Свобода в подарок

глава 9

Глеб ехал на встречу со своим бывшим сослуживцем и изводился. Какого черта Вербицкому надо было разнести эту чертову новость по всем знакомым? Кого это касается?! Это его личная жизнь, черт бы всех побрал! Так зачем, спрашивается, в нее лезть, пытаясь сделать как лучше?

Тот дневной звонок. Он всплывал в памяти снова и снова.

— Глеб, я слышал, у тебя какая-то девица живет?

Оставалось только поразиться, как быстро слухи распространяются.

— Живет.

— И что? Нашел, считаешь?

— Считаю.

— Ага, милая скромница, — сарказм даже не скрывался. — Ты хоть представление имеешь, на что способны эти милые скромницы?

Глеб потихоньку начал закипать. Но промывка мозгов продолжалась.

— Да эти девочки только с виду ангелочки, на самом деле ради выгоды лягут под любого.

— Сделай одолжение, не учи меня.

— Ты сам-то понимаешь? Ты же два дня ее знал — и сразу в дом привел! Глеб, ты чем думал, вообще?! Она тебя если не обворует, так будет доить, как корову! И вообще, откуда она там взялась? Ты подумай, вдруг появляется ниоткуда именно в тот момент, когда ты там. Совсем одна. Одна! Это тебя не настораживает? А? А вдруг ее подослали?!

Слушать все это было противно. Но последняя фраза вовсе добила.

— Не. Лезь. В. Мои. Дела. Ясно?

— А… Все еще хуже, чем я думал!

Глеба еще долго трясло после этого разговора. Дома с Дашей он немного успокоился. Но все равно, понимая, что им придется сталкиваться с разными людьми, в том числе и с этим «другом», приходил в бешенство.

Защитить Дашку от злословия, можно только женившись на ней. Но и это было сложно. Черт побери! Как все сложно!

Ее чистый, открытый взгляд, детская улыбка, которую он видел перед мысленным взором, помогли успокоиться. Невозможно подделать чистоту, все равно прорвется фальшь. Глеб достаточно хорошо знал людей. Даша сокровище, которое Господь послал ему в его темной жизни, чтобы в ней появился свет. И как же страшно было потерять этот свет.

Помощь с оперативными данными, всплывшими на людей, с которыми по службе пришлось сталкиваться раньше, затянулась допоздна, как он и предполагал. Глебу никогда не нравилась эта часть его работы, но, к сожалению, он слишком хорошо в ней разбирался. А потому сталкиваться приходилось, и довольно часто. Но после всегда хотелось помыться.

И теперь он гнал машину, чтобы поскорее оказаться рядом с Дашей. Забыть тревоги, укрыться от всего. Просто быть.

Дома его ждала встревоженная Даша. Сразу бросилась навстречу. Обняла, словно хотела спрятаться у него на груди. Глебу и без того было не по себе, а от этого его просто хлестнуло беспокойством:

— Что случилось?

— Соскучилась, — пробубнила Даша ему в грудь.

Но он буквально считывал ее невозность.

— Даша. Что случилось?

Голос его был строг и одновременно внушал чувство защищенности. Ей было стыдно признаться в своих страхах, казалось, он просто посмеется. Но Глеб настаивал. Она вздохнула.

— Сегодня, пока тебя не было, опять звонил кто-то. Дышал в трубку.

Руки Глеба судорожно сжались, стискивая ее почти до боли. Но по тому, как она шевельнулась, понял, что это еще не все. И правда. Даша подняла к нему лицо и проговорила, глядя в его глаза:

— А под конец этот хохот… прямо триллер какой-то.

Сию минуту у него не было представления, кто это мог быть. И почему этот кто-то звонит именно в его отсутствие. Было непреодолимое желание спрятать Дашку от всего мира. Но она смотрела широко раскрытыми глазами, она верила. Надо успокоить.

И прежде всего успокоиться самому, чтобы не сорваться.

Природа сработала за него, подсказав, что делать. Он обвил ее руками, прижал к себе, стараясь стереть поцелуями тревогу. Получилось. Теперь в глазах Даши сверкали счастливые звезды, она оживилась:

— Ужинать пойдем? Я овощи потушила. И мясо отварила. Все полезное, как ты говоришь. Пошли! — она уже тянула его в кухню, чирикая и вертя головой. — А знаешь, Брут сегодня вскарабкался на дерево и не мог слезть. Ага! А я его снимала!

Она хихикала. Глеб шел следом, впитывая ее радость, и не мог отвязаться от мысли, что кто-то пытается это разрушить. Вот только кто? Единственный человек, на которого могло упасть его подозрение — Алла. И ведь бороться почти невозможно.

У Глеба невольно скрючились пальцы от бешенства и бессилия. Однако он тут же взял себя в руки, подозревая, что именно этого она и добивалась.

Вытащить из него все темное. Нет.

Марта, молча сопровождавшая их на протяжении всего пути в кухню, все поглядывала на Глеба, а после улеглась в углу. Животные прекрасно понимают все оттенки настроения, а ей приходилось видеть хозяина разным. В последнее время он выглядел счастливым и помолодевшим. Ради этого верная собака готова была даже терпеть невоспитанного кота!

Впрочем, она не могла не признать, что кот ей все-таки нравился…

А кот спал в коконе из старого шарфа на подоконнике, ему было просто хорошо.

«Властелина колец» так и не посмотрели. Если быть точнее, они начали его смотреть, но уснули еще до того, как Бильбо толкнул благодарственную речь на собственном дне рождения. Для Глеба смотреть с кем-то фильм в постели вот так, по-домашнему, оказалось чем-то вроде возвращением давно забытого, утраченного. Честно говоря, при мысли об этом длиннющем нудном фильме его бросало в дрожь, просто не хотел отказывать Даше. Не сегодня, когда оба нуждались в успокоении.

А вышло неожиданно здорово. И не важно, что именно происходит на экране, важно было ее теплое тельце, которое он прижимал к себе. Довольная, она постепенно расслабилась и заснула, распуская сонные флюиды. Глеб еще несколько минут смотрел на экран, ощущая, как глаза становятся как щелки, а потом все выключил и погрузился в сон.

Во сне он снова оказался там.

Земляной пол. Он, связанный и распятый. Жажда. Невыносимая жажда. Мухи навязчиво жужжат, норовят усесться аккуратно на разбитые губы. Ползают по телу. Хорошо, что сегодня на нем одежда.

Голос:

— Кто?

Он слышал этот голос уже третий день.

Звон металлических предметов. Глеб прекрасно знал, что это за предметы. Колющие, режущие. Были еще вульгарные плоскогубцы и клещи, плети и прочее и прочее. Было много разных предметов. Тот, кто его допрашивал, имел широкие вкусы. Одного не любил — искусственности. Потому предпочитал вырывать информацию не сывороткой, а пытками. Иногда грубыми, иногда утонченными.

Торопиться некуда, садист просто получал удовольствие. И Глеб понимал, что своим сопротивлением продлевает его удовольствие. Но сдаваться он не собирался. Надо тянуть время, его найдут и вызволят. Но садист этого не знает.

Тянуть время изо всех сил.

— Молчишь? — короткий смешок.

Шаги. Звякает металл.

Началось…

Боль, падение в небытие.

Сон сменился.

Теперь уже растянут на веревках тот, кто еще недавно с удовольствие его пытал. Глаза горят ненавистью и страхом. И каким-то извращенным предвкушением. Он весь провонял этим.

Вопль:

— Ты не посмеешь! Кишка тонка!

Зря. Надо было заткнуть ему рот кляпом.

Себе надо было уши заткнуть, чтобы не слышать!

Потому что кишка не тонка. Этот ублюдок плохо себе представляет, насколько не тонка…

Сон сменился снова.

Теперь уже Глебу виделось растянутое ремнями бледное женское тело. Картинка была засвеченной, смазанной, но даже так она вызвала ужас. Усилием воли он заставил себя проснуться.

Глеб очнулся, лежа на спине. Весь в холодном поту, кулаки стиснуты, горло судорожно сжимается, сглатывая горькую слюну. Хорошо еще, что не кричал…

Как смог шевелиться, первым делом взглянул на Дашу. Спит. Отвернулась к окну, в его сторону смотрит выпяченная попка. Потянулся было погладить ее по спине, но отдернул дрожащую руку. Нет. Не сейчас, не надо, чтобы она видела его таким.

Заставил себя подняться, спуститься в кухню. Неслышно подошла Марта, уставилась понимающими глазами, вздохнула. Проснулся, мяукнув, Брут. Спрыгнул с подоконника. Глядя, как он потягивается, Глеб смог бледно улыбнуться. Котик потрусил к собаке и устроился прямо у нее на лапе. Маленький наглый завоеватель.

На часах половина четвертого. Сна теперь уже не будет. Надо чем-то себя занять.

Выпив кружку крепкого чая, Глеб пошел в мастерскую, варить каркас. Отчего-то захотелось поскорее закончить скульптуру. К утру, когда он наконец смог оторваться и пошел будить Дашу, каркас был готов.

Девочка спала, разметавшись по постели. Запал на работу испарился. Он задернул шторы, пусть еще немного еще побудет ночь. Разделся, лег рядом, задерживая дыхание, захлебываясь нежностью. Она завозилась, взяла его руку, потянулась губами поцеловать.

Глеб закрыл глаза. Легкий стон слетел с его губ. Он заставлял себя не торопиться, дать ей больше, больше, больше… Пока силы есть терпеть, чтобы не улететь, не взорваться фейерверком самому.

«Что ты делаешь со мной, девочка…»

После лежали обнявшись. Глеб, положив подбородок на ее макушку, теребил пальцами золотистую прядку ее волос, и думал, как бы избавиться от нежелательных звонков, тревоживших Дашу, а значит, и его. Решение пришло просто и безболезненно. Если отключить телефон, звонков больше не будет. Кому надо, найдет по мобильному.

А Даша возила пальчиком по его груди, испытывая невольный стыд, что не показала ему те странные смс. Будто что-то мешало это сделать. Потому что глубинные сомнения, которые эти сообщения подняли, надо было разрешить самой. Даша понимала, что проще и правильнее всего было прямо спросить у Глеба. Но она стеснялась. И, кроме того, он был слишком авторитарным, слишком подавлял, что ли… А ей хотелось до всего дойти самой.

Самой составить мнение. В принципе, она его уже составила, потому и понимала, если он узнает, что она что-то утаивает, ему будет неприятно. Трудно представить, как он отреагирует? Хорошо, если придется ограничиться извинениями. Лучше ему не знать. Даша подумала, что те смс надо стереть.

И все-таки… Бродила на периферии мысль, а не позвонить ли самой по этому номеру?

Весь день пролежать в постели, когда уже готов каркас для первого слепка, Глеб не мог себе позволить. Он поцеловал Дашу в лоб и, не слушая недовольного бухтения, строго приказал идти мыться. У них сегодня масса работы.

Увидев, сколько Глеб успел наработать, пока она спала, Даша поразилась. Каркас был полностью сварен, и в таком виде напоминал странного техногенного монстра.

— Это буду я? — неуверенно спросила она.

Глеб кивнул, едва заметно улыбаясь, Даше даже показалось, что думал он при этом о чем-то совершенно отвлеченном. Сегодня, подводя ее к платформе, на которой были закреплены подставки, он сказал задумчиво:

— Даша, ты, конечно, могла бы позировать в одежде. Но мне придется иногда касаться тебя, а руки будут в глине.

— Ты предлагаешь мне позировать голой? — она вдруг затрепетала и смутилась.

— Только если сама хочешь. Я могу справиться и так.

Хотелось ли ей? Да…

В этом было что-то настолько чувственное, что к щекам прилила кровь, а голова начала кружиться. Она сделал над собой усилия, чтобы побороть эти ощущения, в конце концов, им предстоит работа, а не…

— Да, могла бы, если это тебе поможет.

Казалось, в его глазах на миг пламя вспыхнуло, но тут же погасло, сменившись сосредоточенностью. Он отвернулся, дав ей возможность раздеться без смущения, отрывисто скомандовал:

— Одежду положи на кресло. Закончишь, подойди.

А Даша реально стеснялась, хотя в спальне она нисколько не стеснялась своей наготы. Но тут было другое. Когда она закончила, Глеб взял ее за руку, подвел к подиуму, помог устроиться на опорах. При этом он постоянно касался ее, оглаживая ладонями, словно запоминал. Даше хотелось закрыть глаза и отдаться ощущениям. А когда он закрепил фиксаторы, ей показалось, что она парит.

Глеб проверил все, еще раз коснулся, потом отошел и стал сосредоточенно работать, иногда подавая короткие реплики. Даша тоже постепенно включилась, небольшое напряжение в мышцах, которое она испытывала после вчерашней тренировки, быстро прогнало туман из мыслей. У нее возникли вопросы, вернее, возникли они сразу, просто сейчас как-то пришли на ум.

— А скажи, Глеб…

— Мммм? — он промычал, стараясь не отвлекаться на разговоры.

— Вот у тебя оборудованная смотровая, инструменты, лекарства. А зачем? Ты же не врач?

— Нужны. Для дела, — ответил он спустя короткое время.

Ей пришлось принять ответ, потому что, когда Брутечку он осматривал, это было достаточно профессионально.

— Глеб?

Молчание.

— Ты учился на врача?

— Нет, — ответил он. — Жизнь заставила выучиться.

— А… — протянула Даша, желая спросить еще о многом.

Но он довольно резко оборвал:

— Даша, не отвлекайся, помни о концентрации.

Помнить о концентрации… Она обиженно засопела и постаралась принять идеальную позу, насколько это возможно в фиксирующих ее приспособлениях. И вдруг услышала тихое:

— Нет, не напрягайся. Подожди, я помогу.

Раздались шаги, и она почувствовала на себе его руки. Чуть шершавые от глины, они мягко двигались по телу, расслабляя и одновременно придавая ему некую совершенную форму. Томление захлестнуло девушку, заставляя едва заметно выгибаться под его ладонями, хотелось стонать от сладости ощущений, закрыть глаза и раствориться.

Он лепил ее. Лепил из ее тела свою скульптуру, из личности… она даже не могла дать этому названия. Все укладывалось в одно емкое слово модель.

А в какой-то момент это уже стало настолько интимно, что Даша не сдержалась, ее унесло сладкой тягучей вспышкой. После Глеб еще долго поглаживал подрагивающее тело и шептал что-то неразборчиво-нежное.

— Сейчас я тебя отпущу, и ты сможешь пойти помыться, — проговорил он, снимая крепления и помогая Даше слезть.

Ей было немного стыдно, но он был так ласков… Она смущенно взяла одежду и пошла к выходу. Поняв, что Глеб не идет за ней, обернулась:

— А ты?

Он стоял у уже достаточно далеко продвинутого слепка, руки в глине.

— Я хочу еще поработать, довести…

Понятно, момент творения прерывать нельзя. Даша улыбнулась.

— Ладно, пойду чего-нибудь приготовлю.

У него блеснули глаза.

— И побольше!

Смывая с себя глину, Даша не могла отделаться от мысли, что произошедшее ей понравилось. Было настолько необычно… но безумно чувственно.

Однако, надо готовить обед!

И кота разыскать. Покормить. Ох, какая из нее хозяйка? Никакая.

Кот нашелся в саду вместе с Мартой, покормила обоих. Постепенно втянулась в кухонную работу. Уже и обед сготовила, а Глеб все не появлялся.

— Совсем сгорел, блин, в своем творческом огне, — ворчала она, понимая, что тревожить его теперь бесполезно. Достаточно вспомнить папу или брата, если они чем-то увлеченно занимаются, дохлый номер их от этого оторвать.

И как-то сами собой влезли в голову мысли о той смске. Она вытащила телефон, повертела в руке. Отложила на стол, отодвинула подальше. Прошлась по кухне, побродила по дому… Потом все-таки подошла, взяла его снова и набрала тот номер.

Трубку никто не брал. Вызов завершился. Даша даже вздохнула с облегчением. Но тут с этого номера пришла смс:

«Решилась, наконец?»

Вздрогнула от неожиданности. Быстро набрала:

«Вы о чем?»

«Как о чем? Не хочешь узнать правду?»

«Какую правду?» — у нее затряслись руки.

«О мужчине, с которым живешь» — был ответ.

Даша повременила, осмысливая, а нужно ли ей это. Потом все-таки набрала:

«Допустим. И что вы хотели мне сообщить?»

«Я? Ты и сама можешь все узнать»

Странный ответ, как-то отдает ехидством. Даша разозлилась.

«Каким образом?»

«А ты загляни в подвал под его мастерской»

«Зачем?» — она изумилась.

Но ответа больше не последовало. Хотя Даша набирала еще несколько раз и пыталась звонить, на том конце больше не отозвались. Пригруженная сомнениями, она даже не заметила, как вошел Глеб. Только потом опомнилась, вот было бы дело, если б он застал ее за подобной перепиской…

Глеб заметил и смятение, и блеск глаз. Какой-то неуверенный. У нее был такой вид, словно ее застали на горяем. Странно и не очень-то приятно было это видеть, он совсем на другое надеялся. Вспышкой пронеслась мысль — опять звонили! Так телефон же вроде отключил? Спросил осторожно, стараясь не выдать себя:

— Что-то случилось?

— Нет, — смотрит в глаза настороженно, но твердо.

— Тогда что с тобой?

— Ничего, — она отвернулась. — Я просто… Не знаю…

Пожала плечиками, подошла к плите.

— Кушать будем?

Он понимал, ее что-то тревожит, но раз сейчас говорить об этом не хочет, давить не стоит, надо выждать. Пусть расслабится и расскажет сама.

— Хорошо, сейчас помоюсь и приду.

Надо ли говорить, что после тех сообщений, Даша только и искала возможности залезть в подвал под мастерской. При этом ей приходилось здорово сдерживаться, чтобы Глеб ничего не заподозрил. Даша старалась изо всех сил, но до конца обмануть его не удалось. Он чувствовал ее скрытую нервозность и все больше хмурился, душа полнилась безотчетной тревогой.

Так прошло два дня.

До Игнатова дня рождения оставалось всего ничего — пятница уже завтра.

Все это время они работали над скульптурой, Даша полностью окунулась в процесс, ей было безумно интересно наблюдать, как день ото дня меняется и оживает странный образ, в котором она узнавала себя. Это отвлекало на время, а потом снова начинал точить червь сомнения. Хотелось удостовериться, понять. Но и попыток удовлетворить свое любопытство, которое становилось все более жгучим, ей не представлялось. Все время что-то мешало…

Случай выпал неожиданно, как оно обычно и бывает.

Глеб сидел в кабинете, он всегда моделировал не только руками, но еще и создавал компьютерную версию, чтобы повертеть, увидеть в разных ракурсах, попробовать фактуру, цвет. Дашу он хотел сделать не так, как все свои предыдущие работы. Она… Она слишком много значила для него.

Поэтому, когда Даша в очередной пошла искать блудного кота, он не отвлекся. Точнее, отвлекся, только когда в дверях возникла Марта и подала голос. Голос. Случай исключительный. Полный самых мрачных предчувствий, он тут же бросился вслед за собакой.

Очевидно, для котенка этот сарай был чем-то привлекателен с самого начала. Потому что он все норовил туда залезть. На этот раз таки умудрился пробраться в подвал и теперь мявкал оттуда.

Звать Глеба или попытаться самой? Вот он случай!

Даша не раз видела, где Глеб держит ключи от мастерской, решение пришло мгновенно. Оставалось только выяснить, нет ли там ключей от люка, что был в рифленке перед входом.

Нашелся…

Добежав до мастерской вслед за Мартой, Глеб сразу понял, что произошло. Давно его не накрывало такой волной беспомощного ужаса. Судьба.

Медленно спустился вниз.

Даша стояла посреди помещения, испуганно и изумленно оглядывая его. Больше всего подвал походил на какой-то фашистский застенок, который показывают в кино про разведчиков. На пыточную… У нее сбивалось дыхание, и слезы наворачивались на глаза. Услышав шаги, обернулась на звук и увидела Глеба. В страхе отшатнулась.

Воткни она ему нож в сердце, боль была бы меньше. Попытался заговорить, протягивая к ней руку:

— Даша…

— Стой, где стоишь!

Отступил в сторону, стал так, чтобы не загораживать выход. В ее выкрике читалась паника. Постарался говорить медленно и спокойно:

— Не надо бояться. Я никогда не причиню тебе зла.

Но по глазам ее читалось, что она не верит.

— Выйди на воздух, Даша.

Прошла по дуге, как можно дальше от него. У Глеба опустились руки. Он выждал, медленно поднялся, дав ей возможность выйти. Так же нарочито медленно закрывал подвал. Она все это время стояла в отдалении спиной к нему.

Закончив, медленно приблизился. Надо как-то объяснить…

Но она начала разговор сама. Спросила отчужденно:

— Что ЭТО? Глеб, кто ты?

Он вздохнул, стараясь подавить отвратительное предчувствие.

— Это тематический подвал. А я… Видишь ли… я тематик. Ты, наверное, слышала о таком, не могла не слышать.

— Слышала, — прозвучало глухо и опустошенно.

Но он продолжал:

— Что бы ты сейчас не думала, я не собирался тащить тебя в тему.

Она кивнула не оборачиваясь. Не понятно, соглашаясь, или просто предлагая продолжать.

— Так вот… я тематик, доминант, топ, верхний…

Мужчина чертыхнулся, видя ее полную отстраненность и холодность, но все же вытолкнул из себя самое трудное:

— Я садист.

Она резко обернулась, в глазах застыло странное, мертвое выражение. Глеб дернулся.

— И когда ты собирался мне сказать?

Никогда. В идеале — никогда. Он не хотел, чтобы она когда-нибудь узнала. Он бы уберег ее от самого себя. Но в его жизни все через ж…

— Я никогда не причиню тебе вреда, Даша. Тебе незачем меня бояться. Я тот же, что был вчера и позавчера, и до этого.

Но он видел, что до нее не достучаться. Сам собой сорвался тяжелый стон:

— Даша! Я…

Она словно очнулась.

— Я ухожу. Не надо, Глеб. Не надо меня останавливать. Я должна осмыслить.

Вот и все.

Порвалась ниточка доверия.

Он в прострации отвернулся и отошел вглубь сада. Даша собралась быстро. Кота взяла. Марта металась между ними.

Когда Даша пошла к воротам, собака вдруг залаяла, словно хотела крикнуть:

— Куда ты?! Стой!

Но девушка вышла не останавливаясь.