Светлый пепел луны. Книга 1

Глава 20 Киноварь

Она шла за Е Чуфэном вплоть до усадьбы. Она оказалась точно такой, какой описывал ее нищий-соглядатай. Бурно разросшиеся сливовые деревья раскинули цветущие ветви далеко за ограду, придавая дворику и дому живописный вид. Подходя к воротам, Е Чуфэн подозрительно оглянулся и, ускорив шаг, юркнул в двери.

Сусу принюхалась и вновь ощутила знакомый запах. Едва ворота затворились, она не мешкая закатала рукава и взобралась на ограду. Уже сидя наверху, Сусу с удивлением заметила, что снизу за ней наблюдает Таньтай Цзинь.

«А он-то что тут забыл? – раздраженно подумала она. – Может, почувствовал, что здесь живет демон, и вознамерился заполучить его силу?»

Однако юноша не отрывал от нее глаз. Она взглядом предупредила его, чтобы он не смел подходить ближе: Сусу только-только разобралась с демоном кошмаров, а тут новая напасть. Вот только ее желаниям сбыться не суждено.

С тех пор как она стала свидетелем покушения на третьего брата и видела, как принц-заложник управляет стаей красноглазых ворон, муж перестал перед ней притворяться. Вот и сейчас, будто не заметив ее предостережения, он забрался по ограде и спрыгнул. У Сусу от неожиданности екнуло сердце, но пришлось последовать за ним.

Если во дворе таится какая-то опасность, то нужно помочь Е Чуфэну. Очень жаль, что в смертном теле она не обладает достаточной духовной силой, зато хотя бы догадалась послать экономку за бумагой и написать киноварью заклятия. И призыв молнии, и обездвиживание очень пригодились в кошмарных сновидениях.

Чем ближе они подходили к дому, тем сильнее ощущался сладко-манящий аромат, который Сусу уловила чуть раньше. Миновав просторный двор, Е Чуфэн вошел в главный вход. Таньтай Цзинь решил обогнуть его справа: благо слуг не было и они проскользнули никем не замеченными.

Вдруг из дома послышался голос второго брата:

– Прости меня, госпожа Пянь, я опоздал!

В ответ ему послышался мелодичный женский смех.

– Ах, что ты! Все ли в порядке дома?

Чуфэн ответил:

– Я просто встретил старшего брата, когда выходил, и перекинулся с ним парой слов.

– И что сказал тебе старший брат? – проворковал женский голос. – Наверное, велел усердно учиться или заниматься боевыми искусствами? Неужели большие дела вершат только генералы да умники?

– Нет-нет. Просто предупредил, что скоро имперский экзамен, и дал мне наставления.

Судя по голосу, Чуфэн был не в силах спорить с собеседницей.

– Так ты будешь готовиться к экзамену, вместо того чтобы навещать меня? – закапризничала женщина.

– Конечно нет! – тут же возразил юноша. – Ты для меня важнее всего! Если тебе не хочется, я не буду проходить испытания императорской комиссии.

Смех женщины зазвенел колокольчиком.

– Какой же ты дурачок!

Сусу задумалась. Второй брат – самый талантливый из сыновей семейства Е. Он любит учиться, много читает и превосходно пишет, за что его часто дразнит завистливый невежда Чжэюнь. Из четверых братьев старший силен в боевых искусствах, третий – совершенный бездельник, который только ест, пьет, гуляет с девушками да играет в азартные игры, а четвертый еще слишком мал, и трудно сказать, каким он вырастет. И только второй брат – способный к наукам ученый-книжник. Сусу и не предполагала, что именно он откажется сдавать имперский экзамен – залог его дальнейшего успеха в жизни и возможности стать государственным служащим при дворе. Неужели он упустит свой единственный шанс, когда даже бабушка о нем не заботится и у него нет такой любящей матери, как наложница Лянь?

В зимнем пустынном дворике отчетливо слышалось все, что происходило в доме. Неожиданно раздался женский возглас, а потом шум борьбы. Что-то упало, и смех стал еще громче и призывнее. До Сусу донесся хриплый вздох, а за ним – нежный стон, полный истомы и наслаждения.

В глазах Таньтай Цзиня появилось отвращение, только лицо Сусу ничего не выражало. С самого рождения никто не просветил эту чистую душу об отношениях между мужчиной и женщиной. Впрочем, трудно было ожидать, что благородные святые из секты Хэнъян станут рассказывать маленькой девочке о подобном. Поэтому о гармонии полов и парном совершенствовании инь и ян Сусу вычитала в книгах. Только в ученых текстах оказалось слишком много серьезных, малопонятных слов, которыми обычно изобилуют учебники.

Девушка вспомнила, как ходила со старшим собратом в горы, чтобы поймать духовных зверей. Стояла весна, и пара духовных животных, самец и самка, прижимали ухо к уху, висок к виску[60]. Маленькая Сусу с косичками, завязанными в два пучка, побежала к ним и радостно сообщила Гунъе Цзиу:

– Старший собрат! Здесь их двое!

Когда молчаливый Цзиу подошел, его обычно бледное, как нефрит, лицо разом приобрело бордовый оттенок. Он быстро прикрыл девочке глаза ладонью и смущенно проговорил:

– Не смотри!

Подхватив Сусу одной рукой и вскочив на меч[61], юноша пустился вниз по склону, при этом его уши горели и стали ярко-красными. С тех пор Гунъе Цзиу редко ходил со своей юной подопечной на соседнюю гору, а ловля духовных зверей была возложена на плечи младшего собрата Фуи. Уже гораздо позже Сусу, вспоминая тот день, поняла, что именно происходило между зверями.

Однако люди выражают любовь совсем не так, как животные, и Сусу по звукам из домика не сразу догадалась, чем занимаются внутри. Знакомый запах стал настолько отчетливым, что ее озарило: это аромат кокетства! Неповторимый и ни на что не похожий запах лисьего клана. Женщина в домике – лиса-оборотень!

«Бедный Е Чуфэн! Он там, наверное, задыхается от боли. Она его убивает!»

Сусу собралась ворваться в домик и спасти брата, но Таньтай Цзинь крепко схватил ее за руку. Выглядел он обескураженным.

– Что ты задумала?

– Пусти, там лиса-оборотень! – прошептала Сусу. – Наверное, с братом что-то случилось!

– «Что-то»? – шепотом процедил Таньтай Цзинь и выразительно посмотрел на жену. – Это «что-то» такое, что если ты сейчас вломишься, то твой брат страшно рассердится.

Сусу озадаченно посмотрела на него, и принц-заложник достал из рукава маленький шип эмэй[62], такой тонкий, что его невозможно было заметить в рукаве. Девушка не поняла, из какого материала сделано оружие, но Таньтай Цзинь проделал им дыру в стене с такой легкостью, словно то был лист бумаги. Затем ехидно глянул в ее ясные глаза и бросил:

– Смотри внимательно.

Сусу присела и заглянула в отверстие. Четыре драгоценности кабинета[63] были сброшены на пол, а на столе распростерлась женщина, которую обнимал Е Чуфэн. Глаза красавицы были затуманены, алые губы приоткрыты, голова на тонкой шее запрокинута. Из-под желтой шелковой рубахи ее тонкие снежно-белые ноги, точно ростки повилики, обвивали его бедра. А самый благовоспитанный из братьев, словно безумный зверь, прятал голову в объятиях женщины:

– О моя Пянь-нян… Люблю тебя всем сердцем!

Таньтай Цзинь с усмешкой наблюдал за Сусу. Он ожидал, что супруга покраснеет до самых кончиков волос, но лицо ее сохраняло благородную бледность, а глаза, блестящие, как стеклянная глазурь, были чисты и спокойны, словно увиденная картина грязной страсти – вполне благопристойное зрелище.

Какое-то время девушка смотрела в отверстие, затем взяла с земли кусок глины и залепила его. Подняв голову, она встретила холодный взгляд Таньтай Цзиня и, не удержавшись, удивленно спросила:

– И что, по-твоему, я должна была увидеть?

Тот долго смотрел на нее. Непристойности в домике продолжались, но лицо Сусу оставалось невозмутимым, а глаза ее по-прежнему сияли подобно двум святым огням во тьме.

– Бесстыжая, – ледяным тоном произнес он, как будто ее унижение могло облегчить его неловкость.

Сусу ответила ему очень рассудительно:

– С древнейших времен, будь то демоны или духи, совершенствующиеся, боги или смертные – все стремились к продолжению рода через смешение инь и ян. Это естественно. Что же тут постыдного?

Она давно знала, что мир смертных строг и несправедлив к женщинам. Общество решило, что она должна устыдиться, увидев подобную картину. Подобного и ожидал от нее муж-злыдень.

Она пристально посмотрела на него. Какая тут стыдливость? Что перед любимым мужчиной, что перед холодным и равнодушным мерзавцем смущаться было бы одинаково странно. Тем более перед таким, который и сам родился без стыда.

Сусу протянула руку:

– Одолжи мне, пожалуйста, твой шип эмэй.

– Для чего?

– Я убью эту лису.

Ей все равно, что Е Чуфэн и лисица пребывают сейчас в полной гармонии: Сусу нужна уверенность, что оборотень не навредит второму брату и другим людям. Не все оборотни способны совершенствоваться, и не все причиняют людям зло, но есть такие, что пленяют разум и высасывают ци. Красавица в желтой шелковой рубашке – из их числа, она может лишить Е Чуфэна его жизни и ци. Лисы – вредные создания. Месяца через три от юноши останется лишь пустая оболочка.

– Тебе с ней не справиться, – предупредил Таньтай Цзинь.

Сусу и сама это знала. Кроме того, вдруг она напугает лису и та причинит Е Чуфэну еще больший вред? Увидев, как оборотень высасывает жизненные силы из брата, девушка так разъярилась, что готова была напасть даже с таким ненадежным оружием, как шип эмэй. И все же лучше взять себя в руки и продумать план. Сусу направилась к воротам.

– Идем, – махнула она Таньтай Цзиню, – пока лиса занята и нас не заметили.

Юноша же не шелохнулся, изучая стену дома, и Сусу поняла, что у него свои виды на лису-оборотня. Она схватила его за рукав и потащила прочь. Заполучив силу одного демона, этот безумец тут же захотел внутреннее ядро оборотня. Он совершенно не боялся небесной кары, обращающей грешников в горстку пепла!

Пока они, греясь на солнышке, шли вместе, Сусу стало чуть легче на душе. Проходя мимо дворца принца Сюаня, она вслух подумала:

– Надеюсь, Бинчан и Сяо Линь проснулись.

Взгляд Таньтай Цзиня задержался на табличке над входом, и Сусу почувствовала, что он и в самом деле относится к Бинчан с особенным вниманием. Если бы сестра сумела повлиять на него, когда он был еще ребенком, возможно, мир никогда не увидел бы повелителя демонов. Однако человеческая жизнь так коротка – всего-то несколько десятилетий, а злые кости врастают в душу навсегда. Таньтай Цзинь рожден под несчастливой звездой, сулящей своему избраннику вечное одиночество, и после смерти ему предназначено страшное воскрешение в следующей жизни. Только если извлечь злые кости, мир будет спасен от явления повелителя демонов.

– Бинчан знает, что ты неравнодушен к ней? – внезапно поинтересовалась Сусу.

Таньтай Цзинь поджал губы.

– Понятия не имею.

– Ты в самом деле так сильно желаешь ее?

Тот промолчал, но по ледяному взгляду она и так все поняла. Его душе неведомо понятие чести, он не знает, что правильно, а что нет. И хотя Сяо Линь уже женат на Бинчан, даже будь у них несколько детей – ему все равно.

Сусу вспомнила, как еще маленький Таньтай Цзинь спросил у Ланьань, что такое человеческое достоинство. Подрастая, он научился подбирать подходящие случаю эмоции и выражения лица, заучил дежурные фразы, однако в душе оставался черствым и эгоистичным юным демоном. Он все равно считал Бинчан своей, полагая, что она лишь временно находится в другой семье и, как только представится такая возможность, он вернет себе «утраченное».

Внезапно девушка закрыла его глаза ладонью, чтобы он не видел дворца принца Сюаня, и прошептала:

– Не смотри!.. Ты же знаешь, что можешь быть с ней только в одном случае.

– Если умрет принц. И если сам останусь жив, – твердо ответил он.

– Конечно. Но если умрет принц Сюань, она необязательно полюбит тебя. Так что расстаться с жизнью все равно придется тебе!

Таньтай Цзинь посмотрел девушке в глаза и вдруг зло ухмыльнулся, как будто не поверил ей. Сусу еще не знала, что настанет время, когда его слова сбудутся и он добьется своего. И тогда он пройдет по костям Поднебесной, по костям Сяо Линя и по ее собственным тоже.

Через два дня наступил первый месяц нового года. Великая Ся утопала под серебристым снежным покровом.

Тем временем третья госпожа неустанно искала охотников на демонов и даосских монахов. Пока за лисой в желтом ничего дурного замечено не было, Сусу решила не беспокоить ее, чтобы та не скрылась без следа. В конце концов, отыскать оборотня, однажды сбежавшего из Бесплодной пустоши, будет совсем не просто.

Привлеченные высокой наградой, в поместье Е непрерывным потоком устремились экзорцисты и монахи. Вот только каждый вызывал лишь разочарование. Все они были такими же невеждами, как тот, что приходил искать демона, напавшего на третьего брата. Встретилась пара неплохих, однако оба серьезно уступали лисе-оборотню. Сусу беспокоилась все больше: сколько еще продержится Чуфэн?

В один из дней она встретила второго брата по дороге к поместью. Он был необычайно бледен – как сильно этот сдержанный, воспитанный и немногословный мужчина отличался от того, охваченного страстью в объятиях лисы-оборотня! Завидев Сусу, он поклонился и поспешил прочь, но она окликнула его:

– Чуфэн, последние дни выдались тревожными. Бабушка хочет поехать в Линьюань за амулетом Спокойствия[64]. Старший брат в военном лагере, третий восстанавливается после ранения, а четвертый слишком мал. Бабушка надеется, что ты сопроводишь ее вместе с охраной.

Юноша растерялся. В поместье у него не было никаких обязанностей: что бы здесь ни происходило, к нему это не имело никакого отношения. С чего вдруг старая госпожа Е о нем вспомнила?

Сразу подумав о красавице в домике под сливами, он совсем приуныл. Пянь Жань сердится, даже когда Е Чуфэн немного опаздывает, а сколько времени он будет отсутствовать, если поедет со старой госпожой?

Сусу не лгала, бабушку действительно очень взволновало появление чудовищ. Е Сяо был непобедим на поле боя, но силе демонов его смелость противостоять не могла, и потому старая госпожа задумала отправиться по даосским храмам в поисках духовной защиты. Внучка с трудом упросила ее взять с собой Е Чуфэна: паломничество затянется не на один день и у Сусу будет время найти нужного колдуна. Ци не бесконечна, однажды «масло» закончится и светильник жизни Е Чуфэна погаснет.

После отъезда бабушки и брата Сусу вспомнила о бабочке в кошмарном сне. Судя по всему, Сяо Линь знаком с подходящим экзорцистом! Ее глаза загорелись, и она села писать письмо. Закончив, девушка позвала Чунь Тао и попросила ее доставить послание принцу Сюаню.

– Третья госпожа, вам все еще нравится его шестое высочество? – смутилась служанка.

– О чем ты? Тут дело очень серьезное!

– Простите, моя госпожа, просто раньше, когда принц еще жил во дворце, вы часто посылали ему письма, ароматические платочки и сладости. Только его высочество все это отвергал и даже велел передать, что любые ваши подарки будут сожжены…

Сусу не ожидала, что прошлое Сиу настолько позорно.

– Тогда отнеси это письмо старшей сестре. Скажи, что из дома.

Все, что известно Бинчан, узнает и Сяо Линь. Он принц Великой Ся, и ему докладывают обо всем, что творится в его государстве.

После этих слов Чунь Тао взяла письмо и заверила Сусу:

– Не беспокойтесь, госпожа, Чунь Тао доставит послание.

В ожидании ответа Сусу решила заняться рисованием талисманов. Совсем скоро ей предстоит дело, в котором заклинания будут очень кстати, а после недавних испытаний она снова убедилась, как важно иметь возможность постоять за себя.

Вот только в мире людей девушка не могла использовать свои духовные силы, а киновари и бумаги для талисманов осталось не так много, поэтому Сусу взялась за дело с особым усердием. Она снова и снова выводила заветные символы, однако каждый раз бумага вспыхивала и сгорала без следа. Тем не менее Сусу не сдавалась и пробовала сначала. Внезапно она почувствовала, что за ней наблюдают, обернулась и увидела Таньтай Цзиня. Он казался таким же безжизненным, как снегопад за окном. Последние два дня она его почти не видела и не знала, чем он занимается. Все ее думы были заняты лисицей-оборотнем да еще Священной Черепахой, с которой необходимо как-то связаться.

От Таньтай Цзиня слабо пахло кровью. Сусу это совсем не обрадовало, но она понимала, что ничего поделать сейчас не может и это неизбежность, с которой ей пока придется смириться.

Подумав, она предложила:

– Хочешь научиться рисовать талисманы?

Таньтай Цзинь нахмурился. Сусу сосчитала про себя до пяти, и, как и ожидалось, он все-таки подошел.

Время, проведенное в мире сновидений, позволило ей лучше понять принца-заложника. Он не знает ни сострадания, ни иных чувств, зато у него есть желание властвовать и убивать. В детстве будущий повелитель демонов задавал Ланьань много вопросов и выглядел скромным, а когда она бросила мальчика, ему пришлось научиться выживать, скрывая свой ум и высокомерие под маской слабого и безвольного существа.

Таньтай Цзинь сел напротив и стал наблюдать за Сусу. Обмакнув кисть в киноварь, девушка плавно водила ею по бумаге, штрих за штрихом, и влажная краска, высыхая, ярко светилась. Простое заклинание пишется быстро, и бумага от него не сгорает.

– Попробуешь?

Юноша взял кисть. Он видел символ всего раз и вверх ногами, тем не менее изобразил его с точностью до малейших штришков. Вот только киноварь не сияла, а ложилась темными матовыми линиями. Бумага вспыхнула и разлетелась пеплом, и юноша, поджав губы, отложил кисть. Взгляд его похолодел. От неожиданности Сусу замерла: неужели сущность небожителей и демонов настолько разная? Оттого что его сила исполнена тьмой, даже самое безобидное заклинание небожителей не сработало. Поэтому он так жаждет обладать большим могуществом.

Тогда Сусу вложила ему в ладонь свой талисман:

– Очень непросто с первого раза нарисовать правильно. Возьми мой. Попробуй применить готовое!

Таньтай Цзинь перевел взгляд с бумаги на ее доброжелательное лицо:

– Угу.

Пока Сусу учила его заклинанию, юноша не сводил с нее немигающих черных глаз. Ему уже довелось почувствовать на себе силу талисмана – та молния могла и убить ненароком. Разве она не знает, что он плохой человек? Эти мысли так раздосадовали юношу, что он возненавидел весь мир и произнес заклинание с особой злобой.

Однако талисман так и остался на его ладони, не превратившись в фиолетовую молнию. В воздухе разлился свет и явилось чудесное видение: снежные горные вершины и водопад, белый птичий пух, парящий вперемешку с опавшими листьями, солнечные лучи, проступающие сквозь гибкие лианы… Таньтай Цзиня окружили пушистые кролики, рядом встал на задние лапки сурок и с любопытством вытянул мордочку, а под деревом невдалеке отдыхали старец и дитя, любуясь огромным миром, голубым небом и жемчужными облаками. Горный поток хрустальной воды лился в ладони юноши, смывая запах крови.

Таньтай Цзинь замер: из-за пределов иллюзии ему в глаза выжидательно смотрела девушка. Капля киновари, должно быть при письме, случайно брызнула на ее чистый лоб. Его черные глаза вспыхнули, и пальцы сами собой сжались в кулак. Смятая картинка тут же распалась и исчезла.