустился перед девушкой на колени, проведя руками по всей длине ног, смотря на девушку снизу вверх.

— Давай-ка я тебя разую, — и потянулся выполнять задуманное. Зарина зарделась. Никогда прежде ей никто не снимал обувь, в детском возрасте не считается. А тут интересный мужчина, оказавшись у ног, принялся совершать подобное.

— Да я сама, — однако не тут-то было. Разве можно было переспорить мужчину, возжелавшего сделать то, что задумал.

— Не спорь, — хрипло произнес Семен, лишая девушку последнего, так как одежды на ней уже давно не было.

Зарина с одной стороны чувствовала себя неудобно под горячим взглядом мужчины, а с другой ей было приятно наблюдать за реакцией на свое тело, на блеск в глазах Семена, на огонь желания, которое она смогла разбудить в нем.

— Хорошо, — промямлила в ответ.

— А теперь твоя очередь, — сказал Семен.

— Для чего? — удивилась Зара, пылая всем телом.

— Раздень меня, — и положил ладошки девушки себе на грудь. — Можешь начать с рубашки. Она меньше всего кусается, — чуть хрипловатым голосом прокомментировал мужчина.

— Я не умею, — призналась Зарина.

— Научишься. Когда-то же надо начинать. Смелее, — и повел ее ладошку по своей груди к пуговицам сорочки.

Когда Зара расстегивала первую пуговку ее руки дрожали от смущения, вторая далась уже проще, выпуская третью из петельки девушка внимательно впитывала открывающийся вид обнаженной груди Семена, а к четвертой ее руки уже тянулись помимо ее воли. Так что с задачей она справилась на ура.

— Вот и молодец, — похвалил ее мужчина. — А теперь действуй дальше, — было сказано девушке, когда она осторожно спустила рубаху с плеч Семена.

— Мне нужно ее повесить, — потянулась она к крючку.

— Правильно. Терпеть не могу бардака и безалаберности, — про между прочим бросил мужчина, дотрагиваясь осторожно до сосков девушки, вызывая у нее и без того яркие ощущения.

Семену нравилось, что Зара волнуется, переживает, касаясь его, мужчине хотелось и поторопить, и в то же время чтобы этого не было, слишком приятны были невинные движения девушки.

Зарина долго не решалась дотронуться до брюк, ее пальчики подрагивали, слегка трогая кожу на торсе мужчины, даря волнительные ощущения. Семен не торопил, понимая, что девушке очень трудно решиться на продолжение. Когда он уже хотел накрыть ее руки своими и слегка подтолкнуть в нужном направлении, Зара все же решилась на выполнение поставленной задачи. В итоге брюки были спущены, а вот с трусами вышла небольшая заминка. Мужчина был сильно возбужден и нижнее белье никак не хотело сползать вниз, зацепившись за эрегированный орган.

— Ну же. Смелее. Я не кусаюсь, а он тем более, — прохрипел мужчина с напряжением следя за манипуляциями девушки.

Сейчас он напоминал охотника, сидящего в засаде и ожидающего когда добыча сама придет на линию выстрела.

— Я не могу, — наконец, призналась она, опустив руки.

Ее сердечко забилось в два раза быстрее.

— Почему?

— Это так… не правильно, — замялась Зарина.

— Что? — в удивлении спроси мужчина.

— Все вот это… раздевание… это же так интимно… а вокруг светло…

Семен поднял голову девушки за подбородок, чтобы видеть ее глаза.

— Кто тебе сказал такое? — у мужчины просто зла не хватало на того человека, кто посмел запудрить голову Заре.

— Никто. Правда-правда. Просто мне неудобно.

— Ты бросай это «неудобно», — Семен взял руки Зары в свои. — Меж двух, симпатизирующих друг другу людей, не может быть неудобства. Это все естественно, — и приложив руки девушки к своему телу, спустил с себя белье.

Девушка не знала куда девать глаза, лишь бы не смотреть вниз на вздыбленный орган мужчины.

— Погладь его, — твердо сказал он.

— Я не могу, — но не тут-то было. Рука Семена уже вела руку девушке по своей плоти.

— Видишь, какой он бархатистый. Он ждет тебя, просто мечтает, чтобы почувствовать твои ласковые пальчики на себе. Вот так. Проведи по всей длине, а теперь нежно отодвинь кожу. Да. Вот так…

И все бы было хорошо, не начни звонить настойчиво телефон Семена. Очарование момента сразу и бесповоротно исчезло, растаяло как дым.

На удивление телефон был найден сразу же.

— Да, — зарычал мужчина раненным тигром в трубку.

Зарина слышала, как женский голос, сбиваясь, перескакивая с одного на другое, просил срочно прибыть в офис, а иначе произойдет что-то страшное и непоправимое. Голос буквально умолял.

— Хорошо. Скоро буду. Задержите их всеми возможными способами. Скажите, что я попал в пробку. Нет. Скажите, что попал… в аварию. Но ничего страшного не случилось. По оформлению ДТП я непременно приеду. Понятно. Выполнять.

Отрывистые, рубленные фразы мужчины действовали на Зарину странным образом, вызывая непроизвольное сокращение мышц живота, словно ее ударяло небольшими разрядами тока.

Мужчина выключил телефон. Широкая ладонь Семена зарылась в волосах, показывая уровень досады, который испытывал большой босс. Он притянул к себе близко-близко Зарину, зарылся носом в волосы и прошептал:

— Маленькая, мы все продолжим. Чуть позже, — от обещания, прозвучавшего в его голосе, у Зары подкашивались коленки, столько в нем было страсти. — А сейчас давай по-быстренькому в душ и в офис.

И мужчина слегка приложился ладонью к ягодице Зары. Шлепок вышел громкий, но почти безболезненный.

Опять я сидела на переднем сидении в машине большого босса. Тело все еще пело после пережитых совершенно недавно ощущений, а откуда-то из-за угла подавала слабый голосок совесть, буквально кричащая, что я совершила непростительную вещь. Я согрешила и уже не первый раз. И пусть мне было простительно не разобраться в произошедшем после свадьбы, тогда все можно списать на алкоголь, непредвиденные обстоятельства и все такое. Но вот сегодня я же была не пьяна, я знала на что иду, однако тем не менее не остановила мужчину, не дала по рукам, а позволила сделать с собой тако-о-е, отчего щеки до сих пор краснеют до самых сосков груди. Мало того, что я сама предалась разврату, тому, чему совершенно не положено заниматься порядочной девушке до свадьбы, да и после свадьбы такое лучше не вытворять, уж больно стыдно, так я еще и прелюбодействовала с женатым мужчиной. Вот еще один грех упал на мою душу. Мне стало как-то совсем не по себе. Червь совести, начав питаться моими же сомнениями, жирел на глазах. Я все больше и больше понимала, что поступила дурно, неправильно, грешно. Захотелось срочно принять душ и не один раз, чтобы смыть с себя всю проказу, какую сама же на себя и подсадила.

Мне захотелось сжаться в комочек, превратиться в маленькую незаметную точечку, лишь бы не осознавать своей ущербности и никчемности. Какой кошмар. Что скажет мама, когда узнает о моем неблаговидном поведении? Как мне стыдно. Как я могла так себя вести? Я развратница, падшая женщина, мне нет прощения. От собственной вины хотелось рвать на голове волосы. Чтобы не совершить нечто подобное я зажала руки между колен, лишь бы только не спровоцировать себя на необдуманные поступки.

— Зара, что с тобой? — прервал мои размышления Семен Эдуардович. Я затравленным зверьком взглянула на мужчину, поражаясь краем сознания чеканности профиля и выверенности линий лица начальника.

— Это грех! — вырвалось из меня. Я буквально только сейчас осознала что совершила на самом деле.

— Что грех? Где грех? — не понял меня большой босс, даже машина слегка вильнула по дороге, видимо настолько неожиданно было мое сообщение. Я внутренне сжалась, втянув голову в плечи.

— То, чем мы занимались. Нельзя это делать. Это плохо, — я выпалила все на одном дыхании, стараясь сказать мужчине все что я думаю. — Такое не должно повториться. Никогда.

Я обхватила себя руками, как бы защищаясь. Вот только от кого? Этого я и сама не знала. Хотелось бы думать, что от холода. В машине работал кондиционер и было заметно прохладно.

И тут машина вильнула еще раз. С нескольких сторон засигналили. Ибо мы находились в сплошном потоке автомобилей, едущих в самый центр города. Я не знаю каким образом, но Семен умудрился моментально перестроиться из крайнего левого ряда в крайний правый, съехав на обочину. Я только диву далась как ему удалось безаварийно совершить подобный маневр. Мы же были на волосок от столкновения с машиной, движущейся в попутном направлении.

— Повтори-ка еще раз что ты сказала, — приказал мужчина, в чьем голосе послышались повелительные нотки. Сейчас это был не тот Семен, которого я наблюдала еще несколько минут назад. Это был другой мужчина. Властный, повелительный, уверенный в себе.

— Я… мы… не должны были…, - начала лепетать, стараясь не смотреть на своего собеседника.

Мужчина совершил молниеносный выпад рукой, поднимая мое лицо и призывая смотреть ему в глаза, чего мне совершенно не хотелось.

Чувствовала, что стоит мне оказаться в плену его глаз и все… я пропала. Меня словно омут затягивало от его взгляда, в такие непонятные дали, где легко растворялась, становясь принадлежностью этого мужчины, настороженно взирающего на меня.

— То, что случилось с нами это самое прекрасное, что произошло со мной за последнее время. Я просто счастлив испытать подобное наслаждение рядом с красивейшей женщиной, — начал Семен.

— Это же ужасно, — мужчина удивился моим словам.

— Что именно тебе не понравилось в процессе? — кажется, вдобавок он еще и обиделся.

— Мне понравилось все, — как на духу ответила ему, но тут же осеклась. — Вы женаты…

— Так. Стоп. Так вот в чем проблема. В моем социальном статусе? — глаза мужчины не по доброму сузились. Подобный жест говорил Семен начинает злиться. — Хочешь я разведусь? Завтра же. Ты этого хочешь?

— Я. Нет. Что вы? Я не это имела в виду. Я не знаю…, - я лепетала совершенно не понимая что я говорю.

— Зарина, давай все же выясним все до конца. Ты желаешь, чтобы я завтра подал заявление на развод. Я правильно тебя понял? — Семен продолжал держать меня за подбородок, не давая отвернуться в сторону.

С моих губ уже рвалось «да», «да я хочу чтобы вы подали заявление на развод»…И тут в моей памяти всплыла почти забытая картина из далекого детства, которую я никогда не забуду.

Мама, моя милая мама…

Она сидит за столом возле окна и горестно плачет, а рядышком с нею прикорнула ее подруга тетя Сима, которая гладит маму по руке и пытается успокоить.

— Ну что ты так сердце себе рвешь? Ну с кем не бывает? Все разводятся? Думаешь на это сейчас обращают внимание? Вы же все равно не живете вместе и уже давно. Чего же ты так убиваешься? Полмира так живут…

— Сима, ты не понимаешь. Это же позор. Понимаешь, одно дело быть брошенной женой, а другое разведенкой. Да на меня же все пальцем будут указывать. Это же стыдно.

— Тебе значит стыдно, а ему не стыдно ребенка сделать и свалить к своей ненаглядной? Да? — возмущалась женщина

— Мы же в церкви венчались… нас же сам батюшка соединил… — маме надо было выговориться.

— И что? Теперь в связи с этим разводиться нельзя? Брось. Так не бывает. Это все глупости и пережиток прошлого. Давно пора выбросить из головы дурные мысли. Чего ты заходишься в слезах? Отпусти ты его. На фик он тебе нужен, кобелина проклятый.

— Зачем ты так… Нельзя… — никогда слова плохого от мамы нельзя было услышать.

— Ты его еще защищать начни. Последний раз говорю. Разводись и не мучайся. Он тебе даром не нужен. От него пользы, лишь печать в паспорте. Выброси его из головы да не переживай больше.

— Ну как же… А что люди скажут?

— Да какая тебе разница что люди скажут? На чужой роток не накинешь платок. Сама знаешь о чем я говорю. Кончай рыдать тебе говорю.

Еще долго тетя Сима успокаивала маму, которая в конечном счете подписала все документы, перестав препятствовать моему отцу в обретении свободы, но сколько она переживала по этому поводу? Много. Очень много. Я хоть и была маленькая, но в памяти сохранила воспоминания об этом.

Уже будучи взрослой, я поняла, что в нашем обществе самый высокий статус у женщины находящейся замужем, чуть ниже у замужней, но той, у которой муж гуляет, еще ниже у разведенной и самый маленький — у не замужней, но в годах. У нас даже выгоднее быть разведенной, чем старой девой, на которую будут все тыкать пальцем, мол никому не сгодилась ни разу.

И что же теперь получается? Я толкаю чужого мужа на подобный проступок? А где-то у окна будет сидеть женщина и рыдать, потому что я заставила ее мужа подать на развод чтобы мне было хорошо и комфортно? Нет. Я не могла допустить подобное и стать причиной распада семьи. А потому ответила твердо:

— Нет. Я не хочу чтобы вы… чтобы ты разводился. Мне это не надо.

Семен сразу же как-то успокоился, от него перестали исходить волны негодования. С одной стороны я была рада, а с другой крайне недовольна сама собой. В душе появился неприятный осадок, вызванный собственным высказыванием. Кажется, только что я отказалась от чего-то крайне важного.

— Вот и хорошо. Ты просто прелесть, Зара. Солнышко мое, — мужчина приблизил свое лицо к моему и нежно, практически мимолетно поцеловал. Один раз, потом второй, то в один уголок губ, то в другой. Я ловила эти порхающие поцелуи, как жаждущие полива растения впитывают первые капли живительного дождя. Я тянулась к Семену всеми фибрами души, стесняясь саму себя. Боролась с собственным желанием прикоснуться к нему, отвечая на ласку.

И это после того, что только что между нами произошло. По идее я должна была надуться и начать качать свои права, ставить условия и заставлять мужчину плясать под свою дудку. Но у меня и мысли не возникало по этому поводу. Мне просто было хорошо. Я отбросила все сомнения на потом.

Рука Семена переместилась с подбородка на скулу, очертила линию лица, длинные пальцы прошлись подушечками, едва касаясь кожи, вызывая волны чувственного возбуждения во всем теле, будоража воображение.

— Какая же ты красивая, нежная, отзывчивая. Ты словно редкий экзотический бутон, еще не раскрывшийся, но уже готовый явить миру себя, — ласковый голос завораживал.

Я плавилась под прикосновениями мужчины, внимала ласковым словам, совершенно не вникая в их суть. Я смотрела в глаза Семена и тонула в них, словно в глубоких омутах. А он все говорил и говорил. Как же здорово, просто великолепно ощущать себя желанной, самой красивой и нужной для одного единственного мужчины. Вторая рука мужчины легла на скулу, теперь мое лицо было с двух сторон охвачено его руками.

— Ты мой бутон и раскроешься только для меня. Больше ни для кого. Запомни это. Делиться я не привык, — тон мужчины вмиг стал серьезным, а в глазах появился лед, как при нашей первой встрече.

— Ты меня слышишь? — требовал ответа Семен. Я даже несколько встрепенулась от его слов.

— Да, — мое сознание уплывало куда вдаль, отсекая все ненужное по его мнению, когда я находилась рядом с мужчиной.

Губы большого босса завладели моими. В этот раз требовательно и настойчиво, без лишней нежности и осторожности, заставляя меня хотеть большего. Я вцепилась руками в плечи Семена, чтобы попытаться приблизиться еще ближе к объекту моего обожания.

— Я хочу тебя. Опять. Здесь, — выдохнул мужчина. От его слов жаркая волна вожделения пронеслась по пылающему телу.

До чего бы мы дошли неизвестно, если бы нашу идиллию не прервал бы внезапно зазвонивший телефон. В этот раз опять был телефон большого босса.

Семен выругался сквозь зубы и не совсем культурно.

— Да что же это делается, маленькая моя? Никакого покоя, — посетовал мужчина, прежде чем полезть за навороченным гаджетом. — Мы продолжим чуть позже…

И меня еще раз поцеловали крепко в губы, а затем провели большим пальцем по ним, вызывая дрожь во всем теле.

— Слушаю, — голос мужчины сразу же поменялся с бархатистого на холодный с вкраплениями стали. — Да я. А кто еще? Неужели нельзя обойтись без этих глупых вопросов? Что там еще?

На том конце расстроенный женский голос вещал, что еще немного и гости уедут, что она не знает что еще придумать, что у нее уже не хватает воображения.

— Хоть стриптиз танцуй, но чтобы люди меня дождались, — коротко бросил мужчина и Зарина почему-то не сомневалась, что Семен имел в виду то, что имел. — Ясно. Я еду.

Мужчина отключился и в задумчивости постучал трубкой по рулю. Его явно что-то беспокоило.

— Надо ехать. Слишком серьезные люди, чтобы их послать к чертовой бабушке, — Семен вздохнул, глядя на меня.

— Зачем ты так? — робко спросила, когда машина уже выруливала на проезжую часть.

— Ты о чем? — недоуменно спросил мужчина, следя за дорогой.

— О девушке. Это же неправильно. Грубо.

— Солнышко, зачем тебе забивать свою красивую головку вот такими вопросами. Я сам разберусь со своими подчиненными, — это что получается? Мне только что указали на свое место?

Практически до самого офиса мы ехали молча, не нарушая тишины, повисшей в салоне автомобиля, правда, Семен схватил мою руку, лежащую на коленях и положил на свою ногу, прикрыв своей ладонью, словно боялся, что я убегу, периодически поглядывая в мою сторону.

— Зарочка, ты чего губки надула? — прервал молчание мужчина, выруливая на стоянку под офисом. — Обиделась?

— Я?! — удивилась такому вопросу. — Совершенно нет. С чего бы?

А сама подумала, что кажется я попала в какую-то трясину, куда меня затягивает со страшной силой и смогу ли я выбраться мне не известно.

— Девочка моя, не надо на меня обижаться. Я этого не переживу.

Мне так и хотелось сказать, что не надо обижать, чтобы не переживать по данному поводу. Однако я промолчала, помня, что молчание — золото. Вот только не всегда я придерживалась этого правила.

И начальник, и подчиненная вместе преодолели весь путь от стоянки для автомобилей до кабинета Семена. По пути следования мужчина думал о своем, зато в лифте умудрился зажать девушку в угол и крепко поцеловать.

— Только тут камер нет, — сказал большой босс, проведя по враз вспухшим губам Зары. Она не ожидала такого напора, а тем более в общественном месте. Хорошо, что в лифте кроме них никого не было.

Однако стоило выйти в коридор, как между Зариной и Семеном вновь появилось расстояние.

— Меня в кабинете уже ждут, — прокомментировал свои действия мужчина.

«Можно было и не объяснять», — подумала о том девушка, стараясь укоротить шаг, чтобы несколько поотстать от начальника.

— Здравствуйте. — Семен прошел в свой кабинет. — Простите за опоздание. Ничего не поделаешь, проблемы в пути, — большой босс был собран, насторожен и деловит.

Зарина слышала голос шефа через не совсем прикрытую дверь кабинета. По спине пробежали мурашки. И как ему только удается воздействовать на нее таким образом? Девушка не знала.

Приняв встречное приветствие от гостей, Семен позвал Зару, повысив голос.

— Да, Семен Эдуардович, — девушка появилась на пороге обители большого босса.

В кабинете сидело трое мужчин. Двое явно постарше Семена, а третий был несколько моложе. Девушка украдкой бросила быстрый взгляд на сидящих на диване гостей. Один из мужчин в возрасте — кареглазый шатен носил окладистую бороду, что было удивительно в наше время. В ней то тут, то там просматривались седые нити. Второй был гладко выбрит, почти до синевы. Вот не повезло родиться мужчине брюнетом. А у третьего, того, что помоложе, отличительной чертой были фигурные бакенбарды, выстриженные замысловатым образом. Зарина еще подумала, что он проводит кучу времени утром в ванной комнате прежде чем приведет в порядок свое лицо.

Четыре пары глаз с разной долей заинтересованности разглядывали Зарину. Мужчины постарше кинули взгляды, оценили молодость девушки, подумали, что она им в дочери годится и решили переключить свое внимание на хозяина кабинета. А вот гость помоложе даже встрепенулся, узрев в помещении красивую представительницу слабого пола. Он прошелся взглядом по девушке с ног до головы, подмечая детали, оценивая, в результате чего, остался доволен тем, что увидел. В его глазах появилось обещание чего-то. Лишь большой босс глядел собственнически. Он бы с удовольствием продолжил сексуальное образование Зары, прерванное необходимостью важной встречи.

— Семен, какая красивая у тебя помощница. Милая девушка, как же ваше имя?

— Ее зовут Зарина, — за Зару ответил большой босс. — И Антон нечего заглядываться на моего секретаря, своего заведи лучше.

— Вот переманю у тебя Зарочку…., -начал было мужчина по имени Антон.

— Зарина моя. И этот вопрос не обсуждается. Лучше давайте займемся делами, — грубо прервал Семен своего собеседника. Остальные мужчины с удивление воззрились на хозяина кабинета из-за его вспышки гнева.

Девушка не привыкла, чтобы ее обсуждали так явно, при этом совершенно не обращая внимания, словно она вещь, а не человек. Она не знала что делать: то ли выйти из кабинета и дать возможность мужчинам решить свои дела, то ли заявить о своем присутствии. Зара переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Семен, я же пошутил, — пошел на попятную Антон.

— А я нет, — твердо заявил большой босс. — Давайте приступим, — повторил он.

— Господин Ставроев вы зачем-то вызывали свою помощницу и если она вам не нужна, то отпустите девушку, а то как-то неудобно получается. Мы сидим она стоит. Не правильно это, — сделал замечание хозяину кабинета брюнет с явными признаками восточного происхождения.

— Рашид Тимурович, позвольте мне решать что мне делать, а чего нет, — начал выходить из себя Семен. — Не кажется ли вам, что вы несколько забываетесь. Есть какие-то проблемы? — ощетинился большой босс.

Зарина хотела как сквозь землю провалиться лишь бы не слушать все это. Она уже в десятый раз прокляла свое решение ехать вместе с Семеном.

— Никаких.

— Отлично, — сквозь зубы выдал Семен. — Зарина, вы нам не нужны. Думаю, что мы пока обойдемся без кофе, уделив максимум внимания делам, — он многозначительно посмотрел на своих собеседников. Те же только пожали плечами, не желая ничего комментировать и высказывать свое мнение.

Девушка, вздохнув от облегчения, моментально ретировалась из кабинета начальника. Ее обуревали неприятные мысли, по поводу произошедшего. Было так неприятно.

Зарина села на свое место, раздумывая чем же ей заняться, и в конечном счете решила, что стоит проверить документацию, которая лежала на столе. Ей всегда нравилось быть в курсе того, чем она занимается, чтобы не попасть в неловкое положение в случае внезапной проверки. Владение информацией зачастую спасало ее от штрафов и взысканий, принятых в компании за не добросовестную работу.

За своим занятием она и не заметила как пролетело около часа.

Внезапно дверь кабинета открылась и оттуда вышел Антон с сияющей улыбкой на устах. Видимо встреча, начавшаяся не совсем удачно, завершилась очень даже хорошо. За ним следовал Рашид Тимурович, а где-то сзади маячили Семен Эдуардович и мужчина, имени которого Зарина еще не знала.

— Илья Викторович, вы забыли…, - это был голос большого босса. Для девушки теперь стало ясно как зовут третьего мужчину. Они оба вернулись в кабинет к Семену. Рашид поджидал ушедших около двери, а Антон подошел к Зарине.

— Привет.

Девушка растерялась и на автопилоте вымолвила:

— Привет, — хотя следовало ответить нечто более подходящее случаю. Негоже секретарю в серьезной фирме таким образом здороваться с клиентами или партнерами. Зара еще не разобралась кто есть кто.

— Что делаешь сегодня вечером? — спросил Антон с очаровательной улыбкой. Он зазывно стрелял глазками. Девушка не сомневалась, чувствуя, равных в этом мастерстве Антону не было.

— Вещи буду раскладывать, — ответила Зара как на духу. Она до сих пор не обустроилась в квартире, где ей предстояло жить в ближайшем будущем.

— Где? В шкафу? Уже места не хватает от новых вещей? — хохотнул мужчина.

— Нет. Как раз таки их не много. Я переехала вот и возникла необходимость.

В подробности девушка решила не вдаваться.

— А когда закончишь, то есть желание погулять по городу, сходить по реке, отведать мороженного на причале? — лукаво улыбнулся Антон.

— Я…, - девушка хотела сказать, что у нее нет желания. И она никуда не собирается. Но за нее ответили раньше.

— Ты что тут делаешь? — прогрохотал Семен, внезапно оказавшийся рядом.

— Разговариваю…, - удивился Антон, переводя взгляд на Зариного шефа.

— Не мешай работать девушке. Видишь она занята, — едва сдерживая гнев прошипел большой босс.

У него разве что пар из ноздрей не валил, настолько мужчина был недоволен.

— Да я и не мешаю. Я просто… — Антон явно не понимал из-за чего сыр-бор.

— Вот не надо «просто», — рыкнул хозяин помещения.

— Я уже уходил.

Гость постарался сгладить возникшую ситуацию.

— Иди. Рашид с Ильей тебя небось заждались, — Зарина, увлеченная, вначале Антоном, а потом эскападой Семена, и не заметила как вышли другие мужчины.

— Иду.

— Вот и иди, — с угрозой произнес Семен.

Антон понимающе улыбнулся, переводя взгляд с большого босса на Зарину, а затем взял и подмигнул девушке.

— Мы еще встретимся, красавица. Не скучай. Всего тебе, Семен…, - и насвистывая вышел из приемной.

Зарина проводила взглядом Антона и собралась уделить внимание документам, лежащим перед ней, как была развернута на вращающемся кресле совершенно в другую сторону.

— О чем ты с ним тут разговаривала? — Семен Эдуардович навис над девушкой словно коршун. Весь его вид свидетельствовал о недовольстве.

— Ни о чем. Он спросил, что я делаю вечером, предложил погулять, — начала лепетать Зарина, смотря в злые глаза мужчины. Ей стало неудобно общаться с ним сидя на кресле, она решила встать, чтобы хоть немного уровняться в росте. Однако свою ошибку поняла сразу же. Ибо была буквально притиснута Семеном к кромке стола.

— А ты что?

— Ничего, — мужчина приближался все ближе и ближе. И теперь Зарина была зажата между угловым столом креслом и телом Семена.

Большой босс поднял подбородок Зарины, смотря ей прямо в глаза.

— Я не допущу шашней за своей спиной. Так и запомни. Поняла?

— Да, — только и смогла вымолвить девушка, не ожидая такого поворота событий.

— Ты моя. Запомни это. Моя, — и мужчина наклонился и буквально заклеймил девушку своим поцелуем.

Зарина хотела отстраниться от Семена, но не тут-то было. Он буквально смел сопротивление девушки, приблизившись еще ближе. Настолько близко, что Зара ощутила его возбуждение. Мужчина хотел вторгнуться в ее тело очень сильно и страстно. Поцелуй все не прерывался и не прерывался. Рука Семена переползла со спины девушки на грудь, прошлась по ткани блузы, а затем принялась расстегивать пуговицы.

Девушка попыталась напомнить, что они находятся в кабинете, что сюда в любой момент могут войти, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее напирал Семен.

Я не совсем понимала поступки Семена Эдуардовича. С чем были связаны его внезапные перепады настроения? Вот взять хотя бы недавние события. После того, как мужчины вышли из кабинета шефа ничего не предвещало его недовольства. Обыкновенная рабочая остановка, при которой люди общаются друг с другом, разговаривают. И нет ничего в том что они пытаются всячески скоротать время, не важно за каким занятием. Хотя бы за пустым трепом.

Подошедший к моему столу Антон, имел удивительные глаза цвета молодого ореха, такие же мягкие, и с прожилочками на поверхности. Стильная прическа мужчины с присутствием на волосах геля для укладки свидетельствовала о приверженности модным течениям. Белая рубаха, достаточно глубоко расстегнутая, являла миру кудрявые волоски на груди чуть светлее волос на голове.

Вот странно, если взять любого человека, то выяснится, что на многих частях тела растут волосы разной толщины и степени кудрявости и помимо этого они еще различаются цветом. И в большинстве своем в этом люди были похожи.

Ранее в кабинете я заметила, что на Антоне были надеты местами драные джинсы и черно-белые то ли кеды, то ли кроссовки. Мне сильно не когда было разглядывать. По внешнему виду он значительно выделялся на фоне мужчин в деловых костюмах. У меня еще тогда мелькнула мысль, что парню наплевать на общественное мнение. Оно его просто не интересовало. По крайней мере так мне показалось.

А когда он стал неприкрыто заигрывать со мной и приглашать куда-нибудь сходить, в частности на реку, то я растерялась, не зная что и ответить. Первым побуждением, естественно, было сказать нет, но если бы нас не прервали я бы, возможно, и согласилась. Я сто лет назад ходила на пароходике с группой школьников на летних каникулах. Не забуду яркое очарование тех моментов, когда вокруг расстилается широкая лента реки, а следом за теплоходом расходится клин волн. В лицо ударяет свежий ветерок, даже если на берегу нещадно палит солнце. Красота. Бесподобность момента до сих пор встает перед глазами.

Но все испортил Семен Эдуардович, вернее вмешался в разговор, налетев словно коршун на свою добычу. И самое необычное, что этой добычей была я. Он просто выгнал Антона, вынудив прервать разговор и быстро ретироваться из кабинета. И тут же набросился на меня с вопросами по поводу моего разговора с его гостем. А что я могла сказать? Как было так рассказала, ничего не утаив, тем более он все это мог прекрасно слышать из другого конца комнаты, когда разговаривал с Ильей Викторовичем.

А вот следующее предположение что я могу крутить шашни за его спиной, которые он не намеревается терпеть, вообще, повергли меня в шок. Это было сказано так собственнически, словно я ему давала какие-то обещания. Подобное было бы возможно, если бы нас связывали какие-то обязательства или договоренности. Но ведь этого же не было. Или было? Я не могла понять. Почему он от меня требует полнейшего подчинения, если сам ничего взамен не предлагает. Я же не дурочка и прекрасно догадалась чем было вызвано его требование о скором ответе на вопрос о разводе. Он своего добился. Я сказала «нет», но не потому что он того хотел, а потому что он того не хотел в первую очередь. Мужчина, желающий развестись, не будет о том спрашивать женщину, с которой имел один, ну хорошо, пусть не один, а несколько сексуальных контактов. Это же ненормально. Такие решения человек должен принимать самостоятельно, а не советуясь с другим. Розовые очки хоть и были на мне надеты, но даже сквозь них я видела многое и вполне реально оценивала, в соответствии со сложившейся ситуацией.

Однако мужчине было мало услышать от меня утверждение в отсутствии двойной жизни в будущем, он желал закрепить это тактильным образом, буквально набросившись на меня с поцелуями. А вот тут я уже не смогла устоять. Мое тело мне уже не принадлежало, стоило Семену Эдуардовичу коснуться меня. И хотя я пыталась оказать сопротивление, но надо признаться самой себя, что желала, чтобы он его поборол, слишком остро я хотела прочувствовать на себе, а что же будет дальше. Однажды разбуженное тело с нетерпением требовало продолжения банкета.

Большой босс зажал меня между столом и собою, недвусмысленно давая понять свои намерения и стремления. В самый низ живота мне упиралось свидетельство желания Семена, что в одном случае радовало, а в другом пугало. Меня саму возбуждала одна только мысль о том, что это именно я вызываю подобную реакцию у мужчины, но страшило к чему все это может привести. Ведь я все больше и больше опускалась в трясину порока. Меня уже в какой-то мере не пугала мысль о наличии на пальце мужчины обручального кольца, хотя и самого-то кольца не было. Руки Семена, не считая часов на них, были голы как верстовая веха на перепутье. Возможно, именно отсутствие этого символа брачных уз позволило в какой-то мере мне смириться с самой собой и оправдать порочное поведение.

И вот сейчас его руки, его губы требовали от меня чувственного ответа, вынуждая подчиниться и принять правила игры. Его игры. Меня же смущало все: напор мужчины, его неистовство, его страсть, большая вероятность быть застигнутыми на месте преступления, отсутствие условий. Но в то же время это и подстегивало с неимоверной силой, заставляя бежать кровь быстрее и хотеть, хотеть, хотеть продолжения.

Чем больше я сопротивлялась, тем настойчивее был мужчина. Его руки шарили по моему телу, его губы нещадно мяли мои. Я буквально заваливалась спиною на стол и если бы Семен меня не держал, то точно упала бы навзничь. Внутри меня бушевал огонь желания, внезапно разгоревшийся, стоило только мужчине меня коснуться. После этого я сама себе не принадлежала. Я была полностью в его власти.

— Хочу тебя, — вроде бы простые слова, но они заставляют парить в вышине, поднимаясь все выше и выше, ощущая себя свободной птицей, летящей в небо. Короткая фраза, сказанная срывающимся голосом, вызвала внутренний трепет во всем теле и дикое желание ответить тем же. Однако присущая скромность помешала повторить слово в слово за мужчиной. Я лишь шумно выдохнула то ли в поощрении действий мужчины, то ли в последней попытке сопротивления.

Да и хотела ли я сопротивляться? Скорее всего нет. Иной раз наступает такой момент, когда ложная скромность скорее мешает нежели оказывает благотворное воздействие. Вот и сейчас я где-то на подсознании решила, что пусть все будет так как будет. То, что должно случиться все равно случается. Я в этом неоднократно убеждалась. И даже повернув вроде бы ситуацию с точностью да наоборот, в конечном итоге оказываешься в отправной точке.

Близость же мужчины оказывала на меня странное действие, понуждая тянуться к нему всеми фибрами души, желать быть как можно ближе, вдыхать его запах, ощущать его прикосновения. Причины подобного я не знала.

А дальше я оказалась сидящей на столе и Семен судорожными движениями задирал мою юбку по бедрам, вполголоса ругая дизайнера одежды, который придумал такую узкую деталь туалета. Я же подумала, что слава Богу мы не ходим в кринолинах и ворохе юбок, а иначе, вообще, запутались бы.

Я как-то наблюдала ситуацию, когда невеста, облаченная в платье с огромным шлейфом и пышной юбкой, пыталась пройти в кабинку туалета. Не повезло. Не прошла. Бедной пришлось искать другие возможности.

А тут всего лишь какая-то юбка…

О Боже! Что он делает? Я немного разобралась в происходящем, когда ощутила под своей попкой холодную поверхность стола, а между моих разведенных в стороны ног стоял Семен и нервно дергал за пряжку ремень брюк. В другой ситуации я бы посмеялась над комичностью момента, но только не сейчас.

У меня возникла секундная передышка, когда мужское внимание было обращено не на меня, а на собственную персону и в течение этих мгновений я могла сказать, что не желаю продолжения. Возможно, бы тем самым вызвала гнев Семена, возможно, даже крик, а может быть он отреагировал бы еще грубее на мое заявление. Не знаю. Я даже боюсь представить в чем оно могло выражаться. Все возможно.

Но вот только я этого не хотела. Не хотела прерываться, не желала прогонять мужчину, а надеялась узнать что же будет дальше. Запретный плод он же сладок и чертовски привлекателен. Недаром Ева позарилась на яблоко. А чем я ее хуже или лучше? Я такая же… любопытная. Иной раз лучше попробовать и узнать, чем не испытать, а потом всю жизнь себя в том корить. Кроме того, может быть с другим мужчиной было бы все иначе, но не с этим. Большой босс меня притягивал к себе магнитом. Манил. Дурманил голову. С ним я чувствовала себя живой. Настоящей.

В ожидании мне пришлось даже опуститься на локти, чтобы было гораздо удобнее, ведь теперь меня никто не держал, ибо Семен использовал две руки для расстегивания гульфика на брюках. Все же это было забавно, как не крути.

Я же терпеливо ждала, отбросив все мысли, что в любую секунду в комнату могут войти, что я в данный момент напоминаю себе героиню третьесортного фильма для взрослых. Я просто ждала что же будет дальше. Потому как решиться и оказать помощь мужчине я не могла, а прерывания чувственного приключения не хотела.

Наконец, мужчина справился с собственной одеждой и выпустил на волю… Лучше бы я этого не видела…

Господь не обидел причиндалами Семена. И, кажется, даже переборщил при раздаче даров. У меня под локтями шелестели бумаги, которые так никто и не удосужился убрать, да и не до них было совершенно. Брюки мужчины скользнули по ногам, но мужчине на то не обратил никакого внимания. Его руки прошлись по моим обнаженным бедрам, устраиваясь между ними поудобнее. Я еще успела подумать, а как же он будет снимать с меня трусики, ведь для того надо свести ноги. Но оказалось все гораздо проще. Мужская рука скользнула под кремовый шелк и отвела его в сторону, тогда как другая обхватила трепещущее мужское естество и провела головкой по моим розовым лепесткам, размазывая выступившую влагу и тем самым облегчая последующее проникновение.

Все это я наблюдала как в замедленной съемке, как бы со стороны, не будучи участницей действий. Сознание жило отдельно от тела, которое с нетерпением ждало соединения с желанным мужчиной.

Семен чуть толкнулся вперед. Блаженная истома прокатилась по моему телу. А затем подался еще сильнее, делая наш контакт гораздо более полным. С моих губ сорвался стон, как только я ощутила себя наполненной до отказа. В данную минуту, если бы кто-то вошел в комнату, то вряд ли бы привлек наше внимание, сосредоточенное на одном месте, где наши с Семеном тела соединялись.

Я увидела, что теперь взор мужчины был направлен на меня и, смутившись, быстро постаралась отвести глаза в сторону, как будто меня застали за подглядыванием.

— Смотри, — приказал мне Семен.

И не оставалось никаких сомнений что же он имеет в виду. Кажется, я покраснела, но подчинилась. Его влажный блестящий от моей да и его смазки орган выходил из меня почти полностью и, задержавшись на долю секунды в крайней точке, совершал обратное движение, скрываясь в моих глубинах. Я никогда раньше не думала, что это настолько завораживающее явление. Я следила за танцем наших тел друг относительно друга, а Семен наблюдал за мной, что придавало пикантности в ощущения. Мужчина придерживал меня за бедра, с одной стороны стараясь раскрыть меня по-максимуму, а с другой как можно глубже проникать в мое жаждущее ласки лоно.

Я уже не стесняясь стонала от каждого толчка мужчины, под моей рукой оказалась какая-то бумажка, которая была нещадно смята в порыве волнения. Семен отпустил одно мое бедро и накрыл освободившейся рукою призывно торчащую грудь, слегка сжал, добавив еще одну пригоршню удовольствия в переполняющуюся чашу страсти. Тело буквально пело от эмоций.

В какой-то момент мужчина полностью выскользнул из меня и прочертил влажную дорожку разгоряченным членом по моей коже, задевая, так и не снятые, трусики, и проводя по обнаженному животу. Чертовски волнительные и приятные ощущения. Юбка уже давно сбилась на пояс, являя собой жалкую гармошку из ткани.

— Чувствуешь какой он нежный? — спросил у меня часто дышащий Семен.

Если бы кто послушал нас со стороны, то посчитал, что мы пробежали километра три без остановки. В крайнем случае, один точно. Настолько наши дыхания были сбиты и частили, не переставая.

— Да, — не стала отрицать очевидное.

— Дотронься до него, — мягко, но в тоже время повелительно приказал мужчина.

Я замерла в удивлении. Как? Ведь только что трепещущая плоть находилась внутри меня, на ней были наши выделения и вдруг я должна касаться ее. Это как-то необычно, можно сказать даже неприятно.

— Я не могу, — выдавила из себя, во все глаза взирая снизу вверх на мужчину.

Если бы я могла видеть себя со стороны, то сравнила б с испуганной ланью, пришедшей на водопой и повстречавшей тигра.

— Дотронься, — еще раз произнес мужчина и, взяв мою руку, при этом помимо желания заставил перенести центр тяжести на другой локоть, потянул на себя. Мне волей-неволей пришлось подчиниться его требованию, хотя совершенно того не хотелось.

Первым ощущением, которое я почувствовала, дотронувшись до члена было… мокро, а уж потом я различала и бархатистость кожи, и легкую пульсацию вглубине тела, и причастность к чему-то волшебному. Семен заставил меня провести своей рукой от начала и до самого основания своего органа, где кудрявились заросли жестких волосков.

— Направь в себя, — услышала следующую просьбу, не исполнить которую вряд ли было возможно. Голос был ласковый, но в тоже время твердый, не терпящий возражения.

— Как? — не поняла, а потому переспросила, при этом тяжело дыша. Сердце буквально выскакивало из груди от переживаемых эмоций, от захлестывающего с головой желания.

— Просто возьми рукою, — Семен обвил моими пальцами свой член, — и направь.

И он толкнулся в нужном направлении, при этом не проникая внутрь моего тела. Я осторожно постаралась дотронутся и до себя одновременно, чтобы отыскать необходимое место для вхождения.

— Ну же. Смелее, — поторопил меня мужчина. — Не бойся. Тебе понравится. Поверь.

После его слов пришлось действовать решительнее. В конечном счете, мне помог сам мужчина. Я собралась одернуть руку, стоило мне выполнить желаемое Семеном, как он не дал такой возможности.

— Оставь. Чувствуешь как я проникаю внутрь тебя? — с горящим взором спросил меня мужчина. — Видишь?

— Да, — я завороженно смотрела как розовая плоть то исчезает, то вновь появляется на свет, в то время как я ощущаю попеременно внутри себя то заполненность, то пустоту. Моя ладонь уже полностью была орошена нашими соками. В воздухе витал запах секса ни с чем не сравнимый и не забываемый. А я стояла на пороге чувственного оргазма, который стал подобен взрыву, настолько были ярки и богаты ощущения. Казалась, будто каждая мышца внутри меня решила сократиться и тут же расслабиться, подхваченная волной острой радости. И я закричала. Гортанно. Громко. От души.

— Да. Вот так. Кричи для меня. Кричи, — хрипло произнес мужчина, давая мне возможность прочувствовать наслаждение до конца.

А затем он полностью вышел из меня. К тому времени я лежала спиной на столе, ибо держаться на одной руке уже не могла. Семен же поднял мои ноги таким образом, что ступни в туфлях оказались у него на плечах. Наконец, с меня были сдернуты трусики, а вот куда они делись стало для меня загадкой. И обхватив своею рукою член принялся водить им по моей промежности. В итоге получалось что он то слега проникал внутрь меня, то надавливал на мою попку, вызывая тем самым очень приятные ощущения. При этом очень тщательно следил за моим состоянием. И поняв, что я несколько отошла от первого оргазма, только тогда позволил себе вновь ворваться внутрь тела, начав новой танец обжигающей страсти.

— Давай еще раз. Для меня, — Семен буквально вколачивался в меня. Где-то в глубине тела зародилось тянущее томление, нарастающее с каждым толчком мужчины. Я вновь стонала, хоть и старалась сдерживаться насколько могла. — Давай же. Помоги мне.

В этот раз Семен явно собирался сделать все по-своему. Мужские руки уже давно мяли мои груди, добавляя дополнительные ощущения. И, наконец, это случилось. То, к чему так стремился мужчина. То, ради чего не жалко умереть. Мы оба достигли единой вершины наслаждения. Ощущения были настолько яркими и острыми, что казалось будто враз оголились все нервы на теле.

Похоже, что Семен испытывал подобные чувства, ибо его протяжный рык буквально кричал о накатившем удовлетворении от содеянного.

В конечно счете мои ноги были аккуратно опущены, а сама я приподнята и жарко поцелована.

— Спасибо, — услышала я, когда мужчина обнял меня, склонившись.

— За что? — удивилась.

— За сказку, за то, что ты это ты. За твою нежность и ласку, — еле слышно различила я.

Семен довез меня до нового дома, проводив до самой прихожей, где крепко поцеловал и… оставил одну, предложив располагаться и чувствовать себя как дома. Как мы выбирались из офиса это была отдельная песня. Хорошо, что рабочий день давно кончился и нам никто не встретился в коридорах административного здания. А то я бы сгорела от стыда от того вида, в котором пребывала. Запачканная юбка и мятая блуза выдавали меня с потрохами, хорошо, что хоть трусики обнаружила в кабинете. Они чудом не скользнули под шкаф, а то был бы позор, если бы уборщица их обнаружила. Хорошо что она приходила рано утром, а не поздно вечером. Я насколько могла, настолько расправила юбку, предварительно приведя себя в относительный порядок с помощью влажных салфеток. Впрочем Семен от меня не отставал. Было так забавно наблюдать как он… как вспомню, так до сих пор смех разбирает. Когда мужчина что-то вытирает, то делает это жужмом, а не расправляя, вот и салфетки он брал именно так. Забавно, одним словом. Свою помощь я предложить не посмела. Однако совместное приведение себя в порядок нас как-то сблизило, объединило, заставило взглянуть несколько иначе друг на друга. Рассмотреть с другой стороны. Марш-бросок до машины прошел без приключений и, главное, без свидетелей. По пути Семен не выпускал моей руки, сжимая ее. То ли боялся, что я опять потеряюсь, то ли убегу. А куда мне бежать на ночь глядя? Хорошо хоть возле подъезда никого не наблюдалось из любопытных соседей и мы без проблем добрались до квартиры.

И вот после ухода Семена на меня накатило. Я осознала во что вляпалась по самые уши. То, о чем раньше я даже не могла и думать случилось. Ведь я всегда осуждала подобного рода женщин, считая их неудачницами, подбирающими крохи с чужого стола. А как оказалось сама превратилась в подобную побирушку.

Что мне светит дальше? Даже страшно подумать. Из общения с Семеном я поняла одно, он даже не думалт о разводе. Или это только пока? А потом может быть и изменит свое мнение? Не знаю, но моя мама всегда говорила, что нет ничего более постоянного, чем временное. Вот она правда жизни. Хоть гадай, хоть не гадай. Все равно ничего не изменишь, пока он сам что-либо не решит. А уж подталкивать мужчину я точно не буду.

Острая спица разочарования в себе кольнула в самое сердце, а действительность обрушилась бетонной плитой на голову. Я сидела за столом в кухне словно пришибленная и осознание случившегося жгло душу изнутри. Как же гадко и муторно на душе. Я чувствовала себя раздавленной и опустошенной. Морально убитой. А ведь еще недавно готова была петь от радости и счастья и вдруг такой поворот. И ведь мне никто не виноват. Только я сама решу свою судьбу так или иначе.

Наверное, если бы рядом находился Семен, то подобных мыслей не было в моей голове, а так… Они лезли как тараканы… И каждая последующая мысль чернее предыдущей.

Вдруг зазвонил телефон. Я не глядя нажала на кнопку приема вызова. Мне все равно кто звонит, лишь бы не быть одной, лишь кто-нибудь разделил мое существование. Как страшно, когда чувствуешь себя отрезанным ломтем. Маме позвонить и поделиться не могла, подружкам такое не рассказывают, а больше и не кому.

— Алле, — хриплым голосом произнесла в трубку. Я и не заметила, что начала плакать. Слезы лились по щекам и капали на испорченную юбку. Хотя какая разница? Одной каплей больше, одной меньше, все равно ее надо стирать.

— Что случилось? Кто тебя обидел? — раздался взволнованный голос Семена.

Я не ожидала его так скоро услышать. Думала, что простились до завтра. И только в офисе вновь встретимся. Волна радости накрыла меня с головой. Я так была рада слышать его голос. Вот только слезы душили, не давая говорить.

— Никто. Меня. Не. Обидел, — раздельно по словам произнесла я, стараясь не всхлипывать. Почему-то стали прорываться рыдания. Хотя я изо всех сил старалась сдерживаться.

— Не обманывай меня. Ты плачешь, — Семена оказалось очень сложно обмануть. Похоже, он видел меня насквозь.

— Нет. Тебе показалось, — постаралась переубедить в обратном. Не хотелось делиться с мужчиной своим отвратительным настроением.

— Это он тебя расстроил? — начал заводиться мужчина. Я слышала по голосу он закипал, как чайник на плите.

— Кто? — я не поняла о ком ведется речь. Вроде бы Антон был корректен в меру, обижать не обижал, да и Семен присутствовал чуть ли не при всем разговоре.

— Как кто? Твой мальчишка. Он звонил? Да? Или был у тебя в гостях? Отвечай. Не молчи, — Семен был зол. Очень зол.

А я никак не могла сообразить чем вызвано его недовольство. Вроде расстались мы очень мирно.

— Я не понимаю о чем речь, — растерялась, путаясь в догадках. Мои мысли метались как дикие голуби впервые оказавшиеся в клетке. Я не находила ответа.

— Все ты прекрасно понимаешь. Я за порог, а ты? — с обвинением произнес мужчина.

— Что я? — даже опешила от неожиданности.

— Своего любовника приняла.

Я была словно громом поражена, услышав подобное. И у меня непроизвольно вырвалось:

— Ты сдурел? — у меня не нашлось других слов. Я даже не заметила, что назвала Семена на ты, но это было не важно. Безосновательное обвинение выбило всякое желание плакать и жаловаться на судьбу, возникла необходимость бороться. За себя. За свою честь. За то, что от нее осталось.

— Что-о-о-о? — раздалось в трубке телефона.

— Что слышал, — теперь уже внутри меня подняла свою голову ярость. Такое со мной бывало редко, но метко. Иногда случалось, когда меня загоняли в угол, то я превращалась в фурию, которой было наплевать кто стоит перед ней и что будет за поведение. — Если у тебя крышу рвет от ревности, то прибей ее гвоздями, но не смей никогда меня обвинять в предательстве и измене. Может быть для тебя честь пустой звук, но для меня нет.

Кажется, сейчас у меня сносило крышу, но я о том совершенно не думала, как не думала какую реакцию вызывают мои слова.

На том конце провода повисла оглушающая тишина.

— Я скоро буду.

И послышались короткие гудки.

Я подхватилась со стула и заметалась по кухне раненным зверем, совершенно не зная что ожидать от мужчины. Ведь только что я нарушила главное правило в отношениях между любовниками. Я посмела высказать свое мнение и заявила о своих претензиях. Но иначе я не могла. Как бы нам не было хорошо вместе в горизонтальной плоскости, но вытирать о себя ноги я не позволю никому. Одно дело вынуждать меня делать то, что я хочу, а другое с чем я не могу смириться. Никогда.

И пусть я на какое-то время прикрыла глаза на брачные узы, связывающие мужчину, но не замечать откровенного обвинения в предательстве я не могла. Для меня это было святое понятие.

Я металась по квартире, не зная что делать и как быть. Эмоции переполняли меня и били через край. И куда их выплеснуть я не знала. А тем более на кого слить весь негатив.

Мои вещи по-прежнему стояли не разобранными и я уже подумывала о том, чтобы схватить их и бежать куда-нибудь подальше. Пока есть возможность, пока в груди бурлит гнев и толкает на необдуманные поступки.

Уже будучи в коридоре я услышала скрежет ключа в дверном замке.

Дверь резко распахнулась. В проеме стоял Семен. Взлохмаченный. В каких-то непонятных тренировочных брюках и выцветшей рубашке. И когда он только успел? А собственно, я же даже не знала где он живет.

— Ты еще здесь? — хрипло выдал он.

— Пока да. Но собиралась уходить, — спокойно произнесла чистую правду.

— Что-о-о? — кажется, у мужчины входит в привычку тянуть гласные.

— Если ты мне не веришь, то смысла нет продолжать наши отношения. Ты считаешь, что я способна на подлость, что я могу обмануть. Ты считаешь меня… почти что шлюхой, — с места в карьер выдала я, не особо задумываясь над тем что произношу. Так желала высказаться моя душа. Зачем ее неволить?

— Я такого не говорил, — мужчина чуть поумерил свой пыл.

— Ну да. Это я произнесла, — горько выдохнула в ответ.

— Теперь ты решила мне ставить условия? — Семен приблизился вплотную. — А следующим будет сексуальный шантаж. Так?

Мужчина словно меня не слышал, говоря о чем-то понятном только ему одному.

Я даже опешила от подобного обвинения.

— Так? Да? — мужчина наступал на меня, заставляя пятиться. — Я прав?

— Господи, что ты несешь? — в смятении воскликнула я.

— Я не «господи». Меня зовут Семен. Если ты забыла, — теперь я уперлась спиною в стену внезапно закончившегося коридора. А мужчина же ограничил мою свободу руками с двух сторон, упершись в стену.

— Семен. Я поняла, — я не знала что будет дальше. И поведение мужчины меня откровенно говоря настораживало. А может быть он любит рукоприкладствовать? Пришла в голову мне внезапная мысль. Я внутренне сжалась в комочек.

В это время он как раз оторвал одну руку от стены, чтобы провести по волосам. А я подумала, что он замахнулся на меня. Рефлекторно втянула голову в плечи и дернулась поднять руки в защитном жесте. Что не осталось не замеченным мужчиной.

— Ты чего? Ты меня боишься? — растеряно произнес Семен.

— Если ты меня ударишь, то я никогда тебе этого не прощу, — словно во сне пролепетала я, зная, что не солгала ни в одном слове. Я могла простить многое, но только не это.

Когда-то оказалась свидетельницей избиения мужем своей жены. Это было в гостях у дальних родственников. Я тогда еще девчонкой была, переходящей в стадию взросления. Так вот тогда я кинулась на защиту женщины, совершенно не думая, что и мне может влететь по первое число. Что с меня взять? Наивный и глупый ребенок. Вот кем я была. Верила в добро и считала, что справедливость есть на свете. Позже я прозрела, что справедливости нет и в помине.

Так получилось, что я попала между женщиной и ее мужем. Он ударил ее, а меня лишь слегка задело. Кулак прошелся вскользь по виску. И как только мне повезло? До сих пор не знаю.

Этот случай я не забуду никогда. Как не забуду, что на следующий день битая жена как ни в чем не бывало общалась со своим мужем, словно ничего и не случилось. Так же не забуду торжества в глазах мужчины, говорящего «вот видишь, правда на моей стороне». Это было ужасно. Именно тогда я для себя решила, что никогда не позволю обращаться с собою так. Даже если буду страдать от собственного решения. Пусть мое сопротивление будет единственным и последним в моей жизни, но оно будет.

— Ты что? Ты о чем? — кажется, Семен растерялся.

По крайней мере, таким я его еще никогда не видела. В другой ситуации я бы залюбовалась мужчиной, но сейчас мне было не до этого

— Никогда не смей меня бить. Даже пальцем не трогай, — в моем голосе появились истеричные нотки.

Я боялась. Я вспомнила каково это чувствовать себя беспомощной. Кулак того мужчины хоть и прошел вскользь, но все же чуть задел, навсегда оставляя след в душе.

— Зара! Зара! Милая! Даже не думай. У меня и мысли не было, — не ожидала, что Семен начнет оправдываться. Он схватил меня за руки, желая как можно быстрее донести свою мысль о безвредности и не опасности.

— А тут мыслей и не надо. Сунул в ухо и все в порядке, — продолжала я гнуть свою линию.

Теперь не Семен на меня наезжал, а я шла в наступление. У меня словно красная пелена возникла перед глазами, сквозь которую я ничего не видела и не желала видеть.

Мною правил страх за собственную безопасность. Даже когда кролика загоняют в угол, то он может огрызнуться. А я была далеко не кроликом.

— Солнышко, тебя кто-то обидел? — догадался мужчина. — Маленькая моя, я не он. Я никогда тебя пальцем не трону.

Вокруг меня обвились сильные мужские руки. А затем прозвучал закономерный вопрос.

— Кто это был? Я его найду… и отрежу голову, — как-то спокойно и уверенно Семен произнес последнюю фразу, что я сразу же поверила, поняв, мужчина не шутит. Совершенно.

Еще этого мне не хватало. А мне потом с этим жить? Нет уж. Пусть живет.

— Не надо. Это было давно. Я уже забыла, — забормотала я, прижимаясь всем телом к мужчине, стараясь найти в его объятиях защиту и утешение.

Сердце Семена билось достаточно часто, но размеренно, вселяя в меня некую уверенность.

— Я никогда не посмею тебя обидеть. Запомни это, — раздалось в районе моей макушки.

Семен уехал домой очень поздно. А до этого он с Зариной сидели на кухне, пили чай с сушками и разговаривали. Много. И все больше о ней, нежели о нем.

— Расскажи о себе, — мужчина взял девушку за руку и переплел пальцы со своими. Наверное, так он был более уверен, что Зара не сорвется с места и не убежит.

А девчонка оказалась с характером, да еще каким. Если бы не сцена в коридоре, когда она испугалась, что Семен ударит, то неизвестно смог бы кто-либо ее остановить от необдуманного поступка. Необычная девушка. С внутренним стержнем, о наличии которого сразу же и не догадаешься. Надо заглянуть гораздо глубже под оболочку.

— А что о себе рассказывать? Родилась… дату рождения, наверняка, видел в моем личном деле. Потом пошла в садик. Очень рано. Мне даже не исполнилось полутора лет…

— Почему? — перебил Семен.

— Что почему? А! Почему так рано? Да не с кем было меня оставить. Нужны были деньги.

— А разве бабушки, дедушки, тети не могли посидеть? — мужчина чуть не сболтнул, что в большой семье должны били найтись те, кто бы содержал молодую маму с ребенком.

— Наверное… Вот только мама не захотела возвращаться домой с позором… вот и выкручивалась сама.

— С каким еще позором?

— Ой, это длинная история, — Зарина боялась спросить, а разве Семена не ждет молодая жена, но потом передумала и посчитала, что он сам знает что для него важно. А напомнив, она еще больше заострит на жене мужчины внимание, а ей того совершенно не хотелось. Не до этого было.

— А я никуда не спешу, — девушка с сомнением посмотрела на Семена, но промолчала, предварительно обдумывая свои слова..

— Отец… мой отец… он с нами не жил… А жил в другом месте…

— Ну и что? — удивился Семен. — Сейчас так часто происходит. Не вижу трагедии.

— Ты не понимаешь. Об этом знала вся родня… и маму жалели… те, которые наши, а те, которые не близкие родственники или со стороны отца ее ругали… говорили, что она дефектная… и потому он ее бросил, — Зарина с трудом выдавливала из себя слова. — А она не хотела ни того, ни другого, а потому забрала меня и уехала… решила жить отдельно… Сама. Отказалась от всякой помощи. Вначале снимала квартиру, а потом дедушка помог купить дом, в котором мы до сих пор живем.

— Не понимаю? В чем позор? — Семен потер лоб.

— Ты и не поймешь, — вздохнула Зара. — Я не хочу об этом говорить, — наконец, смогла выдавить из себя девушка. Разговор не клеился. Объяснять что-либо человеку, у которого совершенно другие понятия смысла не было. Зарина неоднократно пыталась совершить нечто подобное со своими подружками, стараясь втолковать, донести свою позицию, но потерпела фиаско и с тех памятных моментов просто перестала делать подобное.

— Дальше, я так понимаю, будет пошла в школу, окончила и так далее? — поднял бровь мужчина, вглядываясь в глаза Зарины.

— Угадали, — улыбнулась девушка.

Она улыбнулась немного вымученно, услышав вопрос Семена.

— Вот опять ты на «вы». Мы же вроде как уже стали ближе, — возмутился мужчина.

— Прости, я теряюсь все время.

— Не беда.

— Я постараюсь не забывать. Ты только меня поправляй, если вдруг забудусь.

Разговор как-то плавно сошел на нет. Мужчина то и дело поглядывал на часы, вмонтированные в дверцу кухни. Возникла длинная пауза.

— Я, пожалуй, пойду? — неуверенно произнес Семен. — Ты побудешь одна? Или мне остаться?

Время было позднее, а мужчина и так сорвался из дома, совершенно не думая как будет воспринято его отсутствие и такой скорый уход. Скорее всего придется объясняться еще с Лизой. А ему этого совершенно не хотелось.

«Вот опять он спрашивает моего совета, в то время как ожидает одного конкретного», — девушка невесело улыбнулась своим мыслям.

— Что я сказал такого интересного?

«Надо же… заметил», — подумала Зарина. — «От него сложно что-то скрыть. Все подмечает».

— Ничего. Просто подумала, что ты все равно сделаешь по-своему, даже если я скажу, чтобы ты остался.

Зарина устала за целый день и желания говорить то, что хочет Семен у нее не было. Слишком сильно были оголены нервы. Слишком свежи переживания.

Мужчина помолчал, видимо, решил, что отвечать на подобную тираду смысла нет.

— Пойду…

— Иди.

Семен поднялся и выжидательно посмотрел на Зарину.

— А провожать меня не будешь?

— Почему же? Буду, — улыбнулась девушка, правда, улыбка получилась какая-то вымученная.

Мужчина сграбастал девушку в охапку и крепко-крепко поцеловал. Так, что у обоих закружилась голова и появились совсем не праведные мыли в голове.

— Я бы с удовольствием остался на ночь, но… не могу.

— Я все прекрасно понимаю, — пробормотала Зара, пряча глаза.

Еще бы она не понимала жена дома ждет.

— Я буду по тебе скучать, — на выдохе произнес мужчина.

— Я тоже, — откликнулась девушка.

Семен еще раз поцеловал, но уже более поверхностно и не так крепко и ушел.

«Теперь надолго», — подумала девушка. «До завтра!»

— Где ты был? — Лиза появилась в коридоре, стоило только Семену открыть входную дверь.

— Чего не спишь? — удивился мужчина

— Какое «спишь», где тебя черти носят? — гремела праведным гневом супруга.

— Ты чего кричишь? Соседей перебудишь, — мужчина разулся и искал свои домашние тапки. От старой привычки было не так легко избавиться. Хоть и не было нужды ходить в доме в домашней обуви, но Семен себе такого не позволял, считая, что ноги должны отдыхать. Лиза же всегда ходила обутой, в лучшем случае, в домашних туфлях, подражая американцам.

— Да насрать мне на твоих соседей. Где ты шлялся? — жена разве только слюной не брызгала, сразу же впав в раж.

— Лиза, а тебе никогда рот с мылом не мыли? Иногда ты так ругаешься, ну словно сапожник, — устало произнес Семен.

Скандалить с супругой желания у него не было. Следовало выспаться, да и обдумать произошедшее за последние дни. Что совершенно не мешало бы.

— Ты, чертов ублюдок, где блукал? Отвечай. Куда тебя понесли черти на ночь глядя?

— Лиза, отстань, — отмахнулся как от надоедливой мухи мужчина. — Я хочу спать. Ты можешь покричать тут сколько угодно, пока не успокоишься, но сделай так, чтобы мне не мешала делать то, что я задумал.

— Да как ты смеешь? — взвизгнула женщина, кипя словно чайник, что забыли выключить.

— Смею, дорогая. Смею, — устало произнес Семен, отгораживаясь невидимым барьером от звуковой волны, издаваемой супругой.

Жена рассерженной фурией рванула на мужа с кулаками, но была тут же перехвачена за кисти.

— А вот этого делать не рекомендую, — глаза мужчины опасно сузились. — Ведь я могу и связать тебя и оставить в этом состоянии до самого утра, предварительно воткнув в рот кляп. Не вынуждай меня. Знаешь, я так чудесно могу вязать узлы, думаю, что нам стоит попробовать.

Семен на удивление был спокоен. В свете чего его угроза прозвучала просто зловеще. Лиза краем уха слышала о героическом прошлом муженька и сразу же поверила в его слова. Она знала мужчина слов на ветер не бросает. Раз сказал значит сделает.

Женщина забилась пойманной птицей в руках мужа.

— Ты не посмеешь. Ты не такой, — вырвалось у нее.

— Лиза, ты очень плохо меня знаешь. Поверь. Я способен на многое. И отнюдь не всегда хорошее. И да, еще раз меня назовешь чертовым ублюдком я тебя высеку ремнем. Поняла? — арктический холод сквозил в голосе мужчины.

Таким женщина еще никогда не видела мужа. Это было что-то новое и необычное. Обычно она привыкла считать его мягким и несколько не от мира сего, странным, одним словом, но вот устрашающим она никогда его не видела. А сейчас Семен выглядел именно таким.

— А теперь иди спать, — мужчина отпустил руки жены, — а то с утра будешь плохо выглядеть. Я буду спать на диване. Постели мне.

— Но я…, - начала было Лиза.

— Никаких «но», — жестко сообщил Семен. — Я сказал ты делаешь. Вопросы еще есть?

— Я не буду…

— Будешь, дорогая. Будешь. А иначе завтра все твои карточки окажутся заблокированными и, наконец, найди себе какое-нибудь дело.

— Работать? — в ужасе воскликнула женщина.

— Да, дорогая. Работать. Хоть как-то и хоть чем-то, кроме как языком по телефону.

— Я замуж не для того выходила, чтобы вкалывать где-нибудь за копейки, — скривилась Лиза.

— Это еще надо подумать для чего ты замуж выходила, — Семен покачал головой. — Как жена ты совершенно не приспособлена. Готовить толком не умеешь, дом вести тем более, неряха, да и в постели полное бревно.

— Вот значит ты как заговорил? Бревно. Да знаешь ли ты что вряд ли найдется дура, которая пожелает спать с таким извращенцем как ты? — в сердцах воскликнула женщина. — У тебя же одни выкрутасы на уме. Да мне всякий раз хотелось помыться после секса с тобой.

— Не думал, что все настолько плохо, — устало произнес мужчина. — Впрочем, чего я еще ожидал от лживой сучки. Быстро, заправь мне постель.

— Даже не подумаю, — женщина насупила брови, собираясь бойкотировать до последнего.

— Лиза, только что ты сделала самую большую ошибку в своей жизни, — Семен развернулся и ушел в большую комнату, где принялся расстилать диван.

Жена же хлопнула показательно дверью в их общую спальню, выражая свое отношение к просьбе мужчины. Ей, несомненно, хотелось многое высказать в адрес мужа, но она опасалась, что и так сказала слишком, жалея о вылетевших словах. Просто, она не ожидала, что Семен может от нее куда-либо деться. Она ошибочно считала, что может им управлять с помощью секса, но как выяснилось этот рычаг работал совсем мало. Теперь она жалела, что заставила мужа слишком долго терпеть. Ведь надо было лишь сделать вид, что ее все устраивает и ей приятны его прикосновения, в то время, когда она содрогалась от отвращения, когда его руки касались тела. Но это была небольшая плата за сытую и респектабельную жизнь, которую ей позволял вести Семен. А что же теперь? Что делать? Как поступить в подобной ситуации? Несомненно, надо наводить мосты и возвращать свое утраченное положение. Но не сейчас, не сегодня, а когда он немного остынет, тогда можно будет и заявиться со своими ласками. Хотя, только одно упоминание о них вызывало у женщины отвращение.

Однако ничего не поделаешь, придется переступить через себя и заставить мужа поверить, что ее все устраивает. Она надеялась, что по поводу работы он сказал не серьезно, да и по поводу блокировки банковских карт. Утро вечера мудренее решила женщина, укладываясь в постель. Эх. Надо было все же ему расстелить белье на диване. Все же легче было бы примириться потом. Придется придумать что-то, что заставит восстановить добрые отношения с мужем.

Я потянулась, окончательно просыпаясь. Прислушалась к себе. К моему большому удивлению почувствовала, что выспалась. Надо же?! Оказывается организму достаточно всего несколько часов сна и он готов к новым свершениям. Посмотрела на часы. Выяснилось, что у меня еще целых два часа до работы. Да за это время можно добежать до китайской границы, если только не разлеживаться в кровати без дела. Так что я могу себе позволить? Полчаса исключаю на дорогу, а за остающееся до работы время можно даже сделать зарядку, а то последние дни я что-то забросила это занятие; постирать, все равно это не я буду делать, а машинка, благо испорченную юбку я с вечера замочила; погладить себе то, в чем пойду на работу и приготовить завтрак. Распланировав все дела на ближайшее время резво соскочила с кровати, начиная выполнять пункт за пунктом.

О Семене старалась не думать, как не думать и о событиях прошедшего дня, а иначе все начинало валиться из рук, а это мне было совершенно не нужно.

Итак, машинка в ванной загружена стирает, белая блуза и темно-серая юбка поглажены, чайник вот-вот закипит, сушки в вазочке еще не перевелись. Надо бы заскочить по пути в магазин, а то тут кроме круп и сушек ничего нет. Да и брать чужое как-то нехорошо. Обязательно все возмещу хозяину квартиры. Кстати, надо бы спросить у Семена самой мне платить по квитанциям или ему лучше отдавать деньги. Как-то же до этого оплату проводили. И я так поняла, что это делал Семен Эдуардович.

Чай с сушками я всегда любила, а потому с удовольствием позавтракала тем, что было. К этому времени белье достиралось и я его развесила на открытом балконе. К вечеру, когда я приду, оно станет уже сухим.

В ванной комнате подкрасила немного глаза и губы. Больше краски на лицо решила не наносить, все же у меня сами по себе яркие черты, чтобы на них накладывать тонну косметики.

Обнаружила, что меня посетили, так не любимые многими женщинами, критические дни. Хорошо, что это произошло не на работе и я предотвратила будущие неприятности, предохранившись от пятен на одежде. А вдобавок эта новость принесла мне колоссальное облегчение. Моя связь с незнакомцем и Семеном прошла без последствий. Ведь по поводу безопасности никто из нас не думал. Надо будет обязательно посетить гинеколога, как только появится такая возможность. Пусть посоветует что следует делать, чтобы не обнаружить себя беременной в один прекрасный день. Остаться матерью-одиночкой с ребенком на руках мне как-то не хотелось совершенно.

Перед выходом из квартиры еще раз осмотрела себя и осталась довольна собственным внешним видом. Очень хотелось распустить волосы, но посчитала, что этого не стоит делать. Все же работа, есть работа. Однако в глубине души жалела о невозможности это сделать с распущенными волосами я выглядела гораздо милее, на мой взгляд. И если быть честной до конца, то мечтала понравиться Семену еще больше. Женщина, она и в Африке женщина, что с меня взять?

Воспоминания о мужчине вызвали теплую волну, пробежавшую по всему телу и замершую где-то в районе паха. Тут же в памяти пошли картинки того, что он вытворял со мною на рабочем столе. Как же я теперь буду за ним работать? У меня же все время будет крутиться перед глазами тот эпизод из жизни, стоит только взглянуть на столешницу.

По пути на работу прозвучал телефонный звонок. Я почему-то сразу решила, что это звонит объект моих дум. И не ошиблась.

— Привет. Как спалось? — бархатистый голос с придыханием вызвал толпу диких мурашек в районе загривка. Я сразу же представила его лицо и тепло затопило все мое естество.

— Спасибо. Хорошо. И тебе доброго утра, — я шагала по тротуару, стуча каблучками.

— Представляешь, я проспал. Первый раз в жизни. И все благодаря тебе, — посетовал мужчина на том конце.

— Ну простите меня, Семен Эдуардович, я не хотела вас надолго задерживать. Это была только ваша инициатива побыть еще немного, а потом еще и еще, — я немного напряглась, услышав обвинения в свой адрес, и ответила несколько резковато.

— Зара, солнышко, да что ж ты такая колючая? — ласковым голосом произнес мужчина. — Я всего лишь хотел сказать ты изменила мой ритм жизни. И не только это. И, знаешь, я рад этому. Очень.

— Ах, вон оно что. Ну так сразу бы и сказал, — усмехнулась в трубку, поглядывая по сторонам, когда переходила дорогу.

— Ты уже в пути?

— Да. А что? — напряглась.

— Меня сегодня до вечера не будет. По вчерашнему вопросу я договорился встретиться сначала с Ильей, потом и с Рашидом. Поэтому меня не будет весь день. Ты только не скучай. Хорошо, милая?

Я зарделась, услышав подобное обращение.

— Не буду, — еле слышно пробормотала я.

— Целую, — услышала прежде чем связь прервалась.

Мне было чертовски приятно услышать такое обращение, даже совесть несколько перестала мучить. Видимо ее зажало в темный угол желание быть хоть чуточку любимой, пусть и в такой форме.

Сегодня Семен был на удивление нежным и ласковым. В принципе, и до этого он не был груб. Самоволен — да, несколько деспотичен это было, но вот грубым в отношении меня не был. Это точно.

Благополучно добралась до административного здания, прошла проходную, поднялась на свой этаж. Теперь это будет мой постоянный маршрут.

Мой новый кабинет встретил тишиной. Я с некой долей стыдливости взглянула на рабочий стол, где мы вчера…

Ох. Выдохнула я, когда воспоминания накатили словно морская волна на берег, во время прилива. Все же это было здорово. Чувственное приключение оставило яркий след в памяти. Такое не забывается очень и очень долго. Низ живота предательски заныл, стоило на секунду возродить в памяти прожитые волнительные секунды.

Все же порок очень соблазнителен. Никогда не думала, что настолько. Не даром говорят, что запретный плод всегда сладок. Вот и я сейчас распробовала его вкус в полной мере. Одна часть меня радовалась, ликуя вовсю, а другая скорбно нашептывала, что это плохо и грешно, но ее жалкие попытки образумить были погребены под шквалом чудесных впечатлений.

Я поправила прическу и быстро принялась наводить на столе порядок, чтобы никто ничего не заметил и не догадался чем мы тут занимались. У меня в шкафчике хранилось все необходимое для уборки, а потому не пришлось никуда бежать и разыскивать ту же самую тряпку. Благо, что во время вчерашнего приключения не пострадали никакие документы, лежащие тут же на столе, да и монитор компьютера остался не тронутым, хотя, наверное, это чудо, что мы не задели его в порыве страсти.

Водя влажной тряпкой по поверхности стола, и стараясь достать до самого края, мне пришла в голову шальная мысль, а что бы было застань меня вот в этом полусогнутом положении Семен. Что бы он сделал? Как поступил бы в свете вчерашних событий?

Стоило только мне о том подумать, как я сразу же представила дальнейшее. Все же некий опыт уже имелся, да и фантазией всевышний не обидел.

Сразу же на ум пришла такая сцена: вот Семен подходит ко мне сзади, его пах упирается в мои ягодицы. И я сразу же ощущаю, что он возбужден. Я же как будто его не замечаю и продолжаю натирать тряпкой стол размеренными круговыми движениями. Руки мужчины ложатся мне на бедра, а он сам теснее прижимается, стараясь показать свою заинтересованность в моей персоне. Делаю вид, что совершенно не замечаю его поползновений в мою сторону, что еще больше раззадоривает мужчину. Ладони Семена нежно скользят по моим бокам, одновременно вытаскивая блузку из юбки и как бы нечаянно задевая кожу. А в в следующий миг его руки оказываются под полусвободной блузой, обнимая меня за талию, проводя по средней линии живота, приближаясь к груди. Я вздрагиваю, когда чуть шершавые мужские руки слегка царапают кожу, ставшую чувствительной до предела, вычерчивая замысловатые фигуры, от которых разбегаются стайки испуганных мурашек. Вот ладони Семена перемещаются еще выше и длинные пальцы проникают снизу под бюстгальтер и оттягивают его с грудей вверх. В итоге, мои груди полностью оказываются во власти больших ладоней. Из-за того, что бюстгальтер до сих пор не расстегнут и слегка прижимает мои округлые холмики их форма меняется, будучи сдавленной сверху. Пальцы Семена начинают ласкать круговыми движениями соски, играть с ними, и они сразу же превращаются в твердые горошинки. Каждое последующее прикосновение дарит волну наслаждения, пробегающую вдоль тела. Я не могу выдержать этой чувственной пытки, я хочу уже нечто большего. Хочу чтобы мужчина не только терся о меня через несколько слоев материала, а хочу почувствовать его тело. Я жажду внутреннего наполнения.

Одна рука мужчины покидает грудь и сползает вниз, вновь задевая живот, проходясь по передней поверхности бедра, и ныряет под юбку, задирая ее вверх. Ладонь мужчины скользит вначале по чулку и кружеву, а затем касается обнаженной кожи бедра. От избытка ощущений мое тело словно прошивает небольшими разрядами электрического тока.

Сегодня я надела чулки на силиконовой резинке, считая, что негоже идти на работу с голыми ногами. Однако пальцы мужчины не задерживаются на бедре, а углубляются между ног. И вот пара пальцев уже гладит атлас трусиков. А затем ныряет под них, оказываясь на коже лобка, лишенной всякой растительности. Я вздрагиваю, а затем не выдерживаю ожидания и расставляю ноги чуть в стороны, как бы приглашая Семена действовать дальше.

Он понимает меня без слов. Его длинные пальцы проникают между лепестками моей разгоряченной плоти, истекающей соками. Я не могу сдержаться и с моих губ срывается протяжный стон. Мне хочется сказать «глубже», но я одергиваю себя и стоически переношу нежные поглаживания по жаждущей прикосновений влажной бархатистой коже. Мужчина словно слышит меня и заводит один палец глубоко в меня, давая мне небольшую толику того, к чему я стремлюсь. Однако мне этого мало, я хочу еще…

Стук в дверь выкинул меня из эротической фантазии, как вышвыривают кота, залезшего мордочкой в банку со сметаной.

— Войдите, — чуть хрипло произнесла я, пряча тряпку в стол и оглядывая его поверхность взглядом. Как будто на нем что-то могло остаться после моих фантазий? Но тем не менее я задалась вопросом, а все ли привела в порядок?

Оказалось, что все нормально. Вот и хорошо. То, что пылали щеки и возбуждение бурлило во всем теле это не беда. По крайней мере, я на то рассчитывала, гадая кого же принесло в гости.

Надеялась, что вошедший примет мою нервозность на счет жары в офисе. Я забыла включить сплит-систему, а потому в комнате было достаточно тепло, если не сказать жарко.

— Рассылка, — в кабинет вошел невысокий паренек с большим букетом кроваво-красных роз. — Зарина Каримова это вы?

Я в удивлении подняла брови, разглядывая цветы. Интересно, а для кого это? Неужели, Семену Эдуардовичу кто-то прислал? Ведь не только женщинам шлют. То, что курьер назвал мое имя меня совершенно не насторожило.

— Да, — только и могла вымолвить, ожидая что будет дальше.

— Тогда это вам. Распишитесь в получении, — мне был протянут планшет с закрепленной ручкой, а цветы были водружены на стол передо мною.

Я послушно сделала то, что от меня требовали и взглянула на парня.

— Мне?! А от кого? — нашла в себе силы спросить.

Я была озадачена, если не сказать, что ошарашена. Никогда ранее я не получала цветов вот таким способом, да и в таком количестве никогда не получала.

— Там есть карточка, думаю, что все будет понятно, — сказал паренек, забирая планшет вмести с ручкой и засовывая его под мышку. — Посмотрите и все узнаете, — посоветовал мне курьер, разворачиваясь к двери.

Парень ушел, а я все не решалась притронуться к букету с розами. В комнате витал божественный аромат цветов, дурманя голову. Спустя время я все же нашла в себе силы встать с кресла и отправиться на поиски вазы, которая нашлась в одном из шкафов. Букет туда прекрасно влез. Я залюбовалась розами, проводя пальцем по бархатным лепесткам. Интересно, а сколько головок в букете? Я принялась пересчитывать количество цветов. Их оказалось двадцать пять. Красивое число.

Я, вначале, поставила букет к себе на стол, но потом решила убрать на пол в угол. Цветы закрывали мне весь обзор и большую часть стола. Я посчитала, что это несколько не совсем правильно. Да и не положено секретарю сидеть за завесой из цветов. Когда розы, наконец, были определены на постоянное место стояния я взялась отыскивать карточку, о которой говорил рассыльный. Она нашлась среди стеблей роз маленький конверт с вложенной открыткой внутри. С каким-то трепетом достала свернутый листок картона.

«Прекраснейшей из женщин, встреченных на моем пути».

Я с неким недоумением смотрела на эту фразу. Он еще бы пересчитал нас и конкретно указал на мой порядковый номер. Грусть затопила душу. Когда Семена не было рядом и я не находилась под его очарованием, не испытывала телесную тягу к мужчине, то тогда могла рассуждать здраво и даже иронизировать над собою и большим боссом, но стоило ему оказаться в пределах вытянутой руки, как все мысли покидали мою голову. Мною правила страсть. И меня это пугало. Очень сильно.

И еще я привязывалась к Семену. Медленно, но верно.

А вот к чему меня могла привести эта привязанность я даже не могла предположить. Что ждало меня в будущем? Какая отводилась роль? Кто я для Семена? Я боялась сильно задумываться на эту тему, но от собственных мыслей далеко не убежать. Они с настойчивостью дятла стучали внутри меня, требуя ответа.

В первой половине дня больше не произошло ничего необычного и сверхъестественного. Обыкновенная рабочая рутина. Звонки, сообщения поступали регулярно, потому сразу я не сообразила, что стучат в дверь. Странно. Кого еще черти принесли?

Я подошла к двери, поскольку никто, похоже, не собирался заходить. Может быть, это мальчишки шалят? Ну так, как обычно в больших домах делают: позвонят в дверь и убегают. Тут же сама усмехнулась, пришедшей в голову идее.

Когда распахнула дверь, то в первую очередь в глаза мне бросился огромный белый медведь.

— Мамочка, — воскликнула я и от испуга закрыла дверь. Потом все же поняла, что совершила и вновь ее распахнула. Наверняка, медведь не мог придти самостоятельно. Его кто-то, да принес.

— Я не могу войти. Цветы выпадают, — полупридушенно произнес все тот же паренек, что доставлял мне розы.

Пришлось выйти в коридор и, обойдя медведя, взять у рассыльного цветы, зажатые под подбородком.

— Вы точно не ошиблись дверью? — осторожно поинтересовалась я.

— Карина? Заримова? — спросили у меня.

— Нет. Зарина Каримова, — поправила я, улыбаясь. Подобное смешение фамилии и имени происходило уже не первый раз в моей жизни. И я привыкла, что люди часто путают одно с другим.

— Простите. Ошибся. Этот медведь мне все руки оторвал. Куда его? — пыхтя спросил паренек.

— А я откуда знаю?

— Э, нет. Вы должны знать. Этот монстр для вас, как и цветы, — рассыльный втиснулся вместе с медведем в приемную и водрузил его на мой стол.

— Нет. Нет, — закричала я. — Что вы делаете?

— Ну не на пол же мне его класть? Может вы с ним спать будете, а я его на пол посажу.

Ну надо же?! Какой предусмотрительный паренек выискался. Боится, что медведище запачкается.

Я стояла с еще одним букетом роз и думала, что при всем богатстве выбора другой альтернативы нет. Розы были точь-в-точь такие же, как и первые, и как мне показалось количество их было кратно количеству в первом букете.

Клонированный букет.

Хотя чему я удивляюсь? Если давным давно смогли клонировать овечку Долли, то уж собрать две одинаковые композиции труда никакого не составит. Вот только индивидуальностью тут и не пахнет.

А с другой стороны не каждый день я удосуживаюсь получать такие подарки. Гордиться, по идее, должна, а не размышлять на тему «найди десять отличий».

— Я так понимаю, что от кого все это вы тоже не знаете? — поинтересовалась у парнишки. — И смотреть мне надо в конверте.

Склонила голову на бок и чуть прикусила щеку в ожидании ответа.

— Все так, — задорно улыбнулся рассыльный. — Распишитесь в получении. И я на всякий случай не прощаюсь, а то может быть мне придется еще раз вас навещать.

А парнишка то оказывается с юмором. Вот только мне было совершенно не смешно. Я не знала что и думать. Ни подписей, ни предупреждений. Ничего не понятно.

— Надеюсь, что нет, — я совершенно не горела желанием получать еще один подарок. Надо бы узнать от кого эти. Вот только пока это была тайна и похоже ее знали все кроме меня.

Парнишка ушел, а я осталась наедине с огромным медведем и двумя букетами цветов, которые никак не желали помещаться в одну вазу. Видимо, у предыдущей секретарши такой проблемы с флорой не было.

Однако я упертая и все же смогла втиснуть второй букет к первому. Второй вазы в запасниках не оказалось. Пришло довольствоваться тем, что есть.

Я предприняла попытку обнаружить второго адресанта, зная что послание следует искать среди цветов и поглубже. Аккуратно стала раздвигать стебли, выглядывая конверт. Предыдущий был зеленого цвета и прекрасно прятался среди листьев. Однако ее там не оказалась.

Неужели нет? Не может такого быть. Решила подумать где же стоит искать еще одно послание. Глянула на мягкую игрушку и тут меня осенило…

Открытка оказалась привязанной к банту медведя и заткнута таким образом, что наружу был виден только один уголок, за который я и потянула. Раскрыв картонку обнаружила:

«Красивейшей, похитившей мое сердце».

И только тут до меня дошло, что ни первый, ни второй презенты не были подписаны и от кого они сложно установить. Я терялась в сомнениях кто же мог посылать их мне. В последнее время вокруг меня образовалось слишком много мужчин. Что было явно не к добру.

Я села за стол и задумалась, решая задачу от кого могли поступить цветы, предварительно ссадив медведя к стене, подстелив несколько листиков бумаги, чтобы он не запачкался. Если при появлении первого букета я была уверена, что даритель Семен, то теперь начала сомневаться. Ведь он мог оказаться и вторым, кто послал подарок. А если он второй, то кто тогда первый? Задачка еще та.

Не бежать же мне в фирму откуда поступили подарки и не выяснять у них фамилии заказчиков. Хотя, наверное, это было бы самое правильное, что я могла придумать.

Однако буквально через несколько минут задача была решена. Частично.

Дверь в приемную приоткрылась и туда просунулась вихрастая голова.

— Ты одна? — в говорившем я узнала недавнего знакомого. Антон собственной персоной. Вроде бы взрослый мужчина, а ведет себя как пацан. Или он кого-то боится?

— Ну да. А с кем я должна быть? — совершенно не ожидала увидеть вчерашнего гостя. Болтовне между нами я не придала особого значения.

— А где тиран и рабовладелец? — спросил у меня, вошедший мужчина, оглядываясь по сторонам и задерживая свое внимание на двери в кабинет шефа.

Я в удивлении воззрилась на Антона, не понимая его вопроса.

— Тут никого нет, — немного невпопад произнесла я.

— Да ладно, — кажется, мой собеседник догадался, что я совершенно не поняла о чем речь. — Где несравненный Семен?

— А Вы про Семена Эдуардовича? Он отбыл по производственным делам. Обещал быть к вечеру.

Я холодно, насколько могла, выдала имеющуюся в моем распоряжении информацию.

— Вот и хорошо, — Антон уселся на стул для посетителей и положил ногу на ногу, являя собой образчик пресыщенного жизнью молодого человека. — Значит, ты не занята и мы можем поболтать.

Вот еще. Разве я похожа на бездельницу? Никогда подобным не грешила и грешить не собираюсь.

— Вообще-то, я занята, — я постаралась напустить на себя строгий вид, для чего даже насупила брови. Ведь работа на самом деле у меня была, так что и играть особо не понадобилось.

— Ой, я тебя умоляю. Кто же работает, когда начальства нет на месте? Никто. Поверь. Такого просто не бывает, — фривольным тоном поведал мужчина.

— А вот я работаю, — я взяла одну из бумаг, лежащих справа на столе в стопке.

Антон никак не отреагировал на мое заявление, продолжая разглядывать меня в упор. Спустя время перевел взгляд с меня на окружающую обстановку.

— Уютно тут у тебя. Все в цветах, почти как в игрушечном и цветочном магазине вместе взятом.

Это она намекал на наличие в приемной плюшевого медведя и огромнейшего букета цветов. Еще бы подобное не заметить. Такое только слепому подвластно.

— Да вот прислали, а кому и почему забыли написать, — пожаловалась я, пристально смотря на мужчину. — Вы случайно не знаете кто это мог сделать?

— Знаю, — самодовольно сообщил этот ловелас. — Я.

Ну вот и решилась задачка. Я мысленно улыбнулась.

— Оба раза? — удивилась. Неужели одного раза не достаточно?

— Почему оба? Я посылал один, — не стал ходить вокруг да около мужчина. — А что был и второй?

Теперь главное себя не выдать. И следовало уточнить какой из подарков принадлежит Антону.

И тут без стука открылась дверь и знакомый рассыльный занес корзину с… красными розами.

Сразу же вспомнилась фраза из «Ревизора» — "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!"

Меня захотелось рассмеяться в голос. Это был уже явный перебор. Неужели придется решать и этот ребус? Да тут же похлеще будет чем в лотерее «пять из тридцати шести».

— Только не говорите, что это опять мне, — воскликнула, заходясь в приступе смеха, не сдержавшись. Парень кивнул и вошел внутрь кабинета, поглядывая на сидящего в расслабленной позе Антона.

— Я же говорил, что вернусь, — произнес курьер гнусавым голосом переводчика зарубежных фильмов, оглядывая куда бы пристроить цветы.

Рассыльный уже успел поставить корзину на пол, весело улыбаясь, и протянул мне планшет, зажатый до того подмышкой, как где-то зазвонил телефон. Противно так. «Сними трубку, Федя. Тебе звонят… Сними трубку, Федя. Тебе звонят…»

— Федя, да сними ты трубку, наконец, — подал голос Антон, кривясь от услышанного.

В этом я была с мужчиной согласна. Ну почему нельзя оставить в качестве звонка какую-нибудь мелодию? Обязательно надо ставить подобное уродство? Ладно я понимаю что это смешно услышать один раз да и то при специфическом вкусе, но когда это слышишь постоянно, то, наверняка, подобное должно напрягать, как минимум. А как максимум вызывать отвращение. Мое доброе отношение к курьеру заметно пошатнулось стоило услышать этот занимательный рингтон.

— Алло… Да… я…принес… Не туда? А куда? А у меня… Понятно… Ну ты и лохушка… Ладно, ладно я больше не буду. Ну прости… Хорошо. Скоро буду, — парнишка нажал на кнопку отбоя и произнес. — Ошибочка вышла. Это не вам. Девочка что-то там перепутала с заявками, отправив по проторенной дорожке. Извините.

Парень отобрал у меня планшет, засунул его на то же место, где он был еще пару минут назад и, удрученно вздохнув, подхватил злосчастную корзину.

Я же с большим облегчением вздохнула. Как выяснилось, нежданные подарки я не люблю.

— Пожалуй, лучше я с вами попрощаюсь, а то чувствую, что придется еще раз наведываться по этому адресу, а у меня ноги не железные. Сколько ж можно?! — последнее явно было обращено к себе.

М-да. Тяжела жизнь курьерская, то не туда отправят, то не оттуда пришлют…

— Зарина, а вам говорили, что вы очень красивая девушка? — и лукавая улыбка озарила лицо Антона.

— Краем уха слышала, — сама не заметила как начала кокетничать с ним.

Все же присутствие симпатичного мужчины, а Антон был достаточно хорош внешне, может не так интересен как Семен, но все же, заставляло вести себя соответствующим образом. Кто из людей на падок на лесть? Я не исключение.

— Так вам понравился мой подарок? — пытливо посмотрел на меня он.

«Какой из них?»- захотелось мне спросить, но вслух сказала совсем иное.

— Медведь? — наобум спросила я и по выражению глаз поняла, что угадала. Даже вздохнула от облегчения. — Очень чудесный, вот только…

Моя драматическая пауза вышла просто великолепно.

— Что «только»? — насторожился Антон.

— Деть мне его некуда. Он и тут занимает большую часть комнаты, а в съемной квартире и подавно.

Я решила надавить на жалость и попытаться избавиться от медведя. Ведь я чувствовала, что с ним надо что-то делать. Стоит узнать о подарке Семену, как не избежать мне еще одного скандала. Одно дело поговорить с Антоном в отсутствие босса, а другое заявить, что принимаю подарки от мужчины. Вот и решила провернуть маленькую операцию.

— Антон, я могу попросить вас на время приютить этого красавца? — я указала рукой на медведя. — А как только я найду что-нибудь поприличнее, так сразу же его заберу на постоянное место жительства.

Моей улыбке, посланной в сторону мужчины, наверное, могла позавидовать любая кинодива. Настолько сильно я желала произвести впечатление на человека.

— Вообще-то, медведь для тебя, — слегка обижено произнес мужчина. Я улыбнулась еще шире, думая, какой же аргумент мне привести, чтобы убедить Антона. Не говорить же мне, что он мне не нужен.

— Антон, я должна вам признаться, — я опустила глаза. — У меня аллергия на шерсть и мягкие игрушки.

Мне даже пришлось чихнуть для правдоподобности, но так чтобы не переиграть. Как будто я стеснялась своего состояния. Помнится, несколько раз я попадала в ситуации, когда не хотелось находиться в одном обществе с крайне неприятными людьми и тогда меня выручала «аллергия на духи», «непереносимость пыли» и многое чего еще. И самое интересное, что люди мне верили, а я втайне надеялась, что сия напасть меня никогда не посетит. И всякий раз, говоря подобное, боялась, чтобы ко мне подобная зараза не прицепилась.

— Все настолько серьезно? — спросили у меня с беспокойством

— Понимаете, это только начало. Дальше будет больше: начнется не только чихание, потекут слезы, заложит нос.

Похоже, что я нарисовала очень красочную картинку, ибо мужчина скривился. Видимо представил меня во всем этом великолепии.

— Хорошо. А больше у тебя ни на что нет аллергии? — спросил он подозрительно. Я облегченно вздохнула, но и виду о том не подала. — А то может быть еще что-то забыла мне сказать…

— Я не знаю… Это такая напасть… Уж мама со мной билась-билась в детстве… А все никак…

— Я понял, — меня прервал Антон. — Медведь — большая проблема.

И мне все понятно. Мужчина терпеть не может женские причитания. А, собственно, кто их может терпеть? Сколько раз я наблюдала подобное на работе, да и сама проворачивала не один раз. Стоило придти очень надоедливому клиенту, как я старалась перехватить инициативу в свои руки и начинать болтать много, по теме, но так чтобы у собеседника зубы сводило от моей болтовни. И это… действовало. Человек вспоминал, что ему что-то где-то нужно. И уходил. Чего я и добивалась в конечном итоге.

— Так я могу на вас рассчитывать? — с мольбой в голосе произнесла, заглядывая в глаза Антона.

— Можешь, — выдохнул тот. — Но только с одним условием.

— Каким? — я внутренне напряглась, понимая что сейчас что-то попросит взамен.

— Ты должна сходить со мной м-м-м… и куда бы тебя сводить? — задумался мужчина.

— В зоопарк, — выпалила, не думая.

— Куда-а? — протянул Антон.

Я и сама не ожидала, что ляпну подобное, но вот вылетело и теперь не поймаешь. А в то же время я сто лет не была в зоопарке, если хорошенько подумать, то уже и не вспомню когда это было в последний раз.

— В зоопарк. Я хочу посмотреть на настоящих медведей. Или слабо? — в отношении мужчин подобный прием действовал безотказно.

— М-да. Как-то это не то место куда я постоянный ходок.

— Ну вот и будет причина появиться в том замечательном месте, — я была уверена, что мужчина теперь не откажется. Да и для меня возможность побыть вроде бы и вместе с Антоном, но среди людей, чтобы не давать ему ложные надежды. Я еще сама не определилась в своем отношении к этому мужчине.

— Договорились. Когда?

— Ну вот я немного освоюсь и тогда созвонимся. Договорились? — и мы обменялись телефонами, вернее их номерами.

Антон не мог долго задерживаться, ему и так кто-то непрерывно звонил, а тот постоянно сбрасывал.

Когда он все же ушел, захватив с собою огромного медведя, что принес посыльный, я с облегчением вздохнула. Одна проблема решена. Теперь следовало подумать, не сделала ли я еще хуже дав ложную надежду мужчине? Или не ложную?

А может быть у него на меня нет никаких планов? Сразу же подумалось и об этом. Если мужчина оказывает знаки внимания это еще не предложение руки и сердца, а всего лишь именно оказание знаков внимания и ничего большего.

Молодой мужчина был внешне привлекателен и хорош собой, но вот сердце не заходилось, глядя на него, и не неслось галопом, стоило до меня дотронуться. Такое происходило лишь в присутствии совершенно другого человека, чьи черты лица нет, да всплывали в памяти.

Семен… эх…

Я выронила ручку, которую крутила в руках, размышляя о своей судьбе. Пришлось лезть под стол. Эта дрянь никак не желала вылезать из под тумбочки из-за маленького зазора. Пришлось даже отодвинуть ее, чтобы достать зловредную ручку.

Я все еще пребывала под столом, когда у меня зазвонил телефон, но не рабочий, а мой личный. Кто мне может звонить в это время? Кроме мамы некому, потому я продолжила свое занятие пока не довела до логического конца. А телефон все звонил и звонил. Неужели что-то случилось? Я не на шутку испугалась. Потому сразу же полезла проверять не отвеченный вызов.

Оказалось звонила не мама, а Семен Эдуардович. Я раздумывала перезвонить или нет, как телефон завибрировал вновь. Я еще не принимая вызова почувствовала, что босс рассержен.

— Зарина, ты где была? — обрушилось на меня, стоило только нажать кнопку.

— Я на своем рабочем месте. Добрый день, Семен Эдуардович, — ответила как можно деловитее.

— Почему так долго не поднимала? — мужчина продолжал громыхать.

— Я выходила по…, - тут я замялась, намекая, что была в туалете. Ну не говорить же ему, что сидела под столом и боролась с ручкой.

— Точно? — подозрительно переспросил он.

— Семен Эдуардович, если вы мне не верите, то предлагаю установить на мне маячок, чтобы вы могли отслеживать на экране всем мои передвижения. А еще лучше веб-камеру. Тогда вам будет видно все-все. Где я. Куда иду. Чем занимаюсь, — я старалась не показывать свои эмоции.

— Зарочка, ну зачем ты так? — сразу же поменял тон Семен. — Ну пойми меня правильно. Я же соскучился. Я звоню-звоню, а ты все не берешь и не берешь трубку? Что я должен был думать? — в голосе мужчины появились нотки волнения.

Неужели он и вправду переживал по моему поводу? Думал обо мне… Приятно. Что еще сказать? На душе сразу же потеплело. Когда кто-то о тебе волнуется и от кого ты этого не ожидаешь совершенно, то это вдвойне приятно. А тем более когда это исходит от такого мужчины.

Я внутри себя как бы раздвоилась. Одна я мечтала и питала надежду когда-то назвать Семена «своим мужчиной», а другая реально оценивала ситуацию и буквально кричала, что не стоит надеяться на что-то большее, нежели служебный роман. Я же слышала его позицию, когда он спрашивал меня по поводу развода. Неужели не ясно, что он не желает ничего менять. Пусть я недавно еще была невинна, но не глупа же как пробка. И кое-что в этой жизни видела и кое с чем знакома не по наслышке.

— Семен Эдуардович, со мной все в порядке. Ничего не произошло.

— Зарочка, ну что же ты так со мной официально? — спросил мужчина. А потом с подозрением поинтересовался. — Или ты не одна?

Ну вот, опять двадцать пять. Точно куплю веб-камеру и на себя нацеплю, чтобы не мучился мужчина от неведенья.

— Нет. Одна. Никого нет рядом, — произнесла со вздохом я.

— Так тогда можно же…

— Семен Эдуардович, вы сами понимаете, что лучше общаться по телефону таким образом, тем более когда не уверены что никто со стороны ничего не услышит.

— Да. Ты права, моя маленькая. Ты права. Но я так скучаю. Уже. Я хочу вдохнуть твой аромат. Хочу ощутить на губах твой вкус. Хочу проникнуть в тебя как можно глубже. Хочу слышать твои крики. Только для меня. Мне так нравится как ты кричишь…

Мамочка дорогая, что же он творит? От этого бархатистого голоса с волнующими нотками у меня не только все волоски на теле встали дыбом, не только соски сжались до состояния твердых горошинок, у меня… я хотела. Я мечтала, чтобы он сделал со мной то, о чем говорил. И не только это. А много-много больше. Его голос завораживал, уводил в запретные дали, заставлял желать мужчину. Нестерпимо. До боли.

Он все говорил и говорил, а я слушала и буквально все видела наяву. То, что он собирается со мной сделать, с моим телом, с моей душой.

А хотел он многого. Семен обещал, что как только мы окажемся наедине он приникнет к моим губам, заставляя разжать их, для того, чтобы ворваться в мой рот и затеять чувственный танец с моим языком, имитируя проникновение совершенно другой частью тела и в другое место. А затем, когда чуть утолит свой голод и будет в состоянии оторваться от моих губ, то примется выцеловывать все открытые участки кожи, постепенно увеличивая их количество.

— Что на тебе надето? — услышала я, уже будучи готовой к тому, о чем вещал мужчина вслух.

— К-как ч-что? — немного заикаясь переспросила я. Дыхание перехватывало, сердце выскакивало из груди после услышанных слов.

— Опиши, — попросил мужчина. — Очень детально.

— Ну-у, — я даже не пыталась протестовать. — На мне белая блуза. Строгая. Как всегда. Темно-серая юбка. Узкая. Тонкие чулки.

Сегодня перед выходом я подумала, что негоже секретарю в такой серьезной фирме светить голыми коленками, а потому достала случайно захваченные чулки телесного цвета и надела. Они очень здорово повторяли мой естественный цвет кожи и были практически незаметны на ногах. Было несколько жарко, но не настолько чтобы возникало желание их сорвать. Зато теперь я выглядела на все сто процентов.

— Чулки или колготки? — уточнил Семен.

— Именно чулки, — улыбнулась в ответ.

— А ты знаешь, я тебя отшлепаю все же… по возвращению, — последние слова я пропустила мимо ушей.

— За что? — в ужасе воскликнула я. Вроде бы еще недавно между нами состоялся серьезный разговор на эту тему и вдруг он заявляет подобное.

— Нельзя быть такой соблазнительницей, — мужчина протяжно застонал в трубку. — Зара, девочка моя, что ты со мной делаешь. Я же не выдержу разлуки. У меня же все мысли только об одном как бы войти в тебя, — на последней фразе мужчина буквально рычал в трубку.

Меня обуяло веселье и некая шаловливость, чего я от себя и не ожидала совсем.

— А что бы ты сделал, если бы был рядом? — по телефону я осмелела, чего бы не сделала никогда в жизни.

— И ты еще спрашиваешь? — зарычал мужчина. — Я бы снял с тебя белую блузу, но не полностью, а так чтобы руки остались в рукавах, не связывая, но и не давая свободы, лишь слегка завязав полы рубахи вокруг запястий. Потом бы стянул бретели бюстгальтера и высвободил грудь…

Я воочию представила себе эту картину. Мои груди налились тяжестью и болезненно закололи от желания. Мне стало трудно дышать.

— Ты меня слышишь?

— Да, — чуть ли не застонала я.

Рука, держащая телефон, вспотела.

— Я хочу чтобы ты засунула руку под блузу и чашечку лифчика и дотронулась до своей груди.

— Но, — я слабо запротестовала. — Ведь кто-нибудь может войти в любой момент.

— Закрой дверь на замок, — последовало приказание.

И я безропотно пошла выполнять сказанное. Закрыла дверь на ключ с этой стороны и оперлась в изнеможении о полотно двери.

— Сделала? — я не поняла к чему относился вопрос.

— Дверь закрыла… — еле смогла вымолвить.

— А теперь то, что я говорил вначале…, - я и без понукания уже лезла к себе под блузу и, расстегнув одну из пуговичек, проникла рукой внутрь, затем чуть оттянула кружево бюстгальтера и обвела пальчиком вокруг соска.

— Сделала, — едва слышно произнесла я.

— Представь себе, что это мой язык прикасается к твоей горошинке, ласкает ее, заставляет стать еще тверже. Чувствуешь?

— Да-а, — подала голос.

— Что ты чувствуешь?

— Чувствую как твой язык… обводит мой сосок… как ты втягиваешь его в рот и начинаешь играть, — слова давались с трудом, но тем не менее я смогла их произнести без запинки, видя все сказанное перед глазами.

— Хорошая девочка, — чуть хрипло рассмеялась телефонная трубка голосом Семена. — А теперь спроси, что я сделаю с тобой дальше.

— Что ты со мной сделаешь? — уже без стеснения произнесла я.

— Я заставлю тебя всхлипывать от желания, — да не надо меня заставлять. Я и так уже почти на грани. Все мое тело горело, кожу раздражала одежда, а внизу живота бушевал пожар. Ноги еле-еле меня держали. — А потом я сниму с тебя юбку и оставлю в одних чулках. Я проложу мокрую дорожку по твоему животу, обведу пупок по кругу и проникну в него языком.

У меня буквально закололо в тех местах, о которых говорил мужчина. Это было настолько реально, настолько правдоподобно, будто на самом деле язык Семена проходил тот путь, что озвучивал он по телефону.

— А затем я спущу с тебя трусики и слегка разведу в стороны ноги… и приникну языком к твоему…, - и тут мужчина выругался. — Черт. Мне пора. Продолжим потом… когда я приземлюсь. Объявили посадку.

Его голос срывался, я слышала как он куда-то спешил. Спрашивается, где все это время был мужчина, что так свободно со мной разговаривал?

— Что-о-о? — я все еще пребывала в плену чувственной игры, но сообщение Семена все же смогла воспринять правильно. — Ты куда-то летишь?

Конечно глупо требовать ответа у своего начальника, если не соизволил сказать, то значит так и должно быть. Но с другой стороны, если он не поставит меня в известность, то, что я буду говорить остальным по этому поводу. Меня же будут спрашивать. Ведь так?! Может быть я и не достаточно долго работала на своем месте, но в полной мере осознавала перечень своих обязанностей секретаря.

— Ах, да. Хотел сразу сказать, да отвлекся на тебя, моя сладкая девочка. Я улетаю. Где-то на неделю, может быть меньше или больше. В Среднюю Азию. Дела, черт их побери. Но я буду тебе звонить. Каждый день. И мы с тобой продолжим наше маленькое приключение. Жди меня. И я вернусь. Ну все. Мне пора. Целую, моя хорошая. Не скучай. Думай обо мне, — и мужчина положил трубку. Я непонимающе уставилась на враз почерневший экран телефона.

А я А мне… А у меня… все тело пылало от чувства неудовлетворенности. Я была готова разорвать Семена голыми руками за то, что он меня бросил вот в такой момент, когда я уже была готова… А собственно, к чему я была готова? Вот этого я не знала. Одно дело это когда готова и если рядом мужчина, а вот другое, когда его нет рядом. И что? Что мне делать?

На память пришли фривольные кадры из фильма для взрослых, которые как-то в юности мы смотрели с девочками. Одна из нашей компании притащила диск с записью, где две девицы тако-о-е вытворяли. Смотреть было стыдно, но это тогда, в самый первый раз, когда это было в диковинку. Сейчас таким добром завален весь интернет, куда ни кликни обязательно попадешь в «клубничку» и уже ничего и никого ничто не может удивить.

Однако решиться на помощь самой себе я все же не смогла, потихоньку остывая, как внутри, так и снаружи. Хотя чего греза таить мысли были.

Я медленно сползла по двери. Ноги меня не держали. Оказавшись на корточках, поняла, что надо срочно приводить себя в порядок, а иначе кто-нибудь может в любой момент постучать и хороша же я буду, если меня увидят в таком неприглядном виде.

Словно девяностолетняя старуха поднялась, опираясь о стену. Открыла дверь, оглядела рабочее место, кинула взгляд на себя в зеркало. На меня смотрела молодая женщина с горящим взглядом, в котором до сих пор пылали отблески страсти. Поразилась собственной распущенности. Неужели это я? Та, которую воспитывали совсем иначе, у которой при слове «секс» начинали гореть щеки. Да я даже не могла без волнения рассматривать репродукции с изображением обнаженных скульптур, не говоря о чем-то другом. А теперь что выходит на поверку? Я не только в состоянии приласкать себя, но и мужчину.

Воспоминания о запретных ласках вызвали приступ желания внизу живота. Да что это такое делается? Почему я так реагирую на Семена? Неужели во мне скрыта нимфоманка, что западает на любого мужичка у кого есть хозяйство в брюках.

На миг постаралась представить на месте своего босса то Павла, то Антона. Оба неплохо сложены, да и моложе, нежели Семен. Вот только я испытала отвращение, представляя как дотрагиваюсь бы до их гениталий или же они до моих. Получается, что для меня крайне существенно кто рядом со мной, для меня это важно? Получается так.

Антон хоть и более приятен внешне, чем Павел, но в моих глазах все же не достаточно хорош как Семен.

А может быть меня привлекает не его мужественность… а его богатство. То, что его окружает: дорогая машина, положение в обществе, годовой доход все те «социальные перья», по которым в народе принято оценивать состоятельность и успешность. И тут же поймала себя на мысли, что ни разу не подумала о получении какой-либо выгоды от нашей связи. Или не подумала потому как слишком рано? Ведь я все время была занята и о том было некогда размышлять.

Я перестала глазеть на себя в зеркало и заняла рабочее место, подперев рукою подбородок и уставившись в пространство. Постаралась представить Семена простым парнем, вернее не парнем, а мужчиной. Работягой, каких пруд пруди. Только не тем вечно пьяным сантехником, а каким-нибудь строителем или мастером отделочных работ, чтобы руки у него были в мозолях, чтобы все в них буквально горело. И чтобы вот этими грубыми руками он прикасался ко мне, слегка царапая кожу. Ох. Лучше бы я этого не представляла. По моему телу пробежала чувственная дрожь, а внизу живота все сжалось от предвкушения. Ну вот опять. Та же самая реакция, стоит только подумать о мужчине. Наверное, все же он сам привлекает меня, а не тот антураж, что окружает со всех сторон. Подумала о предстоящей разлуке и сердечко жалобно заныло в груди. Как быстро я привязалась к мужчине? К чему меня это все приведет? Я не знала.

От осознания собственного положения горестно вздохнула.

Семен с комфортом разместился по прилету в самой фешенебельной гостинице города. Правда в самом начале случился казус не нашлось свободного номера, вернее, сделали вид, что не нашлось. Ведь предварительной брони не было. А после прохождения всех таможенных и пограничных зон, сидения в узеньком кресле эконом-класса (оказалось, что на ближайших рейсах все билеты в бизнес-класс выкуплены) видок у мужчины был еще тот, да и добирался он до гостиницы своим ходом, не желая сообщать заранее о своем визите, а потому вряд ли выглядел чересчур респектабельно. Или же работники отеля утратили нюх на дорогих клиентов, но факт остается фактом: Семену указали от ворот поворот. Лишь после разговора с управляющим гостиницы случайно оказались свободными апартаменты, куда мужчину и поселили. Теперь же он ожидал доставки багажа, думая, что сделать вначале: позвонить Зарине или все же принять душ и только потом позвонить.

«Зара, Зара. Что ты сейчас делаешь? О чем думаешь? Вспоминаешь ли обо мне?»

Семен скучал по девушке, как ни по ком из женщин ранее. Он никогда не думал, что будет способен на такие глубокие чувства, а оказалось, что очень даже способен. А еще он никогда не думал, что может ревновать вот так — по-черному, когда ревность заполняет полностью все сознание, когда хочется рычать, заявляя свои права на объект обожания. В лице Зарины мужчина встретил свою идеальную партнершу, пару, которая как настроенная скрипка отзывалась на каждое прикосновение Семена. Он все ждал, когда же Зара остановит его. Где тот предел за который она не готова зайти? И мужчина, зная себя, был уверен, что ни за что не позволит сделать больно своему дорогому человеку, которым девушка стала за какие-то считанные дни. У Семена буквально крышу сносило стоило только представить Зару с кем-то другим, а не с ним рядом. Он даже не представлял, что такое возможно. Он, кто всегда отличался завидным спокойствием, рассудительностью, стремлением все предугадать и предусмотреть вел себя как влюбленный пацан, у которого было лишь одно стремление войти глубоко внутрь дорогой сердцу женщины, испить ее сладость и подняться на вершину блаженства. Что это? Неужели это только похоть или же любовь, о которой постоянно говорят, но толком никто не знает какова она, или это нечто большее и гораздо более возвышенное. То, о чем слагали легенды во все времена.

Мужчина думал, что был влюблен в свою жену, но как оказалось нет. Это была не любовь, а всего лишь желание защитить нежный трогательный цветок, которым казалась Лиза. Все же когда за спиной уже прожито достаточно лет, перевидано огромное количество жизненных ситуаций, то явление на горизонте непорочной девы со строгими взглядами было равносильно манне небесной. Когда вокруг вьются бабочки, на которых клейма негде ставить и вдруг среди них появляется мотылек, на первый взгляд чистый и свежий, как утренняя роса, то кажется, что вот оно счастье. Надо лишь только успеть его схватить и спрятать подальше, от людских глаз. А на самом деле это совсем и не счастье, а очередная пустышка с красивой обложкой снаружи и невкусной начинкой внутри. Вот это о его жене. Девице с высокими нравственными устоями, как как-то охарактеризовал Семен свою супругу. Пусть бы она была такой на людях, но не в постели же, когда есть только они и никого нет кроме них двоих. Там же она, вообще, становилась ледяной леди, не позволяющей лишний раз дотронуться до себя.

А Семену было очень важен тактильный контакт. Однажды он попал в плен и некоторое время содержался в заточении, при полном отсутствии света. Вот тогда у него и обострилось это восприятие и теперь без него он не видел своего существования, как и необходимости слышать свой голос. А иначе…

Мужчина боялся вспоминать о том, как однажды стоял всего лишь в одном маленьком шажке от безумия. Еще немного и он переступил бы черту, откуда обратной дороги не было. Семен с ужасом вспоминал то время и ни в коей мере не желал его возвращения.

Он сам не знал, что на него нашло в аэропорту, когда он позвонил Зарине, просто какое-то чувство потери накатило. Ему срочно захотелось увидеть девушку пообщаться с нею, а еще лучше обнять и поцеловать. Вначале, Семен и не думал звонить, но потом… потом словно его закрутило и понесло. Ему просто повезло найти служебное помещение откуда не выгнали, пока шел разговор с девушкой. Семен мучился сам, но так же знал, что Зарина не была безучастна к его словам, что не меньше его переживала волнение и была раззадорена. Какая же она сладкая и нежная его девочка. И по приезду назад следовало что-то решать с его браком. Это не дело жить и страдать. Ему жизнь не для того давалась, чтобы тратить ее на пустяки. Мужчина лишь не любил, когда на него давили, а тем более, когда вынуждали принимать решения. И пусть он сам о том подумывал, но решение должно быть только его, а не чье-то чужое, навязанное извне.

Мужчина все для себя решил по поводу брака, но вот сообщать Заре пока не собирался. Решил посмотреть на ее поведение. Обжегшись на молоке начинаешь дуть на воду. Вот и он, раз испытав разочарование, не желал его повторения. Да и девушка вроде как на браке не настаивала. Ничего страшного, поживут вдвоем, привыкнут, оботрутся друг о друга, а там и видно будет. Чего сразу совать шею опять в ярмо? Хватит одного раза.

Я принимала звонки, отвечала на них, а сама ждала одного единственного, который, наконец, объяснит мне что же происходит и когда следует точно ждать своего начальника. Старалась думать о нем только в этом русле. Мол шеф и ничего более.

Однако помимо воли мои мысли сворачивали совершенно в другом направлении. Я вспоминала о «горячих» моментах наших встреч, о ненасытных губах мужчины, его руках, жаре его тела, о его обещании. Задумывалась, что он сделает со мной когда вернется. Я с нетерпением ждала этого, буквально предвкушала нашу встречу.

Внезапно со стуком открылась входная дверь и внутрь вплыло нечто расфуфыренное, кричащее и броско одетое. Это я, конечно, утрирую, но мое самое первое впечатление было именно таким. Вначале, вместе со сквозняком ворвался шлейф духов, ужасно приторных и тяжелых, таких, от которых меня всегда тошнило, не только летом, но и зимой. На мой взгляд ими могли пользоваться только матроны предпенсионного возраста, но никак не молодые женщины, коей являлась посетительница.

— Сема у себя? — эта фраза была брошена в мою сторону. Вошедшая на меня совершенно не смотрела, видимо считая принадлежностью кабинета.

Еще бы разве у нас принято замечать обслуживающий персонал? У нас никогда не смотрят на продавцов, техничек, секретарей. Они ничто. Они неотъемлемая принадлежность к рабочему месту. Скажем так, живое дополнение. Довесок.

— Если вы спрашиваете про Семена Эдуардовича, — одернула я нахалку, — то его нет и он не скоро будет.

Постаралась произнести это как можно суше и нейтральнее.

— Это как? — девица, даром что без перьев, повернулась в мою сторону. И тут произошло узнавание. Это была моя дальняя родственница Лиза. Внутри все замерло и заледенело в ожидании чего-то страшного и неотвратимого.

— Лиза? — вырвалось у меня. — Какими судьбами?

Я по глазам девицы поняла, что меня ждет что-то очень неприятное. И это неприятное случится именно сейчас.

— В гости пришла. К своему мужу, — на этих словах у меня все внутри оборвалось и покатилось с высоченной горы, все время набирая скорость, а сердечко поскакало галопом с каждой секундой все убыстряя темп. Теперь сложились все части разрозненного пазла. — А ты что тут забыла?

Я сразу же поняла о ком идет речь и кто у Лизы муж. Семен, который мой начальник и мой любовник, оказался еще и мужем моей родственницы.

С Лизой мы всегда не ладили. Все началось еще в детстве. Она всегда кичилась тем, что у нее есть оба родителя, а у меня только мама. Я как могла отвечала, но страшнее правды нет ничего на свете. И не надо было ничего выдумывать, как-то пытаться очернить, оболгать, достаточно было сказать все так как есть на самом деле. Я росла безотцовщиной, моя мама была брошенкой и тем более разведенной женщиной. В то время когда у Лизы были оба родителя, у меня же был только один. А она являлась единственным ребенком в семье, любимицей мамы и папы, бабушек и дедушек с обоих сторон. Что я могла ей противопоставить? Да собственно говоря ничего, кроме своего бойкого языка, который развязывался стоило на горизонте появиться Лизавете. Если бы не это, то мне совсем бы туго приходилось

— Ничего не забыла. Как видишь, я тут работаю, — постаралась ответь с достоинством на выпад женщины, отгоняя все мысли о том, кто является ее мужем в дальний угол, а иначе я проиграла, даже не начав обороняться. А сильный дух мне был очень нужен.

— Ну да. Ты же все в прислужницах работаешь, — с высокомерием бросила Лиза, скривив, накрашенные губки. Она словно увидела раздавленную мокрицу, которая и вызвала в женщине столь сильное ощущение.

— Может я и в прислужницах, но по крайней мере не сижу на шее, вначале, у родителей, а теперь у мужа, — я не сомневалась, что у нее нет никакой работы. Это была бы не она если бы было все наоборот.

Взгляды моей родственницы были известны всем и очень давно: муж должен содержать семью, а жена только себя любимую. Ведь не для того она на свет появилась, чтобы что-то делать. Лизу воспитывали под всеобщее обожание и поклонение. Она была идолом в семье, даже перестав быть маленькой. Ей прощалось все, любой ее каприз выполнялся незамедлительно. Она всегда была права, а все вокруг нет, хотя в действительности все было не так. Женщина так и жила с собственной правотой и исключительностью.

— Так уметь надо, а тебя все завидки берут? Самой приходится добывать крошку хлеба, что мамаша, что дочка, — уколола меня Лиза.

— Знаешь, дорогая, однажды меня оттащили от тебя только благодаря грубой физической силе, — начала я, припоминая случившееся несколько лет назад. — Тогда это было кому сделать, а сейчас я что-то никого кругом не замечаю.

Я не любила вспоминать тот случай, когда Лиза оскорбила мою маму, и когда я вцепилась ей в волосы, благо было за что держаться. Мне, конечно, тоже досталось, но на моей стороне был гнев и обиженное самолюбие, а это гремучая смесь.

— Только попробуй. Я все мужу расскажу. Он тебя уволит, — ощетинилась Лиза.

— Может быть он меня и уволит, но удовлетворение я получу по полной программе. Ты не находишь? — я с удовольствие бы сделала то, что сказала, но в душе понимала, что вся моя бравада, все мои угрозы ничто иное как бессилие и невозможность ничего сделать в данной ситуации.

Увольняться скорее всего мне придется самой. Если даже Лиза не нажалуется и Семен меня не уволит, то мне самой придется уйти подобру-поздорову. Не дай Бог всплывет свадебное происшествие. Тут только до меня дошла вся правда о случившемся и звенья цепочки сложились в одну единую цепь событий. Мой начальник и незнакомец это одно лицо. И он муж Лизы. Вот она страшная правда. Я чувствовала себя убитой, морально раздавленной и опустошенной. По мне словно каток проехал, не оставив ни одного живого места в душе. Хотелось закричать от ужаса, происходящего в моей жизни. Вот она страшная последовательность случайностей. Вот он мой рок и мой крест.

— Я смотрю ты еще и курьером подрабатываешь? — перевела разговор на иное Лизавета, указывая на розы.

— Поклонник подарил, — не смогла сдержаться.

— Ой, откуда у тебя поклонник? — женщина решила задеть меня за живое. — Небось, для кого-нибудь для важных гостей прислали, а букеты пока у тебя стоят. Ты всегда любила приврать.

Как раз таки данной чертой характера страдала Лиза, но ведь проще приписывать другим то, что имеется у себя самой и не нравится в себе. Смысла доказывать обратное я не видела. Все равно женщина будет настаивать на своем с пеной у рта. Это же было так естественно. Лиза этим и отличалась, что любила доказывать свою правоту до самого конца. Только чтобы последнее слово было за ней.

— Думай, что хочешь, — устало произнесла я, мечтая чтобы Лиза, наконец, убралась как можно дальше и дала мне обдумать ситуацию, в которой я оказалась.

— Вот ты даже и не отрицаешь.

— Тебя переубеждать, что целоваться с медведем. Равносильно и крайне невозможно, — вздохнула я.

Когда же она соизволит уйти? Уже сил моих нет выслушивать все ее оскорбительные инсинуации.

— Ой, что-то ты плохо выглядишь. Не досыпаешь? Плохо кушаешь? Мало спишь? — ну вот. Началось. А как день хорошо начинался. Просто сказка, а не день. Вот точно в народе говорят: нашел не радуйся, потерял не плачь.

— Лиз, я тебе сказала, что Семена Эдуардовича нет. Шла бы ты… по своим делам. По магазинам.

Или чем она там целый день занимает? Наверняка, не готовкой и уборкой, это точно. Может быть ее отправить куда-нибудь в поход по подружкам, если они у нее есть. В чем я сильно сомневаюсь. С таким характером друзей сильно не сыщешь. Ей же нужны такие, кто будет в рот заглядывать и по шерсти гладить. Слово против будет расценено как бунт на корабле, вернее демарш против дружбы с Лизой.

— Как же ж все карточки заблокировал жм…, - и тут же осеклась, понимая, что выболтала лишнее. — Ой, Семочка карты поменял, а мне новые забыл отдать. Он такой забывчивый. Когда мой любимый муженек приедет? Он ничего для меня не жалеет. Так любит. Так любит. Просто души не чает.

Каждое брошенное Лизой слово втыкало в меня нож. Сердце кровило от боли и буквально рвалось на куски. Как же мне трудно все это терпеть. И как мне все это выдержать? Я не знала.

— Его неделю не будет. Ты не знала? — я с удовольствием наблюдала как вытягивается лицо Лизаветы, как сползает с нее наносной апломб, как проступает сквозь маску расфуфыренной дамочки лицо неуверенной в себе женщины.

— А как же… А мне же надо… А я не могу пойти ни с чем… Не к родителям же обращаться?

— А я почем знаю? Почему тебя любящий муж оставил без средств к существованию? — сейчас я была на коне. Все козыри были у меня на руках. Вот только надолго ли? Смеется тот, кто смеется последним.

— Он и не оставлял, — обиженно произнесла Лиза, вновь обретая внутреннее равновесие. — Значит, возьму деньги из сейфа. Пусть на себя пеняет. Видишь, какой у меня заботливый муж?! Он хранит денежки для любимой жены в потайном месте. Так. На всякий случай. А тебе небось и взять негде. Никаких сбережений нет. Да, конечно, так оно и есть. Работала бы ты в противном случае, если бы было кому обеспечивать?

Лиза обрела былую уверенность и теперь с удовольствием противопоставляла меня себе.

— У меня и муж есть, и работать не надо, — продолжала она. — А тебе приходится горбатиться на меня и считать копейки. Босота, она всегда босотой и останется.

Как же в детстве меня доставало это слово, бросаемое взрослыми за спиной. Дети же не были настолько милосердны, они называли все своими именами. Что поделать, если жили мы с мамой не богато и только на то, что она получала в качестве реализатора на базаре. На эти деньги сильно не разгонишься. Но никогда мы не ходили с протянутой рукой и жили по средствам. Лишь потом, много позже, у нас стали появляться более менее приличные вещи, не хуже чем у других, а в последнее время, когда и я стала зарабатывать, то мы перестали вообще нуждаться. Даже появилась возможность откладывать на черный день. Я знаю, что дедушка с бабушкой всегда старались помочь нам, но они жили далеко, да и мама всегда заявляла — «дом дали, на том и спасибо, своего ребенка прокормить сама в состоянии». Вот от нее у меня и несгибаемость, которая проявлялась в исключительных случаях и причудливым образом.

— Если даже это так, то почему же тебе подобное положение вещей покоя не дает? Почему ты никак не успокоишься, а все стараешься подчеркнуть свое превосходство? Что? Будучи не озвученным оно уменьшает свой вес? Так? Если ты вдруг забудешь о том напомнить, то никто не узнает? Так? А может у тебя это от собственной неуверенности? Или внутренних комплексов? По-прежнему желаешь утверждаться за счет других? Ведь это проще всего опустить кого-нибудь на ступень ниже себя. Лучше бы поднялась на ступеньку выше. Пусть у меня не шибко богато с финансами и нет мужа, но зато у меня покой в душе, о котором ты только мечтаешь. Ты же все время боишься быть хуже других, ударить в грязь лицом, да у тебя же даже подруг настоящих нет, которые бы были с тобой не из-за денег, а по доброте душевной…, - моя тирада бы длилась и длилась, пока бы я не выдохлась.

— Все сказала? — Лиза скривилась.

— Не все, но продолжать смысла не вижу, — я схватила со стола карандаш и принялась его крутить. Все же я нервничала.

— А теперь собирай манатки и выметайся. Ты здесь больше не работаешь. Поняла? — Лиза уперла руки в бока, взирая на меня с воинственным видом.

— Вот Семен Эдуардович скажет мне уходить, тогда я и уйду. Он меня на работу принимал, а не ты. И не тебе решать, что мне делать. Поняла? — в тон ответила я.

— Не переживай. Он скажет. Он обязательно скажет. Он слишком меня любит, чтобы отказать в такой маленькой просьбе, — чуть ли не топнула ногой женщина.

Я вся внутри сжалась до состояния молекулы. Ведь я действительно боялась, что Лиза осуществит свою угрозу. Все же муж и жена одна сатана, это всем известно. И когда идет выбор между любовницей и женой, то выбирают, как правило, жену. Все же с нею он знаком давно, а меня знает без году неделя. Если секс не повод для знакомства, как это общеизвестно, то уж он и не является препятствием к увольнению.

— Хорошо. Вот как вернется из командировки, о которой ты не сном ни духом, так сразу же и уволит, а пока, если ко мне нет больше вопросов, то…, - я как бы намекала, что пора Лизе и уходить.

Женщина оглядела все вокруг, увидела стопу сложенных документов и специально смела их с моего стола. Я даже и моргнуть не успела, как бумаги закружились по комнате, вывалившись со своих законных мест.

— Сема будет крайне недоволен тем состоянием в котором пребывают бумаги. Он терпеть не может беспорядка, — это я уже заметила и без Лизы, — а ты такая не аккуратная.

Эта гадина даже потопталась по бумагам прежде чем выскочить из кабинета как ошпаренной. Ну не бежать же мне за нею следом?

От собственного бессилия я всплеснула руками и уселась за стол. Затем сложила пальцы в замок и положила на них подбородок, по щекам незаметно покатились слезы. Но не от того, что Лиза испортила документы их можно восстановить, это не проблема. В папке, сброшенной на пол, ничего существенного не было, лишь распечатки бумаг, которые возможно восстановить без особых проблем. И плакала я не от того, что последнее слово осталось за Лизоветой, и не из-за возможного увольнения в скором времени. Это не то, чего стоит бояться в нашей жизни. Плакала я из-за осознания собственного положения и отсутствия вероятности его изменения в ближайшем будущем. Как бы мне этого не хотелось.

Семен был женат и женат именно на Лизе. Это раз. Если о моей интрижке с боссом станет известно в кругу родственников, то мы с мамой, вообще, станем изгоями. Семен не собирается разводиться, по крайней мере, в ближайшем будущем. Это два. И я ничего не в состоянии изменить. Это три.

Себя было жалко до безумия. Опять я себя чувствовала маленькой девочкой, не имеющей отца, тогда как у всех были не только мамы, но и папы, которые хоть изредка приходили в детский сад за своими детьми и забирали их. Папы, которые приходили в школу на День Семьи или какое-либо другое спортивное мероприятие: перетягивали канат вместе со своими детьми, участвовали в конкурсах, болели, желая победы своим чадам. Папы, которые выезжали вместе со своими отпрысками на природу после выпускного бала, которые бы втихаря давали бутылки со спиртным со взрослых импровизированных столов, стараясь, чтобы мамаши того не заметили и не начали возмущаться.

Даже сейчас, будучи взрослой женщиной, осознавала свою некую ущербность, отсутствием в своей жизни такого важного элемента как отец. Может быть по этой причине меня так тянуло к Семену, буквально бросало в его объятия, все же он был достаточно старше чем я. Желание получить ласку от взрослого мужчины было до сих пор для меня не реализованным и желанным.

Я опустила голову на скрещенные руки и продолжила себя жалеть. До тех пор пока в очередной раз не открылась дверь в приемную, и в нее не вошла Татьяна. Я следила за нею сквозь завесу из волос.

Оглядевшись по сторонам женщина воскликнула:

— Что тут происходит? — всплеснула руками, показывая свои эмоции. — Что тут у тебя за бардак, вперемешку с цветочным магазином?

Татьяна явно не ожидала увидеть ни первое, ни второе из того, о чем она озвучила. Я подняла голову. Видимо, видок у меня был еще тот.

— А что это у нас за засланец из стада панд? — подошла она вплотную к столу, по пути поднимая несколько листов. — Что случилось? По какому поводу рыдаем? Вот только не стоит распространяться на тему сломанного ногтя или чего-то там еще столь ужасного и равносильного урагану в центральных районах Северной Америки, — сразу же предупредила меня Татьяна, стоило мне открыть рот в желании о чем-нибудь соврать.

Поэтому пришлось сказать правду, вернее ее часть.

— Жена босса заходила. Решила заняться оригами из бумаги, да потом, видимо, передумала, — я непроизвольно всхлипнула. Вопрос Татьяны разбередил жалость к себе.

— Есть за нею такой грешок, — ответила женщина. — Сучностью зовется. Что ей в этот раз не понравилось? — поинтересовалась Татьяна.

— Не понравилось, что босс укатил в командировку, а ее предупредить забыл, — еще раз всхлипнула я, естественно, не говоря всей правды.

Похоже, что Татьяна приняла все на веру и не увидела подводных камней, скрытых за моими словами. Или я просто стала чересчур подозрительная и в каждом чужом взгляде боюсь разглядеть осуждение собственному поведению? В этом еще следовало разобраться.

— От такой мегеры будешь бежать куда глаза глядят. И как он только ее терпит?! — доверительно то ли спросила у меня коллега, то ли сообщила общеизвестный факт.

— Ты с ней знакома? — меня пробрало любопытство.

— Слава Богу нет. Но очень даже наслышана о ее подвигах.

— И каких? — поинтересовалась я.

— Твою предшественницу она чуть до выкидыша не довела. Все подозревала, что ребенок от Семена Эдуардовича. А он же чист как агнец. Нигде и ни с кем. Но женушке то это по барабану. Ей сделал гадость на сердце радость. И не важно кому и как. Вампирша энергетическая. Правда, с мужем всегда вела себя прилично, позволяя делать плохие вещи, когда его не было в ближайшем приближении. Галочке то как-то «нечаянно» кофе опрокинула на документы, а в другой раз переложила папки, те, которые девушка на подпись для босса приготовила. Однако женушку шефа ни разу не поймали, но это же ничего не значит. Сама знаешь. О вредности законной весь офис гудит и втайне радуется, что находится вдалеке от кабинета генерального, совершенно не контактируя с ним и, соответственно, ею.

— Да уж, — только и смогла произнести я, не ожидая такого поведения от своей родственницы. Это сколько же в ней злобы, чтобы так поступать с беременной женщиной? Хотя чему я удивляюсь? Она всегда была не подарок.

— Так что кончай разводить тут мокроту, приводи себя в порядок и пошли вечером куда-нибудь сходим. Посидим. Хочешь, в ночной клуб забуримся? — как бы между прочим произнесла она. — А тот ты тут совсем закиснешь и мхом покроешься.

— Но как? — я вытаращила глаза на Татьяну, не ожидая от нее ничего подобного.

— Что смотришь? Думаешь старая? Ни на что не годная? Не фига. Я еще фору молодым дам, по крайней мере, в вопросе «а поговорить». Ну, а на самом деле я в душе молода, а то что оболочка поистрепалась, так это не беда, — заулыбалась Татьяна. — Так что? Идем?

— Я как-то не знаю… Незнакомый город… И все такое…

Даже не представляла как все это будет выглядеть. Но в то же время сидеть дома и плакать, сожалея о собственной судьбе тоже не хотелось. Надо было выкинуть все плохие мысли прочь.

— Не переживай. Я тебя абы во что не поведу. Нормальное заведение. Молодежи, правда, полно, но это издержки производства, — хохотнула женщина. — Такие как я редко ходят тусоваться. Да мы и не для тусовки, а просто чтобы развеяться, да поболтать о своем, о бабьем. Так как? Идешь? Или у тебя свидание? А может что другое? — спросила она с небольшим подозрением.

— Нет. Нет. Заверила я ее, — ведь меня, действительно, ничего не держало и не связывало ни с кем. Отношений серьезных не было, чего себя обманывать? Для Семена я всего лишь А кто я для него? Любовница. Да и то… бывшая, скорее всего. Так что смысла киснуть и плакать нет.

Правда, воспоминание о мужчине больно полоснуло по сердцу. Надо же. Оказывается, он уже глубоко внедрился в него, оставив свой след. Но в свете выяснившихся обстоятельств мне надо бы что-то решать. Слава Богу, что есть отсрочка на неделю.

Тут на ум пришли слова, сказанные одним литературным персонажем — «об этом я подумаю завтра». Может и не дословно я их помнила, но сути это не меняло.

— Цветы твои? — вывел меня из раздумий голос Татьяны.

— А? Что? Нет. Надо будет отправить по адресам, — я не стала уточнять кому и для чего.

Женщина приняла мою отговорку как само собой разумеющееся, хотя и бросила странный взгляд на меня, смысл которого я так и не поняла. Что меня несказанно порадовало.

— Так чего ты ждешь? Уже скоро конец рабочего дня, — забеспокоилась Татьяна.

— Я сама отнесу, вернее, отвезу. Мне не сложно, — отмахнулась. Не говорить же ей, что это цветы от босса и его партнера. Нужны мне лишние сплетни? Конечно же, не нужны.

— Тогда встречаемся у клуба? Его ты то хоть сможешь найти? Или за тобой заехать?

— Не надо. Оставь адрес. Думаю, что такси дорогу знает. А если нет, то перезвоню уточню.

Мне не хотелось никого принимать у себя в гостях, не сейчас. На встречу на нейтральной территории я была еще согласна, но не на приватное общение в своем жилище.

— Даже не хочешь спросить куда мы пойдем?

— Я тебе доверяю, — улыбнулась я. Плохое настроение как ветром сдуло. Жизнь продолжается и это главное.

Поднялась со своего места и принялась собирать разбросанные Лизой бумаги. Подумаешь, рассыпала… мне совсем не сложно собрать. В любом случае это она показала свое «фе», а мне удалось сдержаться. Так же как и не бросить в лицо, что мы теперь «молочные сестры», по-моему так в народе говорят о жене и любовнице. Что-то слишком цинична я стала последнее время. Неужели я такой и была, но о том не знала? И что мне теперь с этим знанием делать? А с Семеном как быть? Я не знала.

— Зарина, я пойду к себе, а ты как надумаешь выезжать позвони мне. Договорились? — спросила Татьяна, стоя уже в дверях.

— А во сколько пойдем?

— Часов в девять тебя устроит? — назначила время женщина.

— Вполне. Я как раз успею еще в магазин заскочить, да приготовить что-нибудь на завтра.

— Кстати, а где ты остановилась? А то вроде негде было? — поинтересовалась Татьяна.

— Да у знакомых квартира оказалась пустует. Вот меня и пустили. За постой деньги брать не будут, только лишь за коммунальные услуги платить надо.

Я рассказала все как было на самом деле. Да и зачем в данном случае врать, чтобы не попасться, лучше сказать правду, ну или ее половину.

— А! Тогда понятно. Хорошо, что хорошо кончается. Ну до встречи, дорогая, — Татьяна закрыла за собой дверь, мягко и бесшумно.

— До встречи, — вслед прошептала я, заканчивая свою работу.

Эх, Лиза, Лиза. Я вспомнила о своей предыдущей посетительнице. И в кого ты такая уродилась? Видимо, на характер еще маленькой девочки повлиял тот трагический случай с ее сестрой, маленькой Каро, которую по неосторожности задавил экскаватор, работающий на улице, где жила семья Лизы. Когда это произошло я только родилась. Это потом мне рассказали ту трагическую историю. До сих пор волосы на голове дыбом встают, стоит только вспомнить про произошедшее. После случившегося родственники в Лизе души не чаяли, боялись лишний раз дунуть в ее сторону, оберегали всяческим образом, позволяли все на свете, вот и выросла девочка избалованной, да эгоистичной, любящей только себя и больше никого на свете. Для нее всю жизнь казалось, что мир должен крутиться возле ее ног. По этому поводу мы не однократно ссорились. А вот теперь…

Все же мир тесен.

Только в настоящее время она законная супруга, а я… я всего лишь любовница без каких либо прав и с непонятным будущим.

До конца рабочего дня оставалось очень мало времени, за которое я успела сделать все свои дела, привести рабочее место в порядок. Перед уходом забрала цветы с собою. Получился огромнейший букет. И как же я с ним поеду в общественном транспорте? Хоть бы никто не увидел из знакомых. Хотя тут меня знают только Татьяна, да девочки в отделе кадров и еще несколько человек из руководящего звена.

По пути подумала, что придется изменить свой запланированный маршрут. Вначале добраться до квартиры, а лишь потом пойти в магазин. Не с цветами же мне туда идти? А то еще подумают, что я решила ими торговать.

А то ведь принято в кафешках на берегу моря, что миловидная девушка ближе к полуночи ходит и предлагает кавалерам купить цветочки для своих принцесс. Правда, тут не морской берег и я не менеджер по продажам, но мысли то ведь могут возникнуть.

Выйдя на улицу, решила взять такси, благо оно как раз мимо проезжало, и меня заметил водитель, сразу определив острую в нем необходимость. Конечно, расходы непредвиденные, но тем не менее необходимые. Я еле смогла разместить огромный букетище в салоне автомобиля. Таксист всю дорогу на меня косился, намереваясь задать вопрос, но я всячески старалась отвернуться, что не побуждать его к дискуссии.

Появившись в квартире первым делам пристроила цветы. Все же было бы жалко оставить их умирать без воды. Они же ни в чем не виноваты.

Хотела сразу же отправиться в магазин, но потом решила принять душ и переодеться. Рабочая одежда не совсем подходит для похода за покупками. После посещения ванной комнаты, которая вызвала во мне приятные воспоминания, но на которых я не пожелала останавливаться я надела на себя белье, не очень длинную юбочку, маечку на бретелях да легкие босоножки без каблука. Приятно чувствовать себя обыкновенным человеком, а не офисным планктоном в униформе.

Поход в магазин мне понравился, впрочем как и ассортимент товаров, предложенных в нем. Я купила все чего мне не хватало для нормальной жизни. На кассе расплачивалась карточкой. По обыкновению следом на телефон пришло смс-сообщение о балансе моего счета. Еще подумала, а хватит ли мне до получки?

По пути домой открыла пришедшее сообщение и остолбенела, посчитав что у меня глюки. Вместо нескольких тысяч на счете у меня оказалось на двадцать тысяч больше. Откуда? Неужели сбой в системе или мне по ошибке перечислили чужие деньги? Однако все разрешилось очень быстро, стоило только отмотать предыдущее сообщение.

«Думаю, на неделю хватит. Семен».

Деньги были перечислены еще утром, в то время когда я была увлечена разговорам с курьером, доставлявшим цветы, а потому не заметила звукового сигнала о поступлении сообщения.

Это что же получается? Семен положил деньги на мой счет, даже не спросив моего согласия? И что мне с ними делать? И зачем он это сделал? Хотел тем самым меня унизить? Показать мой статус? Или что? Или как? Я терялась в догадках.

Как мне быть? Позвонить ему и возмутиться? Или не звонить? Или все же позвонить и сказать спасибо? И за что эти деньги? За мои услуги? За мою девственность? Или за мое молчание?

Сотни вопросов роились в моей голове, не находя ответа.

Люди шли мимо меня и им совершенно не было дела до того, что у меня творится в душе. Их не волновало, что я переживаю, страдаю и мечусь, не зная как поступить. Боже мой, с кем же мне посоветоваться? У кого спросить совета? Почему все так сложно и непонятно? Почему у меня все не как у людей? Вечно в моей жизни происходит все наперекосяк.

Стой не стой, а куда-то двигаться надо. Я и пошла. Назад в квартиру. Уже будучи на месте разложила купленные продукты по местам, стараясь занять себя как можно дольше, чтобы не думать.

Минутная стрелка безостановочно бежала вперед, приближая время, назначенное Татьяной. Может мне стоит отказаться от похода в клуб? Или все же пойти и развеяться? Что-то вопрос на вопросе и не на один не находится ответ. Я склонялась то в пользу одного решения, то в пользу другого, не зная как мне быть.

Сомнения развеяла сама женщина, позвонившая буквально через некоторое время, стоило мне подумать о ней:

— Небось до сих пор гадаешь идти или нет? — с места в карьер начала она.

— Да. Как ты узнала? — подивилась я прозорливости Татьяны.

— А у меня чутье на такие вещи. Ты давай не менжуйся, а собирайся. Я уже за тобой еду. Диктуй адрес, — в приказном порядке потребовала женщина.

— Нет. Не надо, я приеду куда ты сказала. Я быстро, — мне не хотелось, чтобы Татьяна за мной заезжала. Не любила я создавать дополнительные танцы с бубнами вокруг своей персоны.

— Хорошо. Ну смотри, чтобы была как штык. Не подведи меня. А то я буду одна, старая развалина в цветнике молодежи привлекать слишком большое внимание.

— Скажешь тоже. Развалина. Ты еще ого-го. Как сама сказала, что дашь фору молодым, — стала поддерживать я женщину.

Все же в свои годы она выглядела просто прекрасно. Возможно, когда мне будет столько же сколько и ей я бы хотела так же хорошо сохраниться.

— Можешь ты утешить, — усмехнулась Татьяна. — До скорого.

— До скорого, — в унисон ответила я.

Теперь придется волей-неволей идти в клуб. Хотя почему неволей? Я женщина молодая, свободная… Или нет? Задумалась по этому поводу. Наверное, все же свободная и не связанная обязательствами. А жаль… Очень жаль, что нет никаких обязательств по отношению к кому бы то ни было.

Тут вспомнила про деньги. Опять вспыхнула от обиды. Как-то это все неправильно. Я же с ним была не из-за денег, а он… откупиться решил. И ведь он наверняка знал кто я такая, уж очень подозрительно выглядело мое назначение, да и интерес к моей персоне не мог вспыхнуть на пустом месте.

Как же гадко на душе и муторно? Однозначно надо идти в клуб, чтобы отбросить от себя все мысли.

Когда я подъехала на такси (опять, непредвиденные расходы) Татьяна меня ждала возле клуба «Поручик Ржевский». Ну и название у заведения! Интересно, а с чем оно связано? Неужели владелец заядлый поклонник литературного героя? Или тут что-то другое?

— Ну, наконец, — Татьяна меня чуть ли не за шкирку вытащила из машины. — Жду тебя, жду. Уже думала не придешь.

Нетерпение сквозило в действиях женщины.

— Так я же вовремя, — я посмотрела на часы.

Вроде и не опоздала совсем. Во сколько договорились во столько я и приехала.

— Ты может и вовремя, а я по старой привычке, чтобы не опоздать приперлась раньше и торчу тут как свечка в безлунную ночь. Еще чуть-чуть и меня местные проститутки бить начнут, что я их место занимаю.

— А тут и проститутки есть? — ужаснулась я, оглядываясь по сторонам и никого похожего на девиц легкого поведения не замечая.

А может быть я просто не смогла отличить ночных бабочек от приличных девушек?

— Они везде есть. Только тщательно скрываются, — усмехнулась Татьяна. — Пошли, а то тебя примут за мою напарницу. И ладно, если просто прогонят, а то и того хуже, — что может быть хуже она не сказала.

— Я думала они на улицах уже не стоят…

— Зря думала. Все места давно поделены. Я же тебя не абы куда пригласила, а в элитное заведение города.

— Тань, может не надо. Там же дорого, наверное, — еле слышно проговорила я.

Для меня многие траты были не по карману, кроме того, я не знала во сколько мне обойдется поход в клуб.

— Ты чего там шепчешь? Я тебя веду. Так что об этом не переживай.

— Ну как не переживай…, - я не знала как себя вести.

— Зара, ты мой пропуск в молодость. Я буду смотреть на тебя и вспоминать какая была надцать лет назад. А за все в жизни надо платить. Так что это будет моя плата. И не спорь со старшими, — Татьяна повысила голос. — Пошли уже.

Мы миновали фейс-контроль и оказались в полутемном вестибюле. Я сразу никак не могла различить что вокруг, но потом, когда глаза попривыкли, то увидела, что там очень мило и… дорого. И как только дизайнеру удалось сочетать эти два не совместимых понятия?

— Сегодня будет танец живота, — доверительно мне сообщила Татьяна.

— Где? — не поняла я.

— Здесь. В клубе. В малом зале. Я давно собиралась сходить. Это нечто. Тебе понравится. А ты как к нему относишься? — спросила у меня женщина, когда мы разместились в клубе на мягком диванчике. Все помещение было декорировано тканями, кожей, хромом. Цветовая гамма радовала глаз: лилово-сиренево-белая. Она больше подходила для спальни. Так мне всегда казалось, но тут удивительным образом смотрелась просто шикарно. — Ну как тебе?

— Супер, — ответила я, крутя головой по сторона. И танец живота нормальный я не видела. Так. Сплошные вихляния. И что именно в нем так всех восторгает?

— Подожди. Вот увидишь, как это классно, — заверила меня Татьяна.

К нам подошел официант и принял заказ. Я попросила принести воду и слабоалкогольный коктейль и то после настоятельных советов Татьяны, которая никак не могла понять почему я не хочу ничего горячительного. Ну не объяснять же ей, что я очень плохо его переношу. Ведь не поверит же. Посчитает, что я себе цену набиваю. Мои близкие знают, что для меня алкоголь это практически яд, но не объяснять же каждому встречному об этом. Потому и выбрала самый, на мой взгляд безобидный напиток. По крайней мере, официант заверял меня в этом.

— Какая ты капризная, — произнесла женщина, после того как гарсон удалился, оставив нас вдвоем.

— Я?! — удивилась. — Такого о себе я еще не слышала.

— То тебе не так, это тебе не эдак. Переборчивая. Наверное и мужиков перебираешь, не зная на ком остановиться, — предположила Татьяна.

— С чего ты взяла? — удивилась я.

— Да ты же только на новом месте обосновалась, а уже мужики толпами букеты ей несут, — лукаво произнесла она.

— Какие мужики? Какими толпами? — не поняла. Я перекинула распущенные волосы через одно плечо, чтобы скрыть свое смущение.

— Да ладно тебе скрывать. Ну может и не мужики, но кто-то же тебе букетики отправлял.

— Так то не мне…, - попыталась оправдаться.

— Зара, ну чего стесняться? Я же не маленькая да и не глупенькая совсем. Я же, наоборот, за тебя радуюсь, что у тебя все хорошо.

Знала бы она, что у меня все как раз таки и плохо. Очень плохо. И что я вляпалась в такую ситуацию, что теперь не знаю как ее разрулить и куда деваться, лишь бы все утрясти.

— Таня, ты ошибаешься, — настаивала на своем.

Сознаваться все равно не буду, это у меня с детства такая черта, если уперлась, то это надолго.

— Ну раз так, значит так, — поджала губы женщина. Обиделась. По глазам видела, что обиделась. Я понимаю, ей интересно, хочется узнать подробности, а я может быть не хочу ничего говорить. И душу выворачивать наизнанку тоже не желаю. Тем более ее я знаю очень плохо.

— А тут только мелодии крутят или что еще? — перевела я разговор на другую тему.

В клубе играла достаточно громкая музыка, но не на столько чтобы невозможно было слышно друг друга.

— Нет, — скупо ответила женщина. — Тут чаще живая бывает. Не всегда, но бывает. Позже будет танец живота, а сейчас не знаю почему так. Может быть какие-нибудь накладки.

Стоило Татьяне произнести об этом, как на сцену вышел невысокого роста парень и объявил, что по техническим причинам выступление приглашенного певца откладывается на некоторое время, но все равно состоится, и попросил извинения у посетителей клуба.

— Ну вот. Я же говорила, — победоносно произнесла женщина.

— Да ты прямо ясновидящая, — похвалили я Татьяну. Мне было неудобно за свое поведение, но я не могла иначе.

— А хочешь я тебе погадаю? — предложила она. — Я могу. Давай ладонь.

— Нет, — испуганно произнесла я, пряча руки под столик. — Я никогда не гадаю.

— Почему? — удивилась Татьяна.

— Потому как боюсь, что сбудется то, что не должно было бы произойти, но произошло только потому как я в это поверила.

— Ты такая мнительная? — у женщины брови взметнулись еще выше вверх. — Обычно девушки твоего возраста с удовольствием бегают гадать. Настолько часто, как будто на работу ходят.

— А я вот нет. Не хочу, — помедлила и добавила. — Боюсь.

— Ну как хочешь. Твое дело, — Татьяна отвернулась в сторону, заинтересовавшись чем-то сбоку. — А с тебя глаз не спускают, — заметила она.

— Кто?

— Да не поворачивайся так сразу. Через время, а то скажет, что мы дикие. А ничего так мужчинка. Молод, правда, для меня, а вот тебе в самый раз. Видно, что не простой смертный. Ой, идет сюда. Так срочно делай вид, что ты чем-то увлечена.

— Я и так увлечена сценой, — буркнула в ответ, глядя вперед на сцену.

— Привет, красотки. Можно к вам? — не успела прозвучать фраза как мужское тело плюхнулось на диванчик рядом со мной. Краем глаза я успела это заметить.

Волей-неволей пришлось повернуться и получше рассмотреть подсевшего. Каково же было мое удивление, когда в мужчине я узнала Антона.

— Конечно, можно, — за нас двоих ответила Татьяна и сразу же начала строить глазки моему соседу. Ничего себе скорость. Вот это да?! Женщина в летах, а похлеще молодицы может кадрить мужиков. Опытность она сразу видна. Ее за ширмой вряд ли спрячешь, если такой задачи не ставят.

— И как зовут красавиц? — продолжил Антон, поглядывая все больше на меня, чем на мою спутницу.

— Меня Танюша, а вот эту восточную красавицу Зариночка. Она у нас девочка домашняя, тихая, — и к чему это она сейчас сказала? Хотела подчеркнуть свою осведомленность? Вот только в чем?

— А меня Антон. Антошкой прошу не величать и за картошкой идти не звать. С детства не люблю свое имя, но никуда не деться, что-либо менять уже поздно. Танюша, я вижу ты тут за главную?

Женщина от удовольствия аж поплыла как масло на бутерброде в жару. Какие же все до похвалы падкие, стоит только сказать пару ласковых слов, так из человека уже можно веревки вить.

— Хорошо хоть не сказал старшую, — хохотнула Татьяна, стрельнув в Антона глазками.

Я же вела себя тише воды, ниже травы, как будто меня и нет рядышком. Зато мужчина решил поменять положение, для чего привстал, якобы чтобы удобнее было, но тем самым придвинулся ко мне вплотную. Таким образом получилось, что наши бедра стали соприкасаться, и как бы невзначай положил руку мне на ногу. Я постаралась сразу же пресечь в корне поползновение Антона, но не тут-то было, его рука лежала как влитая. Однако я не прекращала своих попыток убрать ее с себя.

— Что ты, Танечка, — Антон сразу выбрал панибратский тон прожженного ловеласа. — Разве я могу такое сказать? А что желают такие красивые девочки выпить?

— А девочки желают «Пинья коладу», — Татьяна озорно улыбнулась.

— Зарочка тоже самое? — поинтересовался у меня Антон.

— Нет. Спасибо. Я уже заказ сделала. Мне пока достаточно.

— Да что ты стесняешься? Вон Танюша какая молодец? — интересно, а в чем она молодец? В том что как только возник случай выпить за чужой счет? Так мне это совершенно не надо. Мама с самого рождения приучила, что надо рассчитывать только на себя, а бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Я попозже закажу, когда в том возникнет необходимость. Хорошо? — постаралась сгладить разговор. В этот момент на сцене, наконец, появился приглашенный певец, а у меня появилась возможность переключить свое внимание и не задумываться о необходимости поддерживать разговор.

Антон по прежнему держал руку на моем бедре, благо больше ничего не делал, но и не убирал, сколько я не пыталась это сделать.

— Тебе нравится выступление? — стал на ухо мне шептать мужчина, обдавая жаром своего дыхания. Мне было щекотно, да и только. Больше ничего я не ощущала.

— Вы на меня дышите.

— И что? — удивился Антон.

— Мне щекотно.

— Это же хорошо.

— Всю жизнь терпеть не могла, когда меня щекотали.

Мужчина в легком удивлении отпрянул, видимо, не ожидал такого поворота событий.

— А ты грубая, — было резюме на мое заявление.

— Я не грубая. Я честная, — парировала в ответ. — Разрешите, я пройду. Мне надо бы выйти.

Присутствие рядом Антона меня нервировало, но не в хорошем смысле слова, а, наоборот, заставляло напрягаться и испытывать дискомфорт.

Я ожидала, что мужчина встанет, пропуская меня, так как с одной стороны от меня сидела Татьяна, а с другой Антон. Однако он лишь отстранился к спинке дивана, намекая, что я должна перелезть через него.

— Тань, встань, пожалуйста, — попросила я женщину. Но она сидела, смотря во все глаза на сцену. Там приглашенный певец почему-то вздумал снять с себя рубаху и продемонстрировать всем присутствующим накачанные телеса. Не думала, что пение и стриптиз совмещаются.

— Боишься? — на ухо мне шепнул Антон. — За подружку прячешься? Думаешь укушу?

Издевка в его тоне задела меня за живое.

— Вот еще, — дернула плечом, привставая с дивана. Пришлось протискиваться между столом и сидящим Антоном. А этот гад, по другому его не назовешь, возьми и посади меня себе на колени. Я дернулась, намереваясь продолжить прерванное движение.

— Что же ты такая дикая, Зарочка? Вроде бы большая девочка, а ведешь себя словно кроха.

— Какая есть. Отпустите, — попросила я, продолжая вырываться. Антон мне нравился все меньше и меньше.

— А у меня дома тебя дожидается твой питомец, — нашептывал мне мужчина. — Он так по тебе скучает. Он прямо таки зовет «где моя хозяйка?», «почему не идет ко мне?». Ты же не позволишь ему тосковать? Это же не честно.

— Он уже взрослый мишка и может подождать, — постаралась я перевести все в шутку.

— Он то взрослый, но явно нетерпеливый. И долго ждать он не будет, — что-то мне подсказывало, что Антон имел в виду явно себя.

Не дождешься!

— Пропустите, мне надо, — просительно произнесла я, просто мечтая вырваться из лап Антона.

— Долго не задерживайся, — мужчина прикоснулся губами к мочке моего уха.

Бр-р-р. Как щекотно… и неприятно.

Я выскользнула, наконец, на свободу и под призывное пение гламурного певца на сцене смогла пробраться в относительно спокойный коридор заведения.

Меня мучил один вопрос: то, что мы с Татьяной встретили Антона это случайность или так было задумано? Что-то последнее время я стала слишком мнительной ко всякого рода жизненным ситуациям. Да и жизнь моя, ранее небаловавшая особыми всплесками вдруг стала фонтанировать небывалыми случаями. Неужели такое бывает? Кажется, еще недавно я жило тихо и мирно, ходила на работу, встречалась с подругами в кафе, пила чай, вела неспешные беседы с мамой на кухне и вдруг такой поворот жизни. Прошло всего несколько дней, насыщенных различного рода перипетиями, а кажется будто годы жизни пролетели.

Решила все же посетить дамскую комнату, что бы иметь некую передышку. И зачем я только пошла на поводу у Татьяны и отправилась в этот клуб? Лучше бы провела вечер дома с книжкой. А с другой стороны может и не зря. Иначе я бы сидела дома и грустила, думая о своей жизни, так же время на раздумья совсем не остается.

Я достигла пункта назначения и попала в квадратную комнату с зеркалами, закрепленными на одной из стен снизу до верху. Странный дизайн. Там где были установлены умывальники зеркала были маленькие и позволяющие только видеть свое лицо, а на противоположной стене их было в избытке и в полный рост. Сразу же пришло на ум воспоминание об одном фильме, где через подобные стекла велось наблюдение за гостями. Впрочем, и тут могло быть то же самое.

Ополоснула руки, провела по лбу, пытаясь снять накопившуюся усталость. Всмотрелась в зеркало, висящее напротив и подумала где же сейчас есть Семен, что он делает, чем занят. Захотелось нестерпимо позвонить ему и поговорить

Как будто слыша мои мысли в сумочке завибрировал телефон. Я полезла его искать. Но проще выудить иголку из стога сена, нежели отыскать нужную вещь в моем ридикюле. И вроде как немного вещей в нем, но найти что-либо сразу невозможно. Вспомнила о замечании Семена насчет порядка. Видел бы он меня сейчас.

— Алло, — ответила, даже не глядя на экран.

— А ты где? — без приветствия произнес Семен.

Черт. Я чуть не выронила гаджет на пол. Что делать? Сказать правду или нет? Вот об этом я и не подумала, когда дала свое согласие пойти в ночной клуб. Ведь еще некоторое время назад он был недоволен, что чуть позже сняла трубку, а что же будет сейчас? Решила сказать правду.

— В туалетной комнате, — и замолчала.

— Что ты там делаешь?

— Руки мою. Мне нужно все действия перечислять или как?

— Ну что ты сразу лезешь в бутылку? — тут хлопнула входная дверь. — Что там такое?

— Дверь закрылась, — мне ничего не оставалось делать как комментировать свои действия.

— А я думал, что ты где-то.

— Почему ты так решил? — я внутренне напряглась и стала проклинать свое решение идти в клуб.

— Ну. Свободная незамужняя девушка может себе позволить многое.

И тут я вспомнила о чем хотела поговорить с Семеном.

— Зачем ты это сделал? — спросила я.

Что именно? — насторожился мужчина.

Холодный тон девушки ему совершенно не понравился.

— Зачем деньги перевел?

— Ну как же?! — мужчина явно недоумевал. — Чтобы ты могла пойти по магазинам, купить себе что-нибудь. Что бы не говорила, что я скупердяй.

— Понятно. Не надо было, — я отвечала односложно.

— Почему не надо было? Что это еще за заявки?

— Тебя Лиза искала, — без какой бы то ни было интонации сказала я.

— Кто-о? — протянул Семен.

— Лиза. Твоя жена. Моя дальняя родственница, — я на одном дыхании выдала все это. И лишь когда произнесла только тогда осознала всю чудовищность происходящего со мной. До этого я была словно в какой-то прострации, пряча сама от себя действительность, не подпуская ее близко к себе. Я отгородилась насущными проблемами, выставляя их на передний план. Но долго все равно не смогла обходить стороной. Они настигли меня, оглушив и заставив ужаснуться.

— И что? — на том конце провода повисла тишина. Семен ждал что же я скажу. А я ждала, что он скажет что-нибудь мне. Но он молчал, предпочитая отдать инициативу в мои руки.

— Ты знал?! — я не спрашивала. Я утверждала, будучи уверенной в своих словах на все сто процентов.

— Нет. Не сразу, — после длительной паузы произнес мужчина. — Но это ничего не меняет в наших отношениях, — заверил он.

— Это меняет все…, - с моего подбородка вдруг сорвалась капля и упала на столешницу умывальника. Мокрое на черном. Так хорошо видно. Вот только откуда вода взялась? Вроде я не умывалась.

И не сразу сообразила, что это я плачу. Лишь после того, как в небольшом отдалении от первой капли упала вторая, а потом третья я поняла в чем дело. Смотрела на себя в зеркало и ничего не видела перед собой. Себя уж точно нет. Все предметы вокруг стали расплываться, теряя очертания. Что это с ними случилось?

— Лиза для меня ничего не значит, — услышала я сквозь боль, заполонившую меня полностью изнутри.

Не те слова я хотела услышать. Совсем не те.

Неужели ему было так сложно сказать… а что, собственно, он должен был сказать? Что любит меня? Но откуда взяться любви за столько короткое время. Что хочет быть со мной? Так я и так с ним… работаю. Что еще?

Я и сама не знала. Но точно что-то другое, а не то что он сказал. Затихший было внутри меня ураган с не меньшей силой начал закручивать мою душу и набирать обороты.

— Ты знал и ничего не сказал, — вновь повторила я как мантру. — Почему?

Ответ на вопрос знала я сама. Его все устраивало. На все сто процентов. А меня? Устраивало ли меня подобное положение вещей? Безусловно нет.

Я ничего не говорила и Семен молчал. Тишина между нами начала гнести. Это было ужасно. Тут открылась дверь и в комнату впорхнули три девушки, переговаривающиеся между собой, они громко смеялись. Одна даже хохотала в голос, видимо, алкоголь давал о себе знать.

И тут же в трубке раздалось:

— Ты где?

— Там где я, там нет тебя…, - вырвалось из меня.

И я выключила телефон. Слишком больно было продолжать разговор. Я стояла отвернувшись от веселящихся девушек и в какой-то мере им завидовала. Ведь им было хорошо, а мне плохо…

Гудки отбоя в телефонной трубке обрушились на Семена, словно горный обвал. Он не думал что Зарина прекратит разговор. Он считал, что девушка на такое не способна. Но потом вспомнил, как она на днях упорхнула от него, не задумываясь ни на секунду.

Он заметался в своем шикарном номере, который стал для мужчины клеткой. В каком-то исступлении Семен начал набирать номер Зары, надеясь на скорый ответ. Однако его первая же попытка не увенчалась успехом. Телефон был выключен, а абонент недоступен со всеми вытекающими последствиями.

Мужчина даже не думал, что правда вскроется так скоро. Все же он надеялся, что у него есть время, чтобы приучить девушку к себе. Почему-то о чем-то подобном случившемуся он и думал, предполагал. Информация, собранная о Зарине говорила о ее исключительно человечных качествах, кроме того, он сам смог познакомиться с некоторыми чертами ее характера.

Девушка, на первый взгляд очень покладистая, оказалась совсем не такой на самом деле. Что теперь ему делать? Она там, он здесь. И дела не позволяют ему вылететь первым же рейсом домой. Это ужасно. Семен чувствовал, что начинает терять управление собственной жизнью.

Что ему нужно сделать чтобы восстановить контроль? Мужчина не знал. Он так надеялся, что Зара в его отсутствие начнет скучать, будет о нем думать, переживать. А все оказалось не так. Кажется, она пустилась во все тяжкие стоило ему ступить за порог. Семен был готов бегом бежать назад, лишь бы возвратить те достижения, к которым они пришли с Зарой.

У Семена защемило сердце, когда он подумал, о возможной разлуке с Зарой. Он никому ее не отдаст, даже если девушка будет против того. Она была его и только его. Слишком долго он ее искал, чтобы вот так просто взять и отпустить. Он постарается решить все свои дела как можно быстрее и вернуться к своей девочке. О возможных проблемах, что могут встать на их пути он старался не думать. Нерешаемых вопросов не бывает.

Он знал, что нужно Зарине. И он даст ей это.

Слезы капали одна за одной, не переставая. Я не желала даже достать бумажный платочек, чтобы хоть как-то смахнуть их. Когда на душе черная тоска, то все остальное становится совершенно не важно. Мир крутится вокруг меня, но ему совершенно наплевать на мои переживания, он живет свой жизнью.

Ворвавшиеся, словно весенний ветерок, девушки продолжали веселиться, шутить, подкалывать друг друга.

— Настя, тебе не кажется, что тот белобрысый очень-очень сильно заинтересовался твоей персоной? — спросила одна из девушек.

— Пусть вначале побреет свои щеки, а то не понятно, то ли он грязный, то ли это щетина трехдневной выдержки. Вик, ты же знаешь, что терпеть не могу белобрысых.

— Конечно, ты привыкла к черномазым. Ой, прости, — девушка, которую назвали Викой осеклась.

— Знаешь, что подруга, — услышала Зарина от второй, — Еще хоть одно поползновение в сторону черномазых и я обижусь. Поняла? Шутки шутками, но мне это начинает надоедать. Если тебя не устраивает, что я наполовину такая, то можешь искать то, что тебя будет устраивать на все сто процентов.

Зара, услышав последние слова, поискала глазами кому же они принадлежали. И сходу определила хозяек высказываний. Три девушки были как на подбор. Блондинка, брюнетка и рыжая. Вот только рыжая в разговоре не участвовала, предпочитая увлеченно взбивать расческой волосы. Тогда как две другие вели оживленную беседу, свидетельницей которой и стала Зарина.

— Ириш, а ты чего молчишь? — задела третью та, которая Вика.

— А что я должна сказать? — удивилась девушка.

— Тебе то какие больше нравятся? Беленькие или черненькие? — видимо Виктория никак не могла успокоиться, однако продолжать поднятую тему в разговоре с Настей не хотела по какой-то причине, но и просто так признать свое поражение не желала.

— Мне нравятся умные, — ответила та. — А если к мозгам еще в придачу что-то добавляется, то это, вообще, красота.

— Дура ты, Иришка. Мужик должен быть богат, носат и волосат.

— Вик, каждый ищет по себе, — примирительно ответила рыженькая, проводя последний раз по волосам и убирая расческу в сумочку.

— Конечно, вам хорошо говорить. У одной папаша предприниматель, у другой банкир, а мне достался простой шофер. Я может тоже хочу в брюликах ходить и на «мерседесе» ездить.

— Зависть это плохая черта, — заметила Настя. — Она изнутри сушит. Будешь скоро словно сушеный финик.

Зарина во все уши следила за разговором.

— А ты поживи на мою стипендию тогда я посмотрю на тебя как ты будешь говорить, — в сердцах бросила Вика и выскочила из туалетной комнаты, хлопнув дверью.

— Зачем ты так? — Иришка напустилась на подругу. — Она же переживает.

— Да меня уже достала ее зависть. Сколько можно ее жалеть? Она, кстати, на днях у меня сто баксов сперла и это уже не первый раз.

— Врешь ты все. Она хорошая, — Иришка в сердцах топнула ногой.

— Хорошая, когда спит зубами к стенке, — ответила Настя. — Подожди, она еще тебе покажет свою лучшую сторону. Попу.

— Злая ты, Настька. Пойду я, посмотрю куда делась Вика.

И рыженькая вышла, оставив Зарину с Настей одних в комнате.

— Вот и делай людям добро. Чем больше делаешь, тем больше они тебя терпеть не могут, — обратилась Настя к Заре, доставая сигареты из сумочки и прикуривая от зажигалки. — Куришь? Будешь?

Девушка протянула пачку и зажигалку.

— Нет, — чуть стесняясь ответила Зара. — Даже не пробовала.

— Вот и правильно. И не надо. У меня если отец узнает, то голову оторвет и собаке выбросит, а я ничего не могу поделать. Как только понервничаю, так сразу курить тянет. И вот опять сорвалась. А ведь зарекалась уже не курить. И все из-за чего? Из-за этой воровки. Она же не первый раз у меня деньги тягала. Я уже и со счету сбилась. Первые разы думала, что потратила больше, чем думала, а потом замечать стала, что деньги пропадают после того, как Вика побывает у меня в гостях. Молчала. Ничего не говорила. Ведь пропадало немного. Жалко ее было. Родители сильно не помогают ей, а я вроде как могу себе позволить помочь подруге. Но дальше больше, — девушка глубоко затянулась. — Стали пропадать суммы покрупнее. Я попыталась с нею поговорить, но не тут-то было. Она в чистый отказ. Мол я не я и попа не моя. И на время все прекратилось, но не надолго. Вот опять началось. И что мне прикажешь делать?

Зара уже давно не плакала. Слезы высохли. Разворачивающаяся на глазах драма захватила все ее внимание. Когда рядом такое происходит, то все внимание переключается на соседей.

— Не знаю. Я в такой ситуации не была. Наверное, прекратила бы всякое общение с таким человеком. Уж больно накладно для собственных нервов.

— Да мы же с садика дружим. И жалко ее дуру, — Настя помолчала. — А ты-то чего рыдала?

— Я не рыдала, — возмутилась Зара.

— Да ладно, а то я не видела. Мужик бросил? — пытливо спросила она.

— Нет. Не бросил. Просто он… просто у него…

— А! Понятно. Женатик. Небось, к теще поехал по настоянию благоверной? — спросила Настя, выбрасывая окурок, предварительно его затушив о раковину, в урну.

— Нет, — девушке не хотелось признаваться, что все так и есть, ну или практически так. — Просто….

— Можешь не говорить. Все мужики козлы, а бабы… бабы есть бабы. Со всеми вытекающими последствиями.

— Вот ты где, моя куколка, — внезапно раздалось со стороны входа.

В отрытую дверь вначале заглянул, а потом и вошел в туалетную комнату Антон.

— Антоша, какого хрена ты тут забыл? — Настя развернулась вокруг своей оси и воззрилась на мужчину.

Ее карие глаза пылали гневом. Сразу было заметно, что она на дух не переносит Антона. И почему в огромном городе все друг друга знают? Или это та же самая деревня? Но только большая. Похоже, что так.

Брюнетка воинственно уперлась руками в бока, как будто собралась воевать. Ей бы еще два кольта повесить на пояс и шляпу как у ковбоев Дикого Запада и ее будет не отличить от короля прерий. А за кадром добавить характерную музыку. И вот он вестерн во плоти.

— Ой, кого я вижу? Нашу недотрогу. Не надоело беречь свою девственность? Она уже небось мхом поросла да лишайниками, — мужчина явно издевался над девушкой.

— Не для тебя росла, не под тобой раскроюсь, — бросила Настя. — Шел бы ты отсюда подобру-поздорову. Неужели глаза повылазили и ты не видишь таблички на двери, что вход только для дам.

— Ой, да ты даже не дама. Дама от слова «дам», а ты не «дам» и сама не «гам». Так сплошное недоразумение. Вроде девка, а что та бочка закупоренная.

Я слушала и понимала, что видимо противостояние между Антоном и Настей имеет давние корни и что мужчина пытался стать близким к телу девушки да она дала ему от ворот поворот. Молодец девчонка, спуска не дает. Мне бы так научиться, а то я только в критической ситуации способна дать отпор, а так все больше отмалчиваюсь или пытаюсь увильнуть от неприятной ситуации.

— Тебе, добрый молодец, неужели не ясно сказано, что шел быт ты отсюда, не для мальчиков это место.

— А я, вообще-то, не к тебе шел, а к Зарочке. Да, Зарочка?

Я так надеялась, что меня никто не затронет, но не обошлось.

— Не знаю, — нейтрально ответила, не зная что еще сказать.

Но исподволь попятилась.

— Как это ты не знаешь? — притворно удивился он. — Я тебя жду. Жду. А тебя все нет. Мы же должны с тобой потанцевать. Неужели ты забыла?

Мне было крайне неприятно слышать, как в присутствии постороннего человека Антон заявляет на меня какие-то права. Как будто я ему действительно что-то обещала. Ведь ничего такого не было.

— Простите, но я пока не собираюсь никуда идти.

— А я хочу чтобы ты пошла, — начал настаивать мужчина, а в подтверждение даже руку протянул чтобы меня схватить за локоть.

Я отпрянула, не желая терпеть его прикосновений.

— Неужели ты не видишь, что девушка не хочет идти с тобой? — подала голос Настя.

— У тебя забыл спросить хочет она или нет. Главное, что я хочу, — лихорадочный блеск глаз мужчины говорил о том, что он либо выпил, либо покурил, что могло случиться с равной долей вероятности.

Я уже жалась в угол, стараясь не попасться в лапы мужчине, однако он наступал и я не знала что и делать.

— Антоша, выйди отсюда, пока я охрану не позвала, — предупредила Настя.

— Да пошла ты знаешь куда. Я хочу чтобы эта цыпочка пошла со мной и она со мной пойдет.

Мужчина приблизился ко мне вплотную и все же схватил за руку. Я попыталась отцепиться от него.

— Отпустите. Прошу. Не надо, — просила я. Мужчина с силой тянул на себя.

— Антон, отпусти ее. Не видишь она не хочет с тобой идти, — попросила Настя, но близко не приближалась. Видимо опасалась действий со стороны мужчины.

— Хочет. Я знаю. Я знаю таких цыпочек они для начала ломаются, а потом с удовольствием расставляют ножки. Правда, Зариночка, ты же ломаешься?

— Я прошу вас отпустить меня, — просила, отгибая по одному пальцу Антона.

— Нет уж, куколка. Достаточно я за тобой бегал. Надоело, — у мужчины был шальной взгляд, не сулящий мне ничего хорошего. — Иди ко мне, куколка. Дай я тебя поцелую.

Мужчина схватил меня и за вторую руку, притянув к себе. От него разило чем-то сладким, чем-то похожим на благовония или нечто подобное.

Я краем уха услышала, что хлопнула дверь в туалетную комнату. Видимо, Настя решила сбежать, оставив меня наедине с мужчиной. Обвинять ее я не могла, потому как понимала, что каждому дорога своя шкура. Да я и не привыкла на кого-то надеяться. Жизнь научила, что каждый за себя. И мы никому не нужны.

— Антон, отпустите меня, пожалуйста, — просила я спокойным голосом, вспоминая советы «как себя надо вести, если подверглись нападению». — Давайте, спокойно поговорим! Увещевала я, старясь не сорваться на крик. Хотя самой очень сильно хотелось заорать «убери от меня руки, подонок». Но я пока еще сдерживалась.

Мужчина ничего не слышал или не хотел слышать. Это было ужасно. Я чувствовала себя беспомощной, одинокой. Антон сграбастал меня в охапку, сколько я не пыталась увернуться.

— Иди ко мне, моя сладкая. Дай я тебя поцелую, девочка моя, — в его устах это звучало как ругательство. Он тянулся ко мне, намереваясь выполнить задуманное. Я уворачивалась, стараясь оттолкнуть, но наши силы были заведомо не равны. Антон был сильнее физически.

В какой-то момент он смог преодолеть мое сопротивление и мазнуть своими губами по моей щеке. Я в последний миг смогла отвернуться. Однако мужчина не оставлял попытки, продолжая тянуться. Затем как-то смог с силой повернуть мою голову и впиться в губы. Поцелуй был жадный, горький, причиняющий боль. Мужчина желал меня сломать, подчинить себе.

Я не смогла придумать ничего лучшего как укусить его за губу, поскольку он уже пытался просунуть свой мокрый язык ко мне в рот. Это было ужасно противно.

— Ах, ты, сука, — оторвался он от меня и замахнулся чтобы ударить. — Ты у меня сейчас попляшешь.

Я уже видела в своем воображении как его ладонь по кривой траектории движется к моему лицу и была в шоке от этого, как произошло то, чего я не ожидала.

Рука мужчины была перехвачена на подлете, а затем он сам отлетел в сторону и ударился спиной о стену. Я с широко открытыми глазами взирала на происходящее. Моим спасителем был очень разгневанный молодой человек, которого я совершенно не знала. Краем глаза я заметила в туалетной комнате Настю, держащуюся за парнем и с ненавистью взирающую на Антона.

— Убери от нее руки, — вещал незнакомый парень.

— Кто она тебе такая, чтобы ты за нее заступался, Расул? — Антон явно знал вошедшего. — Тебе-то какое дело? Иди своей дорогой, куда шел. Кто она тебе? Сестра? Забирай свою и вали на все четыре стороны.

— Я не ясно выразился?

— Пошел ты, не твое дело. Что хочу, то и делаю.

— Настя, забери девочку, — приказал парень. — И уходите отсюда. А мы с Антоном еще поговорим. О своем, о женском, — скривился он на последних словах.

Настя бочком-бочком стала двигаться ко мне. Я же пребывала в каком-то ступоре, не зная что делать и как себя вести. Я не могла даже пошевелиться толком.

— Не смей ее уводить! — приказал Антон. — Валите вы оба отсюда. Я сам разберусь что мне делать с этой шлюшкой. И это не ваше дело.

— Настя, уведи, — еще раз сказал парень.

Девушка подошла ко мне вплотную и постаралась сдвинуть с места, но я как будто к нему приросла.

— Не трогай, ее, — кинулся к нам Антон. Ему наперерез двинулся незнакомый парень, а Настя ухватила меня за руки, как еще недавно это делал Антон и потянула на себя.

Мужчины сцепились и начали бороться.

Настя смогла, наконец, растормошить меня и буквально поволочь к выходу, а в это время мужчины наносили друг другу удары, была слышна отборная брань с использованием всего словаря нецензурной лексики.

— Пойдем, быстрее, — Настя тащила меня.

— А твой друг? — спросила я по пути, когда мы уже выходили из комнаты. — Ему же нужна помощь.

— Расулу? Нет. Не переживай. У него черный пояс. Он Антона по стене размажет. Это он с ним забавляется. Ничего тот ему не сделает. Но нам лучше уйти. Или ты бы хотела остаться с Антоном? А то я и не спросила твоего мнения, — девушка на секунду остановилась, вглядываясь в мои глаза. — Может, я зря вмешалась?

— Да ты что? Конечно, нет, — воскликнула я. — Он на меня набросился. Я не знала что и делать.

— Если бы ты не рыдала так исступленно и тихо, там в туалетной, то я бы вряд ли вмешалась, но я видела, что у тебя, действительно, что-то случилось и я видела твои глаза, когда ты смотрела на Антона. Так на своего парня, даже если вы в ссоре не смотрят. Да и Антон то еще дерьмо поганое.

Мы двигались по коридору, а навстречу нам шла Татьяна.

— А где Антон? Он разве тебя не нашел? — женщина демонстративно не замечала Настю.

— А ты все сводничеством занимаешься, старая кошелка? — услышала я от девушки. — Еще одну девочку на растерзание привела?

— Не твое дело, — бросила Татьяна.

Я переводила взгляд с одной на другую и тут до меня медленно стало доходить, о чем говорила Настя. Это получается, что Татьяна специально привела меня сюда, в этот клуб? Но для чего?

— И сколько в этот раз тебе заплатили? — теперь все стало на свои места. Правда меня ошарашила и выбила дух. Я то думала, что Таня мой друг, а оказалось, что она действовала в своих интересах. Все против меня. Весь мир словно ополчился на меня и я совершенно не знала как поступить в этой ситуации. Куда бежать?

— Нисколько. Не наговаривай на меня, Настя, — мягко произнесла Татьяна. — Ты что-то путаешь.

Видимо она не ожидала меня увидеть в чьей-то компании, тем более того человека, кто что-то о ней знает, а потому сразу отреагировала неправильно, выдав себя с потрохами, а потом решила исправиться и загладить свою оплошность. Но я то уже все поняла. Причем прекрасно поняла.

— Зарина, пойдем за наш столик, — Татьяна хотела меня увести.

Однако я прижалась к Насте, ища у нее защиту. Эта девушка стала для меня тем якорем, за который я могла зацепиться, чтобы меня не унесло в бушующий океан реальной жизни.

— Я не пойду, — ответила. — Я поеду домой.

— Видишь, она не хочет. Иди ищи другую жертву своих интриг, — Настя сделала жест рукой, отсылая Татьяну. Но та по-видимому не желала сдаваться.

— Зара, пойдем. Там как раз сейчас будет танец живота. Ты же хотела посмотреть. Он классный. Пошли быстрее, — поторопила она меня.

Но я только сильнее прижалась к Насте, как бы прося у нее защиты.

— Так, — решила она за двоих. — Мы уходим.

— Куда это вы уходите? К Заре домой? — подозрительно спросила Татьяна.

— Куда надо, туда и уйдем, — сказала Настя, обнимая меня за талию. — Привет, Антоше.

И мы удалились.

Я буквально чувствовала на спине чужой взгляд, что прожигал меня до костей, пока мы не скрылись из коридора, идя к выходу клуба. Я совершенно не замечала, что вокруг горели красивые бра, мягко стелющие свет, были развешены фотографии знаменитых гостей, посетивших это злачное заведение. Мне было не до этого. Я хотела убраться отсюда как можно быстрее. Чтобы забыть все как страшный сон.

Мы с Настей вышли из клуба на свежий воздух. Прохладный ветерок приятно овевал лицо, принося с собой некое успокоение и облегчение.

— Ты где живешь? — спросила у меня девушка.

— Да на квартире, — не стала скрывать очевидного.

— Я бы тебе не рекомендовала у себя сегодня появляться. Антон не тот тип, который оставит все без последствий.

— Ты его хорошо знаешь? — поинтересовалась у девушки.

— Как тебе сказать? Хорошо да не очень. Одно время он за мной ухаживал. Наши родители знакомы и очень даже неплохо, но потом я о нем узнала много чего нехорошего, после чего перестала поддерживать всяческие отношения. Да и Расул с ним по-мужски поговорил.

— Странно. Ты белокожая кареглазая брюнетка, а брат пшеничный почти что блондин. Вы сводные?

— Все так думают. Мама у меня беленькая, вот я кожу от нее взяла, а папа черненький. Брату же все наоборот досталось, — заулыбалась девушка.

Тут я решила уточнить о том, что мне стало известно совершенно недавно.

— А ты правду про Татьяну говорила.

— На все сто процентов. Мне один знакомый рассказывал как его эта баба за деньги с молоденькой девочкой познакомила. У них якобы в компании постоянная текучка, то одна приходит, то другая. Вот и есть возможность заводить новые знакомства.

— А я думала она ко мне всей душой.

— Только не самой лучшей ее частью, — улыбнулась девушка.

Я вспомнила о ее предупреждении, что домой лучше не появляться и задумалась, что же мне делать и куда деваться ночью в чужом городе, как Настя вдруг произнесла:

— Ночевать поедем ко мне. Я теперь живу одна. Спасибо папе. Подарил квартиру на совершеннолетие.

— Мне как-то неудобно… — начала я, ошарашенная таким поворотом событий.

— И что тебе неудобно? А?

— Я тебя не знаю. Вернее, ты меня не знаешь и собираешься в дом тянуть. Не страшно.

— Ну, допустим, мы можем официально и познакомиться. Это раз. Второе. Хочешь паспорт предъявлю, чтобы ты не боялась?

— Нет. Что ты? — завозмущалась я. — Не надо. Я ради тебя же.

— Вот и славно. А, в-третьих, мне будет с кем поболтать на ночь глядя. Так ты не против.

— Если ты не против, то и я тоже.

— Вот и отлично.

Настя поглядывала на выходящих из дверей клуба людей. Я догадалась, что она ожидала брата. Я бы на ее месте тоже волновалась. Все же оставила его за таким занятием, что грех не волноваться. Да и долго слишком Расула не было. Я хорошо запомнила как зовут парня.

Наконец, он появился в дверях. Настя незаметно вздохнула. Все же она переживала как там он. Не чай она оставила пить с Антоном, а гораздо что похуже.

— Вы меня ждали? — подошел к нам Расул.

Освещение было достаточно скудным, но тем не менее позволяло рассмотреть очень примечательную внешность парня. Пшеничные волосы, темные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, сросшиеся на переносице брови, чуть с горбинкой нос выдавали тот факт, что в роду у парня было намешано приличное количество кровей.

— А кого же еще? — ответила Настя. — Ну как ты? Ничего не повредил?

— Да почти не. Чуть размялся, только и всего.

— А Антону ничего не сломал? — с волнением спросила она.

— Переживаешь?

— Да, — я удивленно посмотрела на девушку. — Только не за него, а за тебя. Чтобы никаких проблем не было с этим… красавцем.

Настя последнее слово произнесла с таким пренебрежением, что даже не посвященному человеку стало бы ясно, как она к нему относится.

— Не переживай. Мы чуть поговорили и поняли друг друга.

— Ясно, — с облегчением сказала Настя. — Ты на машине? Подвезешь нас? Я сегодня добиралась своим ходом.

— Вас домой? — спросил Расул, поглядывая на часы.

— Что? У тебя еще свидание? — Настя заметила жест брата.

— Нет. Просто смотрю. А не пора ли мне отправляться тоже в кроватку. Что-то я сегодня устал. День был слишком длинный. Настен, ты хоть познакомь с девушкой, — сверкнул в мою сторону темными глазами парень. — А то честь отстоял, так хоть надо знать за кого.

Я зарделась, услышав что сказал парень.

— Ах. Да. Знакомьтесь. Зарина, это Расул. Расул, это Зарина, — Настя по очереди указала на нас, представляя друг другу.

Я первая протянула руку, понимая, что подобное делают не всегда, да и не принято уже так знакомиться, но мне хотелось пожать руку, что оттянула Антона от меня.

У меня до сих пор в голове не укладывалось, что такой милый мужчина мог себе позволить ударить женщину. Ну или почти ударить. Хорошо, что этого не произошло, а то было бы мне очень плохо. Чувствую, что не вмешайся вовремя Настя случилось бы со мной что-нибудь ужасное.

Расул пожал протянутую руку. Его кисть была большая. Моя ладошка в ней просто потонула.

— Приятно познакомиться, — проговорили мы в один голос, а потом сразу же засмеялись.

— Ну что? Поехали? — спросил парень у сестры? — А твои подружки сами доберутся?

— Да, — буркнула Настя. — Чувствую, что скоро они мне будут не подружки.

— Я тебе сколько раз говорил, что настоящей дружбы между женщинами не бывает, — начал поучать Расул, пока мы шли на стоянку, где оставил парень свою машину.

— Ты же старший. Тебе виднее, — примирительно произнесла девушка.

— Подлизывайся. Подлизывайся. Все равно за руль не пущу.

— А я и не прошу. Я хоть и не выпивала, но пригубила. А ты сам знаешь как я к этому отношусь, — пояснила девушка.

— Хорошо хоть сама призналась. Если папа узнает, то будет тебе по первое число.

— Не узнает. Ты же не скажешь.

— А вдруг Зарина выболтает? — Расул обернулся ко мне.

— Вот еще, — прыснула я. — Я даже не знаю кому надо выдавать секрет Полишинеля.

— Видишь, Зарина это могила, — Настя обратилась к брату.

— И когда вы успели спеться? — посетовал парень. — Вроде недавно познакомились. Или нет?

— Все так братишка, все так, — мне было приятно находиться в компании брата и сестры. Они не только гласно, но и негласно заботились друг о друге. Что не могло меня не радовать. Но в то же время заставляло грустить, ведь у меня не было ни брата, ни сестры.

Поездка до квартиры Насти была недолгой. Девушка жила в элитном районе недалеко от клуба. Меня, как гостью, посадили на переднее сидение автомобиля, а Насте пришлось ютиться на заднем. Ведь в спортивном автомобиле Расула был предусмотрен относительный комфорт только для водителя и пассажира.

— Рас, как ты ездишь на этой игрушечной тачке? — возмущалась Настя. — Тут же даже мои ноги нормально не помещаются, не говоря обо всем остальном.

— Нечего отращивать ноги такой длины. Скромнее надо быть, сестричка. Скромнее. А эта кукольная тачка, как ты сказала может развивать скорость до 350 километров в час.

— И где ты собираешься на ней летать? В городе? Низенько низенько над домами? На бреющем? Или как? Или где? Братик, у тебя комплекс по поводу скорости. Это же не нормально иметь машину, все возможности которой невозможно использовать.

— Зато она разгоняется до ста меньше чем за четыре секунды. Во как.

— Ну да. Ну да. На светофоре, в пробке это самое то. Хотя я поняла для чего тебе такая машина нужна. Чтобы у девушки, сидящей впереди ноги были выше головы и ты сразу мог оценить их красоту. Так?

Я сидела тихо-тихо и в разговоре брата и сестры не участвовала, лишь слушала очень внимательно. Сразу было понятно, что они любят друг друга братской любовью и будут стоять друг за друга горой.

— Ага. Вот я вижу, что у Зарины ножки очень даже хорошенькие, — Расул бросил косой взгляд в мою сторону.

Я сразу же принялась одергивать задравшуюся юбку. Настя заметила мое движение.

— Рас, вот зачем ты смущаешь девушку?

— Это ты завела разговор, а теперь я видите ли девушку смущаю. Подстрекательница. Привлекла мое внимание к ножкам и я еще и виноват.

— Можно подумать, что ты совсем не обратил внимание.

— Обратил, — не стал скрывать Расул. — Но тактично промолчал.

Он засмеялся приятным во всех отношениях смехом.

Когда мы въехали в охраняемый двор и миновали охранника и шлагбаум, то оказались в небольшом дворике между домами, в котором не наблюдалось ни одного автомобиля, что меня несказанно удивило. Я уже и не могла представить городскую черту без этих достижений технического прогресса. А потому не преминула спросить:

— А где все машины? Неужели ни у кого нет ни одной? Во дворе так пусто.

Брат с сестрой рассмеялись.

— У нас экологически чистый двор. За стоянку более пяти минут во дворе с жильца взимается штраф в размере десяти тысяч рублей. Вот никто машины и не ставит.

— А где же они? Неужели нет ни у кого?

— Есть. И не по одной. Но только они все на подземной стоянке. За счет отсутствия машин во дворе, в нем можно спокойно гулять с детьми, наслаждаться чистым воздухом, насколько он может быть чистым в городе, и не вдыхать тонны пыли.

— Ого, — только и смогла вымолвить я.

Надо же. Люди смогли решить проблему всех больших мегаполисов собственными силами и карательными санкциями. И судя по всему это действует.

Во дворе были разбиты цветники с декоративными растениями, имелся небольшой мини-парк, детская площадка. Красота, одним словом.

— Вы со мной на стоянку поедете или вылезете на улице, а дальше я сам? — спросил Расул.

— А ты с нами пойдешь? — удивилась Настя.

— А что тут такого? Не пустишь? Выгонишь? — хохотнул парень.

— Нет, конечно. Но обычно тебя не заманишь ко мне в гости. Не нравится тебе мой скворечник, а тут ты сам вызвался. Вот я и удивилась, — объяснила свою позицию девушка.

— А можно мы тут вылезем? На улице. Тут красиво. Можно? — не ожидала от себя такой наглости. Однако мне, действительно, хотелось пройтись по воздуху и осмотреть все вокруг. В свете фонарей дворик выглядел просто великолепно. Загадочно и очень красиво. Это я не могла не отметить.

— Конечно, можно, — подала Настя голос с заднего сидения. — Еще минуту я не выдержу в этом скрюченном состоянии. — Вытрухайся, Едреныч, — скомандовала она. Последняя реплика относилась явно ко мне.

Расул остановил машину и успел выйти из нее до того как я открыла дверь, а потому смог мне подать руку, чтобы я нормально вылезла.

— А мне? — подала голос Настя. — Мне значит руку подавать не надо?

— А это тебе в качестве наказания, чтобы не возмущалась по поводу моей машины, — ответил парень, но тем не менее помог сестре вылезти из машины.

— Теперь я понимаю почему у тебя такое тренированное тело. Если каждый раз сгибаться и разгибаться из такого неудобного положения, то еще не такое будет.

— Вот. Вот. Тебе будет полезно, — утвердительно проговорил брат, усмехаясь.

— Что ты хочешь этим сказать? — воинственно произнесла Настя. — Что я не достаточно хорошо выгляжу?

— Ну, допустим, попку тебе можно было подкачать, — ответил Расул, уворачиваясь от подзатыльника девушки.

— Как тебе не стыдно такое говорить сестре?

— А кто же кроме брата тебе правду скажет? — хохотнул Рас, усаживаясь в свою низкую машину.

Он помахал нам рукой и пообещал, что мы его увидим вновь, буквально через несколько секунд.

— А ты ему понравилась, — прокомментировала Настя, когда мы поднимались в лифте.

— Да ладно, — отмахнулась я.

— Нет. Серьезно. Я еще не видела брата таким заинтересованным. Ради тебя он даже готов посетить мою скромную обитель.

Это она конечно загнула. Ни о какой скромности речи не было. Квартира хоть и была двухкомнатная, но по площади вмещала весь наш с мамой дом вместе с фундаментом. Жилище Насти мне понравилось. Все в дизайне квартиры было очень лаконично, функционально, без излишней вычурности и манерности. Это было действительно жилище, а не место временного пребывания.

— Ты все придумывала? — почему-то я так посчитала.

— Ага. Мне же здесь жить, а не дизайнеру или строителю, или тем же приглашенным гостям. Все должно быть удобно и радовать глаз.

— Классно.

— Тебе понравилось?

— Ага.

— А мои подружки говорят, что все слишком просто и как-то по-колхозному, — пожаловалась Настя.

— Не знаю. Я бы хотела жить в чем-то подобном.

Тут без стука в квартиру вошел Расул и сразу же стало шумно.

— Ну что, девочки, соскучились тут без меня? — загрохотал он в полный голос.

— Ты потише не можешь? — зашикала на него сестра.

— А что я не могу у тебя в полный голос и поговорить? — завозмущался парень.

— Можешь, но звук прикрути.

— Вот она всегда так. Вечно мне рот затыкает. Не дает даже слова сказать, — стал жаловаться мне Расул. — Ты тоже на своего брата так?

— У меня никого нет, — тихо ответила на вопрос парня. — Мы с мамой живем… вернее жили вместе. Теперь вот по отдельности.

— Понятно. Извини, — улыбка сползла с лица парня. Но больше он ничего не спросил.

— Пойдемте уже чай пить, — позвала Настя. — Рас, ты же за этим пришел? Или как? — лукаво улыбнулась девушка.

— И за этим, и за тем что ты подумала, — не стал скрывать своего интереса ко мне Расул, оглядывая с ног до головы.

Мы с комфортом разместились за круглым столом в уютной кухне, выполненной в розово-серых тонах.

Рас сел напротив меня, а Настя по правую руку, так чтобы ей было удобно совершать походы к плите, холодильнику и разделочному столу.

Хоть и ночь была на дворе, но на столе стояли яства как не для чаепития, а для хорошего плотного ужина. Помимо нескольких сортов выпечки, конфет и печенья, имелось запеченное мясо с овощами, салат, сыр.

Но после того как мы начали трапезу я поняла почему было так, а не иначе. У Расула оказался здоровый аппетит и он уплетал за обе щеки все, что только можно. Настя же даже не притронулась ни к чему кроме чая, впрочем, как и я. У меня никогда не было привычки кушать поздно. Спасибо, мама приучила к режиму дня. А Настя, кажется, решила последовать предупреждению Раса о необходимости ограничить свой аппетит. Хотя на мой взгляд она была в меру полновата и ничего лишнего не имела. Но по-видимому у брата и сестры свои параметры красоты.

Когда с едой было покончено и мы перешли непосредственно к самому чаепитию. Лично я допивала уже вторую чашку и думала, что в меня больше не влезет.

— Зарина, а у тебя парень есть? — напрямую спросил у меня Расул.

Я уже несколько минут чувствовала себя не совсем удобно под пристальным взглядом Раса. Он решил не ходить вокруг да около, а спросить напрямую интересующий его вопрос. И вот как на него ответить? Есть у меня парень? Получается что нет. Но в то же время у меня есть, то есть были какие-то отношения с Семеном. Я до конца не могла разобраться в себе, что же хочу на самом деле. То ли желаю какого-то продолжения, при этом совершенно не представляя каково оно будет. То ли хочу расстаться с ним раз и навсегда и забыть как страшный сон. Моя мама всегда говорила, что не стоит рубить с плеча и решать под горячую руку. Потому я и оставила все на потом.

— Я даже не знаю что и сказать, — замялась в ответ.

— Рас, ну что ты так в лоб? Хоть бы поухаживал за девушкой, а то сразу такие неудобные вопросы задаешь, — начала Настя.

— Вот я и хочу поухаживать, но мне нужна определенность. Я должен знать что ее связывает с Антоном и есть ли у этой связи какие-либо перспективы.

Я потупила взгляд.

— С Антоном меня ничего не связывает. Это точно. Он преподнес цветы и мягкую игрушку, от которой я смогла благополучно избавиться. Больше ничего общего у меня с ним нет.

Я решила ничего не скрывать. Да, собственно, мне и скрывать было нечего.

— А не с Антоном? — Расул оказался очень прозорливым молодым человеком.

И как мне ему ответить вот на этот вопрос? Я молчала, не зная что и сказать.

— У тебя кто-то есть?

— Расул, ну чего ты девушку третируешь? Захочет сама все расскажет, — вмешалась Настя.

— Мне нужно знать кому если что я должен бить лицо, — спокойно сообщил парень.

— Зачем? — вырвалось у меня. Я удивленно смотрела на Раса, не понимая шутит он или говорит всерьез.

— Как зачем? Я собираюсь за тебя бороться.

— Вот так просто? Не спрашивая моего мнения? — удивилась я такой позиции парня.

— А за женщин во все времена боролись. Так почему я должен стать исключением? Я им быть не собираюсь. Ты мне понравилась. Это главное.

— Но ты же меня совершенно не знаешь, — растерянно сообщила я.

— Ну и что? Узнаю.

— Так я же не дала своего согласия.

— Дашь. Куда ты денешься? — уверенно заявил парень.

Вот это самоуверенность! Ничего себе! Я была удивлена такому положению вещей.

— Мой отец всегда мне говорил, что понравившуюся женщину надо хватать, тащить в пещеру, а лишь потом спрашивать хочет она или нет. Все равно она не знает толком что хочет.

Настя во время нашего разговора помалкивала, не встревая. Видимо знала что-то такое, чего не знала я.

У меня же не было слов на заявление парня. Я просто была шокирована. Но потом все же нашлась, что сказать.

— А моя мама всегда говорила, что у женщины своя голова на плечах и думает она ею, а не причинным местом.

— Мозги для женщины это не самое главное, — глубокомысленно сообщил парень.

— Это тоже тебе папа говорил? — поинтересовалась у Раса.

— Нет. Это я так считаю.

— Тогда тебе в жизни крайне повезло.

— Это еще почему?

— Потому как у меня хоть и небольшие, но мозги имеются, и значит нам не по пути, — улыбнулась.

— Вот еще. Это будет в качестве дополнительного бонуса. Главное, чтобы ласковая была и покладистая.

— Знаешь, Расул, я, конечно, все понимаю, что мечты это наше все, но так вот я тебя заверю, что большое количество женщин не согласятся с твоим мнением. И я отношусь к большинству.

Я постаралась как можно тактичнее донести до парня свою позицию. Обижать мне его не хотелось, но и согласиться с ним я не могла.

— Чего-то мне спать захотелось, — Настя зевнула.

— Ну так иди спать, — отмахнулся от намека Рас.

— Расул, неужели не понятно? — похоже, что сестре надоело выслушивать инсинуации брата, но в то же время она не хотела его грубо прерывать. — Зарине завтра на работу, мне тоже надо рано вставать, а ты тут разглагольствуешь о своих предпочтениях. Давай в другой раз? Договорились?

— Ты меня выгоняешь? — обиделся тот.

— Нет. Но тактично пытаюсь намекнуть, что следует удалиться.

— Я еще с Зариной не пришел к единому мнению.

— Вот в следующий раз и придешь. А за это время продумаешь как надо себя вести с девушкой. А то пока я вижу она от тебя бежать желает, как можно дальше и быстрее.

Расул посмотрел вначале на меня, потом на Настю. По-видимому что-то увидел в ее взгляде. Кивнул.

— Хорошо. До завтра. Хотя нет. Я совсем забыл. Я же завтра должен ехать на сборы, а потом еще на соревнования. Ну надо же как мне не повезло, а еще готовиться надо, а то меня тренер живьем съест.

— Отлично, — подвела черту Настя. — Ты домой. А мы спать.

— Все встали из-за стола и пошли провожать парня. Перед выходом Расул все же выудил у меня номер телефона. Отказаться было просто невозможно. Я не думала, что он такой настойчивый, но пока не продиктовала он не ушел.

Когда дверь за Расулом закрылась и Настя приткнулась к ней спиной, я услышала:

— Брат у меня хороший, но иногда такой занудливый и надоедливый. Иной раз ему проще дать что он хочет, чем объяснить почему отказываешь. Это я не про тебя говорю, а про свое поведение. Ты прости, что пришлось все выслушать, но я уже его хорошо изучила и знаю как себя вести.

— Да ничего страшного, — заверила я девушку. — Все люди разные. Вот он такой.

— А ты, правда, ему понравилась. Я знаю. Он не отстанет.

— Звучит угрожающе.

Мы с Настей скоро в четыре руки убрали со стола. Девушка постелила мне в гостиной, предложив переодеться в новую майку. Я вначале отнекивалась, но потом все же приняла предложение. Спать в одежде все же неудобно.

Диван в гостиной у Насти оказался очень даже удобным и я хоть и спала на новом месте, но к собственному удивлению даже выспалась. Мне даже приснился сон.

И в этот раз не обошлось без присутствия в нем Семена. Во сне вначале он укоризненно качал головой как бы отчитывая меня, за что я так и не смогла понять. Это была первая половина сновидения, которая плавно перетекла во вторую. А вот про нее вспоминать без стеснения никак не получалось.

Потому как я проснулась с диким возбуждением и первую секунду после пробуждения не могла понять где я нахожусь и куда делись мужские руки, шарящие по моему телу, проникающие в самые тайные уголки и вызывающие чудесные ощущения в каждой клеточке.

Я пялилась в фигурный потолок в гостиной Насти и думала что же мне делать с моей жизнью.

То что сегодня предстоял как минимум телефонный разговор с Семеном я не сомневалась. Просто так он все не оставит. В этом я была уверена. А вот что я готова ответить на его слова, которые он несомненно произнесет?

Я включила телефон и увидела кучу не принятых звонков: пять было от мамы, два от Татьяны, три незнакомых и… пятнадцать от Семена. Я даже зависла на некоторое время от этой цифры.

Сразу же набрала маму и заверила ее что со мной все в порядке, просто я по ошибке забыла поставить телефон на зарядку, а потому так и произошло. Мама согласилась, что подобное и с нею бывает и сразу же успокоилась. И вдруг мне послышался мужской голос при разговоре с мамой.

— Мам, у тебя кто-то в гостях? — не раздумывая спросила я.

— Нет. С чего ты спросила? — как-то слишком быстро ответила она.

— Да мне показалось, что у тебя гости.

— Откуда, доченька? Еще же такая рань. Ты, кстати, на работу собираешься? — перевела она разговор.

— Да, — я нервно глянула на часы и поняла, что вполне успеваю даже заскочить на свою квартиру.

— Как дела на работе? Не собираешься сбегать как в прошлый раз? — я даже на секунду онемела от неожиданности. Я не думала, что мама догадывается о случившемся со мной, ведь она ничего не спрашивала как будто ничего и не произошло в прошлый раз.

— Нет, мам. Работаю. Все хорошо. Ладно. Мне пора, — оборвала я разговор.

— Пока.

Беседа с мамой заставила меня задуматься. А что же дальше? Еще раз сбежать или же встретить реальность с высоко поднятым забралом? Я не знала что же лучше.

Настю я будить не стала, она спала сном младенца. Я лишь оставила ей записку с благодарностью за приют и помощь. Вначале думала писать или нет номер телефона и свои координаты, но потом решила, что будет не хорошо так уйти. Щелчок замка возвестил о том, что дверь за мной закрылась и девушка может не опасаться быть ограбленной.

Кажется, у меня уже вошло в привычку покидать по-английски чужие квартиры.

Не доходя до моего кабинета, уже будучи в здании фирмы, у меня зазвонил телефон. Я забыла его вновь выключить, хотя и хотела. Экран высветил, что меня вызывает Семен. Я даже сбилась с шага, не зная что же делать. Поднять трубку или нет? Потом все же решила, что это мой личный телефон и я могу его брать, а могу и не брать. А если честно, то просто побоялась это сделать. Я не знала о чем говорить с шефом. Стыдно сказать, но я оказалась большей трусихой, чем думала.

Стоило мне переступить порог, как зазвенел рабочий телефон. Вот тут уже не взять трубку я не могла.

Я еще не успела сказать «алло», как услышала громыхание Семена.

— Почему у тебя телефон выключен? Почему трубку не берешь? — я не думала что шеф может так говорить, когда кажется будто каждый произнесенный звук вибрирует, как натянутая струна.

— Семен Эдуардович, я подняла трубку как только появилась в офисе. Рабочий день еще даже не начался, — попыталась спокойно объяснить свое поведение.

— Я не об этом. Почему твой телефон выключен был? — и все в том же духе.

Я вначале хотела солгать то же самое что сказала маме, но потом решила, что смысла нет. Мне крайне не понравилось, что Семен начал меня отчитывать и предъявлять подобного рода претензии. В меня как будто черт вселился.

— Это мой телефон, что хочу, то и делаю. Хочу включаю. Хочу выключаю.

— Так ты даже и не отрицаешь, что выключила телефон? Специально? Да? Почему? Я же волновался, — вот последнего я точно не ожидала.

— Семен Эдуардович, вы звоните по какому-то вопросу? — я постаралась ответить по-деловому.

— Зара, что с тобой? — в голосе мужчины появилось удивление. — Почему так официально?

— А как я должна к вам обращаться, Семен Эдуардович? — не заметила как вонзила ногти в ладонь, настолько сильно сжимала телефонный провод.

— Зара? Зара? Что случилось?

— Ничего не случилось. В офисе все идет в штатном режиме, никаких неотложных бумаг не поступало, звонков в том числе. Все встречи распланированы с учетом вашего отъезда и даты возвращения.

Я старалась как можно спокойнее перечислять перечень дел на ближайшее время и вести себя как подобает секретарю.

— Это из-за Лизы? Да? — спросил меня мужчина.

— Какой Лизы? — я сделала вид что не поняла вопроса.

— Лизы. Моей вернее, твоей родственницы.

— А! — воскликнула я как будто только догадалась о чем идет речь. — Лизы. Нет. Лиза тут совершенно не причем.

— Не обманывай меня, — устало произнес Семен. — Я знаю, что ты не любишь ложь и меня не унижай ею. Прошу. Давай спокойно поговорим. Если бы я мог, то вылетел бы первым рейсом, но вопросы слишком важные чтобы прерывать визит.

— Зачем прилетать? — удивилась я. — Все же нормально. Обстановка в офисе спокойная. Дела идут хорошо.

Я старалась вести себя подобающим секретарю образом.

— Зара, я же тебе сказал, что Лиза для меня ничего не значит, — вот опять он говорит совсем не то, что я хочу услышать.

— Понятно.

— Что тебе понятно? — сорвался он.

— Лиза ничего не значит, — нейтральным тоном произнесла я.

— Зара, девочка моя, зачем ты меня мучаешь? — простонал мужчина.

— Я никого не мучаю. Ваша супруга очень переживала, что вы не сообщили ей, что уехали надолго.

— В этом все дело? — сухо спросил меня Семен. — В том, что я женат?

— Я не понимаю о чем вы?

— Значит, вот как ты заговорила. Хорошо, приеду и мы спокойно поговорим, — холодно бросил мужчина. Кажется, он обиделся. — Не отключай телефон. Я просто так звонить не буду. Не волнуйся. Только по делу, — и мы попрощались.

— И что это вот сейчас было? — произнесла я вслух, глядя на трубку.

Мое сердце заныло. Непонятно почему. Вроде бы еще секунду назад я была обиженной стороной и меня следовало жалеть, но последние слова поменяли все с точностью до наоборот. Как будто мы с Семеном встали на место друг друга. Наш разговор закончился таким образом, как будто я была в чем-то виновата. Или все же я была виновата? Но тогда в чем?

Я задалась вопросом ответа на который не знала. И что мне с этим делать? Как жить?

В раздумьях я перекладывала бумаги с места на место. Позвонили из отдела кадров, что-то у меня спросили. Я что-то ответила, надеюсь, что впопад, а не наоборот. У меня совершенно в голове не задержались события случившиеся после. Пришла в себя когда после обеда на пороге кабинета нарисовался посетитель, вернее посетительница.

Лиза.

И что она тут забыла?

Ответ я узнала с первых секунд.

— Мой звонил? — бросила она, без произнесения приветствия.

— Добрый день, — поздоровалась я, добавляя сахара в голос. — Уточните, пожалуйста, о ком идет речь? — вежливым тоном поинтересовалась я.

— Ты что, дура? Или прикидываешься? — без раздумий ответила женщина. — Семка звонил?

Мне было неприятно подобное обращение к себе, так же как и то, что она Семена назвала Семкой, словно собаку кликала.

— Никак нет. У меня и справка есть, — как можно ровнее произнесла в ответ. — Семен Эдуардович звонил, отдавал ценные указания, но вам ничего не передавал.

— Да на фига мне твои ценные указания. Мне он нужен. Срочно. Набери его, — приказала мне Лиза.

— Вы телефон дома забыли? — участливым тоном поинтересовалась у женщины. — Это так ужасно.

— Хватит ерничать. Я тебе русским языком сказала набери Семена. Он мне нужен.

— Вы номер забыли? — я была сама вежливость. — Давайте я продиктую.

Я вымещала на Лизе весь накопившийся на Семена гнев. Как он мог так со мной поступить? Выставить в таком свете, будто я во всем виновата. Это же ужасно. Так не честно.

— Зара, не мотай мне нервы. Набери Семена и дай мне трубку. Поняла? И открой мне кабинет, — Лиза направилась к двери в святая святых шефа.

— У меня нет ключа.

Ключ где лежит я знала, но решила повредничать. Я находила в этом какое-то моральное удовлетворение. Получая своего рода сатисфакцию за нанесенный мне ущерб. Вот и я бываю не всегда мягкой и пушистой.

— А у кого есть?

— Я не знаю, — и сделала самое что ни на есть честное лицо.

— Ладно. Отсюда поговорю, — она сняла трубку. — Звони.

— Хорошо. Хорошо.

Мое сердце заколотилось словно бешеное, собираясь выскочить из груди. Пока я набирала номер у меня во рту пересохло и выступил холодный пот на загривке. Трубку долго не брали. Я уже хотела ее положить. Лиза стучала острыми коготками по столешнице, чем меня еще больше нервировала. Наконец, после седьмого или восьмого гудка образовалась связь.

— Да, — прозвучало на том конце. — Слушаю.

— Семен Эдуардович, — начала я.

— Зарина, это ты? — безмерное удивление сквозило в голосе мужчины. Я испугалась, что Семен может что-то сказать, что нас выдаст с потрохами. Это же если Лиза узнает о нашей связи, то я даже не знаю что будет и к каким последствиям это приведет.

Лиза уже тянула руку, чтобы забрать трубку, но я ее опередила.

— Семен Эдуардович, тут ваша жена собирается с вами поговорить…

— Лиза? — протянул он.

— Да, — пискнула я, прежде чем трубку у меня вырвали из рук.

— Сема, ну это же не честно, — начала она. — Как ты так можешь со мной поступать?

Лиза покосилась на меня. Я же сделала вид что крайне сильно занята папкой, лежащей передо мной, а потому совершенно не обращаю внимания на ведущийся разговор.

Что ответил мужчина я не услышала. По-видимому что-то не очень приятное, поскольку женщина вспыхнула и произнесла.

— Я поняла и приняла урок, было слышно что женщина с большим трудом пытается выдавливать из себя слова. — Может быть хватит меня воспитывать? — в голосе послышались жалобные нотки.

Я и не знала что Лиза может играть подобным образом. Такой талант пропадает. Она еще достаточно долго разговаривала с мужем. Вся беседа свелась в конечном счете к деньгам, которые она так и не смогла получить. Открыть сейф женщина не смогла, а на звонки муж почему-то не отвечал. Телефон был вне зоны действия сети. А ей сегодня срочно нужно было идти на день рождения к кому-то в гости, для чего требовался наряд и деньги на подарок. Посмешищем выглядеть женщина не желала и потому пришла на поклон.

Семен судя по всему согласился, поскольку женщина посветлела лицом, обрадовавшись. После чего попрощалась с мужем.

— Учись пока я жива, как надо крутить мужиком, — произнесла она, когда связь разорвалась.

— Нет, такого мастерства мне не достигнуть, — ответила я, а затем добавила. — Никогда.

— Дура. Мужик должен с руки есть.

— То-то я смотрю ты с протянутой рукой бегаешь постоянно.

— Я не бегаю, а хожу. А это разные вещи.

Вдруг открылась дверь и в комнату вошел не запылился Антон. И чего его принесло? Я так надеялась, что больше никогда его не увижу.

— Ой, какие девочки, — запричитал сладким голоском мужчина. — Если бы я знал, что тут еще кто-то есть, то захватил бы пару коробок конфет.

— Твой поклонник? — сразу же нашлась Лиза. — На рабочем месте шашни крутишь?

— Какие шашни, дамочка. Не выдумывайте. Деловая встреча.

— Знаем мы эти встречи, — Лиза по-акульи мило улыбнулась.

Я уже наперед знала, что она что-то задумала. Это ее фирменная улыбка была визитной карточкой женщины.

— А вас как молодой человек зовут?

— Антон, — ответил мужчина.

— Какое чудесное имя, — это что? Она сейчас его клеит? Очень мило. Не женщина, а многостаночница. — А меня Лиза.

И женщина очень зазывно улыбнулась. Я даже не думала, что она так может. Антон посмотрел на кислую меня, на сладкоголосую Лизу. Еще раз посмотрел на меня, потом на Лизу. Видимо сделал вывод, что со мной каши не сваришь и переключил свое внимание на родственницу, отчего я была только рада. Между ними завязалась необременительная беседа, которую они решили продолжить где-нибудь в другом месте. Первым вышел из комнаты Антон, а Лиза чуть припозднилась.

— Расскажешь Семке работы лишу. Поняла? Сиди тихо и не рыпайся. Трудяжка, — и с видом победительницы Лизавета удалилась. Чему я была безмерно рада и не знала кого же мне стоит благодарить за такое крайне чудесное избавление от обоих личностей.

В пятницу и почти всю следующую неделю не происходило ничего сверхъестественного. Семен Эдуардович звонил, мы с ним разговаривали, но вопросы касались только рабочих моментов. Мое сердечко замирало от звука голоса мужчины и переставало биться до тех пор пока беседа не заканчивалась. Этот баритон выворачивал меня наизнанку, заставлял мечтать. И чем холоднее он становился с каждым разговором, тем сильнее я хотела растопить лед в голосе Семена, так хотелось услышать теплые нотки в словах, обращенных ко мне лично, а не по работе. Он больше не упоминал о наших отношениях, выдерживая дистанцию шеф и подчиненная, словно не было горячего разговора по телефону и нашей близости.

Моя душа металась в сомнениях. Я с одной стороны хотела чтобы он изменил отношение, чтобы стал таким же как был еще несколько дней назад, а с другой страшилась всего этого. Я уговаривала себя, что так будет лучше, что пусть все идет так как идет, что между нами с Семеном ничего быть не может. Мы совершенно разные. Да и кроме того, есть одна мелочь, что разводит нас в разные стороны. Это Лиза. Которая к моей пущей радости больше в офисе не показывалась. Впрочем, как и Антон. Он не звонил, не заходил и никаким другим образом не объявлял о себе.

Татьяна пару раз встречалась мне в коридорах офиса, но дальше приветствий у нас разговор не заходил. Она была вежлива со мной, так же как и я. Мы решили сделать вид, что никаких совместных походов в клуб не было и в помине. Для меня так было легче.

На выходные я уезжала к маме. Она встречала меня горой свежей выпечки и морем вкусностей, которые готовила для любимой дочурки.

Какая же она у меня красавица. Дома мне впервые пришла в голову мысль, что я никогда не думала о ней как о женщине, еще очень даже интересной в своей зрелой красоте. Для меня она всегда была мама, даже больше чем мама, а вот то, что у нее могут быть потребности в мужском общении я как-то не задумывалась.

— Мам, может тебе мужчину завести? — произнесла я когда уплетала за обе щеки булочку с яблоком и корицей.

Мама аж дернулась от моего вопроса.

— Что значит завести? Как щенка?

— Ну не совсем как щенка… Это я не правильно выразилась. Вот, просто, ты всегда со мной, всегда с головой в моих делах, а твоя жизнь то проходит. Ну подумаешь один раз не сложилось, но жизнь то продолжается и может быть есть мужчина, которому ты можешь стать чем- то большим и дорогим.

— Ты так думаешь, дочка? — спросила меня мама, издеваясь над ни в чем не повинной салфеткой. — Правда так думаешь?

— Конечно, — с полной уверенностью заявила я. — И мне бы было гораздо легче оставлять тебя одну, если бы я знала, что ты в надежных руках.

На мое предложение мама ничего не ответила, лишь задумалась на длительное время, пока я ела. А я обрадовалась, что она не восприняла все в штыки и не отругала меня за мое предложение.

Я все же нашла в себе силы рассказать ей про Лизу, что встретила ее в офисе и что она жена моего начальника. Мне с трудом давались слова, но я смогла превозмочь себя и постаралась выдать требуемую информацию. Думаю, что она ничего не заметила. Лишь посоветовала держаться от нее подальше. Гнилую душонку Лизы знала вся наша родня и мама переживала, что она может навредить моей карьере.

Мы еще долго в тот раз сидели с ней за столом и говорили о всяких мелочах, а наш разговор был прерван звонком в дверь.

Открывать пошла я. На пороге стоял Павел. Пьяный.

— Явилась не запылилась?

— Паша, что ты хочешь? — я вышла за дверь и прикрыла ее, чтобы маме не было слышно о чем мы говорим.

— Тебя, — ответил парень покачнувшись в сторону. — Ты долго мне будешь душу мотать?

— Паш, ты о чем? Я тебе уже не помню когда последний раз видела.

— Ты почему не отвечаешь мне, не звонишь? Умотала в город и счастлива. Да? Думала избавилась? Ан нет, подружка. Я просто так дело не оставлю, — покачнулся он.

— Я понимаю, Паш.

— Ничего ты не понимаешь. Я же тебя люблю, дуру.

Вот что я должна была ответить на подобные заверения? Что я его не люблю, что я люблю другого? Что меня волнует даже произнесение одного его имени? Но я же не могла сказать ему такое. Он бы меня не понял.

— Паш, ты устал. Тебе надо отдохнуть…,- попыталась его успокоить.

— Мне ничего не надо, — он стукнул кулаком по двери рядом с моей головой. — Кроме тебя.

Да что же это мне за наказание? Почему последнее время вокруг меня так и вьются мужчины? Вроде радоваться должна, но только почему-то не получается.

— Паша, ты хороший, ты добрый, — начала я.

— Но тебя не устраиваю. Так? — закончил он за меня.

— Да. Прости, что дала ложную надежду.

— Тебе хорошо говорить «прости», твое сердце не разрывается на куски.

Эх, знал бы ты, Паша, что творится с моим сердцем. Вот только о том никому сказать нельзя, потому как грешно и стыдно.

— Паш, давай разойдемся по-хорошему?

— По-хорошему, говоришь, а если я не хочу? А если я хочу продолжения? — сузил он глаза и дыхнул на меня перегаром.

— Его не будет, — твердо ответила я. Может быть Павел и питал в отношении меня какие-то надежды, но только я ничего не желала. Хоть и с Семеном у меня ничего уже не было, но и морочить голову Павлу не хотелось.

— А я говорю будет, — и он ни с того ни с сего впился мне в губы жестоким поцелуем. Было крайне неприятно ощущать чужие губы на своих, тем более после того, как я узнала насколько хороши могут быть прикосновения и сколько радости они могут дарить.

Я изо всех сил оттолкнула Павла от себя и утерла губы тыльной стороной ладони.

— Больше так никогда не делай, а иначе я даже здороваться с тобой не буду.

— А мне нужны твои приветствия? — зло бросил он.

— Ну раз не нужны, то прощай и не поминай лихом, — я надеялась на его понятливость.

Однако он, похоже, не собирался уходить. Благо, привлеченная шумом, на улицу вышла моя мама. Павел всегда терялся в ее присутствии. Это мне сыграло на руку. Мама сразу же разобралась в ситуации стоило ей только взглянуть на нас.

— Паша уже уходит, — произнесла я после того как они поздоровались.

— До свиданья, Павел, — проводила мама незадачливого кавалера. Она даже не попыталась его задержать на чай, что обычно делала. Он безропотно пошел слегка покачиваясь по дорожке к калитке. Когда за ним захлопнулась дверца, то я облегченно вздохнула.

— Он тебе совсем не нравится? — услышала я.

— Да, мам.

— Ну тогда пусть больше и не ходит, — поставила она точку в моих неудавшихся отношениях с Павлом. — Я тебя поняла.

Больше на эту тему мы с ней не заговаривали. Все же она умела молчать и не задавать неудобных вопросов.

Вечером позвонила Настя и мы с ней проболтали чуть ли не полтора часа. Девушка была приятным собеседником, и с ней можно было поговорить обо всем. Я с удовольствием обсудила с ней последние сплетни шоу-бизнеса, почерпнутые из газет, потом мы плавно перешли на разбор понравившихся фильмов и прочитанных книг. Одним словом с пользой провели время, если в этом есть какая-то польза. Про брата Настя не заикалась, а я не спрашивала. Напоследок мы договорились периодически созваниваться, а по возможности встретиться и сходить куда-нибудь. Мне девушка нравилась и я бы с удовольствием продолжила с ней общение. По-видимому, я ей тоже пришлась по вкусу и она собиралась и дальше со мной контактировать.

До конца следующей недели я прождала появления шефа, однако его не было. Он лишь изредка звонил и в телефонном режиме отдавал указания, которые я спускала потом по инстанциям ниже. Ничего не нарушало моего девичьего покоя извне, если не считать снов, преследующих меня каждую ночь. И ото дня в день они были все четче и откровеннее.

Вот, например, сегодня местом действия сна был клуб, в котором я не так давно была. Только в этот раз я присутствовала там не в качестве зрителя, а выступала на сцене, где танцевала танец живота, который я так там и не увидела на самом деле.

На мне был золотистый наряд, а конкретно лиф, обнажающий большую часть груди, расшитый бисером и пайетками, а так же юбка с разрезами до бедер, на которой находились цепочки с закрепленными на концах монетами, все вместе они звенели при каждом шаге и движении.

Мне виделось, что кроме меня и Семена в зале никого не было, а может быть я больше никого не заметила. О том не знаю. В зале чуть слышно играла музыка, где основной составляющей был звук барабанов. Там-там, там-там, там-там-там-там. Я двигалась в такт музыке, совершая волнообразные движения. Мой живот жил как будто своей жизнью, отдельной от тела, словно не он был моей составляющей, а я была его придатком. Мышцы то сокращались, то расслаблялись, перетекали одна в другую, вибрировали, составляя из всех этих движений своеобразный танцевальный рисунок.

Мужчина не отрывал он меня глаз, следя словно завороженный, внимая каждому движению, каждому покачиванию бедер. Я видела восхищение в его глазах, плескавшееся через край. Он был в предвкушении продолжения. Мы оба знали что должно последовать дальше. Все это представление затевалось лишь с одной целью завлечь мужчину, заставить приковать к себе внимание.

— Браво, — послышалось с того места, где сидел Семен, мне было не разглядеть зал из-за бьющего в глаза света, слепящего и заставляющего все время прикрывать глаза.

Я поклонилась, принимая похвалу, а когда выпрямилась, то ощутила мужские руки на своих плечах, движения сопровождались жарким шепотом:

— Ты такая сверкающая, яркая, заставляющая желать тебя каждой частичкой своего тела. Я просто изнемогаю от стремления погрузиться в твои глубины, вкусить твоей сладости, подарив взамен не меньшее наслаждение.

А дальше последовало то, о чем без цензуры повторять не рекомендуется. Мы наслаждались друг другом, открывая все новые и новые высоты, достигая все больше рубежей, попутно получая удовольствие по максимуму и все это происходило на сцене под светом софитов. Я беззастенчиво дарила мужчине ласки, в ответ получая не меньше, чем отдавала. Единение наших тел было подобно воссоединению двух половинок одного целого, когда-то разлученных, но обретших друг друга.

После переживания подобных сцен я просыпалась с улыбкой на устах и продолжала улыбаться до тех пор пока реальная жизнь не заявляла свои права на меня и я не осознавала, что это всего лишь сон.

Я приехала в понедельник прямо на работу, даже не заскакивала на квартиру по пути. Мне понравилось проводить выходные дома. Мама положила мне с собой в дорогу множество вкусных вещей, которые я и захватила с собой, надеясь, что с ними ничего страшного не случится и они не пропадут до вечера.

Однако день не задался с самого утра. Вот бывает такое, когда все падает из рук, что-то забываешь, а ко всему прочему я еще вернулась назад после того, как вышла из дома- забыла ключи. Хоть и посмотрела перед повторным выходом на себя в зеркало, но уже заранее приготовилась к проблемам, потому как свыше уже был подан знак.

Только я уселась за стол, включила компьютер и ожидала пока он загрузится, чтобы начать работать, как мое уединение было прервано посетителем. На пороге кабинета появился… Расул собственной персоной.

— Привет, насилу нашел, — парень ввалился в комнату.

Сегодня он был одет в спортивный костюм, а за спиной у него виднелась спортивная сумка. Складывалось впечатление, что он только что вышел из тренировочного зала. Однако я ошиблась. Все было несколько иначе.

— Доброе… утро, — только и смогла выговорить, пребывая в сильнейшем удивлении. — Ты откуда?

— Как откуда? С самолета. Недавно только прилетел. Заметь, с победой. И знаешь я кому ее посвятил? Ни за что не догадаешься. Спроси у меня?

— Спрашиваю. Кому же ты посветил получение первого места? — я уже чуть отошла от потрясения и догадалась к чему клонит парень.

— Я посвятил победу в чемпионате тебе, о прекрасная Зарина, — с пафосом произнес мужчина.

— Спасибо, но я как-то не ожидала ничего подобного.

Лишь только я успела произнести последнее слова, как услышала знакомый голос, пробравший меня до самых костей.

— С каких это пор моя приемная стала предбанником спортивного зала? — в моем поле зрения появился Семен Эдуардович собственной персоной.

Первая моя реакция на его появление была радость. Чистая и ничем не замутненная. Но потом пришло осознание, что вот он совсем не рад меня видеть. Лицо мужчины было как будто вырублено из камня, в глазах замерзли ледяные глыбы, а от него самого веяло антарктическим холодом.

Поскольку он ни к кому конкретно не обращался, то на его вопрос и не прозвучало ответа.

Расул развернулся к вошедшему и смерил Семена оценивающим взглядом, в ответ получив не менее изучающий. Воздух в помещении словно пронзили электрические нити, после того, как взгляды мужчин пересеклись. И ни один не собирался уступать, судя по всему, в данной дуэли.

— Доброе утро, Семен Эдуардович. Вы только приехали? — поинтересовалась я.

— Нет. Я прибыл еще в пятницу, — а вот этого я совершенно не ожидала.

Думала, что он обязательно позвонит мне и поставит в известность о своем прилете, попросит чтобы я организовала его встречу, распишет что мне следует сразу сделать по его прибытию. А он оказывается прилетел давным-давно и похоже, что не особо заморачивался известить меня о том.

А уж когда он на меня посмотрел, то мне, вообще, захотелось сбежать из комнаты куда-нибудь подальше. Мне стало сразу же холодно и неуютно. Я отругала себя за то, что позволила прорваться наружу радости от появления мужчины. Видимо, меня он не желал видеть.

И тут мое воображение начало работать дальше. Я подумала, что раз он приехал еще в пятницу и, естественно, после всего поехал домой… а там Лиза со своим горячим желанием помириться. Хотя, я даже не уверена, что они ругались. А после встречи всегда следуют горячие объятья и… секс.

Моя фантазия заработала на полную катушку. Я представила, что они лежат вместе в огромной кровати и Семен шепчет Лизе ласковые слова и целует ее в ушко, и гладит, и… дальше я не захотела представлять, ибо мне было больно. Очень больно. В грудь как будто воткнули острый нож и провернули.

— Понятно, — выдавила из себя в ответ на пояснение мужчины.

— Так что в помещении делают посторонние спортсмены, Зарина? — теперь Семен обратился прямо ко мне, намереваясь разобраться в сложившейся ситуации.

— Во-первых, не посторонние, а, во-вторых, друг зашел навестить свою знакомую, — молвил Расул.

— Во-первых, я вас не спрашивал, а, во-вторых, если вы не по делу, то прошу покинуть помещение. Для личных дел есть не рабочее время. Вам понятно? — сталь зазвенела в голосе Семена.

Сейчас он мне напоминал разъяренного тигра перед прыжком, такого же опасного и сосредоточенного на своей добыче.

Расулу явно не понравилось как повел себя Семен, глаза парня опасно сузились, он весь подобрался, желваки на скулах заходили ходуном, а кулаки непроизвольно сжались. В данный момент я явно видела перед собой бойца. Вот мне только стычки между мужчинами не хватало.

— Рас, мы потом поговорим, — я умоляюще посмотрела на парня, прося глазами уйти и не накалять обстановку в комнате. Кажется, он меня понял, потому как кивнул головой.

— Наберешь мне как освободишься?!

— Хорошо, — кивнула я прежде чем парень удалился, предварительно бросив тяжелый взгляд на Семена.

Я отвлеклась на некоторое время, пока разговаривала с Расом и не смотрела на шефа, а зря. Иначе я бы видела что творилось с ним и его лицом. Он готов был разорвать голыми руками моего знакомого и съесть с потрохами. И меня вместе с ним.

— Значит, уже Рас? — начал обманчиво спокойным тоном Семен.

— Хороший парень. Воспитанный, — вспомнила я как Расул открывал передо мною дверь.

— Воспитанный, говоришь, а еще какой?

— А еще он спас меня от Антона, — не собираясь ничего скрывать ответила я. Почему-то я была уверена, что Лиза сможет донести о моем знакомстве с последним. Она обладала особым даром вызнавать все тайны, а потом ими шантажировать.

— И что же Антон делал? — вкрадчиво поинтересовался мужчина. — И где это было?

— В клубе, — я произнесла название. — Когда Антон хотел меня ударить, Расул меня защитил.

Мне показалось или мужчина на самом деле побелел лицом? Скорее всего да. Зачем ему волноваться по моему поводу? Кто я ему такая? Да и последнее время никаких намеков по поводу каких-либо отношений между нами не было совершенно. Семен Эдуардович вел себя подчеркнуто вежливо со мной, как и подобает вести себя с подчиненной.

— И в клуб тебя, я так понимаю, Антон повел? — у мужчины даже не возникло сомнений о каком Антоне идет речь.

— Нет.

— А кто? — удивился он. — Расул?

— Татьяна.

— Какая еще Татьяна?

Я объяснила. Услышав это мужчина сквозь зубы выругался не вполне цензурно.

— А это сводница как смогла с тобой сдружиться? — все время в течение которого мы разговаривали Семен не сводил с меня взгляда, сверху-вниз наблюдая за мной. Я чувствовала себя маленькой девочкой на приеме у директора. Может быть по этой причине не позволила слукавить даже в мелочи, а может повлиял наш разговор с мужчиной, когда он просил не унижать себя и меня ложью.

— А я тут больше никого не знаю, — словно оправдывалась я. — И она предложила свою помощь после того как я…

— После того как что? — настаивал Семен.

Мне было тяжело произносить имя Лизы, но я все же это сделала. Правда, выдержать взгляда мужчины не смогла, а потому отвела глаза в сторону.

— После прихода вашей жены и моего разговора с нею… Вы не подумайте, я не жалуюсь… Просто… Так получилось… Я плакала… Зашла Татьяна, предложила свое участие и помощь. Предложила пойти в клуб. Я не смогла отказать.

— Я смотрю, ты у нас безотказная, — прокомментировал мужчина мое последнее признание.

Может быть в нем ничего и не было и он ничего не подразумевал совершенно под этими словами, но я восприняла их на свой счет и восприняла относительно нашей с ним связи.

Мое лицо вспыхнуло, а меня саму как будто облили ведром кипятка, настолько мне стало не вполне хорошо. Я не находила слов в свое оправдание. Мне стало обидно. Обидно до глубины души. Зачем он так? Почему? Слезы полились из моих глаз. Я даже не ожидала такого от самой себя.

— Зара, ты чего? Плачешь? — слова мужчины вывели меня из состояния ступора, в котором я находилась до этого.

Я вскочила на ноги и буквально бросилась к выходу из кабинета на бегу проговорив:

— Никогда не думала, что меня этим попрекнете. Как же я сильно ошибалась.

Оказавшись за дверью я не знала куда бежать, чтобы спрятаться и пережить свой позор. Еще бы некоторое время назад я бы сбежала куда глаза глядят, но после маминых слов, что я всегда бегу от сложностей на подобное не решилась. Мне нужно было просто пересидеть и переждать, чтобы успокоиться и решить что делать дальше. Я оказалась на пожарной лестнице. Тут практически никого никогда не было, а после того как запретили курить между этажами, то встретить кого-нибудь было крайне сложно. Спустилась на пару ступеней вниз и уселась на одну из них, привалившись к перилам. Через них было очень хорошо видно на несколько пролетов в обе стороны. Слезы капали на руку, рыданий не было, но громко, почти взахлеб рыдало мое сердце. Я проклинала тот день, когда все началось. А началось это в день свадьбы. Больше ни за что ни на одну не пойду. Пусть гуляют без меня. Я как-нибудь переживу.

Сзади раздались шаги. Кого еще принесло? Я обернулась на шум. Вначале в моем поле видимости оказались мужские туфли дымчатого цвета, затем серые брюки, дальше я не успела рассмотреть, так как человек спустился по ступеням вниз, а голова у меня по кругу не поворачивается. Обернулась то я через левое плечо, а мужчина зашел справа.

Пока я крутила головой рядом со мной уже уселись на ту же ступень что и я. И мое лицо оказалось напротив лица Семена.

— Вот все время ты от меня бежишь, — начал он. — И не даешь возможности все объяснить.

Я опустила глаза, не желая чтобы он видел моего опухшего от слез лица. Не дождавшись от меня ответа, мужчина продолжил:

— Ты хоть обо мне вспоминала за все эти дни, пока меня не было? — с каким-то надрывом спросил у меня мужчина.

От неожиданности вопроса я повернула голову в сторону Семена и посмотрела в глаза.

— Мы же почти каждый день разговаривали… по работе, — я сказала «почти» так как все выходные прождала от него звонка, который так и не прозвучал.

— Мы то говорили, — с кривой улыбкой усмехнулся мужчина, — но ты правильно заметила, что говорили о работе, а я сейчас спрашиваю совершенно о другом. Вспоминала ли ты обо мне просто так?

Между нами повисла оглушающая тишина. Мое сердечко пропустило удар. Означает ли его вопрос что-то большее, чем он спрашивает или это простое любопытство, ничем не подкрепленное и пустое? И что мне ответить? Сказать правду или умолчать?

— Нет, — ответила я и увидела как будто от боли застыло лицо мужчины, впрочем, застыл и он сам, словно изваяние. — Вы мне снились. Каждую ночь.

Ну вот. Я это произнесла. А спрашивается зачем? Для чего я вывернула свою душу наизнанку? И вроде бы мне стало легче, но в тоже время значительно тяжелее от осознания, что все сделано напрасно, что Семену не нужно мое признание, что это был лишь праздный интерес.

— Правда? — не веря спросил он. Я в это время уткнулась лицом в ладони, чтобы не видеть окружающей действительности и не узнать вкуса разочарования.

— Ну мы же договорились не лгать друг другу.

— Но ведь это же просто здорово, — воскликнул он.

— Что? Говорить правду. Да. Здорово, — подтвердила я.

И в ту же секунду я была заключена в объятия, а мне в макушку уткнулся носом Семен и тихо произнес.

— Я так сильно по тебе скучал. Ты даже не представляешь насколько. Я считал каждую минуту до встречи с тобой, каждую секунду.

— И потому даже не позвонили на выходных после прилета, — я не могла об этом не упомянуть. Мне было очень обидно, что Семен не соизволил подать весточку о себе и осознание этого разъедала меня изнутри словно ржа.

— Мне нужно было многое обдумать.

— Ну и как? Обдумали?

— Да.

— Я так понимаю, что мне о том знать не стоит? — слезы на глазах давно высохли и я просто с наслаждением воспринимала близость тела мужчины.

— Я хочу тебя, — признание мужчины ударило меня поддых, лишив воздуха. — Я нуждаюсь в тебе. Я не могу думать ни о чем, кроме тебя и твоего тела, — как заведенный мужчина выговаривал мне все это в макушку.

— Это похоть, — ответила, думая о том, что испытываю на самом деле схожие желания.

— Не важно что это. Поехали на квартиру. Сейчас. Немедленно.

Я чувствовала, что мужчина напряжен до предела. Он словно натянутая струна. Только тронь и сразу же зазвенит.

— Мы же на работе. Еще утро, — попыталась вразумить, хотя мое тело уже начало загораться, стоило только услышать слова Семена.

— Если мы не поедем на квартиру, то я за себя не ручаюсь. Ты стала моим наваждением. Я не могу дышать, когда не вижу тебя, — говорил в исступлении мужчина. — Я так мечтал увидеть тебя, вдохнуть твой неповторимый запах, почувствовать шелк твоих волос. Прошу. Не отказывай мне.

Было так удивительно слышать подобное от Семена. Словно это не он был рядом со мною, а совершенно другой мужчина.

— А как же работа? — я вцепилась в руку шефа, боясь пошевелиться, чувствуя, что еще немного и я сама наброшусь на него с поцелуями. Его близость, его тело были для меня словно наркотик, заставляющий тянуть руки. Желать прикоснуться.

— Мы в командировке, — предложил выход из положения Семен. — Ну так как?

— Хорошо, — еще не успел последний звук сорваться с моих губ, как меня сдернули с места и потащили вниз по ступеням.

Мое тело трепетало под опытными пальцами мужчины. Это было божественно, непередаваемо и прекрасно.

Как мы неслись по лестничным пролетам, коридорам, спускались на лифте, а потом гнали на машине, смазалось у меня в единую ленту событий, на которой я практически не фиксировала свое внимание. Меня больше всего занимало то, что рядом со мной мужчина, которого я желала, к которому стремилась всеми фибрами души, с которым мне хотелось быть рядом хоть немного, хоть чуть-чуть, но быть, чувствовать и ощущать.

Наверное я сумасшедшая, но для меня утратило значение слова «завтра», для меня было важно «сейчас». А сейчас я хотела быть с Семеном и это занимало всю мою сущность.

По дороге мужчина был не многословен, а точнее молчалив. Он лишь сосредоточенно вел автомобиль на предельной скорости, стараясь ни в кого не врезаться и не допустить подобного в отношении нас. Мне кажется, что он нарушил все что только можно было нарушить: он проскакивал на красный свет, подрезал, рядом мчащиеся, машины, он сигналил зазевавшимся пешеходам, чуть было не задавил кошку, оказавшуюся на проезжей части и чудом избежавшую смерти под колесами автомобиля. В конечно счете мы оказались у квартиры. И тут чуть было нас не настиг пушистый северный зверек, с очаровательным именем песец, когда выяснилось, что мои ключи остались на работе. Но ситуация была спасена Семеном вовремя вспомнившим, что дубликат ключей валяется в бардачке машины, а иначе не видать нам романтического свидания как своих ушей.

— Зарина, девочка моя, ты прекрасна, — шептал Семен бережно раздевая меня. Его чуть подрагивающие пальцы выдавали нетерпение, сквозившее в каждом жесте. Я же плавилась от нежности, даримой мне мужчиной. Он был сосредоточен, словно решал какую-то архиважную задачу, разоблачая меня, снимая вещь за вещью. Впрочем, их было не так уж и много.

За всю дорогу от офиса до квартиры Семен так до меня и не дотронулся, лишь поглядывал в мою сторону, будто боялся что я исчезну, растворюсь. Уже будучи на месте, закрыв дверь квартиры, прижал спиною к стене и крепко поцеловал. Так, что у меня перехватило дыхание от ощущений.

— Я не могу без тебя, — шептали его губы между поцелуями. — Я всегда хочу быть рядом. Я мечтаю, чтобы ты хотела того же.

Разве можно не поплыть от подобных слов? И я плыла. Плыла в океане чувственного наслаждения, получая удовольствия от каждого движения, каждого жеста даримого мне.

Я никогда не думала, что мужчина может быть настолько нежен и трепетен, ласков и сдержан одновременно. Сегодня Семен открывался для меня совершенно с другой стороны. Он не был суетлив, хотя нетерпение сквозило в его движения, он был расчетлив, словно задумал что-то известное только ему одному.

Из коридора мы чудесным образом перебрались в гостиную, она оказалась ближе, нежели спальня. Все это время мы неустанно целовались. Я уже не ждала, что меня будут ласкать, а сама принимала участие, трогая мужчину везде где только могла. Первым предметом снятым с меня была блузка, за нею упала юбка, оставив меня лишь в чулках и белье. Я не согласилась с тем, что была уже практически раздета в то время когда Семен был еще полностью одет и осмелилась на решительные действия. Пропустила пальцы под пуговицы рубахи и принялась расстегивать одну за одной, когда полы сорочки были вытащены из-за пояса и разведены в стороны, я с трепетом прикоснулась к телу мужчины, проведя по мышцам груди. Я не ожидала, что такое простое прикосновение вызовет стон из уст мужчины.

— Еще, — хрипло попросил Семен. Дальше без слов я поняла, что он от меня хочет.

Дрожащими от возбуждения руками я принялась водить по большому телу мужчины, стараясь дотрагиваться до него лишь кончиками пальцев, задевая слегка волоски.

— Повернись, — попросила я.

Меня до сих пор мучило небольшое сомнение по поводу идентичности моего первого мужчины и моего нынешнего любовника.

Семен без слов выполнил мою просьбу. Я бережно стала снимать сорочку с мощных плеч, пока не увидела то, что и ожидала увидеть. По правому плечу, спускаясь на спину плавно переходила замысловатая татуировка. Я провела подушечками пальцев по контуру рисунка, обведя ее полностью.

— Это все же был ты, — тихо вымолвила, однако мужчина услышал.

— Конечно же я, а кто еще? — с легким недоумением спросил развернувшийся Семен, крепко целуя в губы и проникая между ними языком, вторгаясь мне в рот.

Семен помог мне избавить его от брюк, так же как и подтолкнул к снятию всего остального. Правда носки он снимал самостоятельно, не доверив мне столь важную миссию.

Я уже изнемогала от желания, чувствуя, что готова принять в себя мужчину. А ведь на мне еще оставался бюстгальтер и трусики с чулками вместе.

— Ты помогла мне, а я помогу тебе, — шепнул мне Семен, поворачивая к себе спиною.

А затем взял мою руку и провел ее по плечу, снимая бретельку. Вначале это продел с одной, а потом с другой, потянув бюстгальтер вниз, обнажая груди. Семен, поймав мою вторую ладонь приложил ее к другой груди. И теперь мои кисти ласкали собственные соски, а поверх них лежали руки мужчины. Это было настолько возбуждающе, что заставляло меня стонать от переполнявших тело ощущений.

Однако на этом Семен не остановился и заставил меня снять с себя трусики, оставшись в одних чулках, а затем подтолкнул к дивану, попросив:

— Встань на колени.

Я не задумываясь выполнила его просьбу, сделав так как он хотел. Мужчина положил руку мне на спину принуждая прогнуться ниже, теперь мне пришлось упереться руками в спинку кресла. Думала, что Семен поступит так, как сделал в прошлый раз, проникнув в меня сзади, однако я очень удивилась, когда вместо горячего мужского естества ощутила жаркие губы на своих ягодицах.

Я было дернулась от смущения, понимая что предстоит в данную секунду перед глазами Семена, но мужчина остановил мой порыв.

— Тихо, моя девочка, — и следом я почувствовала как мои лепестки раздвигаются языком. От наслаждения я вскрикнула, настолько необычными были ощущения. Семен то ласкал меня, то проникал языком вглубь моего лона, высекая сотни тысяч искорок, разбегающихся вдоль моего тела. Стыд благополучно был забыт, испарившись под натиском горячего языка мужчины. Я втайне порадовалась за себя, что с трепетом относилась к отсутствию растительности в области бикини, всегда удаляя ее. Язык мужчины беспрепятственно скользил по поверхности кожи, поднимаясь все выше и выше, до тех пор пока я не ощутила его на своей попке.

Все же я в душе развратна, потому как мне нравилось, что со мной делал Семен. И я совершенно не испугалась, когда его палец, смоченный в моей влаге проник мне в попку, усиливая и до этого непередаваемые ощущения. А в совокупности с ласкающим языком я была очень быстро доведена до экстаза, внутри меня как будто что-то взорвалось и я осыпалась миллионами кусочков к ногам мужчины, подарившему мне это непередаваемое удовольствие. От удовольствия я закричала громко в голос. Разве подобное можно было пережить беззвучно? Конечно же, нет.

Я предполагала, что вот теперь Семен проникнет в меня, но он вдруг оказался сидящим рядом на диване. Его мужское естество гордо вздыбливалось, показывая себя во сей красе. Теперь его размеры меня вряд ли могли напугать.

— Иди ко мне, — попросил Семен, показывая, что он желал бы чтобы я оседлала я сверху. Поза для меня была непривычна, но отказать я не могла, тем более после того фейерверка удовольствия что пережила еще секунду назад.

Мужчина помог мне разместиться у него на коленях, так же помог с проникновением внутрь тела. С моих губ непроизвольно сорвался громкий вздох, когда я ощутила как мои глубины заполняются до отказа трепещущей плотью.

Семен приподнял меня за ягодицы и показал как следует двигаться, чтобы доставить и себе и мне удовольствие. Он то просил жестами чтобы я ускорила, то, наоборот, замедлила свои движения, умудряясь при этом ласкать губами и руками мои груди. Я уже беззастенчиво подставляла их мужчине. Мне было чертовски приятны любые его прикосновения.

Когда до покорения второго пика удовольствия оставалось совсем немного я услышала вопрос:

— Ты любишь меня? Ты выйдешь за меня замуж?

Разве я могла ответить «нет»?

— Да, — произнесла я. — Конечно же, да, — и последнее слово совпало с нашим оргазмом. Одним на двоих. Утробный рык Семена совпал с моим стоном. Это было волшебно. Это было незабываемо и чудесно.

Я в изнеможении упала на плечо Семена, не в состоянии пошевелить даже пальцем на руке, настолько была вымотана.

Мужчина, не снимая меня с себя, перешел в ванную комнату. Я обвила шею Семена руками, а торс ногами. И в тот момент была похожа на маленькую обезьянку, взобравшуюся на пальму.

— Ты такая легкая, — заметил мужчина, поддерживая меня под ягодицы.

— Но все равно не пушинка, — ответила я.

— Своя ноша не тянет, — мне были приятны его слова, и пусть они были только словами, однако я с удовольствием им внимала.

В душе мужчина меня вымыл словно маленькую, отобрав мочалку и не позволив самой искупаться. Меня плохо держали ноги, а потому наше купание было коротким и быстрым. Когда Семен промокнул на мне всю влагу, а потом с молниеносной скоростью вытерся сам, то я услышала.

— А пойдем поваляемся в постели.

— Надо же на работу, — совесть мое второе я.

— А черт с ней, — и меня подхватили на руки и отнесли теперь уже не в гостиную, а в спальню. Семен единым движением сорвал с кровати покрывало и уложил меня, устроившись рядом.

Было так непривычно вытянуться вдоль большого мужского тела, ведь я привыкла лежать, а тем более спать одна.

— Если я задремлю, то ты меня буди, — прикрыл глаза мужчина, явно намереваясь выполнить задуманное, а именно поспать.

— Угу, — я легла на руку, чтобы было лучше видно.

Вблизи я смогла различить первые морщинки разбегающиеся вокруг глаз мужчины, легкую щетину на щеках, даже родинки и те рассмотрела. А еще я увидела, что у Семена слегка искривлен нос, который его совершенно не портит, а, наоборот, придает еще больше шарма.

Мужчина буквально сразу же засопел. Вот это да. Не думала, что подобное возможно. Я же была напротив возбуждена, и не знала куда же себя деть. Если бы не боязнь разбудить Семена, то вскочила бы с кровати и принялась что-либо делать. Во мне кипела кровь, а энергия желала выплеснуться вовне. Но я себя сдерживала, стараясь даже медленнее дышать, чтобы не потревожить сон мужчины.

— Я долго дремал? — спустя какое-то время спросил у меня Семен, внезапно открыв глаза.

— Минут десять-пятнадцать. Мало.

— Нет. Мне достаточно. Еще с армии осталась привычка.

— Хорошая, — я не знала что еще сказать.

Семен поймал мою руку и, притянув к губам, поцеловал.

— Ты у меня ничего не хочешь спросить? — поинтересовался мужчина, глядя мне в глаза.

— А должна?

— Думаю, что да.

— Я я вот не знаю что требуется, — честно призналась я.

— А встречный вопрос задать не желаешь?

Что-то какие-то странные вопросы он задает. Я пыталась сообразить что же он от меня хочет, но кроме его вопроса о любви и женитьбе ничего в голову не приходило. Но это же он не серьезно. Ведь так?! Разве стал бы он вне порыва страсти спрашивать подобные вещи? Скорее всего нет. Зачем себя расстраивать? Мне сейчас хорошо, так не стоит портить себе настроение пытаясь увидеть того, чего нет на самом деле.

— У меня есть один вопрос, — Семен ждал, а я выдала на гора то, о чем думала уже не первый день. — Скажи, а это нормально когда ты меня ласкаешь… ну, там… пальцами?

Я застеснялась от собственной смелости. Мужчина же не такого вопроса ожидал, однако ответил:

— Тебе не нравится? — в голосе появилось напряжение.

— Нет. Нет. Что ты? Очень даже нравится, — я смутилась, а затем добавила, — означает ли это что ты бы хотел… ну… по-другому.

Лежащий рядом Семен сразу же расслабился и даже улыбнулся, открыто, во весь рот.

— Только если ты разрешишь.

— А мне не будет… э…несколько больно?

— А мы сделаем так чтобы не было, — Семен крепко-крепко прижал меня к себе. — Ты даже не представляешь как я тебя люблю.

От прозвучавшего признания я даже рот открыла, настолько оно было неожиданным.

— Любишь? — переспросила я.

— А что тебя удивляет?

— Ну… не знаю… мы как-то не договаривались.

— То есть как не договаривались? — Семен посмотрел на меня. — Что значит, не договаривались? Разве для любви надо договариваться?

— Так ты вот про это хотел меня спросить? — догадалась я.

— Конечно. Ты же мне сказала все как есть? Ведь так? — он опять ждал моего ответа. — Ты же любишь меня?

— Я?!

— Нет?

— Как нет? Да. Да. И еще раз да, — воскликнула, приникая к груди Семена.

— А я уже переживал, что ты скажешь «нет», — признался в сокровенном мужчина.

— Это сильнее меня, — откровенность за откровенность. — Я так ждала от тебя звонка. Вчера и позавчера и два дня назад, а ты не позвонил.

Я уткнулась лицом в грудь мужчине. Все же я сказала это. Хоть и пыталась сдержаться, но обида была сильнее меня.

— Мне нужно было решить кое-какие неотложные вопросы…

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно. Я развожусь. С Лизой. И ты согласилась выйти за меня замуж. Ты помнишь? — требовательно спросил мужчина.

— Ой, только не это, — от неожиданности я выдала, не подумав.

— Не понял.

— Не надо с Лизой разводиться. Живите себе на здоровье, — я молола явную чушь, если судить по взгляду Семена. Но я не могла иначе. Это что же будет, когда узнают обо мне, о нас. В конце концов узнают, что я развела Лизу. Нет. Этого не должно произойти, а иначе мне будет плохо.

— Что ты говоришь? — Семен точно не ожидал такой реакции на свои слова. Думаю, что он думал я буду прыгать от счастья, а я, наоборот, впала в уныние.

Я попыталась объяснить ему свою позицию, но он меня не слушал, говоря что это наша жизнь и мы должны ее прожить так как велит сердце, а не глупые домыслы. Я с ним не соглашалась. Мы так и не пришли ни к какому совместному решению.

Наконец, мужчина произнес, ставя точку:

— Я для себя все решил и сделаю так как надо. А с твоими страхами мы будем бороться по ходу жизни. И решать их тоже по мере образования. Понятно?

— Да.

— А теперь я хочу услышать, что ты меня любишь.

— Я тебя люблю, — потупив взор повторила за мужчиной. И это была чистая правда. Я поняла, что на самом деле не могу иначе относиться к Семену, что он для меня очень дорог и важен.

На работу мы попали лишь после обеда. А до этого валялись в кровати, вели разговоры ни о чем. Больше обсуждением серьезных вещей мы не занимались. Семен после моего признания прижал меня к себе крепко-крепко, как будто собирался передавить все косточки внутри. И в этот миг я впервые подумала, что защищена от внешнего мира кольцом его рук, его телом. Никаких других обещаний не было, впрочем, как и разборов случившего. Мы вели себя как будто ничего не произошло.

Мое сердечко ныло, обрадовавшись словам мужчины, а разум кричал «подожди, слишком рано во что-то верить и надеяться». Уж слишком много я знала историй, когда девочки верили сладким речам, а потом оказывались у разбитого корыта. Лучше не обольщаться, чтобы потом не было больно и горько. Слова они же только слова. Мамина история жизни научила меня не жить в розовых очках, а стараться разглядеть за ними реалии настоящего. Вот потому я не особенно сильно старалась обращать внимание, на произносимое Семеном.

Мне было хорошо сейчас, и Слава Богу. Наверное, я слишком беспечна, раз решила жить настоящим, но мне так было проще. Я получала удовольствие от этого момента жизни, а о том что будет дальше старалась не задумываться.

Когда Семен рядом все благие мысли о греховности и порочности нашей связи улетали прочь. Это было как наваждение, что сильнее меня.

Сегодня я узнала Семена совершенно с другой стороны, как нежного и ласкового любовника. Оказалось, что он может быть и таким, а не только требовательным и авторитарным. Хотя, положив руку на сердце, я могу признаться самой себя мне нравился он всяким, если речь шла о чувственной игре.

— О чем ты задумалась? — спросил Семен, когда мы подъезжали к офису.

— О том, что ты делаешь меня счастливой, — призналась как на духу.

— Правда? — мужчина аж встрепенулся.

— А зачем мне тогда о том говорить?

— Ну не знаю, — протянул он. — Наверное, действительно, незачем. Ты не такая, как…

— Семен, — попросила я. — Вот только не надо меня с кем-то сравнивать. Я такая какая есть. Хорошая, плохая не знаю. Но такая. И пусть все так и остается.

Мне не хотелось участвовать в каком бы то ни было кастинге. Я предполагала, что у Семена было много женщин до меня, но быть одной из них я не хотела. В какой-то миг я поняла, что возьму от него то, что он мне может предложить, не прося ничего больше. Я знала, это своего рода самообман, попытка договориться с собственной совестью. Пусть будет так. Все равно дать мне то, что я хочу он не даст, а выпрашивать я не буду. Почему-то я не верила в слова о разводе. Слишком они были заманчивы, словно приманка перед ловушкой заблуждений.

В кабинет мы поднимались по раздельности. Я не стала дожидаться Семена, у него возникли какие-то проблемы с карточкой на стоянке машин.

Рабочий телефон сигналил не отвеченными вызовами, а в почтовом ящике было большое количество корреспонденции. Неужели все сговорились? Вот же, стоило пропасть с работы на полдня и уже столько проблем. Я не знала за что схватиться. В первую очередь решила просмотреть письма, а затем перезвонить по номерам в базе телефона.

Оглушающий стук двери о притолоку возвестил, что кто-то вошел. Я подняла голову чтобы в этот же миг встретиться с ненавидящим взглядом Лизы.

— Что сучка? Явилась, не запылилась? И как хорошо с моим мужем кувыркаться в постели? Удовлетворила по полной? Ни в чем не отказала?

Я была буквально шокирована грубостью женщины, как фурия ворвавшейся в кабинет. Мои мысли заметались в поисках возможного ответа. Как я себя должна вести в подобной ситуации? Что должна говорить? В конечно счете выбрала официально-деловой тон. Благо мне на память пришли слова Татьяны, которая утверждала, что Лиза подозревала и бывшую секретаршу босса в связи с ним.

— Простите, вы о чем? — я подчеркнула дистанцию между нами.

— Что бл*дь добилась своего? Решила въехать за мой счет в рай? Так вот хрен тебе, — Лиза сложила пальцы руки в дулю и потрясла ею. — Не дождешься. Не выберешься из той ямы, в которой сидишь. Я ему развода не дам. А с тобой он потр*хается, потр*хается и бросит. И приползет на брюхе ко мне. А тебя я на весь свет ославлю. Потаскуха, дочь потаскухи. Вот ты кто.

Как же мне хотелось вцепиться ей в волосы или расцарапать лицо, а еще лучше засунуть гадкие слова обратно в горло, но я призвала все свои силы, которые имела, чтобы не совершить то, что задумала.

— Я все про тебя знаю. Антоша рассказал, что ты готова принимать подарочки от всех кому не лень, и шляешься по мужикам. Проститутка. Пусть Семочка об этом узнает, а он узнает непременно. Поверь. И тогда он бросит тебя. Ему бэушные телки не нужны, ему только чистеньких и свеженьких подавай. Небось и привязался он к тебе потому как был первый. Не отвечай. Я по глазам вижу. Падок он на девочек. Думаешь, почему на мне женился, потому как я тоже девочкой была, а так бы хрен его под венец затянуть было. Вот только ты уже не девочка, а потому порченый товар и на тебе он не женится. Поняла?

И тут до меня дошло, что все же Семен меня не обманул, он действительно решал вопрос со своим социальным статусом, и на самом деле поднимал с Лизой разговор о разводе, а иначе не было бы всего этого концерта. И чем больше она плевалась слюной, заводила себя, тем сильнее я успокаивалась, видя, что это она от бессилия.

— Что тут происходит? — прогрохотал Семен, входя в приемную и закрывая дверь.

— А вот и герой любовник явился? — Лиза развернулась к вошедшему. — Вот. С твоей бл*дью разговариваю.

— Пока я слышу лишь один твой крик, который доносится даже до нижних этажей.

— А пусть все слышат, какой ты кобель.

— Еще раз оскорбишь Зарину и я за себя не ручаюсь, — предупредил Семен.

— Ты посмотри на него, заступник выискался, — высказалась Лиза, но тон немного сбавила. — А тебя значит, оскорблять можно?

— И меня нельзя, но меня ты поостережешься, а то в противном случае…

— Что в противном случае? Я тебе развода не дам. Так и знай. Можешь с ней пока позабавляться, пока не надоест. Ясно? А когда надоест, тогда и поговорим, — она развернулась и вновь стукнув дверью выскочила прочь. Видимо решила ретироваться пока не поздно. В любом случае свою миссию она выполнила. Настроение мне испортила.

Семен же подошел ко мне и развернув кресло, уперся руками в подлокотники.

— Она тебя обидела?

— Не больше, чем обычно. Ты же наверняка в курсе, что мы не ладим.

Я была уверена, что Семен знает обо мне все на свете. Ну, а если не все, то многое.

— Угу. А что это она кричала про подарки? — осторожно спросил мужчина. У меня же на сердце разлилось тепло. Ревнует. Черт возьми, он меня ревнует.

И я рассказала, ничего не тая, как на следующий день после отъезда Антон заявился вот сюда в кабинет и как до его появления случилась история с цветами. Совершенно идентичными.

На удивление мужчина со мной посмеялся, хотя я думала, что он будет недоволен.

— Когда поедем знакомиться с твоей мамой? — вот этого вопроса я точно не ожидала совершенно.

— Зачем?

— Да что это такое, как что-нибудь не спрошу все «зачем», да «зачем»? Что же ты у меня за женщина такая?

— Ну, правда, к чему ехать к маме? — я была удивлена.

— Как к чему? Знакомиться, я же сказал. Мы же собираемся пожениться, а для этого надо спросить добро у родителей.

— Так ты же не свободен, — я не хотела бы выглядеть глупо перед мамой, когда Семен передумает. Слишком все быстро происходило вокруг меня.

— Скоро буду.

Мне хотелось сказать, что как будешь, так и поедем знакомиться. Но побоялась, что он обидится. Однако Семен оказался очень умным мужчиной и понял все без слов.

— Не веришь мне? — посмотрел на меня. — Думаешь обману?

Я опять промолчала. Я боялась поверить. Очень сильно боялась.

— Хорошо. Я понял. Тебе нужны доказательства.

— Нет, — запротестовала.

— Нужны. Нужны. По глазам вижу. Будут тебе доказательства. И тогда ты не отвертишься.

И как-то он так серьезно сказал, что я поверила.

А буквально через несколько часов мне начались звонки… от моих родственников. С гневными обвинениями в мой адрес, с настоятельными требованиями не разбивать семью. Позвонила мама Лизы и начала мне угрожать всеми карами небесными, что падут на мою голову, если я не оставлю в покое мужа ее дочери, затем взял трубку Лизин папа и все повторилось слово в слово.

Семену я не стала говорить о звонках, стараясь не перекладывать на него ответственность. Это были мои проблемы и мои заботы. Я стала вздрагивать от каждого громкого звука. Под конец дня не выдержала и отключила мобильный телефон, оставшись без связи.

— Что случилось? На тебе лица нет, — спросил у меня Семен, когда мы собрались уезжать?

— Все нормально, — я постаралась сделать вид, что ничего не происходит.

— Зара, ты мне настолько не доверяешь? — Семен требовательно посмотрел через кабинет, он как раз собирался выпить воды, как раз набрал полный стакан жидкости из кулера.

Мне пришлось рассказать о случившемся.

Семен нецензурно высказался.

— Вот же ж сука, — это было самое печатное из его выражений. — Езжай домой, а постараюсь все уладить.

Уже будучи в квартире, где так прекрасно прошло утро я нарыдалась в волю. К ночи все же решилась позвонить маме. По ее голосу поняла, что все плохо.

— Ты уже знаешь? — убитым тоном произнесла я.

— Пока я знаю информацию поступившую не из первых уст и все жду, что моя дочь соизволит поделиться с мамой, — я слышала, что мама недовольна и раздражена.

Я вздохнула побольше воздуха и начала, сбиваясь, перескакивая с места на место, рассказывать о последних событиях в моей жизни. Старалась при этом не сгущать краски и ничего не приукрашать, как будто я повествовала о чужой жизни, а не своей.

— Ты его любишь? — был первый вопрос, который задала мама.

Я то думала она меня ругать будет, обвинять в распутности, несдержанности, а оказалось все не так. Все совсем иначе.

— Ответь только не мне, а самой себе, — добавила мама к сказанному.

— Да, — она уже вторая кто меня сегодня о том спрашивает. В своем ответе я была уверена. Наверное, я о том поняла почти сразу же, вот только признаваться не желала.

— А он тебя?

— Говорит, что да, — прошептала в ответ. — Говорит, что будет разводиться.

— Тогда борись за свою любовь и не давай никому вставлять палки в колеса между вами.

— Но мам, ты же всегда осуждала…, - я хотела напомнить про ее историю.

— Жизнь, Зарочка, у тебя одна и что бы ты не выбрала это будет только твой выбор, а я как мать его всегда поддержу, даже если он не верен. Не позволяй другим управлять собой, делай так как велит твое сердце. И раз ты считаешь, что нашла своего мужчину, то будь рядом с ним, и если он твой, то никуда от себя не отпустит и сможет решить все возникшие проблемы. Чай живем в двадцать первом веке…

Семен переехал жить ко мне, если можно называть съемную квартиру своим домом.

И подал на развод.

Я не знала радоваться этому или нет. Безусловно, то, что мы стали жить вместе это меня радовало, но я чувствовала, что что-то не в порядке.

С момента знаменательного дня прошло чуть больше двух недель и в этот день его вызывали повесткой в суд для беседы, о возможности примирения и сохранения семьи. Семен уходил на эту встречу с энтузиазмом, обещая, что приложит все силы для более быстрого решения вопроса. Он даже заикнулся, что возможно, это будет последняя встреча с Лизой и мы, наконец, сможем вздохнуть спокойно.

Звонки от родственников Лизы не прекращались, правда, они беспокоили только меня. Как-то попробовали поговорить с Семеном, что он им ответил мужчина не озвучивал мне, но с тех пор его они доставать перестали, найдя слабое место, то есть меня. Я не бросала трубки, по возможности не скрывалась, а молча выслушивала все те гадости, что выплескивали чуть ли не мне в лицо. При этом родственнички настоятельно рекомендовали порвать с Семеном и не разбивать такую дружную и счастливую семью.

Может быть я бы им и поверила, если бы не видела, как светился по утрам Семен, просыпаясь со мною рядом, как он нежен в постели, как обходителен и ласков, предусмотрителен в мелочах.

Стыдно признаться, но мне это нравилось. Я никогда не думала, что подобное возможно. Все же я всегда жила с мыслью, что мужчину надо ублажать во всем, в любой мелочи, начиная от подачи тапочек по приходу и заканчивая раскладыванием приборов на столе. Про обглаживание, обстирывание, наведение порядка за мужчиной я, вообще, молчу. Это само собой разумеющееся. У нас так было принято. И хоть мы не жили с моим отцом и у нас в доме не было мужского духа, но исподволь мне прививались подобные привычки. Поскольку мама знала, что так у меня будет возможность прижиться в чужой семье в качестве невестки. Повторения своей судьбы она не хотела. Вот и готовила меня как учили когда-то ее саму.

С Семеном же было все наоборот. Он делал все за меня, не позволяя ни к чему прикасаться. Готовил он сам, может быть и без изысков, простую пищу, но тем не менее питательную, сытную и вкусную. Гладил он себе сам, не доверяя мне не рубахи, ни брюки. Я даже как-то обиделась, что он не верит будто я смогу с этим справиться. На что мужчина заметил, он это делает со школьной скамьи и делает очень хорошо и со мной он жить стал не ради того, чтобы я ему рубашки гладила, а совершенно по другой причине. Мне оставалось только (если успевала!) заложить белью в стиральную машину да навести порядки по углам. Насчет чистоты мужчина был крайне прихотлив. Все должно было лежать на своих местах, посуда не должна была лежать в мойке, а стол всегда убран после еды. Все эти мелочи я подметила сразу и у нас совершенно не возникало трений по поводу домашнего быта.

Единственное, из-за чего мы ругались это были деньги. Семен пытался мне их всучить, а всячески отбрыкивалась, говоря, что мне они не нужны. Ну не могла я себя пересилить и распоряжаться так, как вздумается. Ведь Семен был мне не муж, а любовник (замечу, ох какой шикарный любовник), а потому я не имела никакого морального права тратить его деньги. Максимум что я позволяла это было приобретение продуктов и необходимых вещей для совместного быта. И все. Мужчина ругался на меня, но сильно не давил.

Как-то после работы завез меня в ювелирный магазин с предложением выбрать себе что-нибудь для души, я оттуда выскочила в слезах, а Семен злой как черт. Отказаться совсем от предложенной покупки я не могла, все же б мужчина обиделся, но сделала все по-своему, выбрав серебряную бабочку в качестве подарка. Ничего дешевле в салоне не оказалось. Он сказал, что я его позорю своим выбором, а я обиделась, что Семен не понимает моих мотивов.

Вот так мы и жили вместе, стараясь притереться друг к другу не только в большом, но и в мелочах.

Пока не наступил день икс, после которого Семен вернулся сам не свой. В офисе после обеда он не появился и встретились мы лишь дома. Я как раз собиралась налить себе чай. Мужчина вошел в кухню в этот самый момент.

— Как дела? — уже по сложившейся привычке спросила я.

— Лиза беременна. Десять-двенадцать недель, — у меня все замерло.

Я не заметила, что чашка стала переполняться и кипяток стал выливаться на стол. Лишь после окрика Семена я перестала лить воду. В голове мыслей не было ни одной. Это было конец всему. Всем надеждам и чаяниям. Я так и знала, что что-то случится. Вот что билось у меня в голове набатом.

— Понятно, — я повернулась к мойке за тряпкой, чтобы вытереть что разлила.

— И это все что ты можешь мне сказать? — хмуро спросил Семен.

— А что я должна? — я повернулась к нему. — Все и так ясно. Ты возвращаешься к ней, поскольку не позволишь чтобы ребенок рос без отца. Я же вернусь в свой городишко. Там мне будет легче зализать раны да и не смогу я работать рядом с тобой, встречаться каждый день…, - я уже видела свое беспросветное будущее. Жизнь в черном свете. Вот что меня ожидало.

— Ты настолько в меня не веришь или не веришь всем мужчинам? Это из-за мамы? — я подозреваю, что ему кто-то рассказал ее историю.

— Почему ты так решил?

— Потому как ты ничего не хочешь делать чтобы бороться за себя.

— Семен, вот только не надо переваливать все с больной головы на здоровую. Я не не хочу бороться, я не хочу вмешиваться в твою жизнь таким образом, чтобы ты считал, что это мои решения и моя воля. Вот и все. Понимаешь, я приму любое твое решение. Для меня важно твое желание. Я тебя люблю и хочу чтобы ты был счастлив. А больше ничего. И это не в коем роде не инфантильность. Я желаю чтобы выбор был твой и только твой.

— Ясно. Так я не договорил. Пока развода не будет. Потому как Лиза отказывается, и по закону мы не можем расторгнуть брак без ее согласия в течение ее беременности и целого года после рождения ее ребенка.

— Вашего ребенка, — поправила я.

— А вот в этом я очень сильно сомневаюсь, как впрочем сомневаюсь в ее беременности. Слишком похожая история. Ты наверное в курсе, — я кивнула. — Так вот. Пока я не могу развестись жить нам придется в грехе. Тебе в том числе. Хочешь ты того или нет, но от тебя я никуда не денусь и не отстану. Просто, на время свадьба отменяется. Можешь чуть пользоваться отсрочкой, но не более того. Учти я ревнив как черт и если вдруг узнаю, что ты где-то и с кем-то… Судьбу Дездемоны помнишь?

Я кивнула, поняв на что он намекает.

— Повторить не повторишь, но вот за возможного кавалера я думаю стоит переживать. Это в качестве предупреждения, чтобы потом не было никаких вопросов ко мне.

Я заподозрила что он каким-то образом узнал о звонках Расула, приглашавшего меня на совершенно невинные, как он сам сказал, встречи: то в кафе, а то просто пройтись погулять по набережной. Я всякий раз отказывалась, ссылаясь на свою загруженность, а в крайний раз, вообще, сказала что у меня есть мужчина. Он же ответил, что готов подождать пока этот мужчина мне надоест, а пока он будет периодически позванивать и напоминать о себе.

— Я поняла тебя, — отпила остывший чай. — Повода не будет. Только не руби сгоряча, не разобравшись. Хорошо?

— Договорились. Предварительно спрошу как его зовут, прежде чем выбью зубы, — пошутил Семен. Вот только я чувствовала, что в этой шутке лишь доля шутки. Не более.

А ночью мы любили друг друга.

От света фонаря в спальне было очень светло, даже не требовалось зажигать дополнительное освещение. Мы только-только приняли совместный душ. От кожи Семена пахло ментолом и чистотой.

Сегодня я осмелилась на исследование его тела не только руками, но и губами. Он так часто дарил мне наслаждение, что я не могла ответить тем же. Почему-то находясь в постели я совершенно не стеснялась своих желаний и при необходимости спрашивала интересующие меня моменты. А удивительным для меня было многое. Семен надо мною не смеялся, а старался ответить как можно точнее. Вот в данный момент я задала вопрос так же чувствительны у него соски, как и у меня. Оказалось, что ему будет крайне приятно, если я поласкаю их языком, что я не преминула сразу же попробовать сделать. Они были значительно меньше по размеру, чем у меня, но поверхность имели не менее нежную и чувствительную. Это стало сразу же ясно стоило только прикоснуться к ним языком. А уж когда я втянула один из сосочков в рот, то с радостью услышала протяжный стон, издаваемый мужчиной.

Я стояла на коленях перед лежащим на спине Семеном и изучала все, что привлекало мое внимание. У мужчины оказалась на редкость чувствительная кожа на шее и он с удовольствием подставлял ее под поцелуи. Его руки шарили по моему телу, вызывая волны возбуждения внутри. В данный момент его рука гладила мою спину, а затем плавно переместилась на ягодицы, выписывая круги. Мне было приятно все что он делал со мной, в чем бы его действия не заключались. Я не считала ничего зазорного в любом проявлении чувственности с его стороны. И ни о каких извращенных вкусах, на которые намекала Лиза, речи не было совершенно. Если мне это доставляло удовольствие, то почему оно должно называться извращением? Я этого не понимала.

Рука Семена переместилась вначале мне на копчик, а потом медленно поползла ниже. Из-за того что я стояла на коленях мои ягодицы были разведены немного в стороны, а потому доступу к моему лону ничего не мешало. Я давно и очень сильно была возбуждена. Моя плоть только и ждала чтобы ее заполнили. Нежные пальцы Семена проникли между лепестками моего естества и нашли вожделенную горошинку и принялись ее ласкать. Я же старалась подарить мужчине наслаждение, играя языком с его затвердевшими сосками.

Пальцы мужчины беспрепятственно скользили по моей плоти, то поднимаясь немного вверх и задевая попку, то опускаясь вниз и лаская клитор. Все чаще и чаще они останавливались на анусе пока, наконец, один из них не проник вглубь и миновал тугое колечко из мышц.

Я уже как-то поднимала этот вопрос и Семен ответил, что все будет лишь с моего согласия. Судя же по действиям мужчины он явно желал попробовать проникнуть в меня несколько иначе, чем принято. А сегодня, когда я чуть было не простилась с мыслью быть с любимым человеком, сорвало с моего сознания все ограничения и тормоза.

Подавшись назад и закрутив слегка ягодицами я дала понять, что мне крайне приятны его манипуляции и я бы желала их продолжения. Семен словно почувствовал мое настроение и, окунув пальцы в мою влагу, двумя из них попытался проникнуть внутрь меня. Я уже настолько привыкла к подобному вторжению, что не испытала никакого дискомфорта, а лишь тихо застонала от получаемого удовольствия.

— Ты не возражаешь?! — тихо спросил Семен, продолжая растягивать внутренние мышцы.

— Я не знаю. Наверное, да. Но немного боюсь, — честно призналась.

— Для этого существуют определенные средства… облегчающие проникновение.

— А у тебя есть?

— Ты не поверишь, но есть, — усмехнулся мужчина.

— Я в этом и не сомневалась.

Семен быстро встал с кровати и ушел куда-то в другую комнату, а через несколько секунд вернулся, неся в руках тюбик. Как оказалось оно слегка холодило кожу, когда мужчина нанес его на нужное место.

Сказать что он был нежен в наш первый раз это не сказать ничего. Пожалуй он переживал больше за меня, нежели я сама. Безусловно мне было несколько неприятно от вторжения плоти Семена, но это только лишь первое время. Мужчина своими ласками, подбадривающими словами, аккуратными движениями смог заставить забыть о дискомфорте и получить анальный оргазм. Оказывается и такое бывает. А уж про благодарность от полученного удовольствия со стороны Семена я, вообще, молчу. Оказалось, что надо отдавать ласку чтобы получить взамен еще больше.

— Знаешь, — я произнесла после того, как мы лежали уставшие и разморенные после пережитого, — каждый раз я бы такого точно не хотела, но время от времени не возражала. Не слишком часто.

— Как скажешь, любимая, — услышала в ответ.

Такого визга и писка наш офис не знал с момента строительства, когда работали перфораторы, дрели и шуруповерты. Я уже подумала, что кого-то зажало лифтом и этого бедного и сирого не могут вытащить из стальных клещей. Оказалось все гораздо проще. Звуки издавала жена Семена Лизавета. По совместительству моя дальняя родственница, чья родня не дает мне покоя уже третий месяц с того момента как Семен объявил о разводе и намерении жениться на мне. Если честно, то я бы согласилась и дальше жить в грехе, лишь бы меня не доставали. К чему нужно это свидетельство о социальном статусе, если оно меня не может защитить от внешнего мира?

— Что случилось? — я встала из-за стола и пошла навстречу Семену с Лизаветой.

— Он мне делает больно, — запричитала женщина, стараясь вырваться из цепкой руки.

— Я не знаю что я с тобой сделаю, — голос Семена звенел от негодования. — Проси прощения.

— Не буду, — упиралась та, хотя по внешнему виду Лизы было понятно, что еще немного и она согласится со всем на свете.

— Будешь, а иначе останешься с голым задом после развода. А этого ты боишься больше всего. А еще я твоего докторишку привлеку к уголовной ответственности, чтобы знал что подписывает. И тебя вместе с ним. Проси прощения.

Лиза заметалась, но в конечном счете сдалась, огрызнувшись.

— Не привлечешь. Стыдно будет за свое имя, — потом набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и произнесла. — Прости меня, Зарина. Больше звонков не будет.

Ах вон в чем дело! Теперь все встало на свои места. До меня дошло, что история с беременностью Лизы оказалось всего лишь вымыслом. Интересно, а как она собиралась скрывать все дальше. Живот то, по идее, должен расти со временем. Или она и это предусмотрела.

Оказалось, что Семен не так прост, как кажется. Он установил наблюдение за Лизой, наняв частного детектива, который и обнаружил сговор между женщиной и врачом поликлиники, в которой якобы велась беременность женщины. Был зафиксирован разговор между Лизой и махинатором, где они обсуждали дальнейший план действий. Запись была предъявлена на семейном совете родственникам женщины и дополнительно сообщено, что Семен сделает со всеми ними, если они не перестанут травить меня и вставлять палки в колеса. А Лизу он лично притащил в офис, чтобы та принесла мне свои извинения, как жертве телефонного терроризма со стороны ее родных. Вот поэтому она сейчас краснела, бледнела, но извинялась, боясь последствий.

— Хорошо, — милостиво кивнула я, понимая, что не от чистого сердца она просит прощения у меня. Ее взгляд красноречиво свидетельствовал о том.

Но мне было глубоко плевать и на ее извинения, и на саму Лизу. Пусть себе живет как хочет, но только меня не трогает. В отношения Семена и его пока еще жены я совершенно не хотела вникать. Это их дело, а не мое. Вот пусть они и разбираются сами. В одном из разговоров с родичами Лизы мне были высказаны материальные претензии, мол я пришла на все готовое и собралась оттяпать у их девочки все самое дорогое деньги. Я же на это ответила, что даже не в курсе где живет Семен с Лизой и что ими совместно нажито, и меня не интересуют их финансовые дрязги. Я люблю мужчину, а не его перья, в виде дензнаков и каких-то дополнительных бонусов. Тогда меня постарались заставить убедить Семена переписать все имущество на Лизу, на что я рассмеялась, у мужчины своя голова на плечах есть пусть он ею и думает, а вмешиваться я не собираюсь.

Буквально через полчаса в офис прибыл адвокат, который и отобрал у Лизы согласие на расторжение брака. С имуществом, вернее его разделом, я так поняла, будет еще волокита. Лиза была намерена волчьей хваткой вцепиться в то, что ей не принадлежало. Но меня интересовало совершенно другое. А именно, очень скоро Семен будет свободен.

К маме знакомиться мы поехали лишь после того, как разрешился вопрос с разводом Семена. На этом настояла я. Хоть заочно мама и Семен были знакомы, но воочию нет.

Я немного переживала по поводу предстоящей встречи. Все же им придется общаться, хоть и не часто, но все же. И от первого впечатления зависело очень многое. В частности, как мы будет строить нашу дальнейшую жизнь и взаимоотношения.

Семен с моей помощью выбрал цветы. Мама всегда любила ромашки. Нам пришлось полгорода исколесить, чтобы найти искомое. Но к нашей радости поиск увенчался успехом. И теперь на заднем сидении автомобиля лежали огромный букет ромашек, красное вино и большой белковый торт. Все то к чему мама неравнодушна.

— Переживаешь? — спросил Семен.

— Да. А ты вижу нет.

— Это тебе так кажется. Все же собираюсь уводить из дому одну единственную дочь.

— Мама тебе еще приплатит, чтобы ты меня забрал с потрохами, — улыбнулась своим мыслям.

Мужчина сжал мою руку, а затем поднес к губам. Мы так всегда ездили в автомобиле. Он не расставался со мною, предпочитая всегда, если была возможность, касаться, трогать, целовать. Я уже привыкла и не замечала подобные мелочи.

Подшучивая друг над другом мы подъехали к маминому дому. А внутри нас встречала совсем не мама. Вернее, мама тоже была, но помимо ее находился совершенно незнакомый мне мужчина. Если быть точнее, то в лицо я его знала, но как зовут нет. Оказалось, Владимир. И судя по тому что мама к нему жалась, то это был не просто знакомый, а очень даже близкий ей человек.

Я немного огорчилась, когда до меня дошла вся правда, но не потому, что мама встретила своего мужчину, а потому, что мне ничего не говорила. Оказывается они встречались(!) уже несколько лет. И она об этом ничего мне не сказала. Хотя и я хороша. Ведь тоже ничего не сообщала про себя. По-видимому у нас это семейное.

— Проходите, гости дорогие, за стол, — после обмена приветствиями позвала нас мама.

Мы чинно расселись вокруг стола, ломившегося от яств. Кажется, мама превзошла саму себя. Она столько наготовила, что этим можно было накормить не один десяток человек.

Между нами вначале завязался непринужденный разговор, что меня крайне удивило. Мужчины сразу же нашли общие точки соприкосновения, а мы темы для беседы. Наконец, вступительная часть была закончена, вино выпито, часть блюд опробована и Семен перешел к самому главному, собственно ради чего мы сюда явились.

— Роза Саркисовна, я прошу руки вашей дочери, — официальным тоном сказал Семен. — согласитесь ли вы отдать ее за меня замуж?

Я заметила как у мамы из глаз потекли слезы. Наверное, она и сама того не заметила. Зато я увидела как Владимир под столом пожал ее руку, поддерживая в столь ответственную минуту.

— А зачем она вам нужна? — услышала я. Я в удивлении воззрилась на маму.

Однако Семен не растерялся.

— Чтобы любить, беречь, уважать… и, в конце концов, подарить вам внуков. Неужели не этого желает любая мать для дочери? — перевел он стрелки в ответ.

— Знаете, Семен, когда меня отдавали замуж за отца Зары вот таких слов я так и не дождалась. Я даю вам свое благословение. И пусть все у вас сложится так как вы хотите… дети мои.

Вот так Семен был официально принят в нашу маленькую семью.

Мы потом еще долго сидели за столом, разговаривали, пили чай с выпечкой. Мама принялась рассказывать забавные случаи из моего детства. Все смеялись, а я сидела краснела и не знала куда спрятаться. То ли под стол забиться, то ли выскочить за дверь?

На прощанье мама пожелала нам счастливого пути. Ночевать мы решили у себя на квартире, хоть нам и предлагали остаться.

И почему я не люблю свадьбы?

Да потому как я невеста. И от этого не спрятаться, не скрыться. Это можно только пережить. А до окончания данной церемонии ого-го как далеко. Ведь торжество в самом разгаре. Мне еще предстоит осуществить вброс свадебного букета и разрезание белоснежного торта. Хорошо хоть это будем осуществлять мы с Семеном вдвоем.

А как хорошо все начиналось?!

После того как Семен получил долгожданную свободу и свидетельство о расторжении брака мы с ним пошли в ЗАГС и подали заявление. Об этом настоял он. Я как-то сильно не рвалась замуж, думая, что мужчине надо остыть после предыдущего захода. Однако такая позиция не устраивала мужчину в нашем тандеме. Чем больше я сопротивлялась, тем сильнее он настаивал, пока не вынудил пойти у него на поводу.

Изначально мы думали, что церемония будет скромная. Я, Семен, мама и Владимир придем на регистрацию, нам скажут дежурные фразы, мы по-быстрому распишемся и будем с этого момента считаться мужем и женой. Но не тут-то было. Как только тетя Изольда узнала, что я выхожу замуж за Лизкиного бывшего мужа она тут же вмешалась. Лизку и ее маму терпеть не могли многие родственники. А тут такая возможность рассчитаться за все. Против тяжелой артиллерии в ее лице не мог устоять никто. Она развила такую бурную деятельность, что просто кошмар.

Тетя Изольда обзвонила всех родственников и пригласила к нам на свадьбу, поставив меня и Семена перед фактом, что мы должны где-то принять всех гостей. Благо сейчас с этим не проблема и ресторан был найден в короткий срок, как и все остальное, включая тамаду, музыкантов и много чего сопутствующего. Моя тетушка, будь она не ладна, предупредила всех, что свадьба будет шикарной, а потому с подарками позориться не стоит, а следует дарить только деньги и желательно побольше, чтобы не опростоволоситься. За это я ее готова была убить голыми руками. Ну не бегать же мне по родственникам и не кричать опровержение ее словам. Пришлось проглотить и соответствовать заявленному уровню свадьбы. Спасибо большое Семену, который с иронией отнесся к выходкам моей тетки, посоветовав ни на чем не экономить. Ведь свадьба у меня будет одна и на всю жизнь.

Когда весть разлетелась по родственникам как бубонная чума по средневековой Европе, то она дошла и до моего родного отца (и как только узнал?), который изъявил желание участвовать в сем «страшном» мероприятии. По-видимому совесть замучила, а может что другое. Однако он появился на горизонте. Не знаю о чем они говорили с мамой, но после их беседы я была вызвана на ковер и меня поставили перед фактом, что этот седеющий и слегка полноватый мужчина мой отец и он теперь изредка будет появляться в моей жизни. А в первую очередь засвидетельствует свое почтение на свадьбе вместе со своей семьей, в частности выводком. Я было хотела запротестовать, но увидев мамин взгляд, обращенный прямо мне в душу, замолчала на полуслове. Раз она считает, что так надо, то кто я такая чтобы возражать? Мнение старших надо уважать. Вот я и уважала, скрепя сердце и стиснув зубы. Может быть он перегорит и, появившись один раз, больше не покажет носа в моей жизни. Злопамятная я. Очень.

Я была очень рада, что мы не стали переносить свадьбу на более поздний срок в угоду тете Изольде, а настояли на своем и скоро, очень скоро все закончится. Надо было это только пережить. Вдвойне была довольна, что на регистрации брака были только самые близкие люди, все больше с моей стороны. Семен оказался сиротой. Будучи поздним ребенком у родителей потерял их в достаточно юном возрасте.

Свадьба шла своим чередом. Большую часть приглашенных гостей я совершенно не знала и даже затруднялась ответить на вопрос, а знали ли они меня. Я изредка вглядывалась в людей за столами, пытаясь угадать кем мне они доводятся. Получалось очень плохо.

— Дочка, — раздался мужской голос, от которого я дернулась. — Позволь представить тебе твоих брата и сестру.

Я засмотрелась в зал и даже не заметила, что к нам подошли. Меня бесило обращение «дочка» со стороны отца, но я стоически терпела, ради мамы. Она сказала, что надо это пережить, вот я и переживала как могла.

А теперь мне предстоит познакомиться с отпрысками папаши от другой женщины. А они мне нужны? Столько лет меня знать не знали, а теперь вот родычаться решили. И как я должна на них реагировать с распростертыми объятьями? Не дождутся.

— Угу, представляйте, — буркнула я, натягивая на свое лицо дежурную улыбку.

— Это моя дочь На…, - папаша не договорил, будучи сметенным фурией с черными волосами.

— Зарка, так ты моя сестра! Вау! Я сразу почувствовала родственную кровь, — и мне на шею прыгнула моя знакомая, та, что спасла в ночном клубе от Антона.

— И мой сын… Расул. Судя по всему ты и с ним знакома, — где-то рядом проговорил отец. — Он мне все уши прожужжал о какой-то красивой девушке. Теперь я понимаю о ком была речь.

Расул стоял чуть в стороне и в его глазах плескалась такая мука, которую я и не думала там увидеть.

Полный боли взгляд парня перехватил Семен, ныне мой муж, он придвинулся ко мне ближе и обнял, положив руки на пояс, как бы говоря «моя».

— Да. Не думала я, что подобное возможно. Пути Господни неисповедимы, — я имела в виду мое знакомство с братом и сестрой.

— Это точно, — подал голос Расул. Его взор потух и стал совершенно безжизненным, словно внутри выключили освещение.

— Ну раз вы знакомы друг с другом, то я удаляюсь, — сообщил отец, благополучно ретировавшись.

С Настей мы перекинулись еще парой слов, договорившись встретиться сразу после свадьбы, а то у нас все никак не получалось пересечься. Расул сверлил меня взглядом, а Семен прижимал к себе все сильнее. Мы бы и дольше беседовали, но тамада сообщил, что наступило время отпускания свадебного букета в свободное плавание. И нам пришлось подчиниться. Вернее мне.

Пока я выходила в зал и занимала место откуда буду вести прицельную стрельбу по незамужним девушкам сбоку внезапно появилась тетя Изольда.

— Зарачка, ты же знаешь кто для тебя устроил подобный праздник? Ты уж не подведи. Наинка то моя не замужем, — и столько страдания было в ее голосе, что мне вправду стало жалко женщину. Я поискала глазами Наину и, найдя ее, удивилась. С момента последней нашей встречи девушка потеряла килограмм десять и ей уже не требовался чехол для танка вместо платья. Если пойдет такими темпами, то очень скоро девушка станет стройной как кипарис.

Я отвернулась от толпы жаждущих стать следующей невестой и размахнулась, целясь в определенное место.

Все же в школе я всегда метала гранату на пять баллов. И в этот раз мне удалось поразить цель.

Когда я обернулась, то увидела, что ошарашенная Наина с удивлением взирает на свадебный букет в своих руках и не может поверить своему счастью. Пусть и ей он принесет удачу, так же как принес когда-то и мне…