Своенравная пленница

Глава 1

Розалин Дюбуа поправила на себе амазонку — Джеффри Кордей чуть было не задушил ее, упорно пытаясь удержать за воротник. Изобразив на лице любезную улыбку, она вошла в огромную оранжерею. Там, среди декоративных растений в изящных вазонах, сидела ее бабушка — дама почтенных лет, старейшая в семействе Рабле. На ухо она была туговата, но в зоркости ей было не отказать, и она вполне могла заметить, что ее внучка чем-то раздражена. Поэтому Розалин, решив предстать перед ней в безмятежном расположении духа, торопливо пригладила свои иссиня-черные волосы.

Заметив голубоглазую девушку, пробиравшуюся через зеленые джунгли растений, обвивающих окна и свисающих с потолка, Лепор повернулась к ней вместе со своим инвалидным креслом. От цепкого взгляда старушки не укрылись ни легкий беспорядок в костюме Розалин для верховой езды, ни пряди волос, выбившиеся из прически и упавшие на лоб, ни румянец на ее нежных щеках. Так и есть: проказница вновь прибыла в особняк не в коляске, а верхом на резвом скакуне.

Ленор осуждающе вздохнула и покачала головой. Уделяй Обри Дюбуа больше внимания воспитанию своей хорошенькой дочери, она бы не огорчала его дикими выходками. Увы, зять Ленор был по горло занят торговыми махинациями и предоставил дочери полную свободу. Уже четыре года, после того как окончила школу в Нью-Йорке, Розалин вытворяет все, что ей вздумается.

Розалин свела дружбу с авантюристами всех мастей, и они познакомили ее с той стороной жизни, о которой добропорядочной девице из почтенного французского семейства не следовало бы и знать.

Независимая и жизнелюбивая, Розалин Дюбуа давно уже переступила рамки приличия и с головой нырнула в омут опасных развлечений. Вскоре о ее поведении заговорил весь город.

Когда Обри сетовал, что Розалин окончательно отбилась от рук, Ленор упрекала зятя в равнодушии к собственной дочери, которое, по ее мнению, стало причиной скандального поведения Розалин. Однако разбогатевший на торговле пушниной Дюбуа не желал выслушивать попреки старухи и предпочитал не вмешиваться в дела своей взбалмошной наследницы.

Ленор пришла к выводу, что девушке требуется строгий муж, способный держать ее в ежовых рукавицах. Ангельская внешность Розалии могла ввести в заблуждение любого мужчину, но только не ее бабушку: уж той-то было отлично известно, что под обликом херувима скрывается дерзкая бесовка. Розалии вскружила голову многим, прослыв самой желанной невестой Сент-Луиса. Но пока еще никому не удалось покорить ее сердце. Своенравная юная особа бесцеремонно выставляла одного за другим всех женихов за порог, но смельчаки, отваживающиеся делать ей предложение, как ни странно, не переводились.

Старушка вновь окинула внучку пристальным взглядом и задумчиво наморщила лоб: в чем все-таки причина упрямства этой голубоглазой красавицы? «

Было бы ошибкой считать Розалин ветреницей: она действовала вполне целеустремленно. Беда заключалась в том, что она подходила к мужчинам с чересчур жесткими мерками. Угодить ей было невозможно. Ленор предостерегала ее от опасных заблуждений, напоминая, что в лавке готового платья нельзя подобрать одежду по фигуре. Так не пора ли ее внучке понять, что встретить в этом мире свой идеал — все равно что отыскать иголку в стоге сена?

В ответ Розалин самоуверенно заявляла, что предпочитает прожить свой век старой девой, чем страдать, как ее подруги, вышедшие за отъявленных забулдыг и повес с надеждой со временем их перевоспитать. Стоит ли ей наступать на эти грабли?

Потеряв терпение, Ленор однажды заявила, что не отойдет в мир иной до тех пор, пока внучка не выйдет замуж. Розалин спокойно возразила, что, на ее взгляд, бабушка протянет еще долго и вполне может дождаться, когда ее внучка созреет для замужества. А пока она еще об этом не думает.

Теперь Ленор при встрече с Розалин вместо приветствия задавала свой коронный вопрос, лелея надежду вынудить строптивицу сделать выбор. Не изменила старуха этой скверной привычке и на сей раз.

— Ну что, ты встретила мужчину своей мечты? — скрипучим голосом спросила она.

Тщательно подоткнув плед под колени, она расправила его сухими ладонями и скрестила руки на груди, всем своим несчастным обликом давая понять, что ее дни сочтены.

— Ты знаешь, что силы меня покидают? В другой раз ты можешь и не застать меня в живых, деточка! Мое последнее желание — увидеть тебя обрученной.

Розалин закатила глаза к потолку, но прикусила язык, оставив при себе свое мнение о стариковском занудстве. Любой другой поплатился бы за интерес к ее личной жизни: Розалин не стеснялась в выражениях. Но из уважения к почтенному возрасту бабушки она воздержалась от колкостей.

Устав от охотников за богатым приданым, таких, как Джеффри Кордей, Розалин без труда распознавала пройдох, обхаживающих ее ради состояния семейства Дюбуа. Джеффри действовал особенно нагло, и она делала каменное лицо при встречах с этим проходимцем. Довольно долго Розалин надеялась, что он в конце концов смекнет, в чем дело, и подыщет себе новую жертву, а ее оставит в покое. Но самонадеянный ловелас упрямо добивался от нее согласия на брак, и Розалин, потерявшая терпение, без обиняков заявила, что ей не по нутру ухаживание бездельника с огромными запросами, но с пустым кошельком.

Таких мерзавцев, как Джеффри Кордей, Розалин не переносила. Его цинизм поражал: ради достижения своей цели он мог униженно извиняться и раболепно вымаливать прощение. Неужели он всерьез надеялся смягчить ее сердце? После того, что случилось утром, этот слизняк стал ей ненавистен. Пусть она не без слабостей и недостатков, которые бабушка справедливо осуждает, но позволять всяким мужланам себя дурачить — ну уж нет!

Джеффри совершил промах, когда вцепился в ее платье и попытался удержать, но покачнулся и свалился с двуколки в канаву. Забавно было видеть, как он летит вверх тормашками в колючие заросли на обочине. Поделом ему!

Из общения с этим прохвостом, погрязшим по уши в долгах и рассчитывавшим поправить свои дела, женившись на молодой и состоятельной девушке, Розалин вынесла горькое разочарование в мужчинах и вообще в семейной жизни. Да есть ли человек на земле, способный взглянуть ей в глаза без тайной мысли увидеть в них долларовые знаки?

— Ты не обрадуешь свою несчастную бабушку? — вывел Розалин из задумчивости до тошноты надоевший ей вопрос Ленор.

— Но, дорогая бабушка, куда тебе до старой развалины! — с ангельской невозмутимостью ответила внучка. — В тебе еще столько сил и энергии, что им позавидует и молодая. Да ты еще всех нас переживешь!

— Я ветхий мешок с костями! А мое сердце постоянно ноет, что мне не дожить до твоей свадьбы! — всплеснула руками Ленор.

— Господи! — не выдержала Розалин. — Когда же я наконец избавлюсь от твоего вечного вопроса: «Почему ты не выходишь замуж?»

— А кто еще напомнит тебе, что ты уже засиделась в девках! — скрипучим голосом возразила Ленор, тряся перед носом внучки вытянутым указательным пальцем. — Мать и дедушка ужаснулись бы твоему упрямству, будь они сейчас живы. Тебе двадцать лет, Розалин, и ты нуждаешься в мужчине, который станет заботиться о твоем благополучии. Твой папаша занят подсчетом барышей, его не волнует судьба дочери. Волей-неволей я вынуждена вмешаться.

Розалин глубоко вздохнула: Ленор ни разу не обмолвилась о своем зяте добрым словом. Правда, Обри пренебрегал воспитанием дочери и при жизни Жаклин, ее матери. А после смерти жены совсем от все отдалился, с головой ушел в дела и превратился в бессердечного себялюбца. Ленор считала, что зять помешался на деньгах.

Обри сколотил огромное состояние на пушной торговле. О семье он совсем забыл, но не упускал случая упрекнуть тещу в невнимании к Розалин.

Поначалу девушка обижалась на отца, утратившего к ней всякий интерес, но быстро поняла, что его уже не изменить. И она не теряла времени даром. Отец с утра до ночи сидел в своем лабазе на берегу реки, а Розалин погрузилась в пучину сомнительных развлечений. Девушка знала, что ее папаше ни до кого нет дела. Тот якшался со всякой разношерстной публикой: охотниками, бродягами из бывших матросов и солдат, постоянными посетителями портовых кабаков. Эти люди были готовы за гроши служить Обри Дюбуа: ловить для него порок и бобров, спаивать индейцев и обманом скупать у них задешево меха. Розалии предполагала, что отец уже прибрал к рукам всю территорию к западу от Миссисипи: он диктовал там цены на шкурки и контролировал весь пушной промысел. В начале лета Обри снаряжал караван с товарами для охотников и вел его в Скалистые горы. Его люди строили в глуши торговые форты. С каждым годом Дюбуа расширял свое дело и безжалостно расправлялся с конкурентами. Он уже снискал славу пушного короля, но не останавливался на достигнутом. Какая-то тайная сила постоянно толкала его вперед, и Обри забывал обо всем на свете, кроме богатства. Казалось, он никого не любил, даже собственную дочь. Это угнетало Розалин, но она не испытывала ненависти к отцу: девушка давно смирилась с его бессердечием.

— Отец вечно занят! Я сама могу позаботиться о себе. Мне не привыкать, я не жалуюсь! — заявила она бабушке.

Ленор зашлась кашлем. Проклятый зятек! Ему наплевать на дочь: после ее появления на свет он и думать о ней забыл! Семья для него — лишь часть имущества.

— Отец не помнит о твоем существовании! — отдышавшись, прохрипела старуха. — Жаклин он променял на торговлю. Она и скончалась-то вовсе не от гриппа, а от хандры. И пока ты, милочка, не выйдешь замуж, я не успокоюсь.

Ленор обессиленно откинулась на спинку кресла и уронила руки, хватая ртом воздух. Похоже, ее дела были совсем плохи. В последнее время она передвигалась только в своем инвалидном кресле, не доверяя слабеющим ногам, заметно побледнела и осунулась. После очередного спора с Розалин ее мучил жестокий кашель. И хотя порой Ленор и перегибала палку, представляясь безнадежно больной, ее лучшие дни явно остались в прошлом.

Наконец старуха открыла глаза и жалобно произнесла:

— Умоляю, Розалин! Исполни мою предсмертную просьбу: найди себе мужа! Довольно носиться по городу на необузданном скакуне в мужском костюме! И не водись с бродягами и мошенниками! Будь осмотрительна, — эти головорезы могут похитить тебя ради выкупа. Сегодня они тебя терпят, а что им взбредет в голову завтра?

Морщинистое лицо Ленор исказила судорога, она схватилась руками за грудь и опять раскашлялась. Розалин упала перед ней на колени и согрела в своих ладонях бабушкины пальцы. Сердце Розалин разрывалось от жалости и стыда. Как она могла отказать старушке в ее предсмертном желании? Пусть та и досаждала ей нравоучениями, зато в отличие от многих любила ее и желала только добра. Розалин поправила седые пряди Ленор и спросила:

— Ты очень хочешь, чтобы я поскорее вышла замуж, бабушка?

— Ты даже представить себе не можешь, как я этого хочу, дорогая! — прохрипела Ленор, благодарно пожимая внучке руку. — Дороже тебя в этом мире у меня никого нет. Увидеть тебя женой человека, достойного любви и уважения, — мое сокровенное желание. И он должен тебя любить: ведь в детстве ты была лишена заботы и ласки, бедняжка.

Выцветшие глаза бабушки заволокла сентиментальная дымка, и Розалин окончательно решила впредь ее не огорчать. Ленор давно потеряла мужа и дочь, а зять не стал ей опорой и утешением. Вот почему она так тревожилась за Розалин. Ленор мечтала, чтобы ее внучка стала настоящей леди. Она строго отчитывала ее за безрассудные выходки, но не скупилась и на ласку.

Потеряв девять лет назад мать, Розалин росла, как полевой цветок. Только бабушка могла ей дать добрый совет. Со смертью Ленор она, в сущности, останется сиротой. И, осознав это лишь теперь, девушка поклялась исполнить заветное желание старушки, чтобы дать ей спокойно уйти в мир иной. Но пока нужно хотя бы ее обнадежить.

— Хочешь, я открою тебе тайну? — шепотом спросила она, поглаживая бабушку по руке. — Я наконец встретила мужчину, способного сделать меня такой же счастливой, какой была ты с дедушкой Филиппом.

Бледное, изможденное лицо Ленор оживилось.

— Это правда? — с дрожью в голосе спросила она. — Мое сердце не вынесет разочарования. Не лишай меня последней надежды, деточка! Не обманывай свою бедную бабушку.

Розалин совершенно не смутилась, не видя ничего дурного во лжи ради спасения. Капля радости не повредит старушке, доживающей последние дни.

— Разумеется, правда! — с подкупающей улыбкой заверила ее Розалин. — Он высок, хорош собой, жгучий брюнет. У меня просто сердце замирает, когда я на него смотрю…

Ленор распрямилась в кресле и подалась вперед.

— Он уверен в себе и держится с достоинством, — закрыв глаза, продолжала фантазировать Розалин. — Он прекрасно сложен — за его широкой спиной любая женщина будет чувствовать себя спокойно. Голос у него бархатный, а глаза… Глаза всегда искрятся и полны огня! А перед его обворожительной улыбкой не устоит ни одно сердце.

— Даже если оно сковано льдом, как твое, деточка?

— Да! — с радостью воскликнула Розалин, заметив, как потеплели глаза у Ленор. — Когда он рядом, мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

На желтых и сухих, как пергамент, щеках старушки появился легкий румянец. Слова внучки вернули ей бодрость духа. Она поправила пенсне, будто желая убедиться, что все происходящее ей не мерещится, и, сжав руками подлокотники кресла, удовлетворенно изрекла:

— Значит, ты нашла свой идеал?

— Да, бабушка! Он попросит моей руки, и я откажусь от всех своих скверных привычек. Понимаешь, я нравлюсь ему такой, какая я есть. Ему не нужны мои деньги, он не намерен меня перевоспитывать. И в благодарность за это я буду ему верна и не позволю себе никакого сумасбродства.

Розалин метнула на Ленор быстрый взгляд и поняла, что хватила лишку. Старушка недоверчиво глядела на нее из-под седых бровей. В ее глазах читался немой вопрос: почему же я ничего не знаю об этом мужчине? Кто этот человек, ради которого ее неукротимая внучка-стрекоза готова пожертвовать свободой? И существует ли он вообще?

— Познакомь меня со своим избранником! — твердо заявила старуха. — Только когда увижу вас вместе, я поверю в то, что ты мне наговорила, деточка. Я должна убедиться, что вы любите друг друга.

Розалин оцепенела от неожиданности. Ее фантазии рушились, как песочный замок.

— Ты настаиваешь? — запинаясь, спросила она.

— Я хочу его видеть сегодня же! — заявила Ленор. — Немедленно! Поняла?

«Боже правый! — опешила Розалин. — Что же делать?» Как выпутаться из сетей, в сущности, невинной лжи? Бабушку хватит удар, если она признается, что все это выдумка. Неужели ей суждено, так или иначе, вогнать старушку в гроб? К чему было плести небылицы? Кто ее тянул за язык? Розалин с ужасом осознала, что благие намерения принесли только вред.

— Я с удовольствием устроила бы вашу встречу, — повернувшись к Ленор спиной, чтобы скрыть свое лицо, робко произнесла Розалин, — по как раз сейчас он очень занят…

— Настолько, что не найдет несколько минут для умирающей старухи? Не верю! Взгляни на меня, Розалин! Одной ногой я уже в могиле. Нужно торопиться, едва ли я дотяну до завтра. Ты должна привести его ко мне сейчас же! — заявила Ленор, бледнея.

— Это невозможно! — раздельно сказала Розалин.

— Немедленно! — повысила голос Ленор. — И пусть я не доживу до завтрашнего утра, но сегодня до заката я хочу видеть твоего жениха. Если только он вообще существует…

— Разумеется, бабушка! — успокоила ее внучка, гадая, что означает загадочный блеск в глазах Лепор. Та не шутила, требуя подтверждения слов Розалин. Где же найти этого сказочного принца? О небо, помоги! Девушка устремила взор к потолку и поймала себя на мысли, что просит у Бога невозможного.

Теперь ей оставалось только кивнуть в знак согласия и броситься искать по городу нужного ей мужчину. Заварила кашу — сама и расхлебывай.

— Я непременно его приведу, — сказала Розалин. — Только не расстраивайся, если я вернусь не скоро.

Боже, что она говорит! Да ей и года не хватит, чтобы найти среди горожан нужного человека!

— Время летит быстро, — с придыханием сказала старушка, стараясь разжалобить внучку. Ленор не собиралась отступать от своего намерения выдать ее замуж как можно скорее. Раз Обри не заботится о будущем своей дочери, о нем побеспокоится она, Ленор. Брак Розалин должен быть удачным. А если жених окажется джентльменом, с помолвкой и свадьбой проволочек не будет. — Я буду молить Всевышнего позволить мне дожить до вашего прихода! — Ленор прижала руки к груди и закашлялась. — Если же я вас не дождусь, деточка, никогда не забывай, что я тебя любила…

Розалин была вне себя от отчаяния. Натянуто улыбнувшись бабушке на прощание, она поспешно удалилась. Уже на лестнице ее лицо приняло озабоченный вид. Окинув взглядом безлюдную улицу, Розалин помрачнела: что делать? Сказочному принцу нужно было найти лишь ножку, которой пришлась бы впору утерянная Золушкой хрустальная туфелька. А ей, Розалин, требовалось разыскать мускулистого, высокого жгучего брюнета с ясными и проницательными глазами. О Боже! Похоже, ей не выпутаться из паутины собственной лжи!

Спотыкаясь и путаясь в подоле юбки, она торопливо пересекла двор, вскочила в седло и пустила скакуна рысцой. Ее голубые глаза останавливались на каждом встречном, а мозг лихорадочно искал выход из тупика. Сердце, томимое смутными предчувствиями, тревожно стучало. Розалин возвела глаза к небу и вновь взмолилась о помощи.

— Я была вынуждена солгать, — оправдывалась она. — И сказала бабушке лишь то, что ей хотелось услышать. Она так нуждается в поддержке! О небо, выручи меня в трудную минуту!

Солнце скрылось за набежавшим облаком. Розалин уже была в центре города, когда тучи заволокли все небо. Это был явно недобрый знак свыше! Девушка стиснула зубы и прошептала:

— Прекрасно! Я сама себе помогу. Мне не привыкать, Из-за беспокойного характера Розалин не раз попадала в разные передряги. Однако на этот раз она перегнула палку, не предусмотрев возможной настойчивости и упрямства Ленор. Бабушка не переживет обмана. С Джеффри в любом случае покончено, подумала Розалин, тем более что он блондин. Даже если перекрасить его в брюнета, он все равно не похож на мужчину, которого хочет видеть Ленор.

Розалин вздохнула: и зачем только она все выдумала? Девушка прильнула к шее лошади и пустила ее в галоп, продолжая мысленно упрекать себя за обман. Если ей удастся выйти сухой из воды, поклялась она, с ее языка никогда больше не сорвется ложь.

Не время унывать, сказала себе Розалин. Нужный ей мужчина непременно отыщется! И она его уговорит — разумеется, за щедрое вознаграждение — ей помочь.

Приободрившись, Розалин свернула на главную улицу Сент-Луиса, готовая приступить к поиску человека с черными как смоль волосами, атлетической фигурой, смуглым красивым лицом и лучистыми глазами, сводящими женщин с ума. Уж не спятила ли она? Розалин пришпорила жеребца и тихо произнесла:

— Да, я и впрямь спятила…

Глава 2

Доминик Бодлер одернул сшитый на заказ сюртук и прислонился к столбу у бакалейной лавки. Его смуглое, с резкими чертами лицо было хмурым, зоркие глаза внимательно рассматривали процветающий город, раскинувшийся по берегам Миссисипи. Особенно оживленно было на набережной, где Доминик провел два минувших дня. За последние пять лет Сент-Луис изменился до неузнаваемости. После долгого отшельничества в Скалистых горах Доминик никак не мог привыкнуть к толпам народа на улицах.

Дух просвещения и утонченности, свойственный французским эмигрантам, основавшим Сент-Луис, вес еще царил в городе. Но на его улицах уже пышно расцвела преступность. Сменив одежду из оленьей кожи на костюм городского щеголя, Доминик пал жертвой разбойников. По иронии судьбы после опасного путешествия на утлом ялике по Миссури он едва не лишился головы в городе: его ограбили в порту.

Он был готов поклясться, что по ночам Сент-Луис кишит ворами и налетчиками, которые поджидают свою добычу в укромных уголках на набережной и грабят до нитки.

Доминик усмехнулся и оглядел нарядную толпу. После долгой жизни в глуши он чувствовал себя здесь чужаком. Но желание настоятельно толкало его на поиски женского общества. И лишь потом, утолив телесный голод, Доминик собирался осуществить то главное, ради чего он и спустился в Сент-Луис со Скалистых гор…

…Обри Дюбуа. Вспомнив его лицо, Доминик угрюмо усмехнулся. Вот уже несколько лет этот человек занимается меновой торговлей в Скалистых горах. Его караваны ежегодно доставляют туда провиант и прочее для охотников и звероловов. Приказчики Обри продавали свой товар втридорога или обменивали его по дешевке на ценные шкурки. Этому пора было положить конец.

Дюбуа сбывал меха в городе по баснословным ценам, а за охотничьи припасы заламывал просто немыслимые иены: за галлон виски, который в Сент-Луисе не стоил и тридцати центов, брал почти восемнадцать долларов; кофе, сахар, порох и дробь, идущие в городе приблизительного десять центов за фунт, перепродавал по два доллара, словно золото.

Выходило, что Обри получал баснословные барыши от продажи своих товаров! Доминик считал, что это форменный грабеж, а не честная торговля. Оставшиеся после сделок с Дюбуа доллары охотники тратили на индейских красоток, без которых не обходилась ни одна ярмарка. Для них свидания с этими женщинами были единственной возможностью утолить голод плоти после долгого одиночества.

Решив не иметь больше дел с Обри, за зиму и весну 1836 года Доминик собрал более шестисот шкурок, продал их с выгодой в Сент-Луисе и положил на свой счет в банке кругленькую сумму — пятьдесят тысяч долларов. Он утер нос всем своим приятелям, тяжелым на подъем и не отважившимся на опасное путешествие по Миссури.

Доминик задался целью помешать Дюбуа впредь грабить звероловов. Если же зарвавшийся негодяй не одумается, ему придется иметь дело с серьезным соперником.

Доминик получил в наследство огромное состояние, но предпочитал жить в горах, которые страстно любил. Теперь часть своего богатства он собирался вложить в торговлю нужными для охотников товарами и продавать их значительно дешевле, чем Дюбуа. Тот возомнил, что он царь и бог охотников. Дюбуа держал в руках почти всю пушную торговлю в Америке, он властвовал на огромной территории. Люди Обри не брезговали ни контрабандой виски, ни подкупом индейцев, они пренебрегали законом о товарообмене между индейцами и белыми, а соперников запугивали и грабили.

Одним словом, Обри Дюбуа был законченный подлец и негодяй. Да и его дочка, слывшая дерзкой сумасбродкой, была ему под стать. Сам Доминик с ней не встречался, но слышал в винных лавках на пристани немало сплетен об этой девице. Местные жители отзывались о ней не иначе как о Божьем наказании, свалившемся на Сент-Луис. Что ж, яблоко от яблони…

Приближающийся топот лошадиных копыт вывел Доминика из размышлений. Едва он, извернувшись, отпрянул на дощатый тротуар, как мимо него промчался на скакуне лихой всадник. Доминик собрался было послать ему вслед проклятие, но онемел, увидев в седле голубоглазую красавицу. Редкий васильковый цвет ее глаз и насмешливые искорки в них заворожили Доминика. Густые черные ресницы чуть подрагивали, оттеняя волшебную голубизну, черные волосы, вздернутый носик, высокие скулы и полные чувственные губы в сочетании с кремовой кожей придавали ее лицу необыкновенную притягательность. Ощутив волнение в крови, Доминик скользнул взглядом по ее вздымающейся груди и тряхнул головой: да не привиделось ли ему все это? Он так долго жил в одиночестве… Между тем таинственная всадница пустила лошадь по кругу и принялась со всех сторон рассматривать Доминика.

Розалин, внимательно изучавшая незнакомца, постепенно ощутила странное волнение. И как ни убеждала она себя, что интерес к этому привлекательному смуглолицему человеку вызван только отчаянием, трудно было не признать, что он ее заинтриговал. Высокий, широкоплечий брюнет на голову возвышался над прохожими. Девушка приметила его еще издали, по твердой, уверенной походке, когда он переходил улицу. И теперь, к своему удовлетворению, убедилась, что он соответствует описанию ее вымышленного избранника.

Черный бархатный сюртук обтягивал мускулистые плечи и грудь незнакомца. Густые волнистые волосы, черные, как ночь, придавали суровость его лицу, а выдающиеся скулы, орлиный нос и мощный подбородок говорили о мужестве и силе.

Длинным пушистым ресницам, обрамляющим изумрудные глаза, позавидовала бы любая женщина. Бронзовое от загара лицо дышало благородством и самоуверенностью. Любуясь, Розалин ощутила его притягательность и представила, как она касается щекой его дубленной ветром кожи, а он улыбается и целует ее своими чувственными губами…

Розалин тряхнула головой, отгоняя эти картины, и вспомнила о своей задаче. Она еще раз окинула взглядом незнакомца, окончательно убеждаясь, что он подходит на роль ее мнимого избранника. Несомненно, он в точности соответствовал портрету, который она нарисовала бабушке. Просто великолепный образец мужественности и красоты! Ни единого изъяна!

Под одеждой состоятельного аристократа угадывалось сильное и гибкое тело, такое же, как у загорелых бродяг, вечно слоняющихся возле лавки ее папаши в порту. В распахнутом вороте сорочки темнела волосатая грудь. Вот бы взглянуть на его голый торс! Наверняка он тоже покрыт бронзовым загаром…

Фу, как не стыдно! Розалин поймала себя на очередной фривольной мысли и нахмурилась: приличной девушке не подобает рисовать в своем воображении голых мужчин! Тут ее «избранник» улыбнулся, и Розалин поняла, что поиски закончены. Эта обезоруживающая улыбка обязательно покорит Ленор. Остается лишь затащить его в оранжерею и представить там бабушке как своего жениха.

— Вы мне вполне подходите! — одобрительно кивнула девушка и протянула незнакомцу изящную руку, приглашая его вскочить позади нее на гнедого жеребца.

Неужели это сон? Доминику вспомнились волшебные сказки, которые ему читали в детстве дедушка и бабушка. В них благородные рыцари заключали прекрасных дам в свои объятия, сажали на белых скакунов и увозили в старинные замки, а сейчас его самого похищает очаровательная девушка. Ее хрипловатый, чувственный голос лишил его воли к сопротивлению, а женственность и красота вскружили голову. Какой странный сон…

Но Доминик Бодлер не привык выпускать из рук удачу. Он сжал своей большой ладонью ручку незнакомки и легко вскочил в седло позади нее.

— Для чего же я вам подхожу? — с обольстительной улыбкой спросил он, обуреваемый дерзкими предчувствиями, и вставил ноги в стремена, тесно прижавшись к наезднице.

Утро обещало забавные приключения с загадочной красоткой, показавшейся Доминику несравненно милее размалеванных девиц из борделей.

Бархатный голос незнакомца, прозвучавший у Розалин над ухом, поверг ее в сладостную дрожь. А от соприкосновения их тел по спине у нее побежали мурашки. Что это? Какое-то наваждение. Что происходит? Похоже, ей изменяют самообладание и рассудок, ведь она с ним даже не знакома! Так откуда же эта сладостная дрожь? Это неожиданное чувство ставило под угрозу все ее планы. Ей следует поостеречься с этим молодчиком. Между ними не может быть ничего общего. Он должен лишь помочь ей выпутаться из нелепой ситуации, создавшейся по ее же собственной вине.

Едва его мускулистые ноги сжали ее бедра, а руки обхватили талию, Розалин забыла обо всех опасениях и пришпорила скакуна. Сделав круг, жеребец помчался назад. Доминик чудом не упал с коня. Чтобы удержаться, он крепче обнял одной рукой Розалин, а другой сжал луку седла. По спине у наездницы снова пробежали мурашки.

— Куда мы несемся? — крикнул он. — Придержи клячу, красотка! Я пока еще не собираюсь умирать.

Но Розалин и не думала натянуть поводья. Прохожие поспешно расступались перед несущимся скакуном, освобождая наезднице путь к заветной цели. Ей казалось, что такая безумная скачка отобьет у повесы, сидящего за ее спиной, охоту ее соблазнять. Пусть уж лучше он беспокоится о спасении своей жизни.

— Я хочу просить вас об одолжении, месье! — подчеркнуто бесстрастным тоном крикнула ему она, не оборачиваясь. — Вы будете вознаграждены за все неудобства, если исполните в точности мою просьбу.

Лошадь свернула за угол и понеслась по пустынной дороге. Доминик слегка расслабился, перевел дух и, заправив наезднице за ворот ее черные волосы, хлеставшие его по лицу, пробормотал:

— Ты меня заинтриговала, малышка!

Его пальцы машинально коснулись ее волос, и у него в ноздрях защекотало от аромата лаванды.

— Итак, чем могу быть полезен?

Розалин сделала вид, что не уловила интимных поток в его бархатистом голосе; этот ловелас, очевидно, решил, что она подцепила его для любовной интриги.

— Я стала жертвой собственной неудачной выдумки, — без обиняков ответила Розалин. — Вы единственный, кто способен мне помочь выпутаться из беды. Прошу вас, помогите!

Доминик озадаченно наморщил лоб: при чем здесь он?

— О чем речь, дорогая? — спросил он с недоумением. Его скептический топ не остался незамеченным Розалин. Устало вздохнув, она попыталась все объяснить.

— Дело в том, что моя бабушка тяжело больна… — Пустив лошадь шагом, начала девушка свой рассказ. — Предчувствуя скорый конец, старушка заявила, что хочет, пока жива, выдать меня замуж. К сожалению, я еще не встретила подходящего жениха. Бабушку это очень огорчает, и она мне то и дело напоминает о скоротечности времени. Вы меня понимаете?

Криво усмехнувшись, Доминик обвел ее оценивающим взглядом. Он был бы не прочь жениться на этой красотке. Но почему же до сих пор не нашлось других желающих? Что может отталкивать от все мужчин? Она так изящна и мила… Возможно, слегка взбалмошна, но как привлекательна!

— Твои объяснения наводят на мысль, что ты привередлива и непостоянна, малышка, — шепнул он ей на ухо, чуть касаясь губами ее бархатистой кожи. — Это так?

— Да, — не стала она спорить. Общение с встречавшимися ей прежде мужчинами научило ее осторожности. — Вы все правильно поняли. Но дело не только в этом. Опасения за здоровье моей бабушки вынудили меня солгать. Я сказала, что нашла свой идеал, и описала ей высокого темноволосого красавца. Даже в кошмарном сне мне не могло присниться, что бабушка потребует немедленно представить ей моего избранника. Не предвидела я и того, что она даст мне на это всего одни час.

— Я позволю себе продолжить, малышка! — усмехнулся Доминик. — Ты вскочила на лошадь и помчалась на розыски подходящего мужчины. И вот случайно твой взгляд наткнулся на меня. Я тронут. Мне чертовски повезло! — Он крепче сжал коленями ее бедра и коснулся губами шеи. — Благодарю за внимание.

— Не за что! — Розалин попыталась высвободиться из тисков его ног. — Однако вы проницательны! — Она мельком взглянула на показавшуюся впереди усадьбу. — Я действительно искала человека, внешне похожего на моего выдуманного избранника. И теперь мы должны притвориться влюбленными перед моей бабушкой. Она должна поверить, что мы собираемся пожениться. Когда речь идет о моем будущем, старушка проявляет завидную решительность.

— Ты хочешь, чтобы я сыграл роль твоего обожателя? И в ее присутствии выказал свои страстные чувства?

Доминик уже предвкушал удовольствие от выполнения этой пустяковой просьбы. Хорошо, что Розалин не видела довольной ухмылки на его физиономии, выдававшей намерение не стеснять себя рамками приличия в доме ее бабушки. Иначе она могла бы усомниться, стоит ли ей начинать спектакль с таким партнером.

— От того, как вы сыграете свою роль, зависит многое. Вам не доводилось выступать на сцене? — спросила она.

— Увы, нет, — сознался Доминик, с трудом сдерживая смешок. — Но я буду стараться.

— Надеюсь, старушка вам поверит! — Розалин остановила жеребца у ворот усадьбы и жестом предложила Домишку спешиться. — Вы должны успокоить мою бедную бабушку. Хорошо?

Помогая наезднице спрыгнуть на землю, Доминик слегка прижал ее к себе и, поставив на ноги, пристально посмотрел в искрящиеся голубые глаза. Они напомнили ему горные пики, отражающие лучи солнца. Казалось, его колени вот-вот подкосятся и он утонет в этих чистых потоках.

— Я с радостью помогу тебе избавить бабушку от бессонницы, — прошептал он, млея от вожделения.

— Благодарю, — улыбнулась Розалин, стараясь поскорее освободиться от его объятий, дабы не потерять присутствия духа. Почему близость незнакомца так затуманивает ее рассудок? Она ничего о нем не знает и тем не менее испытывает странное волнение.

Внезапно Розалин застыла на месте и побледнела: она чуть было не совершила роковой ошибки, введя незнакомца в дом и даже не узнав его имени. Ленор тотчас бы догадалась, что ей морочат голову, и тогда Розалин не миновать грома и молнии.

— А как вас зовут, месье? Не зная вашего имени, я вряд ли смогу убедить бабушку в своей страстной любви к вам, не так ли?

Доминик на шаг отступил и, сорвав с головы шляпу, элегантно поклонился. Выдержав паузу, он принял горделивую позу и широко улыбнулся, блеснув белыми зубами:

— Доминик Бодлер к вашим услугам, мадемуазель!

Розалин наморщила лоб: она уже слышала эту фамилию, не менее известную в городе, чем Дюбуа. Но отец запретил ее упоминать в его доме. Сам Обри никогда не касался этой темы, по Розалин знала, что он затаил обиду на семью Бодлеров и наверняка не одобрит ее знакомства с их отпрыском. Но что поделать, если именно Доминик способен выручить ее в трудную минуту? К тому же, подумала Розалин, отец и не узнает об этой истории.

— А как прикажешь к тебе обращаться, чудное создание? — не сводя с девушки глаз, спросил Доминик.

— Розалин Дюбуа! — Она кокетливо сделала реверанс и, круто повернувшись, стала подниматься по мраморным ступеням.

Доминик поперхнулся и вытаращил глаза. Эта соблазнительная крошка — дочь Обри, его заклятого врага? В голове у Доминика все смешалось.

Так вот она какая, не покоренная до сих пор наследница меховой империи! Поговаривали, что она отвергла уже больше претендентов на ее руку и сердце, чем листьев на дереве, а ее норов порывист, как ветер. Приручите эту дикарку под силу только незаурядному человеку, подумал Доминик. Если верить многочисленным слухам, Розалин общалась не только с благородными людьми, но и с отпетыми головорезами и чувствовала себя в городе как рыба в воде. Благодаря редкому дару сближаться с людьми из разных слоев общества — от аристократа до нищего — она спокойно разгуливала по Сент-Луису даже по ночам. По какой-то неизвестной причине все грабители и хулиганы относились к ней с почтением. Розалин, казалось, была их легендарной принцессой.

Прежде Доминик считал, что она обязана своей репутацией отцу, пользующемуся уважением в городе. Но теперь он понял: похоже, почтительное отношение к себе всякого сброда — заслуга самой Розалин. Обманчивый ангельский облик скрывал, судя по дерзким искрам в ее голубых глазах, леди с характером, а не смазливую пустышку. Такой пальца в рот не клади!

Теперь Доминик убедился в том, что истории о невероятных приключениях мадемуазель Дюбуа вовсе не плод воображения подвыпивших завсегдатаев пивнушек и кабаков, и сказал себе: «С этой красоткой держи ухо востро! Первое впечатление обманчиво».

Теперь Доминик готов был поверить в историю о том, как Розалин вызвала на дуэль одного из своих поклонников, проявившего излишний темперамент. Этот ухажер попытался добиться особых привилегий, но упустил из виду, что его пассия владеет пистолетом не хуже, чем скачет верхом на своенравном жеребце. В гневе Розалин заявила, что желает стреляться на Кровавом острове на реке Миссисипи — своеобразном поле чести жителей Сент-Луиса. Молодой человек упорно отказывался стрелять в даму, однако она вынудила его встать к барьеру, утверждая, что должна постоять за свою честь после нанесенного ей оскорбления: нахальный молодчик пытался ее обнять, хотя она уже ясно выразила ему свое неудовольствие и запретила к ней прикасаться. Чтобы сбить с него спесь, девушка выстрелила и с двадцати шагов выбила пистолет из руки обидчика. Юноша с готовностью извинился, поклявшись впредь держаться от Розалин подальше.

Доминик заблуждался и насчет внешности темпераментной дочери Обри, полагая, что она уродлива, а мужчины приударяют за ней лишь ради ее богатства. Но эта девица, что зналась с головорезами, побеждала на пари в скачках на своем жеребце и выкидывала коленца похлеще, совсем не походила на богатую уродину. Поэтому Доминику все еще с трудом верилось, что сумасбродка, чьи косточки частенько перемывали забулдыги в барах, и эта ослепительная красавица — одно и то же лицо.

— Полагаю, вы наслышаны о моих похождениях. — Словно угадав его мысли, Розалин почувствовала смущение Доминика. — Может быть, вы боитесь иметь со мной дело?

— Не стану врать, милочка, — ответил Доминик. — Меня давно не было в городе, но я знаю о твоем необычном поведении. Такие слухи поневоле настораживают мужчину. Кому охота попасть впросак?

— Так вы идете или нет? — нетерпеливо спросила Розалин. — Не бойтесь, я не стану дырявить пулями ваш новый жилет, если вам не удастся понравиться моей бабушке.

— Так или иначе, попытаться стоит, — сказал Доминик, взбегая по лестнице. — Почему бы не порадовать старушку? Я также нахожу весьма забавным общение с юной дамой, прослывшей, скажем так, неординарной особой. Тем паче если она готова пощадить меня в случае неудачи.

— Почему вы так странно на меня смотрите? — нахмурилась Розалин, поймав на себе его испытующий взгляд.

— Как прикажете вас понимать, мадемуазель? — сделал невинное лицо Доминик.

— Вы все прекрасно знаете, — фыркнула Розалин, смерив его взглядом с головы до ног: этому плутоватому верзиле опасно доверять! — Не знаю, что вы задумали, но предупреждаю: я не потерплю…

Доминик не дал ей закончить фразу. Крепко сжав локоть девушки, он подтолкнул ее к двери со словами:

— Вперед, любимая! Невежливо заставлять старших ждать! Мне бы очень хотелось произвести хорошее впечатление на будущую родственницу. — Открывая дверь, о» прижался к Розалин и жарко прошептал ей на ухо: — Уверяю тебя, малышка, бабушка поверит, что я влюблен до беспамятства. Можешь в этом не сомневаться.

— Спасибо, что согласились мне помочь! Я вам очень признательна, — пробормотала Розалин, уже не опасаясь подвоха со стороны Доминика. — Вы будете щедро вознаграждены за причиненное беспокойство.

— Ну что вы, мадемуазель? — шутливо парировал Доминик. — Для меня общение с вами — истинное наслаждение. — Он пропустил юную леди вперед и с улыбкой последовал за ней по коридору, не сводя глаз с ее стройной фигуры.

Знай Розалин, какие мысли роятся в голове Доминика, она отправила бы его прямиком в бордель. И если она сама чересчур пристально разглядывает фигуру «жениха», то Доминик тем более не ограничился изучением соблазнительных форм девушки. Он не только живо представил Розалин обнаженной, но нарисовал в своем воображении нечто такое, отчего бедняжка покраснела бы до корней волос, прочти она его сокровенные мысли.

Глава 3

Входя в оранжерею, Розалин еще раз окинула мнимого возлюбленного внимательным взглядом. В этом красавчике было нечто такое, что странным образом возбуждало ее интерес. Ее привлекали не только его яркая внешность и крепкие мускулы. Пожалуй, ее притягивали угадывавшаяся в нем особая внутренняя сила, спокойная уверенность в себе. Доминик совершенно не походил на встречавшихся ей прежде сынков местных богачей. Такой вряд ли станет вести праздный образ жизни и убивать время в безделье с такими же богатыми повесами. Его облик свидетельствовал о привычке к тяжелому физическому труду. И познакомься они при иных обстоятельствах, не исключено, что… Розалин спохватилась, взглянув на бабушку, и вспомнила о своей роли счастливой невесты: с Ленор следовало всегда быть начеку.

— Вот человек, о котором я тебе рассказывала! — с улыбкой прощебетала она, высвобождая руку из-под локтя мнимого жениха.

Лепор поправила на носу пенсне и окинула ее избранника оценивающим взглядом: хорош, дьявольски хорош! Напрасно она терзалась подозрениями. Розалин ее не обманывала, восхищаясь своим кавалером, — он выше всяких похвал.

— Доминик Бодлер, Ленор Рабле! — познакомила их Розалин.

— Для меня большая честь быть вам представленным, мадам! — целуя старухе руку, медоточивым голосом произнес Доминик. — Розалин много о вас рассказывала.

— Надеюсь, она не позволила себе ничего оскорбительного в мои адрес? — шутливо проворчала старушка. — Я была чересчур строга с ней в последнее время и не слишком бы удивилась, помяни она меня недобрым словом.

— Напротив, мадам Рабле, — обворожительно улыбнулся Доминик, — она отзывалась о вас с величайшим уважением!

Он обнял Розалин за талию и нежно чмокнул в лоб, к огромному удовольствию Ленор.

— Порой она дает волю своему необузданному темпераменту, — прижимая к себе красотку, продолжал Доминик, — по сердце у нее золотое. Я обожаю ее и за то, и за другое.

Близость сильного тела Доминика повергла Розалин в трепет. Она старалась уговорить себя, что играет только роль влюбленной, пыталась оставаться спокойной, пока его руки уверенно дотрагивались до нее. Но почему-то она невольно злилась, думая о том, что до нее он касался многих других женщин. Ей стоило немалых усилий с вымученной улыбкой прильнуть к его плечу.

Доминик не выказывал ни малейшей скованности, лаская ее, и явно переигрывал. Но ситуация не позволяла Розалин умерить его пыл: ведь Ленор могла догадаться, что ее разыгрывают, прояви внучка недовольство. Лишь теперь Розалин смекнула, почему он так самонадеянно ухмылялся, поднимаясь по лестнице. Но ей оставалось только терпеть до поры до времени.

— Ты убедилась, что Доминик соответствует моему описанию, бабушка? — проворковала она, ласково глядя на своего очаровательного возлюбленного и вес больше убеждаясь, что его привлекательная внешность скрывает опасного, подозрительного типа. Как ему только удалось сразу же загипнотизировать старушку и влезть к ней в доверие!

Ладонь Доминика скользнула ниже по ее бедру. Розалии едва не вскрикнула от негодования, сдерживая желание влепить ему пощечину. Но что подумает бабушка? Ведь ей не видно, а он бесстыдно поглаживает и тискает ее внучку. Негодяй отлично понимает свои преимущества и бесстыдно ими пользуется.

— По-моему, Доминик достоин быть твоим избранником, — сказала Ленор, видя, как любят друг друга молодые люди.

Пальцы Доминика еще сильнее сжали бедро Розалин, и она, судорожно вздохнув, выпалила:

— Он превзошел все мои ожидания! Я так счастлива! — Она сладко улыбнулась и наступила каблуком Доминику на ногу, благо подол ее амазонки доставал до пола. — Ты и представить себе не можешь, как я счастлива, бабушка!

Она слегка повернула головку и подставила Доминику губы для поцелуя.

— И я тоже! — скрывая боль, ответил он и не долго думая поцеловал ее в пухлые губы.

Розалин укусила его за нижнюю губу, ожидая, что он вскрикнет от боли и все испортит, но Доминик вынес и это испытание как настоящий мужчина, словно ничего особенного не произошло. Утешением ему стали лишь гневные искры, вспыхнувшие в ее глазах. А с каким наслаждением он сжал бы своими ручищами ее хрупкую шею и вытряхнул из нее душу!

Ленор, не догадывающаяся об их тайном противоборстве, была так растрогана этой сценой, что расплылась в довольной улыбке. Наконец-то Розалин встретила своего суженого! О лучшем женихе, чем Доминик Бодлер, нельзя и мечтать. Розалин явно его обожает, иначе она не позволила бы ему себя целовать. Знала бы старушка, каких усилий стоило Доминику стерпеть коварный укус! Ни одна женщина никогда не позволяла себе такого.

— Мне чрезвычайно приятно наблюдать, как вам хорошо вместе! — ласково улыбнулась Ленор влюбленным. — Я так давно молюсь, чтобы поскорее настал счастливый день!

— А я мечтаю о том дне, когда Розалин наконец станет моей! — тихо произнес Доминик, нежно целуя девушку в шею и ухо.

— Вы собираетесь обручиться? — блестя глазами, откинулась на спинку кресла старушка. — Надеюсь, уже скоро?

— Естественно! — заверила ее Розалин.

— Как можно скорее! — осклабился Доминик. — Мне не терпится заключить Розалин в супружеские объятия…

— Мне кажется, вам обоим хочется поскорее обручиться н… — Ленор многозначительно улыбнулась.

— Вы правы, мадам! Мы без ума друг от друга! — подхватил Доминик. — Я еще не встречал никого лучше вашей внучки.

— Это так! — Старушка растроганно шмыгнула носом и с укором покосилась на Розалин. Неужели она не образумится даже ради такого мужчины? Хотя бы на первое время…

Доминик посмотрел в бездонные голубые глаза девушки и ощутил непреодолимое влечение. Он, не думая, наклонился и порывисто поцеловал ее в губы.

Горячая волна наслаждения, захлестнувшая Розалин, пригвоздила ее к месту. Почему она не отталкивает этого удивительного мужчину, как оттолкнула Джеффри, тоже пытавшегося ее поцеловать? Запах Доминика манил и кружил ей голову, она таяла в его объятиях, сама льнула к нему, обволакиваемая незримой паутиной. Еще никто ее не целовал так, как он. Его язык коснулся ее губ и на мгновение проник глубже. Это было приглашение отправиться в сказочную, неизвестную страну, где ее ждут открытия, о которых она и не подозревает.

Ласковые и умелые руки Доминика не отпускали Розалин, ее колени подкосились, а губы, казалось, приросли к его рту. Она прильнула к нему, с ужасом ощущая, что затянувшийся поцелуй вскружил ей голову. Но как он посмел, как отважился целовать ее на глазах у бабушки, средь бела дня? Вероятно, он владеет черной магией, если смог подчинить ее себе. Такого мужчину она встретила впервые.

Доминик неожиданно отстранился и, поцеловав Розалин в щечку, обернулся к Ленор:

— Я, кажется, не совладал со своими чувствами, мадам! Извините!

Он действительно потерял самообладание, прижав к себе женщину после долгого воздержания. Поцелуй подогрел его плотские желания, и он едва удержался от попытки тут же утолить их, овладев этой черноволосой соблазнительницей прямо в оранжерее.

— Я ведь говорил, что не могу перед ней устоять, — коснулся он подбородка Розалин. — Похоже, я теряю терпение. Поскорее состоялась бы наша свадьба!

Старушка просияла, а в глазах Розалин зажегся странный огонь. Обычно безразличная и скучающая в обществе своих поклонников, сейчас она выглядела так, словно ее поразила молния. Поцелуй Доминика опьянил ее, как бокал крепкого вина. Наконец-то беззаботная бабочка опалила крылышки, налетев на мужчину с огненным темпераментом, подумала Ленор не без тайного ликования. Она была на седьмом небе от счастья. Поцелуй Розалин и Доминика сотворил чудо: старушке захотелось жить.

— Пусть ваша свадьба и не состоится завтра, — с таинственным видом заявила она, — мы исправим это упущение. Устроим пир по поводу вашей помолвки! Приглашаю вас на праздничный ужин в пятницу. Придут мои знакомые и друзья. Ах, сколько приятных хлопот мне теперь предстоит! — радостно всплеснула она руками.

— Бабушка! — в отчаянии воскликнула Розалин, видя, как преобразилась Ленор. — Это исключено: Доминик занят, и я не могу настаивать, чтобы он…

Она растерянно захлопала глазами, с ужасом представив, что может произойти вечером в пятницу, если за какие-то полчаса Доминик вывел ее из равновесия.

Заметив растерянность на лице старухи, «жених» поспешно развеял ее сомнения:

— Я не настолько занят, чтобы отказаться от приятного общества уважаемой мадам Ленор. Мы с радостью принимаем ваше приглашение!

Он обернулся к Розалин: она онемела от растерянности, но ее глаза метали громы и молнии. Что ж, подумал Доминик, пусть этот огнедышащий вулкан дымится и истекает лавой. Сама устроила спектакль, пусть сама все и расхлебывает. Неожиданный поворот событий пришелся ему по душе. Если бы не энтузиазм Ленор, разве эта чертовка составила бы ему компанию на целый вечер? Она вряд ли ему простит сегодняшние вольности.

Доминик обожал борьбу и не представлял без нее жизни. Розалин Дюбуа была достойной соперницей, общение с ней сулило ему новые ощущения и приключения. Ради них он променял жизнь в роскошном имении на отшельничество в дикой глуши. Правда, обхаживать эту черноволосую дикую кошку несколько легче, чем противостоять враждовавшим с белыми индейцам из племени черноногих или свирепому медведю-гризли в горах. Но все равно он с удовольствием посвятит ей один вечер.

— Жду вас в пятницу к семи часам! — строго напомнила им старушка и, развернувшись, покатила на своем инвалидном кресле к выходу, продолжая на ходу: — Я не давала званых ужинов уже несколько лет. И вот наконец у меня появился достойный повод. Какое счастье!

— Бабушка, — крикнула ей вслед Розалин, — разве тебе под силу принять столько гостей?

На лице бедняжки читалось смятение. Неожиданный прилив сил у старушки поразил ее до глубины души. Не прошло и часа, как она собиралась на тот свет, а теперь вполне могла бы выиграть в состязаниях инвалидных колясок.

— Я чувствую себя превосходно! — не оборачиваясь, ответила Ленор. — Лучше умереть от переутомления и приятных хлопот, чем от уныния и тоски. Куда же подевались слуги? Боже, как меня бесят эти бездельники!

С трудом сдерживая желание вскочить и, пулей выбежать из оранжереи, Ленор направилась отдавать необходимые распоряжения.

Розалин от отчаяния кусала губы: неприятности, начавшиеся с маленькой фантазии, обрастали новыми тревогами и бедами, как снежный ком, грозящий повлечь за собой лавину. Что еще позволит себе этот наглец, оставшись с ней наедине? Ведь рук у него больше, чем щупалец у осьминога, это она сегодня уже ощутила. Проклиная судьбу, Розалин выбежала в холл. Доминик, хищно улыбаясь, как ласка при виде упитанного голуби в предвкушении сытного обеда, молча последовал за ней.

Глава 4

Как только они вышли на веранду, где их никто не видел, Розалин набросилась на нахала, нисколько не церемонясь.

— Что ты натворил? — гневно воскликнула она. — Этот фарс с мнимой помолвкой ее убьет! Мало тебе, что ты тискал меня у нее на глазах? Мог бы и отклонить ее приглашение! Что ты за человек? Есть у тебя хоть капля совести?

На крик могли сбежаться слуги, и Доминик зажал ей пот ладонью.

— Ты сама просила меня играть убедительно, — не без злорадства напомнил он. — У нас был договор, и я выполнил все, что от меня требовалось. Пора платить, милочка, жду вознаграждения за мои старания.

Коварная ухмылка на его чувственных губах наворожила Розалин: уж не рассчитывает ли этот наглец на нечто большее, чем золотая монета, за свои хлопоты? Нет, она не станет жертвой его безумных причуд.

Розалин окинула его ледяным взглядом. Это, однако, не смутило Доминика: он пожал плечами и стряхнул с рукава невидимую пылинку.

— Назови свою цену! — потребовала она. — Я решу, насколько она приемлема. И после ужина у бабушки мы расстанемся навсегда.

— Неужели? — изумился Доминик. — И как ты объяснишь это старушке? Ты же видела собственными глазами, что она помолодела лет на десять, узнав о твоем намерении выйти за меня замуж. Наше расставание сведет ее в могилу.

Розалин хитро прищурилась и презрительно фыркнула:

— Вам известна мод скандальная репутация, месье. Мне будет жаль, если накануне свадьбы с вами произойдет несчастный случай. Разумеется, это станет ударом для моей бабушки, но времени на стенания и причитания у нее не останется: ей придется утешать свою горюющую внучку.

Теперь уже насторожился Доминик: дьявольские огоньки, пляшущие в глазах коварной девицы, подтверждали, что она с удовольствием от него избавится. Недаром в тавернах поговаривали, что недооценивать Розалин Дюбуа смертельно опасно. Нужно было предпринимать встречный маневр. Доминик молча повернулся и направился к двери.

— Куда это ты собрался? — с тревогой спросила Розалин.

— Я намерен сообщить твоей бабушке, что мы с тобой едва знакомы, а весь этот спектакль был устроен лишь для того, чтобы ввести ее в заблуждение, — бросил он через плечо.

Розалин чертыхнулась ему вслед и, со вздохом признав себя побежденной, воскликнула:

— Хорошо, Доминик! Кажется, ты загнал меня в угол. Мне остается только стать жертвой твоего шантажа.

Доминик с довольной улыбкой вернулся на прежнее место — важный, как павлин на утренней прогулке. Розалин так и подмывало повыщипывать перья из его хвоста. Мерзавец! Он и глазом не моргнул. Ну и выдержка у этого прохвоста! Лишил ее всех шансов на спасение и теперь играет с ней, как пума со своей жертвой.

— Чего же ты хочешь в награду за роль моего возлюбленного? — дрожа от злости, спросила она.

Улыбнувшись, Доминик взял ее за подбородок и твердо ответил:

— Я не намерен торговаться. Предупреждаю: либо ты выполнишь мои условия и расплатишься сполна, либо я пойду к мадам Ленор и раскрою ей глаза. Когда она узнает о твоей лжи, то очень расстроится, дорогая. Вот так-то!

— Вы не джентльмен! — прошипела Розалин, с трудом сдерживая желание закричать.

— А я им и не притворялся, — напомнил Доминик. — Пели тебе нужен джентльмен, следовало позаботиться об этом заранее, до того, как ты привезла меня к порогу этого дома. По-моему, в твоем положении не стоит проявлять щепетильность, малышка.

— Ах, с каким наслаждением я бы… — сверкнула глазами Розалин.

— Спокойно, крошка! Держи себя в руках! — предупредил Доминик с явной издевкой в голосе.

Но Розалин закусила удила. Вне себя от ярости она бросилась на Доминика, готовая расцарапать ему лицо. Он ловко отразил рукой удар и кивнул в сторону двери, напоминая строптивице, что Ленор находится неподалеку. Розалин неохотно спрятала коготки. Доминик гордо приосанился и, заложив руки за спину, с ехидной ухмылкой произнес:

— Итак, любовь моя, ты расплатишься со мной сполна или мне идти к бабушке?

Розалин сжала кулачки: при всем ее безграничном желании поставить этого негодяя на место она была вынуждена безоговорочно принять его условия. Больше всего на свете ей претило потакать мужчинам. А сейчас приходилось терпеть и молча смотреть на самодовольную физиономию этого прохвоста. Он явно наслаждался, наблюдая за ее бессильным бешенством, и это еще пуще злило Розалин.

— Хорошо, я заплачу за свою ошибку звонкой монетой, — наконец сдалась она, доставая из кармана амазонки кошелек.

Но Доминик сжал ее кисть своими сильными длинными пальцами и укоризненно покачал головой.

— Нет, дорогая, меня нельзя купить! Я хочу тебя в награду за свои хлопоты и не соглашусь ни на что другое. Заруби это себе на носу, крошка!

Именно этого Розалин и боялась. С яростью взглянув ему прямо в нахальные глаза, она вырвала руку и закричала:

— Да ты сошел с ума! Как такое могло прийти тебе в голову?

Доминик прижал указательный палец к ее губам, пока не сбежались слуги, и наставительно произнес:

— Любая женщина это рано или поздно переживает. И я не вижу оснований изменять свои требования. На мой взгляд, это будет честной платой за унизительную роль твоего преданного лакея. И, к твоему сведению, моя прелесть, я не более безумен, чем ты, — с ухмылкой добавил Доминик.

— Это еще как сказать, — возразила Розалин, испепеляя его взглядом. — Но если ты возомнил, что я прыгну к тебе в постель и буду послушно тебя ублажать, советую хорошенько подумать еще раз, Доминик Бодлер! Я больше не желаю иметь с тобой дело.

— Значит, тебе не понравилось, как мы целовались? — насмешливо вскинул он брови, давая понять, что ни за что в это не поверит после того, как она обмякла в его объятиях. — Не надо лицемерить, Розалии. Зачем себя обманывать?

Он понимал, что она отрицает симпатию к нему из-за своей строптивости и гордости. Но ей трудно было не признать, что, когда их губы слились в поцелуе, между ними вспыхнула страсть.

— Не наблюдай за нами бабушка, я бы не позволила тебе ничего! — вскричала она. — Не думай, что ты способен свести с ума любую женщину! Ты — сущая змея. Но я тебя раскусила!

Без лишних слов Доминик ее обнял, желая показать, что она лжет. Он запечатал ей рот жарким поцелуем, крепко прижал к груди и, на мгновение отстранившись, прошептал:

— Бабушка наблюдает за нами из окна. Постарайся вести себя естественно, она должна нам поверить. Ты ведь не хочешь, чтобы она заметила нашу ссору?

Розалин обняла его за широкие плечи и в тот же миг растаяла, словно мартовский снег на солнышке. К своему ужасу, она сообразила, что сама страстно его целует. Боже, что с ней происходит? Ей нужно было только притвориться, что она млеет от его поцелуя. Но яростное негодование неожиданно сменилось страстным вожделением, и по ее телу разлилось блаженное тепло. Неужели она действительно к нему неравнодушна? Нет, это решительно невозможна! Ведь они едва знакомы, она даже не успела понять, нравится ли он ей.

Он крепче прижал ее к себе, одновременно слегка расслабив губы, отчего жаркий поцелуй стал нежным, как летний ветерок. Она затрепетала, и тогда его язык проник в глубь ее рта, как шмелиный хоботок в цветок, полный нектара. По спине Розалин побежали мурашки, она почувствовала, как нарастает в его мускулистом теле желание обладать ею, и с ужасом отметила, что и сама начинает распаляться. Как же она могла так легко поддаться страсти, зная, чего он от нее ждет!

Внезапно Доминик разжал руки и на шаг отпрянул. Розалин пошатнулась и растерянно заморгала от смущения, с трудом устояв на ногах после головокружительного поцелуя.

— Я буду ждать тебя этой ночью, моя ненаглядная! — с придыханием произнес он, не спуская с нее изумрудных глаз, сверкающих, как драгоценные камни. — За тобой приедет мой экипаж и доставит тебя в наше имение.

Словно завороженная, Розалин смотрела на его бронзовое от загара лицо и смутно осознавала, что не в силах ответить ему «нет». Он лишил ее остатка благоразумия и вынуждал ему подчиниться. Что же ей делать? Отправиться в дом незнакомца, понимая, что это — безумие, или его отвергнуть, а это означает неминуемый крах всей ее затеи: он пойдет и расскажет Ленор всю правду. Розалии закусила губу.

В этот момент Доминик улыбнулся, и ей в голову пришла спасительная идея. Она вспомнила, что до сих пор умудрялась сохранить невинность и водить за нос своих бесчисленных поклонников, прибегая к разным женским хитростям и уловкам. Почему бы ей не заманить в свои сети и Доминика? Нужно все тщательно и спокойно обдумать. И если удастся подчинить его своей воле, он вскоре повиснет с петлей на шее на самом высоком в Сент-Луисе дереве. Когда его шея вытянется, как у жирафа, от надменности не останется и следа.

— Я буду ждать вашего экипажа, — сказала она.

—В восемь часов вас устроит, мадемуазель? Доминик провел пальцем по ее подбородку и заглянул ей в глаза. В их таинственной голубизне сверкнули недобрые искорки. Плутовка что-то задумала! Впрочем, решил Доминик, ждать разгадки этой тайны ему осталось недолго. Он должен быть ко всему готовым!

— Вполне, — кивнула Розалин. — Итак, ровно в восемь.

Она посмотрела на окно за его спиной: любопытно, наблюдала ли за ними Ленор?

Доминик злорадно улыбнулся, поймав ее взгляд, и молча пошел прочь. Сделав несколько шагов, он кашлянул и безразличным тоном произнес:

— Между прочим, я солгал насчет Ленор. Она не смотрела на нас. Я подарил тебе поцелуй для того, чтобы ты пришла ко мне ночью.

На щеках Розалин вспыхнули алые пятна. Она гневно оглянулась по сторонам, выискивая, чем можно было бы запустить в негодяя. Но под рукой не оказалось даже камня. Розалин с проклятиями вскочила на жеребца и помчалась по улице, мысленно перечисляя пороки Доминика. Получалось, что им нет конца.

Доминик чудом увернулся от несущегося на него скакуна. И впрямь с этой чертовкой шутки плохи! Он проводил взглядом наездницу до угла и перевел дух лишь тогда, когда ее развевающаяся грива черных волос и зеленая амазонка исчезли за поворотом. Эта бесовка ураганом ворвалась в его жизнь и затягивала в круговорот событий. Такую опасную красотку он повстречал впервые.

Розалин, очаровавшая Доминика, походила одновременно на взбалмошную девчонку-сорванца и на пленительную женщину. Ее лучистые глаза подкупали живостью и задором, улыбка согревала, словно луч солнца. За свою жизнь Доминик привык, что дамы сами вешаются ему на шею. А Розалин упрямо скрывала свою тягу к нему, словно чего-то опасалась. Она оказалась вовсе не бесчувственной и холодной девицей, как предполагал Доминик, а темпераментной и страстной особой. И после всего, что случилось, он уже не мог удовлетвориться одними поцелуями.

Он плотоядно усмехнулся: этой ночью юная красотка упадет в его объятия, как бы она ни сопротивлялась. А потом, после спектакля, разыгранного для Ленор, можно будет даже… Впрочем, встряхнул головой Доминик, не стоит забегать вперед. Лучше подумать о грядущей ночи. Эта девчонка может быстро ему надоесть — редким женщинам удавалось пленить его надолго. Рожденный под блуждающей звездой, он не переносил оков, предпочитая то и дело пускаться в новые авантюры. При одной мысли о том, что женщина станет ему обузой, он содрогался. С Розалин все иначе: она бросила ему вызов и всерьез его заинтриговала. Что ж, подумал Доминик, нужно удовлетворить свой интерес и продолжить путь.

Внезапно он застыл, как громом пораженный ужасной мыслью: Боже, как же он оплошал! Эта чертовка так вскружила ему голову, что он забыл о главной цели своего приезда — о переговорах с ее папашей Обри! Не хватало только, чтобы Розалин пожаловалась на него отцу. Тогда уж Обри наверняка и слушать не захочет о пересмотре йен.

Проклятие! Выходит, не только он, Доминик, загнал эту гордячку в угол, но и сам незаметно для себя оказался В незавидном положении. Какого черта он согласился участвовать в дурацком фарсе? Позарился, словно блудливый кобель, на ее симпатичную мордашку и аппетитную фигурку. Болван! Теперь без помощи Розалин ему не выпутаться из этого положения. Следовательно, они одинаково зависят друг от друга.

Обуреваемый тягостными мыслями, Доминик направился к себе домой, чтобы поразмышлять о последствиях флирта с этой дикой кошкой. Он понимал, что играет с огнем и малейшая ошибка чревата ожогом. И, нравится ему или нет, придется обращаться с этой бесовкой осторожно, хотя церемониться с женщинами он не привык. Что ж, видно, ему суждено пересмотреть свои привычки. Розалин — связующее звено между ним и Обри, но никак нельзя допустить, чтобы она об этом узнала. Иначе хитрая чертовка воспользуется своим положением в собственных интересах. И вот тогда Доминику несдобровать…

А что, если по иронии судьбы Розалин в него влюбится и станет помогать в его делах с Обри? Над таким развитием событий следовало подумать. Если удастся очаровать эту вздорную девчонку, то, привязавшись к нему, она будет действовать по его указке. Он сможет диктовать ей свои условия, и Розалин станет послушной исполнительницей его воли. На губах Доминика заиграла лукавая улыбка: вот будет потеха, если эта свободолюбивая красотка, разбившая столько мужских сердец, влюбится в него до безумия! Он притворится настоящим джентльменом, галантным кавалером, влюбленным, но сохраняющим достоинство. Он станет ее героем, опорой в трудную минуту. И тогда она с радостью ответит ему услугой за услугу, не догадываясь о том, что все было подстроено.

Вполне довольный задуманным, Доминик ускорил шаг в направлении усадьбы Бодлеров, намереваясь подробно разработать план предстоящего свидания с Розалин. Он задался целью приручить эту дикую «кошку и заставить ее мяукать, как котенка. Для достижения благородной цели любые средства хороши. От него зависели судьбы сотен охотников и звероловов, он защищал их интересы. И, окрыленный мыслью о своей правоте, Доминик легко взбежал по ступеням каменного особняка и тихонько затворил за собой парадную дверь.

Розалин продолжала мерить шагами ковер в своей спальне, расхаживая из угла в угол. Удача, казалось, сопутствовавшая ей в поисках воплощения ее вымышленного жениха, обернулась гадким подвохом. Имей Доминик Бодлер хоть каплю совести, он бы не стал настаивать на том, чтобы она заплатила за его помощь своим целомудрием. С каждой минутой эта мысль вызывала у Розалин все большее негодование.

Каково ей держаться в рамках приличия, если ее так и подмывает отколотить его до бесчувствия и бросить в Миссисипи? Подонок! Мужлан! Да как он посмел пригласить ее в свою постель в благодарность за его хлопоты и потраченное время! Как у него хватило наглости ее шантажировать тем, что он расскажет Ленор всю правду!..

Но она далеко не покладистая простушка, как ему кажется! И не позволит вертеть собой, как игрушкой! Розалин Дюбуа сумеет за себя постоять, он заплатит за бесцеремонную выходку на глазах у ее бабушки. Этот плут ее не перехитрит, ему не обвести ее вокруг пальца.

Розалин скрестила руки на груди. Что же делать? Как выпутаться из этой истории? Главное — не паниковать, напомнила она себе. Тогда нужное решение придет само. Ей не привыкать выкарабкиваться из запутанных положений, для этого ей хватит настойчивости и силы воли. Первым делом нужно вскружить Доминику голову, приручить его, сделать послушной марионеткой в своих руках, а потом останется лишь дергать в нужный момент за ниточки. Главное — дотянуть до конца званого обеда по случаю их мнимой помолвки. А потом она выскажет ему все, что думает. Пошлет его ко всем чертям и в слезах упадет бабушке в ноги, изображая покинутую коварным возлюбленным невесту. Ленор не станет ее упрекать, если виновником размолвки представить Доминика.

Но как удержать его на расстоянии? Ведь он рвется в бой, словно лихой кавалерист при звуках полковой трубы. Этот нахальный красавчик привык получать от женщин все сполна, а то, чего он упорно добивается, не назовешь чистой любовью. Пока он еще в нее не влюблен. Он лишь плотоядно облизывается, играя с ней как кошка с мышкой.

Лукавить было не в натуре Розалин, она предпочитала действовать открыто, без интриг и коварства. Но особые обстоятельства вынуждали ее пойти на хитрость. Доминик весьма опасен, он из тех, с кем шутки плохи.

Утешаясь этой мыслью, она разделась и забралась в горячую ванну. Ее мозг заработал с поразительной быстротой и четкостью. Вскоре план дальнейших действий окончательно созрел в ее голове.

Когда Доминик, распаленный животной страстью, почти уложит ее в постель, Розалин признается, что тоже испытывает к. нему теплое чувство, вспыхнувшее с минуты их рокового поцелуя. Но он должен пощадить ее нежное девичье сердце и не толкать на сумасбродные поступки, иначе, может статься, ей всю жизнь придется страдать от тяжелых последствий своего безумства.

Доминик проглотит наживку, с улыбкой подумала Розалин, ведь должна же у пего сохраниться хоть капля совести. Вряд ли он опустится до того, чтобы взять ее силой. Она сама готова ответить ему взаимностью, но немного погодя, когда к нему привыкнет. Она будет с ним исключительно ласкова и не даст ему ни малейшего повода усомниться в своей искренности. А если ее план осуществится, она попытает счастья на театральной сиене. Ведь ей потребуется незаурядный талант, чтобы обмануть такого, как Доминик. По правде говоря, она с огромным удовольствием вытрясла бы из него душу. Он этого вполне заслуживает. И хотя в глубине души Розалин испытывала смутные угрызения совести, она не стала к ним прислушиваться, уверенная в своей, правоте.

Пусть Доминик возомнит, что она влюбилась в него с первого взгляда, если, конечно, он верит в такую сентиментальную чепуху. Он вскоре поймет, что на земле есть женщина, неподвластная давлению мужчины.

Вполне довольная своим хитроумным планом, Розалин тщательно вымылась и стала выбирать наряд для свидания. Розовое платье с глубоким вырезом на груди показалось ей наиболее подходящим. Взглянув на себя в зеркало, девушка улыбнулась: этот сластолюбец не останется равнодушным, увидев ее в таком одеянии. Завладев его вниманием, она приступит к осуществлению задуманного. Розалин осторожно собрала волосы на затылке в строгий и аккуратный пучок, но, подумав, оставила несколько локонов свободно виться у ее лица: пусть напоминают Доминику, что она моложе его по крайней мере лет на десять.

Довольная собой, Розалин отвернулась от зеркала и озабоченно наморщила лоб: если ее план не удастся, придется попросить помощи у крутых парней. Уж они-то научат этого грубияна хорошим манерам! Отведает тумаков — глядишь, и поумнеет. Она мстительно улыбнулась, представив, как знакомые головорезы окружают Доминика где-нибудь в укромном месте. Не понимает вежливого обращения — поймет язык силы.

Когда Розалин уже спускалась вниз, домой приехал Обри. Вот уже две недели, как он возвратился из торговой экспедиции в Скалистые горы, но до сих пор у него не нашлось для дочери и часа. Розалин понимала, что отец к ней безразличен, и не ожидала от него ни приветствия, ни доброго слова. Но сегодня папаша заметил дочь и, скользнув рассеянным взглядом по ее яркому платью; спросил:

— Куда это ты собралась на ночь глядя?

Не дожидаясь ответа, он прошел а свой кабинет, торопясь наполнить спиртным высокий бокал и окунуться в расчеты. Розалин была вынуждена за ним поспешить, чтобы ответить на его вопрос. На ее юном личике читалось разочарование: отец, похоже, уже забыл, о чем он спросил дочь. Войдя в изысканно обставленный просторный кабинет, она сказала, отдернув штору и уставившись в темноту за окном:

— На сегодняшний вечер у меня грандиозные планы, папа! Хочу прогуляться верхом вдоль пристани и потом спалить твой лабаз.

— Прекрасная идея, — буркнул Обри, роясь в ящике письменного стола, нашел гроссбух и добавил: — Только возвращайся до полуночи, дорогая! Улицы кишат разбойниками.

Он положил перед собой бухгалтерскую книгу и уткнулся носом в свои записи. Ему наплевать, что его дочь могут обесчестить и бросить, жестоко растерзанную, умирать в темном переулке. До него даже не дошел смысл ее слов! Этот удар по самолюбию вновь заставил Розалин задаться вопросом; почему отец так к ней безразличен? В чем ее вина?

Оскорбленная до глубины души, Розалин выбежала из комнаты, даже не попрощавшись с отцом. На веранде она села на скамейку, готовая дать волю слезам. Ее душили обида и злость, по гордость и самообладание не позволили ей расплакаться. Нахмурившись, Розалин спросила себя: не безразличие ли отца стало главной причиной ее неуравновешенности и тяги к озорству? Может быть, дерзкими выходками она подспудно, сама того не ведая, хочет привлечь к себе его внимание? весьма вероятно, если вспомнить, как она живет вот уже несколько лет: бесконечная погоня за несбыточным, сумасбродство, капризы, знакомства с весьма сомнительными личностями…

Всего этого, казалось, Обри не замечал, но Розалин прошла своеобразную жизненную школу. И главный урок она хорошо усвоила: девушка поняла, что деньги не возвышают человека и не прибавляют ему порядочности. Ей встречались замечательные личности на самом городском дне — нищие, но не утратившие совести и доброты. Розалин помогала им выжить, поддерживала их в тяжелую минуту. За это обитатели портовых трущоб не только ей рассказывали удивительные истории, но и порой брали с собой на опасные дела.

Дружба с бандитами и отверженными оттолкнула от не многих из местной верхушки. Розалин это не огорчало: ей было приятнее общаться с простолюдинами, нежели с чванливыми дамами и господами из городской знати.

Шум подъехавшего экипажа прервал ее размышления. Вспомнив о предстоящем свидании, Розалин грациозно спустилась по лестнице и с помощью кучера села в карету. Поудобнее устроившись на сиденье, она стала обдумывать свои дальнейшие действия, Розалин решила притвориться очарованной темноволосым сердцеедом, хотя он, разумеется, не мог пленить ее сердца, тем более после того, как пытался угрозами затащить ее в постель.

Нет, с отвращением подумала Розалин, Доминик Бодлер — не джентльмен! Благородный мужчина не потребовал бы с девушки плату за помощь в трудную минуту. И все же придется пофлиртовать с этим бесстыдником, разумеется, избежав его коварных сетей. Придет долгожданный день, когда ей встретится настоящий возлюбленный и она отдаст ему руку и сердце. Но пока не стоит испытывать судьбу. Довольно с нее и поцелуя на глазах у Ленор! Уж если он осмелился ее тискать при бабушке, что же выкинет без свидетелей?

Розалин представила себе Доминика и почувствовала, как ее кровь забурлила. Нет! Лучше пресечь его поползновения в зародыше и не поддаваться на уловки опытного ловеласа. Иначе…

Она тряхнула головой: прочь, наваждение! Воображаемые сцены грехопадения мешали ей обдумывать намеченный план действий. Она откинулась на спинку сиденья и погрузилась в размышления о том, как ей предстать перед Домиником Бодлером во всеоружии.

Глава 5

Легкая двухместная коляска, в которой Розалин мчалась в имение Бодлеров, вдруг резко остановилась. Снаружи послышались мужские голоса. Розалин выглянула из открытого окошка. Кучер испуганно поднял руки над головой, косясь на дула пистолетов, направленных ему в грудь. Свирепый вид незнакомцев в масках не оставлял сомнений: это разбойники.

Как не вовремя они надумали совершить ограбление! Облик одного из них показался Розалин знакомым. Недолго думая она распахнула дверцу и спрыгнула на землю.

— Немедленно вернитесь, мадемуазель! — всполошился кучер. — Зачем вы вышли? Это опасно!

Розалин смело приблизилась к главарю злодеев — коренастому крепышу — и, сунув несколько монет в карман его куртки, с дружелюбной иронией воскликнула:

— Пора бы найти себе занятие подостойнее, месье Харви Дункан!

Толстяк узнал ее по слегка хрипловатому насмешливому голосу и не смог скрыть изумления:

— Розалии! Но ведь это не ваша коляска? Как вы в ней оказались? Мы никогда не осмелились бы задержать ваш экипаж.

Кучер обомлел: как, эта красотка запросто беседует со страшным разбойником? Всего минуту назад его сообщники готовы были застрелить бедного Мосли, а теперь они присмирели и опустили пистолеты.

— Эту коляску прислал за мной господин, с которым я собираюсь провести вечер, — невозмутимо объяснила Розалин разбойнику, не торопясь вернуться в экипаж. — Прошу прошения, но мне пора. Благодарю вас, Харви, вы очень любезны! — кивнула она толстяку, поспешившему ей помочь.

Грабители расступились, и кучер перевел дух. Подобного удивительного ограбления он в жизни не видывал. На его лице, выдубленном солнцем и ветром, читалось изумление.

— Всегда рад вам помочь, мадемуазель, — подобострастно проговорил Харви, засовывая пистолет за пояс. Поддерживая Розалин под локоть, он помог ей подняться в экипаж. — Между прочим, завтра ночью мы снова играем в таверне старины Сэди. Вы тоже там будете, надеюсь? — доверительно прошептал он.

Усевшись поудобнее и расправив платье, Розалин хитро улыбнулась:

— Вы спрашиваете, месье, буду ли я присутствовать за карточным столом? Мне кажется, вы заранее знаете ответ.

Она протянула руку к лицу Харви и поправила его съехавшую влево маску.

— Я непременно там буду! Надеюсь, игра пойдет по крупному?

— У нас есть что поставить на кон! — осклабился Харви. — Заработали кое-что на пристани да припрятали до поры награбленное, например бриллианты…

— Что ж, не вижу причин отказываться от развлечения, — улыбнулась Розалин. — Ты никогда не задумывался о том, Харви, что на преступления тебя толкает азарт игрока? Мог бы стать богачом, не просаживай ты все свои сбережения у Сэди за ломберными столами.

Услышав это назидание, Харви громко расхохотался: что ни говори, занятная она девчонка, эта Розалин! Пытается учить его жить, а сама обожает риск и приключения. Юная леди с лицом херувима обладала редкой смекалкой и характером дьяволенка. Она не раз в компании друзей Харви, переодевшись в мужской костюм, просаживала деньги за игрой. Но в отличие от Харви, делавшего ставки ради выигрыша, она искала только острых ощущений. Розалин покорила сердце Харви в первую же встречу, и он, как и многие влюбленные в нее мужчины, не завидовал ее богатству. Смелая девушка, любимица всех плутов и бандитов Сент-Луиса, не была высокомерной, не чуралась приятелей-неудачников и никогда не жадничала: если кто-то оказывался на мели, она всегда ненавязчиво ссужала ему крупную сумму, не требуя ничего в благодарность.

Харви улыбнулся и пожал Розалин руку. Он прекрасно помнил ее грустный, даже тоскливый взгляд в тот памятный день, когда четыре года назад он впервые остановил ее экипаж. Ему стало жаль одинокую юную красавицу, и он пощадил ее и отпустил с миром, не отобрав ни одной монеты. Но Розалин выпрыгнула из экипажа и последовала за ним. Заглянув в ее волшебные голубые глаза, Харви смягчился и поинтересовался, что угодно молодой леди. Девушка ответила, что она интересуется жизнью таких, как он, кто вынужден рисковать ради куска хлеба.

Харви взял девушку под свою защиту и открыл ей неведомые стороны жизни. Розалин частенько навешала его с той поры. Харви помогал ей добрым словом и советом, искренне сочувствуя девушке, лишенной отеческой заботы и любви. Розалин не оставалась в долгу: однажды, когда Харви ранили в драке кухонным ножом, она тайком провела его в свой дом и перевязала рану. А когда Харви окреп, дала ему денег, чтобы он хорошо питался и быстрее поправился.

— Еще раз прошу меня извинить, мадемуазель! Езжай! — Харви махнул кучеру рукой. — Передайте мои извинения вашему кавалеру за эту задержку.

Улыбка сползла с губ Розалин. Она откинулась на спинку сиденья и нахмурилась. Вот бы Доминик быв столь же покладист и дружелюбен, как Харви! Сердце ей подсказывало, что подчинить его своей воле будет совсем не просто. Доминик умен и уверен в себе, он ни в чем не знает отказа. С ним ей придется постоянно быть настороже. Ведь по сравнению с Харви Дунканом он сущий дьявол. У Харви, при всей его алчности, все же осталась совесть. Доминик же, похоже, только прикидывается джентльменом, а по сути — он кровожадный волк, настоящий разбойник с большой дороги.

Доминик выглянул из окна гостиной, взглянул на часы и встревоженно нахмурился. Куда запропастился Мосли? Может быть, Розалин заперлась в своей комнате и не вышла к нему? Что задумала эта чертовка, припертая к стене? Какой план родился в ее головке?

Стук колес по мостовой заставил его вновь выглянуть наружу. Наконец-то! Доминик поспешил на крыльцо. Мосли уже остановил коляску и бежал ему навстречу.

— Извините за опоздание, хозяин! — воскликнул он. — Но мне пришлось пережить нечто совершенно необыкновенное, сэр!

— Вас остановили разбойники? — нахмурился Доминик.

— Вы угадали, — кивнул Мосли. — Но вот что я вам скажу, месье Бодлер! — сжал он локоть хозяина, когда тот поспешил убедиться, что с Розалин ничего не случилось. — Они не тронули леди даже пальцем! Такого я еще не видывал! Она выпрыгнула из кареты, когда четверо мужчин в масках наставили на меня пистолеты. Я испугался, что они с ней разделаются, и попросил вернуться на место. Но она подошла к одному из разбойников и стала упрекать его в неправедном образе жизни. Потом она дала ему несколько монет, и он галантно распахнул перед ней дверцу и принес свои извинения за задержку. Мне показалось, что они давно знакомы, мой господин! Ну и чудеса! — Мосли глубоко вздохнул и покачал головой.

Глядя на растерянную физиономию кучера, Доминик усмехнулся. Выходит, слухи о выходках юной чертовки не домыслы, а правда! Даже воры и разбойники не осмеливаются обидеть эту колдунью. Она обворожила всех негодяев Сент-Луиса, и они в ней души не чают. Вот бы посмотреть, как ее встретят в глуши индейцы, пумы и медведи! Вряд ли ее заговоры и чары на них подействуют. Напрасно эта мошенница возомнила себя королевой! Ей просто вскружили голову победы над городскими ухажерами. В чужой для нее среде, у подножия Скалистых гор, с нее мигом слетит спесь.

Доминик отогнал искушение бросить эту надменную чаровницу на съедение волкам и с радушной улыбкой подошел к карете.

— Признаться, я начал сомневаться, что ты приедешь ко мне, дорогая! — пророкотал он, распахивая дверцу. — Утром я вел себя, как осел. И в долгие часы нашей разлуки…

Он застыл с открытым ртом, увидев выходящую из коляски гостью во всем ее великолепии: с диадемой из рубинов и бриллиантов, сверкающих в ее черных кудрях, и с таким же ожерельем на шее.

В лунном свете Розалин казалась таинственной. Доминик заглянул в глубокий вырез ее платья, и у него потемнело в глазах и помутилось в голове. Шелковый розовый корсаж придавал ее пышному бюсту особое очарование. На мгновение у Доминика даже перехватило дыхание, ему захотелось раствориться в сладком дразнящем аромате ее духов.

— Вы поможете мне спуститься, Доминик? — с придыханием спросила Розалин, заметив, какой эффект она произвела. Первый удар, кажется, достиг цели! Нужно было упрочить успех. — Ручаюсь, вам понравился мой наряд. Я надела его для вас.

Доминик удивился услышанному. Что случилось с капризной девчонкой, которая едва не сшибла его лошадью всего лишь несколько часов назад? Он протянул ей руку и помог выйти из коляски, обняв другой рукой за талию. Запах жасмина вновь вскружил ему голову, а ее упругое, манящее тело лишило способности размышлять. Не в силах устоять, он крепко прижал ее к себе и, приподняв, страстно поцеловал.

Его стальные объятия потрясли Розалин до глубины души. Прижатая к его твердой груди, чуть дыша, она едва не лишилась рассудка и, совершенно растерявшись, почувствовала, как все ее существо предательски отвечает на пьянящий поцелуй Доминика. Губы Розалин встретились с его языком, сердце колотилось, как у загнанной лошади, и на мгновение ей почудилось, что она теряет сознание.

Волнующий запах его тела парализовал ее волю, и, не в силах сопротивляться, она пыталась себя убедить, что не желает потакать своим нарастающим чувствам, что ей совсем не хочется испытывать наслаждение, захлестывающее ее тело, что она не собирается обнимать Доминика и погружаться в этот круговорот страсти.

Розалин упорно твердила себе, что происходящее с ней — всего лишь игра. Пусть он думает, что она очарована и покорена, пусть решит, что он ее возбуждает. Ведь именно это было ее целью. Она собиралась его убедить, что постепенно к нему привыкает.

— Доминик… — перевела дыхание Розалин, когда он оторвался от ее губ. — У меня такое чувство, будто бы вся ложь, которую я наплела бабушке, на самом деле правда. Мы ведь едва знакомы, но я испытываю к вам какое-то необычное, теплое чувство. Мне с вами хорошо, весь день я думала только о вас. — Розалин потупилась и захлопала ресницами, изображая смущение. Внезапно она посмотрела прямо ему в глаза и спросила: — Вы верите в любовь с первого взгляда? То есть, как по-вашему, возможно ли почувствовать, что встретил свою судьбу?

Розалин не сводила глаз с Доминика, надеясь угадать, поверил ли он в искренность ее слов, тронули ли они сердце этого кугуара.

— Нет, я не верю в любовь с первого взгляда! Вернее, не верил — до сегодняшнего утра, — хрипло сказал Доминик, целуя ей руку. Он был вполне доволен и собой, и тем, как разворачиваются события. Теперь, когда Розалин слегка расслабилась, можно попытаться ее убедить в серьезности его намерений. — Ты пленила мое сердце, кротка! Когда ты рядом, я просто умираю от желания тобой обладать. — Он виновато улыбнулся и добавил: — Мне ужасно стыдно за свое поведение этим утром. Ты меня прощаешь?

Розалин с трудом скрыла довольную улыбку: ее план удался! Доминик в нее влюблен, так что к концу свидания она возьмет этого похотливого самца на поводок и наденет на него намордник.

— Тогда и ты прости меня за дерзости, которые я тебе сгоряча наговорила! — вкрадчиво произнесла она, беря его под руку и окидывая взглядом высокие стены имения Бодлеров.

Здесь долго никто не жил, хотя прислуга и поддерживала в доме порядок. Об отсутствующем хозяине Розалин ничего не слышала. Поговаривали, что он обитает где-то в глуши и не дает о себе знать. Интересно, как Доминик относится к своим родственникам? Долго ли он жил с дедушкой и бабушкой, прежними владельцами усадьбы? Что случилось с его родителями? Почему он вернулся в Сент-Луис? Где пропадал все это время?

Ее взгляд скользнул по крепким, как гранит, плечам Доминика, его рельефному торсу и бедрам, обтянутым коричневым бархатом. Неужели он действительно родился где-то в глуши? Как же тогда объяснить его образованность и светские манеры? Как ему удается столь легко приспосабливаться к среде обитания? Пожалуй, этого дикого кота, мурлычущего сейчас как домашний, будет не так-то просто приручить…

Животное семейства кошачьих, то же, что пума.

Доминик двигался легко и уверенно, ничто пока не выдавало в этом элегантном господине жителя гор. Но внешность обманчива! Под изысканной одеждой наверняка скрывается грубая натура, которая еще даст о себе знать. Поэтому лучше не расслабляться, решила Розалин, хватит с нее его головокружительных поцелуев, лишавших воли к сопротивлению.

Доминик ввел Розалин в просторную гостиную, обставленную изящной европейской мебелью, наполнил вином бокалы и протянул ей один со словами:

— Предлагаю тост за чудное видение любви, на мгновение посетившее нас обоих! Одинокая жизнь вдруг показалась мне прекрасной.

Он окинул пристальным взглядом ее стройную фигурку и посмотрел ей в глаза. Эта девушка странным образом овладела его мыслями. Кто научил ее тайнам колдовства? Он все еще чувствовал ее тело в своих объятиях, вкус ее губ, сладких, как вишневка, которую они пили. — Мне не придется притворяться, сидя на званом ужине твоей бабушки, моя прекрасная суженая!

Розалин одарила его ласковым взглядом голубых глаз и ослепительно улыбнулась. К ее удивлению, Доминик остался невозмутимым, как скала. Значит, от нее потребуются еще усилия, чтобы окончательно завоевать его сердце! Она подлила масла в огонь:

— Я пью за свою удачу! Мне повезло, что я встретила вас, Доминик Бодлер. Вы необыкновенны и на редкость привлекательны, поэтому я хотела бы узнать о вас как можно больше!

Доминик отпил глоток вина, пряча самодовольную ухмылку: похоже, неукротимая красотка проглотила наживку, поддавшись его чарам, и в конце вечера уступит его желаниям.

Он поставил бокал на столик и, мысленно ликуя, обнял Розалин; чертовка совсем не сопротивляется и не притворяется холодной и бесчувственной. Ах, как чудесно пахнет от нее жасмином, как нежны и горячи ее сладкие губы! Он избрал верную тактику в обращении с ней, в отличие от других мужчин, отвергнутых упрямой девчонкой, и вознагражден за это. Руки Доминика непроизвольно крепче сжали Розалин, его сердце застучало сильнее, едва он ощутил ее полную упругую грудь. Но Доминик себя успокоил, рассудив, что он всего-навсего вошел в роль пылкого влюбленного.

Розалин же снова себе напомнила, что ее главная цель — побелить этого мерзавца в момент его слабости. Усилием воли она сдержала волну чувств, накатившую на нее в его горячих объятиях, и сосредоточилась на задуманном. Погладив тонкими пальчиками лацкан его сюртука, Розалин слегка отстранилась и с очаровательной улыбкой пролепетала:

— Доминик… Понимаешь, я… — Она мастерски выдержала паузу, изображая смятение чувств, и, собравшись с мыслями, в которых действительно царил хаос, продолжала: — У меня к тебе такое чувство, какого я не испытывала никогда прежде. Я готова выполнить твои условия и отблагодарить за помощь. По я должна убедиться, что мои чувства найдут отклик и в твоем сердце. — Она опустила глаза под длинными густыми ресницами и тотчас же вновь пристально посмотрела на Доминика.

В его глазах читалось легкое недоверие.

— Понимаешь, мне кажется, что я почти в тебя влюблена. Но я хочу в этом убедиться; ведь все случилось так стремительно, согласись! Дай мне время разобраться в своих чувствах и мыслях. Если я отдамся тебе этой ночью и телом, и душой, тогда… Доминик, я не хочу страдать, пойми! В любви я трусиха, мне нужно твердо знать, что мужчина, которому я подарю свою любовь, меня не обманет. Умоляю, дай мне время!

Она перевела дух и, выдержав паузу, пристально заглянула ему в глаза.

— Ты меня понимаешь, Доминик? Я совсем не разбираюсь в мужчинах, но ты мне кажешься бывалым и опытным! Если мне не удастся удовлетворить тебя, первого мужчину, взбудоражившего мои чувства, я умру со стыда. — Она погладила его по щеке. — Может быть, я похожа на девчонку, живущую романтичными представлениями, но я все равно хочу, чтобы моя первая ночь с мужчиной стала особенной, незабываемой. Я отвергала многочисленные домогательства, берегла себя для того, кто полюбит меня, а не деньги моего папаши или выгоды, которые сулит брак со мной.

Розалин мысленно похвалила себя за умелую игру: ее голос казался искренним и убедительным. Но удалось ли ей внушить Доминику, что не стоит спешить тащить ее в постель? Что этим он может испортить их прекрасные отношения?

Он сжал ее руки в ладонях и нежно улыбнулся:

— Мне стыдно, если я дал тебе повод думать, что способен силой лишить тебя невинности, дорогая! Не стану лгать, я хочу обладать тобой. Но я перестану себя уважать, если дам волю своим плотским желаниям и позволю им разрушить хрупкую связь, возникшую между нами.

Доминик осторожно погладил девушку по щекам и заглянул в ее нежно-голубые глаза.

— Все эти годы я не знал любви. Но, встретив тебя, я почувствовал, что наконец-то ее обрел. Я подожду, пока ты сама не захочешь нашей близости, Розалин. И подарю тебе истинное блаженство, поверь!

Он похвалил себя за отлично исполненную роль и встал.

— Сегодня мы с тобой отправимся в театр! Может быть, игра актеров окажете» для нас полезной? Ведь и нам предстоит сыграть пылких влюбленных на ужине у Ленор, не так ли? Но, признаться, мне не придется притворяться, когда меня будут представлять гостям как твоего преданного обожателя.

Доминик проводил Розалин до дверей, галантно поддерживая ее под руку. Очутившись наконец на крыльце, девушка облегченно вздохнула. Ей все еще не верилось, что она приручила этого кугуара. Он внял ее призыву и повел себя достойно и благоразумно. Значит, она неплохая актриса, улыбнулась Розалин, не замечая, что и Доминик едва сдерживает улыбку.

Садясь в карету, Доминик вновь похвалил себя за блестящую актерскую игру. Дочь Обри лопалась в его сети! Умерив на время свои плотские желания, он тем самым завоевал ее доверие, а к концу этого вечера станет ее идеалом. И тогда девчонка вынудит своего папашу пойти навстречу всем его требованиям!

Весь путь до театра они молчали, погрузившись в размышления. Во время спектакля Розалин то и дело себе напоминала, что игра актеров, как бы прекрасна она ни была, уступает ее собственному исполнительскому мастерству в той пьесе, которую она поставила. А почему бы ей не стать профессиональной актрисой? Ведь она так натурально притворилась влюбленной в мужчину, к которому испытывает неприязнь. Не разбуди она в нем совесть, то лишилась бы невинности. Но она умудрилась использовать все свои чары и обвела этого негодяя вокруг пальца! Теперь он целиком в ее власти, и она не ударит лицом в грязь на главном представлении — перед бабушкой Ленор.

Розалин машинально поаплодировала артистам после второго акта пьесы «Сон в летнюю ночь и слегка наморщила лоб, задавшись вопросом: как объяснить Ленор будущий разрыв с женихом после званого ужина? Впрочем, успокоила она себя, у нее будет время поразмышлять над этим. Выход найдется, нужно лишь все хорошенько взвесить. Главное — держать Доминика на коротком поводке, чтобы кугуар не натворил глупостей. Розалин украдкой покосилась на своего кавалера. Их взгляды встретились, и она улыбнулась.

Вечер удался. Доминик вел себя как истинный джентльмен. Розалин непринужденно расхваливала спектакль, восторгаясь игрой актеров и обществом Доминика. Настроение ей испортила лишь неожиданная встреча с Джеффри Кордеем на выходе из театра.

— Нам нужно поговорить, Розалин! — преградил он ей путь, — Я приехал, чтобы…

— Разве утром я не сказала, что нам не о чем разговаривать? — вспыхнула Розалин, надменно вздернув носик. Она попыталась обойти Джеффри, но он схватил ее за локоть. Розалин с гневом высвободила руку и нахмурилась.

— Позволь мне извиниться! Ты мне очень дорога, Розалин. Я хочу, чтобы ты знала: мне нужна только ты, а не состояние твоего отца! Это правда, поверь!

Физиономия Джеффри изображала смятение чувств, но это не тронуло Розалин. Доминик наблюдал за этой сиеной издали, наслаждаясь темпераментным поведением Розалин и ожидая, как поведет себя отвергнутый ею блондин.

— Значит, тебе нужна только я? — фыркнула Розалин, окинув Джеффри презрительным взглядом. — А как ты воспримешь такое известие: дела моего папаши пришли в полный упадок, и он не собирается выделять мне приданое? Ты и после этого готов на мне жениться? Я не шучу! Именно из-за финансовых неурядиц он не торопит меня с замужеством. Ты, я вижу, обескуражен? Тогда скажу тебе кое-что еще: мой отец так занят, что вряд ли сыщет время, чтобы купить подарки к свадьбе. И на его помощь в будущем мне тоже рассчитывать не приходится. Подумай, сможешь ли ты мне обеспечить образ жизни, к которому я привыкла?

Джеффри совершенно растерялся: Розалин, конечно, очаровательна, однако он не может позволить себе жениться на нишей. Он сам погряз в долгах и стоял на грани краха. Поэтому сейчас ему крайне важно разобраться, говорит ли Розалин правду или же попросту его злит.

Доминик сохранял невозмутимость, ожидая, что будет дальше. От него не укрылась ни горечь, прозвучавшая в голосе девушки при упоминании об отце, ни замешательство Джеффри, побледневшего при словах Розалин о финансовых затруднениях Дюбуа. Что ж, она имела полное право лгать, разочаровавшись в бесчисленных женихах, мечтавших только о щедром приданом. Доминик взял это на заметку: нужно внушить Розалин, что он не такой, как другие встречавшиеся ей мужчины, и любит именно ее, а не состояние семейства Дюбуа.

Ему вдруг стало стыдно: разве сам он не намеревается использовать девушку в своих интересах? Пусть не для того чтобы отхватить кусок от богатства Обри, но все же он хотел ее вынудить помочь ему в переговорах с торговцем пушниной.

— Твое молчание красноречиво говорит о том, Джеффри, что ты неспособен содержать супругу! — заявила в эту минуту Розалин. — Если хочешь знать, я встретила другого, более достойного человека! — Она кивнула на Доминика, пеликана рядом с худосочным блондинчиком, царапины на руках и лине которого напоминали о его недавнем позорном падении в колючие заросли у дороги.

У Джеффри вытянулась физиономия, глаза угрожающе блеснули. Вне себя от отчаяния, он был готов драться за свое будущее благополучие. Допустить, чтобы кредиторы пронюхали о крахе его плана женитьбы на Розалин, он не мог. Одна лишь мысль, что по городу поползут слухи о флирте его будущей невесты с этим незнакомцем, привела Джеффри в ярость. Соперник ему не нужен! С него довольно хлопот и без этого верзилы, обхаживающего Розалин!

Не долго думая Джеффри сжал кулаки, собираясь дать незнакомцу пощечину, но явно поторопился, о чем тут же пожалел. Доминик упредил удар, перехватив руку драчуна, и вывернул ее так, что тот вскрикнул.

От удивления Розалин открыла рот, Трусишка Джеффри вдруг превратился в забияку и осмелился замахнуться на мужчину, способного уложить его одной левой. И все это на глазах у выходящей из театра публики. Вот так скандал!

Она не успела опомниться, как Доминик нанес обидчику молниеносный удар в подбородок. Джеффри отлетел от него на добрый десяток метров, ударился головой о стену и сполз на землю.

При виде этой сцены все застыли от изумления: такого стремительного и непривычного отпора никому еще наблюдать не доводилось. Розалин подумала, что Доминик легко справился бы с несколькими противниками. Он поправил на себе одежду и, приблизившись к Розалин, любезно предложил ей свою руку. Она взглянула на него с уважением и подумала, что такого мужчину лучше сделать своим другом, чем врагом.

— Мы едем, мадемуазель? — невозмутимо спросил он. Она взяла его под руку и молча кивнула, не в силах вымолвить ни слова после пережитого потрясения.

Проходя мимо Джеффри, все еще бесформенной грудой лежавшего на земле, Доминик остановился и припугнул его:

— Посмей только еще раз угрожать мне либо этой леди! Так легко уже не отделаешься. Намотай это на ус, Джеффри! Лучше остаться бедным, но здоровым! Будешь продолжать — кости переломаю!

Доминик помог Розалин сесть в коляску, и там ее наконец прорвало:

— Где ты научился так драться? Ты рос среди волков? Или тебя воспитывали дикари? Как долго ты…

Но Доминик приложил ей палец к губам и улыбнулся:

— На какой вопрос мне отвечать прежде всего?

Розалин сгорала от желания услышать ответы на все свои вопросы. Она умирала от любопытства. Ведь она еще ничего не знала о своем загадочном спутнике. Может быть, он вылупился из яйца, а не рожден от женщины, как все смертные? Какой кофе он предпочитает пить по утрам? И вообще какие у него привычки и манеры?

— Я хотела бы знать, где ты научился так ловко драться? И вообще о твоей жизни! Начни с самого начала и ничего не пропускай!

Доминик рассмеялся.

— Искусству драться меня научили индейцы племени кроу, а закалку я получил в схватках с диким зверьем. Моя мать тоже была из этого племени. Отец встретился с ней, путешествуя по западу Луизианы. Если хочешь выжить в дикой местности, умей защищаться, не то погибнешь!

По изумленному выражению лица своей спутницы Доминик догадался, что она не на шутку напугана. Что ж, быть может, страх остудит ее неуемный нрав. Но отталкивать Розалин ему не хотелось. Нежно погладив ее по голове, словно маленькую, он доверительно произнес:

— Я ходил на волков и медведей, отбивался от индейцев, охотившихся за моим скальпом. Но я не обманываю прекрасных женщин. Так что тебе нечего опасаться.

Розалин немного успокоилась, но ее разбирало любопытство. Ей не терпелось узнать, что толкало Доминика Бодлера на опасные странствия в глуши и почему он вернулся в город. А где он учился? Все охотники со Скалистых гор — малообразованные мужланы. — Она повидала немало таких возле питейных заведений своего отца на пристани, Доминик на них не похож.

— В Сент-Луис меня привели дела, — сказал он, угадав ее вопрос. — Я вполне обеспечен, в отличие от твоего белобрысого поклонника Джеффри. Среди дикой природы я веду постоянную борьбу за существование, и это мне нравится. Но после встречи с тобой, Розалин, я должен одолеть зверя иного рода. Он — внутри меня. Самый опасный враг человека — он сам. Клянусь, мне не доводилось испытывать ничего труднее, чем необходимость сдерживать себя, когда ты рядом!

Позволяя Доминику целовать себя, Розалин надеялась, что она просто играет роль влюбленной. Но ее тело было явно не в ладах с рассудком. И когда пальцы Доминика проникли под корсаж ее платья и коснулись груди, она перестала робко протестовать и вздохнула от наслаждения. Ее мысли окончательно спутались, а в теле вдруг возникло странное сладкое ощущение, словно рой мотыльков вился вокруг ее трепещущего сердца. Казалось, они вот-вот начнут стучать по нему своими крылышками.

Доминик принялся жарко целовать ее обнаженные плечи и шею, спускаясь все ниже. Он тщился сдерживать рвущееся наружу желание. Все его тело напряглось и требовало удовлетворения. Можно было легко выйти из положения, проводив девушку до дверей ее дома. Но он жаждал эту очаровательную чертовку, спихнувшую утром Джеффри в придорожные кусты. Розалин весь день не выходила у него из головы, и наконец он сам пал жертвой своего воображения. Ему уже было мало ее губ, хотелось почувствовать все тело черноволосой волшебницы, утонуть в нем, слиться с ней в любовном экстазе, дать волю своим фантазиям.

Прижатая к бархатному сиденью, Розалин почувствовала, как колено Доминика раздвигает ее ноги. Но почему она его не отталкивает? Ведь это становится опасным! Нужно действовать! А между тем его рука уже поглаживала ее бедра под одеждой. Нет, пора отстраниться! Нужно держать его на безопасном расстоянии. Однако его ловкие пальцы умело ласкали ее, и она уже не могла совладать с собой.

Доминик покрыл ее грудь жаркими поцелуями. Розалин затрепетала от сладострастия, словно роза, распускающаяся под ласковыми лучами солнца. Она забыла обо всем на свете и почувствовала, что вот-вот желание отдаться победит. Как ему удалось сковать ее волю к сопротивлению и подчинить себе ее чувства?

Рука Розалин непроизвольно обняла его за крепкую шею. Она встретилась с ним взглядом и утонула в изумрудной глубине его глаз, полных солнечного света. Доминик произнес ее имя, и сердце Розалин сладко заныло.

— Розалин, — шептал он ей на ухо, — я чувствую, что не могу выполнить своего обещания. Искать забвения с другой, думая о тебе, — ужасное испытание! Клянусь, я желаю только тебя, хотя и понимаю, что ты не создана лишь для забавы. — Губы Доминика ласкали ее шею, его голос слегка охрип. — Прикажи навсегда оставить тебя! Прогони немедленно, пока я еще владею собой! Слезы хлынули из ее голубых глаз: прогнать Доминика! Ей стало страшно от одной мысли об этом. Прижавшись к нему горячим, трепещущим телом, она откинула голову на подушку и воскликнула:

— Возьми меня! Доставь мне наслаждение, которого я еще не испытывала!

Его рука скользнула под ее сорочку, и, дотронувшись до ее обнаженной груди, Доминик застонал от вожделения. Охваченный страстью, он стал раздевать ее одной рукой, продолжая обнимать и целовать.

— Вот мы и приехали, сэр! Вы меня слышите, хозяин? — вдруг раздался снаружи голос кучера.

— Вот дьявол! — выругался Доминик, проклиная себя за то, что он забыл о времени. Что он затеял? Девушек не лишают целомудрия в экипаже на первом же свидании!

Розалин очнулась от сладкого забытья и испытывала острый стыд за свое поведение. Может, в предыдущей жизни она была шлюхой? Стоило ей только встретить мужчину, непохожего на других ее кавалеров, как она растаяла и дала волю чувствам. Бесстыдница!

— Розалин… Я… — сумбурно начал Доминик, приводя в порядок свою одежду.

Девушка лихорадочно оправила платье, распахнула дверцу и выскочила наружу.

Доминик откинулся на сиденье и запустил пятерню в волосы. Из его груди вырвался полувздох-полустон. А может, это к лучшему? Он просто слишком вошел в роль. Что ж, для удовлетворения зова плоти существует бордель. Там не нужно особых усилий для того, чтобы потешить свою похоть.

Он выглянул из окна, чтобы велеть Мосли трогать, и увидел массивную стену дома Розалин. Зыбкий образ милого, нежного создания, пахнущего жасмином, возник перед его мысленным взором. Его тело не желало соглашаться с рассудком. Оно мечтало о Розалин — единственной женщине, сумевшей раздуть из тлеющих углей его желания пламенную страсть.

Глава 6

Розалин захлопнула за собой дверь, прижалась к ней спиной и прошептала:

— Боже мой! Я едва не переступила роковую черту!

Она зажмурилась, переполненная воспоминаниями и противоречивыми чувствами. Образ Доминика стоял у нее перед глазами. Его тело, казалось, еще прижимало ее к сиденью, а греховное желание, которое он в ней разбудил, упорно не хотело угасать. Мир темных страстей, доселе неведомый, уже ее не отпускал. Розалин хотелось вновь почувствовать прикосновение рук Доминика и, позабыв обо всем, окунуться в омут наслаждений…

Но довольно! Розалин тряхнула головой и поспешно направилась к лестнице, словно убегала от кошмара. Из кабинета ее окликнул отец:

— Это ты, дочка?

— Да, папа! — отозвалась она, перепрыгивая через две ступеньки.

— Вечер удался?

— Нет, это был самый отвратительный вечер в моей жизни!

— Вот и прекрасно! Спокойной ночи!

На последней ступеньке Розалин едва не столкнулась с домоправительницей Тесс — толстой, круглолицей негритянкой, присматривающей за усадьбой уже не первый десяток лет.

— Принеси мне горячего чаю с коньяком! — потребовала Розалин. — Я устала и хочу поскорее уснуть.

— У тебя неприятности, девочка? — пытливо взглянула на нее Тесс. — Надеюсь, ты не поссорилась с кавалером?

— У меня разболелась голова после спектакля. В театре было душно, — отвела взгляд Розалин, зная, что старуху трудно провести, а признаваться в том, что истинной причиной ее неважного самочувствия стал зеленоглазый рослый красавец, она не собиралась.

— Ложилась бы пораньше, непоседа, и поменьше скакала бы верхом, тогда и голова бы не болела, — проворчала негритянка. — Носишься целый день как угорелая! Глядя на тебя, я и сама порой чувствую себя скверно.

Служанка отправилась готовить чай, и Розалин облегченно улыбнулась: она любила старую негритянку, хотя та, похоже, и доносила Ленор о каждом ее шаге. Обе старухи нянчились с Розалин, как курица с яйцом, и принимали близко к сердцу любые сплетни о своей подопечной.

Вернувшись с чашкой ароматного горячего чая с коньяком, Тесс прочитала Розалин нравоучение о вреде недосыпания и пользе размеренного образа жизни. Розалин слишком устала, чтобы спорить. Ей хотелось поскорее уединиться в спальне и за чаем обдумать события минувшего дня.

День начался с невинной лжи во имя ублаготворения угасающей день ото дня бабушки. Потом Розалин попыталась обмануть самое себя и окончательно запуталась. Словно наивная дурочка, думала устоять против магнетизма Доминика, его изощренного ума и обезоруживающего шарма. Более того, внушила себе, что не уступает его страстному натиску, а лишь изображает влюбленную. Но теперь, после случившегося в карете, Розалин поняла, что ее сердце победило рассудок и, не помешай им кучер, она бы отдалась Доминику. Он ее умолял отвергнуть и прогнать его, а она… Боже! Она не нашла в себе сил справиться с соблазном! Розалин жалобно застонала и отпила глоток чаю. Несомненно, всему виной ее бешеный темперамент. Что еще, как не горячая кровь, могло толкнуть ее в объятия Доминика, заставило целоваться с ним до головокружения и откровенно предложить ему себя? Она всегда строила воздушные замки и повиновалась минутному капризу. Странно, что воля ее покидает лишь в обществе этого черноволосого дьявола. В чем причина? Розалин чертыхнулась, не найдя ответа, но ее терзала мысль, что этот мускулистый, загорелый красавец парализует ее своими изумрудными глазами: ведь последствия этого могут ее погубить! Она встала на скользкий путь, и, связанная ложью по рукам и ногам, не может повернуть назад.

Судорожно вздохнув, Розалин отставила пустую чашку и стянула с себя платье. Нежный осенний ветерок с балкона напомнил Розалин о ласковых прикосновениях Доминика. За один день она узнала его лучше, чем любого из увивавшихся за ней прежде мужчин. Он сохранил детскую непосредственность, но благодаря обаянию и уму зрелого мужчины мог стать коварным противником и опасным любовником. Однако он предпочел прибегнуть к ласке и уговорам, — против них Розалин оказалась бессильна! Его жаркие и нежные объятия подействовали на нее убедительнее угроз и силы. Она умела противостоять натиску мужчин, но не смогла сопротивляться искренней страсти Доминика, наделенного всеми качествами, милыми сердцу Розалин.

Она улыбнулась, надела ночную рубашку и легла в постель. Поглаживая ладонью атласное покрывало, Розалин вспоминала то, что в отличие от других мужчин Доминик не собирался ее использовать в корыстных интересах. Он прямо ей сообщил, что богат и не нуждается в ее приданом и что она его интересует только как красивая женщина. Поначалу она вспылила, услышав его откровенное предложение. Но позже, проведя в его обществе вечер и убедившись, что он ведет себя как истинный джентльмен, сделала скидку на его пылкий темперамент и расценила его слова как своеобразный комплимент. В конце концов, какой женщине понравится мужчина, не помышляющий о физической близости с ней? Доминик нашел ее желанной. Неудивительно поэтому, что ей было хорошо в его объятиях.

Он был с ней честен, и это главное. Уж лучше отдаться Доминику, чем такому мерзавцу, как Джеффри, — у того на уме одни деньги, хоть он и клянется ей в любви. Доминику нужна только она, он сам ей сказал. И вежливо извинился за несдержанность, даже пытался обуздать свою страсть, предложив ей самой решить, как поступить.

После долгих безуспешных поисков она наконец встретила сильного и привлекательного мужчину, сохранившего очарование мальчишки-сорванца.

Мелькнувшая на балконе тень испугала Розалин, и она резко села на кровати. Однако из-за портьеры вышел не разбойник или насильник, а ее идеал, обладатель волшебных изумрудных глаз, перед которыми она не могла устоять.

Доминик не просидел в карете и трех минут после того, как из нее выпорхнула Розалин. Ее образ и аромат жасмина, носившийся в воздухе, его возбуждали. И сколько ни убеждал он себя, что разумнее успокоиться, переспав с другой женщиной, Розалин все так же стояла перед его глазами, будоражила его чувства и мешала забыться с другой.

Он сбросил сюртук, впитавший в себя ее запах, и отправился бродить по улице, надеясь отвлечься от навязчивой мысли. Ноги сами привели его к ее дому. Из-за портьеры на балконе пробивался свет. Словно мотылек, летящий на огонь, Доминик легко вскарабкался на второй этаж и замер, пораженный открывшимся ему зрелищем.

Его юная богиня распустила волосы, вынув из них шпильки, и они упали на ее обнаженные плечи, словно темные струи воды на белые камни. Высокая девичья грудь ждала его прикосновения, стройная талия — его объятий, крутые бедра и длинные ноги ласкали взор.

Доминика бросило в жар, он задрожал как в лихорадке. Видит Бог, он не хотел возвращаться, его намерения были благородны, но плоть оказалась сильнее разума, руки сами тянулись к чарующей наготе Розалин, скрытой за голубым муслином занавесок.

— Мне не следовало сюда приходить, — хрипло сказал он, подходя к ее кровати.

— Да, не следовало… — повторила Розалин словно завороженная.

Она смотрела на распахнутый ворот его рубахи с чернеющим в нем треугольником. В мерцающей свете лампы Доминик казался ей особенно привлекательным, и внезапно она поняла, что перед ней живой мужчина — из крови и плоти, сильный и стройный.

Доминик присел на край кровати, сверкая зелеными глазами, и погладил ее по плечу, прикрытому шелком.

— Я пытался уйти, — хрипло сказал он, — но после случившегося в карсте не смог тебя забыть. Я должен перед тобой извиниться.

— За что? — удивилась Розалин.

Скорее чувство вины должна испытывать она. Ведь она в страхе убежала от Доминика, чего с ней раньше не случалось: она привыкла встречать опасность лицом к лицу.

— За свой поступок… — прошептал он, виновато склоняя голову и не сводя глаз с ее губ.

Розалин слишком поздно поняла, что приняла его извинения и тем дала ему повод продолжить прерванные попытки овладеть ею. Коньяк затуманил ее сознание и сломил волю к сопротивлению. И вместо того чтобы строго спросить наглеца, по какому праву он вторгся в ее спальню, она обвила руками его плечи и потянула на себя.

Ее нежные, как летний дождь, губы растаяли от его поцелуя. У Доминика перехватило дыхание. Но ему уже было мало одного поцелуя и головокружительного запаха жасмина. Его руки ласкали ее плечи и спину, потом легонько сжали ее грудь и скользнули ниже, по шелковистому животу. У влюбленных в этот миг замерли сердца. А у Розалин захватило дух, но она выгнулась дугой, навстречу его ласке. Доминик поцеловал ее в губы, погасив сладострастный стон, и по ее телу разлился жар. Он целовал ее в грудь, доводя до неистовства. Розалин почти лишилась рассудка, отдавшись во власть своих чувств. Она бросилась в омут любовной игры, дарующей незнакомое наслаждение, вверила себя рукам и горячим губам Доминика, умело приводящим ее в экстаз.

Розалин страстно вздохнула, стремясь испытать еще более сильное ощущение, и, угадав ее желание, он вошел в нее, погасив ее невольный вскрик поцелуем. Губы Доминика были нежны, как бархат, дыхание и запах тела свежи, как ночной воздух за окном, а тело, к которому она прижималась, — упругое и сильное.

Резкая боль пронзила Розалин, она инстинктивно отпрянула, хватая воздух раскрытым ртом. Доминик сжал ее бедра и, медленно отстраняясь, прошептал ей на ухо:

— Эта короткая боль скоро обернется бесконечным райским наслаждением. Доверься мне, дорогая! Я не причиню тебе вреда, но доставлю сладостное удовольствие.

Она расслабилась, хотя и не до конца ему поверила. Доминик, однако, не лгал. По мере того как он осторожно ускорял ритм, боль у нее внутри утихала, перерастая в новое, неведомое прежде ощущение. Оно заполняло ее до краев, делая воздушной и вознося все выше и выше.

Розалин тонула в море поцелуев Доминика, то падая в бездну, то воспаряя к небесам с каждым новым столкновением их разгоряченных тел. Они уже ни о чем не думали, целиком отдавшись любовной страсти. Доминик все стремительнее возносил их обоих за облака, туда, где сверкают яркие звезды. И когда он достиг вершины, его затуманенное страстью сознание молнией пронзила мысль о том, что он пожертвовал частицей самого себя, рискнув познакомить эту девственницу с истинной страстью. Но мир казался ему в этот миг прекрасным, и он не пожалел о содеянном и перестал думать о будущем.

Ногти Розалин впились ему в спину, ее тело отвечало его движениям, и перед тем, как умереть сладкой мгновенной смертью, он почувствовал на губах вкус коньяка. На гребне высочайшего наслаждения Доминик, казалось, растворился в Розалин. Чувства переполняли его, подобно нарастающей музыке, и внезапно изверглись огненной лавой.

Содрогаясь в экстазе, он сжал Розалин так крепко, словно хотел умереть в ее объятиях. Их сердца бились в унисон, они парили над миром, утратив способность что-либо осознавать.

Когда Доминик ослабил объятия, на глаза Розалин навернулись восторженные слезы. Умиротворенная, она испытывала желание прикасаться к нему и ласкать в ответ на его ласки, трогать сильное тело, подарившее ей подлинное счастье. И когда он откатился на бок, Розалин слегка приподнялась на локте и с неподдельным интересом стала изучать его обнаженное тело. Дотронувшись кончиками пальцев до его подбородка, провела ими по шее, обвела соски на его груди и искренне удивилась, когда Доминик рассмеялся.

— Какая ты, оказывается, ненасытная! — воскликнул он, глядя в ее наивные глаза. — И любопытная!

На ее щеках вспыхнул румянец, но рука продолжала скользить ниже по его животу.

— Память о свидании с кугуаром или гризли? — дотронувшись до шрама на его боку, поинтересовалась Розалин.

— Нет, мою лошадь хотели съесть волки, а я им помешал! — ответил Доминик.

— А откуда этот шрам? — Она коснулась пальчиком его правого бедра.

— Это след от зубов голодной пумы. Она пригласила меня на обед, но я, как ты догадываешься, отклонил ее приглашение.

Розалин хихикнула и провела ладонью по его левому бедру.

— А это?

— Память об одном бандите! — с ненавистью в голосе ответил Доминик.

— А он за это поплатился?

— Лучше тебе ничего не знать.

Он был, пожалуй, прав. Розалин видела, как Доминик расправился с Джеффри, дерзнувшим наброситься на него с кулаками. Страшно было даже представить, что он сделал с обидчиком, занесшим над ним нож.

Розалин примялась покрывать его грудь и бока легкими, как прикосновение бабочки, поцелуями, и Доминик потерял интерес к разговору. Розалин действовала наивно, но, как ни странно, ее пылкие ласки возбудили его в мгновение ока. Доминику казалось, что он исчерпав свой пыл, предаваясь любви с игривой колдуньей, но ее чары вновь зажгли в нем огонь. Неостывшие воспоминания об их бурных сладостных забавах подлили масла в это пламя, и оно охватило Доминика, как лесной пожар.

Ее нежные руки ласкали его, мягкие губы прикасались к груди, возбуждая и вынуждая стонать от нарастающего вожделения. Он позволил Розалин вести любовную прелюдию, что было не в его правилах. Обычно он солировал в этой песне страсти до конца и, взяв заключительный аккорд, уходил со сцены. Но сейчас он лежал в объятиях ее бархатных рук, наслаждаясь их лаской, и вздрагивал от легких прикосновений теплых губ. Это блаженное состояние заставило его забыть о благоразумии, хотя ему и пора было спросить себя, почему он не торопится покинуть эту спальню.

Когда жар охватил его с головы до ног и стало уже невозможно сдерживать всепоглощающее желание, грозящее лишить Доминика остатков разума, он подчинился дикой страсти. Словно голодный тигр, Доминик набросился на Розалин и, перевернув ее на спину, приподнялся на локтях. В его изумрудных глазах она прочла непоколебимое намерение овладеть ею и затаила дыхание. Оказывается, ее прикосновения воздействовали на этого самолюбивого и сильного самца. Его мускулистое тело и длинные стройные ноги лишили ее рассудка, а любовные ласки дарили неземные ощущения. Розалин неудержимо потянуло в пучину наслаждения, и она позволила Доминику увлечь ее туда. Их тела сомкнулись, и они предались первобытной чувственной игре.

Когда усталая Розалин заснула, Доминик потихоньку начал одеваться. Но его так и подмывало обернуться и полюбоваться спящей в серебристом лунном свете красавицей. Он нагнулся и прикрыл обнаженные плечи Розалин атласным покрывалом.

Она пошевелилась и во сие потянулась к подушке, на которой недавно покоилась его голова. Ей снилось, что Доминик ее обнимает и вот-вот унесет, словно коршун, в облака, где они будут долго парить на крыльях любви, то стремительно взмывая к звездам, то падая вниз с головокружительной высоты…

Собрав всю свою волю, Доминик отвернулся от женщины, только что предававшейся бурной страсти в его объятиях. Ему потребовалось мужество, чтобы выйти на балкон, а не улечься рядом с Розалин и сладко уснуть. Но меньше всего ему хотелось быть застигнутым в ее постели. И потому Доминик поспешно перелез через перила балкона и спустился по резному столбу на газон. Обри Дюбуа непременно застрелил бы его, не дав вымолвить ли слова в оправдание, застань он его здесь.

— Проклятие! — пробурчал себе под нос Доминик, сунув руки в карманы и ускоряя шаг.

Лишив Розалин невинности, он навлек на себя серьезные неприятности. Но Бог свидетель, перед ней невозможно устоять! Их потянуло друг к другу с первой же встречи, и это влечение, вспыхнувшее яркой молнией, охватило обоих.

Направляясь к своей усадьбе, Доминик улыбался: он повидал немало женщин на своем веку, но ни одна из них не могла сравниться с Розалин. Она сначала чуть было не сбила его с ног, а лотом унесла в романтическое путешествие за облака. Что ж, он рисковал не зря, подумал Доминик. Вновь нахлынули воспоминания о самых захватывающих моментах их свидания, которые невозможно выразить словами. Да, Розалин вовсе не снежная королева, с усмешкой подумал Доминик. Под холодной внешностью голубоглазой брюнетки скрывалась на редкость пылкая натура. А он-то, самодовольный глупец, тешился надеждой ее забыть, удовлетворив свою похоть. Не тут-то было: эта красотка крепко опутала его паутиной своих чар! И вот теперь ему предстоит избавиться от навязчивых воспоминаний. Но как забыть вкус ее полных губ, нежных, как лепестки розы? Не думать о ее трепещущем теле, о прикосновении к ее бархатистой коже…

Но хватит об этом! Он вернулся в Сент-Луис, чтобы разобраться с Обри. Теперь ему следует быть поосторожнее с Розалин, ведь она влюбилась в него по уши. Нет, нужно было с самого начала держаться на расстоянии. Тогда бы не пришлось ломать голову над тем, как не дать чувствам возобладать над рассудком. А теперь, когда невинная девица вкусила наслаждений, невозможно предсказать последующих событий.

— Да выбрось ты все это из головы! — пробормотал себе под нос Доминик.

Он взбежал по парадной лестнице и прошел в свой кабинет, чтобы освежиться чем-нибудь покрепче. С бутылкой в руке он уселся в кресло и принялся обдумывать ситуацию, подстегивая мысли бренди. За два часа ему удалось забыть стройную красотку и опустошить бутылку.

До кровати его донесли слуги. Они не обмолвились ни словом, обнаружив хозяина мертвецки пьяным возле лестницы. Но, уложив Доминика на кровать, не смогли сдержать улыбки: приоткрыв один глаз, тот пробормотал слова благодарности. Правда, он почему-то назвал женским именем двоих пожилых толстяков, стянувших с него ботинки и накрывших одеялом.

— По-моему, наш хозяин пал жертвой колдовства, — закрыв за собой дверь спальни, сказал Чадуэлл.

— И то верно, — согласился Мосли, спускаясь по лестнице в свою комнату. — Я знаю лишь одну ведьму с таким именем.

— Только особа по имени Розалии способна довести мужика до такого состояния, — кивнул Чадуэлл.

— Это она! — вскинул указательный палец Мосли. — Она дружит с разбойниками и ворами, и она же доводит джентльменов до белой горячки. Наш хозяин еще пожалеет, что спустился с гор. Они едва познакомились, а у него уже куча неприятностей.

— Говорят, она чертовски хороша! Будь я лет на двадцать моложе… — Чадуэлл мечтательно вздохнул.

— Будь ты на двадцать лет моложе, приятель, ты сейчас тоже валялся бы без чувств! — усмехнулся Мосли. Он остановился у двери своей комнаты и добавил: — Краем уха я кое-что слышал о женщине, с которой Доминик сегодня был в театре. И кое-что смыслю в этой жизни. Нет дыма без огня! Наш хозяин кончит так же, как и все, кто пытался завоевать сердце этой дикарки. Скорее он одолеет бешеного медведя!

— Доминик молод и способен держать удар! — Чадуэлл принял сторону хозяина.

— Только чем для него это обернется? Попадется в сети этой ведьмы — не выпутается, — уверенно заявил Мосли и, достав из кармана золотую десятидолларовую монету, показал ее приятелю.

Внимательно на него взглянув, Чадуэлл тоже достал золотой.

— Бьюсь об заклад, что завтра в это же время Доминик Бодлер будет с другой красоткой! Никакой голубоглазой ведьме не поставить его на колени. Он вернется в торы и выкинет ее из головы.

— Что ж, согласен на пари! — Мосли повернулся на каблуках и пошел к себе. — Можешь распрощаться со своим золотым, Чадуэлл! Попомни мои слова, приятель: Доминик женится на этой взбалмошной девчонке! Готов удвоить ставку, если хочешь.

— Хозяин — женится? — затряс головой Чадуэлл. — Разве он не заявлял во всеуслышание, что у него нет времени на подобные глупости? Он — вольная пташка и любит горы. Женитьба не для него, уж я-то знаю.

— Поживем — увидим! — саркастически усмехнулся Мосли, закрывая за собой дверь. — Не он первый…

— Доминик Бодлер? — фыркнул Чадуэлл. — Да ни за что на свете!

Он продолжал что-то бормотать и посмеиваться, даже когда лег в постель и задул лампу.

Глупец Мосли скоро лишится своих денег! Доминик Бодлер не из того теста, чтобы остепениться, он законченный холостяк и бродяга. Городская жизнь быстро ему надоест, и он вернется в милые его сердцу Скалистые горы. Розалин Дюбуа — всего лишь игрушка на время для такого, как его хозяин. Доминик вновь отправится на поиски приключений и вернется в Сент-Луис не раньше, чем лет через пять. Что до его женитьбы… Такая глупость могла прийти в голову только Мосли. И он заплатит за нее двадцать долларов золотом!

Глава 7

Когда на следующий день Чадуэлл вошел в столовую и увидел Доминика, сидящего в одиночестве за столом, он удовлетворенно хмыкнул: хозяин явно страдал от похмелья. Подперев взлохмаченную голову кулаком, он смотрел невидящими красными глазами в одну точку и тяжело вздыхал.

— Добрый день, сэр! — тихо приветствовал его лакей, боясь причинить ему боль громким голосом.

— Разве уже день? Как быстро летит время! — проворчал Доминик и застонал, почувствовав, как собственные слова болезненно отдаются у него в висках и ушах. — Кофе! Принеси мне кофе… — прохрипел он, растирая лоб и затылок ладонями.

Чадуэлл проворно сбегал на кухню за чашкой кофе и поставил ее перед Домиником на стол.

— Вы сегодня не в своей тарелке, сэр! — осторожно заметил он.

Доминик что-то пробурчал в ответ и медленно отхлебнул из чашки.

— Я всегда говорил, сэр, что верный способ забыть женщину — завести себе другую! Это гораздо лучше, чем топить горе в вине, — глубокомысленно наморщив лоб, изрек лакей.

— Разве я говорил о женщинах? — покосился на него мутными глазами Доминик.

— Но об этом нетрудно было догадаться, сэр! — пожал плечами Чадуэлл. — Вы называли то меня, то Мосли одним женским именем, когда мы укладывали вас вчера в постель.

В самом деле? Доминик, опорожнивший целую бутылку бренди, ровным счетом ничего не помнил. Разве только то, что под конец вечера Розалин уже выглядывала из горлышка, и ему приходилось, наполнив бокал, закупоривать бутылку всякий раз, чтобы назойливая малышка не убежала.

Поскольку Чадуэллу очень хотелось победить в споре с Мосли, он упорно поддерживал неприятную для Доминика тему разговора.

— Так вот я и толкую, сэр! По-моему, лучший способ забыть о красотке — это найти себе другую. Я немало слышал о похождениях Розалин Дюбуа. Благоразумный джентльмен предпочтет держаться от нее подальше. Люди говорят, что ее невозможно приручить. Вы не первый, кто на ней обжегся! Мой вам совет: не лезьте вы в пекло!

— Легко давать советы! — горько усмехнулся Доминик и, сделав еще глоток, рассеянно потянулся за куском пирога, услужливо поданным слугой.

— Когда дело касается женщин, сэр, все далеко не просто! — философски изрек Чадуэлл. — Но должен заметить, что еще мальчиком вы были не прочь приударить за разными особами. И я не сомневаюсь, что как только вам на глаза попадется новая смазливая мордашка, Розалин Дюбуа будет забыта. Так что осмелюсь вам порекомендовать поскорее найти замену мадемуазель Дюбуа. Поверьте, она скучать не будет.

С этими словами Чадуэлл с поклоном удалился. Он был уверен, что хозяин задумается над его советом.

Лакей не ошибся: Доминик принял его слона к сведению и после недолгих размышлений заключил, что Чадуэлл прав. Главное в его положении — отвлечься от навязчивых мыслей. До званого ужина лучше вообще не встречаться с Розалин! Хотя это совсем не просто: голубоглазая чертовка, способная разжечь в нем пламенную страсть одним поцелуем, прочно засела в голове.

Доминик решительно встал, намереваясь проверить теорию на практике и найти другую женщину. Поднявшись на второй этаж, он принял горячую ванну. Еще не представляя, сможет ли он обнять кого-то, кроме Розалин, он поклялся во что бы то ни стало ее забыть. Если в другой женщине ему не померещится голубоглазая чертовка, значит, наваждение от него отступило.

Он облачился в костюм из оленьей шкуры и направился к пристани, где без труда найдется легкомысленная девица, зарабатывающая на жизнь тем, что развлекает мужчин, а не морочит им голову.

Темные глаза негритянки с осуждением осмотрели с головы до ног оборванца в мешковатых штанах, грязном жилете и в засаленном картузе, натянутом на уши. Тесс преградила Розалин дорогу и строго спросила:

— И куда же ты направляешься в таком непристойном наряде, хотелось бы мне знать?

— На улицу! — с вызовом ответила Розалин, не замедляя шага.

— Видела бы тебя твоя бабушка! Она бы умерла на месте, — погрозила ей пальцем домоправительница. — И сдается мне, что твой кавалер тоже не пришел бы в восторг от такого костюма.

— Считай, что это мой последний каприз перед замужеством! — усмехнулась Розалин.

Не дожидаясь, пока Тесс схватит ее за рукав, она ловко проскользнула в дверь.

— Чертова непоседа! Вот увидишь, ты влипнешь в какую-нибудь скверную историю, если не одумаешься! — крикнула ей вслед Тесс. — Не девчонка, а сорвиголова! Нет на нее никакой управы! Вытворяет черт знает что и не желает никого слушать.

Оказавшись на улице, Розалин с облегчением вдохнула прохладный ночной воздух, Ей требовалось развлечься, чтобы забыть события прошлой ночи. Проснувшись от сладкого сна и не найдя рядом Доминика, она прокляла себя за легкомыслие. Она отдалась малознакомому мужчине, как заурядная шлюха! Да еще и вытворяла черт знает что, возбуждая его. От стыда Розалин покрылась красными пятнами.

«О чем я тогда думала?» — спросила она себя, направляясь к конюшне, чтобы прогуляться верхом до набережной. Ведь абсолютно ясно, что блаженство не может длиться вечно. Но как легко она поддалась страсти! Впрочем, подумала Розалин, причина в том, что она впервые испытала подобное чувство. Но держать себя в узде, как норовистого скакуна, было не просто. Она ощущала себя совершенно по-иному и осознавала, что не сразу привыкнет к чувствам, разбуженным в ней Домиником.

По пути на пристань Розалин убеждала себя, что она всего лишь очарована Домиником, но не влюблена в него. Он ничего ей не обещал и не признавался в любви. ЕЙ тоже нужно держать себя в руках, а после званого ужина не видеться с Домиником, чтобы все хорошенько взвесить на трезвую голову. Если он не станет искать с ней новых встреч, она не будет за ним гоняться.

Дав себе эту клятву, Розалин направила жеребца к таверне Сэди. Но мысли о Доминике не выходили у нее из головы. Как она могла позволить этому дьяволу с зелеными глазами разбить ее сердце, которое так берегла все эти годы? Неужели она не устояла перед его самодовольной ухмылкой? Доминик ее уверял, что питает к ней глубокое чувство, но можно ли ему верить? Опыт подсказывал Розалин, что мужчинам доверять опасно.

Выбросив на время из головы все опасения, Розалин спешилась и вошла в насквозь прокуренную таверну. Харви Дункан сидел за столиком в углу и сдавал карты троим партнерам.

Узнав Розалин даже а столь необычном наряде, он озорно осклабился, прищурив карие глаза, и кивнул на свободный стул. Пробираясь сквозь толпу, Розалин на ходу обменивалась приветствиями с завсегдатаями.

Едва Розалин уселась напротив Харви, он включил ее в игру, а Джильберт Поуэлл принес для нее кружку эля. Покосившись на стопку монет на столе, Розалин спросила:

— Похоже, вы потрудились на славу, Джил?

— Да, грех жаловаться, — усмехнулся он, рассматривая свои карты. — Один щедрый господин пожелал оказать мне помощь. Должен отметить, это было весьма любезно с его стороны.

Розалин недоверчиво прищурилась: ей не верилось, что все так и случилось на самом деле.

— Тебе пришлось его убеждать, Джил, или он сделал пожертвование добровольно?

Разбойник пожевал сигару и самодовольно произнес:

— Признаться, дрался он как дикарь, но так как его шансы были один к семи, он был вынужден пойти на уступки. Вот черт! — Джил внезапно пригнулся и натянул шляпу на глаза.

Розалин догадалась, что в зал вошла жертва ее приятеля. Эта встреча не сулила разбойнику ничего хорошего, поэтому он и поспешил отвернуться от вошедшего.

Она обернулась, чтобы взглянуть на пострадавшего, и ее глаза от изумления вылезли из орбит. В мужчине в охотничьем костюме из оленьих шкур Розалин узнала Доминика. Он выглядел чертовски привлекательно.

Розалин поспешно отвернулась. Проклятие! Что ему понадобилось в этой таверне? Розалин была готова провалиться сквозь пол.

— Вы будете играть или спать? — проворчал Харви.

Вид у Розалин и Джила был довольно странный. Харви недовольно хмыкнул, наморщив лоб. Розалин посмотрела на свои карты и кинула в центр стола несколько монет.

Трудно сосредоточиться на игре, когда мысли заняты другим. К гостю тотчас же подскочила белокурая официантка. Розалин нахмурилась.

— Что будете пить, сэр? — с улыбкой спросила Молли, со всех сторон оглядев красавчика атлетического телосложения.

Он многозначительно ей улыбнулся:

— Пожалуй, выпью кружку эля. Но вряд ли это утолит мою жажду, — прищурился он.

Молли наклонилась над столом, чтобы смахнуть с него крошки, и Доминик смог лицезреть ее пышную грудь, едва прикрытую прозрачной белой блузкой.

— Посетители не уходят от нас неудовлетворенными, — понизив голос, промолвила она интимным тоном. — Если желаете, можно подняться в отдельный номер…

Блондинка была очень хороша, но и в подметки не годилась Розалин. Проклятие! Почему эта чертовка не выходит у него из головы? Он пришел в это злачное заведение! чтобы наслаждаться жизнью в женских объятиях, а не предаваться воспоминаниям.

Доминик провел пальцем по обнаженной руке Молли и выразительно заглянул в вырез ее блузки.

— Ты не проводишь меня в отдельный номер, крошка? Я был бы тебе за это весьма признателен! — тоном соблазнителя пророкотал он.

Розалин, слушая разговор, вскипела от ревности. Ну и мерзавец! Еще вчера ночью он ее уверял, что она одна возбуждает в нем желание. А сегодня его воспламенила первая встречная портовая шлюха. Жалкий обманщик и лицемер! Молодец Джильберт, правильно сделал, что ограбил этого лгуна. Нужно было вообще его пришить!

Вихляющей походкой Молли направилась к лестнице, Доминик намеревался последовать за ней. Но взгляд знакомых голубых глаз пригвоздил его к месту. Он мысленно чертыхнулся, желая провалиться сквозь землю.

Приторно-сладкое выражение лица Молли сменилось кислой миной, когда она обернулась и увидела, что ее клиент пялится на взбалмошную девчонку из богатеньких, по четвергам посещающую эту таверну. Из-за этой Розалии Дюбуа она, Молли, теперь наверняка лишится и красавчика, и содержимого его кошелька.

— Разве ты не знаешь, милок, — усмехнулась Молли, кивая в сторону девицы в наряде оборванца, — что у нее еще молоко на губах не обсохло?

Розалин швырнула карты на стол, собираясь влепить официантке затрещину. Но Харви схватил ее за локоть и усадил на место. Картуз упал с головы девушки, и черные локоны бурлящим водопадом рассыпались по плечам.

— Не обращай на нее внимания, — посоветовал ей Харви. — Она тебе завидует, поэтому и бесится.

Розалин продолжала кипеть, как чайник, забытый на плите, и слова приятеля ее не успокоили. Ей до смерти хотелось поставить шлюху на место, но Харви клещом впился ей в локоть и не отпускал.

— Возможно, так оно и есть, — негромко сказал Доминик, переведя взгляд с Розалин на Молли. Он решил защитить свою богиню от оскорблений продажной девки и добавил: — Возможно, также, что у этой леди изысканный вкус. Но с ней по крайней мере я не буду ломать себе голову над вопросом, много ли любителей сладкого уже отведали пирога.

Молли громко завизжала, задетая его намеком за живое, и размахнулась, чтобы влепить обидчику пощечину. Тот ловко пригнулся, и она, потеряв равновесие, выплеснула себе за пазуху весь эль из кружки, зажатой в руке.

Розалин окончательно растерялась: ей польстило, что Доминик встал на ее защиту, но она все еще бесилась из-за его интереса к белокурой потаскушке. Молли помчалась переодеваться, а Розалин вздернула носик и принялась изучать свои карты, с одной из которых ей подмигивал бравый валет. Она даже не расслышала, как Доминик подошел к их столику, но догадалась об этом, потому что Джил почти совсем сполз со стула на пол.

— Могу я тоже с вами поиграть? — Доминик положил Розалин руку на плечо.

Розалин не приняла этого жеста примирения и мысленно послала Доминика к черту. На этот раз ему не удастся обезоружить ее своими улыбочками!

Харви удивленно нахмурился: между Розалин и смазливым незнакомцем явно существует какая-то связь. В чем дело? Почему они так странно смотрят друг на друга?

— Можете занять мое место, — пробормотал Джил, освобождая стул и поворачиваясь к Доминику спиной. Ведь нe прошло и трех дней, как они его обобрали.

Доминик криво усмехнулся, садясь за стол, но промолчал. Он узнал негодяя и понял, почему тот столь любезен. Но ему не хотелось выяснять с ним отношения в таверне: как-никак, он один из приятелей Розалин; к тому же она не успела остыть после сцены с Молли, которую Доминик едва не подцепил у нее под самым носом.

— Вряд ли наша игра вдохновит вас так же, как белокурая официантка! — фыркнула Розалин, яростно тасуя колоду.

Доминик взял карты и, откинувшись на спинку стула, бросил на нее исподлобья испытующий взгляд.

— Я люблю острые ощущения. А эта красотка показалась мне чересчур сладкой, — невозмутимо произнес он.

Розалин задумчиво посмотрела на него: уж не хочет ли этот мерзавец сказать, что и она, отдавшись ему в минуту слабости, перестала быть острым блюдом?

— Нужно ли понимать ваши слова так, что вас привлекает только нечто волнующее кровь? — осторожно поинтересовалась Розалин.

— Отнюдь нет, мадемуазель, — тихо рассмеялся Доминик. — В данном случае мне захотелось слегка пощекотать себе нервы игрой в карты. — Он откровенно окинул ее масленым взглядом.

Харви с недоумением наблюдал за их пикировкой. Розалин рыла копытом землю, как необъезжен пан кобылица, а незнакомый верзила отпускал такие сальные шуточки, что уже давно заслуживал оплеухи. Неужели Розалин кокетничает с этим жеребцом? Нужно признать, он гораздо приятнее местных щеголей, которые до сих пор увивались за этой чертовкой. Пожалуй, они могли бы составить неплохую пару.

— Ставь деньги на кон, приятель! — кивнул он на груду монет на столе. — Мы здесь не играем на интерес.

Доминик извлек из кармана горсть монет и швырнул их Харви под нос.

— Впервые играю в такой необычной компании! — усмехнулся Доминик. — Надеюсь, я не уйду отсюда без штанов?

Харви расплылся в зловещей ухмылке: этого обещать он не мог. Грех не выудить из такого простака все до последнего цента! Он еще пожалеет, что не пошел наверх с Молли. Там он по крайней мере получил бы хоть какое-то утешение.

Не прошло и получаса, как Доминик лишился всего, что поставил на кон, и Харви повысил ставки: пора было обобрать незнакомца до нитки и выставить его вон. Эта идея пришлась Розалин по вкусу, и она подзадорила Доминика раскошелиться. Но он неожиданно заявил, что выходит из игры.

— Впрочем, если вы так настаиваете, мадемуазель, — вздохнул он, ставя на стол новую стопку монет, — я продолжу. Боюсь только, что мне не выиграть у таких соперников.

Розалин потягивала из кружки эль и ухмылялась, представляя, как ее дружки обчистят Доминика, Харви передергивал, сдавая карты, она это видела, но помалкивала, решив, что Доминик заслужил наказание: ведь он пришел в таверну развлечься с какой-нибудь девкой.

Ситуация за столом резко изменилась, когда банковать начал Доминик. Остальные игроки начали проигрывать, и спустя час Харви кипел от злости. Все повернулось не так, как он задумал. Незнакомец тоже блефовал, однако поймать его за руку было нелегко. К тому же у самого Харви рыльце было в пуху. Наконец Доминик встал из-за стола и потянул Розалин за руку к выходу. Харви злобно прищурился.

Розалин смерила Доминика сердитым взглядом и высвободилась из его длинных и сильных пальцев.

— Я останусь здесь столько, сколько захочу! — заплетающимся языком заявила она.

Розалин уже была пьяна и не собиралась останавливаться на полпути. Она рассердилась на Доминика из-за Официантки и хотела поскорее от пего избавиться. Тот догадался об этом, еще когда плутовка втянула его в игру с ее жуликоватыми приятелями. Но он не мог позволить ей накачаться элем до бесчувствия.

— Я провожу вас домой, мадемуазель! — решительно заявил он, улыбаясь одними губами. Устраивать в кабаке ссору с преданными ей дружками не входило в его планы.

— Благодарю, но я сама найду дорогу! — огрызнулась Розалин, глядя на Доминика недобрыми глазами. Она не верила этому мерзкому обманщику и бабнику, однако смутно осознавала, что эль не доведет ее до добра.

— По-моему, он прав, — вмешался в разговор Харви, с сожалением поглядывая на горстку монет, перекочевавших к Доминику, — Даме, тем более перебравшей эля, не подобает слоняться по пристани ночью.

Этого Розалин не ожидала. Но не успела она и рта открыть, как очутилась на улице.

— У меня кружится голова, — пожаловалась она Доминику, усаживающему ее в седло. — Нельзя ли полегче?

— Это еще цветочки! — проворчал он, вскакивая на лошадь позади нее. — Тебя полагается хорошенько вздуть, чтобы не водилась с плутами и не пила, как матрос.

— Это кто же плутовал? — протянула Розалин. — Думаешь, я не поняла, что ты передергивал? Правда, Харви и припрятал несколько карт в рукаве, но и ты не лучше. И вообще, — она обернулась и гневно посмотрела на Доминика, — уж коли речь зашла о жуликах, то как прикажешь называть человека, который в постели клянется в верности, а наутро норовит одурачить?

Она презрительно фыркнула и, отвернувшись, взяла в руки поводья.

— Спутаться с такой дешевкой, как Молли Перкинс! Не думала, что ты способен так низко пасть! Она уже забыла, когда стояла, а не лежала! Растаял перед ее смазливой рожей!

Доминик зажал ей рот ладонью:

— Потише, Розалин! Своим криком ты и мертвых разбудишь!

Он крепче обхватил ее, на случай если ей вздумается скинуть его с жеребца.

— Я не в восторге от твоей компании! Ведь это они меня ограбили, когда я прибыл в город. Я узнал того чернявого, который со страху уступил мне место.

— Жаль, что Джил не отдубасил тебя, — пробурчала Розалин, пытаясь оторвать его ладонь от своего рта. — Тогда мне не пришлось бы…

Она умолкла, увидев, как шестеро в масках окружают их со всех сторон. Пути к бегству были отрезаны.

— Твоя работа? — гневно спросил Доминик.

— Нет, — воскликнула Розалин. — У меня и в мыслях этого не было!

— Не время оправдываться. — Доминик потянулся к пистолету за поясом, но передумал: лучше воспользоваться оружием в последний момент.

— Долой с коня, господин хороший! — приказал один из разбойников. — Звон монет в ваших карманах подсказывает, что в одиночку вам их домой не донести. Придется нам в этом помочь!

Доминик неохотно спешился. Розалин «заметила дьявольский блеск в его зеленых глазах. Ей доводилось видеть это зловещее выражение, когда Джеффри попытался ударить его у театра. Она окинула беспокойным взглядом Доминика и шестерых нападающих. Черноволосый дьявол уже был готов защищаться: в его стойке чувствовалась решимость пумы, затаившейся перед атакой.

— В прошлый раз вам удалось застать меня врасплох, — невозмутимо промолвил он, пристально глядя на Джила, которого признал и в маске. — Но сегодня все обстоит иначе. Осади своих волков, Розалин! Возможно, им удастся память мне бока, но бьюсь об заклад, что троим из них не уйти с этого места живыми.

Шайка расхохоталась, а Харви выступил вперед и направил на Доминика пистолет.

— Не слишком ли ты бахвалишься, приятель? Докажи, что умеешь работать не только языком!

Доминик молниеносно выбил из его руки пистолет. Описав в воздухе дугу, тот ударился о землю и выстрелил. Доминик отскочил, изготовившись для отражения нападения. Испуганные разбойники в страхе попятились, не веря увиденному. У Харви от изумления отвисла челюсть, а рука онемела от удара. Как незнакомцу удалось выбить у него пистолет?

Розалин почувствовала недоброе и стала торопливо рыться в карманах, решив задобрить разбойников горстью монет и замять дело, пока не поздно.

— Берите деньги и убирайтесь! — крикнула она, когда разбойники, оправившись от потрясения, стали вновь надвигаться на Доминика. — Разойдемся миром!

— Ты и впрямь хочешь, чтобы он проводил тебя домой? — с недоверием спросил Харви. Ему казалось, что Розалин на их стороне. Он выпроваживал ее из таверны лишь для того, чтобы подкараулить незнакомца на дороге и отнять кошелек. Поведение девчонки сбило разбойника с толку.

— Я видела месье Бодлера в драке, — сказала она. — Он не бросает слов на ветер, а мне не хочется терять друзей из-за жалкой горсти монет. Боюсь, что Доминик поскромничал, заявив, что покалечит троих из вас. Он способен, на большее, поверьте! По крайней мере четверым из вас несдобровать. Так что решайте, кому из вас жить надоело.

Ответом ей было напряженное молчание. Розалин облегченно вздохнула: поколебавшись, разбойники отступили, поглядывая на Доминика с явным уважением.

Харви знал, что Розалин им врать не станет. Нагнувшись за пистолетом, он исподтишка посмотрел на Доминика, стоявшего на изготовку, словно медведь гризли, обложенный охотниками, и, сунув свое оружие за пояс, а деньги — в карман, с улыбкой произнес:

— Деньги мы отдадим семье Корбина. Наш друг прихворнул, а его жене и детишкам нужно есть.

Розалин кинула ему еще несколько монет:

— Пусть ни в чем себе не отказывают, пока их отец поправляется!

— Ты просто ангел! — Харви с благодарностью пожал ей руку и шепотом спросил: — Ты точно не хочешь от него отделаться? Ты ему доверяешь?

— Если его не злить, с ним можно иметь дело.

— А если вдруг ему… — не унимался Харви.

— Все будет нормально! — отрезала Розалин. — Поспеши лучше обрадовать Корбина. О своем спутнике я сама позабочусь.

— Обидишь девчонку, Бодлер, будешь держать ответ передо мной! — с угрозой посмотрел на Доминика Харви. — И пусть мне придется созвать всех своих друзей, но я отомщу, если с ее головы упадет хоть один волос! Не смей и пальцем тронуть этого ангелочка.

Ангелочка? Доминик воздел очи горе. Влюбленный главарь шайки не разглядел на голове Розалин рожки. Этот чертенок — сущая помесь серафима и ведьмы. И пусть она обращалась со своими дружками ласково и приветливо, Доминик уже не раз убеждался, что ее внешность обманчива.

Доминик удивлялся привязанности Розалин ко всякому сброду. Что заставляет богатую молодую красавицу якшаться с нищими и неудачниками? Какие качества людей вроде Харви Дункана ее привлекают? Он обернулся к девушке, сидящей в лохмотьях оборванца верхом на дорогом скакуне, и насмешливо спросил:

— У тебя нет более подходящих друзей?

Розалин сердито нахмурилась. Не схвати Доминик удила, она бы умчалась прочь, задетая за живое его вопросом.

— А чем тебе не нравятся мои друзья? — с вызовом спросила она, когда он вскочил в седло позади нее. — Мы приходим друг другу на выручку, из беды вызволяем. Впрочем, у черни иные представления о дружбе, чем у некоторых богачей! — Она обернулась и выразительно взглянула на Доминика.

Он огорченно вздохнул и отобрал у нее поводья.

— И далась тебе эта Молли Перкинс! Пора бы и успокоиться.

Доминик погнал коня вдоль улицы.

— Это почему же? — спросила она, чувствуя, как он крепко прижимается к ней.

— Не будь наивной, крошка! — обнимая одной рукой Розалин за талию, прошептал Доминик. — Мне объяснить или ты сама догадаешься, почему я очутился в таверне?

— Тут и думать нечего! — попыталась высвободиться Розалин, но он так прижал ее к себе, что ей стало трудно дышать. — Ты ненасытный развратник! В таверну тебя привела похоть. Ну, что скажешь?

Доминик потерся щекой о ее бархатистую кожу и шелковистые волосы, рассыпавшиеся по плечам.

— Ты заблуждаешься, дорогая! Я пытался забыть тебя. Ты пробудила во мне такие чувства, что я испугался. А ведь страх мне неведом! — Ее спина напряглась, и он тяжело вздохнул: — Если хочешь, прокляни меня, Розалин. Только помни, я уже наказан. Ведь я пытался сам себя обмануть. Глядя на Молли, я ее сравнивал с тобой. На ее лице я видел твою улыбку. Мне легче сразиться с твоими приятелями — бандитами, нежели справиться с собственными чувствами. Воспоминания о светлых, чистых мгновениях нашей встречи для меня — истинная мука. Я опять хочу быть с тобой.

Он приподнял ее обеими руками и повернул лицом к себе. Жеребец недовольно заржал, приседая. Доминик жарко поцеловал Розалин в губы. Она подумала, что выпитый эль мешает ей сопротивляться. Ее губы уступили натиску его языка, а сердце застучало в груди с такой силой, что Розалин поняла: причина ее волнения и слабости вовсе не в хмельном напитке. Она испытывала к Доминику не просто физическое влечение, а глубокое, сильное чувство — подлинную любовь. Розалин никогда не ощущала ничего подобного, но сознавала, что к ней пришла истинная страсть. Нет, ей не устоять перед сильным, решительным Домиником.

Его руки легли ей на плечи, и в голове у Розалин помутилось. Она запустила пальцы ему в волосы и едва не задохнулась от волнующего запаха мужского тела.

— Ты не представляешь, как я тебя хочу, дорогая! — прохрипел Доминик, прикасаясь к ее груди. — Ты — мое наваждение, я сгораю от желания, когда ты рядом…

— Люби меня! — тихо простонала она, охваченная огнем от поцелуев и объятий Доминика.

Он судорожно вздохнул и заглянул в ее бездонные голубые глаза, сводящие его с ума. В них Доминик увидел отражение собственной страсти. Он затеял опасную игру с этой девочкой и рискует разбить ей сердце, все глубже затягивая ее в любовный омут. Но даже угрожай ему смертельная опасность, он не покинет Розалин.

Вдруг Доминик заметил неподалеку/ рощицу. Там, в тени деревьев, они найдут приют! Он остановил коня и, спрыгнув на землю, снял Розалин с седла. И хотя разум и совесть упрекали его в безрассудстве, он на руках понес ее в укромный уголок, сулящий им рай на земле.

Под пологом леса он опустил Розалин на землю и стянул с нее одежду. Боже, да она просто богиня! С этой мыслью Доминик обнял ее за плечи и прильнул в поцелуе к ее нежной груди. Розалин вздрогнула от жара его чувственных губ и застонала.

Обхватив руками его голову, она глубоко вздохнула и почувствовала, как могучая страсть волной прокатилась по ее телу. Доминик покрывал трепещущую Розалин поцелуями.

Гладкой кожей цвета слоновой кости Розалин ощутила ночную прохладу, но ласки Доминика были столь горячи, что она тут же согрелась и таяла от прикосновения его губ и рук, как снег от жаркого пламени. Не помня себя, Розалин сорвала с Доминика его костюм из оленьих шкур, и теперь он стоял перед ней во всей наготе. Он манил ее своим бронзовым телом, и она поняла, что желает его яростно и неукротимо. Ее руки нежно ласкали его грудь и бедра. Наконец из горла Доминика вырвался хриплый стон вожделения, его сердце забилось, он судорожно хватал воздух ртом. И в этот миг раздался ее нежный голос:

— Я люблю тебя, Доминик!

Желание затопило ее, ей хотелось слиться с Домиником в одно целое, чтобы испытать заветное блаженство.

— И я люблю тебя, — прошептал он, увлекая ее в густую траву. — Отнеси меня в рай, мой сладкий ангел…

Розалин мечтала только о его объятиях. Она была на вершине счастья, чувствовала себя легко и уютно, как дома, откуда не хочется уходить. Она долго ждала своего суженого, и вот он с ней в облике Доминика — любимый идеал, который являлся ей в снах.

С легким восторженным криком она приняла его, обвив руками его сильные, широкие плечи. Их тела слились и ритмично двигались под музыку их сердец.

Доминик отдался во власть инстинкта, забыв об осторожности. Эта голубоглазая черноволосая колдунья, которую он пытался забыть, приворожила его. Она не похожа ни на одну из завоеванных им женщин, эта волшебница с железной волей и насмешливыми глазами, от которых у Доминика кружилась голова. И вот он овладел ею, пленил ее душу и подарил наслаждение ее телу.

Вожделение сменилось сладостной истомой, но его страсть не остыла. Доминик понял, что огонь, который Розалин зажгла в его жилах, никогда не угаснет. Он будет постоянно искать ее упоительных ласк. А она?

Ресницы Розалин дрогнули под его испытующим взглядом.

— Это всегда так бывает?

Он рассмеялся и, наклонившись, чмокнул ее в нос. Но все же ее вопрос требовал ответа, и он был вынужден признаться, что ничего подобного с ним раньше не случалось.

Розалин склонила голову набок.

— Ты рассыпаешь комплименты всем своим женщинам? Не может быть, чтобы я у тебя была первая, — сказала Розалин. — И я не сомневаюсь, что ты спокойно пошел бы с Молли, если бы не заметил меня в таверне.

— Но и с ней я бы думал только о тебе, представлял бы тебя на ее месте.

Доминик ее обнял, и девушка забыла обо всем. Он сказал, что любит только ее одну! Розалин ликовала. Возлюбленный, которого она так долго ждала, наконец-то пришел. Не зря она упрямо никому не уступала. Доминик стремительно ворвался в ее жизнь, и напрасно она сомневалась в его преданности, мучилась сомнениями. Ей хотелось настоящей, большой любви. Она стремилась найти человека, который бы тоже в ней нуждался. Не ошиблась ли она? Он ли это?

На лице Розалин расцвела улыбка. Обняв его за плечи, она прижалась к нему всем телом, воспламеняя его страсть.

— Ты сделал меня женщиной, Доминик. И только тебе дано утолить мои сокровенные желания. Я хочу, чтобы любовь всегда оставалась с нами и доставляла Нам только радость…

Ее руки скользнули по его спине, а губы маняще раскрылись. Он задрожал от желания вновь ею овладеть, а она обещала ему вечную преданность и клялась в негасимой любви. Розалин ему шептала, что его любовные ласки вознесли ее в рай. Он дышал все чаще, внимая ее словам, и наконец их обоих охватил огонь страсти.

В тишине ночи пламя их любви неистово разгорелось, подобно сиянию далекой звезды, сверкающей в небесной выси у них над головой.

Глава 8

После долгих часов ласк и страстных объятий Розалин неохотно потянулась за своей разбросанной по земле одеждой. Доминик помог ей одеться и, тяжело вздохнув, заглянул девушке в глаза.

— Я не хочу с тобой расставаться, — признался он, притягивая ее к себе. — Вчера, уйдя от тебя, я напился от тоски. И мне страшно подумать, что я могу натворить сегодня.

— Надеюсь, что сегодня тебе не потребуется женщина? — уколола его Розалин, сверкнув голубыми глазами, и он почувствовал в ее словах ревность. — Узнаю, что ты вернулся к Молли Перкинс, тебе несдобровать.

— Ну и жестокая же ты! — прикинулся испуганным Доминик. — Мало того, что меня едва не растерзали твои верные двуногие волки! Сдается мне, ты с удовольствием любовалась бы, если бы они разорвали меня на куски.

— Да, об этом я подумывала, — рассмеялась Розалин, выбираясь из кустов.

— И что же тебя остановило? — полюбопытствовал Доминик. — Я бы не обиделся, увидев, что ты заигрываешь с другим, впрочем, и великодушия от меня ты бы не дождалась.

Розалин обернулась и пристально посмотрела на него.

— Мне по душе, что ты умеешь за себя постоять, — сказала она. — Даже когда противник явно сильнее. Не сердись, что помешала тебе лишний раз показать, на что ты способен.

Доминик подбежал к ней и, приподняв над землей, поцеловал.

— Признайся, что ты решила обратить меня в рабство! А может, ты просто используешь меня, чтобы удовлетворить свою необузданную страсть?

Радостная улыбка погасла на губах Розалин.

— Не говори так! Я лишь хочу ответить на твою любовь, но у меня совсем нет опыта, а у тебя было столько женщин…

— Ни о какой другой не может быть и речи! — твердо сказал он, глядя ей в глаза. — Твоя любовь стерла все, что было раньше. Ты — только моя. Мне страшно даже представить тебя в объятиях другого… — Он вдруг охрип, вспомнив о Джеффри Кордсе: неужели этот презренный тип дотрагивался до его богини? — Ты моя, Розалин! Я не привык никому отдавать то, что принадлежит мне одному.

Розалин показалось, что все это ей снится. Слова Доминика согрели ей душу и сердце, впервые в жизни она чувствовала себя умиротворенной. Розалин была не охотница до приключений, ведь она так долго ждала мужчину, достойного ее уважения и любви. Этот человек пришел, и она ни о чем не жалела. Девушка отдалась Доминику с удивительной легкостью. Он пленил ее своей мужественностью, нежностью и страстью. Перед таким мужчиной нельзя устоять. Он не такой, как другие, она ему небезразлична, и у него хватило мужества прямо сказать ей об этом.

Тепло их прощального поцелуя согревало Розалин, и когда она вернулась домой. В холле ее поджидала Тесс. Она строго спросила:

— Где тебя носило? Разве тебе не известно, что опасно бродить по городу после полуночи? Вся нечисть, злющие ведьмы и оборотни разгуливают в темноте, не говоря уже о разбойниках, Они тебе, случайно, не повстречались, детка?

— Я провела сказочный вечер! — взбегая по лестнице, ответила Розалин. — Надеюсь, что и ты не скучала, милая Тесс.

— Да я вся извелась, волнуясь за тебя, девочка! — проворчала старая негритянка. — Все думала, не попала ли ты в лапы бандитов? Наверное, я слишком стара, чтобы приглядывать за девушками твоего возраста. Если так пойдет и дальше, не ровен час, я отправлюсь на тот свет. Шутка ли — простоять здесь до рассвета, тебя дожидаючись!

— Спокойной ночи, — рассеянно ответила Розалин, думая о своем, и что-то тихонько запела.

Тесс проводила ее изумленным взглядом и улыбнулась: девчонка витает в облаках, похоже, она влюбилась! Господи! А ведь так оно, должно быть, и есть! Тогда и волноваться не о чем! Домоправительница довольно улыбнулась и пошла спать, предвкушая предсвадебные хлопоты.

Тесс отступила на шаг от Розалин, чтобы полюбоваться ее нарядом цвета лаванды. Не обнаружив ни единой морщинки, она удовлетворенно вздохнула: ее подопечная — словно принцесса, собирающаяся во дворец на бал. Девушка светилась от счастья.

—Твой избранник, наверное, человек необыкновенный, — изрекла домоправительница, обойдя вокруг Розалин. — Вот уже много лет я не видела, чтобы ты так радостно улыбалась.

— Ты угадала! Он не такой, как все! — живо отозвалась Розалин, поправляя перед зеркалом прическу. Один упрямый завиток упорно выбивался из заколотых на макушке волос. — Я рада, что мне довелось с ним познакомиться.

Тесс улыбнулась, глядя на счастливое лицо девушки.

— Боже правый! Вот уж не думала не гадала, что доживу до этого дня! А как радуется твоя бабушка!

— Если она желает мне счастья, то, несомненно, должна порадоваться за меня, — не оборачиваясь, заметила Розалин.

Когда дворецкий объявил о прибытии Доминика, Тесс поспешила следом за Розалин в холл, чтобы взглянуть на мужчину, сумевшего так стремительно завоевать сердце ее любимицы. Увидев Доминика, застывшего в картинной позе посреди огромного холла, Тесс пришла в изумление. Перед ней стоял мужественный красавец, настоящий богатырь. Она одобрительно кивнула: они с Розалин будут прекрасной парой. И одет он как истинный джентльмен.

Костюм Доминика поразил даже Розалин: из темно-зеленого бархата, с шелковым жилетом такого же цвета, он облегал его мускулистую стать и подчеркивал блеск зеленых глаз.

Доминик обворожительно улыбнулся, и сердце Розалин растаяло. Она почувствовала себя девчонкой, любующейся своим кумиром. Воспоминания о минувшей ночи бросили ее в трепет.

— Вы очаровательны, моя прекрасная леди! — вкрадчиво сказал Доминик.

Обхватив Розалин за талию, он приподнял ее в воздух, но, заметив темнокожую толстуху, опустил девушку на пол и отвесил негритянке вежливый полупоклон.

— Тесс хотела на тебя взглянуть, — улыбнулась Розалин. — Ей не верилось, что ты такой, каким я тебя обрисовала: высокий, неотразимый брюнет.

— Довольно болтать! — шутливо нахмурилась Тесс. — Бабушка вас, верно, заждалась. Вам пора к ней ехать!

За дверью Доминик взял Розалин за руку и нежно поцеловал в губы.

— Я боялся, что умру, не дождавшись этого поцелуя! Прошла вечность, с тех пор как мы расстались.

Розалин перевела дух и счастливо рассмеялась. Они сбежали по лестнице к поджидающей их коляске, и он продолжал:

— Будь моя воля, я вообще не расстался бы с тобой прошлой ночью. Во сне я ворочался и истерзал всю подушку. Мне снилось, что я тебя обнимаю, дорогая.

— Ужин у бабушки не затянется до рассвета! — пожимая ему руку, ответила Розалин, влюблено глядя на него. — Надеюсь, нам еще удастся остаться вдвоем.

— Сомневаюсь, — покачал головой Доминик. — Вот увидишь, мы окажемся в центре внимания, как только переступим порог ее дома. — Он надулся, как обиженный мальчишка.

Розалин развеяла его мрачное настроение легким поцелуем и заразительным смехом. Доминик все утро думал о том, как пройдет званый ужин у бабушки Розалин. Вдруг Обри Дюбуа вернется из магазина раньше времени и, не застав дочери дома, поедет к Ленор?

Встречи с торговцем пушниной было не избежать, но пока Доминик не был к ней готов: бурный роман с Розалин спутал все его планы. Оставалось хладнокровно ждать, запасясь терпением. Малейший промах мог обернуться провалом всей его затеи. Доминик решил действовать осторожно, шаг за шагом подбираясь к заветной цели, и встретиться с опасным противником во всеоружии, а пока наслаждаться обществом его очаровательной дочери.

Едва Доминик и Розалии если в карету, Мосли стегнул лошадей и хитро ухмыльнулся: жаркий поцелуй, который он наблюдал, повышал его шансы на победу в споре с Чадуэллом. Он уже ощущал в кармане две золотые десятидолларовые монеты. Розалин ловко поймала Доминика в свои сети. Голубоглазая бесовка все же заморочила его хозяину голову. Чадуэлл пожалеет, что удвоил ставку.

Дорогой Доминик не терял времени даром. Он всыпал Розалии поцелуями, мысленно недоумевая, почему так быстро мчится коляска. Вскоре они оказались у дома мадам Рабле. Выходя из экипажа, Доминик отметил, что кучер ухмыляется. Интересно, что так развеселило старика?

Мосли невозмутимо спустился с козел, но Доминик так и не догадался о причине его веселья. Взяв под руку ослепительно улыбающуюся ему девушку, он увлек ее вверх по лестнице.

Кучер раскурил трубку и направился к конюшие. Вслед ему в темноте раздался звонкий смех, и Мосли самодовольно ухмыльнулся. Доминику не устоять перед чарами Розалин. Кучер был готов поспорить еще на десять долларов с любым, кто в этом усомнится.

Глава 9

Увидев в прихожей Розалин и Доминика, Ленор обрадованно всплеснула руками. Чудесная пара! Наконец-то Бог внял ее молитвам!

Розалин не верила своим глазам: ее умирающая бабушка изменилась как по волшебству. На ее щеках горел яркий румянец, глаза молодо сверкали. А ведь совсем недавно старушка выглядела изнуренной болезнями — краше в гроб кладут. За последние два дня она помолодела по крайней мере лет на десять. Предчувствие скорой свадьбы внучки совершило чудо! Ленор словно напилась из волшебного источника.

Но быть ли свадьбе на самом деле? Розалин нахмурилась. Доминик говорил ей о страстной любви, но не просил ее руки. Розалин хотелось выйти за него замуж, но входило ли это в его намерения?

Она отбросила тягостные сомнения и присела перед бабушкой в реверансе. Лицо девушки светилось радостью, она была влюблена и не скрывала этого. Ей было наплевать на мнение обывателей Сент-Луиса.

— Не говори ни слова! — прошептала Ленор, когда внучка поцеловала ее в щеку. — У тебя на лице написано, что вы поладили.

Старуха бросила испытующий взгляд на избранника внучки, щеголя в шикарном наряде из темно-зеленого бархата. Да, внучка выбрала в мужья достойного человека. Он всем хорош — и лицом, и статью.

— Подите сюда, молодой человек! — позвала она. — Окажите почтение даме преклонных лет.

— Сегодня вы просто обворожительны, мадам! — Доминик поцеловал Ленор руку. — Теперь мне понятно, в кого пошла Розалин. Я ей обещал не заглядываться на других женщин. Но боюсь, что сегодня не смогу сдержать слова.

— Вы дьявол! — прищурилась Ленор. — Но я слишком стара, чтобы поверить такой чепухе. Вы уже назначили день свадьбы? Я непременно должна до этого дожить.

Доминик с улыбкой посмотрел на Розалин и, взяв ее под руку, спросил:

— Надеюсь, священник приглашен на ужин? Я только что дал твоей очаровательной бабушке понять, что сгораю от нетерпения повести тебя к алтарю.

Он поцеловал Розалин в губы, и Ленор расцвела от умиления, похвалив себя за предусмотрительность: ведь она пригласила не только священника, но и отца Розалин. Ей страстно хотелось, чтобы молодые поженились как можно скорее. И если бы ее план удался, они могли бы уже сегодня сочетаться браком. Вот только почему запаздывает Обри? Где его черти носят? Поутру отправила к нему посыльного с запиской, в которой настойчиво предлагала зятю прибыть к ней на ужин по случаю помолвки его дочери. Если он пропустит столь важное событие, сраму не оберешься.

— Я совершенно случайно пригласила на ужин знакомого священника, — самодовольно улыбнулась Ленор, заметив, как изумились Доминик и Розалин. — Преподобный отец Флетчер говорит, что он с радостью…

— Розалин! — вдруг прозвенел голос Мариэтты Жармон, входящей в холл.

Ей тоже не терпелось взглянуть на мужчину, о котором Ленор прожужжала ей все уши. Увидев изумрудные глаза Доминика, Мариэтта замерла. О Боже! Как она завидовала Розалии! Эта капризная особа увела у нее двоих кавалеров, а себе нашла такого шикарного жениха. Мариэтта решила тоже насолить Розалин.

— Я сгораю от нетерпения познакомиться с твоим будущим мужем! — проворковала она, поедая Доминика глазами. До чего же хорош этот господин в зеленом бархатном наряде! Он ее ласкает даже своим взором, а что же подарят прекрасной даме его крепкие объятия?

Бдительная Розалин ревниво оглядела подругу. Рыжеволосая Мариэтта относилась к женщинам, которые наслаждаются, причиняя другим хлопоты и неприятности. Она слыла отчаянной вертихвосткой и лгуньей. В последнее время отношения между ней и Розалин заметно охладели. Взяв себя в руки, внучка Ленор натянуто улыбнулась. Любопытно, как поведет себя Доминик. Сумеет ли эта рыжая лиса его обольстить? Если чары Мариэтты на него подействуют, не лучше ли отложить помолвку?

— Позволь представить тебе Доминика Бодлера, — подчеркнуто любезно обратилась Розалин к сопернице. — Он…

— Доминик… — задумчиво повторила Мариэтта, словно пробуя имя ее жениха на вкус. — Очень приятно познакомиться, месье. Я — Мариэтта Жармон. Пригласите меня на танец! Я хочу поближе узнать мужчину, завладевшего сердцем Розалин.

Когда она увлекла за собой Доминика в зал для танцев, Розалин растерянно посмотрела им вслед и обернулась к бабушке.

— Ты ревнуешь, малышка? — участливо спросила Ленор. — Напрасно. Мариэтта всего лишь пыльный мешок из шелка и нижнего белья. Вряд ли она заинтересует твоего избранника.

Розалин поджала губки и нахмурилась. Доминик все же мужчина… Еще недавно он пытался найти утешение в обществе портовой шлюхи. Можно ли ручаться, что для разнообразия он не захочет развлечься и с этой рыжей стервой. Мариэтта весьма соблазнительна… Мужчин привлекают ее броская внешность и развязное поведение. Уж если она крутила романы с чужими мужьями, что ей стоит отбить жениха?

— Ты любишь его, не так ли? — спросила Ленор, взяв внучку за руку сухими костлявыми пальцами.

— Да, бабушка. Безумно! — тяжело вздохнула Розалин. — Игры Мариэтты мне совершенно не по вкусу.

— Если так, ступай в бальный зал и отбери у нее Доминика! — сказала Ленор. — Пусть знает, что ты им дорожишь и борешься за свое счастье. В этом нет ничего предосудительного. За него стоит драться, дорогая! И не хмурься, ты сама это понимаешь.

Розалин последовала ее мудрому совету и бросилась в атаку: с гордым видом войдя в зал, она отыскала среди танцующих Доминика и Мариэтту, привлекавших всеобщее внимание, и подошла к ним. Заметив решительность в ее голубых глазах, Доминик улыбнулся. Мариэтта успела дважды сделать ему недвусмысленные намеки, и поддайся он ее соблазну, это могло кончиться весьма печально… Девушка уже обнажила зубки, готовая впиться сопернице в глотку.

— А вот и Розалин! — пытаясь отстраниться от повисшей на нем партнерши, воскликнул Доминик.

Из груди Мариэтты вырвался стон. Как же она ненавидела в эту минуту приближающуюся к ним подругу. С ее внешностью и состоянием Розалин могла себе позволить выбирать женихов. Но по сравнению с остальными Доминик был необыкновенно хорош. Розалин явно была от него без ума. Мариэтта решила во что бы то ни стало испортить ей настроение. Это стало бы ей утешением за все прошлые обиды, которые ей причинила внучка Ленор.

— Надеюсь, я вам не помешала? — с легким раздражением сказала Розалин. — В конце концов, Доминик — мой жених.

— А я все равно возражаю, — проворковала Мариэтта. — Мы так мило беседовали с Ники! У него такой богатый жизненный опыт…

Ники? Розалин содрогнулась от возмущения.

— В самом деле? — усмехнулась она, чувствуя, что от ярости теряет почву под ногами. Ей так и хотелось надеть крюшонницу на голову этой рыжей нахалке, посягающей на ее жениха.

Но Розалин не стала долго рассуждать: она молча разбила танцующую пару и увлекла Доминика за собой в центр зала.

— Не слишком ли бесцеремонно? — возмутился Доминик. — Еще вчера ночью ты заверяла своих друзей, что я способен себя защитить. Неужели ты считаешь, что с Мариэттой мне не справиться?

— Как раз в этом я не сомневаюсь, — внешне спокойно ответила Розалин. — А вот в твоем желании устоять перед соблазном — весьма.

— Ты ревнива! — тихонько рассмеялся Доминик, прижимая ее крепче к себе.

— Чрезвычайно! — ответила она, изнемогая в его сильных руках.

— Отбрось все страхи и сомнения хотя бы сегодня вечером, — вкрадчиво сказал он и добавил, заглядывая ей в глаза: — Я сам знаю, что мне нужно, любовь моя. И никто не собьет меня с толку.

Его доверительный тон успокоил Розалин. Ее не смущало, что за ними следят любопытные глаза гостей. Пусть полюбуются этим спектаклем! Он страстно целовал ее в губы. С закружившейся головой она ему позволила еще раз себя поцеловать на виду у остолбеневших гостей. Вся верхушка Сент-Луиса с неподдельным интересом наблюдала, как они целуются. Сердце Розалин замерло, когда язык Доминика проник ей в рот. Охваченная сладким волнением, она потеряла счет времени…

В чувство ее привел шквал рукоплесканий. В первое мгновение она хотела увлечь любимого на веранду и там продолжить их страстные объятия. Ей стали безразличны условности. Прикосновения губ и рук Доминика пробудили в ней неукротимый зов плоти, требующей удовлетворения.

Доминик перевел дух и, виновато улыбнувшись гостям, стремительно закружил Розалин в танце, увлекая в дальний угол.

— Нам повезло, что ты пользуешься скандальной репутацией! — улыбнулся он. — Иначе нас могли бы пинками изгнать отсюда за нарушение общественной морали.

— Ты чем-то недоволен? — прижалась к нему Розалин, сгорая от желания. — Сожалеешь, что ввязался в этот фарс ради моей бабушки? Или стыдишься своего пламенного поцелуя?

— Разумеется, нет, мадемуазель, — возразил Доминик. — Я сожалею лишь о необходимости держаться в рамках приличия. Будь мы одни, я бы повел себя смелее. По спине Розалин пробежали мурашки. Его задорная, белозубая улыбка и блеск глаз действовали на нее магически.

— Будь мы одни, — ответила она, — я не стала бы сопротивляться.

— Какая ты, однако, развращенная особа! — шутливо покачал головой Доминик. — Не смущай меня, иначе я умыкну тебя куда-нибудь в укромный уголок, и тогда прощайте бабушкины надежды на этот грандиозный бал.

Лицо Розалин стало серьезным.

— А вдруг ей вздумается поспешить с нашей свадьбой? Что, если священник здесь не случайно?

Доминик чуть было не споткнулся и окинул Розалин пытливым взглядом. Совесть все чаще ему подсказывала, что пора ей объяснить причины, приведшие его в Сент-Луис на самом деле. То, что Обри Дюбуа — отец Розалин, многое усложняло. Неумелое объяснение могло иметь непоправимые последствия. Он все еще не раскрыл перед ней душу, а полагаться в разговоре только на свое обаяние опасно, Ложь была слишком хитросплетенной, Доминик допустил серьезный промах, позволив этой маленькой чертовке его обворожить. Не мог он и предвидеть замыслов Ленор, задавшейся целью поженить и как можно скорее. Нужно было срочно найти выход!

Прочитав смятение в его глазах, Розалин сникла. Тяжкие сомнения закрались ей в душу. Может быть, она дала волю своему воображению? Похоже, Доминик не горит желанием вступить в брак. Судьба словно посмеялась над ней за то, что в последние три года она отказывала всем претендентам на свою руку и сердце. Все резко переменилось: Доминик ничего ей не обещал, кроме страстной любви. Так почему же она приняла его слова всерьез и захотела стать его женой?

Не нужно торопить события! Нельзя допустить, чтобы их поженили уже сегодня: ее сердце не вынесет отказа Доминика любить ее до гроба.

Розалин выскользнула из рук Доминика и отошла к столу с закусками, чтобы получше все обдумать. Если бы он намеревался на ней жениться, то сделал бы предложение. Она не питала уважения к условностям, но в данном случае предпочла бы не нарушать традиций. Не могла же она напрашиваться к нему в жены. А вдруг он хочет остаться свободным и любить ее, пока страсть не угаснет? Эта мысль испугала Розалин. Она обругала себя дурой и запила горечь разочарования пуншем, решив впредь вести себя с оглядкой и не поддаваться порывам своего сердца.

Но, черт побери, ей вовсе не хотелось скрывать свои чувства! Довольно и того, что она заставляет себя быть смирной и благоразумной с отцом. Девять лет Розалин училась сдерживать слезы отчаяния и душевную боль, хотя ее сердце громко протестовало против равнодушия отца. И вот теперь ей захотелось дать волю чувствам. Ее любовь чревата непредвиденными опасностями, и ей надо быть начеку.

— Нам нужно серьезно поговорить! — Доминик взял из ее рук бокал.

— Еще успеем! — натянуто улыбнулась она.

— Нет, это очень важно! — Он увлек ее на веранду.

Оркестр заиграл какой-то лихой мотив, и Розалин, ловко увернувшись, подбежала к кучке кавалеров, жаждущих составить ей компанию, пока она еще не связана брачными узами. Доминик скрипнул зубами. Едва он собрался с духом и решил открыть ей правду, как она помчалась отплясывать.

Розалин и не собиралась возвращаться к Доминику. Она с радостью принимала все предложения и танцевала до упаду, надеясь, что за это время Доминик примет решение. Противница брака по принуждению, она понимала, что Доминик не будет счастлив, женившись против воли.

Со вздохом отчаяния Доминик сунул руки в карманы, постоял в нерешительности и направился в холл, чтобы еще раз хорошенько вес обдумать. Объясниться с Розалин непросто, а рисковать ему не хотелось: со своим горячим темпераментом она способна на что угодно. Нужно было взвесить заранее каждое слово, все ей объяснить складно и убедительно. Проклятие! Эта старая лиса Ленор вертит им по своей прихоти. Она и этот бал затеяла, чтобы поскорее выдать внучку замуж. Как же он сразу не догадался!

Завернув за угол, Доминик остановился как вкопанный. Беспомощная Ленор, никогда не покидавшая инвалидного кресла, кружила вокруг него в коридоре, словно с живым кавалером, под музыку, доносящуюся из бальной залы. Старуха, притворяясь немощной, просто-напросто пыталась разжалобить внучку. Доминик хмыкнул и покачал головой, не веря глазам. Вот так комедиантка! Неудивительно, что она помолодела лет на десять, едва он переступил порог этого дома. Он представил, как Ленор стирает с лица белую пудру, и мысленно выругался. Куда подевались ее морщины и смертельная бледность? Старуха, посвежевшая и похорошевшая, просто порхала от распирающей ее радости. Доверчивая Розалин и не подозревала, что бабушка вертит ею, как хочет. Мудрая старая ведьма, которая кашляла и задыхалась, как умирающая, на самом деле здорова и еще многим утрет нос!

Услышав скрип открываемой двери, Ленор тут же уселась в кресло и накрыла колени пледом. Доминика она не заметила, и он удивлялся разительным переменам, происходящим прямо у него на глазах. Плечи старухи скорбно сгорбились, словно под бременем всех мирских забот, лицо исказила нечеловеческая мука, и она выкатилась на середину холла, едва ли не задыхаясь.

— Наконец-то ты соблаговолил явиться на бал по случаю помолвки своей дочери! — враждебно прохрипела она. — Посмотри на меня! Я уже одной ногой в могиле, но вынуждена из последних сил заниматься свадьбой внучки. А ты так увлекся делами, что не заметил, как Розалин собралась замуж.

— Надеюсь, вы настолько гостеприимны, что предложите мне подкрепиться, прежде чем продолжите свои нравоучения! — огрызнулся зять.

Доминик поежился при виде человека, которого он проклинал последние три месяца. Он знал, что встречи с ним ему не избежать, но не ожидал, что Обри вызовет в нем такое раздражение. Решив подождать, пока Ленор не выскажет зятю все, что она о нем думает, Доминик благоразумно притаился в уголке.

Обри направился в кабинет, чтобы чего-нибудь выпить, Ленор покатила следом.

— Я хочу, чтобы ты благословил Розалин! — твердо заявила она. — Твоя дочь безумно влюблена, и ей пора обрести наконец счастье, которого ты ее лишал столько лет. Обри наполнил бокал коньяком и ответил:

— Розалин никогда не жаловалась мне на жизнь. А вот вы, мадам, понемногу сходите с ума. Я и моя дочь меньше всего нуждаемся в ваших советах и попечении.

Старуха яростно погрозила зятю кулачком.

— Ты не запретишь мне заботиться о «внучке! Твое равнодушие убило Жаклин, и я сделаю все, чтобы Розалин была от тебя независима, пока ты не исковеркал ей душу. Все ее безумные выходки — следствие твоего безразличия! Я хочу, чтобы она вышла за человека, который ее любит.

— Если вы с утра готовились напасть на меня, дорогая теща, то зря потратили время, — невозмутимо промолвил Обри. — Я не намерен расстраивать свадьбу дочери. Так что поберегите свои силы и нервы.

Ленор откинулась на спинку кресла, довольная, что не придется уламывать зятя. Но ей было досадно, что он безразличен к помолвке Розалин. Ленор знала, что у Обри черствое сердце, но все же надеялась, что он расчувствуется от предстоящей разлуки с дочерью.

— Ты хочешь познакомиться с будущим зятем немедленно или попозже? — насмешливо спросила она.

— Я не спешу, — пожал плечами Обри.

Ленор обожгла его презрением, но он и бровью не повел, а спокойно осушил бокал.

— Очень любезно с твоей стороны выкроить время для Розалин и ее жениха накануне их свадьбы! — едко заметила старуха и, развернувшись, поехала в бальную залу. В дверях она остановилась и сообщила Обри последнюю новость: — Я устроила так, чтобы их поженили уже сегодня. Надеюсь, ты благословишь невесту? Ведь со дня ее крещения ты не уделил ей и пяти минут своего драгоценного времени!

На этой горькой ноте Ленор закончила отчитывать зятя и удалилась. Обри заскрежетал зубами и пробормотал ей вслед проклятие.

Глава 10

Выслушав перепалку Ленор с зятем, Доминик собрался побыстрее ретироваться. Глупо начинать разговор с Обри Дюбуа, после того как теша потрепала ему нервы. Лучше всего тихонько испариться, а позже прислать Мосли с извинениями.

Пусть скажет, что Доминику пришлось успешно уйти из-за каких-то непредвиденных обстоятельств. Ну а потом, в спокойной обстановке, можно будет поговорить с Розалин. И, только заручившись поддержкой, встретиться с ее отцом.

Уговаривая себя, что вес утрясется, Доминик на цыпочках вышел в коридор. До желанной свободы ему оставалось только несколько шагов.

Рослая мужская фигура, крадущаяся в темноте к выходу, привлекла внимание Обри, стоявшего в задумчивости в дверях кабинета. Суровые черты лица странного гостя не вязались с его зеленым бархатным костюмом и белой шелковой сорочкой. Да и вообще, подумал Обри, сообразив наконец, кого он видит перед собой, этому парию нечего делать в доме его теши.

— Ястреб? — окликнул его Обри и, отставив бокал, поспешил удостовериться, что он не обознался.

Какая досада! Доминик с тяжелым вздохом остановился у самой двери. Оставалось только обернуться и улыбнуться Дюбуа, пересекающему холл.

— Какими судьбами, черт бы тебя побрал? — Обри окинул удивленным взглядом дорогой наряд метиса, которого он привык видеть в охотничьем костюме из оленьей кожи, и пробормотал: — Я с трудом тебя узнал.

— Я приехал в город по делам, — ответил Доминик, стараясь казаться невозмутимым. — А здесь оказался случайно и вынужден спешно уйти. Может быть, встретимся завтра за обедом? Сейчас, к сожалению…

— Надеюсь, речь идет не о пожаре? — рассмеялся Обри, заметив, что Доминик переминается с ноги на ногу. — Наверняка нет! Мы непременно должны выпить! — Он взял Ястреба за локоть и потащил за собой в кабинет. — Мне приятнее провести время с тобой, нежели в обществе чопорных господ, толпящихся в бальной зале. Мне должны представить будущего зятя, а потом мы сможем вместе отсюда удрать. Бьюсь об заклад, что мой зятек тоже надутый болван из общества. — Он стал разливать коньяк по бокалам.

— Скорее, обыкновенный трус, — пробормотал Доминик, отвернувшись. Ему хотелось дать самому себе пипка. — Сожалею, мне нужно идти, — промямлил он, но Обри подал ему наполненный бокал.

— Ты уже представлен моей теше, хозяйке усадьбы Рабле?

— Да, по стечению обстоятельств… — покосился на дверь Доминик.

— Тогда ты не можешь мне не сочувствовать! — рассмеялся Обри. — Старуха ухитрилась сосватать кому-то мою взбалмошную дочку. Я не против, пусть выходит за кого угодно, — пожал он плечами. — Но зачем же обращаться со мной, как с лакеем?

— Я вам искренне сочувствую, но… Обри не дал ему закончить:

— Я собирался купить у тебя шкурки. Но ты успел их продать. Нашел нового покупателя?

Доминик подавил желание сказать, что ему надоело отдавать Обри добытую пушнину почти даром, и он сдержанно ответил:

— Да, здесь, в Сент-Луисе. Он платит значительно больше. Кстати, я давно хотел поговорить с вами о торгах, — не выдержал он искушения, но ему не удалось развить тему.

— Я вижу, вы познакомились! — раздался голос Ленор. Ее лицо сияло от радости: она была очень довольна, что наконец нашла Доминика. Узнав от бабушки о прибытии Обри, Розалии погрустнела и, охваченная тревожным предчувствием, вместе с ней отправилась на поиски пропавшего жениха. Сейчас, стоя за спинкой инвалидного кресла, она с тревогой всматривалась в лица мужчин. О чем они разговаривали? Дай Бог, чтобы папаша забыл свою давнюю обиду на семью Бодлеров. Видимо, так оно и вышло, иначе он не стал бы беседовать с Домиником.

— Мы с Ястребом обсуждали кое-какие дела, — обращаясь к теще, сказал Обри. Он кивнул дочерней собрался продолжить разговор с гостем, но Ленор вмешалась;

— С кем? С каким еще Ястребом? Ты что-то путаешь, дорогой. Это Доминик Бодлер, жених нашей Розалин.

— Бодлер? — Лицо Обри исказилось. — Бодлер! — раздельно произнес он. — Теперь мне ясно, почему ты взял прозвище Ястреб! Ах ты, мерзавец, негодяй! — взревел Обри от ярости.

Все замерли. В холле воцарилась тишина. Розалин с недоверием смотрела на отца: таким она его еще не видела. Он не терял самообладания даже после смерти Жаклин. Но теперь его физиономия побагровела, он размахнулся и швырнул бокал в камин, трясясь от злости, словно помешанный.

— Никто из Бодлеров не станет мужем моей дочери! — сорвался он на визг, сверля Доминика ненавидящим взглядом.

— Как же так, Обри? Ты обещал благословить их союз! — возмутилась Ленор. — Или ты берешь свои слова назад?

— Я дал согласие на этот брак, не зная жениха. Но теперь мне известно, кто хочет забрать у меня дочь. Не может быть и речи о свадьбе. Все отменяется!

Первой опомнилась Розалин. Расправив плечи и вздернув подбородок, она на негнущихся ногах шагнула к отцу. Он не замечал ее на протяжении многих лет, но никогда ей не указывал, что делать. Она знала, что отец вычеркнул ее из своей жизни и не вправе распоряжаться ее судьбой.

— Я приняла решение, — твердо заявила Розалин, глядя Обри в глаза, — мы с Домиником хотим пожениться, и никто нам не помешает. Как ты смеешь прикидываться заботливым папашей, после стольких лет полного безразличия! Потрудись объяснить, почему ты ненавидишь всех Бодлеров?

— И не подумаю, — прошипел Обри. — Это мое дело!

Доминик нахмурился: происходящее было для него загадкой.

— Я отказываюсь благословить этот брак! — повторил Обри.

Ленор пришла в страшное возбуждение. Она внезапно вскочила и пошла на зятя, прищурив злые глаза. Обри и Розалин застыли от изумления.

— Если ты не дашь своего благословения, — тыча указательным пальцем в лицо зятю, завопила старуха, — мы обойдемся без тебя! Она не маленькая! Тебя заменит один из гостей. Бог свидетель, она выросла без отца и вполне может выйти без него замуж.

— Сядь на место, старая дура! — закричал Обри. — Довольно с меня твоих нравоучений! Думай обо мне что хочешь, но я отец Розалин, и я против этого брака!

Он схватил дочь за руку и потащил к дверям, собираясь увезти домой. Пусть посидит взаперти, пока Бодлер не соберет свои пожитки и не уберется из города восвояси. Ох уж этот Бодлер! Обри всей душой ненавидел эту фамилию — она пробуждала в нем тягостные воспоминания.

Но на пути Обри стеной встал Доминик. Недобро ухмыляясь, он смело посмотрел разъяренному папаше в глаза:

— По-моему, нам следует поговорить наедине!

— Нам не о чем разговаривать ни наедине, ни на людях! — прорычал Обри. — Прочь с дороги!

Он рванулся вперед, как бешеный бык, но Доминик увернулся, отступив в сторону, и вывернул ему руку за спину. Дюбуа взвыл от боли, однако Доминик его не отпустил, пока Розалин не высвободилась из его хватки.

— Не смей ко мне прикасаться, мерзавец! — злобно прошипел Обри.

Розалин отбежала в сторону и посмотрела на отца, словно видела впервые. Обычно он никогда не выходил из себя, а сейчас его словно подменили. В глазах Обри читалась такая ненависть, что у Розалин по спине побежали мурашки.

— Увези отсюда бабушку, — попросил ее Доминик, удерживая Обри в полусогнутом положении.

Розалин молча кивнула и, подойдя к коляске, жестом пригласила Ленор сесть.

— Пожалуй, так даже лучше, — сказала Ленор, усаживаясь в кресло. — Предоставим мужчинам возможность уладить это дело с глазу на глаз.

— А пока они выясняют отношения, — нахмурилась внучка, — ты поделишься со мной секретом своего чудесного исцеления. Тебя, как я вижу, больше не мучает кашель и обмороки с тобой не случаются?

Когда женщины удалились, Доминик захлопнул ногой дверь кабинета и. отбросив правила вежливости, силой усадил Обри в кресло. Потом он прижал собеседника вместе с креслом письменным столом к стене так, чтобы тот не мог встать, пока не закончится разговор.

— Не знаю, чем тебе насолила моя семья, да и знать не хочу, однако, по-моему, пора нам поговорить по душам. — Доминик больше не скрывал своей злости. — Вот уже шесть лет, как ты беззастенчиво грабишь охотников, вынуждая их покупать товары втридорога, а сам почти за бесценок забираешь у них шкурки. Из года в год ты повышаешь цены на самое необходимое, отбивая у охотников интерес к пушному промыслу. А ведь это могло бы прокормить многих нуждающихся в работе.

Обри раскрыл было рот, по Доминик так прижал его столом к стене, что тот выпучил глаза и проглотил язык.

— Ты уже достаточно буянил, Обри! Теперь моя очередь выпустить пар! — пригвоздил его взглядом к креслу Доминик. — Слушай и запоминай, что скажу! Я положу конец твоему разбою. Жизнь охотников в горах и без того трудна и опасна: их подстерегают дикие звери, преследуют коварные индейцы, они страдают от сурового климата. Многие звероловы погибают, но те, кто выживает, вправе получать за свой труд и риск сполна. Будь благоразумен — и я уступлю. Снизишь цены на охотничьи припасы и начнешь платить за шкурки как полагается, и я не буду претендовать на руку Розалин.

— Значит, вот почему ты задумал жениться на моей дочери? — желчно сказал Обри. — Хотел с ее помощью на меня надавить? Решил, что я благословлю твою затею, не так ли, Бодлер? — Он произнес эту фамилию с гримасой отвращения. — А потом уже не захочу портить отношения с родственничком? Черта с два! Этот номер не пройдет! Я буду вести торговлю так, как мне выгодно, а ты мне не указ! — Обри скорчил презрительную мину и спросил, прищурившись: — Чем ты растопил сердце Розалин? Лестью и комплиментами? Наивная девчонка! Она наверняка возомнила, что ты в нее влюблен. — Он с отвращением хмыкнул. — Ты сказал ей правду? Признался, чего добиваешься? Она знает, что ты согласен жениться на ней лишь для того, чтобы вынудить меня пойти на уступки? Отвечай, мерзавец! Ты солгал моей дочери или же рассказал ей, что в действительности привело тебя в Сент-Луис?

— Я не давал согласия на наш брак, — ответил Доминик. — Это идея Ленор. Но между мной и Розалин…

Обри затряс головой, приказывая ему умолкнуть.

— Ты собирался ее использовать в своей игре! Она лишь ширма для твоего плана. Женившись на ней, ты рассчитывал добиться моего снисхождения, а в случае неудачи намеревался меня шантажировать. Разве не так? — Обри горько рассмеялся. — Мне следовало ожидать такой подлости от Бодлеров. Вы используете людей, как пешки в шахматах, прикидывая наперед, чего от них можно добиться, плетете интриги и строите ловушки простакам. Но ты не на того нарвался! Я не дам согласия на ваш брак, тебе меня не запугать. Убирайся прочь! Оставь Розалин и меня в покое.

Продолжать разговор не имело смысла: Обри разъярился. Он истолковал все происходящее на свой лад, и Доминик был очень рад, что Розалин ничего не слышит. Дело зашло в тупик. Обри не привык идти на уступки и упрямо стоял на своем. Доминика так и подмывало вытянуть его из кресла и вытрясти из него душу, но он воздержался от этого безрассудного поступка.

А за закрытой дверью Розалин подслушивала этот неприятный разговор и заливалась горькими слезами. Услышанное пронзило ей сердце словно острым кинжалом.

Противоречивые чувства раздирали душу бедняжки. Розалин дрожала от возмущения и обиды. Как же она обманулась! Горечь разочарования терзала ее сердце. Она полюбила Доминика, а этот подлец, оказывается, лгал ей! Лучше бы убил ее! Оказывается, он просчитал каждый свой шаг. Нашептывая ей на ухо сладкие слова, смеялся и ликовал в предчувствии успеха. Использовал ее в своих целях, поступил с ней низко и подло. А признания в жаркой любви — только способ добиться ее расположения и затем повлиять на ее отца. Циничный ублюдок! Холодный эгоист! Он вознес ее к сияющим высотам блаженства и потом швырнул в пропасть отчаяния. Такого разочарования Розалин еще не испытывала.

Она впервые так откровенно призналась в своих чувствах мужчине, положила свое сердце к его ногам, а Доминик его растоптал. Она ему поверила, а он оказался обманщиком. Ну почему Господь ей позволил полюбить мошенника и предателя? Ей казалось, что он не такой, как все, что он ее обожает! А им двигала только похоть.

Розалин возненавидела Доминика с той же страстью, с которой полюбила. Ей стало горько. Первая любовь обернулась для нее ужасным разочарованием. Ей осталась только ненависть. Сердце девушки взывало к отмщению. Она презирала своего бывшего любовника, но понимала, что не забудет его лица, изумрудных глаз, черных как смоль волос, лживых губ и ядовитых поцелуев.

Из покрасневших глаз Розалин ручьем хлынули слезы. Ее щеки пылали от стыда и гнева. Она страдала от любви к этому коварному хитрецу, а он в это время вынашивал коварные замыслы. Вот почему Доминик растерялся, когда она поинтересовалась его мнением о плане ее бабушки их поженить! Нет, Доминик не любит ее, решила Розалин. Ему чужды тонкие чувства, он не способен на чистые порывы души. Она пожертвовала своей девственностью, а он, подонок, обошелся с ней, как со своей очередной жертвой.

Доминик просто-напросто ее использовал! От этого ужасного открытия Розалин содрогнулась и едва не закричала. Она считала Джеффри Кордея отъявленным мерзавцем, но, оказывается, заблуждалась. Доминик Бодлер — вот кто настоящий аспид! Боже, как ненавидит она его имя и вес, что испытала с этим негодяем! Господь не допустит, чтобы отец уступил его требованиям! Доминик не заслуживает сострадания после того, что натворил: лгал и предал ее, обесчестил ради своей выгоды. Нет, решила Розалин, обливаясь слезами, мужчинам верить нельзя. Любовь? Она больше не желает слышать этого слова! Ей давно следовало это понять, ведь она столько лет жила под одной крышей с папашей, не уделявшим ей никакого внимания. Все мужчины чрезвычайно расчетливы, впредь не стоит с ними связываться. Ее бедная мама умерла от тоски, так и не дождавшись взаимности. Мужчины — себялюбцы, беспощадные хищники, они совращают доверчивых женщин и бросают их на произвол судьбы.

Ей вдруг захотелось ворваться в кабинет и высказать этим двоим все, что накипело.

Ленор, тоже пытавшаяся разобрать, о чем разговаривают Обри и Доминик, оторвалась от стены и спросила:

— Ты что-нибудь поняла, внучка?

Розалин прикусила губу. Как бы она хотела сейчас очутиться на краю света, подальше от ненавистного ей Доминика, и забыть о его существовании! Со временем так и произойдет! Рана в сердце затянется, останутся лишь воспоминания об измене и предательстве, которые она пережила. Доминик преподал ей ценный урок: опасно раскрывать сердце и душу кому попало, можно обжечься.

Розалин рванулась к двери, не в силах больше думать о Доминике. Горечь и боль унижения раздирали ее. Слезы рвались наружу, она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Ей требовался укромный уголок, где она могла бы в одиночестве перевести дух и взять себя в руки.

— Ты куда? — спросила Ленор. — О чем говорили Обри и Доминик? Постой, Розалин!

Но внучка уже не слышала бабушки. Ее голова была занята другим. Ноги вынесли ее на улицу, где в ночи можно остаться одной и разобраться в своих мыслях и чувствах.

Джеффри Кордей то и дело тяжело вздыхал, расхаживая вдоль усадьбы Рабле. Его разыскивали кредиторы, прослышавшие о помолвке Розалин с другим. Они опасались, что теперь им не вернуть своих денег. И те, кому удалось разыскать должника, строго предупредили его: «Не вернешь долг к утру — считай себя мертвецом!»

Кордей впал в отчаяние. Потерпев фиаско в роли жениха, он задумал похитить Розалии, чтобы потребовать у ее богатого папаши выкуп. Обри Дюбуа, как надеялся Джеффри, не поскупится ради единственной дочери. Но что потом? Розалин вернется домой и все расскажет. Тогда похитителю не миновать мести разъяренного отца.

Джеффри вновь вздохнул и нахмурился, уставившись на освещенное окно комнаты Розалин. Как выкрасть ее из особняка, оставаясь незамеченным? Может, послать ей записку с мольбой о свидании? А когда она придет…

Внезапно проблема решилась сама собой; парадная дверь распахнулась, и Розалин сбежала по ступенькам лестницы прямо в руки Джеффри. Не дав девушке опомниться, он заткнул ей рот носовым платком и крепко стиснул ее. Потом повалил на землю и связал ей руки за спиной.

Он привязал пленницу к седлу своей лошади и решил подбросить на крыльцо записку с требованием выкупа.

Попытки Розалин освободиться закончились неудачей, но она не слишком расстроилась: ее охватила апатия. Быстрая смерть казалась ей желанной: она положит конец ее страданиям. Когда яркие огни имения бабушки исчезли вдали, Розалин тихонько заплакала. Ей не хотелось жить. Все потеряло смысл. Доминик ее обманул, будь он трижды проклят! И теперь ее душа умирала.

Глава 11

Доминик сидел на уголке стола и не отрывал глаз от Обри. Их переговоры явно затянулись. Доминик выдвигал новые условия соглашения, а Дюбуа с завидным упорством отвергал их. Раскрыть причину своей ненависти к Бодлерам Обри наотрез отказался, но продолжал поносить весь их род. Очевидно, в прошлом кто-то из Бодлеров его предал, но кто? Доминик терялся в догадках. Это мог быть и дедушка, и отец. А может быть, тетка? Она давно переехала в Новый Орлеан. Так кто же нанес Обри Дюбуа смертельную обиду?

— Можешь сидеть здесь хоть вечность! — прорычал Обри. — Я не изменю своего решения.

— Ну что ж, тогда я поступлю, как считаю нужным! — рявкнул Доминик. Его терпение иссякло, он был готов на все к началу охотничьего сезона я приведу в Скалистые горы свой караван! И очередь выстроится за моими товарами, так и знай. Никто не станет покупать у тебя порох и виски по бешеным ценам.

— Не ты первый собираешься со мной потягаться, — процедил Обри. — Твой караван не дойдет и до Грин-Ривер, если я захочу. Заруби это себе на носу.

Кто-то забарабанил в дверь кабинета.

— Откройте! — послышался крик Ленор. — Розалин похитили, пока вы тут языки чешете!

— Что?! — метнулся к ней Доминик. Ленор протянула ему записку похитителя. Пробежав ее глазами, Доминик передал клочок бумаги Обри, успевшему отодвинуть стол и выбраться из угла.

— Как можно незаметно проникнуть в дом, полный гостей? — изумился тот. — Ведь Розалин была в бальной зале?

— Ее там не было, — сухо ответила старуха. — Она подслушивала ваш приятный разговор. Внезапно что-то на нее накатило, и она пулей вылетела вон, словно за ней гнался сам дьявол. Похоже, вы ее крепко обидели.

Она прищурилась и оглядела мужчин, пытаясь угадать, о чем они спорили. Но на их физиономиях читалось только недоумение.

— Значит, похититель поджидал ее за дверью, — покачала головой старуха. — Я знала, что подобное должно случиться. Вот до чего довела ее дружба с уличным сбродом. Они все-таки до нее добрались! Сколько раз я ей говорила: не водись с хулиганами и жульем!

Розалин слышала их разговор! Доминик застонал от досады. Ведь он вытолкал ее из кабинета как раз для того, чтобы оградить от скороспелых выводов. Но эта любопытная чертовка припала ухом к стене и ловила каждое их слово.

— Вы заплатите выкуп за свою невесту, месье? — язвительно спросил Обри. — Вот так ирония судьбы! Сумма выкупа за мою дочь почти равна стоимости снаряжения торгового каравана в Скалистые горы. А когда Розалин вернется домой, она и видеть вас не пожелает, зная, что вы использовали ее в корыстных целях. Не сомневайтесь, моя дочь возненавидит вас так же, как и я, сэр!

Доминик обжег его бешеным взглядом, но удержался от того, чтобы свернуть ему шею. Обри не волновало, что его дочь похитили, ему важнее было взять реванш над Бодлером.

— Я не сказал ни одного слова, которое могло бы оскорбить Розалии! — гневно воскликнул Доминик. — Это вас словно прорвало. Я не желал Розалин вреда!

— Для тебя она отныне мадемуазель Дюбуа! Запомни это, молокосос! Вряд ли она снизойдет до разговора с тобой! — грубо заметил Обри.

— Раз ты отменил свадьбу, сам и плати выкуп, — парировал Доминик, вне себя от бешенства. — Может быть, хоть это убедит Розалин в том, что ты ей родной отец.

— Я не отдам за нее ни гроша! — с презрением ответил Обри. — Пусть платит ее женишок — не обеднеет! Напакостил — ив кусты?

Он хватил через край: у Доминика лопнуло терпение. Он кинулся на Обри с быстротой пантеры и что было силы швырнул на пол. Ленор вскочила и закричала, встав между драчунами:

— Розалин, быть может, валяется где-нибудь в пыли, оскорбленная и униженная, а вы совсем ума лишились! Довольно сводить счеты, руганью делу не поможешь. Я сама заплачу выкуп за внучку! Похоже, никому, кроме меня, нет дела до моей несчастной девочки. Вам бы следовало объединиться, чтобы освободить ее из лап похитителей. Вот когда она вернется домой целой и невредимой, можете перегрызть друг другу глотки. Ни один из вас не достоин ее привязанности!

Доминик поежился под ее презрительным взглядом и с отвращением отступил от Обри. Проклятие! Этот мерзавец так его разозлил, что он забыл обо всем. И если Розалин сейчас его поминает недобрым словом, он вполне это заслужил.

Собравшись с мыслями, Доминик начал обдумывать случившееся. Вряд ли Розалин украли из дома ее приятели-разбойники. На подобное мог пойти человек, решивший любой ценой поправить свое финансовое положение. Как пить дать, это Джеффри Кордей, белобрысый и худосочный молокосос. А вину за содеянное задумал переложить на сомнительных знакомцев отчаянной девчонки!

Доминик круто повернулся на каблуках и направился к выходу, Обри крикнул ему вслед:

— Улепетываешь в горы, почуяв, что твой план не удался? Учти: если с головы Розалин упадет хоть волосок, ты за это ответишь. И обещаю: никто и никогда не купит у тебя шкурки — ни в Сент-Луисе, ни где-либо еще к западу от Миссисипи. Клянусь, что никто не станет тебе продавать товары первой необходимости. Ты покойник, Бодлер! — Торговец скользнул ненавидящим взглядом по внушительной фигуре Доминика и добавил: — Ты станешь посмешищем в Скалистых горах, проклятый метис! Знаем мы таких легендарных звероловов! Никто не может со мной тягаться, тем более бодлерово отродье!

Доминик крепко сжал ручку двери, так, что побелели костяшки пальцев. Он смерил побагровевшего Обри презрительным взглядом, с трудом сдерживая желание врезать ему по физиономии.

— Ты жалкий ублюдок, Обри Дюбуа! Кроме денег, тебя ничто не волнует. Мне искрение жаль Розалин; жить рядом с тобой — мучение. Обида на семью Бодлеров и жажда власти окончательно затуманили тебе мозги. Ты забыл, что Розалин — твоя родная дочь. И если она еще тебя уважает, то лишь из чувства дочернего долга. В трудную минуту ты отвернулся от родной дочери, не смог превозмочь необъяснимую ненависть к моей семье.

— Вон отсюда, бродяга! — Обри побагровел, казалось, его вот-вот хватит удар. — Если не уберешься до утра из города, тебе не жить.

Обри трясся от переполняющей его злости. Задыхаясь, он с ненавистью прохрипел:

— Когда-то я поверил одному из Бодлеров, и меня предали. Чтоб весь ваш род сгорел в адском огне! Если цены на мои товары сейчас кажутся тебе непомерно высокими, подожди до будущего лета. И не смей отныне приближаться к моей дочери! Моя схватка с Бодлерами только начинается, все еще впереди!

Сообразив, что перед ним маньяк, которого бесполезно увещевать, Доминик рванул на себя дверь и вышел из кабинета. Ему совсем не хотелось выяснять причину гнева Обри. Он не испытывал к нему ни жалости, ни сочувствия. Его волновала только Розалин: ведь девушка, оставленная на произвол судьбы, могла погибнуть.

При этой мысли Доминика обдало жаром. Если похититель — Джеффри, он ее не пощадит, понимая, как с ним поступит ее отец, узнав о случившемся. Как бы ни был глуп Джеффри, он, разумеется, это сознает.

Пока Доминик разыскивал свой экипаж и велел кучеру распрячь для него лошадь, в голове у него роились планы освобождения Розалин и наказания Джеффри. Нужно было также посчитаться с Обри. Доминик не собирался сдаваться без боя. Дюбуа пора понять, что не все подвластно ему на этой земле. Обри с Бодлером не справиться. Он поплатится и за свои делишки, и за равнодушие к дочери. Если хорошенько прижать этого толстосума, он образумится и пойдет на уступки.

На окраине спящего Сент-Луиса Доминик остановился у ветхого двухэтажного строения. Он неслышно растворился в темноте и обошел дом кругом. Из окна на втором этаже падал неяркий свет. Доминик подтянулся на ветке, вскарабкался по дереву и уцепился рукой за подоконник. Прижавшись к стене, он вставил ногу в пустоту от выпавшего кирпича и заглянул в окошко.

С его губ сорвался облегченный вздох: в углу комнаты на стуле сидела связанная Розалин с кляпом во рту. Не долго думая Доминик открыл окно и влез в комнату. Джеффри в ней не было. Услышав странный звук, Розалин подняла голову. При виде Доминика в ее глазах вспыхнули недобрые огоньки. Она не ожидала, что именно он придет ей на выручку. Розалин сжалась от боли в сердце, причиненной его предательством, и тяжело задышала.

Доминик приблизился к ней с осторожностью охотника на крокодилов, подкрадывающегося к болоту, кишащему рептилиями. Он прекрасно понимал, что Розалин даст волю гневу, как только ей представится такая возможность. Поэтому, не вынимая изо рта кляп, отвязал ее от стула и, взвалив на плечо, понес вниз по лестнице.

Розалин всячески выказывала ему свою ненависть; извивалась и обжигала презрительным взглядом. На первом этаже Доминик услышал легкий шорох, доносившийся из гостиной. Он на цыпочках пошел на звук и, осторожно заглянув в комнату, увидел Джеффри. Мерзавец пил бренди и улыбался, видимо, мечтая о кругленькой сумме.

Но улыбка сползла с его тонких губ, едва в дверях показалась внушительная фигура Доминика. От страха у Джеффри засосало под ложечкой, он потянулся за пистолетом. Доминик прыгнул на него и отшвырнул оружие в угол. Драться с крутым парнем со Скалистых гор не входило в планы белобрысого труса, и он метнулся в коридор. Но там его ждал неприятный сюрприз.

Розалин подставила похитителю ногу, Джеффри споткнулся и растянулся на полу, жалобно скуля и умоляя о пощаде. Страх сковал тело мерзавца. Доминик легко его приподнял и швырнул обратно в гостиную. С треском рухнув на сломавшийся стул, Джеффри ударился головой об пол и откатился к стене. Придя в себя, он увидел пару черных ботинок, начищенных до блеска, мускулистые ноги и мощную грудь. Сверкающие праведным гневом зеленые глаза пронзили незадачливого похитителя, и он понял, что спустя мгновение от него не останется и мокрого места.

К его изумлению и радости, суровое лицо Доминика потеплело. Загорелый брюнет хитро улыбнулся:

— Я с радостью прикончил бы такого ублюдка, как ты. Но лучше, если за меня это сделает Дюбуа. Можешь не сомневаться, негодяй, Обри выместит на тебе всю свою злость. Так что я тебе не завидую.

Джеффри с трудом проглотил комок в горле. Он предпочел бы немедленно умереть, нежели попасть в руки Обри. Голова несчастного упала на грудь: он понял, что обречен на мучительную смерть.

Пока Доминик упражнялся в красноречии, Розалин удалось ослабить веревки у себя на руках и, вытащив изо рта кляп, она накинулась на гнусного Джеффри. Крепко ухватив за локоть, девушка повернула его лицом к себе.

— Ты вправе даровать этому негодяю отсрочку от наказания, но от меня он милости не дождется. Мерзавца следует наказать немедленно!

Розалин оглядела гостиную в поисках орудия мщения и увидела висевший над камином меч. Почему бы ей сперва не разрубить им своего похитителя надвое, а потом — вырезать сердце из груди Доминика? Возможно, после этого ей станет легче. Впрочем, достаточно будет припугнуть их хорошенько. Но едва она сорвала меч со стены и обернулась, крепко сжав рукоять, Доминик без труда отнял у нее оружие.

— Спокойно, малышка! — проговорил он. — Ты, похоже, забыла, что следует проявлять сострадание к падшим и заблудшим, коли желаешь прослыть милосердной дамой! Господь все видит и знает.

— О святости я не смею и мечтать, а в монастырь не собираюсь! — огрызнулась Розалин, норовя отобрать у Доминика меч. — Кордой не заслуживает пощады!

— Но не стоит и пачкать об него руки! — возразил Доминик.

Пока они обсуждали, как поступит, с Джеффри, тот попытался улизнуть. Доминик мельком это заметил и, ухватив беглеца за полу сюртука, окинул взглядом комнату: куда бы поместить этого назойливого парня, пока они с Розалин не выяснят отношения? Хитро ухмыльнувшись, он взял Джеффри за шиворот и подвесил его на торчащий из стены крюк: пусть поболтает ногами в воздухе, пока он разберется с голубоглазой пумой, показывающей острые зубки и коготки!

В гневе Розалин была особенно прекрасна. Ее полная грудь вздымалась, щеки горели. Следовало остудить ее пыл, пока она не натворила глупостей. Пришло же ей в голову разрубить Джеффри мечом надвое!

— Я хотел вес объяснить, но мне помешали… — сказал Доминик, но Розалин не желала слушать никаких извинений и оправданий.

— Даже не пытайся объяснить, почему ты хотел меня предать! — перебила она Доминика. — Это не имеет значения. Ведь я только притворялась влюбленной и использовала тебя в своих интересах.

Ее охрипший голос выдавал сильное волнение. Она перевела дух и ударила изменника еще больнее!

— Мне очень жаль, что все так нелепо окончилось. Мы квиты. И теперь даже не поймешь, кто из нас глупее. — Розалин нервно расхохоталась. — Возможно, дурой оказалась я, запутавшись в интригах собственной бабушки. Но и ты не рассчитал все ходы, задумав перехитрить моего папашу! Выходит, мы оба пешки в этой игре, Доминик, и оба проиграли. Слава Богу, для меня все закончилось благополучно. Довольно мне притворяться влюбленной дурочкой!

Ее слова задели Доминика за живое. Он нахмурился и глухо произнес:

— Да, зря мы устроили этот фарс! Но ты оказалась хорошей актрисой! Я был счастлив подыграть тебе, малышка. Ведь отказывать себе в удовольствиях не в моих привычках! Ради наслаждения я готов потрудиться и даже пойти на риск. — Он скользнул по фигуре Розалин похотливым взглядом, и это вывело ее из себя.

— Знал бы ты, каких усилий мне стоило скрывать свое отвращение! — крикнула она. — Я презираю таких, как ты! И прошу поскорее избавить меня от своего общества, не то меня стошнит.

Доминик вздрогнул и проклял себя за искренность. С уст этой ведьмы слетают ядовитые слова, а он-то, наивный, пытался перед ней извиниться! Эта нимфа соблазнила его своим телом и вертела им, словно куклой. Будь она проклята, нужно было оставить ее Джеффри.

— Только сумасшедший может признаться в любви к тебе, стерва! А Джеффри следовало бы наградить, женись он на тебе, пусть даже ради твоих денег. Жизнь с тобой — хуже ада, ты сумасбродка и просто помешанная.

Розалин затряслась от обиды и злости. Да как этот похотливый самец смеет разговаривать с ней надобным тоном? И она еще хотела выйти за это ничтожество замуж! Боже, какой стыд! Нужно поставить зарвавшегося негодяя на место. А еще лучше — выцарапать ему зеленые глаза!

— Уж не думаешь ли ты, что я действительно хотела за тебя замуж? — закричала она. — Не обольщайся! Считай, что мы незнакомы! Сгинь с моих глаз как можно скорее! Разве ты способен удовлетвориться одной женщиной? Да тебе нужна сотня! Я уже забыла, что мы знакомы. Если мой отец с тобой разделается, я буду только рада! Отныне все Бодлеры — мои враги. Надеюсь, что больше никогда не услышу эту фамилию.

Доминику надоело спорить с упрямой сумасбродкой. Она явно пошла в отца тупостью и злостью.

Раздраженно выругавшись, он схватил перо и лист пергамента и быстро написал послание к Обри. Поставив подпись, он подошел к Джеффри, беспомощно болтающемуся на крюке, приколол записку к лацкану его помятого сюртука и, вернувшись к Розалин, стал деловито связывать ей руки и ноги.

— Отпусти меня! — визжала она. — Я никуда не поеду!

Он заткнул ей рот кляпом, взвалил на плечо и направился к выходу. Снаружи он с трудом усадил Розалин на своего коня и, вставив ногу в стремя, сам легко взлетел в седло. В это время вдруг послышался голос верного Мосли, который, как оказалось, последовал за хозяином и ждал его у дома Кордея.

— Скачи в усадьбу Рабле и сообщи Обри, что его бесценную дочку украл Джеффри Кордей, — приказал Доминик, а сам пришпорил коня и вскоре исчез в темноте.

Розалин мысленно проклинала сильное мужское тело, прижавшееся к ее спине. Телесная близость растревожила воспоминания, которые она упорно гнала прочь.

Проклятие! С этим пора кончать. Почему Доминик ее не отпустил? Ведь между ними все кончено. Пути назад нет, она знает, что он подло ее использовал, Лучше вычеркнуть из памяти события минувшей недели. Первый опыт любви обернулся для нее тяжким испытанием. Она принесла свое сердце в жертву чудным мгновениям и обречена всю жизнь расплачиваться за это. Она сохранит свои глупые ошибки в тайне и в будущем не позволит никому играть ее чувствами.

Обри Дюбуа тяжело сопел, поднимаясь по ступенькам дома Кордея. На что этот идиот рассчитывал, похищая его дочь? Ну, ничего! Джеффри еще проклянет тот день, когда он появился на свет.

Увидев хозяина дома подвешенным на крюк в гостиной, Обри немало удивился и оглядел комнату: дочери нигде не было, Но Мосли его заверил, что Розалин здесь! Обри посмотрел на Джеффри, увидел приколотую к его платью записку, и его глаза вспыхнули недобрым блеском, когда он прочитал:

«Поскольку вы упорно отказывались снизить цены и угрожали мне, я вынужден взять вашу дочь в заложницы. В качестве выкупа я требую от вас скупать шкурки по приемлемым ценам. Прекратите грабить охотников — получите назад свою дочь. Иначе вам ее не видать, как своих ушей. Надеюсь, мои скромные требования будут удовлетворены: ведь вас не устраивает зять по фамилии Бодлер. В случае отказа я обещаю назвать нашего первенца в вашу честь.

До встречи на Грин-Ривер, Ястреб».

Обри скомкал клочок бумаги и швырнул его в угол.

— Мерзавец! Клянусь, его за это вздернут! Она не родит ему сына! Этому не бывать!

Новый поворот в истории с похищением Розалин так потряс меховщика, что он забыл о Джеффри, висящем на крюке. Багровый от злости, Обри пулей вылетел из дома похитителя дочери, уже вынашивая план отмщения Доминику. Присмиревший Джеффри даже не пикнул: он предпочел болтаться на крюке, а не оказаться козлом отпущения для взбешенного папаши Розалин. И когда карста Обри отъехала от дома, незадачливый вымогатель поклялся в случае своего избавления немедленно покинуть Сент-Луис и убраться из него подальше.

Трясясь в своем экипаже, Обри зловеще ухмылялся, довольный осенившей его идеей. Поймать дерзкого охотника в горах будет нелегко, поэтому он решил прибегнуть к услугам человека, способного уничтожить дерзкого метиса. Этого типа по фамилии Рейне, жестокого и безжалостного, а главное — продажного, Обри уже не раз использовал.

Велев кучеру отвезти его на пристань, Дюбуа погрузился в малоприятные воспоминания, которые разбудил Доминик, внезапно ворвавшись в его жизнь и нарушив ее течение. Видно, сам сатана, послал к нему этого мерзавца. Обри много лет пытался забыть давнее потрясение от подлого предательства, но встреча с Домиником Бодлером разбередила старую рану. Восстановив в памяти те далекие события, он приказал себе отвлечься и, стиснув зубы, уставился в окно. Ему хотелось думать только о наслаждении, которое доставит ему расплата с Бодлером.

Но как ни старался Обри, видения из прошлого всплывали в его памяти. Они были столь ярки и мучительны, что доставляли ему страдания. Глухо чертыхнувшись, он прогнал воспоминания и попытался сосредоточиться на настоящем. Доминик Бодлер не заслуживает пощады! Ему придется заплатить жизнью за похищение Розалин и шантаж.

Наскоро собрав все необходимое и отдав распоряжения слугам, Доминик умчался с Розалин в ночную тьму. Едва стих стук копыт, как Мосли протянул руку за выигрышем. Чадуэлл поворчал, но опустил ему в ладонь золотой.

Мосли удивленно вскинул брови, увидев, что получил только половину заклада.

— Мы спорили на вдвое большую сумму! Или ты забыл?

— Верно. Доминик увез свою бешеную красотку, но пока на ней не женился, — посетовал Чадуэлл. — И покуда не станет точно известно, что он собирается сделать ее своей женой, я не расстанусь со второй монетой.

— Тогда береги ее, приятель! — посоветовал Мосли. — Лично я не сомневаюсь, что хозяин уже завяз по уши. Почему он не мог оставить ее в Сент-Луисе и вернуться в горы? Нет, он встретил свою суженую, только пока этого не осознал.

Мосли повез в усадьбу Рабле записку Доминика для Ленор. Чадуэлл вернулся в дом и стал размышлять над предсказанием приятеля. Ему не верилось, что хозяин женится на этой черноволосой бесовке. Доминик вообще никогда не свяжется ни с одной бабой! Мосли придется отдать ему золотой, когда Розалин вернется в Сент-Луис одна. Можно не пустить Доминика в горы, но чтобы он сам от них отказался — такому не бывать. Этот парень не создан для цивилизованного мира, он по природе вечный скиталец. Любовь к Скалистым горам и приключениям непременно победит. Со временем он поймет, что жизнь среди суровой природы не для женщины, даже такой свободолюбивой и отчаянной, как Розалин Дюбуа.

Нет, подумал Чадуэлл, десять долларов останутся при нем. Рано или поздно Доминик одумается и отошлет Розалин в Сент-Луис, — там для нее самое подходящее место.

Прочитав записку Доминика, Ленор усмехнулась, аккуратно сложила и сунула ее в рукав. Все, что ни делается, — к лучшему, рассудила она, вставая с кресла, чтобы размять ноги. Притворившись больной, она помогла знакомству внучки с надежным мужчиной, который сможет держать эту чертовку в руках. Все переживания Ленор относительно понапрасну затраченных усилий развеялись. Теперь, получив записку от Доминика, она не сомневалась, что ее мечта рано или поздно исполнится. Розалин находится под присмотром и защитой верного человека. Пусть Обри рвет и мечет, ему не удастся победить Доминика. А переживания зятю даже полезны: по крайней мере он волнуется о судьбе дочери после многих лет полного равнодушия к ней.

Ленор понимала, что поступила скверно с внучкой, прилгнув к лжи. Но сердце подсказывало, что единственным способом повлиять на Розалин, кроме как усесться в инвалидную коляску, придав лицу с помощью пудры смертельную бледность и ежеминутно содрогаясь от кашля, у нее не было. Только так Ленор заставила внучку плясать под ее дудку.

— Будь у меня возможность обойтись без обмана, — пробормотала старуха, — я бы, разумеется, ею воспользовалась. Но в данном случае все средства хороши! Мне не в чем себя упрекнуть!

С довольной улыбкой она улеглась в постель и тотчас заснула.

Глава 12

Доминик окинул взглядом скалистое плато, отделяющее их с Розалин от цивилизованного мира, и озабоченно нахмурился. Здесь, где он чувствовал себя как дома, можно было перевести дух, но ненадолго: голубые глаза девушки горели угрозой и ненавистью.

Он не развязал Розалин и не освободил ей рот от кляпа, когда пытался объяснить, почему написал Обри записку. В знак протеста Розалин яростно мотала головой и нечленораздельно мычала, проклиная его. Он предпочел, чтобы она молчала, в противном случае на ее крики сбежалась бы толпа, и тогда им вряд ли удалось бы покинуть Сент-Луис.

Трое суток Доминик пробирался вдоль реки Платт во главе небольшого каравана лошадей, навьюченных припасами. На протяжении всего пути девушка оставалась связанной. Доминик ждал, когда она успокоится. Вскоре Розалин прекратила бормотать угрозы в его адрес. Но он все равно затыкал ей рот, быстренько покормив на коротких привалах.

Теперь Розалин угрюмо молчала, и Доминику казалось, что он совсем один здесь, в глуши. Утешало лишь то, что в пути пока не случилось никаких чрезвычайных происшествий. Тропинка шла берегом реки, среди зарослей тростника. Доминик понимал, как Розалин страдает от того, что ее руки привязаны к луке седла, а ноги — к стременам. Но ему нужно было попасть в избушку в горах до наступления холодов. И гоняться за этой чертовкой по холмам не входило в его планы. Девчонка, разумеется, попытается бежать при первой возможности.

Розалин устроилась в седле поудобнее и с ненавистью смотрела в спину едущего впереди мужчины. Они все больше удалялись от мира, углубляясь в заросли. И Розалин заметила, что все чаще думает о своем мучителе, как о Ястребе, а не о Доминике Бодлере. Возможно, так ей было легче забыть щеголя в шелках и бархате. Он умер для Розалин, как только она на рассвете покинула Сент-Луис. Наглец с изумрудными глазами, который ее соблазнил, а потом предал, исчез. Теперь ей предстояло общаться с всесильным сыном Скалистых гор.

Одежда из оленьей кожи сидела на Ястребе как влитая, подчеркивая его недюжинную силу. Бахрома куртки трепетала при малейшем движении. Шапка из енота была надвинута на лоб, мягкие сапоги обтягивали нога до колен. Талию стягивал широкий кожаный пояс с подвешенными к нему двумя пистолетами и тесаком, — Розалин не задумываясь пустила бы их в ход и рассчиталась с мерзавцем. Грудь похитителя была крест-накрест перехвачена патронташами, В них хранилось все необходимое для стрельбы. Ружье ручной сборки злодей приторочил к седлу. Судя по всему, Ястреб им дорожил: из него можно было уложить медведя или бизона.

Розалин с наслаждением опробовала бы эту штуковину, сразив из нее несносного метиса, и ни на миг не пожалела бы о содеянном.

Внезапно Ястреб остановил лошадь, обернулся и пристально посмотрел на девушку. Ее волосы разметались черной гривой по плечам, платье пришло в полную негодность. Резонно рассудив, что по крайней мере в округе на пятьдесят миль нет ни души, Ястреб вытащил у пленницы кляп, разумеется, он услышал именно то, что ожидал:

— Ненавижу!

— Верю, — усмехнулся он, спрыгнул на землю и, порывшись в седельной сумке, достал оттуда одежду, подходящую для его спутницы. — Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я ни за что не увез бы тебя, — обернулся к Розалин. — Но мне оставалось только взять тебя в заложницы. Придется учиться терпеть друг друга!

Розалин скорчила презрительную мину и послала ему проклятие. Сдерживаться она не собиралась. Ястреб не заслуживал, чтобы с ним церемонились. Она осыпала его ругательствами и раньше, едва он вынул кляп у нее изо рта.

Ястреб напоил коня в реке и лишь потом стащил Розалин с лошади. Держа ее за руку, он отдал ей куртку из оленьей шкуры и предложил надеть тоном, не допускающим возражений.

Розалин упрямо вздернула подбородок и фыркнула:

— Благодарю покорно, но я останусь в своей одежде. Подарков от мужчин, тем более от тех, кого я не выношу, я не принимаю!

Она явно не собиралась к нему подстраиваться. Это совершенно не устраивало Ястреба. Накануне, когда разразился ливень, Розалии смотрела на него так, словно это он вызвал гром и молнию. Она корчила гримасы, принимая пищу, и враждебно косилась на него из-под насупленных бровей, когда он отправлял ее спать.

Черт бы ее побрал! Пора приручить эту дерзкую девчонку! Горы — не улицы Сент-Луиса, здесь полно опасностей и без этой сумасбродки, готовой вцепиться ему в горло, словно пума, или зарезать во сне, как свирепый индеец. Что ж, решил Ястреб, придется преподать ей Урок.

Он схватил Розалин за лиф платья и разорвал его сверху донизу, обнажив ее грудь.

— Выбирай! — усмехнулся он, — Ехать тебе дальше голышом или надеть то, что я предлагаю.

Розалин пыталась прикрыться разорванным платьем от глаз негодяя, горящих, как у дьявола, и густо покраснела. Похоже, у нее нет выбора. Ярость переполнила ее и выплеснулась наружу. Не говоря ни слова, она бросилась на обидчика, чтобы выцарапать ему глаза острыми ноготками, а потом пристрелить из кремневого пистолета.

От острой боли в щеке Ястреб вскрикнул и, сжав ей запястья, не позволил себя изувечить. Разорванное платье упало к стройным ногам девушки, и вид ее роскошной груди затуманил ему рассудок. Он вспомнил их любовную ночь, полную страсти и сладкой истомы. Именно тогда он впервые познал ни с чем не сравнимое наслаждение в ее ласковых руках.

Розалин заметила желание, вспыхнувшее в его зеленых глазах, и на нее нахлынули отрадные воспоминания, которые она пыталась похоронить. Ястреб обнял ее за талию и прижал к груди. Сердце Розалин бешено стучало, но сопротивляться его натиску она не могла. В ее голове родился коварный план.

Она поддастся силе и позволит ему удовлетворить похоть, но останется безучастной к его ласкам. Это станет ответным ударом! Ястреб поймет, что у него ничего не выходит, и отпустит ее домой.

Розалии не шелохнулась, когда он ее обнял, она застыла, как мраморная статуя. И когда его чувственный рот прижался к ее губам, она их стиснула изо всех сил.

Ястреб расхохотался и, приподняв пальцами ее упрямый подбородок, спросил:

— Неужели ты полагаешь, что ненависть помешает нашим телам слиться в упоении? Не обманывай себя, Розалин! Нашу страсть ничто не погасит!

Он обвел пальцем ее розовые соски, пытаясь воспламенить в ней желание, но Розалин оставалась начеку. Она внушала себе, что его губы ядовиты, и стоит ей выпить их сладкой отравы, как ее рассудок помутится. И тогда ей конец. Нет, она должна устоять!

— Разве ты не знаешь, что я ломала комедию, изображая пылкую влюбленную! — не совсем уверенно сказала она. — Я притворялась, что получаю удовольствие от твоих ласк. Но мое сердце оставалось холодным как лед, казалось, меня обвевает студеный ветер, когда ты меня обнимал.

Ястреб понял, что она лжет, но решил принять ее правила игры. Он помнил, как она извивалась под ним, как жарко ласкала и получала от этого наслаждение. Теперь им предстояло провести вместе многие месяцы, и он сойдет с ума, сдерживая свои желания. Быть рядом и не ощущать ее нежных рук и бархатистой кожи, не утопать в ее ласковой плоти — это ли не страшная пытка? Но он не подал виду, а пробормотал:

— Выбирай, Розалин! — Его рука тем временем поглаживала ее бедра, приближаясь вес ближе к самому низу живота. — Ты можешь отказывать себе в наслаждении, если хочешь. Но от меня этого не жди.

Не давая возразить, Ястреб крепко поцеловал ее в губы. По жилам Розалин пробежал предательский огонь, грозящий перерасти в пламя. Зеленоглазый дьявол умело ломал ее оборону! Розалин проклинала и его, и себя.

Но почему он не действует грубо, не берет ее силой? Его пальцы едва ее касаются, нежно поглаживая ей грудь и живот? Буль он с ней резок, ей легче было бы его возненавидеть. Но вместо этого ее тело само откликнулось на ласку. Проклятие! Розалин теряла самообладание.

Не спуская с нее сверкающих изумрудных глаз, Ястреб расстегнул ремень и сбросил замшевую рубаху. Она отметила, как напряглись мышцы его груди, когда он встал перед ней в полный рост, одарив ее неотразимой улыбкой.

— Ты не забыла, как любовь обжигает тело? ~ спросил он, взяв руку Розалин и положив ее себе на грудь. — Страсть, зародившуюся в нас, непросто сдержать! И пусть ты меня ненавидишь, я по-прежнему испытываю необыкновенные ощущения, когда прикасаюсь к тебе. Мы можем ссориться, но это не охладит моих чувств. Я по-прежнему жажду твоих поцелуев и ласк.

Его проникновенный голос и проницательные глаза сделали то, чего так боялась Розалин: ее руки потянулись к волосатой груди Ястреба, а взгляд ласкал его мощные плечи. Его тело дышало мужественностью и силой. Он был дьявольски хорош, словно изваянный из бронзы и гранита. Розалин была вынуждена признать, что ей приятно до него дотрагиваться, чувствовать, как он вздрагивает от ее прикосновений. Доминик Бодлер всегда ее волновал, но его грубая, первозданная красота не нуждалась в изысканном платье. Среди диких гор он выглядел естественно, сливаясь с окружающей природой. Ястреб был плоть от плоти этого бескрайнего мира гор и лесов, раскинувшихся до самого горизонта.

Сама того не замечая, Розалин запутывалась в его умело раскинутых сетях. Ее пальцы поглаживали его грудь, губы дотрагивались до его сосков. В ней пробудились чувства, которые она стремилась забыть. ЕЙ вновь хотелось ощущать его мужественность и наслаждаться любовной игрой. Черноволосый дьявол-искуситель опутал ее своим колдовством и намеревался вновь разбить ей сердце, едва начавшее залечивать нанесенные им раны.

Какая же она дура! Уязвленная гордость говорила Розалин, что этот человек вновь обидит и унизит ее, если она не устоит перед его чарами. Розалин отпрянула от Доминика, подхватила его одежду и направила на него пистолет.

Дьявольски улыбаясь, она схватила коня под уздцы и отступила назад. Ястреб наблюдал за ней совершенно ошарашенный, голый и безоружный.

— Мы поменялись местами, дорогой! — съязвила Розалин, пятясь назад. — Здесь, среди зверья, тебе самое место! В Сент-Луисе ты скрывал свою волчью сущность под овечьей шкурой. Но здесь она тебе не понадобится.

— Ты собираешься бросить меня без оружия и одежды? — покачал головой Ястреб. — Любопытно, как далеко ты надеешься уйти? На каждом шагу тебя подстерегает опасность!

Ястреб шагнул к ней, но Розалин взвела курок кремневого пистолета, и он остановился.

— Это тебе не Сент-Луис, детка! Не забывай об индейцах и прочем сброде! Эти негодяи не пощадят тебя, малышка!

— Я способна о себе позаботиться, — возразила Розалин и, не сводя с Ястреба настороженных глаз, натянула на себя кожаную рубаху с бахромой. Природа, опять убедился Ястреб, щедро наделила девушку красотой. В охотничьем наряде она выглядела даже привлекательнее, чем в нарядном бальном платье. При виде ее трудно было удержаться от похотливых мыслей. Одичавшие в глуши охотники, естественно, не колеблясь, набросятся на эту красотку, повстречавшись с ней в лесу.

Между тем легкомысленная Розалин все пятилась назад, не подозревая об опасности. Ястреб заметил, что ей угрожает, и встревоженно воскликнул;

— Берегись, крошка! Не то вляпаешься по самые уши!

Розалин усмехнулась, подумав, что он морочит ей голову, чтобы отвлечь внимание и завладеть пистолетом.

— Не надейся, что я клюну на эту удочку! — фыркнула она.

Ястреб пожал могучими плечами:

— Тебе виднее!

В следующий миг Розалин удивленно охнула, провалившись в зыбучий песок. Ее ноги ушли по колено в предательскую трясину. Она испуганно вскрикнула, размахивая руками, словно птица, пытающаяся взлететь. Но тяжелая одежда, ремни и пистолет затягивали ее все глубже. Дело принимало опасный оборот.

От испуга Розалин отпустила поводья, и лошадь шарахнулась прочь от опасного места, лишив девушку возможности спастись. Песок уже поглотил ее по пояс.

— Вытащи меня скорее! — отчаянно крикнула она, проклиная себя за неосторожность.

Ястреб только ухмылялся, не собираясь ей помочь. Он осторожно подошел поближе и, нагнувшись, забрал у нее одежду и пистолет. Когда она попыталась схватить его за руку, Ястреб отшатнулся и стал с невозмутимым видом одеваться. Затем он отступил на шаг и, скрестив руки на груди, окинул взглядом погружающуюся в зыбь девушку.

Он явно ждал, когда песок поглотит Розалин, и не собирался ее спасать. Безжалостный негодяй! Как же он доволен, что наконец от нее избавится, Розалин была вне себя от страха и ярости.

— Если отец не увидит меня на пушном аукционе, не будет тебе от него уступок! — напомнила ему она, чувствуя, как песок сдавливает ребра.

— Ничего, я это переживу, — усмехнулся Ястреб. — Что-нибудь придумаю.

— Помоги же! Дай мне руку!

— С радостью, — расхохотался Ястреб.

Как он смеет веселиться, когда она погибает? Розалин была вне себя от отчаяния. У этого типа, видимо, не осталось к ней ни капли жалости. — Ты мне поможешь или нет?

— Если пообещаешь впредь быть паинькой! Розалин гордо выпрямилась. Только ее голову песок пока еще не поглотил. Она обожгла бессердечного эгоиста ненавидящим взглядом, мысленно желая его душе вечно мучиться в аду.

— Хорошо. Будем считать, что ты сделала выбор. Не смею перечить, ведь для истинного джентльмена желание дамы — закон!

С этими словами Ястреб пошел к лошадям. Розалин крикнула ему вслед:

— Убийца!

— Завидное хладнокровие! — съязвил Ястреб. — Но пока ты не поклянешься впредь не пытаться бежать, я не пошевелю и пальцем, чтобы тебя спасти. Тебе и впрямь не место среди дикой природы. Более того, у тебя, как оказалось, редкая способность попадать в неприятности, не сходя с места.

— Ладно, обещаю, — выдохнула Розалин, гадая, успеет ли она произнести еще хоть слово: песок уже подступал ей к горлу, но Ястреб не торопился.

Привязав лошадь к дереву, он все же вернулся к коварной зыби и, широко расставив ноги, наклонился и протянул девушке руку.

Но едва Розалин ее коснулась, хитрец отдернул ладонь и вероломно усмехнулся:

— Я еще не вес сказал, малышка!

По его плотоядной улыбке Розалин поняла, к чему он клонит. Похотливый козел! Он хочет овладеть ею в награду за спасение.

— Мерзавец! — негодующе крикнула она, но закрыла рот, боясь наесться песка. — Жалкий обманщик!

Ястреб присел на корточки и заглянул в ее полубезумные глаза, полные отчаяния.

— Ты, возможно, права! Но дело в том, Розалин, что я действительно хочу тебя. Обещай, что не станешь сопротивляться.

Розалии была готова разрыдаться от злости, но сдержалась: не хватало еще, чтобы проклятый горец видел ее слезы! Она вытянула шею и сказала:

— Так и быть, я буду сама покорность.

Ястреб подхватил ее под мышки и вытянул из бездонной трясины. Едва Розалин отдышалась, как он ее обнял и крепко прижал к себе. Когда спасенная окончательно успокоилась, он стряхнул песок с ее кожи и на руках понес к реке. Розалин не сопротивлялась.

На берегу он сорвал с нее одежду и потянул в воду, где принялся смывать с нее грязь. Розалин опять ощутила неописуемый восторг. Она понимала, что он разжигает в ней страсть, но не смела противиться, предвкушая сладостные мгновения.

Она с наслаждением вдыхала запах его чистого тела, напомнивший об их первой близости, и уже мечтала об удовлетворении своей страсти. Поглаживая плечи Ястреба, она принялась целовать бронзовые плечи, забыв о прежних обидах. Солнце спряталось за горизонтом, даруя им полное уединение.

Пристально глядя в глаза девушки, Ястреб принялся целовать ей шею, ласкать крутые бедра.

Даже холодная вода не остужала его пыл, а желание овладеть Розалин разгоралось. Он обожал ее бархатистую кожу, чувственные губы — сладкие, как вино. Он готов был любить ее всю ночь напролет, забыв о том, что она его презирает. Он увез Розалин в свободный мир природы, подальше от людей, и желал только одного — скорее слиться с ней в любовном порыве и умчаться к звездам.

Розалин сладко постанывала от его прикосновений, не чувствуя озноба. Ястреб зажег в ее крови огонь, который не могла погасить даже стремительная река. Желание все сильнее охватывало ее, она уже не владела своим телом, ощущая полное бессилие перед чарами могучего нагого горца с изумрудными глазами, в которых плясали дьявольские искорки. Ее гибкий стан изогнулся дугой, желая почувствовать в себе его мужскую плоть.

Ястреб вынес Розалин на берег. Она не сопротивлялась, осознавая, что любит этого человека. Их близость неизбежна. Поедая ее глазами и часто дыша, он поставил Розалин на песок и прохрипел:

— Я никогда не смогу тобой насытиться. Ты стала моим наваждением…

Он молча повалил ее в густую траву и стал целовать ее грудь. Она, вздрогнув, застонала. Ястреб тоже постанывал от удовольствия: она вернулась в его объятия вопреки своей ненависти и страшным проклятиям. Все было, как прежде!

Стоило девушке его поцеловать, как он забыл обо всем на свете. Язычок Розалин проник ему в рот, быстрые пальчики утонули в его черной шевелюре, а лоно приняло напрягшуюся плоть. Ей хотелось насытиться им, как изголодавшемуся страннику не терпится утолить голод. Они уже стали единым целым и слились воедино в дикой любовной пляске, извиваясь, словно на тлеющих углях, в неистовом порыве страсти.

И вот он наступил — миг освобождения от нестерпимого желания. Она вернулась на землю из волшебного полета и вновь очутилась в объятиях Ястреба, раскрасневшаяся и обессиленная.

Раскрыв глаза, она утонула в его изумрудном взгляде. Он мягко улыбнулся и погладил ее по волосам, разметавшимся по плечам. Она тоже улыбнулась и провела пальцем по ямочке на его подбородке. Нет, это был не сон! Чары Ястреба отправили ее в волшебный мир, заставив отозваться на его чувства вопреки собственной воле.

— Ты можешь меня ненавидеть и презирать, Розалин, — хрипло сказал он. — Ничто не имеет значения, когда мы вместе. Так было, и так всегда будет! — Он поцеловал ее в распухшие губы. — Обещай больше не убегать. Дикая природа мстит людям, не уважающим ее суровые законы. Неопытного человека здесь на каждом шагу подстерегает опасность. А я не хочу, чтобы ты пострадала,

Из этих слов Розалин поняла лишь то, что он хочет вернуть ее отцу целой и невредимой. А остальное, внушила она себе, его не беспокоит. Она всего лишь вещь, нужная ему для удовлетворения своей похоти! Так и ей не следует быть дурой. Лучше поберечь свое сердце и не верить Ястребу.

Она высвободилась из его объятий и, сев на траву, уставилась на реку. Серебристые волны неспешно накатывались на берег, тихо шепча, что нельзя доверять глупому сердцу, нужно выждать удобный момент и бежать отсюда без оглядки. А все опасности, якобы подстерегающие ее в дикой местности, чепуха по сравнению с постоянными душевными страданиями.

— Похоже, мы временно вынуждены терпеть друг друга, — сказала Розалин. — Я готова стать пленницей, но не потаскушкой. Я согласилась на твои условия, только чтобы спастись. Но это было в последний раз!

Она солгала не моргнув глазом в надежде, что Ястреб не будет впредь искушать ее.

Он приподнялся, опершись на локоть, и дотронулся до ее голого плеча. Но она содрогнулась, как от холода, и это переполнило чашу его терпения. В сердцах он обронил:

— Ты ошибаешься, полагая, что я всегда хранил целомудрие в горах. Ты не единственная женщина в этих краях. Многие с радостью заняли бы твое место.

Розалин вскочила и посмотрела на него с неприкрытым презрением.

— Тогда отправляйся к своим девкам и спи с ними по очереди. Я с удовольствием предоставлю тебе такую возможность. Только не дотрагивайся до меня! Честно говоря, я предпочла бы тебе медведя-гризли!

Она сняла свой тюфяк с лошади и принялась готовить постель. Ястреб стукнул кулаком о землю, проклиная свою несдержанность. Какой же он осел! Тяжело вздохнув, он оделся и постелил себе ложе. Устроившись на нем в одиночестве, он уставился на звезды, обдумывая, как задобрить Розалин.

Поразмыслив, он решил не торопить события и не просить у нее прошения. Чертовка дьявольски упряма, и разжалобить ее невозможно. Попытайся он сейчас смягчить ее каменное сердце, она разозлится того пуще. Пусть немного успокоится, и тогда он попытается опять с ней сблизиться. Не спать же ему одному! Если она запретит ему к ней прикасаться, он точно сойдет с ума за долгие месяцы, которые им предстоит провести в глуши. И тогда жди беды.

Ястреб натянул одеяло на голову и уснул, утешаясь мыслью, что утро вечера мудренее.

Глава 13

Еще два дня Розалин молчала и дулась на Ястреба. Постепенно ее настроение улучшалось. Ястреб плотоядно ухмылялся, ловя на себе ее взгляды, повел себя тактично, был вежлив и предупредителен. Розалии расценила это как очередную уловку и дала себе слово не попадаться в его сети. Она приказала себе выкинуть из головы даже мысли о нем, не говоря уже о близости.

После утомительного дневного перехода, устраиваясь на ночлег, Розалин поворачивалась к своему спутнику спиной и торопливо поглощала скудный ужин. Но стоило ей оглянуться, как она ловила на себе его пристальный взгляд. Загадочная улыбка, словно прилипшая к его губам, раздражала Розалин. Однажды она не выдержала и спросила:

— Что тебя так умиляет?

Он пожал плечами, продолжая жевать:

— Ты! И молчаливая война, которую ты мне объявила. Если бы все молнии, которые сверкают в твоих взглядах, были настоящими, я бы давно отдал Богу душу.

Розалин метнула в него очередной разящий взгляд.

— Да, можешь не сомневаться! Попади мне в руки оружие, я бы подвергла тебя таким изощренным пыткам, что тебе не снились и в страшном сне. Пожалуй, меня вряд ли удовлетворила бы даже твоя отрубленная голова на серебряном блюде.

Ястреб обреченно вздохнул: добродушный тон и любезные улыбки пока не приносили результатов. Розалин его избегала, а при случае выражала свое презрение. Это доставляло ей удовольствие.

— Вы ненавидите всех мужчин, которых лишили своего расположения, ваше высочество? — нахмурился Ястреб, решив больше не церемониться: эта злобная ведьма продолжала изрыгать адское пламя.

Розалин приняла вызов и спросила без обиняков:

— А чего ты хочешь, черт возьми? По-твоему, я должна тебя благодарить за похищение? Радоваться, что ты увез меня бог весть в какую глушь?

Она обожгла его взглядом и прихлопнула муравья, имевшего неосторожность забраться на ее ногу.

— Разорвал мне платье, напялил на меня немыслимое рубище, в котором я похожа на твоего младшего брата, кормишь отбросами, к которым и голодный волк не притронется, и еще… — Она умолкла, заметив, что Ястреб не слушает. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, словно ее вообще здесь не было. Это окончательно взбесило Розалин. — Ты мог бы смотреть на меня, когда я к тебе обращаюсь! Я же не лошадь, а женщина, и больше не могу терпеть подобное обращение!

И после этих слов Ястреб не удостоил ее взглядом.

— Чтоб ты провалился! — стукнула она кулачком по земле. — Лучше пристрели меня, чтобы я не мучилась!

Ястреб выхватил из-за пояса кремневый пистолет и прицелился. Розалин не верила своим глазам: она ведь только хотела обратить на себя его внимание! А он понял ее буквально. Ястреб взвел курок, и она поняла, что видит небо и солнце в последний раз. Прогремел выстрел, и пуля просвистела у Розалин над головой. Но даже сквозь шум в ушах она услышала страшный рев и, побледнев от страха, обернулась: большая подстреленная пума камнем упала с ветки.

Раненый зверь попытался подняться. Розалин завизжала и бросилась в объятия Ястреба. Тот потерял равновесие и упал навзничь, а открыв глаза, увидел, что Розалин крепко прижимается к нему от страха. Ястреб поморщился от боли в спине, оперся на локоть, и, выхватив другой пистолет, направил его на пуму. Но зверь неподвижно лежал на боку, вытянув лапы, и не подавал признаков жизни.

— Так что ты хотела мне сказать, крошка? — Ястреб вернулся к прерванному разговору. — Надеюсь, ты убедилась, что я совсем не опасен? — Он усмехнулся и убрал со лба Розалин выбившуюся прядь волос. — Теперь, когда ты наконец сама упала ко мне в объятия, прошу, умерь свой пыл и для начала поцелуй меня. Я вполне этого заслуживаю. Ведь я спас тебе жизнь, дорогая!

Розалин в бешенстве отшатнулась и вскочила: он и спас-то ее лишь для того, чтобы поиздеваться! Ее колени дрожали, но гнев победил страх. Она бросилась ему в объятия без задней мысли, просто в поисках защиты, а он чуть было этим не воспользовался. Проклятие! Стоит Ястребу до нее дотронуться, это заканчивается близостью. Нет, поклялась она, этому больше не бывать!

Отойдя к лошадям, Розалин порылась в притороченной к седлу сумке и дрожащими руками вытащила бутылку бренди, припрятанную Ястребом. Она сделала глоток и поперхнулась. Глаза у нее вылезли из орбит, в горле вспыхнул пожар, а дыхание перехватило.

— Признаться, мадемуазель, не ожидал, что вы пьете бренди, как охотники и лесорубы! — рассмеялся Ястреб.

Он подбежал и похлопал Розалин по спине. Та метнула на него вызывающий взгляд и, задрав голову, сделала еще глоток. Ее едва не стошнило. Она сунула бутылку в руки своему спасителю и сипло выпалила:

— Если ты нарядил меня мужиком, я вправе вести себя как последний пропойца!

Ястреб расхохотался, отпил немного бренди и вернул бутылку Розалин со словами:

— Выпей еще! Я не собираюсь учить тебя жить. Но имей в виду, братишка: бренди не доведет до добра, голова будет раскалываться с похмелья.

Она жадно схватила бутылку.

— Не читай мне нравоучений о пользе умеренности! Я имею право на свою долю спиртного. Уж лучше помалкивай. Мне больше по душе общение с твоим жеребцом, — И отпила из горлышка.

Ястреб демонстративно отвесил ей низкий поклон, с трудом сдерживая смех.

— Как угодно, дорогая. Если предпочитаешь моего коня, то с ним и обсуждай свои проблемы. Не сомневаюсь, он окажется благодарным слушателем!

Розалин вздернула носик и отправилась изливать душу гнедому жеребцу, по пути прикладываясь к бутылке. Злость ее уже перекипела, ей стало все безразлично. Бренди притупил ее гнев и вселил обманчивую самоуверенность. Она уже не владела собой и то и дело отпивала из горлышка.

— Тебе известно, что твой хозяин — жалкая пародия на мужчину? — заплетающимся языком обратилась ока к лошади. — Смотри, как он накачивается этой дрянью? Ястреб — сущий дикарь, мужлан и грубиян!

Лошадь, заржав, кивнула, словно соглашаясь, и Розалин с еще большим вдохновением продолжала:

— Только ты меня понимаешь, лошадка! Твое здоровье!

— Ты себя ведешь не как леди, — не выдержал Ястреб издевательства над четвероногим другом. — Держись в рамках приличий!

— Я разговариваю не с тобой, а с конем! — пьяно улыбнулась Розалин. — И прошу меня не перебивать.

Лошадь учуяла запах спиртного и навострила уши.

— Так о чем это мы беседовали? Ах, о твоем отвратительном хозяине… — снова обратилась к гнедому Розалин, бессмысленно тараща на него хмельные глаза.

Ястребу пришлось по крайней мере не меньше часа выслушивать, как она поносит его последними словами. Язык у нее заплетался все сильнее, мысли путались; ей пришлось сесть на землю. Ястреб с трудом сдерживал смех: девчонка уже не держалась на ногах. Такой он видел Розалин впервые, и его страшно забавляло выражение ее лица.

Допив бутылку, Розалин, пошатываясь, отправилась за другой. Жеребец испуганно попятился. Розалии потеряла равновесие и упала, нелепо взмахнув руками. С жалобным стоном она попыталась встать. Но все кружилось у нее перед глазами: земля и небо, казалось, поменялись местами. ЕЙ чудилось: то ли наступила ночь, то ли она ослепла, перебрав спиртного.

Внезапно кто-то подхватил Розалин под мышки и придал ей вертикальное положение. Но у нее подкосились колени, и она точно бы упала, не обними Ястреб ее за талию.

— Тащи еще бутылку! — пробурчала Розалин и, глупо улыбаясь, посмотрела сквозь пустой сосуд на звезды. — Из этой почему-то все вылилось!

— По-моему, на сегодня с тебя довольно, — возразил Ястреб. — Завтра ты головы не поднимешь. А выпьешь еще бутылку, можешь вообще не проснуться.

Розалин пропустила его предостережение мимо ушей: она чувствовала, что ей море по колено.

— Один глоток мне не повредит! Я еще в своем уме!

— Разумеется, — кивнул Ястреб, взял ее под локоть и повел к тюфяку.

Он осторожно уложил ее на подстилку и усмехнулся, представив себе, как она будет выглядеть утром. Вспомнилась ночь, когда он напился до беспамятства, чтобы забыть Розалин. Попытка утопить печаль в вине обернулась наутро страшной головной болью. С тех пор он стал осмотрительнее и не позволял себе более одного-двух глотков. Выпив свое, Ястреб спрятал фляжку в сумку.

К своему удивлению, вернувшись к постели, он не обнаружил там Розалин. Она бесследно исчезла! Неужели ему придется разыскивать пьяную чертовку в темноте? Этого только не хватало! Вот идиотка! Напилась для храбрости и решила дать деру.

— Эй, Розалин! Где ты, черт бы тебя побрал? — крикнул он, озираясь по сторонам. Но беглянка не откликнулась.

Сверху, в густой кроне дерева, послышался подозрительный шорох. Ястреб замер с ружьем на изготовку. Под ноги ему упало несколько листьев. Он поднял голову и от удивления раскрыл рот: над ним на ветке качалась невиданная птица.

Ястреб опустил ружье и зло спросил:

— Что за дурацкие шутки? Спускайся немедленно, пока не свернула себе шею.

Но Розалин, мечтая воспарить, взмахивала руками, словно крыльями, готовясь оттолкнуться ногами от ветки, на которой пока чудом удерживалась.

— Замри! — крикнул Ястреб. — Ты совсем спятила, черт бы тебя побрал!

Однако Розалин его не слушала.

Времени для размышлений у Ястреба не оставалось. Он рванулся вперед и успел подхватить падающую девчонку прежде, чем она шлепнулась на землю.

— Проклятие! Ты могла разбиться насмерть! — тряс он ее за плечи.

Розалии молча повисла у него на плечах. Проклиная судьбу, Ястреб уложил ее на тюфяк и укрыл одеялом.

— Добро бы ты только меня ненавидела, так еще и напилась до бесчувствия! — в сердцах воскликнул он, воздев глаза к небу. Но ответа оттуда не последовало, и он улегся рядом со спящей проказницей. Глядя на ее ангельское личико с пухленькими губками и непослушным локоном черных волос на лбу, он смягчился. Нежно поцеловав девушку, он пробормотал:

— Спокойной ночи, принцесса! Сладких тебе снов!

Он спрятал заряженные пистолеты под тюфяк и вытянулся на нем, решив вздремнуть. Но стоило ему закрыть глаза, как он видел Розалин: она беседовала с лошадью, махала руками, словно птица крыльями. Невольный смешок сорвался с его губ: любопытно, вспомнит ли она утром, что вытворяла накануне?..

Наутро Розалин открыла глаза с громким, стоном. Яркое солнце ее слепило, причиняя резкую боль глазам, и она прикрыла лицо руками. Но тут у нее закружилась голова и к горлу подступила тошнота, словно от морской болезни.

— Доброе утро, спящая красавица! — Ястреб сочувственно наблюдал за ее страданиями. — Не желаете ли выпить чашечку кофе перед долгой дорогой?

Его участливый голос привел Розалин в чувство. Она осторожно приподнялась на локтях и села, чувствуя, что желудок грозит извергнуть вчерашний ужин. В голове стучит, сердце вот-вот разорвется, а во рту пылает пожар. Но она решила не подавать виду, что ей плохо, не то Ястреб будет подшучивать над ней весь день. Она натянуто улыбнулась и, милостиво приняв из его рук чашку дымящегося кофе, пробормотала:

— Спасибо!

— Немного штормит? — улыбнулся Ястреб.

— Нет, я отлично себя чувствую!

— Странно! Вид у тебя неважный! Отведай вяленого мяса: оно тебя подкрепит.

Розалин через силу проглотила скудный завтрак, чтобы Ястреб не подтрунивал над ней до вечера. А он спросил:

— Ты помнишь, какие выкидывала вчера фокусы? Розалин с опаской взглянула на него: он ухмылялся, и ей стало ясно, что вчера она действительно вытворяла черт знает что. Единственное, что она припоминала, был ее задушевный разговор с конем. Однако она ответила:

— Разумеется, я все помню!

— В таком случае объясни, почему тебе вздумалось забраться на дерево? Чтобы взлететь? — рассмеялся Ястреб. — Мне это показалось слишком оригинальным!

Розалин собралась с мыслями и встала.

— Я проводила опыт, — заявила она, хлопая ресницами.

Ястреб смерил ее недоверчивым взглядом: уж не тронулась ли бедняжка умом? Какому здравомыслящему человеку придет в голову пытаться взлететь?

— Лучше признайся, что напилась до чертиков и накуролесила, — дружелюбно пробурчал он. — А ведь могла бы разбиться!

Розалин резко обернулась и смерила его взглядом. Она не собиралась терпеть его насмешки. Боже, как ей плохо! Нет, впредь она никогда не притронется к бренди: это зелье напрочь отбивает память.

— Что бы я вчера ни вытворяла, тебя это не касается! Мне безразлично, нравится тебе мое поведение или пет. Я могу выкинуть что-нибудь похлеще, и ты мне не указ.

С этими словами она направилась к лошади.

— Ты, конечно, будешь делать вид, что ночью между нами ничего не было, — ухмыльнулся Ястреб. — Но я надолго запомню эту ночку! Ты была бесподобна, крошка! Я не устоял перед столь бурным натиском.

Розалин застыла в недоумении. Боже, неужели она соблазнила этого мерзавца, взявшего ее в заложницы, чтобы заставить пойти на уступки ее отца? Пусть она и перебрала бренди, но ведь не настолько же, чтобы утратить над собой контроль! Или все же… Тогда Ястреб не оставит ее в покос! Неужели она повисла у пего на шее, словно бесстыжая потаскуха, и соблазнила его? А может, она призналась, что питает к нему глубокие чувства? Какой позор!

Она поджала губы с непроницаемым видом. Пожалуй, разумнее всего оставить эту сомнительную тему. Все равно не угадаешь, говорит Ястреб правду или обманывает. Любое неосторожное слово может обернуться против нее.

Ястреб понимал, что поступает дурно, разыгрывая Розалин. Но ведь и она оскорбляла его, целый час беседуя с жеребцом. Пусть немного успокоится и поломает голову, вспоминая, отдалась она ему в подпитии или нет. Это отучит ее от вольностей с бренди и отобьет желание взлететь с дерева. Увидев ее на дереве, он постарел на добрый десяток лет! У пего едва не разорвалось сердце, пока он бежал, чтобы успеть ее подхватить! А прыгни он с тополя — она бы и с места не двинулась? Скорее всего рассмеялась бы и обрадовалась, что он ушибся или свернул себе шею. Он ее спас от неминуемой гибели, она же никогда не отплатит ему за это добром!

Ястреб вскочил в седло и тронул коня. Но совесть его замучила, и он сказал:

— Прости меня, Розалин, я солгал, Вчера ты, конечно, вела себя отвратительно, однако соблазнить меня все же не пыталась.

Украдкой с облегчением вздохнув, девушка гордо расправила плечи и возмущенно воскликнула:

— Это довольно подлый трюк, месье! Мне и так очень стыдно за свои пьяные выходки. Но зачем выдумывать, что я еще и вешалась тебе на шею?

— Я не стал бы возражать, — улыбнулся Ястреб. — Но ты не пожелала забавляться со мной. Тебе захотелось полетать, и ты едва не упала с ветки. В другой раз советую заранее натянуть под деревом сетку. Опоздай я на мгновение, и ты улетела бы в мир иной: в рай либо в ад.

— Мне показалась, что вчера рядом со мной был настоящий Люцифер. Значит, я попала бы прямиком в ад! — огрызнулась Розалин.

— Каждому из нас воздастся по заслугам, ~ усмехнулся Ястреб и пришпорил коня.

Розалин скорчила ему вслед гримасу и подумала, что пора поставить этого самодовольного самца на место. Как он злорадствует по поводу ее выходок, как ликует, когда она теряет самообладание! А вчера уж точно хохотал до слез, когда она пыталась взлететь с ветки тополя. Все! Впредь — ни капли спиртного! Она больше не притронется к бутылке: все равно бренди не избавит ее от навязчивых воспоминаний…

Розалин думала только о Ястребе. Бренди понемногу выветривался у нее из головы, и обида на коварного обманщика опять завладела ею. Она пыталась успокоиться, внушая себе, что забудет о нем, когда их пути наконец разойдутся. Рано или поздно это непременно случится. А еще лучше — постараться при первой же возможности удрать от него и вернуться в Сент-Луис. Там, дома, она заживет как прежде. Но уже никогда никого не полюбит. С нее довольно!

Едва лишь первые лучи солнца проникли сквозь кроны деревьев на берегу реки Норт-Платт, Ястреб проснулся, заслышав в отдалении голоса. Кого занесло сюда в такую рань? Он чертыхнулся и прислушался: неужели погоня? Вот уже вторую неделю они ехали на северо-запад. До сих пор им везло: никто не заметил беглецов. Ястреб осторожно выглянул из кустов и посмотрел на реку. По ней стремительно и бесшумно скользила лодка-каноэ с тремя гребцами весьма воинственного вида. Проклятие! Это была явно погоня, посланная Обри из Сент-Луиса.

Ястреб узнал в одном из преследователей охотника Джарвиса Рейнса по прозвищу Полголовы. Этот отъявленный разбойник и негодяй был его заклятым врагом. Отвратительную физиономию Рейнса обезображивали страшные шрамы, а на левой половине головы отсутствовал скальп. О чем думал торговец пушниной, поручая этому подлому ублюдку догнать и вернуть в Сент-Луис Розалин? Да окажись бедняжка в руках этого головореза, подумал Ястреб, она предпочла бы мгновенную смерть. Двое других гребцов были индейцы из племени черноногих, враждебного как соседним племенам, так и белым охотникам. Эти дикари привечали лишь Рейнса, о жестокости которого ходили легенды.

Затаившись в зарослях, Ястреб надеялся, что лодка промчится мимо. Но голоса преследователей разбудили Розалин. Она вскочила и выбежала на берег, наивно полагая, что незнакомцы придут ей на помощь. Ей казалось, что хуже Ястреба в этой глуши никого быть не может. А своим спасителям она посулит щедрое вознаграждение за то, что они доставят ее в Сент-Луис.

Он выскочил из кустов и зажал Розалин рот, по было уже поздно: лодка скрылась за поворотом, но гребцы услышали женские крики о помощи и стали причаливать к берегу. Не мешкая Ястреб усадил Розалин на лошадь, вскочил в седло и погнал маленький караван прочь от берега, на ходу приговаривая:

— Идиотка! Безмозглая дура! Да я просто ангел рядом с этими подонками! Знал бы твой отец, кого он отправляет за нами в погоню! Из-за твоих воплей нас могут убить!

— Да мне сейчас любой черт лучше, чем такой ангел, как ты! — огрызнулась Розалин. — Я сыта тобой по горло.

— Полголовы даже не черт, а сущий дьявол, — нахмурился Ястреб. — Сомневаюсь, что ты обрадуешься знакомству с ним. Впрочем, его подручные не лучше.

— Ну, это мы еще поглядим! — фыркнула Розалин.

— Ты и глазом не успеешь моргнуть, как эта троица тебя изнасилует. Я видел, что сталось с индианками из племени кроу, побывавшими в грязных лапах этих мерзавцев. Даже у меня мороз пробежал по коже, — глухо произнес Ястреб. — Нам повезло, что мы верхом, может, сумеем унести ноги.

Розалин зябко поежилась, пожалев о своем необдуманном поступке, и решила впредь не спешить с криками о помощи. Но в ее сердце закралось сомнение в правдивости его слов: не сгущает ли он умышленно краски? Такой ли и в самом деле негодяй этот Полголовы, каким его описывает Ястреб? Да и другие, возможно, тоже не дикари из племени черноногих, как он утверждает.

Ястреб заметил, что лошади выбились из сил, и пустил их рысью. Сделать привал он пока не решался, понимая, что выносливые индейцы и бывалый охотник не прекратят их преследовать. Полголовы знал, кто похитил у торговца пушниной дочь, и с радостью принял предложение догнать беглецов и наказать Ястреба, — он мечтал свести с метисом старые счеты.

Розалин заметила, что Ястреб не на шутку встревожен, и решила, что пришло время над ним поиздеваться.

— Уж не боишься ли ты этого самого Полголовы, герой? — с издевкой спросила она, так как Ястреб то и дело оглядывался. — Кстати, почему его так прозвали?

— Однажды он лишился в драке половины скальпа, — неохотно ответил Ястреб, озираясь, — Полголовы давно точит на меня зуб. Он опасен и вынослив, с ним нужно быть начеку. Его подручные тоже не робкого Десятка. Все они — мои кровные враги.

— Многовато у тебя врагов, Ястреб. А не ты ли в этом виноват? — прищурилась Розалин. — Любопытно, почему здесь столько желающих отлить для тебя именную пулю?

Ястреб не торопился с ответом, его зеленые глаза холодно блеснули, а по бронзовым скулам заходили желваки. Розалин смекнула, что ему сейчас совсем не до смеха, и помрачнела. Ястреб покосился на притихшую спутницу и процедил сквозь зубы:

— Не помешай мне тогда дружки Полголовы, я снял бы с него скальп целиком. Этот негодяй убил двоих моих приятелей, польстившись на их добычу, а потом надругался над их женами. Он не заслуживает пощады! Я бы с радостью посмотрел, как он захлебнется собственной кровью.

Розалин оглянулась, дрожа от ужаса. Ей казалось, что три зловещие фигуры могут с минуты на минуту вынырнуть из зарослей. Ястребу виднее, когда лучше сделать привал, подумала она. Главное — оторваться от погони.

Переглянувшись, беглецы поняли друг друга без слов. Никто не заикнулся о привале, хотя уже целые сутки, выбиваясь из сил, они продолжали двигаться.

Лишь под утро второго дня пути они решились передохнуть. Розалин так устала, что без возражений съела кусок ненавистного вяленого мяса и молча улеглась рядом с Ястребом на тюфяк, накрывшись волчьей шкурой. Положив голову ему на плечо, она прижалась к нему, чтобы поскорее согреться и уснуть.

Удивленный ее кротостью, он радостно рассмеялся:

— А я собирался заткнуть тебе кляпом рот и связать по рукам и ногам!

Розалин уже разомлела в уютном меховом коконе и, томно вздохнув, прошептала, обнимая его за плечи:

— Многое мне в тебе не по нутру, но ты вполне заменяешь мне тюфяк.

От ее нежных прикосновений и мелодичного голоса Ястреб возбудился, ему захотелось припасть к губам и выпить мед поцелуя. Но чутье подсказывало бывалому горцу, что в любую минуту можно ждать нападения. И все же чувства побороли осторожность. Ястреб не совладал с собой и сжал ногами Розалии, жадно вдыхая ее запах. Сохранять спокойствие и хладнокровие было невмоготу. Он готов был дать волю своим желаниям, по увидел, что Розалин уснула, и не решился ее разбудить. Он бодрствовал, размышляя над мучительным вопросом: идут ли по их следам коварные враги?

Ночь не принесла успокоения — Ястреб не сомкнул глаз. Он боялся пошевелиться или кашлянуть и до рассвета пролежал, не двигаясь, чтобы не разбередить желание плоти прикосновением к Розалин. А при малейшем шорохе в темноте он пристально, до рези в глазах всматривался в кусты: не затаились ли там незваные гости?

Розалин чуть слышно стонала, нехотя просыпаясь, когда Ястреб на руках нее ее к лошади и усаживал в седло. Вскочив на коня, он слегка пришпорил вороного и повел караван на северо-запад. Взглянув на его лицо, Розалин озабоченно нахмурилась: темные круги под покрасневшими глазами свидетельствовали о том, что он не спал всю ночь. Его выносливость ее изумляла: как он умудрялся оставаться бодрым без отдыха целых двое суток? Сама Розалин была готова на все ради пуховой постели и горячей ванны! За исключением, разумеется, встречи с заклятым врагом Ястреба — бандитом Полголовы. И дернуло же ее подать голос тогда, на берегу! Прикуси она вовремя язычок, им не грозила бы сейчас смертельная опасность!

— Не сердись, Ястреб! — прошептала она, покосившись на спутника. — Из-за моей глупости нас преследуют, как зверей на охоте.

— Ерунда! — пожал он плечами. — Полголовы все равно рано или поздно напал бы на наш след! Зато теперь я знаю, кого нанял твой отец, чтобы со мной разделаться.

— А почему он ненавидит вашу семью?

— Это мне неведомо, — ответил Ястреб. — Но рано или поздно я все узнаю.

Они замолчали, понимая, что теперь не время бередить прошлое.

Глава 14

К вечеру пятого дня Ястреб едва держался в седле от усталости. Утешала его лишь надежда, что они оторвались от погони и могут спокойно отдохнуть несколько часов.

Прислонившись спиной к тополю, Розалии наблюдала, как Ястреб стягивает пропотевшую рубаху и идет к реке умыться. Она любовалась его широкой мускулистой спиной и невольно задавалась вопросом: почему этот отчаянный горец волнует ей кровь после всего, что она испытала по его милости? И почему ей жаль его, такого измученного, хотя он сам во всем виноват?

Она отвернулась, чтобы не видеть его бронзовой кожи и выпуклых мускулов, и тяжело вздохнула. Бог определенно покарал ее за безрассудные выходки, послав в наказание Ястреба. Будь она более спокойной и рассудительной, то сумела бы укротить этого льва. Если бы не ее вздорный характер, Ястреб не обращался бы с ней так грубо и непочтительно. Впрочем, что толку думать о невозможном? Ястреб — простой горец, ему не нужна заботливая жена. Пора навсегда выбросить его из головы, иначе можно свихнуться. Лучше думать о другом.

Розалин решила думать о еде, вернее, о чем-либо съедобном. Порывшись в сумке, она обнаружила несколько кусков вяленого мяса и принялась его жевать, с тревогой озираясь по сторонам. Мысль о преследователях не давала ей покоя.

Внезапно на нее упала тень Ястреба. Как он сумел неслышно к ней подойти? Далеко ее слуху до волчьего, а глазу — до зоркости орла. А Ястреб, казалось, нутром чуял приближение зверя. Это он заметил пуму у нее за спиной! Она тогда не слышала ничего, кроме щебетания птиц, и, не будь Ястреба, наверняка свирепая лесная кошка поужинала бы ею.

— Можешь искупаться, если хочешь, — сказал он. — А я присмотрю за лошадьми.

Розалин кивнула и побежала к реке, не заботясь о том, что Ястреб увидит ее нагишом. Ей хотелось поскорее окунуться в чистую воду и расслабиться. Вряд ли Ястреб осмелится на нее наброситься — он слишком озабочен преследующими их головорезами, нанятыми ее отцом.

Она сбросила кожаные бриджи, стянула рубаху и вошла в воду. Глаза Ястреба потемнели, из его груди вырвался сладострастный стон. Как хотелось ему ласкать ее соблазнительное тело в сверкающих каплях воды! Зачем он остался на берегу? В лучах закатного солнца ее силуэт казался обманчивым, ускользающим видением. И несмотря на усталость, Ястреб неукротимо желал эту соблазнительную наяду. Но он был вынужден только любоваться ею, теряя от вожделения разум.

Розалин точно загонит его в гроб раньше срока! Ястреб присел на ствол упавшего дерева и сжал ладонями виски. Ему предстоит либо мучительная смерть от неутоленной страсти, либо мгновенная гибель от руки наемного убийцы. И зачем он только увез эту чертовку из Сент-Луиса? Розалин так глубоко вошла в его сердце, что ему не было покоя ни днем, ни ночью.

Не лучше ли покончить с этим наваждением, оставив ее во власти Полголовы и его подручных? Или и дальше мучиться желанием обладать ею? Он посмотрел на реку, где резвилась в воде его спутница: грациозным лебедем она разрезала высокой грудью волны. Ястреб тряхнул головой; неизвестно, как она себя поведет, если, не дай Бог, преследователи настигнут их раньше, чем они укроются в его зимовье! А вдруг она станет подзадоривать этих мясников сделать из него отбивную? Ведь она ненавидит его всей душой. И как он мог впутаться в этот дурацкий спектакль!

Самонадеянный болван! Он тешился надеждой растопить ее холодное сердце. А она лишь посмеивалась, позволяя ему ласкать ее роскошное тело. Голубоглазая ведьма так и не раскрыла ему душу и осталась свободной! Эту птичку не сумели заманить в свои сети самые блистательные женихи Сент-Луиса. На что же рассчитывал он, житель диких гор? Покорить ее за одну неделю! Только безмозглый тупица мог рассчитывать обвести вокруг пальца эту взбалмошную красотку.

Розалин вышла из воды на берег, и Ястреб не сдержал стон, вырвавшийся у него при виде ее обнаженных плеч и розовых сосков. Капли воды переливались на ее божественных формах, которые дразнили Ястреба, причиняя ужасные страдания. Лишь осыпав ее с головы до ног поцелуями, он мог бы утолить свою жажду. Видеть эту полную грудь, стройный стан и длинные ноги было для него пыткой: ведь он не мог к ним прикоснуться.

Розалин ясно дала ему понять, что не намерена ублажать его, советуя поискать утешения у местных красоток. Пока эта черноволосая ведьма с голубыми глазами его не околдовала, Ястреб был совершенно свободным и счастливым, беспечно меняя любовниц. А теперь все осталось в прошлом. Не в силах смотреть на обнаженную Розалин, он отвернулся.

Она разочарованно нахмурилась: он не проявлял к ней прежнего интереса, значит, напрасно она пыталась его помучить. Она стала легкой добычей и потому быстро ему наскучила. Розалин натянула охотничий костюм и направилась к лошадям, кусая губы. Довольно с нее такой любви, внушала она себе, прекрасно понимая, что жаждет ласк этого зеленоглазого дьявола. В его ледяном сердце нет места для настоящего чувства, с этим пора смириться. Но разве она не заслуживает хотя бы уважения, не имеет права на дружбу? Неужели он останется к ней безразличен, как и родной отец? В чем же дело?

Возможно, ей не следовало откровенно его дразнить своей наготой, вздохнула Розалин. Ястреб, пожалуй, кос в чем прав. Она сама во всем виновата! Мужчин отпугивают слишком темпераментные женщины. Но что еще, кроме пылкого сердца, она могла ему дать? Разве она не призналась, что влюблена? С тех пор минула целая вечность! Она не обманывала Доминика, не лукавила, не дразнила, но так и не сумела его завоевать! Проклятие!

Ястреб обернулся на звук ее шагов и вновь испытал мучительное чувство. Боже, какой же он идиот! Понадеялся, что костюм из оленьей кожи скроет ее прелести! Но одежда восхитительно облегала ее фигуру, а влажные, черные как смоль волосы подчеркивали красоту лица, водопадом ниспадая на плечи. Как ему хотелось зарыться лицом в эту шелковистую гриву и вдохнуть ее запах! Ястреб вздохнул и понурился.

Розалин насторожилась, видя, что могучие плечи Ястреба поникли. Неужели горный лев поджал хвост? Ястреб всегда выглядел непобедимым, целеустремленным и неподвластным ударам судьбы. Сейчас его явно охватила апатия: задорная улыбка исчезла, обычно веселые глаза потухли.

Ястреб вытащил из-за пояса и протянул Розалин кремневый пистолет:

— Держи! Уверен, что ты сумеешь этим воспользоваться при случае.

Розалин недоумевала: он отдает ей пистолет? После того как связал ее по рукам и ногам и сунул кляп в рот, опасаясь побега или мести?

— В чем дело? — спросила она.

Ястреб скользнул по ней взглядом и понурился, стараясь не глядеть на распахнутый ворот ее рубахи. Она еще спрашивает! Он устало вздохнул и пробубнил:

— С тех пор как наши пути пересеклись, моя жизнь пошла под откос. Посуди сама: Полголовы и твой отец жаждут моей крови. Ты мечтаешь посмотреть, как меня разрубят на куски и скормят волкам. Порой я задумываюсь: не лучше ли застрелиться? Ты не желаешь облегчить мои страдания?

— Мне не нужен пистолет! — нахмурилась Розалин.

— Ага, понимаю! — усмехнулся Ястреб. — Мадемуазель решила проявить великодушие. Благодарю! Или вам угодно полюбоваться, как я сам спущу курок?

— Надеешься на жалость? — фыркнула Розалин, решив его подразнить. Не хватало еще, чтобы ее спаситель разнюнился в минуту опасности. — Затащил меня в эти дебри, а теперь хочешь покончить с собой, оставив меня на растерзание негодяям, что кровожаднее зверей? Нет, уволь! Я не собираюсь ждать появления Полголовы и его индейцев. Будь я трусихой, то давно бы прыгнула с кручи в пропасть. И хотя будущее мне не сулит ничего хорошего, я все еще надеюсь на лучшие дни. Поэтому, пожалуй, возьму пистолет. Он мне еще пригодится.

Она заткнула пистолет за ремень, расправила рубаху и пошла к лошадям. Ястреб улыбнулся ей вслед: сам напросился, вот и схлопотал по заслугам. Догнав девушку, он сказал, тщательно подбирая слова:

— Если Полголовы нас догонит и со мной что-нибудь случится, то у тебя будет лишь один шанс выстрелить. Целься хорошенько! И не промахнись, если тебе дорога жизнь!

Розалин сглотнула от волнения и снова молча упрекнула себя за легкомыслие при случайной встрече с преследователями. Она желала Ястребу всяческих бед, но только не смерти от рук бандита. Тяжело вздохнув, Розалин принялась развязывать вьюки, размышляя о том, действительно ли ей хочется увидеть мучительную смерть своего обидчика? Ястреб ее унизил и должен быть наказан! Но так ли уж велика его вина? Откуда в ней такая жестокость? Может, она унаследовала ее от отца? Тогда нечего и удивляться, что Ястреб в нее не влюбился! Кто возьмет в жены такую злобную эгоистку? Что она сделала для того, чтобы заслужить его верность? Может ли он ее уважать, если она постоянно над ним издевается, превращая их путешествие в ад? Она откровенно высмеивает его еду, тюфяки и одеяла, грубую одежду! Попрекает его тем, что приходится спать на голой земле. Да что говорить, она и грозу поставила ему в вину!

— Розалин! — вывел ее из раздумий голос Ястреба. — Тебе помочь? — Он виновато улыбнулся. — Прости, что я втянул тебя в эти злоключения! Мне следовало оставить тебя в Сент-Луисе. Ты вправе на меня сердиться. Но вот что я предлагаю: когда испытания останутся позади, давай начнем все сначала, по-настоящему. Может быть, тогда будет по-иному?

Он погладил ее волосы, рассыпавшиеся по плечам, и поклонился, чтобы поцеловать. Сердце Розалин затрепетало. Горечь обиды сменилась радостью, сладкое тепло смягчило тупую боль. Ястреб ни в чем ее не обвинял, и ненависть нему начала ослабевать. Но сможет ли она вновь его побить? Этот суровый горец пробудил в ней противоречите чувства: и гнев, и жажду мести, разочарование и необузданную страсть. Воспоминания о пережитом будут с ней всегда, несмотря ни на что. И пора признать, что весь свет сошелся для нее на Ястребе клином. Время способно притупить боль, но оно не может изгнать из ее сердца любовь. Ей суждено страдать до самой смерти, а потом будет мучиться от воспоминаний о нем ее душа.

Розалин судорожно вздохнула и погладила Ястреба по лицу. Между ними возникло удивительное взаимопонимание. Гнев ушел, и ей захотелось расцеловать любимого и прижаться к нему.

— Поцелуй меня! — простонала она, растворяясь в его объятиях, — Я вновь хочу оторваться от земли. Унеси меня за облака, туда, где можно забыть обо всем на свете.

Он заглянул в ее глаза и нежно поцеловал. По телу Розалин пробежала сладостная дрожь. Его легкие поцелуи разбудили в ней острое желание, и когда он прижал ее к своей груди, она едва устояла на ногах. От терпкого мужского запаха у нее закружилась голова. Она обвила руками его шею и прижалась к нему еще теснее, чувствуя, что вот-вот лишится самообладания.

Поцелуи Ястреба становились все требовательнее и жарче. Огонь охватил всю Розалин, она сама словно превратилась в пламя. И когда его рука, скользнув под рубаху, коснулась ее груди, она не отпрянула, а, сладостно застонав, еще крепче прижалась к нему.

— Ты сводишь меня с ума! — не выдержал Ястреб. — Не надо, не делай этого!

— Обними меня! — жарко выдохнула она.

В следующий миг над ее головой просвистела стрела. Розалин вскрикнула; стрела впилась Ястребу в плечо! Обернувшись, она увидела двоих индейцев — спутников Полголовы и его самого, выходящих из прибрежных зарослей. Как им удалось их настичь? Ведь Ястреб опережал погоню на несколько часов! И если бы не она…

Ястреб подхватил с земли винтовку и выстрелил навскидку. Один из индейцев упал, не успев метнуть свой топорик. Но второй прыгнул на Ястреба, не дав ему выхватить пистолет, и повалил его на землю. Стрела глубже вонзилась Ястребу в плечо, и тот зарычал, словно раненая пантера. В его глазах Розалин увидела бешенство, как в тот вечер, когда Ястреб схватился с Джеффри у театра. И потом — когда они попали в засаду, возвращаясь из портовой таверны. Но Харви с приятелями польстились на деньги, сейчас же его враги намеревались заполучить кое-что поценнее монет. Краснокожий не уступал Ястребу ни в силе, ни в сноровке. Их тела напряглись, готовые к жестокой схватке.

Ястреб выбил нож из руки нападавшего, но Полголовы ударил его прикладом ружья по раненому плечу. Рубаха Ястреба покраснела от крови, он застонал, но, придя в себя, обрушил на свирепого великана сокрушительный удар.

Полголовы пошатнулся, и Розалии разглядела его жуткую физиономию. Кривой шрам тянулся от левого глаза по виску и дальше, вокруг лишенной скальпа половины черепа. На остальной части головы сохранились отметины множества схваток. Розалин побледнела. Уцелеет ли Ястреб в драке с двухметровым гигантом весом не менее сотни килограммов и его кровожадным напарником?

Розалин не решалась выстрелить, боясь попасть в Ястреба. Ее мутило от зрелища этой схватки, но больше всего бесила мысль о собственной беспомощности. Как же помочь Ястребу? Внезапно Розалин осенило: она вскочила на коня и направила его на преследователей. Индеец упал, не успев увернуться, Полголовы отскочил, послав ей вслед проклятие. Воспользовавшись замешательством противника, Ястреб ударил его кулаком по лицу. Великан опустился на колени и на четвереньках подполз под брюхо лошади. Испуганная кобыла встала на дыбы, Розалин не удержалась в седле и соскочила на землю. Не теряя времени, она схватила ружье и что было силы ударила индейца прикладом по затылку. Краснокожий потерял сознание.

Между тем Ястреб и Полголовы схватились не на жизнь, а на смерть. Розалин показалось, что дерутся не люди, а медведи. Лицо Ястреба распухло от кровоподтеков, у Полголовы посинел от удара глаз, а по подбородку струилась кровь. Удар ногой в пах разъярил его так, что он впился зубами в руку Ястреба. Силы покидали охотника: он потерял много крови. Его движения утратили быстроту и точность, удары ослабели. Не долго думая Розалин сжала обеими руками рукоять пистолета и прицелилась во врага. И когда Полголовы прыгнул на Ястреба и схватил его за горло, она спустила курок. Грохнул выстрел, и Полголовы упал на Ястреба, зажав рану в боку ладонью.

Из последних сил Ястреб оттолкнул его и, тяжело дыша, отполз в сторону. Бледная как смерть Розалин подбежала и помогла ему встать. Наконечник стрелы глубоко застрял в его плече, рубаха пропиталась кровью, Ястреб едва держался на ногах. Без помощи Розалин он рухнул бы рядом с поверженным врагом.

— Приведи коней! — скомандовал Ястреб и присел на упавшее дерево.

Розалин кивнула и побежала выполнять приказ. Когда она вернулась, то увидела, что Полголовы тянется к ножу, лежащему в траве. Сверкнув глазами, он приподнялся на локте и метнул нож в своего врага.

— Ястреб! — крикнула Розалин.

Тот успел наклониться. Нож пролетел над его головой и вонзился в дерево. Ястреб недобро ухмыльнулся, выдернул нож и, сжав рукоять, подошел к Полголовы.

— В прошлый раз я не завершил начатое дело, Полголовы! — прорычал он. — Отныне тебя будут звать не иначе, как Голый Череп: я сниму с тебя остатки скальпа!

— Нет! — вскрикнула Розалин и подскочила к Ястребу, чтобы отнять у него нож. Ее мутило от пролитой крови, она не смогла бы спокойно наблюдать, как с живого человека снимают скальп.

Ястреб не сопротивлялся и с ее помощью молча сел в седло.

— Если выживешь, мы продолжим наш разговор! — бросил он своему врагу.

— Снова будешь прятаться за женскую юбку? — съязвил Полголовы.

С трудом поднявшись, он обжег противника презрительным взглядом.

— А ты будешь один или снова со сворой черноногих? — парировал Ястреб, скользнув взглядом по телу индейца, распластанному на земле.

Розалин не собиралась слушать их перебранку: она стегнула коня Ястреба поводьями своей лошади и, когда он исчез за поворотом, еще раз взглянула на Полголовы.

— На этот раз тебе повезло, женщина! — прорычал тот. — Не сомневайся, рано или поздно я до тебя доберусь. И докажу, что ни в чем не уступаю Ястребу. Ты останешься довольна. Ха-ха-ха!

Розалин пришпорила коня и догнала Ястреба. Он обжег ее ледяным взглядом:

— Нужно было его прикончить!

— Тебе мало того, что один индеец погиб, другой ранен, а Полголовы чуть живой, — возразила Розалин. — Я не ожидала, что ты такой кровожадный.

— Полголовы бросится за нами в погоню! — нахмурился Ястреб. — Нельзя оставлять его в живых.

— Наверняка он думает то же о тебе, — заметила Розалин. — Скажи спасибо, что я позволила вам обоим… — Она осеклась: ее спутник стал бледнее смерти и упал на спину лошади, свесив руки. — Ястреб! — окликнула она его, но тот не отозвался.

Он слышал Розалин, но не мог вымолвить ни слова. Ее голос доносился откуда-то издалека, он словно провалился в темноту и перестал чувствовать боль.

Проклятие! Розалин не знала, как поступить. Полголовы непременно бросится в погоню, собравшись с силами. А Ястреб нуждается в неотложной помощи. Она огляделась, высматривая укромное местечко для перевязки и отдыха. На другом берегу реки она увидела лесистые холмы и не долго думая пустила лошадей вброд, решив обмануть преследователя.

Спустя два часа девушка обнаружила тропу, ведущую к перевалу. Ястреб лишь однажды приподнял голову, пока их караван шел берегом реки, и Розалин постоянно подгоняла лошадей, поглядывая на раненого с нарастающим беспокойством. Увидев наконец среди валунов вход в пещеру, она облегченно вздохнула: природа подарила им временный приют!

С трудом она стянула Ястреба с седла. Он обхватил ее рукой за плечи и побрел в пещеру, но, сделав несколько шагов, рухнул как подкошенный. Выбиваясь из сил, Розалии затащила его в укрытие, принесла воды и начала обмывать раму. Окровавленная рубаха прилипла к коже, из плеча торчал обломок стрелы. Она стянула с Ястреба одежду, вылила немного виски на рану и нож и, помолясь, стала извлекать наконечник. Закончив операцию, она перевязала рану и крепко прибинтовала его правую руку к боку.

Довольная собой, Розалин взъерошила свои спутавшиеся волосы и устало плюхнулась рядом с Ястребом. Она осторожно поцеловала его в распухшие разбитые губы и улыбнулась: почему ей приятно смотреть на его лицо? Любой здравомыслящий человек на ее месте забрал бы все самое необходимое — и дай Бог ноги, пока Ястреб и Полголовы зализывают раны. Но Розалин не могла покинуть беззащитного Ястреба. Он нуждался в ее помощи. Она погладила его по голове, затем — по груди: его сердце чуть слышно билось под ее пальцами.

Она поняла, что круг замкнулся. Совсем недавно она клялась, что больше не желает видеть зеленоглазого дьявола, а сейчас заботится о нем и жалеет, забыв, что он разбил ей сердце. И все это затеяла Ленор, притворившись больной, чтобы скорее выдать ее замуж. Один обман потянул за собой другой, а в результате все шишки свалились на нее, с горечью усмехнулась Розалин. Ах, бабушка! И что она так спешила?

Розалин привалилась спиной к стене пещеры и положила на колени ружье. Ястреб еще не пришел в сознание, он выглядел совсем беззащитным. И внутренний голос си шепнул, что она уже никогда его не разлюбит. Пусть он и не ответит ей таким же глубоким чувством, ей все равно суждено вечно следовать за своей несбыточной мечтой.

Глава 15

Ястреб жалобно застонал и пошевелился. Малейшее движение причиняло ему боль. С трудом раскрыв глаза, он уставился мутным взором на Розалин и выдавил:

— Вот уж кого я меньше всего ожидал увидеть!

— Я бы давно смылась, будь у меня компас, — протирая ему лицо влажной тряпицей, сказала она.

Ястреб заскрежетал зубами и, оглядевшись, спросил:

— Сколько же я проспал?

— Три дня!

— Три дня? — удивленно переспросил он. — А Полголовы не объявлялся?

— Нет. Вряд ли он сейчас рискнет нас преследовать. А если и попытается, кишка у него тонка. Эй, Ястреб! Что ты делаешь? Тебе нельзя вставать! — заволновалась она, видя, как раненый приподнялся, собираясь встать.

— Я не намерен дожидаться здесь убийцу, нанятого твоим папашей! — кряхтя от боли, ответил Ястреб. — Следует поскорее убраться отсюда.

— Ты сам себя доконаешь, если начнешь суетиться! — заметила Розалин.

Она прижала его к земле своим телом, ее решительный вид говорил о том, что она не выпустит его из пещеры. Потом она стащила с себя рубаху. Ястреб вопросительно смотрел на нее.

— Попроси я тебя раздеться, ты влепила бы мне оплеуху, — сказал он, не в силах оторвать глаз от ее тела.

Розалин улыбнулась и, обняв его за плечи, прижалась к нему голой грудью.

— Если меня не неволить, я порой становлюсь покладистой! А за то, что я тебя перевязала, мне полагается вознаграждение!

Ястреб сообразил, что она готова на все, чтобы удержать его в пещере, пока он не окрепнет, но не мог устоять перед ее чарами. От ее поцелуев и нежных ласк боль в мышцах стихла, а в чреслах возникло желание. Пожалуй, Розалин права, решил он, можно и отдохнуть в пещере еще часок-другой. Ястреб обнял ее и принялся ласкать. Розалин уложила его на спину, устроилась поудобнее рядом с ним на корточках, продолжая нежно гладить его могучее тело.

— Я вижу тебя насквозь, чертовка! — прохрипел Ястреб, изнемогая от вожделения. — Ты хочешь лишить меня сил! — Он коснулся губами ее розовых сосков. — Мечтаешь выжать меня как лимон, чтобы я не смог встать!

Вместо ответа Розалин прикоснулась к его возбужденной плоти.

— Ты слишком проницателен, горец! — страстно прошептала она. — Разве не ты обучил меня искусству любви? Вот и терпи теперь, пока я не удовлетворю все свои сокровенные желания. Если ты готов продолжить путь верхом, значит, у тебя хватит сил и на меня. — Она стянула с него бриджи.

— Ты хочешь предаться любви в этой убогой норе? Здесь так темно и грязно! — возразил Ястреб, озадаченный таким напором.

— А ты хочешь выйти наружу? — лукаво улыбнулась маленькая проказница и не спеша освободилась от всей своей одежды. Она тряхнула головой, и волосы рассыпались по ее плечам.

Ястреб застонал, впившись сладострастным взором в ее точеную фигуру. Полумрак придавал ее груди особую прелесть, слегка прикрытой черными локонами, тонкой талии и крутым бедрам. Она играла с ним, как с котенком, дразнила, чтобы подольше удержать в пещере и дать ему возможность собраться с силами. Розалин готова отдать ему только тело, но не сердце, думал он, однако соблазн был слишком велик. Ястреб согласен овладеть этой вольной птичкой, пусть ненадолго. Потом может возвращаться в свой мир, а его оставить здесь, в глуши. Но сейчас, в это сладостное мгновение, он докажет, что он — ее властелин.

— Иди ко мне! — хрипло сказал горец. Их взгляды встретились. Розалин прижалась к нему, пожирая его страстным взором. Сжав ему голову ладонями, она поцеловала его в губы и тотчас же отстранилась. У него помутился рассудок, как всегда, когда он чувствовал ее шелковистую кожу и обнимал ее нежные плечи. Она казалась хрупкой и нежной рядом с ним, сильным и грубым метисом. И от этого его тянуло к ней еще больше.

Ястреб окончательно обезумел от желания овладеть Розалин. Он схватил ее за волосы и, откинув ей голову, страстно впился в ее чувственный рот, теснее прижавшись к ней всем телом. Розалин застонала от ласк его настойчивых рук и просунула ему в рот язык. Их сердца стучали в едином ритме, между телами вспыхивали искры. Розалин еще раз с восхищением взглянула на его стройную стать и, закрыв глаза, позволила ему в нее войти. « Они понимали друг друга без слов. Он возносил ее все выше к облакам, туда, откуда открывался вид на великолепный горизонт и ослепительное солнце. Она устремилась к нему на золотистых крыльях, и экстаз увлек ее в заветную страну райского наслаждения. Внезапно солнце словно взорвалось и рассыпалось на тысячу сверкающих осколков. И Розалин, вцепившись в его черные волосы, крепко сжала коленями его бедра и ускорила темп, хватая воздух открытым ртом.

Наконец у нее перехватило дыхание, время застыло, и волна неописуемого восторга прокатилась по ее телу с головы до ног. Она вонзила ногти Ястребу в спину, боясь отпустить его и прервать сладостное упоение. Но без сил рухнула Ястребу на грудь, не в состоянии вымолвить ни слова.

Сладкий сон восстановил их силы. Проснувшись, Ястреб улыбнулся, увидев рядом с собой женщину неземной красоты, и, очарованный, погладил ее черные локоны. Она, безусловно, заслуживает лучшей участи!

Как он посмел выкрасть ее из дома и силой увезти в дикую глушь? Обеспокоенный промедлением, он стал лихорадочно натягивать одежду.

Одевшись, он разбудил спящую красавицу и удивил ее своим решительным видом. Она сообразила, что поспать до рассвета не удастся, и пробурчала:

— Неужели нельзя побыть здесь до утра? Ты еще не настолько окреп, чтобы продолжить путь.

— Ничего не поделаешь, нужно торопиться, — отрезал Ястреб и вышел из пещеры, кинув Розалин ее охотничий костюм. — Одевайся, да побыстрее!

Чертыхаясь, Розалин неохотно встала и, быстро собравшись, выбежала наружу. Она решила помешать Ястребу продолжить путь. Если его не растрясет в седле, то может воспалиться рана от попавшей в нее инфекции. Но все доводы, вертевшиеся у нее на языке, застряли в горле, когда она увидела, что он готов вскочить в седло.

— Я обязан тебе жизнью, — пробурчал он, положив руку на луку седла. — Я с радостью провел бы эту ночь в твоих объятиях. Но сон бежит прочь при мысли, что Полголовы гонится за нами по пятам. Ты отдалась мне, чтобы удержать здесь до утра. Но даже страсть не заставит меня забыть о смертельной опасности. К тому же тебе вряд ли приятна моя компания.

— Да, мне тоже совершенно не хочется встречаться с этим чудовищем! — согласилась Розалин. — Что же до тебя, то не думай, что я тебя ненавижу. Более того, я с радостью стала бы твоей подругой. А ты готов дружить со мной?

— В самом деле? — усмехнулся Ястреб, — О какой дружбе может идти речь! Мы ненавидим друг друга, но лишь до первого соприкосновения! Тогда между нами вспыхивает искра, воспламеняющая необузданную страсть. — Он пришпорил коня, направляя его к горной тропе. — В этой жизни вес так не просто…

Розалин печально нахмурилась, глядя ему вслед. Неужели она нужна ему лишь как женщина? Разве ему помешает верный друг? Ведь вокруг столько врагов и недоброжелателей! Тяжело вздохнув, Розалин поскакала за Ястребом по извилистой тропе, ведущей к берегу, но напоследок оглянулась, прощаясь с пещерой, прибежищем их пылкой любви. Нет, все воспоминания — вздор, который следует выкинуть из головы. Их с Ястребом связывает только страсть. А она, глупая, такое возомнила! Нет, довольно с нее уроков! Пора усвоить горькую истину: Ястреб не ищет вечной любви, о счастье с ним не может быть и речи. Но как запретить сердцу замирать от сладкой надежды? Как ему не мечтать?

Глава 16

Едва на западе показались очертания Форт-Уильяма, из груди Ястреба вырвался вздох облегчения. Эта бревенчатая крепость, построенная четыре года назад для торговли с индейцами, располагалась неподалеку от слияния двух рек. Форт окружали высокие тополя, зеленела густая трава и журчали ручьи. В городке, за крепкой стеной, кипела жизнь: здесь обитали торговцы пушниной, звероловы, трапперы и прочий разношерстный беспокойный народ, жадный до легкой добычи и приключений. Ястреб впервые так стремился поскорее очутиться в этом пристанище.

Он покосился на горделивую красотку, молча скакавшую рядом, и улыбнулся, вспомнив, как отважно она держалась перед лицом опасности. Он провел ее через все круги ада, но она умудрилась выйти из него целой и невредимой. После такого испытания она заслужила почет и внимание. Не каждой женщине удалось бы выжить в подобном странствии!

Ястреб совсем выбился из сил, уходя от погони. Он не сомневался, что Полголовы по-прежнему упрямо идет по их следу. Ястреб намеревался оставить свою спутницу у надежных друзей, а потом заманить Полголовы с его прихвостнями в ловушку и покончить с ними раз и навсегда.

Из-за частокола появилась группа индейцев сиу. Розалин с опаской на них покосилась и посмотрела на Ястреба. Улыбка, блуждающая на его губах, и выражение глаз не сулили ей ничего хорошего.

Индейцы были одеты в яркие, пестрые наряды и увешаны оружием. Их кони тоже были в перьях, лентах и колокольчиках — их они выменивали у торговцев на меха и одеяла. Отправляясь в форт, индейцы сиу обычно раскрашивали свои лица краской, добытой из желтого мха, и углем. Розалин впервые видела краснокожих вблизи и недоумевала, к чему этот маскарад.

Ястреб обратился к индейцам на незнакомом языке. Это стало для нее неожиданностью. Индейцы беззастенчиво ее рассматривали, как товар, выставленный на продажу. Один из мужчин обошел ее кругом, придирчиво осмотрел и, ловко подпрыгнув, выдернул у нее из головы несколько волос.

— Что происходит, черт побери? — возмутилась Розалин.

— Спокойно! — не оборачиваясь, сказал Ястреб. — Мы с вождем Циткатаика обсуждаем важные дела.

Розалин покорно вздохнула и стала молча слушать их тарабарщину.

— Вивастека! — произнес вождь, окинув Розалин пристальным взглядом черных глаз.

— Вастива Йякапивин! — кивнул Ястреб.

Лицо вождя расплылось в улыбке, он обернулся к трем приближенным и отдал им какой-то приказ. Воины окружили Розалин, сняли ее с седла и пересадили на лошадь одного из индейцев. Ястреб расплылся в улыбке, а Розалин, побледнев от негодования, закричала:

— Ты что это надумал?

Она попыталась убежать, но руки индейца держали ее, словно стальной капкан — лапу волка.

— Я обменял тебя на право этой зимой охотиться и ставить капканы на земле сиу! — небрежно сообщил Ястреб. — Вождь Циткатаика обещает, что за тобой будут хорошо присматривать. Ты ему понравилась.

— Значит, ты не отдал меня Полголовы, чтобы продать индейцам сиу? — ахнула Розалин. — Я слышала, как они обращаются с белыми женщинами. Будь ты проклят, Ястреб!

— Я подумал, что тебе понравится у сиу: ведь они смертельные враги черноногих, и Полголовы не осмелится сунуться в их лагерь, — потирая больное плечо, крикнул ей вслед Ястреб.

Розалин отчаянно сопротивлялась, упорно не желая уезжать с индейцами, вырывалась и громко кричала. Ястреб проводил ее хмурым взглядом и тронул с места коня. Во всем теле он ощущал боль и усталость. Но расслабляться нельзя: нужно удостовериться, что Полголовы не преследует Розалин. Негодяй не простит ей того, что она пыталась его убить, и постарается отомстить. Ястреб понимал, что ожидает девушку, угоди она в лапы к этому мерзавцу, и, не желая даже думать об этом, сосредоточился на своем плане. ^ Вождь сиу пообещал присмотреть за Розалин, пока Ястреб не расквитается с Полголовы. В ответ Ястреб взялся выгодно продать пушнину, добытую индейцами. Переночует он в форте, а с утра отправится на север и подыщет место для засады.

С появлением в индейском селении Розалин обитатели тихого уголка, окруженного тополями и соснами, утратили покой. Розалин несколько раз пыталась убежать из вигвама, и вождь распорядился поставить возле него охрану. К вечеру четвертого дня Циткатанка пребывал в страшном смятении. В знак расположения он предложил женщине Ястреба одежду индианок сиу, головной убор из перьев и прекрасную лошадь. Но пленница не унималась, и тогда шаман силой напоил ее каким-то снадобьем. После этого племени — впервые за несколько дней — удалось спокойно поспать.

Заглянув в вигвам Розалин, вождь опешил: его изумленному взору предстал ужасный беспорядок.

Казалось, по хижине промчался смерч. Вся утварь и съестные припасы были разбросаны по полу. В центре хаоса Розалин, широко расставив ноги и распустив черные волосы по плечам, гневно сверкала глазами. Вождь впервые видел настоящую фурию.

— Немедленно отвезите меня к Ястребу! — закричала она так громко, что у вождя едва не лопнули барабанные перепонки. — Я здесь не останусь. Меня хотят отравить какой-то вонючей дрянью!

— Вакишаша! — воскликнул вождь при виде учиненного ею погрома.

Снадобье шамана, видимо, имело какой-то побочный эффект. Было ясно, что разъяренная женщина либо добьется своего, либо превратит жизнь поселка в ад. Циткатанка дал слово своему кровному брату Ястребу и должен его сдержать. Но эта белая женщина настроила против себя все селение. Индейцы шептались, что в нее вселился дух дьявола.

— Отвезите меня к Ястребу! — повторила она, мысленно его проклиная.

Как он посмел против воли отдать ее индейцам! Мерзавец! Он обращался с ней, как со скотиной, торговал ею в своих интересах. Сперва использовал ее в торге с Обри, потом продал индейцам за право охотиться на их территории. Он ее уверял, что у сиу она будет в безопасности, но Розалин понимала, что ему нужно лишь отделаться от нее до следующего лета. Жалкий обманщик!

Глядя в голубые глаза беснующейся пленницы, вождь Циткатанка, не понимавший ни слова по-английски, догадался, чего она добивается.

— Чанйата! — воскликнул он, откидывая полог палатки. — Вивастека! — указал он Розалин рукой на запад, предлагая убраться восвояси.

Розалин последовала за вождем наружу и увидела на западе заснеженные холмы, поросшие пушистыми вековыми соснами. Их вид сразу ее успокоил, и даже суровые, осуждающие лица индейцев не испортили Розалин настроения. В голове у нее уже рождалась гневная тирада. Она выскажет Ястребу все, что о нем думает. И если слова до него не дойдут, она вразумит его кулаками. Нечего ею вертеть, словно игрушкой! И, пробираясь сквозь толпу под охраной вождя Циткатанка и троих воинов, она догадалась, что в другой раз сиу вряд ли окажут ей радушный прием.

Тем временем Ястреб весело проводил время в обществе юной индианки, пригласившей его в свой вигвам помыться и отдохнуть после долгой дороги. Славную хозяйку звали Чумани, она была готова всячески угождать дорогому гостю. Когда-то Ястреб с нетерпением ждал встречи с этой красоткой, приближаясь к Форт-Уильяму. Два года назад соплеменники продали ее белому зверолову, но тот вскоре погиб в горах, попав в снежную лавину. И с тех пор девушка жила в форте, торгуя пушниной: возвращаться в племя кроу или воронов ей не хотелось.

Чумани не скрывала, что готова ублажить Ястреба, если он того пожелает. Но Ястреб честно признался, что у него eсть другая женщина, которая ждет его в лагере сиу. В глубине души он сам недоумевал, что заставляет его хранить верность голубоглазой чертовке и почему его больше не тянет к очаровательной Чумани.

Индианка огорчилась, но не стала возмущаться: это было не в ее натуре. И вновь. Ястреб задался вопросом, почему он предпочел этой покорной девушке истеричку и скандалистку.

Устало вздохнув, он поудобнее устроился на лежанке и расслабился. Чумани осторожно разминала ему плечи и спину. Несколько дней подряд Ястреб устраивал засаду на Полголовы, изучая местность и прикидывая, где лучше встретить врага. Но человек с физиономией гризли пока не объявлялся. Неужели он погиб? Где он нашел свой последний приют?

— Тебе полегчало, Майшу? — спросила Чумани, называя Ястреба именем, которое дали ему индейцы кроу.

— Да, теперь мне лучше! — ответил Ястреб. — У тебя легкая рука!

Застенчиво улыбнувшись, девушка наложила на заживающую рапу припарку и робко поинтересовалась:

— А твоя новая женщина, наверное, очень властная, если добилась твоей верности? Было время, когда мы с тобой были близки, и я надеялась, что когда-нибудь…

— Я обязан этой женщине жизнью, — перебил ее Ястреб, не желая ворошить прошлое. Он сохранил о Чумани теплые воспоминания. Но все переменилось. Юность не вернуть! Судьба свела его с Розалин, и только время поможет ему разобраться в своих чувствах. — Я у нее в долгу.

— Хотелось бы и мне так завладеть твоим сердцем, Майшу, — вздохнула Чумани и, наклонившись, прошептала, глядя на его чувственные губы: — Я так по тебе соскучилась…

Она потерлась о его обнаженную грудь, крепко прижалась к нему, облизывая языком губы. Но Ястреб не почувствовал в чреслах никакого волнения, в его жилах не забурлила кровь, а руки не потянулись к покатым плечам стройной красавицы. Проклятая ведьма с голубыми глазами его околдовала, лишила воли и свободы. Всякий раз, когда он прикасался к другой женщине, перед ним возникала Розалин.

Без приворота тут не обошлось! Ведь раньше он с удовольствием принимал ласки Чумани, а сейчас она совершенно его не возбуждала. Лучше бы он не возвращался в форт! Остался бы в глуши, подальше от женщин, и не думал бы о Розалин.

Внезапно дверь скрипнула. Чумани отпрянула от Ястреба, и глазам обнаженного горца предстала Розалин. Она взглянула на него так, словно он — индеец из племени черноногих. Из-за ее плеча выглядывал, ухмыляясь, вождь Циткатанка.

— Так вот почему ты продал меня сиу! — прошипела, словно змея, Розалин, дрожа от ревности.

Она-то гадала, выжил ли он в схватке с бешеным врагом. А он развлекается тут с индианкой!

— Я считал тебя другом! — упрекнул Ястреб Циткатанка. — Ты ведь обещал держать эту женщину у себя, пока я не вернусь за ней!

— Будь ты истинным другом нашего племени, — возразил вождь сиу, — ты не навязал бы мне эту женщину. С тех пор как мы ее приютили, она бранится и кричит, не умолкая ни днем, ни ночью!

— Великий вождь сиу не может справиться с женщиной? — Сев в постели, съязвил Ястреб. — Может быть, ты украл свои боевые трофеи? Если ты не совладал с женщиной в своем лагере, как же ты победил врага на поле боя?

Задетый за живое, вождь оскорбленно фыркнул и сверкнул глазами:

— Это не обычная женщина! Она не такая, как наши скво! Она очень своенравна. Мой народ не намерен терпеть ее выходки. Забирай свою ведьму! Ты привез ее сюда, тебе и зимовать с ней. А мы, сиу, отправимся зимовать в горы, прежде чем она разнесет наш лагерь в клочья. Если Ястреб хочет ставить капканы на зверей на нашей земле, он должен отвечать за свою скво и обеспечить краснокожим мир и покой.

Ястреб и Циткатанка перешли на язык сиу, и Розалин была вынуждена замолчать, хотя и кипела негодованием. Ох, как бы ей хотелось излить на Ястреба поток проклятий на этом тарабарском языке! Ее взгляд упал на индианку в национальном наряде. По лицу краснокожей красотки легко было понять, что Ястреб когда-то украл и ее сердце. Впрочем, ничего удивительного, с горечью подумала Розалин. Этот мужчина способен обворожить любую женщину. Но с ней этот номер не пройдет, поклялась Розалин. Отныне она не взглянет в его сторону. Сколько можно терпеть его оскорбления! Единственный способ сохранить самообладание — притвориться, что она его и знать не хочет.

Гордо вздернув подбородок, Розалин подошла к Чумани и натянуто улыбнулась:

— Возможно, ты не понимаешь по-английски, но я все равно кое-что хочу тебе сказать. Пусть мои слова переведет твой возлюбленный. Он знает много языков. — Она покосилась на обнаженного Ястреба и продолжала: — Раз уж ты без ума от этого… — ей хотелось обозвать Ястреба обманщиком, лжецом и ловеласом, но она подавила это желание и сказала: — мужчины, считай, что он твой. Я знать не хочу человека, которого не уважаю. И пусть твой любовник катится к дьяволу. Я не желаю его видеть!

Чумани плохо понимала по-английски и не уловила смысла сказанного Розалин. Поэтому она пожала плечами и улыбнулась ей в ответ.

— Розалин, не выдумывай глупостей! Чумани просто разминала мне раненое плечо! — крикнул взбешенный Ястреб.

Но Розалин твердо решила его игнорировать. Она даже обрадовалась бы, провались он сквозь землю. Всю накипевшую злость она решила излить на озадаченную Чумани, не понимающую, что ей пытаются объяснить.

— Передай этому ублюдку, что ему не удастся заморочить мне голову! Я видела своими глазами, как вы целовались. И раз уж Ястреб устроился в твоей постели, пусть он здесь и спит. Я не желаю с ним знаться.

Терпение Ястреба лопнуло. Он схватил Розалин за локоть и повернул к себе.

— Похоже, ты забыла, что я взял тебя в заложницы, крошка! Ты сделаешь то, что я тебе прикажу. Не забывай, что ты поклялась вести себя тихо до тех пор, пока я не верну тебя будущим летом отцу!

Розалин с ненавистью взглянула ему в глаза и негодующе воскликнула:

— Отпусти мою руку! Я ничем не обязана ни тебе, ни вождю сиу. Ты нарушил свое обещание, и я отвечу тем же. —

Она сверкнула голубыми глазами: — Ты хранишь верность, лишь пока тебе это выгодно. Я вправе отказаться от всех обязательств. — С этими словами она вырвала у него руку и устремилась к выходу.

— Куда? Уж не хочешь ли ты в одиночку добраться до Сент-Луиса? — крикнул Ястреб. — Полголовы обрадуется вашей встрече. Вряд ли она будет для тебя приятной. Так что я все еще тебе пригожусь, малышка!

Розалин резко обернулась и произнесла с презрением:

— В этом форте найдутся смелые парни, готовые и сопровождать, и ублажать меня!

— Не обольщайся, милочка! — дьявольски ухмыльнулся Ястреб. — Всякий раз, развлекаясь с новым любовником, ты вспомнишь обо мне: ведь, обнимаясь с ним, ты будешь представлять, как это было между нами.

Какая самоуверенность! Розалин была готова броситься на Ястреба и вытрясти из него душу. Почему она выбрала именно этого мужлана для спектакля перед Ленор? Попадись ей тогда другой человек, она сейчас была бы дома, в Сент-Луисе.

— Ну, это мы еще поглядим! — надменно фыркнула Розалин. — Я последую твоему примеру — пересплю со всеми звероловами и охотниками, и кто-то из них наверняка мне угодит. Тогда я быстро смогу тебя забыть.

Она направилась к выходу. Воины сиу ее пропустили, но преградили путь Ястребу. Сам вождь Циткатанка встал в проходе, раскинув руки. Но какого дьявола индеец защищает эту ведьму, если всего десять минут назад ее проклинал?

— Не стоит к ней приближаться, пока она не остыла, — нахмурился вождь. — Она нарушила тишину и покой в лагере, и я не удивлюсь, если теперь она устроит бучу на весь форт.

Ястребу нечего было возразить, но он не мог допустить, чтобы Розалии бродила по форту одна. И если мысль о том, что она исчезнет, просто его раздражала, то ее угроза переспать с другим привела его в ярость. Почему эта упрямая ослица не желает ничего понимать? Чумани вовсе не нужна ему как любовница. Но Розалин в это не верит. Она упорно стоит на своем! Скажи он, что небо — голубое, она даже это подвергнет сомнению!

— Я отвечаю за эту женщину, — заявил Ястреб. — Прочь с дороги! Я должен ее найти. — Он отодвинул вождя плечом, но Циткатанка схватил его за локоть и с улыбкой возразил:

— Твоя храбрость в бою общеизвестна, Ястреб! Но даже тебе не дано удержать эту голубоглазую красотку. Взгляни-ка на девушку из племени кроу: она не позволит себе перечить мужчине и повышать голос. Из нее получится хорошая жена. А эта чертовка с бешеным огнем в глазах свободолюбива, как орлица. Тебе ее не приручить! Послушайся моего совета и не гонись за несбыточным.

Ястреб понимал, что вождь прав, но это ничего не меняло. Он не мог позволить Розалин его оставить: она была ему нужна для торга с Обри Дюбуа. Ястреб с проклятием высвободил локоть из рук вождя и протиснулся к выходу, полный решимости разыскать в форте женщину, лишившую его покоя.

Глава 17

Выскочив из хижины Чумани, Розалин направилась к группе охотников неподалеку и без обиняков спросила, кто желает сопроводить ее в Сент-Луис. В проводники вызвался траппер Адлер. Он пригласил ее в свой вигвам, чтобы обговорить детали предстоящего путешествия.

Когда Адлер закрыл за собой дверь на деревянную щеколду, Розалин нахмурилась. Она не помышляла о близости с другим мужчиной, в ее сердце еще не остыла любовь к Ястребу. Но сам он, кажется, совсем к ней охладел. Ему безразлично, с кем развлекаться! А с ней он был ласков и нежен лишь тогда, когда ему хотелось потешиться. Ястреб не устоит перед любой юбкой!

Из размышлений Розалин вывел Адлер. Плотоядно ухмыляясь, он оглядывал ее с ног до головы маслеными глазами.

— Как тебя зовут, красотка? — Он впился взглядом в ее грудь. — Раз уж нам предстоит провести вместе несколько недель, я полагаю, лучше сразу перейти на ты.

— Розалин, — отступая на шаг, ответила девушка, отнюдь не стремясь разделить его настроение.

— Если не секрет, — кашлянул Адлер, — как тебя угораздило сюда попасть?

Розалин кусала губы, раздумывая, солгать ему или сказать правду. Опыт ей подсказывал, что лучше придержать язык за зубами. Внезапно раздался страшный грохот: кто-то ломился в запертую дверь.

— Немедленно открой! — услышала она голос Ястреба.

— Убирайся прочь! — крикнула она в ответ. — Я не желаю тебя видеть.

— Нам надо поговорить! Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь!

— Расскажи это кому-нибудь еще! Например, Чумани: она так и смотрит в рот, ловит каждое твое словечко!

— Мы с ней просто старые знакомые!

— Рада за тебя!

— Что все это значит? — нахмурился Адлер.

— Я теряю терпение, Розалин! — рычал за дверью Ястреб. Розалин кипела от ярости:

— Я здесь не одна! Убирайся побыстрее и не мешай мне развлекаться с джентльменом.

— Отвори! — раздельно повторил Ястреб, пнув ногой дверь.

— Черта с два!

Дверь с треском распахнулась. В проеме возникла фигура Ястреба, отбрасывающая зловещую тень. Его глаза сверкали гневом, но Розалин ничуть не испугалась. Она приготовилась наброситься на обидчика, словно пантера.

Адлер решил проявить благородство и, выступив вперед, заслонил собой девушку.

— Остынь, Ястреб! — вскинул он руку. — Мы с дамой обсуждали кое-какие деловые вопросы.

— Так я тебе и поверил! — скрипнул зубами Ястреб, недобро сверкнув зелеными глазами. — Вот что я тебе скажу, Адлер! Уноси ноги, пока я их тебе не переломал!

— Я не собираюсь с тобой драться, — дружелюбно сказал Адлер. — Но замечу, что леди сама меня выбрала. Почему бы тебе не проявить уважение к ее выбору и не оставить нас в покое? Уйди с миром, и мы обо всем забудем. Договорились?

— Убирайся! — рявкнул Ястреб. — Она моя! Адлер обернулся к Розалин:

— Разве ты приехала сюда с ним?

— Нет! — солгала Розалин.

— Признайся, что это так! — усмехнулся Ястреб. — Мы были вместе всю дорогу от Сент-Луиса и успели отлично узнать друг друга.

Адлер был не настолько глуп, чтобы не понять намека. Зная, что с Ястребом лучше не связываться, если он положил на кого-то глаз, Адлер предпочел ретироваться, пока цел.

— Простите, мисс, — кивнул он Розалин, бочком пробираясь к выходу. — Мы с Ястребом — приятели, а в этих диких краях дружбой нужно дорожить.

Едва Адлер исчез, прикрыв за собой разбитую дверь, Розалин окинула разъяренным взглядом ухмыляющегося Ястреба и закричала:

— Да как ты посмел хвастать своими победами!

Но горец был слишком толстокож. Ее упреки на него не действовали. Розалин была готова швырнуть в него чем-нибудь тяжелым или побольнее ударить. Она схватила с комода фаянсовый кувшин и, кинув его в Ястреба, угодила ему в живот. Ястреб крякнул и тотчас же получил удар подсвечником по голове. Розалин нагнулась за походной койкой, чтобы обрушить ее на голову несгибаемого метиса. Но Ястреб грубо обхватил ее своими ручищами и прижал к себе. Розалин яростно вырывалась, норовя выцарапать ему глаза, и колотила кулачками по его стальной груди. Она сражалась за свою свободу, как разъяренная рысь. С огромным трудом ему наконец удалось сжать ее так, что она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Розалин была на грани истерики.

— Отпусти меня! — визжала она, теряя рассудок от стука его сердца и близости могучего тела. — Ты мне противен!

Слезы ее душили, она готова была провалиться сквозь землю. Ах, как же она ненавидела сейчас своего обидчика!

— Не отпущу, пока не остынешь!

— А я не успокоюсь, пока ты меня не отпустишь, — прошептала она, судорожно проглотив ком в горле, и дала волю слезам.

Это подействовало на Ястреба: он разжал руки и погладил ее по спине, целуя мокрые от слез щеки и шепча нежные слова. Розалин плакала совсем как девочка, потерявшаяся в толпе.

— Я оставил тебя у индейцев ради твоей же пользы, Розалин! — говорил Ястреб. — В их лагере тебе ничто не угрожало. Я надеялся заманить Полголовы в засаду, но он так и не объявился. У Чумани я лишь отдыхал, она моя давнишняя приятельница. Ты меня слышишь, Розалин? Между нами ничего не было! — Он тяжело вздохнул и сжал ее заплаканное лицо ладонями. — Я мечтал лишь о тебе…

Ястреб коснулся ее губ, но она ему не верила: он уже не раз ее жестоко обманывал. Розалин боялась нового разочарования, любовь еще жгла ей сердце. Она внушала себе, что испытывает к нему лишь физическое влечение, которое со временем пройдет.

Ястреба вновь охватило желание. Ее стройная фигура сводила его с ума своими соблазнительными формами. Но Розалин его ненавидит. Куда подевалась искренняя радость, которую они испытали в свою первую ночь в Сент-Луисе?

Впрочем, к чему ворошить прошлое? Его не вернуть! Между ними накопилось чересчур много обмана и лжи, они часто ссорятся. Может быть, виной тому — их упрямство и нежелание идти на уступки. А может, они просто слишком вжились в роль влюбленных и свыклись со своими фантазиями? Да, возможно, так оно и есть, говорил себе Ястреб, но его желание обладать Розалин не ослабевало.

Розалин постепенно расслабилась и обмякла, проклиная себя за малодушие. Руки Ястреба творили чудеса: ей вновь захотелось прильнуть к нему и слиться воедино, чтобы стать такой же сильной и непобедимой: ведь ей предстояли серьезные испытания. Обняв его за плечи, Розалин склонила голову ему на грудь, стыдясь своей необузданной ярости. Ястреб корил себя за то, что не рассказал ей о своих намерениях. Зачем он пошутил, что продаст ее индейцам за право охотиться на их землях? Последствия были вполне предсказуемы ~ она возмутилась. Сколько раз он уже ее обманывал и приводил своими насмешками в ярость? Они очень похожи, но вместе с тем очень разные.

— После представления, которое я устроила для сиу, их вождь решил, что в меня вселился дьявол, — глухо сказала Розалин.

— Мне кажется, Циткатанка по душе твой темперамент, но он предпочитает на всякий случай держаться от тебя подальше, — ответил Ястреб, гладя ее по волосам, рассыпавшимся по плечам. — Я тоже виноват: нужно было предупредить, что я хочу защитить тебя от Полголовы, а не выдумывать, что продаю индейцам…

— И такое объяснение меня бы не устроило! — выскользнула из его объятий Розалин. — Я вздорная, испорченная девчонка! Мне не нравится, когда мной командуют! Я с детства привыкла все делать по-своему. А теперь поздно менять привычки. — Она лукаво улыбнулась. — Да ты и сам это понимаешь! Ты ведь знаешь, что отец не уделял мне внимания. С Чумани тебе спокойнее: она скромна, уступчива и податлива. Я же росла, как шиповник! И как бы ты ни хотел меня приручить, ничего у тебя не выйдет. Лучше отпусти меня! Прекратим эту бессмысленную борьбу за первенство! Адлер доставит меня в Сент-Луис, и я ему за это щедро заплачу. Договорились?

— Нет! — отрезал Ястреб. — Твой папаша задолжал охотникам крупную сумму, и ты — мой единственный козырь в этой игре.

— Так вот для чего я тебе потребовалась! Выходит, ты просто хочешь меня использовать! — Розалин вздернула подбородок и нахмурилась, — Послушай, Ястреб! Я не товар и не стану игрушкой в твоих руках. Я женщина, а ты растоптал мои чувства!

— Однажды я сказал, что вовсе не считаю тебя пешкой, но ты меня отвергла! — с горечью напомнил Ястреб. — Я не собираюсь повторять свои ошибки.

— Я тебя отвергла? — недоуменно уставилась на него Розалин. — Вес было совсем не так, и тебе это известно, черт побери! Ты использовал меня в своих интересах, морочил мне голову, а теперь ждешь от меня благодарности?

— Может, это мне следует тебя благодарить? — усмехнулся Ястреб. — Позволь кое-что тебе напомнить! Я извинился за недоразумение с твоим отцом. Но ты заявила, что это не важно, потому что ты лишь притворялась влюбленной.

— Мне стало обидно, что ты воспользовался мной, чтобы победить моего отца! И когда я призналась тебе в любви, то… — Розалин прикусила язык, сообразив, что сболтнула лишнее.

— Так ты действительно любила меня? — не дав ей опомниться, сурово спросил Ястреб.

Розалин однажды зареклась произносить такие слова. Она еще сомневалась в чувствах Ястреба. Этот бесстрашный горец оставался для нее загадкой. Гордость и упрямство не позволяли ей снова открыть ему душу.

— Мне так показалось поначалу, — прошептала она и отвернулась, пряча глаза от проницательного Ястреба. — Больше всего меня оскорбило твое предательство. Я не смогу полюбить обманщика! Я не знаю, чего от тебя ожидать! Ты совершенно непредсказуем!

— Я испытываю такие же чувства, — горько усмехнулся Ястреб. — Однажды ты спасла мне жизнь, а прежде проклинала меня. Я до сих пор не понимаю, почему ты так себя вела. — Он почесал в затылке, потом махнул рукой. — Не допытывайся, почему я хочу тебя защитить от Полголовы. Я сам этого не понимаю, хотя готов отдать за тебя жизнь.

Розалин вздохнула и, улыбнувшись, коснулась указательным пальцем ямочки на его подбородке.

— Для тебя так важно заставить моего отца честно торговать с охотниками?

Ее нежное прикосновение обезоружило Ястреба. Как ей удается превращать его из свирепого зверя в котенка? Если дело так пойдет, он потеряет голову и осторожность, что очень опасно в этой глуши.

В последнее время он просыпался с одной мыслью: когда и почему они с Розалин вновь поссорятся и как ему тогда себя вести? Что делать, если она исчезнет из его жизни? Ведь небо напомнит ему голубизну ее глаз, а закат — ее теплую улыбку. Опасаясь запутаться в своих фантазиях, Ястреб решил вернуться к насущным делам.

Взяв Розалин за запястье, он поднес ее руку к губам.

— Я поклялся охотникам договориться с твоим папашей о нормальных условиях торговли. И не могу нарушить клятву. Когда-нибудь ты сама все поймешь. А пока поверь: жизнь охотников очень нелегка.

Розалин растрогали его слова. Она уже сама убедилась, как тяжело живут звероловы. Вот если бы Ястреб так заботился о ней! Но пока он не нуждался во второй половине. Удастся ли ей занять место в его сердце? Или оно целиком отдано неприступным вершинам и зеленым долинам?

Нет, с горечью подумала она, ей никогда не отнять у него любимых скал. Она может лишь находиться рядом с ним и любить его таким, какой он есть.

Этот отчаянный храбреце изумрудными глазами и черными, как вороново крыло, волосами, ускользая от нес, никогда не будет принадлежать ей целиком.

Может, лучше просто наслаждаться жизнью, пока не придет пора расстаться? И когда их пути разойдутся, ее согреет надежда, что в его сердце еще теплятся воспоминания о ней. Возможно, он иногда с улыбкой вспомнит их жаркие споры и дикие ссоры, перемежаемые сценами пылкой любви.

Она взмахнула ресницами и окинула затуманенным взглядом его суровое лицо с милыми ее сердцу морщинками в уголках глаз.

— Я помогу тебе исполнить твое обещание, — сказала она. — Я стану твоей пешкой, но лишь при условии, что ты будешь мне верен!

— Верен? — вскинул брови Ястреб. — Что ты под этим подразумеваешь?

— А ты не догадываешься? Ждешь объяснений? — Она прижалась к его обнаженной груди и поцеловала в губы. — Если другая женщина попытается тебя соблазнить, не отвечай на ее ласки, вспомни обо мне.

Ястреб сладострастно застонал, по спине у него побежали мурашки. Розалин погладила его мускулистый торс и прижалась к нему грудью. У Ястреба подкосились колени. Он тяжело задышал и, стянув одежду с Розалин, принялся целовать ее тело.

По жилам Розалин пробежал огонь. Ее дыхание участилось. Ястреб огляделся и, заметив шкуру перед очагом, подхватил здоровой рукой Розалин и отнес ее на это ложе любви. Золотистые отблески огня ласкали ее тело, пока он лихорадочно стаскивал одежду. Сейчас Ястреб походил на грациозную пантеру, и Розалин не удержалась и погладила его.

— Я не хочу, чтобы другая женщина прикасалась к тебе, — прошептала она, проводя ладонью по его животу. — То время, что мы проведем вместе, ты будешь делить ложе только со мной. Таково мое условие! Если его выполнишь, я не убегу от тебя!

Ястреб хрипло рассмеялся и, крепче ее обняв, заглянул ей в глаза:

— Может, скрепим наш договор поцелуем?

Не дожидаясь ответа, он впился в ее губы так, что у нее перехватило дыхание и на миг почудилось, что в комнате стало светлее. Розалин дрожала от нетерпения, а Ястреб любовался ее шелковистыми черными волосами, бархатистой кожей и ласковыми руками, сжимающими его бедра.

— О Розалии! Когда ты ко мне прикасаешься, я не могу с собой совладать! — простонал Ястреб.

Он жег ее взглядом и крепко прижимал к шкуре, на которой она распласталась. И вот они стали единым целым, сплоченные желанием утонуть в водовороте бурной страсти.

Потом они долго лежали рядом и любовались пламенем в очаге.

— А как, по-твоему, Чумани хорошенькая? — неожиданно спросила Розалин.

— Да, — тихо сказал Ястреб, искоса поглядывая на Розалин и улыбаясь. — А Адлер? Он тебе понравился?

— Он симпатичный, — усмехнулась Розалин. — Но куда ему до тебя!

— Вы с ним целовались? — не унимался Ястреб. — Ты ему позволила…

— Зачем тебе это знать? — сверкнула глазами Розалин. Но Ястреба такой ответ не устраивал, он хотел знать, что происходило за дверью, пока он не сорвал ее с петель.

— Ты не выйдешь отсюда, пока не расскажешь, что у вас было с Адлером! — вспыхнул Ястреб. — Ты и его ласкала, как меня? А он целовал тебя так же страстно, как я? Говори, черт побери! Иначе я за себя не отвечаю! — Он так сжал ее в объятиях, что у бедняжки захрустели косточки.

— Если будешь себя хорошо вести, я, возможно, тебе все расскажу, — промурлыкала Розалин. — Может, начнем все сначала?

— Как? Сейчас? — изумился Ястреб, не уверенный в своих силах.

Розалин рассмеялась, заметив, как у него вытянулось лицо.

— Может, позовем Адлера? Он моложе тебя и не прочь со мной позабавиться.

— Так я для тебя староват? — возмутился Ястреб.

— Но ведь Адлер и впрямь моложе тебя. Он всего на три года старше меня! — продолжала дразнить его Розалин. — Говорят, для разнообразия полезно менять любовников. Почему бы нам не проверить это на практике?

— Да ему с тобой не справиться, — насупился Ястреб. — Тебе только я подхожу.

— Тогда докажи, — потребовала Розалин.

Она провела ладонью по его голой спине и Ястреба снова воспламенила. Он забыл о времени, закружившись в вихре наслаждения. И даже после того, как страсть начала остывать, огоньки желания все еще пробегали по его телу.

Розалин удовлетворенно вздохнула в его объятиях.

— У меня с Адлером ничего не было, — сказала она. — Нам не хватило времени…

— А если бы хватило? — вскинул бровь Ястреб.

— Честно говоря, я не стремилась к сравнению, боясь разочароваться, — сонно улыбнулась она.

Ястреб поцеловал ее распухшие губы. Пусть Розалин пока не признается ему в любви, по она стала гораздо мягче. На большее рассчитывать не приходится: уж слишком часто он ее подводил и обманывал, а дразнил при любом удобном случае.

Внутренний голос нашептывал Ястребу, что он боится привыкнуть к этой женщине: она заставляла его сердце трепетать. Встречаясь один на один со зверем, он знал, что ему делать, но в сердечных делах ощущал робость. Он не представлял себе, как обращаться с Розалин. Она отличалась от всех его женщин. Менее всего она напоминала услужливую и покорную Чумаки: той и в голову не приходило повысить на него голос или швырнуть чем-то тяжелым. Похоже, Розалин просто не хватало опыта обращения с мужчинами. Она была чужой в своей среде и оказалась одинокой среди дикой природы. Что же ему делать? Тяжело вздохнув, Ястреб решил это обдумать позже, на свежую голову. Он обнял уснувшую Розалин и понял справедливость утверждения, что с милой рай и в шалаше. Пусть эта чудная ночь не повторится, но он долго будет вспоминать пламя в очаге и их страстные объятия во время долгого путешествия. Ястреб еще крепче обнял Розалин и уснул с улыбкой на губах.