Свет полной луны

Пускаю венки по воде

пускаю

Ищет тебя в «нигде»

журавлиная стая

ищет тебя в «когда»

лисенок рыжий

ищу тебя во «всегда»

Слышишь?

Шепчу, как ты научил, заклинанье: Ответь!

Белая пена — жизнь

а красная — смерть.

Серый язык волны облизал песок

скоро рассвет

пуля в висок

Риндону.

Танцует девочка,

на цыпочки привстав,

и две ладошки

две пушистых легких птицы

спешат из озера небесного напиться,

что, заглядевшись,

прилегло в верхушки трав

смеется девочка,

на цыпочки привстав

она почти летит в ночном

тумане зыбком

на пол лица светя

восторженной улыбкой

горстями, щедро,

раздаряя волшебство

и ей пока

не замечать дано,

как на волос распущенное золото

струится дождика щебечущее олово

и месяц сонное роняет серебро

Ах, ей пока не замечать дано.

И до того ли ей, она танцует

и ни беды ни правды не взыскуя,

летит руки прозрачное крыло

летит души прозрачное крыло.

Танцует де-воч-ка…

Ночь. Серебро стекает с крыш

в проломы улиц.

Ты у окна одна стоишь,

почти не жмурясь.

Пусть за спиной вековая пыль

и мало света,

но впереди — луна, фонари

твоя планета.

Каплет лунное серебро

почти неслышно.

Ты поглядела еще в окно,

а после вышла

кошкой гулять по проводам,

по звездным склонам

и прикасаться рукой к ветвям

еще зеленым.

Скоро ноябрь,

дожди, дожди,

тугие тучи.

Жизнь наша — смейся

но, жди — не жди,

не станет лучше.

После зима твое окно

засыпет снегом.

Не растворишь тогда его,

не ступишь в небо.

Но, растекаясь серебром

мокрым,

луна заглядывает вновь

в окна.

И снова будет не до сна

весна.