Сыщик

Его невесомый и изящный мир

Трудно однозначно определить творческую профессию автора этой книги.

Наверное, потому, что всюду — и в литературе, и в театре, и в журналистике — Владимир Сисикин был прежде всего блистательным философом.

При жизни неповторимым. После — незаменимым.

Причину этого можно определить примерно так. Когда-то (похоже, еще в ранней юности) Владимир Степанович Сисикин понял, что полнота жизни терпит ущерб не столько от незнания, сколь от неумения осознавать многообразие путей добра и зла. И после такого открытия ему уже ничего не оставалось, как всю дальнейшую жизнь искать эти пути. И в этом своем нескончаемом поиске он умудрился задать такой уровень интеллектуального общения, который, как правило, неведом большинству нынешних авторов. Но, с другой стороны, тот, кому посчастливилось попасть в интеллектуальную ауру Владимира Сисикина, уже никогда не мог оставаться банальным лудильщиком от творчества.

И еще очень важный момент.

Всю свою жизнь этот человек устраивал фантасмагорическую дуэль со смертью, снижая пафос реквиема иронией городского романса. Его спектакли, книги, статьи низводили трагедию человеческого ухода в мир иной до уровня коммунального конфликта между ушедшими и оставшимися. Чтобы так относиться к смерти, требовалось мужество быть выше ее. Это мужество духа мудрый и отважный человек Владимир Степанович Сисикин черпал в детском фольклоре доброты и жизнелюбия, который он коллекционировал, собирал, издавал в виде, на первый взгляд, наивных, но — по сути — очень мудрых книг.

При этом он упорно отказывался признавать себя детским писателем. В одном интервью Владимир Сте-панович объяснил почему: «Детские писатели — это Льюис Кэрролл, Эдвард Лир, Корней Чуковский, Борис Заходер, создавшие целые детские Вселенные. А я — лишь литератор, то есть человек, который может гармо¬нично и с ненавязчивой пользой поговорить с детьми о том — о сем и чтобы при этом им не было скучно».

Лично я уверен: эти его «гармоничные» разговоры с детьми «о том — о сем» привели-таки к созданию если не Вселенной, то вполне своеобразного сисикинского мира. Мира тонкого, невесомого и изящного, о котором сам автор написал так:

Собственно, этот очаровательный мир описан и в книгах о Сыщике Шарике. Его профессиональная гениальность — это не гениальность «взрослых» Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро. Это гениальность детства, в котором все мы владели некой обезличенной тайной цельности. С годами это проходит, и возвращение того детского ощущения гениальности является уже результа¬том большого труда, Его Величества Случая и дара Господня.

…Однажды автор Сыщика сказал: «Мои читатели будут жить в третьем тысячелетии. И, может быть, кое-кто из них вспомнит и обо мне…».

Не ошибся. Вспомнили.